Песня осеннего леса

ГЛАВА 13

В магазин я успела буквально за пятнадцать минут до его закрытия. Влетела внутрь, улыбнувшись Сьюзен, которая разговаривала с какой-то пожилой леди, и пошла искать нужный товар. Покупать одну единственную задвижку было бы подозрительно, поэтому к ней я прихватила еще малярную кисть, лоток для краски, отвертку, маленький пакет удобрений для роз и рулон пищевой фольги. Решив, что этого хватит, пошла на кассу.

— Добрый день, — поздоровалась я.

Женщина, которую я заметила, когда заходила, еще не ушла. Она стояла чуть в стороне от прилавка и сверлила меня неприязненным взглядом. Выглядела дама немного странно, даже если не обращать внимание на неприязнь. В растянутом кардигане и цветастом платье-балахоне, поверх которого на цепочке болтался крупный кулон. Седые волосы были собраны в неаккуратный хвост, а желчная улыбка делала многочисленные морщины на лице еще глубже.

— Все торчишь тут, — хрипло проговорила она, заметив, что я на нее смотрю, — отродье О’Рори?

— Простите? — спросила растерянно.

— Явилась на бабкино место и сидишь там, довольная жизнью?

— О нет, — тихо простонала Сьюзен.

— Вы знали мою бабушку? — нахмурилась я.

— Знала? — женщина рассмеялась хриплым смехом, похожим на воронье карканье. — Конечно, знала. И тебя узнала сразу. Ты же на нее похожа, как две капли воды. Все эта кровь проклятая…

— Тетя, прекрати, — обреченно попросила девушка.

Я перевела на нее растерянный взгляд. Неужели это ее тетя Фиона? В детстве подруга нечасто приглашала меня в гости, с ее родственницей мы виделись от силы пару раз, и то мельком. А тут вот встретились. И она сразу вывалила на меня хорошую такую порцию ругани. Причем, явно не просто так.

— Почему «проклятая» кровь»? — спросила негромко.

— А то ты не знаешь? Не притворяйся. Что ты, что Дарла, что мать твоя — одного поля ягоды.

— Тетя…

— Что «тетя»? — скривилась та.

— Не надо так говорить.

— Не надо? У самой голова, как пустое ведро, даже с самыми простыми делами справиться не можешь, а еще и мне рот затыкаешь.

— Иди домой, прошу тебя, — взмолилась Сьюзен чуть не плача. — Я закрою магазин и приду тоже.

— Домой? — женщина фыркнула и напялила на голову широкополую соломенную шляпу, — Финнабар Телониус сама решит, куда ей идти. А ты, — на меня наставили крючковатый палец, — запомни: тебе здесь не рады. Так что собирай шмотки и проваливай к себе домой.

Сказав это, она развернулась и вышла вон. А я бестолково кивнула, переваривая то, что сейчас услышала. Финнабар Телониус?

— Прости за это, — поморщилась девушка. — Тетя… Последние годы совсем сдала и стала… вот такой. Она безобидная, но очень любит ворчать и ругаться на всех подряд. Родители уехали, а я сижу вот с ней, присматриваю.

— И поэтому не можешь уехать тоже? — медленно повернулась к ней.

— Да. Не бросишь же ее тут одну. А поселить в дом престарелых… Там столько денег нужно.

— Понимаю.

— Мне даже домой не сильно хочется возвращаться, — пожаловалась девушка. — Моя сменщица ушла в отпуск, а я не стала искать ей замену и теперь сама работаю без выходных. Лишь бы не слушать… все это.

Мне стало искренне жаль бывшую подругу. Жить с таким тяжелым человеком, не имея возможности что-то изменить, очень непросто. Становится понятно, почему ей так хочется вырваться из этого плена.

— Скажи, — спросила осторожно, — почему ты назвала свою тетю Финнабар? Мне казалось, ее зовут Фиона.

— Вообще, она мне не тетя, а двоюродная бабушка. Вроде бы. И Фиона… Мы всегда ее так звали. Финнабар — очень уж длинно и старомодно.

— Понятно, — пробормотала я, протягивая карту.

Собрав покупки в сумку, попрощалась и вышла на улицу. Надо же… Та самая Финнабар Телониус так неожиданно нашлась. И Сьюзен… Она ее двоюродная внучка, значит и моя родня тоже. Или нет? Ни подруга, ни ее родственница не похожи на женщин нашей семьи. Разве только цветом волос. Была ли Анелла сестрой Орли О’Рори? Интуиция подсказывает, что была.

Быстро шагая в сторону дома, я вдруг заметила знакомую мужскую фигуру.

— Мистер Греймс, — окликнула его.

— Эмма, — мужчина обернулся, улыбаясь. — Добрый вечер.

— Добрый. Я вас не отвлекаю?

— Нет, что ты. У меня ежедневный вечерний променад. Буду рад, если немного прогуляешься со мной.

Я кивнула, и мы неторопливо пошли в сторону моей улицы.

— Обживаешься? — спросил мужчина.

— Вроде того, — пожала плечами. — Ко мне приехали подруги, так что нам теперь весело.

— Ах, та знойная молодая леди — твоя подруга? — он подкрутил седой ус и подмигнул. — Был бы я чуть помоложе…

— Да… — хмыкнула я.

Мы немного помолчали, неспешно шагая по тротуару, но потом я спросила:

— Можно задать вам вопрос? Не подумайте, что собираю сплетни, просто я только что встретил женщину по имени Финнабар Телониус. И она была… не слишком дружелюбно настроена. Мне показалось, это из-за бабушки.

— Хм… Да?

— Вы знаете ее?

— Конечно. Не удивляюсь твоему интересу, это не самый приветливый человек, а уж если видит в ком-то неприятеля…

— Почему она так себя ведет?

— Финнабар… — задумчиво пробормотал мужчина. — Фионнабар… Я на четыре года ее младше, но мы выросли в одной компании. Она… всегда была немного странной.

— И в чем это выражалось?

— Знаешь, все дети любят выдумывать себе разные… истории, приключения, игры. Мы не были исключением. Ждали Санта-Клауса с подарками, читали старые сказки, верили в то, что волшебные существа живут рядом с нами.

— Это нормально, — хмыкнула я.

— Да, — улыбнулся мистер Греймс. — Мы верили, но взрослея, переставали это делать. А Фиона не перестала. Знаешь, так странно, когда восемнадцатилетняя девушка со всей серьезностью утверждает, что может общаться с сидхе и более того — она сама одна из них. Поэтому ее начали сторониться. Она так и не вышла замуж, зато увлекалась какими-то… языческими веяниями и практиками.

— Моя бабушка общалась с ней?

— Немного. После отъезда твоей матери они даже сдружились, но через несколько лет между ними как будто черная кошка пробежала. И мне кажется, что Фиона успела подсадить Дарлу на эти свои увлечения. Из-за них ее ведьмой и называли.

— Интересно, — задумчиво протянула я.

— Так что если Финнабар тебе чего-нибудь и наговорит, просто не обращай внимания.

— Спасибо, мистер Греймс. Буду иметь в виду.

Надо же, я и не ожидала, что рядовой поход в магазин даст мне такую пищу для размышлений. Финнабар Телониус верила в сидхе. И говорила, что в ней течет их кровь. Похоже, что в отличие от нашей семьи, семья Финнабар в родовую легенду искренне верила и передавала ее из поколения в поколение. Правда, на женщине эта ветвь оборвется, детей у нее вроде бы нет.

Интересно, что она знает о нашем общем предке? Или о том, что происходит в Долгране сейчас? Может быть Финнабар и есть тот источник информации, который мне так нужен. Как бы ее разговорить…

Может именно от мисс Телониус бабушка узнала что-то, что заставило ее заинтересоваться старыми легендами? Заставило обратить внимание на поместье, вспомнить историю нашей семьи. Постепенно бабуля сложила из кусочков мозаику, из-за которой поняла важную вещь: я нужна Рэйеферну. Вот только она не стала рассказывать ни маме, ни мне. Боялась, что вся правда меня отпугнет? Кто знает, как бы отреагировала, прочитав об этом в письме? А так стала собирать такую же мозаику сама, не испугалась узнать сидхе получше и привязалась к нему.

Эх, бабушка… Все бы отдала, чтобы поговорить с тобой хоть пять минут.

Вернувшись домой, достала из пакета защелку и уселась перед входной дверью с отверткой.

— Я тут узнала кое-что интересное, — сказала стоящим рядом подругам. — Помните, у моей прабабки была предполагаемая сестра Анелла? А ее последним потомком в Долгране — некая Финнабар Телониус?

— Помним.

— Так вот, я сегодня встретила эту Финнабар. Она двоюродная бабка Сьюзен Маккормак.

— Получается, вы родственницы?

— Получается да. Правда, очень и очень дальние.

— Вы совсем не похожи, — кивнула Вероника. — Только если цветом волос.

— Это еще не все. Во-первых, когда мы встретились, Финнабар назвала меня отродьем О’Рори и сказала, что мне не рады в Долгране.

— Дружелюбная дама, — иронично усмехнулась Изабель.

— Во-вторых, я тут поспрашивала про нее одного знакомого. Оказывается, Финнабар с самого детства называла себя одной из сидхе. Представляете?

— Такое ощущение, что она знает про свое происхождение больше, чем ты.

— Мне тоже так кажется, — пробормотала, с силой закручивая в дверь шуруп. — Вот только вряд ли скажет, если спросить. Финнабар явно не питает ко мне теплых чувств.

— Может быть это она тебя пугает? — предположила Вероника.

— Она? — я замерла с отверткой в руках. — Хм… Не знаю. В ее-то возрасте… Носки нужно вязать, а не по чужим участкам прыгать.

— Ненависть не знает рамок. И возрастных в том числе.

— Справедливо.

Вздохнув, поднялась и подергала задвижку. Вроде держится крепко.

— Давайте я закроюсь, а вы попробуете снаружи открыть, — прищурилась Вероника.

Кивнув, вышла на крыльцо, а подруга захлопнула дверь и закрылась. Я дернула ручку на себя, потом осмотрела замок и дверной косяк. Все держалось крепко. Зазора видно не было и открыть дверь снаружи теперь не получится.

— Все отлично, — сказала я, и подруги открыли дверь. — Главное, не забывать закрываться на ночь.

— Не забудем, — закивала Вероника. — Мне очень не хочется, чтобы…

— Добрый вечер, — ее прервал мужской голос.

Мы синхронно развернулись. От калитки отъезжало такси, а возле нее стоял темноволосый мужчина в очках. Он поставил на траву небольшую дорожную сумку, поправил шарф и еще раз поздоровался:

— Добрый вечер, Эмма, Изабель. Здравствуй, Вероника.

— Ч-Чарльз? — выдавила та. — Что ты здесь делаешь?

— Приехал узнать, почему моя невеста пропала за полтора месяца до свадьбы, отделавшись от меня каким-то невнятным сообщением.

— Ну, я… — подруга совсем сникла.

— Кажется, вам надо кое-что обсудить, — усмехнулась Изабель.

Вероника обреченно кивнула, а я прошипела ей на ухо:

— Помни, о чем мы говорили.

Выяснять отношения жених с невестой решили в моем саду. Мы с Изабель притаились за шторой в гостиной и беззастенчиво подсматривали. Чарльз был благоразумным и рассудительным парнем, а вот Вероника могла выкинуть что-нибудь этакое, и тогда мы бы не постеснялись вмешаться и вправить ей мозги.

Но общение вроде бы проходило мирно. Сначала они просто разговаривали, Вероника эмоционально что-то объясняла жениху, он спокойно кивал, тихо отвечая. А когда они обнялись и начали целоваться, мы поняли, что все хорошо, отлепились от окна и вернулись на диван.

— Чарльз с Вероникой останутся как минимум на ночь, — пробормотала я. — Значит, нужно их где-то уложить. Ты перейдешь в мою спальню, а мне можно и тут на диване устроиться. Или съезжу завтра в Глазго, куплю надувной матрас.

— Брось, — испанка махнула рукой. — Пусть спят в нашей спальне, я пойду ночевать к Дэниэлу.

— Серьезно?

— Почему бы и нет? Переведу наши отношения на новый уровень.

— Может не надо? — нахмурилась я. — Мы же до конца не уверены, что он не замешан во всем этом.

— Тогда будет у меня не курортный роман, а криминальный, — Изабель пожала плечами и вымученно улыбнулась. — Не переживай за меня. Заодно и обувь его посмотрю.

— Может вам всем лучше вообще вернуться в Хьюстон?

Я даже не думала, что, оставляя подруг здесь, подвергаю их опасности. И сейчас мне было страшнее в первую очередь за них, чем за себя. Но у Изабель по этому поводу было совсем другое мнение.

— И оставить тебя тут одну? Вот еще. Нет, mi querida, чем больше тут людей, тем меньше вероятность того, что наш преступник рискнет сунуться.

— Да, ты права, — кивнула я и поднялась. — Тогда поможешь приготовить ужин?

Чарльз с Вероникой вернулись, когда мы уже накрывали на стол. Судя по довольным лицам, они благополучно помирились, и свадьба все же состоится. Это не могло не радовать. Главное — успеть решить все свои проблемы.

За ужином мы благоразумно не говорили ни о странностях Долграна, ни о происшествии с котлом. Правда, иногда Чарльз бросал на меня странно-задумчивые взгляды, как будто хотел о чем-то спросить, но счастливая Вероника отвлекала его внимание на себя. Изабель ей помогала, расхваливая и лес, и озеро, и саму деревню. Под конец ужина у меня от щебета подруг немного разболелась голова, так что, когда все наболтались, допили чай и разошлись, я набросила куртку и вышла в сад.

В саду было темно и тихо. Воздух пах мокрым деревом, прелыми листьями и розами. Я неторопливо прошлась по дорожкам, дошла до цветущего куста сирени и остановилась, вдыхая цветочный аромат. Потом огляделась и хмыкнула.

Розовые кусты решили наплевать на принципы биологии и принялись буйно цвести. Крупные бутоны плетистой розы покрывали и забор, и стволы яблонь, и даже спинку садовой скамейки, стоящей под одним из деревьев. Как они умудрились так разрастись? Хотя, чему я удивляюсь? Наверняка, это влияние Рэйеферна или даже меня самой, если моя дивная кровь тоже усиливается перед Самайном.

Я прошлась вдоль забора, коснулась особенно крупного бутона, раздумывая, не сделать ли себе букет. Неожиданно за кустами послушался писк и оттуда вылетела стайка странных существ. Маленькие, в пол-ладони, человечки со стрекозиными крыльями стали носиться вокруг меня, светясь в темноте зеленоватым светом.

— Что за черт, — вырвалось у меня.

Человечки вразнобой загомонили, и мне почему-то показалось, что я понимаю этот странный щебет.

— Живая… Сильная…

— Наша…

— Ключ откроет…

— Стеречь… Стеречь…

Я криво улыбнулась и пожала плечами:

— Ну стерегите.

Память подсказала, что странные существа — это пикси, дивный народец. А те прыснули в разные стороны, потом снова собрались в стаю, описали надо мной широкий круг и метнулись к дому. Расселись на крыше, на оконных козырьках. Мне даже показалось, что парочка пикси пытается открыть окно на втором этаже.

Я покачала головой, обреченно вздыхая. Только бы не начали пакостить. И не попадались на глаза Чарльзу. Подруги не удивятся, а вот он может решить, что крыша едет.

Вокруг стали зажигаться светлячки. Порыв прохладного ветра пробрался под куртку, заставляя поежиться. Я запахнула ее поплотнее и зевнула. Да, сегодняшний день был сумбурным и тяжелым. Пора отдыхать. Тем более, один невыносимый сидхе наверняка ждет меня сейчас и волнуется.

В этот раз в сон я провалилась легко и без всяких проблем. А стоило оказаться в знакомой комнате — на меня налетел настоящий ураган, стискивая в стальных объятиях.

— Эмма… — выдохнул Рэйеферн, покрывая поцелуями мое лицо.

— Ну что ты… — растерялась я.

Он поцеловал меня в висок, в шею, взъерошил волосы на затылке, потом чуть отстранился и заглянул мне в глаза:

— Как ты, девочка?

— Мы в порядке. Врач сказал, что угарный газ не успел нам сильно навредить.

— Угарный газ… — мужчина выдохнул сквозь зубы. — Так вот что это было.

— Я видела тебя во сне. Но очень нечетко. Ты хотел, чтобы я проснулась. Почему?

— Вчера ночью наша связь натянулась, как струна, которая вот-вот оборвется. Это значило, что ты в огромной опасности. Что твое тело… гибнет.

— Это все газовый котел, — я неловко пожала плечами, как будто это была моя вина. — Мастер сказал, он сломался.

— Или его кто-то сломал, — сидхе подтвердил наши с девочками опасения.

— Сломал? Ты видел кого-то?

— Видел, — зеленые глаза полыхнули яростью. — Мне еще не хватает сил на все, но этой ночью в твоем доме кто-то был. И этот кто-то пришел с очень плохими намерениями.

— Мы тоже подумали, что поломка не была случайной.

А Рэйеферн сжал мои плечи, и потом глухо уронил:

— Я хочу, чтобы ты вернулась домой.

— Прости? — я искренне растерялась.

— Ты вернешься за океан, и там тебя никто не достанет. Здесь слишком опасно. Пытаясь удержать тебя рядом, я совсем забыл о том, что не все будут этим довольны.

— Но как же наша связь? И твое заклятие?

— Я разберусь сам, — прошипел сидхе.

— То есть как это, сам? Связь ослабнет, а весь процесс застопорится.

— Хватит и того, что ты уже мне дала, — мужчина чуть отвел взгляд. — Уезжай, Эмма.

— Никуда я не поеду, — сказала упрямо, сложив руки на груди.

— Ты не понимаешь…

— Все я понимаю. Но сбегать вот так, за пару шагов от цели, — это глупо, Рэй!

— Твоя жизнь — глупость? — его пальцы сжались на моих плечах.

— Никуда не поеду.

— Упрямая девчонка!

Рэйеферн отпустил меня и заметался по комнате, как раненый зверь. Светлячки тревожно замигали, и даже розы, казалось, стали сворачивать листья и прятать бутоны.

— У меня много врагов. Пусть сейчас мы разделены, но их влияние дотягивается и до сюда. Они не желают моей свободы. И единственный выход для них — уничтожить ключ, способный открыть мои оковы. Уничтожить тебя, Эмма! А я сижу здесь, как в клетке, и не могу ничего!

Вздохнув, сделала шаг к разозленному сидхе и обняла его со спины, уткнувшись в плечо. Он замер, хрипло дыша, и тогда я сказала:

— Все будет хорошо. Я не одна. Со мной подруги, и теперь мы знаем, что у нас есть враг. Мы будем начеку.

— Тебе ведь даже дивные создания могут не помочь, — Рэй накрыл мои пальцы своими. — Они своенравны, имеют свои понятия о добре и зле и почти не подчиняются приказам. Тот же брауни может присматривать за порядком в доме, но и пальцем не пошевелит, если его хозяина придут убивать. А Кат Ши, как и всякий кот, гуляет сам по себе.

— Сегодня он помог мне.

— Это скорее исключение, чем правило.

Он развернулся и обнял меня.

— Я никогда ни за кого не боялся так, как боялся за тебя это ночью, — тихо признался мужчина, глядя куда-то поверх моей головы.

От этого у меня внутри разлилось приятное тепло. Переживает и даже готов рискнуть своим собственным будущим из-за меня. Я дорога ему. Это не может не радовать.

— Я и сама виновата. Нужно было насторожиться, когда у меня на пороге появился первый страшненький сюрприз, но он показался мне простым хулиганством.

— Сюрприз?

— Да, — неловко дернула плечом. — Мне под дверь кто-то подбрасывал куриные лапы и кровью на стене разное писал…

— Эмма… — обреченно вздохнул Рэйеферн.

— Сам виноват, — пробурчала я. — Нечего было зацеловывать до полной потери адекватности.

— Каюсь, грешен, — хмыкнул мужчина.

— Да и вообще, у нас с тобой поначалу были большие проблемы с доверием.

— Но сейчас ведь все по-другому.

— Да. И знаешь, я хотела спросить. Мой предок, он… Есть вероятность того, что от него пошел не только род О’Рори?

— Есть. Этот сидхе был весьма… несдержан в своих связях и отличался непостоянством. Впрочем, как и многие из нас.

— Но мои предполагаемые родственницы на меня совсем не похожи.

— Кровь тоже разную силу имеет. В ком-то проявляется больше, в ком-то меньше.

— Понятно, — я задумчиво кивнула.

— Мои враги сильны, — вздохнул мужчина. — Они могут навредить тебе руками других людей, исподволь влияя на них. А в такое время, как сейчас, и сами обретают мощь здесь.

— В Самайн? — догадалась я.

— В Самайн. Ночь перехода. Ночь открывающихся дверей. Дивная ночь.

— Мы будем очень осторожны.

— Я сейчас даже жалею, что больше не могу влиять на тебя, — вздохнул сидхе.

— Ну вот еще. Не нужно жалеть. Лучше поцелуй меня.

— Маленькая принцесса пробует власть на вкус? — по губам мужчина скользнула такая предвкушающая улыбка, что у меня внутри все сжалось сладко.

— Чуть-чуть, — прошептала, не в силах оторвать от него взгляд.

— Тогда я повинюсь, Emmalin, — выдохнул он, впиваясь в мои губы.

Ему не была нужна никакая магия, чтобы лишить меня разума. Только эти поцелуи, только эти жадные прикосновения. Тихий шепот на незнакомом языке. Я выгибалась в его объятиях, пила его дыхание так же, как и он — мое. И даже не стала сопротивляться, когда мужчина подхватил меня на руки и уложил на диван.

— Рэй, — выдохнула, когда его пальцы стянули с плеч бретели сорочки, а губы коснулись кожи под ключицей.

Кажется, сейчас мы проверим теорию Вероники.

— Ш-ш-ш, маленькая, — прошептал невозможный сидхе. — Тебе понравится.

И мне ничего не оставалось, как довериться ему. В очередной раз.