Песнь предсказателя Небес

Глава 12 Путь на север Часть первая

Солнце уже стояло высоко, когда Тай Фэн вместе с Цзян Юном и двумя телохранителями вышли из постоялого двора. Суетливый Чан Пин шел за ними следом, постоянно причитая об опасностях, ждущих на пути.

— Господин, прошу, выслушайте меня! Цзян Юну нельзя идти на север! Там много нехорошего, там холодно и опасно! — Чан Пин перегородил дорогу Тай Фэну. — Позвольте мне идти с вами. Мои целебные травы могут пригодиться!

— Нет, — жестко отрезал Тай Фэн и махнул своим рукавом. — Теплую одежду мы сможем купить в ближайшем городе рядом с северной границей. Я сам могу защитить себя и… Цзян Юна.

— Но, мой светлый господин! Посмотрите на себя, а потом на него. — Сборщик трав указал на Цзян Юна, беспечно жующего травинку. — Он же погибнет!

Тай Фэн вздохнул и потер переносицу. Чан Пин был знаком ему, ведь не раз он бывал в столице и посещал императорский двор. Несмотря на снисходительное отношение к травнику, Тай Фэн сейчас ощущал жуткое раздражение. Во время путешествий он предпочитал молчать.

— Иди своей дорогой, Чан Пин. Я беру всю ответственность на себя. Если ты не доверяешь мне, значит, сомневаешься и в императоре. Ты же не хочешь, чтобы мой дядя узнал о том, что ты думаешь о нем? — Тай Фэн выпрямился и сурово смотрел своими серыми глазами на низенькую фигуру травника в огромной соломенной шляпе.

— О, что вы, светлый господин! Я поклоняюсь нашему императору! Образ его я не забуду никогда, помнить буду всю свою жизнь! День, когда ваш покорный слуга встретил величественного императора, был лучшим в моей жиз…

— Замолчи. Я устал от тебя. — Тай Фэн резко обошел загородившего дорогу Чан Пина и направился дальше по тропинке. — У нас мало времени и много дел.

Цзян Юн похлопал травника по плечу и улыбнулся.

— Не переживай, со мной все будет хорошо. Я чувствую, что попал в хорошие руки.

— Глупец, я же предупреждал тебя, что нельзя связываться с предсказателями. Все они хитрые лисы. — Чан Пин перешел на шепот, наблюдая, как Тай Фэн медленно идет вперед. — Со мной безопаснее тебе будет, дружок. Я боготворю нашего светлого господина, но он — предсказатель. Не важно, какая кровь течет в них, ремесло их темное, извращенное.

Цзян Юн отрицательно замотал головой. Ничто не остановит его от пути на север, чтобы узнать в гильдии Свитков больше о своей печати. У него действительно было мало времени, ведь каждая минута приближала его к смерти. Как бы Цзян Юн ни симпатизировал этому сборщику трав, их пути должны разойтись здесь.

— Я уверен, мы еще встретимся. Тай Фэн очень поможет мне, если мы все-таки доберемся до нашей цели.

— Ты даже не рассказал мне, зачем вам понадобилось идти на север. Что там ищет племянник императора?

Цзян Юн переминался с ноги на ногу и избегал взгляда травника. Ему не хотелось делиться подробностями их с Тай Фэном утренней беседы. Ему вообще не хотелось ничем делиться. Все воспоминания Цзян Юн оставит глубоко в своем сердце.

— Извини, но Тай Фэн запретил мне рассказывать. — Он решил соврать, пожертвовав репутацией своего беловолосого спутника. — Говорит, если я расскажу, побьет меня палками.

— Ох! Святые Небеса! — Чан Пин приложил руку к губам. Он был по-настоящему напуган.

Тем временем Тай Фэн устал слушать краем уха бесполезную беседу этих двоих и громко прочистил горло.

— Цзян Юн, нам пора идти. — Голос его был холодным, он пытался держать себя в руках и не показывать раздражения. — Травник, мы уходим. Перестань задавать глупые вопросы и отпусти его.

Цзян Юн еще раз похлопал, казалось, ужасно огорченного Чан Пина по плечу и попрощался с ним. Ему было жалко вот так резко расставаться, толком не объяснив причину путешествия на север. Однако непоколебимая воля Тай Фэна была сильнее сентиментальностей, которыми обменивались Цзян Юн и сборщик трав.

После быстрого прощания Цзян Юн поравнялся с предсказателем, идущим ритмичным скорым шагом. Позади юношей шли двое телохранителей, чуть ли не наступая им на пятки. Несколько минут все молчали, направляясь в сторону густого соснового леса. Чем ближе они подходили к высоким деревьям, покачивающимся на ветру, тем зеленее становилось все вокруг. Мягкая рука осени еще не тронула некоторые деревья, тонкие сосновые иголочки лежали плотным настилом.

— А почему мы двинулись пешком? — спросил Цзян Юн, специально шаркая по земле. — Мне казалось, сам племянник императора будет передвигаться в паланкине или на конях…

— Я люблю путешествовать пешком. Это дольше, но так я замечаю даже малейшую деталь, окружающую меня. Природа, люди — мне интересно все. — Тай Фэн шел, даже не обращая внимания на своего спутника. Его голос был холодным и бесстрастным — Если ты устал идти, я могу приказать связать тебя по рукам и ногам. Мои телохранители с радостью будут волочить твое тело по земле.

Глаза Цзян Юна расширились, лишь только в его голове возникла эта картина. Он мотнул головой и боязливо поежился.

Тай Фэн же украдкой поглядывал на него, пока тот огибал деревья. Его раздражала легкомысленность спутника, расслабленное лицо, ловкое тело, то и дело прячущееся за стволами и так сильно дразнящее. Но еще больше Тай Фэна раздражала тишина вокруг, такая густая и напряженная.

— Расскажешь мне что-нибудь о гильдии Предсказателей? — Цзян Юн вынырнул из-за дерева и встал прямо перед Тай Фэном. — Скажу по секрету, Чан Пин предупредил меня не связываться с такими, как ты.

Тай Фэн усмехнулся. Конечно, о гильдии Предсказателей ходили нехорошие слухи, что они извращают судьбу и вертят жизнями людей, как пожелают. Говорят, увидишь человека в красно-белом одеянии — беги. Они отдают часть собственной души, вскармливая небожителей, а взамен получают дар предвиденья. Какой человек после такого останется в здравом уме?

— Наша гильдия высоко почитается во всех уголках империи, — начал Тай Фэн, обдавая холодом своего непоседливого спутника. — Мы практикуемся в гадании, чтобы помогать людям открыть тайны их будущего.

— А в чем радость и азарт жизни, если человек уже будет знать свою судьбу?

Они продолжали идти в тени высоких сосен. Цзян Юн нарочно действовал на нервы Тай Фэну, чтобы вызвать в нем хоть одну яркую эмоцию помимо холода.

— Если человек желает узнать свое будущее — нельзя отказывать. Используя гадальные кости, мы самосовершенствуемся, и наша связь с Небесами крепнет. Для тебя это может показаться недостижимым — коснуться Неба, услышать Его шепот. — Тай Фэн обвел взглядом Цзян Юна, с трудом подавляя злорадную усмешку.

— Меня не интересуют ваши Небеса. Все физическое и ценное в этом мире моя цель. Я всегда хотел жить в достатке, поэтому воровал с малых лет, чтобы прокормить бабушку и сестру.

— Я знаю.

Цзян Юн остановился и хмуро посмотрел на предсказателя. Его белоснежные волосы плавно шевелились на ветру. Запах орхидей снова вплетался в разум, окутывал легкие.

— Мне сказали об этом Небеса. — Тай Фэн сделал несколько шагов и резко остановился. В лесу все еще было подозрительно тихо, он прислушивался. — За нами следят. Нужно идти дальше.

Цзян Юн почувствовал, как волосы на его теле встали дыбом, с ног до головы его пробирала дрожь. Он привык преследовать свою добычу, но никак не наоборот. Они продолжили быстро идти по опавшим сосновым иголкам, пока Тай Фэн не заметил краем глаза движение. Мгновенно он достал из ножен тонкий цзянь, сверкающий чистым серебром. Лезвие было гибкое, но острое, способное просачиваться между ребер, легко достигая жизненно важных органов.

Белый хвост. Теперь и Цзян Юн его увидел. Словно молния, нечто перемещалось среди деревьев. Оно приближалось. Два телохранителя обнажили свои клинки, осматриваясь по сторонам, их стеклянные глаза теперь горели напряжением.

— Не отходи далеко. — Тай Фэн строго посмотрел на Цзян Юна, выискивая малейшее движение вокруг них. — Нам же не хочется, чтобы ты умер раньше, чем Бао Хэ Цянь заберет твою душу?

И вдруг где-то рядом с ними раздался звонкий нечеловеческий смех. Он был похож на издевку, вспышками доносящуюся с разных сторон леса. Тай Фэн увидел пышный белый хвост, в мгновение ока скрывшийся за стволами деревьев в нескольких шагах от него. Стрелой он рванул вперед, лавируя между соснами. Всепоглощающее чувство охоты захлестнуло его разум, заставив позабыть о безоружном Цзян Юне, оставшемся позади.

— Лисица, — Тай Фэн процедил сквозь зубы, мчась за громким смехом. — Не уйдешь!

Он гонял разразившуюся громкими смешками лису, разгорячаясь все сильнее с каждой минутой. Лишь изредка в разум Тай Фэна просачивался крик давно потерявшегося Цзян Юна.

— Эй! Куда ты делся? — Цзян Юн не заметил, как отделился от телохранителей. Он бежал только вперед, чтобы окончательно не заблудиться. Однако все было тщетно. Потерялся.

Цзян Юн снова погрузился в тишину, будто ничего и не произошло. Он перешел на ходьбу, чтобы отдышаться. Еще несколько минут назад Тай Фэн был рядом с ним, а значит, была и возможность найти спасение от печати на его руке. Но теперь он снова один. Цзян Юн продолжал звать предсказателя, надрывая горло, но тот словно под землю провалился.

Протяжный, разрывающий душу напополам крик раздался вдалеке. Сердце Цзян Юна упало, а мир вокруг потемнел.

Это не может быть Тай Фэн. Не сейчас. О, Небеса, хоть я и говорил, что вы мне не особо и важны, но… Прошу, не позвольте этому предсказателю погибнуть…

Цзян Юн снова бросился вперед, не жалея ног. Он постоянно оглядывался по сторонам, оборачиваясь, пытаясь уловить, откуда исходил крик.

Пока не раздался еще один.

— Тай Фэн, пожалуйста, не умирай! — Он быстро бежал, позволяя низким ветвям царапать лицо. Сейчас его волновала только одна жизнь. Еще одна фигура, вставшая на его пути к далекому дому. Ее потеря не должна омрачить душу, но он не мог остановиться, в панике устремляясь все дальше и дальше в лес. Он не позволит Тай Фэну погибнуть.

Казалось, Цзян Юн бежал вечность, пока в его бок не врезалось что-то высокое и сильное. Он упал на землю и ахнул, дыхание сбилось.

— Цзян Юн! Я думал, это ты кричал. — Тай Фэн поднял спутника на ноги и резко отступил назад, осознав, что позволил себе лишнее. — Моя охрана пропала…

— За кем ты гнался? Я слышал звонкий смех, а потом ты улетел будто ветер! — Цзян Юн был поражен, что ни один волосок из длинного хвоста предсказателя не выбился. Он совершенно не был измотан погоней.

— Это была лисица, и вовсе не обычная. Я читал о таких демонах давным-давно, справиться с ними непросто. Нам стоит найти тех, кто кричал. У меня плохое предчувствие.

Они шли в тишине. Каждому нужно было успокоить разум после такого головокружительного события. Цзян Юн смотрел прямо перед собой, желая не находить то, что они со страхом искали. Однако же оба двигались прямиком к так нежеланной обоими цели.

На небольшой поляне, открытой солнечному свету, лежали два тела. Сквозь оранжевую траву пробивались редкие кустарники красного гибискуса. Они выглядели как кровавая роса, осыпаясь по всей поляне. Тай Фэн преградил Цзян Юну путь, выставив руку.

— Тебе не стоит приближаться к этим цветам и тем более к… — Сохраняя непроницаемое выражение лица, Тай Фэн подошел к двум бездыханным, окровавленным телам. Он мягко ступал по траве, красная пыльца гибискусов окрашивала его белоснежное ханьфу, словно Тай Фэн шел по реке из крови.

— Моих телохранителей постигла ужасная участь. Вместо них должен быть я.

— Неправда… Ты не заслужил такой смерти. — Цзян Юн сжал кулаки, подавляя желание войти в круг кустарников.

Тай Фэн повернулся. Серебряные нити в его волосах мерцали на солнце, словно миллиард маленьких кристалликов. Серые глаза устало смотрели на Цзян Юна, скрывая слова, которые губы не осмеливались произнести. Тай Фэн присел рядом с телом одного из своих телохранителей и сорвал растущий неподалеку красный гибискус с куста. Он положил цветок на грудь умершего и ладонью прикрыл его остекленевшие уже навсегда глаза.

— Ты понятия не имеешь, какова цена жизни, Цзян Юн. Для тебя есть только цена окружающих тебя вещей, которые никогда не насытят тебя полностью, — прошептал Тай Фэн. — Мы должны идти дальше. У нас есть цель.

Пройдя восемь ли[9], они вышли к небольшому городу, разделенному рекой. Всю дорогу Тай Фэн молчал, замкнувшись в себе, с тяжестью переживая утрату телохранителей. Обсуждать произошедшую трагедию с Цзян Юном ему совершенно не хотелось. Его сердце взволнованно трепыхалось от напирающего со всех сторон страха попасть под лапы лисицы.

— Мы останемся в этом городе на ночь, — холодно сказал Тай Фэн, переходя по деревянному мосту, ведущему к главным воротам.

Город Канбо уступал столице по своим размерам, однако жизнь в нем так же кипела бурным потоком. В прошлом буйная река нежно омывала лазурью два городских берега. По ее мягкому течению плыли сотни опавших золотом лепестков с деревьев гинкго. Их широкие кроны дарили жителям прохладную тень в последние теплые дни начала осени. Цзян Юн с широко открытым ртом рассматривал каждую деталь, пока они шли по мощеной дороге в торговый квартал. Деревянные дома стояли вплотную друг к другу, а их массивные черепичные крыши спускались к земле, образуя широкие навесы по бокам. Цзян Юн подошел к одной из построек, резные столбы которой подпирали крышу, словно держали на себе весь небосвод. Он провел рукой по высеченным в дереве драконам и прикрыл глаза.

В Найчжоу невозможно найти такой тонкой работы, даже если зайти в Древний город. Все дома там дряхлые, уже еле дышащие отголосками древности. Но здесь… Жаль, что я вечно не могу любоваться красотой этого мира.

Цзян Юн продолжал рассматривать резьбу, пока Тай Фэн приглядывал за ним с нескрываемым удивлением.

— Ты рассказывал, что там, откуда пришел, бетонные высокие дома. Это так?

— Да. Вся архитектура в моем родном городе однообразна, а о таких постройках, как здесь, я читал только в книгах. Ну, еще у нас есть квартал, называемый Древним городом. Там живет особо старое население Найчжоу, дома у людей тоже деревянные, но не такие искусные, как здесь. — Цзян Юн улыбнулся.

С озадаченным видом Тай Фэн отвел взгляд. Повисла такая неловкая пауза, что хотелось провалиться под землю, потому что диалог у обоих никак не шел.

— Нам нужно купить тебе оружие и… заменить эту деревенскую одежду, а еще твоя обувь. — Тай Фэн хмуро смотрел на кроссовки, которые носил Цзян Юн. — Мне, как племяннику императора, хочется, чтобы рядом со мной не ходило пугало.

Цзян Юн надулся от такой дерзости. Он посмотрел на свою обувь: выглядит действительно нелепо. Тай Фэн раздражал его своим самодовольством и горделивостью. Но Цзян Юну не хотелось быть пугалом, он мечтал походить на красивых юношей со страниц бабушкиных книг. Длинные волосы, легкое шелковое одеяние, достойное настоящего красавца. Останавливая себя от дерзкого ответа, Цзян Юн просто кивнул.

Когда они оказались на территории торгового квартала, он ощутил себя как рыба в воде. Эта суматоха, мелькающие лица, краски тканей и палитра запахов овеяли его разум. И снова печать на руке обдало жаром, когда Цзян Юн подумал, сколько же людей можно ограбить. Этот рынок ничем не отличался от вечного столпотворения в Найчжоу. Пока Тай Фэн внимательно выбирал ему меч в оружейной лавке, воришка высматривал цель.

Отмахнувшись от разъедающей руку боли, он плавно перемещался между людьми, следуя за бодро идущим торговцем, от которого пахло пряностями за целую ли. Куда шел этот мужчина, Цзян Юна не волновало. Плотно набитый серебром кошель висел на его боку, увлекая за собой. Практически дыша в затылок торговцу, со всей силы Цзян Юн резко дернул за шнурок, удерживающий мешочек с деньгами, и рванул назад, расталкивая толпу. Он бежал со всех ног, ища укрытие, смеясь и улыбаясь от бранных слов, летящих ему вдогонку от торговца пряностями. За Цзян Юном продолжалась погоня до тех пор, пока он не скрылся за развешанным на улице бельем.

Он крепко держал в руке мешочек с серебром, прячась в разноцветных тканях, развевающихся на ветру. Волна удовольствия и азарта охватила его, он тяжело дышал от резкого выброса адреналина в кровь. Он будто снова оказался в Найчжоу и искал очередного раззяву, чтобы ограбить. Чувство тоски по дому лезвием рассекло его сердце… Когда дыхание стало ровным, Цзян Юн поморщился от разрывающей боли, которую приносила пульсирующая Бао Хэ Цянь.

Цзян Юн постарался слиться с толпой, отчаянно разыскивая лавку кузнеца, где находился его беловолосый спутник. В панике он осматривался по сторонам, прижимая к груди украденный мешочек серебра, словно тот был самым дорогим, что у него есть. Поток жителей захлестывал его, вертя им и запутывая, словно в шелковое полотно. Все это продолжалось, пока Цзян Юн не наткнулся спиной на стоящего позади него человека. Ощутив грубую хватку на запястье, он вскрикнул.

— Я могу в одно мгновение отсечь твою неблагодарную руку, вор. — Тай Фэн сурово смотрел на Цзян Юна, сдавливая плоть до треска костей. — Я оказал тебе милость, дав согласие потратить свое время на решение твоей проблемы. Ты немедленно вернешься и отдашь украденное, понял меня?

Цзян Юн морщился от боли, у него не было другого выхода, кроме как кивнуть. Тай Фэн потянул его за собой, толпа сама расступалась в стороны, зная, что перед ними — племянник императора. Цзян Юн покраснел от стыда, возмущенный тем, как сильно Тай Фэн сжимал его запястье. Он ненавидел проявление грубой силы, предпочитая просто увиливать от неприятностей.

— У кого ты украл эти деньги? — спросил Тай Фэн.

— Я увидел торговца пряностями, и…

Цзян Юну не дали договорить и подвели к стоящему у прилавка мужчине, скрестившему руки на груди. Он заметил предсказателя перед собой и тут же поклонился.

— Мой светлый господин, мы давно не видели вас в наших краях. Добро пожаловать!

Тай Фэн слабо кивнул и потянул запястье Цзян Юна вперед, приближая его тело к себе.

— Он украл у тебя серебро?

Глаза торговца сузились, а лицо покраснело от гнева. Он ткнул пальцем в грудь Цзян Юна.

— Он! Еще как он! Я слышал, как этот паршивец смеялся на весь Канбо. Не успел его догнать, лишь сверкающие пятки увидел, и все… Скрылся!

— Отдавай то, что украл у него. — Тай Фэн разжал хватку и отпустил красного с ног до ушей воришку. — Я прошу у тебя прощения за этого юношу, господин торговец.

Цзян Юн нехотя отдал мешочек с серебром и опустил взгляд. Его от обиды надутые, как у ребенка, щеки сверкали, словно красные томаты.

— Простите, добрый господин, — пробубнил он и отошел назад, избегая очередного возгласа от пострадавшего торговца. Цзян Юн отвернулся от Тай Фэна, огорченный тем, что тот его поймал и заставил так унизительно возвращать украденное. Единственным облегчением стала пропавшая боль в руке.

Когда они смогли найти тихий уголок между домами, Тай Фэн протянул длинный сверток Цзян Юну.

— Будь моя воля, я бы лишил тебя жизни прямо здесь. Однако пусть лучше ты погибнешь от чужой руки, как пожелают того Небеса. Я купил этот меч, чтобы ты научился защищать себя, и я обучу тебя этому. Но не смей с его помощью воровать и обижать простых людей. — Тай Фэн провел рукой по своим длинным, забранным в хвост волосам и достал оттуда золотой лист с дерева гинкго. — Пообещай, что не будешь больше красть чужое.

Цзян Юн с неохотой согласился. Конечно, он соврал, разве это было в первый раз? Нет. Каждый день он вел беседу с собственной совестью, уверяя ее, что не будет красть. И снова — ложь, и снова — его руки грязные от чужих денег.

Он развернул сверток и открыл от изумления рот. Великолепное творение мастера-кузнеца из Канбо. Длинный и тонкий, меч цзянь переливался, словно серебряная змея, внутри ножен, украшенных нежным рисунком распустившегося лотоса. Ножны были из гладкого черного дерева. У рукояти меча было небольшое колечко, к которому привязывалась кисточка. Однако ее там не было.

Цзян Юн с благодарностью посмотрел в глаза Тай Фэна.

— Спасибо тебе… Я доставляю столько неприятностей, но ты почему-то остаешься добр ко мне.

Тай Фэн фыркнул и повернул голову в сторону, смотря на стену дома перед собой.

— Это не доброта. Я просто… — Он замолчал на секунду. — Я просто не хочу, чтобы ты умер до того, как мы доберемся до гильдии Свитков. Интересно, что мудрецы скажут о твоей печати. Вот и все…

Цзян Юн тепло улыбнулся, расценивая сказанное Тай Фэном как «не за что».

Ночь мягким покрывалом окутала город Канбо, обнимая его и осыпая поцелуями из звезд. Птицы уже давно стихли, приглашая себе на смену трескучих сверчков, теплыми золотыми огоньками мерцающих в траве. Шум жителей после захода солнца сменился на тихое бормотание. Цзян Юн лежал на кровати в выделенной ему комнате и наслаждался ласкающим его лицо теплым ветерком, проникающим через окно. Он прижимал к себе подаренный Тай Фэном меч и с закрытыми глазами улыбался. Этот день преподнес ему много воспоминаний, пусть и не самых приятных. Но его сердце ликовало, омываясь светом, когда он вспоминал о подарке. Но особые мысли уносили Цзян Юна далеко-далеко, сквозь толщу воды безграничного моря тоски, откуда он и появился в этом мире.

Сестрица Лихуа, бабушка… Я скучаю. Если бы вы только знали, в каком удивительном месте я нахожусь и каких людей встречаю на своем пути. Увижу ли я вас снова? Семья… Бабушка Мэй, наверняка ты не забыла обо мне, но, несмотря на свою печаль, все так же каждый день хлопочешь по дому, не забывая заглядывать в мою комнату. Сестренка Лихуа, я был таким дураком, не замечая, как ты растешь и мечтаешь о том, чтобы я больше времени проводил с тобой. Погруженный в свое желание прокормить нас, я потерялся, позабыв о том, что есть самое главное в моей жизни. Это вы. И если бы я мог пронестись яркой молнией сквозь миры, оставляя за собой тусклый свет упавших слез, я бы попросил прощения…

Цзян Юн открыл глаза и шмыгнул носом. Ему не спалось. Он аккуратно положил на кровать меч, заключенный в ножны, и вышел из своей комнаты.

В коридоре трактира, где они остановились, было тихо. Цзян Юн встал перед дверью, ведущей в комнату Тай Фэна, и задержал руку, не осмеливаясь постучать. За этот день у него появилось немало вопросов, на которые он жаждал получить ответы. Холодное отношение молодого предсказателя подавляло все желание с ним общаться. Но Цзян Юн хотел растопить этот лед, увидеть, что скрывается за непроницаемой маской с серыми глазами. Он почти приблизил кулак, чтобы все-таки постучаться. Ему казалось, что он трусит, что нет ничего страшнее, чем коснуться двери и снова оказаться под колким взглядом Тай Фэна. Ну и пусть… Разве существуют вещи ужаснее медленной смерти? Мгновение за мгновением Цзян Юн ощущал, как печать высасывает из него силы, меняясь, насыщаясь, становясь сильнее. Так если в этом мире самое великое наказание — погибель, то риск сделать что-то необдуманное не так уж и плох.

Он набрался смелости и с замирающим от страха неизвестности сердцем постучался в дверь.