Песнь Кваркозверя

В поисках утраченного

И это был не так себе «Роллс-Ройс», а целый «Фантом Двенадцатый», один из этих жутко навороченных шестиколесников для самых богатых. Величиной он напоминал яхту, только был вдвое роскошней самой роскошной, и притом до того безупречно покрашен, что казался не машиной, а сгустком лоснящейся тьмы, висевшей непосредственно в воздухе. Шофер открыл заднюю дверцу, и наружу выбралась шикарно одетая девушка.

Пожалуй, она была не намного старше меня, но нас поистине разделяли миры. Я воспитывалась как бесправный найденыш. Вокруг нее все дышало привилегиями, денежным благополучием и сознанием избранности. Вероятно, мне следовало с первой секунды возненавидеть ее, но я не ощутила ненависти.

Я ей позавидовала.

– Мисс Стрэндж? – сказала она и уверенно шагнула вперед, протягивая руку. – Мисс Шард рада познакомиться с вами.

– Это она о ком? – озираясь, вполголоса спросил Тайгер.

– О себе самой, должно быть, – сказала я, приветствуя девицу широкой улыбкой. – Доброго утра, мисс Шард, спасибо, что приехали. Я – Дженнифер Стрэндж.

Вот таким впечатляющим образом подкатила наша клиентка. На вид она была слишком молода, чтобы успеть потерять нечто действительно важное, – настолько важное, чтобы вызвать нас… А впрочем, всякое бывает.

– Вам следует называть кое-кого Анн, – сказала она доброжелательно. – Ваши магического образа подвиги вселили кое в кого чувство захватывающей волнительности!

Она говорила на Лонгспике, или Высоком диалекте, принятом у представителей правящих классов, а вот Шортспиком – Простым диалектом, повседневной речью жителей Несоединенных Королевств, владела явно неважно.

– Простите, что?..

Она выразилась иначе:

– Это был своеобычный пример вдохновенной отваги…

Я по-прежнему слегка сомневалась в истинном значении ее слов и переспросила:

– То есть вам понравилось?

– В высшей степени, – сказала она. – Мы с неизменным интересом следили за вашими приключениями.

– Мы?

– Я и мой клиент. Джентльмен, отмеченный немалыми знаниями, положением и достоинством.

Она явно имела в виду кого-то из аристократии. Повинуясь старинной традиции, высокородные граждане Несоединенных Королевств нанимали других для самомалейшего дела; лишь беднейшие обслуживали себя сами. Поговаривали, что когда королю Воззлу, правившему Сноудонией, наскучило есть, он нанял вместо себя едока. Это с неизбежностью привело к смерти от истощения, и на трон взошел его брат.

– Не догоняю я что-то, что она там говорит… – шепнул Тайгер.

– Тайгер, – сказала я, торопясь убрать его прочь, пока девушка не обиделась, – привел бы ты сюда Денниса и леди Моугон, а?

Мисс Шард спросила, вежливо улыбаясь:

– Осмелюсь предположить, они были хладнокровно-неискренней внешности?

– Они? Какой?..

– Драконы,[7] – пояснила она. – Они были… неприятными?

– Вообще-то… вообще-то нет, – ответила я осторожно. Меня постоянно расспрашивали о драконах, ну а я предпочитала особо не распространяться. Драконы всему предпочитали разумную осторожность. Потому я не стала продолжать, и мисс Шард верно истолковала мое молчание.

– Уважаю вашу осмотрительность в плане этой темы, – с легким поклоном отозвалась она.

– О’кей, – сказала я, не будучи до конца уверена, что правильно ее поняла. – А вот и наша команда.

Тайгер вправду шел к нам вместе с Полноценом и леди Моугон. Замыкал шествие несколько задумчивый Перкинс. Я всех представила, и мисс Шард высказалась в том духе, насколько, мол, духоподъемная та встреча в столь судьбоносный момент. Потом состоялось всеобщее пожимание рук, но держались стороны слегка настороженно. С клиентами лучше держать дистанцию, это, знаете ли, окупается. Особенно с такими клиентами, кто употребляет слишком много длинных и вычурных слов…

– Так что бы вы хотели, чтобы мы для вас разыскали? – по обыкновению переходя прямо к делу, спросила леди Моугон.

– Кольцо, некогда принадлежавшее почтенной родительнице моего клиента, – ответила мисс Шард. – Он был бы рад самолично прибыть сюда, дабы осуществить свой заказ, но, увы, в данный момент он никоим образом не доступен из-за длительной академки…

– А он к доктору не обращался? – встрял Тайгер.

– По поводу чего?

– По поводу этой… затянувшейся академки. Это же, наверное, лечится?

Мгновение мисс Шард молча смотрела на него, потом пояснила:

– Академка – это не болезнь, это академический отпуск. Творческий.

– А-а…

– Приношу извинения за невежество, присущее некоторым сотрудникам, – испепелив Тайгера взглядом, сказала леди Моугон. – Увы, для должного функционирования «Казама» мы вынуждены пользоваться услугами найденышей. В наше время, знаете ли, так сложно подбирать персонал. Всем почему-то требуются излишества вроде еды, обуви, зарплаты… да еще и человеческого достоинства!

– Вам не о чем волноваться, – вежливо ответила мисс Шард. – Найденышам подчас свойственна обновляющая, живительная прямота.

Меня как-то не очень радовало обсуждение найденышей, и я решила сменить тему:

– Так что там насчет кольца? Особые приметы какие-нибудь?

– Никаких особых примет оно не имеет, – ответила мисс Шард. – Золотое, ничем не украшенное, большого размера – вроде тех, что носят на большом пальце. Мой клиент очень хотел бы вернуть его своей матушке в качестве подарка на семидесятилетие.

– Не вижу особых проблем, – подал голос Полноцен. – У вас не найдется чего-либо, что было в непосредственном контакте с кольцом?

– Самой мамаши вашего клиента, например, – нахально высказался Тайгер.

– У меня есть вот это, – сказала мисс Шард и вытащила из кармана еще одно колечко. – Она носила его на среднем пальце, так что кольца наверняка сталкивались. Вот, посмотрите, даже отметины есть.

Леди Моугон взяла кольцо, какое-то время пристально смотрела на него, потом зажала в кулаке, что-то пробормотала и распрямила ладонь. Кольцо поднялось в воздух и зависло над рукой на высоте около дюйма, медленно поворачиваясь. Леди Моугон передала его Полноцену. Тот повернул кольцо к свету, потом сунул в рот, поболтал там, звякая о пломбы, и наконец проглотил.

– Так надо, – сказал он тоном совершившего оплошность.

– В самом деле? – несколько подозрительно осведомилась мисс Шард. Без сомнения, она уже прикидывала, каким образом получит кольцо назад. И в каком состоянии.

– Вам не о чем волноваться, – жизнерадостно заверил ее Полноцен. – Современные моющие средства поистине творят чудеса…

Леди Моугон очень вовремя перевела разговор.

– Почему, – спросила она, – вы решили встретиться с нами именно здесь?

Это был хороший вопрос. Мы ведь находились на ничем не примечательной площадке для отдыха на трассе Росс – Херефорд, возле деревеньки под названием Хэрвуд-Энд.

– Потому что именно здесь она его потеряла, – ответила мисс Шард. – Когда она выходила из автомобиля, кольцо было на ней. А когда уезжала, кольца больше не было.

Леди Моугон посмотрела на меня, на нашу заказчицу, потом на Денниса. Понюхала воздух, что-то пробормотала и сосредоточилась.

– Оно по-прежнему где-то здесь, – сказала она затем. – Беда в том, что кольцо не желает быть найденным. Мистер Прайс, вы согласны?

– Согласен, – проверяя пальцами текстуру воздуха, сказал Полноцен.

– Откуда вы знаете? – спросила мисс Шард.

– Оно было утеряно тридцать два года, десять месяцев и девять дней назад, – вдумчиво пробормотала леди Моугон. – Я угадала?

Мисс Шард молча смотрела на нее несколько мгновений… Было похоже, что Моугониха не ошиблась, и это весьма впечатлило заказчицу. Я-то понимала, что наша колдунья сумела уцепиться за обрывки воспоминаний, которые человеческие эмоции способны запечатлеть даже на самых косных предметах.

– То, что желает потеряться, обычно теряется не без веской причины, – добавил Полноцен. – Может, вашему клиенту лучше подарить своей матушке коробку шоколадных конфет?

– Или букет цветов, – сказала леди Моугон. – Мы ничем не можем вам помочь. Всего доброго.

И она поплыла прочь.

– Мы заплатим вам тысячу мула.[8]

Леди Моугон остановилась. Названная сумма была достаточно серьезной.

– Тысячу? – переспросила колдунья.

– Мой клиент не намерен мелочиться, ведь речь идет о его матери.

Леди Моугон посмотрела на Полноцена, потом на меня.

– Пять тысяч, – сказала она.

– Пять тысяч? – переспросила заказчица. – За розыск кольца?

– Кольца, которое не желает быть найденным, – ответила леди Моугон. – Это значит, что искать его может быть чревато. Цена всего лишь соответствует риску.

Мисс Шард по очереди обвела всех нас глазами.

– Принимается, – сказала она наконец. – Я останусь здесь и буду ждать результата. Но помните, без находки не будет и оплаты. В том числе и за выезд.

– Мы обычно взимаем за попытку… – начала было я, но Моугониха меня перебила.

– Согласны, – ответила она. И скроила гримасу, которая, как я подозреваю, была у нее вместо улыбки.

Мисс Шард вновь пожала нам руки и забралась обратно в свой «Роллс-Ройс». Лимузин неслышно снялся с места и запарковался напротив закусочной. Классовые различия оказались не соперниками аромату жареного бекона.

– Со всем почтением, – начала я, повернувшись к леди Моугон, – если станет известно, что мы дерем с клиентов семь шкур, репутация «Казама» упадет ниже плинтуса. И еще я думаю, что это не очень профессионально!

– Неужели штафирки способны еще сильнее нас возненавидеть? – презрительно хмыкнула Моугониха, и я была вынуждена про себя согласиться, что в ее словах содержалась толика правды. Сколько лет мы из кожи вон лезли ради всеобщего блага, а магия в глазах общественности так и оставалась чем-то нехорошим и подозрительным. А Моугониха продолжала: – И, что важнее, я знакома с нашим финансовым положением. Сколько, по-твоему, мы продержимся, если так и будем даром работать? Ты хоть обратила внимание, на чем она ездит? На «Фантоме»-восьмерке! Она же по уши в деньгах!

– Вообще-то это двенадцатый, – пробормотал Тайгер. Мальчишка есть мальчишка, в автомобилях он разбирался.

– Может, начнем все-таки? – сказал Полноцен. – Мне через час моржа двигать. Если опоздаю, Дэвиду придется начинать одному.

– Раньше начнем, раньше кончим, – сказала леди Моугон. И величественным жестом велела нам с Тайгером удалиться, чтобы они с Полноценом могли посовещаться без помех.

Я прислонилась к «Жуку» и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, наблюдая за их беседой.

– Я как-то раз багаж потерял, – задумчиво проговорил Тайгер. Ему явно хотелось внести свою лепту в обсуждение потерянного и найденного. – Это когда нас от детского дома возили на металлургический завод в Порт-Тальбот…

– Какой он? – спросила я, радуясь поводу отвлечься. Тем более что сама я в средоточии тяжелой индустрии Несоединенных Королевств никогда не бывала.

– Красный такой чемодан на колесиках, – сказал Тайгер. – С внутренним кармашком для мелочовки.

– Я имела в виду Порт-Тальбот.

– А-а… Там было жарко. И очень шумно.

– Небось паровые молоты громыхали?

– Громыхали, ага. Но меня больше песни достали.

Перкинс ходил кругами возле Моугонихи и Полноцена, пытаясь хоть что-то подслушать.

– Как по-твоему, получит Перкинс лицензию?

– Лучше бы получил, – сказала я. – Он бы очень пригодился, когда дойдет до моста. Все мы будем глупо выглядеть, если они сядут в галошу.

– Ага, да еще и в прямом эфире…

– Не напоминай лучше.

У нас были весомые причины волноваться за Перкинса. Еще бы, ведь чиновник, который должен был в итоге выдать ему лицензию, своей тупоголовостью и продажностью превосходил даже нашего прославляемого правителя, короля Снодда. Это был не кто иной, как его Бездельный Брат, по совместительству Министр инфернальных дел. Вот таким нехорошим термином они обозначили чиновничество, ведавшее магией и всем, что имело к ней отношение.

– Проглотил? – достигло наших ушей гневное восклицание леди Моугон. – Во имя Снорффа, и на что тебе это понадобилось?

Она явно имела в виду кольцо, и Полноцену столь же явно крыть было нечем. Он лишь неловко пожал плечами. Я двинулась к ним, готовая вмешаться, если потребуется.

Моугониха протянула руку:

– Давай его сюда, Деннис.

Вид у Полноцена был недовольный, но спорить было себе дороже. Он закрыл глаза и глубоко дохнул. Погримасничал, попыхтел… и наконец закатал рукав. Мы увидели, как польцо перемещалось у него под кожей, сползая в сторону кисти. Полноцен крякал и потел от усилия. Я уже видела несколько раз, как это делается. Однажды таким образом при мне извлекали пулю, в результате шального выстрела засевшую в опасной близости от позвоночника пострадавшего.

– А-а, – застонал Полноцен, проталкивая кольцо на тыльную сторону кисти. – Ой, ой, о-о-о-ой…

Кольцо пропутешествовало под плотной кожей его пальца, покрутилось немного у самого кончика, и наконец, поистине «сложив в кучку все маты», Полноцен выгнал его наружу из-под ногтя.

– Жесть! – сказал Тайгер.

– Согласен, – кивнул Перкинс. – Но и не смотреть невозможно, правильно?

– Держите, – сказал Полноцен и, вытерев кольцо, подал его Моугонихе. – Теперь вы довольны?

Но леди Моугон уже переключилась на другое. Взяв кольцо, она пошептала над ним и вернула его Деннису, который крепко зажал его в кулаке.

– Не нравится мне все это, – сказал он. – Что-то нечисто. Что-то случилось…

– Согласна, – ответила колдунья и вытащила хрустальный пузырек с серебряной пробочкой. Мы с Тайгером отошли, чтобы не мешать им работать, и с нами Перкинс, понимавший в происходившем не более нас.

Я сказала:

– Сейчас они попробуют пробудить память.

– Разве у золота есть память?

– Память есть у всего, – сказала я. – У золота она довольно скучная. Его вытащили из земли, отвезли на обогатительную фабрику, потом в плавильню, бросили под молоток… Скукотища! Они будут искать что-то более яркое и сильное – напитавшие золото воспоминания человека, который его носил…

– Значит, можно передавать свои воспоминания неодушевленным предметам?

– Еще как! И чем сильнее твое чувство, тем крепче оно прицепится. Знаешь, некоторым вообще кажется, что у ювелирных изделий, старых картин и винтажных автомобилей даже есть душа! Наука, правда, утверждает, что на самом деле ее у них нет – только воспоминания людей, с которыми они были связаны. Если какой-то предмет любили, ценили и холили, память обретает особую силу, и ее можно пробудить и прочесть…

– А хрустальная баночка для чего?

– Смотри. И учись.

Леди Моугон между тем вытряхнула из пузырька на кольцо, которое держал Полноцен, всего одну капельку. И кольцо тотчас превратилось в маленького терьера, который сидел на земле и весело помахивал хвостиком. Собачка – по виду состоявшая из чистого золота – слегка мерцала и переливалась, что говорило о ее нереальности.

– Умница, молодец, – сказала ей леди Моугон. – Ищи!

Маленькая ищейка памяти[9] негромко гавкнула и сразу устремилась прочь, внимательно обнюхивая землю по сторонам. Она силилась вспомнить, куда же могло подеваться пропавшее кольцо. Леди Моугон с Полноценом последовали за терьерчиком прочь от дороги, открыли ворота, перед которыми он остановился, и побежали за ним через луг, порядком насмешив нескольких пасшихся там коров. Время от времени чародеи останавливались, когда ищейка присаживалась поразмыслить или просто почесать за ухом. Потом песик срывался с места в совершенно неожиданном направлении, и они бегом поспевали за ним. То и дело собачка возвращалась на уже пройденное место, ища потерянный запах. Все это время леди Моугон неотступно целилась в нее вытянутым указательным пальцем.

Вот собачка погналась было за своим собственным хвостом, но поняла свою ошибку и двинулась дальше…

– Вот бы знать, что с ним все же произошло… – сказал Тайгер, шагая вместе с нами через поле, по которому удалялись чародеи. Вот мы миновали перелаз, перешли боковую дорогу, углубились в лесок…

– С ним, это с кем?

– Да с моим чемоданом, – сказал Тайгер. Видимо, он так и не смирился про себя с потерей скудного сиротского багажа. Он так и пояснил: – Хорошо хоть, у меня там ничего не было. У меня же вообще ничего нет, никакой собственности. Только тот чемодан я и имел. Понимаешь, меня в нем ведь нашли…

На самом деле ничего сногсшибательного в его заявлении не было. Подумаешь, отсутствие какой-либо собственности. Или даже тот факт, что его нашли в красном чемодане на колесиках и с внутренними кармашками для туалетных принадлежностей. Мы с Тайгером повидали и не такое. Его, как и меня, оставили на ступеньках монастыря Благословенного Сестринства Лобстера. А потом продали в «Казам», в кабальное служение, которое будет длиться, пока нам не исполнится по восемнадцать. Мне предстояло трубить еще два года, потом я смогу подать прошение о гражданстве. Тайгеру оставалось еще шесть лет пахоты.

Мы с ним не жаловались, потому что таков был порядок вещей. Войны Троллей у нас приключались часто, бывали неизменно дорогостоящими и опустошительными и порождали множество вдов и сирот. С другой стороны, гостиницам, прачечным и заведениям фастфуда требовалась рабочая сила, которой и служили найденыши. Из двадцати трех королевств, герцогств, социалистических коммун, корпоративных и прочих владений, составлявших Несоединенные Королевства, только три державы объявили торговлю найденышами вне закона. Херефордское королевство в их число не входило. К несчастью для нас – да что с этим поделаешь!

– Когда магическое поле как следует восстановится, мы обязательно выручим твой чемодан, – сказала я Тайгеру. Мне ли было не знать, какой ценностью обладала для найденыша любая ниточка, связывавшая его с родителями! Меня вот, например, оставили на переднем сиденье «Фольксвагена-жука». Того самого, на котором я разъезжала теперь. И трудно было найти силу, которая разлучила бы меня с этой машиной…

– Да ладно, не парься, – сказал Тайгер, являя самоотверженность и смирение, служащие большинству из нас, найденышей, утешением. – Это дело может и подождать.

Проследовав за Моугонихой, Полноценом и золотистой ищейкой через лесок, мы вошли в ворота давно заброшенной фермы. Полуразрушенные здания из красного кирпича заросли колючей ежевикой, вьюнком и молодыми кустами лещины. В сараях с провалившимися крышами еще виднелась ржавая техника. Чувствовалось, что здесь очень долго никого не было.

Ищейка памяти пробежала через двор, остановилась у неухоженного колодца и возбужденно завиляла хвостом. Поравнявшись с ней, леди Моугон сделала сложный пасс рукой, и собачка принялась ловить свой хвост. Она вертелась все быстрей и быстрей, сливаясь в сплошной золотой вихрь – и наконец на каменной плите с легким звоном заплясало кольцо.

Леди Моугон подняла его и передала мне. Оно было теплое, от него шел запах щенков… Полноцен отворил скрипучую от старости дверцу колодезного домика, и мы разом заглянули внутрь, в уходившую вниз кирпичную трубу.

Далеко-далеко, в чернильных потемках, дрожал маленький кружок неба. Оттуда смотрели на нас наши отражения.

– Оно там, – сказала леди Моугон.

– И пусть бы там и лежало, – с кислой миной ответил Полноцен. – Говорю же, тут что-то нечисто…

Я поинтересовалась:

– И насколько все плохо?

– Я бы сказал, седьмой круг Несправедливости. А еще тут как бы послевкусие старого заклинания…

Все помолчали, обмозговывая эти слова. Я как-то остро ощутила, каким холодом тянуло из колодезных недр.

– Я тоже кое-что чувствую, – сказал Перкинс. – Как будто через плечо заглядывает кто-то, кто мне очень не нравится.

– Ну не хочет оно, чтобы его находили! – сказал Полноцен.

– Нет, – возразил Перкинс. – Кто-то не желает, чтобы его обнаружили.

Волшебники переглянулись. Одно дело – пропажа. Намеренно спрятанное – совсем другой коленкор…

– У меня на уме пять тысяч уважительных причин отыскать его, – сказала леди Моугон. – Так что давайте найдем.

И она простерла над колодцем ладонь, чтобы извлечь искомое кольцо из донного ила, однако произошло неожиданное. Не знаю, сдвинулось ли кольцо, а вот руку Моугонихи резко и сильно дернуло вниз.

– Оно на якоре. И противится моему приказу, – сказала она скорее озадаченно, чем озабоченно. – Мистер Прайс?

Полноцен присоединился к ней, и они взялись вытаскивать упрямое кольцо уже вдвоем. Но едва они приступили к подъему, как в земле у нас под ногами глухо зарокотало, и кирпичи в колодезной стенке зашевелились. Мы с Тайгером поспешно отскочили. Чародеи не двинулись с места и лишь наблюдали, как старое, давно позабытое заклятие перекладывает кирпичи, замуровывая устье колодца. Всего несколько секунд – и нашим глазам предстал глухой кирпичный набалдашник.

– Впечатляет, – сказала леди Моугон.

То, что происходило, в действительности было состязанием колдунов, разделенных тремя десятилетиями. Как ни крути, заклинание, оставленное стеречь кольцо, еще продолжало действовать.

– Голосую за то, чтобы оставить все как есть и уйти, – сказал Полноцен.

– Это вызов, – возбужденно перебила леди Моугон. – А вызовы я люблю!

Подобной живости в ней я давно уже не замечала. Всего несколько минут – и она выработала план действий.

– Всем слушать сюда! – сказала она. – Мистер Прайс вскроет колодец, используя стандартное Обращение Потока. Как долго вы сможете его удерживать, мистер Прайс?

Полноцен задумчиво втянул воздух в щель между передними зубами.

– Секунд тридцать, – сказал он затем. – Максимум сорок.

– Должно хватить, – кивнула леди Моугон. – Но поскольку кольцо активно сопротивляется подъему, кому-то придется спуститься туда за ним. Я отправлю этого человека вниз головой на дно с помощью левитации, чтобы он мог забрать кольцо. Вы, мистер Перкинс, послужите проводником магической силы для меня и мистера Прайса. Справитесь?

– Сделаю что смогу, мэм, – поклялся осчастливленный Перкинс. Леди Моугон никогда еще не просила его ассистировать.

– У него еще нет лицензии, – сказала я. – Вы лучше меня знаете, каким может быть наказание.

– А кто донесет? – парировала она. – Ты, что ли?

Я сказала:

– Я не могу этого разрешить.

– Я обращалась к Перкинсу, – зло глядя на меня, сказала Моугониха. – Итак, мистер Перкинс?

Перкинс посмотрел на меня, потом на леди Моугон. И сказал:

– Я это сделаю.

Я промолчала. Нам всем было известно, насколько неприятными могут оказаться последствия нелицензированного колдовства. Гражданские и без того относились к практикующим Мистические Искусства с огромным подозрением, и прискорбный эпизод, имевший место в девятнадцатом веке, не очень-то помог делу. В те годы один бесноватый колдун, взявший имя «Варварски Варварский Бликс», решил использовать свое могущество для установления мирового господства. Ясен пень, его победили, но репутация магов была подорвана весьма основательно и очень надолго. Достаточно сказать, что чиновничество буквально утопило нас потоками справок и бумаг, которые мы заполняли по самому пустячному поводу. Вот уже два века шла борьба за то, чтобы волшебство стало безопасным удобством вроде электричества, и мы еще не полностью преуспели. Однажды утраченное доверие восстанавливалось с огромным трудом…

Но, повторяю, я промолчала. Мое дело было напоминать им о правилах, а не настаивать на их исполнении. Я же не полицейский.

– Отлично, – сказала леди Моугон. – Приступим.

– Погодите-ка! – сказал Тайгер, сообразивший, что спускать в колодец вниз головой будут именно его, как самого легкого. – Там же темно небось, как у кита в брюхе!

Я протянула ему стеклянный шарик, вынутый из рюкзачка. Я предпочитала брать с собой на выезды кое-какие полезные мелочи вроде этой.

– Питается ядовитыми шуточками, – сказала я.

– Ух ты! – Тайгер схватил шарик, и тот немедленно вспыхнул.[10]

– Еще тебе понадобится вот это, – сказала я, привязывая ему на шею детский ботиночек. Закрепив узелок, я шепнула в парный ботиночек, оставшийся у меня в руке: – Слышишь меня?

– Да, – ответил Тайгер. – Хорошо слышу… Так я что, должен нырнуть вверх тормашками в этот колодец, продолжая язвить без передыху – и с ботинком на шее?

– Для переговоров можно было бы использовать и ракушку,[11] – со знанием дела проговорил Перкинс. И добавил беспомощно: – Только у нас ни одной нет.

– Да и вид у тебя с раковиной, привязанной к голове, был бы как у полоумного, – добавил Полноцен.

– Так вот почему я весь дрожу – насмешек боюсь, – фыркнул Тайгер, и шарик разгорелся ярче прежнего.

– На поиск кольца у тебя будет не более тридцати секунд, – объявила леди Моугон. – И, поскольку его может оказаться непросто найти в вонючей грязи, полной болезнетворных микробов, тебе потребуется моя помощь…

– Вы что, тоже нырнете?

– Господи, конечно нет! Ты за кого меня держишь, за идиотку?

Тайгер осторожно проговорил:

– Как по мне, отвечать на этот вопрос может быть вредно для здоровья…

– Можешь отвечать как угодно, я на таких, как ты, все равно не обращаю внимания. Вот, держи!

Она вручила ему изящную кожаную перчатку и велела надеть, а парную к ней натянула сама. Как и ботинки с ракушками, перчатки имеют зеркальную симметрию. Это устанавливает между вещами из одной пары дружественную связь, наделяя их способностью работать вместе даже на расстоянии.

Вот леди Моугон сомкнула и разомкнула кулак, и рука Тайгера проделала то же. Она крутанула рукой – и рука Тайгера повторила движение, пока сам он изумленно хлопал глазами. Теперь он превратился во что-то вроде рабочего органа леди Моугон, и даже лучше, поскольку у перчаток имелась обратная связь. То есть леди Моугон сможет почувствовать, чем там занимается Тайгер.

– И как тебе? – спросила она.

– Странное чувство, – сказал он. – А что будет, если за тридцать секунд я не отыщу эту хреновину?

– Тогда колодец закроется, и велика вероятность, что ты проведешь весь остаток своих дней закупоренным в глубоком колодце вместе с бактериями и мокрицами. Когда же иссякнет твой сарказм, тебя поглотит беспросветная тьма…

– Что-то, – сказал Тайгер, – расхотелось мне туда лезть…

– Подбери сопли, – хмыкнула леди Моугон. – Если бы мы поменялись местами и ты стал искусным чародеем, а я – никчемным найденышем, обладателем бездарного имени, я бы кинулась в эту дыру, точно актер после бесплатного обеда…

Тайгер покосился на меня и вопросительно поднял бровь. Я сказала ему:

– Ты не обязан делать это, если не хочешь.

– Леди Моугон просто озвучила самый худший сценарий, – утешил Тайгера Полноцен. – Если ты застрянешь и мы не сумеем самостоятельно вскрыть колодец, мы, конечно, сразу вызовем пожарных. Так что сидеть тебе там самое большее час.

– Ну как в таком случае отказаться? – ответил Тайгер ворчливо. – Ладно, поехали!

Леди Моугон с Полноценом приняли стойку, держа наготове указательные пальцы. На счет «три» Полноцен указал на колодец, и кирпичи послушно разошлись, открыв глубокую дыру. Одновременно леди Моугон указала на Тайгера, и моего юного помощника приподняло над землей, перевернуло в воздухе и вниз головой метнуло в колодец.

Мы заглянули через край… Там было совершенно темно, потом долетел голос Тайгера: «Боже, всю жизнь мечтал о подобной потехе!» – и шарик вспыхнул, озарив кирпичную поверхность трубы до самого дна. Потом голос Тайгера донесся уже из ботиночка. Он сообщал, что достиг дна, что там было грязно и жутко воняло, и видел он лишь сломанный велосипед и старую тележку из магазина.

– Где их только не встретишь! – ответила я. – Дай леди Моугон пощупать дно!

Она уже этим занималась. Удерживая Тайгера одной рукой в нескольких дюймах над водой, второй она шарила, щупала и рылась в воздухе над своей головой. В шестидесяти футах под нами эти же движения проделывала перчатка на руке Тайгера.

Все это время Тайгер рассказывал нам о происходившем внизу, не забывая перемежать свой «репортаж» ядовитыми шуточками.

– Пятнадцать секунд, – сказала я, сверившись с часами.

– Чувствую нечто странное, – сказал Перкинс. Он стоял в сторонке и ничего особенного не делал, лишь помогал Моугонихе и Прайсу лучше использовать фоновое магическое поле. Примерно так же, как водостоки направляют дождь, текущий по крыше, в сливную трубу.

– И я чувствую, – отозвался Прайс. Он не сводил глаз с колодезного отверстия, его указательные пальцы уже подрагивали от усилия. – Поглядите-ка на это!

Я свесилась через край… Если прежде лишь верхние ряды кладки сместились, чтобы закрыть нам путь вниз, то теперь кирпичи высовывались уже из всех рядов – до самого дна. Колодец обнаруживал явное намерение схлопнуться.

– Тайгера надо вытаскивать! – сказала я леди Моугон.

Та, зажмурившись, продолжала шарить над головой.

– Почти… – пробормотала она.

– Двадцать пять секунд!

– Что там у вас? – спросил Тайгер из ботинка.

– Скоро вытащим тебя, Тайгер, обещаю!

Кирпичи все быстрее двигались к центру. Вниз сыпалась кирпичная пыль, земля и уховертки. Полноцен трясся всем телом, потея от усилия.

– Я… не… могу… удержать, – кое-как выговорил он сквозь зубы.

– Стены! – голос Тайгера задрожал. – Они складываются!

– Леди Моугон, – произнесла я как можно спокойнее. – Это всего лишь кольцо! Почему бы не оставить его лежать с миром?

– Почти… почти… – бормотала она, отчаянно орудуя затянутой в перчатку рукой.

– Тридцать секунд! – сказала я, глядя на часы. – Хватит! Прекращайте!

Она и не думала останавливаться.

– Моугон! – заорал Полноцен. Его трясло уже так, что указательные пальцы расплылись в воздухе. – Вытаскивай парня! НЕМЕДЛЕННО!

Но на Моугониху уже не действовали разумные доводы. Она так зациклилась на заветной цели, что все остальное очень мало ее беспокоило. И всего менее – участь какого-то там найденыша, которого старинное проклятие вот-вот должно было насмерть задавить кирпичами в шестидесяти футах под землей. Колодец к этому времени сузился уже вдвое, и Полноцен вскрикивал от боли, силясь остановить враждебное волшебство. Перкинс тоже трясся от непомерного усилия… а леди Моугон все шарила и шарила кругом рукой Тайгера.

Потом разом случилось много всего. Леди Моугон закричала, Перкинс рухнул наземь, а колодец сомкнулся, так тряхнув всех нас, что лязгнули зубы. Я невольно посмотрела на часы… Полноцен выдержал сорок три секунды.

А вот Тайгера было не видать и не слыхать. Колодец превратился в сплошную кирпичную пробку. И где-то там, внизу, под слоями кладки был замурован мальчишка.

Воцарилась тишина. Я хотела что-то сказать, но не могла придумать, что именно. Перкинс с Полноценом стояли на четвереньках, откашливаясь, приходя в себя после непомерных усилий. Леди Моугон просто стояла, держа перед собой неплотно сомкнутый кулак, в котором ни дать ни взять было что-то зажато. Наверное, она успела схватить искомое, но это больше не имело значения. За ее находку была заплачена слишком большая цена.

Я ощутила, как начало гореть лицо. Во мне волной вздымалась раскаленная ярость. Может, я не совладала бы с ней – ибо нрав у меня такой, что, право, лучше меня не злить, – но у самого края меня остановил еле слышный голосок, прозвучавший из детского ботиночка.

– Эй, Дженни, – сказал этот голосок. – Прикинь, отсюда Башни Замбини видны!

Голос принадлежал Тайгеру. Я нахмурилась… потом невольно вскинула взгляд. В небе над нами виднелась маленькая фигурка, свободно падавшая с высоты. Леди Моугон так лихо выдернула Тайгера из рушившегося колодца, что я даже не заметила его стремительного вознесения! А он, взлетев на порядочную высоту, теперь стремительно падал. Я покосилась на леди Моугон, и колдунья подмигнула мне, потом раскрыла сжатый кулак. И живенько переместила на двадцать футов вправо большой стог сена, куда Тайгер с шумом и приземлился несколькими секундами позже. Моугониха же сняла с ладони что-то маленькое, облепленное грязью, и передала мне.

– Держи, – сказала она и торжествующе усмехнулась. – Бюро находок Моугон…

– А круто было, – подходя к нам, сказал Тайгер. Он был весь вымазан грязью и облеплен соломой и сеном. – Штаны чуть не перепачкал, а вообще-то… здорово было! Нет, то есть не перепачкал, ты же понимаешь, – добавил он поспешно. – Но грязь со дна так воняет!

Полноцен первым облек в словесную форму то, что мы все чувствовали:

– А если бы ты не успела? А, Дафне?

– Я совершенно точно знала, сколько у меня времени, – отрезала она. – Мастер Проунс не подвергался ни малейшей опасности.

– Не согласна, – ответила я, указывая на прядку волос Тайгера, оставшуюся торчать между плотно сомкнутыми кирпичами: ее прищемило, когда он пулей вылетал вон. – На будущее попрошу вас не подвергать опасности персонал, леди Моугон.

Она смерила меня взглядом и сделала шаг вперед.

– Это ты МНЕ делаешь замечания? – медленно и очень внятно проговорила она. – Ты, недостойная даже сумку за мной носить? Вот вернется Великий Замбини, девочка, тогда и посмотрим, кто чего стоит. Ну да, Проунсу пришлось слегка рискнуть, но, будучи служащим «Казама», он должен принимать не только выгоды, но и риски!

– А что, еще и выгоды есть? – спросил Тайгер, который, пронесшись на волосок от гибели, счел это достойным поводом для нахальства. – Поясните, пожалуйста, а то я как-то не в курсе!

– По-моему, все ясно до боли в глазах, – ответила она. – Ты имеешь честь работать рядом с величайшими на земле из практикующих Мистические Искусства!

– А кроме этого? – поинтересовался Тайгер, ибо насчет величия и чести мы действительно и так понимали.

– А чего еще тебе надо, неблагодарный?.. Да, не забудь как следует вычистить перчатку, прежде чем возвращать ее мне. Я только что заработала для компании пять тысяч мула. Вы все должны мне ноги мыть и ту воду…

– Нет, а все-таки на кой было кому-то оставлять такое мощное заклятие, чтобы спрятать кольцо? – спросил Перкинс, искусно переводя разговор в более безопасное русло.

Никто ему не ответил, потому что никто не мог придумать достойной причины. Я же смотрела на маленький, заросший грязью терракотовый горшочек, врученный мне леди Моугон. Он был размером с грушу и не представлял собой ничего такого особенного. Примерно в таких горшочках некоторые держат смеси пряностей на кухне. Я сунула палец внутрь и ощупывала склизкую грязь, потом что-то нашарила и вытянула наружу золотое кольцо.

Пролежав тридцать лет в колодце, оно было удивительно чистым и сверкало по-прежнему ярко. Оно, правда, было немалого размера, на крупный палец, но в остальном – самого обычного вида. Ни надписей, ни резьбы, – просто золотой ободок. Полноцен потянулся было к нему, но поспешно отдернул руку.

– От него так и пышет отрицательной магической энергией, – сказал он. – Тут какая-то смесь боли и ненависти… словом, тяжелые чувства. Оно помнит насилие и предательство… Оно проклято!

– Что полностью объясняет всю здешнюю жуть, – поморщился Перкинс.

Все попятились, не сговариваясь. Проклятия – что-то вроде вирусов магического мира. Такие вредоносные нити отрицательной энергии, свернутые в ядовитые пружинки и только ждущие, чтобы прыгнуть вперед и опутать ничего не подозревающую жертву. Они готовы прилипнуть к кому угодно, а избавляться от них – сам черт не возьмется.

Неловкое молчание первой нарушила леди Моугон.

– Собственно, о чем мы беспокоимся? – сказала она. – Пять тысяч мула – они и есть пять тысяч мула. Мы свое дело сделали, а что там будет дальше – уже не наша забота. И чем вас так удивляет проклятие? В этой стране на каждом шагу болтаются бесхозные нити проклятий, оставленных минувшим страданием…

Вот тут она, к сожалению, была совершенно права. История Несоединенных Королевств развивалась порой весьма кроваво и бурно, и заклятия, брошенные в минуты страшных переживаний, торчали буквально повсюду. Причем держались они на удивление долго, и, для того чтобы оживить их, хватало порой самых простых действий. Иногда было достаточно просто начать рыться в огороде. Представьте, человек спокойно сажает картошку – а в следующий миг удирает от множества вил, сыплющихся на него сверху!

– Не нам одним рисковать, пусть и другие рискуют, – добавила леди Моугон. – Или ты хочешь, чтобы все пережитое нами нынешним утром оказалось напрасным – и только ради того, чтобы ненароком не передать кому-то возможность проклятия?

– Как ни странно, – сказал Тайгер, ощупывая место на своей голове, откуда была выдрана прядь, – в этом плане я с леди Моугон солидарен.

– Редкое здравомыслие со стороны того, кто обычно изрекает лишь глупости, – заметила леди Моугон. – Итак, мы свою работу здесь завершили.

Она опять была права. Мы в молчании вернулись на площадку для отдыха, и Моугониха отчалила на своем мотоцикле, так и не прибавив ни слова. Я только вздохнула. Зарабатывать на жизнь магией – это вам не увеселительная прогулка под безоблачными небесами… Бывает несложная работа, но ее вполне уравновешивают задания вроде нынешнего. Если кольцо в самом деле грозило проклятием, для мисс Шард или для кого-то связанного с нею оно могло стать серьезным источником неприятностей. С другой стороны, пять «кусков» должны сделать главное – способствовать величию и достоинству волшебных искусств… С третьей стороны – много ли достоинства (не говоря уже о величии) в том, чтобы искать потерянное и переоборудовать чердаки?..

И вообще, как сказала леди Моугон, – дальнейшее нас не касается.

Держа в руке кольцо, я подошла к «Роллс-Ройсу», дожидавшемуся нас на парковке. Я постучала в тонированное окно, и стекло с легким жужжанием опустилось.

– Увенчались ли ваши усилия по розыску позитивным результатом? – спросила мисс Шард.

– Простите, не поняла?..

– Вы нашли его?

Я немного помедлила, после чего плотнее сжала кулак.

– Боюсь, нет, – сказала я, возвращая второе кольцо, то, которое послужило ищейкой. – Пожалуйста, передайте клиенту наши глубокие извинения. Мы сделали все, что смогли.

Она слегка удивилась:

– И даже никаких намеков на его возможное местонахождение?

– Никаких, – ответила я. – Тридцать лет прошло как-никак.

– Ну что ж, – сказала мисс Шард. – Тем не менее я очень вам благодарна. Возможно, по возвращении мой клиент займется его поисками лично.

Она пожелала мне всего доброго, «Роллс-Ройс» с мурлыканьем покинул стоянку и влился в поток утреннего движения на шоссе. Я проводила взглядом удалявшийся автомобиль, и смутные, но очень нехорошие предчувствия не оставляли меня. Чего именно они касались, понять я не могла. Я засунула кольцо обратно в горшочек, а узкое горлышко заткнула носовым платком.

Пока мы возвращались в город (без пятитысячного гонорара), я задним числом обдумывала свои действия по поводу кольца. Я была уверена, что поступила правильно. Безответственное отношение к возможным последствиям нашей деятельности было бы оскорблением той силы, к которой мы были прикосновенны. Проявись проклятие – и кирдык нашей едва завоеванной репутации!

Я даже улыбнулась про себя, подумав, что на моем месте Великий Замбини поступил бы так же.

А ведь ничего не скажешь – насыщенное выдалось утро…