Песни Беттанорексов

Осколки

Чистые звуки белой гитары стремительной песней разносились над зелеными холмами восточного Янкрера – одного из девяти великих королевств Севера. Равнина из вереска тянулась во все стороны сколько хватало глаз, разве что в северной стороне особенно острое зрение смогло бы рассмотреть за линией горизонта темную полоску горного хребта, снежные вершины которого сливались с прозрачной синевой неба; мелодия, плавная и спокойная, словно скрипка эльфов Серебряного Леса, или быстрая и неудержимая, словно бой барабанов высоких орков Кнарреса, стремилась достучаться как до древней земли, пропитанной кровью и магией, так и до непорочных высоких небес:

Сказали однажды, что время прошло

Великих героев, могучих борцов

С той Тьмою извечной, что правила бал

В былые эпохи, и вернуться смогла.

Валенсис Крастенрекс остановил мелодию гитары на мгновенье и посмотрел вверх. Лицо статуи Беттанорекса, в тени которой бард так вольготно расположился, несмотря на все его старания оставалось непроницаемым.

– Между прочим, это про тебя песня, – произнес он недовольно, и продолжил:

Король фей Лернарик печать стали сломал,

Той, что Асы седые смогли в камень загнать.

Вновь он чарами губит неповинных людей,

И весь Север укрыло пламя черных вестей.

Для тех, кто незнаком с древней историей земель Севера: тысячи лет им правили феи. Могущественные и бессмертные, они делили его границами десятков своих небольших королевств, и смертным расам под их властью была уготована едва ли не участь скота. Гордые эльфы играли роль прислуги при волшебных дворах; драконы без разрешения своих хозяев боялись лишний раз крыльями взмахнуть; гномам не позволялось нос высовывать за пределы их гор; орки, гоблины, тролли и огры умирали и рождались на полях бесконечных сражений, устраиваемых феями ради собственного развлечения.

Людям пришлось хуже всех. А все почему? Чародеи Кнарреса, похитившие у фей их магию, и воины Балезании, владевшие боевым искусством каннари-твин на недоступном нынешним поколениям уровне – голыми руками разбивали скалы и перемещались по полю боя быстрее иных стрел – успешно сдерживали фей у своих границ. Северяне же оружия против фей не имели, и те отыгрывались на них за свои поражения на Юге при любом удобном случае.

Асам, покровителям народа Севера, смотреть на все это надоело лет эдак тысячу назад. Терпение, ранее казавшееся бесконечным, наконец лопнуло, и семи достойнейшим из уцелевших людей были вручены семь могущественных оружий. Валькнар Справедливый подарил Первому Беттанорексу меч Небесторес, Ледайра Добрая отдала Аганрексу щит Старкноз, Геммарекс получил от Кнайри Охотника копье Сталлзери, и так далее. И помимо того, что оружие Асов само по себе обладало невероятной разрушительной силой, было у него и еще одно свойство: раненая им фея тут же погружалась в глубокий сон.

Всего семь лет потребовалось избранным героям, чтобы сокрушить всех фей Севера и принести смертным свободу. Которой они весьма толково распорядились – после долгих кровопролитных войн за наследие фей... В любом случае, новые королевства разделили между собой Север – в то время, пока сраженные оружием Асов феи крепко спали в своих курганах.

Валенсис с усмешкой пробежал пальцами по струнам гитары и, слегка наклонив голову, стряхнул упавший не вовремя на глаза серебряный локон – единственное, что уцелело в его внешности от бабушки-эльфийки. Тридцать лет назад он был совсем еще сопливым мальчишкой, но и его заразил тот ужас, который охватил людей, когда один из королей фей по имени Лернанрик как-то очень некстати пробудился и вылез из своей гробницы. Почему некстати? Просто Асы вот уже тысячу лет как перестали покидать свои Небесные Чертоги, каннари-твин выродилось в обезьяньи ужимки для простого мордобоя, а последней действительно сильной чародейке Кнарреса – Кристине Этлакен, беды Севера были только на руку. И маги Белых Башен оказались бессильны перед древней напастью.

Все, кроме одного.

Величайший из героев нового времени, Беттанорекс, стал известен под таким именем как раз после победы над Лернариком, когда повторил подвиг своего великого предка, только без Небестореса. Злые языки поговаривали, что он на деле никакой не потомок Первого Беттанорекса, и что нет в нем ни капли его древней крови, раз меч Асов так и не перешел к нему в руки после смерти отца, но легендарный маг прекрасно справился без него. И сейчас беззаботный прожигатель жизни, вольный бард Валенсис Крастенрекс, в свое удовольствие набирает на струнах балладу, сочиненную им лично в честь Нового Беттанорекса, лежа на вершине кургана с во второй раз запечатанным под ним королем фей. У подножия статуи нового героя, установленной благодарными людьми.

И был страшный бой, небеса раскололись

Над зеленым холмом, где герои боролись.

Чародей с чародеем, человек против феи –

Путы грозных заклятий над равниной алели.

Мальчишке-квартерону повезло тогда увидеть ту битву издалека, и он на всю жизнь запомнил объятое колдовским огнем небо. Печать Беттанорекса была настолько огромной, что заняла своими пылающими символами и линиями треть небосвода, а ее зарницу при свете дня было видно на сотни миль вокруг. Древний король фей, для которого колдовать было все равно, что дышать, был смят и сломлен совсем еще молодым парнем – Беттанорексу тогда не было и тридцати. И Валенсис до сих пор прекрасно помнит его смеющееся, улыбающееся лицо.

И Герой дал нам слово,

Что вернется, коль вновь

Лернарик Злобновзорый

Свои путы порвет.

Ну зачем же, Герой,

Клятву твердую дал,

Если в глупости скорой

Жизнь свою ты прервал...

Плачте Север и звезды,

Скалы, реки и лес,

По тому, кто оставил

Пост свой и свой венец.

Последний аккорд получился каким-то особенно горьким и злым. Даже больше, чем обычно – Валенсис редко пел эту песню именно так, как она должна звучать на самом деле. Не хвалебная ода потому что, а баллада-упрек...

– Ты сволочь, Беттанорекс, – пробормотал бард, откладывая гитару в сторону. – Умер раньше, чем я успел попроситься к тебе в ученики... А еще, – добавил он уже чуть громче, наблюдая, как на гребне дальней гряды холмов появляется человек, с ног до головы укрытый длинным черным плащом, – оставил после себя одну очень большую проблему.

«Большой проблемой Беттанорекса» Валенсис иронично называл Ведьму Кнарреса, с которой, как все были уверены при жизни героя, тот благополучно справился. Но нет, после его смерти Кристина Этлакен смогла воскреснуть, и стала даже еще опасней, чем прежде, потому что теперь ей служит троица воинов-магов, силу которых все чаще называют достойной Беттанорекса. Среди них особенно выделяют Дарра Темного, который сразил в неравном бою – десять на одного – прежнего архимага Белых Башен, Кауцерия Мудрого. В меньшинстве, как ни странно, был именно Дарр Темный. Сладкоголосые менестрели, впрочем, уже почти исправили этот прискорбный факт...

– Замечательная погодка, не находишь? – беспечно спросил Валенсис у человека в плаще, когда тот наконец добрался до кургана Лернарика.

– Где ты прятался целых десять лет, Крастенрекс? – Дарр Темный задал встречный вопрос.

Валенсис легко вскочил на ноги и поднял над головой правую руку. И в тот же миг столп золотого света ударил в него с небес, оглашая окрестности чистым ровным звоном. Почти мгновенно сузившись до едва различимого глазом луча, он затем стянулся в точку в ладони барда, и вспыхнул с новой силой, так, что черный маг вскинул вверх руку, защищаясь от слишком яркой вспышки.

– Искал в Подгорном Королевстве Драммторн, – ответил Валенсис, взвешивая в руке большой боевой молот, окутанный священным золотистым сиянием. – Как видишь, нашел.

Как уже было сказано, люди утратили оружие Асов. Небесторес исчез после смерти Аркаса Беттанорекса; древко Сталлзери было сожжено во время одной слишком холодной зимы, а наконечник утонул вместе с кораблем Геммарексов; лук Варднери рода Далрексов стал подарком королеве Серебряного Леса, которая не может покинуть пределы земель эльфов.

Драммторн, который Ас Вультгер Кузнец вручил Первому Крастенрексу, стал той ценой, которую дед Валенсиса заплатил, чтобы освободить из плена короля гномов свою возлюбленную, которая стала, соответственно, бабушкой-эльфийкой барда. Чтобы вернуть семейную реликвию, Валенсис провел во владениях гномов почти десять лет – для квартерона с долей эльфийской крови срок воистину долгий.

– Десять лет я видел лишь вонючих бородатых коротышек, каменные стены и редкие огрызки неба над головой... Ради кого, смекаешь?

– Ну, ты бы мог провести эти годы в Кнарресе – ограм твои песенки пришлись по вкусу. Уверен, ради них они бы не стали тебя есть, – Дарр Темный сбросил с головы капюшон, открывая взгляду Валенсиса бледное худое лицо, изуродованное десятками шрамов. Самый большой из них пересекал вертикально левую глазницу, в которой вместо нормального глаза темнел черно-багровый протез. А еще маг был совершенно седой, хотя морщин глубокого старика меж шрамов заметно не было. Да и голос принадлежал человеку чуть старше самого Валенсиса – в свои сорок квартерон выглядел на двадцать.

– Никогда бы не подумал, что огры – большие ценители музыки, – ответил бард, подозревая ловушку. Он стоял гораздо выше чернокнижника, и ростом превосходил его почти на целую голову, но враг всего Севера ничем не выдавал чувство очевидного неудобства, находясь у подножия кургана и говоря с задранной вверх головой.

– Ну, они ими и не являются, – ни один мускул на лице Дарра не дрогнул.

Валенсис с огромным трудом сдержал готовую сорваться с языка ответную колкость – не для того он отправил чернокнижку приглашение посетить курган Лернарика, чтобы выяснять, у кого язык острее.

– Считай, что уел меня, прихвостень Кнарреса. Мне даже жаль, что последним аргументом в нашем не начавшемся споре станет удар Драммторна – я привык быть красноречивее своих оппонентов...

Победить Ведьму Кнарреса – вот что стало целью всей жизни Валенсиса. Ее воскрешение несмываемым чернильным пятном легло на безупречную репутацию Беттанорекса, и чтобы защитить доброе имя своего героя, квартерон готов был пойти на любые жертвы. Он с самого начала понял, что новые слуги чародейки гораздо сильнее защитников Белых Башен, и тот факт, что они заполучили секреты легендарного мага, только усугублял ситуацию. Непобедимое каннари-ал в руках прирожденных убийц – это вам не шутки.

Но молот Драммторн по праву считался могущественнейшим из орудий Асов, и именно им Первый Крастенрекс запечатал наибольшее число фей.

Если Дарр Темный всерьез рассчитывал, что Валенсис бросится на него с громким боевым кличем и занесенным орудием Асов над головой, то жестоко ошибался. Бард ударил тупым концом рукояти Драммторна – она у него была очень длинная, почти что в рост человека – об землю под ногами, и в воздухе рядом с ним возник большой полупрозрачный золотой колокол. Первый удар был нанесен именно по нему.

Гулкий чистый звон стал ответом, и реальность содрогнулась. Одно из свойств Драммторна – Золотое Безмолвие – на небольшой отрезок времени лишало способности творить заклинания всех, кто хоть краем уха уловил звук божественного колокола. И каннари-ал не было исключением.

Дарр Темный упал на колени, зажимая уши руками – болевой эффект также присутствовал. Не теряя времени, Валенсис применил второе свойство Драммторна – Доспехи Хранителя – и вот теперь уже точно бросился на врага с громким боевым кличем и занесенным оружием Асов над головой.

Яркое золотистое свечение окутало тело квартерона, создавая иллюзию металлических доспехов. Броня Асов наделяет человеческое тело невероятной силой и скоростью, ее нельзя пробить ничем иным, кроме как другим сравнимым по силе оружием, и Валенсис, умея пользоваться всеми ее возможностями, со скоростью молнии оказался подле чернокнижника и нанес по его телу сокрушительный удар.

Дарра Темного смело, словно пылинку ветром осеннего урагана, и отбросило ярдов на пятьдесят в сторону. Опасаясь, что этого окажется недостаточно, бард бросился следом, и едва только оказавшись у начавшего подниматься с земли чернокнижника нанес второй удар.

Почему противник вообще пережил прямое попадание Драммторном, размышлять было некогда – на этот раз Валенсис отправил Дарра в полет под слишком высоким углом, и чернокнижник, успев на этот раз прийти в себя чуть раньше, внезапно изменил направление движения своего тела, резко оттолкнувшись ногами от... воздуха? Трюк сопровождался сильным звуковым ударом, и Валенсис с удивлением понял, что наблюдает забытый прием из каннари-твин.

Уразумев, что придется повозиться, даже имея в руках настолько могущественный артефакт, бард совершил особенно стремительный рывок и полностью преодолел разделяющее их расстояние. Третий удар не заставил себя ждать, но на этот раз был и вовсе отбит – на пути молота стала неестественно черная и сухая левая рука Дарра. Однозначно результат экспериментов с черной магией, она сдержала всю сокрушительную мощь Драммторна, но Валенсис ощутил, что еще один удар поможет сломить это неожиданное сопротивление.

Драммторн со свистом рассек пустоту – Дарр просто увернулся и с огромной скоростью зашел сбоку. Кулак его левой руки внес определенное разнообразие в список тел, наделенных свойствами полета, и Валенсис испытал наконец, каково это, когда тебя ударом отправляют в очень долгий полет. Доспех Хранителя, правда, сильно искажал настоящую картину болевых ощущений, но бард ни разу не был мазохистом-самоубийцей, чтобы этому факту огорчаться.

Дарр не уступает ему в силе, скорости и живучести – обидно, но факт. Молоту Асов противостоит истинное каннари-твин, и теперь стал наконец объяснимым тот факт, каким именно образом пятнадцать лет назад Дарр, Хэль и Гар втроем разрушили одну из Белых Башен и убили полсотни боевых магов, среди которых были и пользователи каннари-ал.

Короткая игра в салочки, в которой вместо слов «Теперь ты водишь!» служили тяжелые удара молота Асов и кулака Дарра, длилась до тех пор, пока участок земли площадью в несколько тысяч квадратных ярдов не был прилично изрыт глубокими воронками, ну или просто искорежен. Преимущество Дарра, заключенное в способности отталкиваться от воздуха в прыжке, Валенсис компенсировал возможностью далеко и очень сильно метать Драммторн, притягивая его назад прицепленной к рукояти цепью, и в целом ощущал, что до победы осталось совсем немного.

Переломным стал момент, когда Валенсис применил третье свойство молота – Оковы Земли. Тяжелый удар о землю на долю секунды зажег на ней огромную круглую пентаграмму-печать, и чернокнижник, попав в ее пределы, внезапно сильно замедлился, с трудом совершая каждый новый шаг. Драммторн мог влиять на ту силу, которая заставляет все в этом мире падать вниз, и теперь тело Дарра стало тяжелее минимум в десять раз.

– Попался наконец... – тяжело выдохнул Валенсис, и приготовился использовать все ресурсы молота – время, ограничивающее применение магии, подходило к концу. Общее для всех орудий Асов свойство – на пару минут превратить смертного в подобного им самим.

Золотой поток соединил тело барда и чистое небо, невероятный прилив сил, который он ощутил, с эффектом Доспеха Хранителя не шел ни в какое сравнение. И удар, достойный бессмертного Аса, вбил чернокнижника фута на три в землю. Комья земли и густой столб пыли взвились в воздух, окрестные холмы содрогнулись и ответили тяжелым стоном, но останавливаться было нельзя – Дарр вытащил наконец свой последний козырь, и его тело охватило зловещее синее пламя. Следующие удары еще глубже вогнали чернокнижника в землю, но он упорно защищался, и Валенсис с каждым мгновеньем все больше понимал, что противник обладает чем-то похожим на оружие Аса.

– Твоя рука... – догадался он, когда заметил, что вокруг ненормальной конечности загадочное пламя обладает особой на вид плотностью.

А потом был взрыв – яркий, огненный.

«Время вышло, – догадался Валенсис, но уже в полете. – Теперь он может использовать каннари-ал».

Его падение остановилось только у подножия кургана Лернарика – они вернулись к тому же месту, где начался бой. Бард встал на ноги, ожидая атаки Дарра, но все равно пропустил тот момент, когда он мягко и неуловимо переместился, остановившись в нескольких шагах. И Валенсис слишком поздно понял, что чародей уже нанес свой удар – сотни крохотных черных игл зависли в воздухе вокруг его тела, окруженного золотым сиянием, а потом все разом вонзились в него.

Боль, дикая страшная боль. Та, что сводит с ума и ломает волю и разум, и она все глубже проникала в естество Валенсиса. Звонкое эхо лопающейся стали ударило по ушам и отозвалось в зубах, исчезла привычная тяжесть Драммторна в правой руке, но барду было совсем не до этого – он старался сохранить хотя бы каплю себя в черном мучительном урагане телесных страданий.

Когда Валенсис пришел в себя, то понял, что лежит на земле лицом вниз. Попытавшись пошевелиться, ощутил как бритвенно-острые ножи боли вновь вонзаются в тело, но в сравнении с предыдущим это было сущим пустяком. Перевернувшись на спину, понял, что его правый глаз не видит вообще, отказывается шевелиться левая рука, и не чувствует ног ниже колен. Те немногие крохи магии, которыми он раньше владел, исчезли, испарились, словно их не было вовсе, но самое страшное он узнал, когда увидел, что его вторая рука продолжает сжимать рукоять Драммторна, вот только без самого молота – его осколки бесполезной грудой лежали на земле.

Дарр стоял рядом и смотрел на поверженного противника сверху вниз.

– Что смотришь? Добивай уже, – просипел Валенсис, а потом зашелся очень сильным кащлем, с кровью.

– Нет необходимости, ты уже труп, – сухо ответил чернокнижник.

– Мерзавец...

– Я бы на твоем месте подыхал с улыбкой и выражением несломленного превосходства на роже, но это не всякому дано, – Дарр уже не смотрел на Валенсиса, его внимание было приковано к кургану.

Сильный подземный толчок и донесшийся оттуда же чей-то жуткий стон сообщили, что ничего, похоже, еще не кончено.

– Сожри тебя Бездна! Наша возня, похоже, повредила печать, которой я запер Лернарика.

Прислушавшись внимательнее и забыв о боли, Валенсис с ужасом понял, что усиливающиеся с каждой секундой подземные удары являются ничем иным, как попытками короля фей вырваться из своей темницы. А затем...

– ЧТООО??? – только кровавый кашель помешал барду выразить всю глубину его изумления.

– Не вздумай мешать, – ответил искалеченный Беттанорекс, и начал читать слова все того же заклинания, которым тридцать лет назад запечатал Лернарика в толще земли.

Вновь испещрили небо алые нити волшебной печати, и вновь содрогалось пространство при звуках могущественного заклятия. Валенсис больше не мог чувствовать закручивающиеся в стремительный вихрь токи мировых энергий, но видел, как манипуляция ими отражается на земле и воздухе, и тем центром, вокруг которого происходило это невероятное, поражающее воображение действо, стал курган короля фей Лернарика.

Яркая алая вспышка, тихий хлопок – и новые оковы всей своей тяжестью рухнули на рвущегося к свободе духа. На пару минут отражение огненной печати в небесах появилось на зеленой траве кургана, сверкнуло в последний раз и исчезло, подтвердив, что заклятие завершено.

Дарр-Беттанорекс покачнулся, но устоял, преодолевая собственную усталость. Две битвы подряд – с обладателем молота Асов и с королем фей – исчерпали его силы и, заметно прихрамывая, он поковылял прочь.

– Стой... Подожди! – хрипел Валенсис, пытаясь ползти за ним следом. – Это ведь ты, Беттанорекс! Живой... Почему, – он наконец встал, используя обломок рукояти Драммторна в качестве костыля, – ты против нас? С Ведьмой... Кнарреса... У тебя есть дочь...

Дарр не отвечал, продолжая упорно идти вперед, все быстрее и быстрее – пока яркая вспышка портала не поглотила его, перенося в неведомом направлении. И Валенсис, растеряв последние силы, упал, чувствуя, как жизнь тоненьким ручейком покидает его тело. Все, во что он верил, разбилось и осыпалось бесполезными осколками у холодеющих ног.