Первый контакт. Назад в СССР

Глава 20

Наручники впивались в запястья. Нас с Толиком усадили на два жестких стула, спиной друг к другу, и крепко связали. Руки были стянуты за спиной, а ноги примотаны к ножкам стульев. Фашик который занимался этим делом явно знал толк в узлах — даже малейшее движение вызывало болезненное натяжение веревок, врезавшихся в кожу.

Время в этой комнате, больше похожей на бетонный склеп, казалось, остановилось. Без окон и часов было невозможно определить, сколько прошло с момента нашего пленения.

Стены помещения были голыми и серыми, покрытыми какими-то темными пятнами, о происхождении которых я предпочитал не думать. В углу виднелась ржавая труба, из которой периодически доносились зловещие звуки. Воздух был спертым и влажным, с легким металлическим привкусом, который оседал на языке.

— Эй, Толик, — прошептал я, стараясь не поддаваться панике, которая медленно, но, верно, охватывала меня, — у тебя есть какой-нибудь гениальный план? Ты сказал, что все схвачено, пора уже действовать, ибо ноги у меня затекли пару часов назад и это приносит… если мягко сказать — мучение!

Я услышал, как он тяжело вздохнул:

— План?

— Да Толя план! Как насчет твоих сверхспособностей? — спросил я. — Может, телепортируемся отсюда?

Толик снова вздохнул, на этот раз еще тяжелее. Я почувствовал, как он пытается повернуться, но веревки не позволяли.

— Видишь ли, дружище, — начал он медленно, словно подбирая слова, — с этим есть небольшая проблема. Я пытался дотянуться до тебя хоть кончиком пальца, но тщетно! Что-то я не подумал о том, что нас могут присобачить к стульям или вообще закинуть в разные камеры. Да и я могу переместиться максимум два раза, а потом… Ну, скажем так, тебе придется таскать мое бессознательное тело. И это в лучшем случае.

— Прекрасно, — пробормотал я, чувствуя, как последние крохи надежды улетучиваются. — И что нам делать?

— Нужно выгадать момент, — ответил Толик после паузы. — Разом уничтожить и эфир, и эту фашистскую конуру. Но для этого нам нужно выбраться отсюда.

Не успел я ответить, как тишину прорезал резкий звук открывающейся двери. Металлические петли протяжно заскрипели. В комнату вошла Ева, и у меня перехватило дыхание.

Она была одета в строгий черный костюм, который, казалось, был создан специально для нее. Облегающая юбка-карандаш подчеркивала изгибы ее фигуры, высоко поднимаясь над коленями и открывая стройные ноги. Белая блузка, застегнутая на все пуговицы, кроме верхней. Высокие каблуки цокали по бетонному полу, отмеряя каждый ее шаг с точностью метронома.

Ева остановилась перед нами, скрестив руки на груди. Ее глаза, холодные и расчетливые, изучали нас, словно мы были подопытными кроликами в ее личной лаборатории.

— Добрый вечер, господа, — начала она. — может быть, вы объясните мне, как вы здесь оказались? — Она сделала паузу, ожидая ответа, но мы молчали. — Молчание? — Ева изогнула бровь, ее губы растянулись в легкой усмешке. — Как… предсказуемо.

Она начала медленно обходить нас по кругу. Ее голос приобрел оттенок снисходительного превосходства:

— Знаете, отправлять ученых на такую миссию — это не просто бессмысленно, это абсурдно. Даже самый некомпетентный лидер в истории не додумался бы до такой глупости. Ученые — это мозги, а не мускулы. Они нужны в лабораториях, за чертежными досками, а не в полевых операциях.

Она остановилась позади Толика, наклонившись так близко, что ее дыхание шевелило его рыжие волосы.

СССР никогда бы не поступил так расточительно со своими интеллектуальными ресурсами. Они бы отправили специально обученных агентов, а не… вас. Значит, вы здесь по собственной инициативе. Вопрос — зачем?

Ева обошла стул и встала прямо перед Толиком, впившись в него взглядом.

— Может, ты ответишь, рыжий? Что заставило двух якобы ученых рисковать жизнью ради… чего именно?

Ева резко повернулась ко мне и за мгновенье уже оказалось рядом. Она наклонилась так близко, что я мог почувствовать аромат ее. Ее глаза, казалось, проникали прямо в душу.

— Любопытно… — прошептала она, ее дыхание коснулось моей щеки. Ее рука скользнула по моему плечу, поднялась к шее. Я почувствовал, как ее ногти слегка царапнули кожу.

Она выпрямилась и отошла к столу, стоявшему у стены. На нем лежал кожаный чемоданчик, который она открыла с почти нежной осторожностью. Звук открывающихся застежек прозвучал в тишине комнаты как выстрел.

— Знаете, — продолжила Ева, не оборачиваясь, — я предпочитаю начинать с простых вопросов. Кто вы? Откуда? Как узнали о нашем… маленьком проекте? — Она повернулась, держа в руке что-то похожее на скальпель. Лезвие блеснуло в тусклом свете лампы. — Но, если вы предпочитаете молчать, мы можем перейти к более… интересным методам.

Я сглотнул, мой взгляд невольно метнулся к скальпелю в её руке. Внезапно Ева рассмеялась. В её глазах появился озорной блеск.

— Ох, мальчики, — проговорила она, покачав головой. — жалко мне вас! Я к вам уже так привыкла…

Она грациозно опустилась мне на колени, и я невольно напрягся. Я попытался сфокусироваться на её лице, но мой взгляд предательски скользнул ниже на грудь. Ева заметила это и рассмеялась ещё громче.

— Да-да, именно они обычно и мешают мужчинам распознать во мне шпиона, — сказала она с нотками самодовольства в голосе. — Но сейчас не об этом. Вы здесь из-за экспериментов с эфиром, верно? Думаете, что можете их остановить?

Я открыл рот, чтобы возразить, но Ева неожиданно подалась вперед. Её губы встретились с моими в неожиданном поцелуе. На мгновение мир вокруг перестал существовать. Я ощутил мягкость и влажность её губ, требовательный язык.

Когда она отстранилась, в её глазах плясали озорные искорки. Но не успел я осмыслить произошедшее, как дверь резко распахнулась. На пороге стоял высокий солдат в форме.

— Фройляйн Ева, — произнес он, — Герр Туле требует вашего присутствия. И пленников тоже.

Ева мгновенно преобразилась, снова надев маску холодной и расчетливой женщины.

— Конечно, — кивнула она, — мы уже закончили… предварительную беседу.

Солдат жестом приказал двум другим охранникам войти. Они грубо подняли нас со стульев, разрезав веревки. Руки и ноги, затекшие от долгого сидения в одном положении, отозвались острой болью.

— Шагом марш, — рявкнул солдат, подталкивая нас к выходу.

Нас повели по длинному коридору, тускло освещенному редкими лампами. Стены были голыми и серыми, изредка прерываемыми тяжелыми металлическими дверями. После нескольких поворотов и лестничных пролетов мы оказались перед массивной дверью. Солдат постучал, и изнутри раздалось хриплое «Войдите».

Двери с лязгом распахнулись, и нас грубо втолкнули внутрь. Яркий свет ламп на мгновение ослепил после полумрака коридоров. Когда глаза привыкли, я смог оценить масштаб помещения — это была другая лаборатория, не та в которую нас с гостями сопроводили вчера. Эта была больше и напичканная самым современным оборудованием.

Стены были уставлены металлическими шкафами и стеллажами, заполненными приборами и химикатами. Вдоль одной стены тянулся ряд компьютеров — впечатляющее зрелище для 1965 года. А в центре комнаты возвышалась массивная конструкция, похожая на гигантское кольцо, окруженное проводами и мигающими панелями управления. От нее исходило низкое гудение, вибрация которого ощущалась даже сквозь подошвы ботинок. Установка управлением эфиром!

У дальней стены за огромным столом восседал Эрих фон Туле. Его тонкие губы изогнулись в холодной улыбке, когда он увидел нас.

— А, наши любопытные гости пожаловали, — произнес он, поднимаясь из-за стола. — Надеюсь, вам понравилась экскурсия по нашему скромному объекту?

Фон Туле неспешно приблизился к нам. Он остановился в нескольких шагах, внимательно разглядывая нас, словно интересные экспонаты.

— Знаете, господа, — начал он почти дружелюбным тоном, — обычно я не столь… гостеприимен с непрошеными визитерами. Но вы меня заинтриговали.

Мы молчали. Фон Туле вздохнул с наигранным разочарованием.

— Не хотите говорить? Что ж, я вас понимаю. Но, видите ли, у нас есть небольшая проблема. Вы видели то, чего не должны были видеть. И теперь у меня есть два варианта: либо вы становитесь очень мертвыми… ну, либо… — он сделал многозначительную паузу, — вы становитесь частью нашего проекта.

Он щелкнул пальцами, и двое лаборантов в белых халатах подкатили к нам странную конструкцию, напоминающую медицинское кресло, обвитое проводами.

Видите ли, господа, — продолжил фон Туле, поглаживая блестящий металл кресла, — обычные методы допроса слишком… примитивны для такого случая. Мы проведем небольшой эксперимент. Вы расскажете нам все, что знаете, а мы заодно испытаем силу эфира. Ну, один умрёт, а другой чтобы не отправиться следом на тот свет… сольет нам все что нужно! Убьем двух зайцев, как говорится. Приступайте! — скомандовал он охранникам.

Мы переглянулись с Толиком.

— Начнем с тебя, — сказал Туле указывая на меня. Он махнул рукой, и двое охранников грубо схватили меня под руки, таща к зловещему креслу в центре лаборатории.

— Герр Туле, — нервно произнес один из ученых, — мы не проводили достаточно тестов. Это может быть чрезвычайно опасно! Не для него, а для нас…

Туле резко обернулся, его лицо исказилось от гнева.

— Вы здесь не для того, чтобы мне перечить! Вы здесь, чтобы выполнять приказы!

Меня с силой втолкнули в кресло. Холодный металл обжег кожу даже сквозь одежду. Металлические ремни защелкнулись вокруг запястий и лодыжек, впиваясь в плоть. Сердце колотилось как сумасшедшее, во рту пересохло.

Краем глаза я видел, как Толика привязывают к стене напротив.

— Я хочу проверить, какую мощность можно пропустить через человеческое тело до того, как ему будет причинен непоправимый вред, — продолжил Туле, поглаживая панель управления. — Мне нужно знать предел для дальнейших экспериментов с Евой.

Холодок пробежал по моей спине. Я посмотрел на Еву, стоявшую в стороне.

— Начинайте, — скомандовал Туле.

Я почувствовал, как что-то холодное коснулось моей шеи. Что-то напоминающее нейроошейник. Внезапно острая боль пронзила позвоночник — десятки микроскопических игл вонзились в нервные окончания.

— Включайте питание. Начнем с минимальной мощности, — голос Туле звучал откуда-то издалека, сквозь пелену боли.

Сначала я почувствовал лишь легкое покалывание во всем теле. Но затем мощность начала расти. Покалывание превратилось в жжение, словно каждый нерв в моем теле был оголен.

— Увеличить на 20%, — командовал Туле, не обращая внимания на встревоженные взгляды ученых.

Жжение усилилось. Мышцы начало сводить судорогой. Я стиснул подлокотники кресла так.

— Герр Туле, показатели зашкаливают! — воскликнул один из ученых. — Мы должны остановиться!

— Молчать! — рявкнул Туле. — Еще 30%!

Боль стала невыносимой. Казалось, каждая клетка моего тела горит. Я закричал, не в силах сдерживаться. Сквозь пелену агонии я увидел, как по моей коже начали пробегать голубоватые искры. Они становились все ярче, сливаясь в настоящие молнии, которые оплетали мое тело.

— Невероятно! — Туле был в экстазе. — Продолжайте! Я хочу знать предел!

Мое зрение затуманилось. Сознание балансировало на грани. Я чувствовал, как энергия пульсирует внутри меня, грозя разорвать на части.

Внезапно, сквозь вой сирен и крики ученых, я услышал знакомый голос.

Продержись еще немного, дружище! — это был Толик.

Яркая вспышка озарила лабораторию. На мгновение я ослеп. Когда зрение вернулось, я увидел, что Толика нет у стены.

— Куда делся рыжий?! — заорал Туле.

В следующую секунду раздался оглушительный треск. Толик добрался до главной установки управления эфиром. Его руки были погружены в клубок проводов, и вокруг них плясали электрические разряды.

— Нет! — закричал Туле. — Остановите его!

Но было поздно. Установка заискрила и начала дымиться. Толик, шатаясь, побежал ко мне. Его лицо было бледным.

— Прости, что заставил ждать, — прохрипел Толик. Он потянулся к ремням, удерживающим меня в кресле.

В этот момент лаборатория погрузилась в хаос. Ученые метались между приборами, пытаясь стабилизировать ситуацию. Сирены выли, красные лампы аварийного освещения заливали помещение зловещим светом. Посреди всего этого безумия возвышалась фигура Туле.

— Если я не могу контролировать эксперимент, то никто не сможет! — прокричал он. Туле рванулся к главной панели управления, его рука потянулась к массивному рубильнику.

— Герр Туле, нет! — закричал один из ученых, бросаясь наперерез. — Система не выдержит такой нагрузки!

Но Туле, словно одержимый, оттолкнул его. Ученый отлетел, врезавшись в стеллаж с оборудованием. Звон разбитого стекла и треск электроники добавились к общему хаосу.

— Вы все слабаки! — прорычал Туле. — Вы не понимаете величия момента!

Его рука сомкнулась на рубильнике. В то же мгновение, когда Толик начал срывать с меня нейроошейник, Туле выкрутил регулятор на максимум.

Мир вокруг взорвался светом и болью. Энергия, хлынувшая через мое тело, была подобна тысяче молний, бьющих одновременно. Каждая клетка, каждый атом моего существа, казалось, распадался и собирался заново. Я закричал, но мой крик потонул в оглушительном реве энергии, окутавшей меня плотным коконом.

Сквозь пелену агонии я видел, как вокруг меня пляшут электрические разряды. Они становились все ярче, сливаясь в сплошной поток света. Оборудование вокруг искрило и взрывалось, не выдерживая чудовищной нагрузки.

— Держись! — голос Толика едва пробивался сквозь шум. — Я вытащу нас отсюда!

С трудом, но ему удалось снять ошейник и откинуть его в сторону. В момент, когда контакт с аппаратурой прервался, произошло нечто…

Вместо того чтобы рассеяться, вся энергия, кружившаяся вокруг, словно схлопнулась внутрь меня. Я почувствовал, как она растекается по телу, впитываясь в кости, мышцы, кровь.

— Невозможно! — сквозь шум пробился удивленный возглас Туле. — Он должен был сгореть!

И наконец мир вокруг закружился, и я понял — мы спаслись. Когда головокружение прекратилось, мы оказались на лужайке на приличном растоянии от замка. Ноги подкосились, и я рухнул на мягкую траву. Толик упал рядом, тяжело дыша.

— Ты… как? — спросил я, с трудом ворочая языком. Каждое слово давалось с трудом, но не от боли, а от странного ощущения.

— Бывало и лучше, — усмехнулся Толик, морщась. — Но мы живы, и это главное. А еще я успел кое-что урвать! — Он поднял рубашку и показал папку, на половину засунутую в штаны, с надписью «Проект Герои». Правда, боюсь, мои силы на исх…

Не успел Толик договорить, как воздух вокруг нас задрожал, словно от невидимой вибрации. Мы одновременно повернулись к замку, и в этот момент небо озарила ослепительная вспышка.

Взрыв был подобен рождению маленького солнца. На мгновение ночь превратилась в день. Огромный огненный шар, пульсирующий всеми оттенками красного и оранжевого, поднялся над замком, расширяясь с невероятной скоростью. Ударная волна пронеслась над нами, пригибая траву и деревья к земле, срывая листву и ломая ветки.

Мы инстинктивно припали к земле, прикрыв головы руками. Вокруг бушевал настоящий ад. Обломки и пыль взметнулись в воздух, затмевая небо. Грохот был оглушительным.

Когда первая волна схлынула, мы осмелились поднять головы. На месте величественного замка теперь зияла огромная дымящаяся воронка. Языки пламени лизали руины, а в воздухе кружились хлопья пепла.

Но самое странное было впереди. Внезапно огненный шар, который уже начал рассеиваться, словно схлопнулся сам в себя. На долю секунды воцарилась неестественная тишина, а затем последовал второй, еще более мощный взрыв. Волна энергии, видимая невооруженным глазом, разошлась от эпицентра, искажая пространство вокруг себя.

— Что за чертовщина? — прохрипел я, с трудом приподнимаясь на локтях.

— Эфирный взрыв, — ответил Толик.

— Толик, — начал я, чувствуя, как меня накрывает волна невероятной усталости, — это ты устроил?

Он ухмыльнулся.

— Ну, знаешь, делов-то переподключить пару проводов. Главное — знать, какие именно. Когда ты соединяешь контур резонатора с обратной петлей квантовой флуктуации, создается нестабильное поле. А если добавить к этому катализатор в виде высокоэнергетического разряда…

Его голос становился все тише. Последнее, что я увидел перед тем, как окончательно потерять сознание, было озабоченное лицо Толика, склонившегося надо мной. А последние что я услышал "Пора домой!"...