Первые дерзания

Глава шестнадцатая

Сергей Петрович заводит мотор. Раздается глухой стук мощного дизеля, и машина начинает дрожать. Все наблюдают за тем, как механик лезет в кабину и захлопывает за собой массивную дверь. Теперь лицо Сергея Петровича, серьезное и сосредоточенное, виднеется через круглые стекла иллюминаторов, на которых ослепительно играют солнечные блики.

Мотор усиливает обороты, стучит чаще и громче. В лад с ним чаще и отчетливее стучит сердце Семена; он волнуется за механизм сцепления, отремонтированный им вместе с товарищами этой ночью.

К Семену подходят Кириллин и Быков. Они тоже озабочены.

— Ты все там осмотрел? Ничего не забыл? — громко, стараясь перекричать шум мотора, спрашивает Кириллин у Семена.

— Надо было бы гайки тоже самим завинтить… А то этот Вася, по-моему, только хвастаться умеет… — волнуясь, произносит Быков.

— Сергей Петрович лазил под машину. А Сергей Петрович это тебе не Вася… — отвечает Семен.

— И зачем только держат таких помощников?.. — недовольно пробурчал Быков.

В это мгновение машина вздрогнула и медленно поползла по полю.

Кириллин схватил Семена за руку, но удержать его не смог. Паренек сорвался с места и побежал за машиной, медленно переваливающейся по ухабам.

— Семен! Бурыкин! Назад! — громко закричал главный инженер.

Пришлось вернуться.

— Отчаянный малый! — произнес представитель министерства.

— Весь в меня! — шутливо заметил Александр Андреевич.

Сергей Петрович, видимо, переключил машину на вторую скорость, так как она побежала быстрее. А через несколько секунд она уже мчалась с почти невероятной быстротой.

Машина то уменьшала ход, то снова увеличивала, то останавливалась и пятилась задом, то кружилась на одном месте волчком. Сергей Петрович, по-видимому, испытывал прочность и надежность отремонтированного сцепления.

Извинившись перед гостем, Александр Андреевич оставил на минуту его одного и подошел к ученикам ремесленного училища.

— Не подведет, ребята? Как следует сделали? — спросил он.

— Не сделали, а сделал… Это, в основном, Семен… — смутившись ответил Кириллин. — Мы подошли уже к самому концу работы…

— Но за качество отвечаем, конечно, все вместе, — спохватившись, гордо добавил Быков.

Инженер, дружелюбно взглянув на Быкова, хотел, казалось, что-то сказать, но потом раздумал и только произнес:

— Ну, спасибо, ребята…

Вася тоже подошел к ученикам ремесленного училища и вмешался в разговор, заискивающе глядя на Дуплова:

— А ничего себе ходит! Гроверные шайбы никогда не надо забывать ставить. Гроверная шайба, в сущности, дело простое, стальная шайба, разрезанная и немного изогнутая, а никакой гайке не даст отвинтиться на ходу!

— Правильно, Вася! Молодец! — улыбаясь, сказал Александр Андреевич, дружески хлопнув при этом помощника механика по плечу.

Когда инженер отошел, на лице у Васи появилось гордое выражение: «Видели? — словно спрашивал он. — Видели, как со мной главный запанибрата. Что я вам говорил? Запросто!..»

— Да ты что? На самом деле думаешь, что, завинтив три последние гайки, исправил ходовую часть? — не утерпел Кириллин.

Вася насупился и полез в карман за портсигаром. Однако ни закурить, ни чего-либо ответить ему не удалось. Машина резко остановилась невдалеке с выключенным мотором, и из открывшейся дверцы кабины раздался голос Сергея Петровича, зовущий своего помощника.

— Вот нахал какой! — волновался Быков, недоброжелательным взглядом провожая Васю. — Ты бы его поставил на место, Семен!

— Да не все ли равно! Пусть себе думает, что хочет. Главное то, что машина работает… — ответил Семен.

Он сейчас не думал ни о Васе, ни о том, что помощник механика может присвоить себе славу исправления механизма. Его волновало нечто более важное. Главный инженер, гость и Чугунцев медленно подходили к машине, а Сергей Петрович вместе с Васей уже открывали кожух одного из «утюгов».

«Надо обязательно посмотреть, что там находится… — решил Семен. Наверное, гостю будут объяснять устройство».

Семен подошел к машине и, стараясь никому не попадаться на глаза, стал сзади всех. На него никто не обращал внимания. Все сосредоточенно слушали объяснения инженера. Один Вася, сидя верхом на толстой металлической трубе, с папиросой в зубах, презрительно посматривал сверху на Семена, словно говоря: «Зачем ты сюда подошел? Что ты понимаешь? Молокосос еще…».

Тихонечко, стараясь не шуметь, к машине подошли и стали поодаль товарищи Семена.

Объяснения главного инженера, хотя и не до конца понятные Семену, позволили ему, однако, усвоить основное.

Поднявшись на цыпочки, он увидел стройный ряд высоких стеклянных баллонов. По словам инженера, это были электронные генераторные лампы. Александр Андреевич сказал, что они в точности такие, какие применяются на обычной радиостанции для получения колебания электрического тока с огромной частотой.

Ему, как заядлому радиолюбителю, это хорошо было известно. Он твердо знал, что все радиостанции работают при помощи тока высокой частоты, меняющего свое направление несколько миллионов раз в секунду. Такой ток, проходя по антенне передающей станции, возбуждает вокруг антенны электромагнитные волны радиоволны. Но ток высокой частоты, вырабатываемый генераторными лампами в машине, служил совсем не для производства радиоволн.

— Энергия генератора подводится вот сюда, к магнитострикционным излучателям ультразвука, — объяснял инженер.

Что такое магнитострикционный излучатель ультразвука, Семену тоже было немного известно. Некоторые металлы, а в особенности никель, обладают удивительной способностью расширяться и сжиматься под влиянием магнитных сил. Если, например, никелевый стержень вставить в середину катушки, по которой идет переменный электрический ток, то под влиянием образующегося переменного магнитного поля стержень начнет удлиняться и укорачиваться. Эти изменения никелевого стержня будут, правда, незаметными на глаз, но их можно «услышать», так как колебания стержня, происходящие в такт с переменным током, заставят колебаться окружающий воздух, и получится звук.

Конечно, для превращения колебаний электрического тока в звук существует много и других устройств. Некоторые из них работают, например, в телефонных трубках и в громкоговорителях. Но магнитострикционный способ отличается тем, что может превращать в механические колебания, в звук переменный ток очень высокой частоты. С его помощью получают ультразвук — звук настолько высокого тона, что его не слышит человеческое ухо. И еще одно качество имеется у магнитострикционного способа: с его помощью можно вырабатывать ультразвук огромной мощности.

Осторожно протискавшись вперед, Семен увидел ряд массивных катушек, расположенных в остром носу «утюга». В середину этих катушек были вставлены толстые стержни, по-видимому, из никеля.

Вместе со всеми наклонившись под машину, Семен увидел, что никелевые стержни заканчиваются массивными плитами, плотно соприкасающимися с землей.

— А как добывается электроэнергия, необходимая для ваших ламповых генераторов? — спросил представитель министерства.

В это время Семен, позабыв обо всем окружающем и поддавшись овладевшему им чувству «следопыта», быстро просунул руку в щель между открытым капотом и корпусом и, задыхаясь от волнения, проговорил:

— Вот она динамо!.. Я ее заметил еще, когда лазил под кузовом… Она соединяется с мотором вот в этом месте… От нее идет ток к ламповому генератору… Это так просто…

Семен вдруг опомнился и замолк.

Неожиданное выступление ученика ремесленного училища, до сих пор скромно стоявшего сзади, произвело различное впечатление на присутствующих. Представитель министерства смотрел на него с любопытством, Чугунцев — широко открытыми от удивления глазами. Сергей Петрович, выдвинувшись из кабины, хитро улыбался. Главный инженер тоже улыбался, однако не хитро, а очень добродушно и доброжелательно. Только помощник механика, свесившись через перила, смотрел на Семена строго.

— Отошел бы ты, парень, подальше и не мешался… — деловито процедил он сквозь зубы. — Довольно бестактно вмешиваться в разговоры взрослых…

— Иди сюда, Семен! — позвал товарища Кириллин.

— Почему же он должен уйти? — неожиданно вступился за Семена представитель из министерства. — Ведь он, кажется, правильно объяснил. Горячий парнишка! Однако позавидуешь вам, Александр Андреевич. Удивительно вы умеете подбирать людей! Откуда вы его взяли?

— Этот еще себя покажет… — тихо, стараясь, чтобы не услыхал Семен, ответил Дуплов.

Но Семен услышал. И голова у него закружилась не то от радости, не то от смущения.

— Может быть учеников ремесленного училища отправить сейчас в ОКБ? Чего им тут болтаться? Там по ним, вероятно, Иван Никанорович Гресь скучает, — услышал Семен сзади себя голос механика.

— Нет, пусть побудут. После демонстрации поедут в автобусе с остальными, ответил инженер.

— А дальше что происходит с током высокой частоты? Куда он направляется! Ты можешь нам объяснить? — обратился к Семену Борис Николаевич, похлопывая его по плечу.

— Могу… — смущенно произнес Семен, весь красный от волнения. — Ток идет вот по этим проводам в кабину… к разным там измерительным приборам и, конечно, регуляторам… Потом к утюгам. А в них смонтированы ультразвуковые вибраторы. Да вон они видны… с чугунными башмаками на концах… — Семен шагнул к открытому капоту и, перевесившись через стальную стенку, протянул свою руку к массивным катушкам.

— До чего сообразительный парнишка… — прошептал Борис Николаевич, обращаясь к инженеру.

Александр Андреевич шепотом стал что-то рассказывать гостю.

— Это же интересно! — воскликнул представитель министерства, когда Дуплов кончил. — Догадаться самому путем сопоставлений! И вы думаете, что он справится с этой задачей? Прямо не терпится тут же проверить. Нет, право же, это очень интересно…

По обрывкам фраз, которые удалось расслышать, Семен догадался, о чем идет речь. Ему вдруг страстно захотелось еще раз доказать, что он во всем разобрался. Теперь Семену все было ясно: и то, что происходило в кабинете главного инженера, когда Семен обнаружил «пожар», и что за звук он слышал в лесу, когда сидел в капкане, и как работает машина, и для чего она предназначается.

— Если только ты можешь, то постарайся, Семен, очень кратко объяснить нам принцип работы машины, — проговорил инженер, как бы угадывая желание мальчика.

— Отчего же! Тут все сравнительно просто… — начал Семен неуверенно.

Однако чем дальше он говорил, тем свободнее лилась его речь. Правда, в ней отсутствовали многие технические термины, но их с успехом заменяли образные сравнения, и все присутствующие отлично понимали его.

Пораженный всем происходящим, помощник механика даже забыл о своей потухшей папиросе, и она, вывалившись из рук, бесшумно заскользила по броне черепахообразной машины.

— Тут, значит, оттого что ток идет по катушкам, образуется очень мощный звук и ультразвук, — говорил Семен. — Вот эти чугунные башмаки, приваренные к вибраторам, плотно прижимаются к земле. Вот они и дрожат! А дрожь передается земле и расходится по ней, ну… ну как волны в воде. Ведь по земле звук идет хорошо. В старину был даже такой способ узнавать приближение конницы…

— Это мы знаем, — улыбнулся инженер. — Ты ближе к делу.

Семен все же не удержался и рассказал о резонансе и о явлениях, с ним связанных.

Удивленные и гордые за своего товарища, слушали и друзья Семена.

Конечно, им тоже было известно, что такое резонанс! Каждый, хоть сколько-нибудь внимательно проходивший физику, должен знать о резонансе. Вот качаются обыкновенные качели. Частота, с которой качели ходят вперед и назад, всегда одинакова, как бы сильно их ни раскачивали. То же самое и у маятника часов. Частота колебания зависит только от длины качелей или маятника. Если раскачивать маятник или качели беспорядочным подталкиванием, как попало, ничего хорошего не выйдет, сколько ни затрачивай сил. Они даже остановиться могут! Совсем другое дело подталкивание, согласованное с колебательными движениями! Даже незначительных усилий достаточно, чтобы раскачать их до возможного предела. В этом случае говорят, что подталкивание производилось «в резонанс» с собственными колебаниями маятника или качелей.

Явления резонанса почти всюду встречаются в природе. В звуке, который является колебанием воздуха, они особенно заметны. Всем хорошо известно, что если дернуть струну у гитары, то у второй гитары, находящейся недалеко, струна, настроенная на тот же тон, зазвучит сама. Она будет «резонировать».

Ребята слышали о разрушительном действии резонанса. Учитель физики рассказывал, как в дореволюционное время в Петербурге рухнул мост, через который в ногу шагал взвод солдат. Равномерные и одновременные удары сотни ног случайно совпали с собственным резонансом конструкции моста, и он разрушился, хотя при других обстоятельствах выдерживал значительно большее количество народа. Рассказывал учитель и о том, как однажды электрическая лампочка, лежавшая на крышке рояля, внезапно лопнула оттого, что ударили по клавише, звук струны совпал с резонансом стеклянного баллона.

Все эти знания о резонансе весьма пригодились ребятам. Теперь они тоже во всем разбирались без особого труда.

А Семен продолжал:

— Вибраторы излучают в землю не какой попало звук, а такой, который резонирует с частицами земли! Но этот звук, конечно, очень мощный, такой, что частицы почвы, попавшие в резонанс со звуком, сразу разрушаются. От этого земля разрыхляется, распадается на мельчайшие комья. Машина идет по полю, а вокруг нее — спереди, сзади и по бокам — земля вспахивается… Так как частицы земли неоднородны и неодинаковы по размеру, то машине приходится излучать не один звук, а несколько, чтобы на каждую из частиц пришелся свой резонирующий звук. Когда я лежал в лесу, то слышал прямо музыку какую-то! Тут и очень низкий звук, и средний, и очень высокий, и, наверное, излучался в землю такой, который совсем не слышен ухом и называется ультразвуком.

— Молодец, Семен! — похвалил Дуплов. — Ну, все! Больше от тебя сейчас ничего не требуется.

— Молодец! Молодец! — похвалил мальчика и Борис Николаевич, поглядывая при этом на часы. Видно, он уже начинал бояться, что экзамен ученика ремесленного училища, устроенный по его же предложению, чрезмерно затянулся.

Но Семен никак не мог остановиться:

— Я думаю, что вибраторы, излучающие звук, можно устроить еще проще, чем эти. У нас в ремесленном мы делали в комнате изобретателя такие опыты: брали обыкновенный электрический звонок…

— Хватит, Семен, хватит! — не утерпел Дуплов.

— Товарищ Бурыкин! Тебя твои друзья подзывают, — степенно проговорил Вася, слезая с перил и наступая на Семена. Так решил незадачливый помощник механика восстановить расположение Дуплова. Обращение «товарищ Бурыкин», вместо обычного «Семен», было пущено в ход из предосторожности, чтобы инженер, которому мальчик явно нравился, не подумал, что Вася чересчур фамильярен.

Бросив виноватый взгляд на Александра Андреевича, Семен пошел к ребятам.

— Молодец, Семка… — прошептал Кириллин.

— Здорово ты это… — добавил Быков.

— Вот это да-а-аа… — тихо пропел Шурик Пышной, вытаращив на Семена свои голубые глаза и часто моргая веками. — Это просто… событие…

— Чистый блеск! — заметил Чердаков, щелкнув при этом пальцем с такой силой, что Вася Подвескин даже повернулся в сторону ребят и осмотрел их с надменным видом: дескать, «что это за шум!»

Между тем инженер продолжал свои объяснения, и Семен с товарищами стали внимательно слушать Дуплова.

— Итак, вы видите, каким образом мощный ультразвук попадает в землю, говорил инженер. — Сильные пружины прижимают пластины к земле. Вибрация никелевых стержней передается в землю почти полностью.

— А почему, Александр Андреевич, они не одинакового размера? — спросил представитель министерства. — Ведь это должно усложнить массовое производство?

— Одинаковыми их сделать никак нельзя, Борис Николаевич, — отвечал Александр Андреевич. — Каждая из них излучает звук определенной частоты. Самая маленькая пластина — самый высокий ультразвук. Пластина среднего размера звук средней частоты. А вот эти, самые большие, вибрируют с такой низкой частотой, что получается звук, уже слышимый ухом. Нам ведь важно подобрать определенную гамму звучания, которая бы совпадала с резонансными данными частиц почвы. Меняется почва — мы соответственно меняем гамму звучания. Как вам, вероятно, уже известно, было произведено очень много опытов, прежде чем нам удалось разрыхлить почву с помощью звука.

— А какова мощность, затрачиваемая на это звучание? Вероятно, колоссальная?

— Нет. Не очень, — отвечал инженер. — Представление о мощности звука у очень многих людей, не соприкасающихся непосредственно со звуковой техникой, очень часто неверное. Как вы думаете, какова мощность звука, который мы слышим в зрительном зале кинотеатра, этак человек на пятьсот, когда на экране показывается бой, и даже стулья немного дрожат под зрителями? Всего вольт пятнадцать, двадцать! Меньше мощности самой маленькой электрической лампочки, применяемой в быту! Мощность нашего генератора тоже не очень велика. Даже мотор трактора вырабатывает значительно больше энергии, чем потребляет наш генератор. Но наша машина при этом обрабатывает участок поля в одиннадцать раз более широкий, чем пятилемешный плуг! Значит, она приблизительно в одиннадцать раз более производительна при том же расходе топлива.

Закончив свои объяснения, Дуплов предложил гостю направиться на опушку леса, откуда будет удобнее всего наблюдать за работой машины.

На некотором расстоянии от них побрели через поле и ребята. Наконец-то они снова все вместе и наедине. О многом нужно им поговорить, чтобы вникнуть во все подробности происшествий! Куда девался Шурик после того, как его оставили в лесу связным? Почему он не сообщил, в каком направлении ушли ребята, услышавшие голос Семена? Почему задержался Чердаков? А Семен тоже хорош! Сколько раз рассказывал историю своей неожиданной поездки на испытательную площадку с главным инженером, а куда девалась записка об освобождении его от работы — никому непонятно.

— Ребята! А помните девушку, что приходила к нам и спрашивала Семена? Ту, что я догнать не мог? Она, кажется, говорила насчет какой-то потерянной бумажки! Еще хотела попросить Семена, чтобы он уговорил инженера написать новую! — спохватился Кириллин.

— Не в сиреневом платье? — спросил Семен.

— Ну, да! — обрадовался Быков.

— А не очень страшно будет, когда эта самая машина заработает? — спрашивал Шурик, придвигаясь поближе к Семену.

— Замолчи ты, нюня, и не позорь остальных… — зловещим шепотом ответил за Семена Кириллин.

Когда все расположились на опушке, инженер подал знак рукой, и Вася, вынув из кармана свисток, пронзительно просвистел подряд три раза. При этом он взмахнул палкой по направлению машины, словно кондуктор, отправляющий поезд.

Семен вспомнил, как он слышал эти предупреждающие свистки, находясь в лесу. И точно так же, как тогда, послышался уже знакомый Семену странный звук. Он все время нарастал, меняя свои оттенки. Начала немного дрожать земля.

ЗР-2 — звуковой разрыхлитель — заработал.

Это было удивительное зрелище. Машина быстро понеслась по полю — настолько быстро, насколько это позволял гусеничный ход, — а сзади нее и по ее бокам, словно чудо, появилась широкая вспаханная полоса земли.

Словно «вспаханная» даже как-то не подходило к этому случаю. Известно, что плуги оставляют после себя широкие комья земли, идущие бороздами. Нужно еще бороновать такую поверхность почвы, размельчать комья и равномерно распределять их по полю. Новая машина как бы сразу выполняла эти две операции. Земля измельчалась сразу. Обработанный участок годился для посева.

Глядя на эту чудесную машину, каждый невольно сравнивал ее с трактором, который двигается по полю и тащит за собой многолемешный плуг! Конечно, трактору тяжело! С полным напряжением сил тянет он плуги, вгрызающиеся широкими лемехами в землю. Особенно быстро двигаться он не может. По-видимому, и сам процесс резания и переворачивания земли не может быть слишком быстрым. Существует норма скорости наиболее рационального резания, после увеличения которой сильно возрастет сопротивление земли и работа станет неэкономичной, вызовет непроизводительную затрату энергии.

Как разительно отличалась от трактора новая машина! Она быстро и свободно бежала по полю, и даже неискушенному глазу было видно, что ее бег ничто не тормозит. Вот она резво взбирается на холмы и еще быстрее спускается вниз. Проворно, словно танк в бою, разворачивается обратно. И всюду, где она проходит, — чернеет обработанная земля…

— Ребята! Во-оо! Ребята! Видите? — в исступлении кричал Семен, хватая всех поочередно за руки.

Звук его голоса тонул в вибрирующем свисте и клокочущем реве, но ребята и без приглашения Семена, как зачарованные, не отрывали глаз от чуда новейшей техники. Даже Шурик Пышной стоял с горящими от восхищения глазами и с немного открытым ртом…

Наконец, машина остановилась, и рев сразу утих. Инженер пригласил гостя осмотреть обработанную землю. Сзади пошли ученики ремесленного училища.

Трудно было поверить, что раньше тут была твердая, уже несколько лет никем не обрабатываемая земля. Рука свободно опускалась в мягкую, пушистую почву, словно перемолотую на мельнице и аккуратно рассыпанную по полю. Вася без всяких усилий втыкал свою палку в эту землю, измеряя таким образом глубину «вспашки». Длинная палка погружалась в почву чуть ли не вся — вспашка была значительно более глубокой, чем у плуга.

— О, ребята! Если бы вы только знали, что произойдет с нашим сельским хозяйством, когда эта машина пойдет по полям! — тихо, волнуясь, говорил Семен товарищам. — Сколько рабочей силы освободится! А земля как родить будет! Хлеба-то сколько будет!.. — сами понимаете…

— Да… — восхищенно согласился Кириллин.

— Можно будет оказывать еще большую помощь странам народной демократии, продолжал, мечтая, Семен. — Вот как дело у нас пойдет!

— Это правильно. Таким странам надо помогать, там у власти народное правительство, — высказал свое мнение Быков.

— Конечно! — подтвердил Шурик Пышной. — Не жалко…

Стоя поодаль от остальных, они долго, как полагается заправским хозяевам, решали судьбу новой машины и думали, как рациональнее ее использовать не только на благо своей родины, но и всего человечества.

— Вот если бы нам что-нибудь дали делать для этой машины! Вероятно, она еще совершенствоваться будет. Какие-нибудь детали к ней мастерить… Вот бы поработали, ребята! А? — высказал предположение Быков.

— А в самом деле, Семен! Не поговорить ли тебе по этому поводу с главным инженером? — спохватился Кириллин.

— Дельная мысль… — подтвердил Чердаков.

— Конечно! — счел нужным добавить Шурик.

— Мы образуем особую стахановскую бригаду… — начал с увлечением Семен, поглядывая в сторону, где находился главный инженер.

Ему казалось, что сегодня как-то особенно ярко светит солнце, озаряя поле, обработанное чудесной машиной, необыкновенным, праздничным светом.

Среди поля в ореоле этого праздничного света стоял Александр Андреевич Дуплов, замечательный изобретатель, бесконечно дорогой для Семена человек.

«Как у него должно быть радостно на душе… — думал Семен, не отрывая глаз от инженера. — Ведь это он придумал и осуществил это чудо!»

— Знаете что, ребята! — вдруг спохватился Семен, наконец, оторвав свой взгляд от Александра Андреевича. — Ультразвук, наверно, можно еще для чего-нибудь применить! Ведь он при резонансе обладает очень многими свойствами. Вот, например, масло с водой смешивает. И ультразвуковой микроскоп давно существует… — он взволнованно оглядел товарищей. — Я к чему это все говорю? Давайте подумаем! Может быть и нам удастся, ну… изобрести или там предложить что-нибудь такое… Одним словом, придумаем еще какую-нибудь машину, в которой бы использовался ультразвук. Согласны?

Еще вчера товарищи, быть может, несерьезно отнеслись бы к такому предложению. Кириллин, вероятно, пожал бы плечами. Быков Ваня выслушал бы Семена, внимательно и даже поощрил бы его каким-либо советом, но потом заявил бы, что это не его дело. Что сделал бы Чердаков, тоже Семену было известно: отпустил бы какую-нибудь рифмованную шутку. А Шурик? Что же мог ответить Шурик! Наверное удивленно захлопал бы глазами и протянул: «Чего это ты, Семен, все витаешь в облаках!».

Но сегодня было другое дело. Самоотверженный поступок Семена поднял его авторитет на значительную высоту. То что он так свободно разбирается в устройстве почти сказочной машины, было совсем невероятным! Кроме того, главный инженер, известный на всю страну изобретатель Александр Андреевич Дуплов уделяет ему особое внимание. По-видимому, допускает, что Семен может стать изобретателем! А мало разве в нашей стране изобретателей, рационализаторов — простых рабочих, не имеющих высшего образования!

Все эти соображения промелькнули у каждого из товарищей Семена. И всем стало ясно — шутить над его предложением не следует.

— Отчего ж! Надо будет подумать… — сказал Кириллин.

— Может быть, и в самом деле? — произнес Ваня Быков. — У Семена голова устроена вроде как специально для изобретательства. Но его голова, по-моему, не лишена недостатков. А если мы все будем соображать вместе… Понимаете?

— Дело было бы не шуточное… — вздохнул Чердаков.

— Да и я не против! Только бы получилось из этого что-нибудь! — протянул Шурик.

Между тем звукоразрыхляющая машина продолжала быстро бежать по полю, оставляя за собой широкую полосу черной земли. Теперь Семен, чуть прищурив глаза от солнца, смотрел на нее не только с восхищением. Его фантазия дорисовывала контуры машины, меняла форму, и ему казалось, что по бескрайнему полю несется какая-то другая, новая, еще более чудесная машина. Какая именно и для чего предназначена — этого он еще не знал.

По окончании демонстрации ребят посадили в автобус, и он, переваливаясь с боку на бок, покатился мимо высоких сосен и столетних дубов, которые, как стража, выстроились вдоль узенькой дорожки.

Машина отчаянно прыгала и тряслась, но не сбавляла хода. Она будто торопилась везти ребят навстречу необыкновенным событиям и новым, еще более необыкновенным приключениям.