Первая колония

Глава 2. Долгие сборы

Принц Атар направлялся из Карлинора в Зоор. Он решил до встречи с королем ничего не предпринимать, поскольку формально даже прием добровольцев был нарушением правил королевства. Поэтому добровольцам он говорил, что пока что принимает их в свой отряд сопровождения, а уж потом посмотрит, годятся ли они в колонисты.

Вплоть до окрестностей Линьи и въезда на полуостров Зоорвин кругом были следы разорения. А затем пошли столь же благополучные места, как в Карлиноре. У Атара сразу появились плохие предчувствия. Но он сразу вспомнил разоренные окрестности Линьи и подумал: "Ну не получится здесь, получится в Линье! Все равно сдаваться нельзя. В колонии будет намного труднее."

Больше всего его беспокоили воспоминания о схроне Тайного общества каменщиков в Карлиноре. Значит, на Родине есть еще и четвертая духовная сила, причем очень мощная. Вербует только тех, кто прошел основательную духовную подготовку и, несмотря на нее, теперь готов полностью отречься от религии. Кисса, оказывается, тоже входит в это братство! А поскольку в братстве запретов нет, то с этой гетерой Атару можно обсуждать все.

Все увиденное полностью перевернуло представление Атара о мире, который удерживает на уровне человека противоборство и сотрудничество двух религий, а на уровне более высоком — противостояние Победителей и Кришны. Все это предстояло еще осмыслить и проанализировать на нескольких уровнях, как его учили в юности и как он старался делать всегда.

В столице королевства городе Зооре принца ждал холодный прием. Его, против обычаев, не пригласили занять гостевые покои в королевском дворце. Он вынужден был остановиться у собрата по рокошу принца Карсира. Король "был очень занят."

Братья по обществу сразу же нашли Атара и пригласили на свое тайное собрание. На нем он услышал, что королева Толтисса вовсю преследует членов общества, чуя их чуть ли не по запаху, а высшие степени общества не дают разрешения ни на какие действия, посмеиваясь: "На то и щука в реке, чтобы карась не дремал." Конечно же, гонения не принимали характер репрессий, поскольку за несогласие в делах веры судить было нельзя. Однако при первой же возможности братьям припоминали их грехи, а тем из них, кто ранее был придворным, давно уже не поступает приглашений во дворец.

Жена, которая ждала ребенка, своим женским чутьем почуяла неладную со всех сторон обстановку.

— По-моему, наш лучший друг князь Клингор очень хорошо запутал тебя в какие-то свои сети, не хуже, чем того льва, что вы привезли с охоты. И сети эти дотянулись в столицу. Я вижу, любимый супруг мой, что сам ты не можешь из них выпутаться. Может быть, мне по-женски поговорить с королевой?

Принца вначале шокировало, что в столь важном деле нужно прибегать к помощи женщины. Но затем он начал немного успокаиваться, вспоминая, что ведь Линью королю возвратила королева Толтисса, а самому королю пришлось бы разбивать лоб об укрепления и гробить свое войско. Да и воспользоваться помощью Высокородной гетеры считалось не зазорно даже Императору, а для Атара его жена была выше всех, самых Высокородных, гетер. Словом, он начал склоняться к мысли принять ее предложение.

Но совершенно неожиданно все переменилось. К принцу вечером пришел церемониймейстер и объявил ему, что завтра утром король и королева ждут губернатора Сахирры принца Атара для длительной аудиенции наедине.

Вначале разговор шел не о деле. Король, королева и принц потягивали ароматный кофе и вели светскую беседу, но Атар при этом чувствовал, что каждое слово и чуть ли не каждая мысль его оцениваются коронованной парочкой.

— Я уговорила супруга своего простить тебе неравный брак, тем более что жена твоя уже родила тебе сына и собирается родить еще ребенка, а поведения она самого лучшего, — ласково сказала королева Толтисса, глядя на принца так, что у него мороз по коже пробежал.

— Я благодарен тебе, мудрейшая и очаровательнейшая, — вежливо ответил принц, и, поскольку по правилам высшего этикета нельзя было расточать хвалебные эпитеты, не смягчая их юмором, продолжил: — Если бы мне понадобилось сейчас взять вражеский город, я бы попросил у короля не армию, а тебя.

Вспомнив линьинскую авантюру Толтиссы, все улыбнулись.

— Да, месяцы противоборства с Ляном Жугэ тебя здорово изменили, принц, — продолжил шуточную линию король. — Теперь ты первым делом думаешь о том, как перехитрить и ошеломить противника. Интересно, какую стратагему ты подготовил для нас.

— Кофе такой прекрасный, что все стратагемы у меня вылетели из головы, — отпарировал принц.

— Я слышала, — продолжала королева, — что знаменитая Кисса теперь будет твоей подданной.

— Ты ошиблась, великолепная. Она лишь возвратила себе свою свободу, согласившись стать гражданкой новой колонии.

— Значит, это правда, что ты, принц, собираешься нас покинуть? — мягко спросил король.

— Мне наскучила спокойная жизнь. В такие времена в королевстве достаточно иметь одного полководца, а князь Клингор сильнее меня как военачальник. Мне уже сорок лет, но я еще не прославил свое имя достаточно. Мне ничего не остается, как поставить себя перед выбором: умереть или победить, — произнес принц весьма холодным тоном патетические слова.

— Ну насчет того, кто из вас сильнее, как военачальник, еще неизвестно. Вы друг с другом не сталкивались, и никто не знает, что было бы, если бы Клингору противостоял не средненький Эстрагон и не мой простоватый кузен король Тромы, а сам Лян Жугэ, — отвесил изысканный комплимент король, внимательно наблюдая за реакцией принца.

— Я и не хочу, чтобы когда-то мы с Клингором или с твоим величеством оказались вынуждены меряться силами и полководческим искусством, — без лишнего политеса отрезал Атар. — Я скроюсь как можно дальше, на самый край Земли, чтобы там получить от Судьбы то, что она мне уготовила.

— Ну что же, дядюшка, — слегка улыбнулся король. — Замысел у тебя грандиозный. Я еще раз убеждаюсь, что наша семья не выродилась. Честно говоря, мне жалко даже дурачка Крангора, который не учел, что отпускать себя на волю в страстях для государственного человека недопустимо. Я слышал, что он пьет, уже не обращая внимания на качество вина.

— Рассказывают, что принц Крангор по целым сезонам не подпускает к себе женщин вообще, а потом вдруг бросается на первых попавшихся. Хорошо, что он еще до шлюх не опустился, — с некоторым оттенком брезгливости промолвила Толтисса. — Переживать погибшую любовь, конечно, надо. Но нельзя же при этом терять свой уровень и опускаться до какого-нибудь цехового мастера, который случайно оказался прихотью Высокородной гетеры, а затем заливает свое горе по поводу невозвратимой любви вином и развратом.

— Мне самому печально слышать обо всем этом, — поддержал приличия Атар. — Но почему-то мне кажется, что, если бы не случилось той трагедии, наш принц еще долго был бы посмешищем и проблемой всей нашей семьи. Так что Судьба поступила с ним безжалостно, но на самом деле милостиво.

— Наверно, ты прав, дядюшка, — задумчиво ответил король. — Я боялся, что ты тоже потерял голову по примеру Крангора. Но оказалось, что ты, как и полагается высокородному, нашел решение, которое соответствует и чувствам, и разуму, и чести. Я вижу, что ты счастлив в браке и твое счастье не заслонило от тебя мир. Поэтому я намеревался наградить тебя за хорошее управление провинцией.

Если бы Атар был не столь натренирован в выражении своих чувств, да и в том, чтобы их жестко контролировать внутри себя, у него бы челюсть отвисла. Ведь все информаторы единогласно говорили ему, что на него поступает множество доносов и что его вот-вот снимут с губернаторства. Все внезапно менялось. Но, прежде чем продолжать разговор, напомним, что обсуждалось между членами высокого семейства.

Принц Крангор был одним из трех лучших полководцев среди участников рокоша. Он весьма умно повел себя при осаде Линьи. Он не бросал свое недостаточное по численности войско на глупый штурм, а причинял богатому городу максимум неудобств. Он не разорял городские селения и имения горожан (вернее, разорял их с большим разбором), но все время держал горожан в напряжении из-за этой опасности. Одновременно он все время демонстрировал свои симпатии к городу и древней линьинской культуре. Вначале к принцу стали приходить из города отдельные лица, известные своим высоким чувством чести, так что их не могли заподозрить в измене. Это были прежде всего его учителя, и в первую очередь знаменитый мастер боевых искусств Суктраккит. Настроение линьинского сената и народа постепенно менялось в пользу принца, и в один прекрасный день он устроил демонстративный штурм главных ворот, а ему тем временем открыли потайные. Королевский гарнизон был отпущен с почестями, а принца избрали пожизненным консулом. Принц по уши влюбился в знатную, непорочную и прекрасную линьинку Адель. Свадьба принца и Адели должна была быть отпразднована как большое городское торжество. Но в день свадьбы Адель убили прямо на пороге храма, и принц стал вдовцом, едва успев стать мужем. А поскольку любовь принца и Адели уже несколько дней перешла все границы, принц чуть не сошел с ума от горя. В этом состоянии он скоро настолько потерял авторитет в городе, что, когда в город явилась без охраны королева Толтисса, горожане без боя сдались ей и лишили принца консульства. Принц был вынужден просить пощады у короля (тем более, что остальные участники рокоша уже с королем помирились из-за начавшейся большой внешней войны). Его простили и сослали в поместье. Теперь он там приканчивал себя отчаяньем и пьянством.

— Тут у нас в городе играется новая пьеса, в которой выведены две любовных пары. В них легко узнать тебя и принца Крангора, — заговорила Толтисса, переводя разговор в светское русло.

Около часа еще длилась дружелюбная светская беседа, а затем Толтисса вышла и принц начал обсуждать с королем дела своей провинции.

— Да, кстати, почему ты проявил такую враждебность ко мне и не остановился во дворце? — с улыбкой заметил король под конец разговора.

— Твой церемониймейстер меня не пригласил.

— Но ведь ты, как наследник престола, имеешь полное право на гостевые покои, — возразил король.

Воспользоваться этим правом без приглашения короля было бы возможно, и никто не сказал бы ни слова, но это было бы действительно оскорблением и прямым вызовом королю.

— Я виноват, — вежливо ответил принц. — Я не осмелился воспользоваться своим правом. А чтобы больше не было подобных инцидентов, я прошу тебя, царственный племянник, лишить меня права наследования в обмен на титул Принца Империи и основание нового рода.

— Хочешь стать независимым князем в своей колонии? — улыбнулся король. — Я сейчас же разбраню церемониймейстера за нарушение приличий, а тебя приглашаю немедленно переехать в гостевые покои. Такой важный вопрос, который ты поставил, должен быть обсужден на Совете Королевства а затем вынесен на Совет Королей Империи. Поэтому так быстро все не сделать. Я подготовлю к Совету королевства все необходимые решения.

— Спасибо, твое величество, — официальным тоном ответил Атар, поняв, что аудиенция окончена, но так и не поняв, удачно ли она прошла.

В комнату вновь вошла королева. После необходимых церемоний принц удалился.

— Мой супруг и повелитель, — начала королева. — Ты, конечно, знаешь, что я всегда обладала хорошими эмпатическими способностями, а после известного события они еще больше обострились. Так вот, у твоего дядюшки стоит не только свой собственный ментальный щит, но еще и щит Каменщиков.

Король был поражен. Он как-то упустил, что все гетеры проходили еще в школе жестокую тренировку на эмпатию, а уж о том, что Толтисса на самом деле очень сильна в этом искусстве, он и не подозревал.

— Женушка, ну а все-таки, что же ты почувствовала?

— Мой повелитель, я некоторое время была на грани жестокого и необратимого выбора. Я свой выбор сделала. Ты перед ним еще не стоял, и не приведи Судьба тебе встать перед ним. Атар сейчас его делает. Мы можем подтолкнуть его и в объятия Кришны, и к свету, и еще куда-то, в какую-то бездну, которую я чувствую, но описать не могу. Я надеюсь на твою мудрость, мой супруг.

— Ну тогда я принимаю решение. Сейчас я поручаю к ближайшему Совету королевства подготовить указы о разрешении принцу вербовать колонистов без ограничений по всей территории королевства и о ходатайстве перед Советом Королей и Императором о создании нового рода Принцев Империи. Это в любом случае необходимо сделать. А остальное мы решим чуть позже. У нас во дворце он будет под надзором и мы поймем, куда все дело клонится.

— Ты, как всегда мудр, мой ненаглядный супруг, — улыбнулась Толтисса и поцеловала мужа так, что у него закружилась голова. — А когда ты не мудр, у тебя есть мудрые советники. Действительно, лучше, если этот перелом совершится не у нас в королевстве.

— У меня есть еще прекрасная и мудрая супруга и любимый сын-наследник, — улыбнулся король. — Ну что же, нас ждут придворные, моя красавица. Церемониймейстер, объявляй утренний прием!

Поскольку принц Атар теперь жил во дворце, он должен был время от времени являться на официальные королевские приемы. Король милостиво разговаривал с ним, хвалил при всех его мудрое управление провинцией. Обычно принц сидел с королем за карточным столом и часто даже играл в одной команде с ним. Однажды король, после шутливой перепалки на тему полководческих способностей, вызвал Атара на партию в облавные шашки. Принц играл в полную силу и победил с преимуществом в 50 пунктов территории. Это был разгром. Король посмеялся:

— Дядюшка, ты доказал, что мы недооценили твои полководческие способности в ходе войны. Я признаю свою ошибку в том, что не наградил тебя как полководца.

— Твое величество, мой царственный племянник! Я просто получил во время войны много уроков от лучшего полководца наших дней, а потом у меня было время обдумать их.

— Ну что же, значит, теперь ты сможешь, как наши славные предки, с маленьким войском граждан громить орды варваров.

Тут все придворные догадались, что король намекает на будущее основание новой колонии Атаром. Известия об этом были довольно давно получены из Карлинора, а сейчас король впервые подтвердил их.

Арлисса, жена принца, тоже теперь ходила на приемы во дворец. Королева приглашала ее в свой узкий кружок, где она чувствовала себя как под перекрестным огнем. Королева и дамы изводили ее поэтическими состязаниями. В первый же день королева с ласковой улыбкой сказала ей:

— Что ты, Арлисса, намерена делать "сегодня и завтра"?

— "Неволю терпеть и о воле мечтать", твое величество, — дерзко ответила Арлисса, расшифровав намёк:

Тело:

Ни сна, ни покоя, ни ночи, ни дня,

Ни поздно, ни рано.

Когда же ты, Боже, избавишь меня

От злого тирана!

Он гонит и гонит, вперед и вперед,

Сегодня и завтра.

Ах, жаль, лихорадка его не берет

За гранью азарта.

Душа:

На нервах и жилах подвешена я

Для боли.

Когда же ты, Боже, отпустишь меня

На волю?

Неволю терпеть и о воле мечтать

В темнице.

А знаешь, ведь души умеют летать

Как птицы.

(Э. Марвел, Перевел Яков Фельдман)

Такие трудные намеки повторялись все время. А дамы ставили Арлиссу в ситуации, где она должна была проявить знание этикета. Арлисса уже не раз молилась за упокой души отца и за здоровье матери, которые без всяких скидок заставили ее пройти полный курс образования и тренировки для дворянских девушек, несмотря на исключительно скромное положение их семьи. А затем муж заставил ее сразу после свадьбы безжалостно тренироваться на знание классической литературы, светскую беседу и этикет. Постепенно королева начала улыбаться Арлиссе, и та почувствовала, что испытание выдерживает.

Может быть, такое положение, когда единственными отдушинами для принца были военные упражнения и вечера с любимой женой, длилось бы еще довольно долго, но к принцу явился посол высокой имперской республики Хирры и вручил ему постановление консулов, Сената и Народа Хирры, согласно которому принц имел полное право набирать колонистов по всей Хирре. После этого посол намекнул, что, если нечто не заладится в Карлиноре, Хирра готова стать метрополией новой колонии. Узнав такую новость, король перестал тянуть бюрократическую резину. Через день был назначен Совет королевства, первым вопросом на котором стояло рассмотрение итогов деятельности принца Атара и разрешение ему основать колонию.

Заседание Совета началось с речи короля.

"Принцы королевства! Высокородные властители! Почтенные выборные от дворян и граждан! Сегодня у нас один, но важнейший, вопрос. Обо всем остальном мы будем говорить завтра, на втором заседании."

По Совету прошел легкий шум. Такое начало означало требование короля решить всё по рассматриваемому вопросу сегодня, без комиссий и других проволочек.

"Наш любимый дядюшка четвертый наследник престола принц Атар, как известно, сильно подпортил и свою репутацию, и репутацию всего королевского семейства неравнородным браком. Поскольку брак был заключен во время рокоша, мы не могли повлиять на решение принца, а разводиться он наотрез отказался. Сейчас мы убедились в мудрости его решения. Арлисса Тронаран оказалась добродетельной женой и хорошей матерью, подарившей принцу наследника. Она в высшей степени достойно ведет себя в высшем обществе и заслужила похвалу нашей королевы. Первый вопрос, который я ставлю перед Советом: утвердить рекомендацию королевы Толтиссы о присвоении ей сана Высокородной дамы и принцессы королевства, как законной и полноправной жене принца-наследника. Будет ли почтенное Собрание обсуждать этот вопрос или сразу проголосуем?"

Собрание перевело дух. Первый вопрос был легким и очевидным. Члены Собрания со вздохом поднялись со своих кресел и вышли через дверь "Согласен". Устроив себе маленький перерыв, они вновь вернулись в зал заседания.

"Благодарю вас за единогласное решение. Это прекрасное начало нашего Совета. Я повелеваю герольдмейстеру выписать высокородной даме Арлиссе титул на сан принцессы. Я дарю ей государственное поместье Корситирлин в Зоорине."

Корситирлин был небольшим поместьем в окрестностях Зоора. Король явно выражал намерение держать семью принца поблизости от себя.

"Второй вопрос, почтенное собрание, состоит в отчете принца Атара за годы его наместничества в Сахирре. Я прошу принца подняться и кратко рассказать, как обстоят дела в провинции."

Предупрежденный заранее, чтобы в докладе не было ничего лишнего, принц рассказал о восстановлении провинции после войны и о наказах ее городов и крестьян. Все это заняло пять минут.

"Я предлагаю почтенному собранию одобрить доклад принца. Вы сами видите, что в провинции полностью восстановлен порядок, люди живут уже лучше, чем до рокоша и войны, разбойники уничтожены, налоги собираются полностью. А что собрания недовольны принцем, это дело житейское. Правитель, которым все довольны, как правило, слабодушен. По этой причине я предлагаю наградить принца правом носить простые пурпурные сапоги."

Пурпурные сапоги, вообще говоря, были знаком отличия принцев Империи и князей. Пурпурные сапоги с украшениями — знаком отличия королей. Так что почесть была высокой. В таком случае молчать не было принято, и выборные заняли полтора часа хвалебными выступлениями в адрес принца и короля. Даже делегаты от городов Сахирры, которые все время писали на него жалобы и доносы, тоже присоединились к общему хору славословий. Принц и король с гадливым чувством в душе пережидали этот обязательный ритуал. Для высокородных тренировка на отношение к лести и ее распознавание была частью их жесткой программы обучения и подготовки к роли правителей. А чтобы они не растренировались, подобные ритуалы сохранялись в имперских обычаях.

После длительной говорильни собрание стало голосовать, и, естественно, опять проголосовало единогласно. На сей раз перерыв тянулся подольше: советники засиделись.

— Они чувствуют, что самое главное впереди, — с иронией сказал король Атару, сейчас сидевшему по правую руку от короля.

— Я тоже, — кратко ответил Атар.

После возвращения советников король предоставил слово Атару. Свою длинную речь, в которой Атар благодарил короля и весь народ королевства за то, что он имеет счастье жить в столь славной и культурной стране, принц завершил так:

"Мне уже сорок лет. Я должен успеть сделать до смерти великое дело, а в Империи сейчас такой возможности нет. Поэтому я обратился к королю с просьбой лишить меня права наследования престола, поскольку я хочу основать свой род и новую колонию."

Король взял ответное слово:

"Я не допущу, чтобы мой дядя Атар лишился титула принца, не приобретя ничего взамен. Он славен и своими военными подвигами, и своими талантами в области руководства. Он человек чистого и безупречного поведения, незапятнанной чести. Я должен повиниться перед собранием, что я после войны недооценил его заслуги. Поэтому буду просить собрание единогласно поддержать мою петицию к Императору и Совету Королей с просьбой даровать принцу Старквайи Атару титул Принца Империи и сделать его основателем нового княжеского рода. Только после того, как это случится, я согласен принять его отказ от права наследования престола. А поскольку такое великое дело требует серьезной подготовки, я прошу собрание немедленно дать разрешение принцу Атару набирать добровольцев во всех городах, селах и ленах королевства. Я также прошу дать ему разрешение на продажу его земель и недвижимого имущества, даже тех земель, которые должны перейти к его наследникам по праву майората. Такой случай предусмотрен в законах нашего Императора-основателя. Мой чиновник сейчас зачтет проект постановления по этому поводу."

Основным пунктом в длиннющей и запутанной бумаге было то, что преимущественное право на покупку майората, лена, земель и недвижимости принца имеет король. Для этого должна быть образована оценочная комиссия из представителя короля, представителя принца и представителя Совета. Совет хотел было начать дискуссию по поводу своего представителя, но король жестко потребовал решить все до исхода дня. После утверждения комиссии Атар выступил с заключительным словом.

"Высокое собрание, я благодарен вам за быстрое и благоприятное решение всего, что касается моей просьбы. Я прошу вас еще об одном. Поскольку у меня очень много дел, связанных с подготовкой к отправке в колонию, я не смогу участвовать в дальнейших заседаниях Совета и прошу освободить меня от этой обязанности."

Это решение было принято единогласно, и делегаты с облегчением разошлись. Со следующего дня Атар уже имел право вести вербовку колонистов-добровольцев из граждан и неграждан, выкупать преступников и слуг для пополнения числа колонистов. Теперь обратный путь был уже отрезан. Если не удастся набрать колонистов, Атар будет вынужден набрать лихих людей и отвоевать себе княжество рядом с Империей.

На следующей неделе принц вместе с доверенным рабом-казначеем царя и купцом Синсом Усикарсом из Ангарины отправились в Сахирру подготавливать имущество принца к продаже. До этого принц записал в число колонистов своих добровольцев, приставших к нему по дороге и, против ожидания, практически всех членов Тайного общества каменщиков из Зоора. Братья-каменщики и сестры-каменщицы решили, что им будет лучше под властью их брата. От радости они запели "Гимн Свободе" Толтиссы, естественно, с последними словами:

Свобода, святая свобода,

Источник всех благ и всех прав.

Рефрен был тоже "Свобода, святая свобода".

Когда принц вернулся к себе, его пронзила страшная мысль. Братья поют гимн, сочиненный королевой, а королева их гонит! Не комедия ли все это с тем, чтобы образовать колонию, целиком подвластную Тайному Обществу? И принц начал анализировать факты, заодно отмечая, что бы надо еще выяснить.

А король, неожиданно сам для себя, сказал своей жене и советнице:

— Прекрасная моя Толтисса, я так рад, что Атар уезжает. Я чувствую, что иначе я в конце концов должен был бы подослать к нему убийцу или поймать его на чем-то и опозорить. Слишком уж вызывающе он себя вел.

— Ты совершенно прав, мудрый мой муж! Только стал бы он менее опасен опозоренным?

— Нет, вроде бы не стал бы. Значит, все равно пришлось бы его казнить либо убить. От какого тяжелого решения он меня избавил! Я ему благодарен.

— Муж мой любимый, все правильно. Но вот не упустил ли ты что-нибудь в своих мыслях?

— Да, женушка! Ты все так прекрасно чувствуешь! Теперь моя задача, чтобы он уехал тоже благодарный мне, а не Клингору, и был бы затем другом Старквайи, а не Карлинора или, не дай Судьба, Хирры.

— Ты становишься все мудрее и мудрее! — прервала разговор Толтисса своим коронным поцелуем.

Словом,

Коль накопилась

Тяжкая куча обид,

Лучшее средство

Их уничтожить —

Просто подальше уйти.