Перстень для Гелены. Рассказы о любви [СИ]

Сразить дракона

Кой черт понес меня в шесть утра к мусорке? Не представляю…

Хотя нет, представлял отлично, что будет, когда родители вернутся из отпуска и увидят, во что превратилась квартира из-за моей страсти к ночным посиделкам и творческому беспорядку. А погнало меня так рано, потому что ненавижу встречаться с соседями. Кивать, здороваться, выслушивать сочувственные вздохи и ахи за спиной. Ну, не вышел я внешностью. Подумаешь, бывает.

— Эй, паря, закурить дай!

Я затолкал в бачок мешки и обернулся к бомжу.

Он мне даже понравился — ну, если не подходить близко и дышать ртом. Гордая личность — в камуфляжной куртке на голое тело, джинсах с пузырями на коленях и растоптанных ботинках. Лысину на темени окружали сальные кудри вольного художника, спускаясь до плеч. А в руке висела полосатая польская сумка для «челноков», невероятно грязная. И профиль был орлиный — не у сумки, у личности без определенного места жительства. Он все время шеей вертел (похоже, она у него чесалась), показывая мне то профиль, то анфас. Или фас?

— Огоньку не найдется?

Я выцепил из нагрудного кармана мятую полупустую пачку, вытряхнул половину сигарет в длань просителя. Полез за зажигалкой.

Бомж опять покрутил головой:

— Не, не надо. У меня своя есть!

Он вытянул и развернул черный, заскорузлый носовой платок, и у меня — как пишут в книжках — сперло дыхание.

Зажимая платком хрупкий хвостик, бомж держал в руке потрясающе, обалденно, невозможно прекрасного каменного дракончика. Такими только стол олигарха украшать, или туалетный столик его жены, дочери и тещи. Э-э, ну, если я хоть немного понимаю в олигархах. Был дракончик размером с ладонь. Вишневый камень светился на просвет. Или коралл, или розовая яшма — я точно не знаю, о них только в книгах читал. А поверх отблескивали тонкие слюдяные чешуи. На спинке гребень и по бокам две полоски — как сложенные крылья. И вытянутая шея с продолговатой мордочкой.

— Т-ты… украл? — когда возможность дышать вернулась, выдавил я.

Бомж фыркнул:

— Не. Тут, за помойкой, нашел. Третьего, что ли, дня. Или выкинул кто, или сама сбежала. Счас с людьми погано обращаются, не то что с животиной. Ты аккуратнее, шмальнуть может.

Он поднес сигарету, и дракончик, словно подтверждая его слова, зажег ее мелкой струйкой огня.

— Давай, прикуривай. А хошь, тебе Тортилу отдам?

Меня умилило в бомже знание детской классики.

— Но она же не черепаха.

Бомж пожал широкими плечами:

— Да мне посарайно. Давай на пузырь — и твоя.

— Но ты же ее бесплатно нашел!

Мужик прицельно сплюнул мне на кроссовку:

— Ты что, еврей?

— Почему?

— Торгуешься.

Я обреченно полез по карманам. Все купюры оказались мятые, как моя жизнь. Но, выцарапав из-за подкладки мелочь, я как раз наскреб нужную сумму.

— В платок заверни, — деловито посоветовал бомж. — Жжется.

Платка у меня не было. Я стянул на ладонь рукав джинсовки и ухватил им дракончика.

— Ну, бывай, паря.

Бомж развернулся к арке, а я, стыдливо оглянувшись, нырнул в подъезд. Дракошка не жглась, просто покалывала немножко — все же хорошая ткань джинса.

Дома я вытянул из плиты противень и усадил Тортилу на него. Протер подолом рубашки очки — мама боролась с этой привычкой, только совершенно напрасно, уселся перед противнем, поставил локти на стол и положил подбородок на сомкнутые ладони:

— Ну, привет… Тортя… Интересно, кто ты? Дракон, сбежавший из сказки? Потому что был слишком маленький, и все пытались тебя слопать?..

Тортила презрительно фыркнула, выпустив струйку пламени.

— Или разведчик инопланетян, изучающий человечество?

Я поскреб лоб над правой бровью.

— И может, ты вообще мальчик, а не девочка? И что с тобой делать? Как сказал бы кот Матроскин, сдать в клинику для опытов?

Тортила презрительно отвернулась. Плюхнулась на пузико и сунула под него узкую голову. Похоже, перспектива стать подопытным кроликом ей не нравилась. А ведь в самом деле: что мне с ней сделать? Что она ест? Что пьет? Нужно ли ее выгуливать, или привыкнет к коробке с газетами в туалете? И не сожжет ли их на фиг, не успев использовать?

И как отнесутся к Торте родители?

Хотя, ясно, как. «Тебе девятнадцать, ты ни хрена не зарабатываешь, занимаешься ерундой, и еще волочишь в дом всякую гадость!..» Я тяжело вздохнул и поправил сползающие очки. Я очки ненавидел! Как ненавидел свою сутулую спину, плоскостопие, корявую дикцию и маленький рост. И родителей ненавидел, до кучи. Мало того, что они наградили меня вот таким генетическим набором и комплексом неудачника! Они еще и не выносили все, что дорого мне. Интернет, рок-группу, что мы пытались сколотить с приятелями, мою гитару и Ленку. Потому что красивая. Мать встречала ее с каменным лицом, а потом шипела в спину гадости. Впрочем, Ленка и бегала в нашу квартиру не из-за меня, а из-за Николая — у него были внешность, кудри и голос, как у молодого Кипелыча. А когда с рок-группой не получилось, и Николай приходить перестал — Ленка тоже растворилась в местном населении. И даже в подъезде делала вид, что мы незнакомы. Ну и пожалуйста!

Я сдвинул противень с дрыхнущей (или делающей вид) дракошкой на край стола и стал творить салат из огурцов, помидоров, куска засохшего сыра и сметаны. Все равно деньги бомжу отдал до копейки: придется до приезда родителей обходиться тем, что есть. Я постоял над открытым холодильником, взял с дверцы холодное «Речицкое» и налил в стакан. Посетовал на то, что любое хорошее пиво со временем отчего-то превращается… в не очень хорошее пиво. Похоже, качество продукта обратно пропорционально размерам вбуханной в него рекламы. Жаль, поделиться этой глубокой мыслью было не с кем.

Тем временем тварюшка изволила проснуться и весьма прицельно изжарила половину салата и угол клеенки на подоконнике. На что угодно готов спорить, родные решат, что я тушил о клеенку сигареты. А огурцы… вы пробовали жареные огурцы? Правильно, лучше не пробовать. Тортила оказалась вегетарианкой — что приготовила, то и съела. Я без охоты дожевал остальное. Только мне могло так не повезти. Если я могу что-то сделать неправильно, то обязательно это сделаю. Все камни на дороге, открытые люки и помет пролетающих ворон — обязательно мои. И теперь… Нет бы, достался мне дракон хотя бы размером с овчарку. Я мог бы жарить на нем яичницу и использовать вместо обогревателя в межсезонье. Или сдавать в аренду толкинистам, чтобы сыграл Глаурунга[20]. Или вышел бы однажды выгуливать дракона на цепочке, вызывая завистливые и уважительные взгляды соседей… А тут Ленка, и бандиты, и мы бы ее спасли! С драконом-то. Ох… И деваться мне оказалось некуда. Придется пройти по домам, выходящим к нашей помойке, порасспрашивать жильцов. Вдруг хозяин Тортилы отыщется. Домов этих три, два небольшие, пять этажей и два подъезда. Зато наш, построенный до войны… То ли за кровавый цвет кирпича, то ли за размеры, его метко прозвали «Брестской крепостью». До потолков без стремянки не дотянуться, а в башне, влепленной на углу, этажей было не шесть, а целых девять.

А если ничего у меня не выйдет… ну, тогда придется давать объявление в газету и Интернет и ждать разборки с родителями.

Горестно вздыхая, уронив на ногу дверцу от старой тумбочки, я отыскал на балконе жестяное ведерко, сунул туда дракошку с торчащим из зубок недоеденным огурцом и отправился обходить квартиры.

Для разнообразия мне повезло. Девушку, что открыла мне высокую, в чешуйках краски, дверь на третьем этаже в соседнем подъезде, я раньше не видел. То ли она в наш дом переехала недавно, то ли я ее просто не замечал. И не из-за плохого зрения. Просто она была самая обыкновенная. Чуть младше меня, в вытянутом джемпере, и ноги в джинсах, как палочки. И лицо обыкновенное. Узкое, немного прыщавое, с длинным носиком. Глаза в бифокальных очках казались огромными. И я отлично знал, что если девушка очки снимет, то глаза окажутся красноватыми и беспомощными. А грудки были красивые, поднимали джемпер двумя крепенькими холмиками. Их хотелось взять в ладони.

Девушка заглянула в мое ведро и ойкнула:

— Тортя! Ой, спасибо, что вы ее нашли!

Совсем, как я, натянула джемпер на руки, и выловила дракошку. Нитки задымились.

— С ведром возьмите!

— Спасибо. Нет!

Я оказался на площадке. Двери хлопнули. Идти никуда не хотелось. Я прислонился к старым кованым перилам, задумавшись, стоит ли закурить. За дверью, где жила хозяйка Тортилы, послышались всхлипы и громкое:

— Ну почему мне не везет? Почему? Почему?!.. Тортя! Ну разве он… этот на принца похож?! Ботаник в очках, и голос гугнивый…

Девушка зарыдала. Мне бы уйти, а я присел, как дурак, на свое ведро перед дверью, приложив ухо к замочной скважине.

Тортила не отвечала — драконы только в сказках разговаривают.

— Маленькая ты моя дурочка!.. Была бы большая — Мишка бы от меня не отворачивался! Не тупился в экран. И все-то ты перепутала. Семидесятая квартира, под нами! Ну что, трудно было залететь туда, сказать, что меня держит в плену ужасный дракон? Что Мишка должен меня спасти?.. Трудно ему, что ли?.. — девушка всхлипнула и громко высморкалась. — Тортя, милая, ну извини… Мне семнадцать уже, а я, как дура, в сказки верю!

Мишку из семидесятой я знал. Мы были ровесниками, ходили в одну школу, потом в технарь; правда, не дружили, так, приятельствовали. Кто я и кто он? Хотя… Я время от времени прятался у него от рассерженных родителей. А еще он иногда для меня в Сети игры скачивал. У него был скоростной Интернет, и такое «железо» — закачаешься. Мне всю жизнь не заработать на такое «железо»[21]. У меня только вирусы подцеплять получается.

А внешне Михал — ну так себе… обыкновенный. Чуть выше меня и тощий. Спереди на голове — короткий ежик, сзади черные волосы спускаются на воротник. Крашеные даже. И очки у него тоже есть. Только не кретинские, как у меня — изящные, в тоненькой золотой оправе. И, пожалуй, Мишка ни разу не умудрился на них сесть.

Чтобы не передумать, я нахально съехал по перилам и забарабанил в Мишкины двери. Открыла его бабушка, закудахтала, поправляя на древних бигудях капроновую косынку; телом в пестром халате перегораживая вход:

— Ты зачем?! Ты куда?!.. Миша спит! Миша занят!!

Как же, занят он! Из дальней комнаты несся рок, перемежаемый выстрелами: похоже, Мишка «гамался» во что-то боевое и бурное. «Counter Strike» какой-нибудь.

Я с неожиданной легкостью отодвинул старушку, не разуваясь, прошагал на шум. Окликнул приятеля и, глядя в дымчатые стекла элегантных очков, пробурчал:

— Я тебя отвлеку на пять минут. Тут надо сразить дракона.