Пермский Губернский 3. Элит

Глава 16

Порой, наступает такой момент, когда и без того огромное количество вопросов резко увеличивается этак в десять раз.

Во-первых, что произошло с моим телом?

Почему я не мог сдвинуться с места? Было ощущение, словно мои мышцы превратились в камень. И нет, тут дело вовсе не в гормонах. Это явно была сила извне.

Но тогда, кто?.. Ненароком я взглянул на шокированную Галину. Обычный человек не может управлять другими на ментальном уровне. Неужели передо мной мощный ньюмит? Интересно… Ещё и ситуация с общением блондиночки с давно погибшими лэтчинами Пантеона, всё никак не давала мне покоя.

Во-вторых, почему Виктория, весь вечер игнорировавшая нас с Галчонком, вдруг проявила столь активный интерес? Выходит, я не ошибся и рыжуля на самом деле та собственница.

И, в-третьих… Какого чёрта тут забыла Беллз⁈ Неужели шпионила за мной?

Конечно, это было ожидаемо, но я настолько привык, что угроза в лице Артовой, «где-то там», что окончательно расслабился. Потерял бдительность в самый неподходящий момент. Что ж, хорошее напоминание. Отныне буду ещё более осторожным.

И теперь самый интригующий вопрос.

А именно, в-четвёртых — что Беллз делала с Семёном⁈ Неужели поймала и угрожала расправой? Или же… тут всё гораздо прозаичнее, и кто-то просто захотел скоротать вечерок за «лёгким кардио»? Не понятно, но интересно.

Кстати, фамильяр опустил ушки, и поджав пушистый хвост, виновато разглядывал свои белые носки с рисунком в виде пряничных человечков.

В итоге, всё, что могло пойти не так — пошло не так. Это была самая неожиданная, и в тоже время глупая подстава из всех!

— У меня к вам встречный вопрос. — холодно ответил я и указал на Семёна: — Что вы делали с моим фамильяром?

— Она мучила меня!!! — тут же возмутился «жертва обстоятельств» и в нос ударил смачный аромат наглого вранья: — Я просто хотел разобраться с ней… А она… Она зажала меня! Вынудила делать ей массаж! Я не хотел, но она показала сиськи…

Насчёт второй части своей «исповеди» Семён даже не соврал.

— Что ж ты за слуга такой? Немного поманила, и ты тут, как тут! А говорил, что боишься её… Эх, ты. — с осуждением произнёс я: — Живо одевайся и жди меня в машине!

— А вот и нет. — между нами тут же встала Беллз: — Господин Осокин… Кажется, вы стали забывать о контракте. Но главное — вы, почему-то, позабыли про возможные последствия. Конечно, моей Госпоже — ваша «мёртвая лошадь» и даром не сдалась. Хотели бы отжать — играли бы совсем по-другому. Она же вас так любит!

— Фёдор Александрович… — тихо прошептала Галчонок: — О, чём говорит эта девушка?

— О моей помолвке с Ксенией Артовой. — честно признался я.

Весь алкоголь, как мне показалось — мгновенно вышел из блондиночки. Она побледнела и начала раскрывать рот, словно рыба, выбросившаяся на берег.

— П… Почему вы мне, ничего не сказали? — расстроенно спросила Галчонок.

— Потому что, мы искренне верим, что Госпожа Артова — откажется от контракта и прекратит издеваться над собой. — снова честно ответил я.

— Вот, как? Тогда, ладно. — с облегчением выдохнула блондиночка и радостно прижалась ко мне.

— ЭЙ!!! — одновременно воскликнули Виктория и Беллз.

— Господин Осокин… — злобно проурчала девушка-кошка: — Вы ходите по НЕВЕРОЯТНО тонкому льду! И настоятельно рекомендую вам прекратить, пока всё это не зашло слишком далеко. У всего есть точки невозврата. А сейчас, я предлагаю вам сделку. Скандала не будет, но при условии, что вы позволите мне забирать Семёна раз в неделю.

— Семён. — я взглянул на миниатюрного Ловеласа: — Ты не обязан жертвовать собой! Мы всегда можем, что-нибудь придумать…

— Конечно, можем! — начал было Семён, но Беллз тут же подошла к нему и начала, что-то нашёптывать на ушко. Нечто такое, отчего бедный фамильяр покраснел, словно помидор. Под конец мне даже показалось, будто наглая девушка-кошка слегка прикусила Семёна за мочку уха.

— Не поддавайся! — холодно произнёс я: — У нас ещё есть дорога назад!

— Нет… — вздохнул фамильяр: — Я готов принести себя в жертву, чтобы предприятие продолжало функционировать! Ради тебя и рода Осокиных… Так будет справедливо для всех!

— Тем не менее — Семён мне нужен на заводе. Он единственный подобный специалист.

— Хорошо. Вечером заберу — утром верну. Как вам такое? — хитро улыбнулась Беллз.

— Ты уверен? — я вопросительно посмотрел на Семёна.

— У меня нет выбора… — чёртов притворщик отыгрывал жертву, но я то прекрасно чувствовал его похотливое нутро. Этот заяц очень хотел, чтобы его кинули «в терновый куст»!

— Хорошо. Раз в неделю. С вечера и до утра. Мы договорились? — поинтересовался я.

— Договорились. — кивнула девушка-кошка: — Рада, что мы пришли к консенсусу. Да и мне не очень хотелось расстраивать свою Госпожу. Ну, а вы… Ваша Светлость — будьте предусмотрительны. И очень осторожны! Весь этот город у моей Госпожи, как на ладони. Если вы дадите ей малейший повод… она с вас глаз не спустит. Она будет знать о каждом вашем передвижении, пока вы не придёте к ней с официальным предложением. И упаси вас бог пойти налево… Вас, конечно, пощадят. Но наши юристы оттрахают ваш мозг ещё сильнее, чем я этого маленького визгливого поросёнка. — Беллз властно шлёпнула Семёна по заднице: — Я вас предупредила! А всё, что тут произошло — теперь навсегда останется между нами.

— И ты тоже учти. Если хоть, что-нибудь пойдёт не так — ты больше, никогда не увидишь Семёна.

— Я слишком много знаю про вас, Господин Осокин. И этого достаточно, чтобы не переходить вам дорогу без крайней нужды. — Беллатрис подмигнула, а затем снова ударила бедного Семёна по заднице. Усевшись в «Бентли», девушка-кошка швырнула в фамильяра одеждой, а затем произнесла странную фразу на французском, от чего «жертва обстоятельств» в очередной раз покраснел.

После этого Беллз довольно быстро умчала в сторону города.

— Я, пожалуй, в машине подожду… — виновато улыбнулся Семён, и прикрывшись своими "пожитками, поспешил к «Кабану».

— Успел? — с усмешкой спросил я.

— Увы… — с нескрываемой досадой ответил фамильяр: — Но она ещё у меня попляшет! Стерва конченая… Ненавижу её!

— Ну-ну.

— Ах… Какая между ними любовь. Страсти, так и кипят! — мечтательно произнесла Галчонок, продолжая прижиматься ко мне: — Фёдор Александрович, а может, к чёрту этот вечер? Поехали в отель!

— Ар-р-р-р… — Виктория сейчас очень напоминала… Гризли! Теперь-то до меня дошло, откуда такое забавное прозвище.

Рыжуля стояла рядом и рычала, испепеляя меня и свою лучшую подругу ревностным взглядом.

— Чего такое? — кажется, Галчонок вернулась в состояние «пьяненькой хищной кошечки» и радостно посмотрела на Викторию: — Ты же сама… Ик… сказала, что между вами больше, ничего нет.

То ли стресс отпустил. То ли часть выпитого алкоголя догнала. Семён рассказывал, что некоторые пьянеют не сразу. Но Галина сейчас окончательно обмякла, повиснув на мне. Она улыбалась, как влюблённая дурочка.

— Какого чёрта ты повисла на нашем боссе?!?! — продолжала рычать Гризли.

— Хочу и вишу. Бе-е-е! — Галчонок очень мило показала Виктории язык: — Фёдор Александрович… Вы такой красивый! А ваше вечно недовольное лицо, как будто вам под дверь навалили кучу… Оно сегодня ещё более прекрасно, чем обычно… Ик…

— Нажралась. — заключила Вика: — Нет, ну ты видел? Нафуськалась, аки скотЫна! Ну, как такое возможно? Она ж почти, ничего не пила!

— Ну… Как «почти ничего»? — задумчиво ответил я: — Наверное, стоит отвезти её домой.

— К вам. — кивнула Галчонок, и понюхав мою шею, тихо добавила: — В постели я… настоящее животное! Хи-хи… Будешь гладить и кормить меня.

— Докатились. — Гризли отрицательно покачала головой: — Ну, вот, и что с ней делать? Николай Константинович будет угорать, как ни в себя. Уж я-то его знаю! Нам бы хоть чуть-чуть привести её в чувства, прежде, чем отвозить домой.

— Не хочу домой! — Галчонок недовольно посмотрела на подругу: — Хочу Фёдора Александровича! Ну, ты посмотри, как он хорош? Хотя… ты и так знаешь. Виктория Владимировна… Ик… — язык звезды всея бухгалтерского учёта начал немного заплетаться: — Вот вечно вы забираете себе всё самое лучшее! А я… Я тоже хочу! Поэтому, теперь Фёдор Александрович — мой. И Артова пускай обломится!

— Ох, слава богу, никто этого не слышит. — с облегчением выдохнула Виктория, уже сменившая гнев на милость: — Ты пока покарауль её… А я сбегаю за водичкой. Галюня у нас, как правило, спокойная. Просто сегодня, что-то пошло не так.

— Хорошо.

— Уи-и-и! Фёдор Александрович такой классный! — выдала Галчонок и вжалась в меня ещё сильнее.

— ТЫ — ВЕНЕРА!!! Я — ЗЕМЛЯ!!! — донесся хор захмелевших диско-соловьев из открывшейся двери: — ЕВА Я ЛЮБИЛА ТЕБЯ!!!

Своеобразно.

Дискотека в самом разгаре. Интересно, зачем они ещё корабль заказали? Вроде, и без того хорошо сидят.

— Фёдор Александрович… А, хотите секрет? — хихикнув, поинтересовалась Галчонок.

— Ну, давай. — улыбнулся я.

Хоть пьяный человек по своей натуре и не может вызывать симпатию, однако блондиночка казалась мне до невероятного милой. О ней, почему-то, хотелось заботиться и защищать. Это, какое-то, совершенно сумбурное чувство, возникающее от одного лишь взгляда на захмелевшего Галчонка.

— Мне вас обещали во сне. Хи-хи… Правда, забавно?

— Эм-м… — вот тут я не совсем уловил суть: — Обещали во сне? Это, как?

— Ага. — продолжая хихикать, ответила Галчонок: — Ко мне подошла девушка. Высокая такая! Брюнетка. Очень красивая. И сказала, что вверяет мне вас! И обещает, что вы меня закроете.

— Прям-таки, закрою? — Лэмия тоже была высокой брюнеткой. Почти с девятиэтажный дом. Но высоких брюнеток — пруд пруди! Нельзя всё сводить к тому, что Галчонок связывалась с моей самой дорогой старшей сестрой.

— Агась. — кивнула блондиночка, влюблённо глядя на меня.

— А, от чего?

— Она не сказала. Просто сообщила, что ко мне придёт человек… от которого будет пахнуть солнышком. Он ворвётся в мою жизнь внезапно. Откуда-то, сверху. Вы вытащили меня из колодца. Помните?

— Такое забудешь…

— И от вас всегда пахнет солнышком!

— Погоди, а когда тебе приснился этот сон? — уточнил я.

— Во время той страшной грозы в Москве. Когда вы очнулись. А ещё я видела огромную руку и чёрную шкатулку! Они упали с неба.

— Ух ты! Какая у тебя богатая фантазия… — улыбнулся я.

Думай!!! Вспоминай… Что было последним, перед смертью? Отрубленная пятерня Мегарда и «Палач Пустоты». Неужели они попали в Пространственную аномалию вместе со мной? Ох… Если Кремень прав, и мы действительно попали в далёкое прошлое, то была очень большая вероятность, что Кракен всё ещё жив…

Не дай бог люди найдут «Палача» и попытаются его открыть!

Вот только огромных космических тварей мне тут и не хватало для полного «счастья».

— ОСТАНОВИ-И-И-И-И!!! МУЗЫКУ-У-У!!! — донеслось из приоткрывшейся двери: — СПЕКТАКЛЬ ОКОНЧЕН!!! ХЭППИ ЭНД!!!

— Ну, как у вас дела? — Виктория поднесла Галчонку бутылочку с водой.

— Отлично. — ответил я: — Обсуждаем сны…

— Ой, только в Авдотью не превращайтесь! — Викторию аж передёрнуло: — Держи! И не торопись… Маленькими глотками.

— Спасибо! Вика, ты такая няшность! — радостно улыбнулась Галчонок и отхлебнула из бутылочки: — Кстати, Фёдор Александрович, а вам больше, кто нравится? Брюнетки или блондинки?

— Я не разделяю девушек по цвету волос. Каждая по-своему прекрасна.

— А грудь? — Галчонок без тени сомнений схватила себя за приличный бюст: — Нравятся большие или маленькие?

— ГАЛЯ!!! — возмущённо воскликнула Виктория и пресекла развратные действия.

— Ну, а чего? Надо же мне понять, есть у меня шанс или нет? Фёдор Александрович! А, что насчёт поп? Вам, какие больше нравятся? Персики? Груши? Песочные часы?

— Ох…

Увы, есть такой тип девушек, которым лучше, никогда не наливать.

Веселье продолжалось. Увы, до теплохода «дожили» далеко не все! И лишь самым стойким борцам с «зелёным змием» выпала честь полюбоваться огнями вечерней Камы.

А какой тут прохладный воздух с ароматом воды. О, навсегда влюбился в это место.

Однако чувствовалось, что тусовка постепенно подходит к концу. Все оставшиеся «в живых» разделились на группы.

«Зажигалки» — кутили на небольшом танцполе со светомузыкой и хитами из далёкого прошлого. По крайней мере, так мне подсказывала память моего донора. Да. Донора. А-то «бывший владелец тела» звучит неприятно.

«Курильщики» — рассортировались по окраинам палубы, и выпуская дым, болтали прямо у воды.

«Философы» — те, кому показалось мало выпитого. Эти невероятные воины продолжали сидеть за столиками и рассуждать о высоком, то и дело поднимая стаканы, бокалы и стопки.

Галчонок ещё некоторое время продержалась, но затем самоотверженно вырубилась прямо на моём плече.

— Коммунальный мост — это мой дар и моё проклятие одновременно! — заявил Артур, глядя на стакан с зелёным напитком: — Почти весь двадцать третий год моя фирма занималась ремонтом. А весь двадцать четвёртый — обслуживанием «косяков». И всё из-за проклятой комиссии!

— А, что с ней не так? — поинтересовался я, придерживая сладко посапывающую Галину за плечо.

— Все хотят денег, Фёдор Александрович! И, желательно — за просто так. К примеру, я человек честный. Мне лишнего не надо. Мои ребята обслуживают мост строго с девяти до восемнадцати ноль-ноль. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Переработки не люблю. Но и внимательно слежу, чтобы каждый мой сотрудник всегда оставался при деле. — ответил чисто русский джентльмен, блистая огромным золотым перстнем на безымянном пальце.

— Это правильный подход. Я тоже перешёл на систему поощрений, но от тунеядцев и лодырей стараюсь сразу избавляться. И, вы знаете — завод начал вновь расцветать! Хотя, я не помню, как он выглядел до смерти отца. Но одно знаю точно — сейчас «Искра» намного лучше, чем в день, когда я только пришёл. Помню тот момент… У руля — гнильё, что превратило завод в бесполезный механизм, который работал ради работы. Низкие зарплаты, отвратительные условия труда, отсутствие дисциплины… Без слёз и не взглянешь.

— Приятно слышать, что хоть, кто-то ещё в этом городе переживает за народ. Видел ваше выступление! К сожалению, мои инвесторы восприняли это, как нечто недопустимое. Многие дворяне шепчутся, что у вас условия для филинидов лучше, чем у всех остальных.

— Думаете, это мои проблемы? — усмехнулся я: — Они сами виноваты. А я создал идеальных и очень послушных рабочих, которые держат на себе большую часть технического обслуживания и сборки.

— Соглашусь. К тому же, после всех ваших выступлений — вряд ли к вам, кто-то посмеет сунуться. Вы — большой молодец! На самом деле, городу очень не хватало такого, как вы. Молодого, амбициозного и с очень острыми клыками. Вы — не боитесь идти вперёд! И самое главное, вы отстаиваете свою правду до конца. Вы самый настоящий луч надежды для тех, кто продолжает честно вести бизнес.

— Вы меня перехвалили. — усмехнулся я.

— А, вот и нет! — возразил Артур, вновь сделав глоток своей неприятной тёмно-зеленой жижи: — Подумайте сами. Вот, к примеру, захотите вы стать Губернским — люди вас примут. Захотите быть губернатором? Не вопрос! Люди вас знают. Они будут помнить ваши хорошие дела. Тем более, вы постоянно напоминаете о себе.

— Мне бы в пору уже отпуск взять…

— Поверьте — отдохнуть ещё успеете! Вы молодой и сильный. Куйте железо, пока горячо! — Артур перешёл на полушёпот: — К тому же, рано или поздно — все хорошие дела закончатся. И скверно это признавать, но… люди чаще запоминают только плохое. Это я к тому, что если сейчас вы не начнёте двигаться в нужную сторону, то потом уже будет поздно.

— Как умно подмечено. — согласился я.

Да, мной уже было говорено о том, что эволюция не успевает за развитием общества. Оттого и запоминается чаще плохое. В этом Артур прав.

Только вот, как совместить учёбу, завод и политические движения? Чем-то явно придётся пожертвовать.

— ВАЛЕРА!!! ВАЛЕРА!!! ТЫ СЛОВНО СНЕГ САМЫЙ ПЕРВЫ-ЫЙ!!! — раздалось с танцпола.

— О! Моя тема! — обрадовался Артур, и залпом опустошив стакан, ринулся к женщине-Рите, что уже призывно покачивала мощными бёдрами.

Да уж. Весёлые ребята.

— Ну, как тебе наша компашка? — поинтересовалась Виктория, присев рядом со мной: — Ещё не задолбали своими заумными разговорами?

— Если честно, то я приятно удивлён. В вашем классе учились очень умные люди.

— Что? Ты про Турика? — усмехнулась Гризли: — Он-то — да… Умный. И родители у него очень умные! Купцы из девяностых, которые вовремя успели удовлетворить спрос на иностранные товары. Увы, вся эта строительная империя Артура — подарок от его родителей. Конечно, я не спорю, что он очень активно всем занимается и даже, что-то приумножает. Но… он не открывал дело с нуля.

— Чтобы не профукать дело родителей — тоже необходимы мозги.

— Да-да. Но ты так восхитился, что я даже немного удивилась и позавидовала. — улыбнулась Виктория: — Школа… чудесное время. Там было столько всякого дерьма. Однако, это с лихвой компенсировалось чудесными моментами. В школе человек ещё чувствует душой. Понимаешь? Каждый закат для тебя, как будто повод написать стихотворение. А аромат воздуха после дождя возбуждает внутри тебя настоящего Марка Твена! В школьные времена всё такое важное… Всё необходимое. И, с одной стороны — это правда, ведь то время больше никогда не повторится. Я иногда корю себя за то, что часто прогуливала.

— Прогуливала? — удивился я: — Так-так… Мне вот тоже сказали, что ты болела. А на самом деле?

— Да! Болела. — хитро усмехнулась Гризли: — Воспалением хитрости. Маман постоянно работала. Отец тогда вообще был вахтовиком. А Лика у нас примерная отличница! Умница и красавица. Надежда родителей. У неё даже по «Кенгуру» и «Русскому медвежонку» грамоты за первое место есть. А я… Я любила иногда купить замороженную пиццу. Разогреть её в микроволновке и весь день смотреть «Счастливы вместе»!

— Какой ужас…

— Не. Весь цимес в том, что нужно понимать контекст! С каждой просмотренной серией персонажи становятся для тебя родными. Наверное, в этом и есть магия сериалов. — пожав плечами, ответила Вика: — Но на самом деле — я просто суперленивый человек. О, ты не представляешь, как я всегда хотела остаться с тобой и просто поваляться в кровати!

— Не понимаю, зачем убегала?

— Врала себе, что смогу отказаться от тебя. — игриво подмигнув, ответила Гризли и взяла меня за руку: — Знаешь, есть в тебе, нечто таинственное. Будто — неземное! И оно манит меня…

— Не тебя одну. — усмехнулся я, взглядом показав на спящего на мне Галчонка.

— Честно — я была в шоке! Нет… подозрения у меня, конечно, были. Вы проводили слишком много времени вместе. А ещё ты вечно называл её «золотцем», «котиком» и прочей няшной хренью. Почему ты ко мне всегда обращаешься по имени отчеству?

— Мы с тобой — отдельная история, Виктория Владимировна. Так что — не берите в голову.

— А если возьму? — рыжуля подсела ещё ближе: — Кстати… Давно твой кот тусит с кошкой Артовых?

— Около двухсот лет. Но, они расставались. Кот заверял меня, что Беллатрис — стерва и мучила его. Насвистывал, что боится её. А сейчас… выпал в одних трусах! Чёртов цундере-кот…

— Хах! Настоящий французский дамский угодник. Что с него взять? Я же вижу, как он ходит по заводу, в надежде, что девчонки его погладят. Он прям сам подходит. Иногда валяется на солнышке к верху пузиком. Призывает.

— Да знаю я всё… Мне прекрасно понятно, что ему тоже иногда нужна женская ласка и тепло. Каждому мужику этого хочется. Просто… Мы с Артовой сейчас в контрах из-за старого договора. Она, вроде, хочет по-настоящему. А мне всё это не надо.

— Пробовал с ней разговаривать?

— Пробовал. А, что толку? Она и слушать не хочет. Видимо, одна из тех, кто верит в «стерпится-слюбится». — вздохнул я: — А мне, ну вот совсем не до отношений. И уж тем более — не до брака.

Наш теплоход плавно подходил к Коммунальному мосту, который яркой гирляндой распростёрся между двумя берегами. Красиво! Уже не пожалел, что согласился на этот небольшой круиз.

— Хитрый Граф Осокин. — сузив глаза, прошептала Виктория: — Смотрю на вас, а слов уже не слышу… Вы опять нагло украли моё сердце!

— Ой, да ладн… — краем глаза я заметил странное движение на Коммунальном мосту. Как будто, кто-то карабкался вверх по одной из опор.

— Что такое? — взволнованно спросила Гризли и тоже посмотрела на мост.

Несколько чёрных силуэтов уверенно ползли вверх. И судя по здоровенным рюкзакам — тащили они с собой явно не ремонтное оборудование. Да и форма уж больно знакомая. Прямо, как у того бойца, которого мы украли после покушения на Карягина.

— Вызывай своих! — я аккуратно придвинул спящую Галину к стенке и накрыл своим пиджаком: — И, как можно скорее!

— Что? Зачем⁈ — удивилась Виктория.

— Один из чистильщиков рассказал мне про взрывчатку, которую Канопус закупил для теракта в Пермской губернии! А вон там — представители нового террористического объединения. Я по форме вижу!

— Поняла. — Гризли тут же выхватила мобильник из сумочки: — А ты, куда?

— Разомну косточки. — сняв ботинки, я спустился вниз и бесшумно соскользнул в воду.

Холодная, тварь!

Зато мгновенно протрезвел.

Вдохнув побольше воздуха, я поплыл в сторону небольшой резиновой лодки. Там, как раз в гордом одиночестве восседал один из культистов.

Вынырнув из воды, я схватил его за шею, а затем нанёс два точных удара по кадыку и заткнул бедолаге рот. Тот подёргался около десяти секунд и обмяк.

Эх, покой нам только снится!