Предтечи этажерок

Глава 1. Живущие небом

Тот, кто единожды познал небо, никогда не сможет с ним расстаться. Многие пилоты, что гражданской авиации, что военной, после списания на землю начинали искать новый путь в манящие небеса. Кому-то везло устроиться инструктором в аэроклуб или найти место пилота в небольших экскурсионных компаниях. Кто-то умудрялся собрать достаточно средств, чтобы прикупить себе небольшой легкомоторный самолетик и время от времени баловать себя умиротворяющими душу прогулками в небесах. А некоторые, что называется, сами становились творцами собственного счастья. Причем в самом прямом смысле этого слова!

Гаражи на окраинах городов, никому не нужные цеха на некогда громадных предприятиях советской эпохи, что не смогли найти себе достойного применения в современных реалиях, а то и старые заброшенные ангары на не менее заброшенных аэродромах тут и там по всей стране превращались в места, где творилось таинство рождения или же возрождения крылатых машин.

Десятки и сотни энтузиастов тратили все свое свободное время на воплощение своей мечты в дереве и металле, но повезло или же не повезло оказаться там, где надо или там, где совсем не надо — смотря с какой стороны посмотреть, лишь троим старым знакомым, что успели не только послужить своей родине, но и выйти в отставку.

Много чего в свое совместными усилиями было прихвачено на гражданку вместе с собой и впоследствии размещено в небольшом гараже принадлежащем некогда гигантскому заводу работавшему на армию. Однако, вслед за развалом страны последовал и развал гиганта военной промышленности и лишившиеся всякого оборудования цеха отныне использовались исключительно в качестве складов.

Но загребущие руки былых хозяев завода все же не смогли дотянуться до секретных подвалов, где за намертво заклиненной дверью, которой могли бы позавидовать едва ли не все банки мира, семь иссушенных мумий, навсегда оставшихся на своих постах и рабочих местах, хранили тайну находившейся тут же машины времени.

Давно уже покинули этот свет, причем далеко не всегда по естественным причинам, все, кто хоть что-нибудь знал об этом проекте, а запущенная отчаявшимися учеными машина продолжала свой многолетний отсчет запуска эффекта, о котором столь много грезили фантасты.

И вот когда результат трехлетнего труда одной из групп энтузиастов авиареставрации как раз готовился к первому выкату, в полусотне метрах под бетонным полом заводского гаража, где когда-то ночевали ЗИЛ-ы и ГАЗ-ы, к итоговому результату своего существования подошла куда более сложная машина, нежели восставший из небытия У-2.

Неконтролируемый никем уже более четверти века процесс перемещения во времени оказался до обидного неприметным. Не было, ни звуков взрыва, ни северного сияния, ни элетролизации воздуха, просто в одно мгновение на месте старого гаража образовалась огромная воронка глубиной почти в сотню метров, в которую тут же завалилась одна из стен цеха. Но занятые нанесением «последних мазков» на возрожденную легенду отечественной авиации друзья даже глазом не моргнули в этот момент, будучи увлеченными своей работой. И лишь прибытие в новое пространство-время заставило их отвлечься от труда и выразить свое недовольство.

— Этого еще не хватало! — хлопнул себя по ногам Егор, с трудом сдержавшись от того, чтобы плюнуть на пошарпанный и местами пошедший трещинами бетонный пол. — Что эти паразиты там опять устроили!?

— Похоже, эти придурки на сей раз не ограничились только одним из цехов, а вдобавок спалили и трансформатор. — угрюмо произнес Алексей, успев указать рукой на гаснущую лампочку до того, как импровизированный ангар погрузился во тьму. К несчастью трех посвятивших свои жизни небу друзей их соседями по съему помещений оказались горе-торгаши всевозможных горюче-смазочных материалов, чей товар уже дважды погибал в устраиваемых конкурентами пожарах вместе с разваливающимися на глазах старыми заводскими цехами.

В подтверждение частично озвученных мыслей снаружи раздался треск и хруст, какой мог возникнуть в процессе разрушения здания, а спустя мгновение их прибежище изрядно тряхнуло, как от ударной волны, отчего с потолка, не знавшего более полувека ремонта, строения посыпались тучи пыли и штукатурки. А настежь распахнутые ворота захлопнулись за какое-то мгновение. Причем, от удара одна из створок слетела с петель и с противным скрипом перекосилась в проеме, всем своим видом показывая, что в ближайшее время никто никуда не поедет и уж тем более не полетит.

— Странно, что никто не кричит. Обычно там чуть что, сразу такой гвалт подымался, а тут тишина, хотя бахнуло знатно. — обратил внимание друзей на весьма тревожный фактор Михаил, после чего покосился на только закончившие звенеть оконные стекла, солнечный свет через которые в помещение проникал в последний раз еще до Перестройки. Сперва, годами не смываемая грязь, а после, графическое творчество не признанных народом мастеров баллончика начисто лишили помещение естественного освещения, отчего внутри всегда приходилось работать при свете ламп либо раскрытых воротах. Но если к факту невозможности увидеть свет через испоганенное остекление они уже давно привыкли, то ожидать подобной же подлости от образовавшихся в результате перекоса ворот щелей оказались явно не готовы. И лишь будучи увлеченными руганью и поиском источников хоть какого-нибудь света никто не обратил на данный факт ни малейшего внимания.

— Во! Нашел! — первым до своего мобильника добрался Михаил и подсвечивая себе экраном, направился к выходу из гаража. Отворив дверь, он с немалым удивлением уставился на непроницаемый туман клубившийся снаружи. Причем туман был настолько густой, что протянутая вперед рука терялась из вида уже через пару сантиметров. — Эй, мужики, вы только взгляните на это! — подсветив телефоном дверной проем, он вновь показал фокус с исчезновением руки, — Вы когда-нибудь встречали такой туман?

— Ты что творишь! — у наблюдавшего за действиями друга Алексея едва не зашевелились волосы, причем, не только на голове. — А вдруг это какая-то очередная забористая химия! И именно из-за нее у соседей уже попросту некому кричать — «Караул»!?

— Вот черт! — тут же одернул руку и захлопнул дверь Михаил, после чего поспешил ретироваться подальше от ворот. — Что-то я действительно вообще не подумал. — повинился он друзьям, поймав на себе обвинительные взгляды.

— И что теперь будем делать? — озвучил явно мучавший не его одного вопрос Алексей.

— Надо звонить в МЧС. Но, сперва, заткнуть щели всем, что найдем, чтобы эта гадость не заползла внутрь. А то действительно, надышимся и будем потом воображаемых зеленых собачек ловить. И это в лучшем случае!

— Вот только что-то она не спешит к нам заползать. Видишь? — нашедший таки дежурный фонарик Егор осветил покосившуюся створку ворот, так что все смогли рассмотреть собравшуюся снаружи хмарь. — И, кстати, хоть у кого-нибудь связь есть? А то у меня телефон не видит сеть.

Продолжавшееся с четверть часа наблюдение за непонятным явлением, лишь изредка прерывалось короткой руганью, когда очередная попытка дозвониться хоть до кого-нибудь заканчивалась очередным же провалом по причине отсутствия сигнала сети. И только когда терпение последнего из трех друзей подошло к концу, а снаружи не изменилось ровным счетом ничего, в ход пошел старый ОЗК, стащенный в лихие девяностые вместе с не малым количеством ставшего резко ненужным военным имуществом и использовавшимся в последнее время при обработке перкали авиационным лаком.

Облачившийся в защитный костюм и нацепивший противогаз, что также использовался при покрасочных работах, Алексей, прихватив второй и последний фонарь, отправился на разведку в продолжавший стоять за пределами цеха, словно студень, туман. Во всяком случае, все трое сошлись во мнении, что наблюдаемое ими явление имеет куда большее отношение к туману, нежели к копоти возникающей при пожаре. Да странным, да невероятно густым, но туманом. Однако, перестраховаться все же виделось не лишним отчего и пошли в ход нашедшиеся под рукой средства индивидуальной защиты.

— Эй, ежик в тумане, отзовись! Ты там снаружи хоть что-нибудь видишь? — не выдержав и минуты, прокричал в открытую дверь Егор.

— Погода там, абсолютно нелетная. К тому же не откликается никто. — прогудела из-под противогаза вынырнувшая из тумана голова, заставив Михаила с Егором синхронно подпрыгнуть и чертыхнуться.

— Ты, Леша, больше так не делай, а то натуральный всадник без головы какой-то. — передернул плечами Михаил. — Точнее, голова без всадника. Висит себе в небе и разговаривает. Жуть натуральная!

— Это вон там жуть натуральная. — столь же внезапно вынырнувшая из тумана рука показала большим пальцем назад, — Не видно ни зги. Не дай Бог садиться в таком тумане!

— А что соседи? — поинтересовался Михаил.

— А что соседи? — пожал плечами полностью вышедший из тумана под свет фонаря Алексей, — Не видать и не слыхать, впрочем, как и всего остального. — Это, я вам доложу, даже не посадка по приборам! Очень, знаете ли, неприятное ощущение. Чувствуешь себя абсолютно беспомощным ничтожеством оказавшимся посредине великого ничто! Я ведь и вернуться смог только потому что шел исключительно по прямой и считал шаги. А не подумал бы изначально о том, как назад идти, так бы и бродил в этом тумане тенью отца Гамлета. Мне, конечно, доводилось и в облаках летать и в туман садиться, но такого я совершенно точно не припомню! Да его хоть ложкой ешь!

— Ну, жрать туман мы точно не будем, однако и сидеть здесь как-то неприятно. Давит на психику. — поежился Егор. — Вы как хотите, а я пробегусь до машины. Хоть радио включу. Пусть себе орет. Лишь бы схлынула эта звенящая тишина.

— Останавливать мы тебя, конечно, не будем. Мальчик ты уже давно взрослый. Вон, даже на пенсию успел выйти. Впрочем, как и мы все. — усмехнулся Михаил, — Но чтобы потом тебя не искать по всей округе, давай хоть тросом каким тебя обвяжем. Всяко легче будет назад вернуться, если мимо машины пройдешь.

— А это идея! — тут же оценил предусмотрительность друга бывший штурмовик.

Пусть не мгновенно, но весьма споро был найден трос, обвязавшись которым, Егор шагнул в неизвестность мглы. Метров пятнадцать аналога нити Ариадны вытравилось вполне легко, но затем тот резко дернулся и после застыл. Естественно, оставшиеся в здании тут же поинтересовались самочувствием своего друга, но не получив в ответ ничего, кроме гробовой тишины, тут же попытались втянуть трос обратно. Однако, все попытки оказались тщетны. Единственным результатом стали лишь порезанные о сталь троса руки, да проступивший на лицах обоих испуг.

— Не нравится мне это. — пробормотал Алексей и бросив трос, кинулся к своей сумке. Дважды споткнувшись по пути и уронив что-то с верстака, он вскоре вернулся обратно к двери, сжимая в руке ТТ. — Резинострел. — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Михаила. — Прихватил вот, чтобы салют дать при первом выкате нашего крылатого друга.

— Ты бы еще Сайгу приволок. — лишь покачал Михаил головой.

— Знал бы, что случится такое, — кивнул он на стоящую перед глазами стену тумана, — прихватил бы. — Перехватив пистолет поудобнее, Алексей принял в левую руку трос, и пропуская его в сжатом кулаке, нырнул в туман вслед за Егором.

— Видишь что-нибудь? — не выдержал и пяти секунд оставшийся в ангаре Михаил.

— Я даже рук своих не вижу! И вообще, не дергай меня. — отозвался Алексей, после чего переключился на выкликивание своего второго товарища — Егор, ау, ты где? Чего молчишь? — потихоньку продвигаясь по натянутому тросу, он не терял надежду докричаться до пропавшего друга, а заодно давал знать оставшемуся в здании Михаилу, что с ним все в порядке. — Если это твоя очередная шутка юмора, то она ни разу не смешная! Отзовись паразит, а не то сам найду и морду набью!

— Ну что там? Нашел остывающий труп? — нервно хихикнул Михаил.

— Тьфу на тебя! Шутник гребаный! — огрызнулся в ответ Алексей, — Нет тут никого и ничего! Только мы и этот чертов туман! — сплюнув от негодования, он резко развернулся, чтобы оглянуться и совершенно неожиданно влетел лбом в солидных размеров дерево. Вполне закономерно голова тут же отозвалась глухим звуком удара двух тупых предметов и накатившей болью. — Ух ё-ё-ё! — зашипел Алексей и принялся растирать пострадавший лоб.

— Чего ты там? Споткнулся что ли? — вполне отчетливо расслышал чертыхания друга Михаил.

— Нет. В дерево лбом врезался!

— Ну ты придумал тоже! — усмехнулся оставшийся в здании военный пенсионер — Откуда тут дереву взяться?

— Ты знаешь, друг мой дорогой, вот я сейчас мучаюсь тем же вопросом. А еще головной болью! — прошипел в ответ Алексей, продолжая потирать лоб, — Хочешь, верь, хочешь, нет, но тут, прямо у меня перед носом, стоит огромное дерево!

— Хорош разыгрывать! — вновь разлился по туману голос Михаила.

— Какие к чертям розыгрыши! Я в него со всего маха головой влетел! — приложив к пострадавшему лбу холодную сталь пистолета, Алексей, ругаясь про себя, двинулся дальше и буквально через пару метров наткнулся на ноги пропавшего товарища. К его величайшему облегчению и тело, и голова с руками к ногам прилагались. Вот только споткнувшийся о торчащий из земли корень Егор очень неудачно приложился головой о трухлявый пень. В отличие от человека пень столь близкое знакомство не пережил, развалившись на части, а бывший пилот штурмовика отделался огромной шишкой и потерянным сознанием.

— Во! Принимай добычу! — тяжело дышащий Алексей ввалился в ангар, задев плечом косяк и едва не сбив с ног Михаила. — Нашлась пропажа! — развернувшись, он продемонстрировал закинутого на плечи Егора. — Тяжелый, паразит! Еле допер!

— Чего это с ним? — мгновенно подскочив, тот помог сгрузить товарища на пол и вопросительно уставился на Алексея.

— Живой он. — отмахнулся вернувшийся из тумана ежик и разогнувшись, простонал — спина давала знать, что не одобряет подобные нагрузки. — Пень трухлявый забодал, вон какая шишка на лбу. Пульс есть, я проверил.

— А пень то там откуда взялся? — еще больше удивился Михаил, хотя после сообщения о наличии поблизости взявшегося незнамо откуда дерева, информация о пне уже не была столь непостижимой.

— Наверное, оттуда же откуда взялось дерево — из земли. — пожал плечами Алексей. — И не надо на меня так смотреть! Хочешь, верь, хочешь — нет, но там натуральный лес! Я пока шел обратно, как минимум о пяток деревьев зацепился.

— Не разыгрываешь? — недоверчиво протянул Михаил, покосившись на дверной проем, за которым все так же незыблемо продолжала висеть непроглядная хмарь.

— Больно оно мне надо — тебя разыгрывать. — отмахнулся все еще потирающий поясницу Алексей. — Попали мы! Причем черт знает куда!

— О-о-о-х. — протяжно простонал Егор, прерывая диалог друзей, — Моя голова. — Подтянув руку ко лбу, он шикнул от боли, стоило пальцам наткнуться на солидных размеров шишку, — Кто это меня так?

— Никто. Это ты сам так удачно приземлился. — потянувшись, отозвался Алексей. — В следующий раз внимательнее под ноги смотри, штурмовик. Совсем службу забыл что ли?

— Так я же шесть лет как погоны снял. Навыки то подзабылись. И где это я умудрился так?

— Не знаю, дружище. Ясно одно — мы попали. Там, снаружи, кроме тумана только лес. Как он там оказался, или как мы оказались в нем — не имею ни малейшего понятия.

— А может это сон? — предположил Михаил. — Давайте ущипнем друг друга для проверки?

— Эй-эй. — Алексей едва успел отбить руку приятеля, — Давай ка лучше каждый ущипнет себя сам. Я тебя, конечно, давно знаю, но Москва, как говорят, меняет людей. А ты как раз недавно туда мотался.

— Ты это на что, царская морда, намекаешь? — опасно прищурился Михаил примериваясь как бы сподручней отвесить старому товарищу леща.

— Ни на что не намекаю. — лишь отмахнулся тот в ответ, прежде чем произвести опыт над собой. — Ай!

— Уй!

— Похоже, мы все же не спим. — резюмировал Алексей, растирая руку и наблюдая, как тем же самым заняты его товарищи. — Да и сомнительно чтобы всем троим одновременно снилось одно и то же.

— Не спим. — согласно кивнул Михаил и тут же выдал следующее наиболее разумное предположение, — А может водка была паленая?

— Так мы же ее еще не пили!

— Откуда ты знаешь? Может и пили! Просто забыли об этом!

— Нее. Точно не пили. — поднеся ко рту ладонь и выдохнув в нее, покачал головой Алексей. — Вон и пакеты с закусоном нетронутые стоят. — лучом фонаря он прошелся по закинутым под верстак мешкам, из которых торчали горлышки бутылок и края упаковок всевозможных нарезок с салатиками.

— Групповое помешательство? — выдал очередную идею Егор.

— Или нас зеленые человечки похитили. — в тон ему ответил Алексей. — Чего гадать? Подождем, пока туман не рассеется. Не вечно же он будет за дверью висеть. А там и осмотримся.

Когда спустя еще пол часа туман все же сильно поредел, все трое смогли лицезреть окруживший огрызок некогда здорового здания девственный лес. Высоченные сосны, чьи верхушки терялись на непроглядной из-за обилия веток высоте, не оставляли шансов на жизнь другим деревьям и потому лишь небольшие кустарники скромно пытались укрыть тот хаос, что устроили они здесь своим появлением. Не менее пары десятков хвойных великанов лежали, вырванные из земли с корнем, между своими более удачливыми соседями, расходясь от ангара кругом, как от эпицентра сильного взрыва.

— Надеюсь, нам не поставят в вину незаконную вырубку леса, где бы мы ни оказались. — нервно усмехнулся Михаил, осматривая окрестности с крыши остатков здания, куда они забрались по сохранившейся пожарной лестнице.

— Не о том беспокоишься. — покосился на него Егор. — Меня гораздо больше беспокоит — где сейчас все остальные. Где моя семья!? Марина, дети!

— Извини, дружище, — положил тому руку на плечо Михаил, — но пока мы не поймем, что с нами вообще произошло… В общем, давай надеяться на лучшее. И вообще, хватит сидеть на месте. Чем быстрее мы выйдем к людям, тем раньше поймем, что за чертовщина тут творится.

— Это ты верно сказал. Осмотреться будет совсем не лишним. Но прежде чем ломиться во все стороны, как лось сквозь кукурузу, неплохо было бы вооружиться. А то вдруг обнаружится, что мы оказались в плейстоцене, как в каком-нибудь голливудском фильме. Вот встретимся с динозавром с одним голым задом — и все … Тю-тю. — нервно усмехнулся Алексей.

— А у тебя что, ПТР под верстаком завалялся?

— ПТР у меня, конечно, нет, но без топора я не рискну отдалиться от здания. — еще раз окинув взглядом стену стоящих вокруг деревьев, передернул тот плечами — уж больно дурные мысли лезли в голову от всего произошедшего.

Договорившись встретиться через пол часа, друзья разбрелись в разные стороны. На севере, впрочем, как на юге и востоке ничего найти не удалось и только на западе, куда собравшиеся у гаража мужики пошли все вместе уже метров через двести они неожиданно вывалились из леса на заросшую просеку. Наломав веток со стоящих вокруг деревьев, чтобы потом не блуждать в поиске места, где следовало обратно заходить в лес, они, не смотря на жажду, прибавили ходу и примерно через полчаса вышли на укатанную грунтовку, с одной стороны которой протянулись засеянные поля, заканчивающиеся у видневшейся примерно в километре деревеньки.

Деревня производила тягостное впечатление. Потемневшие от времени небольшие бревенчатые избы, покосившиеся плетни вместо заборов и никакого намека на цивилизацию. Отсутствовали не только привычные столбы линий электропередач, которые в отличие от проводов сохранились даже в самых глухих деревнях России, но и вездесущий мусор, что откровенно повергало в шок! Ведь мусор стал истинным доказательством наличия цивилизации на планете. И даже в лесах, когда они изредка выбирались по грибы и ягоды, всевозможные обертки, сигаретные пачки и банки из-под пива попадались в самых казалось бы дремучих местах. Здесь же не было ничего! Ни одного фантика, ни одного окурка. Поначалу, ни один из них даже не обратил на это никакого внимания, но вскоре глаз бывшего пилота штурмовика, успевшего повоевать, зацепился за некоторые несоответствия, и только при подходе к деревне, в голову пришла мысль об отсутствии мусора. Вот только озвучить ее Михаил не успел, поскольку их компанию уже приметили местные, от вида которых становилось не по себе. Заросшие, бородатые, чумазые мужики, одетые если не в обноски, то во что-то очень близкое, в убитых напрочь сапогах появились из-за угла крайнего дома и заметив троих незнакомцев, тут же направились к ним. Ранее подобных колоритных личностей друзья встречали только на Ленинградском, Ярославском и Казанском вокзалах Москвы, где те изволили проживать.

Михаил уже было приготовился к неминуемому мордобою, уж больно неприветливые у местных были физиономии, но те, подойдя поближе, стянули с голов засаленные шапки непонятного фасона и даже чуть поклонились.

— День добрый, вашбродь. — прогудел выглядевший наиболее старшим из числа подошедших.

— И вам, мужики, добрый день. — тут же ответил воодушевившийся Михаил, поняв, что прямо здесь и сейчас их бить не собираются. — Не подскажете, где мы оказались? А то заблудились малость.

— Так деревня Утечино, вашбродь. — огладив растрепанную бороду, степенно ответил мужик.

— Утечино? — Михаил бросил многозначительные взгляды на друзей. — Мы ведь от Нижнего Новгорода недалеко, верно?

— Верст десять выйдет, вашбродь, так что да, недалече будет.

Царапавшее сознание старорежимное «вашбродь» произносимое местными как-то чересчур привычно заставило Михаила напрячься. Не смотря на прошедшее время с тех пор, как исчезла Российская империя, хотя бы раз в двадцать-тридцать лет в новостях проскакивала информация об обнаруженных поселениях староверов да малых народов все еще считающих, что живут под властью царя. Вот только подобное могло бы стать правдой где-нибудь в непролазной сибирской тайге, но никак не в ближайшем пригороде Нижнего Новгорода. Тем более Утечино было ему хорошо знакомо, ведь именно через нее пролегала дорога от города до облюбованного ими заброшенного аэродрома сельхозавиации, куда они собственно и собирались вскоре перевезти поставленный на крыло У2. Вот только еще пару дней назад, когда они навещали его, эта деревня выглядела куда как современнее и значительно больше.

— Не нравится мне все это. — еле слышно пробормотал Михаил, обращаясь к своим товарищам и на всякий случай прикрывая рот ладонью, как при зевке.

— Согласен, надо сваливать. — поспешил поддакнуть ему Алексей, пытаясь незаметно покрепче перехватить в безбожно потеющей руке рукоять топора.

— А что, мужики, никто кроме нас сегодня к вашей деревне не выходил? Друзья у нас потерялись, вот и ищем их теперь. — покосившись на друзей, спросил первое пришедшее на ум Егор.

— Может кто и был, вашбродь, только не видели мы. С самого утра всей деревней в церкви о спасении душ молились. Небеса то вона как раскрасились. И даже солнце второе на небосклоне зажглось! Теперь то уже исчезло, но доселе дюже ярко полыхало! Мы то уже грешным делом думали, что конец света пришел, вот и замаливали грехи человечества всей деревней. Не оставил нас Господь! — все местные тут же трижды перекрестились, — Послал нам, грешным, спасение. Дал еще один шанс на жизнь праведную. — мужики вновь трижды осенили себя крестным знамением.

— Второе солнце? — переглянулись друзья, одновременно подумав про ядерный взрыв, как наиболее возможный виновник подобного явления.

— А вы разве не видели, как небо всеми цветами радуги полыхало?

— Мы с первых лучей солнца в лесу были. А там из-под крон ничего не разглядеть. — развел руками Алексей. — Да и смотрели мы все больше по сторонам — друзей искали. На небо редко взгляд бросали.

— Ну, ежели к нам не вышли, так к какой другой деревне или дороге. Леса у нас не сильно дремучие. Выберутся. Не сомневайтесь, вашбродь.

— Что же, благодарю на добром слове, утешили. — дабы более не испытывать судьбу, Алексей решил поскорее выяснить в каком именно направлении находится город и побыстрее покинуть эту непонятную деревеньку, застывшую во времени на добрую сотню лет.

— Вон туда. — махнул рукой все тот же мужик. — Версты четыре пройдете, а там и на большую дорогу прямо до Новгорода выйдете.

— Спасибо, люди добрые, за помощь. Поспешим, пожалуй. Глядишь, друзья наши уже и нашлись, а это мы, наоборот, потерялись. — не стал терять времени на продолжение расшаркивания Михаил и кивнув в знак благодарности, двинулся в указанном направлении.

— Бог вам в помощь, вашбродь. — услышал он уже в спину напутствие местного жителя, полностью потерявшего в его глазах звание человека без определенного места жительства.

Обратная дорога до гаража заняла куда меньше времени. Шли они по уже единожды проторенной дороге, нигде не плутая и никуда не сворачивая. Потому, не прошло и получаса, как, закрыв за своей спиной небольшую входную дверь, все трое синхронно выдохнули с облегчением, будто оказались не в разваливающемся импровизированном ангаре, а за крепостными стенами. Хотя, справедливости ради, стоило сказать, что произошедшая встреча лишь прибавила вопросов, ответов на которые пока найти не удавалось.

— Ну что, товарищи по несчастью, делитесь, кто чего надумал. — присев на табурет, открыл заседание Алексей.

— Судя по быту, одежде и говору встреченных нами деревенских, угодили мы в дремучее прошлое. — первым высказался Михаил. — В дореволюционные времена точно. Одно их привычное «вашбродь» чего стоит!

— А, может, все же мы нарвались на какой-нибудь тематический исторический парк? — попытался ухватиться за спасительную соломинку единственный семейный человек в их небольшом коллективе.

— Ага, если бы еще эти парки, объясняли эффект межпространственного перемещения. Ведь иным другим способом наше появления посреди леса, я объяснить никак не могу.

— Никакой это не парк. — устало проведя ладонью по лицу и привалившись спиной к верстаку, грустно произнес Михаил. — Мы точно уже не в нашем времени.

— С чего ты вдруг стал столь категоричным?

— Да вот, вспомнил, что именно казалось мне странным все то время, что мы шли к деревне. — поймав заинтересованные взгляды друзей, он пояснил, — Мусора не было! Нигде! Ничего! Ни бычка на обочине, ни обертки. Даже будь это тематический парк, не смогли бы они очистить абсолютно всю деревню и дороги. Мы все же в России, а не Финляндии. Я на обратном пути специально под ноги смотрел — ничего!

— Это аргумент. — недолго подумав, был вынужден согласиться Алексей. Уж чего, а вот грязи и мусора в стране было не меряно. Здесь же дорожная грязь была вынуждена скучать в гордом одиночестве. Ведь кроме пары кучек давно засохшего результата жизнедеятельности то ли коровы, то ли лошади, он и сам не заметил на дороге ничего подходящего под определение сора. — Причем аргумент железный.

— А чего гадать? — оторвав взгляд от пола и постаравшись отогнать подальше невеселые мысли, поинтересовался Егор. — Они же сами сказали, что Новгород в десяти километрах от деревни. Дойдем и посмотрим. Только переодеться надо. А то наша советская форма времен развала Cоюза, для первого встречного военного или милиционера, или как они тут назывались, это серьезный повод придраться. То, что форма военная — видно невооруженным глазом. А фасон ни разу не царской армии. Это здесь, для обычных крестьян, мы сошли за господ офицеров. А вот с понимающим человеком — мгновенно завалимся. Да и головные уборы стоит прихватить. Помнится, в былые времена даже последняя пьянь не позволяла себе ходить с непокрытой головой. То-то местные мужики так нездорово на нас косились.

— И что ты предлагаешь? Пойти в повседневном? Боюсь, что в этом случае мы завалимся еще раньше. А общаться с местными силами правопорядка, пока не поймем, где мы или когда мы оказались, как-то не сильно хочется. Еще запрут в желтом доме или вообще прикопают по-тихому. Тех, кто слишком много знал, не любили во все времена. А если мы все же провалились в прошлое, как об этом пишется в популярных нынче книгах, знаем мы много. Слишком много!

— Леша прав. За такие знания нас, если не свои прикопают, так забугорные друзья подсуетятся. — тут же согласно кивнул Михаил.

— Но это мы обсудим чуть позже. А сейчас давайте вернемся к более насущным проблемам. Перво-наперво, надо определиться с одеждой, а после провести ревизию всего съестного. Не знаю как вы, друзья-товарищи, а у меня от всего этого жуткий аппетит прорезался. — в подтверждение своих слов принялся разводить рулады животом Алексей.

— Ну ты вообще непробиваемый! — с хорошо читаемой завистью в глазах, восхитился Михаил. — Лично мне сейчас точно кусок в горло не полезет. Даже, скорее всего, наоборот.

— С «наоборот», Миша, это тебе за дверь и направо, чтобы против ветра было. — выдал «дельный» совет Алексей, уже активно роясь в сваленных под верстаком пакетах. — С поесть — не все так плохо. — не прошло и полминуты, как он озвучил свое экспертное заключение. — Прямо здесь и сейчас с голода не помрем. Но на завтра нам троим уже вряд ли хватит. Так что проблемой провианта озаботиться следует уже сейчас.

— С едой все ясно. А одежда?

— Сапоги можно взять от формы времен отечественной войны, в которой мы собирались фотосессию устраивать. Штаны, если без кителя с фуражкой и эти пойдут. А то, боюсь, что наши повседневные шорты, вызовут нездоровый ажиотаж. Сверху можно будет накинуть гимнастерку из того же комплекта, что и сапоги. Получится этакий стиль ретро-милитари, но по сравнению с тем, что было надето на наших первых знакомцах, будем выглядеть, как истинные стиляги. А в довершение картины я даже пожертвую своей кепочкой образца 1972 года, над которой вы, дуралеи, столько потешались. И, кстати, выворачивайте карманы, товарищи. Где бы и когда бы мы ни оказались, здесь непременно должен быть рынок. А с деньгами у нас явно туго. Так что хвастайтесь, кто чем богат. Ведь ту же еду за «спасибо» мы точно не получим.

После тщательной сортировки на необходимое, нужное и нужное, но возможное к реализации, в небольшой кучке остались пара старых топоров, найденных в свое время в гараже, золотая цепочка с крестиком, швейцарский мультитул и несколько простых карандашей — это все что друзья общим голосованием смогли признать полезным во все времена и при этом не способным привлечь внимания к продавцу.

— Кто пойдет? — разглядывая куцую кучку вещей, наконец, поинтересовался Егор.

— А чего думать? Пусть жребий решит. — пожал плечами Алексей. — Только тянуть будем мы с Мишей. А то уж больно у тебя шишка на лбу приметная. А нам чрезмерного внимания необходимо как раз избегать. Во всяком случае, пока не определимся со своим статусом.

В результате, уже спустя десять минут переодевшийся Михаил покинул их пристанище, дожевывая бутерброд на ходу. Оставшиеся же решили еще раз пробежаться по округе и зайти в ближайшие деревни. Мало ли кто-нибудь помимо их веселой компании перенесся сюда?

Первое время Михаилу никто не попадался, но стоило выйти на грунтовую дорогу, о которой рассказывали деревенские мужики, как уже через пять минут он разминулся с крестьянской телегой. Такой, какие он видел только в исторических фильмах — с деревянными колесами и жутко скрипучими осями. Да и возница был под стать телеге — потертые штаны и косоворотка дополнялись видавшими лучшие времена сапогами и непонятных очертаний шапкой, из-под которой во все стороны торчали космы давно не стриженных седых волос. По сравнению с ним, Михаил действительно выглядел, как стильный хлыщ, а стало быть рисковал привлечь к себе ненужное внимание. Но если кто по пути и кидал на него излишне пристальные взгляды, он этого не заметил. Даже в деревне, где задержался попить воды из общего колодца, к нему никто не подошел, что вселяло определенный оптимизм.

Нижний Новгород он узнал сразу. Да, это был он, его город. Только, как минимум, на век моложе. Одно и двухэтажные деревянные дома, окруженные заборами и знакомые по названиям улицы, не знавшие не только асфальтового покрытия, но и брусчатки, ярко свидетельствовали о патриархальности местного бытия. Не удержавшись, он все же направился к центру города способному, в отличие от окрестностей, похвастаться, как кирпичными зданиями, так и каменным убранством мостовых, где к своему удивлению вскоре наткнулся на рельсы, по которым, безбожно громыхая и разгоняя извозчиков трезвоном колокольчика, проехал доисторический трамвай с открытой кабиной вагоновожатого и одним единственным рогом упиравшемся в протянутый поверху провод.

Михаил не то что не помнил, а попросту не знал, когда в Новгороде пустили первые трамваи, но сам факт наличия столь развитой техники откровенно радовал, поскольку электрический транспорт появился в городах практически одновременно с автомобильным. И как бы в подтверждение его мыслей на улице показался допотопный тарантас, в котором на заднем сиденье вольготно располагался высокий военный чин, о чем можно было судить по расшитой всевозможными аксельбантами форме. Причем, выглядел офицер именно таким, какими любили изображать белых генералов большевики — толстый и холеный, он взирал с высоты на всех прохожих, делая вид, что даже не замечает их, просто его взгляд проскальзывал по людям так же, как по стенам домов и заборам, ни на ком не задерживаясь. А следом за автомобилем, неспешно цокая копытами, пылил почетный эскорт из пары всадников. Эти же, будучи явно из казаков, наоборот, зыркали во все стороны вполне профессионально и Михаилу совсем не понравилось, что один из них надолго задержал взгляд именно на его скромной персоне. Но к превеликому облегчению гостя из другого времени процессия довольно быстро миновала его и вскоре полностью скрылась с глаз за вернувшимися на середину улицы повозками и телегами.

Более не желая испытывать судьбу, он свернул с центральных улиц и направился к мосту, чтобы перебраться на противоположный берег. Стрелки часов сверенных с городскими показывали уже три часа дня, а чтобы добраться до Ярмарки, о которой прежде он слышал только слухи, надо было потратить еще не менее часа.

Самый грандиозный базар империи, он был именно такой, каким представлялся Михаилу. Ухоженный, шумный и влекущий снаружи, но грязный и опасный для любого невнимательного человека внутри. Дворовые пацаны и личности, в которых хотелось сначала выстрелить, а только после поинтересоваться кто они, собственно говоря, такие, сновали между павильонами, складами, торговыми рядами и прилавками целыми десятками. Нет, они не передвигались организованными группами, но в каждый момент времени Михаил замечал неподалеку очередную не располагающую к доверию физиономию. Один раз его даже чуть не сбил с ног улепетывающий изо всех сил оборванец, прижимавший руками к груди явно добытое не совсем честным трудом добро. Правда, следом за ним никто не бежал, и только слышимая недалеко впереди перекрывающая шум базара ругань свидетельствовала о правильности сделанных выводов.

А сколько тут витало ароматов! Егор едва не захлебнулся слюной, когда при подходе к базару в нос ударили запах острых колбас и копчений, сопровождавшиеся ни с чем не сравнимыми ароматами домашних пирогов. А уж когда все это многообразие попало на глаза, свой выдавший непередаваемую трель желудок пришлось просто игнорировать, не смотря на его продолжительные и довольно громкие протесты. Ведь по сравнению с умятыми пару часов назад бутербродами все здесь выглядело настоящей едой, а не выкидышем химической промышленности.

Первым делом он решил избавиться от наиболее габаритного товара и отыскав торговавшую инструментом лавку, устроился неподалеку, высматривая подходящих к ней людей. Около нее постоянно толкалось по два-три человека, приценивавшихся к предлагаемому товару. Михаил тоже минут десять изучал предлагаемый ассортимент и цены. За это время он успел дважды поругаться с торговцем, требовавшим от него покупать что-нибудь или проваливать, и один раз чуть было не стал жертвой ограбления. Лишь тот факт, что в его карманах ничего не было, спасло его от очередного огорчения. Да и то, что его пытались обобрать, Михаил осознал только после того, как босоногий оборванец, невесть как оказавшийся у него под боком, плюнул ему под ноги и обозвал «босотой». После этого Михаил то и дело охлопывал себя, проверяя на месте ли то немногое добро, что они смогли оторвать от себя для продажи.

Перспективный клиент появился довольно скоро. Приценивавшийся к топорам крестьянин так и не смог договориться с хозяином лавки о цене и показательно плюнув тому под прилавок, пошел дальше по рядам. Михаил догнал его уже через пару шагов.

— Мужик, топор интересует? Отдам за сорок копеек. — кашлянув для привлечения внимания, Михаил хлопнул того по плечу и без каких-либо дополнительных прелюдий вытащил инструмент из-за пазухи дабы продемонстрировать товар лицом.

— Так ведь он старый! — проигнорировав не совсем корректный способ знакомства, тут же возмутился потенциальный покупатель.

— Старый. — не стал упираться Михаил. — Зато посмотри, в каком состоянии! Он еще лет сто прослужит, а прошу куда как меньше чем за новый. Или хочешь, возьми сразу два за семьдесят. — пока клиент не сорвался, он продемонстрировал второй топор.

— Семьдесят за два, говоришь? — внимательно осмотрев оба топора, тот остался вполне довольным качеством предлагаемого товара, — Так и быть, возьму.

— Вот и ладушки!

Получив и пересчитав кучу медных пятаков, Михаил удовлетворенно хмыкнул и передав товар, отправился в продовольственные ряды. Кушать хотелось уже немилосердно, а ведь в ближайшее время его ожидал обратный путь и полнейшая неизвестность в плане дальнейшего существования. Все же увиденное дало более чем достаточно информации для обдумывания. Но строить планы и гипотезы в одиночку отчего то совершенно не хотелось. В этом плане он был полностью солидарен с мнением, что одна голова — хорошо, а две — лучше. Что уж тогда было говорить про три далеко не самых темных головы!

Как бы ни хотелось продать сегодня и все остальное, для обеспечения их веселой компании хотя бы минимумом средств потребных для ближайшего существования, расставленные для себя приоритеты диктовали иное. Слишком много времени ушло, как на путь, так и разведку обстановки, чтобы позволить себе задерживаться еще хотя бы на часок. Да и реалий ни мира, ни тем более рынка он, по сути, не знал, чтобы надеяться получить за имеющиеся в карманах скромные ценности хотя бы честную цену. Тут требовался не один день толкания на рынках и посещения лавок, чтобы получить понимание цен на товары. И пусть подобное поведение, в некотором роде, выглядело крохоборством, поступать иначе в их откровенно сложной ситуации было никак нельзя. Единственное, прежде чем направлять стопы в обратный путь он наведался в манящие с первых секунд появления здесь продовольственные ряды и не удержавшись, первым делом наелся до отвала пирожков. Даже всухомятку они пошли просто на ура. А вкус! Какой у них был вкус! Последний раз он ел нечто подобное, когда была жива его бабушка — вот уж кто действительно умел и любил готовить.

Памятуя о том, что до гаража, что на неопределенное время должен был стать их домом, еще топать и топать, Михаил не стал затариваться в объемах, к каким привыкли посетители супермаркетов, к чему не располагали и имевшиеся на руках финансы, но набранной нехитрой снеди должно было хватить на пару дней для всей их троицы. И только когда пакет, единственный из найденных, лишенный каких-либо кричащих надписей и разноцветных картинок, солидно потяжелел, он покинул Ярмарку и поспешил «домой».

— Вышли сало! Здравствуй мама! — привычно поприветствовал его Алексей, кинувшись вырывать из отвисших рук пузатый пакет, источавший сногсшибательные ароматы.

— Вернулся, кормилец! — тут же подыграл Егор, принявшись утирать несуществующую слезу.

— Тьфу на вас, троглодиты. — беззлобно ответил на подколки друзей Михаил, передавая страждущим пакет.

— Ну фто там? — прошамкал Алексей запихав в рот чуть ли не целый пирожок разом.

— Там, друзья-товарищи, светлое прошлое.

— И насколько оно светлое, и насколько оно прошлое? А то мы, пробежавшись по окрестным деревням, так и не поняли. Кстати, кроме нас, похоже, никто больше не перенесся.

— Насколько светлое — судить не возьмусь. Но народ вполне себе довольный жизнью. А насколько прошлое? Вот. — выудив из-за пазухи газету, он протянул ее друзьям. — Сами на дату гляньте.

— Семнадцатое июня 1908 года. — озвучил Алексей для вытянувшего шею Егора. — Свежая?

— Сегодняшняя.

— Дела-а-а. — протянул тот, изучая первую страницу газеты.

— В принципе, могло бы быть и хуже. — пожал плечами Михаил. — Попали бы в средневековье и сгорели бы на кострах какой-нибудь инквизиции.

— На Руси инквизиции не было. Да и сжиганием предки особо не баловались. Разве что староверов в церковных дрязгах жгли постоянно. Да и то не на кострах. А вот на кол бы посадили — это да. Времена тогда такие были, что сначала стреляли и только потом задавали вопросы.

— Утешил. — хмыкнул Егор, не отрываясь от чтения газеты.

— Ну, начало двадцатого века — это все же неплохо. Однако, возникает вопрос. Точнее вопросов целый вагон и маленькая тележка. Но главный один! Что будем делать?

— Вопрос, конечно, интересный. — почесал подбородок Михаил. — Естественно, больше всего, хотелось бы вернуться обратно. Но поскольку мы вообще не знаем, как и что с нами произошло, давайте исходить из худшего варианта — мы не просто провалились в прошлое, но и благополучно застряли в нем. От этого, полагаю, и стоит плясать, выстраивая наши планы. — озвучивая свое предположение, он неотрывно наблюдал за Егором, с которым был знаком долгих четверть века и о котором совершенно точно знал одну непреложную истину — семья, жена и дети, для него была всем. А потому отныне наблюдать за товарищем требовалось неотрывно, дабы не прозевать момент и не позволить произойти трагедии, когда сила воли их друга даст трещину. Это пока они все еще не до конца осознали, что прошлая жизнь закончилась безвозвратно. Но уже завтра, на свежую голову, придет понимание произошедшего и тогда даже самый уравновешенный человек может выкинуть что-нибудь неожиданное. — И для начала, давайте, что ли, прикинем, что ожидает нас в ближайшем будущем, так сказать, в глобальном масштабе.

— Первая Мировая Война, революция и Гражданская. — невесело перечислил Егор. — И это при условии, что мы сумеем протянуть столько лет. Без денег, документов, знания реалий, мы имеем все шансы либо помереть, если не от голода, так от бандитского ножа, либо оказаться в цепких руках жандармов, что лично мне видится неприемлемым.

— Кстати, товарищи, а почему бы нам самим не пойти и не сдаться? — высказал крутившуюся в голове мысль Михаил и увидев, как друзья начинают буквально раздуваться от переполняющих их негодований, тут же поспешил уточнить. — Вы не думайте, что я прямо сейчас побегу сдаваться царю батюшке за банку варенья и пачку печенья! Но давайте обсудим, чем может быть плох именно такой вариант!

— Ты что же, хочешь попытаться сохранить монархию? — поинтересовался все больше отмалчивавшийся Егор. — Забыл, какой стране мы давали присягу?

— Про какую из двух ты говоришь? — нисколько не стушевавшись под напором интонации и взгляда товарища, спокойно поинтересовался Михаил. — Про ту, в которой начинал службу или про ту, в которой заканчивал? — Прекрасно понимая основной аргумент своего друга, пусть и не озвученный, он, тем не менее, понимал, что попросту не сможет остаться в стороне, когда страна, которую он клялся защищать, окажется на пороге войны. И какое бы название она ни носила — Российская империя, Союз Советских Социалистических Республик или Российская Федерация, для него она всегда являлась Родиной. Родиной, на страже которой он и стоял четверть века, пока не пришло время повесить китель в шкаф.

— Егор, — тоже решил не оставаться в стороне при обсуждении столь щекотливого вопроса Алексей, — полагаю, я озвучу наше общее с Мишей мнение, сказав, что воевать мы будем не за чью-то корону или дворянские титулы, а за родную землю и населяющий ее народ. За наших дедов и прадедов, которые сейчас босоногими пацанятами носятся по пыльным деревенским улицам. За наших бабушек, чтобы им никогда не пришлось познать годы разрухи и голодного существования.

— А мы уже и воевать собираемся? — перевел взгляд на второго товарища Егор. — Экие вы быстрые!

— Я подполковник Военно-Воздушных Сил, Егор. Пусть и в отставке. Впрочем, как и ты. Так что, по твоему мнению, я буду должен делать, когда начнется мировая война? Читать сводки с фронтов, сидя где-нибудь в трактире в районе Нижнего Новгорода и плеваться от очередной новости или гонять немчуру и австрияков в небе? Я истребитель, Егор. И для себя иного пути я уже не вижу. Да, пусть я не знаю, что будет со мной завтра, но если у нас все выйдет, и мы сможем не только легализоваться в этом времени, но и построить достойные боевые машины к началу войны, я тебя уверяю, что одной из этих машин буду управлять именно я. А остальными — те, кого я успею обучить. Или ты скажешь, что я не имею на подобные действия, и тот же Нестеров так и должен погибнуть, совершив первый в истории воздушный таран?

— Егор, мы ведь все понимаем. — подойдя к другу и положив тому руку на плечо, произнес Михаил. — Это мы с Лешей вечные холостяки. И терять нам по сути нечего. Но ты уверен, что если мы оставим все, как было, ты, родившийся через много десятилетий, опять повстречаешь свою Марину, и у вас опять появятся Антон с Олей? А что если «Эффект бабочки» действительно сработает и сам факт нашего появления здесь в любом случае изменит будущее? Или ты предлагаешь нам сжечь все, что попало сюда из нашего времени, а самим повеситься на ближайшем суку, чтобы уж точно не иметь возможности внести какие-нибудь изменения в ход истории?

— Я не знаю, Миша. — уже почти взорвавшийся ответной речью Егор, сдулся за какую-то секунду. — Я просто хочу, чтобы они были. Существовали. Пусть без меня. Но…

— Извини, дружище. — прервал того Михаил, увидев, что Егор находится уже на грани. — Я был не прав, говоря, что мы понимаем. Мы по определению не сможем понять, какого тебе на самом деле. И … я не знаю, что тебе сказать. Извини. Все же быть готовым к подобной ситуации в принципе невозможно. И как действовать — не написано ни в одном наставлении. Однако, смириться с тем, что ждет нашу страну, лично я не могу. Десять миллионов мы потеряли в Первую Мировую и Гражданскую, втрое больше в Великую Отечественную. А сколько десятков миллионов не появилось на свет? Неужели ты хочешь, чтобы это все повторилось?

— Ты так говоришь, будто способен остановить то, к чему весь мир стремился многие годы. — чтобы не молчать, произнес Егор.

— Остановить точно не получится. Да и возглавить вряд ли удастся. Но вот насыпать песочка в механизм вражеской военной машины — вполне. У нас для этого имеется шесть лет, три светлых головы и все это богатство, — Михаил обвел рукой помещение бывшего гаража, — и что самое главное — желание. Вопрос лишь в том, готовы ли мы впрячься во все это дело или смалодушничаем.

— Ты ведь понимаешь, что это не малодушие. — тяжело вздохнул Егор и достав портмоне, раскрыл его, чтобы вновь увидеть местами затертую фотографию, где его дети все еще были маленькими несмышленышами. Света лившегося через открытую створку ворот вполне хватало, чтобы разглядеть в мельчайших подробностях изображение милой улыбающейся женщины, по бокам от которой расплывались в улыбках две блондинистые мордашки. — Дайте мне просто побыть одному. — протерев пальцами заблестевшие в свете заходящего солнца глаза, попросил он друзей и поднявшись с табурета, отправился наружу, где так умиротворяюще чирикала какая-то лесная птаха.

Сказать, что ночь прошла в нервозной обстановке, значило не сказать ничего. Сменяясь через каждые два часа, Алексей с Михаилом издалека приглядывали за своим другом, просидевшем всю ночь на стволе одного из поваленных деревьев. В конечном итоге, когда в раскинутых в округе деревнях петухи уже вовсю принялись будить своих хозяев, не выдержавший Алексей выставил перед Егором единственную бутылку с водкой и показательно разлив ее по трем пластиковым стаканам, первым принял антистрессовое, которое, на самом деле, требовалось употребить еще вчера.

Оказала ли водка требуемый эффект или это просто мысли, наконец, перестали разбегаться и собрались в кучку, но уже к полудню прикорнувшие таки на верстаках мужики смогли поговорить куда более предметно, нежели в первый день своего переноса более чем на век назад.

Причем наблюдаемые всю ночь невероятные природные явления позволили им выстроить гипотезу, что виновником их появления в этом времени стал некий природный феномен. Все же вряд ли белые ночи и нечто вроде северного сияния игравшегося в небесах являлись чем-то привычным для этих мест. В конечном итоге, присовокупив к наблюдаемым явлениям повествование деревенских мужиков о втором солнце и припомнив историю, общими усилиями друзья пришли к выводу что виновником произошедшего явилось то, что вскоре станет известно как «Тунгусский метеорит». Одно только оставалось не ясным — при чем тут оказались они, если взрыв того, что принято считать метеоритом произошел в тысячах километрах от Нижнего Новгорода. Но пути господни, как говорится, неисповедимы и потому следовало, либо принять новую жизнь, либо закончить старую. И вот второго как раз удалось избежать в результате душевных бесед занявших практически весь день. Потому лишь на третий день пребывания в новом для себя времени они смогли продолжить разговор начатый после возвращения Михаила из Нижнего Новгорода. О возможности же нахождения у них под ногами засекреченной лаборатории с самой настоящей машиной времени никто даже не мог и подумать.

— Вот мы и определили самую первичную потребность — вписаться в местное общество и просто выжить. — предложил первый пункт будущих действий Алексей. — Будут какие-либо идеи и предложения с чего начать? Миша, ты как самый опытный и информированный из нас, имеешь, что сказать обществу?

— А что тут говорить? Здесь, как и в наши времена, без бумажки ты букашка. Не поверите, лично наблюдал, как местные городовые проституток на Ярмарке проверяли. У кого желтого билета не было — всех в свой черный воронок на конной тяге стаскивали. Паспортами надо обзаводиться или что сейчас вместо них используется. Ну а после можно будет заниматься тем, что мы реально можем и умеем. Не мне вам рассказывать, что сейчас начало времен зарождения авиации. Не аэронавтики, а именно авиации! И кто, как не мы, имеет все возможности стать лидерами мирового самолетостроения! — раздухарился Михаил, но, не особо задержавшись в небесах, все же спустился на землю, — Или хотя бы составить видную конкуренцию тем, кто ставил первые этажерки на крыло. Все же, считай, весь У-2 с нуля собственными руками изготовили. Двигатели и те, пусть не без активной помощи Мирона с его золотыми руками, перебрали по винтику. А ты, Леша, после столь плотного участия в изготовлении новых гильз и поршней вообще должен быть великим докой в этом деле. По сравнению с нами, конечно.

— В принципе, я не против. Вот только для этого тоже потребны определенные бумажки. — решил добавить ложку дегтя в рассуждения друга Алексей. — Шуршащие такие. С разными циферками на них и портретами всевозможных монархов. И понадобится таких бумажек не одна сотня тысяч рублей. Причем, совсем не образца современной нам России. Да и нельзя нам светить ни планер, ни двигатель нашей пташки. Во всяком случае, сразу. Надеюсь, пояснять причину не требуется?

— Не требуется. Люди тут не глупые собрались. — усмехнулся Михаил. — Понимаем, что с настолько отработанными конструкциями мы лишь вызовем слишком много вопросов, ответы на которые дать попросту не сможем. Но начинать, как и все — с невообразимых конструкций больше похожих на случайно взлетевший парник или летающую табуретку, нам тоже не с руки. Времени до войны на самом деле осталось не так чтобы очень много. А без государственной поддержки, от которой мы дружно решили откреститься, как и от правящего нынче режима, рассчитывать придется исключительно на собственные силы и карман. И потому, по-хорошему, строить свою первую машину следует хоть и с двигателем местной выделки, но вот фюзеляж с крыльями надо постараться максимально унифицировать с машиной Поликарпова. Нам же потом легче будет осваивать У-2 в сколь-либо масштабном производстве. Все же отработку технологий никто не отменял. Да и с материалами ожидаются изрядные проблемы. Ни дельта древесины, ни дюраля, ни авиационного лака сейчас и в помине нет, не говоря уже о приборах управления. Нам ведь, по сути, придется создавать с нуля не только авиационное производство, но и все смежные с ним технологические цепочки.

— То, что на осуществление всего задуманного нужны огромные средства — не вызывает сомнений. Как не вызывает сомнений, что без связей и имени, даже многие миллионы, которые мы вряд ли сможем где-нибудь заработать, не смогут оказать того эффекта, о необходимости которого мы рассуждали. Пусть я и не большой знаток истории, но прекрасно помню, что сравнивать производственные мощности авиационных заводов царской России и таковых страны Советов, даже образца конца 20-х годов, в принципе невозможно. В Союзе производством самолетов занимались настоящие заводы, а до революции таковым можно было считать разве что Русско-Балтийский. Остальные же более чем на звание гаражей с кустарным производством попросту не тянули. И если мы хотим обеспечить наши войска достойной техникой, нам, с одной стороны, требуется приложить все усилия для создания собственного авиационного завода с производством полного цикла, а с другой стороны, всячески способствовать развитию производств конкурентов в России, чтобы, когда настанет необходимость, они тоже могли давать фронту добротную технику. И я почему-то сильно сомневаюсь, что спрос на самолеты будет достаточно большим, чтобы способствовать развитию подобных производств. Это вам не Советский Союз, которому требовалось всего да побольше. Это царские времена, где стоящие наверху оценивают все совсем иными критериями. Ну и конечно вечное преклонение перед всем иностранным. Пусть даже то, что будем строить мы, окажется лучше европейских аналогов, львиная доля заказов все равно будет доставаться иностранным производителям. Но ведь и мы не пальцем деланы! И если потенциальный клиент хочет получить европейский товар, то почему бы не удовлетворить его желание предоставлением такового, но произведенного по лицензии в России! — расплылся в улыбке Михаил. — Нам останется только найти кого-нибудь посговорчивее в Европе, организовать с ним совместное предприятие по изготовлению нашего будущего самолета, который, несомненно, будет превосходить все, что имеется или появится в ближайшее время на свет у конкурентов, и после анонсировать постройку еще одного завода этой марки в России.

— Тогда о заработках на демонстрационных полетах до не только первого, но и весьма громкого появления на сцене нам точно придется забыть. И к тому же для претворения в жизнь подобного мероприятия нам понадобятся тысячи рублей, не менее полугода времени, достаточно мощный и при этом легкий двигатель местного производства и конечно же документы. И я сильно сомневаюсь, что нам удастся раздобыть последние каким-нибудь легальным способом.

— Согласен. — кивнул Михаил, — Но есть одна идея. Тут на рынке столько ворья и жулья собрано, что оторопь берет. Так что можно, либо им заказать стащить у кого-нибудь документы, либо пощупать за нежные места самих представителей криминального элемента. Первый вариант хорош тем, что для нас риск минимален, зато требует финансовых средств, которых у нас попросту нет. Второй вариант более рискованный, зато бесплатный. А если повезет, то вместе с документами еще и денег с бандюг собрать сможем. Правда, тут сразу просматривается еще один риск — местные работники темных подворотен могут стоять на учете, и если мы планируем осесть в этих местах, знакомые в полиции имена рано или поздно смогут привлечь абсолютно ненужное внимание к нашим скромным персонам. Да и бандиты вряд ли забудут нанесенное оскорбление. К тому же, мы с вами ни разу не налетчики. Опыта в таких делах — ноль. А если помните, то даже Шерлок Холмс с доктором Ватсоном чуть было не запалились и оставили кучу улик, когда пошли на свое первое преступление.

— Так это же в фильме было!

— А какая разница? Полагаете, у нас все пройдет без сучка, без задоринки? Да если бы у нас не было резинострела, я бы вообще ничего подобного не предложил!

— А может грабанем крестьян? Подкараулим по дороге, выскочим из кустов, ствол под нос сунем и все… Риска минимум.

— Не, нельзя. С такими документами сразу поймают. Бандюги то в полицию вряд ли пойдут жаловаться, сами попробуют разобраться. А крестьяне непременно сообщат. И возьмут нас тепленькими сразу же, как всплывут документы.

— Это аргумент. — соглашаясь, кивнул головой Михаил.

— Ладно, господа теоретики, для начала предлагаю провести полную инвентаризацию всего, что перенеслось вместе с нами. Глядишь, еще чего ценного и при этом нам не сильно нужного наскребем. Может и не придется вступать в конфликт с законом.

Весь следующий день ушел на переворачивание их мастерской вверх дном. Однако, к величайшему сожалению провалившихся в прошлое друзей, количество отобранных вещей, что было бы не только не жалко, но и возможно продать, не привлекая к себе излишнего внимания, вряд ли могло принести им ощутимые средства. В принципе, так оно и произошло. Чуть более двадцати рублей стало их достоянием спустя еще пару дней. И именно на эти средства им предстояло существовать. Хорошо еще, что на дворе было лето и потому не приходилось заботиться о месте проживания.

— Похоже, грабить все-таки придется. — подвел итог Михаил, закончив подсчет последней вырученной на торге мелочи. — Ну, или отказаться от наших грандиозных планов и потихоньку влиться в местную жизнь. Уж как-нибудь сможем устроиться. Не совсем уж мы пропащие. У кого какие мысли?

— А какие тут могут быть мысли? — тяжело вздохнув, поинтересовался Егор, — Мы с вами ни разу не спецназовцы, чтобы позволить себе безнаказанно бандюгов за мягкие места щупать. Если попытаемся наехать на местный криминалитет, скорее всего сами же и получим по голове. Да и что может быть в карманах или загашнике местного криминального элемента? В любом случае, ни мятый червонец, ни даже тысяча рублей золотом нас не спасут. Для реализации всего запланированного нам только на первоначальном этапе понадобятся десятки тысяч рублей!

— Значит, остаются только банки, поскольку я сильно сомневаюсь, что у купцов или аристократии где-нибудь под матрасом лежат чемоданы с миллионами рублей. У умных — все пущено в дело, либо лежит на счетах, а у глупых и так ничего нет. — подвел краткий итог Алексей. — Тем более что банков здесь — как грязи. И все располагаются в самых обычных зданиях. Ни одного специально построенного нет. Да и сейфы — не чета тем бомбоубежищам, что строят в наше время. Просто стальные гробы в подвалах и все. Любой из них можно ацетиленовой горелкой вскрыть. А то и вскрывать ничего не придется — заявиться в дом директора банка и подождать пока он вернется с работы. Ключами то всяко проще открывать сейф.

— Это ты сам только что придумал? — удивился Михаил, по-новому взглянув на друга, за которым ранее не замечалось каких-либо криминальных талантов.

— Нет, конечно. — хмыкнул в ответ Алексей. — В фильме видел. Там таких воров «ночующими грабителями» пресса окрестила.

— Шуму много поднимется. — покачал головой Егор. — Особенно, если будем брать государственный банк. Пусть на весь город от силы три сотни полицейских наберется, но ради такого дела и из столицы кого прислать могут. А то и Пинкертонов всяких наймут, если возьмем слишком много.

— Кстати, справедливости ради, брать надо именно государственный. — вновь изрядно удивил своих друзей Алексей. — Мы ведь не собираемся спустить эти деньги в казино или пьяных загулах. Мы их возьмем, чтобы построить фабрики и заводы, что столь необходимы нашей стране, но сама она об этом пока еще не догадывается. И как мне кажется, если возьмем государственный банк, то, наоборот, никаких частных сыщиков не будет. Сами же полицейские такого не допустят. Причем не местные, а столичные. Так расписываться в некомпетентности собственной конторы никто не станет. Ведь, отыщи нас Пинкертоны, после того как с этим не справится полиция, многие высоко сидящие личности могут полететь со своих мест. Местных же вообще всех разгонят. Поголовно.

— И то верно. — подумав с минуту, вынужден был согласиться с приведенными доводами Михаил. — Но на всякий случай, чтобы не сильно упорствовали в поисках, брать надо умеренно. Тысяч пятьдесят — сто. Чтобы хватило на старт хотя бы нашего авиационного проекта. Не больше. Если утащим миллион, то нас точно из-под земли достанут. Причем неизвестно кто первым — полиция или местные бандюги. А за пятьдесят тысяч никто надрываться не будет. Во всяком случае, не столь рьяно, как за миллион…

Небольшой двухэтажный кирпичный особняк расположившийся на пересечении улиц Осыпной и Лыковой дамбы по местным меркам выглядел более чем скромно. Даже всевозможные магазины и скобяные лавки располагались в куда более солидных зданиях. Но, тем не менее, именно в нем разместилось единственное отделение Государственного банка в Нижнем Новгороде.

Весь первый этаж здания занимали операционные залы, где постоянно толпилось уйма народу, а на втором этаже располагался кабинет управляющего, куда время от времени поднимался то один, то другой сотрудник банка. За месяц наблюдений удалось не только узнать точное количество служащих, а также дома, где они проживали, но и составить сносный план действий, чему немало способствовали привычки директора банка, что предпочитал обедать не на рабочем мести или в ближайшем трактире, а у себя дома в компании супруги, благо далеко идти не было никакой нужды.

Вот и в этот ничем не отличимый от всех прочих день Николай Павлович Полянский, закончив с делами, пожелал приятного аппетита сотрудникам банка и не торопясь, направился домой. Какого же было его удивление, когда помимо супруги в квартире его встретили два незваных гостя со скрытыми масками лицами.

— Давно ждем вас, господин Полянский. — мерзко хриплым голосом поприветствовал управляющего Михаил. — Да вы присаживайтесь. В ногах правды нет. — зажатым в руке резинострелом он указал на кресло напротив себя.

Кинув взгляд на бледную, как мел, супругу, Полянский сжал кулаки, так что ногти до крови врезались в ладони, но понимая, что ничего не может поделать в создавшейся ситуации, подчинился. Присев на указанное место, он принялся буравить тяжелым взглядом забравшихся в его жилище грабителей. — Что вам угодно, господа? — сколь бы опасной ситуация ни была, Николай Павлович постарался взять себя в руки. Все же он не просто так занимал должность главы Государственного банка в торговой столице России, и умение правильно ставить себя в различных ситуациях не раз помогало ему в делах.

— Ничего особенного, господин Полянский. Всего лишь ключи от банковских сейфов. — столь же фальшивым и мерзким голосом, как у Михаила, вступил в беседу Алексей.

— Сожалею, господа, но таковых у меня не имеется. — взяв в свою руку ладонь супруги, чтобы хоть таким образом поддержать ее, и стараясь сохранить спокойным голос, произнес управляющий банка.

— Зато, надо полагать, вы знаете, где они находятся. — не сильно расстроившись, произнес Михаил.

— Да. Знаю. — был вынужден признать очевидное Полянский.

— Вот и замечательно. Сейчас вы спокойно отобедаете и вернетесь на свое рабочее место, где, не привлекая к себе лишнего внимания, соберете в саквояж сто тысяч ассигнациями в три, пять и десять рублей, после чего, сославшись на легкое недомогание вернетесь домой. А наш товарищ за вами проследит, дабы по дороге какой беды не приключилось. Мы же в свою очередь все это время будем составлять компанию вашей драгоценной супруге, дабы искушение предпринять какую-либо глупость не взяло над вами верх.

— А если сторожа почувствуют неладное? — ощутив, как напряглась его жена, озвучил весьма вероятную ситуацию Николай Павлович. — Все же прежде он лично никогда не выносил из хранилища денег.

— А вы постарайтесь быть убедительным. — мерзко хихикнув, заявил Алексей.

— Господа, может, вы все же одумаетесь? — переведя взгляд с одного налетчика на другого, предпринял попытку спасти не столько чужие деньги, сколько свою должность и имя Полянский. — Заберите все, что имеется у нас дома и забудьте об ограблении банка.

— Боюсь, что все ваши сбережения — ничто по сравнению с суммой, хранящейся в сейфах. Но, да мы люди не жадные, как вы сами могли убедиться. И не требуем вернуть народу миллионы, что были заработаны эксплуататорами разных мастей на крови и поте рабочих и крестьян. — принялся отыгрывать роль рьяного революционера Алексей, благо устраиваемые последними экспроприации уже давно были знакомы российскому обществу. Да и увести след будущего расследования в сторону всяких бандитствующих социалистов и эсеров виделось не лишним. — Хотя прекрасно знаем, что подобные суммы имеются в закромах руководимого вами заведения. Потому ста тысяч хватит в самый раз. Цените наше великодушие! И помните, что эти деньги будут затрачены на борьбу с прогнившим монархическим строем во благо всего русского народа!

— Но, позвольте, господа… — опешил от столь наглого предложения делавшего его из жертвы в соучастника преступления Полянский. — Если я так поступлю, меня завтра же выгонят с должности, а впоследствии вполне возможно сошлют в Сибирь!

— А вы не заявляйте в полицию об ограблении. — усмехнулся в ответ Михаил. — Нет преступления, нет и Сибири.

— Позвольте! Но как же деньги! — конечно, по сравнению с богатствами, хранящимися в недрах банковских сейфов, обозначенная налетчиками сумма выглядела весьма умеренной. Но только в сравнении с теми миллионами! Для простого же человека, даже занимающего должность управляющего банка, сто тысяч рублей являлись невероятной суммой.

— Спишите их на что хотите. — пожал плечами Алексей. — На покупку новой мебели, канцелярии, а то и строительство нового здания для банка! Хоть пожар в хранилище устраивайте! Мне все равно. Я вам тут предлагаю сохранить и должность, и имя, и что самое главное — жизнь! А вы кочевряжитесь! Нехорошо это, господин Полянский. Совсем нехорошо. Кстати, если будете устраивать пожар, заодно и себе на старость можете миллион-другой прихватить. Чего добру зря пропадать?

— За кого вы меня принимаете! — тут же взвился Николай Павлович. — Я всю жизнь потратил на развитие этого банка!

— Дело всей жизни, да? — потер закрытый маской подбородок Михаил. — Это меняет дело. Это мне известно. Я вот тоже всю сознательную жизнь посвятил делу освобождения российского народа от гнета царя и эксплуататоров. И если кто-нибудь предложит мне предать свое дело, своих товарищей по идеологической борьбе, я лично тому выстрелю в лицо! — как бы в подтверждение своих слов он навел пистолет на вновь побледневшего управляющего.

— Прошу вас, не надо. — смотря прямо в дуло наведенного на него пистолета, хрипло произнес Полянский.

— В таком случае озаботьтесь принести запрошенную мною сумму. А остальное, так и быть, оставьте в банке. Но в этом случае никто — ни полиция, ни жандармы, ни друзья, ни близкие не должны узнать о нашем визите и разговоре. И уж тем более о пропавших из хранилища деньгах. Окажется ли вам подобное по силе? — подойдя к напарнику и положив руку на ствол его пистолета, отыграл свою роль доброго полицейского Алексей.

В результате этого разговора, о котором никто, кроме непосредственных участников, так никогда и не узнал, уже в 1913 году в Нижнем Новгороде было открыто новое здание Государственного банка, построенное за неприлично скромную для России сумму — всего за девятьсот пятьдесят тысяч рублей, тогда как уже через год его оценивали не меньше чем в два с половиной миллиона. При этом многие восхищались экономическим гением управляющего, умудрившегося провернуть подобное исключительно за счет средств заработанных сверх планируемого Нижегородской конторой Государственного банка благодаря собственной экономической деятельности. Но что бы они сказали, узнав, что на самом деле здание было возведено всего за восемьсот пятьдесят тысяч?

Вот так, казалось бы, умные, умудренные жизнью и имевшие богатый житейский опыт, не говоря уже о невообразимых для их нынешних современников знаниях, провалившиеся в прошлое отставники были вынуждены начать обустройство своей жизни с банального ограбления. Впрочем, а кто из многочисленных «Спасителей России» поступал в свое время иначе? Приходившие к власти князья, цари, императоры, народные избранники в какое бы время они ни принимали власть, всегда начинали свое правление с ограбления собственного народа, как бы этот процесс ни назывался. Но в отличие от «слуг народа» трое провалившихся в прошлое друзей не стали выходить на большую дорогу дабы пощипать этот самый народ. Не стали они размениваться и визитами в особняки аристократии или тем паче связываться с похищением ради выкупа людей. Нет, они поступили с государством точно так же, как государство само постоянно поступало с людьми.