Перевал Дятлова. Назад в СССР

Глава 12 О новых лицах, которых никто не ждал

— Добрый день!

Сука, попался… Это была первая мысль, мелькнувшая в голове. Вторая: кто-то из студентов заметил всё-таки моё исчезновение и пошёл проверить, а куда это делся Костя Замирякин. А я как раз раскорячился в самом что ни на есть палевном виде, который только можно придумать. Сидел такой весь из себя дельный, на корточках возле колеса, примеряясь, как и куда воткнуть нож.

— Ты из группы Дятлова или Блинова?

Мужской жизнерадостный голос раздавался ровно за моей спиной. Вернее, над головой. Потому что я сидел, а подкравшийся сзади товарищ стоял.

И с этим, кстати, срочно нужно что-то делать. Так не пойдёт. Обычно я всегда реагирую на любое движение, особенно если оно не находится в поле моего зрения. По крайней мере, в прошлой жизни именно так и было. Я всё и всех контролировал. Здесь же какие-то молокососы каждый раз вводят меня в состояние ступора своими внезапными перемещениями и появлениями. Ни в какие ворота не лезет, честное слово. Теряю хватку.

Или, как вариант, могу предположить, дело не во мне, а в том, что Костя Замирякин в своей сытой жизни партийного сынка просто-напросто никогда не нуждался в подобных умениях. В отличие от меня настоящего. А тело, как ни крути, сейчас принадлежит ему. В смысле — является им. Да, сознание моё, но привычки Костика. Можно, конечно, заняться тренировками этого тела. Без фанатизма, немного. Но очень надеюсь, что в ближайшее время я с Замирякиным всё-таки расстанусь. Окончательно и бесповоротно.

— Дятлов, — ответил коротко, поднимаясь на ноги. Заодно тактично убрал нож в рукав куртки.

Повернулся лицом к говорившему и слегка подзавис. Просто я ожидал увидеть кого-то из числа студентов, а рядом со мной стоял вполне взрослый мужик. Лет тридцать пять, может, чуть больше.

Первое, что бросилось в глаза — это его усы. Они были какие-то… смешные, что ли. Как у знаменитого борца Ивана Поддубного. Густые такие, длинные, с закрученными вверх кончиками. Не хватало только полосатого костюма в обтяжку с шортиками и десятка килограмм сверху. Вообще была бы копия.

— Проблемы? — мужик кивнул в сторону колеса, возле которого я только что сидел на корточках. — Кстати, Семён. Семён Золотарёв.

Незнакомец шагнул ко мне, протягивая руку, которую пришлось пожать. Во взгляде нового знакомца явственно читался вопрос: мол, зачем ты, парнишка, по земле на карачках лазишь возле автобусных колёс?

— Да показалось, в резину что-то попало. Воткнулось, в смысле? Хотел проверить, — беззаботно ответил я мужику.

— Помощь нужна? — Семён задумчиво уставился на колесо, видимо, пытался понять, что там могло померещиться, если вся шина в снегу и грязи.

— Нет. Всё нормально. Говорю же, показалось, — ответил я и небрежно махнул рукой.

Про себя подумал: вали уже, мужик, куда шёл, у меня там студенты сейчас угомонятся, и всё. Сгорел один шанс.

И вот ровно в тот момент, когда я об этом подумал, мой взгляд остановился на лямках, которые шли у мужика через плечи. И на рюкзаке. На огромном рюкзаке, край которого возвышался над его макушкой. Да ладно… Тоже турист?

— А там что? — Семён с широченной, наисчастливейшей улыбкой кивнул в сторону автобуса.

Я проследил за его взглядом. Вряд ли гражданина интересовал сам транспорт, возле которого мы стояли. Речь, видимо, о криках, ругани и шуме-гаме, который доносился из-за колымаги, по недоразумению названной автобусом. Кстати, скандал явно шёл на убыль. Видимо, комсомольская совесть оказалась сильнее личных разборок. Ну, круто, конечно. Сейчас они там угомонятся и придут задавать вопросы мне.

В принципе, я готов. Но смысл мероприятия был в том, что вопросы — цена за удачно реализованную возможность с автобусом. А теперь, получается, поимеют меня морально ни за грош. Да ещё вдруг придёт в голову Дятлову оставить провокатора Замирякина в Ивделе, чтоб больше не путал общественное с личным.

— Там ругаются, — я объяснил Семёну очевидное и пожал плечами. Мол, зачем спрашивать, если и так понятно.

— А-а-а-а-а… — Золотарев продолжал улыбаться.

Это, честно говоря, слегка нервировало и настораживало. Я вообще не понимаю, откуда здесь столько жизнерадостных людей. Ненормально жизнерадостных. Чего они все скалятся, как умалишённые?

— Так ты, значит, в группе Дятлова. Отлично. Я тоже, — сообщил Семён и весело подмигнул.

Я чисто машинально оглянулся. Думал, за спиной кто-то стоит, и вот этому человеку Золотарёв моргает. Но нет, никого там не было. Значит, его кривляние предназначалось мне.

— Подожди, как в группе Дятлова? — в следующую секунду сообразил я. — Ты же… Ну…

Я немного округлил глаза, многозначительно уставившись на усы Семёна. Это был откровенный намёк: мужик, очнись, какая группа? Какие горы? Тебе сорок лет в обед. Куда ты собрался?

— А-а-а-а-а… Ну, да, — туманно протянул Золотарёв.

Что «а-а-а-а-а»? Что «ну, да»? Однако уточнить я не успел, так как из-за автобуса выбежал взъерошенный Дятлов.

Всё… Как говорил один известный персонаж: сейчас меня будет бить, возможно, ногами.

— Костя, ё-моё! — Дятлов подскочил ко мне, положил руку на моё плечо, а потом согнулся пополам, прижав вторую конечность к животу. Дышал Игорь часто, словно бежал долго, далеко и быстро.

— Ну, ты дал, конечно. Нет, я понимаю твоё возмущение. Мы тебя сначала песочили, смеялись. Упрекали в поведении, недостойном комсомольца. А сами… Ну, кто ж знал. Зина уже сказала, что она действительно разговаривала с Тибо. Признала, что это было неправильно. Нельзя за спиной о товарищах плохо отзываться. Конечно, нельзя! Тем более… Там такая сложная история со всех сторон… — Игорь махнул рукой, намекая, что вся приключившаяся ситуация, собственно говоря, вполне ожидаема.

Я стоял молча, слушал его и думал. Интересно… В моём понимании после скандала Дятлов должен вести себя немного иначе.

В любом случае разобрались бы студенты быстро. Это понятно. Пару раз в морду дали друг другу и успокоились бы. Следом, само собой, выяснилось бы, что всё случилось не так, как я рассказал.

Дальше варианта два. Либо туристы придут к мнению, что мной ситуация была понятна неверно, либо им станет очевидно, что я — балабол. Второе — более вероятно.

Потому как ни Зина, ни Коля никого, само собой, не обсирали. Эту часть я как раз сочинил. Но для меня последствия не имели бы значения, потому что я успел бы испортить этот дурацкий автобус.

Однако столь миролюбивое появление Дятлова говорит о том, что Зина на пару с Тибо оправдываться и доказывать свою невиновность не стали. Так, что ли?

— О… А это кто? — Дятлов, наконец, заметил усатого товарища с рюкзаком.

— Семён. Золотарёв, — мой новый знакомец резво шагнул вперёд и протянул Игорю руку. — Я так понимаю, ты и есть Дятлов? А меня к вам прислали на замену Биенко. Жду вас тут со вчерашнего дня. Добирался, что называется, на перекладных.

Вот тут мы с Дятловым уставились на мужика с одинаковым подозрением. Чего-то он нам ерунду сейчас лепит.

— Как на замену? Как со вчера? — поинтересовался Игорь. — Про Биенко только вчера и стало известно. Откуда тебя могли на замену отправить?

— Это вам стало известно вчера. А бумаги на отзыв его разрешения ещё пару дней назад оформили в Свердловске. Я должен, вообще-то, сейчас с Согриным быть. С его группой. Но мне предложили к тебе. У Согрина маршрут на пятнадцать дней. У тебя — на десять. Твой для меня удобнее. Я почему в поход-то иду. Опыт у меня есть. Большой. Я, если что, фронтовик, окончил Минский институт физкультуры, работал учителем. В пятьдесят четвёртом получил второй разряд по горному туризму. Руководил походом по Закарпатью, имею опыт трёх зимних и четырнадцати летних экспедиций. В данный момент инструктирую туристов на Коуровской базе…

Я слушал Золотарёва, испытывая сильное желание чисто по-детски закатить глаза, высунуть язык и сказать: бе-бе-бе… Просто… Ну твою мать! Ты посмотри, какой герой нарисовался. И жнец, и чтец, и на дуде игрец… Вот только что туристический нимб над башкой у него не светится. Сейчас прямо заплачу от восторга. И главное, на дядькино место претендует, то бишь на моё!

— Ух ты… — Дятлов покачал головой. — Характеристика, конечно, отменная. Да и Согрина я хорошо знаю. Если он тебя готов был в группу взять, это о многом говорит.

— Да. Не люблю хвалиться, но так и есть, — Золотарёв продолжал улыбаться, словно общение со мной и Дятловым доставляло ему неописуемый восторг. — Тут, понимаешь, какое дело: мне надо выполнить норму мастера спорта по туризму. А с твоей группой как раз самое то.

— Понимаю, — Игорь кивнул соглашаясь. — Просто мы на место Биенко вот, Константина взяли…

— Ого… Какой шустрый Константин. Интересно только, что о нём вроде в Свердловске не знают. А члены группы должны быть закреплены. Ты же в курсе, Игорь, — сказал Золотарев и перевёл взгляд на меня.

И вот, глядя на его фонтанирующую счастьем улыбку, я вдруг с удивлением осознал: а глазки-то у Семёна не улыбаются. Глазки-то у нас смотрят цепко, оценивающе. Может, конечно, дело в том, что я вроде конкурента для Золотарёва. А может, в чём-то другом…

— Ребят, ну, скоро вы там⁈ Грузиться надо, — из-за автобуса выглянул Дорошенко.

Рожа у Юрика была слегка помятая, но в целом уже спокойная. Видимо, вся злоба сошла на нет. А потом дурик меня вообще сильно удивил. Он в два шага оказался рядом со мной, схватил мою руку и энергично потряс её несколько раз.

— Ты это… Извини, Константин, что я о тебе плохо думал. Оказывается, ошибался. Ты, получается, парень честный, открытый. Сказал всю правду, как есть, хотя мог промолчать. И хорошо, что так сделал. Мы все выяснили. И Тибо тоже теперь понял свою неправоту. Имей в виду, если что, мы с тобой товарищи. Уважаю людей, которые за правду и справедливость.

Я еле сдержался, чтоб не поинтересоваться у Дорошенко, не идиот ли он. Нет, то, что Николай и Зина не уличили меня во вранье, это, конечно, спасибо. Может, подумали, что я ослышался. Хотя бредовая версия. Тем более, уж Зина точно знает, при каких обстоятельствах она мне про эти дурацкие кроки говорила. Если Тибо может сомневаться, что я брехливый мудак, то уж девчонка точно нет.

Но Дорошенко, конечно, тот ещё тип. Точно дурик. Сначала в драку кидался, поверив безоговорочно левому человеку. А если рассудить здраво, да мало ли что я говорил. Зато теперь в святой уверенности пребывает, что с моей стороны это была борьба за правду и честные отношения.

— Ты кто такой? — Юрик с интересом уставился на Семена. Потом, практически сразу, не дожидаясь ответа, переключился обратно на Дятлова. — И что вы тут прячетесь, не пойму? Вещи грузить надо. Девчонки побежали на вокзал. Сказали, сейчас вернуться.

— Это — Семён, — Игорь кивнул в сторону туристического супермена. — Его вместо Славки прислали. Он из группы Согрина.

— Отлично! — Дорошенко тут же подскочил к Золотарёву и пожал ему руку. — Берём! У нас вон Юдин, между прочим, опять страдает. Что-то со спиной у него. Вдруг на 41-м окажется, что у Юдина ноги отказали…

Юрик хохотнул, намекая, мол, его слова надо расценивать как шутку.

— В принципе… Здравое зерно в этом есть… — Дятлов задумчиво уставился на Семёна. — Ладно. Идём. В Вижай пора выдвигаться. И без того график по швам трещит. Думал, 8 февраля уже вернёмся, но, похоже, придётся сдвинуться на пару-тройку дней. Хоть бы числа двадцать восьмого выйти…

Игорь махнул рукой, приглашая Семёна следовать за ним, а потом направился к остальным, чтоб заняться делом. Мы с Дорошенко переглянулись и тоже рванули за руководителем.

— Ты понимаешь, мы с Зиной вроде бы всё… но… Что-то непонятное со мной происходит. Вот как ты появился, осознал, не хочу, чтоб она дружила с кем-то. Может, не ушла-то она, эта любовь? А Коля, он парень нормальный. У него тоже всё не очень хорошо. Вот они, наверное, с Зиной и почувствовали родственные души друг в друге. Да я вообще не понимаю, чего это меня так накрыло. Мы с Тибо не первый день знакомы. Можно было просто поговорить. А это прямо злость такая неконтролируемая появилась. Я тоже извинился. Не по-товарищески себя повёл. В драку кинулся…

Юрик бубнил рядом со мной, но я его почти не слушал, задумчиво смотрел в спину Золотарева, который топал впереди. Не нравится мне этот товарищ. Вот хоть убей, не нравится. Что-то в нём… не так. Я задницей чую подвох. Но словами это объяснить не могу. Как и причину своей неприязни.

Попытался вспомнить бесконечные рассказы дядь Славы. Он ведь часто всех участников перечислял. Просто я, долбоящер, не слушал ни черта. Однако в голову никакой информации не приходило. Если дядька и вспоминал Золотарёва, то как-то вскользь. Тем более, Семён здесь, в Ивделе присоединился. Они могли и не знать друг друга…

— Так! Ребята! Давайте быстрее! — Блинов подгонял студентов, и своих, и дятловских. — Время! Сашка! Саша!

Не знаю, почему, чисто на автомате, я вскинул голову, среагировав на своё имя. Вернее, это, конечно, нормально, оно же моё, родное. Просто за эти два дня максимально привыкал к Костику. Прекрасно знаю, на подобных мелочах все и палятся как раз. Первое, что должен сделать человек, работающий под прикрытием, — отключить реакции на своё настоящее имя. Однако сейчас, наверное, из-за внутреннего напряжения, сам же это правило и нарушил.

Но… нет худа без добра. Этим быстрым взглядом в сторону Блинова, я выцепил очень интересную, а главное, неожиданную деталь. На «Сашу» отреагировал не только я… Семён Золотарёв еле заметно дёрнулся вперёд, словно хотел ответить. Семён… Сеня… Который в своём имени никаких производных от Александра иметь не может…

— Замирякин, чего стоим? Кого ждём? Дорошенко! — Блинов заметил и меня, и Юрика. — Бегом! Бегом!

Я послушно приблизился к кургану из вещей и принялся помогать парням таскать их в автобус. Весь этот скраб надо было ещё как-то разместить, учитывая количество пассажиров. Правда, периодически всё равно оглядывался на троицу, которая стояла чуть в стороне, что-то активно обсуждая. Дятлов, Блинов и этот Семён Золотарёв, почему-то едва не откликнувшийся на Сашу.

Дятлов вдохновенно вещал, Семён кивал почти каждому его слову, а вот Блинов выглядел сомневающимся.

— Константин…

Я поднял взгляд и сразу уткнулся глазами в Николая. Чёрт… Теперь этот пришёл, похоже, разговаривать. Ходят как паломники ко мне, честное слово. Однако Тибо сильно порадовал. Его речь свелась всего лишь к нескольким фразам.

— Я зла не держу. Мы во всём разобрались. Ты неправильно понял ситуацию, но это ничего страшного. Зато теперь мы точно знаем, что ты человек — без камня за пазухой, — флегматично сообщил Тибо, а потом развернулся и пошёл к очередному мешку.

Да, твою мать… что за люди они такие странные? Я же погано поступил. Даже если бы придуманная мной история была правдой, вот так, прилюдно, вываливать подробности чужой личной жизни — это неправильно. Хотя… Советский союз, блин. Комсомольцы. Всё у них должно быть открыто и на виду у товарищей…

Единственный человек, который со мной ни о чём не стал разговаривать — это Зина. Она, наоборот, старалась держаться подальше. Я подошёл к ней сам. Зачем? Понятия не имею.

Когда народ уже начал трамбоваться в автобус, уличил минуту и, протолкнувшись к девчонке, встал за её спиной.

— Почему ты промолчала? — поинтересовался у неё тихо.

Был уверен, она сразу поймёт, что имеется в виду, без пояснений и деталей. Зиночка повернулась, посмотрела на меня внимательно, а потом молча полезла в автобус.