Пепельный. Книга Ⅰ

Глава 10: Пепел предательства

Я прошёл через кузню, вдыхая горячий, едкий воздух. Здесь всегда пахло пеплом и потом. Кожаные фартуки, руки в нагаре, лица в шрамах. Мои люди — те, кого не взяли ни в один клан, но кто нашёл дом под знаком Пепла.

Варвара стояла у стены, опираясь на алебарду. Волосы затянуты в узел, глаза, несмотря на окружающую рабочую атмосферу, безумно красивые. Она отвечала за снабжение и не терпела ошибок. Рядом с ней Кир проверял накладные и ругался с молодым кузнецом, перепутавшим маркировку на рудных мешках.

Я шел медленно, не вмешиваясь. В этой чёткой, пыльной, тяжёлой рутине была сила. Мы строили не просто лагерь. Мы строили порядок. Мой порядок.

Когда я вышел к кострам на внешнем кругу, солнце уже клонилось. Здесь, на границе скал и леса, воздух был прохладнее. Пахло дымом и хвоей. Люди заканчивали день. Кто-то варил похлёбку, кто-то точил лезвия. Я заметил Лиса — мальчишку, которого мы подобрали полумёртвым в снегу несколько недель назад. Он нес дрова, волоча за собой целую охапку, почти вдвое превышающую его рост.

— Лис, — окликнул я.

Он замер, обернулся. Всё ещё боялся, хотя я ни разу не ударил его. Я подозвал его к себе. Он подошёл, неся дрова, как священный груз.

— Ты что-то хотел мне передавали, так что?

— Да… то есть… — он запнулся, глядя на меня снизу вверх. — Я был в горах. За старым рубежом. Искал смолу. Там… там шахта. Закрытая, без стражи. Но внутри… я нашёл металл. Он тёмный, будто живой. Не такой, как обычный. И там… он шептал, когда я к нему приблизился. Прямо в голову.

Я пристально посмотрел на него.

— Ты слышал голоса?

— Нет, не так… Это не слова. Это как будто… зов. Как в пепельных рунах. Только сильнее.

Варвара появилась сзади, беззвучно, как всегда. Склонила голову к плечу.

— Мальчишка может не врать. Некоторые виды руды действительно откликаются на энергию. Особенно если они… старые. Доимперские.

Я кивнул.

— Кир, — позвал я, — собери снаряжение. Мы выдвигаемся. Варвара — ты со мной. Лис — показываешь путь.

— Немедленно? — уточнил Кир, уже застёгивая ремни.

— До темноты дойдём до подножия. В горы — на рассвете.

Через полчаса мы шли по старой тропе, по которой когда-то везли руду из ныне мёртвых шахт. Скалы становились всё выше, воздух холоднее. Лис молчал. Варвара шагала чуть впереди, оглядываясь лишь изредка. Кир шёл замыкающим, как и положено командиру охраны.

Солнце окончательно скрылось. Мы остановились и развели костёр у избушки на склоне. Сели. Тишина вокруг.

Старуха по прозвищу Слепая, когда-то лекарка, теперь полумолчаливая обитательница данного места, сидела у другого костра с молодыми бойцами. Её голос прорезал вечер, как нож:

— Давным-давно, — начала она, — жил в этих горах дракон. Но не тот, что летал и палил сёла. Он был из пепла. Его глаза не горели, а тлели. Он жил под землёй, среди руд и магмы. Люди приходили искать богатства — а находили смерть. Он не убивал ради крови. Он копил. Потому что знал: однажды снова придут те, кто пробудит всё.

Я смотрел в пламя. Варвара усмехнулась краем губ.

— Хорошая байка.

— Бывает, что старые сказки — просто забытые хроники, — сказал Кир.

Лис молчал, будто вообще не слышал.

Мы двинулись дальше, не дожидаясь полного рассвета. Чем ближе были скалы, тем сильнее я чувствовал ту вибрацию, о которой говорил мальчишка. Что-то в земле отзывалось, как будто мои шаги пробуждали слои пепла, веками спящие под корой горы.

Наконец, Лис поднял руку и показал на расщелину в скале, полуразрушенный вход, заросший мхом.

— Там.

Я сделал шаг вперёд. Варвара резко схватила меня за плечо.

— Слышишь?

Мы замерли. Лёгкий скрежет. Песок ссыпается. Я опустился на колено и провёл пальцами по земле. Следы. Свежие. И много.

— Это не шахта, — прошептал Кир.

Слишком тихо. Слишком чисто. Я встал, вытащил клинок.

— Отходим.

Но было поздно.

Из-за скал вылетели сразу три снаряда — задымлённые, с обвязывающими их печатями. В воздухе вспыхнули руны, разорвав слух и видимость. Кто-то крикнул.

— Засада!

Я нырнул вперёд, толкнул Лиса вниз. Варвара уже стояла в боевой стойке, оглядываясь.

Из тумана вышли первые фигуры. Не серые псы. Кто-то другой. Но я знал: это — за мной. И кто-то внутри лагеря знал, куда я пойду.

Мы только успели сделать шаг в тёмную расщелину, когда воздух разорвал взрыв. Снаряды свистели, словно ядовитые змеи, сыпались с высоты и с боков. Вспышки пламени отбрасывали длинные тени. Ослепляющие заклинания разрывали пространство, оставляя после себя дым и горький запах пороха и гари.

Я почувствовал, как по коже пробежал холод — предчувствие смерти. Но теперь уже не как тень, а как жгучее пламя гнева.

— Это была ловушка! — крикнул Кир, и мы бросились врассыпную.

Варвара, словно живая тень, выхватила алебарду и начала рубить в воздухе, отбивая атаки. Её движения были точны и жестоки. Каждый взмах — как удар молота, раскалывающий воздух.

Но враги не просто окружали нас — они били с разных сторон, как смерч.

Враг был многочислен — их было около тридцати, если не больше, и каждый — как тень ночи, с капюшоном, скрывающим лицо, но не холод в глазах.

Я попытался сосредоточиться, призывая пепельную энергию. В руках пламя вспыхнуло едва заметным тёмным светом, обволакивая клинок. Я рубил и отбивался, чувствуя, как огонь сжигает вражеские доспехи и плоть, но их было слишком много.

— Лис! — окликнул я, и мальчик, несмотря на страх, уверенно держался, метая камни и помогая нам отступать.

Снаряды вновь полетели в нашу сторону, и один из них взорвался слишком близко — взрыв ударил меня по ноге, я чуть не упал.

Варвара кричала, отбиваясь от двоих нападавших. Её алебарда искрилась от ударов, но вдруг, почувствовав за спиной хватку, она завизжала — её схватили. Я видел, как её тело дернулось, но враги с силой потащили её назад в туман и пламя.

— Варвара! — вырвалось у меня, но мой голос утонул в гуле боя.

Я бросился в атаку, прорезая строй врагов, разрывая их цепь, но вдруг почувствовал острое жжение в боку. Лезвие прорезало броню и плоть, горячая кровь хлынула, сковывая мои движения.

Прыжок, кувырок — и я уже на коленях, пытаясь перевести дыхание. Голова кружилась, а мир вокруг — словно в огне.

Кир подбежал, схватил меня под руку.

— Пора уходить, — сказал он хрипло. — С нами не всё в порядке.

Я попытался подняться, но тело не слушалось. Огонь боли разливался по всему боку, а мысли путались.

— Лис! Где он? — спросил я, и Кир показал рукой вдаль — мальчишка уже исчез в лесу.

— Мы не оставим Варвару, — сквозь зубы сказал я. — Я не брошу её.

— Сейчас нет выбора, — ответил Кир. — Убежим — вернёмся за ней.

Мы прорвались через кольцо врагов, ощущая, как их руки стремятся схватить нас, как их клинки режут воздух.

Падая и спотыкаясь, я слышал, как позади — крики Варвары смешались с звоном металла.

В последний момент, когда я почти потерял сознание, меня подхватили бойцы нашего лагеря. Тяжёлое тело переносили через камни и корни, а я видел лишь искры боли и слышал в голове гул собственной крови.

Кир шептал что-то оберегающим голосом, но слова тонули в бездне.

Свет угасал, и я осознал — я остаюсь живым, но не целым. И Варвара — в руках врага.

Темнота. Не как ночь, не как слепота.

А как полная тишина, без боли и мыслей. Просто — отсутствие.

Я не чувствовал тела. Ни рук, ни дыхания.

Только лёгкое покачивание — будто я плыл в чём-то густом, вязком, как пепел, перемешанный с кровью.

Потом — шаг. Один. Не мой.

— Опять ты здесь, — сказал голос.

Глухой. Хриплый, как потрескавшийся меч.

Я открыл глаза. Передо мной снова стоял он. Мой предок.

Мужчина в чёрных одеждах, с лицом, которое нельзя запомнить, но невозможно забыть.

— Когда ты приходил в этот мир впервые, я сказал — ты готов, а сейчас ты ближе к истине.

— Я умираю?

— Ты переходишь. Это испытание. Не последнее.

Я огляделся. Мир вокруг был пуст. Но не мёртв. Воздух дрожал, как перед бурей.

Над головой — пепельное небо. Под ногами — чёрный камень, тронутый тлеющим светом.

— Если я упаду здесь, — спросил я, — умру ли я по-настоящему?

Он кивнул.

— Да. Этот мир — край клинка. Здесь пламя души закаляется… или гаснет.

В тот момент, когда я сделал шаг вперёд, земля задрожала.

Воздух сжался, и от горизонта поднялось нечто… чудовищное. Огромный Дракон.

Но не из плоти. Он был соткан из золы и теней, с глазами, как гаснущие угли.

Огромный, бесшумный, скользящий, как дым. Его крылья рассекали небо, оставляя за собой следы из дыма.

— Это не зверь. Это — ты, — сказал предок. — Всё, что ты не простил, всё, что подавил. Страх, гнев, сомнения. Сразись с ним — или исчезни.

Дракон ударил первым. Рёв, который нельзя услышать — можно только ощутить. Его когти вспороли воздух, но я успел отскочить.

Я пытался сжечь его магией — но пламя прошло сквозь чешую, не оставив следа. Он не просто не горел — он пожирал магию.

Я упал. Земля подо мной треснула, и на миг я почувствовал, как будто умираю — снова.

— Это не магия разрушения тебе нужна, — сказал голос. — А магия управления. Ты не уничтожаешь — ты направляешь. Ты Пепельный.

Я сжал кулаки.

Пепел — не конец. Пепел —только начало. Из него строят. Из него возрождаются.

Я выдохнул — и пепел в воздухе завибрировал.

Я не атаковал дракона. Я позволил пеплу лечь ему на крылья, на глаза, на пасть.

Я подчинил стихию, не как магию, а как свою собственный путь.

И когда дракон ринулся в последнюю атаку, я не отступил. Я встал.

И сказал:

— Ты не страх. Ты — это я! И я тебя больше не боюсь.

Пламя охватило мою руку. Но не жгло. Оно слушалось. Я протянул его — и оно вошло в грудь дракона.

Не убило. Очистило. Он рассыпался в вихрь золы, закружившись вокруг меня.

А в центре остался — знак. Новый. Не руну, не герб. А клеймо.

Я проснулся с криком.

Воздух был тяжёлым. Пахло кровью, потом и настоем трав.

Я лежал на койке. Боль в боку пульсировала, но сердце билось.

Кир сидел рядом.

Он вскинулся:

— Пепельный?.. Ты… ты с нами? Наконец-то ты очнулся!

Я кивнул. Медленно, но достаточно живо.

— Варвара? Где? — выдохнул я.

Он опустил глаза.

— Увели. Но мы знаем, ктои куда, это сейчас самое главное.

Я сжал пальцы в кулак.

Огонь больше не бушевал — он горел ровно, ожидая приказа.

— Тогда вставай, — прошептал я. — Нам пора её забрать.

Я не помню, как встал с койки. Каждое движение отзывалось болью, но внутри уже не было слабости — только холодное пламя, сконцентрированное, направленное.

В штабе, в тёмной палатке с выжженным символом Пепла на брезенте, уже собрались те, кто оставался верен мне не за еду, не за защиту — а за то, кем я стал для них.

Кир стоял у стола с картой. Его лицо, обычно спокойное, было угрюмым.

Лис сидел в углу, прижимая к груди свой нож, не сводя с меня глаз. Он тоже просился в поход — и я не удивился.

Я подошёл к столу.

Карта столицы, провинций, замков. Отмеченные контрольные точки, склады, тайные проходы.

Кир заговорил первым:

— Мы выяснили, кто организовал нам засаду. Один из родов, подчинённых Серовым. Дом Горганов. На бумаге они — поставщики древесины и кузнечного угля. На деле — крысы. Содержат частную тюрьму в горах. Несколько старых шахт переоборудованы под застенки.

— Значит, Варвара у них, — сказал я.

— Почти наверняка. Там держат тех, кого нельзя казнить официально, но хотят сломать.

— Сколько охраны? — спросил я, глядя на карту.

— По данным наших людей: около двадцати бойцов.

Я медленно провёл пальцем по карте.

— Значит, пойдём ночью. С трёх сторон. Основной удар — со стороны старых шахт. Кир поведёшь диверсионную группу. Лис — на дозоре. Я пойду первым. Сам.

— С тобой? — поднял бровь Кир.

— Нет. Только те, кто шёл со мной с самого начала.

Я обвёл взглядом лиц, стоящих вокруг.

— Это не бой. Это — возврат долга. Варвара — не просто моя правая рука. Она… пламя, что держит наш порядок в равновесии. Если позволим врагу увести её — нас больше не будут бояться. Нас перестанут уважать.

Кир кивнул.

— И ещё кое-что, — сказал Лис, поднимаясь. — Я нашёл проход. Старая вентиляционная шахта. Мы использовали её, когда шпионили у границ. Я покажу.

Я подошёл ближе к нему. Положил руку на плечо.

— Ты растёшь, Лис. Сегодня ты идёшь не как мальчик. А как наш брат.

Он не ответил. Только кивнул и спрятал дрожащие пальцы под ремень. Он был напуган — но готов.

Мы разошлись по позициям, подбирая чёрную броню, сапоги и клинки к грядущей атаке.

Перед самым выходом я надел новую перчатку — с пепельным камнем, пульсирующим от возбуждения. Пламя внутри меня было голодным. Оно хотело действия. Но я держал его. Сейчас — не время гнева.

Ночь падала на лагерь. В ней не было страха. Только тишина и ожидание.

— Мы возвращаем её, — прошептал Кир.

— Нет, — ответил я. — Мы возвращаем себя.

Мы двинулись ночью. Двенадцать человек, тени.

Молчаливая колонна, что шла не за славой — за своей сестрой.

Сквозь лес, по каменистым склонам, через обледенелые ручьи, где вода бежала, будто знала, что в эту ночь прольётся не меньше крови, чем воды в ней самой.

Лис шёл впереди.

Тонкий силуэт, уверенный шаг.

— Почти у входа, — сказал он, не оборачиваясь.

Кир держался рядом со мной, напряжённый, но спокойный.

— Место проклятое, — сказал он. — Чувствуешь?

Я кивнул. Скалы здесь были другие.

Будто хранили тайны, которые никому не стоило открывать.

Через двадцать минут мы добрались до расщелины.

Старая вентиляционная шахта была действительно там. Лис указал:

— Внутри — вниз по лестнице, переход ведёт прямо в подвал тюрьмы.

Я шагнул вперёд.

Кир полез следом. За ним — трое бойцов. Остальные остались снаружи, перекрывать выходы и ждать сигнала.

Внутри пахло ржавчиной и щёлочью Прошли первую зону.

Трубы. Сетки. Подсобки. Потом — лестница. Вниз.

Когда мы вошли в камеру хранения — дверь за нами захлопнулась.

— Что?.. — начал Кир, но уже было поздно.

И тут Лис… повернулся к нам с кинжалом в руке.

— Не двигаться, — сказал он.

Голос — другой. Холодный. Не дрожащий.

Не мальчишка. Мужчина.

— Всё это время… — выдавил я.

— Моё имя — Листан Горган, — произнёс он. — Сын лорда. Наследник дома Горганов.

Он улыбнулся. Тонко. Безрадостно.

— Когда вы подобрали меня, я понял: Пепельный не просто человек. Он — угроза. Вам нужны были шахты, вам нужна была Варвара. А мне… нужен был повод.

— Ты ел с нами. Спал с нами, — сказал Кир. — Ты братом стал для многих.

— Я стал тем, кем вы хотели видеть, — ответил Листан. — Пока вы верили в свои мифы, я готовил ловушку. Я передал маршрут, я открыл дверь. Варвара у нас. А теперь и вы.

Я шагнул вперёд.

Руны пытались держать меня, но пламя внутри не подчинялось правилам.

— Твоя ошибка, — сказал я, — в том, что ты думал, что я только человек.

Я взорвался — не в прямом смысле. А как волна.

Пепел рванулся наружу, обволакивая всё. Руны треснули. Стены почернели.

Кир уже бросился на Листана. Я — за ним.

Началась бойня.

Охранники ворвались в подвал, думая застать нас обезоруженными.

Но теперь я был не просто жив.

Я был яростью, сдержанной слишком долго.

Пламя текло по моим рукам. Металл таял от одного касания. Кир сражался как зверь, двигаясь без шума, но смертельно. Один из наших — Дан — поймал копьё грудью, рухнул с хрипом.

Я не успел даже крикнуть.

Листан пытался отступить — я шёл за ним, не давая вздохнуть. Он знал магию, но она не слушалась его в моём присутствии. Пепел глушил её.

Наконец, я прижал его к стене.

— Убей, — прошептал он. — Так будет проще.

— Нет, — ответил я. — Сложнее будет — жить после того, как предал всех, кто тебе верил.

Я вырубил его. Оставил живым. Назло.

Мы поднялись наверх. Варвару нашли в нижнем отсеке — обессиленную, в кандалах. Она улыбнулась, когда увидела меня.

— Ты вовремя…— хрипло прошептала.

— Как всегда, — ответил я.

Мы ушли до рассвета. Потеряли троих.

Несли тела с собой. Не бросили.

Лагерь встретил нас молча.

Варвара стояла рядом, иссечённая, но гордая.

Я посмотрел на небо. Пепел не сыпался.

Он поднимался вверх. Значит, путь — ещё не окончен.

* * *

Я сидел за столом в своём шатре. Свет исходил от одинокого пепельного кристалла — он не мигал, не грел. Только освещал.

Передо мной лежали пергаменты — свежие, с толстой кромкой. Чернила пахли железом.

Я не любил писать.

Но знал: слова, если их вложить в нужные уши, могут пробить даже доспех.

— Пора, — сказал я вслух.

Варвара кивнула. Её раны почти затянулись. Сидела напротив.

— Мы знаем, кто колеблется. Кто под каблуком у Серовых, но мечтает о собственном троне. Остальные — гордые, но уставшие от налогов и поборов. Если ты дашь им повод…

— Я даю им выбор, — перебил я. — Или жить с протянутой рукой, или встать.

Я обмакнул перо. И начал.

К дому Рейваров

Я знаю, как глубоки ваши шахты и как тяжёл ваш меч. Я также знаю, как Серовы однажды обещали вам железо — а взяли вашу кровь.

Я не зову вас на войну. Я зову вас — на память. Вспомните, кто вы.

Пепельный.

К роду Молей

Вас называют безликими, потому что вы выжили, когда других ломали.

Я уважаю это.

Но сегодня не выживание — цель.

Сегодня — свобода.

Силу не просят. Её берут.

Пепельный.

К дому Архинов

Ваши земли обложены данью. Ваши дети — заложники.

И всё это ради чужих балов и титулов.

А ведь когда-то Архины сами вершили судьбу приграничья.

Хотите вернуть себе имя — пишите мне.

Пепельный.

Таких писем я написал девять. Каждое — разное. Одно с вызовом. Другое — с уважением. Третье — с провокацией.

Я запечатал их знаком Пепла. Не гербом — жжёным пятном, оставленным клинком.

Варвара вызвала гонцов. Шесть верховых. Два теневых. Один — через подземные каналы.

— Письма уйдут до рассвета, — сказала она. — А к вечеру о них будут знать все. Даже те, кому они не адресованы.

— Отлично. Пусть боятся. Или завидуют. Главное — движение.

Я встал, подойдя к окну. Внизу — наш лагерь. Костры. Люди.

Я чувствовал, как из маленькой искры рождается костёр.

Теперь — или сгорим, или станем пламенем, что сотрёт старый порядок.

И тут — вошёл Кир.

Он не стучал. Никогда не тратил время.

— Его нашли, Пепельный.

— Где?

— Прятался в развалинах старой станции на юге. Один. Почти не сопротивлялся. Наши шпионы вели его два дня. Ждал, пока за ним придут. Будто знал.

— Привели?

— Ага. Уже у ворот. Ждёт тебя.

Я вышел сам.

На камнях, между двумя стражами, стоял Лис. Теперь — Листан. Его лицо было бледным. Одежда — грязная. Руки в цепях. Но глаза смотрели прямо.

Я подошёл ближе.

— Ты предал. Ты вёл нас в ловушку. Ты чуть не убил Варвару.

— Да, — кивнул он. — Потому что верил в семью, что воспитала меня. А теперь увидел — их сила построена на страхе. Твоя — на выборе.

Я не прошу прощения. Я прошу… использовать меня.

— Как?

— Я знаю, как мыслят дети домов. Я один из них. Дай мне шанс — и я сожгу их изнутри.

Я смотрел на него долго.

В лагере всё притихло.

— Цепи сними, — сказал я. — Но не отпускай.

Кир кивнул.

— Я не верю тебе, — сказал я. — Но ты уже был врагом. А теперь — инструментом. Мы устроим честный суд, перед всем городом.

И, на миг, я увидел в нём не предателя.

А человека, которого мир сломал раньше времени.

Но теперь — мы все были треснутыми. Просто кто-то собирал себя обратно. Кто-то — нет.

Вечером костры в лагере горели ярче. И письма уже летели.

Кто-то готовился к переговорам. Кто-то — к войне.

А я знал: всё зависит не от того, ответят ли они.

А от того, кто будет первым, кто поднимет меч.