Пеллюсидар

Пролог

Джейсон Гридли - радиофанат. Не будь он им, эта история никогда не появилась бы на свет. Джейсону всего двадцать три и он до неприличия красив. Глядя на молодого человека, настолько красивого, никогда не подумаешь, что он вообще может оказаться фанатом в какой-либо области. Помимо радио, он разбирается во многих других вещах, в частности в аэронавтике. Кроме того, он увлекается гольфом, теннисом и поло.

Однако, я не собираюсь рассказывать здесь о Джейсоне Гридли - он только инструмент в моей истории, хотя и важный, поскольку без него ее просто не было бы. Поэтому я вкратце дам необходимые пояснения, после чего оставлю Джейсона с его лампами, волнами и усилителями, о которых ему известно все, а мне ничего.

Джейсон - сирота, но с приличной рентой. После окончания Стенфорда он решил осесть на одном месте и купил пару акров земли в Тарзане. Тогда-то мы с ним и познакомились.

На время строительства я любезно предоставил ему возможность пользоваться своим офисом, и он частенько захаживал в мой кабинет. Позже я тоже не раз бывал у него в гостях. Он показал мне свою "лабораторию", как он ее называет, - огромное помещение в задней части дома. Там было тихо и уютно, как, впрочем, и во всем доме, выстроенном по типу испано-американской фермы. Мы сдружились, и часто в утреннее время устраивали прогулки по горным тропинкам Санта-Моники.

Джейсон экспериментирует с каким-то новым способом радиосвязи. Заботясь о своей репутации, я предпочел бы ничего об этом способе не говорить, так как ничего в нем не понял и вряд ли когда пойму.

Может быть, я слишком стар и туп, а может, мне просто неинтересно, во всяком случае, свое безграничное невежество в области радио я предпочитаю объяснять именно последней причиной - не так обидно для самолюбия. Но одно я знаю твердо, потому что об этом мне сказал сам Джейсон, - он открыл совершенно новый вид связи, который для простоты я буду называть "волной Гридли". По его словам, идея возникла у него, когда он пытался придумать приспособление, позволяющее избавиться от помех при приеме. В ходе работы ему удалось обнаружить в эфире некое течение, свойства которого нельзя было объяснить известными физическими законами.

Он установил одну радиостанцию в своем доме, а другую на моем маленьком ранчо в нескольких милях отсюда. С тех пор мы может переговариваться посредством странного эфирного течения, не воспринимаемого никакими другими станциями и не оказывающего на их работу ни малейшего воздействия. Даже на радиоустановку в доме Джейсона, работающую, кстати, от той же антенны, волны Гридли не влияют.

Все эти подробности, интересные, без сомнения, только Джейсону и ему подобным, я излагаю здесь лишь для того, чтобы объяснить, каким образом до меня дошла удивительная история Танара, юноши из Пеллюсидара.

Как-то вечером мы сидели с Гридли в его "лаборатории", споря обо всем на свете - от королей до капусты - каждый раз возвращаясь к любимому предмету

Джейсона - волне Гридли. Большую часть времени хозяин дома проводил в наушниках. Не знаю, как вы, но я еще не встречал более радикального способа прекратить беседу. Меня, впрочем, такая манера не слишком раздражала. За свою жизнь мне пришлось столько выслушать, что я научился любить тишину и собственные мысли. Внезапно Джейсон сорвал наушники.

- Черт побери! - воскликнул он. - Да тут без выпивки не разберешься!

- В чем дело? - поинтересовался я.

- В который раз одно и то же. Я слышу голоса, очень далекие, но человеческие голоса. Говорят на неизвестном языке. Меня это с ума сводит.

- Может быть, передача идет с Марса? - предположил я. - Или с Венеры?

Он нахмурил брови, но тут его лицо озарилось мимолетной улыбкой.

- А может, говорит Пеллюсидар? Я пожал плечами.

- Вы знаете, адмирал, - сказал он (так меня называют за мою любимую морскую фуражку), - когда я был ребенком, то верил каждому слову в ваших историях о Марсе и Пеллюсидаре. Мир на внутренней оболочке земной коры был для меня столь же реален, как Высокая Съерра, Сан-Хоакин Вэлли и Золотые Ворота, а двойной город Гелиум я знал, наверное, лучше, чем Лос-Анджелес. Я не видел ничего невероятного в путешествии Дэвида Иннеса и Эбнера Перри сквозь земную кору в Пеллюсидар. Я верил каждому вашему слову как Священному Писанию.

- Ну конечно, - как бы закончил я за него, улыбаясь, - теперь вам двадцать три, и вы точно знаете, что всего этого не может быть, потому что это просто невозможно.

- Надеюсь, вы не станете уверять меня, что писали чистую правду? - со смехом проговорил он.

- Я никогда и никого ни в чем не уверял, - отозвался я. - Каждый человек имеет право думать и иметь собственное мнение, и я в этом не исключение.

- Но вы же прекрасно понимаете, что никакому железному "кроту" не под силу преодолеть пятьсот миль в толще земли, что нет никакого внутреннего миpa, населенного динозаврами и людьми каменного века, и что нет, наконец, никакого Императора Пеллюсидара, - Джейсон заметно заволновался.

- Мне все же хочется верить, что Диан Прекрасная существует на самом деле, - заметил я.

Тут ему на помощь пришло чувство юмора, и он от души расхохотался.

- Да, - согласился он, - жаль только, что вы прикончили Худжу-Проныру. Очень колоритный злодей.

- В мире всегда хватало злодеев, - напомнил я ему.

- Которые помогают девушкам сохранить фигуру, - подхватил Джейсон.

- Как это?

- Ну как же, ведь им постоянно приходится упражняться в беге.

- Вы зря смеетесь, - мягко упрекнул я своего друга. - Я только историк, и если девицы убегают от злодеев, я обязан зафиксировать этот факт.

- Белиберда! - воскликнул он с замечательным университетским акцентом и снова надел наушники.

Я принялся раздумывать над дилеммой: что лучше - говорить правду и прослыть лжецом или сделать вид, что лжешь, и заработать себе на жизнь. Так мы и сидели некоторое время, пока Джейсон снова не сорвал наушники.

- Теперь я слышал музыку, - сообщил он, - странную, фантастическую музыку. А потом раздались громкие крики, звуки ударов и, кажется, выстрелы.

- Но вы же в курсе, что Перри занимался в Пеллюсидаре производством пороха, - напомнил я с усмешкой.

Но на этот раз он не принял предложенного шутливого тона, и сказал:

- А вы, наверное, в курсе, что уже много лет существует гипотеза, допускающая существование внутреннего мира.

- Конечно, - ответил я. - Мне довелось прочесть немало работ, развивающих и поддерживающих такую теорию.

- Вы обратили внимание на предполагаемое наличие в полярных районах отверстий или воронок, соединяющих наш мир с внутренним?

- Естественно. И это подтверждается множеством фактов, которые иначе просто невозможно объяснить. Напоминаю: открытое море в высоких широтах, потепление воды ближе к полюсу, стволы тропических деревьев, находимые в северных водах, северные сияния, наличие магнитного полюса, упорные утверждения эскимосов, что они произошли от расы, обитающей далеко на севере в теплой стране.

- Что ж, я не прочь проникнуть в одно из таких отверстий, - заявил Джейсон, снова надевая свою любимую игрушку.

Последовала долгая пауза, прерванная, наконец, резким восклицанием молодого инженера. Он пододвинул мне один из запасных наушников.

- Слушайте!

Прижав наушники к ушам, я с изумлением уловил треск морзянки, чего мы никогда не слышали прежде на волне Гридли. Неудивительно, что Джейсон пришел в такое" возбуждение, ведь он был уверен в существовании на Земле лишь одной станции, настроенной на эту волну, - его собственной.

Морзянка! Что бы это значило? Я разрывался между противоречивыми желаниями: сорвать наушники и обсудить случившееся с Гридли или продолжить слушать неведомого корреспондента.

Не считая себя экспертом в этой области, я все же без труда разобрал троекратную комбинацию из двух букв, повторяющуюся раз за разом после небольшой паузы: Д. И., Д. И., Д. И., пауза, Д. И., Д. И., Д. И., пауза.

Мы встретились глазами с Джейсоном, и я прочитал в его взгляде тот же вопрос, вертевшийся у меня в голове: что все это значит?

Передача закончилась, Джейсон схватился за ключ и начал передавать в той же манере свои инициалы: Д. Г., Д. Г., Д. Г., пауза и опять Д. Г., Д. Г., Д. Г. Почти сразу его передача была прервана нашим явно волнующимся собеседником:

Д. И., Д. И., Д. И., Пеллюсидар - пулеметной очередью ударило по нашим ушам. Мы застыли на месте, в немом изумлении тараща друг на друга глаза.

- Да это розыгрыш! - воскликнул я.

Но Джейсон, прочитав мои слова по губам, покачал головой:

- Какой розыгрыш, когда на Земле нет ни одной станции, способной принимать или передавать волны Гридли. Нас просто некому разыгрывать.

Таинственный передатчик заработал снова:

- Если вы меня слышите, повторите мой сигнал: Д. И., Д. И., Д. И.

- Дэвид Иннес, - вслух произнес Джейсон.

- Император Пеллюсидара, - не без ехидства напомнил я.

Джейсон трижды отстучал Д. И., а затем вопрос:

- Что за станция и кто у аппарата?

- Императорская Обсерватория, Гринвич, Пеллюсидар. У аппарата Эбнер Перри. С кем я говорю? - было ему ответом.

- Частная исследовательская лаборатория Джейсона Гридли, Тарзана, Калифорния. Гридли у аппарата, - ответил Джейсон.

- Мне необходимо связаться с Эдгаром Райсом Берроузом. Вы его знаете?

- Он сидит рядом и слушает вас вместе со мной.

- Слава Богу, если это правда, но могу ли я вам верить?

Я поспешно написал записку и передал ее моему молодому другу: "Спросите его, помнит ли он, как на его пороховой фабрике начался пожар, который они затушили, засыпав огонь изготовленным порохом?"

Улыбаясь, Джейсон прочитал записку и застучал ключом.

- Со стороны Дэвида было не слишком вежливо упоминать об этом инциденте, последовал ответ, - но теперь я убедился, что мистер Берроуз в самом деле с вами. У меня для него очень длинное сообщение. Готовы к приему?

- Да, - отстучал Джейсон.

- Тогда слушайте.

Вот его сообщение, переданное из глубины земных недр, из Империи Пеллюсидара.

Введение

Прошло уже, наверное, лет пятнадцать с тех пор, как мы с Дэвидом Иннесом прошли насквозь земную оболочку и оказались в первобытном Пеллюсидаре. В этом мире, где незаходящее светило всегда стоит в зените, где нет ни луны, ни звезд, время не поддается измерению, так что с одинаковым успехом могло пройти и сто лет и один год. Кто знает?

Правда, Дэвид совершил рейс на поверхность Земли и обратно и доставил в числе других благ цивилизации инструменты для измерения времени, но народу это не понравилось. Люди обнаружили, что время налагает на них определенные обязательства и ограничения, сковывая прежнюю свободу, и очень быстро возненавидели все, что было с ним связано. Видя это, Дэвид издал указ, отменяющий время. Тогда мне показалось, что такой шаг противоречит прогрессу, но сейчас я смирился и даже, пожалуй, доволен. Что ни говори, время - суровый судья и хозяин, как хорошо известно вам, обитателям внешнего мира и рабам периодов движения своего светила.

Здесь, в Пеллюсидаре, мы едим, когда проголодаемся; спим, когда устаем; отправляемся в путь, когда выходим; прибываем, когда добираемся до цели. И мы не считаем себя стариками только оттого, что Земля семьдесят раз обернулась вокруг Солнца, поскольку не имеем представления о таком факте.

Что с того, что я здесь уже, возможно, пятнадцать лет? Когда я попал сюда, мне ничего не было известно о радио - мои собственные исследования шли в других направлениях. Однако, когда Дэвид вернулся с грузом, среди множества привезенных им учебных пособий я обнаружил книги по этой проблеме, из которых почерпнул достаточно, чтобы устроить две действующие радиостанции: одну здесь, в Гринвиче, а другую - в столице Пеллюсидара. Но, как я ни старался, связаться с внешним миром не удалось. Некоторое время спустя я прекратил попытки, придя к выводу, что земная кора непроницаема для радиоволн. В принципе, мы редко пользуемся радио. В конце концов, Пеллюсидар еще только начинает подниматься к вершинам цивилизации из каменного века, а в те времена, как известно, на радио особого спроса не было. Но я иногда забавляюсь им и несколько раз ловил, а может, мне только показалось, смутные голоса и сигналы, настолько отдаленные, что они вполне могли оказаться игрой воображения. Тем не менее, само их присутствие не оставляло меня в покое. На досуге я принялся копаться в аппаратуре, проверяя кое-какие идеи и усовершенствования, пока, наконец, не случилось того, что только сейчас произошло.

Моя радость от общения с вами уступает лишь радости, вызванной возможностью обратиться с просьбой о помощи к людям, способным ее оказать. Дело в том, что Дэвид попал в беду. Он находится в плену на севере, точнее сказать, в тех местах, которые можно условно назвать севером, так как в Пеллюсидаре нет сторон света.

К счастью, мне удалось получить от него весточку. В своем послании Дэвид выдвигает очень оригинальную теорию. Если она верна, мы можем получить подмогу с внешней оболочки планеты. Но об этом позже, а теперь позвольте мне поведать вам все подробности случившегося с Дэвидом Иннесом несчастья. Надеюсь, тогда вы сможете оценить свои шансы помощи Дэвиду.

Эта история началась вскоре после завершения победоносной войны с махарами - господствовавшей в Пеллюсидаре расой. Наши мобильные, хорошо обученные и вооруженные огнестрельным и другим, неизвестным махарам и их слугам саготам, оружием войска разбили орды ящероподобных мерзких тварей, изгнали их за пределы Империи, и впервые в истории этого мира человек занял по праву принадлежащее ему место.

Однако наши победы послужили причиной постигшей нас беды. Первое время по окончании военных действий о махарах ничего не было слышно. Потом стали поступать сообщения о мелких группах, селящихся по берегам озер и морей. Они избегали человеческих поселений и не доставляли нам никаких хлопот. Их прежняя мощь была окончательно сломлена, а их бывшие слуги - саготы - теперь служили в войсках Империи. Махары ничем больше не могли повредить нам, и все же мы не хотели иметь их по соседству. Дело в том, что махары - большие любители человеческого мяса, а мы вовсе не желали, чтобы одинокий охотник или кто-то еще стал жертвой, их каннибальских наклонностей. Поэтому было решено окончательно избавиться от соседства рептилий, и Дэвид отправил с этой целью вооруженную экспедицию, приказав, однако, добиться мирного исхода, чтобы не ввергать страну снова в войну.

В отряд были включены и саготы, потому что только они могли общаться с махарами на языке знаков. Вернувшись, экспедиция доставила сведения, вызвавшие одновременно жалость в добром сердце Императора к поверженному врагу и тревогу перед новой и неизвестной угрозой.

После того, как махары были выдворены за пределы Империи, они стали искать для себя мирное прибежище. По их уверениям, они восприняли свое поражение философски, как неизбежное зло, и не питали намерений возобновить военные действия против человеческой расы и попытаться вернуть утерянное господство. Они нашли себе тихую гавань на далеком океанском берегу и принялись обустраивать ее. Но мирная жизнь их длилась недолго. У берегов появился большой корабль, напомнивший махарам суда построенного нами флота - первые настоящие корабли, как мы тогда думали, в морях Пеллюсидара. Известие о существовании расы, способной строить корабли, было для всех новостью, но нас ждал еще один сюрприз. Махары клялись, что эти люди пользовались огнестрельным оружием, столь же смертоносным, как и наше. К тому же, они были свирепы и жестоки, убивая всех подряд просто из спортивного интереса.

Когда первый корабль уплыл, махары решили, что их оставят в покое, но это оказалось лишь мечтой. Корабль вернулся, а с ним много других кораблей и тысячи кровожадных убийц, против оружия которых разумные рептилии не имели никакой защиты.

Спасаясь от новой угрозы, махары покинули берег и отступили в глубь материка. Но было уже поздно. Новый враг продолжал преследовать их, охотясь на махар и полностью истребляя обнаруженные поселения. Вынужденные отступать все дальше перед свирепым и безжалостным противником, махары, в конце концов, достигли границ Империи и нашли себе убежище на нашей территории.

Едва экспедиция завершилась, принеся все эти сведения, до нас дошли совсем уже тревожные вести. Наши северные границы подверглись нападению неизвестного племени белых людей. От Гурка, короля Турий, лежащей в Стране Вечной Тени, пришло отчаянное сообщение. Сначала нападению подверглись охотничьи отряды. Большинство охотников были убиты, а остальные захвачены в плен. Высланные против агрессоров воины столкнулись с превосходящими силами и подверглись той же участи. Тогда Гурк в панике отправил гонца к Императору с просьбой срочно прислать на помощь регулярные войска.

Не успел первый гонец сообщить эту новость, как явился второй с известием о падении и разграблении столицы Турий. Еще через некоторое время прибыл третий гонец, уже от командующего захватчиков. В его послании было наглое требование Дэвиду прислать выкуп, иначе он угрожал стереть с лица земли все деревни Турий и убить всех пленников и заложников.

В ответ Дэвид отправил Танара, сына Гака Волосатого, с контртребованием: отпустить всех пленных и убираться восвояси. В то же время во все королевства были посланы гонцы с приказом о мобилизации. Танар находился еще только на полпути в Страну Вечной Тени, а вслед за ним уже двинулись форсированным маршем десять тысяч отборных воинов, чтобы силой подкрепить требования Императора и изгнать наглого врага за пределы его владений.

На подступах к Турий глазам Дэвида и его воинов открылись клубы черного дыма, поднимающиеся высоко в небо к огромному спутнику внутреннего светила. Эта картина придала новые силы утомленным воинам. Всем было ясно, что захватчики зажгли еще одну деревню и сейчас грабят и убивают мирных людей.

Затем стали встречаться беженцы: женщины и дети. За их спинами тонкая цепочка уцелевших воинов из последних сил сдерживала натиск коренастых, бородатых нападающих, вооруженных невиданным оружием. Оно напоминало средневековые аркебузы с расширяющимся дулом. Эти тяжелые и неудобные железки в дыму и пламени изрыгали мелкие камни и осколки металла. Незнакомцы раз в десять превосходили численностью воинов Турий. Единственной причиной того, что те еще сопротивлялись, а не были давно уничтожены, явилось наличие у половины из них современного огнестрельного оружия, которое мы с Дэвидом им вручили и которым научили пользоваться.

Появление нашей армии было встречено беженцами и воинами громкими радостными криками. Прежде Гурк и его подданные, как и еще несколько вождей отдаленных королевств, сомневались в необходимости централизованного государства. Теперь, после демонстрации взаимовыручки, эти сомнения должны были отпасть сами собой. Более того, с тех пор у Дэвида Иннеса не было столь преданных ему подданных, как жители Турий.

Появление десятитысячного войска произвело на врагов желаемый эффект. Они начали отступать, но следует отдать им должное: отступая, они дрались отчаянно.

Дэвида ожидало тяжелое известие: Гурк и Танар были захвачены в плен. Он предпринял несколько попыток договориться об обмене, так как немало воинов противника попало в плен, но ему ничего не удалось добиться. Тем временем, агрессоры были вытеснены за границы Империи и прижаты к берегу моря, где они в спешке и с большими потерями сумели все же погрузиться на свои корабли, столь же древней конструкции, как и аркебузы.

Нос и корма этих судов поднимались высоко над водой, особенно кормовые надстройки, которые были высотой в несколько этажей, или жилых палуб. Корабли были богато изукрашены замысловатой резьбой от самой, ватерлинии, а обязательным атрибутом на носу каждого корабля была вырезанная из дерева и ярко раскрашенная фигура либо обнаженной женщины, либо русалки.

Экипаж тоже представлял собой весьма живописную картину. Люди носили пестрые головные платки, широкие цветные кушаки и огромные сапоги с ботфортами, хотя большинство пиратов ходило босиком и полуголыми. Кроме аркебуз на вооружении у них имелись здоровенные пистолеты и ножи, а также тесаки. Одним словом, вся эта банда волосатых и свирепых рож производила пугающее впечатление и в то же время вызывала ощущение карнавала или маскарада.

От пленников, взятых в последнем сражении на берегу, Дэвиду удалось узнать, что Танар еще жив и что предводитель собирается отвезти его в свою страну и выпытать у него секрет нашего оружия, столь превосходящего допотопные аркебузы. Кроме того, его интересовал способ изготовления бездымного пороха. Признавая прошлые неудачи, я могу теперь с гордостью сообщить, что мне все же удалось изготовить такой порох, который не только горел, но и взрывался со страшной силой. Сейчас я заканчиваю опыты по изготовлению бесшумного пороха, хотя должен признать, что мои первые эксперименты не совсем оправдали возлагаемые на них надежды: порох взрывался так, что у меня закладывало уши, а глаза слезились от дыма.

Когда Дэвид увидел, как скрываются в мареве корабли, уносящие в неволю Танара, он страшно расстроился. Танар всегда был любимцем Императора и его божественной Императрицы Диан Прекрасной. Они оба относились к нему, как к собственному сыну.

В этом море у нас не было кораблей, и Дэвид не мог преследовать врага большими силами. Но и оставить сына своего лучшего друга в лапах врагов он тоже не мог, не исчерпав прежде всех возможностей для его спасения.

Кроме пленных, была захвачена одна из шлюпок, перевозивших вражеский экипаж с берега на корабль. Эта шлюпка и толкнула Дэвида на исполнение безумного замысла, созревшего у него в голове. Шлюпка была шестнадцати футов длиной и оборудована парусом и парой весел. На вид она казалась устойчивой и надежной, хотя слишком маленькой и утлой, чтобы пускаться навстречу всем опасностям длительного путешествия, тем более здесь, в Пеллюсидаре, где в морях обитают страшные чудовища с плохим характером, но хорошим аппетитом.

Стоя на берегу и провожая взглядом удаляющуюся эскадру, Дэвид пришел к твердому решению. Его окружали короли и генералы Соединенных Королевств, за спиной у него ждали приказа десять тысяч отборных солдат, а в сторонке сбилась в кучку горстка угрюмых пленников под надежной охраной. Они тоже смотрели вслед уплывающим судам с завистью и безнадежным отчаянием во взорах.

Дэвид повернулся лицом к окружающим его людям.

- На этих кораблях, уплывающих неведомо куда, находится Танар, сын Гака, и еще несколько десятков молодых людей Пеллюсидара. Бессмысленно надеяться, что наши враги привезут их обратно, и легко предугадать, что ждет наших братьев на чужбине среди этих свирепых и кровожадных чужеземцев. Мы не можем бросить их на произвол судьбы, пока остается хоть один путь к их спасению. Вот этот путь! - указал он на необъятные просторы океана. - А вот и способ преодолеть его, повернулся он в сторону шлюпки.

- Но она же не выдержит и двух десятков человек! - воскликнул один из приближенных.

- Достаточно, чтобы она выдержала троих, - ответил Император. - Спасти пленных поможет не сила, а разум и хитрость. Сумей мы найти вражеский город, можно было бы вернуться и освободить их силой, снарядив для этого, если потребуется, целый флот. Я отправлюсь на этой шлюпке. Кто поплывет со мной?

В ту же секунду все, кто стоял рядом и слышал слова Императора, исключая пленных, выхватили мечи и взметнули их над головой в знак готовности присоединиться к своему повелителю. Дэвид улыбнулся.

- Я знал, что так и будет, - сказал он, - но я не могу взять с собой всех. Мне нужен только один попутчик, и я выбираю Джа, короля Анорока, лучшего моряка во всем Пеллюсидаре.

Раздался одобрительный ропот, поскольку Джа, будучи королем Анорока и адмиралом флота, был очень популярен и любим всеми.

- Двое - это слишком мало, чтобы надеяться на успех, - заспорил Гак. Разве я, как отец Танара, не имею права присоединиться к вам?

- Числом мы ничего не добьемся, - возразил Дэвид. - Зачем подвергать риску лишнюю жизнь? Там, где пройдут двадцать человек, сумеют проскользнуть и двое. Кроме того, двоим потребуется гораздо меньше пищи и воды, следовательно, мы сможем взять большие запасы. Неизвестно ведь, как далеко лежит вражеская страна. К тому же, мы можем попасть в долгий штиль или нас может далеко отнести штормом.

- Все равно, двоих недостаточно для управления шлюпкой, - заметил один из стоящих рядом. - Гак прав. Он отец Танара и имеет право на участие в его поисках.

- Гак нужен Империи, - объяснил Дэвид. - Он останется здесь и будет в мое отсутствие Верховным Главнокомандующим. Но мы все же отправимся втроем, как я уже говорил.

- Кто третий? - ревниво спросил Гак.

- Один из пленников. Я думаю, что в обмен на свободу любой из них согласится проводить нас в свою страну.

С этой стороны действительно не возникло препятствий, так как все пленники, узнав о предложении, изъявили желание присоединиться к экспедиции. Дэвид выбрал молодого парня по имени Фитт, показавшегося ему наиболее приветливым из захваченных разбойников.

Вслед за этим наступил черед загружать лодку припасами. Бурдюки с водой, крупы, вяленая рыба и мясо, овощи и фрукты - все было упаковано и погружено в шлюпку, пока не стало казаться, что она вот-вот уйдет под воду от тяжести. Такого запаса троим морякам с успехом хватило бы на годичное путешествие в водах внешнего мира, где фактор времени имеет существенное значение.

Фитт, вызвавшийся служить проводником и лоцманом Дэвиду и Джа, заверил их, что на дорогу им хватит четверти продуктов, и что по пути у них будет возможность пополнить запасы пресной воды и поохотиться, а также набрать достаточно свежих овощей и фруктов. Но Дэвид наотрез отказался уменьшить хоть на унцию погруженные припасы. Перед самым отправлением Дэвид отвел Гака в сторону и обменялся с ним последними напутствиями.

- Ты уже имеешь представление о размерах и оснастке вражеских судов, сказал он Гаку. - Приказываю тебе немедленно приступить к постройке флота, способного успешно сражаться с такими кораблями. А пока строится флот строить его, кстати, предстоит на этом берегу, - отправь экспедицию на поиски пролива, соединяющего этот океан с нашим морем. Если такой пролив существует, мы сможем резко усилить новый флот за счет уже существующего. Кроме того, тогда мы сможем загрузить работой судоверфи Анорока. Когда построишь пятьдесят кораблей, отправляйся на выручку, если мы к тому времени не вернемся. Этих пленных береги, только они смогут показать дорогу в логово врага.

После этого Дэвид Первый, Император Пеллюсидара, Джа, король Анорока, и пират Фитт уселись в хрупкое суденышко. Сильные дружеские руки оттолкнули шлюпку от берега в ленивую зыбь Пеллюсидарского океана, десять тысяч глоток пожелали счастливого пути и десять тысяч пар глаз грустно проводили растаявший в туманной дымке одинокий парус.

Дэвид Иннес отправился в рискованное путешествие, а в далекой столице осталась ждать и надеяться его прекрасная супруга Диан.

Глава I Стеллара

Громадное судно содрогалось от орудийных залпов и треска мушкетной пальбы. Канонада собственных пушек корабля и соседних с ним судов разрывала барабанные перепонки. Межпалубное пространство было заполнено едким дымом от пороховых зарядов.

Танар из Пеллюсидара, закованный в цепи, сидел в трюме с остальными пленниками. Он слышал эти звуки и обонял эти запахи. Звон якорной цепи, поскрипывание мачты, к которой он был прикован, начавшаяся качка, - все это свидетельствовало о том, что корабль отправился в путь. Прекратившаяся стрельба и равномерность покачивания судна дали понять юноше, что корабль лег на курс. В темноте трюма ничего нельзя было разглядеть. Время от времени среди пленников возникал разговор, но большей частью они молчали, погруженные в невеселые думы и будто чего-то ожидающие. Но чего?

Через некоторое время пленников стали терзать муки голода и жажды, из чего они сделали вывод, что находятся далеко в открытом море. У них не было способов измерения времени. Лишь усиливающиеся страдания пустого желудка напоминали о том, что они все дальше уплывают от родных берегов в незнакомые воды к неизвестной гавани.

Но вот над головой откинулась крышка люка, и в трюм спустилось несколько человек. Они принесли пищу и воду - грубую, пищу и омерзительную воду, которая имела ужасный запах и еще более ужасный вкус. Но все же это была вода, а пленники страшно страдали от жажды.

Покончив с раздачей, один из спустившихся спросил:

- Кого из вас зовут Танаром?

- Я Танар, - ответил сын Гака.

- Тебя требуют на палубу, - объяснил матрос и открыл большим ключом замок на железных кандалах грубой ручной работы, соединенных массивной цепью с мачтой. - Следуй за мной.

Яркий свет незаходящего светила ослепил юношу, выбравшегося на палубу из мрачной дыры зловонного трюма. Необходимо был немного времени, чтобы глаза привыкли к свету, но охранник не стал ждать и, грубо толкая в спину спотыкающегося Танара, погнал его вверх по длинному трапу, ведущему на верхнюю палубу.

Только на самой верхней палубе к молодому человеку полностью вернулось зрение, и он увидел собравшихся там корсарских предводителей, среди которых находились две женщины. Одна из них была стара и некрасива, зато другая молода и восхитительна. Но Танару было не до них; с жадным вниманием он разглядывал, как ему показалось, вражеских вождей. Перед ним были враги, с которыми можно было сражаться и которых можно было убивать, - единственное, что интересовало молодого сарианина. Так уж он был воспитан; ну а с женщинами Танар не сражался, он их просто презирал и не обращал внимания.

Танар оказался стоящим перед здоровенным верзилой. Голова его была повязана алым платком, а лицо едва можно было разглядеть в обрамлении густой бороды и косматых бакенбардов. Кроме расшитого жилета, распахнутого на груди, верзила был облачен в штаны с широким красным кушаком, за который были засунуты два пистолета и два ножа. Сбоку в ножнах висел огромный тесак, рукоять которого была богато украшена перламутром и самоцветами.

Это и был Сид, глава корсаров, - могучий, хвастливый и жестокий пират, который только этим и мог завоевать и удержать свое положение среди бесшабашной и с трудом управляемой корсарской вольницы. Его окружала группа сходно одетых корсаров со столь же разбойничьими физиономиями, а на нижних палубах занимались своими делами головорезы рангом пониже - простые матросы, радующиеся окончанию рейда и возможности отдохнуть.

Всех этих полуголых, кроме коротких штанов и неизбежного кушака не имеющих на себе никакой одежды людей отличало и объединяло ярко выраженное животное начало и безжалостная жестокость. Одним словом, неприятная компания, хотя и живописная.

Рядом с Сидом стоял молодой человек настолько зверской наружности, что второго такого было бы непросто отыскать в обоих мирах. По всему лицу, которого и без того, должно быть, пугалась в детстве мать, проходил ужасный шрам, начинающийся над левым глазом и заканчивающийся под правым уголком рта, рассекая при этом нос багровой глубокой бороздой. Веко левого глаза отсутствовало, отчего он производил впечатление искусственного, вращающегося во все стороны без видимой цели. Верхняя губа справа была наполовину отрублена, обнажая единственный желтый клык, оскаленный в постоянной злобной усмешке. Да, Бохара Кровавого трудно было назвать красавцем. Именно эти двое, Сид и Бохар, приступили теперь к допросу приведенного к ним Танара.

- Тебя зовут Танар? - проревел Сид. Танар кивнул.

- И ты сын короля? - захохотал пират. - Да я с одним кораблем могу завоевать все королевство твоего отца и сделать его самого своим рабом, как я уже сделал рабом его сына.

- У тебя было много кораблей, - возразил юноша - но я что-то не видел пока, чтобы хоть один из них завоевал или уничтожил королевство Сари. Наоборот, это вас сбросила в море армия под командованием Императора и моего отца.

- Да я за меньшее отправлял людей прогуляться по доске! - зарычал уязвленный пират.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - спокойно ответил Танар.

- Скоро поймешь! - рявкнул Сид. - Тогда, клянусь бородой морского бога, ты задумаешься, прежде чем распускать свой грязный язык. Эй! - он обратился к одному из офицеров. - Пусть приведут пленника и перекинут доску. Сейчас мы покажем этому королевскому сыночку, кто такой Сид и с какими людьми он имеет дело.

- А зачем нам еще один пленник? - картинно удивился Бохар Кровавый. - Мы ведь можем одновременно показать доску этому парню и преподать ему урок вежливости.

- В этом случае урок не пойдет ему на пользу, - проворчал Сид.

- С каких это пор ты, Сид, превратился в няньку для пленных? - ехидно осведомился Бохар.

Без долгих разговоров Сид развернулся и нанес Бохару страшный удар в челюсть. Тот без звука повалился на спину, а вожак корсаров выхватил из-за пояса пистолет и навел его на распростертого Бохара.

- Я надеюсь, что это немного выправит твою кривую рожу или хотя бы вобьет немного мозгов в твою пустую голову, - прорычал Сид.

Лежа в беспомощной позе, Бохар мог только скалиться в бессильной ярости на своего капитана.

- Кто твой хозяин? - потребовал ответа корсар.

- Ты, - нехотя выдавил из себя Бохар.

- Тогда вставай и в следующий раз будь повежливее, - приказал Сид.

Поднимаясь на ноги, Бохар метнул на Танара угрожающий взгляд. Молодому сарианину показалось, что в нем слились воедино вся ненависть, гнев и уязвленное самолюбие порочной натуры пирата. Не имея возможности отомстить своему начальнику, он перенес эти чувства на ставшего невольной причиной его унижения юношу. Всего секунду глядели они друг на друга, но Танар успел понять, что с этого момента Бохар стал его смертельным врагом, чья ненависть далеко превосходит обычную естественную антипатию к чужеземцам и противникам в войне.

Тем временем матросы на палубе, весело смеясь, притащили длинную широкую доску и перекинули ее через борт, предварительно привязав к нему ее ближний конец. Вслед за этим из открытого люка трюма вывели связанного пленника. Это был один из туриан, захваченный корсарами в начале их рейда в Страну Вечной Тени. Он шел с высоко поднятой головой, ни единым движением не показывая своего страха перед жестокими корсарами. Глядя на него с верхней палубы, Танар почувствовал гордость за его поведение. Сид, видимо, тоже обратил на это внимание, потому что пробурчал сквозь зубы:

- Это племя нуждается в укрощении.

Младшая из двух женщин, отступивших в это время к ограждению палубы и следивших за сценой внизу, вдруг повернулась к Сиду.

- Все эти пленники кажутся мне смелыми людьми, - сказала она. - Стоит ли убивать одного из них без всякой необходимости?

- Молчи, девчонка! - воскликнул Сид. - Что ты можешь понимать в таких делах? Это в тебе говорит материнская кровь. Клянусь бородой морского бога, как бы я хотел, чтобы в твоих жилах текло побольше отцовской!

- В крови моей матери больше отваги и смелости! - возразила девушка. Благодаря ей я не боюсь стоять лицом к лицу с мужчинами. Что же касается отцовской крови, она может только заставлять хвастаться своей смелостью, чтобы скрыть трусость, и не позволяет проявить милосердие из боязни насмешек.

Сид разразился витиеватыми проклятиями.

- Ты пользуешься моим добрым отношением к тебе, Стеллара, но помни, что существует предел, который даже тебе не следует переходить. Сид не прощает оскорблений.

- Можешь сказать это другим, которые тебя боятся, но не мне! - с презрительным смехом ответила девушка.

Во время их диалога стоящий рядом Танар мог хорошо рассмотреть неожиданную защитницу, привлеченный к этому ее словами и независимым поведением. Он впервые обратил внимание на ее волосы, цвета золотого теплого солнечного сияния, и был поражен их красотой, привыкнув с детства видеть лишь темные и черные волосы своих соплеменниц. Эта красота заставила его по-новому взглянуть на девушку и оценить ее своеобразную, необыкновенную привлекательность. Она вся словно излучала мягкий солнечный свет, как бы идущий из глубины ее сердца. И еще в ней была незнакомая Танару нежность и женственность, столь несвойственная грубоватым, умеющим постоять за себя женщинам его племени. Но в ней эти качества не переходили в слабость и изнеженность, что проявилось в ее бесстрашии по отношению к Сиду. Глаза ее горели решительностью и отвагой.

Но тут интерес Танара увял при мысли, что эта женщина без сомнения, принадлежала грубому и невежественному пирату с бычьими мускулами, железной рукой правящему своими бородатыми подданными и корсарской эскадрой. Сам Сид упомянул в разговоре с ней некие особые отношения, а какие еще могли быть отношения, кроме тех, что существуют между пиратом и его любовницей?

Общее внимание было теперь приковано к разыгрывающейся внизу трагедии. Несчастного пленника подвели к доске и завязали глаза.

- Смотри внимательно, сын короля, - злорадно обратился к Танару Сид, - и ты поймешь, то значит "прогуляться по доске".

- Я смотрю очень внимательно, - отозвался юноша - но пока вижу только одно: требуется целая куча твоих воинов, чтобы заставить одного из пленников "прогуляться по доске", что бы это ни значило.

Девушка засмеялась, Сид нахмурился, а Бохар снова метнул на Танара убийственный взгляд. Тем временем внизу, по обе стороны доски, выстроились корсары с обнаженными ножами и острыми пиками. Связанную жертву поставили на лежащий на палубе конец доски, направив его лицом в сторону другого конца, выдвинутого далеко за борт и нависающего над морскими волнами, в которых резвились сопровождающие корабль морские ящеры. Подталкивая беспомощного пленника остриями своего оружия, корсары заставляли его все дальше продвигаться по доске под грубые шутки, непристойную ругань и одобрительный гогот всех присутствующих зрителей. Но они не услышали от бесстрашного воина ни одного слова. С высоко поднятой головой он прошел по доске и не проронил ни звука даже тогда, когда нога его, не встретив опоры при очередном шаге, провалилась в пустоту, а сам он вниз головой полетел в воду навстречу неминуемой ужасной смерти.

Танар отвернулся, чтобы не видеть конца, и случайно встретился глазами с девушкой. К его удивлению, она тоже отвернулась в этот момент от обреченного пленника, а на ее лице юноша прочел сострадание и сочувствие к несчастному. Но могла ли женщина жестокого племени корсаров быть способна на подобные чувства? Танару это показалось невероятным.

- Ну что, - спросил Сид, - теперь ты понял, что такое "прогуляться по доске", и что я могу с тобой сделать, если захочу?

Танар пожал плечами.

- Я только надеюсь, что сумею вести себя столь же доблестно, как мой товарищ, который, боюсь, доставил вам слишком мало развлечения.

- Если я отдам тебя Бохару, развлечения хватит на всех с избытком, злобно пообещал Сид. - У него есть масса способов разогнать скуку плавания, каждый из которых куда веселее прогулки по доске.

- Ты не сделаешь этого! - гневно воскликнула девушка, поворачиваясь к пирату. - Ты поклялся мне, что не станешь пытать пленников, пока я нахожусь на борту твоего корабля.

- А я и не собираюсь этого делать, если он будет себя хорошо вести, сказал Сид, - но если он будет вести себя плохо, я отдам его Бохару. Не забывай, что я глава корсаров, и даже ты не можешь вмешиваться в мои действия под страхом наказания.

- Ты можешь пугать других, глава корсаров, - снова обидно засмеялась девушка, - но не меня.

- Будь ты моей... - угрожающе пробормотал Бохар, но девушка не дала ему закончить фразу.

- Я не твоя и никогда не стану твоей! - решительно заявила она.

- Не будь в этом так уверена, - прорычал Сид, - я могу отдать тебя, кому пожелаю, но хватит об этом, - он снова повернулся к юноше. - Как тебя зовут, сын короля?

- Танар.

- Слушай меня внимательно, Танар, - внушительно произнес пират. - Жизнь наших пленников зависит от их полезности для нас. Я покажу их своему народу в качестве военных трофеев, после чего они перестанут представлять для меня интерес. Но ты - другое дело. Если ты пожелаешь, то сможешь приобрести жизнь, а может, и свободу.

- Каким образом? - спросил Танар.

- Ваши воины имеют на вооружении ружья и пистолеты, далеко превосходящие наши, - пояснил Сид, - а ваш порох надежнее нашего и большей взрывной силы. Наш же в половине случаев дает осечку.

- Это, должно быть, очень неприятно - посочувствовал Таран.

- Не то слово! - воскликнул корсар.

- Ну хорошо, а при чем здесь я? - осведомился юноша.

- Если ты научишь нас изготавливать такое же оружие и порох, как в вашей армии, ты получишь жизнь и свободу.

Танар ничего не ответил, лихорадочно размышляя о том преимуществе, которое давало его соплеменникам применение скорострельного современного вооружения, и о печальной судьбе, ожидающей его самого и ни в чем не повинных пленников в глубине затхлого трюма.

- Я жду, - напомнил Сид.

- А ты пощадишь остальных? - спросил Танар.

- Зачем это? - подозрительно поинтересовался cap.

- Мне понадобится их помощь. Я не знаю всех тонкостей производства оружия и пороха.

Честно признаться, Танар ничего не смыслил в производстве того и другого, но он увидел перед собой шанс, если не спасти своих товарищей по несчастью, то хотя бы отсрочить их гибель. Кто знает, вдруг им удастся бежать? Что же до обмана, то он считал себя вправе на любые хитрости в отношении врага.

- Ну ладно, - согласился пиратский вожак, - если будете себя хорошо вести, всем сохраню жизнь. При условии, конечно, что вы научите нас делать свое оружие.

- Но мы не можем жить в той вонючей дыре, куда нас засунули. И без пищи и воды мы тоже не можем жить. Если ничего не изменится, мы очень скоро все заболеем и умрем. Мы привыкли к широким просторам и не можем существовать без света и воздуха в тесном трюме среди вшей и мокриц.

- Ты можешь не возвращаться в трюм, - милостиво разрешил Сид. - Все равно тебе некуда отсюда бежать.

- А остальные?

- Они останутся там, где сидят!

- Но тогда они обязательно заболеют и погибнут, а один я не смогу приготовить порох и сделать оружие, - напомнил Танар.

- Ты думаешь, я позволю вражеским воинам свободно разгуливать по моему кораблю? - рассердился Сид.

- Они же безоружны.

- Тогда они подохнут еще быстрее, чем в трюме. Безоружный человек на моем корабле и среди моих людей долго не протянет, - он указал на полуголую банду на нижней палубе.

- Хорошо, тогда прикажи открыть люки и по-человечески кормить и поить пленных.

- На это я могу согласиться, - ответил Сид и тут же дал команду: - Бохар, прикажи открыть носовые люки и поставь охрану; распорядись стрелять в каждого пленника, вздумавшего выбраться на палубу, и в любого члена команды, пожелавшего спуститься вниз без приказа; и позаботься, чтобы пленных кормили из матросского котла.

Танар удовлетворенно проводил взглядом отправившегося выполнять приказ Бохара. Ему было хорошо известно, что его люди не смогут долго выдерживать заточение и ужасную кормежку. Здесь он ни в чем не солгал пирату - в прежних условиях все они были обречены на скорую гибель.

Вскоре Сид удалился в свою каюту, оставив Танара предоставленным самому себе. Он прошел на корму, перегнулся через поручень и с тоской уставился вдаль, где за уходящей в небо закругляющейся морской гладью лежала в туманной дымке его родина - Сари.

Далеко позади карабкалась с волны на волну маленькая шлюпка. Ей постоянно угрожали свирепые обитатели морских глубин, первый же шторм мог отправить ее на дно, но она упрямо следовала по пятам за пиратской армадой, подчиняясь несгибаемой воле троих членов ее экипажа.

Но Танар не мог видеть шлюпку, она была слишком далеко от него и скрыта в тумане. А как бы порадовало его известие, что сам Император рискует жизнью ради его спасения!

Задумчиво вглядываясь в просторы океана, Танар внезапно ощутил, что кто-то стоит рядом с ним, но даже не повернул головы, справедливо полагая, что на борту пиратского судна, да еще на верхней палубе, он не встретит друзей, с которыми можно было бы поговорить.

Однако раздавшийся у него за плечом голос, мягкий и нежный, не принадлежал ни одному из офицеров Сида. Резко повернувшись, Танар увидел перед собой золотоволосую девушку.

- Ты надеешься разглядеть свою страну? - участливо спросила она.

- Да.

- Ты больше никогда ее не увидишь, - сказала она с ноткой печали в голосе, словно понимая его переживания и сочувствуя его горю.

- Может быть, но почему тебя это волнует? Я же твой враг.

- Я сама не знаю, - призналась девушка. - А как тебя зовут?

- Танар.

- И все?

- Нет, меня еще зовут Танар Быстроногий.

- А почему?

- Потому что во всем королевстве Сари меня никто не может обогнать.

- Сари - это имя твоей страны?

- Да

- А какая она? Расскажи.

- Сари - это большое горное плато. Моя страна очень красива, в ней множество горных рек и ручьев, огромные леса, полные дичи. Мы охотимся на райта и тарага для пропитания и просто для развлечения. Кроме этого, в лесах и на равнине полно животных помельче, дающих нам мясо для еды и шкуры для одежды.

- И у вас нет врагов? Я хотела сказать, твое племя не такое воинственное, как корсары?

- Не забывай, что мы победили воинственных корсаров, - напомнил юноша.

- На твоем месте я не стала бы об этом громко говорить, - заметила девушка. - У корсаров короткое терпение, и они очень любят убивать.

- Тогда почему же ты этого не сделала? Ведь у тебя за поясом нож и пистолет, как у всех прочих. Девушка только улыбнулась.

- Может быть, ты другого племени? - воскликнул Танар. - Ты, наверное, пленница, как и я?

- Я не пленница, - ответила девушка.

- Но ты не из племени корсаров, - настаивал юноша, - я же вижу.

- Спроси об этом Сида, если желаешь поближе познакомиться с его тесаком. Но почему ты так решил?

- Ты слишком прекрасна и совсем на них не похожа. Ты способна на сострадание, а такое недоступно ни одному корсару. Эти тупые твари...

- Эй, поосторожнее, враг. Откуда тебе известно, вдруг я все же из их племени?

- Никогда в это не поверю! - с жаром воскликнул Танар.

- Мне плевать, раб, во что ты веришь или не веришь! - надменным тоном проговорила девушка, и в тот же миг за их спинами раздался грубый голос.

- Что здесь происходит? Что эта мразь осмелилась сказать тебе, Стеллара?

Танар развернулся и очутился лицом к лицу с Бохаром Кровавым.

- Я только спросил ее, одного ли она с тобой племени, - ответил Танар, прежде чем девушка успела вмешаться. - Мне, например, кажется совершенно невероятным, что такая красавица может быть с тобой одной крови.

С побагровевшим от гнева лицом Бохар положил руку на рукоять своего длинного кривого ножа и шагнул к сарианину.

- За оскорбление дочери Великого Сида полагается смерть! - прошипел он и размахнулся, чтобы нанести удар ножом в живот беззащитному Танару.

Но юноша, недаром прозванный Быстроногим, был с детства натренирован в тонкостях рукопашного боя. Он мгновенно отступил в сторону, изящно развернулся, и Бохар второй раз распростерся на палубе от точного и сильного удара в челюсть.

С пеной у рта разъяренный Бохар выхватил из-за кушака тяжелый кремневый пистолет, навел его на Танара, все еще продолжая лежать на палубе, и спустил курок. В ту же секунду девушка метнулась вперед, словно желая прикрыть собой беззащитного пленника.

Все это случилось так быстро, что Танар не успел даже сообразить, что она сделала. Он понял только, что пистолет Бохара дал осечку, когда не последовало выстрела. С издевательским смехом он обратился к поверженному пирату.

- Тебе лучше подождать, пока я не научу вас делать порох, Бохар. А до тех пор тебе лучше воздержаться от попыток убить меня.

Бохар с трудом поднялся на ноги. Танар стоял наготове, ожидая нового нападения, но между ними решительно шагнула девушка.

- Довольно! - повелительно произнесла она. - Сид желает сохранить жизнь этому человеку. Или ты хочешь, Бохар, чтобы Сид узнал о твоей попытке застрелить его?

Несколько секунд Бохар стоял, злобно глядя на улыбающегося Танара, затем резко повернулся и бросился прочь без единого слова.

- Похоже, Бохар не питает ко мне теплых чувств, - заметил Танар.

- Он ни к кому не питает теплых чувств, - ответила Стеллара, - но тебя он теперь ненавидит.

- За то, что я сбил его с ног? Я его не виню - удар был неплохой.

- Настоящая причина в другом, - сказала девушка.

- В чем же?

Она замялась, потом со смехом призналась:

- Он очень ревнив. Бохар хочет взять меня в жены.

- Ты хочешь сказать, что он ревнует ко мне? Стеллара оглядела Танара с ног до головы и снова рассмеялась.

- Не думаю. Рядом с корсарами ты не очень-то похож на мужчину. Бороды у тебя нет, талия - тонкая. Да любой из корсаров в два раза больше тебя!

Танару ее тон показался очень обидным, а самое интересное, что он не мог понять, почему слова этой дикой красотки из племени кровожадных пиратов так глубоко его задели. Только что он узнал со слов Бохара, что Стелара была дочерью пиратского вождя, а не женой или любовницей. Эта новость заставила его испытать потрясающее облегчение, но он пока сам не отдавал себе в этом отчета и даже не пытался анализировать свои чувства. Скорее всего, необыкновенная красота девушки вызвала у него законное чувство омерзения при мысли, что она может принадлежать отвратительному негодяю и убийце, а ее внешнее мягкосердечие выглядело искренним только на фоне всеобщей злобы и жестокости. Теперь же она показала свое настоящее лицо, проявив утонченную жестокость и издевку. А чего еще мог он ожидать от дочери предводителя самых страшных разбойников во всем Пеллюсидаре? И все же ее слова настолько уязвили юношу, что он решился выпустить стрелу сарказма и в ее адрес, в надежде хоть немного отомстить.

- Конечно, Бохар знает тебя лучше, чем я, - скромно начал он, - возможно, у него есть основания тебя ревновать, как ты считаешь?

- Возможно, - загадочно произнесла Стеллара. - Но об этом никто и никогда не узнает, потому что Бохар убьет тебя. Я достаточно хорошо знаю его, чтобы быть в этом уверенной.

Глава II Катастрофа

В безвременье пеллюсидарских морей путешествие может длиться час или год, причем зависит это не от расстояния, а от важности и количества происходящих событий.

Карабкаясь вверх по дуге большого круга, корсарский флот преодолевал неспокойные морские просторы. Попутные ветры неуклонно гнали его к намеченной цели. Полуденное солнце неизменно находилось в зените. Испытывая чувство голода, люди ели, устав - спали, а иногда спали впрок, накапливая резерв на будущее. В этом проявлялась любопытная особенность, свойственная обитателям Пеллюсидара, позволяющая им в спокойное время как бы запасаться сном, чтобы потом при необходимости долгое время бодрствовать. То же самое относилось и к питанию, хотя в меньшей степени.

С момента стычки с Бохаром Танар успел несколько раз поесть и поспать. Все это время он только издали видел своего врага, но близко с ним не сталкивался. Похоже было, что мстительный пират выжидал удобного случая. Стеллара больше не показывалась на палубе, проводя все время в каюте с пожилой женщиной, которую Танар посчитал ее матерью. Он с содроганием подумал, что с возрастом Стеллара неизбежно станет походить либо на мать, либо на отца. Почему-то эта мысль была ему очень неприятна.

Пока он стоял и размышлял об этих и других вещах, внимание его привлекла какая-то возня матросов на нижней палубе. Они столпились на носу, всматриваясь вдаль. Проследив взглядом в том же направлении, Танар увидел крайне редкое явление - большую тучу на ясном небе.

Кто-то, видимо, оповестил об этом капитана, потому что он тоже вышел из своей каюты, пристально уставился в небеса и почти сразу же принялся громогласно отдавать распоряжения. Его свирепая команда в мгновение ока разбежалась по местам, часть полезла на мачты, подобно обезьянам. Все основные паруса были спущены, а остальные зарифлены. Прочие суда, разбросанные на довольно большом пространстве, поспешили последовать примеру флагмана. Туча тем временем неумолимо приближалась, на глазах увеличиваясь в размерах. Это было уже не маленькое облачко, а огромная угрожающе набухающая черная масса, нависшая над океаном и изменившая своей тенью цвет его вод с лазурного на свинцово-серый.

Легкий попутный ветерок внезапно стих. Корабль остановился и закачался на волнах мертвой зыби. В наступившей тишине таилось что-то дьявольское, вселяющее ужас и панику даже в бесшабашных головорезов.

Все это не укрылось от наблюдательного юноши, и он пришел к справедливому выводу, что опасность и в самом деле велика, раз уж даже испытанные морские волки ощущают такой страх. Уроженец горной страны Сари, Танар плохо знал море. Если в этом мире и было что-то, чего он боялся, так это было именно оно. Вид охваченных ужасом бесстрашных корсаров подействовал на него в высшей степени угнетающе.

Кто-то подошел сзади и остановился рядом с ним.

- Когда все кончится, - раздался знакомый голос, - в корсарском флоте недосчитаются многих кораблей, и множество моряков уже никогда не встретятся со своими женами.

Он повернулся и увидел вглядывающуюся в небо Стеллару.

- Тебя это, кажется, не пугает? - спросил Танар.

- Тебя, Кажется, тоже, - ответила девушка. Похожее, мы с тобой единственные люди на борту, не испытывающие страха.

- Посмотри на пленников, - посоветовал юноша. - На их лицах ты не найдешь и тени страха.

- Почему?

- Потому что они настоящие дети Пеллюсидара, - с гордостью пояснил Танар.

- Мы все - дети Пеллюсидара, - напомнила девушка.

- Я имею в виду Империю, - поправился сарианин.

- А ты почему не боишься? Неужели ты настолько храбрее корсаров? - на этот раз в голосе Стеллары не было сарказма.

- Я ужасно боюсь! - признался Танар. - Мы ведь горцы и не разбираемся в морских делах.

- Но ты же не показываешь своего страха, - продолжала допрос Стеллара.

- Это другое дело. Наследственность и воспитание не позволяют мне проявлять подобные чувства.

- А корсары своего страха не скрывают, - задумчиво произнесла девушка, словно сама не принадлежала к тому же племени. - Они любят хвастаться своей храбростью, - продолжала она размышлять вслух, - но когда небо хмурится, они не стыдятся показать свой страх.

Теперь в ее словах сквозило неприкрытое презрение.

- Смотри! - воскликнула она вдруг. - Начинается!

Туча стремительно опускалась прямо на них. Море вокруг словно взбесилось. Клочья облаков со страшной скоростью кружились по краям нависшей черной массы. Обрывки пены срывались с гребней бушующих волн. Сокрушительный порыв ветра ударил в борт корабля и наклонил его почти горизонтально к поверхности воды. Все последующие события показались молодому горцу, никогда прежде не сталкивавшемуся с разбушевавшейся стихией, одним сплошным, непрерывным кошмаром. Хаос гигантских валов, безжалостно швыряющих во все стороны корабль, завывающий в снастях ураган, слепящие глаза соленые брызги, обезумевшая от страха команда, уже ничем не напоминающая прежних хвастливых забияк, - все смешалось перед взором отважного молодого человека.

Цепляясь за ограждение и поминутно спотыкаясь, на палубе показался Бохар Кровавый. Он прошел совсем рядом с тем местом, где Танар одной рукой держался за столбик ограждения, а другой прижимал к себе Стеллару, неминуемо оказавшейся бы смытой за борт, не прояви сарианин быстроты реакции и цепкости рук. Пепельное от страха лицо Бохара резко контрастировало с багровой бороздой ужасного шрама. Он прекрасно видел, в каком положении они находятся, но, не задерживаясь, прошел мимо, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. За спиной молодых людей бесновался Сид. Он все еще выкрикивал команды, которые никто не слышал и не смог бы выполнить. К нему-то и пробирался Бохар. Даже сквозь рев урагана до Танара донесся его пронзительный, умоляющий крик.

- Спаси! Спаси меня! - вопил он. - Шлюпки! Спускай шлюпки! Корабль сейчас погибнет!

Даже сухопутной крысе с первого взгляда было ясно, что ни одна шлюпка не продержится и минуты на плаву, даже если ее и удастся спустить. Поэтому Сид только отмахнулся от своего помощника и, цепляясь за ванты, продолжал выкрикивать бессмысленные команды.

Прямо по носу корабля показалась громадной высоты волна. Она нависла над ним и многотонной массой обрушилась на нижнюю палубу, давя и смывая обезумевшую команду. Только высокие надстройки на носу и на корме остались над водой. Корабль содрогнулся и затрещал, в последних судорогах продолжая борьбу со стихией.

- Это конец! - воскликнула Стеллара.

Бохар закричал, как смертельно раненный зверь. Сид встал на колени и спрятал лицо в ладонях. Танар старался не упустить из вида ни одной детали открывшегося ему зрелища, словно завороженный размахом разбушевавшейся стихии. При мысли, как жалко может выглядеть человек перед лицом бури, по его лицу скользнула презрительная усмешка.

Волна схлынула, и корабль с трудом, скрипя и натужно содрогаясь, все же сумел снова обрести прежнее положение. Но улыбка мигом слетела с лица юноши, когда он увидел страшное опустошение, произведенное могучим валом на нижней палубе. Она была почти безлюдна. Несколько скрюченных, изломанных тел застряло по углам, да дюжина еще живых матросов продолжали цепляться за снасти. Всех остальных, не успевших убраться в трюм, смыло за борт.

Стеллара тесно прижалась к Танару.

- Я не ожидала, что корабль выдержит, - призналась она.

- Я тоже, - согласился Танар.

- Но ты не боялся! Ты один не подавал вида, что тебе страшно.

- А разве Бохару помогли его вопли о спасении? - осведомился юноша.

- Значит, тебе было все-таки страшно?

- Может быть, - он пожал плечами, - скажем лучше, что я не хотел умирать. Я думаю, тебе это будет понятней.

- Еще одна! - воскликнула Стеллара и, задрожав, еще теснее прижалась к Танару, который чисто инстинктивно, в свою очередь, обнял ее и прижал к себе, как это сделал бы любой мужчина на его месте.

- Не бойся, - сказал он.

- Теперь я ничего не боюсь, - ответила девушка.

В тот самый момент, когда гребень набегающей волны захлестнул судно, ураган внезапно изменил направление и обрушился на пиратский корабль под новым углом. Мачты, несущие только необходимый минимум парусов, позволяющий удерживать судно по ветру, переломились, как спички, и повалились на палубу в сплетении перепутавшихся снастей. Носовая фигура с треском отвалилась и исчезла в волнах. Теперь корабль являл собой беспомощную, неуправляемую игрушку, находящуюся целиком во власти ветра и волн. Только пронзительные вопли Бохара перекрывали шум моря и рев урагана.

- Шлюпки! Шлюпки! - повторял он снова и снова, как спятивший попугай.

Словно утолив жажду разрушения и устав от собственных усилий, шторм несколько утих, но высокие водяные валы по-прежнему швыряли гибнущее судно во все стороны. Снова и снова нависали над ним пенистые гребни серо-зеленых волн, грозя захлестнуть и увлечь в пучину; каждая новая волна заставляла сжиматься сердце в ожидании неминуемой гибели.

Одержимый навязчивой идеей Бохар сумел спуститься на нижнюю палубу. Обнаружив там еще живых матросов и присоединив к ним прятавшихся в трюме, он пинками и угрозами заставил их подготовить шлюпку к спуску на воду. Их было человек двадцать, и покровительствующие им боги или дьяволы, должно быть, находились в этот момент где-то рядом. Не потеряв ни единого человека, они ухитрились спустить шлюпку и отплыть от гибнущего флагмана.

Заметив намерения Бохара, Сид попытался помешать осуществлению его самоубийственных, как ему казалось, планов. Он бушевал и осыпал проклятиями непокорного помощника, но все без толку. Тогда Сид сам решил спуститься вниз, но было уже поздно. Теперь он изумленно следил за скользящей по волнам шлюпкой, кажущейся в полной безопасности, в то время как его корабль, обремененный обломками мачт, готов был в любой момент развалиться и затонуть.

Изо всех углов на палубу высыпали остальные уцелевшие члены экипажа. Убедившись, что Бохару и его команде вроде бы ничего не угрожает, они бросились к оставшимся шлюпкам и лихорадочно принялись спускать их на воду. Как всегда в подобных ситуациях, за места в лодках развернулась настоящая драка, хотя их без труда хватило бы на всех. Но такова уж была натура этих зверей в человеческом облике.

- Скорее! - воскликнула Стеллара, схватив Танара за руку. - Мы должны поторопиться, иначе они отчалят без нас.

С этими словами она бросилась к трапу, но Танар удержал ее.

- Посмотри на них, - сказал он. - Не кажется ли тебе, что во власти шторма и моря мы будем в большей безопасности?

Стеллара вернулась и, прижавшись к юноше, с ужасом наблюдала, как озверевшие корсары ножами расчищают себе путь к спасительным шлюпкам, чтобы тут же пасть самим под ударами в спину. Пираты силой вытаскивали на палубу успевших захватить места и убивали их на месте. Стеллара собственными глазами видела, как Сид выстрелил в спину одного из матросов, швырнул труп за борт и занял его место в шлюпке. Это была первая из спущенных на воду. Она видела, как прыгают в воду пираты в безумной надежде вплавь добраться до нее и как их безжалостно отталкивают те, кто уже захватил места.

Она следила, как спускали остальные шлюпки, как гибли раздавленные ими о борт корабля люди, ей открылись глубины падения, до которых может опуститься человек, поддавшийся страху. Она с горечью наблюдала, как не попавшие в последнюю шлюпку корсары в отчаянии прыгают в воду и гибнут в ревущей пучине.

Оставшись вдвоем на верхней палубе угрожающе кренящегося корабля, Танар и Стеллара следили за отчаянными усилиями гребцов в переполненных утлых лодках. Вот одна из них наскочила на другую, и обе перевернулись, оставив на поверхности тонущие экипажи, теперь дерущиеся за право схватиться за край перевернутой лодки. До них доносились крики и проклятия обреченных пиратов, заглушаемые ревом моря и вновь налетевшего урагана, словно вернувшегося проследить, не избежал ли кто его ярости.

- Мы остались одни. На борту больше никого нет, - сказала Стеллара.

- Вот и хорошо. Честно говоря, я не поменялся бы местами ни с одним из них, - ответил Танар.

- Но нам здесь не на что надеяться.

- Ну и что? Они в такой же ситуации. Разница только в одном - здесь больше места и нет рядом этих отвратительных головорезов.

- Неужели ты боишься людей больше, чем стихии? - удивленно спросила девушка.

- Я боюсь не за себя.

- А почему, интересно, ты должен бояться за меня? - лукаво спросила Стеллара. - Разве ты не считаешь меня своим врагом?

Танар повернулся к девушке и удивленно посмотрел ей в глаза.

- Вообще-то ты права, - сказал он, - но я как-то совсем об этом позабыл. Ты знаешь, мне почему-то кажется, что ты мне не враг. Ты совсем другая, не такая, как они.

Держась одной рукой за поручень, а другой прижимая к себе Стеллару, Танар вынужден был говорить ей на ухо, чтобы перекричать шум бури и волн. От нее исходил пленительный аромат тонких духов - аромат, который навсегда остался в его памяти, как неотъемлемая принадлежность этой девушки. Набежавшая волна с силой ударила в борт, бросив Танара на девушку, так что его щека прижалась к ее щеке. В этот момент она повернула голову, и губы юноши скользнули по ее губам. Каждый понимал, что это лишь случайное прикосновение, но на обоих эта случайность произвела поразительное впечатление. Танар впервые в жизни вдруг осознал, что сжимает в объятиях живое, теплое девичье тело. Должно быть, это отразилось в его глазах, потому что Стеллара в страхе отшатнулась от него.

Танар прочитал страх в глазах женщины вражеского племени, но почему-то это его совсем не обрадовало. Он попытался представить себе, какой участи подверглась бы среди корсаров женщина его племени, но и такой вариант ему не понравился. Не мог же он, в самом деле, поставить себя на одну доску с негодяями и разбойниками.

Какие бы мысли ни кружились сейчас в головах Танара и Стеллары, они были моментально вытеснены суровой действительностью. На корабль надвигалась волна невиданных прежде размеров. Поднимающаяся чуть ли не до самого неба зеленая стена воды обрушилась всей своей мощью на несчастное судно. Танар был уверен, что настал конец. Казалось невероятным, что расшатанный, разбитый корпус сможет еще раз всплыть на поверхность после такого удара. Волна захлестнула на этот раз все судно целиком, включая и верхнюю палубу, где еще цеплялись за жизнь две жалкие человеческие фигурки. Но вот вода схлынула, и медленно, как выдохшийся пловец, деревянный остов бывшего гордого флагмана выплыл на поверхность.

Как только нижняя палуба нехотя выступила из-под воды, Танар сразу же обратил внимание на чрезвычайно низкую осадку судна. Проникшая в трюмы вода понижала сопротивляемость корабля и делала его крайне уязвимым для крупных валов. Но это беспокоило его куда меньше, чем открывшаяся ему картина свободно перекатывающихся через люк носового трюма волн. Именно там томились его товарищи.

Мысль о них поддерживала его в течение всего шторма. Он надеялся на их помощь и живо представлял себе их радость, если корабль выдержит и останется на плаву. Два десятка сплоченных единомышленников способны на чудеса. Они вполне могли поставить временную мачту и добраться до материка, откуда были увезены. Но скрывающийся под водой люк заставлял его отказаться от своей мечты и свидетельствовал о почти верной гибели его друзей и соратников. Только чудом могли они быть еще живые. Неужели они остались лишь вдвоем на тонущем корабле?

Голос девушки, вглядывающейся в царящий внизу хаос, оторвал Танара от мрачных мыслей.

- Должно быть, они все захлебнулись, - сказала она. - Это были твои сородичи. Мне очень жаль.

- Я думаю, они предпочли бы такой исход ожидавшей их участи в вашей стране.

- Боюсь, что и нас очень скоро ждет та же судьба, - проговорила Стеллара. - Ты обратил внимание, как судно низко сидит в воде? В трюме должно быть полно воды. Еще один такой вал, и мы прямым ходом отправимся на дно.

Некоторое время они стояли молча, погруженные в невеселые мысли. Отяжелевший корпус корабля теперь с большим трудом ухитрялся переваливать с гребня на гребень, ежеминутно проваливаясь вниз, откуда, казалось, ему уже не подняться, но каждый раз натужно выбираясь на поверхность из цепких лап голодной стихии.

- Шторм, похоже, стих, - заметил Танар.

- Да, ветер спал, и таких больших волн, как та, залившая трюм, уже, наверное, не будет, - отозвалась девушка.

Из-за черной тучи вынырнул диск полуденного светила, и море сразу преобразилось, снова засияв серебром и лазурью. Шторм кончился, волнение улеглось. Деревянный корпус тяжело покачивался на все еще крупной волне, но непосредственной опасности уже не было.

Спустившись по трапу на нижнюю палубу, Танар подошел к носовому люку. Одного взгляда оказалось достаточно: в трюме плавали только трупы, покачиваясь вместе с кораблем. Со вздохом он отвернулся и снова поднялся наверх.

Стеллара ни о чем не спросила его, прочитав печальное известие у него на лице.

- Теперь мы с тобой - весь экипаж, - сказал Танар.

Девушка обвела рукой вокруг. На поверхности моря не было ни единого пятнышка.

- Без сомнения, мы с тобой единственные на этом судне, кто остался в живых, - сказала она. - Я не вижу никаких следов шлюпок или других кораблей.

Танар пристально оглядел водное пространство.

- Да, вокруг ничего не видно, хотя кто-то мог и спастись.

- Очень сомневаюсь, - покачала головой Стеллара.

- Ты тоже понесла тяжелую утрату, - сочувственно произнес Танар. - Ведь ты потеряла не только своих сородичей, но и отца с матерью.

Стеллара бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц.

- Это не мои сородичи, - сухо отрезала она.

- Как же так? Разве ты не из племени корсаров? А как же тогда Сид, глава корсаров и твой отец?

- Он не мой отец, - последовал ответ.

- А женщина? Это твоя мать?

- Спаси меня бог от такой матери! - воскликнула Девушка.

- Но почему же тогда Сид относился к тебе как к родной дочери?

- Он думает, что я его дочь, но на самом деле это не так.

- Ничего не понимаю, - признался Танар, - но все равно я очень рад, что ты не их породы. Я с самого начала не мог понять, как такая девушка могла оказаться среди корсаров.

- Моя мать была родом с острова Амиокап. Ее захватили корсары во время набега, и она досталась Сиду. Она не раз рассказывала мне об этом, когда была жива. Во время набега ее муж охотился на тандора на другом конце острова. Она его так больше и не увидела. - Когда я родилась, Сид посчитал меня своей дочерью, но мать знала лучше. На левом плече у меня есть маленькая красная родинка. Точно такая же была на левом плече мужа моей матери, ушедшего на охоту, когда ее похитили корсары. Он - мой настоящий отец. Мать никогда не открывала Сиду этой тайны, потому что по обычаям корсаров любой ребенок, рожденный рабыней, должен быть убит, если только его отец не корсар.

- Значит, та женщина, что была с тобой, не твоя мать?

- Нет. Она - вторая жена Сида. Моя мать умерла.

Танара очень обрадовала новость, что Стеллара не имеет с корсарами ничего общего. Почему это его обрадовало, он не знал, да и не задумывался. Просто ему было хорошо.

- Я очень рад, - признался он.

- Чему? - спросила Стеллара.

- Теперь нам больше нет нужды быть врагами.

- А разве мы были ими?

Танар замялся, но не выдержал и расхохотался.

- Я-то нет, но ты мне не раз напоминала, что ты мне враг.

- Не обижайся, я так говорила просто по привычке, ведь я всю жизнь думала о себе, как о женщине из племени корсаров. Но я никогда не питала к тебе враждебности.

- Вот и прекрасно, я надеюсь, что мы станем друзьями. В нашем положении это единственный выход.

- А это уже зависит только от тебя! - лукаво улыбнулась девушка.

Глава III Амиокап

Среди обширных просторов синего моря, известного как Корсар-Аз, или Корсарское море, лежит зеленый остров. Он расположен далеко от материка и представляет собой длинную узкую полоску суши с сильно изрезанной береговой линией и множеством мысов и природных гаваней. Это Амиокап - остров загадочный и романтический.

На расстоянии или в тумане его можно принять за два, настолько узок в середине острова связывающий обе его половины перешеек. С обеих сторон море глубоко вдается в этом месте в сушу, и волны едва не перехлестывают через узкую пуповину. Таким предстал он перед взором двух уцелевших людей на палубе беспомощно дрейфующего остова корсарского судна.

Танар не задумывался о времени. Они со Стелларой уже много раз ели, но молодого воина это не беспокоило - запасы провизии на судне были достаточно велики и для более многочисленного экипажа, а вот воды оставалось совсем мало. Содержимое большинства бочек с пресной водой при проверке оказалось непригодным для питья. Спали они тоже много, запасаясь в период вынужденного безделья энергией на будущее. Вот и момент появления острова оба проспали. Первой заметила его Стеллара. Выйдя на палубу из своей каюты, соседней с капитанской, она поискала глазами Танара, не обнаружила его и стала осматриваться вокруг. Лазурь моря, закругляясь вверх в туманной дали, плавно переходила в голубизну безоблачного неба, в центре которого неотлучно сиял диск светила. Но тут девушка увидела нечто, резко диссонирующее с окружающей ее синевой. Она радостно вскрикнула и бросилась к каюте, где спал Танар.

- Танар! Танар! - кричала она в возбуждении, колотя кулаком в дверь каюты. - Проснись! Земля!

Дверь распахнулась, и Танар выскочил на палубу. Девушка уже успела подбежать к борту и теперь указывала рукой направление. Совсем близко, на многие мили в обе стороны, раскинулась береговая линия, но острова или материка, сказать пока было трудно.

- Земля! - выдохнул Танар. - Как хорошо снова видеть землю и зелень.

- Не забывай, что за зеленью леса могут скрываться свирепые хищники и еще более свирепые люди, - напомнила ему Стеллара.

- Этих я не боюсь, - засмеялся Танар, - к ним я привык. А вот к морю еще не привык, поэтому опасаюсь. Я не моряк.

- Ты ненавидишь море?

- Нет, я бы так не сказал. Я не понимаю его, вот и все. Зато в этом я разбираюсь отлично, - указал он в сторону лесистых холмов открывшейся суши.

Тон голоса юноши изменился, и это насторожило девушку. Бросив быстрый взгляд в сторону берега, она сразу же все поняла.

- Люди! - воскликнула она.

- Воины, - поправил ее Танар.

- В этом каноэ их человек двадцать.

- Да, а следом еще одно.

- Ой, да сколько же их? -удивленно воскликнула Стеллара.

Из-за узкого мыса одно за другим выплывали в открытое море полные вооруженных воинов длинные лодки. Их было десятка два. Они растянулись в длинную цепочку и двигались к покачивающемуся на волнах пиратскому кораблю. Когда они приблизились, юноша и девушка смогли подробно рассмотреть сидящих в них воинов. Их одежду составляли одни только набедренные повязки. Короткие, массивные копья с костяными наконечниками, каменные ножи и топоры представляли все их вооружение. На всякий случай Танар сходил в каюту и вернулся с двумя тяжелыми кремневыми пистолетами, забытыми корсарами в панике, когда они покидали гибнущее судно.

- Ты что, собираешься разогнать четыре сотни воинов? - недоверчиво спросила девушка. Танар пожал плечами.

- Если они незнакомы с огнестрельным оружием, несколько выстрелов могут напугать их и отогнать, хотя бы на время, - объяснил он, - а течение унесет нас за пределы досягаемости.

- А если они не испугаются, что тогда?

- Тогда я постараюсь сделать, что смогу. Хотя с этим примитивным корсарским оружием... - он критически взвесил на ладони один из пистолетов с видом знатока, совсем забыв, видимо, что его соплеменники, да и он сам, в пылу боя частенько забывали о назначении револьверов и принимались дубасить врагов рукоятками, как дубиной.

- Может быть, они не станут нападать на нас? - предположила Стеллара.

- В таком случае, - засмеялся Танар, - я решу, что мы с тобой не в Пеллюсидаре, а в чудесной стране, населенной ангелами, как их называет Перри.

- А кто такой Перри? - заинтересовалась девушка. - Я никогда о нем не слышала.

- Один сумасшедший, который утверждает, что Пеллюсидар лежит на внутренней поверхности полого шара, и что он такой же круглый, как и небесный камень, висящий над Страной Вечной Тени. Еще он говорит, что на внешней стороне этого шара тоже есть моря, горы, долины и множество людей. Перри уверяет, что и сам он родом оттуда.

- Он, должно быть, совсем спятил, - сочувственно сказала девушка.

- А с другой стороны, он вместе с Дэвидом - это наш Император - научил нас многим полезным вещам, неизвестным прежде в Пеллюсидаре. Теперь в одной битве мы можем убить больше врагов, чем раньше за всю войну. Перри называет это цивилизацией, и я согласен с ним, что цивилизация - удивительная вещь.

- Может быть, он прибыл сюда из ледяного мира, откуда пришли предки корсаров? - высказала предположение Стеллара. - Говорят, этот мир лежит за пределами Пеллюсидара.

- А вот и гости, - прервал ее Танар. - Начнем, пожалуй, с того здоровенного воина, что стоит на носу передней лодки.

Он поднял тяжелый пистолет и прицелился, но девушка остановила его, положив ладонь поверх его руки.

- Давай подождем, - попросила она, - вдруг они нам не враги, а друзья. Выстрелить ты всегда успеешь, а я так ненавижу кровопролитие.

- Вот теперь я окончательно поверил, что ты не из породы корсаров, улыбнулся юноша, опуская пистолет.

Высокий воин, стоящий на носу переднего каноэ, поднял руку.

- Мы готовы встретить вас, корсары! - воскликнул он. - Вас мало, а нас много. Ваше большое каноэ - бесполезная развалина, а наши быстры, надежны и несут по двадцать воинов в каждом. Вы слабы, а мы сильны. Нечасто бывает такой расклад, но в этот раз не мы, а вы будете взяты в плен и обращены в рабство, если попытаетесь высадиться на нашу землю. Мы не такие, как вы, корсары. Мы не любим убивать людей и захватывать рабов. Убирайтесь отсюда прочь, и мы вас не тронем.

- Мы не можем убраться прочь, - ответил Танар. - Наш корабль неуправляем. Нас всего двое, и мы нуждаемся в пресной воде и провизии. Позвольте нам высадиться и пополнить наши запасы.

Высокий воин посовещался с остальными и снова повернулся лицом к юноше.

- Нет, никогда мои люди не позволят корсарам попирать их землю. Мы не верим ни одному вашему слову. Если вы не уберетесь, мы возьмем вас в плен, а Совет Вождей решит вашу судьбу.

- Но мы вовсе не корсары! - объяснил Танар.

- Ты лжешь! - рассмеялся воин. - Ты думаешь, нам неизвестно, как выглядят корсарские корабли?

- Судно корсарское, согласен, - возразил Танар, - но мы не корсары. Мы их пленники. Они бросили нас, а сами покинули корабль во время шторма.

Последовало новое совещание, в котором приняли участие экипажи других каноэ, подтянувшихся к первому.

- Тогда кто же вы? - спросил высокий вождь.

- Я Танар из Пеллюсидара. Мой отец - король Сари.

- Мы все из Пеллюсидара, - парировал вождь. - Но мы впервые слышим о существовании Сари. А это кто с тобой - твоя жена?

- Нет! - надменно воскликнула Стеллара. - Я ему не жена!

- Кто ты тогда? Ты тоже родом из Сари?

- Нет. Мои родители родом с острова Амиокап. Воины снова заговорили между собой, о чем-то споря.

- А тебе известно название этой страны? - указал на берег высокий вождь.

- Нет.

- Мы как раз хотели вас об этом спросить, - вмешался Танар.

- Значит, вы утверждаете, что девушка родом с Амиокапа? - уклонился от ответа вождь.

- В моих жилах нет другой крови! - гордо ответила Стеллара.

- Тогда почему же ты не узнаешь свою страну и свое племя, бесстыжая лгунья?! - гневно воскликнул вождь, потрясая копьем. - Это и есть остров Амиокап!

- Амиокап! - зачарованно прошептала Стеллара, восторженно вглядываясь в панораму острова.

В ее голосе звучало неподдельное чувство радости и благоговения, но воины в лодках не могли этого разобрать, находясь слишком далеко от девушки. Они решили, что ее молчание и возбужденный вид свидетельствуют о раскрытом обмане.

- Убирайтесь прочь! - снова раздались негодующие крики.

- Но как вы можете прогонять меня с земли моих предков? - изумленно воскликнула девушка.

- Ты обманула нас, - ответил высокий вождь. - Ты не с нашего острова. Ты не узнаешь нас, а мы никогда не видели тебя.

- Послушайте! - вмешался Танар. - Я не корсар, я был пленником на борту этого корабля. Поэтому девушка поведала мне свою историю. Это было задолго до того, как мы увидели ваш остров. Она не могла знать, что мы приближаемся к нему. Она даже не знает, где находится Амиокап, но ее слова, тем не менее, совершенно правдивы. Обратите внимание, она ни разу не сказала вам, что родилась здесь, она только сообщила, что ее родители родом с Амиокапа, сама же она никогда прежде не видела его, потому что мать родила ее уже в неволе, после того, как была похищена корсарами.

Это заявление заставило воинов опять начать обсуждение. Вскоре их предводитель выпрямился и обратился к Стелларе.

- Скажи мне тогда имена твоей матери и твоего отца, - потребовал он.

- Мою мать звали Аллара. Отца я никогда не видела, но мать говорила мне, что он был великим вождем и лучшим охотником на тандоров. Его звали Федол.

Услышав эти слова, предводитель дал знак гребцам, и каноэ медленно приблизилось к кораблю. Танар и Стеллара спустились с верхней палубы на нижнюю, которая уже едва выступала над поверхностью воды. Поравнявшись с бортом, воины в каноэ опустили весла и взяли наизготовку свои короткие копья с костяными наконечниками.

Высокий вождь, стоящий на носу каноэ, оказался почти лицом к лицу с юношей и девушкой. Это был хорошо сложенный мужчина, с лишенным бороды и усов лицом, на котором выделялись ясные серые глаза, светившиеся умом и отвагой. Он изучающе впился взглядом в Стеллару, словно пытаясь проникнуть в глубины ее души, чтобы получить доказательства правдивости ее заявления.

- Да, ты могла быть ее дочерью, - признался он наконец, - сходство просто поразительное.

- Ты знал мою мать?! - обрадованно воскликнула девушка.

- Меня зовут Вулхан. Твоя мать когда-нибудь говорила обо мне?

- Ну конечно! Ты брат моей матери! - радостно ответила Стеллара, но на суровом лице воина по-прежнему не проявлялось ответных эмоций. - А где мой отец? Он жив?

- Вот в этом-то вся и загвоздка, - серьезно ответил Вулхан. - Мы пока еще не знаем, кто твой отец. Твоя мать была похищена корсарами. Твоим отцом мог быть один из них, а в этом случае ты принадлежишь к их племени.

- Мой отец не корсар! Отведите меня к моему отцу, и мы сразу же узнаем друг друга, хотя он меня никогда не видел.

- Вреда от этого не будет, - заметил стоящий рядом воин. - Если девушка из корсаров, мы знаем, как с ней поступить.

- Да, если она отродье того мерзавца, что похитил Аллару, Вулхан и Федол знают, как с ней обращаться, - согласился Вулхан.

- Мне нечего бояться! - гордо заявила Стеллара.

- Ладно. А с этим что делать? - кивнул он в сторону Танара.

- Он был взят в плен. Корсары собирались отвезти его в свою страну. Позвольте ему остаться. Его племя не знакомо с морем, и он не выживет, если вы его прогоните.

- А ты уверена, что это не корсар?

- Да вы посмотрите на него! - горячо воскликнула девушка. - Неужели воины Амиокапа не в состоянии определить корсара с первого взгляда? Разве он похож на корсара?

Вулхан был вынужден признать, что на корсара Танар и в самом деле не походил.

- Ну что ж, - согласился он, - мы готовы взять его с сбой, но с условием, что он разделит твою судьбу, какой бы она ни оказалась.

- С радостью, - согласился Танар.

Вместе с девушкой он покинул палубу изувеченного пиратского судна и спустился в каноэ, где потеснившиеся гребцы освободили для них два места. Сидя в быстро приближающемся к берегу каноэ, они не испытывали ни малейшего сожаления от расставания с кораблем, столько времени служившим им домом. Последний взгляд, брошенный на него перед входом в бухту, откуда появилась вся флотилия, отметил, что останки пиратского корабля лениво движутся параллельно берегу по течению, омывающему Амиокап.

Достигнув берега бухты, воины вытащили свои лодки на сушу и спрятали их в близлежащих зарослях. Их перевернули вверх дном и укрыли ветками и травой. Вслед за этим весь отряд углубился в джунгли, начинающиеся почти от самой кромки прибоя. Первое время воины вынуждены были продираться и прорубаться сквозь густые заросли пышной тропической растительности, по счастью свободной от шипов и колючек, но вскоре они вышли на широкую, хорошо утоптанную тропу. Отряд двинулся по ней, стараясь не производить ни малейшего шума.

За время пути Танар имел возможность вблизи разглядеть представителей населявшего Амиокап племени. Практически без исключения это были отлично сложенные люди с хорошо развитой мускулатурой и правильными чертами лица. Среди них трудно было найти хотя бы одного, кого можно было бы назвать некрасивым. В целом они казались скорее открытыми и добродушными, чем свирепыми и коварными, несмотря на множество шрамов на телах воинов. Грубое, но удобное оружие, хранящее на себе следы постоянного применения, свидетельствовало, что перед юношей опытные охотники и отважные воины. Держались они с врожденным достоинством и сдержанностью, что сразу же понравилось молодому сарианину, так как в его стране воины тоже не любили пустых разговоров.

Шагающая рядом с ним Стеллара выглядела необыкновенно счастливой: на лице у нее было выражение полного удовлетворения, чего юноша прежде никогда не видел. Она тоже наблюдала за окружающими их воинами и прошептала на ухо Танару:

- Как тебе нравится мое племя? Разве они не молодцы?

- Замечательные парни, - ответил он, - надеюсь, они нам поверят.

- Все происходит так, как я уже много раз видела во сне, - со счастливым вздохом призналась девушка. - Я всегда знала, что рано или поздно вернусь на Амиокап, и он будет точно таким, каким представал в рассказах матери: огромные деревья, гигантские папоротники, лианы, зелень и цветы. Здесь гораздо меньше свирепых хищников, чем в других местах Пеллюсидара, а люди миролюбивы и редко воюют между собой. Жизнь здесь протекает в мире и согласии, только набеги корсаров омрачают ее, да еще потравы полей и садов могучими тандорами. Тебе известно, Танар, что это за животные? В твоей стране они тоже встречаются?

- Я слышал о них в Амозе, но у нас в Сари они очень редки.

- На острове Амиокап тысячи тандоров, - сказала девушка, - а люди моего племени - лучшие охотники на тандоров во всем мире.

На этом диалог прервался. Шагая рядом с девушкой, Танар размышлял, каким будет отношение к ним обитателей острова? Но даже если им удастся завоевать дружбу и доверие островитян, смогут ли они помочь ему добраться до материка и его далекой родины - Сари? Бесхитростному горцу такая перспектива казалась совершенно безнадежной. Морские просторы пугали его до глубины души, не говоря уже о его полной беспомощности в навигации или управлении судном, если таковое удастся отыскать. Однако в любом уроженце Пеллюсидара заложено от рождения чувство направления к дому, поэтому Танар не сомневался, что рано или поздно сумеет отыскать дорогу; во всяком случае, будет пытаться, даже если для этого потребуется весь остаток жизни.

Он был доволен, что ему больше не надо беспокоиться о Стелларе: если девушка действительно обрела свою родину и близких, она, безусловно, останется здесь, сняв с него тем самым всякую ответственность за ее судьбу. Другое дело, если островитяне отвергнут ее. Тогда Танару волей-неволей придется искать способ бегства от недружественного племени, причем Стеллару необходимо будет тоже взять с собой.

Здесь цепь размышлений молодого воина была прервана неожиданным восклицанием девушки:

- Посмотри скорее! Там деревня. Может быть, это Деревня моей матери?

- Что ты сказала? - спросил идущий рядом воин.

- Я сказала, что впереди деревня, может быть, та самая, в которой жила моя мать перед тем, как ее похитили корсары.

- Ты, кажется, говорила, что твою мать звали Аллара? - уточнил воин.

- Да.

- Что ж, Аллара действительно жила когда-то в этой деревне, но ты напрасно надеешься, что тебя примут здесь как свою. По нашим обычаям, ты будешь считаться уроженкой Амиокапа только в том случае, если твой отец тоже отсюда. Боюсь, тебе будет нелегко убедить людей, что ты не дочь корсара, а значит, и сама принадлежишь к этому племени.

- Но вы же не можете знать наверняка, кем был мой отец! - возмущенно воскликнула Стеллара.

- А нам и не надо это знать, - последовал ответ. - Достаточно того, что мы тебе не верим. В любом случае решать будет Зурал - вождь деревни Лар.

- Лар, - повторила девушка. - Да, я помню, так называлась деревня моей матери. Так это и есть Лар?

- Она самая, - кивнул воин, - а скоро ты встретишься и с Зуралом.

Деревня Лар состояла примерно из сотни крытых хижин, каждая из которых была разделена на два или три помещения. Одно из них представляло собой открытую веранду с очагом в центре, сложенным из камней. Остальные комнаты служили исключительно для сна и поэтому были без окон.

Больше всего поразила Танара окружающая деревню изгородь. Ее опорные столбы, вместо того, чтобы быть вкопанными в землю, были подвешены на толстенном канате, протянутом между деревьями по всему периметру. При этом столбы покачивались футах в четырех над землей. В каждом из столбов с интервалом в двенадцать-восемнадцать дюймов были просверлены дыры, а в них вставлены деревянные колья четырех-пяти футов длиной, заостренные с двух концов. Эти колья торчали во все стороны параллельно земле. Опорные столбы находились друг от друга на таком расстоянии, что между ближайшими остриями кольев все равно оставался проход шириной от двух до четырех футов. Если эта изгородь предназначалась для защиты от врагов, Танару было совершенно непонятно, каким образом она могла их остановить. Он вспомнил, что входя в деревню, отряд миновал изгородь, не потревожив ни одного колышка.

В этот момент все его мысли относительно непонятного ограждения деревни вылетели у него из головы, вытесненные куда более интересными событиями. Едва появившись в деревне, оба пленника оказались окруженными толпой мужчин, женщин и детей.

- Кто они такие? - слышалось со всех сторон.

- Они утверждают, что друзья, - ответил Вулхан, - но мы думаем, что это корсары.

- Корсары! - негодующе закричали жители деревни.

- Это неправда! - возмущенно воскликнула Стеллара. - Я дочь Аллары, сестры Вулхана!

- Расскажи это Зуралу! - насмешливо отозвался кто-то. - Это его дело разбираться с самозванцами. Уж он-то знает, что делать с корсарами. Разве не корсары украли его дочь и убили его сына?

- Да, отведем их к Зуралу! - подхватил другой.

- А куда, по-вашему, я их веду? - проворчал Вулхан.

Толпа расступилась и позволила воинам и пленникам пройти. Они двигались по импровизированному проходу, сопровождаемые злобными взглядами и угрозами, но дальше этого дело не заходило. Вскоре юноша и девушка оказались перед большой хижиной в самом центре деревни. Как и остальные жилища, она была примерно на фут приподнята над уровнем земли. Огромная крытая веранда, служащая одновременно гостиной, являла собой незабываемое зрелище. Вместо деревянных столбиков опорой для крыши служили гигантские бивни могучих тандоров. Пол, покрытый необожженной черепицей, почти полностью был устлан великолепными шкурами диких зверей. Вдоль стен стояло множество низких деревянных стульев, а в центре - один высокий, чуть-чуть не дотягивающий до звания кресла.

На этом "кресле" сидел мужчина со строгим лицом аскета.

Он внимательно оглядел вошедших, особенно пленников, в течение нескольких секунд не произнося ни слова. Затем повернулся к Вулхану.

- Кто эти люди и что они делают в нашей деревне? - требовательно спросил он.

- Мы сняли их с разбитого дрейфующего корсарского корабля, - ответил Вулкан. - А сюда привели для того, чтобы Зурал, мудрый вождь деревни Лар, вы слушал их рассказ и рассудил, друзья они нам, как они утверждают, или корсары, а значит, враги, как полагаем мы все. Между прочим, эта девушка уверяет, что она дочь Аллары.

- Я на самом деле дочь Аллары! - гордо заявила Стеллара.

- А как звали твоего отца? - спросил Зурал.

- Его звали Федол.

- Откуда тебе это известно?

- Мне сказала моя мать.

- А где ты родилась?

- Я родилась в корсарском городе Аллабане.

- В таком случае, ты из племени корсаров, - убежденно объявил Зурал. - А это кто такой? - кивнул он в сторону Танара. - И что он может сказать в свое оправдание?

- Он утверждает, что был взят в плен корсарами. Сам же он из далекого королевства, которое зовется Сари.

- Мне не знакомо такое королевство, - заявил Зурал. - Кто-нибудь слышал о стране Сари? - повысил он голос, вопросительно обводя глазами ряды воинов. Если есть такой, пусть выскажется в защиту пленника, мы люди справедливые.

К сожалению, среди воинов не нашлось ни одного человека, знавшего что-либо о Сари.

Зурал немного подождал, а затем продолжил:

- Все ясно. Перед нами враги, пытающиеся ложью и коварством войти к нам в доверие. Если в одном из них течет кровь народа Амиокапа, мне очень жаль этой крови, но помочь я ничем не могу. Уведи их, Вулхан, и запри покрепче, пока мы не решим, каким образом следует их казнить.

- Моя мать уверяла меня, что на острове Амиокап живут добрые и справедливые люди, - с горечью проговорила Стеллара. - Но разве это так, если вы обрекаете на смерть этого юношу только за то, что никто никогда не слышал о его стране! Я клянусь вам, что он говорит правду. Я сама видела его в числе пленников, когда их поднимали на борт. И собственными ушами слышала, как Сид и Бохар допрашивали его. Я уверена, что он не корсар, а сарианин. Даже они не сомневались в правдивости его слов, так неужели вы, мои земляки, хуже и недоверчивее корсаров?! Если вы добры и справедливы, как вы можете казнить меня, даже не дав мне возможности увидеться и поговорить с Федолом, моим отцом? Он поверит мне, он сразу узнает во мне свою родную дочь!

- Боги не одобряют чрезмерно долгого присутствия врагов в нашей деревне, пояснил Зурал. - Как всем известно, враги в деревне - плохая примета. Нам не будет удачи на охоте, дикие тандоры вытопчут наши посевы или разорят наши хижины. А хуже всего, могут появиться корсары и освободить вас. Что же касается Федола, никто не знает, где он сейчас находится. Он не из нашей деревни, но и его односельчане не видели его уже много снов с тех пор, как он отправился на охоту. Может быть, тандоры отомстили ему, наконец, за гибель от его руки множества своих собратьев. А может быть, Федол попался в лапы к пещерникам. Нам неизвестно, что с ним. Мы знаем только, что он отправился охотиться на тандоров и до сих пор не вернулся. Поэтому веди их, Вулхан, и прикажи собрать Совет Вождей, на котором мы решим, что сделать с этими самозванцами.

- Ты злой и жестокий человек, Зурал! - воскликнула Стеллара в гневе. - Ты ничем не лучше самих корсаров!

- Это бесполезно, Стеллара, - негромко проговорил Танар, кладя свою руку на плечо девушки, - давай не будем возмущаться и спокойно подчинимся силе. Не надо злить их, у нас еще остается надежда на Совет Вождей.

Девушка послушалась и не произнесла больше ни слова. Дюжина воинов окружила их и вывела из дома оурала, вождя деревни Лар.

Глава IV Летари

Вооруженный конвой отвел Стеллару и Танара в маленькую хижину на окраине деревни. Она состояла всего из двух помещений; большой открытой веранды с очагом в центре и маленькой темной спальни. Именно в нее и поместили пленников, оставив снаружи для охраны всего одного вооруженного часового.

В мире вечного полудня не существует ни сумерек, ни темноты, следовательно, бегство значительно осложняется. Тем не менее, мысль о побеге ни на минуту не оставляла молодого воина. Он внимательно следил за сменой часовых и пытался завязать разговор с каждым новым стражем, впрочем, без особого успеха - часовые просто игнорировали эти попытки. Иногда часовой начинал дремать, но вокруг сновало слишком много людей, чтобы можно было воспользоваться подобной оплошностью.

Сменялась стража, пленникам приносили пищу, они спали, если чувствовали такую потребность. Других способов измерения времени у них не было, да они и не ощущали никакой необходимости в этом. Они много беседовали, а временами Стеллара принималась петь. Она пела песни жителей Амиокапа, которым научила ее мать. Одним словом, они чувствовали себя вполне удобно и даже счастливо, если бы не призрак смерти, неотвратимо маячивший у них за спиной. Они знали, что рано или поздно им не избежать казни, но старались не думать об этом, а просто наслаждались каждой минутой.

- Когда я был подростком, - рассказал как-то Танар, - я попал в плен к чернокожим хвостатым людям. Они строят свои жилища в кронах лесных великанов на огромной высоте. Они заперли меня в почти такой же хижине. Она тоже была без окон, только там было ужасно грязно и воняло. Помню, я чувствовал себя очень несчастным, ведь я всегда был свободен и не выносил заключения. И вот теперь я снова взаперти, ожидаю смерти, хотя мне очень не хочется умирать, но я вовсе не чувствую себя несчастным. Почему это так, ты не знаешь, Стеллара?

_ Я сама не раз над этим задумывалась, - призналась девушка. - Не знаю почему, но я еще никогда прежде не чувствовала себя такой счастливой.

Они сидели рядышком на плетеной циновке, расстеленной рядом с дверью, чтобы быть поближе к солнечному свету и свежему воздуху. Нежный взор Стеллары был устремлен наружу, в большой мир, ограниченный для них прямоугольным дверным проемом. Рука ее упала на циновку. Танар не отрывал глаз от прекрасного профиля девушки. Его рука медленно придвинулась и накрыла ее руку.

- Я думаю, - сказал он, - что без тебя я не был бы счастлив в этой тюрьме.

В глазах девушки мелькнул испуг, и она поспешно высвободила свою руку.

- Не надо, - попросила она.

- Почему? - спросил юноша.

- Сама не знаю, но мне страшно.

Танар хотел было что-то ответить, но в этот момент дверной проем заслонила чья-то фигура. Им принесли еду. На этот раз ее принесла девушка, хотя обычно еду доставлял мужчина - неразговорчивый, мрачный тип, ни разу не ответивший ни на один из вопросов Танара. В отличие от него, девушка не показалась ему ни мрачной, ни неразговорчивой. Напротив, ее симпатичное, улыбающееся лицо сразу располагало к себе.

- Я принесла вам поесть, - объявила она, - вы, наверное, проголодались.

- Когда больше нечем заняться, я всегда голоден, - подхватил Танар предложенный веселый тон. - А где же тот мужчина, что приносил нам еду раньше?

- Это мой отец, - ответила девушка. - Он пошел на охоту, а я осталась вместо него.

- Надеюсь, он никогда не вернется с охоты, - заявил Танар.

- Это почему? - хмурясь, спросила девушка. - Мой отец - хороший человек. Зачем ты желаешь ему зла?

- Да я вовсе не желаю ему ничего плохого, - смеясь ответил юноша, - я только желаю, чтобы его дочь и дальше заботилась о нашем столе. Она куда симпатичнее и не отказывается разговаривать с бедными пленниками.

Девушка вспыхнула от смущения, но видно было, что комплимент ей приятен.

- Я и раньше хотела этим заняться, - призналась она, - но отец мне не позволял. Я видела тебя, когда вы появились в деревне, и с тех пор все время хочу увидеть опять. Я еще ни разу не видела такого, как ты. Ты очень отличаешься от наших воинов. Скажи, в Сари все мужчины такие красивые?

- Вот уж никогда не задумывался над такими вещами! - расхохотался Танар. В моей стране судят о мужчине по его делам, а не по внешнему виду.

- Ты, наверное, великий охотник? - продолжала девушка. - Ты выглядишь, как великий охотник.

- Ты так хорошо разбираешься в великих охотниках? - не без яда в голосе поинтересовалась Стеллара.

- Да. Они все похожи на этого юношу, - бесхитростно ответила девушка. - А ты знаешь, - продолжала она, - ты много раз приходил ко мне в сновидениях.

- Как тебя зовут? - перевел разговор Танар.

- Летари.

- Летари, - повторил он. - Красивое имя. Я надеюсь, Летари, что ты еще не раз будешь приносить нам еду

- Я больше никогда не буду приносить вам еду, - печально сказала девушка.

- Это еще почему?

- Потому что больше никто не будет приносить вам еду.

- То есть как? Они что, хотят уморить нас голодом?

- Нет, просто Совет Вождей решил, что вы оба - корсары, и приговорил вас к смерти.

- И когда же нас казнят? - спросила Стеллара.

- Как только вернутся охотники. Будет большой пир и танцы, но я не буду веселиться. Я чувствую себя несчастной от одной мысли, что Танару придется умереть.

- А как они собираются нас убить? - поинтересовался юноша.

- Взгляни туда, - сделала Летари жест в сторону двери.

Пленные подняли глаза и увидели, как в некотором отдалении несколько человек устанавливают толстые деревянные столбы в выкопанные в земле ямы.

- Сначала они хотели отдать вас пещерникам, - сказала девушка, - но Зурал напомнил, что у нас уже очень давно не было пира и танцев. Чем доставлять удовольствие пещерникам, лучше самим отпраздновать казнь двух корсаров. Они привяжут вас к этим столбам, обложат дровами и хворостом и сожгут заживо.

Стеллара содрогнулась.

- Подумать только, - горько прошептала она, - а ведь мать всегда говорила мне, что ее соплеменники добры и справедливы.

- Она говорила правду, мы вовсе не злые люди, - поспешила уверить ее Летари, - просто корсары всегда обращались с нами со звериной жестокостью. Зурал считает, что если весть о вашей казни дойдет до корсаров, они в дальнейшем будут остерегаться чересчур свирепствовать и не станут так часто нападать на Амиокап.

Танар поднялся на ноги и выпрямился во весь рост. Только теперь он осознал весь ужас их положения. Он перевел взгляд на золотые волосы Стеллары и внутренне содрогнулся.

- Ты хочешь сказать, - обратился он к Летари, - что добрые жители вашей деревни не остановятся перед тем, чтобы заживо сжечь эту невинную девушку?

- А как же иначе? - искренне удивилась Летари - Если ее перед сожжением убить, тогда ее дух не сможет сказать богам, что ее сожгли, а те, в свою очередь, не смогут передать это корсарам и никакого толку от всей этой затеи не будет.

- Это же отвратительно! - воскликнул Танар. - Летари, ты же сама девушка, такая же, как Стеллара. Неужели тебе не жаль ее? Неужели у тебя нет сердца?

- Мне жаль, что они собираются сжечь тебя, - ответила Летари. - Что же касается ее, в моем сердце нет жалости. Она принадлежит к проклятому племени корсаров, к которым я могу чувствовать только ненависть и отвращение. Ты другое дело. Я уверена, что ты не корсар, и спасла бы тебя, если бы могла.

- Правда? - задумчиво спросил Танар.

- Конечно. Только это невозможно.

Весь разговор, особенно последние фразы, велся приглушенно, чтобы не привлекать внимания часового. Однако он что-то все же заподозрил, и, поднявшись со своего места, приблизился к двери.

- О чем это вы беседуете? - грубо спросил он. - А ты, Летари, что-то слишком долго возишься с этими корсарами. Я слышал твои слова. Ты, часом, не влюбилась в этого парня?

- А если и влюбилась, что с того? - оскорбленно воскликнула девушка. Разве наши боги не учат нас любить? Разве наш Амиокап не создан богами для любви?

- Но боги не учат нас любить наших врагов.

- Но и не запрещают нам этого делать! - парировала Летари. - Если мне захотелось влюбиться в Танара, это мое личное дело.

- Убирайся отсюда! - потребовал часовой. - У нас в деревне масса мужчин, куда более достойных любви.

- Ах, - вздохнула девушка, - ни один из них не может сравниться с Танаром, - произнесла она, выскальзывая в дверь.

- Противная маленькая распутница! - воскликнула Стеллара, когда Летари скрылась из виду.

- Она всего лишь искренне говорит о том, что у нее на сердце, - пожал плечами Танар. - У нас в Сари девушки так себя не ведут. Они скорее умрут, чем признаются в любви первыми. Летари очень молода и может не совсем разбираться в своих чувствах и поступках.

- Ну как же, невинный ребенок! - гневно возразила Стеллара. - Она прекрасно отдавала себе отчет в своих словах; больше того, тебе ее слова, как мне показалось, доставили большое удовольствие. Очень хорошо, вот и отправляйся с ней, когда она прибежит тебя спасать!

- Не думаешь ли ты, что я способен бежать один, даже если с ее помощью у меня появится такая возможность?

- Она же сама сказала, что мне она помогать не станет, разве не так? напомнила Стеллара.

- Я помню. Но я соглашусь принять ее помощь только в том случае, если при этом сможешь бежать и ты.

- Да я скорее соглашусь десять раз сгореть заживо, чем приму помощь от этой развратной девчонки! - в запальчивости воскликнула Стеллара.

В ее голосе звучала такая злоба и ненависть, что Танар, никогда прежде не слышавший от нее подобного тона, изумленно поднял глаза на девушку.

- Я перестал понимать тебя, Стеллара, - сказал он.

- Я сама перестала понимать себя! - ответила она, спрятала лицо в ладони и разразилась рыданиями.

Танар опустился на колени рядом с плачущей девушкой и осторожно обнял ее за плечи.

- Не надо. Ну пожалуйста, не надо.

- Убирайся прочь! - она резко оттолкнула его руку. - Не прикасайся ко мне. Я тебя ненавижу!

Танар собрался что-то сказать, но тут его внимание было отвлечено какой-то сумятицей возле деревенской изгороди. Оттуда доносились крики людей, сотрясающий землю топот и барабанный бой. Те люди, что устанавливали столбы для предстоящей казни, оставили свою работу, похватали лежащее на земле оружие и бросились бежать в направлении приближающегося шума. На глазах пленников все население деревни, включая женщин и детей, выскакивало из хижин и устремлялось в ту же сторону. Их страж тоже вскочил на ноги. Несколько секунд он глядел на бегущих, затем без звука или предупреждения ринулся следом.

Танар понял пока только одно: они оба остались без охраны. Он выскочил из темной комнаты на освещенную веранду и бросил взгляд в направлении бегущих жителей деревни. Только сейчас ему стала ясна причина внезапной паники, а заодно и назначение необычной конструкции окружающей деревню изгороди.

Сразу за изгородью высились две исполинские туши мамонтов, или тандоров, как их здесь называют. Они достигали в высоту более шестнадцати футов. Их маленькие свинячьи глазки горели злобой и ненавистью, могучие бивни влажно поблескивали в лучах солнца. Своими длинными хоботами они пытались разломать ощетинившиеся острыми кольями опорные столбы. На другой, внутренней стороне изгороди собралась толпа воинов, женщин и детей. Они издавали ужасающие вопли, заглушаемые только мерным боем боевых барабанов.

Всякий раз, когда тандоры пытались преодолеть изгородь, заостренные колья вонзались им в самые уязвимые места: хобот и уши, а из толпы охотников и воинов в них летели копья и дротики.

Зрелище было на редкость впечатляющим, но Танар не стал дожидаться исхода. Обернувшись к Стелларе, он схватил ее за руку.

- Идем скорее! - воскликнул он. - Сейчас или никогда. Другого шанса у нас не будет.

И пока жители деревни были поглощены отражением нападения тандоров, никем не замеченные Танар и Стеллара покинули хижину, выскользнули за ограду и скрылись в буйной тропической растительности окружающих джунглей.

К сожалению, передвижение по тропическим зарослям без дороги или хотя бы тропинки сопряжено со значительными трудностями. Пройдя небольшое расстояние, Танар был вынужден остановиться.

- Так мы далеко не уйдем, - объявил он. - Мы оставляем за собой такой след, что нас моментально поймают. Посмотри - он виден не хуже, чем след дирайта после дождя.

- Что же делать? - беспомощно спросила Стеллара.

Танар вместо ответа поднял голову и начал внимательно разглядывать верхушки деревьев. Наконец он заговорил.

- Когда я был в плену у чернокожих с длинными хвостами, я волей-неволей должен был научиться передвигаться по деревьям подобно им, - пояснил он. Позже эта наука не раз спасала мне жизнь. Я думаю, она и сейчас сослужит нам службу.

- Тогда не медли и спасайся, - сказала Стеллара, - поскольку я не умею путешествовать по деревьям. Но это не причина, чтобы мы оба попали в руки палачей. Я буду рада, если хотя бы ты избежишь костра.

- Ты же знаешь, что я никогда так не поступлю, - улыбнулся Танар.

- Но я не вижу другого выхода. Ты же сам сказал, что по нашему следу нас тут же найдут и поймают.

- А мы не будем оставлять следов.

С этими словами Танар с легкостью взлетел на нижнюю ветку огромного дерева, протянул стоящей внизу девушке руку и, секунду спустя, втащил ее наверх. Затем он выпрямился и уверенно встал на ноги, крепко держа испуганную Стеллару. Вокруг них простиралось зеленое море; переплетенные между собой ветви деревьев образовывали настоящий лабиринт.

- Здесь мы не оставим следов, - повторил Танар.

- Я боюсь, - жалобно проговорила Стеллара. - Держи меня крепче.

- Ты скоро привыкнешь, - успокоил ее Танар, - и перестанешь бояться. Мне сначала тоже было страшновато, а потом я научился передвигаться почти так же быстро, как мои чернокожие учителя.

- Но я и шагу не смогу сделать, - взмолилась девушка, - я обязательно упаду.

- А тебе и не придется ничего делать, - засмеялся Танар. - Обними меня за шею и держись покрепче.

Он нагнулся и легко взвалил Стеллару на спину. Ее нежные руки крепко обхватили его шею.

- Какой ты сильный, - прошептала она. - Ты так легко поднял меня. Но я не могу поверить, что ты сможешь передвигаться со мной на плечах и не упасть.

Танар ничего не ответил. Вместо этого он уверенно пустился вперед, привычно цепляясь руками за ветви и твердо ступая по толстым сучьям. Нежное тело девушки доверчиво прижималось к нему.

Танар без видимых усилий несся над землей по джунглям, вызывая восхищение девушки своей силой и ловкостью. До этого она привыкла смотреть на него как на слабака, особенно если сравнивать с плотными и высокими корсарами, но сейчас она не могла не признать, что в его гладких и неприметных с виду мускулах таится сверхчеловеческая сила. Она зачарованно следила за юношей. Как легко он движется! Неужели он не чувствует никакой усталости? Она склонила голову ему на плечо и позволила своим губам прижаться к его жестким черным волосам. Затем она чуть-чуть, еле заметно, сжала кольцо рук, обхвативших его шею. Она ощущала себя такой счастливой, но тут ей в голову снова пришла мысль о Летари, заставившая ее сразу ослабить объятия.

- Мерзкая распутница! - воскликнула она в гневе.

- Кто? - встрепенулся Танар. - О чем это ты говоришь?

- Об этой негодяйке Летари, - ответила Стеллара.

- Она вовсе не мерзкая и уж конечно не негодяйка, - заступился за Летари Танар. - Наоборот, она очень приятная и симпатичная особа.

- Уж не влюбился ли ты в эту приятную особу? - ядовито осведомилась Стеллара.

- В нее нетрудно влюбиться, - признал Танар, - она словно самой природой создана для любви.

- Так ты ее любишь?

- А что, я не должен ее любить?

- Нет, ты мне ответь.

- А если да, тебя это огорчит? - мягко спросил Танар.

- Ни в коем случае! - надменно отрезала Стеллара.

- Тогда почему ты задаешь мне эти вопросы?

- А я вовсе не задаю тебе никаких вопросов. "И вообще, наплевать мне на нее.

- Ах так, - сказал Танар, - значит, я тебя просто неправильно понял.

Больше он ничего ей не сказал и продолжал дальнейший путь молча. Сариане не любят понапрасну трепать языком, а мыслей его Стеллара прочитать не могла. Лицо же молодого воина ничем не выдавало того, что в мыслях он от души веселился, тем более, что и лица его она тоже не могла видеть.

Между тем Танар неуклонно двигался в одном направлении, а именно туда, куда вел его путеводный инстинкт, - по направлению к Сари. Находясь на суше, он, как и любой уроженец Пеллюсидара, мог безошибочно определить, в какой стороне лежит его страна. А вот на море эта способность почему-то начисто исчезает, оставляя человека беспомощным, как мы с вами, уроженцы внешнего мира, беспомощны в мире внутреннем, где нет ни луны, ни звезд, а солнце вечно находится в зените. Но в настоящий момент Танар стремился лишь отдалиться на возможно большее расстояние от негостеприимной деревни Лар. Он знал, что рано или поздно доберется до берега моря, поскольку они находились на острове. Что делать потом, он пока не решил, да и особо не задумывался. В голове у него мелькали обрывки мыслей о постройке лодки, спуске ее на воду и прочей ерунде, хотя в глубине души он прекрасно понимал, что для горца все это - несбыточная мечта. Наконец он здорово проголодался и понял, что они уже достаточно далеко ушли от возможной погони.

Танар привык измерять расстояние количеством шагов. Эта привычка настолько въелась в него, что подсчет шагов велся как бы автоматически, не мешая ни мыслям, ни занятиям. Среди ветвей, однако, этот способ был неприемлем, поэтому он не стал себя утруждать и о пройденном пути мог судить только по степени овладевшего им голода. Во время бегства он видел множество птиц и мелких обезьян, несколько раз путь их пересекали звериные тропы, но у юноши не было никакого оружия. Сейчас можно было сделать привал и попытаться изготовить лук со стрелами и копье. Как ему не хватало его копья! Он с детства не расставался с этим любимым своим оружием, чувствуя себя без него голым и беззащитным. Он так до конца и не привык к огнестрельному оружию, храня в глубине души любовь и верность старому доброму копью с каменным наконечником. Впрочем, лук и стрелы, делать которые научили его Перри и Дэвид Иннес, ему тоже нравились. В конце концов, стрелы - те же копья, только маленькие. Их хотя бы видно в полете, а как увидеть пулю, в грохоте и дыме вылетающую из дула этих новейших игрушек? Что ни говори, а в огнестрельном оружии есть что-то неестественное и нездоровое.

Но не эти мысли волновали сейчас Танара. С каждой минутой проблема пищи приобретала все большую остроту. В этот момент внизу показалась небольшая поляна с протекающим через нее прозрачным ручьем. Без колебаний Танар легко спрыгнул на землю.

- Устроим здесь привал, - объявил он, - а я пока изготовлю оружие и попробую раздобыть что-нибудь поесть.

Обретя твердую почву под ногами, Стеллара почувствовала себя снова самостоятельной.

- Я вовсе не голодна, - заявила она.

- Зато я голоден, - отрезал Танар.

- Кругом полно фруктов и ягод, - настаивала Стеллара, - а здесь нас может настичь погоня.

- Мы останемся здесь, пока я не сделаю себе оружие, - веско сказал юноша тогда я не только смогу добыть нам еду, но и буду в состоянии защитить тебя от возможной опасности со стороны воинов Зурала.

- А я не хочу оставаться здесь. Я хочу идти дальше! - с этими словами Стеллара гневно топнула своей маленькой ножкой.

Танар изумленно уставился на нее.

- Да что с тобой случилось, Стеллара? Ты никогда еще не вела себя так странно.

- Я сама не знаю, что со мной, - ответила девушка. - Я только знаю, что хотела бы сейчас оказаться в Корсарии, в доме Сида. Там, по крайней мере, я буду среди друзей, а здесь меня окружают одни враги.

- Не забудь, что там тебе пришлось бы стать женой Бохара Кровавого, а если он не пережил шторма, другого корсара ему под стать, - напомнил ей Танар.

- Бохар меня во всяком случае любил.

- А ты его?

- Может быть.

Танар разглядывал девушку со странным выражением на лице. Он никак не мог до конца понять ее, хотя очень старался и временами, как ему казалось, был близок к этому. Ее взгляд был устремлен куда-то мимо него. Юноша заметил выражение тревоги в ее глазах. Она вдруг издала возглас испуга и указала рукой на что-то за его спиной.

- Посмотри! - воскликнула она. - Нет, ты только посмотри. О, Боже!

Глава V Охотник на тандоров

В голосе Стеллары звучал такой непередаваемый ужас, что Танар почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом. Он резко обернулся в сторону чудовища, внушившего девушке столь сильный страх. Будь у него даже время дать волю своей фантазии, все равно ему вряд ли удалось бы представить себе более отвратительное страшилище, чем приближающееся к ним существо.

По своему строению фигура его напоминала человеческую, но на этом сходство заканчивалось. У него были руки и ноги, оно было явно прямоходящим, но Боже, какие это были руки и ноги! Огромные плоские ступни ног с короткими торчащими пальцами без ногтей, соединенными между собой перепонками; короткие толстые руки, вместо пальцев заканчивающиеся тремя устрашающего вида когтями. В высоту существо достигало пяти футов; на коренастом теле не было ни единого волоска; бледная, как у трупа, кожа поблескивала на свету. Но все эти атрибуты не шли ни в какое сравнение по внушаемому отвращению с головой и лицом ужасной твари. Ушей у нее не было вовсе, только два грубо очерченных отверстия темнели по обе стороны черепа, где обычно располагаются органы слуха. Толстые слюнявые губы были раздвинуты в оскале., обнажая два ряда крупных клыков. Вместо носа надо ртом находились две маленькие дырочки, а в довершение всего существо было безглазым, если только не считать две заметные выпуклости, обтянутые кожей на том месте, где должны находиться глаза. Эти выпуклости были в постоянном движении, словно под кожей и в самом деле были спрятаны два вращающихся глазных яблока. Это безглазое, безносое и безбровое лицо потрясло даже стальные нервы обычно невозмутимого Танара.

Никакого оружия у существа не было, да оно в нем и не нуждалось, имея на вооружении внушительные клыки и когти. Под бледной, болезненного цвета кожей перекатывались могучие мускулы, свидетельствующие о незаурядной физической силе, а оскаленная пасть способна была вызвать опасение у любого, даже самого свирепого, противника.

- Беги, беги, Танар! - закричала Стеллара. - Лезь на дерево, это один из пещерников!

Ее предупреждение запоздало, существо уже было совсем рядом. Да Танар никогда и не стал бы спасаться бегством в одиночку, оставив девушку на произвол судьбы. Поэтому он только отступил на шаг и остановился, спокойно ожидая дальнейшего развития событий. И в этот момент к его несказанному изумлению и ужасу из уст пещерника послышались звуки человеческой речи. Неуклюжие слюнявые губы не позволяли ему в полной мере отчетливо произносить слова, но все же речь его была вполне понятна обоим беглецам.

- Мне нужна только женщина, - прошамкал пещерник, - отдай мне женщину и можешь убираться живым.

Для Танара это выглядело примерно так же, как если бы из могилы вдруг восстал давно похороненный и к тому же изуродованный труп и обратился к нему с несусветным предложением. Если молодой воин когда-нибудь в жизни и испытывал страх, то в этот момент он был, пожалуй, ближе всего к этому ощущению. Он даже отступил еще на один шаг назад.

- Никакой женщины ты не получишь! - решительно заявил юноша. - Убирайся прочь, или я убью тебя.

С губ пещерника сорвался жуткий звук - нечто среднее между ревом и хохотом.

- Умри же! - вскричал он и ринулся на Танара.

В момент атаки мерзкая тварь вытянула вперед одну из своих когтистых лап, намереваясь сразу же распороть живот своему сопернику, но легкий и быстрый сарианин без труда увернулся от этой опасности. В свою очередь, он бросился на пещерника, обхватил его шею сзади в борцовском захвате и неожиданным броском тяжело швырнул его на землю. Но этот маневр, казалось, не произвел на того никакого впечатления. Мгновение спустя он вскочил на ноги и с яростным воплем снова бросился на юношу. С пеной у рта пещерник размахивал своими смертоносными когтями, но Танар не зря в свое время научился от Дэвида Иннеса некоторым приемам самозащиты, неизвестным доселе в каменном веке. Преподанные ему Императором элементы бокса, борьбы и джиу-джитсу теперь очень пригодились молодому воину. Уже не в первый раз за свою недолгую жизнь он имел основание помянуть добрым словом своего старшего друга и тот счастливый случай, который занес его в недра Земли и позволил изменить в корне всю жизнь внутреннего мира.

В соединении с незаурядной физической силой владение всеми этими приемами позволяло Танару без особого труда избегать смертоносных лап пещерника и парировать его атаки чувствительными ударами, удивляющими и обескураживающими его противника, никак не ожидавшего встретить равного себе по силам бойца. Еще больше удивляла и приводила в ярость пещерника та кажущаяся легкость и постоянство, с которыми Танар продолжал наносить удары, сам оставаясь практически неприкосновенным. Неуклюжая тварь так ни разу и не смогла ответить ни на один из множества нанесенных ей ударов в корпус и в голову.

В стороне от противников, следя за схваткой, призом в которой служила она сама, стояла Стеллара. Она имела прекрасную возможность убежать и спрятаться, но даже мысль о подобных действиях ни разу не посетила ее головки. Для нее было так же невозможно покинуть в беде своего спутника, как для него оставить ее в лапах ужасного пещерника и спастись самому. Верная чувству долга, она наблюдала за схваткой, беспомощно ожидая ее исхода.

Оба бойца между тем метались по всей поляне, вытаптывая густую траву, местами столь сильно разросшуюся, что она даже мешала движениям. К этому времени как Танару, так и Стелларе стало ясно по тяжелому дыханию и замедленности движений пещерника, что тот, уступая в выносливости своему сопернику, находится на пределе своих сил и возможностей. Почувствовав, очевидно, то же самое, пещерник в отчаянном порыве бросился в безоглядную атаку. Но Танар к этому моменту успел нащупать уязвимое место в обороне противника. Один из его ранних ударов попал в одну из выпуклостей на лице пещерника в том месте, где должны были находиться глаза. Удар был не слишком силен, тем не менее пещерник с жалобным воплем отпрянул назад и, словно защищаясь, поднес одну из когтистых лап к пораженному месту. После этого Танар старался сосредоточить свои удары именно в области отсутствующих органов зрения пещерника. Вот теперь ему удалось нанести сокрушительный прямой удар точно в псевдоглаз чудовища. С болезненным воплем пещерник отпрянул назад и обеими лапами схватился за пораженное место.

Соперники уже почти вплотную приблизились к напряженно следящей за боем Стелларе. Спина пещерника находилась от нее на расстоянии протянутой руки, так что она могла бы даже коснуться его, приди такое желание ей в голову. Она видела, как размахнулся Танар для очередного удара, и в эту же секунду пещерник, нагнув голову, словно бык, с ужасающим ревом ринулся на юношу. Он словно обрел на миг свою первоначальную силу и свирепость, решив, видимо, попытаться завершить битву в этой стремительной атаке, пока окончательно не выдохся. Танар с его прекрасной координацией и природной грацией, позволяющей ему без особого труда ускользать от неуклюжего соперника и с точностью до дюйма наносить ответные удары, счел за лучшее отступить перед мчащейся на него тушей. Он отпрыгнул назад и в сторону, но в этот момент зацепился пяткой за скрытую в траве кочку и тяжело шлепнулся на спину. Беспомощно распростертый на земле, он представлял собой легкую добычу для клыков и когтей разъяренного пещерника. Это понял сам Танар, понял ринувшийся на него пещерник, но то же самое поняла и стоявшая совсем рядом Стеллара. Она действовала с такой быстротой, что не успел еще Танар очутиться на земле, как девушка, словно лесная кошка, бросилась на пещерника сзади и обхватила его за шею. Подобно футбольному защитнику, стремящемуся остановить рвущегося к воротам форварда любой ценой, она сумела задержать его на несколько драгоценный мгновений. Отпустив скользкую толстую шею, она уцепилась за ноги пещерника. Как он не брыкался, она мертвой хваткой вцепилась в одну из жилистых ног чуть выше колена. Обремененное таким образом чудовище проскочило мимо лежащего на земле Танара, но тут же с яростным воплем занесло свою когтистую лапу над Стелларой, явно намереваясь разорвать ее беззащитное тело. Но этих коротких мгновений оказалось достаточно, чтобы ее могучий защитник вновь оказался на ногах. Прежде чем стальные когти вонзились в нежную плоть девушки, Танар прыгнул на спину своего соперника и железной хваткой сжал его горло. Как ни извивался пещерник, как ни размахивал он во все стороны когтистыми лапами, он был совершенно беспомощен в объятиях юного атлета. Медленно и неотвратимо сарианин по капле выжимал остатки жизни из задыхающегося противника. Наконец, тот прекратил сопротивление. С выражением отвращения на лице юноша отшвырнул тело в сторону и озабоченно повернулся к Стелларе, с трудом поднимающейся на ноги. Он обнял ее и прижал к груди. Девушка уткнулась лицом ему в плечо и разрыдалась.

- Не бойся, - успокаивающе проговорил юноша, - он уже мертв и ничего нам не сделает.

- Уйдем скорее отсюда! - умоляюще проговорила Стеллара, подняв к нему заплаканные глаза. - Я так боюсь. Мы можем встретить и других пещерников. Где-то здесь, наверное, находится один из входов в их подземный мир. Они обычно не отходят от них далеко, если появляются на поверхности.

- Да, - согласился Танар, - не хотел бы я встретиться с подобной тварью еще раз и к тому же безоружным.

- Это ужасные существа, ужасные. Будь их двое, никто из нас не остался бы в живых.

- А что это за твари? - поинтересовался Танар. - Ты, кажется, знакома с их обычаями? Ты раньше встречалась с ними?

- Слава Богу, до сих пор ни одного не видела! - с чувством ответила Стеллара. - Но я знаю о них по рассказам матери. Все островитяне страшно боятся их. Они называют себя корипаями, но мои сородичи зовут их пещерниками, потоку что они обитают в подземных пещерах и пустотах глубоко под землей. Они питаются мясом, поэтому отваживаются выходить наверх, где собирают остатки добычи наших охотников и трупы погибших диких зверей. Они боятся вооруженных воинов и стараются не отходить далеко от своих нор, чтобы успеть в случае чего нырнуть обратно в свой темный мир. Иногда им удается подстеречь одинокого охотника, реже - женщину или ребенка, хотя к деревням они обычно не рискуют подходить близко. До сих пор ни один человек, попавший к ним в лапы, не вернулся поведать, что происходит в их подземных владениях. Вот почему я думаю, что большая часть рассказов моей матери - просто выдумки. Еще ни один воин не отважился пройти по туннелям пещерников, а если такой и существовал, он никому не успел рассказать о своих впечатлениях.

- Значит, - заметил Танар, - твои добрые и справедливые сородичи, если бы не решили нас сжечь, отдали бы нас этим милым пещерникам?

- Совершенно верно. Они привязали бы нас к деревьям близ одного из известных входов под землю. Но ты не должен строго судить моих соплеменников, Танар. Они поступают так лишь потому, что подобным образом поступали многие поколения их предков. Они считают свое поведение правильным и справедливым.

- Готов признать доброту твоего народа, - усмехнулся Танар, - поскольку сожжение заживо несравненно более добрый поступок, чем приношение в жертву на обед этим корипаям. А теперь, я думаю, нам пора возобновить прерванное путешествие. Что-то мне эта полянка совершенно разонравилась, а ведь какая была симпатичная на первый взгляд.

Беглецы снова пустились в свой опасный путь под зеленым куполом леса. Когда накопившаяся усталость заставила их, наконец, подумать об отдыхе и сне, Танар заметил внизу небольшую антилопу на оленьей тропе. Прикончив добычу, они с девушкой утолили голод, а затем юноша соорудил из веток и сучьев подобие платформы в кроне одного из деревьев. На ней он уложил спать Стеллару, а сам охранял ее сон; когда же она проснулась, он тоже немного поспал. Затем они опять двинулись вперед. Сон и еда укрепили силы беглецов и в значительной степени подняли их дух и надежды. Деревня Лар осталась далеко позади, а отсутствие признаков погони позволяло надеяться на то, что их след потерян.

Пока Стеллара спала, Танар, не тратя времени даром, занимался изготовлением примитивного оружия из подручного материала, надеясь при случае смастерить или позаимствовать что-либо более подходящее. Длинная прямая ветка, ошкуренная им главным образом с помощью собственных зубов, могла при необходимости послужить копьем. Другая ветка была согнута и скреплена тетивой из сухожилий только что убитой антилопы. Стрелы были сделаны из веток гибкого и прочного кустарника, в изобилии произраставшего в лесу. Для Стеллары он смастерил еще одно копье, несколько меньше и легче своего собственного. Теперь они были хоть и плохо, но вооружены, что тоже придало им уверенности и чувства безопасности, отсутствовавшего прежде.

Все дальше и дальше пробирались они по бесконечному зеленому морю. Уже трижды они утоляли голод, один раз поспали, а желанного морского берега так и не достигли. По-прежнему прямо над головой висел огненный шар светила; легкий освежающий ветерок колыхал листву; среди ветвей носились птицы с пестрым оперением и маленькие обезьянки, по большей части неизвестных на внешней поверхности Земли видов, сердито крича и вереща, когда юноша и девушка тревожили их покой. Для Танара, привыкшего к крупным плотоядным хищникам, в изобилии водившимся на материке, этот уголок природы представлялся неестественно мирным и пресным, но он все равно был доволен, что пока ничто не препятствовало их бегству.

Стеллара больше ни единым словом не упоминала о намерении возвратиться в Корсарию, а в мозгу юноши неуклонно вызревала мысль постараться вернуться в

Сари вместе с ней. Однако столь мирное и приятное течение мыслей было внезапно прервано громкими трубными звуками. Они раздавались совсем близко, чуть ли не под самыми ногами. Танар раздвинул ветви, посмотрел вниз и сразу же оценил сложившуюся ситуацию. Они находились на самом краю джунглей. Дальше простирался обширный луг, кое-где поросший мелкими купами деревьев. Вдоль опушки неслись две фигуры: одинокий воин и разъяренный тандор. Воин мчался со всех ног, спасая свою жизнь, тандор же бежал всего на трех ногах. И все равно Танар с первого взгляда понял, что охотник долго не сможет соперничать в скорости со своим преследователем. Суть происходящего тоже не укрылась от его взора: перед ним был классический случай - одинокий охотник на тандоров, не сумевший поразить сразу обе задние ноги толстокожего великана. Следует пояснить, что на тандоров крайне редко охотятся в одиночку. На это способны лишь очень смелые или очень безрассудные охотники. Как правило, на охоту идут несколько человек, двое из которых вооружены тяжелыми каменными топорами. Пока остальные отвлекают тандора, эти двое подкрадываются к нему сзади. Когда же они оказываются в непосредственной близости от задних ног тандора, они наносят одновременный удар по сухожилиям животного. Обездвиженный таким образом тандор становится легкой добычей остальных охотников.

Если же человек охотится на тандора в одиночку, он должен обладать не только силой и отвагой, но и быть способным нанести два удара топором по ногам животного в такой быстрой последовательности, чтобы раненый тандор не успел среагировать. Сам охотник, Танар сразу сообразил, что убегающий человек не сумел нанести второй удар достаточно быстро и теперь должен был поплатиться за это жизнью.

С тех пор как Стеллара впервые познакомилась с новым для нее способом путешествия, она успела многому научиться и теперь передвигалась уже самостоятельно, позабыв о прежних страхах и почти не прибегая к помощи Танара. Она лишь немного отстала от юноши и вот сейчас появилась рядом с ним, наблюдая за разворачивающейся внизу трагедией.

- Он же погибнет! - воскликнула она. - Мы никак не сможем его спасти?

Такая мысль как-то не приходила в голову молодому воину. Ведь перед ним был представитель местного населения, а следовательно, его враг. И все же, в голосе девушки было нечто такое, что заставило его, позабыв о здравом смысле, немедленно ринуться на помощь незадачливому незнакомцу. Кто знает, что подвигло его на этот в общем-то безрассудный поступок? Был ли это тот извечный инстинкт, толкающий мужчин на подвиги перед глазами дамы? Или сыграло свою роль врожденное благородство и великодушие? А может, его толкнуло на это присутствие рядом именно Стеллары, а не любой другой женщины? Кто знает? Боюсь, что и сам Танар вряд ли бы сумел ответить на этот вопрос.

Он спрыгнул на землю, выкрикнув при этом одно единственное слово, знакомое всем, кто хоть раз охотился на тандора. В грубом переводе на английский оно означает "развернись". Одновременно Танар с силой размахнулся и вонзил свое копье в бок бегущего великана, прямо под левое плечо. Затем он сразу же бросился обратно в чащу, рассчитывая, что тандор поведет себя именно так, как всегда в подобных случаях. Так оно и произошло: с трубным криком боли и ярости животное ринулось следом за новым мучителем.

Охотник-островитянин, не бросивший своего топора, услышав знакомый до боли возглас, решил, должно быть, что спасение ниспослано ему самими небесами. Ему не нужно было объяснять, как следует поступить, и он сделал именно то, на что надеялся его непрошеный спаситель. В тот самый момент, когда раненый исполин свернул в чащу, он уже был наготове. Огромный топор взлетел в воздух, подобно перышку, и молниеносно перерубил сухожилия на второй задней ноге. Могучее животное беспомощно осело на землю и повалилось на бок.

- Готов! - радостно воскликнул охотник, одновременно сообщая Танару, что его маневр оказался успешным.

Танар вернулся на опушку и вдвоем они прикончили раненого зверя. Стеллара же все это время оставалась наверху под прикрытием зеленого полога. Женщины Пеллюсидара, как правило, ведут себя осторожно и стараются лишний раз не привлекать к себе внимания со стороны незнакомых мужчин. Вот и сейчас она сочла за лучшее подождать и выяснить прежде, как поведет себя спасенный охотник в отношении своего спасителя. Он мог, конечно, быть преисполнен благодарности, но мог и схватиться за оружие.

Покончив с тандором, оба с интересом уставились друг на друга.

- Кто ты, столь отважно пришедший на помощь незнакомцу? - спросил охотник. - Я тебя не знаю, и по виду ты не с Амиокапа.

- Меня зовут Танар, а родом я из страны Сари, лежащей очень далеко отсюда на материке. Меня взяли в плен корсары, напавшие на нашу Империю, частью которой является королевство Сари. Меня и других пленников везли в Корсарию, когда разразилась сильная буря. Корабль, на котором я находился, был превращен штормом в жалкую развалину. Команда покинула его. Сделавшись игрушкой ветра и волн, он достиг берегов Амиокапа, где мы были взяты в плен воинами деревни Лар. Они не поверили нашему рассказу, сочли корсарами и собирались предать смерти. К счастью, нам удалось бежать. Если ты тоже не веришь мне, - добавил юноша, - одному из нас придется умереть, потому что мы не вернемся в Лар ни под каким видом, - там нас ждет сожжение заживо.

- Даже если бы я не верил ни одному твоему слову, - ответил охотник на тандоров, - я посчитал бы себя последним мерзавцем, достойным всяческого презрения, позволь я причинить вред тому, кто с риском для собственной жизни только что спас мою.

- Вот и прекрасно! - воскликнул Танар. - Значит, мы можем спокойно продолжать свой путь, не опасаясь, что весть о нас дойдет до жителей деревни?

- Ты все время говоришь "мы", - вместо ответа сказал охотник, - значит ли это, что ты не один?

- Да, у меня есть спутник.

- Думаю, что смогу вам помочь. В конце концов, это мой долг. Куда вы направляетесь и что собираетесь предпринять?

- Мы хотим добраться до берега моря, построить лодку и попытаться достичь материка, - ответил Танар.

- Очень трудно, - покачал головой охотник, - нет, просто невозможно.

- Но у нас нет другого выхода, - пояснил Танар, - потому что мы не можем оставаться здесь, на острове, где нас считают корсарами.

- Ты совсем не похож на корсара! - убежденно заявил охотник. - А где твой спутник? Может быть, он похож на корсара?

- Мой спутник - девушка, - признался Танар.

- Если она так же похожа на корсара, как и ты, я с готовностью поверю в правдивость твоего рассказа. Больше того, я приложу все свои силы, чтобы помочь вам. На острове есть другие деревни, кроме Лара, и другие вожди, не похожие на Зурала. Никто из нас не питает к корсарам теплых чувств, но мы не позволяем этой ненависти ослепить нас, как это произошло с Зуралом. Покажи мне свою спутницу. Если она не похожа на женщину корсаров, я отведу вас в мою деревню и обещаю гостеприимство и помощь. Если же у меня возникнут сомнения, я позволю вам идти своей дорогой и не стану никому говорить о нашей встрече.

- Вполне справедливо, - согласился Танар. Он поднял голову и позвал девушку.

- Спускайся, Стеллара. Этот человек желает убедиться, что ты не корсарская женщина.

Легко цепляясь за ветви, девушка спустилась на землю и оказалась лицом к лицу с незнакомцем. Едва его взор упал на лицо девушка, он отшатнулся назад с изумленным возгласом на устах.

- О боги Амиокапа! - воскликнул он. - Аллара! Теперь настал черед изумиться молодым людям.

- Нет, ее зовут Стеллара, - сказал Танар, - Аллара была ее матерью. Но кто же тогда ты, сразу узнавший ее черты?

- Меня зовут Федол, - ответил тот, - а Аллара была моей женой.

- Тогда познакомься со своей дочерью, Федол, - любезно предложил Танар.

Но тот только печально покачал головой.

- Нет, я еще могу поверить, что Аллара была ее матерью, но отцом мог быть только корсар. Ведь моя Аллара была похищена во время корсарского рейда. По обычаю, она тоже принадлежит этому проклятому племени. Мое сердце призывает признать эту девушку своей дочерью, но законы Амиокапа не позволяют мне сделать этого. Идите же своей дорогой. Я постараюсь помочь вам, чем смогу, но принять вас в свою деревню не имею права.

Стеллара подошла вплотную и впилась глазами в загорелую кожу на левом плече Федола.

- Да, ты Федол, - торжествующе произнесла она, указывая пальцем на красное родимое пятно, - а вот доказательство того, что я твоя дочь, как мне и говорила моя мать. Смотри!

С этими словами она обнажила свое левое плечо, на белой коже которого краснело родимое пятно точно такого же размера и формы, что и на плече Федола.

Несколько секунд тот стоял молча, пожирая глазами неопровержимое доказательство их родства, затем шагнул вперед и нежно прижал к груди девушку.

- Доченька! - прошептал он. - Моя Аллара снова вернулась ко мне, воплотившись в тебе, кровиночка ты моя!

Глава VI Остров любви

Полуденное солнце Пеллюсидара освещало счастливую троицу, пробирающуюся по лесным тропам в деревню Парат, где Федол был главным вождем.

- Скажи, отец, - обратилась к нему Стеллара, - как, по-твоему, примут нас твои люди? Отнесутся ли они к нам по-дружески или пожелают расправиться с нами, как это было в деревне Лар?

- Пока я вождь, вам нечего бояться, - ответил Федол. - Если кто-то и будет сомневаться, моего слова Достаточно, чтобы заткнуть рот любым недоброжелателям. Но я уверен, что в этом не будет нужды - доказательства нашего родства неоспоримы. Мои соплеменники с радостью примут дочь Аллары и Федола, как уже сделал это я сам.

- А как же Танар? - не отставала Стеллара. - Ты сумеешь защитить его в случае необходимости?

- Достаточно будет твоего честного слова, что он не корсар, - ответил Федол. - Он может оставаться с нами, сколько пожелает.

- А что скажет на это Зурал? - поинтересовался Танар. - Ведь он приговорил нас к смерти и может потребовать исполнения этого приговора.

- На нашем острове деревни редко воюют между собой, - ответил охотник, но если Зурал пожелает вас сжечь, ему придется сначала воевать с нами. Этот слепой безумец никогда не получит ни тебя, ни мою дочь!

Велика была радость жителей Парата от возвращения их вождя, которого они уже не чаяли увидеть живым. Его обступили со всех сторон с радостными криками и приветственными возгласами. Но когда они увидели Стеллару и Танара, настроение толпы резко изменилось. Послышались крики: "Корсары! Корсары!"

- Кто посмел кричать "корсары"? - в гневе обратился к толпе Федол. - Что вы можете знать об этих людях?

- Я знаю их! - выступил вперед высокий воин. - Я прибыл из Лара. Со мной еще шестеро воинов, и мы ищем этих двоих корсаров, сбежавших из нашей деревни перед самой их казнью - сожжением на костре. Мы доставим их обратно в Лар, а ты, о вождь, получишь вечную признательность Зурала за поимку пленников.

- Вы никуда их не доставите! - отрезал Федол. - Они не корсары. Вот эта девушка, - положил он руку на плечо Стелл ары, - моя родная дочь, а этот юноша - воин из далекой страны Сари. Он сын короля этой страны, которая лежит далеко на материке и поэтому неизвестна никому среди местных жителей.

- То же самое они рассказали и Зуралу, - согласился воин, - но мы им не поверили. Никто им не поверил. Я сам был в отряде Вулхана, когда мы сняли этих двоих с разбитого штормом корсарского корабля, прибитого к берегу Амиокапа.

- Я тоже не сразу поверил им, - пояснил Федол, - но Стеллара сумела доказать, что является мне родной дочерью, в чем; я уверен, очень скоро убедитесь и вы все.

- Каким образом? - спросил воин.

- Посмотрите на родимое пятно у нее на левом плече, - предложил Федол. - А теперь сравните его с родимым пятном на моем левом плече. Убедились? Эта девушка очень похожа на Аллару, мою украденную корсарами жену, и вряд ли кто посмеет сомневаться, что Стеллара - ее дочь. Что же касается отцовства, от кого, кроме меня, она могла унаследовать эту отличительную метку на плече?

Прибывшие из Лара воины смущенно зачесали головы.

- Что ж, скорее всего, других доказательств и не потребуется, - вынужден был признать их предводитель.

- Мне-то уж точно не потребуется, - подтвердил Федол, - так же, как и всем жителям Парата. Расскажите обо всем Зуралу и жителям Лара. Я надеюсь, они отнесутся к моей дочери и ее спутнику так же, как и все мы, а в случае нужды придут им на помощь, как это положено по обычаям Амиокапа.

- Я передам твои слова Зуралу, - церемонно ответил высокий воин и, некоторое время спустя, отбыл со спутниками в свою деревню.

Федол поместил Стеллару в лучшей комнате своего дома, а Танару предложил временно поселиться в жилище для молодых воинов, еще не выбравших себе подруги, а проще сказать, в общежитии для деревенских холостяков. Одновременно Федол распорядился готовить большой праздник и пиршество по случаю обретения им родной дочери. Сотня воинов отправилась за бивнями и мясом убитого Федолом и Танаром тандора. Для будущего праздника вождь нарядил Стеллару в свои лучшие меха и украсил ее наряд украшениями из золота и слоновой кости, а также перьями редчайших и красивейших тропических птиц. Ее красота и обаяние сразу же завоевали симпатию и любовь всех жителей деревни. Стеллара была по-настоящему счастлива, может быть, впервые в жизни.

Поначалу Танар испытывал двойственное отношение со стороны воинов и охотников. Они приняли его в свою среду, подчиняясь приказу вождя, но у многих при этом оставались сомнения. Лишь позже, особенно побывав вместе на охоте и проявив там свои лучшие качества, Танар сумел растопить холодок недоверия в сердцах людей и был окончательно принят ими как свой.

При первом знакомстве сами островитяне и многие их обычаи показались молодому сарианину загадкой. Взять хотя бы тот факт, что изначально все обычаи и законы имели в своей основе любовь и доброту. Среди жителей Амиокапа практически никогда не использовались грубые ругательства, попреки; они почти никогда не ссорились между собой. Сначала Танар расценил такое поведение островитян как свидетельство их слабости и изнеженности, но позже, когда ему удалось оценить его в сочетании с редкостной отвагой и недюжинной силой своих новых друзей, он начал восхищаться ими и уважать их. Жизненная философия и мораль островитян настолько повлияли на образ мыслей наследного принца Сари, что он даже загорелся мечтой распространить подобные обычаи среди своего народа, если ему будет суждено когда-нибудь вернуться.

Жители острова Амиокап любовь считают священным даром богов и самым могучим инструментом для творения добра. Поэтому на острове царит свободная любовь без каких-либо ограничений. Здесь не подчиняются надуманным и бессмысленным законам, идущим вразрез с законами божьими и требованиями матери-природы. Вместе с тем, островитяне во многих отношениях гораздо чище и добродетельнее любого другого известного народа.

Жизнь тем временем шла своим чередом. Охота сменялась танцами и пиршествами, те, в свою очередь, уступали место состязаниям в силе, ловкости и меткости, до которых молодые воины Амиокапа были большими охотниками. Одним словом, это была идеальная жизнь для Танара и Стеллары. Никогда прежде они не были так счастливы.

Молодой сарианин все реже и реже вспоминал о возвращении на родину. Он понимал, что когда-нибудь ему придется построить лодку и пуститься на ней в опасное плавание к родным берегам, но спешить было незачем, лодка вполне могла подождать, а вокруг было столько неотложных дел, что даже редкие мысли о возвращении постепенно перестали посещать его голову. Немало способствовал этому и тот факт, что большую часть свободного времени Танар проводил вместе со Стелларой. В обществе друг друга молодые люди испытывали невыразимое чувство покоя и довольства, никогда не возникающее в одиночестве или в обществе других людей. Но ни разу Танар не заговорил о любви. Трудно сказать, чем это было вызвано. Возможно, мысль о любви просто не приходила ему в голову, особенно если учесть, что у него постоянно находилось какое-либо занятие, будь то охота или очередной турнир среди молодых воинов. Эти занятия требовали как физических, так и умственных усилий - состояние, мало соответствующее любовным грезам. Впрочем, следует признать, что в мыслях юноши, куда бы он ни шел и чем бы он ни занимался, неизменно присутствовали прекрасное лицо и изящная фигурка Стеллары, пускай даже и не всегда на первом плане. Он сам мог не осознавать этого, но каждый жест, каждый поступок молодого человека был отмечен печатью нежного образа красавицы Стеллары. Танар был уверен в ее дружбе, он высоко ценил ее и считал величайшим счастьем, но ни слова любви не слетало пока с его уст. Другое дело Стеллара. Ведь она была женщиной, а для любой женщины любовь - это жизнь. Живя в деревне, она постоянно имела перед глазами пример местных девушек, без стеснения выражавших свои чувства к понравившимся им молодым людям. Но Стеллара, воспитанная в куда более строгих обычаях корсаров, скорее умерла бы, чем позволила себе первой сказать о любви своему избраннику. А поскольку Танар не спешил делать этого шага, ей тоже приходилось пока довольствоваться его дружбой. Не исключено, правда, что и она помышляла о любви не больше, чем сам Танар.

Но среди молодых воинов деревни был один, который питал к дочери вождя совершенно определенные чувства. Его звали Доваль, и он, по общему признанию, был первым красавцем в деревне. На всем острове нельзя было отыскать другого юноши такой красоты. Не одна девушка предлагала ему свою любовь, но сердце этого Адониса оставалось холодным, пока взор его не упал на Стеллару.

Доваль стал в доме вождя постоянным гостем. В каждый свой визит он преподносил его прекрасной дочери дорогие подарки: меха, украшения, слоновую кость. Все больше времени Стеллара стала проводить с ним. Танара, отодвинутого на второй план, такой поворот событий сильно обеспокоил, хотя в причине такого беспокойства он вряд ли отдавал себе отчет.

Множество снов прошло с момента появления в Парате Танара и Стеллары, а от Зурала, вождя деревни Лар, все еще не было ответа на послание Федола. И вот однажды в Парат вошел отряд воинов из Лара. Вождь принял их на веранде своего дома, восседая в массивном кресле, чем-то напоминающем трон.

- Приветствую вас, воины Лара, - обратился он к прибывшим. - Я, Федол, рад видеть у себя посланцев моего друга Зурала и с нетерпением ожидаю услышать из ваших уст его ответ на мое послание.

- Мы прибыли в качестве послов от жителей деревни Лар и ее вождя Зурала, объявил предводитель воинов. - Мы принесли вам послание мира и дружбы. Зурал, наш вождь, поручил нам передать тебе, Федол, свои глубокие сожаления по поводу неумышленно причиненного зла твоей дочери и ее спутнику, воину из Сари. Он готов признать, что эти молодые люди не являются корсарами. Если ты, вождь, убежден в их невиновности, этого вполне достаточно для Зурала. Он посылает подарки им обоим и тебе тоже, о Федол, и приглашает вас в гости в Лар, где в вашу честь и во искупление досадного недоразумения будет устроено пиршество.

Федол и молодые люди с благодарностью приняли дружеское послание, после чего для гостей было приготовлено пиршество. Пока шла подготовка к празднику, в деревню со стороны джунглей вошла молодая девушка необыкновенной красоты. Ее черные волосы растрепались, нежная кожа была покрыта ссадинами и царапинами от долгого путешествия в лесной чаще, но глаза ее сияли счастьем, а ослепительно белые зубы блестели в торжествующей улыбке.

Она направилась прямиком к дому вождя, вызвав своим появлением бурю изумления со стороны прибывших послов.

- Летари! - воскликнул один из них. - Откуда ты взялась и что ты делаешь здесь, в Парате?

Летари ничего не ответила. Вместо этого она подошла к Танару и остановилась перед ним.

- Я пришла к тебе, - бесхитростно сообщила она. - С тех пор как ты убежал, я готова была много раз умереть от тоски и одиночества. Но когда наши воины вернулись из Параты и принесли известие, что ты жив, я твердо решила отыскать тебя. Когда Зурал послал к Федолу этих воинов, я последовала за ними. Мой путь был тяжел и опасен. Я старалась держаться как можно ближе к отряду, но все равно несколько раз с трудом избежала смерти от диких зверей. Я так боялась, что больше не увижу тебя, но боги оказались милостивы ко мне, и вот я здесь.

- Но что тебе от меня нужно? - спросил Танар.

- Я люблю тебя! - ответила Летари. - Я объявляю о своей любви перед этими воинами из Лара и всеми жителями Парата.

От смущения Танар весь покрылся краской. Впервые в жизни он оказался в таком щекотливом положении. К нему были обращены взоры всех присутствующих, а самое главное - Стеллары.

- Что скажешь? - спросил Федол.

- Да она с ума сошла! - беспомощно воскликнул юноша. - Как она могла меня полюбить, если она меня совсем не знает? Мы с ней и встречались-то лишь однажды, когда она приносила нам со Стелларой еду во время нашего заключения.

- Я не сошла с ума, и я тебя люблю, - упрямо повторила Летари.

- Согласен ли ты взять эту девушку в жены? - обратился к Танару Федол.

- Но я же не люблю ее, - ответил тот.

- Мы можем прихватить ее с собой, когда отправимся обратно в Лар, предложил один из послов.

- Я никуда отсюда не уйду! - закричала девушка. - Я люблю его и навсегда останусь рядом с ним.

Судя по реакции окружающих, такое поведение Летари удивило лишь самого Танара. Островитяне давно привыкли к подобным изъявлениям чувств, за исключением, может быть, Стеллары, и они не вызывали ни насмешек, ни особых пересудов. Для людей, родившихся на острове любви, признание в своих чувствах к персоне противоположного пола давно уже стало самым простым и естественным событием в жизни. Нельзя также было не признать, что столь либеральное отношение к данному предмету отнюдь не привело к сколько-нибудь пагубным последствиям. Напротив, красота и великолепные физические данные, редкостная сила и непревзойденная отвага населяющей Амиокап расы красноречиво свидетельствовали об обратном. И вряд ли кто осмелится оспаривать утверждение, что законы, господствующие на большей части нашего внешнего мира, во многом являются причиной умственных, моральных и физических недостатков у миллионов появляющихся на свет детей, а также множества разбитых сердец и страданий миллионов взрослых.

Впрочем, все эти высокие мысли мало занимали голову Летари. В данный момент она помышляла только о своей любви к красивому чужеземцу из далекой страны и о своем неодолимом стремлении быть рядом с ним. Она приблизилась к нему почти вплотную и умоляюще заглянула ему в глаза.

- Ну почему ты не хочешь полюбить меня? - жалобно спросила она. - Разве я не красива?

- Ты очень красива, Летари, - заверил ее юноша, - но нельзя любить по заказу. Я не умею этого делать. Никто не знает, какие причины способствуют взаимной любви - влечение ли умов или тяга сердец.

- Но ведь мое сердце тянется к твоему, - удивилась девушка, - почему же тогда не отвечает твое?

Танар только головой покачал. Ну что мог он ответить этой влюбленной простушке, если он и сам не знал, почему так происходит? Больше всего на свете он желал в эту минуту, чтобы Летари убралась куда-нибудь подальше и оставила его в покое. Он и так не знал, куда деваться от стыда и смущения за весь этот спектакль. Летари, однако, не испытывала ни малейшего желания расставаться с ним. Раз уж ей удалось добраться до любимого, она собиралась в дальнейшем оставаться как можно ближе к нему, если только ее не оторвут от него силой. Но даже если послы против ее воли заберут ее с собой обратно в Лар, она твердо решила сбежать на первом же привале и вернуться к Танару.

- Давай поговорим, - обратилась она к юноше, - может быть, тогда ты сможешь меня полюбить.

- Давай, - согласился Танар, - хотя я очень сомневаюсь, что смогу когда-нибудь полюбить тебя.

- Только давай уйдем куда-нибудь от всех этих людей, а по дороге поговорим.

- Согласен, - ответил Танар, больше всего на свете желавший скрыться подальше от любопытных и, как ему казалось, насмешливых взоров.

Летари подхватила его под руку и повлекла за собой по деревенской улице.

- Я буду тебе хорошей подругой, - щебетала она, - и я обещаю любить только тебя одного. Может быть, мы с тобой попробуем? А если я тебе не понравлюсь, ты всегда можешь отослать меня обратно в Лар. Ты же знаешь, что по обычаям Амиокапа тот из супругов, который перестает любить другого, имеет право на немедленный развод.

- Все это так, - согласился Танар, - только ты забываешь, что люди не становятся супругами, если они не любят друг друга.

- Это правда, - признала Летари, - но я убеждена, что ты очень скоро полюбишь меня. Я уверена в этом, ведь все мужчины и юноши Лара домогались моей любви. Я могла выбрать любого из них, если бы пожелала.

- Да, в избытке скромности тебя упрекнуть трудно, - усмехнулся Танар.

- А почему я должна скромничать? - удивилась девушка. - Разве я не молода и не прекрасна?

Стеллара, стоя на веранде отцовского дома, провожала взглядом идущую по улице пару. Она видела, как прижимается к юноше девушка, как она о чем-то оживленно говорит и как внимательно, на ее взгляд, прислушивается к ее словам Танар. Рядом со Стелларой, как всегда, отирался Доваль. Она повернулась к нему.

- Здесь очень шумно, - обратилась она к своему прекрасному поклоннику, все эти люди утомляют меня. Давай пройдемся с тобой по деревне до околицы.

Это был первый случай, когда Стеллара пожелала побыть с ним наедине. Немудрено, что Доваль почувствовал себя на седьмом небе от радости.

- Я готов идти с тобой, Стеллара, - напыщенно произнес он, - не только до околицы, но и до самого края света, потому что я люблю тебя навеки и всем сердцем.

Со вздохом девушка пожала плечами.

- Не говори мне, пожалуйста, о любви, - попросила она, - все, что я хотела, это прогуляться до околицы. Ты просто оказался рядом, вот я и обратилась к тебе с этой просьбой.

- Но почему ты не хочешь ответить на мою любовь? - спросил Доваль, когда они оказались на улице. - Ты любишь другого?

- Нет! - с неожиданной яростью воскликнула Стеллара. - Я никого не люблю, я ненавижу всех мужчин!

- Ничего не понимаю, - недоуменно заговорил Доваль, - множество девушек признавалось мне в любви, я мог выбрать любую из них себе в подруги; ты же, которой я сам признался в любви, не хочешь иметь со мной ничего общего. Ничего не понимаю! - повторил он.

Его слова заставили девушку о чем-то задуматься. Несколько мгновений она молчала, потом обратилась к своему спутнику.

- Не кажется ли тебе, Доваль, что ты переоцениваешь свои возможности? Держу пари, что смогу назвать имя девушки, которая откажется от твоей любви, как бы ты ни старался уговорить ее.

- Ты, наверное, имеешь ввиду себя? - спросил Доваль. - Во всяком случае, я уверен, что больше ни одна из девушек не стала бы себя так со мной вести.

- Нет, стала бы! - упрямо заявила Стеллара.

- И кто же это чудо? - насмешливо поинтересовался Доваль.

- Летари из деревни Л ар, вот кто, ответила Стеллара.

Доваль разразился громким смехом.

- Да она готова броситься на шею первому встречному чужеземцу, которого занесло на наш остров. Не говори мне о ней, ее и уговаривать не надо.

- Тем не менее я уверена, что тебе не удастся завоевать ее любовь.

- Да я и не собираюсь, - пожал плечами Доваль, - зачем она мне? Я не люблю ее, я люблю тебя. Если же я заставлю ее влюбиться в меня, скажи на милость, как это может помочь мне добиться твоей любви? Зачем же я буду тратить время на подобные глупости?

- Ты просто испугался! - подзадорила его Стеллара. - Ты же прекрасно понимаешь, что с ней у тебя ничего не выйдет.

- Выйдет, только я никак не пойму, какая мне от этого выгода?

- А вот какая, - ответила Стеллара. - Если ты добьешься ее любви, я стану относиться к тебе гораздо лучше, чем сейчас.

- Правда? - недоверчиво спросил Доваль.

- Обещаю! - заверила его Стеллара.

- Ну тогда я заставлю ее полюбить меня. А когда я этого добьюсь, ты станешь моей, как обещала?

- Я тебе ничего подобного не обещала, - сказала девушка, - я только обещала, что буду относиться к тебе гораздо лучше, чем сейчас.

- Ну что ж, - произнес, поразмыслив, Доваль, - Это уже кое-что. Если ты и правда будешь относиться ко мне гораздо лучше, значит, я на правильном пути.

- Все это - пустые разговоры. Тебе ни за что не удастся добиться любви Летари.

- Поживем - увидим! - ответил Доваль.

Дойдя до конца улицы, Танар и Летари повернули обратно и чуть не столкнулись с прогуливающимися рука об руку Довалем и Стелларой. Танар обратил внимание на то, как близко прижалась к своему кавалеру Стеллара и как заинтересованно слушает его речи. Танар нахмурился и совершенно неожиданно для себя почувствовал вдруг, что ненавидит Доваля черной ненавистью, хотя до этого всегда считал его прекрасным парнем. Немного подумав, он понял, чем вызвана перемена в его чувствах: на его взгляд, Доваль был явно недостоин Стеллары. А вдруг, Стеллара сама влюблена в этого красавца? От одной этой мысли Танара охватил приступ бессильной ярости. Ну что, скажите, она нашла в этом напыщенном павлине, и какое он, собственно, имеет право вот так вот под ручку прогуливаться с ней по деревенской улице? Раньше она позволяла гулять с собой только ему, Танару, и никто из мужчин даже не пытался встревать в их отношения, хотя Стеллара, и Танар прекрасно знал это, нравилась очень многим. Ну хорошо же! Если она предпочитает этого расфуфыренного выскочку Доваля, он ей покажет! Он, Танар, сын Гака Волосатого, короля Сари, докажет этой взбалмошной девчонке, что не родилась еще та женщина, которой удастся выставить его на всеобщее посмешище. С этой мыслью он демонстративно положил руку на узкие плечи Летари и привлек ее еще ближе к себе, продолжал одновременно неспешно шагать по пыльной деревенской улице. Этот жест не укрылся от внимания Стеллары.

На пиру в честь посланцев Зурала Стеллара сидела рядом с Довалем, а Летари рядом с Танаром, причем можно с уверенностью сказать, что Доваль и Летари были самыми счастливыми из всех участников пиршества.

По окончании празднества большинство жителей разошлись по домам и легли спать. Танар же, чувствуя себя крайне несчастным, не мог усидеть на месте, а тем более заснуть. Он собрал все свое оружие: тяжелое копье с костяным наконечником, лук со стрелами, каменный нож с рукоятью из бивня тандора подарок Федола, и в одиночку отправился поохотиться в джунгли.

Как долго спали жители деревни - час или год - значения не имеет, раз нет возможности для измерения времени. Важно другое: когда они проснулись и занялись своими делами, Летари стала искать Танара, но его нигде не было, зато она лицом к лицу столкнулась с Довалем.

- Какая ты красавица! - с восхищением обратился он к девушке.

- Я знаю, - согласилась Летари.

- Я еще никогда не встречал такой красивой девушки, - не отставал Доваль.

Его слова заставили Летари присмотреться повнимательнее к непрошеному ухажеру.

- Странно, что я тебя раньше не замечала, - сказала она. - Ты тоже очень красив. Должна признаться, что и я раньше не встречала таких красивых мужчин.

- Все так говорят, - самодовольно подтвердил Доваль. - Если бы ты знала, сколько девушек признавались мне в любви... Но я так и не нашел для себя подходящей подруги.

- Кроме красоты, женщине требуется от будущего супруга кое-что еще, кокетливо заметила Летари.

- А еще я очень храбр, - напыжился Доваль, - кроме того, я великий охотник. Знаешь, ты мне нравишься. Может, погуляем немного?

И не дожидаясь ответа, он обнял девушку за плечи, и вместе они двинулись по улице вдоль длинного ряда хижин. Спрятавшись за дверью своей спальни, Стеллара внимательно наблюдала за этой сценой. Когда же она увидела, как они в обнимку идут по улице, на губах ее заиграла торжествующая усмешка.

Под мирным небом Амиокапа в лучах немеркнущего светила деревня Парат выглядела оплотом покоя и безопасности. В тени разбросанных по всей деревне сохранившихся от вырубки деревьев играли в свои игры дети; женщины дубили шкуры, нанизывали бусы или готовили обед; мужчины осматривали и чинили оружие для предстоящей охоты или просто спали в своих постелях после обильных пиршественных возлияний. Вождь прощался с посланцами из Лара, вручая им напоследок подарки для Зурала. Одним словом, ничто не предвещало грозы. И вот в одно мгновение вся эта идиллия была развеяна раздавшимися со всех сторон хриплыми воинственными криками и треском мушкетной пальбы.

Паника мгновенно охватила всю деревню. Изо всех Домов на улицу выскакивали их обитатели; вопли, проклятия, плач наполняли все вокруг. Леденящий душу крик "Корсары! Корсары!" прокатился по несчастной Деревне, когда из-за ограды показались первые бородатые физиономии морских разбойников, сумевших незаметно высадиться на берег и воспользоваться быстротой и внезапностью своего нападения.

Глава VII "Корсары!"

Танар осторожно пробирался сквозь густые заросли лесной чащи. Его охотничьи успехи уже успели создать ему высокую репутацию среди деревенских охотников, но сейчас он охотился вовсе не для того, чтобы поддержать ее или добавить новый подвиг к уже совершенным. Он хотел только избавиться от неприятного беспокойства и раздражительности, не позволивших ему уснуть после пира. Сам не зная почему, он чувствовал себя обиженным и несчастным. Даже сейчас он никак не мог сосредоточиться на охоте - мысли его витали где-то совсем в другой области. Постоянно перед глазами юноши являлся образ Стеллары. Солнце играло в ее золотых волосах, но тут же рядом с ней вдруг появлялся этот смазливый нахал Доваль и хозяйским жестом клал руку ей на плечи. Танар зажмуривал глаза, стискивал зубы, тряс головой, чтобы избавиться от ненавистного видения, но оно снова и снова возникало. Он пытался думать о Летари, черноволосой красавице из Лара, он вспоминал ее лицо, глаза, ее любовь к нему. Может быть, ему и в самом деле следовало бы сделать эту девушку своей подругой и навсегда остаться на острове? Но в следующий момент он начинал сравнивать Летари со Стелларой и убеждался в том, что последняя во всех отношениях превосходит очаровательную, но недалекую девушку из Лара. Ни силой характера, ни умом, ни выдержкой та не могла даже близко сравниться с прекрасной дочерью Федола. Танар прекрасно понимал, что Летари никогда не сможет сделать его таким же счастливым, каким бывал он во время своего общения со Стелларой. Но что же ему делать, если Доваль и Стеллара любят друг друга? Эта мысль так поразила его, что он даже застыл на миг посреди звериной тропы. Глаза юноши изумленно расширились.

Наконец-то до его сознания дошла та простая и непреложная истина, которую он прежде почему-то никогда не принимал во внимание.

- О, Боже! - громко воскликнул он. - Каким же я был идиотом! Ведь я любил ее с самого начала, но сам этого не подозревал!

Развернувшись на месте, Танар рысью бросился обратно в деревню. Все мысли об охоте начисто вылетели у него из головы. Сам того не заметив, он довольно далеко углубился в джунгли, поэтому обратный путь оказался дольше, чем он рассчитывал. Но вот наконец и деревня. Первыми, кого он встретил, пройдя висячую изгородь Парата, были Летари и Доваль. Они под руки прогуливались по главной улице, очень близко прижимаясь при этом друг к дружке. Узнав Танара, Летари воскликнула в изумлении:

- Это ты! А мы думали, что тебя взяли в плен корсары.

- Корсары? Какие корсары? - удивился Танар.

- Они устроили набег на деревню, - пояснил Доваль, - но нам удалось отбиться с небольшими потерями. В этот раз их было немного. А ты где был?

- После пира я отправился в лес на охоту, - ответил Танар. - Я даже не подозревал, что на остров высадились корсары.

- Это, наверное, к лучшему, - сказала Летари, - потому что, пока тебя не было, я поняла, что люблю не тебя, а Доваля.

- А где Стеллара? - тревожно спросил юноша.

- Ее похитили корсары, - просто ответил Доваль. - Слава богам, что на ее месте не оказалась ты, дорогая, - добавил он, нежно целуя Летари в губы.

Испустив крик гнева и отчаяния, Танар бросился бежать к дому вождя.

- Где Стеллара? - требовательно воскликнул он, бесцеремонно вбежав на веранду.

В углу сидела на стуле рыдающая старуха. Она подняла голову и увидела Танара. Больше в доме никого не было.

- Корсары увели ее, - прошамкала старуха.

- А где Федол?

- Он собрал воинов и погнался за ними, чтобы спасти ее. Но это бесполезно. Попавшие в лапы корсаров никогда не возвращаются.

- Куда они пошли? - спросил юноша.

Старуха снова зарыдала и рукой указала ему направление, в котором скрылись разбойники, после чего опять склонила голову в ладони, оплакивая злую судьбу, вновь осиротившую дом Федола.

Благодаря отпечаткам кованых сапог, Танар без труда нашел следы корсарского отряда. В то же время он заметил, что Федол с воинами почему-то пошел в другом направлении. Ему стало ясно, что от них ждать помощи бесполезно. Сердце молодого воина сжималось от тревожных предчувствий; он был сам не свой от горя и ненависти, когда в одиночку пустился вслед коварным похитителям. Но проводницей ему была любовь, а в груди горел жар справедливой мести, удесятерявший его силу.

На поляне, окруженной холмами, остановился на привал небольшой отряд оборванных, бородатых людей. На краю поляны у основания холма был ключ с прозрачной водой. Из него вытекал тонкий ручеек, стекающий в естественный колодец в центре поляны. Он был очень глубок, этот колодец, глубок и темен. Чем-то таинственным и мрачным веяло из черного провала, но расположившиеся на отдых бородатые грабители не обращали внимания на подобные мелочи.

Здоровенный детина со свирепым лицом, обезображенным огромным уродливым шрамом, стоял, подбоченясь, напротив тоненькой девушки, сидящей на траве. Она сидела спиной к дереву, лица ее не было видно из-за прижатых к нему ладоней.

- Ты думала, меня уже нет? - говорил пират. - Ты думала, Бохар Кровавый вот так вот просто умрет? Нет, от меня так легко не отделаешься! Наша шлюпка уцелела в шторм. Нас пригнало к Амиокапу и здесь мы наткнулись на обломки корабля Сида, выброшенные на берег. Я знал, что ты и пленники еще оставались на борту, и правильно догадался, что тебя надо искать где-нибудь на острове. Как видишь, Стеллара, я оказался прав. Бохар Кровавый редко ошибается. Мы спрятались близ деревни Лар и при первой же возможности взяли "языка". Это была женщина. От нее мы узнали, что ты и в самом деле на острове, только в другом месте - в деревне своего отца. Тогда мы заставили ее проводить нас туда. Остальное тебе уже известно. А теперь, крошка, гляди веселее. Ты должна радоваться, что станешь все-таки женой Бохара Кровавого и вернешься в Корсарию.

- Скорее я соглашусь умереть! - воскликнула девушка.

- Как, интересно? - издевательски захохотал Бохар. - Оружия у тебя нет. А может, ты сама себя задушишь? - и он снова захохотал над собственной шуткой.

- Я найду способ! - крикнула Стеллара и, прежде чем кто-нибудь успел догадаться о ее намерении и остановить, вскочила на ноги, увернулась от Бохара и бросилась к колодцу.

- Скорее! - заорал Бохар. - Остановите ее!

Мгновенно вся банда бросилась за девушкой. Но Стеллара бегала куда быстрее этих неуклюжих мужланов в тяжелых сапожищах и наверняка оказалась бы у колодца раньше, если бы не счастливый для Бохара случай. В нескольких ярдах от цели девушка запуталась одной ногой в густой траве и упала на землю лицом вниз. Прежде чем ей удалось подняться, ближайший преследователь догнал ее и крепко схватил. Подбежавший Бохар грубо взял ее за плечи и сильно встряхнул.

- Бешеная кошка! - выругался он в сердцах. - Ты за это поплатишься. Я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь от меня убежать. Дай мне только добраться до берега и до нашей шлюпки. Я тебе отрежу ногу, чтобы ты навсегда запомнила, как бегать от Бохара!

И он снова немилосердно встряхнул свою пленницу.

В этот момент на краю поляны появился молодой воин в полном вооружении. Вся сцена у края колодца разыгралась у него на глазах. Он понял только одно: Стеллару убивают. Эта мысль наполнила его таким бешенством, что он окончательно обезумел. Немало способствовало этому и то, что в посягнувшем на жизнь девушки Танар узнал ненавистного Бохара.

С яростным ревом, держа копье наготове, молодой воин ринулся на врага. В эту секунду он не думал о том, что ему противостояли два десятка вооруженных огнестрельным оружием пиратов. Он видел только Стеллару, бившуюся в злобных объятиях своего бывшего жениха.

Услышав крик, Бохар обернулся и тут же узнал сарианина.

- Смотри-ка, Стеллара, - ухмыльнулся он, - твой любовник прибежал тебя спасать. Как удачно! Вот теперь, без любовника и одной ноги, у тебя не останется ни повода, ни возможности сбежать от меня.

Дюжина аркебуз нацелилась в грудь подбегавшему Танару. Корсары ждали только сигнала, поглядывая на своего предводителя. Танар уже достиг противоположного края колодца. Всего несколько ярдов отделяли его от цели, когда по кивку Бохара прогремел ружейный залп. Клубы дыма от выстрелов на несколько секунд скрыли от стрелявших движущуюся им навстречу мишень. Чуть живая от ужаса и боли Стеллара со страхом вглядывалась в плотную завесу. Когда же она рассеялась, на земле не оказалось, ко всеобщему удивлению, никаких следов Танара.

- Молодцы! - похвалил стрелявших Бохар. - Либо вы разорвали его своими пулями на мелкие кусочки, либо он свалился в эту дыру.

С этими словам - и Бохар подошел к краю колодца и осторожно заглянул внутрь. Там было очень темно, и ему не удалось ничего разглядеть.

- Как бы то ни было, - философски заключил Бохар, - а ему конец. Жаль, конечно, что я не задушил его собственными руками, но он хотя бы умер по моему приказу. Теперь я могу считать, что отплатил ему за тот удар. А вы запомните, что Бохар никогда ничего не прощает и всегда расплачивается за оскорбления.

Отдохнув, корсары возобновили свой марш к океану. Склонив голову, с заплаканными глазами, ничего не видя перед собой, брела среди них Стеллара. Она то и дело спотыкалась, но всякий раз грубые руки поднимали ее и ставили на место. Злобные ругательства конвоиров вызывали у нее чувство омерзения.

До берега было еще не близко, но Стеллара уже перестала что-либо соображать. У нее началась тропическая лихорадка. Добравшись до цели, Бохар вынужден был устроить на берегу лагерь, потому что пускаться в плавание с метавшейся в жару девушкой было равносильно ее убийству. Но корсары не теряли времени даром. Они решили построить более надежный корабль, чем их полуразбитая шлюпка.

Бросившись вперед, чтобы вырвать девушку из лап Бохара, Танар не видел перед собой ничего, кроме фигурки Стеллары. Он даже не подозревал о существовании колодца, и в тот самый момент, когда корсары дали по нему залп, ноги его встретили пустоту, и он полетел вниз, в плещущуюся глубоко в темноте воду.

Падение не только не причинило ему никакого вреда, но даже не оглушило. Вынырнув на поверхность, он обнаружил, что находится перед отверстием в известняковой стене колодца, в конце которого что-то слабо светилось. Проплыв немного по туннелю, Танар оказался в огромной подземной пещере, стены которой слабо фосфоресцировали. Он выбрался из воды и огляделся. Все вокруг было завалено разнообразным мусором: костями людей и животных, обломками оружия, обрывками кожи и меха. Юноше показалось, что он попал в какой-то гигантский склеп. Внимательно обследовав отверстие в стене, через которое вливался в пещеру подземный поток, он никакой возможности выбраться наружу не увидел, даже когда снова вошел в воду и доплыл против течения до колодца. Его стены были настолько гладкими, что без специальных приспособлений нечего было и думать вскарабкаться по ним. Тогда Танар вернулся в пещеру и принялся шаг за шагом осматривать ее стены и пол, но лишь в одном месте обнаружил он выход там, где подземная река вытекала из пещеры. Он представлял собой естественную арку, футов шести высотой над поверхностью воды. Ступив на узкий карниз, Танар смог заглянуть в отверстие. Перед ним лежал слабо освещенный туннель, конец которого терялся во мраке. Не видя другого выхода, юноша, держась за стену, осторожно вошел в воду и двинулся по течению струящейся под ногами реки. В отличие от пещеры, стены туннеля светились лишь в отдельных местах, едва рассеивая мрак. Но и это слабое освещение давало Танару возможность довольно уверенно пробираться вперед.

Танар не имел ни малейшего представления, как далеко он углубился в туннель. Он шел и шел, пока не наткнулся на узкое отверстие в стене. Заглянув в него, он увидел впереди довольно яркий свет. Отверстие было слишком маленьким, поэтому ему пришлось продвигаться на четвереньках. Едва он высунул голову из отверстия, оказавшегося входом в большую освещенную пещеру, как сверху на него обрушилось чье-то тяжелое тело. Еще двое неведомых противников вцепились в него с обеих сторон. Холодные когтистые лапы обхватили его руки и ноги, а другие такие же лапы цепко схватили за горло. Эти прикосновения вызвали у Танара дрожь от омерзения. Он словно очутился в объятиях мертвецов.

Он попытался сопротивляться, но врагов было слишком много. Они связали его по рукам и ногам, забрали оружие и перевернули на спину. Только теперь, увидев перед собой отвратительные морды пещерников, Танар понял, что попал к корипаям, внушающим ужас всем жителям Амиокапа.

Их безжизненные тупые лица, трупная кожа, кожистые выпуклости на месте глаз, безволосые тела и руки с когтями вместо пальцев способны были заставить дрогнуть сердце самого отважного воина. А уж когда они заговорили, омерзительно шепелявя и скаля желтые клыки, надежда окончательно умерла в груди сарианина. Он понял, что ему пришел конец, и конец этот будет ужасен. Если верить легендам и рассказам островитян, еще ни одному человеку не удавалось вырваться живым из лап этих отвратительных существ.

Корипаи тем временем явно пытались что-то ему сказать. Прислушавшись к звукам их речи, больше напоминавшей мяуканье, Танар начал понемногу разбирать знакомые слова.

- Как ты попал в страну корипаев? - спросил один из них.

- Я свалился в колодец, - ответил юноша. - Я вовсе не собирался попадать сюда. Если вы меня выведете наружу, я вас щедро вознагражу.

- А чем еще, кроме своей плоти, можешь ты вознаградить корипаев? - спросил другой.

- Не надейся выбраться отсюда, тебе это никогда не удастся! - добавил третий.

Покончив с разговорами, двое пещерников легко подняли связанного сарианина и взвалили его на спину третьего. Даже с такой ношей тот двигался поразительно легко. В который раз Танар удивился про себя, что сумел одолеть пещерника в единоборстве при первой встрече во время бегства из Лара.

Несший его пещерник петлял и петлял по подземным переходам. Одни из них были совсем темными, другие - частично освещенными. Временами они проходили по большим пещерам изумительной красоты или поднимались по крутым ступеням, высеченным в мягком известняке неизвестно кем, возможно, самими пещерниками. Их сменяли другие пещеры и другие ступени, но ведущие уже вниз. Танар совсем запутался в этом лабиринте, и ему начало казаться, что путешествие никогда не закончится.

Но все когда-нибудь заканчивается, и Танар оказался в конце концов в огромной пещере, потолок которой достигал высоты не менее двухсот футов. Этот фантастических размеров грот был освещен ярче, чем любой другой уголок подземного мира, где уже успел побывать Танар. Стены грота чернели множеством отверстий несколькими футами в диаметре каждое, к которым вели высеченные прямо в стене ступени. По всей видимости, эти отверстия служили входами в жилища пещерников. На всем обширном пространстве сидели, ходили или стояли сотни пещерников различного возраста и пола. В конце зала, в высеченной в стене нише, сидел на возвышении пещерник гигантских размеров. Его кожа имела отвратительный пурпурный оттенок, как у начавшего разлагаться трупа. Выпуклости на месте глаз были значительно больших размеров, чем у любого из его сородичей. Соответственно, он был наиболее омерзительным и страшным из всей этой жуткой орды.

Поблизости от ниши расположилась группа пещерников. Это были только самцы. Вот к ним-то и притащили Танара его пленители. Едва Танар появился в подземном зале, его подозрение, что пещерники все же обладают зрением, переросло в уверенность. Его появление вызвало немедленную реакцию собравшихся, выразившуюся в возбужденных криках и странных, свистящих звуках. Из отверстий в стенах показались головы других пещерников, причем выпуклости на их лицах были направлены прямо на него, как если бы это были обычные человеческие глаза.

Перекрывая все остальные звуки, по залу катился, все нарастая, один-единственный всеобщий клич: "Мясо! Мясо!" Танар внутренне содрогнулся от столь откровенного и отвратительного выражения низменного инстинкта толпы.

"Мясо!" Он знал, конечно, что пещерники питаются человеческим мясом. Неужели они все сейчас набросятся на него и разорвут на клочки? Один из них и в самом деле кинулся к Танару, но в то же мгновение сидящий в нише пещерник издал резкий гневный крик, и виновник тут же вернулся на свое место. Впрочем, двое из тех, что взяли его в плен, заслонили Танара и были готовы отразить нападение.

Но вот толпа голодных корипаев благополучно осталась позади, а Танара поставили на ноги, и он оказался лицом к лицу с восседающим на возвышении в нише вождем. Следя за движением обтянутых кожей полушарий на его лице, Танар понял, что подвергается тщательному и холодному осмотру, хотя по-прежнему не мог найти на лице пещерника ничего, напоминающего глаза.

- Откуда он взялся? - обратился наконец вождь к доставившим юношу пещерникам.

- Он свалился в Звенящий Колодец, - ответил один из них.

- Откуда вам это известно?

- Он сам сказал.

- И вы ему поверили?

- В том месте нет другого выхода, - сказал второй.

- А если он привел с собой вооруженных воинов, посланных уничтожить нас? Идите и обыщите все пещеры и туннели вблизи Звенящего Колодца. А этого отведите к остальным. Мы еще не набрали необходимого количества.

Корипай, тащивший Танара, опять взвалил его на спину, отнес в противоположный конец зала и стал под ниматься по высеченным в стене ступеням. Поднявшись на несколько ярдов, он нырнул в одно из отверстий, и Танар очутился в узком извилистом туннеле.

Внешний вид подземных переходов и сооружений вызвал у Танара ощущение глубокой древности этого мира. Было очевидно, что весь запутанный лабиринт пещер и туннелей был высечен в толще известняка. В тех же местах, где пустоты являлись природными, все равно были видны следы деятельности их обитателей. В то же время у корипаев никаких орудий труда, если не считать внушительных когтей, юноша не заметил. Здесь было какое-то несоответствие. Но даже если предположить, что вся эта работа была проделана с помощью одних только когтей, на ее выполнение требовались тысячи лет и миллионы жизней. Танар, естественно, не умел рассуждать категориями лет и веков. Понятие глубокой древности отождествлялось в его голове с бесчисленным количеством периодов сна и принятия пищи, потребовавшихся создателям подземного царства для осуществления их замыслов.

Помимо этих, достаточно смутных мыслей, Танара занимали главным образом последние слова вождя корипаев. Что его собираются поместить в заключение, было понятно. А вот что означали слова "необходимое количество"? Что он имел в виду? Количество чего? Пленников? А что будет, когда они наберут "необходимое количество"? Но главной мыслью у него в голове была все-таки мысль о судьбе Стеллары. Он был крайне обеспокоен ее будущим и горько сожалел, что не смог спасти ее от корсаров. Кроме Стеллары, мысли его, с самого момента пленения, были, естественно, заняты поиском выхода из сложившейся ситуации. Но чем дальше углублялся тащивший его пещерник, тем безнадежней казались Танару шансы на побег. Он решил пока ничего не предпринимать, но держать глаза открытыми и ждать, пока не попадет в свою темницу. Там, на месте, у него еще будет возможность что-нибудь придумать.

Куда тащил его не выказывающий признаков усталости пещерник, Танар не знал. Но вот, наконец, очередной туннель кончился, и они оказались в тускло освещенной пещере. Перед входом находились десять или двенадцать корипаев, а внутри еще два десятка.

Вместе с ними, к удивлению Танара, там был и обыкновенный человек. У него были соломенного цвета волосы, близко посаженные глазки, а выражение лица свидетельствовало о хитрости и коварстве его обладателя. Он с первого взгляда страшно не понравился молодому воину.

- Принимайте еще одного, - обратился принесший Танара пещерник к охранявшим вход и бесцеремонно свалил связанного пленника на каменный пол у их ног.

Зубами и когтями они развязали его путы, переговариваясь между собой.

- Как медленно они прибавляются, - проворчал один из стражников, - сколько еще можно ждать!

- Старый Закс хочет, наверное, побить рекорд, - поддержал его другой.

- Наше терпение тоже может лопнуть, - отозвался первый. - Если он заставит нас ждать слишком долго, он рискует сам увеличить число пленников.

- Будь осторожен, - предупредил его третий, - если Закс узнает о твоих словах, число пленников, конечно, увеличится, но за твой счет, а не за его.

Как только узлы оказались развязанными, юношу грубо втолкнули в пещеру к остальным пленникам. Первым, как и следовало ожидать, к нему подошел тот самый тип с соломенными волосами и бегающим взглядом.

- Еще один, - констатировал он. - Наши ряды растут, хотя и медленно. Жаль только, что каждый вновь прибывший приближает наш конец, поэтому я сам не знаю, что мне делать - горевать или радоваться. Должен признать, однако, что я очень рад снова оказаться в обществе себе подобного. Я много раз ел и спал с тех пор, как попал в это проклятое место, но мне не с кем было даже поговорить, кроме этих отвратительных тварей. О, боги, как же я их ненавижу, хотя нельзя не признать, что нас с ними ожидает одинаковая участь.

- Какая же? - спросил Танар.

- А ты разве не знаешь?

- Я могу только догадываться.

- Тогда слушай. Эти твари очень любят свежее мясо, но видят его крайне редко. Питаются они, в основном, рыбой, которую ловят в подземных водоемах. Кроме рыбы, не брезгуют жабами и ящерицами. Вылазки на поверхность редко приносят что-нибудь приличное, кроме падали, а они, не забывай, любят свежатинку. Прежде они сразу убивали и съедали пленников, но при этом им доставалось по маленькому кусочку, да и то не всем. И вот в голову старика Закса пришла великолепная идея: копить пленников с поверхности и собственных преступников, пока не наберется необходимое количество, чтобы как следует накормить всех его подданных хотя бы один раз. Никто не знает, какое именно количество он считает необходимым, но число пленников растет. Я полагаю, скоро их наберется достаточно, чтобы насытить все племя Закса.

- Закс, - повторил Танар. - Не то ли это чудовище, что сидит в нише на возвышении в пещере, где живет все племя?

- Тот самый. Эта пещера и все окружающие ее находятся под его властью. А вообще-то здесь живет много племен корипаев, каждое из которых занимает большую пещеру, схожую с той, что ты уже видел. Эти племена часто враждуют между собой, поэтому большинство пленников здесь были взяты во время войны. Но хватает и местных, которых Закс приговорил к смерти за различные преступления.

- А есть хоть один шанс сбежать? - спросил Танар.

- Ни единого! Но скажи мне лучше, кто ты такой и откуда явился? Ясно одно - ты не с этого острова, потому что ни один местный уроженец не станет задавать столько вопросов о пещерниках.

- Ты прав, - сказал Танар, - я родом из Сари. Моя страна лежит очень далеко, на материке.

- Сари? Никогда не слышал. А как тебя зовут?

- Танар. А тебя?

- Джад из Хайма. Хайм - это остров неподалеку от Амиокапа.

- Хайм? Никогда не слышал. А как ты сюда попал?

- Я рыбачил на своей лодке близ берега, но налетевший шторм унес меня в открытое море и выбросил на берег Амиокапа. Я отправился в лес на охоту и наткнулся на троих пещерников. Они схватили меня и утащили под землю.

- Так ты уверен, что бежать невозможно?

- Абсолютно уверен! - с чувством ответил Джад.

Глава VIII May

Длительное заключение в слабо освещенной, плохо проветриваемой пещере угнетающе действовало на Танара. Он знал, что сидит в тюрьме уже долго, потому что много раз ел и спал. Количество пленников посте пенно возрастало. Все новички оказывались пещерниками, но их все еще было недостаточно, чтобы удовлетворить кровавые аппетиты Закса и его приближенных.

Танар был рад обществу Джада, хотя так и не сумел до конца разобраться в его скрытном, противоречивом и зачастую злобном характере, столь непохожем на его собственный. Судя по всему, Джад ненавидел весь мир и не доверял ни единой живой душе. Даже рассказывая о своей жизни на острове Хайм, он не нашел доброго слова ни для кого из своих соплеменников. Все они, по его словам, были скверными людьми, достойными лишь ненависти и презрения. Подобное отношение Танар отнес на счет длительного заключения в обществе отвратительных пещерников и, будучи человеком великодушным, даже пожалел своего товарища по несчастью. Общительный от природы, в отличие от Джада, сарианин сумел найти общий язык даже с корипаями, делившими с ним тюремные тяготы. Особенно теплые отношения, временами напоминающие Дружеские, возникли у него с молодым пещерником по имени May. May был родом из грота Иктля и ненавидел лютой ненавистью все племя Закса. К пленникам из других гротов он относился с плохо скрываемым подозрением.

Хотя пещерники мало напоминали людей, наблюдая за ними, Танар подметил, что они так же не переносят одиночества, как и люди. May же, в силу своих врожденных антипатий, был среди других пленников чем-то вроде белой вороны. Вот почему он все чаще старался проводить время в обществе Танара, ненавидеть которого у него не было причин, и чей жизнерадостный характер невольно делал его центром притяжения этого маленького мирка.

Что касается Джада, то он не желал иметь с May и другими корипаями ничего общего и сурово порицал Танара за его дружеские отношения с ними.

- Но мы же все в одинаковом положении, - защищался Танар, - и всех нас ждет одинаковая судьба, Разве кому-нибудь станет лучше, если мы все здесь перессоримся? Вдобавок, мне интересно с ними беседовать - они рассказывают столько чудесных вещей о своем удивительном подземном мире.

Он и в самом деле узнал массу любопытного о подземном мире и его обитателях. От May, например, ему стало известно, что пещерники видят сквозь кожу, обтягивающую их огромные глазные яблоки, но что при этом они не способны различать цвета, кроме белого и черного. Еще он узнал, что ограниченные пищевые ресурсы вынуждают пещерников поддерживать численность каждого племени на строго определенном уровне. Для поддержания такого порядка самок, рождающих слишком много детенышей, предают смерти. Рождение третьего автоматически означает смертный приговор матери. В чем-то эти несчастные создания, вынужденные жить под землей, вызывали даже некоторое сочувствие у молодого воина. У них не было в жизни ни высоких идеалов, ни благородных целей. Пределом мечтаний любого пещерника было досыта набить себе брюхо, а противная повседневная диета из рыб и яще риц делала предстоящее пиршество и возможность полакомиться свежим мясом величайшим событием в их жизни.

В словаре May не было таких понятий, как "любовь" и "дружба". Из бесед с ним Танару удалось выяснить, что его соплеменники вообще чужды какой-либо сентиментальности. Мать, например, рассматривала каждого ребенка как прямую угрозу своему собственному существованию, результатом чего было соответствующее отношение к детям с самого их рождения. Самцы старались выбирать себе подруг возможно более отталкивающей наружности и скверного характера: все равно с ней приходилось навек расставаться после рождения третьего ребенка. Ужасный обычай, сдерживающий рождаемость, все переворачивал с ног на голову, заменяя любовь ненавистью. Происходила явная деградация. Все свободное от охоты и рыболовства время пещерники проводили в главном гроте или в своих пещерах, сидя на корточках и тупо глядя в пол или на стену. Потрясенный услышанным, Танар откровенно заявил May:

- Я не понимаю, как вы можете выносить такую жизнь? На твоем месте я приветствовал бы смерть в любой форме.

- Я не хочу умирать, - покачал головой корипай.

- Почему?

- Я не знаю, - признался May, - просто я хочу жить.

- В таком случае, ты не отказался бы бежать отсюда? - спросил Танар.

- Конечно же, не отказался бы. Но если я попытаюсь бежать, охрана может поймать меня и убить.

- Но мы все обречены на смерть, - напомнил ему юноша.

- Правда, - согласился May, - все равно нас всех убьют. Об этом я как-то не подумал.

- А ты мог бы убежать? - осторожно спросил сарианин.

- Мог, если бы у меня был напарник.

- Неужели в этой камере смертников ты не можешь отыскать себе напарника?

- Корипай из грота Закса мне помогать не станут, - объяснил May, - если кто-нибудь из них сбежит, ему просто некуда будет идти. Если такого беглеца поймает Закс, его убьют; если он попадет в лапы любому другому вождю, его ждет та же участь.

- Но среди пленников есть корипай из других гротов, - напомнил Танар, - а кроме них, есть еще мы с Джадом.

May снова покачал головой.

- Я не стану спасать корипаев из других гротов. Я ненавижу их всех. Они мои враги.

- А как насчет меня и Джада? - спросил Танар. - Мы бы с радостью помогли тебе.

- Мне нужен только один напарник, - упрямо сказал May, - но ни один из вас не подойдет. Мне нужен очень сильный напарник.

- И насколько же он должен быть силен?

- Настолько, чтобы суметь поднять меня на вытянутых руках, - ответил May.

- Ну так смотри! - воскликнул Танар и, схватив May, легко поднял его высоко над головой.

Когда он снова поставил корипая на землю, тот некоторое время пристально смотрел на юношу, потом присел на корточки и объявил:

- Ты сильный. Ты можешь быть моим напарником.

- Тогда рассказывай, как мы можем бежать?

- Только вдвоем, - предупредил May.

- Нет. Джад пойдет с нами.

- Ладно, - уступил May. - Это не имеет значения. Он даже сможет нам пригодиться, если мы проголодаемся и больше ничего не найдем.

Танар благоразумно воздержался от комментариев. Он был уверен, в случае необходимости они с Джадом сумеют заставить May воздержаться от его кровожадных замашек.

- Ты обратил внимание, - спросил вдруг May, - в дальнем конце пещеры совсем темно, и даже отсюда почти невозможно разглядеть, есть там кто-нибудь или нет?

- Да, - ответил Танар, - а что?

- А то, - терпеливо объяснил May, - что в потолке есть отверстие, хотя его не видно из-за темноты. Это отверстие ведет в туннель, о котором никто не знает.

- А откуда об этом знаешь ты?

- Однажды я охотился в этих местах на поверхности, а когда снова спустился под землю, случайно обнаружил незнакомый туннель, идущий параллельно тому, которым я выбрался наверх. Я решил посмотреть, куда он ведет, и он привел меня к отверстию в потолке этой самой пещеры. Я долго наблюдал за происходящим здесь, сам оставаясь незамеченным. А когда попал сюда пленником, сразу же узнал это место. Вот почему я могу бежать, если у меня будет напарник.

- Объясни подробнее, - попросил Танар.

- Я заметил, что под отверстием стена не отвесная, а наклонная. К тому же она не гладкая, так что по ней нетрудно будет забраться почти до самого потолка. А под отверстием находится небольшой карниз. Один я не смогу достать с этого карниза до отверстия, но если у меня будет напарник, я смогу сначала подсадить его, а он, в свою очередь, сможет потом втащить меня.

- Но как мы сможем скрыться от глаз стражи? - растерянно спросил Танар.

- Это самое трудное, - признался May, - но там очень темно, а у меня есть план. Мы должны будем дождаться появления очередного пленника, а когда стражники станут его принимать, мы незаметно постараемся залезть на карниз и проникнуть в туннель. Если мы там окажемся, о дальнейшем можно не беспокоиться: они нас уже не поймают.

Танар обсудил план бегства с Джадом. Тот был настолько обрадован возможным избавлением от смерти, что впервые за все время на его постном лице появилась счастливая улыбка.

Вслед за этим последовало томительное ожидание нового поступления в камеру смертников. Трое соучастников старались большую часть времени проводить в темном углу пещеры, чтобы приучить к этому стражу. Поскольку, кроме заговорщиков, о туннеле никто больше не знал, стражники довольно спокойно отнеслись к их действиям, будучи вполне уверены, что другого выхода из пещеры нет.

Танар, Джад и May уже несколько раз спали и принимали пищу, а новых пленников все не поступало. Вместо пленников до них дошли новости, наполнившие их сердца такой тревогой, что они решили бежать немедленно, поставив на карту свои жизни против свободы.

Новости эти заключались в следующем. Последнее время Заксу с трудом удавалось успокаивать недовольных, многие из которых были убеждены, что старый хитрец собирается сам съесть всех заключенных. Результатом такого брожения умов явилось коллективное требование немедленно устроить всеобщее пиршество, не дожидаясь никому не известного "необходимого количества". Если Закс не внял "гласу народа", в пещере в любой момент могла появиться жаждущая крови толпа и разорвать их всех на кусочки. Если же внял, конечный результат менялся мало.

Очень скоро подтвердились худшие опасения заговорщиков. Не успели пленники в очередной раз поесть, как перед входом в пещеру появился большой отряд ко-рипаев с требованием доставить всех заключенных в главный грот племени Закса.

- Пора! - шепнул Танар Джаду и May, видя, что стражники вступили в какие-то переговоры с новоприбывшими. Без дальнейших колебаний все трое полезли вверх по наклонной стене к заветной цели. Добравшись до карниза на высоте примерно двадцати пяти футов над полом, Танар остановился. Мгновение спустя Джад и May заняли свои места рядом с ним. Без лишних слов May легко поднял Танара на плечи, и тот зашарил в темноте руками, ища заветное отверстие. Он почти сразу нашел его, легко подтянулся и очутился в туннеле. Его неровные стены давали идеальную возможность без труда выполнить и вторую часть плана. Зацепившись ногами, Танар высунулся далеко наружу и схватился за протянутую руку Джада, уже стоявшего на плечах May, и втащил его в туннель.

В этот момент внизу раздались громкие крики. Глянув вниз, Танар с ужасом увидел, что прямо под ними стоит орущий во все горло стражник, а на его крик уже бегут все остальные, включая и самих пленников.

Танар снова высунулся наружу и вытянул руку, пытаясь достать May, к которому уже карабкались несколько охранников. May заколебался, оглянулся и сорвался вниз. То ли карниз оказался слишком узок для его ног, то ли он потерял равновесие или самообладание; как бы то ни было, он все же не смог удержаться. С болью в сердце Танар проводил глазами скользящее вниз тело. В падении May сшиб троих стражников со стены; с глухим стуком тело его ударилось о каменный пол пещеры и неподвижно застыло на месте.

Танар встал и повернулся к Джаду.

- Мы ему уже больше ничем не сможем помочь, - печально сказал он. - Идем, нам лучше поскорее убраться отсюда.

В туннеле совсем не было света, и беглецы двигались в темноте наощупь.

- Ты знаешь дорогу наверх? - спросил Джад.

- Нет, - признался Танар, - я надеялся, что May нас выведет.

- В таком случае нам остается только вернуться обратно, - уныло произнес Джад.

- Ну уж нет, только не я! - с чувством заявил Танар. - Здесь меня, по крайней мере, эти твари не сожрут.

В кромешной тьме туннеля беглецы могли полагаться только на осязание и слух. Танар шел первым, Джад за ним по пятам. Туннель казался бесконечным. Оба успели сильно проголодаться, но утолить голод было нечем, хотя сейчас они проглотили бы даже ту тухлую рыбу, которой корипаи кормили своих пленников.

- Я бы сейчас слопал даже жабу, - признался Танар.

Дойдя до крайнего изнеможения, они повалились на каменный пол и уснули, а проснувшись, снова тронулись вперед, спотыкаясь и падая, в поисках выхода. Большую часть пути туннель сохранял горизонтальное положение, но временами круто спускался вниз, так что беглецы с трудом удерживались на ногах, а иногда начинал вилять во все стороны, словно его строители сами не знали, куда пробиваются.

Но двое людей упорно продвигались вперед и только вперед. Их снова свалил сон, но произошло ли это от того, что они преодолели значительное расстояние или просто от слабости, вызванной голодом, они определить не могли.

Проснувшись, они продолжили свой путь, но сон на этот раз не смог восстановить их силы. Очень скоро Джад в изнеможении остановился.

- Я больше не могу, - прохрипел он, - и зачем только я позволил тебе втянуть меня в эту безумную затею!

- Тебя никто насильно не тащил, - напомнил ему Танар, - а кроме того, не забывай, что сейчас ты уже должен был бы перевариваться в желудках пещерников племени Закса.

Джад содрогнулся от омерзения.

- Знаешь, - сказал он, - я не очень боюсь смерти, но быть заживо сожранным этими тварями... бр-р-р.

- Ничего, - успокоил его Танар, - та смерть, что ожидает нас, будет легкой и приятной. Мы с тобой просто заснем и больше не проснемся.

- Но я вообще не хочу умирать! - жалобно простонал Джад.

- Но ведь ты всегда всем был недоволен, особенно своей жизнью. Неужели тебе ее так жаль?

- Ты ничего не понимаешь, - сказал Джад, - дело в том, что я счастлив, когда мне плохо и я чувствую себя несчастным и всем недовольным. А если мне хорошо, я чувствую себя просто ужасно. Поэтому я предпочитаю быть живым и несчастным, чем мертвым и счастливым.

- Ладно, соберись с силами, - засмеялся Танар, - я уверен, что конец туннеля уже близок. May уже проходил по нему и ничего не говорил мне, что он чрезмерно длинный. К тому же он прошел по нему до пещеры и обратно, а мы с тобой еще и половины его пути не проделали.

- Да, - снова заныл Джад, - пещерники едят мало, они привыкли голодать, а спят они реже, чем мы.

- В этом ты прав, - согласился Танар, - но у меня предчувствие, что скоро туннель все же кончится.

- Это я скоро кончусь, - ответил Джад, - хотя я никогда не мечтал о таком конце.

Обмениваясь мнениями, они продолжали медленно продвигаться вперед. Первым заметил забрезживший далеко впереди свет Танар.

- Смотри! - воскликнул он. - Я был прав, мы приближаемся к выходу.

Это открытие придало беглецам новые силы, они ускорили шаг, стремясь побыстрее добраться до источника маячившего впереди света. Чем ближе они подходили, тем ярче он становился. Наконец перед ними возник широкий проход. Но как ни вглядывались они вдаль, ни единого намека на дневной свет заметить не удалось.

- Куда теперь? - растерянно огляделся по сторонам Джад.

- Понятия не имею, - пожал плечами Танар.

- Эх, все равно помирать, так хоть при свете! - махнул рукой Джад.

В самом деле, темнота была, пожалуй, самым тягостным для обоих, привыкших с рождения к вечному дню и яркому солнцу. Для жителя Пеллюсидара темнота всегда представляется чем-то жутким и неестественным, настолько редка она в этом мире.

- Ну нет, - возразил Танар, раз уж мы вышли на свет, мы не умрем. Теперь я точно уверен, что мы вырвемся на свободу.

- А куда пойдем? - снова спросил Джад.

- Я предлагаю направо. Джад замотал головой.

- Я уверен, что ты ошибаешься.

- Если ты в этом уверен, пойдем налево, - не стал спорить Танар.

- Ничего я не знаю! - закричал Джад. - Я уверен только в одном: куда бы мы ни пошли, до добра это не доведет.

- Ясно, толку от тебя нет! - засмеялся Танар. - Ладно, иди за мной.

Без дальнейших рассуждений сарианин повернул направо и уверенным шагом двинулся по тускло освещенному коридору.

- Ты ничего не чуешь, Джад? - спросил он некоторое время спустя.

- Нет. А что?

- А я, кажется, чую свежий воздух. Думаю, мы сейчас очень близко от выхода на поверхность.

Танар почти бежал; усталость и голод отошли куда-то в сторону перед неожиданной перспективой обрести вскоре желанную свободу. О, как прекрасно снова увидеть дневной свет и вдохнуть насыщенный ароматами воздух! Как здорово оставить за спиной каннибалов-пещерников и не бояться больше снова попасть им в лапы! Но и к этим светлым надеждам примешивалась горькая мысль о возможном разочаровании. Что если свежий воздух с поверхности, который так пьяняще вливался сейчас в его ноздри, поступает сквозь какую-нибудь узкую горловину с гладкими недоступными стенами, вроде Звенящего Колодца, через который он сам попал в подземный мир пещерников? Или им вдруг у самого выхода встретится охотничья партия корипаев? Эти мрачные мысли так подействовали на Танара, что он невольно замедлил темп и перешел на шаг.

- Что случилось? - тревожно спросил Джад. - Только что ты бежал, а теперь еле ползешь. Только не говори мне, что ты ошибся и мы идем не к выходу. Я этого не переживу!

- Сам не знаю, что со мной, - признался Танар. - Наверное, я просто боюсь какого-нибудь непредвиденного осложнения. Согласись, это было бы ужасно жестоко и несправедливо именно сейчас, на пороге свободы, увидеть крушение всех надежд.

- Это было бы ужасно, - согласился Джад, - но я, например, ничего другого и не ожидаю.

- Ну конечно, - с сарказмом отозвался Танар, - ты даже из неудачи готов извлечь удовлетворение.

- Такая уж у меня натура, - уныло кивнул Джад. - Я ничего не могу с собой поделать.

- Ну тогда приготовься к самому печальному событию в своей жизни! - вдруг весело воскликнул Танар. - Вот он, выход!

Он произнес эти слова сразу же после того, как свернул за поворот. Как только приотставший Джад оказался рядом со своим спутником, он увидел впереди отверстие, через которое в туннель пробивался дневной свет. А самое главное сквозь него виднелись стволы могучих деревьев и кусочек синего неба Пеллюсидара.

Снова появившись после долгого подземного заточения на свету, беглецы были вынуждены прищурить глаза и прикрыть их ладонями. Яркие лучи полуденного светила ослепили их и сделали временно беспомощными. Но постепенно глаза их привыкли к свету, и они смогли, наконец, оглядеться вокруг. Подземный туннель вывел их на крутой склон довольно высокой горы.

Внизу заросшие лесом ущелья плавно переходили в могучие джунгли, за которыми сверкали на солнце воды океана, закругленно сливаясь с небом и теряясь в голубоватой дымке. Далеко впереди из морских вод поднимались размытые контуры какого-то острова.

- Смотри, - вытянул руку Джад, - это и есть Хайм, мой родной остров.

- Эх, - вздохнул Танар, - как бы я хотел увидеть отсюда свою родину. Тогда я смог бы по-настоящему считать себя счастливым; я так завидую тебе, Джад.

- Ты что, серьезно думаешь, что я рад видеть Хайм? - недоуменно спросил тот. - Да я ненавижу эту проклятую дыру!

- И ты не собираешься туда возвращаться?

- Собираюсь.

- Но почему?

- А куда мне еще податься? - проворчал Джад. - Там, на Хайме, меня хотя бы не попытается убить первый встречный, как это обязательно произойдет в любом другом месте.

Но тут внимание Джада привлекло какое-то движение ниже по склону. Там, у входа в ущелье, на небольшой поляне появились какие-то люди.

- Гляди! - толкнул он Танара. - Там кто-то есть.

Танар перевел взгляд в направлении, указанном Джадом. Когда же он разглядел появившиеся внизу человеческие фигурки, глаза его сначала расширились от изумления, а потом сузились от бешенства.

- Боже! - воскликнул он и со всех ног бросился бежать вниз по склону к людям на поляне.

Глава IX Любовь и измена

Стеллара лежала на сплетенной из травы циновке в тени большого дерева и следила за корсарами на берегу, завершающими постройку судна, которое должно было Доставить их к берегам Корсарии. Лихорадка и жар давно оставили ее, а потерянные за время болезни силы быстро восстанавливались. Но девушка не торопилась ставить об этом в известность ухаживавших за нею корсаров. Она давно поняла, что только ее болезнь и тяжелое состояние, неважно, реальное или притворное, ограждают ее от назойливых приставаний Бохара. Она решила, что для нее будет лучше, если тот станет по-прежнему считать ее опасно больной. Она неустанно строила различные планы побега, но пока не спешила приводить их в исполнение, отчетливо понимая, что сначала ей необходимо восстановить силы. Но и откладывать бегство надолго было крайне опасно. Она знала, что корабль скоро будет готов, и тогда никакие приказы Бохара не удержат на берегу его необузданную команду. С одной стороны, они не станут разыскивать ее в джунглях, когда постройка корабля будет завершена, и уплывут без нее и даже без Бохара, если до этого дойдет. А с другой - они не позволят своему предводителю задерживать отплытие из-за ее болезни. Значит, ей необходимо было очень точно выбрать момент для бегства. Но в лагере постоянно находились двое корсаров. Один занимался стряпней, а второй стоял на часах. Этот порядок соблюдался неуклонно и являлся основным препятствием для осуществления ее планов. Но Стеллара твердо решила в душе, что попытается бежать, несмотря ни на что.

Все ее надежды основывались на предстоящем спуске на воду построенного судна. Выросшая в портовом городе, Стеллара была хорошо знакома с методами кораблестроения и прекрасно знала, что спуск корабля на воду - очень непростое дело, которое потребует, несомненно, объединенных усилий всей команды.

Из подслушанных разговоров ей стало известно, что Бохар намеревался спустить корабль на воду, как только будут завершены работы над его корпусом. Все остальное - оснастку и тому подобное - было решено осуществить уже на плаву. Эта работа не должна была занять много времени, так как все части такелажа: мачты, паруса, снасти, - были давно готовы и сложены на берегу. Там же находились пузыри и мехи для питьевой воды и большие запасы вяленого мяса, упакованные в шкуры. Все они хранились в специально выкопанном для этой цели глубоком прохладном погребе.

Итак, со своей травяной циновки Стеллара наблюдала за Бохаром и его командой, суетящимися вокруг почти готового корабля, а в ее головке вертелись различные планы бегства.

Сразу от бухты, где строилось судно, поднимались вверх крутые горные склоны, густо поросшие лесом. Для возвращения в Парат Стелларе предстояло в одиночку пересечь этот лесной массив. Близ берега деревья росли сравнительно редко, но выше по склону заросли выглядели почти непроходимыми. Если ей удастся добраться до них, она могла считать себя вне опасности. Там, в густых джунглях, ее спасет обретенная недавно способность передвигаться под куполом леса. Как благодарна была она Танару за его уроки! Теперь она могла, подобно обезьяне, скользить среди лиан и ветвей, не оставляя никаких следов, в полной безопасности от нападения наземных хищников, которые тоже попадались в лесах Амиокапа, хотя и в гораздо меньших количествах, чем на материке. Самым опасным из них был тараг - огромная саблезубая кошка, давно вымершая во внешнем мире. Тандоров девушка не боялась - они редко нападали на людей, если их не трогали. Наибольшую опасность на горных склонах представляли тараг и райт - гигантский пещерный медведь. Людей она также не боялась - населяющие Амиокап племена почти не враждовали между собой. А вот при мысли о страшных корипаях, питающихся человеческим мясом, девушка внутренне содрогнулась. Для нее эти твари были опаснее всех остальных вместе взятых.

Мысли о предстоящем побеге и возвращении к отцу и друзьям наполнили ее душу радостными предчувствиями. Одна только мысль омрачала ее поднявшееся настроение - среди родных и друзей не будет Танара. Она была уверена в смерти юноши, и черное облако печали окутывало ее сердце. Как горько было сознавать, что она никогда его больше не увидит и никогда не услышит из его уст так и не высказанных им слов любви. А как мечтала она услышать эти слова! Тогда у нее в утешение осталось бы по крайней мере воспоминание о счастливых минутах. А сейчас... сейчас у нее ничего не оставалось.

Закончив, наконец, все работы над корпусом, голодная толпа корсаров шумно вернулась к месту стоянки.

Все были в приподнятом настроении и говорили только о скором возвращении в Корсарию. Бохар отделился от остальных и подошел к Стелларе. С минуту он, хмурясь, разглядывал больную девушку. Лицо его было перекошено зловещей гримасой.

- Сколько еще ты собираешься здесь валяться? - рявкнул он. - Ты давно уже сама ешь и пьешь, а лоб твой уже не горячий. Я склонен подозревать, что ты просто притворяешься, чтобы избежать выполнения своих супружеских обязанностей. Если это так, ты за это поплатишься. А ну вставай!

- Я слишком слаба, - жалобно простонала Стеллара. - Я не в силах подняться.

- Ничего, я тебе помогу, - усмехнулся Бохар; он нагнулся, схватил девушку за волосы, стащил ее с ложа и рывком поставил на ноги.

Но как только он отпустил ее, Стеллара покачнулась, взмахнула руками, колени ее подогнулись, и она так натурально повалилась навзничь на свою циновку, что сумела обмануть даже недоверчивого Бохара.

- Эй, Бохар! - крикнул один из корсаров. - Ну чего ты с ней возишься? Она же совсем больна и вот-вот отдаст концы. На кой дьявол брать ее с собой, когда у нас и так мало места, да и продуктов не очень много. Может статься, кому-то из нас не хватит как раз того куска мяса и глотка воды, что съест или выпьет эта девчонка.

- Точно! - поддержал его второй. - Бросим ее здесь, зачем нам лишний рот.

- Нож ей в глотку! - заорал третий. - Женщина на судне - это к беде.

- А ну заткнуться всем! - заревел Бохар. - Она будет моей женой и отправится с нами.

Он выхватил из-за пояса два тяжелых пистолета.

- Если кто-то против, он может остаться здесь вместо нее с пулей в брюхе. А теперь жрите быстрее, грязные псы, и все на берег. Сейчас будем спускать корабль и мне потребуются все ваши руки и вся ваша сила.

Услышав эту новость, Стеллара затрепетала от возбуждения. Приближался решительный момент. Она с нетерпением ожидала, когда же проголодавшиеся корсары закончат поглощать пищу. Наевшись, кое-кто из корсаров хотел было прикорнуть где-нибудь в тенечке, но Бохар живо пресек эти попытки пинками своих кованых сапожищ. Он снова вытащил свои пистолеты и под угрозой расправы погнал зевающих пиратов обратно к бухте, где должен был происходить спуск. Он забрал с собой всех, впервые за все время оставив Стеллару одну и без охраны.

Она стала следить за спуском банды к бухте, дождалась, пока настал самый главный момент спуска, во время которого пираты были слишком заняты, чтобы обращать на нее внимание; и только тогда поднялась со своего ложа и, как испуганная серна, бросилась бежать вверх по склону к спасительным джунглям.

Судьба каждого человека зависит порой от незначительных мелочей, но именно эти мелочи определяют успех или неудачу задуманного предприятия, позволяют сбыться или не сбыться самым радужным надеждам. Подобно богам, мелочи могут даже изменять будущее. Вот одной из таких мелочей и стал случайный взгляд, брошенный Бохаром Кровавым в сторону их места стоянки как раз в тот момент, когда Стеллара встала на ноги и бросилась бежать.

Изрыгнув страшное проклятие, Бохар приказал своим людям остановиться и следовать за ним, а сам, выхватив пистолет, бросился за убегающей девушкой. Пираты, однако, не спешили исполнять приказание своего главаря.

- Пускай он сам гоняется за своей девкой, - проворчал один.

- Точно, - поддержал его второй, а если он не вернется к отплытию, мы и без него прекрасно справимся.

- Согласен! - весело заорал третий. - За работу, ребята! Сделаем ему сюрприз - закончим работу поскорее.

Вот как получилось, что Бохар, не поддержанный своей командой, вынужден был преследовать беглянку в одиночестве. Ей это давало дополнительный шанс, так как среди корсаров были куда более быстроногие, чем склонный к чревоугодию Бохар.

Стеллара не долго оставалась в неведении, что ее попытка не прошла незамеченной. Бохар на бегу сыпал проклятиями и приказывал ей сейчас же остановиться, но его слова только подстегивали девушку и побуждали бежать еще быстрее. Она довольно далеко опередила своего преследователя и первой добежала до лесной чащи, скрывшей ее от Бохара. Она тут же взобралась на дерево и продолжила свой путь, перелетая с ветки на ветку. Скорость ее несколько снизилась, но она надеялась, что таким образом у нее будет больше шансов остаться незамеченной. Она слышала, как он продирается сквозь заросли и валежник, отчаянно ругаясь при этом. Он явно настигал ее, но это ее не очень волновало - она была уверена, что Бохар в жизни не догадается, где ее искать. Пока она оставалась скрытой в густой листве лесных гигантов, он мог находиться под тем же деревом, на котором была и она, и даже не подозревать о ее присутствии. Примерно так оно и произошло на самом деле. Ломясь, словно бык, сквозь молодую поросль, Бохар сначала догнал девушку, потом перегнал и попер дальше, вверх по склону, не разбирая дороги.

Стеллара спокойно проводила его взглядом, а затем возобновила свой путь, повернув направо, под прямым углом к тому направлению, которое избрал для погони Бохар. Когда треск ломающихся веток и хруст валежника под его сапогами совсем затихли, она снова повернула, теперь уже в направлении Парата, деревни своего отца.

Бег по пересеченной местности, да еще в гору, - занятие довольно утомительное. Бохар весь покрылся потом, начал задыхаться и вскоре почувствовал, что больше не в состоянии сделать ни одного шага. Он нашел небольшую поляну и как убитый свалился под кустом. Его листва не только защищала от солнца, но и надежно скрывала пирата от чужих глаз. Не следует забывать, что в Пеллюсидаре первым делом надо позаботиться об укрытии.

Немного отдышавшись, Бохар предался невеселым размышлениям. Он проклинал себя за то, что оставил девушку в лагере одну без охраны; он проклинал девушку за то, что она посмела сбежать; он проклинал судьбу за то, что ему пришлось понапрасну взбираться на эту проклятую гору; но больше всего он проклинал свою команду, которая, как теперь ему стало ясно, вовсе не собиралась выполнять его приказание и следовать за ним. Он прекрасно понимал, что девушка для него потеряна. Найти ее в этом лесу было равносильно поискам иголки в стогу сена. Он уже решил было возвращаться на берег, но тут его внимание привлек какой-то шорох, донесшийся с другого конца поляны. Автоматически его рука потянулась к одному из пистолетов, но к своему ужасу он обнаружил, что за поясом ничего нет. Должно быть, он где-то обронил их, когда ломился напролом сквозь заросли.

Несмотря на свой зверский вид и напускную браваду, Бохар Кровавый вовсе не был храбрецом, а без пистолетов он превратился попросту в жалкого труса. Скорчившись под кустом, он с замирающим сердцем ждал появления какого-нибудь страшного хищника, бывшего источником услышанного им шума. Он чуть высунулся из-за куста, и тут же с ним произошла поразительная метаморфоза. На губах заиграла злорадная улыбка, выражение испуга на лице сменилось злобной радостью. Он увидел, как в дальнем конце поляны раздвинулась листва одного из деревьев, и оттуда на землю легко спрыгнула Стеллара и зашагала в направлении его укрытия. Когда девушка поравнялась с ним, Бохар выступил из-за куста и преградил ей дорогу. С возгласом испуга и досады девушка рванулась в сторону, но пират был слишком близко. Быстрым движением руки он поймал ее за волосы и грубо притянул к себе.

- Когда же ты, интересно, поймешь, крошка, что от Бохара Кровавого невозможно убежать? - злорадно спросил он. - Ты принадлежишь мне, поняла? А за эту маленькую проделку я отрежу тебе не одну, как обещал, а обе ноги по колено. Как только мы вернемся на берег, я исполню свое обещание и велю перенести тебя на корабль, чтобы ты уже никуда не смогла убежать. Но если ты прямо сейчас добровольно согласишься стать моей, я могу передумать и не подвергать тебя такому жестокому наказанию. Ну иди же ко мне! - и он схватил девушку в объятия и попытался поцеловать.

- Никогда! - воскликнула Стеллара и изо всей силы треснула его по лицу обоими кулаками.

Бохар выругался, схватил девушку за горло и затряс в ярости.

- Бешеная кошка! Если бы я так страстно не желал тебя, ты поплатилась бы жизнью за это оскорбление. Но запомни: если ты еще раз посмеешь поднять на меня руку, я тебя убью.

- Можешь сразу меня убить, - гордо ответила Стеллара, потому что я никогда не буду твоей. Я лучше умру.

С этими словами она снова размахнулась и влепила Бохару звонкую пощечину. Бохар побелел от ярости и сжал пальцы на горле девушки.

- Умри же тогда, ты, проклятая...

Слова застряли у него в горле, когда прямо за спиной раздался яростный мужской крик. Он резко обернулся и увидел, как заросли на краю поляны раздвинулись, и оттуда выскочил какой-то человек. Он бросился прямо на Бохара. Тот страшно побледнел, словно увидел привидение, отшвырнул девушку в сторону и приготовился к драке. Бохар не хотел драться и с удовольствием убежал бы, но он прекрасно знал, что будет настигнут и что выбора у него нет.

- Убирайся прочь! - крикнул Бохар. - Убирайся и оставь нас в покое. Эта девушка - моя жена.

- Ты лжешь! - прорычал Танар и прыгнул на корсара.

Оба повалились на землю и попытались схватить друг друга за горло, но не сумев сделать этого, принялись осыпать друг друга беспорядочными ударами. Танар был вне себя от ярости. Сейчас он дрался как дикий зверь, начисто позабыв все уроки рукопашного боя, преподанные ему Дэвидом Иннесом. Его обуяла жажда убийства и ему было все равно, каким образом покончить со своим врагом. Бохар тоже почувствовал это. Он знал, что дерется за свою жизнь, и сопротивлялся с отчаянием загнанной в угол крысы. Его преимуществом был больший вес и длинные руки, а на стороне Танара были сила, ловкость и отвага.

Стеллара медленно открыла глаза, с трудом приходя в сознание. Бохар чуть не задушил ее. Сначала она не узнала Танара в одном из сражающихся рядом с ней мужчин, но справедливо рассудила, что дерутся они из-за нее. И тут она, наконец, разглядела лицо противника Бохара.

- Танар! - радостно закричала она. - Слава Богу, ты жив! Я думала, что ты погиб, но Бог оказался милостив ко мне и вернул мне тебя!

Услышав эти слова, Танар удвоил свои усилия, но в этот момент Бохару удалось-таки добраться до горла молодого воина и сжать его отчаянной хваткой. Стеллара в ужасе принялась оглядываться по сторонам в поисках какого-нибудь камня, но ее помощь не потребовалась. Титаническим усилием сарианин оторвал от своего горла пальцы пирата и вскочил на ноги. Мгновение спустя на ногах оказался и Бохар. Нагнув голову и выставив вперед кулаки, он бросился на юношу, словно раненый буйвол. Но Танар уже успел немного остыть. Прежнее бешенство уступило место холодному расчету. Едва Бохар достиг того места, где стоял сарианин, тот легко уклонился от грузного тела пирата, провел ловкий захват за голову и через плечо швырнул его оземь. Потом стал ждать.

Тряся головой, Бохар тяжело поднялся на ноги. Используя ту же тактику, он снова ринулся на противника и снова оказался на земле после броска через голову. На этот раз ему потребовалось гораздо больше времени, чтобы подняться. Голова его дергалась, из носа текла кровь.

- Приготовься к смерти! - крикнул ему Танар. - Ты умрешь за все то зло, что причинил Стелларе.

С хриплым воплем боли и ярости Бохар повернулся к ненавистному врагу. В него словно вселился дьявол. Но его грузное тело взвилось в воздух в третий раз, и больше он уже не поднялся. У Бохара Кровавого оказалась сломанной шея.

Несколько мгновений Танар стоял над распростертым телом пирата наготове, пока не понял, что тот мертв. С отвращением сплюнув, он отвернулся.

Перед ним стояла Стеллара, ее прекрасные глаза были полны слез и счастья.

- Танар! - прошептала она, и это единственное слово сказало ему больше, чем он когда-либо надеялся услышать. Сладкая истома охватила все его тело.

- Стеллара! - воскликнул он, нежно обнимая девушку. - Я люблю тебя, Стеллара!

Ее мягкие руки сплелись у него за плечами. Она притянула его к себе. Губы их соприкоснулись, уста слились в долгом поцелуе. Когда же Танар нашел в себе силы оторваться, чтобы посмотреть в лицо любимой, с ее полураскрытых губ сорвался полушепот-полустон: "О Боже, как хорошо", а в открывшихся навстречу его взгляду глазах юноша увидел такую бездну любви и обожания, о которой никогда не мог и мечтать.

- Жена моя! - прошептал он, снова обнимая Стеллару.

- Муж мой! - выдохнула Стеллара. - Клянусь любить тебя до смерти и после смерти, в этом мире и мире загробном, навеки!

Тут она испуганно вздрогнула и отстранилась.

- Кто это?

Танар обернулся и увидел появившегося на поляне Джада.

- Не бойся, - успокоил он девушку, - это Джад. Мы с ним вместе бежали от пещерников.

Джад подошел к молодой паре. Как всегда, лицо его хмурилось и на нем было написано бесконечное страдание, а близко посаженные глазки так и бегали во все стороны.

- Я боюсь его, - прошептала Стеллара, теснее прижимаясь к Танару.

- Напрасно ты его боишься. Он от природы такой мрачный. К тому же он мой друг.

- Он мне все равно очень не нравится, - заявила Стеллара шепотом.

Джад между тем внимательно осмотрелся по сторонам, постоял над телом мертвого Бохара и нахально уставился на Стеллару, оглядев ее несколько раз с головы до ног. В его взгляде была какая-то нехорошая двусмысленность, которая сильно обеспокоила девушку и еще сильнее напугала.

- Кто эта женщина? - грубо спросил он, не сводя глаз с ее лица.

- Это моя жена, - ответил Танар.

- Она пойдет с нами?

- Конечно.

- А куда пойдем мы?

- Мы со Стелларой пойдем в Парат, где вождем ее отец, Федол, - ответил Танар, - если хочешь, можешь идти с нами. Мы окажем тебе гостеприимство и поможем вернуться на Хайм.

- Так он с Хайма? - со страхом спросила Стеллара, и Танар почувствовал, как по телу ее пробежала дрожь.

- Да, я с Хайма, - ответил Джад, - но я вовсе не хочу туда возвращаться и остался бы жить вместе с вами.

- Этот вопрос могут решить только Федол и жители Парата, - сказал Танар, но я обещаю тебе, что ты в любом случае сможешь гостить у нас сколько захочешь. А теперь я предлагаю подкрепиться, прежде чем мы тронемся в путь.

Безоружному человеку не так-то просто найти добычу. Прошло немало времени, прежде чем Джаду и Танару удалось подбить камнями несколько горных куропаток, которые размерами, правда, были ближе к индейке. Поиски добычи завели их на широкое плато, расположенное несколько ниже водораздела. Это была плоская, как стол, равнина, поросшая высокой, до пояса, травой и редкими деревьями, в тени которых можно было укрыться от палящих лучей полуденного светила. Путники расположились под большим деревом на берегу ручья, несущего свои воды к морю. Джад набрал дров для костра, а Танар добыл огонь тем примитивным способом, который заключается в быстром вращении заостренной палочки, вставленной в обложенное сухим мхом отверстие в дощечке.

Утолив голод, все трое почувствовали сильную тягу ко сну. Джад настоял, что первым нести дежурство должен именно он, так как, в отличие от Танара, ни с кем не сражался и поэтому меньше устал. Не став спорить, Танар и Стеллара улеглись на мягкую траву под деревом и мгновенно уснули, доверившись хмурому Джаду.

Даже на Амиокапе.где мало хищников, следует внимательно следить за окружающим. Но хмурый часовой вместо этого присел на корточки перед спящей Стелларой, буквально пожирая глазами ее прекрасное лицо. Время от времени он настороженно поглядывал и на Танара, но каждый раз его неподвижность и равномерное дыхание убеждали Джада, что тот крепко спит.

Какие бы мысли ни обуревали Джада, наблюдающего за спящей красавицей, они никак не отражались на его вечно угрюмой и недовольной физиономии. Внезапно он поднялся на ноги и бесшумно отошел в сторону.

Там он нарвал несколько пучков травы, тщательно скатал их в шарик и вернулся к спящим. Снова опустившись на корточки рядом со Стелларой, он вдруг быстрым движением обхватил ее одной рукой за горло, а вторую, с зажатым в ней травяным шариком, прижал ко рту девушки.

Разбуженная столь бесцеремонным образом Стеллара, увидев прямо над собой унылое лицо Джада, открыла рот, чтобы закричать, но в тот же момент Джад запихнул ей в рот травяной шарик. Затем он поднял ее на ноги, перекинул через плечо и бросился бежать в направлении морского берега.

Стеллара сопротивлялась как могла, но Джад был очень силен, и все ее попытки освободиться ни к чему не привели. К тому же он нес ее таким образом, что она не имела возможности освободить руки. Травяной шарик у нее во рту разбух, и она никак не могла вытолкнуть его наружу одним только языком. Она знала - стоит ей закричать, Танар тут же примчится на помощь, но закричать она как раз и не могла. Все ниже и ниже спускался к морю Джад вместе со своей ношей. Добравшись до подножия высокой скалы, нависшей над узким, глубоко вдающимся в сушу заливом, Джад поставил девушку на ноги, но продолжал крепко сжимать ее запястья.

- А теперь слушай, женщина, - прорычал он. - Ты отправишься со мной на Хайм и там станешь моей женой. Если ты пойдешь со мной добровольно и обещаешь не поднимать шума, я не причиню тебе вреда и позволю вытащить изо рта травяной шарик. Ты обещаешь?

Стеллара гневно замотала головой и снова забилась в руках Джада, пытаясь вырваться. Тот злобно ощерился и нанес ей кулаком сильный удар по голове, Стеллара потеряла сознание.

Пока она лежала без чувств, ее похититель сплел из травы длинную и прочную веревку, связал девушку по рукам и ногам и снова взвалил ее на плечи. Оглядевшись по сторонам, он начал осторожно спускаться по узкой тропинке, начинающейся у подножия скалы. По его поведению можно было судить, что эта тропинка и эта местность ему знакомы. Его уверенная походка только подтверждала такую догадку. Спустившись по тропинке примерно на сотню футов, Джад оказался на небольшом карнизе, нависающем над берегом почти у самой воды.

Стеллара пришла в себя. Открыв глаза, она увидела, что находится в небольшой пещере, вымытой морем в прибрежной скале. В этой пещере, куда принес ее Джад, были спрятаны полдюжины легких быстроходных каноэ, которыми всегда славился остров Хайм. В одну из этих лодок Джад погрузил связанную девушку, оттолкнул лодку от берега, забрался в нее сам, схватил весло и начал лихорадочно грести, направляясь прямо в открытое море.

Глава X Погоня

Пробудившись от глубокого, освежающего сна, Танар открыл глаза и некоторое время лежал не двигаясь, глядя на листву возвышающегося над ним дерева. Счастье наполняло его мысли и сердце, ласковая улыбка тронула его губы, когда он повернул голову, чтобы снова увидеть лицо и фигуру своей любимой. Но ее почему-то не было на том месте, где, он видел, она прилегла отдохнуть, но этот факт пока еще не вызвал тревоги у молодого человека. Он решил, что она просто уже проснулась и встала. Он медленно, лениво обвел взглядом место привала и вдруг вскочил, как ужаленный: рядом не было не только Стеллары, но и Джада. Он снова осмотрел окрестности, на этот раз очень тщательно, но по-прежнему не обнаружил никаких признаков своих исчезнувших спутников. Он начал громко звать их по именам, но никто не отозвался. Тогда юноша решил исследовать все следы вокруг лагеря. Первым делом он осмотрел то место, где спала девушка, и обнаружил у ее изголовья отчетливые следы коленей Джада. Тогда он начал обследовать все вокруг. Из лагеря вел только один след - след Джада. Но его глубина, примятая трава и другие мелочи рассказали опытному взору охотника все о случившемся, как если бы он видел это собственными глазами. Сейчас ему было ясно главное: Джад похитил Стеллару и сделал это против ее воли.

Не теряя времени, он бросился по отчетливо видному в высокой луговой траве следу похитителя. В голове у него билась одна мысль: вернуть девушку и отомстить предателю. Одержимый этой идеей, юноша не обращал внимания на окружающее и поэтому не заметил зловещей фигуры хищника, следующего за ним по пятам. Танар быстрым шагом спускался с плато; не отставая ни на шаг, крался за ним на мягких лапах свирепый зверь.

След привел молодого воина к подножию высокой скалы, нависшей над узким заливом. Здесь он остановился перевести дыхание и оглядеться. Далеко от берега в открытом море его зоркие глаза обнаружили одинокую лодку. Насколько он мог судить, это было рыбачье каноэ. В нем сидели двое, но на таком расстоянии юноша не мог разглядеть с уверенностью, были ли это те, кого он искал.

Пока Танар стоял и вглядывался в даль океана, не очень хорошо соображая, что делать дальше, за спиной у него послышался какой-то шорох. Этот звук мгновенно привел его в чувство. Все его природные инстинкты сразу же вернулись к нему. Он мгновенно развернулся и с ужасом увидел всего в десяти шагах от себя полосатую шкуру и оскаленную пасть огромного тарага. Его могучие клыки блестели на солнце, шерсть на морде злобно топорщилась, длинный хвост вдруг перестал извиваться и застыл; только самый кончик его конвульсивно подрагивал. Зверь прижался к земле и замер. Танар понял, что сейчас он прыгнет на него. Человек был один и без оружия, представляя таким образом легкую добычу для тарага. Бежать ему тоже было некуда. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Танара, но не смогли до конца вытеснить стоящую перед глазами картину: двое в каноэ в открытом море и гладь узкой бухты под нависающей скалой в сотне футов ниже того места, где он находился. И в этот момент тараг бросился на свою жертву. Из горла зверя вырвался ужасающий рык, гибкое тело стремительно взвилось в воздух. Всего два прыжка понадобилось огромной кошке, чтобы преодолеть разделявшее их расстояние, но Танар не стал дожидаться, пока стальные когти вонзятся в его тело. Тараг не успел еще прыгнуть во второй раз, как юноша уже бросился вниз головой в воды синеющей далеко внизу бухты. Собственно говоря, выбора у него не было. Тараг растерзал бы его наверняка, а воды залива представляли собой хоть крохотный, но все же шанс к спасению. Он не мог знать, что ждет его внизу: острые, торчащие скалы, мелководье или спасительная глубина, он мог только надеяться на лучшее. В любом случае, на милосердие тарага рассчитывать было трудно.

В своем втором прыжке тараг вместо тела предполагаемой добычи встретил только пустоту и по инерции полетел следом за Танаром, спрыгнувшим со скалы на долю секунды раньше. Оба они - человек и тараг - вошли в воду практически одновременно и всего в нескольких ярдах друг от друга.

Войдя в воду, юноша развернулся на глубине и начал подниматься на поверхность, но когда голова его показалась наконец над водой, он с ужасом обнаружил совсем рядом с собой все ту же полосатую шкуру и оскаленные клыки своего преследователя.

Увидев ускользнувшую добычу, тараг зарычал и рванулся к сарианину. Танар был уверен, что в воде легко обгонит плохо плавающего зверя, но понимал: стоит только тому выбраться на берег, как ситуация резко изменится. Решение пришло мгновенно. Тараг уже протянул к лицу юноши когтистую лапу, но в ту же секунду Танар ушел под воду. Несколько сильных гребков руками, и вот уже он вынырнул за спиной хищника. Еще мгновение, и юноша крепко вцепился в шею тарага. Тот попытался извернуться и сбросить непрошеного седока, но Танар своей тяжестью заставил морду зверя скрыться под водой. Хрипя и задыхаясь, тараг вовсю старался достать своего противника когтями, но в воде тот легко уворачивался. Сообразив, наконец, что ему угрожает смерть от удушья, если он как можно быстрее не обретет твердой почвы под ногами, тараг устремился к берегу, а Танар всячески старался этому воспрепятствовать. Его сильные пальцы скользнули по шее тарага и сомкнулись на горле, пытаясь задушить зверя. Теперь тараг уже не рычал, да и Танар сражался молча. То был странный и жуткий поединок, свирепая схватка не на жизнь, а на смерть между противниками, привыкшими сражаться до последнего дыхания, до последней капли крови.

Теперь человека и зверя окутывал полумрак. Отчаянные усилия тарага все же позволили ему несколько приблизиться к берегу в том месте, где каменный козырек скрывал вымытую в скале пещеру. Чуя близость берега, тараг из последних сил рвался к нему, а человек старался не дать ему добраться до земли или хотя бы до мелководья. И человек победил. Зверь начал понемногу ослабевать, но Танар все еще не мог быть уверенным в своей безопасности. Стоило только его противнику коснуться лапами дна, он даже в своем полузадушенном состоянии разорвал бы его в мгновение ока. Поэтому Танар собрал все свои силы, еще сильнее сдавил горло хищника, соскользнул с его спины, продолжая удерживать его морду под водой, и постарался развернуться в противоположном берегу направлении. Это не обошлось ему даром. В последнем усилии тараг все же сумел достать юношу своими когтями, но вот его полосатое тело вздрогнуло, по нему прошла последняя конвульсия, и оно обмякло в руках молодого воина.

Танар из последних сил доплыл до берега, повалился на мелкую гальку и в изнеможении застыл, тяжело и хрипло дыша. Но лежал он недолго, мысль о похищенной девушке заставила его подняться на ноги. Он огляделся вокруг. В дальнем углу пещеры виднелось несколько каноэ незнакомой ему формы. В каждом были весла, аккуратно сложенные, словно их владельцы должны были вот-вот вернуться. Откуда взялись эти каноэ и кто оставил их в этом укромном месте, Танар мог только догадываться. Одно было ясно: эти каноэ не с Амиокапа. Может быть, они были сделаны на одном из близлежащих островов или даже на материке? Но этот вопрос не очень волновал сейчас юношу. Здесь были лодки, с помощью которых он мог догнать тех двоих, которых он видел в открытом море. Он был убежден, что это Джад и Стеллара.

Выбрав самое маленькое каноэ, Танар подтащил его к воде и столкнул в нее. Затем прыгнул в лодку сам, взял весло и поплыл к узкой горловине, соединяющей бухту с открытым морем. Сейчас у него появилась возможность поближе познакомиться со своим суденышком. Оно было выдолблено из цельного ствола очень легкого, но прочного дерева и могло вместить троих человек. Он постучал веслом по палубному настилу. Внутри была пустота. Судя по тщательности, с которой доски палубы были пригнаны друг к другу, каноэ было непотопляемым. Взгляд сарианина упал на большой кожаный сверток, лежавший в носу лодки. Он развернул его. По бокам были привязаны кожаные тесемки. Ломая голову над предназначением этого странного предмета, Танар вдруг обратил внимание на дырочки, проделанные у самого края борта каноэ и расположенные на равном расстоянии друг от друга. Ясно было, что кожаное покрытие стелилось поверх каноэ и привязывалось к бортам тесемками, продетыми в отверстия. Продолжая исследовать обнаруженный сверток, Танар заметил, что в середине у него имеется отверстие диаметром, соответствующим диаметру человеческого тела. Теперь все стало на свои места. Затянутое в кожаный чехол каноэ и сидящий внутри него человек могли не бояться ни волн, ни брызг. Да, такой кораблик мог вполне совладать даже с серьезным штормом.

Поскольку Танар никогда не считал себя опытным мореходом, он поспешил воспользоваться найденной кожей, чтобы подстраховаться на всякий случай. Он тщательно привязал покрытие к борту, не пропуская ни одной дырочки, и, наконец, туго обвязал края отверстия вокруг собственной талии. Проделав всю эту несложную работу, он ощутил вдруг такую уверенность в своей полной безопасности среди морских просторов, которой не чувствовал даже на огромном корабле Сида.

Теперь оставалось только догнать похитителя. Выйдя в открытое море, Танар направил свою лодку в ту сторону, где, по его расчетам, должно было находиться замеченное им со скалы каноэ. Вскоре ему удалось снова увидеть его, но на таком далеком расстоянии, что оно казалось не более чем маленьким черным пятнышком. Впереди же, прямо по курсу, вставала из морских вод окутанная дымкой земля. Это был остров Хайм, и теперь Танар уже не сомневался, что те, кого он ищет, находятся именно в преследуемом им каноэ.

Моря и океаны Пеллюсидара плохо приспособлены для плавания по ним на маленьком каноэ, причем главную опасность представляют вовсе не ветры и течения, а обитающие в их глубинах морские ящеры, давно вымершие на внешней поверхности Земли. Немудрено поэтому, что молодой горец, никогда прежде не видевший моря, больше всего опасался столкнуться именно с этими обитателями океана, тем более, что у него не было с собой никакого оружия. Он заметил, правда, что его весло заканчивалось заостренным наконечником, вырезанным из бивня тандора, но на его взгляд, такое оружие вряд ли могло оказаться полезным против, скажем, дирайт-аза или тандор-аза, самых могучих и страшных ящеров из всех, что населяют моря Пеллюсидара. Пока, впрочем, на него никто не нападал, да и морская гладь вокруг казалась совершенно безжизненной.

Отчетливо сознавая, что как гребец он не в состоянии соперничать с Джадом, Танар даже не стремился догнать его каноэ. Лучшее, на что он мог надеяться, это не терять его из вида и заметить место, где он пристанет к берегу. А уж когда он очутится на твердой земле, Танар знал, что найдет способ преодолеть любые препятствия и справиться с любым врагом.

Чем ближе подходил он к Хайму, тем отчетливее вырисовывались его контуры. Маленькое пятнышко впереди по-прежнему плясало на волнах. Танару казалось, что все вокруг застыло, даже остров перестал приближаться. Он страшно хотел есть и еще больше пить, но у него не было ни пищи, ни воды. Оставалось только грести и грести, до изнеможения.

Но вот, наконец, усилия его начали приносить плоды; стали заметнее отдельные детали береговой линии, бухты, лесистые склоны холмов. Шедшее впереди каноэ пока еще не пристало к берегу. Следивший за ним Танар заметил, что оно повернуло в небольшую бухту и скрылось из вида. Юноша постарался запомнить это место и удвоил свои усилия, стремясь поскорее оказаться на берегу. Именно этот момент выбрала судьба, чтобы нанести сокрушительный удар всем его планам и надеждам. Внезапно возникшая на поверхности моря рябь справа по борту была только первым предупреждением. А затем безжалостная рука внезапно налетевшего шторма подхватила легкое каноэ и понесла его перпендикулярно намеченному курсу вдоль берега острову, все дальше и дальше унося от места высадки Джада и Стеллары. Вздымались волны, свистел ветер. Шторм разыгрался не на шутку, нечего было и думать противостоять его ярости. Танар, отдавшись воле ветра, все же старался, по мере возможности, хотя бы приблизиться к берегу.

Шторм между тем отнес его уже чуть ли не к оконечности острова. Если он унесет его еще дальше в открытое море за пределы видимости земли, он никогда не сможет высадиться на Хайме или вернуться на Амиокап и наверняка умрет от голода и жажды в бескрайних морских просторах. Танар напряг все свои силы, чтобы попытаться пристать к берегу. Рискуя перевернуться, он греб изо всех сил. Берег приближался, но слишком медленно. Танар понял, что сейчас его пронесет мимо острова, и тогда все погибло.

Когда он поравнялся с оконечностью Хайма, до берега оставалось еще сотня ярдов. Казалось бы, все потеряно, но тут Танар заметил, что сразу за островом находится сравнительно спокойная от волнения акватория, не захваченная штормом. Здесь лежала его последняя надежда.

Напрягая могучие мускулы, сарианин налег на весло. Ярд, еще ярд, еще... И вдруг все кончилось. Ветер стих, и легкое каноэ оказалось в спокойной воде, в защищенной островным массивом от шторма зоне. Но Танар не снизил темпа гребли, пока нос каноэ не ткнулся в песок прибрежной отмели.

Выпрыгнув на берег, юноша затащил каноэ в кусты и замаскировал. Он сомневался, что ему еще раз придется им воспользоваться, но такая возможность все же не исключалась. Покончив с этим, один и без оружия в незнакомой стране, Танар бесстрашно пустился на поиски любимой девушки. Каким бы безнадежным ни казалось ему это предприятие, он знал, что иначе поступить не может.

Для начала Танар решил следовать вдоль берега до той бухты, куда вошло каноэ с Джадом и Стелларой, а дальше действовать уже сообразно обстоятельствам. План его был достаточно прост, но в незнакомом месте требовал от безоружного чужеземца особой осторожности. В то же время, любовь и жажда мести призывали его спешить, а выбранный маршрут, как назло, изобиловал естественными препятствиями. Вначале ему преградила путь неприступная скалистая стена, протянувшаяся далеко в море, которую ему пришлось обходить, сделав порядочный крюк в глубь острова. За скалистой преградой открылось широкое плато, поросшее редкими купами деревьев. Стадо тагов мирно паслось на залитом солнцем лугу. Завидев человека, они пришли в беспокойство. Один старый бык угрожающе замычал и начал рыть землю копытом. Танар стал уже подыскивать подходящее дерево, но все обошлось, едва он удалился от тага на несколько десятков ярдов. На этом, однако, его злоключения не кончились. Хотя юноша и старался держаться подальше от тагов, но они, как известно, имеют очень скверный характер. Несколько молодых быков, решив, видимо, проучить непрошеного гостя, сбились в кучу и начали наступать на него, грозно мыча и мотая головами. Танар смерил взглядом расстояние. У него оставался еще шанс проскочить - между быками пока сохранялся довольно широкий промежуток. Решив рискнуть, юноша со всех ног бросился бежать. Но в этот момент один из быков тоже решил приступить к активным действиям. Он нагнул голову, выставил вперед рога и понесся на сарианина. Следом за ним, пыхтя как паровозы, бросились и все остальные. Теперь оставалось только надеяться на ближайшее дерево, к которому и бросился незадачливый путник, преследуемый со всех сторон разъяренными животными.

Только успел он взлететь на нижний сук, как пронесшийся прямо под ним таг едва не коснулся его ног кончиками рогов. Еще несколько мгновений спустя под деревом собралось почти все стадо. Некоторые из тагов ограничились ревом и рытьем земли, но другие разозлились не на шутку. Несколько быков уперлись головами в дерево и стали раскачивать его, пытаясь свалить. К счастью для Танара, ему подвернулся мощный дуб, способный выдержать и не такую осаду. Но убедившись в тщетности своих стараний, таги, похоже, не собирались прекращать "военных" действий. Несколько быков улеглись под деревом, всем своим видом показывая, что они никуда отсюда не уйдут.

Для нас с вами, привыкших к чередованию дня и ночи, такая ситуация разрешилась бы просто - стоило только дождаться темноты и под ее покровом благополучно улизнуть. Но в мире, где солнце вечно находится в зените, а время, как таковое, просто не существует, вынужденное бездействие, да еще по собственной неосторожности, способно просто свести с ума. К счастью, молодой человек, будучи истинным сыном своего века, обладал практическим складом ума. Покорившись неизбежности, он решил на досуге заняться изготовлением столь необходимого ему оружия. Дуб, на котором он сидел, предоставил ему все нужные материалы. Не хватало только тетивы для лука. Ее Танар сделал из узкой полоски сыромятной кожи, служившей ему для подпоясывания его набедренной повязки. Он долго жевал эту кожу, пока вся она не пропиталась слюной. Потом согнул древко лука, приладил тетиву и отложил его в сторону сушиться. Стрелы для лука юноше пришлось заострять зубами. Тетива из сыромятной кожи тем временем высохла и так натянулась, что звенела при малейшем прикосновении.

Покончив с оружием, Танар по-прежнему оставался в осаде. Таги не собирались ее снимать, а Джад в это время мог уже утащить Стеллару в такие дебри, где ее никогда никто не найдет. И снова случайность изменила всю ситуацию. Разозленный долгим бездействием Танар начал обдумывать, как ему избавиться от карауливших его тагов, и не придумал ничего лучшего, как кидать в них сучки и при этом громко орать. Метод сработал, но не полностью. Часть тагов действительно удалилась, но недалеко, зато остальные, наоборот, собрались под деревом и с любопытством подняли вверх свои рогатые головы. Исчерпав весь свой запас метательных снарядов, Танар повис на одной из нижних ветвей и начал раскачиваться на ней так, чтобы ее концом хлестать оказывающихся под ней животных. Прямо под этой веткой находился один из самых крупных быков стада. Совершенно неожиданно как для Танара, так и для быка, ветка обломилась у основания, и юноша оказался вдруг верхом на огромном волосатом таге. Инстинктивно он изо всех сил вцепился в густую шерсть на загривке, а перепуганный до смерти таг с утробным ревом бросился бежать. Как и следовало ожидать, он побежал к основному стаду. Стадо же, завидев своего собрата со странным седоком на спине, тоже перепугалось и пустилось в бегство. Сейчас Танар мог легко избавиться от надоевших ему тагов, спрыгнув на землю и предоставив им бежать куда угодно, но как раз этого ему делать было нельзя, так как следом за ним бросились и те животные, которые паслись в отдалении. Если бы он сейчас соскочил на землю, он неминуемо был бы растоптан. Поэтому юноше оставалось только положиться на судьбу и постараться не упасть.

А испуганный таг, все ускоряя свой бег, очутился тем временем уже в середине мчащегося напролом стада. Впереди показался лес. Теперь Танар встревожился не на шутку, ведь в лесу его сразу же буквально сметет со спины тага и он тут же будет растоптан. Но сделать он все равно ничего не мог, оставалось только ждать, чем закончится его опасное приключение.

При виде показавшихся впереди зарослей надежда вновь затеплилась в груди сарианина. Кусты были настолько густы" а деревья стояли так близко друг к другу, что бежать быстро здесь было просто невозможно. Как только передние ряды животных углубились в заросли, они вынуждены были резко сбавить скорость, а следующие за ними затоптались чуть ли не на месте. В результате всего этого Танар въехал в лес со скоростью черепахи. Добравшись до первого же дерева, он отпустил шерсть тага, ухватился за сук и оказался в привычной ему среде. Копье он, правда, потерял, но лук и стрелы, закрепленные за спиной, по-прежнему оставались с ним. Он подождал, пока стадо не скрылось в чаще, облегченно вздохнул и возобновил прерванный путь. Вынужденная прогулка верхом заставила его довольно далеко уклониться от побережья в глубь острова и теперь он решил срезать дорогу обратно, чтобы хоть как-то наверстать упущенное время.

Не успев еще выбраться из леса, юноша услыхал вдруг поблизости чье-то возбужденное рычание. Ему показалось, что он узнает в этом звуке кодона. Он достал стрелу, приладил ее и с оружием наготове начал осторожно пробираться в направлении шума. По счастью, ветер дул по направлению к Танару, и животное не могло его учуять, зато до ноздрей юноши очень скоро донесся характерный запах, подтвердивший его догадку, но вместе с запахом кодона он почуял и другой запах человека.

Не опасаясь привлечь внимание зверя своим запахом, Танар должен был только не поднимать шума, чтобы остаться незамеченным. Но это было для него самым привычным делом - умение бесшумно передвигаться было одним из важнейших навыков для примитивного дикаря из каменного века.

Как он и ожидал, увидев зверя, это оказался кодон - доисторический предок лесного волка, но значительно превосходящий последнего величиной и свирепостью. В отличие от наших волков, кодоны Пеллюсидара почти никогда не охотятся стаей. Размеры, свирепость и хитрость делают этого хищника достойным противником для любого обитателя джунглей. Лишь во время травли тандора кодоны иногда объединяются в стаю, которая распадается сразу же по окончании охоты.

Кодон сидел, рыча, под большим деревом и неотрывно смотрел вверх. Время от времени он вставал, подходил к стволу дерева и, опираясь о него передними лапами, вытягивался во всю длину, словно пытаясь достать спрятавшуюся среди ветвей добычу. Танар подкрался поближе и теперь мог разглядеть в листве дерева дрожащую фигурку мальчика, судорожно вцепившегося в толстый сук. С первого взгляда можно было понять, что мальчик смертельно напуган, но Танар с удивлением отметил, что тот почему-то чаще поглядывает наверх, чем вниз. Очевидно, в густой кроне таилась еще какая-то угроза. Сочувственно поглядывая на оказавшегося между двух огней ребенка, Танар с сомнением осмотрел свое нехитрое снаряжение. Его стрелы могли только разъярить такого крупного зверя, как кодон, и заставить его перенести свое внимание уже на стрелка. Он очень сомневался, что без наконечников его стрелы способны пробить хотя бы шкуру. Он мог надеяться на успех только в одном случае: если очень сильно и очень точно попадет прямо в сердце.

По-прежнему не привлекая внимания ни кодона, ни мальчика, Танар осторожно переменил позицию. С нового места он лучше видел дерево и теперь мог оценить, насколько действительно опасным было положение несчастного. В нескольких футах над ним, опускаясь все ниже, раскачивалась голова огромной змеи. В ее широко раскрытой пасти сверкали угрожающего вида клыки.

Танар собирался все же рискнуть и попытаться спасти мальчика от смерти по двум причинам. Во-первых, ему стало жаль его, а во-вторых, в случае успеха он мог надеяться, что в благодарность за спасение мальчик не откажется указать ему дорогу и послужить посредником в случае встречи с воинами его племени.

Танар находился уже не более чем в семи шагах от сидящего к нему спиной кодона, от глаз которого его скрывал густой куст. Мальчик его тоже не видел все его внимание было поглощено змеей наверху и кодоном внизу.

Наложив стрелу и зажав еще четыре в левой руке, Танар бесшумно поднялся из-за своего укрытия, натянул тетиву и пустил стрелу под левую лопатку зверя. Взревев от боли и ярости, тот подпрыгнул и развернулся, но тут же получил еще одну стрелу в грудь. Его горящие злобой желтые глаза остановились на молодом воине, из горла вырвался ужасающий рык, и кодон бросился вперед.

На самом деле все это происходило с такой быстротой, что заняло во много раз меньше времени, чем потребовалось на описание этого эпизода. Раненый волк способен покрыть семь шагов с невероятной быстротой. Но как бы быстр он ни был, Танар успел за это время выпустить еще три стрелы, ни одна из которых не пролетела мимо. Последняя настигла волка уже в воздухе. Затем тяжелое тело хищника обрушилось на Танара, сбило его с ног и откатилось в сторону. Кодон был мертв.

Мальчик, наблюдавший за происходящим с дерева, тут же спрыгнул на землю и, без сомнения, убежал бы без оглядки, если бы Танар не достал еще одну стрелу и не направил оружие на него, повелительным тоном приказывая остановиться.

Змея же, увидев еще одного человека, сообразила, очевидно, что ситуация резко изменилась, помедлила немного и с шипением уползла обратно. Танар подошел поближе к дрожащему мальчику.

- Кто ты? - спросил сарианин.

- Меня зовут Болал, - ответил тот, - я сын Скерфа, вождя нашей деревни.

- А где находится ваша деревня?

- Здесь, неподалеку, - ответил Болал.

- Ты можешь отвести меня туда? - спросил Танар.

- Конечно.

- А твой отец примет меня хорошо?

- Еще бы! Ведь ты спас мою жизнь. Не бойся, отец окажет тебе гостеприимство, хотя у нас в Гарбе не любят чужаков и обычно их убивают.

- Ну тогда веди, - приказал Танар.

Глава XI Гура

Болал уверенно вел юношу по лесу. Вскоре они вышли на край отвесной скалистой стены, судя по всему, той самой, которую Танару пришлось незадолго до этого обходить. Близко от края обрыва стояло разбитое молнией и сильно обгоревшее дерево. Остатки толстенного ствола достигали десяти футов в высоту. Из почерневшего ствола торчали обломки таких же обгоревших сучьев.

- Следуй за мной, - сказал Болал и полез на дерево, цепляясь руками за торчащие обломки. Он залез на вершину ствола и куда-то исчез. Танар последовал его примеру и обнаружил наверху отверстие в три фута диаметром, ведущее вниз. В стены этой своеобразной шахты были вбиты деревянные колышки, позволявшие спускаться как по лестнице. Отвесные лучи солнца вначале освещали спуск, но по мере продвижения вниз становилось все темнее, и Танар двигался только наощупь. Он не очень-то доверял мальчишке, поэтому следовал за ним по пятам, чтобы держать его в пределах досягаемости.

Деревянный ствол закончился, перейдя в земляной туннель, довольно крутой и ведущий куда-то вниз. Пройдя по нему до конца, Болал и Танар очутились в пещере, слабо освещенной посредством небольшого отверстия в противоположной от них стене. Болал без колебаний лег на живот и пополз через это отверстие, имевшее в диаметре не более двух футов. Танар последовал за ним. Выбравшись наружу, он огляделся и увидел, что его спутник и он сам находятся на нешироком карнизе близ вершины отвесной стены.

- Вот это, - сказал Болал, - и есть наша деревня Гарб.

- Но я не вижу здесь ни жилищ, ни людей, - удивился Танар.

- Сейчас все увидишь. Следуй за мной.

Болал уверенно зашагал по карнизу, Танар за ним. Местами карниз настолько сужался, что приходилось буквально прилипать к скале, чтобы не сорваться в пропасть. Пройдя так небольшое расстояние, они вышли на широкую площадку. Здесь карниз заканчивался. Болал лег на край, затем, уцепившись за него руками, осторожно сполз вниз и повис над пропастью. Потом разжал руки. Танар заглянул вниз и увидел, что мальчик приземлился на другой узкий карниз десятью футами ниже. Даже для горца и опытного скалолаза, каким был Танар, такой акробатический трюк был в новинку. Но выбора не было. Следуя примеру своего проводника, он тоже повис на краю, глубоко вздохнул и разжал руки.

Он приземлился рядом с Болалом и собрался уже что-то сказать тому относительно трудностей проникновения в его деревню, но понял вдруг, что для мальчика все это так же привычно и естественно, как, скажем, есть, пить или дышать. Он просто жил здесь и не видел ничего особенного в том, что любой другой счел бы чудесами ловкости. Поэтому Танар не стал ничего говорить, а вместо этого решил лучше осмотреться. Карниз, на котором они стояли, был заметно шире предыдущего и на него выходило несколько пещер. Местами карниз расширялся до шести или восьми футов.

- Разве не прекрасная у нас деревня? - с гордостью спросил Болал и указал пальцем куда-то вниз, не дожидаясь ответа. - Смотри!

Следуя взглядом в направлении пальца Болала, Танар только теперь увидел целую лестницу карнизов, усеивающих стену снизу доверху. И на каждом из них находились люди и, несомненно, пещеры, хотя последних сверху видно не было.

- А теперь идем, - прервал его созерцание Болал, - я отведу тебя к моему отцу.

Первые же встреченные ими воины, увидев Танара, схватились за оружие, но Болал, загородив юношу собой, объяснил им, что это его друг и он ведет его к вождю. Воины нехотя расступились.

Каждый карниз, или уровень, соединялся со следующим посредством закрепленного бревна с вбитыми в него колышками. Спускаться по ним было довольно легко. Миновав больше десятка уровней, Болал и Танар оказались на широком карнизе, находящемся где-то на полпути от вершины до подножия. Болал остановился у входа в одну из пещер. Перед ним сидели мужчина, женщина и двое детей: юная девушка, примерно одного возраста с Болалом, и маленький мальчик. Подобно остальным жителям деревни, эти тоже вскочили на ноги при виде незнакомца. Мужчина схватился за копье.

- Не трогайте его! - поспешил успокоить их Болал. - Я привел его к тебе, отец, потому что этот юноша спас мне жизнь. Мне с двух сторон угрожали огромная змея и свирепый кодон. За это я обещал ему добрый прием и гостеприимство от твоего имени, отец.

Скерф подозрительно уставился на Танара, не выпуская из рук копья. Даже известие о спасении сына не смягчило выражения враждебности на его хмуром лице.

- Кто ты такой и что ты делаешь в нашей стране? - грубо спросил он.

- Я разыскиваю некоего Джада, - ответил Танар.

- Что тебе известно о Джаде? Он твой друг?

В тоне вождя было что-то такое, что сразу отбило у Танара охоту называть Джада своим другом, хотя вначале такая мысль у него была.

- Нет, ответил он, - мы просто знакомы. Мы вместе с ним бежали от корипаев Амиокапа.

- Так ты с Амиокапа?

- Нет. Я из Сари, горной страны, расположенной на материке очень далеко отсюда.

- А что ты делал на Амиокапе? - не отставал Скерф.

- Я был взят в плен корсарами, но их корабль потерпел крушение близ Амиокапа. Послушай меня, вождь, мне ничего от вас не нужно. Дай мне только немного еды и расскажи, как мне найти Джада.

- Я не знаю, как тебе найти Джада, - проворчал вождь. - Наши деревни воюют между собой.

- Но ты хотя бы можешь показать мне, где находится его деревня?

- Могу, конечно, но я не уверен, что ты найдешь там Джада.

- Вы собираетесь его кормить? - вмешался Бодал. - И как насчет того, чтобы оказать ему обещанное гостеприимство?

- Конечно, конечно, - поспешно согласился Скерф, но в голосе его не было искренности, а глазки так и забегали во все стороны.

Перед входом в пещеру был сложен небольшой очаг. На углях стоял глиняный горшок, зажатый для устойчивости тремя камнями. Перед очагом сидела на корточках женщина. В юности она могла быть красавицей, но сейчас ее лицо, покрытое морщинами, не выражало ничего, кроме злобы и ненависти. Она помешивала варево в горшке реберной костью какого-то животного.

- Танар очень голоден, Слоо, - обратился к ней Болал. - Еда скоро будет готова?

- Мало мне всю жизнь дубить шкуры и готовить на всех вас, чтобы я еще угождала всякому подозрительному чужаку, которого тебе вздумается привести домой, - сварливо отозвалась женщина.

- Но я же никогда прежде никого не приводил, - попытался возразить ей Болал.

- И начинать не надо было! - отрезала Слоо.

- Заткнись, женщина! - прикрикнул Скерф. - И поспеши с едой.

Женщина вскочила на ноги и угрожающе занесла руку с зажатым в ней ребром над головой.

- А ты не указывай, что мне делать! - завопила она. - Я уже по горло сыта твоими указками!

- Врежь ему, матушка! - заорал мальчик лет одиннадцати. Он даже пританцовывал от возбуждения, а на лице у него было выражение живейшего восторга перед семейной сценой.

Болал перепрыгнул через очаг и отвесил своему брату здоровенную оплеуху. Тот отлетел в сторону и врезался в стену.

- А ну заткни свою пасть, Данг, если не хочешь, чтобы я тебя скинул в пропасть, - угрожающе прошипел Болал.

Только последний член семьи - юная девушка, едва начавшая превращаться в женщину, - не принимала участия в возникшей сваре. Она сидела, прижавшись к скале, и молча глядела на разыгрывающуюся сцену.

- Почему ты сидишь здесь и ничего не делаешь, Гура? - обратилась вдруг к ней женщина. - Ты позволяешь им нападать на свою мать и даже пальцем не хочешь шевельнуть в ее защиту!

- Но на тебя же никто не нападает, матушка, - со вздохом отозвалась девушка.

- А вот я сейчас нападу! - в бешенстве заорал Скерф, хватая лежащую рядом с ним дубину. - Я сейчас башку ей расшибу, если она не поторопится с едой! И если не заткнет свою грязную пасть! - добавил он, вращая дубинку над головой.

В этот момент перед входом в соседнюю пещеру раздался истошный вопль. Семейство вождя, забыв на мгновение о своих раздорах, как по команде обернулось на крик. Там разыгрывалась другая семейная сцена. Мужчина держал женщину за волосы и безжалостно лупил ее палкой. Женщина истошно орала. Несколько детей, стоя в отдалении, бросали камни сначала в своих родителей, а потом друг в друга.

- Эй, врежь ей как следует! - закричал Скерф.

- Выцарапай ему глаза! - вторила ему Слоо.

Семейные передряги отошли на второй план, и все теперь с интересом наблюдали за соседней дракой. Танар тоже наблюдал за происходящим, но на душе у него была горечь и отвращение. За всю свою жизнь он никогда не сталкивался в своей стране с подобными семейными отношениями. А в сравнении с жителями Амиокапа, недаром прозванного островом любви, эти аборигены выглядели просто какими-то дикарями.

- Не обращай внимания, - посоветовал Болал, следивший за выражением лица юноши. - Поживешь среди нас, привыкнешь и не к такому. Здесь всегда так себя ведут. Пойдем лучше есть, все уже готово.

С этими словами он вытащил каменный нож, потыкал им в горшок и выудил оттуда кусок вареного мяса. У Танара не было ножа, поэтому он воспользовался одной из своих стрел, которая ничуть не хуже подходила для этой цели. Увидев, чем они занимаются, у горшка собрались и остальные члены семейства. Как ни в чем не бывало, они с аппетитом набросились на вареное мясо. Во время трапезы никто не разговаривал. Только в тех случаях, когда два ножа одновременно вонзались в один и тот же кусок, возникала легкая перебранка, в ходе которой милые родственники осыпали друг друга грязными оскорблениями.

Едва горшок опустел, Скерф и Слоо забрались в пещеру и тут же уснули. Немного погодя к ним присоединился и Болал.

Гура, дочь Скерфа и Слоо, взяла горшок и стала спускаться вниз по скале к текущему у ее подножия ручью, чтобы вымыть его и принести свежей воды. Пока она спускалась по колышкам, вбитым в бревна, ее младший брат Данг забавлялся тем, что швырял в нее камни.

- Прекрати немедленно! - приказал Танар. - Ты же можешь попасть в нее.

- А зачем, по-твоему, я кидаю в нее камни? - удивился маленький сорванец. - Чтобы промахнуться?

Он схватил новый камень, замахнулся, но бросить не успел, Танар перехватил занесенную руку, сильно сжал ее у запястья и заставил мальчишку выронить камень.

Данг испустил вопль, способный разбудить мертвого и слышный, наверное, даже на Амиокапе. Из пещеры с растрепанными волосами вылетела Слоо.

- Он хотел меня убить! - завопил Данг.

Слоо, как разъяренная тигрица, бросилась на юношу.

- Постой, - спокойно сказал Танар, - я не сделал твоему сыну ничего плохого. Он начал швырять камни в свою сестру, а я только остановил его.

- А какое ты имел право его останавливать! Это его сестра, и он может швырять в нее чем угодно и когда угодно.

- Но он же мог попасть в нее, и тогда она могла упасть и разбиться насмерть.

- Ну и разбилась бы, невелика потеря. А ты, чужеземец, не лезь не в свое дело.

С этими словами Слоо схватила своего младшего в охапку, надрала ему уши и утащила в пещеру, откуда еще долго доносились крики, звуки ударов, проклятья и рев Данга. Когда же все стихло, до ушей юноши стали доноситься со всех сторон звуки аналогичных ссор справа и слева, сверху и снизу. Он посмотрел вниз. Там у ручья копошилась хрупкая фигурка Гуры. Она вымыла горшок, наполнила его свежей водой и поставила тяжелую ношу себе на голову. Любуясь изяществом девушки и легкостью, с которой она несла свою кладь, Танар все же недоумевал: как, интересно, собирается она подниматься наверх с горшком, полным воды. Но, к его величайшему удивлению, она забралась на первый уровень с такой легкостью, словно на голове у нее ничего не было. Все выше и выше поднималась девушка; горшок у нее на голове находился все время в строго вертикальном положении.

Наблюдая за Гурой, Танар обратил внимание на поднимающегося по той же лестнице мужчину, который находился выше девушки на несколько уровней. Он продвигался очень быстро и совершенно бесшумно. Достигнув карниза, где стоял Танар, мужчина, не обращая никакого внимания на сарианина, подкрался к соседней пещере, вынул нож и нырнул внутрь. Мгновение спустя из пещеры донеслись громкие крики и проклятия, а вслед за этим на карниз выкатились двое сцепившихся мужчин. Один из них был только что вошедший. Его соперник был моложе, ниже ростом и явно слабее. Оба размахивали ножами и орали, но шума пока что было больше, чем крови. Тут из пещеры выскочила женщина. В руках у нее была берцовая кость тага. Этой костью она принялась лупить старшего из дерущихся, стараясь попасть ему по голове или по рукам. Ее нападение привело мужчину в дикую ярость и, вместо того, чтобы его ослабить, только придало дополнительных сил. Ему удалось перехватить правую руку своего противника, и с торжествующим воплем он вонзил свой нож тому в сердце.

Издав горестный вопль, женщина опять попыталась ударить убийцу костью по голове, но промахнулась. Кость ударилась о камень и раскололась вдребезги. Победитель же, схватив тело поверженного врага, поднял его над головой и с размаху швырнул в пропасть. Потом он схватил женщину за волосы, швырнул ее наземь и начал бегать вокруг в поисках палки, волоча ее за собой. Женщина вопила дурным голосом и осыпала мужчину проклятиями.

Наблюдая за разыгравшейся трагедией, Танар вдруг почувствовал, что рядом с ним кто-то стоит. Он повернул голову и увидел Гуру. Она стояла перед ним, прямая, как стрела, а полный горшок неподвижно застыл у нее на голове.

- Какой кошмар! - сказал Танар, кивая в сторону соседней пещеры.

- Ничего особенного, - пожала плечами Гура, - просто муж вернулся домой раньше обычного. Вот и все.

- Ты хочешь сказать, - начал Танар, - что этот тип, который таскает ее за волосы, ее муж?

- Конечно, - ответила Гура. - Все женщины в деревне ведут себя так. Да и что можно ожидать, если во всех семьях царит всеобщая ненависть.

Она подошла к входу в пещеру и заботливо поставила горшок с водой в темный уголок. Потом присела на камень, прислонилась спиной к скале и уставилась вдаль, не обращая больше внимания на семейные неурядицы соседей.

Впервые за все время Танар получил возможность внимательно разглядеть девушку. В отличие от сородичей, лицо ее не было отмечено печатью хитрости, лицемерия и недовольства всем окружающим. Это было красивое и благородное лицо, но очень печальное. Танар вдруг подумал, что Слоо, мать Гуры, в молодости могла выглядеть точно так же. Он подошел к девушке и уселся рядом с ней.

- Твои соплеменники всегда так себя ведут? - спросил юноша.

- Всегда, - ответила Гура.

- Но почему?

- Я не знаю. Наши обычаи позволяют мужчине иметь только одну жену, и выбор этот на всю жизнь. Разойтись они уже не могут. Хотя каждый сам выбирает себе пару, в большинстве случаев вскоре после свадьбы начинаются ссоры, побои и даже убийства. Чаще всего раздоры возникают из-за неверности одного из супругов. А в твоей стране мужья и жены тоже ссорятся между собой?

- Бывает, - сказал Танар, - но не так, как здесь. Если бы они позволили себе вести себя подобным образом, их просто изгнали бы из племени.

- А если вдруг муж и жена обнаружат, что больше не любят друг друга, что тогда?

- В этом случае никто не станет заставлять их продолжать жить вместе. Они просто разойдутся, и каждый может найти себе, если пожелает, новую пару.

- Как же так можно? - испугалась девушка. - У нас за такое одно наказание - смерть.

- Ну не знаю, рассмеялся Танар, - у каждого народа свои обычаи. Скажу одно: мы у себя в горах живем счастливо и мирно, чего никак нельзя сказать о твоем племени. А ведь человек должен в первую очередь быть счастливым. Иначе для чего ему вообще жить?

Девушка задумалась над последними словами сарианина. По ее лицу было видно, что раньше ей ничего подобного никто не говорил.

- Может быть, ты и прав, - нарушила она, наконец, затянувшееся молчание. Это просто невыносимо жить так, как живем мы. Раньше мать была совсем другой, и она рассказывала мне, что в ее стране совсем другие обычаи. Но теперь она тоже стала такой же, как все остальные.

- Так твоя мать не с Хайма? - спросил Танар.

- Нет, она с Амиокапа. Она была совсем еще юной девушкой, когда отец похитил ее.

- Теперь мне все понятно, - задумчиво пробормотал юноша.

- Что тебе понятно? - удивилась Гура. - О чем ты говоришь?

- Я имел в виду, - пояснил Танар, - что мне понятно теперь, почему ты так сильно отличаешься от остальных. Ты и твой брат Болал выглядите иначе и ведете себя иначе, совсем не так, как другие.

- Это от матери, - согласилась Гура, - а кроме того, мы еще очень молоды и у нас пока нет пары. Когда же мы с братом заведем собственные семьи, тогда, боюсь, мы со временем тоже перестанем отличаться от прочих, как это уже случилось с нашей матерью.

- А ваши воины часто привозят невест с Амиокапа? - заинтересованно спросил сарианин.

- Пытаются многие, но лишь единицам удается вернуться с девушкой. На Амиокапе наших не любят, и поэтому им приходится действовать очень осторожно. В пещере, скрытой на берегу маленькой бухты, воины Хайма устроили на Амиокапе тайный лагерь. Оттуда они совершают набеги за девушками. Но из каждых десяти воинов домой возвращается лишь один, да и тот не всегда с невестой. Между прочим, на берегу нашего острова есть одна деревня, жители которой живут тем, что плавают на Амиокап и забирают оставшиеся без хозяев каноэ, чьи владельцы погибли во время набегов от рук воинов Амиокапа.

Она снова задумалась, потом подняла голову и мечтательно улыбнулась.

- Ах, как бы я хотела хоть разочек побывать на Амиокапе! - прошептала она.

- Почему? - спросил Танар.

- А вдруг я встречу там такого человека, с которым буду счастлива всю жизнь?

- Это невозможно, Гура, - печально покачал головой юноша.

- Невозможно? Почему? Разве я не красива? Или молодые люди на Амиокапе не любят красивых девушек?

- Ты очень красива, Гура, но если ты окажешься на Амиокапе, тебя ждет только смерть.

- Но почему? - снова спросила девушка.

- Дело в том, - печально ответил Танар, - что твой отец родом с Хайма, хотя мать и с Амиокапа.

- У них такой обычай? - догадалась Гура.

- Да.

- Ну что ж, - вздохнула девушка, - значит, мне придется остаться здесь, выйти замуж за человека, которого я буду ненавидеть, и нарожать ему детей, которые будут ненавидеть нас обоих.

- Да, не очень приятная перспектива, - согласился Танар.

- Не очень, - кивнула девушка, - если только...

- Если что? - спросил сарианин.

- Да нет, ничего, - ответила Гура.

Снова воцарилось молчание. Каждый думал о чем-то своем. Танар, например, погрузился в сладостные воспоминания о своей любимой Стелларе.

Внезапно Гура подняла голову и взглянула на юношу.

- А что ты собираешься делать, когда найдешь своего Джада? - спросила она.

- Я собираюсь его убить, - честно признался Танар.

- А потом?

- Пока не знаю. Если я сумею найти еще одного человека, который должен быть вместе с Джадом, мы с ним постараемся вернуться на Амиокап.

- А почему бы тебе не остаться здесь? - осторожно спросила Гура. - Я была бы очень рада, если бы ты так поступил.

Танар содрогнулся.

- Да я скорее спрыгну со скалы!

- Я понимаю тебя, - сказала девушка, - но мне кажется, я знаю, как можно устроить так, чтобы ты остался на Хайме и был бы при этом счастлив.

- И как же это? - подозрительно спросил Танар.

Девушка ничего не ответила. Глаза ее наполнились слезами, она поспешно вскочила с места и скрылась в пещере.

Танар сидел и ждал, когда же проснется Скерф. Он хотел договориться с ним о проводнике, который сможет отвести его в деревню Джада. Но вместо Скерфа из пещеры вышла его жена.

- Ты все еще здесь? - недовольно проворчала она.

- Я жду Скерфа, чтобы он дал мне проводника до деревни Джада, - пояснил сарианин. - Как только он это сделает, я сразу же уйду.

- Глаза б мои тебя не видели! - буркнула Слоо и снова вернулась в пещеру.

Вышел Болал, протирая кулаком глаза.

- Когда же твой отец даст мне проводника? - с упреком обратился к нему Танар. - Он ведь обещал мне помочь.

- Я не знаю, - ответил подросток, - он только что проснулся. Когда он выйдет, ты можешь сам с ним поговорить. Он послал меня за шкурой убитого тобой кодона. Он очень рассердился, когда узнал, что я бросил его в лесу.

Болал отправился за шкурой, а Танар снова остался наедине со своими невеселыми раздумьями.

Из пещеры вышла Гура. Она выглядела взволнованной и испуганной. Подойдя к юноше, она опустилась на колени и приложила губы к его уху.

- Ты должен немедленно бежать, - прошептала она. - Скерф собирается тебя убить, поэтому он отослал Болала.

- Но почему он хочет убить меня? - удивился Танар. - Я спас жизнь его сыну и прошу только показать мне дорогу в деревню Джада.

- Он ревнует тебя к Слоо, - объяснила девушка, - потому что, когда он проснулся, ее не было в пещере. Она была здесь, наедине с тобой.

- Действительно была, - рассмеялся Танар, - и очень недвусмысленно дала мне понять, что мое присутствие здесь более чем нежелательно.

- Я-то тебе верю, - сказала Гура, - но отец настолько ревнив и подозрителен, что готов поверить чему угодно в отношении матери. Если он что-то вобьет себе в голову, его уже невозможно разубедить. Я повторяю: единственная твоя надежда - немедленное бегство.

- Спасибо тебе, Гура, - сказал юноша. - Я отправляюсь тотчас же.

- Так не пойдет, - остановила его девушка. - Скерф сейчас выйдет. Если тебя здесь не будет, он тут же соберет сотню воинов, которые бросятся, за тобой в погоню. А у тебя даже оружия приличного нет. Как, интересно, ты собираешься убить своего Джада, если вообще до него доберешься?

- Если я правильно понял, у тебя есть план получше?

- Есть! - сказала девушка. - Слушай! Ты видишь это место, где ручей пропадает в джунглях?

- Вижу.

- Я сейчас спущусь вниз и спрячусь на большом дереве рядом с этим местом. Когда Скерф выйдет, ты скажешь ему, что заметил внизу большую антилопу, и попросишь у него оружие для охоты. Мясо у нас бывает редко, поэтому он с радостью ухватится за твое предложение и подождет тебя убивать, пока ты не вернешься с добычей. Но он будет очень разочарован, потому что больше ты сюда не вернешься. Когда войдешь в лес, я буду ждать тебя и отведу в деревню Джада.

- Но почему ты решилась помочь мне, Гура? - спросил Танар.

- Неважно, - ответила девушка. - Делай все, как я сказала. Нельзя терять времени, Скерф вот-вот выйдет.

Не тратя больше слов, Гура бросилась прочь и принялась быстро спускаться вниз. Танар зачарованно следил за гибкой фигуркой, с ловкостью и грацией серны спускающейся по ненадежной и примитивной лестнице и легко прыгающей с карниза на карниз. Вот она уже очутилась на земле и во всю прыть помчалась к темнеющей вдали чаще. В этот момент из пещеры появился глава семейства. Следом за ним выбрались на свет Слоо и Данг. Танар обратил внимание, что все трое были вооружены увесистыми дубинками.

- Как хорошо, что вы уже проснулись! - воскликнул юноша, стараясь предупредить немедленное нападение.

- С чего это ты радуешься? - подозрительно проворчал Скерф.

- Я только что видел большую антилопу на краю леса. Если ты одолжишь мне оружие, я буду рад расплатиться за гостеприимство мясом этой антилопы.

Скерф почесал в затылке и задумался. Его неповоротливый ум не мог так быстро перестроиться, зато Слоо тут же оценила все выгоды предложения, сделанного молодым воином. Она сразу сообразила, что расправу следует отложить до тех пор, пока этот непрошеный гость не вернется с мясом.

- Принеси оружие для нашего гостя, приказала она Дангу, - он отправляется на охоту.

Скерф снова зачесал голову, все еще находясь в затруднении. Но пока он думал, как поступить, Данг уже вернулся, неся копье и каменный нож, которые он, вместо того, чтобы просто отдать, с силой швырнул в Танара. Но юноша ловко поймал в воздухе то и другое и без долгих слов поспешил к ближайшему спуску. Кое-кто из жителей деревни, увидев спускающегося чужака, кинулся остановить его, но Скерф повелительным голосом скомандовал им пропустить юношу. Благополучно преодолев трудный спуск, сарианин поспешил к лесу. Пройдя всего несколько шагов по течению ручья, он встретил поджидавшую его Гуру. Она спрыгнула с ветвей большого дерева на тропинку прямо перед ним.

- Ты вовремя предупредила меня, - с благодарностью обратился к ней Танар, - они вышли из пещеры следом за тобой. Все трое были вооружены, и если бы не ты, мне был бы конец.

- Я знала, что так будет, - сказала девушка, - и я очень рада, что они остались с носом. Особенно Данг, это маленькое чудовище. Он упрашивал мать с отцом, чтобы они позволили ему перед смертью подвергнуть тебя пытке.

- Даже не верится, что это твой родной брат, - с чувством сказал Танар.

- Он пошел в бабку, мать Скерфа, - пояснила девушка, - я ее хорошо знала. Это была жуткая старуха, и поделом, что ее убили. А Данг унаследовал от нее все самое плохое. У него в жилах не кровь течет, а змеиный яд. От матери в нем ничего нет.

- А теперь покажи мне дорогу в деревню Джада, - попросил юноша, - и я пойду. Но знай, Гура, что я навечно сохраню в сердце твою доброту. Мне нечем тебя отблагодарить, да и чем можно заплатить за спасение жизни? Я ведь так и не знаю, почему ты мне помогла.

Я думаю, в тебе заговорила кровь матери, кровь Амиокапа, острова любви и дружбы. Я никогда больше не увижу тебя, Гура, но ты навсегда останешься в моей памяти. А теперь прощай.

- Я иду с тобой, - прервала его излияния девушка.

- Но ты не можешь этого сделать! - возразил Танар.

- А как же ты доберешься до деревни Джада?

- Для этого тебе вовсе не обязательно идти со мной. Ты только покажи мне, куда идти, а дальше я сам разберусь.

- Я пойду с тобой! - упрямо заявила Гура. - Я ненавижу пещеру моего отца и всю его семью. Я больше туда не вернусь. Лучше я пойду с тобой.

- Ты напрасно хочешь пойти со мной, ничего хорошего из этого не выйдет, сказал юноша.

- А если я вернусь к отцу и матери, они сразу же заподозрят, что это я помогла тебе бежать. Если они не убьют меня, то наверняка изобьют до потери сознания. Давай лучше двигаться, пока Скерф не опомнился и не выслал за нами погоню.

Решительно повернувшись, Гура зашагала вперед по лесной тропе.

- Хорошо, Гура, - согласился Танар, - пусть будет так, как ты хочешь. Но я предупреждаю тебя, берегись, как бы потом ты не раскаялась в своем поступке. У меня такое предчувствие, что нам обоим очень скоро придется пожалеть о твоем решении.

- Ну и пусть! - упрямо тряхнула головой девушка. - Зато у меня в жизни будет хотя бы кусочек счастья и свободы. За это и умереть не жалко.

- Постой, - сказал Танар, - покажи мне лучше, в каком направлении лежит деревня Джада. Девушка рукой указала направление.

- Вот и прекрасно, - сказал сарианин, - а сейчас мы с тобой продолжим наш путь по деревьям. Согласись, что это гораздо удобнее. И следов не останется, если Скерф вышлет погоню. Я наблюдал за тобой, Гура, когда ты с такой легкостью спускалась и поднималась по скале, и я уверен, что ты сможешь передвигаться в лесу с такой же быстротой и ловкостью. Это совсем не трудно, я покажу тебе.

- Я никогда не пробовала скакать по деревьям, - призналась Гура, - но я готова следовать за тобой, куда бы ты ни пошел.

Хотя Танар и питал определенные сомнения в разумности своего решения взять девушку с собой, очень скоро он вынужден был признать, что она оказалась верной и приятной спутницей в его почти безнадежном предприятии.

Глава XII "Я тебя ненавижу!"

После того как Бохар Кровавый бросился в погоню за Стелларой, его команда, не пожелавшая следовать за ним, поспешила вместо этого к построенному судну. Погрузив в трюм провизию и пресную воду, они не стали дожидаться возвращения своего предводителя, которого люто ненавидели, и отплыли к родным берегам без него.

Тот самый шторм, что едва не пронес Танара мимо Хайма, пригнал пиратский корабль к противоположному концу острова, сорвал парус и выбросил разбитое судно на прибрежные скалы. Потеря корабля, всех запасов провизии и, вдобавок, одного из членов команды, ударившегося о скалу и утонувшего, привела пиратов в состояние дикого озлобления на весь мир. Ситуация усугублялась еще тем, что поблизости от места кораблекрушения не росло подходящего для ремонта или постройки нового судна леса. Им ничего не оставалось делать теперь, как отправиться на другой конец острова, где такой лес рос. Им предстояло пройти десятки миль по незнакомой стране, где они могли встретить только врагов. У них не было еды. В довершение всех несчастий, у них промокли последние запасы пороха, и теперь корсары могли рассчитывать только на свои ножи и тесаки, как при охоте, так и при самообороне.

Большинство корсаров составляли опытные моряки, хорошо знакомые с местностью и обычаями островитян по прежним рейдам. Главной целью набегов на этот остров являлись кожи и меха. В их выделке женщины Хайма не знали себе равных. На рынках Корсарии за меха и кожи с Хайма платили двойную цену.

Пока уставшие и упавшие духом пираты устало плелись по острову, Джад вел упирающуюся Стеллару в свою деревню, а Гура вела туда же Танара. Джад был вынужден двигаться кружным путем, чтобы обойти недружественные деревни. Стеллара тоже не способствовала его быстрому продвижению. Она постоянно отставала, несколько раз пыталась бежать, так что Джаду пришлось в конце концов обвязать ей вокруг шеи кожаный поводок и тащить за собой, как собачонку. Но и в этом положении девушка еле передвигала ноги. Она то и дело останавливалась, садилась на землю и начинала уверять Джада, что она страшно устала и не может дальше сделать ни шагу. В глубине души она была абсолютно уверена, что Танар обязательно ее спасет, и поэтому старалась, по мере возможности, помочь ему в этом. Она словно видела, как он спешит по ее следу, и надеялась, что юноша догонит их прежде, чем Джад доберется до своей деревни, где на его защиту встанут все его соплеменники.

Гура была счастлива. Она никогда еще за всю свою жизнь не была так счастлива, как сейчас. Она знала, что счастье ее недолговечно, что все кончится, когда они доберутся до цели. Поэтому она пустилась на маленькую хитрость. Она вела Танара к деревне Джада, но вела его кружным путем, каждый раз находя подходящий предлог для изменения маршрута. Каждое лишнее мгновение, проведенное в обществе молодого воина, было для нее драгоценным подарком. Еще ни в одном человеке не встречала она столько доброты, заботы и понимания. Ее чувство к Танару пока еще нельзя было назвать любовью, это, скорее, было обожание. Но обожание легко могло перерасти в глубокую страсть, если бы сам Танар дал понять девушке, что она ему небезразлична. Но любовь к Стелларе всецело владела всем его существом. Гура ему тоже нравилась, ее общество вполне устраивало сарианина, но все его помыслы были направлены на одно: добраться до Джада и вырвать из его рук любимое существо.

Гарн, деревня, в которой жил Джад, сильно отличалась от Гарба. Ее жители обитали не в пещерах, а в обычных домах, сложенных из камня и обмазанных глиной. Деревню окружала высокая каменная стена, а расположена она была на высоком плато с неприступными отвесными склонами. С трех сторон плато окружали леса и холмы, а с четвертой - Корсар-Аз, или Корсарское море.

Единственная тропинка в Гарн проходила по труднодоступным горным кручам, и пройти по ней мог только опытный скалолаз. По этой тропинке и поднимался Джад, таща за собой уже на самом деле обессилевшую девушку. Добравшись до гребня, он решил сделать привал. Джад и сам сильно устал, а кроме того, ему надо было кое-что обдумать. Дело в том, что в деревне Гарн у Джада осталась жена. Теперь он ломал голову, как ему от нее избавиться, но не смог придумать ничего лучшего, как незаметно пробраться в деревню и убить ее. Но что ему делать со Стелларой, пока он еще не осуществил свой план? И тут он кое-что вспомнил. Неподалеку от того места, где они расположились на привал, ниже по склону существовала небольшая пещера. К этой пещере Джад привел Стеллару, связал ее по рукам и ногам и усадил на землю.

- Я сейчас уйду, - сказал он, - но скоро вернусь за тобой и отведу в Гарн, где ты станешь моей женой. Не бойся ничего. В этих местах водятся дикие звери, но их немного, и я надеюсь, что вернусь раньше, чем они тебя найдут.

- Не торопись, - посоветовала ему Стеллара. - Я предпочитаю иметь дело с дикими зверями.

- Когда ты станешь женой Джада, ты изменишь свое мнение, - ответил он и поспешил в деревню.

Извиваясь всем телом, Стеллара подползла к выходу и выглянула наружу. Отсюда была видна вся окружающая местность. Снизу, от подножия скалы, простиралась голая каменистая равнина, а за ней чернел лес. Девушка увидела, как из леса вышли двое - мужчина и женщина. Сердце ее замерло, так как она тут же узнала в мужчине своего Танара. Радостный призывный крик готов был уже сорваться с ее губ. Но что это за девушка была с Танаром? Стеллара не могла на таком расстоянии разглядеть ни ее глаз, ни черт лица, но она видела, как близко от юноши шла его спутница, и ей показалось, что она просто льнет к нему, а Танару это нравится. Горькие слезы ревности хлынули из глаз Стеллары, она отвернулась, закрыла лицо руками и зарыдала.

Гура указала на вершину плато.

- Там, за гребнем, находится Гарн, деревня твоего Джада. Но на твоем месте я бы не торопилась. Если мы туда просто войдем, нас обоих тут же убьют.

Танар, осматривающий какие-то следы на земле, казалось, не обратил на эти слова никакого внимания.

- Кто-то уже прошел здесь перед нами, - сказал он наконец, - и это были мужчина и женщина. Вот отпечатки их ног. Смотри, трава еще не успела расправиться с тех пор, как они здесь прошли. Я уже видел эти следы раньше, и уверен, что они принадлежат Джаду и Стелларе.

- А кто такая Стеллара? - спросила Гура.

- Моя жена, - просто ответил Танар.

Лицо девушки, только что сияющее от радости и счастья, вдруг потускнело и обрело обычное печальное выражение. Глаза ее наполнились слезами, из горла вырвался похожий на рыдание звук, но Танар ничего не заметил, он был слишком поглощен оставленными на земле следами. А в пещере, высоко над их головами, такие же слезы наполняли глаза Стеллары и ручейками стекали по мокрым щекам. Она вспомнила, что Танар совсем недавно поклялся ей в своей любви, и снова выглянула из пещеры. Но в этот самый момент Танар повернулся к Гуре, чтобы показать ей следы. Он сразу же обратил внимание на печальное выражение ее лица и слезы в ее глазах.

- Гура! - воскликнул он. - Что случилось? Почему ты плачешь?

И подчиняясь извечному мужскому инстинкту, он ласково положил руку ей на плечо. Рыдающая девушка даже сама не успела понять, как очутилась в его объятиях. Она прижалась к его широкой груди, а слезы неудержимо катились у нее из глаз. В таком положении и увидела их Стеллара. Остальное дорисовали ей ревность и оскорбленное самолюбие. Глаза Стеллары вспыхнули гневом.

- Почему ты плачешь, Гура? - повторил свой вопрос Танар.

- Не спрашивай меня ни о чем, - умоляюще прошептала девушка, - не обращай внимания, я, наверное, просто устала и мне страшно. Сейчас все пройдет. Давай лучше подумаем, как перехватить Джада, пока он не добрался с твоей женой до деревни.

- Ты права! - воскликнул Танар. - Нам нельзя терять ни секунды.

И он бросился по следу, оставленному Джадом и Стелларой. Гура последовала за ним. Следы привели их к основанию скалы, откуда Джад начал свое трудное и опасное восхождение на гребень. А в это время за каждым их движением следили из леса чьи-то злые глаза.

Очутившись на гребне, Танар потерял след. На каменистой почве нельзя было разглядеть ничего, что указывало бы на проходивших здесь людей. К счастью, шагах в двадцати Танар обнаружил участок с мягким грунтом, где отчетливо были видны отпечатки сандалий.

- Посмотри, Гура, - позвал он свою спутницу, - здесь следы одного Джада. Как ты думаешь, что могло случиться?

- Может быть, - предположила Гура - твоя жена отказалась идти дальше, и Джаду пришлось нести ее?

- Да, так оно скорее всего и было, - согласился Танар и поспешил дальше по следам похитителя.

К деревне вела узкая, но хорошо утоптанная тропа. По обе стороны от нее росли высокие, выше роста человека, кусты, ограничивающие видимость только коротким участком тропы впереди. Но Танар не обращал на это никакого внимания, стремясь поскорее настичь ненавистного Джада.

Как только Танар и Гура поднялись на гребень и скрылись из вида, из лесу вышли восемнадцать бородатых корсаров и направились к подножию скалы. Они были коренасты, волосаты, у каждого на поясе был красный кушак, а на голове красный платок. За пояса были заткнуты ножи и пистолеты, а сбоку у каждого висел длинный тесак. Судьба привела этих уцелевших пиратов на подступы к деревне Гарн почти одновременно с Танаром. Это за ним и девушкой следили они из леса. Надо сказать, что пираты, будучи людьми суеверными, сначала не поверили своим глазам, увидев человека, которого они сами отправили на тот свет ружейным залпом у Звенящего Колодца на Амиокапе. Когда же они убедились, что видят перед собой не призрак, в их тупых головах возникла идея захватить его в плен или убить. С этой целью они и дожидались в лесу, пока Танар с Гурой не поднимутся на гребень. Теперь же, когда они были вне пределов видимости, пираты возобновили преследование.

Деревня Гарн расположена почти на самом краю плато. В безвременье Пеллюсидара часто бывает так, что многие события, вроде бы значительно разделенные во времени, происходят на самом деле одно за другим, практически без перерыва. Никто не может сказать, как долго пробыл в Гарне Джад. Доподлинно известно только одно: когда Танар и Гура увидели перед собой белеющие стены Гарна, одновременно они заметили и украдкой выбирающегося оттуда Джада. Если бы в этот момент они видели его лицо, они прочитали бы на нем злобное ликование и торжествующую усмешку. А если бы они знали, что привело его в деревню, им без труда удалось бы восстановить цепочку событий, закончившуюся кровавым убийством в доме самого Джада. Но Танар видел только своего врага, беззаботно идущего прямо ему навстречу. И Джад был один, без Стеллары.

Быстрым движением сарианин толкнул девушку в кусты и нырнул туда же следом за ней. Ни о чем не подозревающий Джад приближался к засаде. Корсары, пыхтя и ругаясь, поднимались на гребень. В пещере на крутом горном склоне сидела, прислонясь к холодной стене, несчастная, заплаканная Стеллара. Джад, не ведая об опасности, спешил вернуться в пещеру за Стелларой. Когда он поравнялся с Танаром, тот бросился на него из-за кустов, как коршун на цыпленка. Джад выхватил нож, но стальные пальцы сарианина стиснули его запястье с такой силой, что он закричал от боли, а нож сам выпал из разжавшихся пальцев.

- Что тебе надо от меня? - закричал он, кривясь от боли. - Почему ты на меня набросился?

- Где Стеллара?

- Откуда мне знать, я ее не видел.

- Ты нагло лжешь! - воскликнул Танар. - Я шел по вашим следам до самого гребня. Говори, где она, или сейчас умрешь! - и он выхватил нож.

- Она там, в пещере, - испуганно зачастил Джад, - я только сбегал в деревню, чтобы приготовить ей достойную встречу. Я ничего плохого не сделал, я только старался защитить ее. Ты еще не знаешь, Танар, что она хотела вернуться в Корсарию и просила меня помочь ей.

- Ты снова лжешь, - спокойно сказал юноша, - но я готов тебе поверить, если услышу это самое из ее уст. Веди меня к пещере.

Затравленно озираясь, Джад попятился назад, но тут же почувствовал кончик ножа Танара у себя под ребрами.

- Ну хорошо, - сдался он, - я отведу тебя к ней, если ты дашь клятву не убивать меня и отпустишь в мою деревню.

- Никаких клятв, пока я не узнаю от нее самой, как ты с ней обращался, отрезал Танар.

- Клянусь, я ничего плохого ей не сделал!

- Тогда веди меня к ней и хватит разговоров!

Джад неохотно повел Танара и Гуру в обратном направлении к пещере, где он оставил Стеллару. Заслышав их шаги, шедшие им навстречу корсары остановились, прислушались и исчезли в кустах по обе стороны тропинки. Из своего укрытия корсары видели всех троих, но не стали на них пока нападать, решив сначала проследить, куда и зачем они направляются. Не доходя до спуска в долину, Танар и его спутники начали спускаться с гребня и скрылись из вида. Корсары тут же последовали за ними, стараясь не производить никакого шума.

Когда Танар увидел заплаканное лицо Стеллары, туго завязанные веревками лодыжки и запястья, он бросил на Джада испепеляющий взгляд, кинулся к девушке и схватил ее в объятия.

- Стеллара! Моя дорогая Стеллара! - воскликнул он, но та с отвращением отвернулась от него.

- Не прикасайся ко мне! - проговорила она ледяным тоном. - Я тебя ненавижу!

- Что случилось, любимая? - изумленно воскликнул юноша, но прежде чем он услышал ее ответ, снаружи раздались хриплые голоса и смех. Повернувшись, он увидел, что они окружены целым отрядом корсаров

- Сдавайся, сарианин! - крикнул предводитель.

Обнаженные тесаки и пистолеты в руках пиратов, половина из которых была к тому же наведена на Стеллару и Гуру, не оставляли другого выбора, и Танар счел необходимым подчиниться благоразумию.

- А что вы собираетесь с нами делать, если мы сдадимся без боя? - спросил он на всякий случай.

- Это мы решим позже, - ответил вожак.

- Вы собираетесь вернуться в Корсарию?

- А тебе какое дело? - грубо спросил пират.

- Большое, - ответил сарианин. - От этого зависит, сдадимся мы добровольно или будем драться. Вы уже пытались убить меня однажды, и вам должно быть хорошо известно, что меня очень нелегко убить. Я кое-что знаю о вашем оружии и вашем порохе и не очень их боюсь, поэтому сразу предупреждаю, что прихвачу с собой в страну мертвых одного-двух ваших. Но если вы честно ответите на мой вопрос и ваш ответ меня устроит, я обещаю не сопротивляться.

Упоминание Танаром пороха заставило корсаров подумать, что ему все известно об их безнадежно подмокшем огневом припасе, хотя тот имел в виду лишь его низкое качество. Поэтому вожак счел за лучшее не рисковать и сказал правду.

- Как только мы построим судно, мы постараемся добраться до Корсарии, если только раньше не встретим какой-нибудь корсарский корабль у этих берегов.

- Отлично, - сказал юноша, - я готов сдаться, если вы пообещаете вернуть дочь Сида ее отцу сразу же по возвращении домой целой и невредимой. Еще вы должны обещать, что не причините вреда второй девушке и позволите ей либо отправиться с вами, если она этого пожелает, либо остаться здесь.

- А как насчет этого типа? - спросил вожак, указывая на Джада.

- Его вы можете убить вместе со мной, - ответил Танар.

Услышав эти слова, Стеллара задрожала от страха. Ревность мгновенно улетучилась, осталась только страшная тревога за любимого.

- Согласен! - сказал пират. - Женщин мы забираем с собой, а вас двоих сейчас прикончим.

- Не убивайте меня! - взмолился Джад. - Я не хочу умирать. Я живу рядом, в деревне Гарн. Вы же с нами торгуете. Если вы пощадите меня, я обещаю набить трюм вашего корабля, когда вы его построите, самыми лучшими шкурами.

Вожак пиратов расхохотался ему в лицо.

- Ты что, принимаешь нас за идиотов? Если мы тебя отпустим, ты тут же поднимешь на ноги всех своих соплеменников.

- Тогда возьмите меня с собой в качестве пленника, - предложил Джад.

- Тогда тебя придется все время стеречь и кормить. Нет, от мертвого нам будет больше пользы, чем от живого.

Пока Джад торговался с пиратами, он незаметно перемещался в глубь пещеры. Сейчас он уже находился наполовину за спиной Стеллары, словно желая прикрыться ею, как щитом, от смертоносных пуль корсаров.

Презрительно отвернувшись от этого жалкого труса, Танар обратился к корсарам.

- Ну, хватит, - нетерпеливо заговорил он, - если вы согласны, больше обсуждать нечего. Кончайте с нами и забирайте девушек. Но помните, вы обещали им безопасность!

Едва Танар закончил говорить, Джад повернулся и бросился внутрь пещеры. Несколько корсаров кинулись за ним, а остальные остались сторожить пленников и ожидать погнавшихся за Джадом. Ко всеобщему удивлению, корсары вернулись с пустыми руками.

- Он сбежал от нас, - хмуро пояснил один из них. - Эта пещера ведет глубоко под гору и разделяется на несколько коридоров. Там страшно и ничего не видно. Мы побоялись заблудиться и решили вернуться.

Я думаю, теперь его бесполезно искать. Он, как местный житель, наверняка знает здесь все ходы. Я предлагаю прикончить этого, пока он тоже не сбежал, и поскорее сматываться, пока тот не поднял тревогу.

С этими словами пират вынул пистолет и навел его на Танара, надеясь, должно быть, что его порох уже высох и снова пригоден в дело.

- Стойте! - закричала Стеллара, бросаясь вперед и заслоняя собой юношу. Вам известно, что я дочь Сида. Если вы меня доставите к отцу, вас всех ждет большая награда. Я обещаю вам об этом позаботиться лично. Вы знаете, что Сид хотел доставить этого человека в Корсарию, но вы еще не знаете, почему он этого хотел.

- А почему он этого хотел? - спросил один из корсаров, которые, будучи простыми матросами, действительно не могли знать планов начальника.

- Этот человек знает секрет изготовления оружия и пороха, далеко превосходящих наши. Сид вез его в Корсарию, чтобы он наладил там производство. Если вы его убьете, Сид придет в ярость, а вы все хорошо знаете, чем это грозит. Но если вы доставите его Сиду, ваша награда удвоится.

- Но мы даже не знаем, остался ли Сид в живых, - заметил один из пиратов, - а если он мертв, тогда кто же нам заплатит?

- Сид хороший моряк, - ответила Стеллара, - куда лучше, чем был Бохар. А если уж даже Бохар сумел благополучно привести вашу шлюпку к Амиокапу, будьте уверены, Сид тоже добрался до Корсарии. Но даже если это не так, и Сид погиб, вы все равно получите свою награду, если доставите нас обоих домой.

- А кто же будет платить? - спросил один из матросов.

- Бульф, - ответила Стеллара.

- А с какой стати этот скупердяй станет платить за твое возвращение? недоверчиво спросил пират.

- Потому что он мой жених. Об этом они давно договорились с моим отцом.

Ничто не отразилось на лице сарианина при этом известии, но в сердце он почувствовал такую боль, словно его пронзили ножом. Он даже не шевельнулся, продолжая молча стоять на месте и смотреть прямо перед собой. Гура же широко раскрытыми от удивления глазами непонимающе взирала то на юношу, то на девушку. Ведь Танар сказал ей, что Стеллара его жена, а женская интуиция подсказывала ей, что это правда. Она была поражена и опечалена словами Стеллары, потому что знала, как сильно Танар ее любит и какую рану она ему нанесла. Не зная, как ему помочь, она придвинулась ближе к юноше и ласково взяла его за руку в знак сочувствия и симпатии.

Корсары отошли в сторонку и стали обсуждать предложение Стеллары. Потом заговорил вожак.

- Если Сид мертв, за сарианина нам никто не заплатит. Нам лучше убить его сразу, а не тащить с собой через море лишнего едока.

- Во-первых, вы еще не знаете, жив он или мертв, - ответила Стеллара, - а во-вторых, если даже и мертв, кто еще, по-вашему, мог стать предводителем корсаров, кроме Бульфа? А если вождем стал Бульф, он тоже заплатит за этого человека, как только я объясню ему его ценность.

- Да, - признал пират, почесывая в затылке, - похоже, ты права. Живой, он стоит дороже, чем мертвый. Ладно, если он согласится нам помочь в постройке корабля и обещает не пытаться бежать, мы возьмем его с собой. А что нам делать с этой девчонкой? - показал он на Гуру.

- Побудет с нами до отплытия, - предложил другой пират, - а потом пусть катится на все четыре стороны.

- Если вы хотите получить свою награду, - строго одернула его Стеллара, вы к ней и пальцем не прикоснетесь. Я сама решу, что с ней делать. Ты куда хотела бы отправиться? - холодно обратилась она к Гуре.

- Куда Танар, туда и я, - просто ответила девушка.

В глазах Стеллары на миг вспыхнули гневные огоньки, но она тут же смягчилась и лицо ее приобрело прежнее выражение, мягкое и доброе.

- Очень хорошо, - повысила она голос, обращаясь к пиратам, - эта девушка отправится вместе с нами.

Это ее решение тоже потребовало обсуждения, потому что многие были против, но когда Стеллара пообещала им дополнительное вознаграждение, все решилось положительно.

Не скрываясь, пираты проследовали мимо стен Гарна, держа наготове свои аркебузы. Они были уверены, что местные жители, наученные горьким опытом предыдущих стычек, не осмелятся напасть на них. Но и сами корсары воздерживались от грабежа и требований дани, так как знали, что их порох бесполезен. Когда они добрались до противоположного края плато и увидели внизу гладь океана, изо всех глоток вырвался радостный крик. Там, в бухте, стояло на якоре большое корсарское судно. Забыв об осторожности, пираты спешили как можно скорее спуститься вниз по крутым склонам, на которые в любое другое время даже ступить не решились бы. Но тут у них выбора не было - корабль в любой момент мог сняться с якоря и уйти, оставив их на произвол судьбы. А с высоких стен Гарна следили за ними местные жители, весьма удивленные таким странным поведением грозных пришельцев.

Добравшись до берега, пираты попытались выстрелами из своих аркебуз привлечь внимание команды. К счастью для них, заряды в паре ружей успели высохнуть или оказались неподмоченными и сработали. На палубе появились люди. Срывая с голов платки, корсары принялись размахивать ими в воздухе, подавая сигнал бедствия, и вскоре были вознаграждены: с корабля на воду спускали шлюпку.

Не доходя до берега, шлюпка остановилась, и командующий ею офицер обратился к собравшимся на берегу.

- Кто вы такие? - требовательно спросил он. - И что вы здесь делаете?

- Мы часть команды флагманского корабля Си-да, - ответил вожак. - Наш корабль потерпел крушение во время шторма. Мы добрались на шлюпке до Амиокапа, а оттуда до Хайма. Но снова попали в шторм и потеряли свое судно.

Офицер, убедившись, что имеет дело со своими, приказал причалить к берегу. После краткого обмена информацией и приветствиями все погрузились в шлюпку, и вскоре Танар второй раз в жизни ступил на палубу военного корабля Корсарии. Капитан хорошо знал Стеллару. Обстоятельно расспросив ее и пленников, он согласился с ее доводами и взялся доставить в Корсарию Танара и Гуру. Когда допрос у капитана закончился, Танар на минуту оказался наедине со Стелларой.

- Стеллара! - взмолился он. - Что случилось? Почему ты так изменилась?

Девушка холодно смерила его взглядом.

- Ты мог еще сойти для Амиокапа, но в Корсарии полным полно таких голых и грязных варваров. Ты меня больше не интересуешь.

Она отвернулась и ушла, не сказав оглушенному Танару больше ни единого слова.

Глава XIII Пленники

Плавание оказалось спокойным и скучным. За все время Танар ни разу не видел ни одной из девушек. Хотя его и не посадили в трюм, но на верхнюю палубу подниматься не разрешили. Он не раз поглядывал на офицерскую палубу, но ни Стеллара, ни Гура там не появлялись. Он решил, что Гура, должно быть, сидит под замком в одной из кают, а Стеллара нарочно старается не показываться ему на глаза.

Когда корабль приблизился к берегам Корсарии, Танар увидел перед собой необъятную равнину, края которой закруглялись кверху и терялись в далекой дымке. Ему показалось, что в отдалении высится горная цепь, но не был в этом уверен. Корабль шел вдоль побережья. Танар видел обработанные поля, сменяющиеся лесами, зеленые луга и, наконец, широкую реку, в устье которой лежал большой город. Танар думал сначала, что порт находится на берегу океана, но корабль вошел прямо в устье реки и направился к городу. По мере приближения к нему юноше становилось все яснее, что на всем Пеллюсидаре нет ничего больше и величественнее, включая даже новую столицу Империи, которую начал строить Дэвид Иннес.

Большинство городских зданий были выкрашены в белый цвет и покрыты красной черепицей. Некоторые из них венчали высокие минареты и купола различных цветов: синего, красного и золотого. Последние сияли в лучах солнца, подобно драгоценностям короны императрицы Диан Прекрасной.

Перед впадением в океан река сильно расширялась. Вот в этом месте и был выстроен город. Танар увидел стоящий на приколе огромный флот. Помимо большого числа военных судов, здесь виднелось множество шлюпок, барж и рыбачьих лодок. Длинная набережная была полна торгующих лавок и усеяна людьми.

При входе в порт корабль приветствовали пушечным залпом все стоящие на рейде военные корабли, а капитан распорядился ответить тем же. Наконец, судно бросило якорь в середине рейда, прямо напротив города. С берега к нему устремились сразу десятки небольших лодок. С корабля тоже спустили шлюпки, в одну из которых приказали спуститься Танару. В сопровождение ему дали офицера и пару матросов. Его отвезли на берег и повели по улице. Его появление среди горожан сразу привлекло внимание, так как в нем тут же узнали варвара из далекой и незнакомой страны.

Все это время Танар так и не видел ни одной из девушек и склонен был подозревать, что вряд ли когда увидит их еще раз. Его занимали все те же печальные мысли, что и в плавании. Хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что до сих пор просто не знал настоящей Стеллары и что истинная сущность ее проявилась в том коротком разговоре на палубе, когда они отплывали с Хайма. Как ни горько было юноше, но в глубине души он готов был признать правоту ее слов. На Амиокапе он еще мог на что-то надеяться, но здесь, среди этого великолепия, он и вправду всего лишь еще один голый дикарь. Поведение глазеющих на него зевак только подтверждало этот неутешительный для самолюбия вывод. Но больнее всего ранили уязвленную гордость молодого воина не любопытные взгляды и грубые насмешки толпы, а мысли о циничном обмане и предательстве со стороны той, кому он отдал свою душу и свою любовь. Танар готов был жизнью поручиться, что другой такой чистой, нежной и верной женщины нет во всем мире, поэтому нанесенный ему удар оказался тяжел вдвойне. Одно утешало его: как бы ни ошибался он в девушке, которую любил, он твердо знал, что другая девушка, Гура, никогда его не предаст. В ее преданности и дружбе можно было не сомневаться.

Все эти мысли вертелись в голове сарианина, когда его привели в одно из зданий на набережной, представляющее собой нечто вроде казармы или караульного помещения. Здесь его передали старшему по команде, кратко допросили и отвели в соседнюю комнату. Один из караульных поднял тяжелый люк в полу и приказал ему спуститься вниз по деревянной лестнице, ведущей куда-то в темноту.

Выполнив приказ караульного, Танар очутился на каменном полу. Он слышал, как над его головой захлопнулась крышка люка и заскрипели ржавые железные засовы. Потом простучали сапоги покидающих комнату охранников, и наступила тишина. Когда глаза сарианина несколько привыкли к темноте, он обнаружил, что из маленького зарешеченного окошечка под самым потолком в камеру поступает свет. Оглядевшись вокруг, он понял, что посажен в одиночку.

В противоположной окошечку стене Танар заметил проем, но без двери. Он осторожно приблизился и заглянул в него. За ним начинался длинный темный коридор, но кое-где на полу виднелись освещенные полоски, указывая на наличие других дверей и комнат. Юноша уже собрался войти и обследовать это место, но его внимание привлек шорох чьих-то лап в дальнем конце коридора. Шорох приближался, и теперь Танар уже мог различить смутные очертания какого-то животного, явно подкрадывающегося к нему. Оно было около фута высотой и фута три длиной, но что это такое, в темноте определить было невозможно. Зато хорошо были видны два горящих глаза, направленные прямо на пленника. Существо уверенно приближалось, и Танар отступил обратно в свою камеру, предпочитая иметь дело с незнакомым противником здесь, где было существенно светлее, чем в коридоре. Ближе и ближе слышался стук лап по каменному полу, и вот уже неведомый зверь замер на пороге и уставился на Танара. У себя на родине юноша не раз сталкивался с лесными крысами и всегда считал, что в горах Сари живут самые крупные экземпляры на всем Пеллюсидаре. Но ему и в кошмарном сне не могло присниться, что крысы могут достигать таких чудовищных размеров, как эта сидящая на пороге и разглядывающая его своими желтыми глазами тварь.

Хотя оружие у Танара отобрали еще на борту корабля, крысы он не боялся. Даже если та рискнет наброситься на него, в чем он сомневался, ему хватит сил справиться с ней голыми руками. Но размеры и свирепый вид непрошеной гостьи невольно заставили его задуматься, а что с ним будет, если на него одновременно набросится целая стая. Словно прочитав его мысли, крыса, все еще сидящая на пороге, громко запищала. Откуда-то издали послышался ответный писк, за ним еще один и еще... Танар с содроганием понял, что мерзкая гадина созывает на пир своих собратьев. Он лихорадочно огляделся вокруг в поисках хоть какого-нибудь оружия для защиты, но кроме голых стен и пола в камере ничего не было. А в коридоре уже слышался топот лап приближающейся крысиной стаи. Крыса-разведчица по-прежнему сидела неподвижно.

Танар решил не ждать нападения, а перейти в атаку самому. Что толку сидеть на месте. Если ему суждено умереть, он умрет сражаясь. Он будет расправляться с крысами поодиночке, и даже если не одолеет, заставит их дорого заплатить за свой обед. Приняв решение, сарианин молниеносно бросился на первую крысу. Его атака была столь внезапной и быстрой, что крыса не успела даже увернуться. Железные пальцы юноши схватили ее за горло. С отчаянным писком крыса попыталась вонзить в него клыки, но ей этого не удалось. Резким движением Танар сломал ей шею и швырнул агонизирующее тело навстречу приближающейся стае, которую уже можно было различить в темноте коридора по множеству горящих глаз. Встав в середине прохода, сарианин приготовился к бою, рассчитывая сражаться до последнего вздоха.

В этот момент за спиной у него раздался чей-то голос. Обернувшись, Танар с изумлением увидел выступившую, словно из ниоткуда, человеческую фигуру. Очевидно, тот появился откуда-то из тех помещений, что были расположены по бокам коридора.

- Сюда! - крикнул незнакомец. - Здесь ты будешь в безопасности.

Танар не заставил себя долго упрашивать и со всех ног кинулся на голос, так как крысиная стая уже была совсем рядом.

- Скорее! - крикнул нежданный спаситель. - Давай сюда!

Он схватил Танара за руку и втащил сквозь темный проем в большое помещение, в котором находилось около дюжины людей.

Крысы остановились на пороге, пища и скаля клыки, но не осмеливаясь через него переступить.

Эта камера была освещена гораздо лучше. Свет проникал через два больших окна, тоже, правда, забранных решетками, но зато Танар ясно мог разглядеть своего спасителя. Это был меднокожий гигант с красивым и выразительным лицом. Когда он чуть повернулся и свет из окна упал на его лицо, Танар не мог сдержать радостного и удивленного возгласа.

- Джа! - закричал юноша.

Но прежде чем тот успел ответить, из другого конца камеры к ним бросился еще один человек.

- Танар! - воскликнул он. - Танар, сын Гака!

Обернувшись к этому человеку, Танар очутился лицом к лицу с Дэвидом Иннесом, первым Императором Пеллюсидара.

- Джа, король Анорока, и Дэвид Иннес, Император Пеллюсидара! - изумленно проговорил юноша. - Что произошло? Почему вы оба оказались здесь?

- Твое счастье, что мы оказались здесь, и что я вовремя услышал крысиный писк, - весело отозвался Джа. - Эти балбесы, - кивнул он в сторону остальных пленников, - не имеют достаточно мозгов, чтобы попытаться спасти новых заключенных. Мы с Дэвидом много раз пытались вдолбить в их пустые головы, что чем больше нас здесь будет, тем в большей безопасности от крыс все мы окажемся. Но им хорошо, а на остальных этим тупицам наплевать. Они просто не в состоянии сообразить, что кого-то могут увести, кто-то может умереть, и тогда оставшиеся уже не смогут сдерживать натиск этих тварей. Но скажи нам лучше, Танар, где ты был и как попал сюда?

- Это долгая история, - ответил Танар, - и я хотел бы сначала послушать вашу.

- Наша история вряд ли покажется тебе особенно интересной, - начал Дэвид, - хотя из бесед с корсарами мне удалось узнать немало любопытных вещей, проливающих свет на то, что ставило меня прежде в тупик. Когда эскадра корсаров отплыла, увозя тебя и других пленников, мы все страшно переживали это и не знали, что делать для вашего спасения. И тогда мне пришла в голову рискованная идея, осуществление которой привело нас в эту вонючую тюрьму. Я решил попытаться спасти тебя и выбрал в попутчики Джа, а в проводники одного из пленных пиратов по имени Фитт. В плавание мы отправились на трофейной шлюпке, и все шло хорошо, если бы не этот ужасный шторм, подобного которому мне еще не приходилось видеть.

- Тот самый, должно быть, что разметал и потопил все корсарские корабли, заметил Танар.

- Несомненно, - согласился Дэвид, - и ты сейчас узнаешь, почему я так думаю. Штормом унесло все наши снасти, мачта сломалась, осталась только пара весел. Как ты, наверное, знаешь, эти весла настолько тяжелы, что на одно весло сажают обычно троих гребцов. Ну а нас всего-то было трое, поэтому грести мы могли только полегоньку. Гребли по очереди: двое гребут, третий на подмене. И то пришлось весла обрезать чуть ли не вполовину, иначе их и поднять нельзя было. Фитт проложил курс, соответствующий курсу на север по моему компасу. Туда мы потихоньку и двинулись, когда шторм утих.

Мы много раз ели и спали, но вот Фитт объявил, что мы приближаемся к острову Амиокап, который лежит, представь себе, на полпути между материком и Корсарией. Будь у нас парус, мы могли бы не останавливаться там: провизии и пресной воды нам должно было хватить до конца плавания. Но при наличии одних только весел оно грозило затянуться. Взвесив все обстоятельства, мы решили зайти на Амиокап, пополнить припасы и попытаться переоснастить нашу шлюпку. Но нам не повезло: близ острова нас заметили с корсарского корабля. Скрыться от них мы не могли, они нас сразу догнали и взяли в плен. Этот корабль оказался из эскадры Сида. Его команда была уверена, что их судно было единственным уцелевшим во время шторма. Между прочим, перед встречей с нами они уже встретили одну из шлюпок с остатками команды флагманского корабля, включая самого адмирала Сида. От него мы и узнали, что ты и другие пленники остались на борту гибнущего судна. Он сообщил нам, что корабль наверняка утонул. К моему удивлению, я узнал, что на этом же корабле осталась дочь Сида, брошенная им на произвол судьбы. Я думаю, что этот трусливый поступок сильно повлиял на него, потому что на протяжении всего плавания он был очень угрюм, почти не показывался на палубе и избегал даже своих офицеров.

- Она не погибла, - сообщил Танар, - мы спаслись с ней вместе. Все остальные погибли, включая и наших товарищей. Они утонули в трюме. А мы с ней позже были захвачены пиратами с другой уцелевшей шлюпки того же корабля и привезены сюда, в Корсарию.

- В разговорах с Сидом и другими офицерами, - сказал Дэвид Иннес, - я узнал интересные факты относительно этого океана, который они называют Корсар-Аз. Кроме того, мне удалось выяснить, что корсары умеют пользоваться компасом. Оказывается, им еще не удалось добраться до западных берегов. По их утверждению, в этом направлении море не имеет конца. А вот к востоку береговая линия исследована довольно подробно. Если верить корсарам, следуя вдоль побережья Корсарии на восток, можно доплыть до места высадки их эскадры на нашей земле. А это, в свою очередь, означает, что Корсария и Империя находятся на одном материке, и если нам удастся сбежать, мы можем вернуться домой по суше.

- Вот именно, "если", - проворчал Джа. - Мы уже много раз ели и спали с тех пор как попали в эту темницу, но до сих пор не приблизились к свободе ни на шаг. Мы даже не знаем, что они собираются с нами сделать.

- По словам других пленников, - вмешался Дэвид, - сам факт, что нас оставили в живых, свидетельствует о многом. Как правило, корсары сразу убивают своих пленников; если же они этого не сделали, значит, мы им для чего-то нужны, хотя я и представить себе не могу, для чего.

- А я могу, - сказал Танар, - более того, я это точно знаю.

- И что же ты знаешь? - спросил Джа.

- Они хотят иметь такое же оружие и порох, как у нас, и они рассчитывают, что мы осчастливим их этим подарком, - ответил сарианин. - Но меня вот что интересует: откуда у них самих взялось огнестрельное оружие?

- Да, и еще их корабли, - поддержал юношу Джа, - которые гораздо больше тех, что строим мы? Ведь до появления в Пеллюсидаре Дэвида и Перри все эти чудеса были неизвестны.

- У меня есть одна гипотеза, - задумчиво проговорил Дэвид, - но она настолько безумна, что я даже боюсь ее высказывать.

- Но нам-то можно сказать, мы не будем считать тебя сумасшедшим! засмеялся Танар.

- Она возникла у меня после бесед с корсарами, - начал Император. - Все они, без исключения, уверяли меня, что их предки явились сюда из другого мира - мира, где солнце не стоит на месте, а движется по небосводу, периодически погружая весь мир во тьму. По преданиям, часть этого мира состоит изо льда. Корабли предков теперешних корсаров были затерты льдами. Их компасы указывали только в одном направлении и стали бесполезными. Когда же они вырвались из ледяного плена и поплыли, как они думали, на юг, они оказались в Пеллюсидаре, где жили тогда только свирепые звери и голые дикари. Их предки построили здесь город, стали делать корабли, причем ряды их время от времени пополнялись другими такими же пришельцами из внешнего мира, попадавшими сюда по воле волн, ветра и течений. Они брали себе женщин из племен, населяющих эти земли, которые находились и находятся в этой части Пеллюсидара на очень низкой ступени развития...

Дэвид помедлил.

- Ну и что все это значит? - спросил Танар.

- А значит это вот что, - ответил Дэвид. - Если в этих преданиях есть доля правды, предки корсаров попали сюда из того же мира, откуда явились и мы с Перри. Вопрос только один: каким путем?

Еще не раз за время своего заключения трое друзей возвращались к этой проблеме, но так и не сумели найти правдоподобного объяснения.

Они спали и ели много раз, прежде чем спустившиеся в подземелье стражники не приказали всем троим следовать за ними.

Их отвели во дворец Сида, архитектура которого поразила Дэвида Иннеса и еще больше запутала, потому что во всех деталях постройки и отделки отчетливо просматривался мавританский средневековый стиль. В самом дворце пленников провели в большой зал, полный разодетых в пух и прах корсаров с бородами и пышными бакенбардами. Их нарядные одежды, сверкающие золотом и драгоценностями, ничем не напоминали те лохмотья, которыми они щеголяли на палубах своих кораблей. На возвышении в конце зала в глубоком резном кресле с высокой спинкой сидел человек. Это был Сид, и когда Дэвид увидел его, в голове у него вдруг словно что-то щелкнуло и ему открылся тайный смысл имени и титула главы корсаров. До этого момента имя "Сид" было для Дэвида пустым звуком и не вызывало никаких ассоциаций, но теперь, в сочетании с мавританским стилем архитектуры, оно натолкнуло его на совершенно определенные выводы. Сид! Родриго Диас де Бивар - Эль Кампеадор - национальный герой Испании одиннадцатого столетия. Что могло это означать? Он вспомнил корсарские корабли, их пестрые экипажи с аркебузами и тесаками, пиратские романы, которыми зачитывался в детстве. Могло ли все это быть простым совпадением? Как могла возникнуть в Пеллюсидаре целая страна, нравы и обычаи которой в деталях совпадали с нравами и обычаями буканьеров семнадцатого века? Неужели предки корсаров в самом деле проникли сюда из внешнего мира? Все эти вопросы возбуждали у Императора жгучее любопытство, но ответа на них пока не было. Но вот их всех подвели к подножию трона Сида. Стало ясно, что теперь им предстоит серьезное испытание.

Сид поочередно смерил всех троих своим злобным хитрым взглядом.

- Император Пеллюсидара! - произнес он издевательским тоном. - Король Анорока! Сын короля Сари!

Он коротко рассмеялся, поднял руку, растопырил пальцы и ловким хватательным движением сжал их в кулак, словно муху поймал.

- Император! Король! Принц! - вот вы где все у меня! - потряс он сжатым кулаком. - Император... тьфу. Это я, Сид, - Император Пеллюсидара, а не ты, со своими голыми дикарями. Да кто ты такой, что осмелился присвоить себе этот титул? Да я всех вас в бараний рог согну! Если захочу, конечно, - добавил он с едкой ухмылкой. - Но я вовсе не такой кровожадный, как обо мне думают. Вы увидите, что Сид может быть щедрым и милосердным повелителем. Я даже могу даровать вам свободу! Не бесплатно, разумеется, но вы легко сможете уплатить мне мою цену, если пожелаете.

Он замолчал, словно давая возможность высказаться кому-нибудь из пленников, но те молчали. Внезапно Сид привстал с кресла и устремил яростный взор на Дэвида Иннеса.

- Откуда взялось ваше огнестрельное оружие и порох, почти не дающий дыма? Кто изготовил для вас все это?

- Мы делаем все это сами, - спокойно ответил Дэвид.

- А кто научил вас этому? - не отставал Сид. - Впрочем, это уже неважно. С меня достаточно, что вы знаете, как делать оружие. А значит, можем узнать и мы. Теперь ты знаешь цену вашей свободы.

Дэвид знал, как изготовить порох, но отнюдь не был уверен, что его качество будет выше, чем у корсарского. Всеми оружейными делами занимался Перри с обученными им помощниками, и Дэвид был не в курсе последних достижений в этой области. Что же касается производства нарезного оружия: современных винтовок и пистолетов, - то здесь он вообще ничего не понимал. Он прекрасно знал, что не сможет изготовить такое оружие, не имея ни чертежей, ни материала, ни нужных механизмов. И он понимал, что этого не знает Сид. Более того, им представлялась великолепная возможность обрести относительную свободу, а там - кто знает. Он не мог не ухватиться за чудесный шанс, а заодно немного поморочить голову жадному и недалекому пирату.

- Я жду, - нетерпеливо напомнил Сид, - что ты скажешь на мое предложение?

- Я не фокусник, - пожал плечами Дэвид Иннес, - и не могу сделать оружие или порох прямо сейчас, на твоих глазах. Не могу я сделать их и из воздуха или пустых разговоров. Прежде мы должны найти необходимые материалы, построить мастерские, обучить людей. Много снов пройдет, прежде чем ты возьмешь в руки винтовку. Готов ли ты ждать?

- А сколько пройдет снов, пока ты не обучишь всему этому моих людей? решил уточнить пират.

- Откуда я знаю? - удивился Дэвид. - Сначала я должен иметь все необходимые материалы.

- Материалы у нас есть, - перебил его Сид, - и все составляющие пороха тоже. Все, что от вас требуется, это лучший способ соединения уже имеющихся частей. Я не понимаю, почему это должно отнять столько снов?

- А ты уверен в высоком качестве ваших "составных частей"? - перешел в атаку Дэвид. - Взять хотя бы порох. Откуда я знаю, какую вы используете селитру? А если у вас сера с примесями? Или вы уголь неправильно пережигаете? А само оружие! Вы же свои пистолеты из железа делаете, а мне сталь нужна.

- Хорошо, хорошо, - успокоил его уставший от технических подробностей Сид, - я не стану вас, торопить.

Он обратился к стоящему рядом с троном человеку.

- Приставь к ним надежного офицера, чтобы он глаз с них не спускал. Пусть эти трое делают все, что угодно. Разрешаю им свободно передвигаться везде и требовать любые материалы для выполнения моего приказа. Если понадобится, обеспечь их рабочей силой. Но проследи, чтобы они не теряли понапрасну времени, а главное, чтоб не сбежали. Сбегут - головой ответишь!

На этом аудиенция у Сида закончилась.

Случилось так, что надсмотрщиком к троим друзьям был приставлен Фитт, тот самый пират, которого Дэвид выбрал в качестве проводника, когда вместе с Джа отправился в погоню за корсарской эскадрой. За время плавания Фитт успел в известной степени привязаться к своим спутникам, всегда дружелюбно относившихся к нему. Поэтому он не слишком обременял их своим присутствием и не изводил мелкими придирками, хотя сам был, как и все остальные корсары, достаточно жесток и груб.

Приближаясь к выходу из дворца, пленники заметили в одной из комнат девичью фигуру. Фитт, пыжась от важности за порученное ему дело, вел себя, как рекламный агент, демонстрируя этим невежественным, как он полагал, дикарям все красоты дворца и называя попутно имя и звание каждого мало-мальски важного корсара, попадавшегося им на пути. Вот и сейчас он кивнул в сторону оставшейся уже позади комнаты, в которой они видели девушку.

- Это, - сказал он, - покои дочери Сида. Танар остановился как вкопанный.

- Могу я поговорить с ней? - обратился он к Фитту.

- Ты?! - расхохотался Фитт ему в лицо. - Ты хочешь поговорить с дочерью Сида! Не смеши меня.

- Но я ее хорошо знаю, - не уступал Танар. - Мы с ней вдвоем спаслись с разбитого корабля, покинутого командой. Пойди спроси ее, не хочет ли она со мной поговорить?

Фитт замялся.

- Сиду это может не понравиться, - сказал он наконец.

- Послушай, - вмешался Дэвид. - Сид приказал тебе только сопровождать нас, но не мешать нам разговаривать с людьми. Как же иначе мы сможем выполнить его приказ? В любом случае, ты не будешь в ответе, если кто-то из нас перемолвится парой слов пусть даже и с дочерью Сида. В конце концов, если она согласится, с нее и спрос.

- Да, ты, пожалуй, прав, - согласился Фитт. - Ладно, пойду спрошу ее.

Он повернулся и вошел в апартаменты Стеллары. Кроме нее, там были Гура и какой-то мужчина, которого Фитт сразу узнал. Это был Бульф, самый приближенный к Сиду человек после гибели Бохара Кровавого. Все трое уставились на вошедшего.

- Один человек желает поговорить с вами, госпожа, - сказал Фитт, обращаясь к Стелларе.

- Какой еще человек? - насторожился Бульф.

- Танар, пленный варвар из Сари.

- Передай ему, - ответила Стеллара, - что дочь Сида не припоминает такого имени и не может уделить ему внимания.

Когда Фитт повернулся и вышел из комнаты, обычно спокойная и печальная Гура вскочила с места и метнула в сторону Стеллары гневный, испепеляющий взгляд.

Глава XIV Два светила

Дэвид, Джа и Танар разместились в пустующей казарме внутри дворцовых стен и немедленно приступили к осуществлению намеченного Дэвидом плана. Он включал в себя на первом этапе детальное обследование не только оружейных мастерских, пороховой фабрики и арсенала, но и загородные визиты в места добычи серы, селитры, железной руды и древесного угля. Эти многочисленные экскурсии, якобы для исследования качества добываемого сырья и разведки новых месторождений, не вызывали у корсаров никаких подозрений, хотя преследовали совсем иную цель.

Следует заметить, что Дэвид Иннес с самого начала не имел намерения помочь корсарам улучшить качество производимого ими пороха и тем самым значительно усилить их мощь в предстоящей войне с Империей. Его вполне устраивало настоящее положение вещей, когда из-за низкого качества пороха оружие пиратов давало осечку в половине случаев, если вообще не разрывалось в руках. Эти частые отлучки к местам разработок полезных ископаемых позволяли выиграть время и разработать план бегства. Кроме того, эти путешествия, иногда очень отдаленные, давали возможность изучить окрестности, что опять же должно было пригодиться в случае побега. Они изучали дороги, знакомились с обычаями местных племен, старались, на всякий случай, завоевать расположение их вождей. Эти несчастные аборигены уже много поколений жили под пятой корсаров и использовались ими для самых тяжелых работ на полях, рудниках и каменоломнях.

Попутно они узнали, что все корсары жили в одном городе, который назывался Корсарией, как и вся эта страна. Их было около полумиллиона. Поскольку все виды физического труда выполнялись рабами, каждый корсар мужского пола примерно с пятнадцатилетнего возраста, по меркам внешнего мира, разумеется, подлежал обязательному призыву на военную службу. На самом деле служба начиналась еще раньше, лет с десяти, только называлась она подготовкой к службе и не влекла дисциплинарной ответственности за провинность. Понятно, что учились будущие пираты только одному: как управлять кораблем в бою и как лучше грабить мирное население. Дэвид Иннес вскоре пришел к выводу, что главную угрозу Империи представляет не количество корсаров, а их природная свирепость и жестокость. Он был уверен, что на равных условиях воины его Империи без труда одолеют этих хвастливых забияк. Теперь он уже не жалел, что ввязался в опасную авантюру и попал в плен, так как близкое знакомство с городом и его окрестностями убедило друзей, что побег отсюда вполне возможен.

Местные племена, порабощенные корсарами, были настолько примитивны и стояли на таком низком уровне развития, что Дэвид был уверен - корсарам никогда не превратить их в солдат, чего он до этого сильно опасался. Эти племена по численности раз в десять превосходили корсаров. Если верить корсарам, их поселения простирались по всей необъятной равнине, кончавшейся неведомо где.

Местные жители в разговорах тоже упоминали холодные необитаемые земли далеко на севере, а на востоке и юго-востоке лежали, по их словам, непроходимые леса и могучие горы, простиравшиеся вплоть до Молоплегендарного огненного моря, в котором плавает Пеллюсидар. Последнее утверждение туземцев косвенным образом подтверждало догадку Дэвида, что Корсария и Империя лежат на одном материке. Другим подтверждением стало обретенное друзьями чувство направления, снова возникшее, едва они ступили на твердую землю. Точнее сказать, обрели его лишь Джа и Танар, поскольку Дэвид, как уроженец внешнего мира, этого чувства был лишен. Оба клялись Дэвиду, что острота чувства направления значительно притупилась бы, разделяй их с Империей сколько-нибудь значительное водное пространство.

Чем чаще посещали трое друзей различные объекты, расположенные за городом, тем больше слабела ретивость их надсмотрщика Фитта. Доходило даже до того, что он отпускал их в поездки одних, предпочитая в это время развлекаться. Такое положение устраивало обе стороны.

Танар, глубоко уязвленный поведением уже дважды оттолкнувшей его Стеллары, безуспешно пытался выбросить ее из головы. Он сотни раз твердил себе, что эта жестокая, двуличная предательница не заслуживает, чтобы ее любили, но каждый раз только заставлял себя еще сильнее страдать. Все эти мысли о девушке оставались тайной для его друзей. Внешне он вел себя обычно и принимал активное участие в разработке планов бегства, хотя сама мысль о разлуке с любимой заставляла сжиматься его сердце. Он прекрасно понимал, что ему не на что рассчитывать - слухи о скорой свадьбе дочери Сида и Бульфа разнеслись уже по всему городу, - но он ничего не мог с собой поделать.

Окна отведенной юноше комнаты выходили Bf сад Сида - чудесный зеленый уголок с посыпанными гравием дорожками и миниатюрным озером в центре. Танар редко бывал в своей комнате, а когда это случалось, почти не обращал внимания на происходящее за окном. Но как-то раз, вернувшись из поездки на железный рудник, он присел у окна и погрузился в невеселые думы, не замечая зеленого великолепия сада. Внезапно в поле его зрения возникла девичья фигурка. Она быстро пробежала по дорожке, остановилась под его окном и подняла голову. Глаза их встретились, и Танар с удивлением и радостью узнал Гуру.

Приложив палец к губам в знак молчания, она приблизилась к окну.

- В конце вашей казармы есть дверь, которая выходит в сад, - прошептала она. - Иди туда, я буду ждать.

Судя по голосу и манере поведения, Гура была чем-то встревожена и очень торопилась. Поэтому Танар, не задавая лишних вопросов, тут же вышел из комнаты и направился к двери в сад. Вокруг ходили корсары, но они уже успели привыкнуть к его виду и не обращали внимания. Добравшись до конца коридора, он обнаружил там небольшую окованную железом дверцу. Едва он подошел, дверь распахнулась, и он оказался в саду. Гура тут же захлопнула за ним дверь.

- Наконец-то мне удалось тебя поймать! - облегченно воскликнула она. - А то я уже совсем потеряла надежду. Я пыталась увидеться с тобой с того момента, когда Фитт увел вас из дворца. Я разузнала от рабов, куда вас поместили, и проводила все свободное время под твоим окном. Дважды я видела тебя, но оба раза мне не удавалось привлечь твоего внимания. Теперь удалось, но я очень опасаюсь, что мы опоздали.

- Опоздали? Куда опоздали? - недоуменно спросил юноша.

- Опоздали спасти Стеллару, - ответила Гура.

- Она в опасности? - тревожно воскликнул Танар.

- Все приготовления к ее свадьбе с Бульфом закончены. Она больше не может ее откладывать.

- А почему, собственно, она должна ее откладывать? - с горечью спросил сарианин. - Разве она не выходит замуж за человека, которого сама выбрала?

- Как и все мужчины, ты полный идиот в тех случаях, когда дело касается женского сердца, - насмешливо заявила Гура.

- Но я своими ушами слышал ее слова! - упрямо проговорил Танар.

- И после всех ваших совместных мытарств, после ее признаний в любви к тебе ты мог всерьез поверить, что она любит другого? - недоверчиво спросила Гура

- Ты хочешь сказать, что она не любит Бульфа?

- Конечно же, не любит. Бульф - отвратительное чудовище.

- И что она снова любит меня?

- Да она никогда и не переставала тебя любить, глупец!

- Почему же тогда она так вела себя со мной? Почему говорила мне все эти ужасные слова? Не понимаю.

- Она ревновала.

- Ревновала? К кому же, интересно?

- Ко мне, - прошептала Гура, краснея и опуская голову. Танар тупо уставился на стоящую перед ним девушку с черными, как смоль, волосами. Он словно впервые обратил внимание на ее тонкую фигурку, опущенные плечи и выражение безысходной печали на ее лице. К горлу у него подступил комок.

- Гура, - спросил он наконец, справившись с волнением, - скажи, я хоть раз говорил тебе о своей любви? Разве я давал своим поведением повод Стелларе, тебе или кому-нибудь еще думать, что я люблю тебя?

- Нет, - покачала головой девушка, - и я то же самое сказала Стелларе, когда узнала о ее мыслях. Я много говорила с ней о тебе, и мне удалось убедить ее, что она не права. Только тогда она попросила меня разыскать тебя и передать, что она тебя по-прежнему любит. У меня есть и еще одно послание для тебя. Я ведь тоже неплохо тебя изучила и уверена, что ты не собираешься оставаться пленником корсаров до конца жизни. Ты наверняка попытаешься бежать, и я прошу тебя об одном: возьми с собой Стеллару, иначе она убьет себя перед свадьбой, но никогда не станет женой Бульфа.

- Бежать, - задумчиво проговорил Танар, - но как можно бежать отсюда, из самого сердца корсарской державы?

- А это уже мужское дело, - заметила Гура, - это ты должен придумать, как.

- А как же ты? Ты хочешь бежать с нами?

- Не думай обо мне, - ответила девушка. - Для меня главное, чтобы спаслись вы со Стелларой.

- Как же я могу не думать о тебе? - удивился юноша. - Разве ты хочешь навсегда остаться в Корсарии?

- Нет, я вовсе не хочу здесь оставаться, - ответила Гура, - особенно сейчас, когда Сид начал вовсю ухаживать за мной.

- Ты бы хотела вернуться на Хайм?

- Я была счастлива, хоть и недолго, - ответила девушка, - и я не смогу вернуться к прежней жизни, наполненной скандалами, ненавистью и убийствами, которой живут Скерф и его соплеменники.

- Тогда идем с нами, - предложил Танар.

- С радостью! - воскликнула Гура.

- Значит, решено! - заключил юноша. - Ты отправишься с нами, а когда мы доберемся до Сари, я обещаю тебе мир и счастье до конца твоей жизни.

- Все это похоже на сон, - зачарованно прошептала девушка, но я боюсь проснуться и вновь очутиться в пещере Скерфа.

- Я постараюсь, чтобы ты не просыпалась, - засмеялся Танар, - а теперь давай подумаем, как вам со Стелларой выбраться из дворца Сида в нужный момент.

- Это будет непросто, - сказала Гура.

- Я знаю, - согласился Танар, - это самый трудный момент в плане побега. Но деваться некуда, и я думаю, чем проще и нахальней будем мы себя вести, тем больше у нас шансов на успех.

- Начинать придется немедленно, - предупредила Гура, - все готово для брачной церемонии, и Бульф уже ожидает свою невесту.

Танар задумался, пытаясь на ходу разработать приемлемую схему. Потом поднял голову и посмотрел на Гуру.

- Ты можешь привести сюда Стеллару? - спросил он.

- Да, если она одна.

- Тогда иди за ней. Ждите здесь, пока я не вернусь. Я подам сигнал свистом. Как только услышишь его, сразу откроешь мне эту дверь.

- Я постараюсь побыстрее, - промолвила Гура, закрывая дверь за удалившимся в коридор казармы юношей.

Сарианин осторожно огляделся, но никто, похоже, не заметил его появления из сада. Он вышел из казармы и направился к воротам дворца. Ему необходимо было проверить, сможет ли он покинуть дворцовую территорию беспрепятственно.

Танар отказался одеваться в одежду корсаров и сильно выделялся среди толпы своим "варварским" нарядом, а точнее сказать, почти полным его отсутствием. Его фигура, облаченная в одну лишь набедренную повязку, сделалась уже привычной для стражников, но прежде он никогда не выходил из ворот в одиночку.

Приближаясь к воротам, юноша постарался идти обычным ровным шагом и держаться совершенно естественно. Как всегда, через ворота выходило и входило множество корсаров. Последние, как и следовало ожидать, вызывали пристальный интерес у стражи, а на выходивших почти не обращали внимания. Никем не остановленный, Танар миновал ворота и оказался на улице. Его встретила знакомая и уже привычная картина: узкая пыльная улочка, открытые лавки по одну сторону, прогуливающиеся корсары в кушаках и головных платках и снующие взад-вперед рабы, сгибающиеся под тяжестью своей ноши. Чего только не было на их спинах: корзины с фруктами, туши убитых животных, кипы шкур и других товаров. Часть всего этого добра поступала от окрестных племен, а другая часть вывозилась из города в качестве платы за доставленное. В город привозили, главным образом, продовольствие, а дикари получали в уплату яркие материи и прочие безделушки, столь любимые дикарями в любом мире. Некоторые тюки с товарами достигали внушительных размеров и требовали для переноски четверых носильщиков. Длинные цепочки рабов тянулись к причалу, доставляя снаряжение и провизию на корсарские корабли, готовящиеся выйти в море для очередного пиратского набега. Другая цепочка рабов выгружала из трюма причалившего корабля награбленное добро. Стороннему наблюдателю такая картина могла показаться настоящим бедламом, что усугублялось громкими голосами купцов, наперебой зазывающих покупателей в свои многочисленные лавки и еще более громкими голосами торгующихся с ними покупателей.

Продираясь сквозь эту пеструю и шумную толпу, сарианин обошел дворец и вышел к задним воротам, расположенным вблизи казарм и бараков для прислуги. Поскольку он чаще всего пользовался именно этими воротами, его впустили без звука. Оказавшись на территории дворца, он сразу же поспешил разыскать Дэвида

Иннеса. Тот оказался в своей комнате. Вместе с ним был и Джа. Быстрым шепотом Танар изложил друзьям свой план, который к этому моменту уже окончательно сложился у него в голове.

- А теперь, - сказал он, - прежде чем вы станете обсуждать мой план, я должен пояснить, что вы вправе отказаться идти со мной, если считаете его слишком рискованным. Но у меня выбора нет, и с вами или без вас, я просто обязан спасти Стелл ару и Гуру. Но я не могу, не имею права ставить под угрозу вас двоих.

- У тебя неплохо варит котелок, парень, - похвалил его Дэвид, - из всех придуманных нами схем бегства твой вариант нравится мне больше всех. А если ты считаешь нас способными бросить в трудный момент тебя и твоих девушек, ты очень ошибаешься и даже обижаешь нас. Мы с тобой, Танар, и я смело могу сказать тебе то же самое от имени Джа.

- Я был уверен в вашем ответе, - сказал юноша, - но я не мог не предупредить вас. Прости, если обидел, Дэвид. А теперь пора претворять мой план в жизнь.

- Отлично! - отозвался Дэвид. - Иди за своими покупками, а потом сразу возвращайся в сад. Джа и я займемся нашей половиной работы.

Все трое тут же покинули казарму и направились к задним воротам, где были остановлены стражей.

- Куда направляетесь? - спросил начальник караула.

- Мы идем на базар, чтобы купить все необходимое для экспедиции. Мы хотим разведать новые месторождения железной руды на севере. Поход будет долгим, и нам потребуются большие запасы различных товаров.

- А где же Фитт? - не отставал офицер.

- Его вызвал к себе Сид, а Фитт разрешил нам все купить самим.

- Ну ладно, - проворчал удовлетворенный таким объяснением стражник, можете идти.

- Мы скоро вернемся с носильщиками, - предупредил его Дэвид, - чтобы забрать свои вещи отсюда, а потом отправимся за остальным снаряжением. Я хотел просить вас, капитан, передать смене караула, чтобы нас пропустили.

- Я сам буду здесь, мы только что сменились, - ответил начальник, - а что вы собираетесь взять с собой на север?

- Мы рассчитываем на дальнюю экспедицию. Те места слабо исследованы и местные племена могут ничего не знать о Сиде и о корсарах. Чтобы привлечь их на свою сторону, мы хотим взять с собой товары для обмена: материю, бусы и тому подобное, потому что нас будет слишком мало, чтобы забрать у них необходимые нам вещи и еду силой.

- Понятно, - сказал стражник, - непонятно только, почему Сид не пошлет с вами вооруженный отряд, чтобы взять силой то, за что вы собираетесь платить?

- Да, - согласился Дэвид, - мне это тоже кажется странным.

Закончив на этом любезную беседу, все трое вышли на улицу. За воротами Дэвид и Джа свернули направо, к базарной площади, а Танар перешел улицу и вошел в одну из многочисленных лавок. Здесь он приобрел два больших мешка из хорошо выделанных кож и сразу же вернулся со своей покупкой во дворец. Вскоре он очутился перед дверью в сад и тихонько свистнул. Дверь тут же отворилась, и Танар быстро прошмыгнул в нее. Гура осталась запирать дверь, а Танар оказался лицом к лицу со Стелларой. Глаза ее были заплаканы, губы дрожали. Не говоря ни слова, юноша нежно обнял ее и прижал к груди.

Городской базар Корсарии расположен на большой открытой площади. Дикари из окрестных деревень меняют здесь фрукты и овощи со своих огородов, мясо и шкуры убитых на охоте животных на всякие необходимые им товары. Овощи, фрукты и другие продукты доставляются на базар в больших коробах, сделанных из камыша и травы. Размером они около четырех футов в каждом измерении, а переносят их вдвоем или вчетвером, как носилки.

Дэвид и Джа быстро обнаружили группу туземцев, уже опустошивших свои короба и собиравшихся возвращаться домой. Поговорив с ними, они выяснили, что двое живут в отдаленной деревне на севере. По приказу

Сида Фитт снабдил пленников значительной суммой денег, чтобы они могли сами приобретать необходимые им для производства вооружения товары. Эти деньги представляли собой золотые монеты самых разных размеров и веса. На одной стороне каждой был отчеканен отдаленно напоминающий оригинал профиль Сида, а на обратной - корсарский корабль. В течение многих поколений золотые монеты настолько прочно вошли в обиход, что охотно принимались в уплату даже живущими на границах владений корсаров племенами. Поэтому Дэвид без труда нанял восьмерых носильщиков с двумя коробами, чтобы нести все снаряжение экспедиции до их деревни, хотя на самом деле он планировал использовать их очень непродолжительное время. Вместе с носильщиками Дэвид и Джа вернулись во дворец. Капитан стражников, узнав их, кивнул и приказал пропустить.

Подходя к своей казарме, оба молились, чтобы Фитт еще не вернулся от Сида. Если сейчас он увидит их и начнет расспрашивать, все пропало. Затаив дыхание, оба заговорщика вошли в казарму, где Фитт квартировал вместе с ними. Но он так и не появился, задержавшись, очевидно, во дворце.

Возле двери, ведущей в сад, Дэвид приказал носильщикам остановиться, поставить короба около двери и ждать. Затем он тихо свистнул. Дверь отворилась. За ней стоял Танар. По знаку Дэвида носильщики вошли в сад, забрали два больших кожаных мешка и погрузили их в короба, накрыв крышками. Затем носильщики взвалили импровизированные носилки на плечи и направились обратно к воротам. Снова оба друга с замиранием сердца шли по коридору, опасаясь нарваться на Фитта, но и в этот раз все обошлось. У ворот их опять остановил все тот же офицер.

- Быстро вы управились, - сказал он, - а что у вас там в коробах?

- Там только наши личные вещи, объяснил Дэвид. - Когда мы вернемся, то принесем и все остальное снаряжение. Вы хотите осмотреть наши вещи сейчас или потом, вместе с остальным?

Капитан открыл крышку одного из коробов, глянул на кожаный мешок на дне и махнул рукой.

- Ладно, потом осмотрю все сразу, - сказал он, опуская крышку.

Хотя сердце его отчаянно билось, Дэвид заставил себя говорить обычным голосом, обратившись к начальнику.

- Когда Фитт вернется, господин капитан, - вежливо попросил он, передайте ему, пожалуйста, мою просьбу подождать нас в моей комнате. Мне очень нужно кое-что с ним обсудить.

Корсар нехотя кивнул в знак согласия и махнул рукой солдатам, чтобы те пропустили всю компанию.

Дэвид и его спутники сразу же повернули направо, но не доходя до базара, свернули в узкий переулок и вскоре очутились на параллельной улице. Лавки здесь были победней, народу поменьше и носильщики могли двигаться гораздо быстрее. Через некоторое время они уже были за пределами городской черты. Частью угрозами, частью обещаниями дополнительного вознаграждения друзья заставили носильщиков бежать трусцой.

Таким манером они довольно далеко отошли от города, прежде чем вынуждены были остановиться в полном изнеможении. После короткого отдыха и еды они возобновили свой путь и не снижали темпа, пока не добрались до лесистых предгорий далеко к северу от корсарской столицы.

Углубившись в лес, Дэвид объявил привал. Уставшие носильщики повалились на землю, а Танар и Дэвид достали из коробов кожаные мешки, развязали их и на глазах изумленных носильщиков выпустили оттуда двух девушек. От долгого пребывания в скрюченном положении они едва могли стоять на ногах. Танар обратился к носильщикам.

- Вы знаете, кто это? - спросил он, указывая на Стеллару.

- Не знаем, - ответили те.

- Ее зовут Стеллара и она дочь самого Сида. Вы помогли похитить ее из дворца ее отца. Вы знаете, что вас ожидает в случае поимки?

- Но мы же не знали, что мы несем! - закричал один из носильщиков, дрожа от страха. - Мы здесь ни при чем, это вы ее украли.

- И вы думаете, что корсары вам поверят? - насмешливо спросил Танар. - А что будет, когда они узнают, сколько золота вы от нас получили? Нет, они вам не поверят, и не мне говорить, какая судьба вас тогда ожидает. Но вы можете избежать этой печальной участи, если поступите так, как я прикажу.

- Говори, что делать? - взмолились носильщики.

- Забирайте свои короба и возвращайтесь по домам. Не говорите ни слова о том, что произошло. Никто не должен об этом знать, даже ваши жены. Если вы будете держать язык за зубами, никто ничего не узнает. А мы вас не выдадим, если вы обещаете молчать.

- Мы будем молчать! - в один голос закричали обрадованные таким исходом дикари.

- Даже друг с другом вы не должны обсуждать случившееся, - предупредил их Дэвид, - ведь и деревья могут иметь уши. А если корсары придут в вашу деревню и начнут задавать вопросы, скажите им, что видели трех мужчин и двух женщин, направляющихся на восток. Скажите, что вы их не узнали, но это вполне могли быть те, кого они ищут.

- Мы все сделаем, как ты говоришь, - пообещали носильщики.

- Тогда можете быть свободны! - разрешил Дэвид, и вся восьмерка вместе с коробами мгновенно скрылась из виду.

Когда обе девушки достаточно отдохнули и оправились от вынужденного заточения, маленький отряд снова двинулся в дорогу. Сначала они следовали на восток, но вскоре круто повернули к северу. Часть плана, разработанного Танаром, заключалась именно в том, чтобы сбить погоню со следа, отправившись на север, а не на юг или восток, как этого требовала логика вещей. Позже они смогут повернуть на восток, обойти возможный район поисков, а тогда уже двигаться на юг, к дому. Кружный и долгий путь, но зато безопасный, как казалось автору этого плана.

Дальше к северу лиственный лес сменился хвойным: соснами и кедрачом. Все чаще попадались места, поросшие причудливо искривленными карликовыми деревьями. Стало заметно холоднее, а когда дул северный ветер, путники дрожали от холода даже вокруг пылающего костра. Животные попадались все реже и были покрыты густым длинным мехом. Люди не встречались вовсе.

Как-то раз, остановившись на привал, Танар вдруг заметил удивительную вещь.

- Глядите! - воскликнул он. - Моя тень выходит из-под моих ног, а солнце уже не стоит прямо над головой!

- Я давно уже обратил на это внимание, - кивнул головой Дэвид, - но пока еще не могу вразумительно истолковать подобное явление. Я сейчас вспоминаю корсарские легенды и думаю, что скоро сумею все объяснить.

Чем дальше они шли, тем длиннее становились отбрасываемые тени, а свет и тепло солнца быстро ослабевали. Теперь приходилось передвигаться в полутьме и сильно страдать от холода. Хорошо еще, что Дэвид предвидел нечто подобное и заставил своих спутников сшить себе меховые одежды из шкур добытых на охоте животных. Танар и Джа уговаривали Дэвида повернуть на юго-восток, так как их врожденный инстинкт подсказывал им, что они только отдаляются от родных земель, но Дэвид упросил их еще немного пройти с ним на север, чтобы проверить возникшую в его голове фантастическую теорию.

Во время одной из ночевок они легли спать вокруг костра, а когда проснулись, все вокруг было покрыто тонким слоем странного белого вещества, что страшно напугало теплолюбивых детей Пеллюсидара. В холодном воздухе кружились снежинки, а ветер швырял их в лица никогда не видевших снега людей. Только лица еще оставались открытыми; тяжелая меховая одежда, шапки и рукавицы оказались как нельзя кстати.

- Не пора ли нам поворачивать назад? - спросил Джа. - Если мы пойдем дальше, то все пропадем.

- Ты прав, наверное, - согласился Дэвид, - поэтому вы четверо возвращайтесь, а я вас догоню позже. Я хочу пройти еще немного вперед, чтобы окончательно Убедиться в правоте моей теории.

- Ну нет, - решительно запротестовал Танар, - мы не должны разделяться. Мы пойдем с тобой.

- Да, - поддержал его Джа, - мы тебя ни за что не покинем.

- Еще немного пройдем на север, и я буду совершенно уверен, - с благодарностью отозвался Дэвид. - Спасибо вам, друзья!

И они пошли дальше по заснеженной равнине во все более сгущающейся темноте, наполняющей ужасом сердца не знающих тьмы людей. Но вскоре ветер переменил направление и задул с юга. Резко потеплело, снег начал таять. А еще дальше к северу тьма стала понемногу рассеиваться, хотя полуденное солнце Пеллюсидара едва виднелось за спиной путешественников.

- Ничего не понимаю! - пожаловался Джа. - Почему становится светлее, хотя мы удаляемся от солнца?

- Понятия не имею, - отозвался Танар, - спроси Дэвида.

- Я пока могу только догадываться и подожду, пожалуй, с ответом, настолько невероятным он может вам показаться, - загадочно ответил Дэвид.

- Смотрите! - закричала вдруг Стеллара, указывая вперед. - Это же море!

- Да, - сказала Гура, - только оно почему-то серое и совсем не похоже на море.

- А это еще что? - удивился Танар. - Почему море загорелось?

- И почему оно не закругляется вверх? - спросила Стеллара. - Здесь все по-другому, и мне страшно.

Дэвид застыл на месте, пристально вглядываясь в далекое багровое зарево. Все остальные в волнении обступили своего предводителя.

- Что это? - подал, наконец, голос Джа.

- Клянусь Богом, это может быть только одно, - ответил Дэвид, - но это настолько невероятно, что я не могу поверить собственным глазам.

- Так что же это все-таки такое? - повторила вопрос ничего не понявшая Стеллара!

- Это солнце! - ответил Дэвид.

- Но солнце осталось у нас за спиной и его почти не видно отсюда, напомнила ему Гура.

- Я имел в виду не солнце Пеллюсидара, а солнце внешнего мира - моего мира, из которого я явился.

И все пятеро с волнением и восторгом следили за медленно поднимающимся над серой гладью океана багровым диском и за возникшей на поверхности воды сверкающей дорожкой, протянувшейся от берега до странной линии, где море, казалось, сливается с небом.

Глава XV Безумие

- Дальше пути нет, - сказала Стеллара.

На восток, на запад и на север простиралось только угрюмое холодное море, на волнах которого покачивались около берега редкие льдины. Дэвид Иннес, Император Пеллюсидара, стоял на берегу, вглядываясь в далекий горизонт.

- Что же там впереди? - пробормотал он себе под нос, потом тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и отвернулся. - Поворачиваем обратно, нас ждет Сари! - отдал он долгожданный приказ.

Его спутники разразились радостными криками. На лицах заиграли счастливые улыбки, сменив тревогу и озабоченность, овладевшие каждым по мере удаления от родного светила. С легким сердцем, смеясь и подшучивая друг над другом, отправились они в обратный путь.

По дороге назад Гура случайно заметила в стороне какой-то объект, чем-то напомнивший ей хижину.

- Пойдем посмотрим, что это такое, - сказал Дэвид, когда она указала ему на странное сооружение.

Подойдя вплотную, путники увидели перед собой огромную плетеную корзину, опутанную обрывками канатов. Она валялась вверх дном на каменистом пригорке. Мужчины перевернули корзину и обнаружили внутри хорошо сохранившееся полотнище из промасленного шелка, обвитое веревочной сеткой.

- Что это? - спросила Стеллара.

- Это корзина и остатки воздушного шара, - ответил Дэвид.

- А что такое воздушный шар и как он сюда попал?

- Я могу объяснить, что такое воздушный шар, сказал Император, - но если бы я знал ответ на вторую часть твоего вопроса, я смог бы разрешить сразу тысячу загадок, терзающих лучшие умы моего мира в течение веков.

И он глубоко задумался, стоя над останками невесть как занесенного сюда продукта деятельности людей его собственной цивилизации. Он словно перестал замечать все окружающее.

- Если бы я знал! - бормотал он еле слышно. - О, если бы я только знал! Но как иначе объяснить его появление здесь? Что еще может означать восход огненного диска над морем? Что это, если не арктическое солнце?

- Да что ты такое бормочешь себе под нос?! - не выдержала Гура.

- Бедняги! - продолжал разговаривать сам с собой Дэвид, словно не слыша слов девушки. - Они сделали величайшее открытие в истории человечества, но я сомневаюсь, что сумели это понять перед смертью.

Он медленно стянул с головы меховую шапку и склонил голову перед разбитой корзиной. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, его спутники тоже обнажили головы и замерли, молча глядя на остатки шара. И долго еще после того, как они возобновили свой путь, Дэвида не покидала глубокая печаль при воспоминании об этой страшной трагедии.

Всеми владело стремление как можно быстрее добраться до знакомых с детства лесов и равнин, где царит вечное лето. Они так спешили, что почти не делали передышек. Хотя никто из них не признался бы в такой слабости, но каждый почувствовал себя в своей тарелке лишь тогда, когда его или ее тень заняла свое привычное место под ногами.

Поскольку Сари находилась не совсем на юге, а скорее на юго-юго-востоке, возвращались они другим путем, несколько отличным от маршрута Корсария-Север-Джа и молодые люди не знали, естественно, ничего о сторонах света. Даже Дэвид Иннес пользовался такими

понятиями, как юг или восток, больше умозрительно, как некоей абстрактной схемой, выдуманной для собственного удобства. Все равно у него не было даже компаса. Впрочем, его спутники не нуждались в подобных вещах. В мире, где нет ни луны, ни звезд, а солнце вечно стоит в зените, природа в процессе эволюции дала человеку другой метод определения направления - путеводный инстинкт, позволяющий любому человеку добраться до родных мест из любой точки Пеллюсидара. Принимая за базу, или основу, прямую линию направления к родным местам, обитатели Пеллюсидара выработали любопытную и простую систему, позволяющую довольно точно определять местоположение других объектов относительно базисного. Предположим, что вы родились в Сари и теперь путешествуете по Пеллюсидару от ледяного моря далеко на севере Корсарии, а вам необходимо как-то определиться. Протяните правую руку ладонью вниз так, чтобы мизинец указывал на Сари. Это направление вам известно от природы. Отставьте большой палец под прямым углом. Теперь положите сверху левую руку и так же отставьте большой палец. Совместите мизинец правой руки с мизинцем левой и растопырьте все пальцы так, чтобы они были примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. У вас получился по сути дела полукруг или полукомпас, охватывающий дугу в 180°. Сари лежит на юго-юго-востоке, а Страна Вечной Тени строго на юге, но сарианин, направляющийся в Страну Вечной Тени, никогда не слышал таких слов. Он скажет вам, что держит путь на два пальца левой руки от Сари, так как это направление указывает ему средний палец левой руки. Если же он путешествует в обратном направлении, он добавляет слово "назад". Таким образом, растопыренные пальцы обеих рук представляют подобие компаса, указывающего не только четыре стороны света, но и румбы. Метод, конечно, примитивный и весьма приблизительный, но для жителей Пеллюсидара этого вполне достаточно. Для непривычного уха может показаться странным упоминание в разговоре пальцев левой или правой руки для нахождения какой-нибудь местности, но обитатели внутреннего мира пользуются этой системой вот уже множество поколений и прекрасно понимают друг друга.

Остановившись на очередной привал, Танар занялся определением местонахождения маленького отряда беглецов. По описанной выше системе у него получилось, что столица корсаров лежит на три пальца правой руки назад от Сари, а говоря человеческим языком, -строго на западе. Вокруг них простиралась плодородная субтропическая равнина с пышной растительностью и изобилием разнообразных животных. Мужчины были вооружены, помимо корсарских пистолетов, тяжелыми копьями, ножами и луками со стрелами. У Стеллары и Гуры были лишь легкие копья и ножи. Почти каждый переход приходилось пускать оружие в дело чем теплее становилось, тем больше появлялось вокруг свирепых хищников.

Путники уже давно перестали опасаться преследования со стороны корсаров, хотя путь их и пролегал по границам корсарских владений. Пару раз встреченные туземцы уверили их, что корсаров здесь нет и в помине. Теперь друзья могли без помех наслаждаться обретенной свободой. Даже постоянные нападения страшных зверей, способных повергнуть в отчаяние самых смелых охотников внешнего мира, не омрачали настроения пятерых беглецов. Они давно привыкли к опасностям и воспринимали их философски, как неизбежное зло, от которого нужно поскорее избавиться и тут же забыть.

Джа и Дэвид стремились поскорее вернуться домой, где обоих ждали любимые. Танару и Стелларе везде было хорошо, пока они были вместе, а Гура чувствовала себя счастливой, пребывая рядом с Танаром.

Иногда в ее памяти воскресал брат Болал, который хорошо относился к ней, но Данга и своих родителей она старалась не вспоминать.

Ничто, казалось, не могло омрачить более покоя и счастья пятерых друзей, если бы жестокая судьба, нанесшая им коварный и совершенно неожиданный удар. Они только что перевалили через невысокую гряду и спускались вниз по узкому каменистому гребню, когда из-за скалы прямо перед ними появился большой отряд корсаров, численностью не меньше сотни. Передовые корсары тут же опознали беглецов и разразились торжествующими криками, подхваченными их товарищами.

Дэвид, шедший впереди, сразу понял, что сопротивление бесполезно, и мгновенно выработал план действий.

- Мы должны разделиться, - сказал он. - Танар, ты пойдешь со Стелларой, а Джа возьмет Гуру. Все разбегаемся в разные стороны. Мы не можем допустить, чтобы нас всех схватили. Кто-то один должен добраться до Сари. Если меня схватят, пусть тот из вас, кто останется на свободе, сообщит обо всем Перри и Гаку. Передайте Перри, что я уверен в существовании полярной впадины, соединяющей Пеллюсидар с внешним миром. Если он установит связь по радио, пусть сообщит об этом открытии людям. Скажите Гаку, чтобы атаковал Корсарию одновременно с моря и с суши. А теперь прощайте!

Повернувшись спиной к корсарам, все разбежались в разные стороны. Будучи намного легче и быстрее неповоротливых пиратов, беглецы сумели довольно далеко опередить их. Беспорядочная мушкетная пальба никого, по счастью, не задела.

Танар и Стеллара свернули направо и вскоре очутились в узком ущелье, круто поднимающемся вверх. Джа с Гурой пошли налево, вдоль русла пересохшего ручья. Сам Дэвид Иннес устремился назад, через только что пройденный перевал.

Добравшись до конца теснины, Танар и Стеллара обнаружили, что дальнейшее продвижение невозможно. Путь преградила отвесная скала. Она был невысока, всего футов пятнадцати, но стены ее оказались гладкими и абсолютно неприступными. Взобраться по крутым склонам ущелья они тоже не могли. В этом тупике и обнаружил их корсарский отряд. Бедным беглецам даже спрятаться было негде, и они беспомощно стояли и смотрели, как приближаются к ним торжествующие враги. Вот так, едва обретя свободу, молодые люди вновь попали в лапы корсаров. Танар даже не стал сопротивляться, не желая подвергать жизнь Стеллары риску от шальной пули.

Часть корсаров хотела тут же расправиться с юношей, но командующий ими офицер запретил, напомнив приказ Сида взять беглецов живыми.

- Кстати говоря, - добавил он, - Бульф обещал особую награду, если этого парня приведут живьем.

В течение долгого пути в Корсарию Танару и Стелларе удалось узнать, что встретившийся с ними отряд был лишь одним из многих, разосланных Сидом на поиски беглецов. Он приказал не возвращаться, пока не спасут его дочь и не поймают ее похитителей. Довольные успехом своей миссии, корсары не упустили случая сообщить Танару, почему Сид так настаивал, чтобы его взяли живым.

- Сид и Бульф приготовили тебе такую кару за твое злодейство, что ты еще не раз пожалеешь, что вообще родился на свет, - сказал ему офицер.

Танара сразу же разлучили со Стелларой, но переход был долгим, и ему пару раз удалось с ней переговорить.

- Бедный ты мой, - сказала ему Стеллара, - зачем мы только встретились? Почему нашу любовь все время сопровождают горе, боль и смерть?

- Ты не права, - покачал головой сарианин. - Пусть я умру, пусть они пытают меня вечно, все равно это не будет слишком высокой ценой за счастье любить тебя и быть любимым тобой.

- Но они будут пытать тебя, страшно пытать! - зарыдала девушка. - Одна только мысль об этом разрывает мне сердце. Лиши себя жизни собственной рукой, любимый, не позволяй им издеваться над тобой. Я знаю их, я знаю их методы и я предпочла бы скорее убить тебя своими руками, чем видеть тебя в лапах Сида и Бульфа. Сид - настоящий зверь, а Бульф - еще хуже Бохара Кровавого. Я никогда не буду принадлежать ему, клянусь тебе. Если ты умрешь, я последую за тобой. Не знаю, существует ли загробная жизнь, как уверяли предки корсаров, но если существует, я надеюсь вновь встретить тебя там и вечно любить.

Танар упрямо покачал головой.

- Я знаю только одну жизнь, - сказал он, - я не думаю, что есть еще и другая. Поэтому я все же буду держаться за эту и тебе советую поступить так же.

- Но они же будут тебя пытать! - снова напомнила Стеллара со стоном.

- Никакая пытка не сможет убить нашу любовь, - успел проговорить юноша, но тут его грубо схватили и увели.

Снова потянулись нескончаемые мили пешего марша. Какой унылой выглядела теперь окружающая их местность сквозь призму горя и отчаяния, охватившего души влюбленных, и каким солнечным раем казалась она совсем недавно, когда они рука об руку шли по этим же местам навстречу свободе, с сердцами, полными любви и счастья.

Но всему приходит конец; закончилось и это путешествие. У ворот дворца Танар в последний раз увидел Гтеллару. Ее окружили многочисленные служанки и повели в ее покои, а Танара сразу же препроводили в тронный зал, чтобы показать Сиду.

Едва войдя в зал, сарианин обратил внимание на темное и багровое от злости лицо предводителя корсаров. Рядом с ним на возвышении стоял Бульф. Танар только один раз видел этого негодяя, но и одного раза было вполне достаточно, чтобы на всю жизнь запомнить его зверскую рожу. Но не бандитская физиономия Бульфа потрясла юношу и заставила его похолодеть от ужаса. Перед Сидом находился еще один человек, которого Танар никак не ожидал здесь встретить. Это был Дэвид Иннес, первый Император Пеллюсидара. Увидеть своего любимого повелителя и друга снова в плену было для молодого воина горше и больней самой жестокой пытки.

Танара подвели к трону и поставили рядом с Дэвидом. Он хотел было заговорить с ним, но угрожающий жест Сида заставил его прикусить язык. Им так и не пришлось поговорить друг с другом.

Сид и Бульф уставились на пленников налитыми злобой глазами. Наконец Сид заговорил.

- Вы подло обманули мое доверие и похитили мою дочь. Нет такой смерти и таких мук, которые могли бы послужить для вас достаточным наказанием. Даже я не в силах придумать такой ужасной кары, которая позволила бы мне считать себя отомщенным сполна за нанесенное мне оскорбление. Я думаю выслушать по этому поводу мнение моих приближенных, - закончил он, поочередно обводя взглядом лица окружающих трон придворных.

- Отдай мне этого щенка, - рявкнул Бульф, указывая на Танара, - и ты увидишь такие пытки, которых не видел и не испытывал еще ни один из живущих.

- Но закончатся они чем, смертью? - спросил высокий корсар с бледным, как у мертвеца, лицом.

- Естественно, - ответил Бульф, - но не сразу, нет, не сразу...

- Смерть после долгих пыток становится желанной и радостной, - продолжил свою мысль высокий корсар, - так неужели ты хочешь доставить ему удовольствие и позволить умереть?

- Что же ты предлагаешь? - заинтересовался Сид.

- Подарить им жизнь, но сделать ее хуже смерти.

- Если ты придумал для них пытку похлеще моей, - воскликнул Бульф, - я с радостью отдам в твои руки этого юного наглеца.

- Объясни, - приказал Сид.

- Я имею в виду следующее, - начал похожий на мертвеца корсар, - вы все знаете, как эти люди любят свободу, свет, свежий воздух, чистоту и общение. Под этим дворцом есть холодные и сырые темницы, куда не проникает ни свет, ни звуки. В этих подвалах обитают жуткие безымянные твари. Пусть общение с ними заменит этим преступникам человеческое общество. Одного только следует опасаться - безумия. Если они сойдут с ума, они не будут сознавать своего положения и лишат тем самым нашу месть им ее сладостной завершенности. А в остальном, судите сами: что может быть страшнее пожизненного заключения в одиночке, без света, звуков и надежды? Какая смерть, какая пытка, какое наказание может сравниться с тем ужасным уделом, который ждет этих двоих, если вы примете мое предложение?

Когда он закончил, наступило долгое молчание. Сид и его приближенные обдумывали слова старого садиста. Первым нарушил молчание Сид.

- Бульф, - сказал он, - старик, похоже, прав. Я, например, предпочел бы тысячу раз умереть, чем гнить заживо в подвалах моего дворца.

Бульф медленно наклонил голову.

- Как ни жаль мне моих планов подвергнуть пытке этого паршивца, я вынужден признать, что предложенное наказание значительно превосходит мои самые буйные фантазии.

- Приказываю заключить этих преступников в подземные одиночные камеры пожизненно! - завершил обсуждение Сид. - Стража! Увести!

Под молчаливыми взглядами собравшихся корсаров Дэвиду и Танару завязали глаза. Юноша почувствовал, что с него снимают все его украшения и забирают все личные вещи, бывшие с ним в этот момент. Ему оставили только набедренную повязку. Затем его повели, грубо подталкивая в спину, по извилистым дворцовым коридорам. Только по звуку шагов можно было определить, что они идут по узкому проходу или, наоборот, минуют большой зал. Потом его заставили спуститься по длинной лестнице и снова повели по коридору. Но вот пленника остановили, схватили за руки и опустили в какую-то дыру. В ней пахло сырой землей, плесенью и гнилью. Был еще один запах, совершенно омерзительный, но его Танар не узнал. Опустив его на вытянутых руках в дыру, охранники разжали пальцы, и юноша шлепнулся на холодные скользкие плиты каменного пола. Над головой послышался скрежет, и он понял, что это закрывают люк, через который его спустили в тюрьму. Танар нетерпеливо сорвал с глаз повязку, но с таким же успехом он мог бы оставить ее на месте - вокруг нельзя было ничего разглядеть. Тогда он прислушался, но не уловил ни звука. Даже шаги удаляющейся стражи не проникали сквозь толщу каменных стен. Его мучители хорошо выбрали наказание для вольнолюбивого сарианина. Тьма, безмолвие и одиночество - самая страшная пытка.

Танар надолго застыл на месте в мрачном раздумье. Затем решительно шагнул вперед и начал наощупь обследовать свое жилище. Он прошел вдоль стен и выяснил, что камера имеет шесть шагов в длину и четыре - в ширину. Не так уж плохо для тюрьмы, но Танару она казалась в этот момент теснее могилы.

Он начал размышлять, чем ему заняться в темнице, но тут же вспомнил, что отсюда его может освободить только смерть. Смерть! А что если ускорить ее приход?

Но как? Длина камеры шесть шагов. Если он с разбега ударится головой о стену, разве это не будет выходом? Но тут на память ему пришло его собственное обещание, данное Стелларе, когда та умоляла юношу покончить самоубийством, чтобы избежать пыток: "Я никогда не соглашусь умереть от своей собственной руки!"

Он еще раз обследовал камеру. В голову пришла мысль: как же его будут кормить? Что кормить будут, он не сомневался, иначе вся затея не имела бы смысла. Наоборот, его должны хорошо кормить, чтобы максимально продлить пытку мраком и одиночеством. Ему вспомнилось яркое солнце на зеленых склонах родных гор, где так любят бродить его сверстники - юноши и девушки Сари. Как счастлив был он, когда тоже бродил по холмам и долинам родной страны. Он подумал о Стелларе, которая могла в этот момент быть в десятке футов у него над головой, но которая, тем не менее, была для него не ближе, чем если бы их разделял целый океан. Может быть, на самом деле они снова встретятся после смерти? Нет, только не самоубийство!

Он попытался представить себе будущее - гнетущую, мрачную, безмолвную пустоту длиной в вечность, но обнаружил, что сквозь безнадежность отчаяния откуда-то из глубин души пробивается надежда, даже не надежда, а упрямая уверенность, что он еще обретет свободу, свет и счастье. И тогда Танар принял решение, что не позволит своим тюремщикам потушить светлый луч этой надежды и сделает все, чтобы претворить ее в жизнь.

Он твердо решил, что не сойдет с ума Для этого придется выбросить из головы мысли о мраке и одиночестве, сделать вид, что их просто нет. И еще, он должен находиться в форме, а значит, постоянно заниматься физическими упражнениями. Причем при этом он достигнет двойной цели: сохранит себя в полной готовности к действиям и будет достаточно уставать, чтобы крепко спать. Перед сном он решил предаваться только приятным воспоминаниям, это поможет ему видеть хорошие сны и хоть во сне покидать свою тюрьму. Таков вкратце был план, выработанный Танаром для сохранения в себе человеческого облика даже в этих жутких условиях. Неукоснительно придерживаясь выработанных правил, сарианин убедился в верности собственных рассуждений. Он занимался физическими упражнениями до полного изнеможения, потом ложился и предавался сладким грезам, пока сон не овладевал им. Привыкнув с детства спать на твердой земле, он не испытывал особых неудобств и спокойно засыпал на каменном полу, мечтая о своей любимой Стелларе.

Самым неприятным было пробуждение. Переход от сна к бодрствованию сопровождался навязчивым кошмаром. Вот и сейчас Танар проснулся и почувствовал какой-то животный ужас. До его сознания не сразу дошло, что по его груди ползет какая-то холодная, скользкая тварь. Инстинктивно он схватил ее, чтобы отбросить подальше. Пальцы его сомкнулись вокруг чешуйчатого тела, которое сразу же стало извиваться у него в руке, издавая злобное шипение.

Покрывшись холодным потом, Танар вскочил на ноги. Волосы на голове от ужаса встали дыбом. Он отступил на шаг и ощутил под ногой еще одну змею. Отдернув ногу, он не удержал равновесия и упал, придавив в падении целый клубок сплетенных тел - холодных, омерзительных, извивающихся. Снова вскочив на ноги, Танар бросился к противоположной стене. Но и там были змеи. Весь пол камеры был покрыт этими ужасными рептилиями. Они угрожающе шипели, обвиваясь вокруг его ног. Он отрывал их, отбрасывая в сторону, но тут же их место занимали другие.

Это уже был не сон, а жестокая реальность. Он понял, что нашествие змей в его камеру было частью мучений, уготованных ему корсарами. Но в этом случае они, кажется, перестарались. Змеи сводили сарианина с ума. Он почти физически ощущал, как затуманивается его разум и подступает безумие. Что-то, очевидно, действительно сдвинулось в голове молодого воина, потому что его последующие поступки можно объяснить только кратковременным помешательством.

- Ваше оружие я использую против вас! - выкрикнул он и разразился хриплым, лающим хохотом. Затем он оторвал обвившуюся вокруг его тела змею и поднял перед собой на вытянутую руку. Змея шипела и извивалась. Это была не очень большая змея по масштабам Пеллюсидара - футов пять. В толщину она достигала примерно шести дюймов.

Держа рептилию за горло одной рукой, другой он несколько раз ударил ее по голове, а потом прижал к своей груди ее пасть. Все это время он продолжал истерически хохотать и вопить. Проделав такую операцию несколько раз, Танар добился желаемого - разозленная змея вонзила свои клыки в левую грудь юноши. С торжествующим криком он отбросил гадину в сторону и медленно опустился на пол, не обращая внимания на покрывающие его тело змей.

- Я лишил вас мести вашим же оружием! - выкрикнул он напоследок и потерял сознание.

Кто знает, как долго пролежал он на холодном полу темницы. В Пеллюсидаре времени не существует. Но вот тело сарианина зашевелилось, глаза медленно открылись и сознание снова вернулось. Вспомнив случившееся, Танар зашарил рукой по полу, но он был чист, от змей не осталось и следа. Он сел и потрогал грудь. Как ни странно, он не только был жив и здоров, но даже боли от укуса не ощущал. Даже опухоли не возникло в том месте, где змеиные клыки вонзились в его тело.

Танар тщательно обследовал камеру. Змеи куда-то исчезли. Сон восстановил помрачившийся рассудок, но Танар содрогнулся, вспомнив свое поведение и осознав, как близок он к помешательству. Снова обретя способность здраво рассуждать, он со стыдом вспомнил идиотскую попытку самоубийства, как будто его мучители могли пустить ему ядовитых змей. Ему было стыдно и за свой беспричинный ужас перед безобидными тварями. Зато в его жизни произошло знаменательное событие - Танар впервые познал на своей шкуре значение слова "страх".

Неторопливо расхаживая по камере, он вдруг задел ногой какой-то предмет. До нашествия змей в этом углу ничего не было. Нагнувшись, он поднял с пола железный бачок с тяжелой крышкой. Подняв ее, он ощутил запах пищи. Не задаваясь вопросами, откуда она взялась и из чего приготовлена, юноша жадно набросился на еду.

Глава XVI За гранью тьмы

Постепенно Танар начал привыкать к своему заточению. Он занимался упражнениями, ел, спал, просыпался, и все начиналось сначала. Ему ни разу не удалось подстеречь момент, когда приносили еду, и он прекратил попытки. Змеи продолжали появляться. Обычно это происходило во время сна, но после памятного первого раза он уже не боялся их. А вскоре даже начал с нетерпением ожидать их визита - хоть какое-то развлечение в его одиночестве. Он обнаружил, что змеи успокаиваются, если их гладить и тихонько при этом разговаривать. А одна змея как будто бы даже привязалась к нему. Он не мог, конечно, отличить в темноте одну от другой, но обратил внимание, что пробуждается каждый раз от одного и того же: змеиная морда тычется ему в грудь. Когда он брал эту змею на руки и начинал гладить, она не делала попыток вырваться, а расслабленно замирала, словно мурлыкающая кошка. Кстати сказать, ни одна змея его так ни разу больше и не укусила.

Потребовалось немало времени и усилий, чтобы узнать, откуда появляются эти гости, но в конце концов он все же нашел на высоте трех футов от пола в стене небольшое отверстие восьми дюймов в диаметре. Края его были гладко отполированы бесчисленными чешуйчатыми телами. Просунув в отверстие руку, юноша определил, что стена в этом месте достигает около фута в толщину. За стеной была пустота. Там могло быть все что угодно: такая же камера, колодец со змеями или еще что-нибудь. Чем больше размышлял над этой загадкой Танар, тем сильнее хотелось ему узнать, что же скрывается за этой стеной. Одиночество и монотонность его существования превратили эту загадку в вопрос жизни и смерти. Он больше ни о чем не мог думать. Он всматривался в дыру, надеясь уловить хотя бы отблеск света, но не видел ничего, кроме мрака. Он спросил свою любимую змею, которую пригрел на груди, но змея ничего не ответила. Тогда он спросил дыру и ужасно разгневался, когда дыра тоже не ответила. Он ударил по стене кулаком, и боль отрезвила его. Он в ужасе содрогнулся и поспешил прочь, осознав, что начинает сходить с ума, а ему нельзя было этого допускать.

Но загадка по-прежнему владела всеми его помыслами, хотя теперь он старался контролировать себя и решать ее с позиции здравого рассудка. В голове у него созрел хитрый план.

Когда ему в очередной раз принесли поесть, он снял с бачка тяжелую чугунную крышку и с силой швырнул ее на пол. Хрупкий металл разлетелся на куски. Один из них оказался как раз таким, какой и был нужен узнику - длинным и острым. Этот осколок он спрятал в набедренной повязке, а остальные сложил в пустой бачок. Потом подошел к стене и начал скрести кладку вокруг отверстия. Это была медленная и утомительная работа. Много снов прошло, прежде чем ему удалось вынуть первый камень. За ним последовал второй, отнявший не меньше времени, но какое значение имеет время для осужденного на пожизненное заключение, да еще в мире, где времени не существует.

Танар был почти счастлив, если только в его положении можно быть счастливым; работа отнимала все его время и отвлекала от ужасов заточения; все его помыслы сосредоточились на одном: проделать дыру в стене.

Работая, Танар не забывал о своих упражнениях, но спал гораздо реже. Работа прекращалась только при очередном появлении змей - они постоянно ползали через отверстие и мешали долбить кладку. Его беспокоило теперь больше всего опасение, что приносящие еду охранники каким-то образом обнаружат его занятие. Но поразмыслив, он решил, что увидеть его в темноте они не могут, а услышать через толщу стен тоже невозможно.

Он скреб и долбил бесчувственные камни, пока, наконец, в стене не образовалось отверстие, в которое можно было пролезть. Он долго сидел перед ним, стараясь унять овладевшую им дрожь и собраться с разбегающимися мыслями. Он сознавал, что его рассудок сильно ослаб за время заточения, и очень боялся, как бы он не помрачился. Его работа значила для него колоссально много, и теперь он больше всего боялся разочарования. Вот почему он так долго сидел, не решаясь воспользоваться проделанным лазом и стараясь убедить сам себя, что в любом случае он способен владеть собой и своим рассудком. Умом он понимал, что потратил столько сил и времени только потому, что в нем жила надежда на побег. Он знал, что надежда эта ничтожно мала, но все равно боялся даже представить себе, каким жестоким может оказаться разочарование.

Легким, почти нежным движением юноша пробежал пальцами по краям проделанного отверстия. Потом засунул туда голову и плечи и высунулся наружу. Глаза его видели только мрак, вытянутые вперед руки хватали пустоту. Он вылез обратно и сел у стены, собираясь с силами. Сейчас ему было еще страшней. Он понял, что не перенесет разочарования.

Прошло много времени, прежде чем он овладел собой настолько, чтобы решиться на вторую попытку. Он успел уже немного успокоиться и обдумать все свои последующие действия. Он решил подождать очередной кормежки и только после этого что-то предпринимать. Так у него будет больше времени на разведку. Он то и дело проверял угол, в котором всегда появлялся бачок с едой, но прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его рука коснулась металлического предмета. Он поел, поставил бачок обратно и ждал еще одну вечность, пока тот не исчез. Затем он снова пересек камеру и остановился перед лазом. В этот раз он уже не колебался. Он был уверен, что сумеет совладать со своими нервами и со своим рассудком.

Сейчас он полез уже ногами вперед. Извиваясь всем телом, он на животе протиснулся в узкую дыру, ухватился за противоположный край и начал осторожно опускать ноги, так как не знал, далеко ли до пола. Но пол оказался на том же уровне, что и в его собственной камере. Мгновение спустя Танар уже стоял на ногах. Пусть он еще не обрел свободу, зато у него появилось новое поле для исследования.

Дюйм за дюймом продвигался он в кромешной темноте, тщательно ощупывая пол и стены. Эта камера оказалась уже его собственной, но намного длиннее. Расставив руки, он одновременно мог коснуться обеих стен. Покидая свою темницу, сарианин не забыл прихватить с собой зазубренный обломок железа, единственный ключ к свободе, имевшийся в его распоряжении. Обладание этой железкой странным образом придавало ему сил и уверенности, словно он снова держал в руках боевое оружие.

По мере продвижения вперед, Танар начал понимать, что попал в какой-то длинный коридор. Внезапно он натолкнулся на что-то твердое. Ощупав предмет руками, он понял, что это деревянный столб из цельного, даже неошкуренного ствола дерева. Он торчал прямо посреди коридора и служил, догадался Танар, для поддержки ослабевшей потолочной балки.

Миновав столб, он продолжил свой путь, но всего через пару шагов уткнулся в глухую стену. Сердце у него упало. С каждым шагом вперед росли его надежды, и вдруг такой удар. Снова и снова ощупывал он стену, заслонившую ему дорогу к свободе, но его пальцы встречали только сплошную ровную поверхность без единого шва кладки. С понурой головой двинулся он в обратный путь, поклявшись себе, что не позволит отчаянию овладеть им. Пусть сейчас он вернется в свою камеру, позже он продолжит исследование коридора. Ведь куда-то он должен был вести! Даже если не найдется выхода, все равно эти экскурсии внесут некоторое разнообразие в монотонную рутину заключения. К тому же, утешал он себя, его жизненное пространство теперь увеличилось в несколько раз.

Вернувшись, он улегся у стены и решил отоспаться, так как последнее время отказывал себе в сне, стремясь поскорее закончить проход. Когда он проснулся, камера была полна змей, а его подруга тыкалась головой ему в подбородок, свернувшись, как всегда, у него на груди. Снова потянулось унылое существование, скрашиваемое, правда, регулярным обследованием новых его владений. Вскоре он изучил каждый квадратный дюйм темного коридора так же хорошо, как свою собственную темницу. Он разгуливал по нему с такой же уверенностью, как если бы он был залит ярким светом.

Он ел, спал, упражнялся, играл со своими пресмыкающимися гостями и мерил шагами свою дополнительную жилплощадь. И каждый раз, проходя мимо деревянного столба, торчащего посреди коридора, он задумывался над его предназначением. Как-то раз он заснул с мыслью о столбе, а когда проснулся от знакомого прикосновения змеиной головы, вскочил с места так внезапно, что бедная змея от неожиданности даже зашипела, шлепнувшись на пол. Во сне или в полудреме Танару явилась великолепная идея, настолько простая, что он сам не мог понять, как он не додумался до нее раньше.

Дрожа от возбуждения, юноша бросился к заветному лазу. Он был оккупирован змеями, но сейчас даже они не могли его остановить. Раскидав змей, сарианин головой вперед бросился в узкий проход и приземлился на противоположной стороне в настоящий змеиный ковер. Не обращая на них внимания, он поднялся на ноги и бросился бежать по коридору, пока его вытянутые вперед руки не коснулись засохшей коры дерева. Дрожа с ног до головы, он некоторое время стоял неподвижно, обхватив столб руками и прижимаясь к нему всем телом. Успокоившись немного, юноша встряхнул головой и начал карабкаться вверх. Это и была посетившая его во сне идея.

Все выше и выше поднимался он, периодически останавливаясь и шаря вокруг руками. Вскоре ему стало ясно, что столб уходит ввысь по узкому колодцу цилиндрической формы. Забравшись футов на тридцать, Танар уперся головой в каменный потолок. Ощупывая его рукой, он понял, что верхний конец столба вцементирован в плиты потолка. Неужели и здесь он нашел только тупик? Но ведь кто-то же строил этот колодец, а значит, у него должно иметься какое-то предназначение. Танар решил не сдаваться. Осторожно спускаясь, он тщательно ощупывал стены колодца руками и вскоре был вознагражден за свое упорство. Футах в шести ниже потолка ему удалось нащупать в стене отверстие. Он перебрался туда и обнаружил, что находится в узком туннеле, ненамного шире человеческого тела. Вокруг по-прежнему царил мрак, и передвигаться приходилось с большой осторожностью. Но вот туннель резко свернул вправо, и Танар с ликованием увидел впереди забрезживший свет!

Даже смертник, неожиданно получивший помилование, не обрадовался бы сильнее, чем обрадовался юноша этому, ничего еще в сущности не означающему, лучику дневного света. Он едва пробивался сквозь узкую Щель, но это был свет, и это была надежда!

Зачарованно глядя на свет, Танар медленно, как во сне, приблизился к его источнику. Рука его коснулась грубых, некрашеных досок, в щель между которыми и пробивался луч.

Как ни слаб был этот свет, он резал глаза привыкшему к темноте узнику. Он отвернулся в сторону, чтобы свет не попадал в глаза, и немного постоял так, привыкая. Когда он освоился и огляделся, то увидел, что может различать окружающие его предметы. Пробивающийся сквозь щель лучик освещал сырые, серые стены туннеля и тяжелые доски, преградившие путь беглецу. Только теперь он понял, что стоит перед дверью. Осмотрев ее, он обнаружил сбоку подобие засова, изобретения, о котором сарианин даже не подозревал, пока не попал в плен к корсарам, так как в Сари жители не запирают своих жилищ и не знают о существовании замков и запоров. Но теперь Танар был уже достаточно умудрен опытом, чтобы понять, что он видит. Итак, перед ним была дверь, дверь, ведущая к свету и свободе! Но что же ждало его за этой дверью?

Прижавшись к ней ухом, он прислушался. Ни звука. Тогда он занялся запором, пытаясь разобраться, как он действует. После нескольких попыток ему удалось открыть примитивную щеколду. Немного постояв, чтобы успокоить нервы, юноша осторожно приоткрыл тяжелую дверь. Хлынувший в образовавшуюся щель свет ослепил его и заставил прикрыть глаза рукой, но постепенно он привык и к нему, хотя еще долгое время вынужден был постоянно щуриться.

Когда свет перестал резать глаза, Танар приоткрыл дверь пошире и выглянул наружу. За дверью находилось довольно большое помещение, заставленное плетеными коробами, железными и глиняными сосудами, завернутыми в шкуры тюками и прочим добром. Все это барахло стояло вдоль стен штабелями, чуть ли не достигая потолка. На полу в центре комнаты валялись груды различного снаряжения. На всем лежал толстый слой пыли и паутины, красноречиво свидетельствующий, что нога человека сюда не ступала уже давно.

Распахнув дверь, Танар вступил в комнату и внимательно огляделся. На полу среди груд добра и товаров он заметил свертки с корсарской одеждой, тюки кож, судовую оснастку и массу разнообразного оружия.

Все еще держа руку на двери, он шагнул вперед и почувствовал, что рука его к чему-то прилипла. Оторвав пальцы от неструганных досок, он поднес их к глазам и увидел, что они испачканы густой смолой. Он попытался стереть смолу, но та оказалась такой липкой, что устранить ее не удалось. Когда он брал различные предметы, чтобы получше их рассмотреть, те каждый раз прилипали к его рукам. Это было очень неприятно, но он ничего не мог поделать.

В кладовой было несколько окон и еще одна дверь в противоположном конце. Она была снабжена таким же засовом, с каким ему уже пришлось иметь дело. Снаружи его можно было открыть только ключом, а изнутри - голыми руками. Устройство было грубым и примитивным, за что Танар должен был бы благодарить судьбу, знай он, какими сложными и хитрыми могут быть подобные приспособления.

Открыв эту дверь, Танар выглянул в щелку. Перед ним был длинный коридор, ярко освещенный льющимся из многочисленных окон по одной из его сторон светом. По другую сторону он заметил несколько закрытых дверей, ведущих во внутренние помещения. Из одной двери внезапно вышел корсар и пошел по коридору в противоположном от юноши направлении. Потом из другой двери вышла женщина и направилась прямо к нему. Танар поспешно захлопнул дверь и задвинул засов. Ему стало ясно, что здесь он незамеченным не пройдет. В своей темной камере он находился не ближе к свободе, чем в этой ярко освещенной кладовой. Он мог переодеться в корсарские одежды, но его безбородое лицо сразу же привлечет внимание корсаров, и его тут же схватят. Но Танар не привык отступать перед трудностями. Он и так уже забрался гораздо дальше на пути к свободе, чем мог мечтать. Эта мысль весьма бодрила его, а свет, которого он так долго был лишен, просто окрылял. Он чувствовал себя способным свернуть горы, и не сомневался, что рано или поздно сумеет решить все проблемы.

Он тщательно осмотрел всю кладовую, особенно окна, в поисках другого выхода. Окна выходили в сад Си-Да, но там было слишком много прогуливающихся людей, так как эта часть сада примыкала к выходу из дворца. Дальний конец сада был скрыт от него деревьями, и он знал, что его редко посещают, но добраться туда все равно представлялось невозможным.

По левую сторону вдоль садовой ограды сплошной стеной росли деревья. Будь они у него под окном, он без труда смог бы добраться по их ветвям до самых казарм и задних дворцовых ворот, но до деревьев было слишком далеко, и Танар с сожалением отказался от этой заманчивой идеи.

Таким образом, оставался только коридор за дверью, по которому постоянно сновали люди. Надо было что-то решать, потому что в кладовой он тоже не мог оставаться до бесконечности. Здесь не было ни воды, ни пищи, а кроме того, его тюремщики в любой момент могли обнаружить побег и поднять тревогу. Может быть, они как раз сейчас принесли ему неизменный железный бачок с едой. Что будет, когда они заберут его и найдут нетронутым?

Присев на кипу связанных кож, Танар занялся обдумыванием дальнейших действий. Взгляд его упал на ворох одежды и он подумал, что в любом случае для начала не помешает переодеться. Здесь были кожаные штаны и рубашки, корсарские сапоги с ботфортами и их любимые красные кушаки и головные платки. С легкой усмешкой на губах юноша отобрал все необходимое, стряхнул слой пыли с выбранных обновок и не спеша облачился в корсарское одеяние. Но ему не нужно было зеркала, чтобы понимать, как сильно выдает его молодое безбородое лицо. Он выбрал себе пару пистолетов, кортик и тесак, но как ни искал, не нашел ни пороха, ни пуль. Оглядев свое новое облачение, он остался вполне доволен.

- Если бы я только мог повернуться спиной ко всей Корсарии, - произнес он, размышляя вслух, - я бы без труда обеспечил себе свободу, но пока я не научусь отращивать пышные бакенбарды и бороду, мне никого не удастся обмануть.

Пока он предавался размышлениям, за дверью послышались чьи-то громкие голоса. Один был мужской, другой принадлежал женщине.

- Если ты не согласишься быть моей, - прорычал мужчина, - я возьму тебя силой!

Танар не расслышал ответа, хотя и догадался по голосу, что это была молодая женщина.

- Какое мне дело до Сида! - закричал мужчина. - У меня денег и влияния не меньше, чем у него. Да если я только пожелаю, я сам могу захватить трон и сделаться Сидом!

Женщина снова что-то неразборчиво ответила.

- Только пикни, и я тебя задушу собственными руками! - с угрозой произнес мужчина. - А ну пойдем сюда, здесь и поговорим. Там можешь кричать, сколько влезет, все равно никто не услышит.

Танар услышал, как в двери кладовой поворачивается ключ, и поспешил спрятаться за штабелем плетеных коробов.

- А когда ты выйдешь из этой комнаты, -продолжал мужчина, входя, -у тебя больше не будет причин жаловаться.

- Я уже сто раз говорила, - ответила женщина, - что скорее умру, чем буду принадлежать тебе. Но если ты возьмешь меня силой, я сначала убью тебя, а потом себя.

Когда Танар услышал ее голос, сердце у него в груди бешено забилось, словно пытаясь выпрыгнуть наружу. Пальцы его сжались на рукояти тесака. Когда Бульф с презрительным смехом выслушал слова Стеллары и отвернулся, он оказался лицом к лицу с сарианином, сжимающим в правой руке обнаженный тесак.

В первое мгновение Бульф не узнал в одетом в корсарский наряд юноше своего злейшего врага, зато Стеллара узнала его сразу и радостно вскрикнула.

- Танар! Мой Танар!

Когда Танар бросился на него, Бульф отпрыгнул назад и тоже выхватил тесак. Сарианин заметил, что его противник приближается к двери, ведущей в коридор, и тут же атаковал его, чтобы не дать ему возможности улизнуть и позвать подмогу. Пришлось Бульфу забыть о двери и подумать о собственной защите.

- Прекрати немедленно или ты поплатишься за это головой! - попытался он напугать юношу. Танар только расхохотался в ответ, нанеся Бульфу удар по голове, который тот лишь частично сумел парировать. После этого дуэль разгорелась не на шутку. Танар первым ранил своего противника в плечо. Увидев кровь, Бульф начал отчаянно кричать и звать на помощь.

- Ты же сам говорил, что никто не услышит отсюда криков о помощи, напомнил ему Танар, - так чего же ты тогда так надрываешься?

- Отпусти меня! - взмолился Бульф, сообразив, что кричать и в самом деле бесполезно. - Пощади меня, и я верну тебе свободу!

Но Танар, не слушая его, снова взмахнул тесаком и на этот раз отрубил Бульфу ухо.

- Помогите! - завизжал корсар. - Это я, Бульф! Сарианин хочет меня убить! Спасите!

Испугавшись, что крики Бульфа все же могут быть кем-то услышаны, Танар усилил атаку. Отбив клинок соперника, он сильнейшим ударом разрубил череп Бульфа до самой переносицы. С квакающим звуком корсар выронил свой тесак и навзничь свалился на пол. А Танар повернулся к Стелларе и заключил ее в свои объятия.

- Слава Богу, что я подоспел вовремя! - с чувством произнес он.

- Само Провидение привело тебя в эту кладовую, - согласилась девушка. - Но как ты оказался здесь, ведь мне сказали, что тебя казнили?

- Нет, они обманули тебя, - ответил юноша, - меня не казнили, со мной поступили еще хуже - бросили в подземную темницу и приговорили к пожизненному заключению.

- Так ты все время был в одном здании со мной! - воскликнула Стеллара. - А я считала тебя мертвым!

- Поверь мне, - сказал Танар, - лучше умереть, чем сидеть в подвалах Сида. Темнота, безмолвие, одиночество - о Боже! Это будет похуже смерти!

- Но ведь ты сумел сбежать даже оттуда! - восхищенно воскликнула девушка.

- Если бы не ты, я все еще сидел бы там, - признался Танар. - Только воспоминания о тебе и о нашей любви дали мне силу сохранить рассудок и найти способ выбраться из этой дыры. Для меня это урок на всю жизнь. Теперь никакая ситуация больше не покажется мне безнадежной. Всегда есть выход из любого положения, надо только страстно хотеть его отыскать!

- Я рада, что ты так считаешь, любимый, - покачала головой Стеллара, - но я пока не очень понимаю,

как ты собираешься покинуть дворец, где полно корсаров, и выйти из города, где их еще больше?

- Но я же добрался сюда, - ответил Танар, - я уже совершил невозможное. Судьба улыбается нам, и я твердо верю, что обязательно найду способ обрести свободу для нас обоих!

- Но с твоим лицом, Танар, ты не сделаешь и двух шагов, как тебя схватят, - печально сказала девушка, - вот если бы у тебя были бакенбарды, как у Буль-фа... - и она взглянула на распростертое тело убитого корсара.

Танар тоже перевел взгляд на валяющийся на полу в луже крови труп. Лицо его вдруг озарилось, и он повернулся к Стелларе.

- А почему бы и нет! - торжествующе воскликнул он.

Глава XVII К морю

- Что ты имеешь в виду? - удивилась Стеллара.

- Сейчас увидишь! - отозвался Танар, вытаскивая кортик.

Он перевернул тело Бульфа на спину и острым лезвием кортика начал срезать пышные черные бакенбарды мертвого корсара. Стеллара непонимающе следила за этими странными действиями. Расстелив на полу головной платок Бульфа, юноша собрал в него плоды своей парикмахерской деятельности. Закончив, он поднялся и пошел к двери, через которую он выбрался из своей темницы. Открыв ее, он нашел потеки смолы на дверных досках и обмазал свое лицо ею. Потом вернулся к Стелларе.

- Теперь твоя очередь, - обратился он к ней. - Ты должна прилепить все эти волосы к моему лицу, но так, чтобы я был похож на корсара. Ты всю жизнь провела среди них, и я надеюсь, ты сумеешь сделать это.

Как ни противно было Стелларе прикасаться к волосам мертвеца, она вынуждена была признать все достоинства предложения Танара. Взяв себя в руки, она принялась за гримирование своего возлюбленного. Пучок за пучком, очень аккуратно, лепила она волосы Бульфа на обмазанное смолой лицо сарианина. В конце только нос и глаза юноши были свободны от растительности. Но и глаза Танар со Стелларой постарались скрыть, приклеив густые фальшивые брови, изготовленные из волос бороды Бульфа. Для полноты картины Танар обмазал свой нос кровью Бульфа, так как у большинства корсаров, отъявленных пьяниц, носы были красного или даже багрового цвета. Наконец, Стеллара отступила на несколько шагов и критическим взором оглядела дело рук своих.

- Теперь тебя не узнает даже родная мать, - сказала она.

- Значит, я могу сойти за корсара?

- Вполне. Боюсь только, тебя обязательно станут допрашивать при выходе из дворца.

- Мы пойдем вместе, - сообщил ей Танар.

- Но как?

- У меня есть один план. Когда я жил в казарме, то обратил внимание, что моряков, выходящих из дворца, почти никогда не останавливают в воротах, а если и остановят, тем обычно достаточно сказать, что они возвращаются на свой корабль. Да и вообще из дворца куда легче выйти, чем войти. Мы можем попытаться сделать то же самое.

- Я что, похожа на корсарского матроса? - в негодовании осведомилась Стеллара.

- Будешь похожа, не сомневайся! - усмехнувшись, заявил Танар.

- Что ты собираешься делать? - подозрительно спросила девушка.

- Здесь полно корсарской одежды, а в бороде и на голове Бульфа еще много волос.

Стеллара содрогнулась от отвращения.

- Ох, Танар, только не это!

- Ты можешь предложить что-нибудь другое? Нет? Тогда решай, стоит ли наша свобода и счастье временных неудобств?

- Ты прав, - сказала Стеллара, - другого выхода нет.

Когда Танар закончил свою работу, Стеллара превратилась в бородатого корсара, но все его ухищрения не могли скрыть очертаний груди и бедер.

- Ничего не получается, - вынужден был признать юноша, - в тебе любой за милю узнает женщину по твоей фигуре.

- Постой! - воскликнула вдруг Стеллара. - Я кое-что вспомнила! Моряки, особенно в долгие плавания, берут с собой плащи, которыми укрываются во время сна, если становится холодно. Давай посмотрим, не найдется ли здесь такого плаща.

- Я где-то видел нечто подобное, - сказал Танар и, порывшись в куче одежды, извлек оттуда длинный полосатый плащ.

- В нем ты кажешься выше ростом, - оценивающе произнес он, когда девушка примерила его находку. - Но бедра по-прежнему слишком выделяются.

- А давай тогда попробуем сделать пошире плечи, - предложила Стеллара.

С помощью пары длинных кушаков Танар несколько расширил плечи девушки. В конечном итоге она стала походить на коренастого низкорослого пирата, а не на высокую и стройную девушку, какой была еще совсем недавно.

- Вот теперь мы готовы, - удовлетворенно проговорил сарианин, но девушка дернула его за рукав и указала на тело Бульфа.

- Мы не можем оставить его здесь, - сказала она. - В любой момент его могут найти, и тогда поднимется такая тревога, что проверять станут каждого, не только во дворце, но и во всем городе.

Танар оглядел комнату, затем оттащил тело в дальний угол и забросал коробами и тюками сложенных шкур. Следы крови на полу он спрятал под ворохом одежды.

- Ну а теперь, - объявил он, - пора проверить в действии нашу маскировку.

Вместе они подошли к двери.

- Ты лучше знаешь дворец, - сказал юноша, - поэтому иди первой. Выбирай самые безлюдные коридоры. Я хочу пройти через сад к задним воротам. Мы уже сумели один раз бежать через них, будем надеяться, что повезет и во второй.

- Будь по твоему, - ответила Стеллара.

Танар отворил дверь, оглянулся по сторонам, пропустил вперед девушку и выскользнул вслед за ней. Коридор был пуст. Сарианин закрыл дверь и поспешил за своей возлюбленной.

Они прошли всего несколько десятков шагов, когда до их ушей донесся громкий мужской голос из соседней комнаты.

- Где она?

- Откуда мне знать? - ответила ему какая-то женщина. - Только что она была здесь вместе с Бульфом, а потом они куда-то ушли вдвоем.

- Разыщи их, да поживее! - рявкнул мужчина, выходя из комнаты.

Танар и Стеллара чуть не столкнулись с ним. Это был Сид собственной персоной. Сердце Стеллары замерло, когда старый пират подозрительным взглядом впился в их лица.

- Кто такие? - грубо спросил он.

- Мы матросы, - поспешил ответить Танар, не желая, чтобы Стеллара выдала себя голосом.

- А какого дьявола вы делаете в моем дворце?

- Мы только принесли кожи в кладовую, а сейчас возвращаемся на наш корабль.

- Ну так валите отсюда поживее на ваш корабль, - посоветовал Сид. - И чтоб я вас больше не видел, уж больно мне ваши рожи не нравятся.

И он затопал своими сапожищами дальше по коридору. Стеллара покачнулась, и Танар поспешно обнял ее, чтобы поддержать, но девушка уже справилась с волнением и твердой походкой двинулась дальше. Мгновение спустя они повернули направо и вышли к выходу в сад.

- Отлично! - прошептал Танар на ухо своей спутнице, шагая рядом с ней вдоль ограды. - Если уж сам Сид тебя не узнал, значит, наша маскировка удалась.

Стеллара только кивнула в ответ. Она все еще не могла прийти в себя от шока, вызванного столкновением с Сидом.

Ближе к дворцу в саду было много людей, мужчин и женщин. Некоторые бросали на них равнодушные взгляды, но никто не остановил. На всякий случай беглецы углубились в гущу деревьев и кустарника, чья густая листва надежно скрывала их от посторонних взглядов. Пробираясь по тенистым дорожкам, они вскоре добрались до противоположного выхода. Удача опять сопутствовала им, и они вышли, никем не замеченные, во двор казармы, за которой находились заветные ворота. Миновав без приключений дюжину встречных корсаров, они подошли к воротам и без колебаний вошли в них. Все было бы в порядке, но один из стражников с на редкость тупой физиономией вдруг встрепенулся и схватил Танара за плечо.

- Эй, постой-ка! - закричал он. - А вы кто такие и куда направляетесь?

- Мы матросы, - объяснил Танар, - и возвращаемся на свой корабль.

- А что вы делали во дворце? - не отставал стражник.

- Наш капитан послал нас отнести кожи для дворцовой кладовой.

- Что-то не нравится мне ваш вид, - задумчиво произнес стражник. - И вижу я вас впервые.

- Мы только что вернулись из долгого плавания, - поспешил объяснить Танар.

- Может быть, но вам придется подождать начальника. Я думаю, он захочет побеседовать с вами подробнее.

У юноши упало сердце.

- Слушай, - сказал он, - если мы опоздаем на корабль, капитан прикажет нас высечь.

- А мне какое дело! - пожал плечами охранник.

Стеллара между тем порылась у себя в одежде и незаметно вложила в руку Танара два тяжелых диска. Тот мгновенно разгадал ее намерение и, подойдя вплотную к стражнику, так же незаметно вложил ему в ладонь две золотые монеты.

- Наш капитан очень не любит, когда его люди опаздывают, - умоляющим тоном проговорил он.

Почувствовав тяжесть золота, охранник сразу же сменил гнев на милость.

- Ну ладно, - проворчал он, - идите уж. Сам служил во флоте и знаю, что такое капитан.

Не дожидаясь повторного приглашения, молодые люди поспешили смешаться с толпой на улице. Ни один из них не произнес ни слова, а Стеллара, кажется, даже перестала дышать, пока дворцовые ворота не остались далеко позади.

- Куда теперь? - спросила она наконец.

- Мы уходим в море, - ответил юноша.

- На корсарском корабле?! - не поверила она своим ушам.

- На корсарской лодке, - поправил ее Танар, - мы отправляемся на рыбалку.

Вдоль берега реки стояли на приколе многочисленные мелкие суда, но когда Танар увидел, сколько вокруг людей, он понял, что его план украсть рыбачью лодку вряд ли удастся осуществить, не привлекая внимания, и поделился своими сомнениями со Стелларой.

- Украсть лодку практически невозможно, - тут же заявила она. - Во-первых, это одно из самых тяжких преступлений в Корсарии, а во-вторых, ты можешь быть уверен, что или сам хозяин, или его друзья непрерывно наблюдают за лодкой, хотя крадут их крайне редко, ведь наказание - смерть.

- Жаль, - пожал плечами Танар, - значит, придется идти через весь город и попытаться снова ускользнуть по суше. Не знаю только, что мы скажем страже У городских ворот.

- Но мы можем купить лодку, - предложила Стеллара.

- У меня нет денег, - признался Танар.

- Зато у меня есть, - сказала Стеллара, доставая из-под плаща тяжелый кошелек. - Сид никогда не отказывал мне в деньгах на мелкие расходы. Вот, возьми - протянула она юноше горсть золотых монет. - Если этого не хватит, у меня есть еще, но я думаю, что за самую лучшую лодку не запросят и половины.

Остановив первого же встречного рыбака, Танар без труда выяснил, что ниже по реке продается небольшой рыбачий баркас. Спустя немного времени они отыскали хозяина и сделались законными владельцами его лодки.

Уже находясь в лодке и двигаясь по течению к океану, Танар вдруг почувствовал холодок в груди. Им овладело нехорошее предчувствие. Уж слишком легко, как по маслу, прошло их бегство от корсаров. Что-то здесь было не так. Или сердце его обманывает, или их еще ждет серьезное испытание на пути к свободе.

Держась на стремнине с помощью кормового весла, Танар решил не поднимать парус, пока они не выйдут в открытое море. Он прекрасно понимал, что его неумение обращаться с парусом неизбежно вызовет подозрение у многочисленных зевак на обоих берегах реки.

Медленно, страшно медленно удалялись они от города и стоящих на рейде боевых кораблей. Но вот, наконец, настал момент, когда Танар решил, что можно рискнуть поставить парус, тем более, задул попутный береговой бриз. С помощью Стеллары он не без труда поднял тяжелое полотнище на мачте и закрепил удерживающие парус снасти. Лодка сразу же отозвалась резким ускорением хода. И тут позади послышались крики. Обернувшись, молодые люди увидели, что их догоняют сразу три лодки, полные вооруженных корсаров. С ближайшей из них последовал приказ немедленно остановиться.

Преследующие их лодки шли под парусом и сначала быстро догоняли беглецов, но теперь, когда Танар тоже поставил парус, скорости их сравнялись и расстояние до преследователей сохранялось неизменным. Но крики корсаров привлекли внимание команд стоящих на рейде военных кораблей, и вскоре с одного из них донесся пушечный выстрел. Ядро упало в воду совсем рядом, справа по носу лодки беглецов.

Танар сокрушенно покачал головой.

- Слишком близко, - сказал он. - Придется остановиться.

- Почему? - изумленно спросила Стеллара.

- Пусть лучше они снова возьмут меня в плен, - объяснил он, - потому что тебе в этом случае ничего не

грозит. Как только они выяснят, что это ты, тебя никто не тронет. А если они будут стрелять и попадут в лодку, ты можешь оказаться убитой.

- Нет, не останавливайся! - закричала девушка. - Я лучше умру рядом с тобой, чем вернусь к Сиду. Они наверняка убьют тебя, а тогда и мне не для чего будет жить. Держись, любимый, мы еще можем ускользнуть от них. А пушек ты не бойся - наша лодка для них слишком маленькая мишень, да и стрелять они толком не умеют.

Как бы опровергая ее слова, второе ядро упало в воду в нескольких футах за кормой, обдав их брызгами.

- Пристреливаются, - мрачно заметил Танар. Девушка села рядом и прижалась к нему.

- Обними меня, милый, - прошептала она. - Если нам суждено умереть, умрем вместе.

Крепко обняв Стеллару свободной рукой, Танар прижал ее к груди. В то же мгновение с палящего по ним корабля донесся сильный взрыв. Обернувшись на звук, они с первого взгляда поняли, что это разорвалась стрелявшая в них пушка.

- Поспешишь - людей насмешишь! - философски заметил сарианин.

Прошло немало времени, прежде чем пушечный обстрел возобновился, но маленькое рыбачье суденышко уже вышло из зоны поражения, и ядра падали в воду далеко за кормой. Теперь опасность угрожала только со стороны трех лодок, неотступно следующих за беглецами.

- Они нас не догонят, - сказала Стеллара.

- Да, но и мы никак не можем от них оторваться, - ответил Танар.

- Я думаю, мы сумеем это сделать в открытом море, - сказала девушка. Ветер там сильнее, а наша лодка быстроходней и не так тяжело нагружена. Судьба улыбнулась нам, послав именно эту лодку, а не другую, побольше.

На выходе в открытое море преследователи, опасаясь, видимо, именно того, о чем говорила Стеллара, открыли огонь из аркебуз и пистолетов. Время от времени в воду рядом с лодкой шлепались пули, но в целом расстояние было слишком велико для примитивного оружия корсаров и их некачественного пороха.

Все дальше и дальше уходил маленький рыбачий баркас в необъятные просторы Корсар-Аза. Слева от беглецов море глубоко вдавалось в сушу, образуя большой залив, а прямо по ходу в дымке тумана чернела оконечность мыса. Туда-то и направил свое суденышко Танао.

Погоня по-прежнему держалась у них на хвосте. Ясно было, что корсары не намерены упускать добычу, даже если для этого придется переплыть океан. Точно так же и Танар со Стелларой не собирались сдаваться.

Постепенно очертания мыса становились все отчетливее. Уже можно было разглядеть густой лес, спускающийся по склону почти до самого берега моря.

- Ты собираешься высаживаться на сушу? - спросила Стеллара.

- Конечно, - ответил сарианин. - У нас нет ни воды, ни провизии, а я не такой уж хороший моряк, чтобы переплыть на этой скорлупке весь Корсар-Аз.

- Но если мы высадимся, они пойдут по нашим следам.

- Ты забываешь про деревья, - напомнил ей Танар.

- Ну конечно же! - радостно воскликнула девушка. - Как я могла забыть! Да, на деревьях мы без труда скроемся от погони!

Но когда они приблизились к мысу, стало ясно, что радоваться рано. Из воды повсюду торчали острые камни, а огромные валы с грохотом бились о прибрежные скалы.

- Ни одна лодка не сможет здесь пристать, - упавшим голосом проговорила Стеллара.

Танар бросил взгляд на береговую линию, но и дальше не увидел ничего подходящего. Он печально повернулся к своей спутнице.

- Безнадежно, - промолвил юноша. - Будь у нас время, мы могли бы поискать удобное место, но здесь мы, кажется, лучшего не найдем.

- Или худшего, - отозвалась девушка.

- Ничего не поделаешь, возвращаться уже поздно - сказал Танар. - Если же мы сейчас пойдем вдоль берега, они нас легко догонят, срезав угол. У нас только два выхода: либо рискнуть и попытаться прорваться через прибой, либо сдаться.

За спиной у беглецов их преследователи пришли, видимо, к тем же выводам. Они остановились и выжидали, как поведут себя молодые люди в безвыходной ситуации.

- Посмотри на них, - указала рукой Стеллара на корсарские лодки, - они думают, что мы уже у них в руках. Они ждут, что мы пойдем вдоль берега, где они нас легко перехватят. Я предлагаю рискнуть.

Но Танар все еще колебался, хотя и развернул лодку носом к берегу. За линией прибоя лежал песчаный берег и спасительный лес, но между ним и лодкой бушевали волны и торчали острые зубья подводных камней.

- Смотри, смотри! - закричала вдруг Стеллара, указывая рукой вперед. Туда! Скорее! Я вижу проход!

- Я тоже его вижу, - отозвался Танар, - и молюсь только, чтобы мы не ошиблись. Если это и в самом деле проход, мы сейчас об этом узнаем, а если нет...

Он оглянулся на корсарские лодки и увидел, что они снова пустились в погоню, сообразив, видимо, что беглецы решили с риском для жизни все же попытаться высадиться на берег.

Туго натянутый на мачте баркаса парус гудел от малейшего прикосновения. Маленькое суденышко летело прямо на грозные скалы. Танар и Стеллара, сидя на корме, прижались друг к другу. Оба напряженно взирали на бушприт баркаса, нависающий над волнами и со страшной скоростью приближающийся к возможной катастрофе.

И тут огромная волна подхватила утлое суденышко и понесла его на прибрежные скалы. Слева промелькнул зазубренный гранитный выступ, окутанный брызгами и клочьями морской пены. Справа обнажился на мгновение огромный позеленевший валун с блестящей от воды поверхностью. Днище лодки заскрежетало по подводным камням, лодка на миг застряла, но тут же рванулась вперед, подхваченная новой волной, и понеслась к покрытому песком берегу. Они проскочили!

Танар выхватил кортик и обрубил удерживающий парус шкот. Парус упал с мачты, и баркас, потеряв скорость, мягко ткнулся в песок. Подхватив на руки Стеллару, сарианин спрыгнул в воду, прошел несколько шагов по мелководью и выбрался на берег. Он опустил девушку на ноги и оглянулся. К своему величайшему изумлению он увидел, что все три корсарские лодки стремительно несутся к берегу, явно намереваясь последовать за ними, невзирая на риск почти неизбежной гибели.

- Они не осмеливаются вернуться с пустыми руками, - тихо пояснила Стеллара, - иначе они никогда бы не решились на этот отчаянный шаг.

- Значит, Сид догадался, кого он встретил в коридоре, после того, как тебя нигде не нашли, - высказал предположение Танар.

- Они могли также обнаружить твой побег из темницы и связать его с моим отсутствием, - добавила Стеллара. - После этого уже нетрудно было догадаться, откуда взялись двое никому не известных матросов с несуществующего корабля, которые к тому же расплатились золотом за рыбачью лодку.

- Один готов! - воскликнул Танар, когда передняя лодка с треском ударилась о скалу и скрылась в волнах.

Вторую лодку постигла та же участь, но третья благополучно миновала подводные камни и быстро приближалась к берегу. Не дожидаясь, пока она пристанет, беглецы бросились в лес.

За ними кинулись в погоню не меньше дюжины корсаров, на ходу стреляя из пистолетов и аркебуз, но молодые люди уже скрылись среди деревьев в тени доисторического леса.

Повесть об их долгом и опасном путешествии по незнакомым местам от берегов Корсарии до горных вершин королевства Сари и об их многочисленных и невероятных приключениях могла бы, несомненно, заинтересовать любого читателя, но это уже совсем другая история.

Достаточно сказать, что они появились в Сари почти одновременно с Джа и Гурой, которые также благополучно избежали погони и множества опасностей, едва не стоивших им жизни.

Народ Сари восторженно принял прекрасную дочь Амиокапа, ставшую женой наследного принца королевства. Гуре тоже был оказан теплый прием, ведь она спасла жизнь всеми любимому Танару. Впрочем, местные молодые люди готовы были принять ее независимо от этого благородного поступка, и не один из них, очарованный красотой девушки с Хайма, приносил свои охотничьи трофеи к ее хижине. Но она упорно отвергала их всех, храня в сердце единственную любовь, в которой она никогда и никому не призналась бы. Только Стеллара, охваченная таким же чувством, может быть, догадывалась и поэтому всегда относилась к своей подруге с нежным сочувствием и заботой.

Заключение

Когда Перри уже заканчивал свою повесть о приключениях Танара, сигналы стали сначала слабеть, а потом и вовсе прекратились.

Джейсон Гридли снял наушники и повернулся ко мне.

- Мне кажется, - сказал он, - что Перри чего-то не договорил. Он явно пытался что-то еще нам сообщить и о чем-то попросить.

- Джейсон, - произнес я с упреком, - не вы ли говорили мне, что мои рассказы о Пеллюсидаре сплошная выдумка? Что нет никакого внутреннего мира, населенного динозаврами, саблезубыми тиграми и первобытными племенами? Разве не вы настаивали, что не существует никакого Императора Пеллюсидара?

- Да ладно, старина, - отмахнулся он, - если хотите, я готов принести извинения. Признаю, что я был идиотом. Но сейчас не время вспоминать прошлое. Надо срочно решать, что мы будем предпринимать?

- О чем это вы, друг мой? - удивился я.

- А вы что, забыли о Дэвиде Иннесе? - в свою очередь удивился он. Бедняга томится сейчас в подземной темнице этого негодяя Сида, а вы спрашиваете, о чем это я! - воскликнул он с жаром, которого я никогда прежде не замечал в своем обычно хладнокровном друге.

- Ну и что? - спросил я. - Прошу прощения, конечно, но я не понимаю, каким образом мы можем ему помочь?

- Поможем! - убежденно заявил Джейсон.

Должен признаться, что его слова вызвали у меня некоторую тревогу за состояние его рассудка. Он был явно перевозбужден.

- Да вы только подумайте об этом несчастном! - закричал он снова, не дожидаясь моей реплики. - Один, в темноте и безмолвии, среди этих ужасных змей! Бр-р-р. Меня просто дрожь пробирает. Вы только представьте себе этих змей, как они ползают по вашему телу, обвиваются вокруг ног, туловища, шеи... скользкие, противные твари! И ни проблеска света, ни звука человеческого голоса, ни птичьего пения. Нет, надо обязательно что-то делать! Его просто необходимо спасти!

- И кто же будет его спасать? - осведомился я. - Я! - просто ответил Джейсон Гридли.