Печать смерти

И так на двухстах листах прекрасно выделанного пергамента. Короче, продравшись сквозь всю эту заумь, я узнал не так уж много нового: основной эльфийский постулат гласил, что судьба каждого предопределена с момента рождения, и никто не способен ее изменить. И, на мой взгляд, не стоило тратить столько слов, чтобы сформулировать эту незатейливую идейку. Потом не слишком последовательно автор «Истин» провозглашал, что поскольку никто из живущих не знает, что ему предначертано (в книге был длиннющий пассаж насчет того, что «слепая Яйнири сама не ведает, что выводит ее рука на страницах Бытия»), то каждый должен сам принимать решение, как ему жить и как умереть. Да, и еще там говорилось, что тот, кто предсказывает судьбу, как бы отнимает у вас свободу воли. Последнее отчасти проясняло известную эльфийскую нелюбовь ко всякого рода гадалкам и прорицателям.

На одиннадцатый день «Улыбка Илиан» зашла в порт Антеи, чтобы пополнить запасы пресной воды и провизии. Все-таки на борту, как оказалось, переправлялся целый табун карских скакунов (представляете, какие фимиамы витали в трюме!). Поскольку Антея тоже была когда-то частью Великого царства Морвейда, то здесь говорили на том же языке, что в Анхорне и в герцогстве. Благодаря этому обстоятельству Ярвианн и я в качестве его телохранителя получили от нашей дамы разрешение сойти на берег, чтобы эльф мог применить на практике полученные знания. Для чистоты эксперимента Ярви оделся в матросскую куртку и спрятал свои эльфийские уши и длинноватые по человеческим меркам волосы под морскую же шапку с опущенными полями. Меч с огромным бриллиантом на рукояти ему пришлось оставить на корабле, так что на меня ложилась двойная ответственность, тем более что фея идти в город отказалась.

Странное это оказалось место – Антея, чем-то неуловимо напоминающее Каннинг и другие приморские города и в то же время совсем другое, даже язык и тот здесь звучал как-то иначе, хотя я так и не сумел выделить особенности местного произношения. Разве что согласные здесь звучали мягче.

Местом для практики выбрали рынок – где еще найдешь столько возможностей поговорить с совершенно незнакомыми людьми? Выполняя наставления сестры, Ярвианн то и дело заговаривал с торговками, приценивался, спорил. Причем все это с неподдельным пылом. А поскольку выглядел он юнец юнцом, лоточники, с которыми он вступал в долгие препирательства, частенько посылали его за Край, а некоторые так и еще дальше. Поначалу эти перепалки держали меня в постоянном напряжении. Я еще помнил свой визит к кирнейскому лавочнику и его слова о вспыльчивости эльфов. Но Ярви словно подменили, я вообще еще во время совместных уроков заметил, что отсутствие сестры сказывается на нем положительно. Он утратил всю свою серьезность, от души дурачился, подначивая почтенных антеек, расхваливающих товар, заигрывая с молоденькими и подолгу торгуясь с купцами-мужчинами. Потом мы заглянули в местную харчевню и с приятностью пропустили по кружечке местного пива – темного, с пряно-солодовым привкусом.

А потом я всего на пару минут отлучился в нужный чулан, а когда вернулся, от недавней веселости Ярвианна не осталось и следа. Тонкие губы сжаты, пальцы впились в столешницу и разве что борозды в ней не проложили.

– Что случилось? – Бродивший в голове легкий хмель тут же выветрился. Ярвианн не ответил. Его зрачки были уставлены в одну точку, и лежала она явно где-то за пределами харчевни. – Что случилось? – Я рискнул тронуть его за плечо. Эльф вздрогнул, перевел на меня взгляд. – Что случилось? – в третий раз внятно выговорил я.

– Она отнято мне жизнь, – замогильным голосом сообщил эльф, забывая, не иначе от волнения, правильно связывать слова. В моей голове мгновенно пронеслось с десяток предположений: начиная от подсыпанного в чашку яда и тайной порчи (ран у Ярвианна я точно не видел), заканчивая внезапной влюбленностью в неведомую красотку.

– Что значит «отняла жизнь»? – медленно, чтобы дать Ярви время успокоиться, переспросил я.

– Она сказать… – все так же отрешенно произнес он.

– Она сказала что? – Я пока нисколько не продвинулся к пониманию проблемы.

– Она сказала, что я буду жить.

– Что будешь жить? – Я лишь больше запутался.

– Да, – эльф обреченно кивнул. – Сказала, что будешь жить, с кем будешь жить, где будешь жить. Вся жизнь. Ее нет для меня больше!

Я про себя повторил только что услышанную бессмыслицу. Потом взгляд мой упал на болтавшийся на шее у эльфа разноцветный шнурок с подвешенным к нему камешком-галькой. Всего несколько минут назад ничего подобного у него не было.

– Здесь была женщина? – Разум наконец нашел, за что зацепиться, теперь можно попробовать размотать весь клубок.

– Да, – кивнул Ярви.

– Вы разговаривали?

– Она заговорила со мной. – В серых глазах что-то изменилось. – Я не хотел говорить, она взяла руку, потом сказала, что будет.

– Гадалка! – воскликнул я. – Здесь была гадалка? – повернулся я к мужчинам, сидевшим за соседним столиком. Те недовольно покосились, пожали плечами. Им не было дела ни до нас, ни до неизвестной предсказательницы.

Я лихорадочно осмотрел помещение. Никого похожего на ведьму в харчевне не наблюдалось. Кинулся к суетившемуся за стойкой трактирщику.

– Сюда сейчас заходил кто-нибудь? Женщина, гадалка?

– Марва была, – подтвердил тот. – Она часто заходит. Торгует заговорами, гадает по руке и на цветной нитке. У нее шатер на ярмарочной площади.

Я бросил на стойку золотой – оплату за обед и благодарность за сведения. Беспардонно подхватил эльфа под руку, едва не силой поволок за собой. Все-таки чтение «Неизреченных „глупостей“ принесло свои плоды. Я мог представить, какой катастрофой явилось для Ярвианна предсказание его судьбы. По их логике получалось, раз все о твоем будущем известно, то вроде как и жить незачем, доставай меч – и за Край, ждать нового рождения. Один их герой (имя забыл) так и поступил.

– Идем, идем, – подгонял я эльфа на улице. – Сейчас найдем эту ведьму и разберемся. И вообще, не бери в голову, уверен, что на деле она окажется никакой не колдуньей, а простой мошенницей, а все, что она предсказала, – вранье!

Я нисколько не преувеличивал. Ясновидение – один из видов магии, а магия дается человеку слишком дорогой ценой, она словно бы сжигает его до срока. Недаром магистр Траск в свои тридцать с небольшим выглядел, как дряхлый старец. Не так уж и много тех, кто согласен принести в жертву молодость и здоровье за несколько лет волшебного могущества, да и не у всякого достанет способностей. Но уж те, кто наделен магической силой, не станут предлагать свои услуги по дешевым кабакам, и живут они не в шатрах.

Народу на рыночной площади не убавилось, и все же мы довольно быстро разыскали невысокий круглый шатер, притулившийся между двумя крытыми деревянными рядами, на которых разложили свой товар зеленщики и крестьяне с ближних к городу ферм. Сшитый из желтых и синих полос полог сразу бросался в глаза. Рядом на шесте развевалась тряпица, изображающая орифламму, на ней было написано, что здесь можно приобрести магические средства от любой болезни, а также заговорить амулет на удачу, погадать по руке и на «нити судьбы».

Как раз когда мы пересекали площадь, в шатер входила средних лет женщина – румяная, светлокосая, с ног до головы увешанная бряцающими амулетами.

– Она? – успел я указать на незнакомку Ярвианну. Тот кивнул, заметно оживляясь. – Ну вот, значит, твою гадалку мы уже нашли! – попытался приободрить его.

– Я должен убить ее, – неожиданно заявил эльф. – Если ведьма умрет, ее пророчество не сбудется! – Он огляделся, явно в поисках оружия. Я мог только порадоваться, что Ильяланна заставила его оставить меч на корабле.

– Послушай, мы оба видели эту женщину. – Я дождался подтверждающего кивка. – На вид ей нет и сорока. Так вот, могу тебя заверить, настоящая ведьма так выглядеть не может. Это у вас что колдун, что простой эльф – без разницы, а из людей магия выпивает жизненную силу. Вот если бы к тебе подошла трухлявая старушенция… В общем, я к тому веду, что нам попалась обычная шарлатанка, в Каннинге таких на любой ярмарке хоть пруд пруди.

Но мои слова не произвели на Ярвианна нужного впечатления.

– Я должен убить ее, – продолжал твердить он.

– Ладно, тогда давай так, – потеряв надежду убедить эльфа словами, я решил продемонстрировать ему всю нелепость ярмарочных предсказаний на собственном примере, – зайдем в шатер вместе, я назовусь твоим старшим братом и попрошу сказать, что ждет меня через десять лет. Ты ведь знаешь, что столько мне не протянуть ни при каких обстоятельствах? Если ведьма нагадает мне что-нибудь хоть отдаленно похожее на правду – согласен, убьем ее (я от всей души надеялся, что не придется держать обещание), а если нет – ты перестанешь беспокоиться и пошлешь эту даму за Край. Идет?

Эльф не выразил явного согласия, но хоть перестал косить на мой меч. Впрочем, он и без клинка мог спокойно свернуть неудачливой мошеннице шею. Мы перешли площадь, я первым откинул полосатый клапан и шагнул под полог, Ярвианн следом.

– Эй, кто тут гадает по руке? – выкрикнул я, не обнаружив никого в узком пространстве между стенкой шатра и делящей его на части занавеской. Из-за нее тут же появилась давешняя румянощекая ведьма.

– Что желает господин… господа? – поправилась она, заметив замершего у входа Ярви.

– Господин. – Я широко улыбнулся колдунье. Дамочка была довольно миловидная, да и амулеты на ее шее и поясе больше напоминали банальные украшения. – Моему брату ты уже погадала. А вот скажи-ка мне, красавица, ты и вправду колдунья?

Ведьма не без кокетства огладила платье на боках.

– Конечно, – заверила она. – Так, господин желает погадать?

– Желаю. – Я присел на узкую скамью, стоявшую рядом с пустым столиком. Ведьма устроилась напротив. – Видишь ли, я недавно женился… – Я сделал многозначительную паузу. – Хочу узнать, чего мне ждать через десять лет.

– Детей ждете? – как бы невзначай уточнила колдунья.

– Да пора бы! – простодушно ответил я. – И вообще, хотелось бы узнать, что с моей текстильной лавкой будет? Когда наследников ждать и сколько? – протянул через стол руку гадалке.

– Три ахеля, – потребовала она, прежде чем взяться за работу.

Мелкие монеты брякнули о стол. Ведьма проворно сгребла их и тут же принялась разглядывать мою ладонь, поворачивая так и эдак к свету зажженной на столе свечки. То и дело она задумчиво поджимала губы, глубокомысленно водила собственным пальцем по линиям на моей руке, в общем, ворожила по всем правилам.

– Жена тебе попалась добрая, – через некоторое время протянула она, – в начале следующего года жди первенца. А вот второго сынка заведете не раньше чем лет через пять, а то и восемь. Зато видишь вот эти светлые черточки? – (На моей загрубевшей ладони каких только черточек не было!) – Это ваши дочки! Так что скучать не придется. Лавка твоя будет процветать. Только не уезжай надолго, оставляя жену и дело без присмотра. Через десять лет станешь знатным господином и… да, вижу герб на ладони!

– Да ты что? – восхитился я, но тут же сделал вид, что сомневаюсь в прорицании. – Что-то уж больно сладко у тебя все выходит. А ну-ка скажи, сколько у меня в семье сестер и братьев?

Гадалка метнула взгляд в сторону порога.

– Двое вас братьев в семье, – быстро сказала она и приостановилась.

– Верно! – Я прикинулся, что изумлен ее прозорливостью. Бросил взгляд на Ярвианна. С его лица так и не сошло выражение мрачной решимости. Пришлось продолжить спектакль. Я хитро прищурился. – А сестер?

На этот раз колдунья долго молчала, потом раздумчиво произнесла:

– Нет у вас сестер, добрый господин.

«Еще пара таких удачных ответов, и парень окончательно убедит себя в том, что имеет дело с ясновидящей!» – проворчал я про себя.

– Ну а во сколько лет я умру?

Лицо гадалки сделалось серьезным.

– Это не простой вопрос, господин. Но можно спросить «нить судьбы» – это еще два ахеля.

Без лишних слов я выложил деньги на столешницу.

– Что же, попробуем. – Ловко подхватив монеты, гадалка сняла с пояса вязаный мешочек, ослабила стягивающую горловину бечевку. – Суньте внутрь руку и выберите один из клубков, только вслепую, – потребовала она.

Я повиновался, запустил руку в мешок, отвернувшись, нащупал в нем что-то круглое, мягкое, вытащил – это оказался маленький клубочек зеленой шерсти.

– Еще.

Я еще четырежды повторил всю процедуру. Теперь перед колдуньей лежало пять клубков разноцветной шерсти: кроме зеленого я выудил голубой, темно-синий, коричневый и желтый. Размотав немного нитей всех цветов, женщина повязала каждую на один из пальцев моей правой руки и, придерживая клубки ладонью, приказала:

– Тяните!

Я дернул руку на себя. Четыре нити оборвались, пятый, синий клубок вырвался из рук хозяйки, покатился по столу, разматывая шерсть.

– Вам повезло, господин. Синяя нить – нить жизни. Вы вытянули весь клубок, значит, успеете увидеть не только внуков, но и правнуков. Теперь посмотрим, сколько вам судьба отпустила денег и здоровья. – Ведьма ловко сняла с пальцев нитяные петли и принялась скручивать нити в один пестрый шнурок.

– Взгляни для начала на это. – Пока она возилась с нитками, я успел закатать рукав. Увидев перед самым носом мою печать смерти, гадалка отшатнулась, едва не свалившись с лавки. – Так как думаешь, увижу я своих правнуков?

Ведьма задохнулась от страха. А я уж начал забывать как мое проклятие действует на обычных людей!

– Остался последний вопрос, – продолжил я уже совсем другим тоном, – что такого ты, милая, нагадала этому… юноше, что он решил убить тебя, только бы пророчество не сбылось?

Пышущее здоровьем лицо колдуньи стремительно побелело.

– Я? Я ничего не сказала, я ничего…

Ярвианн приблизился к столу, увидев его сурово сжатые губы, женщина окончательно лишилась дара речи.

– Говори, милая, – проникновенно посоветовал я, – твоя судьба сейчас решается.

Та загнанно переводила взгляд с меня на эльфа и обратно. Вряд ли наши лица казались ей приветливыми.

– Простите, добрые господа! – Лжеколдунья попыталась кинуться нам в ноги, но я не позволил ей подняться со скамьи. – Я ничего дурного не сделала. Этот юный господин щедро заплатил мне за амулет, я погадала ему по руке в благодарность… сказала, что он отправится за море в чужую страну, найдет там свою любовь и останется жить с ней в счастье и богатстве. Мужчинам в его возрасте обычно нравятся такие предсказания. Но я вовсе не ведьма и не знаю, что ждет вас на самом деле. Мне просто нужно чем-то кормить своих детей, вот и рассказываю то, что каждый хочет услышать! Пощадите меня! Пощадите ради них! Я верну деньги…

Заметив, что эльф глядит куда-то за мое плечо, обернулся и я: вихрастая темная головка и еще одна, с волосами посветлее, мигом скрылись в складках ткани. Парнишке вряд ли было больше пяти, девочка – на год или два старше. Посмотрел вопросительно на Ярвианна.

– Пусть живет, – обронил тот и, развернувшись, вышел из шатра.

– Повезло тебе, прорицательница, – вполне серьезно сообщил я ведьме. – Мой брат сегодня необычайно милостив. В другой раз, прежде чем гадать кому-нибудь, дождись приглашения. – Я отпустил руки гадалки, и она без сил рухнула на скамью. – Прощай.

Ярвианн ждал на улице. Почти всю обратную дорогу до порта мы проделали в молчании. Лишь когда в конце улицы замаячили тонкие мачты пришвартованных к причалу судов, эльф обратился ко мне.

– Сестре об этом знать не надо, – четко на эрихейском произнес он.

– О гадалке?

– Да. Я верю, что женщина в шатре – обычная обманщица, но майру орисса[23] все равно убьет ее.

– Почему? – недоверчиво спросил я.

– Потому что даже случайное слово может стать пророчеством, – веско заметил эльф на своем языке. Я прекрасно понял смысл фразы, и даже как-то не по себе стало.

– Ты прав, не станем рассказывать леди Ильяланне об этом случае, – согласился я, представив на мгновение двух маленьких сироток.

Когда поднимались на корабль, Ярвианн снова выглядел веселым и беззаботным. Мне же моя бесстрастная мина далась с трудом.

– Как прошла прогулка? – немедленно потребовала отчета Ильяланна.

– Успешно. – Я вкратце рассказал о нашем выходе в город, упустив только эпизод с колдуньей-шарлатанкой.

– Что же, я рада, что у Ярвианна такой прогресс в эрихейском. Да и у тебя имеются определенные успехи. Но не стоит успокаиваться на достигнутом. Ты еще не избавился от своего вульгарного каннингардского акцента. А у Ярви не так велик словарный запас. Учти это при последующих занятиях.

Я не стал напоминать, что роль учителя на наших уроках отводилась Ярвианну, так что эти пожелания уместнее было бы высказать ему. Вместо этого сказал:

– Странно, что вы свободно владеете эрихейским, а он нет.

– Ничего странного, – фея пожала плечами, – брату всего шестнадцать, и он только второй раз покидает нашу усадьбу…

Гнев вспышкой взорвался в моем мозгу, заставив разом вскипеть кровь в жилах. Я шагнул к самовлюбленной ведьме: «Так парню всего шестнадцать?!» Сразу вспомнилось, как Ярвианн беспомощно висит, словно туша на бойне, весь в шрамах от гномьих трапез. И все эти мучения ради чего? Ради мешка с какими-то там семенами, будь они прокляты!

– Какой же жестокой, бессердечной дрянью надо было быть, чтобы послать шестнадцатилетнего мальчишку одного в погоню по хиллсдунским горам! – От возмущения я забыл, что передо мной могущественная ведьма, схватил Ильяланну за локоть, как обычную капризную стерву (каковой она, по сути, и являлась), собираясь встряхнуть, чтобы пришла наконец в себя, заметила, что мир существует не только ради ее прихоти!

Невидимая волна тут же ударила в грудь, отбросив меня к противоположной стене Ильяланниной каюты, пригвоздила шею к доскам магическим обручем, сковала руки. Я висел, распятый в добром футе над полом, волшебный ошейник грозил раздробить позвонки.

– Твоя грубость непростительна. Но я воздержусь от наказания, поскольку ты искренне заботишься о моем брате. – Серые глаза сузились. – Запомни, впредь поблажек не будет.

Тиски на шее и руках разжались, я снова оказался на полу, еле удержавшись на ногах, и с трудом смог отойти от стены, потирая запястья и горло. Жаль все же, что Ильяланна – женщина. Иначе, будь она хоть трижды ведьма, я бы посчитался с ней в честном поединке и за себя и за ее брата. А так приходилось лишь скрежетать зубами.

– Постой. – Я уже собирался выйти, оставаться дольше наедине с эгоистичной феей было противно, но все та же сила развернула меня, так что перед глазами вновь оказалась тонкая фигура. – Ты должен понять: Ярвианн – не простой мальчишка, он – будущий король, и когда придет его время, я хочу преклонить колени перед истинным властителем, а не перед изнеженным трусом. Наследник клана Золотых Листьев обязан блюсти честь предков, чтобы ни у кого из виеру даже мысли не могло возникнуть, будто их майру дар[24] не способен защитить себя и весь род. К тому же, чему суждено свершиться – то свершится.

Глаза Ильяланны, как всегда, когда речь заходила о будущем возвышении их рода, вновь засветились нездоровым алчным блеском. Фанатичность, с которой она добивалась королевского титула для своего брата, просто пугала.

– «Суждено», «предопределено»… Опять ваши «Неизреченные истины»! Как я их ненавижу! – Мне захотелось со злости плюнуть на пол, но я сдержался: ни к чему давать лишний повод посмеяться над моим «варварским поведением». – Скоро в этом вашем роду только предки и останутся. Мертвые. Вот тогда уж точно никто не посягнет на их величие.

– Не тебе рассуждать о судьбах великого рода, – презрительно бросила фея.

– Да где уж мне!

Я выбрался на палубу, вздохнул посвежевший к вечеру морской воздух. Если бы я нанимался телохранителем к самой Ильяланне, очень может быть, что я плюнул бы на все и сошел на берег. Но ее брат, похоже, действительно нуждался в защите, особенно если сестрица и впредь станет посылать его с поручениями в пасть к гоблину! И я остался.

Обогнув Костяной мыс, «Улыбка» пересекла условную черту, отделяющую Эрихейское море от моря Новис. Может, мне показалось, но вода за бортом вроде стала темнее. Судно больше не удалялось в открытое море, и то и дело по левую руку открывался вид на Антейское побережье, а потом и на Гарьерские леса. На третий день после выхода из порта Антеи мы бросили якоря в гавани Реста. Это название было для меня новым. Вдоль берега шли сплошные песчаные отмели, поэтому к пристани мы прибыли на ялике. А лошадей и вовсе повезли выгружать куда-то в другое место.

В порту Ильяланну и ее брата (ну и меня с ними) уже ждал шикарный экипаж. Легкий, золоченый снаружи и обшитый коричневой замшей изнутри, он плавно покачивался на стальных рессорах. Вкрадчиво постукивали колеса по ровной мостовой. Карета доставила нас к двухэтажному особняку на западной окраине Реста. Дом из белого камня стоял на невысоком холме, задние окна обращены к морю.

– Кирианн, – вместо приветствия бросила фея вышедшему встречать ее эльфу, – поселишь этого человека в спальню рядом с комнатой Ярвианна. Проследи, чтобы ему приготовили постель и ванну.

Эльф склонился в низком поклоне. Ильяланна прошла мимо, едва взглянув на него. Я же притормозил, не зная, следовать ли мне за феей или дождаться, пока меня проводит Кирианн. Разогнувшись, последний одарил меня не самым любезным взглядом, но в остальном был – сама вежливость: отвел в предназначенную мне комнату, позвал служанку, больше похожую на графиню, которая наполнила мне теплой водой ванну и взбила перину на кровати, после чего тактично удалилась. Только-только я привел себя в порядок, явился тот же эльф с сообщением, что Ильяланна желает меня видеть.

Гостиная, где ожидала фея, отличалась простотой и удобством. У правой стены – небольшой камин с ширмой-витражом из цветного стекла. В паре шагов от него на полу – мохнатый бискарский ковер, на нем расставлены удобные мягкие кресла, в центре – столик с чашками для тофры. Противоположную от камина стену занимал шкаф-поставец с книгами, вдоль двух других стояли диваны. Никаких картин в вычурных рамах или мраморных статуй, вроде тех, что я видел в Дор Хейве.

– Садись, разговор будет длинным, – в обычной приказной манере начала Ильяланна.

Я уселся в обитое рытым бархатом кресло. Сиденье упруго подалось, принимая вес тела, приглашая откинуться на мягкую спинку, но взгляд застывшей в кресле напротив эльфийки не располагал к расслабленности.

– Завтра ты станешь майерлингом Золотых Листьев, – подчеркивая интонацией каждое слово, выговорила она. – Хочу, чтобы ты заранее усвоил кое-что. Все, кто встретится тебе здесь или в нашей гарьерской резиденции, являются отпрысками младшей ветви. Ни с кем из них, ни с мужчинами, ни даже с дамами, тебе не пристало здороваться первым. Можешь вовсе игнорировать их, если хочешь, но не вздумай расшаркиваться.

– А что, майерлинг обязательно должен быть невежей? – попытался сыронизировать я.

Но фея не поддержала моего тона.

– Наш сегодняшний разговор необходим для того, чтобы ты до конца осознал, с чем тебе предстоит столкнуться. Здесь дело отнюдь не в вежливости. Любая поблажка будет расценена вейру вонд[25] как проявление слабости. У нас с ними могут быть общие интересы, общий дом и общие враги. Но никогда ни один виеру не может и не должен стать твоим другом. Помни, когда погибнет последний из майерлингов, младшая ветвь станет старшей. Сейчас от этой желанной цели виеру Эдор Элил отделяем только мы с Ярвианном, завтра ты станешь третьим препятствием. Так что не стоит питать иллюзий по поводу их доброго к тебе отношения.

– Какие славные у вас родственнички…

– У нас славный род, и этого достаточно. Теперь о твоих обязанностях. Став майерлингом, ты получишь неограниченный доступ ко всем ресурсам клана: деньги, имущество, все, чем мы владеем, будет в твоем распоряжении, любой из ти-виеру станет повиноваться твоим приказам. Свобода майерлинга ограничена только долгом перед родом и главой клана. Отказ исполнять указания майру дар является изменой и карается немедленной смертью. – Фея сделала паузу. Я кивнул, давая понять, что принял к сведению сказанное. – Это главное, что ты должен знать, с остальным постепенно освоишься сам. Если есть вопросы, можешь задать сейчас.

– У вас есть явные враги среди кланов? – подумав спросил я. Все-таки меня в первую очередь взяли телохранителем, надо же понять, от кого конкретно защищать Ярви.

– Все кланы желают падения Эдор Элил. – (Я мысленно вздохнул; впрочем, чего я ожидал, если у эльфов даже собственной родне довериться нельзя?!) – Но кланы, в которых к власти пришли младшие ветви, жаждут этого чуть больше, чем дом Серебряных Звезд.

– Почему?

– Правильный вопрос. – Ильяланна уселась в кресле поудобнее, из чего я заключил, что рассказ будет длинным. – Представители старшей ветви в большей степени, чем младшие, наделены магическими способностями. Поэтому с их гибелью клан теряет значительную часть своей силы. Род Золотых Цветов утратил свою старшую ветвь вместе с гибелью королевы Эльвейн, бывшей их майру дар. Пятнадцать лет назад не стало майерлингов Пурпурных Цветов. – (Я не стал говорить, что знаю, кто постарался «обломать ветки» этому славному роду.) – Теперь, как ты уже знаешь, старшие ветви остались лишь в домах Серебряных Звезд и Золотых Листьев. Если нас не станет, майру вонд[26] останется только в правящем клане. Выбор сделается невозможным, поэтому либо Собор изменит правила, позволив младшим участвовать в избрании короля, либо Ги Ильмариенну придется взять жену из слабого рода. Их общие потомки формально будут ровней сводным «братьям» из Исмин Дир.[27] После того как ты дашь клятву и немного попрактикуешься в общении с моими ти-виеру, мы отправимся в Гарьер. Кстати, твое произношение до сих пор хромает. Возьмем хотя бы название столицы…

– Гиарьер, – старательно копируя блеющие интонации чужой речи, повторил я.

– Уже лучше, – сморщила носик ведьма. – Я скажу брату, чтобы до отъезда он еще позанимался. И еще, я заметила, что после Антеи ты стал относиться к нему покровительственно. Не смей этого делать! Помни, сколько бы лет ему ни было, он при желании может тебя одной рукой по стенке размазать.

– Простите, миледи, а можно узнать, сколько лет вам? – решил я уточнить на всякий случай.

Фея некоторое время хмуро смотрела на меня, потом вдруг рассмеялась.

– Нет, я не юная дева, если ты об этом подумал, – сказала сквозь смех. Я смутился, действительно мелькнула такая мыслишка. – В год Битвы Четырех Стихий мне уже исполнилось пять. Так что я действительно «старая ведьма». Если больше нет вопросов, можешь идти. Церемония начнется завтра с восходом солнца.

Одна из комнат рестской резиденции представляла собой как бы маленький храм. Интересно, эльфы совсем не строят больших святилищ богам или мне просто не повезло их увидеть? С другой стороны, иметь алтарь для принесения даров у себя дома, под боком, довольно удобно. На рассвете Ярвианн и еще один эльф (я пока помнил не все имена) отвели меня в домашнее святилище. Ильяланна уже была там. Второй сопровождающий остался за дверью, а Ярви проследовал со мной к алтарю, показал на каменный уступ, покрытый бархатным ковриком. Я, согласно ритуалу, опустился на колени перед главой рода.

Фея прочла длинную молитву, обращаясь к Прародительнице Неба, которая, как я уже понял, была у эльфов в большом почете. Потом я произнес заученные слова, прося майру дар сделать меня своим «братом». Речь на эльфийском мне вполне удалась, вышла всего одна заминка, и то лишь оттого, что я остановился набрать в грудь воздуха.

Теперь наступал главный момент.

– Отрекаешься ли ты добровольно от прежнего имени? – торжественно вопросила Ильяланна.

В груди у меня тоскливо заныло. Я и не представлял, что это так сложно – отречься от своего родового имени. Ладно, я ведь принял решение!

– Да, – чувствуя себя предателем, через силу выдавил я.

– Ныне ты – Раэн Золотой Лист, и имя твое и верность навсегда принадлежат майру дар клана. Клянешься ли жизнью и кровью служить роду?

– Да.

Я боялся, что церемония затянется, но после произнесения клятвы Ильяланна отошла от алтаря.

– Осталось лишь принять знак клана, – сообщила она, подходя ко мне. – Расстегни ворот.

– Это еще зачем? – не понял я.

– Каждый из нашего рода носит на своем теле знак Золотого Листа.

– Раньше вы ничего об этом не говорили. – Я нахмурился. Нанесение татуировки казалось мне сродни тому, как таврят скот на летних пастбищах – чтобы не спутать, где чья животина. Леди Ильяланне, видите ли, недостаточно клятвы, она желает окончательно наложить на меня свою хозяйскую ручку!

– Этой традиции больше тысячи лет. Без нее обряд будет незаконченным.

Однако я не торопился расстегивать рубаху.

– Ярви, покажи ему свой знак, – чуть раздраженно потребовала леди.

Тот с готовностью принялся быстро расстегивать пуговицы.

– Не надо, – остановил я его, припоминая, что действительно во время нашего посещения хиллсдунского храма видел над самой ключицей у эльфа вытатуированный золотом миниатюрный лист. – Хрен с ним, одним клеймом больше… – Я обреченно ругнулся, оттягивая ворот.

На узкой ладошке феи появился лист майлинеру. На вид – самый настоящий, только словно бы изрезанный, так что оставшиеся прожилки напоминали тонкое кружево. Я уже понял, что вместо экзекуции с иглами предстоит некая магическая процедура. Тем временем Ильяланна примерилась влепить мне золотой листик на шею, прямо под левым ухом.

– Погодите, – снова запротестовал я, – так он будет слишком заметен.

– Именно это нам и нужно. – Ильяланна глядела на меня с укоризной, словно на капризного ребенка. – Будь ты эльфом, можно было бы поставить знак пониже, как у Ярвианна. Но поскольку ты человек, лист должен сразу бросаться в глаза, чтобы мои собратья знали, с кем имеют дело.

– Почему бы тогда не поставить клеймо мне на лоб! – заметил я одновременно возмущенно и насмешливо.

– Не ерничай! – строго оборвала меня Ильяланна и, не дожидаясь возражений, приложила ладонь с листом к моей шее. Кожу тут же немилосердно защипало.

– Ссшшш… – невольно зашипел я. – Больно же!

– А как же. – На лице эльфийской ведьмы читалось удовлетворение. – Рождение всегда причиняет боль и плоду и матери. А ты у нас только что вновь родился. Поздравляю, Раэн, майерлинг Эдор Элил! И не делай такое страдальческое лицо. Я же терплю. – Ильяланна продемонстрировала руку с фигурным ожогом на ладони. Это произвело на меня впечатление, хотя я знал, что к вечеру от ожога не останется и следа. Я потянулся к собственной шее, но, едва коснувшись новой отметины, отдернул пальцы.

– Спасибо, им дарро,[28] – пробормотал, скривившись.

– Им майру дарро, – поправила меня «старшая госпожа».

Как ни хотелось себе признаваться, но к вечеру я порядком вымотался. Все-таки волнительный выдался денек. Отречение, клятва, праздничный обед… Ярвианн пошел к себе спать, и мне не мешало лечь пораньше. Но только я принялся расстегивать кафтан, в дверь негромко, но настойчиво постучали. Я обернулся. Кто бы это? Ильяланна и ее брат такими церемониями, как стук, себя не утруждали, входили в мою спальню, как в свою собственную. А для «слуг» вроде поздновато. От резкого движения кожу на шее под недавней татуировкой засаднило. Вовремя удержал ладонь от того, чтобы не потереть больное место – стало бы только хуже. Поминая про себя недобрым словом эльфийские обычаи, которые предписывают терпеть ритуальную боль, не прибегая к специальным настоям (весьма эффективным, между прочим, как я убедился на собственном опыте), открыл дверь. В комнату без приглашения впорхнула незнакомая эльфийка. Я слегка опешил.

– Закройте дверь. – Дамочка улыбнулась, уголки ярко-красных губ лукаво приподнялись, огромные синие глаза с поволокой на мгновение прикрылись ресницами.

Улыбка показалась мне призывной, так же как и запах духов, разлившийся по комнате. Я тряхнул головой, прогоняя морок, прикрыл створку.

– Что вам угодно, леди?

– Поговорить.

Продолжая недоумевать, я указал ей на стоящее рядом со столом кресло. Сам присел на кровать.

– О чем?

– О-о-о, так, вообще. Хорошая беседа – изысканное удовольствие, к тому же здесь не так часто бывают гости.

– Гхм, гхм… – Я прокашлялся, чтобы скрыть изумление. – И о чем же вы желаете беседовать? – осторожно, опасаясь какого-то подвоха, осведомился я.

– О любви.

Сам не пойму, как кокетливая фея оказалась у меня на коленях. Я и охнуть не успел, как тонкие руки обвились вокруг моей шеи.

– Мидели, я… – Больше я ничего не успел сказать. Вопреки своему утверждению, леди явилась ко мне явно не для беседы.

Через пару часов она выскользнула из постели, оставив меня выжатым как лимон. Вернее, так мне казалось, но мгновение спустя, увидев, как Линлиенна (моя новая знакомая) облачается в платье, я почувствовал, что желание вновь возвращается ко мне.

– Я могу остаться… – вернувшись для прощального поцелуя, заметила эльфийка, – если… – она замолчала, полураскрытые губы чуть касались моих, – если дашь слово жениться на мне до исхода месяца.

Державшие ее в объятиях руки разжались сами собой.

– Прости?

– Я хочу, чтобы ты женился на мне. – В нежном голосе проскочили требовательные нотки.

– А вы не слишком торопитесь, леди?

Честное слово, я не был готов к таким сюрпризам.

– А чего нам ждать? – Ее голосок снова был приторно медовым.

– Вообще-то у меня есть невеста. – Стоящая передо мной женщина была восхитительна, но я не настолько потерял голову, чтобы после одной ночи жениться на первой встречной, пусть даже фее.

– Хорошо, – после минутной заминки согласилась она, – я дам тебе неделю на раздумья. Но не тяни, а то могу и передумать! – Игриво чмокнув меня в щеку, Линлиенна скрылась за дверью.

– Н-да… – Рука, потянувшаяся почесать в затылке (было отчего!), наткнулась на вытатуированный лист, забытая в бурные часы боль тут же напомнила о себе. – Н-да-а-а… – повторил, сморщившись.

Утром, явившись по вызову леди Ильяланны, я испытывал определенные опасения. Но моя майру дарро, похоже, не знала о ночном происшествии. Ее поручения на весь день увели меня из усадьбы, так что с леди Линлиенной мы, хвала богам, не встретились. Я решил забыть вчерашнее приключение, в целом приятное, но с привкусом какой-то неправильности.

Но едва стемнело, в мою дверь снова постучали. Вздохнув, отправился открывать, на ходу придумывая, как повежливее объяснить фее, что наш брак невозможен. Однако за дверью оказалась вовсе не она. Золотоволосая прелестница с острыми ушками так же непринужденно вошла в спальню. Со странным предчувствием я медленно притворил дверь…

«Помешательство» продолжалось. В третий раз, увидев незнакомку на пороге, я уже не удивился. Может, у них здесь мода спать с мужчинами-людьми? Или они увлеклись экзотикой? Так или иначе мне такое увлечение нравилось. Феи были истинными волшебницами во всех отношениях. Жениться, подобно леди Линлиенне, две ее соотечественницы не предлагали, но каждая намекнула на возможность новой встречи.

На четвертый день после заката в мою комнату вплыла леди Вивианна. Нас представили друг другу после принятия меня в клан. Кем-то там она была в своей младшей ветви, но я не запомнил титула.

– Майерлинг Раэн… – Я вовремя удержался от вежливого поклона. – Слышала, леди Линлиенна и леди Авиллинн уже посетили вас.

– Извините, не совсем понимаю, о чем речь? – Я постарался, чтобы мое лицо ничего не выражало. Какую бы цель ни преследовали дамы, удостоившие меня своим посещением, распространяться об их визитах я не собирался.

– Как я понимаю, их старания пропали даром, ни одна не добилась вашего согласия на брак, – игнорируя вопрос, продолжила фея. – Что же, это говорит в пользу вашего ума. Потому не стану прибегать к дешевым уловкам… – Вивианна улыбнулась и особым образом так повела плечами, что я понял – предыдущие дамы в подметки ей не годятся по части соблазнения. Впрочем, она тут же погасила улыбку. – Перейдем к делу. Предлагаю вам заключить со мной брачный контракт, в обмен вы получите двадцать тысяч лорров и все привилегии супруга, какие пожелаете.

Я чуть не поперхнулся.

– Интересное предложение, – заметил хрипло.

Вивианна надменно кивнула.

– Скажите, откуда такой интерес к моей персоне, точнее, к браку со мной?

Фея несколько минут задумчиво глядела на меня.

– Я не дам своего согласия, если не буду знать причины, – решил я подстегнуть ее.

– Вы плохо изучили наши обычаи. – Вивианна не сумела скрыть презрения. – Скажем так, брак с майерлингом дает такой, как я, определенные преимущества.

– Какие?

– Вряд ли вы поймете.

– Что ж, в любом случае я не собираюсь связывать себя семейными узами, – не менее едко ответил я.

Снова на несколько минут повисла пауза, потом леди Вивианна поднялась с предложенного мною кресла.

– Жалкий, ничтожный смертный, недостойный выпавшего на его долю счастья, – отчеканила она, величественно покидая комнату, так что я еще несколько секунд мог любоваться великолепными изгибами ее фигуры.

«Боюсь, теперь паломничество красоток в твою спальню прекратится!» – насмешливо заметил про себя. Слова Вивианны меня не задели, хотя жаль, что не доведется свести знакомство с еще парочкой ее «сестренок».

Однако же фее удалось пробудить мое любопытство. А поскольку расспрашивать было практически некого, я решил, не раскрывая причины интереса, выведать о брачных обычаях эльфов у леди Ильяланны.

– Скажите, а если Ярвианн решит жениться, он сможет сам сделать свой выбор? – кстати ввернул я во время очередного разговора о будущем ее брата.

– Естественно, – кивнула фея. – Я ведь тебе говорила, любой майерлинг, тем более майру дар, свободен делать все, что пожелает.

– Ну а если избранница будет, на ваш взгляд, недостойна его? – уточнил я, зная, сколь трепетно Ильяланна относится к чести клана и тому подобной ерунде.

– То есть? – неподдельно удивилась она.

– Ну к примеру, если он влюбится в смертную девушку?

– Что за глупости! Старший клана Золотых Листьев никогда не сделает ничего, что опорочит семью или умалит ее достоинство.

– А если бы я взял в жены, например… например, леди Вивианну?

– Что, Вивианна уже сделала тебе предложение? – Губы феи сложились в насмешливую ухмылку.

– Я просто привел пример.

– Мне известно обо всех четырех твоих «примерах». Не стоит отпираться. Рада, что не ошиблась в тебе – майерлинг не опустится до мезальянса с женщиной из младшей ветви!

– Вообще-то я руководствовался совсем иными побуждениями. – В интерпретации Ильяланны выходило, что я отверг ее соотечественниц из глупой гордыни. Мне не хотелось, чтобы мои поступки расценивали подобным образом.

– Что же за причины у тебя были? – заинтересовалась майру дар.

– Во-первых, я вообще не собираюсь жениться, – довольно угрюмо буркнул я. – Во-вторых, если помните, я люблю другую женщину.

– Оу, а я и позабыла про твою каннингардскую невесту! Да и непохоже, чтобы ты думал о ней день и ночь. Так что, полагаю, будь та же Линлиенна из майерлингов и приложи чуть больше старания, ты бы и не вспомнил ни прежнюю любовь, ни все остальное. Не беспокойся, – усмехнулась она, – ни у нее, ни у других не будет шанса. Завтра мы отбываем в столицу.

Гарьер не похож на другие города. Он вообще не похож на город.

После двухдневной скачки мой новый конь – чудесное существо гнедой масти с темной шелковой гривой и покладистым характером – поднялся на холм и замер на вершине как по команде. Рядом осадили своих лошадей Ильяланна и Ярвианн. Взгляду открылась волшебная долина. Примерно так я себе представлял луга и перелески, раскинувшиеся на склонах Незримой Горы – страны, где обитают боги и царит вечная весна. В здешних лесах даже листва майлинеру имела совсем другой, нежный желто-зеленый оттенок. К тому же золотые гиганты соседствовали с зарослями молодого падуба и ольхи, хватало и грабов с их резной листвой, а над протоками омывающей долину Верии клонили кроны серебристые ивы.

Теперь о городе: если бы им майру дарро не сказала заранее, я принял бы раскиданные здесь и там дворцы в окружении рощ за чьи-то отдельно стоящие поместья. В моем представлении город – это каменные мостовые, дома, выстроенные стена к стене, ну или через улицу; выложенные камнем площади; защитный вал, наконец. Ничего подобного здесь не было. Вместо площадей – заливные луга, камнем выложены только дороги, соединяющие резиденции-поместья. Улицы я увидел уже позже, во время визита во дворец Ги. Вот там действительно имелись мостовые, несколько зданий с крытыми галереями, площадь с фонтаном и каменная колонна, увенчанная фигурой «Летящей Ифет».

– Где же у вас городская канцелярия, биржа, торговые ряды? – спросил я, когда кони спустились с холма. – Не может быть, чтобы в Гарьере не было ни трактиров, ни лавок, иначе как жить?

– О каких лавках ты говоришь? – уточнила Ильяланна.

– Гончарные, оружейные…

– Каждый из доменов сам производит оружие и все прочее для своих нужд. Эльфы не держат лавок, поскольку никто из чужаков все равно не купит их товара. Купить меч, изготовленный другим кланом, значит признать, что твои собственные оружейники недостаточно хороши. И станешь ли ты носить одежду, вытканную, например, Пурпурными Цветами, если знаешь, что каждый из них желает твоей смерти, а ткачихе ничего не стоит вплести в канву отравленную нить? То же самое с бакалейщиками…

– Можете не продолжать, им дарро, я все понял. Действительно, эльфийским домам нечего предложить друг другу, кроме быстрой смерти.

– Если тебя это утешит, на острове посреди реки есть целый торговый квартал, там живут люди, и там можно сколько угодно шляться по пивным и. лавкам. Многие так и поступают.

– Надо будет поддержать этих «многих». – Я со значением посмотрел на Ярвианна. Тот предостерегающе указал глазами в сторону сестры. – Хотя вообще-то что мы там забыли…

Гарьерская усадьба Золотых Листьев была отстроена в том же стиле, что и Дор Хейв. Или правильнее будет сказать, что Дор Хейв являлся уменьшенной копией здешнего дворца. Внутренний двор столичной резиденции представлял собой регулярный парк, где деревья были подстрижены в виде всевозможных фигур, а клумбы разбиты строго по линейке. По мне, так подступавшая снаружи к кованой ограде роща была куда милее. Но Ильяланна была сторонницей строгих форм и порядка. Не успели мы приехать и разместиться (моя комната уже по традиции оказалась по соседству со спальней Ярвианна), как она погнала несчастных ти-виеру стричь недостаточно ровную траву на газоне. А грациозные эльфийки с повадками императриц и тряпками в руках отправились по десятому кругу натирать ступени парадной лестницы и полы в залах.

– Теперь мне отчасти понятна врожденная ненависть вейру вонд к своим старшим собратьям, – попробовал пошутить я как-то, когда мы с Ильяланной едва не споткнулись в коридоре о согнувшуюся над ведром поломойку, чем заработал убийственный взгляд от последней и длинную нотацию от моей майру дарро.

– Прибереги свое остроумие до королевского бала. Там, если будет охота, можешь потренировать его на равных себе.

– А мы идем на бал? – не слишком обрадовался я новости.

– Ежегодный прием во дворце гарьерского правителя, – пояснила фея на ходу, – нечто вроде военной поверки для кланов. Являются все, чтобы доказать, что все еще сильны и процветают. Собственно, ради него мы и тащились через полконтинента.

– Я-то вам там зачем?

– Слишком много врагов в одном месте. Мне нужен кто-то, чтобы присмотреть за Ярвианном, а если что – прикрыть ему спину. Кто-то из наших противников может решить, что это удобный случай избавиться от наследника одного из старших домов.

– Но почему не взять охрану из ваших соотечественников? Любой из ти-виеру далеко превосходит меня в искусстве владения мечом.

– На прием не принято брать оружие, – сообщила фея.

– Все равно, – настаивал я, – от них и в обычной драке будет больше пользы. Я неплохой кулачный боец, и где-нибудь на городской улице или в лесу от меня был бы прок, но только не на эльфийском званом вечере.

– Ерунда. Я уже обо всем подумала. Кстати, тебе нужен выходной костюм. Отправляйся к моей портнихе, она снимет мерку.

Портниха, в тот день обмерявшая мой торс с плохо скрываемым неодобрением, судя по выражению лица, должно быть, тоже считала, что на торжественном приеме мне не место. А может, дело в другом: я был раза в полтора шире в плечах большинства ее соотечественников, и мастерица заранее жалела той прорвы драгоценной парчи, что пойдет на костюм. Но приказы леди Ильяланны здесь никто не обсуждал. Вечером ко мне в комнату пожаловал Кирианн, он был одним из тех, кто входил в отряд Ильяланниных телохранителей, приехавших с нами в столицу.

– Вам может пригодиться, – кладя на край стола объемистый фолиант, произнес он и вышел, не дожидаясь, пока я отвечу или хотя бы взгляну на принесенную книгу.

На обтянутой кожей обложке значилось: «Трактат о том, как подобает вести себя на малых и больших приемах, свадьбах, похоронах, конных прогулках, а также и в иных обыденных случаях». Не без труда разобрал я золотую вязь. Открыл книгу – хвала богам, дальше шрифт был вполне читаемым, без многочисленных хвостиков и завитушек, а то мне при моем небогатом опыте на прочтение каждой страницы недели не хватило бы.

Пролистал главу о поведении за обеденным столом, потом еще главу о «малых и больших приемах». Не нашел для себя ничего нового. Правила этикета, преподанные мне еще в Карской академии, ничем не отличались от тех, которые предлагал читателю неизвестный мне эльфийский автор. Я и прежде знал, за сколько шагов прилично отвешивать поклон даме или с какой стороны обходить стул, подсаживаясь к общему столу. Но я не сразу отложил «Трактат», наткнувшись на закладку, отмечавшую забавнейший раздел, где говорилось о том, как приличный эльф должен ухаживать за дамой.

«…Не следует сразу дарить понравившейся вам даме букет алых роз. Красный – цвет страсти, а на первых порах следует сдерживать свои порывы. Не стоит также отправлять и белые цветы. Они символизируют вечное успокоение и смерть…» – и так далее. Я зачитался до глубокой ночи.

То, что намеченный бал – не рядовое событие, я понял, как только увидел наряд нашей майру дарро. Даже не наряд, а диадему… корону… не знаю, как назвать возвышавшийся у нее надо лбом головной убор. По форме он больше всего напоминал надетую на голову вазу. Только не подумайте, что корона выглядела грубо или безобразно. Это было настоящее ювелирное чудо, но его основу представляли золотые полосы толщиной в палец. Они изображали переплетавшиеся между собой ветви майлинеру. На ветвях, естественно, были золотые листья, спаянные из тончайшей проволоки, а на перекрестьях ветвей распускались бриллиантовые цветы. (Наконец-то я увидел цветущие майлинеру!) Все это смотрелось потрясающе, но ума не приложу, как у нашей феи не переломилась шея от чудовищного веса.

– Вы готовы? – Майру дар вплыла в комнату в своем драгоценном уборе. Корону дополняло не менее роскошное платье, тоже золотое, льнущее к телу, с длинным, сейчас перекинутым через сгиб локтя шлейфом.

– Да, – ответил Ярвианн.

– Нет, – в унисон ему заявил я.

Эльфийская модистка на свой манер отомстила мне – уж не знаю за что: должно быть, за ущемленную гордость своих братьев по крови. В сшитом ею стеганом дублете я сам себе напоминал праздничную постель для новобрачных – с шелковыми занавесочками, атласными подушечками и морем никчемных лент и помпонов. Тьфу!..

– Я не надену это на люди, – как можно тверже сообщил я Ильяланне.

– Наденешь, – безапелляционно возразила та. – Ты теперь майерлинг Золотых Листьев и не должен ронять честь клана!

– Да я опозорю его одним своим видом!

– Глупости. Это прекрасный костюм. В меру нарядный и пышный.

Я мысленно застонал, сжав до боли зубы. Ярвианн тихо млел от смеха за спиной у сестры.

– Что такое? – безошибочно почувствовав подвох, повернулась к нему фея.

– Ничего, им майру дарро, – тут же скроив серьезную мину, заверил он.

Самое обидное, что на эльфе такой же вычурный наряд смотрелся вполне уместно. Даже красиво. Я еще раз бросил взгляд на свое отражение в зеркале: медведь, зашитый в стеганый тюфяк!

– Миледи…

– Хватит разговоров, мы опаздываем. – Не слушая возражений, Ильяланна царственно вскинула голову и направилась к выходу.

Ярви, подмигнув, пошел за сестрой. Мне ничего не оставалось, как последовать за ними.

Я не страдаю избыточной чувствительностью, но, прибыв в королевский дворец, ясно почувствовал, в какой гадюшник попал. Наше появление вызвало подлинный фуpop, но фурор особого свойства – недоброжелательный. Еще бы: телохранитель – человек, вот уж есть на что посмотреть! Нет-нет, открыто никто на нас не пялился. Но я кожей ощущал эти неприметные скользяще-косые взгляды, острые и ядовитые, словно отравленные клинки. Здесь все улыбались друг другу, и никто никому не был рад. Подбородок Ильяланны взлетел еще выше, уж не знаю, каким образом она умудрялась удерживать свой грандиозный убор на голове при таком положении шеи. Мы прошествовали через анфиладу роскошных залов. Не спрашивайте про тамошнюю обстановку, сплошной калейдоскоп переливающихся занавесей, хрустальных люстр, ковров, зеркал едва коснулся моего сознания, сосредоточенного на том, чтобы достойно исполнять свою роль. Что должен делать телохранитель на приеме? Охранять нанимателя. В моем случае нанимателей было двое. Ильяланна приказала присматривать за Ярви, но, судя по тем самым колющим взглядам, ей и самой могла потребоваться защита. «Глупости! – прервал я себя. – Какая опасность может угрожать эльфам на торжественном приеме? Интриги интригами, но не станут же они устраивать резню на глазах у короля?»

Мы как раз достигли тронного зала. У боковой стены (а не в дальнем конце на возвышении, как я ожидал) восседал на троне Ги Ильмариенн. Он был в черном с серебром камзоле, пурпурный королевский плащ небрежно перекинут через спинку кресла. Трон меньшего размера рядом пустовал, я уже знал, что король – вдовец. При нашем появлении Ги поднялся и весьма сердечно поприветствовал леди Ильяланну. Ярвианн тоже удостоился дружеского кивка. Не остался без внимания и я; темная, четко очерченная бровь чуть заметно приподнялась, когда взгляд правителя остановился на вытатуированном на моей шее знаке.

– У тебя новый телохранитель? – с непередаваемой интонацией поинтересовался он у Ильяланны.

– Да. – В ответе звучал вызов. Но король его не принял, он глянул куда-то в сторону, и тут же за спиной у Ильяланны возник эльф, пододвинувший стул леди.

– Присаживайся, – пригласил Ги. – До ужина далеко, я хотел бы побеседовать.

Мы с Ярвианном почтительно отступили к стене. Отсюда хорошо просматривался зал, да и разговор правителя и леди Золотых Листьев был прекрасно слышен. Вот только велся он на эльфийском языке. Как ни далеко я продвинулся по пути изучения чужой речи, воспринимать на слух обычный разговор все еще было сложно. Вроде бы все слова понятны, а на то, чтобы соединить их воедино и уловить смысл, уходила масса времени, я даже вспотел, пытаясь угнаться за мыслями собеседников. Особенно отвлекало то, что окружавшие нас гости то и дело подходили к Ярви и заговаривали с ним. Следить за ходом сразу нескольких бесед оказалось для меня непосильной задачей. И я, плюнув, перестал прислушиваться, а сосредоточился на наблюдении. Жесты и выражения лиц иногда говорят больше, чем слова. Правда, и тут меня ждало разочарование: эльфы весьма искусно носили маски веселости и благодушия. И хотя враждебность прямо-таки витала в воздухе, она не имела определенной направленности. Все ненавидели и презирали всех, и все, скрупулезно придерживаясь этикета, не позволяли чувствам выплеснуться наружу.

– Ты приняла в клан человека, – убедившись, что смертный телохранитель Ильяланны отвлекся на бойкую дамочку, вертевшуюся рядом с Ярвианном, полувопросительно произнес Ги.

– Ему я доверяю больше, чем своим ти-виеру.

– Если так, – осторожно начал правитель, – почему не поправить дела клана с помощью брака?

– Ярвианн еще слишком молод.

– Я не о нем, я о тебе.

– Я не унижу себя замужеством с мужчиной младшей ветви. – Губы Ильяланны сложились в презрительную улыбку.

– Я, собственно, имел в виду себя.

Слова правителя пробили брешь в броне высокомерия, которой окружила себя фея. Презрительная улыбка сползла с лица.

– О чем вы говорите, Ги! Вы не можете сделать мне предложение.

– Почему? Однажды я уже предлагал тебе свою руку. Не думаю, что у тебя найдутся претензии к древности моего рода. Так что?

– Ты знаешь ответ. – Ильяланна понизила голос до шепота. – Женитьба на мне сделает тебя майру дар Золотых Листьев. А это место по праву принадлежит моему брату! Я еще могла бы выйти замуж, когда был жив отец, но ты предпочел жениться на Яванне.

– Не стоит тревожить дух покойной, им дарро. Яванна ожидает нового рождения на том Краю полуночи или уже замкнула еще одно звено в цепи перерождений. К тому же, если помнишь, именно ты оставила меня когда-то, решив посвятить себя Прародительнице Неба.

– Я услышала зов.

– Знаешь, – Ильмариенн в сомнении покачал головой, – иногда мне кажется, ты выдумала историю о зове, чтобы прикрыть свою непомерную гордыню. Ты ведь всегда мечтала, чтобы твой клан непременно стал первым.

– Да, и никогда не скрывала этого.

– Это так важно для тебя?

– Так же, как и для тебя.

– Я не столь честолюбив, – снова покачал головой король.

– Еще бы, всевластный Ги, сидя на троне, может позволить себе немного поиграть в скромность! Я тоже забуду об амбициях, как только Ярвианн взойдет на престол!

– Право, я бы уступил ему свое место прямо сейчас, если бы мог.

– Но ты не можешь! – Ильяланна рассмеялась. Потом, вспомнив, где находится, резко оборвала смех. – Прости, опять меня занесло. Я не желаю ничего, кроме того, что мой род заслужил по праву. Через полсотни лет эльфийский Собор изберет нового короля. Трон Гарьера должен перейти к клану Золотых Листьев. Да свершится предначертанное! Ярвианна назовут Ги, и я смогу наконец отдохнуть от забот и подумать о себе. А до той поры…

– Ясно.

Появившийся в дверях зала мажордом провозгласил о начале ужина.

Ги Ильмариенн поднялся с трона, предложил Ильяланне опереться на его руку. Та с независимым видом положила ладонь ему на локоть. Первыми они прошли через услужливо распахнутые двери в зал с накрытыми для пиршества столами.

– Красивая пара, не находишь? – наклонился я к уху Ярвианна.

Тот скривился, словно уксуса хлебнул.

– Чем он успел тебе досадить? – спросил я эльфа. – Я еще в Маледо, когда мы груз забирали, заметил, что ты смотришь на него с неприязнью.

– Он хитрая лживая мразь. Как только орисса может терпеть этого лицемера! – сверля спины идущих впереди нас правителя и своей сестры, процедил сквозь зубы Ярвианн.

– А что такого этот лицемер сделал? – следя, чтобы нас не подслушивали, поинтересовался я.

– Он обманул ее. – Глаза Ярвианна гневно сверкнули.

«Никогда бы не подумал… – Я внимательнее всмотрелся в короля, который что-то рассказывал на ходу нашей фее, но так и не нашел скрытого притворства в благородных чертах. – Может, я что-то не так понял?»

– Как это, обманул? – тихонько уточнил у эльфа.

Ярвианн оторвался от созерцания парочки, повернулся ко мне, помедлил, потом все-таки счел достойным доверия:

– Они должны были пожениться. Задолго до моего рождения. Но в то время в роду Пурпурных Цветов осталась единственная наследница старшей ветви. Женившийся на ней мог претендовать на старшинство в обоих домах – это лишний голос в Собрании. И он нарушил слово, данное сестре, и женился на леди Яванне.

– Во-он оно что…

Дальше наш разговор прервался: когда мы рассаживались за столами, между мной и Ярвианном ухитрилась втереться вертлявая эльфиечка. Она тут же принялась беззастенчиво охмурять юного майерлинга. А я решил, что не стоит им мешать: все-таки влюбленная фея – лучшая компания, чем какой-нибудь мнимый приятель из соперничающего рода.

Ужин прошел благополучно, впереди нас ждали танцы. Я думал, что буду спокойно стоять где-нибудь у стеночки и издали наблюдать за своими «подопечными». Но не тут-то было. Эльфийские дамы, как видно решив посмеяться над заезжим увальнем, принялись приглашать меня. Хотя, возможно, дело было не в их извращенном чувстве юмора. Для честолюбивых красоток из младших родов я как майерлинг представлял такой же интерес, как и для ти-виеру женского пола из Золотых Листьев. В любом случае я не умел танцевать здешних танцев и не собирался устраивать потеху для окружающих.

– Простите, миледи, я не танцую, – с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить, объяснял я очередной приставучей феечке, начисто перекрывшей мне обзор своей монументальной прической. Ярвианн, для которого нынешний прием тоже был первым выходом в свет, в отличие от меня, стенок не подпирал. Он вовсю кружился по залу с той самой соседкой по столу, а я мог только тянуть шею из-за чужих голов, чтобы не выпускать его из виду.

Спасение явилось в лице леди Ильяланны. Покинув своего венценосного ухажера, она подошла ко мне и знаком поманила Ярвианна. Тот послушно оставил партнершу, присоединился к старшей сестре.

– Для первого раза достаточно, – сообщила нам фея и направилась к выходу прямо через зал; танцующие пары вынужденно расступались.

Ильмариенн перехватил нас у самой двери.

– Уже уходишь, им дарро? – спросил с грустной улыбкой.

– Полагаю, что дала достаточно поводов злым языкам, теперь можно и отдохнуть до нового приема.

– Доброй ночи.

– Благодарю за приятный вечер, им Ги. – Фея присела, прощаясь с королем, потом, подобрав повыше шлейф, устремилась по длинному коридору к выходу из дворца.

Мы с Ярвианном отвесили правителю по поклону и поспешили следом.

– Присматривай за ней хорошенько, малыш, – негромко обронил Ги, когда я проходил мимо.

Я ничего подобного не ожидал, поэтому не нашелся сразу с достойным ответом. Уже отойдя на несколько шагов, обернулся, но двери бального зала закрылись, так что я никого не увидел. Недавние слова Ярвианна насчет «лицемерной мрази» теперь показались мне весьма уместными. Моя майру дарро могла давать мне какие угодно прозвища, но чтобы какой-то расфуфыренный молодчик, пусть даже король, позволял себе так ко мне обращаться?! Мысленно пообещал при случае припомнить это наглому эльфу.

В особняк мы вернулись глубокой ночью. Но кто-то из виеру позаботился, чтобы меня ждала горячая ванна. Я засыпал с мыслью, что в жизни майерлинга есть свои приятные стороны.

– Бурый…

Я открыл глаза, под веки словно песка насыпали, и вообще ощущение было такое, будто и не ложился. А я-то возмечтал, что сумею проспать хотя бы до полудня.

– Бурый! – требовательно повторил голос.

Я сел в постели, потирая глаза. У изголовья стоял Ярвианн.

– Ярви? Что случилось? – тут же подобрался я.

– Ничего. Идем на озеро, искупаемся.

Вокруг Гарьера было несколько крупных озер, самое ближнее – Йенно, недалеко от усадьбы Золотых Листьев.

– Ты что, рано же еще!

После антейского приключения наши с Ярвианном отношения окончательно утратили налет официальности; я и вправду стал воспринимать его как младшего братишку, и эльф, в отличие от сестры, ничего не имел против.

Я уже примерился снова завалиться на подушку.

– Ты как хочешь, а я пойду. Вода сейчас как парное молоко, и тихая…

Ярвианн направился к двери.

– Постой! – окликнул его я. Что я за телохранитель, если отпущу парня одного. – Я только оденусь.

– Поторопись, – предупредил он, – скоро Ильяланна проснется.

– И что?

– Найдет для тебя и для меня более полезное занятие.

– Это точно!

Я быстренько покончил с гардеробом. По утренней росе мы пешком отправились на берег Йенно. Солнце еще не показалось из-за горизонта, хотя розовый воздух уже был наполнен его предчувствием. Пахло травой, влажной землей, лесом, короче, пахло «утром». В полдень вы никогда не почувствуете такого запаха. Озерная вода, когда мы дошли, оказалась подернута белой дымкой, отчего сходство с молоком только усилилось.

Ярвианн скинул одежду и, пробежавшись по песочку, нырнул в парную воду. Всплеска почти не было. Я медленно снял свою рубаху, штаны. Поеживаясь на свежем ветерке, осторожно вошел в воду – она и вправду оказалась теплой и ласковой. Окунулся с головой. Волны побежали во все стороны, закачались кувшинки со спящими в них крохотными водяницами. Окончательно освоившись, набрал воздуха и сделал пару пробных гребков. Брызнули из-под руки хрустальные искры-капли, разбуженные водяницы испуганно посыпались с кувшинок в воду. Потом разглядели, что никакой опасности нет, закружились вокруг, словно маленькие белые рыбки, забавно щелкая по воде хвостами. Потом и вовсе обнаглели, принялись играючи кусать за ноги. Я пытался отогнать мелких разбойниц, но лишь раззадорил их. Когда уже собирался сбежать на берег, подплыл Ярвианн, начертил пальцем на воде какой-то знак, и озорницы, обиженно махнув напоследок хвостами, отстали.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Потом мы плавали наперегонки, лежали на берегу и снова плавали. Я был рад, что эльф вытащил меня на озеро, давно не испытывал такого – словно в детстве оказался, когда отец возил меня летом в деревню, к родичам. Возвращаться в особняк не хотелось, но фея могла нас хватиться, да и проголодались мы, как орки.

Вернувшись, мы, не сговариваясь, завернули к боковому входу. Ярвианн рассчитывал, что наша отлучка останется незамеченной. Ильяланна настаивала, чтобы он отказался от «опасных прогулок по Гарьеру» (кроме Торгового острова сюда входили все окрестные леса и озера), а он не хотел ее сердить. А уж я – тем более! Но стоило нам пройти ворота, на дорожке показалась спешащая навстречу фея из ти-виеру.

– Майру дар просит вас срочно пройти в зеленую приемную, – чуть запыхавшись, с поклоном сообщила она. Ярвианн прошел мимо: непонятно даже, услышал ее или нет. Я еще не набрался эльфийской спеси, поэтому коротко бросил: «Сейчас придем».

Наскоро переодевшись, мы спустились в зеленую Приемную. Я еще плохо ориентировался во дворце, так что компания Ярви была как нельзя кстати. Эльф как обычно без стука толкнул двери. В комнате кроме Ильяланны находились Кирианн и незнакомый мне эльф в дорожном костюме.

– Ярвианн, ты задержался, – недовольно произнесла фея. – Садись, послушай, – указала она на свободное место справа от себя. – Амиранн прибыл из Гвиреи, у него тревожные новости. – И добавила, переводя взгляд на меня: – Тебе тоже не мешает вникнуть в семейные дела.

Кирианн тут же подскочил, освобождая мне кресло. Лишнего сиденья в комнате не нашлось, и бедняге весь разговор пришлось простоять столбом по левую руку от майру дар.

Судя по лицам присутствующих, вести и впрямь были тревожными. Но мне, толком не разбиравшемуся в клановой политике, не сразу удалось поймать суть разговора. Хотя с переводом проблем не возникло – приезжий докладывал неспешно и обстоятельно.

– Войска императрицы захватили Гвирею, и весь север страны теперь принадлежит Империи.

– Мы это уже знаем, – кивнула головой фея. – С падения Гвиреи прошло больше двух месяцев.

– За это время войска успели разобраться с оставшимися в живых сторонниками гвирейского короля и принялись за купцов и банкиров.

– Нормальное поведение захватчиков. Надеюсь, наши партнеры изъявили полную покорность новой власти?

– Естественно, им майру дарро. Но это не помогло. – (Светлые брови вопросительно приподнялись.) – Анхорнцы конфисковали казну ссудной компании Белсона, разграбили дома Озло и Хафра. Дьемону и Рутти удалось вывезти свои активы, но они оказались в осажденном анхорнцами Калехе. Думаю, их капиталы постигнет та же участь, ибо дни города сочтены.

– Прискорбно, – задумчиво протянула фея. – Что вы предприняли, чтобы уменьшить убытки?

– Ваши виеру в Гверистане сейчас вывозят оставшиеся незахваченными фонды из страны. К Рутти отправился наш человек с посланием, но удалось ли ему встретиться с банкирами, нам неизвестно. Из Калеха вот уже неделю не доходит никаких известий. Плохо еще и то, старшая госпожа, что оккупанты опустошают кассы только тех, кто так или иначе связан с нами.

– Вы уверены? – Ильяланна сохраняла спокойствие.

– Да, им майру дарро. Виллориенн из Анхо передал через меня свои опасения. Он считает, что императрица нацелилась на наш Анхорнский банк.

– Ерунда, – прервал гонца Кирианн, – зачем старой карге разорять собственный карман? Одно дело дельцы из Гвиреи, другое – свои, анхорнские.

– Отдохни до завтра, Амиранн, а потом возвращайся. Я передам с тобой несколько писем к партнерам в Империи и в Гверистане. Леди Виенн снабдит тебя долговыми расписками наших анхорнских друзей. Нужно выводить вклады из Анхорна, но постепенно, не одним махом, а потихоньку, «ломтиками». Кирианн, отправь своих братьев подыскать несколько компаний и частных лиц на землях ее величества. Пусть возьмут крупные займы у наших партнеров. Если с деньгами возникнут затруднения, пускай берут товары. Когда придет время расплачиваться, вернем их собственные расписки. Я хочу, чтобы уже к концу года наши анхорнские «сундуки» были пусты.

– Но имперское отделение приносит самые большие доходы, – возразил Кирианн.

Ильяланна ответила не ему, а своему брату:

– Смотри и учись Ярвианн: иногда, чтобы все сохранить, нужно пожертвовать большей частью этого «всего». Лучше понести серьезные потери при выводе капиталов из Анхорна сейчас, чем через полсотни лет утратить саму возможность вести дела на берегах внутренних морей. Кстати, Амиранн, объявите гверейскому правителю, что мы снижаем процент по займам на войну против имперцев и повременим с истребованием старых долгов. И надо послать такое же сообщение нашим друзьям в Эрихее на случай, если они решат выступить против своего старого врага. Займись этим, Кирианн. Амиранн, до утра свободен.

– Эрихея не вступит в войну с Анхорнской империей, – поделился я своими соображениями, когда оба эльфа откланялись.

– В этом году – нет и в следующем тоже, – кивнула фея. – Но лет через пять или даже через десять, когда старая Цехила сожрет всех противников помельче, Его Светлости Ги-Васко придется взяться за меч.

– Я так понял, ваш… наш клан снабжает золотом банкирские дома в Анхорне и Гверистане? – решил я проверить свои выводы.

– А также в герцогстве Эрихейском, Сарбакане, Антее и во всех прочих калифатах и княжествах, где чеканят монету. Эдор Элил тайные партнеры всех мало-мальски значительных ссудных домов по берегам обоих морей.

– И теперь Анхорнская волчица решила объявить войну еще и вашим капиталам?

– Отдаю должное твоей сообразительности, – благосклонно улыбнулась леди. – Действительно, императрица явно решила обчистить банкирские сундуки. Время от времени нуждающиеся правители совершают подобные рейды. Плохо то, что старая дама отправилась в поход под знаменами Благолепного. Эррэ в этом своем воплощении всегда недолюбливал эльфов. Так что боюсь, в этот раз просто переждать бурю не удастся, придется строить «мельницу и стену».

– Мельницу и стену? – не понял я.

– Стену – чтобы защититься от урагана, мельницу – чтобы воспользоваться ветром и намолоть муки впрок. Это значит, что мы должны притормозить победоносный поход госпожи Цехилы Анхорнской и ее генералов, снабдив ее противников оружием или деньгами на его покупку. Как бы там ни было, императрица действительно очень стара. Им и нужно-то продержаться всего несколько лет. А среди императорских отпрысков, может, и найдется кто-то, чьи политические таланты не уступают талантам Великого Морвейда, но ни у кого из них не будет двухсот лет для воплощения своего замысла.

– Ну Морвейд ведь тоже не сам и не сразу построил свое царство, у него были продолжатели, потомки…

– У Морвейда не было прямых потомков, – напомнила Ильяланна. – И я не имела в виду его продолжателей, я говорила о двухсотлетнем правлении самого Великого Короля.

– Но, позвольте, – рассудительно начал я, – вы сами неоднократно и весьма доходчиво объясняли мне, что бессмертие недостижимо для людей. А теперь…

– Морвейд не был бессмертным. Но он царствовал более двухсот лет и за это время мечом и дипломатией сумел сколотить величайшую в мире империю.

– Хм, небывалый долгожитель, – недоверчиво протянул я.

– Я не сказала, что он жил двести лет.

– Но как же…

– Ладно, слушай, это поучительная история, к тому же имеет некоторое отношение к нашим сегодняшним проблемам. Ярвианн, тебе это тоже может быть полезно.

– Я знаю «Хроники Морвейда» наизусть, – заверил, поднимаясь со своего кресла, Ярвианн. – Если позволишь, сестра, я лучше потренируюсь во дворе в стрельбе из арбалета.

Ильяланна оценивающе оглядела брата.

– Ладно, иди. Итак, – продолжила она, когда у нее остался единственный слушатель, – однажды совсем еще молодой король анхов отправился на охоту. Погоня за оленем увлекла его далеко от прочих загонщиков, незаметно для себя он углубился в гарьерские леса, а когда опомнился, дорога назад была утеряна. Несколько дней он скитался в зелено-золотой чаще, но ни солнце, ни звезды не могли указать ему верный путь, а потом, к несчастью, он встретил Эльвейн – королеву эльфов.

Последнюю фразу Ильяланна произнесла уж очень патетично, так что я решил уточнить, почему «к несчастью»?

– Потому что Морвейд с первого взгляда влюбился в прекрасную королеву, а та оказалась достаточно сумасбродной, чтобы ответить на его чувство. Эта любовь принесла множество бед не только самим влюбленным, но и их народам!

– Что-то я не припомню ничего такого в легендах. Или у вас и эту историю рассказывают по-другому? По нашим преданиям, Морвейд победил полчища орков и в награду получил от этой вашей королевы молодость без старости и жизнь без смерти.

– Так все и было, – усмехнулась фея. – Но сначала дослушай до конца. Королева пожелала соединиться браком со смертным. Для этого ей нужно было согласие всеобщего Собора. Старейшины, не желая, чтобы правительница унизила себя союзом с человеком, поставили Морвейду условие: чтобы заслужить руку их королевы, он должен изгнать орков из золотого леса и всех окрестных земель. Они думали, задача невыполнима. Но, как ты знаешь, король совершил этот подвиг ради своей возлюбленной. Он разгромил армию Ляодана, вождь гоблинов с остатками войска отступил в горы, потеряв во время бегства волшебную флейту. Вместе с ней орки утратили былую силу и больше уже не оправились от поражения. Победитель торжественно вступил в Гарьер и обвенчался со своей феей. Однако жизнь человеческая коротка, а Эльвейн желала любви вечной. Тогда она второй раз нарушила заповеди предков и обратилась к величайшему колдуну того времени – Вермориеру. Тот обещал сделать ее мужа бессмертным, если она доверху заполнит золотом пещеры Эфата. Королева поверила хиллсдуну. («Так, Вермориер – хиллсдун!» – сделал я для себя еще одно открытие.) Опустошив сундуки своего клана и гарьерскую казну, она купила у колдуна заклинание «вечной жизни» и сама совершила обряд. Но конечно же гном обманул. Морвейд не стал бессмертным, но стал морлоком.

– Морлоком?! Ходячим трупом?! – Сама мысль причислить Великого Короля к живым мертвецам показалась мне кощунственной.

– Да, морлоком, самым первым. Не путай с мертвяком, поднятым магией из могилы. Тело Морвейда осталось нетленным, но часть души умерла, оставив в оболочке лишенный чувств разум. Когда Эльвейн поняла, что супруг больше не отвечает ей взаимностью, было слишком поздно. Морвейд покинул ее, вернувшись в Хейм.[29] Обезумевшая от горя королева повела войско в пещеры, чтобы наказать подлого колдуна и его народ. Но никто из тех, кто ушел с ней, не вернулся в золотые чащи. А сама Эльвейн стала заложницей Вермориера на долгие двести лет. Все это время проклятые норуны беспрепятственно рыли тоннели под нашими лесами, и никто не решался покарать мерзавцев из боязни навредить пленнице. В конце концов королева усыпила бдительность подгорных сторожей, согласившись стать невестой их правителя, и сбежала из мрачного Подземья. Однако она не могла пережить стыд за те несчастья, что причинила своему народу, и, явившись в Гарьер, приняла яд. Морвейд же продолжал жить, и даже меч, погубивший бога, не мог даровать ему смерти. На нем затягивались любые раны, дух оставался привязан к телу заклинанием. Устав нести бремя вечности, король обратился к Ильмариенну, принявшему последний вздох Эльвейн. В обмен на Меч Откровения он получил от нового эльфийского владыки ключ, размыкающий заклятие, после чего продолжил цепь перерождений.

– Невеселая история, – сказал я, дослушав. – И какую же мораль молодые эльфы выносят из «Хроник Морвейда»?

– Интересы клана превыше самой большой любви, – убежденно произнесла Ильяланна. – И то, что нельзя доверять хиллсдуну, – это прописная истина. Но на твоем месте я бы обратила внимание на другое: вечность по плечу не каждому!

– Понятно. – Я мог бы сказать, что тоже сделал один нехитрый вывод: «Даже эльфийская королева может влюбиться в простого смертного», но не стал раздражать майру дарро своими умозаключениями.

С отъезда Амиранна минула неделя. Нынче у Ильяланны не было насчет брата и соответственно на мой счет никаких планов, и она позволила нам свободно распоряжаться своим временем. Ярвианн заявил, что намерен весь день валяться в постели и читать – такого с ним на моей памяти еще не случалось. Ну и я решил последовать его примеру. Нашел в богатой домашней библиотеке Эдор Элил исторический роман на эрихейском, залег с книгой на заправленную в мое отсутствие кровать. Чтиво оказалось так себе, так что я охотно отвлекся на странный шорох за дверью. В другом месте подумал бы, что скребется мышь, но в доме Золотых Листьев не водилось грызунов, иначе Ильяланниным ти-виеру было бы несдобровать. Сами обитатели усадьбы обычно передвигались по ней совершенно бесшумно, так что я решил выйти и посмотреть. Однако коридор, когда я чуть приоткрыл дверную створку, оказался пуст. Прислушался – вроде никого. Перевел взгляд на пол – у самого порога, свернутая в трубочку вокруг цветка синего ириса, лежала записка. Я поднял письмо и, выйдя в коридор, прошелся до лестницы. Никого. Вернулся в спальню, развернул коротенький свиток.

«Раэн Эдор Элил, приглашаю вас для беседы в шестом часу после полудня в рощу за Кленовым мостом». Подписи не было, но мне не нужно было гадать, чьим почерком написано послание, внизу стоял хорошо знакомый мне оттиск «М.Д.Э.Э.». Массивный перстень с печатью, отметивший бумагу, носила леди Ильяланна – нынешняя майру дар Золотых Листьев.

Я несколько минут повертел в руках цветок и свиток. Потом, не доверяя собственным глазам, а главное памяти, достал из ящика в столе переданный мне Кирианном трактат. С возрастающим волнением перелистал страницы, нашел нужную.

Точно! Любовная записка. Я даже присел на кровать, чтобы собраться с мыслями.

Не может быть, чтобы Ильяланна приглашала меня на тайное свидание. Хотя почему не может? «Потому что не может, и все!» – осадил сам себя. Перед глазами нарисовался образ гордой феи, заливающейся презрительным смехом при виде неудачливого поклонника. Я затряс головой, отгоняя наваждение. К чему тогда эта записка? Чья-то шутка? Но Ильяланна никогда не снимала перстня. Возможно, она сама решила зло подшутить над своим телохранителем? Вот это – в ее стиле.

«Не пойду!» – решил я, забросив записку вместе с цветком в тот же ящик стола, что и «Трактат о том, как подобает вести себя…». Солнце только-только перевалило за полдень. Делать мне в общем-то было нечего. Можно позвать Ярвианна потренироваться на пару в фехтовании. Но я не пошел к эльфу. Еще через полчаса заметил, что раздраженно меряю шагами собственную комнату. «Что, если женщине просто стало одиноко?.. В конце концов, она ведь тоже человек! Тьфу… Ну не человек, конечно, но все равно! Постоянно жить, ожидая получить удар в спину от собственных родственничков, тут любой… любая… И вообще, кто я такой, чтобы отказываться?» В памяти всплыл поцелуй, которым фея наградила меня за спасение брата. Странное он оставил впечатление. «Не вздумай поддаться!» – приказал я себе, но это не помогло. «Если не пойдешь, никогда не узнаешь, что же это все-таки означало», – пискнул предательский голосок внутри меня, страстно желавший, чтобы мои мужские качества оценили по достоинству. И хотя голосок был слабый, ему удалось победить и мою «несгибаемую волю», и «человеческую гордость». В три часа после полудня я оделся и, оседлав коня, отправился к Кленовому мосту.

«Поеду, посмотрю, что там и как, – оправдывался сам пред собой. – Если леди замыслила заманить меня в ловушку, я сумею заметить какие-то приготовления и улизнуть до назначенного часа».

Кленовый мост и ручей, через который он был переброшен, лежали в стороне от четырех основных резиденций, как раз на полпути к Торговому острову, о котором упоминала Ильяланна в первый день нашего приезда. Я уже не раз мотался туда и обратно по ее поручениям, так что дорогу знал. Миновав ручей, спешился, привязал коня в густом орешнике, быстренько обошел небольшую рощу. Никого и ничего подозрительного. Впрочем, было еще слишком рано, даже для возможной засады. Решив дождаться, но скрытно, назначенного часа, я завел своего жеребца еще глубже в заросли, а сам облюбовал себе место в густой высокой траве на опушке, в которой легко было спрятаться, да и вряд ли кто-то додумался бы высматривать меня на открытом лугу.

Время тянулось медленно. Я лежал в траве, закинув руки за голову. В небе плыли беззаботные облака, легкие, почти прозрачные. Рядом едва заметно покачивала соцветиями пахучая медуница. Весь луг утопал в цветах, в роще изредка пересвистывались птицы. Странное чувство охватило меня. Я так старательно гнал от себя мысли о смерти, не позволяя ни на минуту расслабиться, так боролся с ними, боясь, что, подобно рже, они разъедят мою волю. Но здесь, лежа в душистых зарослях и любуясь безмятежно-голубым небом, я позволил тягуче-сладкой боли заполнить сердце. Интересно, старики так же остро ощущают красоту мира, который предстоит покинуть, или им все успело приесться за долгую жизнь?

Ближе к вечеру земля донесла дробный стук копыт. Я быстренько перевернулся на живот и, стараясь не выдать себя, раздвинул траву. В рощу въезжала Ильяланна. Она не стала сразу спешиваться, объехала орешник верхом.

Я поздравил себя с удачным выбором места для наблюдения. Да и коня моего она не заметила.

Никого не найдя на условленном месте, леди соскочила с седла и прогулялась до моста и обратно, все время посматривая на ведущую к нему дорогу. Через четверть часа я решил, что увидел достаточно. Непохоже, чтобы фея готовила для меня ловушку. Значит, ей действительно нужно со мной встретиться. Незаметно покинув наблюдательный пункт, я пробрался к спрятанной в зарослях лошади, отвязал ее и уже открыто вышел на опушку.

– Ты следил за мной! – возмущенно накинулась на меня майру дар, раньше чем я произнес хотя бы слово. – Неважно! – заранее отмела мои возражения. – Немедленно убирайся отсюда! Мне не понадобится телохранитель, а Ги Ильмариенн может подумать, что я ему не доверяю. Возвращайся домой, к Ярви…

Озарение, молнией пронзившее меня на последних словах, разом заглушило муки уязвленного самолюбия: «Фея явилась в рощу на свидание не со мной, а с этим двуличным Ги!»

– Ярвианн! – Холодея от одной только мысли, что могло произойти, я бросил в руки ничего не понимающей Ильяланне злосчастную записку и кинулся к своему коню. Шпоры впились в бока, посылая животное с места в галоп. Ветки хлестали по плечам и лицу, но я едва замечал их.

«Не успею!» Зародившееся в душе дурное предчувствие не желало отпускать, нашептывало, что уже слишком поздно. «Не успею!» В отчаянии я принялся нахлестывать несчастную лошадь.

Особняк встретил меня тишиной.

– Ярвианн! – крикнул я, вваливаясь в пустой холл. Никакого отклика. – Ярви! – Я взлетел на второй этаж по широкой лестнице. Дверь в покои эльфа была второй справа. – Ярвианн… – Не надеясь на ответ, я распахнул дверные створки. Никого.

Остановился на пороге, мучительно соображая, куда мог отправиться юный эльф. И тут ушей достиг приглушенный лязг металла. Покрутив головой в поисках источника звука, я бросился к окну. В саду шел неравный бой. Десяток эльфов в черных колпаках с прорезями для носа и глаз, с мечами в руках наседали на прижавшегося спиной к стене дома Ярвианна. Правда, благодаря избранной им позиции атаковать одновременно всем десятерым не удавалось. Так что пока он отбивался от троих, остальные кружили с клинками наготове, ожидая своей очереди и надеясь углядеть брешь в обороне.

«Живой!» Но мгновенное облегчение тут же сменилось новой волной страха: самое ужасное будет, если Ярви погибнет сейчас, у меня на глазах. Вовремя подавил готовый сорваться с губ крик. Любая мелочь, оклик, неожиданный звук могли отвлечь одинокого бойца и помешать ему в схватке. Быстро, но осторожно я поднял раму, взобрался на подоконник, оттуда переступил на карниз. Убийцы внизу были слишком заняты схваткой или чересчур уверены в себе, никто не глядел на окна. Я продвинулся, сколько смог, вдоль фасада в сторону Ярви, а потом прыгнул. Собирался сбить своим телом сразу троих, но один в последний момент глянул вверх и успел, гад, увернуться. Эльфы, на которых я свалился, смягчили падение лишь отчасти. Я резко ударился ступнями о землю, боль пронзила до самых коленок. Не удержавшись, повалился на бок. Тут же перекатился, вскочил на ноги. Вроде ничего не сломано, хотя правую ногу, кажется, все-таки отбил или подвернул. Приволакивая ее, отступил к стене, по пути отразил мечом удар, направленный в голову. Мое падение внесло-таки сумятицу в ряды нападавших. Один из сбитых мной так и не поднялся, другой сидел на земле, зажимая ладонью глаз, – очень удачно получилось приложить его рукоятью меча по лицу. Кроме того, еще один эльф на мгновение отвлекся, и клинок Ярвианна вонзился в его руку. Пока его место занимал другой, я умудрился придвинуться к Ярви вплотную.

– Прывет! – бросил он, когда мы оказались плечом к плечу.

– Привет. Мягче первый слог, – поправил я по привычке. Отбитая нога мешала свободно двигаться, к тому же, несмотря на частые тренировки с Ярвианном, я все еще не достиг эльфийских высот фехтования. Семеро облаченных в черное парней явно превосходили меня в этом искусстве. Однако я пока держался и намерен был держаться, пока не прибудет подкрепление. Хотелось верить, что Ильяланна правильно истолковала мое восклицание, хотя теперь я уже начал жалеть, что не разъяснил ей свою догадку. Замешательство нападавших длилось совсем недолго, и теперь они удвоили усилия, пытаясь подавить наше сопротивление. Мне все сложнее становилось отражать удары. Странно, что никто из них не принес с собой арбалет. «Ах да, убить соперника вне поединка считается позорным… – припомнил я одно из вычитанных мною в последнее время эльфийских правил. – А вдесятером на одного, выходит, ничего, нападать можно, урона для чести – никакого!»

Эльфийская сталь уже оставила на моем теле несколько отметин, пока, по счастью, не слишком серьезных. У Ярви был вспорот камзол на боку, но крови я не заметил.

– Иль фэса, оттари![30]

Ильяланна совершила ошибку, которой я сумел избежать. Она решила заранее предупредить брата о своем появлении. Ярвианн машинально задрал голову на крик и пропустил выпад. Клинок должен был войти справа у основания шеи, я не успевал отвести его. Все, что я мог сделать из своей позиции, – это подставить под удар собственную руку. Сталь с хрустом вошла в плоть, двинулась вниз, рассекая мышцы. Я еще подивился легкости, с которой закаленный клинок проходит сквозь тело. За мгновение до того, как потерять сознание, я вогнал свой меч в левое межреберье противника. Дальше была темнота.

– Держись за свет, – донеслось до меня откуда-то издалека.

«Как можно держаться за свет?» – хотел возмутиться я, но не сумел открыть рта. К тому же во тьму, в которой я пребывал, не проникало ни единого лучика. Не считать же светом это красноватое марево, давящее на глаза? Или все же стоит присмотреться? Я напрягся, вглядываясь в мутно-багровые пятна, и темная стена вдруг раскололась, в узкую щель ударило нестерпимое сияние – я с трудом разлепил веки.

– Молодец! Продолжай держаться. – Знакомое, но какое-то изменившееся лицо склонилось надо мной. Леди Ильяланна.

– Ярви… – едва слышно выдавил я. Разомкнуть губы оказалось еще тяжелее, чем открыть глаза.

– Он здесь. С ним все в порядке. – В поле моего зрения немедленно появилась расстроенная физиономия ее брата. У меня же с души разом отлегло.

– Что с моей рукой? – спросил я хоть и тихо, но почти весело. Я прекрасно помнил, как нацелившийся в Ярвианна эльф врубился в мое левое плечо, странно, что он не развалил меня до самого пояса! Сейчас же я совершенно не чувствовал свою левую половину.

– Рука на месте. – Ильяланна откинула край прикрывавшего меня одеяла, и, скосив глаза, я смог увидеть свою забинтованную конечность. Повязка переходила на грудь, дальше я разглядывать не стал. Что-то все же не то было с лицом феи, у нее было такое выражение, такое… такое лицо могло быть у моей матери. (Я не про внешность, как вы понимаете!) – Я сложила расколотые кости и сшила сухожилия. Но печать пришла в движение, Бурый, у тебя совсем не осталось времени.

– Ничего, – постарался я улыбнуться.

Я и вправду не испытывал ни малейшего сожаления: главное, я успел: Ярвианн спасен, теперь можно спокойно дожидаться нового перерождения, пусть даже не на склонах Незримой Горы, а в Бездне. Хотя нет, было еще кое-что, что я должен сообщить Ильяланне.

– Кирианн, – прошептал я наклонившейся надо мной фее. – Кирианн подбросил ту записку. И он дал мне книгу о ваших обычаях, где говорилось, что приглашение, присланное с диким ирисом, – просьба о тайном свидании. Если бы не это, я бы не был в лесу сегодня… – Столь длинная речь далась мне нелегко, к тому же я боялся, что леди мне не поверит. Но в серых глазах вспыхнуло понимание.

– Значит, Кирианн… – Идеально очерченные ноздри точеного носика хищно раздулись.

– Миледи, я хотел бы, чтобы родители узнали, где моя могила, – попросил я напоследок им майру дарро.

– Прости, Бурый, у тебя не будет могилы. – Рука с тонким кинжалом поднялась и опустилась, отточенный клинок легко проник сквозь грудину. Резким движением Ильяланна обломила подпиленную у самой рукояти сталь. Тело на деревянном ложе дернулось и тут же затихло.