Глава 10. Хогвартс-экспресс

— Почему бы не аппарировать прямо к поезду? — спросила я. — Зачем рисковать быть увиденными в магловском Лондоне?

— Это опасно, когда многочисленные волшебники пытаются аппарировать в одно и то же место в одно и то же время, — сказал Снейп. — Учитывая, что платформа сама имеет ограниченный размер, выбор был либо создавать сотни портключей, привязанных к различным временам, что было сочтено чрезмерно сложным и затратным, либо просто сделать так, чтобы каждый приезжал через магловский Лондон.

В этом действительно был смысл.

Что не имело смысла для меня, так это само требование всем волшебникам приезжать в магловский Лондон. Почему бы семьям волшебников не телепортироваться напрямую в городок возле Хогвартса, просто оставив поезд маглорожденным?

Мы вошли внутрь вокзала Кингс-Кросс. Он был очень большим и невероятно людным.

Я не видела никакой платформы 9 и 3 / 4, но Снейп уже рассказал, в чем там хитрость. Оставалось непонятным, не играл ли он со мной; заставить меня вбежать в стену на полной скорости — шутка довольно жестокая, и если так всё и окажется, я найду способ заставить его поплатиться.

Как бы то ни было, я замечала там и сям неуместно одетых детей, несущих большие сундуки, и было их достаточно, чтобы мне оставалось только удивляться, как обычные люди ничего не замечают год за годом. Даже если подобное происходило всего лишь дважды в год, этого вполне достаточно для возникновения конспирологических теорий.

Я не имела ни малейшего представления, как волшебники собирались поддерживать секретность после изобретения сотовых телефонов. Заклинаний изменения памяти (и какой же внушающей ужас была сама их идея) будет недостаточно, как только фотографии окажутся загружены в интернет.

Снейп проводил меня до прохода. Я скорчила рожу и протолкнула свою тележку с сундуком сквозь стену. Он оставался позади, потому что, если бы прошёл первым, я бы осталась одна в магловском Лондоне, что стало бы хорошей возможностью меня похитить.

Как ни странно, в одиночку по другую сторону я буду в большей безопасности. Волшебники не станут игнорировать магию так, как это делают маглы, и с таким большим количество родителей, приглядывающих за своими чадами, нападающим вряд ли хоть что-то сойдет с рук.

Это было объяснение, выданное Снейпом, и оно звучало довольно разумно.

Он не последовал за мной; предположительно, не хотел подчеркивать факт моей особенности перед кем-либо из Пожирателей Смерти на другой стороне.

Я проверила, что капюшон скрывает лицо, и устремила пристальный взгляд на паровоз. Если на магловской стороне я думала, что люди одевались несуразно, то на этой всё было ещё хуже. Паровоз выглядел так, словно прибыл с Дикого Запада, и он был покрашен в красный.

Повсюду были коты и совы, и коты сновали между сотнями ног. Неожиданно я порадовалась, что так и не купила себе кота; было легко потеряться в толпе такого размера, и Снейп обвинил бы меня в преднамеренном убийстве животного.

Я сумела проскользнуть сквозь толпу и справилась с погрузкой своего сундука на поезд. Помогло и то, что он был пустой; всё важное находилось в моей мошне. Так было легче маневрировать, и как только я доберусь до школы, то смогу вытащить наружу лишние вещи, вроде одежды и школьных книг; вещи, уничтожением которых люди вряд ли будут утруждать себя, и это освободит больше места для чего угодно, что мне захочется хранить в своей мошне.

Но даже так, погрузка сундука потребовала приложения всех сил, — уж очень я была хилой — и никто, включая большинство взрослых, не спешил мне помочь. Не улучшало ситуацию и то, что на этой стороне было не так уж много родителей-маглов; очевидно, большинство из них осталось на магловской части вокзала.

Снейп настоял, что прибыть на платформу необходимо на час раньше, но даже так, первые несколько купе уже были полностью забиты к тому моменту, когда я сумела затащить свой сундук на борт. Я нашла пустое купе в середине поезда, и заняла его. Почему-то я сомневалась, что оно останется пустым.

Дверь в купе открылась как раз тогда, когда я изо всех сил пыталась закинуть наверх свой пустой сундук. Я бросила его, и обернулась, чтобы увидеть миниатюрную версию Малфоя, прикрываемого с боков двумя другими учениками.

Он посмотрел на меня, и затем втянул воздух носом, словно учуял нечто дурнопахнущее. Он начал разворачиваться.

— Малфой, надо полагать, — сказала я.

Он остановился и затем повернулся обратно.

— Ты слышала обо мне?

— Я слышала о твоем отце, — сказала я.

— Я не ожидал, что... одна из вас будет знать о моем отце.

— Тейлор Эберт, — отозвалась я. — Грязнокровка.

Он замер и вытаращился на меня.

— Что?

— Я грязнокровка. Встречал когда-нибудь хоть одну?

Не встречал; я могла сказать это по выражению его лица. То, что его подчиненные оказались смущены всем этим разговором, не предвещало ничего хорошего относительно их интеллекта.

— Я не уверен...

— О, я знаю, что означает это слово, — сказала я. — И если кто-нибудь ещё назовет меня так, то, вероятно, пожалеет об этом. Но само слово меня особо не беспокоит. Я знаю, кто я, и меня всё устраивает.

Он уставился на меня.

— Судить о людях до того, как ты с ними встретишься, это всегда плохая идея, — сказала я. — Грязнокровка может убить так же легко, как и чистокровная, и, может быть, даже легче, потому что может придумать вещи, которые никогда не пришли бы в голову чистокровным.

— Ты угрожаешь мне? — спросил он, не веря своим ушам.

Я покачала головой:

— Ни в коем случае. Если бы я угрожала тебе, то вытащила бы палочку вот так, и упомянула, что знаю режущее заклинание.

Произнеся заклинание, я использовала его, чтобы перерезать веревки, стягивающие мой сундук воедино.

— Не рекомендуется использовать режущее заклинание на человеческой плоти, но оно действует просто отлично, — сказала я, глядя на него.

С его лица схлынула краска.

Даже его подчиненные, кажется, уловили, что тут происходит, хотя жирный всё ещё выглядел малость сбитым с толку.

— Ты знаешь, как умнее всего вести себя с опасными людьми? — спросила я.

— И как? — спросил он слабым голосом.

— Подружиться с ними, — ответила я. — Так ты не проснешься как-то ночью, и не обнаружишь, что эти опасные люди стоят возле твоей кровати, готовые сотворить с тобой ужасные вещи.

— Буду иметь в виду, — сказал он осторожно.

Он пятился спиной вперед, выходя из купе.

— Было приятно с тобой познакомиться, — сказала я.

Я улыбнулась, но улыбка эта не коснулась моих глаз.

Он довольно быстро сбежал и, несомненно, раззвонил о случившемся, потому что прошло много времени, прежде чем кто-то осмелился сунуться в моё купе.

Я решила использовать сундук в качестве подставки для ног, раз уж не смогла запихать в багажное отделение наверху.

Я закрыла глаза и потянулась к насекомым вокруг. На мне всегда было несколько штук, которых я контролировала постоянно, но в прочих случаях я брала контроль над теми, что оказались поблизости. Это было легче, чем постоянно таскать за собою рой; раз уж всегда и повсюду имелись насекомые, и пусть я могла контролировать целую сотню, мои способности были далеко не так сильны, как хотелось бы.

Палочка покоилась на колене, и я удерживала в состоянии готовности несколько насекомых в своем купе, просто на случай, если кто-то решит попробовать что-нибудь сделать. Затем я начала подслушивать разговоры в других вагонах.

Большинство из них были обычной чепухой; люди, пытающиеся поболтать, люди, представляющие себя. Я проверяла купе за купе, и не слышала никого, замышляющего убийство своих одноклассников. Не знаю, была ли я удовлетворена или разочарована. Если бы я услышала, как они составляют план, то это сделало бы все проще, но, возможно, никто не замышлял ничего злого.

Я слышала, как Малфой предупреждал людей о чокнутой грязнокровке в пятом вагоне. Также я слышала довольно раздражающую девочку, опрашивающую людей, не знают ли они, где находится жаба её друга.

Дверь в моё купе открылась.

— Жаба в туалете для мальчиков в третьем вагоне, — сказала я, не открывая глаз.

Я видела, как она смотрела на меня, изумленно раскрыв рот, и мгновение спустя дверь в купе захлопнулась со стуком.

Пять минут спустя, дверь снова открылась, и девочка вошла в купе, в сопровождении довольно полного мальчика. Он был одним из немногих, за исключением Малфоя, детей волшебников с избыточным весом, из числа тех, что мне довелось увидеть, и мне стало любопытно, было ли это из-за того, что волшебная культура не включала в себя визиты в Чародейский МакДональдс, или просто потому, что я была американкой, прибывшей из будущего. Двадцать лет спустя дети выглядели куда более упитанными.

— Как ты узнала? — спросила девочка. — Я знаю, что ты не выходила из своего купе в последние двадцать минут, но жаба была именно там, где ты сказала.

— Магия? — спросила я.

Технически, это даже было правдой. Я могла видеть зрением насекомых лучше, чем когда-либо была в состоянии со своей прежней суперсилой, когда мне по большей части приходилось обходиться слухом и прикосновениями. Зрение у насекомых просто дерьмовое.

Она подошла ближе.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер. Это Невилл Лонгботтом.

— Спасибо, мисс, — сказал Невилл.

Я слышала, как она досаждала людям повсюду в поезде, и поначалу собиралась прогнать её. Тем не менее, мне предстояло провести с ней следующие семь лет, и порча отношений не приблизит меня к моим целям.

Принимая во внимание то, что она выглядела социально неприспособленной, дружба с ней, вероятно, также не слишком-то приблизят меня к целям, но даже просто еще одна пара глаз может оказаться полезной.

— Тейлор Эберт.

— Ты американка? Я думала, только британские дети отправляются в Хогвартс... так говорится в Истории Хогвартса.

— Нельзя верить всему, что написано в книжках, — сказала я.

Я открыла глаза и посмотрела на неё.

У Гермионы были довольно некрасивые передние зубы и огромная копна кудрявых волос. Я подозревала, что, возможно, через несколько лет, когда подрастёт, она, с помощью стоматолога, будет выглядеть очень хорошенькой, но я и ранее ошибалась насчёт подобных вещей.

Следующие несколько лет могут стать проблемой, если она продолжит себя вести так, как сейчас. У меня было достаточно опыта в отталкивании людей, чтобы знать, что следующие несколько лет, скорее всего, окажутся довольно напряженными для неё.

— Я никогда раньше не встречала американцев. Твои родители приехали сюда по работе?

Это был не тот вопрос, на который мне хотелось отвечать. Если я выдам кусочки информации достаточному количеству людей, возможно, что кто-то сможет их собрать воедино и обнаружить, что я не та, за кого себя выдаю.

— Ты маглорожденная, не так ли? — спросила я.

— Откуда ты знаешь? — ответила она. — Волшебство — это так здорово! Я прочитала все книги, и попробовала дома некоторые из заклинаний.

До меня неожиданно дошло. Я сражалась со своим сундуком, хотя этого и не требовалось.

Я поморщилась, убрала ноги с сундука, и затем направила на него палочку:

— Вингардиум Левиоса.

Сундук послушно взмыл в воздух, и я засунула его в отсек над головой. Я зациклилась на совершении действий привычными способами, или при помощи насекомых, что просто забыла о том, что в моем распоряжении теперь есть и другие ресурсы.

Гермиона пристально смотрела на меня, и я пожала плечами:

— Забыла, что можно так сделать.

— Тогда ты на втором курсе? — спросила Гермиона. — Ты выглядишь как наша ровесница.

— Нет, это будет мой первый год в магической школе, — сказала я. — Так же, как и для вас обоих.

— Тогда как ты уже выучила... это, да ещё и чтобы всё выглядело так непринужденно? — спросила она.

В её голосе слышалась нотка зависти.

Несомненно, она думала, что будет самой умной девочкой в своем классе, и открытие, что это не так, стало для нее огромным разочарованием. Никогда не следовало завязывать свою самооценку на какой-то один показатель — стоит кому-то его опрокинуть, и у тебя почва уйдёт из-под ног.

— Практика, — сказала я.

Хотя у меня не было никакой возможности узнать, станет ли эта девочка талантливой ведьмой или нет, у меня имелся в распоряжении восемнадцатилетний взрослый разум, который являлся своего рода преимуществом. Это не было честно, но к счастью, я никогда особо не стремилась к равной борьбе и не обожествляла неукоснительное следование правилам и честную конкуренцию.

Когда у тебя есть только насекомые против людей вроде Александрии или Крюковолка, единственным способом выжить оставался мухлёж.

— Предполагалось, что мы будем изучать это заклинание немного позже, — сказала Гермиона.

— Мне кажется, это будет одно из первых заклинаний, которым нас будут учить, — ответила я. — По крайней мере, я так поняла из прочитанного.

— Об этом ничего нет в предписанных нам книгах, — сказала она.

— Тебе следует научиться читать между строк, — отозвалась я. — И знать, как обычно ведут дела учителя. Они предпочитают начинать с самых простых вещей, и затем переходить к более сложным. Вингардиум одно из самых легких заклинаний, так что...

— В твоем исполнении оно выглядело таким легким, — сказала Гермиона. — И то, что ты подняла целый сундук, тоже.

Я не стала упоминать, что сундук был пустым. Выглядеть впечатляюще намного легче, когда ты не раскрываешь всех своих секретов.

— Ты чистокровный? — спросила я Невилла.

Лонгботтом был одет тем немного странным, сбивающим с толку способом, который у меня ассоциировался с чистокровными. Я читала о полукровках, но подозревала, что им легче вливаться в общество по обе стороны.

Чистокровные специально не собирались вливаться в общество.

Мальчик кивнул, но продолжал смотреть вниз. Пытался ли он избежать чтения мыслей с моей стороны? К моему великому облегчению, все найденные материалы по легилименции в один голос утверждали, что это был относительно редкий навык. Хотя, вероятно, чистокровные практиковали его чаще. Нужно будет последить за любыми подсказками со стороны языка тела.

— Ты маглорожденная, не так ли? — прервала мои мысли Гермиона.

Жакет и куртка с капюшоном в значительной степени указывали на это, так что я не могла воздать должное ее наблюдательности (навыкам наблюдения), но она казалась достаточно смышлённой. Она могла даже оказаться полезной, так что я решила быть вежливой.

Я кивнула.

Они сели, и мне пришлось приложить усилия, чтобы не застонать громко вслух. Я надеялась провести остаток поездки, шпионя за другими детьми. Дети были глупы, и если существовал заговор, то, скорее всего, по крайней мере кто-то из них начал бы болтать о нём в какой-то момент в ходе поездки.

Я знала, что дети глупы, потому что сама когда-то была такой. Я доверяла Эмме, и это оказалось самой большой ошибкой в моей жизни. Я совершала и худшие ошибки, но все мои остальные плохие решения происходили из той ошибки с Эммой.

Без Эммы, меня никогда не запихнули бы в шкафчик. У меня не было бы наихудшего дня в моей жизни, получения суперсил, и становления суперзлодейкой.

Я также не стала бы супергероиней, и не спасла бы все существующие Земли, но Эмма никак не могла знать этого, когда предавала меня.

— Как ты думаешь, люди не любят нас? — спросила Гермиона, понижая голос.

— Тебя?

— Нет, — сказала она, покраснев. — Маглорожденных.

Я нахмурилась, размышляя над тем, сколько следует ей сказать. И решила, что не могу оставить её в неведении; люди пытались убить маглорожденных, и позволить ей оставаться в неведении, было всё равно, что приставить нож к горлу.

— Некоторые части волшебного мира предубеждены против маглорожденных, — сказала я. — По большей части это чистокровные. Там есть фракции, считающие, что маглорожденные вообще не заслуживают изучения магии.

— Что?

— Есть также фракция волшебников-террористов, выбравших целью для удара маглорожденных и их семьи, — продолжала я. — Уже было убито четыре семьи.

Краска схлынула с лица Гермионы.

— Мои родители...

— Не думаю, что они в большой опасности, — ответила я. — Террористы выбрали целью маглорожденных. Пока ты в Хогвартсе, твои родители, скорее всего, в безопасности.

Конечно, я не могла знать этого наверняка, только подозревала. Эти террористы не могли гоняться за каждым обычным человеком в стране, и убийство семьи маглорожденного, пока тот в школе, привело бы только к тому, что в следующий раз их бы лучше охраняли.

Если бы я пыталась уничтожить маглорожденных, то просто последовала бы за ними домой в начале зимних каникул, раз уж все, в конце концов, снова оказались бы на вокзале Кингс-Кросс. Я, может, даже познакомилась бы с несколькими людьми, наиболее похожими на родителей, ожидающих возвращения своих детей.

Как только я узнала бы их имена, было бы легко использовать сову, чтобы найти, где они живут.

Можно было бы перебить множество семей маглорожденных до того, как волшебные органы охраны правопорядка вообще узнали бы о том. Впечатление, которое у меня осталось от волшебной полиции, что они были во многом схожи с полицейскими в Броктон Бей.

Люди в богатых районах получали быструю реакцию на звонки в полицию. Люди в бедных областях... не такую быструю.

— Если ты беспокоишься на этот счет, то можешь послать им сову, когда доберешься до школы, — сказала я.

Я снова закрыла глаза. Возможно, Гермиона поймет намёк, и даст мне немного времени пошпионить.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила она.

— Я слушаю, — ответила я. — Разговоры — прекрасно, но ты научишься много большему, будучи тихой и уделяя внимание людям вокруг тебя.

Гермиона замолчала на мгновение.

— Как думаешь, в каком Доме ты окажешься? — спросила она. — Я думаю о Гриффиндоре, потому что это Дом, в котором был Дамблдор, и он самый могущественный волшебник века.

Я едва удержалась, чтобы не скривиться. Она не уловила намёка. Похоже, это будут долгие несколько часов.

Загрузка...