Паладин душ

Глава десятая

В сопровождении двух улыбающихся фрейлин молодая марчесса повела Исту по прохладному, полутёмному сводчатому проходу под балконом, ведущему во внутренний двор. Ферда и служительница-медик Исты последовали за ними сначала нерешительно, но лорд Эрис жестом подтвердил приглашение. Внутренний двор украшал маленький мраморный бассейн в форме звезды, вода в нём была кристально прозрачной; вокруг стояло ещё несколько кашпо с цветами. Леди Катиллара взлетела по лестнице на галерею второго этажа и остановилась, поджидая остальных и озабоченно наблюдая за тем, как служительница помогает Исте преодолевать ступени. Ферда поспешил предложить руку. На лице Исты отразилась смесь благодарности и досады.

Звук их шагов по доскам отдавался эхом; они подошли к углу, над которым возвышалась небольшая башенка, и тут лорд Эрис вдруг резко остановился:

— Катти, нет! Только не эти комнаты!

Леди Каттилара застыла перед резными двойными дверями, которые как раз собиралась открыть её фрейлина, и неуверенно улыбнулась Эрису:

— Милорд? Но это же лучшие комнаты в доме. Мы не можем предложить вдовствующей рейне ничего хуже!

Эрис приблизился к ней и, понизив голос, сквозь зубы прошептал:

— Ты в своём уме?

— Но их вымыли и прибрали к её приезду…

— Нет, Катти!

Она испуганно смотрела на него:

— Я… Простите меня, милорд. Я… Я придумаю что-нибудь ещё. Что-нибудь.

— Сделай милость, — огрызнулся он, раздражение так и сквозило в его лице и в голосе. С заметным усилием он снова принял вежливый и гостеприимный вид.

Леди Каттилара натянуто улыбнулась:

— Рейна Иста. Не могли бы вы… отправиться в мои комнаты и немного отдохнуть до обеда там? Прошу сюда…

Она проскользнула обратно; все повернули назад к таким же дверям в другом конце галереи. На какую-то секунду Иста казалась рядом с Эрисом.

— А что не так с теми комнатами? — спросила она.

— Там крыша протекает, — буркнул он. Иста посмотрела на безоблачное голубое небо:

— А.

Дальше этих новых дверей мужчин не пустили.

— Рейна, тогда я принесу ваши вещи сюда? — уточнил Ферда.

Иста выжидательно взглянула на Эриса.

— Временно, да, — ответил тот, видимо сочтя такой вариант размещения гостей более удобным. — Пойдём, ди Гьюра. Я покажу тебе и твоим людям ваши спальные места. И вы наверняка захотите проведать своих коней.

— Хорошо, милорд. Спасибо. — Ферда отсалютовал Исте и последовал за Эрисом вниз.

Иста вошла в комнаты сразу за фрейлиной, которая остановилась, придерживая дверь. Женщина улыбнулась и присела в реверансе.

Иста сразу же почувствовала какую-то лёгкость оттого, что оказалась в том месте, которое определённо можно было назвать женскими покоями. Мягкий свет струился сквозь изящные решётки, закрывающие узкие окна в дальнем конце комнаты. Гобелены, вазы со свежими цветами, чёткие белёные углы. Закрытая дверь вела в какую-то прилегающую комнату, и Иста предположила, что в спальню Эриса. Вдоль стен стояли сундуки, разнообразно украшенные, отделанные мозаикой, кованые; женщины Каттилары быстро прибрали лежащие на виду ворохи одежды и другие свидетельства беспорядка и положили на один из сундуков мягкую, словно пёрышко, подушку, чтобы рейна могла сесть отдохнуть. Иста посмотрела сквозь решётки, за которыми открывался вид на крышу ещё одного внутреннего двора, и, наконец, решила усадить своё ноющее тело.

— Какая милая комната, — заметила Иста, чтобы облегчить леди Каттиларе неудобство от такого внезапного вторжения в её будуар.

Каттилара благодарно улыбнулась:

— Все мы были бы рады видеть вас за нашим столом, но я подумала, что вы, наверное, захотите сначала вымыться и отдохнуть.

— О, вы правы, — с жаром заверила её Иста. Служительница сделала реверанс хозяйке дома и твёрдо сказала:

— И я прошу вас, леди, помимо всего прочего, рейне следует сменить повязки.

Каттилара удивлённо моргнула:

— Вы ранены? Муж мне не сказал в письме…

— Совсем нестрашные ссадины. Но мытьё и отдых — прежде всего, — Исте вовсе не хотелось пренебрегать своими ранами. Её сын, Тейдес, как говорят, умер оттого, что не уделил должного внимания ране, едва ли посерьёзнее царапины, но от неё пошло заражение крови. Иста подозревала, что осложнения имели сверхъестественный характер; и молитвы, которыми мальчик был окружён, канули в пустоту.

Леди Каттилара сгладила всеобщую неловкость и развила бурную деятельность, раздавая своим фрейлинам и горничным указания. Принесли чай, сухофрукты и хлеб, притащили тазы, лохань и воду для мытья. Служительница и женщины Каттилары позаботились не только об Истином теле, но и вымыли её волосы. К тому моменту когда банные процедуры были закончены и Исту облачили в халат из гардероба хозяйки, Катти была снова весела.

Повинуясь её распоряжениям, леди приносили Исте на рассмотрение охапки одежды, а Каттилара открывала шкатулки с драгоценностями.

— Муж сказал, что все ваши вещи разграбили джоконцы, — едва дыша сказала Каттилара. — Я молю вас принять всё, что вам понравится.

— Поскольку моё путешествие планировалось как паломничество, я взяла с собой совсем немного, так что потеря невелика, — ответила Иста. — Боги сжалились над моими людьми, а всё остальное можно без труда возместить.

— Вы многое испытали, — продолжила Каттилара. Она ахнула от ужаса, когда служительница обнажила весьма уродливые раны на коленях Исты.

— Джоконцам пришлось ещё хуже, в конце концов. Спасибо вашему мужу и его солдатам.

Каттилара засияла от удовольствия, услышав эту косвенную похвалу марчу:

— Ну разве он не совершенство? Я безумно влюбилась в него с первого взгляда, увидев, как однажды осенним днём он вместе с отцом въезжает в ворота Оби. Мой отец — марч Оби, самой крупной цитадели в Карибастосе, ближайший приближённый провинкара.

Иста изогнула губы:

— Уверяю вас, лорд Эрис верхом на коне действительно производит умопомрачительное впечатление.

Каттилара заливалась соловьём:

— Он был просто очарователен, но так печален. Его первая жена умерла от родов несколько лет назад, давая жизнь дочери Лавиане, и говорили, что после этого он даже не смотрит на других женщин. Тогда мне было четырнадцать. Отец сказал, что я слишком юна, и это девичье увлечение, но я доказала ему, как он ошибся. Три года я осаждала отца, чтобы завоевать милость милорда, и, наконец, этот чудесный приз достался мне!

Верно.

— Вы давно поженились?

— Скоро будет четыре года, — она с гордостью улыбнулась.

— Дети?

Её лицо погрустнело, голос потух:

— Ещё нет.

— Что ж, — сказала Иста, стараясь облегчить эту тайную скорбь, столь ясно отразившуюся на лице девушки, — вы же ещё так молоды… Давайте лучше посмотрим платья.

Сердце Исты упало при виде того, что предлагала Каттилара. Вкусы марчессы склонялись к светлым, воздушным, летящим нарядам, которые, без сомнения, подчёркивали её длинную, стройную фигуру. Иста подозревала, что сама она в них, со своим не особо высоким ростом, будет напоминать гнома, завернувшегося в занавеску. Рейна попыталась обойтись без столь грубых сравнений:

— Всё же я ещё в трауре по своей недавно усопшей матери. И моё паломничество было грубо прервано джоконскими всадниками на полпути. Может быть, есть что-нибудь в цветах, отвечающих моей скорби?…

Старшая из дам Каттилары взглянула на Исту, потом на яркие шелка и, похоже, верно поняла её. Поиски по сундукам и по другим местам увенчались наконец несколькими платьями и нарядами более строгого фасона, без рюшей, в чёрно-сиреневых тонах. Иста улыбнулась и покачала головой, отказываясь от шкатулки с драгоценностями. Каттилара посмотрела на содержимое, а потом вдруг сделала реверанс и убежала.

Иста слышала, как она прошла по галерее и почти сразу свернула; потом сквозь стену зазвучали голоса: один принадлежал Каттиларе, а другой — мужчине. Видимо, лорд Эрис уже вернулся в свои покои. Его тембр и интонации узнать было несложно. Лёгкие шаги заспешили обратно, но затем замедлились и превратились в поступь леди. Каттилара вошла и вытянула руку вперёд, на её губах играла довольная улыбка.

На протянутой ладони лежала роскошная серебряная траурная брошь, украшенная аметистами и жемчугом.

— У моего мужа осталось немного вещей, унаследованных от отца, — застенчиво произнесла она, — а это одна из них. Будет честью для него, если вы наденете её в память о прошлом.

Иста, удивлённая увиденным, усмехнулась:

— И правда. Узнаю эту брошь. Лорд ди Льютес прикалывал её к шляпе, сообразно случаю.

Её подарил ему рей Иас, это один из последних его многочисленных подарков, которые уже можно было приравнять к половине королевства, ещё до того, как всё рухнуло в небытие.

Каттилара смотрела на неё лучащимися глазами, и Иста могла поклясться, затуманенными романтической дымкой. Марчесса, видимо, разделяла героические теории мужа о падении его отца. Иста до сих пор не была уверена, что Эрис поверил в то, что у неё не было сексуальных отношений с мужчиной, чьи любовные похождения были едва ли не менее известны, чем подвиги на поле брани, а не просто согласился с ней из вежливости. Неужели он вообразил себе, что она до сих пор носит траур по ди Льютесу? Или по Иасу? По утраченной любви или ещё чему похлеще? Эта брошь — двусмысленное послание, если это послание вообще.

Плоть Эриса, когда Иста коснулась его исчезнувшей раны, была плотной и холодной на ощупь, как воск. Но теперь он восстал, ходит, ездит верхом, разговаривает, целует жену, смеётся или ворчит, как положено настоящему мужу. Исте было бы проще убедить себя, что у неё случилась галлюцинация или приснился сон, но Ферда же подтвердил реальность крови на ладони. Иста взяла у Каттилары эту тайну его намерений и сказала:

— Благодарю, и передайте мою благодарность вашему мужу. — Каттилара была чрезвычайно довольна собой.

Иста легла на кровать леди Каттилары; ещё влажные волосы рейны разметались по льняному полотенцу, в другом конце комнаты на стуле сидела служительница-медик и пристально наблюдала за своей подопечной. Каттилара выставила своих леди вон и вышла сама, чтобы почётная гостья могла отдохнуть перед тем, как накроют ужин. Иста решила, что марчесса отправилась присматривать за приготовлениями. В тишине полутёмной комнаты усталость и потрясающее ощущение чистой кожи и одежды подарили Исте ощущение — иллюзию? — что она наконец-то оказалась в святилище. Головная боль, скорее всего, следствие ссадин и ночной кошмарной езды… только это не относится к непрекращающемуся звону нервов. Её веки сомкнулись.

От холодного дыхания на щеке Иста раздражённо распахнула глаза. Неудивительно, что в замке — как и во всех старых крепостях — есть привидения, и вполне нормально, что они явились взглянуть на гостя… Она перекатилась на бок. Рядом парило едва заметное белое пятно. От её недовольного и хмурого взгляда ещё два призрака отделились от стены и присоединились к первому, словно их притягивало тепло её тела. Древние духи, бесформенные, угасшие, на пороге полного забвения. Милостивого забвения. Губы Исты сурово прошептали:

— Прочь, бестелесные. Я не могу ничем вам помочь.

Она взмахнула рукой, разгоняя призраков, словно туман, и они исчезли. Ни одно зеркало не отразит эти видения, никто больше не сможет их увидеть.

— Рейна? — раздалось сонное бормотание служительницы.

— Всё в порядке, — ответила Иста. — Мне просто что-то приснилось.

Не приснилось, а внутреннее зрение снова дало о себе знать. Против воли, без приглашения, несмотря на негодование. И всё же… в этот яркий день она попала в очень мрачное место. Может быть, внутреннее зрение ей всё же понадобится.

В дарах богов всегда скрыт острый крюк.

Вспоминая живой, устрашающий сон, увиденный раньше, Иста не решалась позволить себе заснуть. Так она дремала до тех пор, пока Каттилара и её фрейлины не пришли помогать ей собираться.

Старшая леди уложила волосы Исты так, как рейна привыкла, убрав пряди с лица и оставив остальную часть свободно спускаться на плечи. Прекрасные локоны Каттилары образовывали прелестный водопад; Иста подозревала, что её собственная тускло-пепельная копна, спутанная на затылке, больше напоминала мочалку. Но сорочка лавандового цвета и верхнее платье из чёрного шелка, заколотое на груди траурной брошью, создавали вполне приемлемый внешний вид. Подать себя нужным образом — вот следующая задача.

Летняя жара в северной провинции настала рано. Столы были расставлены во дворе, и еду подали, когда клонящееся к западу солнце коснулось крыш, удлинив тени присутствующих. В дальнем конце двора, лицом к фонтану в форме звезды, стоял главный стол, ещё два располагалось перпендикулярно ему.

Иста обнаружила, что сидит по правую руку от лорда Эриса, а леди Каттилара устроилась рядом с ней. Если в кольчуге и коже, забрызганной кровью, Эрис производил ошеломляющее впечатление, то в сером наряде, слегка украшенном золотом, и благоухающий вербеной, он был просто неотразим. Он тепло улыбнулся. Сердце Исты перевернулось; но она собрала остатки силы воли и ответила на приветствие немного прохладно; а затем заставила себя отвести от него взгляд.

Ферда получил почётное место рядом с марчессой. Старшие мужчины, одетые в одежды храмовых служителей, сели слева от Эриса, причём их от марча отделял пустой стул. Один из старших офицеров направился было к нему, но лорд Эрис сделал пальцами знак, и офицер, понимающе кивнув, направился к другому столу. Увидев это, леди Каттилара перегнулась через Исту и прошептала мужу:

— Милорд, имея честь принимать сегодня вечером столь почётных гостей, нам следует всё же использовать это место.

Глаза Эриса потемнели:

— Как раз сегодня этого делать не стоит, — глядя на жену, он хмуро сдвинул брови и пальцем коснулся рта. Предупреждая?

Каттилара вернулась на место, поджав губы. Она через силу раздвинула их, улыбаясь Исте, и сказала Ферде какую-то вежливую банальность. Иста обрадовалась, увидев оставшихся гвардейцев из отряда Ферды тоже помытыми и одетыми в чистое, сидящих за другими столами. Офицеры Эриса, женщины Каттилары и служители храма занимали остальные места. За едой рейне обязательно представят важнейших жителей города, расположенного у подножия замка.

Старший служитель поднялся и дрожащим голосом стал произносить молитвы в благодарность за победу, одержанную накануне, за чудесное спасение рейны, за скорейшее выздоровление раненых, а затем благословил грядущую трапезу. Он отдельно, даже несколько неясно, упомянул стойкость Ферды и его людей в этот сезон Дочери, за что, как заметила Иста, офицер-дедикат остался ему чрезвычайно благодарен.

— И, как обычно, мы с особым усердием молим Мать, ввиду её сезона, который уже не за горами, о излечении лорда ди Арбаноса.

Он сделал благословляющий жест в сторону стула, стоящего по левую руку от лорда Эриса, и марч кивнул, тихо вздохнув. Едва слышный шёпот пробежал по столам, за которыми сидели офицеры, кое-кто даже открыто нахмурился.

Когда слуги начали сновать туда-сюда, неся кувшины с вином и водой и подавая первые блюда, Иста спросила:

— Кто такой лорд Арбанос?

Каттилара бросила опасливый взгляд на Эриса, но тот тут же ответил:

— Иллвин ди Арбанос, мой знаток лошадей. В последние два месяца он… плохо себя чувствует. Как видите, я сохранил его место за столом, — в последней реплике так и читалось упрямство. Помолчав, он добавил: — Помимо всего прочего, Иллвин мой единоутробный брат.

Иста сделала глоток из кубка с разбавленным водой вином, прокручивая в голове фамильные древа. Ещё один неизвестный внебрачный сын ди Льютеса? Но великий придворный славился тем, что признавал всё своё разбросанное по стране потомство, регулярно молясь в Башне Бастарда и делая туда внушительные подношения на содержания своих отпрысков. Может быть, этого родила замужняя женщина, но младенца оставили в семье, благодаря уступчивости мужа-рогоносца?… Имя оправдывает такую версию. Тихо, но не тайно, особенно если этот ди Арбанос метил на место марча и его амбициям пошли навстречу.

— Это большая трагедия, — произнесла Каттилара.

— Слишком большая, чтобы омрачать этот праздничный вечер, — прорычал Эрис. Не особенно ласково.

Каттилара затихла; но потом, взяв себя в руки, всё же стала рассказывать о своей семье из Оби, о братьях и их пограничных стычках с рокнарцами в кампаниях последних лет. Иста отметила, что лорд Эрис положил себе на тарелку совсем немного и едва касался этого немногого вилкой.

— Вы совсем не едите, лорд Эрис, — решилась наконец Иста. Он вслед за ней посмотрел на свою тарелку и горько улыбнулся:

— У меня небольшой жар и несварение желудка. Считаю, что голодание — для меня самое эффективное лечение. Это скоро пройдёт.

Несколько музыкантов, расположившихся в галерее, заиграли весёлую мелодию, и Эрис, но не Каттилара, счёл это хорошим предлогом прервать и без того прихрамывающую беседу. Немного спустя, он извинился и отправился обсудить что-то со своим офицером. Иста обратила внимание, что на столе, перед пустующим стулом лорда ди Арбаноса, стоял полный набор приборов. Кто-то положил поперёк тарелки только что срезанную белую розу в качестве дара или подношения богам.

— В вашем обществе, видимо, очень скучают по лорду ди Арбаносу, — сказала Иста Каттиларе.

Она оглядела двор и увидела, что муж разговаривает возле другого стола, и ничего не слышит:

— Очень скучают. На самом деле мы уже отчаялись надеяться, что он поправится, но Эрис не хочет слушать… это очень грустная история.

— А этот человек сильно старше марча?

— Нет, это младший брат моего мужа. Почти на два года младше. Большую часть жизни они были неразлучны… Управляющий замка, как говорит мой отец, после смерти матери мальчиков, растил их вместе и относился к ним одинаково. Иллвин был знатоком лошадей у Эриса с тех пор, как я себя помню.

Их матери? Иста вернулась к рассмотрению гипотетического генеалогического древа.

— Так этот Иллвин… не приходится сыном канцлеру ди Льютесу?

— О нет, вовсе нет, — горячо возразила Каттилара. — Я всегда считала, что в своё время это была одна из самых романтичных историй. Говорят… — она снова осмотрелась, немного покраснела и, подвинувшись к Исте, понизила голос. — Когда лорд ди Льютес оставил леди Порифорса, мать Эриса, чтобы оказаться при дворе, она полюбила своего управляющего, сьера ди Арбаноса, а он — её. Ди Льютес вряд ли возвращался в Порифорс, а дата рождения лорда Иллвина… в общем, всё было ясно. Тайна была известна всем, но сьер ди Арбанос признал Иллвина сыном только после смерти несчастной леди, матери мальчика.

Вот ещё один повод для ди Льютеса не вспоминать о своей невесте с севера… но что было причиной, а что следствием? Рука Исты коснулась броши на груди. Иллвин стал серьёзным пятном на тщеславии и могуществе ди Льютеса. Было ли это великодушным жестом прощения — законно отдать ребёнка настоящему отцу — или простым способом выставить мальчишку-бастарда из длинной вереницы наследников ди Льютеса?

— А что за болезнь мучает его?

— Это не совсем болезнь. Очень неожиданная… трагедия или жестокий случай. Раздутый слухами и догадками. Произошедшее стало причиной безграничной печали для моего мужа и потрясением для всего Порифорса… ой, он возвращается сюда.

Лорд Эрис выпрямился и направился обратно к своему месту во главе стола. Офицер, с которым он разговаривал, поднялся, отсалютовал ему и покинул двор. Каттилара заговорила почти шёпотом:

— Мой муж очень нервничает, когда об этом говорят. Я расскажу вам всё наедине, попозже, хорошо?

— Благодарю, — ответила Иста, толком не понимая, как реагировать на всю эту таинственность. Она только знала, каким будет её следующий вопрос. Лорд Иллвин случайно не высокий, худощавый мужчина с волосами цвета морозной ночи? В конце концов, ди Арбанос-младший вполне может оказаться коротышкой, круглым, как бочка, лысым или с огненно-рыжей шевелюрой. Она может спросить, Каттилара ответит, и узел в животе у Исты развяжется сам собой.

Тарелки убрали. Несколько солдат, выделенные офицером Эриса, принесли множество коробок, сундуков, мешков и груды оружия, брони и свалили всё это кучами прямо перед главным столом. Трофеи, добытые в утреннем сражении, сообразила Иста. Лорд Эрис и леди Каттилара вместе поднесли рейне небольшой сундучок и открыли его перед ней.

Иста едва не отпрянула от запаха смерти и плача, который поднимался от безделушек, горкой лежащих внутри. Она поняла, что чувствует эту вонь не носом. Она, судя по всему, первая, кому досталась часть добычи, отнятой у злополучных джоконцев. Холмик из изящных колец, булавок и браслетов, созданных искуснейшими мастерами, чтобы подчеркнуть женственность, сиял в тусклом свете заходящего дня. Какие из них так недавно были украдены в Рауме? Какие из них предназначались джоконским девушкам, которые никогда больше не увидят своих обожателей? Иста выровняла дыхание, натянула подходящую улыбку и выдавила из себя несколько соответствующих случаю слов, благодаря лорда Эриса и его людей за смелость и быстроту, проявленные в ответ на вторжение всадников; голос пришлось повышать, чтобы все эти похвалы были услышаны и за дальними столами.

Меч тонкой работы был преподнесён Ферде, который даже не пытался скрыть восторг. Каттилара раздала какую-то часть сокровищ своим фрейлинам, Эрис вручил ещё одну груду офицерам, сопроводив подарки шутками и комментариями, остальное передали служителю в качестве подношения в городской храм. Молодой дедикат, видимо личный помощник старшего служителя, с благодарностями и благословениями принял дар, чтобы распорядиться им должным образом.

Иста провела пальцами по содержимому сундучка. По коже побежали мурашки. Ей не нужно это наследство мёртвых. Что ж, есть одно решение. Она нашла колечко в форме табуна золотых коней, свитого в круг, для своей храброй горничной, — где сейчас Лисе? Но после секундных размышлений рука потянулась к изогнутому кинжалу с ручкой, украшенной драгоценными камнями. В нём сочетались и элегантность, и практичность, что как раз подходило всаднице. Вздохнув от воспоминания, что все деньги остались на дне реки в Толноксо, Иста выбрала несколько украшений на продажу. Отложив колечко и кинжал в сторону, она подвинула сундучок к Ферде.

— Ферда. Выбери для брата, что понравится. Ещё четыре штуки возьми для наших раненых и тех, кто с ними остался. Отыщи что-нибудь подходящее для ди Кэйбона. Все твои ребята тоже могут взять, что приглянется. Проследи, чтобы остальное перешло к Ордену Дочери с моей величайшей благодарностью.

— Конечно, рейна! — Ферда улыбнулся, но потом улыбка потухла. Он нагнулся к Исте поближе через пустующий стул марчессы. — Я хотел спросить вас. Теперь, когда вы доставлены в действительно безопасное место и некоторое время можете находиться под надёжной защитой марча, можно мне уехать на поиски Фойкса, Лисе и служителя?

Я не знаю что происходит с этим местом, но безопасным его точно не назовёшь. Но вслух произносить этого нельзя. Помимо этого нельзя приказывать ему готовить людей, чтобы отбыть завтра. Сегодня же ночью. Непрактично, невозможно. Невежливо. Воины Дочери утомлены не меньше, чем она. Тем более что половина их лошадей ещё только идут в замок, а грумы из Порифорса медленно ведут их небольшими переходами.

— Как и всем нам, тебе нужно отдохнуть, — Иста тянула время.

— Я буду спать лучше, если буду знать, что случилось с ними.

Рейна понимала справедливость этого, но мысль, что она останется здесь одна, запертая, словно в ловушке, без собственного эскорта, заставляла звенеть и без того измученные нервы. Она нерешительно нахмурилась, когда леди Каттилара снова заняла своё место.

Лорд Эрис тоже вернулся и, подавив усталый вздох, опустился на стул. Иста спросила его о письмах, отправленных, чтобы узнать, что случилось с теми, кто отделился от её отряда. Он выслушал слова Ферды о беспокойстве за брата, как показалось Исте, с особой симпатией, но высказал мнение, что ответ ещё не успел прийти. По общему молчаливому соглашению никто не упомянул о сложностях, связанных с демоном-медведем.

— В любом случае, мы знаем, что Лисе добралась до провинкара Толноксо, — возразила Иста. — Предупредить о приближении всадников мог кто угодно, но то, что среди пленных нахожусь я, могла знать только она. И если девушка в безопасности, то она наверняка догадается организовать поиски твоего брата и нашего доброго служителя.

— Это… верно, — Ферда сморщил губы, разрываясь между этими доводами и тревогой. — Если только её послушали. И дали ей кров…

— Станции канцлерских курьеров предоставят ей кров в любом случае, даже если да Толноксо откажется, хотя если он не оценит отвагу девушки, не обеспечит ей достойный приём и не будет ей содействовать, то он лично выслушает моё мнение. И мнение канцлера ди Кэсерила тоже, это я обещаю. Благодаря письмам лорда Эриса все скоро узнают, где нас подобрали. И если наши заблудшие овечки доберутся до Порифорса, в то время как ты разыскиваешь их, Ферда, то ты всё равно их упустишь. В любом случае, ты не можешь отправиться сегодня же ночью, в темноте. Давай посмотрим, какое решение — или послание — принесёт завтрашнее утро.

Ферде пришлось согласиться со всеми этими рассуждениями.

Прохладные сумерки опустились на двор. Музыканты уже закончили играть, никто этим вечером не танцевал, не представлял пьес. Мужчины проследили, чтобы остатки вина не пропали даром, и начались последние молитвы и благословения. Служитель, опираясь на руку своего помощника, нетвёрдой походкой ушёл, за ним потянулись и остальные представители деревенского храма. Офицеры Эриса немного даже благоговейно выполнили все условности этикета, положенные вдовствующей рейне, и почли за честь опуститься на колени и поцеловать её овеянные легендами руки. Но когда они уходили прочь, на их лицах появлялась озабоченность тем приказом, который им предстояло исполнить, и Иста напомнила себе, что находится в действующей цитадели.

Когда она встала, Каттилара предупредительно подхватила её под локоть:

— Теперь я могу проводить вас в ваши комнаты, рейна, — сообщила она с улыбкой. Она быстро взглянула на Эриса. — Они не очень просторные, но… крыша там в лучшем состоянии.

Еда и вино, вынуждена была признать Иста, объединились и решили отбить у неё всякое желание двигаться.

— Благодарю, леди Каттилара. Замечательно.

Эрис формально поцеловал Исте руки и пожелал спокойной ночи. Иста не поняла, были его губы прохладными или тёплыми, поскольку её смутило, что ощущение, оставшееся на коже после поцелуя, её беспокоило. Но всё же не жгло; хотя, когда он посмотрел на неё своими чистыми серыми глазами, она покраснела.

Как всегда окружённая стайкой женщин, марчесса взяла Исту за руку и повела по очередному сводчатому проходу под галереей, а затем по короткой аркаде. Они снова свернули, прошли под ещё одной чередой нависающих строений и оказались в маленьком квадратном дворике. Ещё не окончательно стемнело, но вверху, над головой, в тёмно-синем небе зажглась первая звезда.

Аллея, украшенная каменными арками, вела вдоль стены, тонкие алебастровые колонны были увиты резными лозами и цветами в рокнарском стиле…

Не жаркий полдень, не прохладная лунная ночь, но тот же самый двор, что являлся Исте в снах, всё совпадает, до последней детали, безошибочно, всё именно так, словно кто-то долотом и шилом врезал этот образ ей в память. Иста почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Она никак не могла понять, удивлена лиона.

— Думаю, мне лучше сесть, — сказала она слабым голосом. — Прямо сейчас.

Каттилара взглянула на неё и заметила, что ладонь рейны, лежащая на её руке, дрожит. Она послушно отвела Исту к скамейке, одной из тех, что были расставлены в аллее по периметру, и села рядом с ней. Отшлифованный временем мрамор под пальцами Исты ещё хранил тепло дня, хотя воздух уже становился холоднее, мягче. Она крепко обхватила каменный край, потом заставила себя сесть прямо и глубоко вдохнуть. Судя по всему, это место — самая старая часть замка. Тут не было вездесущих кашпо с цветами; только искусство рокнарских каменщиков не позволяло ему казаться суровым.

— Рейна, с вами всё в порядке? — недоверчиво спросила Каттилара.

Иста обдумывала разнообразные варианты лжи и правды, подходящие случаю, — У меня болят ноги. И голова. Потом выжала из себя:

— Всё будет хорошо, если я минутку отдохну, — Иста рассматривала обеспокоенные черты марчессы. — А вы пока мне расскажете, что же обрушилось на лорда Иллвина.

Иста изо всех сил старалась отводить взгляд от той двери, в дальнем левом углу галереи, к которой вели ступени. Каттилара помолчала, нахмурившись:

— Скорее не что, а кто. По крайней мере, мы так думаем. — Иста подняла брови:

— На него кто-то напал?

— Ну, нечто вроде этого, — она взглянула на своих фрейлин и сделала знак, чтобы они отошли: — Оставьте нас, пожалуйста.

Марчесса проследила, что они расположились на скамейке в другом конце двора, а потом доверительно понизила голос:

— Около трёх месяцев назад из Джоконы прибыло весеннее посольство, чтобы организовать обмен пленниками, договориться о выкупах, оформить грамоты, позволяющие торговцам пересекать границы, в общем, исполнить всё, для чего организуются такие делегации. Но в этот раз самым неожиданным их предложением стала овдовевшая сестра князя Сордсо Джоконского. Старшая сестра, уже два раза побывавшая замужем, как я думаю, за жутко богатыми джоконскими лордами, которые сделали то, что делают все старые лорды. Не знаю, может быть, она отказалась ещё раз так пожертвовать собой, а может, она уже потеряла цену на этом своеобразном рынке замужеств — ей было около тридцати. Хотя она была всё ещё очень привлекательна. Княжна Юмеру. Скоро выяснилось, что её окружение жаждало отдать её в жёны брату моего мужа, если он ей понравится.

— Интересно, — невозмутимо откликнулась Иста.

— Эрис решил, что это хороший знак, что это станет способом заручиться поддержкой Джоконы в предстоящей кампании в Виспинге. Если Иллвин захочет. Вскоре стало очевидно, — в общем я никогда не видела, чтобы хоть одна женщина так же вскружила ему голову. Его язык больше привык к горьким остротам, чем к медовым комплиментам.

Если Иллвин лишь немного младше Эриса…

— А лорд Иллвин — сьер ди Арбанос? — раньше был женат?

— Да, теперь он сьер ди Арбанос. Он унаследовал титул отца почти десять лет назад, как мне кажется, и кроме этого, наследовать было больше нечего. Нет, женат он не был. Обручён раза два, но сговор по какой-либо причине расстраивался. Отец посвятил мальчика Ордену Бастарда, чтобы ребёнок получил образование, но по словам лорда Иллвина, в нём так и не проснулось призвание. Но время шло, люди начали строить всякие предположения. Я видела, как это раздражает его.

Иста вспомнила, как сама строила всякие предположения насчёт ди Кэйбона, и поморщилась. И всё же, даже если эта княжна Юмеру потеряла товарный вид, союз с младшим лордом-квинтарианцем, бастардом ко всему прочему, был бы мезальянсом для такой благородной кватернианки. Её дедом по материнской линии был сам Золотой Генерал, если Иста верно вспомнила схему древних браков Пяти Княжеств.

— В случае свадьбы она собиралась менять вероисповедание?

— Честно говоря, я в этом не уверена. Иллвин был настолько увлечён ею, что сам скорее перешёл бы в её веру. Они были замечательной парой. У него тёмные волосы, у неё золотистые локоны; у принцессы была классическая рокнарская кожа, оттенка свежего мёда, и цвет волос идеально сочетался с ней. Всё было… в общем, понятно, к чему всё шло. Но один человек был несчастен.

Каттилара глубоко вздохнула, на её взгляд набежала тень:

— В свите принцессы был один придворный, которого снедали ревность и негодование. Он хотел, чтобы Юмеру принадлежала ему, и не мог видеть, как её отдают в лапы врага. Положение и состояние лорда Печмы едва ли превышали ранг и богатство бедного Иллвина, но, само собой, у него не было той боевой славы, что окружала брата моего мужа. Однажды ночью… однажды ночью она отослала слуг и Иллвин… пришёл к ней, — Каттилара сглотнула. — Нам кажется, что Печма это увидел и последовал за ним. На следующее утро Иллвина нигде не было, но когда фрейлины принцессы вошли в её комнату, они обнаружили там ужасающую сцену. Они пришли и разбудили нас с мужем… Эрис не позволил мне войти в ту комнату, но говорят… — марчесса говорила едва слышно, — лорда Иллвина нашли обнажённым, запутавшимся в простынях, без чувств, истекающего кровью. Княжна лежала мёртвой у окна, как будто она хотела сбежать или позвать на помощь; из груди её торчал отравленный рокнарский кинжал. Лорд Печма, его конь и сбруя, а также отряд, находившийся в распоряжении этого рокнарца, исчезли из Порифорса.

— Ох, — только и произнесла Иста. Каттилара ещё раз сглотнула и потёрла глаза.

— Люди моего мужа и слуги княжны вместе отправились искать убийцу, но он успел скрыться. Посольство превратилось в погребальный кортеж и увезло тело принцессы обратно в Джокону. Иллвин… так и не пришёл в себя. Мы не знаем, случилось ли это из-за подлого рокнарского яда, обнаруженного на кинжале, которым пронзили Иллвина, или он упал и ударился головой, или его ударил кто-то другой. Но мы с ужасом полагаем, что разум покинул его. Мне кажется, этот кошмар мучает Эриса сильнее, чем опечалила бы смерть Иллвина, потому что муж всегда полагался на ум брата.

— А… как это приняли в Джоконе?

— Не очень хорошо, даже несмотря на то что зло рокнарцы привезли с собой. На границе всегда положение напряжённое. Что сослужило неплохую службу вам, потому что, когда прибыл курьер от провинкара Толноксо, люди моего мужа были в полной боевой готовности.

— Неудивительно, что лорд Эрис всё время на взводе. Действительно жуткие события. — Действительно, крыша протекает. Иста могла быть только благодарна Эрису, что его твёрдость не позволила поселить её в той комнате, где встретила смерть княжна Юмеру. Рейна понимала жуткий расчёт Каттилары. Страшно и мучительно, да. Но в этом нет ничего опасного. Ни богов, ни видений, ни сверкающих белых огней, которые не обжигают. Нет смертельных алых ран, которые открываются и закрываются так же просто, как кто-то застёгивает и расстёгивает тунику.

Я взгляну на этого лорда Иллвина, хотела сказать она. Не могли бы вы провести меня к нему? Но как она объяснит своё болезненное любопытство, сомнительное желание попасть в комнату больного мужчины? Всё равно, сейчас она совсем не хотела смотреть на сражённого недугом лорда. Наоборот, она жаждала оседлать коня, нет, сесть в повозку, которая увезёт её подальше отсюда.

Сгущающаяся темнота выпивала цвет из предметов; лицо Каттилары стало белым пятном.

— День был длинным. Я устала, — Иста поднялась на ноги. Каттилара вскочила, чтобы помочь ей подняться по ступеням. Рейна стиснула зубы и позволила левой ладони ухватиться за руку молодой женщины; Иста медленно шла по лестнице, правой рукой держась за перила. Дамы Каттилары, продолжая беседовать между собой, последовали за ними.

Когда они достигли вершины лестницы, дверь в дальнем конце двора распахнулась. Иста резко обернулась. Низенький, кривоногий мужчина с короткой серой бородой появился на пороге, неся ворох грязных тряпок и накрытое крышкой ведро. Увидев женщин, он свалил свою ношу у двери и поспешил вперёд.

— Леди Катти, — позвал он скрипучим голосом, склонив голову. — Ему нужно ещё козьего молока. И побольше мёда в нём.

— Не сейчас, Горам, — раздражённо поморщив носик, Каттилара махнула, чтобы он ушёл. — Я скоро приду.

Он снова склонил голову, но при виде Исты его глаза под мохнатыми бровями сверкнули. От любопытства или просто так, Иста едва ли могла различить в темноте, но когда она повернула вслед за Каттиларой к комнатам, ожидавшим её на другом конце галереи, его взгляд, словно рука, упёрся ей в спину.

Горам заковылял прочь. Рейна оглянулась и увидела, как дверь в другом конце снова открылась и закрылась, оранжевая полоса света свечи замерцала, сузилась и потухла.