Падение

— Мы не сможем пройти с ним через Главное управление, — сказал Домбрант, пытаясь образумить ее. — Я все снял. И мы уйдем отсюда с видео.

— Тогда вперед, — она вытерла нос тыльной стороной ладони. Она разрывалась на части. В том, чтобы забрать мальчика не было никакого смысла. Она не сможет уйти с ним, но ей было все равно. Гнев, словно яд, растекался по телу. Ничего из того, что произошло, не было разумным. Ее логика и разум обмельчали. Они больше не имели значения. Все, что было важно, чтобы мальчик узнал, что за пределами этих стен есть что-то еще. Узнал, что не весь мир наполнен монстрами. Чтобы на краткий миг он почувствовал, что хоть кто-то может обращаться с ним по-человечески.

Ана попятилась к двери с мальчиком на руках. Таким невесомым! Она едва замечала куда идет. Стены с кроватями расплывались от горячих обжигающих слез.

— Я не нуждаюсь в заботе, — сказала она низким гортанным голосом. — Я знаю, на что иду.

Смотритель кивнул.

— Я всегда знал, что тебе не нужна защита от самой себя, Ана.

Плечом она вытерла слезы, чтобы поглядеть на Домбранта. В глазах Смотрителя смешались грусть, ярость и невыразимый ужас. Словно в зеркале. Что-то в ней щелкнуло. Он прав. Она никогда не нуждалась в защите от самой себя. Она знала, кем была. Она знала, кем была и не боялась себя, больше нет.

Они прошли через палату бок о бок. Ана остановилась у кровати Лимон, мокрые дорожки на ее щеках подсыхали, вибрации в груди ослабли.

— Ты идешь? — спросила она.

Девочка покачала головой.

— Если я буду хорошо себя вести, то скоро отправлюсь домой. Через шестьсот восемьдесят четыре дня.

Ана кивнула:

— Намного раньше, — пробормотала она. — Если я выберусь отсюда, то намного раньше.

Ана шагнула к потайной двери и прошла в стене вслед за Домбрантом, который не тратил время на заметание следов. Он толкнул дверь и побежал по кирпичному проходу в темноту. Следуя за ним, Ана старалась двигаться плавно, чтобы не растрясти мальчика.

Луч света засиял впереди. Когда она достигла двери, ведущей в кабинет, Ана обратилась к Домбранту.

— Если кто-то поднимет тревогу и явится охрана, постарайся выбраться с видео.

Его глаза вспыхнули:

— Их система безопасности никогда не была на высоте, — сказал он. — Или ты забыла? Я стою десяти Смотрителей и, по крайней мере, пятидесяти никудышных охранников Коллегии.

***

Коул с Блейзом вернулись к лифту на третьем этаже, ведущему в атриум, и стали ждать Ану. Пальцы Коула покоились на электрошокере на поясе униформы, плечи были отведены назад, глаза просматривали большой зал внизу. Вдалеке он насчитал восемь охранников, попарно патрулирующих первый этаж, и их отсутствие на балконах.

Блейз облокотился на стеклянную стену у лифта и вертел нож.

— И сколько нам еще ждать? — спросил он.

— Столько, сколько нужно.

— Никто из охраны не стоит на месте. Все ходят туда-сюда.

Коул стиснул зубы.

— Убери нож, — они стояли на третьем этаже с видом на открытое пространство Главного управления - балконы второго и третьего этажей, эскалаторы, двери с аркой впереди. В какой-то момент Ане с Домбрантом придется пройти через главный атриум, сердце штаб-квартиры, чтобы вернуться на парковку. И он должен быть там, чтобы прикрыть ее отход. Он не даст Ане умереть.

Лифт дернулся. Металлические двери со свистом разъехались и появились два сотрудника Коллегии. Они прошествовали мимо Коула и Блейза, не выказывая ни малейшего интереса. Кожу Коула защипало. Их присутствие пугало. Арашаны были сонными, растерянными, из другого мира. В Коллегии все было по-другому. Он никогда прежде не был здесь, но теперь понимал, почему Ана так сильно ее презирала и боялась.

— Ладно, — сказал он. — Давай пообщаемся.

Они с Блейзом побрели по широкой галерее туда, где в последний раз видели Ану со Смотрителем. Их украденные винтовки висели на плече стволами вниз.

Впереди из-за поворота в галерею выплеснулась быстро движущаяся темная куча людей. Четверо охранников сопровождали высокую женщину. Сбоку следовала девушка.

Руки Коула вспотели. Он не узнал помощницу, но заметил Главу Коллегии. Сотни раз он видел ее в новостях, выходящей из автомобиля, пожимающей руку премьер-министру, посещающей школы. Он продолжил следовать спокойному темпу Блейза, заглушая в голове голос: “Беги!”

Когда они проходили мимо, он кивнул в сторону. И тогда его сердце замерло. Девушка-подросток - метр с кепкой, короткая прическа феи - уставилась на него и тем самым привлекла внимание Правительницы.

— Стоять! — приказала Глава Коллегии. Ее слова пронзили его тело, словно одного их звучания было достаточно, чтобы остановить его.

Коул с Блейзом повернулись, встретившись глазами на секунду.

— У нас сегодня посетители, — произнесла Глава, обращаясь к Коулу. — Всем сотрудникам безопасности было приказано оставаться на первом этаже.

У него пересохло в горле. Коул представил, как бьет головой охранника слева, затем ударяет рукоятью винтовки другого секьюрити по горлу. Блейз справится с остальными. Но тогда вся Коллегия будет поставлена на уши. Ана и пленники из Просвещения не смогут уйти.

30

Добровольцы

Пока Ана с Домбрантом находились в лаборатории, третий этаж главного управления оживился. Коридоры наводнили сотрудники Коллегии, выходившие из закрытых белых дверей и, прежде чем двинуться дальше, вежливо перекидывающиеся друг с другом парой слов.

— Улей проснулся, — сказал Домбрант. — Пойдем другим путем. — Он закрыл дверь на лестницу, отсекая их от внутреннего мира пожарным выходом, затем надел контактную линзу со схемой и включил интерфейс. Ана удобнее устроила мальчика, наблюдая, как на зрачке Домбранта танцуют цветные лучи.

— Здесь есть еще один пожарный выход, — он задвигал пальцами перед грудью, словно принялся печатать на невидимой трехмерной клавиатуре. Точечный узор на его глазу приобрел красный оттенок. — Мы попадем туда через потайные коридоры. Готова?

Они полупрошли-полупробежали путь от лестницы на третьем этаже. Домбрант резко открыл дверь слева и увлек Ану внутрь. Когда дверь закрылась, она услышала раздавшиеся из-за угла шаги. Она вглядывалась в темноту, пока Смотритель наблюдал сквозь датчик инфракрасного излучения. Через несколько минут он сообщил, что все чисто, и они последовали дальше.

— Почти пришли, — сказал он тремя похожими коридорами спустя. Ребенок на руках становился все тяжелее. Ана прижала его к себе. Она ощутила, что Смотритель замешкался. Из небольшого кабинета вышла молодая женщина в сером пиджаке Коллегии с чашкой чая в руке.

— О, боже мой, — произнесла женщина, бросаясь к ним. — С ним все в порядке?

Они встретили единственного доброго сотрудника Коллегии за всю историю ее существования.

— Простите, — прожевала Ана. На лице женщины появилось озадаченное выражение, а затем Домбрант с электрошокером подошел к ней и, задергавшись в конвульсиях, она упала.

***

Четырнадцать “просветителей” сгрудились в задней части фургона психпатруля с двумя потерявшими сознание патрульными между ними. Тобиас закрыл черные двери машины. Он подошел к Эду с Нэтом, сидящим на переднем сиденье в форме смотрителей. Эд был за водителя, правда, опыт имел небольшой. Впрочем, как и все остальные.

— Только тихо, — сказал Тобиас. — Вас обязательно пропустят.

— Шеф, — сказал Нэт. Лицо его выражало страдание, губы были поджаты. Тобиас знал, что тот переживает, оставляя своего брата. Мимоходом он вспомнил, как двенадцатилетний Коул разыскал Нэта в приюте и помог ему сбежать. Эти двое всегда были неразлучны. Та особая связь, появившаяся после мытарств детства, научила их, что никому не стоит доверять.

— Я присмотрю за Коулом, — произнес Тобиас. — Все будет хорошо, мы все выберемся отсюда. — Таков был план. Шестнадцать охранников выезжают в фургоне психпатруля, оставшиеся десять с Аной и Смотрителем просто выходят через парадную дверь в украденной униформе - прямо в толпу за воротами, состоящую из парней с камерами и протестующих.

Но в Писаниях все обстояло не так.

***

Ана с Домбрантом с шумом пронеслись по металлической решетчатой лестнице на три пролета вниз и оказались в огромном обложенном кирпичом коридоре. Тридцатифутовые стены с железными балками, поддерживающими кирпичное строение, навалились на них с обеих сторон. В десяти футах сверху слева были установлены люминесцентные лампы с обнаженной проводкой. Вдалеке в полумраке отсвечивало голубым.

— Сюда, — сказал Домбрант, направив их к свету.

Здесь обнаружился квадратный проем, через который проникало солнце. Они выбрались на покрытое грязной плиткой пространство, напоминающее парковку, где они оставили фургон психпатруля.

— Почти на месте, — сказал Смотритель.

За бетонной аркой Ана разглядела турбинный зал электростанции с изогнутой крышей. Справа от них между столбами, стоящими обособленно, внутрь проникал солнечный свет. Фургона психпатруля на парковке не было видно.

— Поедем на автомобиле, — сказал Домбрант. Они подбежали к ближайшей машине. Ана с мальчиком присела у пассажирской двери, Домбрант принялся вскрывать замок.

— Подожди, — произнесла она. Послышалось тихое жужжание, и в ангар сквозь свет въехали два автомобиля. Мужчины внутри были одеты в коричнево-зеленые камуфляжные куртки и кепки. Сотрудники спецслужбы. Ана сильнее прижала мальчика.

— Быстро, — сказал Домбрант. Он потянул ее и толкнул за колонну. — Двигай!

Ближайший выход располагался в двадцати метрах. Ана шла напряженно, защищая ребенка своим телом. Может колонны частично прикрывали ее, не давая возможности разглядеть, что она несла. Может, мужчины просто не обратили на нее внимания.

Достигнув коридора, ведущего в главный атриум, Ана побежала. Грудь жгло огнем. Домбрант догнал ее, и они вышли в главный зал Коллегии с отполированными полами, элегантными обеденными столами и стульями.

— Нам нужно просто пройтись, — сказал он. Ана взглянула, как он вытаскивает духовое ружье. — Ни при каком раскладе не останавливайся. Я буду сзади.

Ее пальцы коснулись ребенка, когда она приподнимала его. Ана почувствовала себя уязвимой с занятыми руками и невозможностью сопротивляться, полностью зависимой от Смотрителя.

— Идем, — приказал он.

Она вышла в роскошное фойе, размером в три раза превышающее олимпийский бассейн. Со всех сторон ее окружали бары и рестораны, на которые свысока взирали балконы. Вначале, когда она проходила мимо эскалаторов, никто не обращал на нее внимания. Но потом Ана заметила как сотрудник Коллегии, сидящий за чашкой эспрессо, застыл и устремил на нее взор. Затем еще один. И еще двое на балконе посмотрели вниз и показали на нее пальцем.

***

Председатель Коллегии вошла в отдел кадров на втором этаже, и кабинет зашевелился при ее появлении. Сотрудники, сидящие за серыми столами, между которыми стояли разделяющие их белые экраны, поднялись. Двое вышли из-за своих мест, чтобы поздороваться.

— Мисс Найт, — произнес один из них. — Благодарим за визит. Чем можем вам помочь?

Коул смотрел вперед, отказываясь обращать внимание на Блейза, который свербил его взглядом, призывая сражаться. Каждая минута, оттягивающая сигнал тревоги, на минуту увеличивала возможность Ане найти детей и вывести их, следующие шестьдесят секунд давали Тобиасу шанс сопроводить небольшую группу охранников Просвещения, включая Нэта и Рейчел, к фургону психпатруля, на котором они смогли бы покинуть штаб-квартиру Коллегии.

— В личном составе отдела безопасности выявлена проблема с дисциплиной, — сказала Правительница. — Где мистер Бодроу?

Мужчина, разговаривавший с Главой Коллегии, обернулся к человеку за ближайшим от него столом и кивнул. Член Коллегии тут же запустил на своем интерфейсе поиск запрашиваемого сотрудника.

— Восточное крыло, ванная комната на первом этаже.

На лбу Главы залегли складки. Она провела рукой по пучку волос.

— Эти двое уволены, — сказала она. — Пожалуйста, заберите у них удостоверения и выпроводите вон.

Сотрудник Коллегии, отвечающий за персонал, даже не вздрогнул.

— Да, мисс Найт.

Глаза Коула наконец взметнулись к Блейзу. У них не было стержней, равно как и времени.

***

Ана уже наполовину пересекла большой зал, когда тишину разорвал сигнал тревоги.

— Бежим! — крикнул Домбрант позади нее.

— Оставь меня! — взвизгнула она в ответ.

Она побежала, обхватив мальчика. Домбрант скользнул в сторону, исчезнув за стойкой из гладкого дерева с черными и серебряными стульями. В передней части зала в арке двери появились два охранника. Они остановились и повернулись к Ане, беря ее на мушку. Вдруг мужчины упали, как прихлопнутые мухи, один, через секунду другой. “Джек!” — подумала она, снова ринувшись вперед.

На месте двух упавших охранников появились еще четверо. Один что-то прокричал, но Ана не расслышала его из-за шума. Равномерно выстроившись перед главным входом, четверо мужчин подняли оружие и направили на нее стволы.

Она остановилась, лихорадочно оглядываясь на кремовые кресла и стеклянные столики ближайшего ресторана, огромные кашпо с яркой порослью, выползающей из них. Ее грудь вздымалась, в ушах звенело, над головой мелькали разноцветные блики — удивительный обман солнца, преломляющегося в витражном окне и создающего впечатление, что зал находится под водой.

Журналисты, операторы, толпы протестующих собрались перед дверьми Главного управления. Если бы они только увидели мальчика! От взгляда на него у них бы заболели сердца. Ана подняла его, показывая охранникам, и двинулась вперед. “Пожалуйста, не стреляйте”.

Внезапно, сигнал тревоги стих.

— Стой, где стоишь, — прокричал охранник. На куртке у него были нашиты две золотые полоски.

— Ему нужен врач, — ответила Ана. “Где же Домбрант?”

Сзади донеслись звуки десятков ботинок.

Домбрант видимо понял, что не сможет вытащить ее, поэтому и не пытается ей помочь. “Хорошо”, — решила она. Он держит свое слово, спасая себя и видео про детей.

— Назови свое имя и код удостоверения, — приказал офицер.

— Я уже нашла его таким, — произнесла Ана. Ее голос звучал ровно. Под контролем. В отличие от всего остального. — Он с трудом дышит.

Офицер поднял интерфейс и увеличил на нем изображение Аны, чтобы сфотографировать стержень. Еще пара секунд и он поймет, что она не сотрудник Коллегии. Ана шагнула к нему, высоко держа мальчика.

— Не двигайся! — защелкали винтовки, пальцы замерли на спусковых крючках.

— Я не вооружена, — прокричала она. — Разве вы не видите, что ребенку требуется помощь?

Затем раздался громкий хлопок. Офицер безопасности вскрикнул. Двое из его людей одновременно упали. Один остался стоять, целясь в Ану. Она резко обернулась и увидела двадцать мужчин в серой форме охраны, рассыпавшихся по краям зала. Они принялись стрелять друг в друга, кто из винтовок, кто из духовых ружей. Невозможно было отличить охранников Просвещения от сотрудников Коллегии.

Ана бросилась на колени, согнулась над мальчиком и поползла с ним к выходу. Сотрудник Коллегии, спрятавшийся под столом, наблюдал за ее передвижениями без малейших признаков эмоций.

Внезапно крики усилились. Возле толпы у въезда на парковку появились шесть агентов спецслужбы. Они вклинились в драку, размахивая трезубцами, ножами и электрошокерами. Спецназовцы не были так неповоротливы, как охранники Коллегии, но и не делали различия между нарушителями и реальными сотрудниками. Они калечили всех подряд, выказывая наслаждение от ближнего боя.

Рвалась плоть, трещали кости, тела с грохотом падали на твердый мраморный пол. Ана попыталась отгородиться от этого. Всего несколько метров лежали между нею и дверями. Она почти добралась.

— Достаточно! — рявкнул голос с одного из балконов. Ана обернулась и увидела Главу Коллегии. Штаб-квартиру накрыло одеялом тишины. Вибрация. Вокруг нее все сотрудники Коллегии и охранники замерли. Просветители, напичканные бензидоксом, ощущали себя словно в тумане. Эвелин велела им сесть, и они подчинились.

— Ариана Барбер, — сказала Эвелин, перегнувшись через балкон второго этажа и сверкая глазами. — Я везде искала тебя. — Она подошла к центральным эскалаторам. — Все в порядке, — объявила женщина агентам спецслужбы, рассредоточенным по залу, по трое с каждой стороны для безопасности. — Сегодня Ариану настигла ужасная весть о смерти отца. Но мы, наконец, расставим точки над “и”.

Ана отвернулась от Главы. Домбрант с отснятым материалом оказался в ловушке. Придется ей использовать свой шанс. Сжав мальчика, она выпрямилась и направилась к выходу.

Громкий хлопок заставил ее дернуться.

— Чисто! — выкрикнул агент спецслужбы. Он вытащил тело из-за керамического горшка. — “Правая рука” доктора Барбера, — сказал мужчина, обыскивая карманы Домбранта и срывая с него интерфейс. Крови не было. В него стреляли снотворным.

Ана сглотнула. Последний шанс. Мальчик у нее на руках был единственным оставшимся доказательством. Она ринулась вперед, едва держась на ногах.

— Ты же не оставишь своих друзей, не так ли? — спросила Эвелин с удовольствием в голосе. — Предпочитаешь спасти мальчика, чем этого человека, поставив все на кон?

Ана напряглась и снизила темп. Ее осенило, что хотя сотрудники Коллегии видели, как она передвигается по фойе с мальчиком, никто не пытался остановить ее. Кто-то другой поднял тревогу.

На балкон второго этажа вышла Табита с двумя охранниками, тащившими Коула. Его лицо было в крови, он двигался так, словно его изрядно избили. У нее защемило сердце и принялось выписывать кульбиты в груди.

Эвелин прошествовала к эскалатору и стала спускаться на первый этаж.

— Я сама с этим справлюсь, — сказала она агенту спецслужбы в ободке. Глаза солдата заледенели, но он услужливо отстегнул миниатюрные металлические блоки на голове. Команда неохотно последовала его примеру. Эвелин кивнула охранникам на балконе, чтобы они сделали то же самое.

Как только все были разоружены, женщина улыбнулась.

— Ну вот, — сказала она, — Только ты и я. — Глава Коллегии вышла в огромный мраморный атриум.

“Она любит рисковать, — подумала Ана. — Ей нравится испытывать свою власть”. Глаза Аны переместились наверх, откуда на нее смотрела Табита.

— Ты забыла о своей помощнице, — сказала она. — Нас трое. Кроме того, ты также восприимчива к парализатору, да, Эвелин?

Глава Коллегии рассмеялась.

— Ты была проблемой. Полной сюрпризов. В отличие от совершенно предсказуемого отца. — Она издала удовлетворенный вздох. — Разве это не прелесть. Твоя мать начала все это, а теперь и ты здесь. — Она кружила вокруг Аны. — Видишь ли, я просто хотела вывести Изабель из дома, чтобы никто нас не подслушал. Собиралась немного покатать ее. Чтобы она исчезла. Но когда мы были в амбаре, я разболталась, рассказав о неблаговидном поступке ее мужа.

— Конечно, было бы намного проще, если бы ты просто убила себя, — сказала я.

— Хорошо, — ответила она.

Эвелин рассмеялась.

— Хорошо! Это напомнило мне, что все великие открытия - Эвандера Флеминга, Луи Пастера - счастливая случайность, ведомая ученым разумом, достаточно развитым, чтобы не упустить возможность.

Женщина перестала кружить вокруг Аны и встала к ней лицом к лицу на расстоянии вытянутой руки.

— Бензидокс, который принимала твоя мать, вкупе с парализатором, который я использовала, чтобы держать вас с отцом в стороне, сделал ее не только мобильной, но и абсолютно внушаемой. Я просто вышла из машины и оставила ее одну.

Ана задыхалась, в груди все перекатывалось, словно росли волны, готовые уничтожить все на своем пути. На секунду ей показалось, что она сейчас разрыдается, но боль и ненависть становились все сильнее и глубже, ослепляя ее темным соблазном мести.

— Затем объявилась ты, — продолжила Эвелин. — Передвигающаяся сквозь парализатор как ни в чем не бывало. Поразительно. Ты была первым встреченным мною человеком, который смог это сделать.

Зеленая дверь амбара. Выхлопные газы отравляют воздух. Сальные сосульки волос закрывают лицо. Грязь впитывается в низ ее белой пижамы. Мягкая вибрация двигателя автомобиля.

Ее мать начала все это.

А она закончит.

Отвернувшись от Главы Коллегии, она, прихрамывая, двинулась в сторону дверей. В тишине позади нее раздался щелчок.

— Патроны без усыпляющих гранул, — сказала Правительница. Ана оглянулась и увидела направленный на нее пистолет. — Я сняла предохранитель.

Вдалеке завыли сирены смотрителей. Звук медленно нарастал.

Ана повернулась лицом к Эвелин. Ее трясло, но она не боялась за свою жизнь. Если сейчас она умрет, то за мальчика у нее на руках. За всех детей, которые будут спасены от жестокости Эвелин Найт.

— Все кончено, Эвелин, — произнесла она. — Каждый Смотритель в Городе направляется сюда. Даже если ты сможешь уйти, застрелив меня, после того, что сегодня произошло, после всех обвинений Коллегии в халатном отношении в центрах психической реабилитации будет проведено расследование. Надеюсь, ты с осторожностью заметала следы. Сколько детей арашанов умерло от твоих экспериментов?

— Табита, — позвала Глава. Пока она говорила, кожа под ее подбородком заходила ходуном, глаза налились кровью. — Передай Коулу Уинтеру свой пистолет и скажи, чтобы он прижал его к своей голове.

Внимание Аны переключилось на балкон на Табиту. Помощница главы подчинялась ей, чтобы защитить свою мать. Поступит ли она так и сейчас?

Табита сделала шаг к Коулу. Что-то металлическое перешло из ее рук в его. Он поднял блестящий предмет к голове.

Внутри Ана почувствовала, как что-то сломалось. Окончательной жертвой будет не она, а он. Что будет все это значить без него? “Надейся, Ана. Мужайся”. Мики отказался застрелить брата. Коул не станет в себя стрелять. “Пожалуйста, не стреляй”. Но, вспомнив недавнее воздействие на него поля парализатора и его мучительную мигрень, в нее закрались сомнения темнее, чем ночное небо.

Она посмотрела вниз в огромные пустые глаза мальчика. Этот мальчик уничтожит Главу Коллегии. Ана задыхалась. Глава не сломала ее, потому что она встретила Коула. Теперь ей придется найти еще большие силы. Изнутри. Из лучшей части себя.

Зал поплыл у нее перед глазами. Ана сделала крошечный шаг в сторону стеклянных дверей.

— Пусть стреляет, — приказала Глава Коллегии.

Все размылось. Ее веки задрожали. Она лежит на диване и Коул играет “Ясновидение”.

Еще один шаг. Коул проводит рукой по ее волосам. В этот день они навестили его мать. Нет, это происходит сейчас. Этот момент. Это решение.

Ее слезы капали на бледную кожу мальчика. В груди так сильно болело, что возможно в нее уже попала пуля. Но, так или иначе, она толкнула плечом стеклянную дверь. Так или иначе, она все еще здесь вместе с солнцем, сиренами, свежим воздухом.

За ее спиной раздался выстрел.

31

Хаос

Губы Джаспера задвигались, всасывая воздух. Легкие разрывало от недостатка кислорода. Глаза и горло жгло так, словно в них вонзили тысячи иголок. Он оказался на полу после того, как что-то тяжелое опустилось ему на спину. Кто-то тащил его за ноги. Парень слегка приоткрыл глаза и увидел, что вокруг все покрыто серым туманом.

Мужчину, тянувшего его, одолел кашель. Вокруг клубился плотный дым. Ноги Джаспера упали на пол. Мужчина рухнул на колени рядом с ним. Он повернул голову в другую сторону и его стошнило. Боль в груди была невыносима. “Пришла смерть”.

На заднем плане глухо ревела сигнализация. Расширяясь, лопались трубы. Вдалеке разбивались стеклянные панели, а деревянные - трещали и шипели под огнем. Оглушающий пузырь дыма окружил Джаспера с мужчиной, словно они очутились в безмолвном центре урагана.

Джаспер медленно заморгал. Глаза без конца слезились, отчего картинка расплывалась. Сквозь пелену проступила фигура. Высокая, светлые волосы откинуты назад, нетронутая дымом.

“Том! — Джаспер протянул дрожащую руку. Брат выглядел таким юным, такого же возраста, как он сейчас. — Том!”

Том плавал в сером водовороте теней. Приблизившись к Джасперу, он повернул голову и уставился на него. “Вставай!” — его голос звучно прогремел в голове Джаспера. Команда, которой необходимо было подчиниться, отозвалась в теле парня, заставив собрать остатки сил в самых дальних уголках его существа. — “Поднимайся!”

Джаспер перевернулся на колени. Руки тряслись, но он пополз. Мужчина рядом с ним сложился вдвое и тяжело задышал. Джаспер боднул его головой. Кашляя и перемещаясь на коленях, они двинулись по коридору. Чудом мужчина вывел их к пожарному выходу. Джаспер толкнул дверь. Она была сильно раскалена. Парень бросился на дверь, и плечо пронзила острая боль. Потеряв равновесие, он упал на ступени. Внизу слышались далекие голоса. Парень, задыхаясь, застонал, количество дыма вокруг него поредело. Что-то желтое повисло в дымке. А потом все исчезло.

Тело парня дернулось. Стали слышны крики людей. Он сделал вдох и раздался странный механический всасывающий звук. Кислород. Кислород. Кислород.

Пожарный поднял его. Джаспер плюхнулся ему на плечо, болтая конечностями, как тряпичная кукла. Болело все. Каждый мускул, каждая кость.

Он оказался на улице. Воздух овевал его лицо. Пожарный опустил его на носилки. Мужчина, который вытащил его, лежал рядом на других. Джаспер повернул лицо, чтобы рассмотреть человека, спасшего его. Он едва мог разлепить глаза, но когда ему это удалось, Джаспер увидел синее лицо отца с застывшим взглядом.

Санитар склонился над его отцом в поисках удостоверения личности. Он нашел стержень и быстро проверил его на интерфейсе.

— У меня Девид Торелл! — объявил он. Камеры и официозно выглядевшие люди устремились к ним.

— Отправьте его в “Роял Альберт”, — приказал дородный мужчина в темном костюме. Два санитара подняли носилки и втолкнули их в машину скорой помощи.

Один из медбратьев вернулся к парню. Джаспер быстро замахал руками и вцепился в свое удостоверение. Он попытался тряхнуть головой. Затем замер. От внезапной боли ему захотелось вырвать прямо в кислородную маску. Санитар сглотнул и обернулся туда, где только что закрылись двери скорой за его отцом.

— Удостоверения нет, — произнес он. — Отнесите его к тем, кто едет в “Сан Эндрюс”.

Джаспера откатили в сторону туда, где находились вместе более пятидесяти сотрудников Новастры, свернувшиеся калачиком, кашляющие, шатающиеся, распластавшиеся в креслах-каталках, с шумом вдыхающие и жалующиеся на головную боль и тошноту.

С того места где он лежал ему была видна река. Солнечные лучи отражались от мутной зеленой воды. Дальше по берегу, на другой стороне, обозначилась штаб—квартира Коллегии. К старой электростанции подъехали фургоны смотрителей, завывая сиренами. Но на кирпичном соборе висел занавес тишины. Охранники на башнях с винтовками наизготове, протестующие, карабкающиеся на заборы, журналисты, теснившие сотрудников безопасности Коллегии - казались фотоснимком, запечатлевшим момент времени.

На плечо Джаспера опустилась чья-то рука. Он увидел карие глаза, овальное лицо с угловатыми скулами.

— Дым в легких может привести к острым изменениям в психике, — сказал его брат. — Джаспер, ты видишь совершенно другое.

Он зажмурил глаза и мысленно отправил своим нервным окончаниям сигнал расслабиться. Когда он снова открыл глаза, человеком, опустившим руку на его плечо, был уже не Том, а медбрат.

— Держись, — произнес санитар. — Все наладится.

***

Ана щурилась на вымощенной улице вокруг штаб-квартиры. За пределами трех ступеней аллея из аккуратно подстриженных деревьев вела к двум симметричным фонтанам. Вдалеке слева от нее металлический барьер перекрывал автомобильный мост через реку. Охранники Коллегии оттеснили назад сотни журналистов и протестующих. Но Ане был слышен плеск Темзы о бетонные берега, фонтанный насос, качающий воду, вой сирен смотрителей. Все люди были парализованы.

На последней ступени у нее подогнулись ноги. Ана рухнула на колени и снова заставила себя встать. С этой стороны моста, припаркованная между входом и охраной, стояла карета скорой помощи. Она устремилась к ней. Водитель сидел за рулем в яркой белой рубашке и брюках. Сестра стояла у водительской двери, встревоженным лицом повернутая к безмолвию штаб-квартиры. Ана с осторожностью опустила мальчика, затем надела резистор парализатора на голову женщины.

Медсестра заморгала, возвращаясь к жизни. Она выглядела окаменелой и дезориентированной.

Ана подхватила хрупкого ребенка.

— Я вернусь за тобой, — тихо шепнула она ему на ухо, передавая женщине. — Присмотрите за ним. — Затем рванулась обратно к огромному фасаду в стиле модерн, передвигая ногами настолько быстро, насколько это вообще было возможно.

Внутри зала она заколебалась. Мраморную плитку окрашивали пятна крови. Эвелин Найт волокла себя к дверям, помогая локтями. Глубоко из груди вырывался стон. Черные кудрявые волосы торчали из ее пучка. Безжизненные ноги оставляли за собой кровавый след. Она задыхалась. За ее хриплым дыханием послышались легкие шаги.

Табита шла следом по центру огромного зала, крошечная детская фигурка по сравнению со значительным сооружением. Ее движения были неторопливы. В одной руке она держала пистолет.

Глаза Аны переместились на балкон второго этажа, внутри переворачивались надежда и страх. Она слышала всего один выстрел.

Вдалеке у эскалаторов Коул дрейфовал между замороженными сотрудниками Коллегии. Следуя им в такт, целый и невредимый. Облегчение было таким безмерным. Она втянула воздух, пытаясь не задохнуться от комка, стоящего в горле.

Рядом с ней раздался взвод курка. Табита теперь стояла над распростертым и окровавленным телом Главы Коллегии.

— Мисс Найт, — сказала Табита, медленно поднимая свой пистолет. Громкий хлопок сотряс зал. Эвелин изогнулась. В глазах бушевала боль. У нее сбилось дыхание, когда она попыталась перевернуться. Женщина хотела развернуться лицом к помощнице. Затем ее руки подогнулись и она упала. Сквозь ткань пиджака проступила темная жидкость. Она захрипела, сжав пальцы.

Ана стояла, наблюдая, как с безукоризненно накрашенного лица Главы утекает жизнь. Щека Эвелин вдавилась в мраморную плитку, алая струйка побежала по подбородку.

Прохладный ветерок подул Ане в шею. Она вспомнила о заснеженных горных вершинах. Тенджери. Мечте о чем-то лучшем.

Тест на Чистоту всегда был частью чего-то большого и хитроумного. Он проникал в разум людей, вызывая сомнения, взращивая чувство слабости. Но насколько люди могли быть слабыми, настолько они могли быть и сильными.

Взгляд Табиты проник глубоко в Ану. “Ты готова?” Казалось, она произнесла это, наклонившись и стянув цепочку с интерфейсом через голову Эвелин с теперь уже грязными и влажными от крови волосами. Ее палец завис над красной кнопкой на приборе Главы Коллегии.

Волна энергии накрыла Ану. Она побежала по огромному вестибюлю к эскалаторам. Давление от вибрационного поля парализатора исчезло. Она припустила еще сильнее. Ей необходимо было добраться до Коула прежде, чем мир погрузится в хаос.

Снаружи стало очень шумно. Люди вопили, кричали, недовольно возмущались. Внутри подразделение спецслужбы окружило Табиту.

— Оружие на землю! Оружие на землю!

Ана продолжала бежать. Мышцы завибрировали, когда она очутилась на эскалаторе и принялась перепрыгивать сразу через две ступени.

Коул стоял и смотрел на нее сверху, с растерянностью и теплотой в крашенных карих глазах. Губы кровоточили, из-за глубокого пореза на щеке и синяка размером с кулак на его лице преобладали сине-фиолетовые цвета. Он заморгал, отходя от транса.

Внизу Табита опустила пистолет и встала на колени, сложив руки за голову.

Один из агентов спецслужбы достал оружие, затем присел, чтобы проверить пульс Эвелин.

— Глава Коллегии мертва.

— Присядь, — прошептала Ана Коулу. Он неуверенно взял ее за руку и выполнил просьбу, притянув к себе.

Через стеклянные арочные двери в здание ворвались смотрители. Затопали ботинки. Мужчины в шлемах и противогазах распределились по всему периметру зала с щитами и дубинками в руках.

— Сдайте ваше оружие, — приказал голос в громкоговоритель. “Просветители” немедленно подчинились, побросав электрошокеры с трезубцами и опустившись на мраморный пол. Спецслужба ждала распоряжения командира, прежде чем медленно подняла руки.

Кто-то позвал медработников. Группу репортеров протолкнули через двери и вытеснили из здания. Два Смотрителя надели на Табиту наручники, выглядевшую теперь покорной и маленькой, будто ее поймали в момент безумия, и она не имела ни малейшего понятия, что происходит. Еще шестеро окружили ее, и повели к дверям, Табита оглянулась на балкон. Ане показалось, что она заметила улыбку на лице помощницы Главы. Затем круг смотрителей вокруг нее сомкнулся и Табиту поглотили синие костюмы.

Коул притянул Ану к себе, прикоснувшись лбом. Его покрытые мозолями ладони опустились на ее лицо.

— Что с твоим лицом? — спросила она.

— Мы с Блейзом подрались. Теперь все хорошо. Мне ввели большую дозу Бензидокса. Воспоминания о синяках, порезах и мигрени притуплены и расплывчаты.

— Коул… — Ана сжала его руки, ее душило чувство вины. — Я должна была принять решение. Прости. Она заставила меня сделать выбор, и я думала, что ты уже мертв. Думала, что убила тебя.

— Я знаю, что ты сделала. Я все слышал, — слезы блестели в его глазах. Он заправил прядь волос, выбившуюся из ее хвоста. — Я считаю, что ты и есть ангел, Ана, — произнес Коул с ноткой благоговения в голосе. — На секунду мне показалось, что ты сияешь.

Она улыбнулась, смаргивая слезы.

— Слишком много Бензидокса, — ответила она. Ана придвинулась ближе, зарылась в его объятия и закрыла глаза. Скоро смотрители арестуют их со всеми, отобранными и прикованными наручниками, теми, кто находится в нижнем зале. Их задержат для допроса. Смотрители будут пытаться собрать воедино то, что произошло в штаб-квартире и привело к смерти Главы Коллегии. И они найдут четвертый этаж.

Ана сделала вдох и опустила голову на грудь Коула.

Вокруг них, прекрасной неизвестностью, вершилось будущее.

32

Конец и начало

Спустя сорок восемь часов допроса, в основном состоящего из рассматривания стен палаты в компании с сотрудницей Коллегии, которая не разговаривала, не ела и не шла на зрительный контакт, Ану выпустили со станции смотрителей.

Она замешкалась на улице, щурясь на солнце и обнимая себя руками. Через дорогу мать затаскивала в дом коляску по крутым ступеням. Вдалеке раздавался стук молотка. Из ближайшего магазина доносились голоса.

Смотритель, который подписывал Ане разрешение на освобождение, передал информацию. О том, что они находятся в Клэпеме, где бы это ни находилось. И что все государство просмотрело видео, как она, пошатываясь, выходила из штаб-квартиры Коллегии с ребенком-арашаном. Парализаторы обездвижили людей, но не отключили десятки камер, которые в тот день снимали акцию протеста.

Ана сделала глубокий вдох и подняла лицо к солнцу. У нее нет ни денег, ни удостоверения. Насколько она знала Коула, Домбранта, Блейза и остальных разместили на разных станциях смотрителей по всему Лондону. Просвещение должно быть опустело. Есть только одно место, куда она может пойти: назад к отцу.

Направляясь в сторону звуков главной улицы, она принялась мечтать о чистой одежде, горячем душе, тайнике отца с наличными в ящике для носков. Вдруг она согнулась, схватившись за живот. Больше не нужно прятаться или убегать. Отца больше нет.

До нее донеслись звуки приближающихся шагов.

— Ана! Ох, Ана! — Лайла вытянула руки вперед и вцепилась в нее. — Я только зашла купить сэндвичи. Мне сказали, что пройдет еще как минимум час. — Лайла рассмеялась, но из ее светло-голубых глаз по напудренным щекам покатились слезы. — Давай где-нибудь присядем, — сказала она.

Лайла помогла Ане пройти по дорожке к дому в георгианском стиле, и они опустились на порог. Лайла развернула сэндвич с курицей и салатом и всучила Ане в руки.

— Спорим, у них ужасная еда, — произнесла она. — Поешь немного. Он с курицей.

— Спасибо, — сказала Ана. — Спасибо, что пришла. — Лайла посмотрела на нее. На мгновение веселье улетучилось. Она вздохнула, взяла еще один огромный кусок сэндвича и усмехнулась. Минуту она, молча, жевала, прежде чем ответить.

— Говорят, что всех “просветителей” отпустят в последующие двадцать четыре часа. Коул на станции смотрителей в Уондсворте. Нэту с Рейчел удалось выбраться в фургоне психпатруля, что очень хорошо, потому что Симона прошлой ночью родила мальчик, и она бы убила Нэта, если бы он при этом не присутствовал. Ребенка назвали Майлзом.

Ана улыбнулась. Так много счастья и грусти перемешивались внутри, что их давление приносило боль.

— Мальчик выжил?

— Да, — Лайла сжала ей руку. — И остальные тоже. Когда все устаканится, всем арашанам сделают тест ДНК. И тогда можно будет отыскать его мать. Доктора теперь зовут его Луи.

Ана закрыла рот рукой, чтобы сдержать рыдания.

— Смотри, — сказала Лайла. — Я принесла тебе парик с очками. Да-да! — Она вынула предметы из пластикового пакета, как фокусник вытаскивает кролика из шляпы.

— Так люди не узнают тебя, пока мы будем добираться до Города на метро. — Лайла продемонстрировала свои товары, надев черный парик Клеопатры и водрузив на маленький нос очки в проволочной оправе.

Рыдания Аны сменились смехом.

— Что? — спросила Лайла. — Я серьезно. Это серьезно. Тебя по четырем разным причинам за неделю показали по интернет-ТВ! Хорошо, возможно я преувеличиваю. Хотя если проверить, то это очень изощренная маскировка.

— Спасибо, — сказала Ана, заглушая хрюканье ладонью.

***

Четыре дня спустя Ана скучала, сидя на краешке пружинной кровати в больничной палате. Было почти два часа дня, и Коул вскоре должен был ее забрать. Снаружи в коридоре послышалось шарканье резины о линолеум. Она спрыгнула на ноги. Луи. Толкая перед собой каталку, вошла одна из медсестер физиотерапии. К руке маленького скрюченного под одеялом Луи крепились провода от капельницы внутривенного питания и других жидкостей. Желтый оттенок постепенно сходил с кожи, хотя изнуренные конечности были все еще слабы, чтобы удерживать его.

— Медсестра будет через минуту, — сказала Ане женщина. — Знаю, вы хотели уйти пораньше, но было бы прекрасно, если бы вы помогли мне переложить его на плед до ее прихода.

Ана улыбнулась. Радужный плед был новым дополнением к палате. Опасаясь перегрузки чувств детей-арашанов, все врачи и терапевты согласились с тем, что постепенное внедрение стимулирующих средств в окружающую среду необходимо проводить с осторожностью.

— Здравствуй, — сказала Ана, присев у кровати Луи. — Не хочешь вместе со мной взглянуть на плед с радугой? — Луи до сих пор не разговаривал и даже не издавал ни единого звука, но на секунду его желто-серые глаза замерли на ней. Медсестра приподняла его, а Ана перенесла капельницу. Когда Луи уложили, она опустилась рядом с ним, расположив руки по швам. Вдвоем они уставились в потолок.

— Мне кажется, радугу нарисовали не там, — сказала она. — Как ты смотришь на то, чтобы в один из дней помочь мне разукрасить потолок? — Комната зазвенела от неловкой тишины. Он ничего не ответил. Она и не ждала. — Я хочу удивить тебя. Сестры пока не разрешают мне этого делать. Не в ближайшие недели. Но я собираюсь угостить тебя мороженым. Любого вкуса, какого захочешь. Можешь попробовать все.

Раздался стук в дверь. Ана села, стараясь не задеть мальчика. Только перекладывающим его медсестрам разрешался физический контакт.

В дверном проеме объявился Коул. Сердце запрыгало у нее в груди. За последние два дня гель растворился и лицо, которое она любила, снова вернулось. Волосы у него были такие же темные и коротко подстриженные, как в первую их встречу, глаза - ясные, цвета бледно-голубого горного ручья. В руках у него был венок из белых роз и черный пиджак на одном плече. Она встала и подошла к нему. Они слились в поцелуе, долгом и нежном.

— Привет, — сказал он, когда они разомкнули объятия.

— Привет.

Он протянул ей пиджак, который забрал сегодня утром из дома ее отца. На улице было тепло, но она должна была надеть его на похороны.

— Подожду снаружи, — сказал он.

— Уже иду.

Коул улыбнулся.

— И спасибо, — добавила Ана.

— Без проблем.

После того, как он вышел, Ана снова легла рядом с Луи.

— Сегодня похороны моего отца, — сказала она. — Сейчас мне нужно уйти. — Она чуть дольше задержала взгляд на потолке. — Через минуту вернется Элизабет или Кейт или какая-нибудь другая медсестра. Ты побудешь пока здесь? — Тишина. Ана села.

— Увидимся позже.

Нехотя она побрела в больничный коридор и остановилась у порога, глядя на Луи. Его мать, молодую женщину-арашана, уже нашли. Сейчас она проходила лечение в другой части госпиталя. Ана навестила ее один раз. Женщина не понимала, где находится и ничего не помнила, как и большинство арашанов. Но у врачей были оптимистичные прогнозы по поводу того, что придет день и она сможет забрать сына.

Внизу по коридору из плоского экрана у регистратуры разносились новости.

— Премьер-министр, — вещал репортер. — Ваше правительство отрицает какое-либо отношение к экспериментам Коллегии и недостаточным исследованиям теста на Чистоту, но каков ваш ответ на заявления о небрежности в распространении разделенного генома Чистых? — внимание Аны сосредоточилось на плоском экране. За последние несколько дней все Общины были официально демонтированы, барьеры сняты, люди по желанию могли свободно входить и покидать их.

— Помещение людей с чистым геномом в огражденные Общины было сделано из желания защитить неискаженную генетическую линию в нашей популяции. Это было инициировано из страха перед неизвестным, страха, что случится, если генетики, предсказывающие, что через двадцать лет у всего сообщества появятся мутированные геномы и психические расстройства, окажутся правы. Это было ошибкой.

— А если бы тест генома Чистых был бы более точным?

— Мы не можем себе позволить, чтобы наше сообщество было построено на страхе. Надеюсь, в ближайшее время этого не произойдет.

Ана пересекла приемную и, наблюдая за изображением, прислонилась к стене. На картинке премьер-министр сел в автомобиль. Затем на экран выплыл репортер.

— Ограждения Чистых официально убраны, — произнесла женщина в камеру. — Шесть из самых халатно работавших клиник психической реабилитации закрыты. Пациенты воссоединены с их семьями и им предоставлена поддержка и консультация для возвращения их к домашней жизни. За последние несколько дней по всему Городу установлены общественные палатки с волонтерами, оказывающими психологическую поддержку тем, кто был травмирован фотографиями и новостями о бесчеловечных экспериментах Эвелин Найт. С вами была Мелисса Уайт, ведущая репортаж с Даунинг-стрит, дом 10.

Ана попрощалась с администратором и спустилась на лифте в вестибюль, где ее поджидал Коул.

— Как обстоят дела?

— Хорошо, — сказала Ана. — Пока без существенных изменений. Как дела в Просвещении?

— До сих пор много пересудов. Даже если люди вернутся в Просвещение, он уже не будет прежним, — взгляд Коула устремился в вестибюль. Ана обернулась, чтобы посмотреть на дверь. Возле пластиковых стульев, сунув руки в карманы брюк и одетый в белую рубашку и черные ботинки, стоял Джаспер. Он выглядел бледным и сконфуженным. Солнце падало на его песочно-каштановые волосы и отбрасывало тени на жесткие линии лица. Когда их глаза встретились, он опустил взгляд, словно стал свидетелем того, чего не должен был.

— Мотоцикл снаружи, — сказал Коул. — Подожду тебя там. — Он задержался на мгновенье.

Ана наклонилась к нему и прошептала:

— Не забывай чье кольцо я ношу.

Он провел большим пальцем по металлическому кругу на ее указательном пальце. На его лице заиграла полуулыбка. Коул снова поцеловал ее, затем покинул лобби, широко выпрямив мощные плечи. Ана ощутила внутри знакомый трепет от желания и восхищения. Когда Коул покинул здание, Джаспер подошел к ней.

Они неловко поздоровались: она протянула руку для рукопожатия, он наклонился, чтобы чмокнуть ее в щеку.

— Тебя отпустили, — сказала она. — Извини, что не пришла повидаться. Твоя мать рассказала о пожаре и отчете о вскрытии брата. Джаспер, мне очень жаль.

Он кивнул, нервно сжимая руки в карманах.

Булавочные уколы в груди стали болезненнее.

— Мне жаль, что у нас ничего не получилось, — тихо произнесла она.

Джаспер выдавил меланхоличную улыбку.

— Я буду скучать по тебе, Ана.

Она закусила губу, не зная, как реагировать.

— Я буду жить с другом в городе, — продолжил Джаспер. — Мама знает адрес, если вдруг когда-нибудь ты захочешь найти меня.

— Хорошо, — сказала она.

— Наконец, я займусь практикой, для которой учился.

— Ты получил “дело”?

Он кивнул.

— Я присоединяюсь к обвинительной команде, нанятой матерью, и буду посещать вечерние занятия, так что в следующем году смогу сдать экзамены. Над защитой отца работают около двенадцати лучших юристов страны. Будет нелегко… — Джаспер умолк. По капелькам пота над верхней губой и на лбу можно было предположить, что его бросило в жар. — Ну, знаешь, — он пожал плечами, двигая руками в передних карманах и сутулясь. Ана почувствовала слабый, но отчетливый укол потери.

— Жаль, что не удержал тебя — выпалил Джаспер. — Все те месяцы, когда ты не знала смогу ли я пройти через обручение, захочу ли быть с тобой. Если бы я нашел в себе смелость сказать, что мы бы могли пройти через это вместе и… — Он прервался. И сейчас она бы не была с Коулом. Джаспер не произнес этого, но подумал. Вероятно, он был прав. Но сожаления не могли изменить прошлое, и Ане не хотелось, чтобы все было по-другому.

— Ну, — произнес он. — До свидания, Ана.

И медленно попятился назад.

Она наблюдала за ним, гадая, вернется ли когда-нибудь тот светлоглазый смеющийся Джаспер, с которым она познакомилась в одиннадцать, из арктического холода, где он очутился после смерти брата. Она надеялась, что да.

Когда он проходил через автоматические двери, Ана выкрикнула:

— Мне пришлось продать свадебное кольцо женщине, хакнувшей Би-би-си.

Джаспер обернулся, рот расплылся в полуулыбке:

— Надеюсь, она осталась довольна, — сказал он. — Оно стоило целое состояние.

***

Ана со Смотрителем Домбрантом выбрали для проведения похорон отца крематорий на Голден-гринс, расположенный недалеко от стены Просвещения и расформированной КПП хайгейтской Общины. Коул проехал сквозь открытые ворота и остановился во внутреннем дворике, окруженном низкими строениями и высокой часовней с колоколами. Несколько мужчин в костюмах и галстуках среднего возраста - люди, с которыми ее отец работал или играл в гольф - собрались возле входа в крематорий, их автомобили заполнили парковку.

После всего, что произошло, Ана не знала, придет ли кто-нибудь из них. Домбрант заговорил с красивой сорокалетней женщиной с покрасневшими от слез глазами. Тэмсин стояла в стороне со своими родителями. Она постригла волосы после того, как вышла из Трех мельниц. Ее покрытая струпьями прозрачная кожа налилась и порозовела. Легкий макияж скрывал большую часть изъянов, и она выглядела прекрасной и загадочной с татуировкой виноградной лозы, опоясывающей шею.

— Хочу тебя кое с кем познакомить, — сказала Ана, слезая с мотоцикла и беря Коула за руку, как только он поставил его на подножку.

— С печально известной Тэмсин? — спросил он. Она кивнула. Когда три дня назад она навещала Тэмсин, Коула с ней не было. После шоковой терапии девушке было непросто находиться среди людей, которых она не знала. Долговременная память осталась прежней, но ее родители предупредили Ану, что бывают моменты, когда она забывает, что делала и где была, и становится подавленной.

Ана обняла подругу, поздоровалась с родителями Тэмсин и представила Коула. Они несколько минут разговаривали, пока не вышел крематор и не попросил зайти всех внутрь. Ана с Коулом вошли последними. Домбрант стоял во внешнем зале, склонившись над столом у каменной плиты с именем отца.

— Вернусь через минутку, — сказала Ана. Коул поцеловал ее запястье и вошел в комнату для проведения церемоний. Ана подошла к Домбранту и положила венок из белых роз рядом с несколькими букетами. Некоторое время они изучали маленькую серую плиту отца. Когда она повернулась к Смотрителю, она заметила его немигающий остекленелый взгляд. Скорбь внутри нее возросла.

— Если тебе что-нибудь понадобится… — произнес он.

Ана кивнула.

— С тобой все будет хорошо, малышка.

Две крупные слезинки стекли по ее щекам. Она смахнула их подушечками пальцев.

— А как же ты? — спросила она. — С тобой будет все хорошо?

— Я живой, — Ана посмотрела ему в глаза. Столько всего читалось в них. Больше, чем она могла представить.

Наконец Ана кивнула.

— Нам лучше войти.

Он мягко взял ее под руку, и они вместе прошествовали сквозь раскрытые деревянные двери.

Эпилог

Иногда, когда на Энкиду я уплываю в сон под запахи костра и теплые звуки фортепианного сочинения Коула, я вспоминаю ту первую ночь, когда мы впервые с ним встретились, и его музыку, вернувшую меня к жизни, подобно солнцу, согревающему землю после долгой зимы.

Иногда летними вечерами, пока Коул показывает Рафферти с палубы первые звезды, а Нэт рядом с ними укачивает малыша Майлза, я вожусь с пианино и думаю о Писаниях и Тенджери. Лайла говорит, что я была ангелом. Другие с нового Просвещения - что ангел умрет, и они все еще ждут его. Но я отрицаю ярлыки - Чистых, Большую Тройку, Ангела. Больше я не нуждаюсь в этом. Я была ими всеми и никем из них.

Для меня будущее - великая неизвестность. Мы пишем его сейчас, каждый из нас создает его своим выбором в борьбе за то, чтобы стать тем, кем хочет.

Благодарности

Мне бы хотелось поблагодарить всех, кто внес свой вклад в то, чтобы продолжение Взгляда состоялось. Особая благодарность моему редактору Ребекке Ли за помощь в оформлении Падения, моему агенту Джо Уильямсону в Энтони Харвуд, редактору Сусиле Бейбарс за то, что в первую очередь дала Ане с Коулом шанс и всей команде Фабер.

Спасибо моим критикам Сандре Никель, Тиоке Токедира, Майне Уиттерман и Стефани Совиньи. Спасибо Кассандре Гриффин за все отзывы и замечания по обеим книгам - мои поздравления за приобретение личного агента! Ты следующая!

Кейт Льюис и Андреа Капо, моим дорогим подругам, которые всегда с энтузиазмом и любовью поддерживали мой труд в качестве писателя.

Моим ребятам - Клоду, Шону и Уэсту.

И спасибо всем, кто нашел время, чтобы связаться со мной после прочтения Взгляда. Мне нравится слушать вас, пожалуйста, продолжайте присылать письма!

Об авторе

Клэр Мерле написала свой первый сверхъестественный сценарий в возрасте тринадцати лет и назвала его в честь дорожного знака. “Опасность” не попала на большие экраны, но девушка продолжала писать и думать об этом в школе и университете. Клэр с отличием окончила курс кинематографии и получила степень бакалавра, и последующие несколько лет проработала в Британском институте кино. Она выполняла работу курьера и помощника оператора и мечтала о создании собственного фильма. В 2000 она написала сценарий и сняла короткометражный фильм “Цвета”, который был продан “Канал плюс”. егодня Клэр сосредоточилась на создании книг для молодежи. Она проводит время между Парижем и Лондоном вместе со своим мужем-французом и двумя маленькими сыновьями.

Больше о книгах Клэр и связь с ней на www.clairemerle.com