Падение

Глава 13 Обещание Доннага

Дамон стоял у подножия лестницы, осматривая то, что несколько десятилетий назад служило темницей во дворце. Он задавался вопросом, куда теперь Вождь сажает опальных подданных, хотя не исключал, что Доннаг, при его характере, просто убил всех негодяев, сэкономив на помещении, еде и охране.

Выглядел Грозный Волк соответственно – в грязной и рваной после трудного похода одежде, с немытыми, спутанными волосами и неопрятной щетиной на лице. От него несло потом так, что у самого глаза слезились, а сапоги едва ли не до колен были облеплены засохшей грязью.

Темница тоже переживала явно не лучшие времена. С высокого потолка на цепях свисали тяжелые ручные кандалы, проржавевшие от сырости, дыба в углу потемнела от времени и, скорее всего, от крови. В дальнем углу стояла заросшая паутиной клетка с человеческими костями.

Все остальное пространство вместо орудий пыток занимали массивные сундуки, доверху набитые стальными монетами, изящными золотыми статуэтками, и железные сундучки, из которых в лужи, натекшие с потолка, свисали нити жемчуга. Помещение было освещено дорогими масляными светильниками, выточенными из горного хрусталя, которые мерцали на стенах между некогда изящными гобеленами, теперь безнадежно испорченными влагой.

Одна стена была увешана оружием – лезвия рассыпали по бывшей темнице ясные блики. Другую стену занимали полки с разнообразными безделушками и пустяками: резные фигурки зверей с крыльями и рогами, в глаза их были вставлены драгоценные камни, бесценные раковины, отполированные мастерами-эльфами из племени Димернести, пузырьки с экзотическими притираниями, которые хоть и были закрыты пробками, но все равно распространяли в воздухе сладкие ароматы.

И это было далеко не все. Дамон прошел в центр большого помещения.

В камерах, двери с которых давно сняли, находилось еще больше богатств. Тут и монеты, и слоновьи бивни, и изящные шкатулки, которые сами по себе были достаточно ценными, независимо от того, что лежало внутри, и статуэтки минотавров и других существ, украшенные драгоценными камнями.

– Это наша главная сокровищница, Дамон Грозный Волк, – сказал Доннаг гордо. Он вышел из какой-то ниши и застал Дамона врасплох. Грозный Волк был уверен, что по той же лестнице Вождь не спускался, а значит, здесь были и потайные ходы. – Те драгоценные камни, что ты подарил нам, сейчас гранят. После они займут достойное место в нашей редкой и весьма ценной коллекции, а некоторые будут оправлены в платину и золото, чтобы украсить наши пальцы. Нам очень нравятся драгоценные камни, и мы получаем большое удовольствие, когда смотрим на них. Другие будут храниться здесь, чтобы мы могли восхищаться ими позже, когда будем утомлены тем, что мы носим обычно.

Дамон смотрел мимо Доннага, изучая урну, которая, казалось, была сделана из чистого золота.

– Богатства никогда не бывает слишком много, не так ли? – вопросил Доннаг и, не дожидаясь ответа, пошел дальше, подбирая плащ, чтобы не мести им по лужам. Он подошел к отделанному платиной трону и опустился на него, вздыхая, зевая и шевеля мясистыми пальцами. Отсюда ему было лучше видно Дамона и горы сокровищ. – Мы думаем, богатство – залог уважения к правителю. Но нам также и завидуют.

Дамон подошел к ларцу, заполненному ожерельями и кольцами, и сделал вид, что беспечно рассматривает его содержимое. Краем глаза он заметил, что в сокровищницу вошел Мэлдред. Силач, должно быть, использовал тот же потайной ход, что и Доннаг.

– Ты можешь взять сколько пожелаешь – разумеется, в разумных пределах – для себя и своей похотливой полуэльфийки, – продолжал правитель Блотена. – Мы не возражаем. Более того, мы хотим быть щедрыми к тебе, поскольку ты помог нашим подданным, жителям Облачного Холма. А мы так любим козье молоко и мясо.

Дамон приветственно кивнул Мэлдреду и выбрал две толстые золотые цепи с вправленными в звенья изумрудами и сапфирами, добавил к этому жемчужное ожерелье и перстень с рубином, которые, как он решил, придутся по вкусу Рикали. Еще Грозный Волк взял нефритовый браслет, изящный и прохладный на ощупь, в полной уверенности, что ей будет приятно его носить. Следующим он взял нефритовое же яйцо размером с его большой палец, на маленькой деревянной подставке. На нем была нарисована яркая птичка с оранжевыми и зелеными перышками на фоне белых облаков. Это бы Рикали тоже понравилось. Разложив драгоценности по карманам, Дамон заметил себе, что потом надо спросить у Мэлдреда, насколько дружеские отношения связывают его Доннагом и как хорошо он знает дворец.

– Мы видим, ты разбираешься в ценностях, Дамон Грозный Волк, – заявил Вождь, внимательно наблюдавший за ним.

Проходя мимо ларцов с драгоценностями, Дамон вынимал некоторые из них и рассматривал на свет, но тут же клал обратно. Внезапно его внимание привлек крупный рубин, вправленный в золотую брошь тонкой работы. Покрутив это перед глазами, Грозный Волк потребовал и его в качестве награды.

– Ты можешь получить больше. Намного больше, – сказал Доннаг. – После того как вернешься с болота. Это еще одно маленькое поручение для тебя.

Дамон захохотал. Он смеялся долго, всхлипывая и задыхаясь, и не остановился даже тогда, когда Доннаг грозно сузил глаза.

– Ты думаешь, что я соглашусь выполнить еще одно твое поручение, Вождь? Ты утверждал, что в горной деревне коз вырезают волки. А ведь деревенские жители сообщили тебе, что им угрожает на самом деле. Но ты нам этого не сказал. Поэтому я не думаю, что тебе стоит доверять. Твои поручения слишком… смертельны.

– Мы были очень заняты, – быстро ответил Доннаг. – Иногда мы просто не успеваем внимательно выслушать гонцов из всех деревень. Мы приносим свои извинения за то, что не сообщили тебе об истинной угрозе, нависшей над деревней Облачный Холм.

Дамон выбрал фибулу с темным сапфиром – на этот раз для себя.

– Я не собираюсь присоединяться к людоедам, которых ты посылаешь с Соламнийским Рыцарем к руинам Такара. Поверь, ее брат мертв. Ригу в пещере было показано видение, которое ясно указало на это. Ее поездка тоже глупое поручение.

Доннаг скривил рот в преувеличенно сердитой гримасе, которая показалась едва ли не смешной из-за украшавших губы золотых колец, потом тоже рассмеялся, и этот лающий звук странным эхом отразился от гор драгоценностей.

– И ты думаешь, что мы посылаем наших воинов на болото по воле женщины? В Такар? Ради ее брата, которого мы никогда не видели? Ради женщины? Человеческой женщины? Пф-ф! Ты очень забавный, Дамон Грозный Волк. Мы должны приглашать тебя к нам как можно чаще. Мы давно не смеялись так весело. Ты нам нравишься.

Дамон взял еще несколько маленьких, но безупречных камней, которые, по его мнению, были гораздо дороже того, что он уже отобрал.

– Тогда почему ты посылаешь отряд? Почему беспокоишься за выкуп соламнийки?

Мэлдред подошел ближе, шурша сапогами по рассыпанным монетам. Грозный Волк в это время внимательно изучал сокровища и не видел, что Вождь и силач обмениваются какими-то знаками.

– Почему ты – правитель Блотена – снисходишь до того, чтобы помогать Соламнийскому Рыцарю? Или делаешь вид, что снисходишь…

Доннаг пристальным взглядом остановил Мэлдреда и усмехнулся:

– Потому, Дамон Грозный Волк, что Соламнийский Рыцарь помогает нам, а не мы помогаем ей. Нам сказали, что она непревзойденный боец и одна стоит двух наших лучших воинов! Поэтому она могла бы невольно оказаться полезной для нас на болоте. Кроме того, нам нравится думать, что Соламнийский Рыцарь полностью зависит от нас и готова оказать нам услугу. Сокровища, которое мы ей дали, чтобы заставить ее идти туда, куда нужно нам, ничего для нас не стоят. В любом случае мы получим их назад. Что же касается сорока воинов, то они помогут нам снова нанести удар черной драконице. Ты видишь, мы придумали план…

– …который, если подумать, меня совершенно не интересует, – бросил Дамон. – Жаль, что я заговорил об этом. – Грозный Волк стоял, незаметно потирая руки и внимательно осматриваясь в поисках еще чего-нибудь ценного, что могло бы ему пригодиться. – Но кое-что меня интересует. Мой меч. И я хочу получить его прямо сейчас.

– Твой план интересует меня, лорд Доннаг, – перебил его Мэлдред.

Доннаг кивнул силачу, который стоял между двумя мраморными скульптурами, изображавшими духов стихий, опираясь локтем на голову одной из них.

– Раньше людоеды контролировали людей и гномов в Копях Верного Сердца и всегда были лояльны к нам. – (Мэлдред вскинул голову.) – Копи Верного Сердца теперь не окружены болотом, и тамошние людоеды переметнулись на сторону черной драконицы. Теперь они лояльны к ней.

– И что ты намерен сделать с этими изменниками? – В голосе силача прозвучало искреннее любопытство.

– Ничего. Мы интересуемся людоедами-рабами. Члены нашей семьи были захвачены, как мы объясняли прежде, драконицей. Это была ее месть за убийство потомков. Они невольники, обреченные на смерть. Но мы не позволим этому произойти!

– Значит, ты хочешь освободить тех людоедов? – уточнил Дамон. – Что ж, эта цель больше похожа на разумную, – Немного тише он добавил: – Уверен, после этого дождь будет продолжаться, по крайней мере, месяц, если не дольше. – С расстояния в несколько футов он разглядывал оружие, развешанное на стене, – Но Фиона думает, что ваши солдаты идут в Такар.

Доннаг не отвечал. Он смотрел на серебряный щит, который был так хорошо отполирован, что четко отражал его.

– Такар и Копи находятся почти рядом, – заметил Мэлдред, потирая подбородок. – Леди-рыцарь даже не заметит, что идет в другое место, пока не будет слишком поздно. И тогда она будет вынуждена помочь, потому что ненавидит рабство. Да, мне нравится этот план. Думаю, что для тебя, Доннаг, я возьмусь за это.

– Мэлдред, Фиона будет думать, что ты ей помогаешь, – осторожно сказал Дамон. – Ты сказал ей…

– …то, что я – вор, – закончил силач. – Если она не понимает, что я еще и лжец, – это ее вина. По крайней мере, она нашла средства, чтобы выкупить брата, и получила эскорт, который будет охранять ее в пути, правда в конечном счете все это лорд Доннаг получит обратно. А я получу то, что захочется мне, и это будет кое-что получше, чем ее очаровательная персона. Да и на мой вкус, она слишком уступчива.

– Так ты хочешь увести ее подальше от Рига, – прошипел Грозный Волк. – Я знаю, что ты точно так же крал жен торговцев – вместе с их товарами. И еще много других женщин. Интересно, ты будешь удерживать Фиону дольше, чем других?

Мэлдред весело улыбнулся, пожал широкими плечами и пошел вдоль ряда сундуков.

– Я видел, как она билась с троллями. Великолепная мечница! Она, должно быть, действительно непобедима, если сумела помочь тебе на Окне к Звездам. Мечница с жестоким сердцем и огнем в крови! Ах, Дамон, я, в самом деле, хочу эту женщину. Возможно, даже продержу ее около себя чуть дольше, чем остальных.

– А если она сумеет избавиться от действия заклинания, которое ты применил, чтобы привлечь ее внимание?

– А что я теряю? В конце концов, любовь – штука мимолетная. Потом я позволю ей уйти – целой и невредимой, поскольку с тобой ее связывает дружба. А в отношении тебя, Дамон Грозный Волк, я всегда держал свое слово.

– Меня не волнует, что ты собираешься с ней делать, – отрезал Дамон. – Я хочу только получить меч, как мне и было обещано.

Лицо Мэлдреда приобрело странное выражение.

– Как, разве тебя совершенно не беспокоит, что Соламнийский Рыцарь, твой друг, так жестоко обманывается?

– Бывший друг, – поправил Дамон, делая несколько шагов по направлению к стене с оружием. – И да, это меня совершенно не беспокоит. Более того, я нахожу эту выдумку забавной. – Он остановился возле одного из ларцов с драгоценностями и, запустив в него руку, вытащил горсть ожерелий. Аккуратно уложив их в заплечный мешок, Грозный Волк решил, что с мелкими безделушками пора заканчивать. – Где мой меч, Доннаг?!

Вождь нахмурился, вынужденный отвлечься от любования своим отражением:

– Мэлдред по нашей просьбе идет на болото. Он говорит, что ты его друг и партнер. Мы думаем, что ты должен присоединиться к нему. Сражайся на нашей стороне, Дамон Грозный Волк, и мы вознаградим тебя так, как ты и мечтать не можешь.

– Нет уж, спасибо. Мне достаточно истории с троллями. Я не пойду ни в Копи Верного Сердца, ни в любое другое место во владениях Сабл. – Он бросил взгляд на нишу, откуда появились Доннаг и Мэлдред, но оттуда больше никто не выходил – они по-прежнему были втроем.

Доннаг поднял руку, возражая;

– Но ты – воин, и…

– Меч! Ты обещал. Помнишь? Я не собираюсь повторять дважды! – Дамон указал на стену. – Я доставил драгоценные камни из Долины Хаоса. Я освободил Облачный Холм и другие деревни от тех, кого ты назвал волками. Теперь я хочу получить то, что принадлежит мне по праву. Я хочу получить меч!

– Ну, хорошо, хорошо. – Доннаг ухватился за подлокотники и буквально поднял себя на ноги. – Раз мы обещали, ты получишь наш особенный меч.

Вождь медленно пошел к стене, на которой висело оружие. Его лицо было мрачным, а в глазах плескалось такое сожаление, что было понятно, ему не хочется отдавать даже самый маленький кинжал из своей коллекции, не то, что меч.

Оружие было развешено по размеру слева направо, начиная с самых коротких клинков и заканчивая самыми длинными. Самый маленький кинжал был длиной в несколько дюймов, самый большой меч не смог бы поднять не только Дамон, но и большинство жителей Блотена – он предназначался для людоеда гигантского роста. Всего на стене висело более сотни различных мечей, кинжалов и других клинков. И каждый из них был по-своему ценен – из-за мастерства, с которым был сделан, из-за металла, из которого был откован, или из-за того, что был создан во времена, когда магия на Кринне была доступна очень многим, и обладал каким-нибудь чародейским свойством. Были там и несколько богато украшенных секир, две алебарды и дюжина гномских метательных молотов.

Доннаг вздохнул, осторожно снял со стены длинный меч, висевший чуть выше его головы, медленно взмахнул им, заставляя лезвие разбросать по сокровищнице яркие блики, и протянул клинок Дамону:

– Вот он, меч Таниса Полуэльфа.

Грозный Волк шагнул вперед и почтительно принял клинок, сжав пальцы на эфесе, который был набран из серебра, бронзы и черненой стали, с гардой из платины, выполненной в виде мускулистых рук, заканчивающихся острыми когтями, которые держали по крупному ярко-зеленому изумруду. Дамон опробовал меч, найдя, что он прекрасно сбалансирован, и отметил, что лезвие покрыто выгравированными изображениями животных: бегущих волков, орлов, раскинувших крылья, больших кошек, изготовившихся к прыжку, змей, кольцами оплетающих диких свиней, и лошадей, вставших на дыбы.

– Великолепное оружие, – благодарно сказал он и сделал несколько выпадов, словно сражался с невидимым противником. – Настоящее произведение искусства.

– Ты удовлетворен, Дамон Грозный Волк? – спросил Доннаг. – Легендарный меч легендарного героя – вот что больше всего подходит Дамону Грозному Волку, который посмел бросить вызов драконам-владыкам.

Дамон продолжал работать мечом, то становясь в стойку, то делая выпады, привыкая к весу и особенностям клинка, и вдруг рванулся вперед, одним прыжком преодолев расстояние, разделяющее его и Вождя, и с разворота ударил людоеда локтем в грудь.

Изумленно рыкнув, Доннаг пошатнулся, врезавшись плечом в сундук с сокровищами и опрокинув его, так что монеты и драгоценные камни со звоном рассыпались по полу. Не давая людоеду опомниться, Дамон изо всех сил пнул его ногой в незащищенный живот. Мощный удар нарушил шаткое равновесие, и Вождь тяжело рухнул на спину, сбив по пути несколько скульптур и хрупких ваз, которые с мелодичным звоном разлетелись на мелкие кусочки.

Грозный Волк еще раз ударил Доннага в живот каблуком сапога и прижал лезвие меча к его горлу.

– Не двигайся! – прошипел он. – Или жителям Блотена придется искать себе нового правителя! – Дамон бросил короткий взгляд в сторону ниши, но все было тихо, – Правителя, который станет брать с собой охрану, когда идет в сокровищницу.

– Во имя Бездны, что ты делаешь? – воскликнул Мэлдред. Он сделал было несколько шагов к партнеру, но тот сильнее надавил на меч, прижатый к горлу Доннага, так что из-под лезвия поползла тонкая струйка крови, и силач вынужден был замереть на месте.

– Стой, где стоишь! – рявкнул Грозный Волк. – Это касается только Доннага и меня!

Он перевел взгляд на Мэлдреда, чтобы удостовериться, что тот повиновался, и Вождь понял, что это его шанс. Он откатился в сторону, стряхивая с себя Дамона, мощной лапой ухватил его за лодыжку и сильно дернул. Грозный Волк упал, ударившись головой о мраморную статую, и на несколько мгновений потерял связь с реальностью.

Мэлдред перепрыгнул через попавшийся на пути сундук и попытался встать между Доннагом и Дамоном.

– Остановись! – крикнул он.

Правитель Блотена, не обращая внимания на силача, вновь схватил Дамона за лодыжку и поднял руку, так что тот повис вниз головой, елозя пальцами рук по полу.

– Мы убьем этого злодея! Мы дали ему меч Таниса Полуэльфа, а он пытался на нас напасть! Неслыханная дерзость! За это мы убьем его медленно и мучительно!

Мэлдред положил руку на плечо вождя:

– Должно быть, это приступ безумия. У Дамона это случается. Он мой друг и…

– …подписал себе смертный приговор! – напыщенно закончил Доннаг. – Мы живьем сдерем с него кожу и пожрем его плоть! Мы будем… Аргх! – Людоед согнулся пополам и выпустил Дамона, который уже пришел в себя и сумел вонзить в икру Вождя острие сапфировой фибулы.

Теперь пришла очередь Грозного Волка откатываться в сторону. Он подхватил с пола меч и присел, готовый отбить атаку Вождя. Когда же ее не последовало, Дамон встал и медленно направился к нему.

– Как ты смеешь, наглец?! – возопил Доннаг, и его румяное лицо стало пунцовым от гнева. – Мы будем…

– …умирать! – грубо закончил Грозный Волк. – Если не отдашь мне настоящий меч Таниса Полуэльфа! – Он рванулся вперед и ударил людоеда по ногам, распоров его дорогие штаны и слегка пустив кровь.

Вождь взвыл и отшатнулся. В тот же миг Мэлдред снова вышел вперед и встал между Дамоном и Доннагом.

– Уйди с дороги, Мэл! – Грозный Волк словно выплевывал каждое слово, его глаза потемнели, словно увидели что-то невидимое другим, губы были сжаты так, что побелели. – Больше этот надутый индюк меня не обманет!

Силач напрягся – он был готов в любой момент броситься на Дамона, но все еще пытался, уговорить его добром:

– Доннаг правит Блотеном, друг мой. За ним армия. Солдаты не только в городе, но и в окрестных горах. Ты не сможешь противостоять ему. Бери меч и беги! Беги из этого города! Я найду тебя позже.

– Никуда я не побегу, – отрезал Грозный Волк и сделал выпад.

Силач слишком поздно сообразил, что это лишь маневр, и не успел ничего предпринять – Дамон метнулся влево, топча монеты и драгоценности, напряг мускулы ног и взвился в воздух.

В красивом прыжке он перелетел через сундуки, и эфес его меча встретился с челюстью Доннага. Раздался громкий хруст и стоны людоеда – бывший Рыцарь Такхизис нанес еще несколько ударов, лишая Вождя большей части зубов, и снова прижал лезвие к его горлу, оглядываясь через плечо на Мэлдреда.

– Не подходи, Мал! – прошипел он, и силач вынужден был подчиниться. – Иначе я снесу голову Доннага с его уродливых людоедских плеч без всяких угрызений совести!

Грудь Дамона тяжело вздымалась и блестела от пота, ладони тоже были влажными, и эфес едва заметно начал выскальзывать. Грозному Волку ничего не оставалось, кроме как надавить мечом на горло Вождя сильнее.

Мэлдред неуверенно смотрел то на друга, то на Вождя.

– Дамон, отпусти его, – сказал он, наконец. – Давай убираться отсюда. Доннаг действительно нужен Блотену. Если его убить, то страна погрузится в пучину междоусобиц. Ты же получил меч и много других ценных вещей в придачу. Идем. Я знаю тайные пути, которыми можно покинуть город, и…

– Мэл, ты еще не понял? Это не тот меч! – Грозный Волк перехватил свободной рукой Доннага за шею и сдавил его горло.

Людоед начал задыхаться и дернулся, пытаясь освободиться от хватки Дамона, но тот держал крепко. Мэлдред подошел ближе и заглянул в слезящиеся синие глаза Вождя.

– Это правда? – спросил силач.

Доннаг ничего не сказал. Он не смог бы этого сделать при всем желании – крепко сжатые пальцы Дамона не давали ему вздохнуть. Однако Мэлдред прочитал ответ в его испуганных глазах.

– Отпусти его! – приказал силач, и в голосе его прорезалась сталь.

Дамон, подождав еще несколько мгновений, ослабил хватку, но продолжал держать острие меча вжатым в толстую шею Доннага.

Вождь потер горло, с трудом сглотнул и, не сводя глаз с Грозного Волка, попытался встать. Но сделать это ему помешал Мэлдред. Наступив сапогом на грудь людоеду, он спросил у Дамона:

– Откуда ты знаешь, что это не меч Таниса Полуэльфа?

– Знаю, – ответил Грозный Волк, возвращая Доннагу ненавидящий взгляд. – Он обманул нас, когда посылал в Облачный Холм, он намеревался обмануть Фиону. Мэл, он не знает, что такое говорить правду. Так зачем бы ему давать мне настоящий меч, когда можно всучить красивую безделушку?

Дамон плюнул Вождю в лицо, отшвырнул гравированный клинок и, выхватив из ножен палаш, который украл в госпитале, взмахнул им перед глазами Доннага.

– У нас есть стража! – попытался запугать его людоед.

– Но не здесь, – отрезал Грозный Волк. – Я видел, что ты оставил их наверху. Не хочешь, чтобы стражники побывали в сокровищнице, не так ли? Боишься, что они что-нибудь украдут! Твой страх сделал тебя уязвимым, а любовь к сокровищам – слабым, Вождь Доннаг. Но больше ты можешь не беспокоиться – мертвецам деньги не нужны. А поскольку наследников у тебя нет, пожалуй, мы с Мэлдредом станем ими. Тогда и стражники смогут взять все, что им понравится, и Рига с Фионой мы не обидим. А твоя страна пусть проваливается хоть в Бездну!

– Подождите! – Надменное негодование слетело с Вождя, как шелуха, в глазах плеснулся дикий ужас, губы затряслись. – Мы дадим тебе настоящий меч. Мы клянемся! Мэлдред, позволь нам…

– Нет! – Дамон чиркнул палашом в полудюйме от мясистого носа людоеда. – Скажи мне, где он!

– Вон в том стальном сундуке, – проблеял Доннаг и с облегчением вздохнул, когда Грозный Волк отвел острие палаша от его лица.

– Не спускай с него глаз! – сказал Дамон Мэлдреду, опустился на колени перед сундуком и, сунув острие палаша в дужку замка, надавил. Замок, тихо звякнув, поддался. Мгновенно вспотевшими ладонями бывший рыцарь откинул крышку, которая с грохотом ударилась о стену.

Легендарный меч, как представлялось Дамону, должен был либо отдыхать на ложе из бархата, либо в дорогих ножнах, приличествующих его статусу и славной истории, но в сундуке не было ни того, ни другого. Клинок просто лежал на дне, присыпанный серебряными монетами, грубо обработанными кристаллами на кожаных ремешках, кисетами с какой-то ерундой и прочими дешевыми предметами.

В глазах Грозного Волка зажегся нетерпеливый огонек. Он разгреб монеты и безделушки и благоговейно взял меч в руки.

Длинное, остро отточенное лезвие было покрыто магическими знаками, которые Дамон не смог прочесть. Гарда меча по форме была похожа на клюв сокола. Этот клинок не был таким красивым, как то оружие, которое было развешено на стене бывшей темницы, и не имел таких богатых украшений, как меч, который Доннаг отдал Дамону, выдавая за оружие Таниса Полуэльфа, но в нем было что-то необычное. Грозный Волк задержал дыхание и осторожно взмахнул клинком.

– Убийца Червей, – прошептал он, поднимая лезвие к лицу, так что его темные глаза отразились в полированной стали.

Возможно, это была лишь игра воображения, но Дамону показалось, что лезвие испускает слабый свет. Он решил, что магическая надпись – это огненное заклинание.

– Дамон? – окликнул его Мэлдред, подходя ближе. Грозный Волк тут же обернулся, но посмотрел не на силача, а на Вождя, ожидая подвоха. Однако могучий правитель Блотена стоял, прижавшись к стене, и в страхе смотрел па них, – Я просил тебя не спускать с него глаз!

– Не беспокойся, – сказал Мэлдред. – Теперь он не сделает нам ничего дурного, – Понизив голос, он добавил: – И поверь, я глаз с него не спускаю. – Затем, кивнув на меч, силач спросил: – Убийца Червей, ты сказал?

Дамон кивнул:

– Он соответствует тому описанию, которое мне дал мудрец.

– Меч Таниса Полуэльфа?

– У него было много владельцев и много имен. Самое известное – Убийца Червей, брат-близнец Губителя Червей.

– Губитель Червей? Клинок эльфийского героя Кит-Канана, выкованный во время Второй Драконьей Войны?

Грозный Волк снова кивнул:

– Убийца Червей считается не таким мощным, хотя и был сделан теми же самыми сильванестийскими оружейниками и в то же время. Легенда говорит, что этот меч был отдан торбардинским гномам, от них попал к эрготианцам, а потом уже – в руки Таниса Полуэльфа. Считалось, что клинок был похоронен вместе с ним.

– Значит, тот вор ограбил могилу Таниса, – проворчал Мэлдред.

Дамон тем временем заглянул в стальной сундук и задумался, а не принадлежали ли и другие вещи, лежащие в нем, знаменитому Герою Войны Копья.

– Еще Убийцу Червей называли Избавителем, – продолжал он, – Он был создан, чтобы освободить мир от злых драконов.

Позади тихо кашлянул Доннаг:

– Ты получил то, что хотел. Теперь отпустите нас… – Но в голосе Вождя больше не было властности. Он умолял, а не приказывал.

– Сначала испытаем меч, – сказал Грозный Волк Мэлдреду. – Только чтобы удостовериться. А ты все-таки не спускай глаз с Доннага.

Он прошел туда, где, как ему показалось, был самый центр старой темницы, и медленно обернулся, чтобы охватить взглядом все помещение. Правда, это было не совсем возможно, поскольку одновременно заглянуть во все камеры, которые тянулись по бокам, было невозможно. Тогда Дамон сжал эфес меча обеими руками и закрыл глаза.

Доннаг и Мэлдред внимательно наблюдали за его действиями.

– Это очень древний меч, если ты спрашивал именно об этом, – сказал невысокий человек, которого годы согнули так, что он напоминал краба, выглядывающего из раковины. Тонкие, как паутина, волосы прилипли к его черепу, а длинная жидкая борода свисала с края подбородка на складки поношенного серого плаща. Он сидел, навалившись на стол, в темной таверне, которая находилась в одном из нищих кварталов города Кортала, что лежал к востоку от северного склона Халькистовых гор, на территории красной владычицы.

– Я интересуюсь древним оружием, Каладар, – сказал Дамон, наполняя кружку собеседника из второго за вечер кувшина. Тот жадно схватил посудину и приник к ней, закрыв от удовольствия глаза.

– Много лет не пил ничего вкуснее, – сказал, наконец, Каладар, отрываясь от кружки и бережно ставя ее на стол непослушными от выпитого пальцами. – Даже не представлял, что такое бывает.

Дамон оглядел зал таверны. Час был поздний, и лишь за несколькими столами сидели посетители, поглощенные собственными напитками и беседами. На них никто не смотрел. Тогда Грозный Волк опустил руку под столешницу, извлек оттуда увесистый мешочек из коричневой кожи и толкнул его через стол к старику.

Каладар быстро выбросил правую руку вперед и вцепился в него. Это жадное движение неприятно удивило Дамона.

– Думаешь, если угостить меня пивом и дать денег, я скажу тебе больше?

Дамон не отвечал. Его темные глаза не отрывались от водянисто-серых глаз старика.

– Правильно думаешь. – (Мешочек исчез в складках плаща.) – Видел бы ты меня лет десять назад! Тогда у меня было больше денег и больше уважения, но тогда у меня были другие взгляды на справедливость и мораль. А сейчас я стар, жить мне осталось не так и много, поэтому хочу наслаждаться оставшимися годами. Но теперь на это у меня не всегда есть деньги. Наслаждения требуют больших трат, – Он поднял пивную кружку в тосте. – Твое здоровье.

– Меч… – напомнил Дамон.

– Его называют Избавителем. А ты что, собираешься от кого-то избавляться?

Дамон покачал головой, продолжая пристально глядеть на старика.

– Он был положен в усыпальницу Таниса Полуэльфа, которого жестоко убили подлым ударом в спину, как рассказывают. Это не самая лучшая смерть для благородного мужчины. Меч положили ему на грудь, а руки скрестили на гарде. Так рассказывают. – Каладар вздрогнул. – Если бы Боги не оставили Кринн, они бы присматривали за телом Таниса и ни за что бы не позволили какому-то вору…

– Тсс! – Грозный Волк приложил палец к губам, требуя, чтобы старик понизил голос.

Каладар обхватил пивную кружку обеими руками и поднес к тонким губам. Он сделал несколько больших глотков, аккуратно поставил кружку на стол и утер губы рукавом.

– Старик…

– Каладар, – поправил он. – Каладар Кортальский Мудрец.

– Хорошо. Каладар, этот меч…

– Жаль, что ты не пришел ко мне, когда я был моложе. Ха! Совсем недавно, лет десять назад, я действительно слыл великим мудрецом. Другие мудрецы приходили из всех земель, чтобы спросить совета, услышать рассказы о былом, узнать древние тайны Кринна. Моя мудрость была безгранична… – Старик замолчал, напряженно глядя на пальцы Дамона, барабанящие по рассохшейся столешнице.

Тогда он подвинул свою кружку в центр стола, и Грозный Волк снова наполнил ее, слегка хмурясь, поскольку и этот кувшин опустел. Он подозвал девушку-официантку и сунул ей в ладонь две стальные монеты. «Второй кувшин… – подумал он. – Как этот старик может столько пить и оставаться трезвым?» Сам Дамон выпил всего две кружки, но чувствовал себя слегка пьяным.

– Избавитель… – повторил Каладар, и глаза его потеплели: старик увидел, что официантка возвращается с новым кувшином.

– Да. Избавитель.

– Также называемый Убийцей Червей. – Каладар сделал еще несколько глотков, и наконец-то стал слегка запинаться. – Эльфийская работа, эльфийские чары. Эльфийские символы на лезвии. Что это значит? А как ты думаешь? – Он пожал плечами. – Гарда в виде птицы. Странно, если учитывать, что клинок был выкован для борьбы с драконами и похожими на них тварями. А ты думал, что гарда должна быть похожа на дракона? Может быть, ты и прав. Но не исключено, что оружейнику нравились только птицы. – Старик сделал паузу и захихикал, потом откинулся назад и нахмурился, поскольку Дамон опять впился в него нетерпеливым взглядом. – Чешуйчатый народ даже смотреть на Избавитель не может без страха – так рассказывают. Возможно, Танис убил этим клинком множество драконидов. Лезвие наносит ужасные раны – быстро и с пугающей точностью. Чешуйчатый народ не может повредить клинку, так…

– …рассказывают, – закончил Грозный Волк.

Старик кивнул:

– Но это не значит, что они не могут причинить вред владельцу меча. – Он засмеялся тонким кудахчущим смехом, от которого у Дамона волосы на затылке поднялись дыбом.

– Еще! – сказал Грозный Волк с нажимом и попытался снова наполнить кружку Каладара, но тот отказался.

– Я хочу забрать этот кувшин домой, – заявил он. – Если выпью еще хотя бы каплю, то не смогу закончить рассказ, а то и до дому не сумею добраться.

Дамон тихо барабанил пальцами по столешнице, выжидающе глядя на старика.

– Ну хорошо. Еще – так рассказывают. Чары, наложенные на Избавитель, не столь сильны, как у его брата-близнеца, но зато он обладает способностью находить предметы. – Снова раздался кудахчущий смех. – Может быть, Танис был забывчивым, может быть, он использовал меч, чтобы утром найти сапоги, если не помнил, куда поставил их с вечера. Хотя я лично в этом сомневаюсь.

Дамон забарабанил громче.

– Несомненно, Избавитель может находить разные вещи, но говорят, что за один день лишь столько предметов, столько лун на небе.

Грозный Волк удивленно поднял бровь.

– Когда Сильванести выковали меч, лун было три, – пояснил Каладар. – Впрочем, магия срабатывает не всегда. Может быть, предмет должен находиться в пределах досягаемости чар, а может быть, Избавитель действует лишь в определенных руках. Такой легендарный меч, как он, имеет право диктовать собственные правила. Хотя, возможно, это зависит исключительно от его собственного желания.

Позади хлопнула дверь, и Дамон быстро оглянулся. Но повода для беспокойства не было – это припозднившиеся посетители один за другим покидали таверну. Хозяин прибирался, готовясь закрываться.

– А что это за вещи, о которых ты говоришь? Что-то материальное? Ценности?

Старик кивнул:

– Скорее всего.

– Или что-то нематериальное?

– Вроде женщины, лишенной недостатков? Или счастья? Ха! Я сомневаюсь, что кто-нибудь может найти свое счастье, пока миром управляют драконы. Что же касается женщин, лишенных недостатков, то, уверяю тебя, таких нет ни среди эльфов, ни у других рас. Можно найти хорошую женщину, но искать ее надо сердцем, молодой человек, а не какой-то там вещью, пусть это даже легендарный артефакт, созданный эльфами. – Каладар навалился грудью на стол, уперся подбородком в край кружки и, понизив голос, сказал: – Я действительно сомневаюсь, что Танис Полуэльф искал с помощью меча сокровища или что-нибудь в этом духе. Только вор и или отъявленный негодяй способен использовать такой прекрасный клинок для таких низменных целей.

Дамон немного отодвинулся от стола.

– И этот меч находится здесь, в этом городе? Я правильно понял? Именно Избавитель?

Старик снова кивнул.

– И что теперешний владелец меча хочет за него?

– Намного больше, чем ты и подобные тебе могут не то, что заплатить – представить себе!

– Возможно, – резко сказал Дамон. – Но я намерен купить его во что бы то ни стало. Так где мне найти этого вора?

Каладар коротко хохотнул:

– Ты думаешь, что имеешь право сердиться только потому, что дал мне денег и напоил меня? Ладно. Меч был здесь. И вор был здесь. На прошлой неделе… или неделю назад. Ты знаешь, что дни для меня мало что значат – один, два или десять, какая разница. Мой друг Ральф видел меч. Сказал, что он очень красивый и очень дорогой.

– Я не понимаю…

– В Гильдии стало известно, что это серьезный грабитель и что он собирается продать этот меч и еще кое-какие пустяки, украденные из могил. Но в Кортале он остановился на одну ночь, чтобы отдохнуть и пополнить запасы, а потом двинулся дальше, потому что не мог или не хотел ждать, пока здесь найдется покупатель. Я слышал, что он направлялся в Хури-Кхан, большой богатый город, где достаточно людей и других существ, которые сразу не захотели бы купить этот артефакт и могли за него щедро заплатить. Сумей грабитель туда добраться, то он, конечно, выручил бы за меч очень большие деньги.

– Выручил бы?

Старик отодвинулся от стола, поднялся, но его качнуло, и Каладару пришлось ухватиться за спинку стула и постоять так некоторое время, пока он не утвердился на ногах. Встав более-менее устойчиво, старик взял кувшин и пояснил:

– Да. Выручил бы. Но Кортал находится на самом краю Халькистовых гор, а в них кишмя кишат людоеды. Они узнали об этом воре и стали его искать. И нашли. Ральф сказал, что его увели в Блотен, к некому высокопоставленному и могущественному Вождю… Поэтому, думаю, грабитель получил совсем не то, что хотел, но, полагаю, то, чего был достоин.

Дамон сосредоточился на мече, осторожно поглаживая кончиками пальцев гарду в виде птичьего клюва. Он ожидал, что почувствует магическое покалывание, исходящее если не от эфеса, то хотя бы от лезвия. Этот признак, характерный для всех артефактов, у Убийцы Червей должен был проявляться особенно сильно, если верить легендам о том, какие мощные чары были на него наложены. Однако по ощущениям меч ничем не отличался от любого другого оружия, которое Грозному Волку доводилось держать в руках. Убийца Червей был обыкновенным мечом, если не считать великолепной балансировки.

«Может быть, надо прочитать эльфийскую надпись? – размышлял он. – Не исключено. Возможно, Мэлдред сможет это сделать. У моего большого друга множество достоинств – не устаю удивляться. А может быть…»

– Убийца Червей… – тихо сказал он. – Избавитель…

Но меч по-прежнему оставался холодным и равнодушным. Дамон удивился. Ему приходилось иметь дело с магическим оружием, которое слегка вибрировало, когда его брали в руки, но, чтобы не было никаких проявлений… И тут Грозный Волк что-то почувствовал. Легкое прикосновение чужой мысли на самом краю сознания. Дамону показалось, что меч слышит его. Бывший рыцарь закрыл глаза, чтобы никакие предметы и звуки, особенно хриплое дыхание Доннага, не мешали ему концентрироваться. Теперь во всем мире существовали только двое – он и меч. Металл под руками Дамона стал холодным, потом чуть потеплел.

– Убийца Червей… – повторил Грозный Волк.

«Что ты ищешь?» – пришел ответ.

Дамон распахнул глаза и воззрился на клинок, не понимая, действительно ли он слышал эти слова, или они были лишь игрой его воображения. Он оглянулся на Мэлдреда. Силач внимательно следил за Доннагом, иногда поглядывая на друга. По его лицу не было заметно, чтобы он что-нибудь услыхал.

«Что ты ищешь?»

Грозный Волк с трудом сглотнул, мысли одна за другой вихрем проносились в мозгу, но все они сводились к одному: как проверить меч Таниса Полуэльфа?

– Убийца Червей, какая вещь в этой сокровищница самая ценная?

«Здесь многое имеет немалую цену, – думал он тем временем. – А вон та корона, наверное, и вовсе не имеет. Но что из этого дорого по-настоящему?»

Меч молчал; в сознании Дамона не послышалось никакого голоса, не возникло никакой картины. «Возможно, я просто вообразил, что он говорил со мной, – подумал Грозный Волк. – Это же надо было – разговаривать с мечом! Я просто устал. Очень устал. Никто со мной и не думал говорить – это плод воспаленного воображения».

Дамон видел, что Мэлдред и Доннаг внимательно смотрят на него, причем на лице последнего застыла гримаса ужаса. Вождь очень боялся, что если Грозный Волк в ближайшее время не убедится, что это тот самый меч, то просто убьет его.

Стоило Дамону посмотреть на Вождя, как тот быстро отвел глаза, но бывший рыцарь уже истолковал испуганный взгляд людоеда по-своему: Доннаг снова обманул его, это не Убийца Червей. Конечно, меч соответствовал описанию, которое дал ему старик из Кортала, но все же мало походил на зачарованный. Не было в нем того, изящества, которое было присуще известным Грозному Волку магическим артефактам. «Неужели подделка? – подумал он. – Но даже если и так, то Вождь, скорее всего, и сам об этом не знал. А может, его убить? Меня не касается, было ему известно про обман или нет. Вот этой самой подделкой и прикончу».

Дамон вздохнул и пошел вперед, все еще раздумывая, стоит ли оставлять людоеда в живых. Впрочем, меч он все равно собирался оставить себе хотя бы потому, что клинок был прекрасно сбалансирован. Оставалось найти подходящие к нему по размеру ножны, желательно богато украшенные.

Грозный Волк направился к стене с оружием, но внезапно будто споткнулся и замер на месте – его ладонь, сжимающая эфес меча, внезапно стала холодной, как будто он сунул ее в горный ручей, а затем рука против его воли начала двигаться. Клинок заставил Дамона повернуться совсем в другую сторону, к одной из бывших камер, которая находилась в самом дальнем углу сокровищницы и тонула в полумраке, и мягко, но настойчиво потянул его за собой. В первую минуту Грозный Волк тупо сопротивлялся, не понимая, что происходит, и, полагая, что во всем виновата накопившаяся усталость.

«То, что ты ищешь».

«Опять слова. Интересно, только я слышу? Или Доннаг и Мэлдред тоже? Может быть, это все-таки лишь игра воображения?» Думая так, Дамон сделал шаг, потом другой и пошел за мечом, словно лозоходец – за лозой.

– Дамон? Что ты делаешь? – раздался полный любопытства голос Мэлдреда.

– Смотри за людоедом! – откликнулся тот. Силач развернулся, так чтобы наблюдать и за Доннагом, и за Дамоном, хоть и знал, что за Вождем уже можно не приглядывать – людоед был полностью сломлен. Он словно прилип к своему месту, следя за действиями Грозного Волка.

Дамон остановился – его обступили густые тени, почему-то показавшиеся Грозному Волку зловещими. Он стоял в нише, заставленной позолоченными вазами высотой в рост человека и изящными статуэтками эльфов и эльфиек. Приглядевшись, Дамон понял, что они выполнены с удивительным мастерством и, будь здесь побольше света, дух бы захватывало от красоты. Его рука оставалась холодной и сухой, словно гарда меча была сделана изо льда. Ощущение казалось еще более странным, поскольку все остальное тело Грозного Волка было разгорячено летней жарой и покрыто потом. Ему показалось, что меч тянет его дальше вперед. Дамон сопротивлялся несколько мгновений, вздохнул поглубже и последовал за Избавителем. Оказалось, что ниша – это вовсе не ниша, а еще одна маленькая камера. Вглядевшись в темноту, он заметил свисающие с потолка ручные кандалы на цепи, которые были слишком велики и висели слишком высоко, чтобы предназначаться для людей, а приглядевшись пристальнее, Дамон понял, что они слишком велики и для людоедов. Здесь ценностей было значительно меньше, но все они представляли собой произведения искусства, и, если бы не темнота, он не преминул бы задержаться в камере подольше и рассмотреть их внимательнее.

Но меч тянул его в угол, к небольшому возвышению, на котором стояла большая деревянная шкатулка. Грозный Волк откинул крышку и пошарил внутри, пока его пальцы не наткнулись на какой-то небольшой предмет.

– Превосходно! – сказал он, догадавшись по форме предмета, что именно попало к нему в руки.

– Нет! – застонал Доннаг.

Мэлдред шагнул к Вождю и ухватил его за плечо, не давая сорваться с места.

– Дамон, что там? – окликнул он.

Дамон, держа меч одной рукой, другой вытащил из шкатулки драгоценный камень размером с крупный лимон. Холод, сковывающий его ладонь, постепенно рассеивался, ощущение, что его ведут, пропало – Убийца Червей выполнил свою работу.

Грозный Волк вышел из сумрака и встал под ближайшем светильником, рассматривая находку.

Камень оказался бледно-розовым, имел форму слезы и был подвешен на длинную платиновую цепь, которая искрилась, будто была выкована из звездных лучей. Свет играл на гранях камня, и казалось, что он светится изнутри.

Доннаг хрипло вздохнул, будто его душили рыдания.

– Это ведь бриллиант, не так ли? – спросил Дамон, направляясь к Мэлдреду и Вождю.

Людоед судорожно кивнул – в его глазах плескалась невыразимая печаль.

– Этот камень называют Скорбь Лэхью, по имени Леса Лэхью в Лорринаре, где он был найден. Кому камень принадлежал до этого, я не знаю. Мне он достался…

– Меня не интересует, где ты его раздобыл, – оборвал Доннага Грозный Волк.

– Оставь его. Пожалуйста. Возьми все, что хочешь. Что-нибудь другое. Столько, сколько сможешь унести.

– Он безупречен, – заявил Дамон, разглядывая камень на свет.

– И бесценен, – добавил Вождь.

– Значит, теперь он мой.

Людоед снова попытался возразить, но холодный взгляд Мэлдреда удержал его.

– Считай, что я беру его как плату за те сведения, которые я для тебя добыл, – начал бывший рыцарь. – Дождь, который идет без перерыва в последние дни над Халькистовыми горами, не является естественным. Он вызван существом, которое обитает в болоте Сабл и выглядит как ребенок. Я подозреваю, что этот дождь – месть за то, что твои солдаты перебили потомков Онисаблет. Или, может быть, драконица таким образом пытается увеличить свое болото. Множество деревень в предгорьях уже затоплено. Не исключено, что, в конечном счете, Облачный Холм тоже смоет.

Доннаг побледнел, забыв на мгновение про драгоценный камень:

– Откуда ты это знаешь?

– Из видения, которое я видел в глубине твоих гор.

– Значит, если остановить этого ребенка, остановится и дождь. Но как это сделать?

Дамон пожал плечами:

– Понятия не имею. И думаю, это меня не касается. Я не намерен дольше оставаться в этих горах, так что дождь меня беспокоить очень скоро перестанет. А при твоем дворе наверняка есть мудрецы, которые смогут объяснить побольше моего. Может быть, они еще и сумеют придумать, как спасти твое королевство.

Он повернулся к Мэлдреду и перебросил ему Скорбь Лэхью. Силач легко поймал камень и сунул его в карман.

– Твоя доля, – сказал Грозный Волк. – Я уже взял все, что мне нужно, и еще несколько симпатичных безделушек, чтобы доставить удовольствие Рики. Скоро мы встретимся снова, мой добрый друг. Может быть, всего через несколько месяцев. После того, как ты вернешься с Копей Верного Сердца и прекратишь, наконец, забавляться с соламнийкой.

Мэлдред кивнул:

– Я побуду здесь еще немного – с Доннагом.

Дамон понимающе улыбнулся:

– Спасибо, Мэл. – И он направился наверх, прочь из сокровищницы, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы как можно быстрее убраться подальше от рассерженного его наглым поведением людоеда.

Личная охрана Вождя, как оказалось, знала все, что происходит в городе. Стражники рассказали Грозному Волку, что Рикали отправилась к Угрюмому Кедару. Он немедленно отправился к целителю и узнал, что полуэльфийка спит.

Грозный Волк сказал Угрюмому, чтобы он не будил девушку, и оставил для нее кожаный мешочек с драгоценностями из сокровищницы Доннага. Блестящие безделушки должны были помочь Рикали выздороветь – ее любовь к драгоценностям не знала предела – и смягчить обиду полуэльфийки за то, что Дамон оставил ее, раненую, на попечение Рига. Еще несколько драгоценных побрякушек он отдал Угрюмому за лечение Рикали и двинулся дальше.

На другом краю города Грозный Волк нашел переулок, заканчивающийся тупиком, где из-за плотных, низких облаков, затянувших небо, и подступивших почти вплотную друг к другу трех полуразрушенных стен было практически темно. Он разделся донага и позволил бодрящим струям проливного дождя омывать усталое тело, унося пот и грязь. Около часа Дамон наслаждался мытьем, невидимый для людоедов, проходящих мимо тупика по улице. После этого он по мере сил отстирал одежду от въевшейся в нее каменной пыли и пятен крови.

Закончив, Грозный Волк оделся, но еще долго стоял под дождем, наслаждаясь его свежестью и глубоко вдыхая влажный воздух, который показался ему сладким после пропитавшейся запахом плесени сокровищницы Вождя. Затем он немного привел в порядок волосы, подрезав их лезвием Убийцы Червей, и побрился остро отточенным кинжалом. Делать это пришлось осторожно – бриться на ощупь оказалось очень неудобно, и каждую минуту Дамон рисковал порезаться, – но ему страстно захотелось выглядеть приличнее, чем в последнее время.

«Ножны, – напомнил он себе, то и дело выглядывая из переулка. – Надо было все-таки поискать что-нибудь подходящее в сокровищнице. Но там было так… отвратительно».

Размышляя так, Дамон пришел к выводу, что теперь он может купить ножны в той же оружейной лавке, которую посетил перед походом в Облачный Холм, а заодно и продать там свой палаш. «Еще необходимо переодеться, – вспомнил он и решил, что следует наведаться к швее-людоедке, у которой перед путешествием в горы купил штаны и сапоги. – Может быть, у нее найдется что-нибудь еще, подходящее мне по размеру». Однако приходилось дожидаться восхода солнца – Грозный Волк понимал, что в темноте не сможет так же легко ориентироваться в Блотене, как при свете дня. Днем же передвигаться по городу людоедов было опасно – Доннаг мог искать его, чтобы отомстить за то, что Дамон выкинул в его сокровищнице. Несомненно, Вождь имел глаза и уши по всему Блотену, поэтому Грозный Волк намеревался быть очень осторожным и подождать, пока темнота не укроет город окончательно. Все-эти мысли привели его к главному вопросу – к тому, из-за которого он пришел в Блотен и приложил столько сил, чтобы добыть магический меч. Дамон долго не решался приступить, опасаясь последствий, поэтому разрешил себе подольше насладиться теплыми струями, но потом все же осмелился рискнуть.

Он прошелся вдоль тупиковой стены переулка, пока не нашел большую корзину, на которую можно было присесть. Устроившись поудобнее, Дамон обеими руками взял Убийцу Червей за эфес, крепко сжал пальцы и направил клинок вперед, так что кончик лезвия погрузился в большую лужу. Закрыв глаза, Грозный Волк еще раз крепко задумался, как сформулировать свой главный вопрос. По истечении нескольких долгих минут он сказал:

– Средство. Решение. Конец. – Испугавшись, как бы меч не решил, что у него спрашивают, когда закончится дождь, Дамон быстро добавил: – Избавитель, где мне найти средство от проклятой чешуйки?

Он подождал еще несколько минут, но ничего не происходило, только дождь продолжал барабанить по раскисшей земле. Грозному Волку уже не казалось, что он приятен, однако и неприятных ощущений не было. Он просто ощущал кожей теплые струи, подумывая, что теперь этот дождь будет идти вечно.

– Ничего, – наконец вздохнул Дамон и принялся бездумно помешивать кончиком лезвия воду в луже, наблюдая, как клинок рассекает его темное отражение. – А чего я ожидал? Женщина, лишенная недостатков… счастье… нечто нематериальное. Да не нужно мне ничего, лишь бы избавиться от драконьего проклятия. – Он тихо хихикнул и снова прикрыл глаза. – Спасения нет.

«То, что ты ищешь».

Грозный Волк распахнул глаза, одновременно ощутив, что гарда снова налилась обжигающим холодом. В луже появилось какое-то изображение, смутное, неясное из-за сгущающихся теней и пасмурного неба над головой. Он наклонился, чтобы рассмотреть изображение поближе, и оно постепенно стало яснее. В луже отражалось переплетение ветвей с мясистыми листьями, некоторые из которых были окрашены в ярко-зеленый цвет, а некоторые – в цвет мутного изумруда, который из-за нечеткости картинки выглядел почти черным.

Меч никуда не тянул его, как делал это прежде, когда Дамон задал в сокровищнице Доннага вопрос о самом ценном предмете, хранящемся в ней. Была только лужа, в которой отражались листья, ветки и красочный попугай, почти скрытый переплетенными лозами дикого винограда. По одной из ветвей быстро побежала ящерица, так быстро, что Грозный Волк едва успел разглядеть ее. В воздухе вокруг деревьев висели тучи насекомых не менее плотные, чем облака в небе. Среди листвы шевельнулась какая-то смутная тень, ни размеров, ни формы которой нельзя было различить, и Дамон даже подумал, что, возможно, это легкий ветерок играет ветвями, но тень пошевелилась снова.

– Болото. Это какое-то место на болоте!

Гарда немного покалывала пальцы Грозного Волка, может быть, давая ему положительный ответ, а может быть споря. На мгновение Дамону подумалось, что ему просто мерещится, но он прогнал эти мысли, уверенный, что меч услышал его вопрос и теперь отвечает, – гарда становилась все холоднее, а видение отражалось в луже еще несколько минут.

Когда все закончилось, Дамон еще долго сидел неподвижно, слушая дождь и бешеный стук сердца в собственной груди. Кровь в висках пульсировала, дыхание было хриплым.

«Значит, средство есть, – говорил себе бывший рыцарь. – Оно существует. Так сказал меч. Он показал мне способ избавиться от проклятой чешуйки или заставить ее прекратить причинять мне страдания».

Он положил Убийцу Червей поперек колен и склонился над ним, собственным телом защищая магический клинок от падающей с неба воды. Пальцем Грозный Волк водил по затейливой вязи эльфийского заклинания, и на мгновение ему стало жаль, что рядом нет Ферил – уж она-то наверняка бы смогла это прочитать. Но Ферил была далеко, а Рикали не умела читать не то что на эльфийском, но даже на общем языке. Полуэльфийка, наверное, не смогла бы даже прочесть собственное имя.

Дамон еще раз взглянул на лезвие, затем сел прямо, опершись спиной о стену. Он решил дожидаться здесь, пока небо потемнеет.

– Тогда можно подумать о ножнах и одежде, – напомнил себе Грозный Волк. – А после этого я пойду к Угрюмому Кедару и проверю, не проснулась ли Рики.

Потом его мысли снова вернулись к видению, которое меч отразил для него в воде, и Дамон начал прикидывать, что он сделает в первую очередь, чтобы узнать, что же такое находится на болоте.

Углы его рта тронула легкая улыбка, но она быстро исчезла, а пальцы Грозного Волка, поглаживающие клинок, дернулись, поскольку чешуйка на его ноге начала пульсировать. Сначала покалывание было почти незаметным, и Дамон даже понадеялся, что ему это кажется.

Но через несколько мгновений боль усилилась, и его начало лихорадить. К пульсации в ноге прибавилась острая боль в руке, такая сильная, что бывший рыцарь на минуту пришел в себя и обнаружил – он непроизвольно сжал лезвие так, что сильно порезал ладонь.

Дамон поднял левую руку и воззрился на распоротую плоть. Кровь собиралась в ладони, как в чаше, и переливалась через край, струйками стекая на только что отстиранные штаны. Он прижал ладонь к животу и зажмурился, раскачиваясь взад-вперед, – чешуйка уже начала посылать по его телу волны жара. Правая рука Грозного Волка все еще сжимала гарду меча, никак не желая отпустить ее. В помутившемся сознании Дамона жила только одна мысль – легендарный меч способен успокоить эту чудовищную боль.

Он с трудом глотал влажный воздух, так сильно сотрясалось его тело. Потом Грозного Волка выгнуло дугой, и он, лягнув ногой корзину, упал лицом в лужу. Вода хлынула ему в рот и в нос. Дамон силился вдохнуть – но вода уже была и в легких.

«Я не умру здесь!» – забилось в его мозгу, и, собрав последние силы, преодолевая завесу боли. Грозный Волк сумел перекатиться на спину, судорожно выкашливая дождевую воду и все еще крепко сжимая эфес Убийцы Червей. Последнее, что он увидел, были тени, которые быстро сгущались в переулке, словно протягивая к нему темные щупальца, и Дамон провалился в благословенное беспамятство.

Очнулся Грозный Волк несколько часов спустя. Он лежал на спине, почти полностью погрузившись в лужу, которая стала еще глубже из-за непрекращающегося дождя. Было абсолютно темно, значит, солнце уже зашло. Дамон с трудом поднялся на четвереньки, потом, опираясь о стену, осторожно встал. В голове стучало, частично из-за пережитой боли, но большей частью – от голода. Есть он хотел так, что в животе заурчало.

«Поем после того, как куплю ножны, – сказал он себе, – А до этого куплю одежду. Когда наемся досыта, отправлюсь к Угрюмому Кедару – пусть посмотрит мою ладонь, – Порез на руке Грозного Волка был глубоким, и края раны уже начали вздуваться. – Но надо быть чрезвычайно осторожным. За Угрюмым могли прийти из дворца, чтобы он исцелил Доннага, и в его доме можно нарваться на слуг Вождя».

Впрочем, в самом Угрюмом Кедаре Дамон не сомневался.

– Ножны, – повторил он вслух и отметил, что эфес меча мягко толкнулся в его здоровой ладони, словно выражая свое согласие. В карманах Грозного Волка было достаточно сокровищ, чтобы уговорить владельца оружейной лавки открыть ему двери в такое позднее время. – Самые прекрасные ножны, какие только смогу найти.