ОЗ

ЧАСТЬ 1 ДОРОГОЙ ТРУДНОЙ, ДОРОГОЙ НЕПРЯМОЙ

Что-то мокрое хлопнуло по носу. Раз, другой. Я помотала головой и видение длинной жёлтой полосы, рассекающей непроглядную тьму, исчезло. Вместо этого пришло головокружение, точно меня с бешеной скоростью крутили потоки ураганного ветра. Потом холодная влага ещё раз щёлкнула по носу, и я окончательно пришла в себя.

Теперь стало ясно, что намок не только нос и лицо, но и всё остальное тоже. В принципе ничего удивительного, если учесть, что я сидела на асфальте под проливным дождём и судя по всему, продолжалось это уже достаточно долго. Поначалу показалось, что асфальт блестит исключительно от капель, но стоило опереться рукой и стало ясно — вовсе нет. Всё пространство вокруг оказалось усыпано колющим крошевом битого стекла. Чертыхнувшись я вытащила из ладони пару кусочков, вонзившихся в кожу.

Мрак в глаза исчезал постепенно, точно дисциплинированный воин, который постепенно отступает на ранее подготовленные позиции. Щёлк и я вижу стекло на асфальте. Щёлк и появилась разбитая морда большого грузовика, с надписью: «MAN» на рыле и бампером, свисающим до земли. Окно кабины оказалось раскурочено, а над баранкой руля возвышалась какая-то тёмная груда. Горела лишь одна фара, да и то, её свет бил куда-то в сторону, озаряя…

Щёлк и я увидела автомобиль, отброшенный на обочину. Какая модель — непонятно: машина показывала мне грязное пузо. Откуда-то из недр опрокинутого автомобиля лениво выбирались полоски сизого дыма. У пострадавшей машины продолжали работать обе фары и в их свете хорошо различался лес, тёмной стеной ставший вдоль дороги.

Расчистив пространство, я сумела-таки опереться рукой и попыталась встать. Ага, сейчас! Босые ноги в порванных колготках-сетках тотчас ощутили все прелести методики йогов, и я недовольно зашипела. Что за чёрт, где моя обувь?

Обувь, хм… Высокие ботинки на шнуровке, с толстой рифлёной подошвой валялись рядом, но я не была уверена, что они принадлежат именно мне. Впрочем, едва ли вторая претендентка станет предъявлять существенные претензии и оспаривать имущество, даже если оно и принадлежит ей. И обувь, и сумка на длинном ремне, чья принадлежность тоже стояла под сомнением, вряд ли потребуются человеку с расплющенной головой.

Я ощутила комок, поднявшийся к горлу и быстро отвела взгляд от мешанины белого и красного. Именно этим оканчивалась длинная белая шея, торчащая из чёрного кожаного плаща. Дальше шли ноги в синих джинсах, плотно обегающих тело. Ступни тоже оказались босыми, и я оценила красивый педикюр на ухоженных пальцах. Чёрт, надо же, в такое время!

Чтобы отвлечься от идиотских мыслей, я принялась натягивать обувь. Пальцы на руках казались какими-то чужими, незнакомыми. То ли из-за множества мелких порезов, то ли из-за пары странных колец и крохотной татуировки между указательным и средним пальцами правой руки. Что означала маленькая английская буква «L» я понятия не имела.

Тут имелся один весьма неприятный нюанс, который я всячески пыталась избегать, при этом отлично понимая, что до бесконечности поступать так не удастся. В памяти имелись пробелы. Даже не так. Вся память состояла из одного огромного пробела. Ни имени, ни внешности, ни понимания, какого чёрта я делаю ночью на шоссе под проливным дождём, да ещё и в эпицентре странной автомобильной аварии?

Пока что я могла сказать лишь несколько вещей: у меня — короткие рыжие волосы, чёрный лак на ногтях рук, а одета я в кожаные шорты, короткую кожаную куртку и длинный вязаный свитер. Лифчика не имелось, да и того, на что его следовало одевать, в принципе — тоже.

Всё, я зашнуровалась и сумела подняться. Дождь, ослабивший было свои усилия, набросился с новой силой, да так, что я практически перестала видеть. Единственным местом, где хоть как-то можно было укрыться, казалась кабина грузовика. Поэтому я подхватила сумку и оскальзываясь на битом стекле проковыляла к открытой дверце машины. На ней очень красиво и реалистично неизвестный художник изобразил хобот смерча, подхватывающий с земли корову, дерево и небольшой домик.

Лишь забравшись внутрь и на время избавившись от назойливых капель, я сообразила, насколько замерзла. Тело начало трусить так, словно через него пустили электрический ток. Захлопнув дверь и отругав разбитое окно, я осмотрелась и тут же обнаружила ещё одного покойника — ту самую груду, повисшую на баранке руля. То ли я слишком замёрзла, то ли механизм, отключивший память, заодно отрубил и остальные чувства, но я не ощутила ничего, кроме усталости. Поэтому равнодушно скользнула взглядом по усатой физиономии с выпученными глазами и принялась искать, как согреться.

В задней части кабины, за шторой, обнаружилось что-то типа топчана с толстым одеялом и слабо тлеющей электропечкой. Скрюченными пальцами я стянула мокрые куртку и свитер, бросила их под обогреватель и закуталась в одеяло. Потом задёрнула занавеску, чтобы укрыться от порывов холодного ветра. Ф-фу, как хорошо!

Когда дрожь перестала сотрясать тело, а пальцы уже не напоминали сучья, обледеневшие на морозе, я принялась изучать предметы, оказавшиеся в моём распоряжении. Проклятая память по-прежнему демонстрировала абсолютную тьму или, если поднапрячься, то длинную жёлтую полосу, но тогда начинала сильно болеть голова.

Во внутреннем кармане куртки нашёлся коричневый кожаный кошелёк, по виду — чисто мужской. Содержимое его не сильно порадовало: несколько анонимных кредитных карточек с изломанными краями, точно их кто-то грыз и половина старой долларовой купюры. Внезапно пробудившаяся память подсказала, что такими уже давно не пользуются. О-очень ценная информация! Ещё в портмоне оказалась фотография играющего щенка, наклонившего голову так, что длинное ухо упало на траву. Я повертела в пальцах ламинированную карточку и обнаружила на обороте, в самом углу, всю ту же английскую букву: «L».

Мне показалось, что я слышу тихий стук. Спрятав карточку обратно, в кошелёк, я осторожно отодвинула занавеску и выглянула наружу. Так, сквозь разбитое стекло можно рассмотреть кусок трассы, зад опрокинутой машины, стены леса по обе стороны дороги и ноги покойницы. Всё оставалось на местах и только дождь, совершенно обессилев, сбавил обороты. Капли стучали по капоту и лишь изредка, подхваченные холодным ветром, залетали внутрь. Никого и ничего. Я задёрнула ткань.

Продолжим наши изыскания. Перейдём к содержимому сумки. У-у-у, хорошая штука с магнитным замком. Можно даже нырять — ничего внутри не намочишь. Замок щёлкнул и распался, позволив проникнуть в тайны вещи, неизвестно кому принадлежащей.

Предметов внутри оказалось мало, но все они вызывали большой интерес, а некоторые, так и вовсе — ставили в тупик. Ну, скажем, первым делом я наткнулась на массивную ребристую рукоять и уже догадываясь, какая рыбка мне попалась, вытащила на свет божий револьвер. Оружие с коротким массивным стволом, оказалось в превосходном состоянии и отлично обосновалось в ладони, точно я привыкла пользоваться чем-то подобным. Это несколько тревожило. Как и то, что я всё знала о пятизарядном устройстве 38 калибра с глушителем.

Так. Я выдохнула, поёжилась под одеялом и отложила револьвер. Следующим пунктом программы оказался телефон. Большой, толстый и неудобный. Избирательная память вновь поднатужилась и подсказала, что неуклюжая хренотень с маленьким экраном — станция, способная использовать мобильную, спутниковую и радиосвязь. Кроме того, она спокойно выдерживала погружение в воду до ста метров и рикошет пули. Почти неубиваемая штука. На телефоне мерцал зелёный индикатор — значит работает.

Просто шпионские страсти какие-то! Я бы спокойно отмахнулась от странных штуковин, если бы не тот факт, что в памяти хранилось слишком много информации об их использовании.

Ладно, теперь фотография рыжеволосой особы годов двадцати пяти — тридцати. Некрасивое худощавое лицо с излишне выдающимися скулами и оттопыренными ушами, торчащими даже из-под волос короткого каре. Очень не хотелось иметь такую физиономию, но что-то подсказывало: рассматриваю свой портрет. Ну, хоть губы и подбородок красивые!

Раздражённо отшвырнув фото, я на мгновение задумалась и вновь взяла его в руки. Никакого пластика, как с играющим щенком, кроме того, фотка совсем свежая и слегка смазанная, точно делалась наспех или с камеры наблюдения. Лицо серьёзное и сосредоточенное, а глаза — прищурены, так что их цвет неразличим.

Вновь отбросила бесящую фотографию и выудила из опустевшей сумки два шоколадных батончика и коробку патронов для револьвера. Всё. Ни документов, ни каких-то предметов личного обихода. Почесав нос. Я сгребла всё в кучу и начала прятать обратно. Возможно пригодится. Оставила только кошелёк. Изображение маленькой собачки вызывало тепло, так необходимое в эту холодную дождливую ночь. Пусть будет ближе к сердцу.

Когда я подняла телефон, он внезапно разразился резкими квакающими звуками. Это так напугало, что я едва не обронила чёртово устройство. Выдохнув, посмотрела на экранчик и обнаружила там надпись: «Чародей».

Похоже этот самый Чародей находился в памяти устройства, а значит имел какое-то отношение к владелице сумки. Возможно — ко мне. Стоило поговорить.

Я нажала кнопку приёма и прижав тяжёлую трубку к уху, некоторое время слушала помехи. Потом сквозь них пробился неожиданно чёткий и хорошо различимый голос мужчины:

— Привет, — говорил неизвестный уверенно, словно не имел сомнений, к кому обращается, — как там наши дела? Уладила?

С одной стороны, голос мне понравился: низкий, с приятной хрипотцой, вызывающей ответные вибрации в нижней части живота. А с другой… Возникало ощущение, будто со мной говорит огромная склизкая змея, старающаяся прикидываться человеком. Откуда взялось второе — понятия не имею.

— Алло, — ответила я и переложив трубку в другую руку, отёрла ладонь о покрывало, — Привет.

— Что у тебя с голосом? — говоривший явно встревожился, — Всё в порядке?

— Ну, не то что бы, — я не знала, стоило ли доверяться неизвестному. Однако и не имела ни малейшего понятия, как осторожно выудить нужную информацию, — Кажется попала в аварию и сильно ударилась головой. Короче, память отшибло.

Некоторое время трубка тихо шипела. Пока собеседник молчал, я услышала тихий стук сверху; словно кто-то быстро пробежался по крыше кабины. Потом что-то плюхнуло и стихло. Вернулся Чародей.

— Ты когда последний раз принимала таблетки? — в его голосе сквозила непонятная угроза, — Ты хоть что-то помнишь?

— Таблетки — в трубке послышался то ли стон, то ли вздох, — какие таблетки? Ни хрена я не помню, честно говоря. Тут у меня шоссе, разбитые машины и пара трупов.

— Она мертва? — быстро спросил собеседник, да с таким напором, что я снова отодвинула занавеску и выглянула наружу. Ноги в джинсах, по-прежнему, оставались неподвижны.

— Мертвее мёртвого, — заверила я, — От головы сплошное месиво осталось.

— Опиши себя. — внезапно в голосе собеседника проявилось подозрение, — Зеркало или что-то такое рядом есть?

Естественно на кабине имелось несколько зеркал, но мне так не хотелось выползать из-под тёплого одеялка, что я решила ограничиться описанием. Ну кто, кроме меня, на нём мог быть изображён?

— Рыжие волосы, — я запнулась, потому что предстояло переходить к неприятному, — Большие уши, скулы торчат, как не знаю у кого. Глаза маленькие. Губы красивые, полные…

— Достаточно, — в голосе слышалось облегчение. — Прости, просто дурацкая мысль в голову пришла. Ладно, теперь слушай очень внимательно. На всякий случай, когда будешь говорить со мной, знай: мой позывной, для тебя — Голова. Всех других, даже с похожим голосом, сразу посылай к чёрту. Дальше; ты сейчас где?

— В грузовике. Греюсь.

— Вернись в свою машину, найди коробку с таблетками. Это — капсулы синего цвета. Их необходимо принимать по три штуки в сутки. Никак не меньше. Сразу, как найдёшь — выпей одну, — он некоторое время молчал, и я уж подумала, что разговор закончен, как Голова, или кто он там был, вернулся. Причём так, словно реально отходил в сторону, — Я отследил маяк в твоей развалюхе. Скверные новости: тебя угораздило разбиться в весьма плохом месте. Придётся действовать без проволочек. Когда найдёшь таблетки, постарайся обзавестись оружием и быстро уходи. В телефоне, по которому мы разговариваем, есть компас. Иди на северо-запад и постарайся избегать открытых пространств. Следи за небом: заметишь что-то летящее — прячься.

— Эй-эй. — я ни хрена не могла понять. Таблетки, опасное место, мёртвая женщина, — Что вообще происходит, можешь нормально объяснить?

— Потом, — голос постепенно обволакивался шорохом и треском, — Спутник уходит. Вернётся через три часа, тогда и поговорим.

Всё, связь пропала окончательно. Чертыхаясь я бросила телефон в сумку и активировала магнитный замок. Очень не хотелось выползать из-под тёплого покрывала, но с другой стороны — не вечность же здесь сидеть? А в голосе Чародея звучала искренняя тревога, когда он помянул плохое место.

Свитер оказался ещё влажным, однако выбирать не приходилось, поэтому я натянула тёплую ткань, ощутив, как напряглись соски. Откуда-то пришло воспоминание: неизвестный шутил, что вся моя грудь помещается в возбуждённых сосках. Потом по глазам ударила жёлтая полоса и воспоминание оборвалось. Ну и ладно, ещё такую ерунду вспоминать!

Надев курку, я некоторое время собиралась с духом, а потом выскользнула наружу. Ну что же; дождь закончил своё мокрое дело, небо засияло яркими звёздами, а холодный ветер мгновенно остудил тёплый свитер, превратив его в ледяную кольчугу. Я поморщилась и поправив сумку, направилась к продолжающему дымить автомобилю.

Внезапное ощущение чьего-то пристального взгляда заставило резко обернуться. Тёмная стена леса и ночное небо. Больше — ничего. Должно быть присутствие пары покойников не самым лучшим образом влияет на нервную систему. Ну и удар по голове, да. В лесу хрустнула ветка и вновь наступила тишина. Однако Голова упоминал угрозу с неба, а не из зарослей. Пожав плечами, я продолжила идти, постаравшись проложить маршрут, как можно дальше от тела с размозжённой головой.

Машина действительно оказалась древней, точно динозавр и такой же огромной. Кадиллак. А ведь когда-то, должно быть, считался очень дорогим и статусным автомобилем. Сейчас же передо мной исходила сизым дымом груда бесполезного металлолома. Стоило подумать, как проникнуть внутрь.

Впрочем, долго размышлять не пришлось; лобовое стекло оказалось разбито, и я пролезла в салон, оценив изысканность деревянной облицовки и кожаных сидений. Кому-то очень нравился этот автомобиль. Неужели мне? И неужто это именно я закрепила надпись над водительским местом: «Мой автомобиль — мой дом»? Почему тогда ничего, из увиденного, не вызывало такого чувственного оклика, как единственное фото милого щенка?

Кроме того, внутри жутко воняло химией т периодически приходилось высовывать голову наружу, чтобы глотнуть воздуха. То ли от вони, то ли от удара головой, но меня начало подташнивать. Следовало, как можно быстрее, найти чёртово лекарство.

В бардачке я нашла пачку сигарет, по виду лежавшую там целую тысячу лет. Хорошо, ибо тяги покурить я не испытывала. Тем не менее бросила отраву в сумку — может когда пригодится. Почему-то эта мысль заставила действовать, прежде, чем я успела её, как следует обдумать. Кому пригодиться? Зачем? Фу, глотнуть воздуха.

На самой границе света и тьмы, куда добивали фары, кто-то стоял. И это темнело не одинокое дерево у обочины. Я чётко помнила, что прежде там ничего не было. Напрягая зрение, попыталась разглядеть. Нет, не разобрать — неизвестный слишком далеко. Что-то то ли заперхало, то ли закаркало сверху, и смутная тень быстро скользнула по звёздам. Следует поторопиться.

Все предметы, которые прежде лежали на торпеде и сиденьях, после аварии ссыпались вниз. Пришлось в полумраке шарить по дверцам автомобиля, превратившимся в пол. Какие-то бумажки, вроде бы от конфет, пластиковая карточка, автоматическая винтовка без обоймы — ну ни хрена себе! Зажигалку, похожую на Зиппо сунула в карман — точно пригодится. Таблеток я не нашла, как и ключей от Кадиллака. И кажется начала догадываться, где их нужно искать. Ох ты, чёрт!

Я попятилась и выбравшись наружу, обнаружила, что одинокий столбик на границе света успел превратиться в настоящую рощицу. Теперь там торчали штук десять похожих предметов. Вновь глухое карканье, но много выше, пронеслось между звёзд. Волосы на голове начинали мало-помалу шевелиться.

Я подхватила сумку и выползла на дорогу. Осмотрелась и моя шевелюра ощутила веяние настоящего урагана. Столбики, или что оно там было, успели перегородить трассу в обеих сторон, точно кто-то спешно возводил забор. Стояли неизвестные абсолютно неподвижно и это пугало вдвойне: обычные люди себя так не ведут.

Почти бегом я приблизилась к покойнице и запустила руку в карман кожаного плаща. Как не старалась, но мешанина из костей черепа и кровавых ошмётков упрямо оставалась в поле зрения. В первом же кармане сразу обнаружились ключи на брелоке с изображением кролика и большая прозрачная коробка с синими капсулами внутри. Коробка оказалась с индикатором, который мигал красным. Кажется, кто-то пропустил время приёма лекарства.

Карканье вернулось, остановившись где-то в зените, но сколько я ни всматривалась, так и не сумела обнаружить хоть что-то среди ослепительных точек звёзд. Потом глухое мычание привлекло моё внимание и опустив взгляд я увидела, что стена впереди (а она стала много гуще!) медленно двинулась в мою сторону. Стена сзади, как выяснилось немного позже, тоже начала приближаться.

Затарахтел телефон в сумке и не отрывая взгляда от неизвестных я рванула его наружу. Мельком взглянула на экран — пусто. А, чего уже бояться!

— Милочка, ты в полной жопе, — донёсся спокойный голос женщины средних лет, — Если немедленно не дёрнешь в лес, тебя сжуют. Даже костей не оставят.

— Кто это? — я отступала назад, пока не прижалась к морде грузовика. В голове пульсировал вопрос: не пора ли доставать оружие?

— Зови меня Волшебницей, — в трубке хихикнули. — но для тебя сейчас это — совсем не важно. Не вздумай хвататься за оружие — их слишком много и выстрелы их только разозлят. А когда они в ярости — пиши пропало. Так вот, поверни голову направо… Поверни, поверни! Видишь, среди деревьев, что-то, типа прорехи? Бегом туда!

В тот же момент я ощутила чьё-то присутствие. Причём — совсем рядом. Не успела сообразить, откуда именно исходит угроза и начала нервно вертеть головой. И тут пятерня врага вцепилась в волосы, потянув к себе.

Чем полезна короткая шевелюра? Её легко укладывать, после сна. Ну и вырываться, если в неё вцепился какой-то гад.

Оставив в пальцах неизвестного клок волос, я отбежала от грузовика и в ужасе уставилась на труп женщины, лежавший на шоссе. Его успели оседлать штук шесть тёмных силуэтов и судя по звукам… Боже, они жрали мёртвое тело! Что за дерьмо тут происходит?

Размышлять некогда. Те, кто не участвовал в акте каннибализма, очевидно собирались полакомиться ещё живой плотью. Пришельцы почти сомкнули кольцо вокруг меня и с тихим мычанием приближались. Я не могла различить их лиц, но может быть оно и к лучшему?

Распахнулась дверь машины и несколько человек (это точно люди?) выволокли тело шофёра, швырнув его на асфальт. Всё, хватит тормозить, иначе в ночном меню уродцев окажется три блюда. Однако, легче сказать, чем сделать: тёмные силуэты неумолимо приближались со всех сторон. Это зрелище парализовало меня, лишая воли и сил к сопротивлению.

Тень с глухим карканьем рухнула из зенита, где торчала последние минуты и вдруг полыхнула ослепительным сиянием пронзительного жёлтого цвета. Существа с неподвижными белыми лицами попятились назад, закрываясь руками, а я наконец-то вышла из ступора и побежала в сторону просеки, куда меня направляла неизвестная «Волшебница».

На пути успели стать неизвестные людоеды, но я просто отпихнула их, воспользовавшись временной оторопью и скатилась по склону в неглубокую канаву. Над головой глухо заворчало и подняв голову, я обнаружила тёмные силуэты. Всё, гандикап закончился, теперь соревнуемся на равных. Чёрные фигуры посыпались вниз, а я выползла наверх, периодически оскальзываясь на мокрой траве.

Стоило выбраться из мелкого рва и обнаружился лес, прямо перед носом. В лицо пахнуло ароматом прелой листвы и чего-то застоявшегося, неприятного. О чём это я? Неприятности ползли сзади, стараясь сожрать меня. Так что — вперёд!

Просека оказалась совсем неширокой, так что попытайся я найти самостоятельно, да ещё и тёмной ночью, как пить дать пропустила бы. К счастью, земля здесь оказалась плотной, точно утоптанной, поэтому бежать получалось без особого труда. Лишь пару раз я поскользнулась, но ни разу не упала.

Пробежав с сотню метров, я остановилась перевести дух и посмотрела назад. Проход между деревьев отлично освещался фарой грузовика и в жёлтом свете бредущие следом тёмные фигуры казались упрямыми сгустками мрака. Да что же вы никак не отстанете!

Попытавшись вытереть пот со лба, я обнаружила, что продолжаю сжимать трубку телефона. Кажется, в динамике что-то шуршало. Ещё раз оглянувшись на ковыляющих преследователей, я быстрым шагом пошла прочь. Только потом прижала телефон к уху.

— Слышишь меня? — осведомился голос всё той же незнакомки.

— Да, — ответила я, — Что происходит? Кто эти твари?

— А на кого они похожи? — хмыкнула неизвестная, — Люди, милочка, люди. Местные жители. Просто сегодня им выпала возможность пожевать что-то вкусненькое, вот они и стараются.

— Вкусненькое, это — я?

— Кролики слишком жёсткие, да и не всегда съедобные, — откликнулась собеседница, — Но, всё это — сущая ерунда. Должна заметить, милочка, если ты продолжишь вести себя так беспечно, долго не продержишься. Моя птичка не всегда сможет оказаться рядом. Поэтому, слушай внимательно. Сейчас ты направляешься в очень скверную местность, но выхода у тебя нет. Доберёшься до города, считай — повезло. А пока, следи за небом и не забывай принимать таблетки. У тебя же сеть таблетки?

Внезапно перед глазами вспыхнула ослепительная жёлтая полоса, а голову пронзила такая боль, что я даже присела, прижав пальцы к вискам. Трубка упала в траву, но сейчас мне было плевать на это. Хотелось, чтобы прошла эта дикая резь. В этот момент казалось безразличным: сожрут меня или нет. Пусть лучше сожрут!

Потом боль отступила, исчезло навязчивое видение, и я кое-как сумела подняться на ноги. Потом обернулась, очень осторожно поворачивая голову. Боялась, что жуткая штука вновь примется рвать мозги на мелкие кровоточащие куски. Любители пожевать обнаружились совсем недалеко, причём, судя по всему, ускорили шаг. Всё ещё надеялись поужинать.

Показав мычащим людоедам кукиш, я подобрала телефон и побежала прочь. Трубка замолчала и пропал кудахтающий звук с небес. Значит, неведомая покровительница временно недоступна. Подумать только, кто мне помогает: волшебницы и чародеи! Прямо-таки угодила в какую-то волшебную страну, мать её!

Из-за спины донеслось глухое ворчание. Ага, ну как же без вас? Ведь, если имеются колдуны, то должны быть и чудовища. Вот только странное дело: оба моих собеседника предупреждали, что угроза исходит сверху, точно толпа безумных каннибалов, повадками напоминающих зомби из кинофильмов, особой опасности не представляет! И ещё это напоминание про таблетки… Возможно головная боль и амнезия как-то с этим связаны?

На ходу я достала пластиковую коробочку, нажала кнопку рядом с красным огоньком и получила синюю капсулу. Ух ты, а она — холодная, точно сделана изо льда! Огонёк на коробке сменился на зелёный и я забросила пилюлю в рот. На вкус — точно ледышка. В памяти всплыло короткое воспоминание, как я облизываю сосульку и тут же исчезло. Проклятое ощущение, будто в голове кто-то хорошенько поработал метёлкой. Хотелось бы думать, что всё обратимо.

Дорога ещё больше сузилась, превратившись в узкую тропку. Теперь под ногами хрустели мелкие камешки, в которых грузли подошвы ботинок. Деревья подступили совсем близко, и я смогла оценить их старые морщинистые стволы, покрытые какими-то неприятными белыми пятнами. Запах затхлости усилился, напитавшись влагой и я начала задыхаться.

Преследователи вроде бы отстали, так что я позволила себе сбавить темп. Когда дыхание немного успокоилось и утих стук в ушах, я наконец-то различила звуки, исходящие из зарослей, скрытых во мраке. Странно, никогда бы не подумала, что ночной лес должен тихо гудеть, то попискивая, то — жалобно всхлипывая. Но, чёрт возьми, что мне известно о лесах вообще и ночных — в частности? Я даже не знала, кто такая, откуда, куда и зачем иду. Нужно попасть в город, но что это за город? И точно ли в нём безопасно?

На мгновение огромная тень застила небо, и я остановилась, всматриваясь в звёзды. Определённо не каркающая «птичка», ослепившая каннибалов на шоссе. Что-то много крупнее и передвигающееся абсолютно бесшумно. Затрещали ветки деревьев, точно кто-то перемещался по верхушкам, ломая тонкие сучья.

Это — то, о чём меня предупреждали? Я расстегнула сумку, положила телефон и нащупала рукоять револьвера. Оружие в ладони придало немного уверенности, и я медленно двинулась вперёд., стараясь, чтобы шаги звучали, как можно тише. Понять бы ещё, чего следует опасаться.

Вообще, вся эта история выглядела очень дико, но оценить всю её необычность можно, если знать, с чем сравнивать. А так — человек без памяти в тёмном лесу, подгоняемый вперёд бесплотными голосами неведомых советчиков. Я попыталась напрячь память, получила дрожащее изображение жёлтой полосы и давление на виски. Тут же с испугом отставила усилия и выдохнула: к чёрту! Пусть пока остаётся, как есть.

Тропа внезапно стала шире. Много шире. Ёлки, да она вообще закончилась! Открылась широкая поляна. Точнее — целое поле, поросшее чертополохом или каким-то другим сорняком. Хоть, судя по остаткам ограды и проглядывающим дорожкам, когда-то тут росло что-то культурное.

За полем виднелась деревенька. Света ярких звёзд вполне хватало, чтобы различить аккуратные домики с черепичными крышами, каменными стенами и тёмными окнами. Я насчитала пять рядов небольших построек. Вообще-то, странное чувство. Стоило подумать о деревенской местности, как в голову приходили разномастные строения, от жалких халуп до многоэтажных дворцов, но все — за оградой. А тут, всё какое-то ненатуральное, словно… Научный посёлок, точно! Одинаковые здания, без признаков забора. Даже деревья перед входом — строго по шаблоны.

Ладно, в любом случае или идти через посёлок, или углубляться в заросли, а уж этого я не стану делать не при каких обстоятельствах! Тем не менее, совет Головы гласил: не выходить на открытое место. Я посмотрела в небо: чисто. Стоит рискнуть? Или прислушаться к совету? Вновь хрустнула ветка и я решила оставаться послушной девочкой.

Почему-то сразу же в голову пришла язвительная мысль об обстоятельствах, которые восстают против, стоит тебе выбрать светлую сторону. Это ещё откуда? Словно кто-то светит прожектором в ночь, выхватывая из мрака элементы непонятно, но узнаваемой конструкции. Вспыхнула бледная жёлтая полоса и я с трудом удержалась от раздражённого шипения. Замок на воспоминаниях висел очень надёжный.

Ладно, ко всем чертям! Продолжая сжимать рукоять револьвера, но не вытаскивая оружие из сумки, я медленно двинулась вдоль стены деревьев. Приходилось поглядывать и на заросшее поле, и на молчаливую деревеньку, и на ночное небо, таившее непонятную угрозу. Кроме того, очень хотелось иметь ещё хотя бы один глаз на затылке, чтобы следить за лесом. Но означенный орган отсутствовал, поэтому вовсю работали уши, вслушиваясь в монотонное гудение и тихий хруст.

Когда я преодолела половину дуги, уводящей к заброшенному посёлку, спина под свитером вспотела так, что капли катились по позвоночнику, а ноги начали подгибаться. Рука на оружии нервно тряслась, и я оказалась вынуждена отпустить рукоять, во избежание неприятных неожиданностей. Нужно передохнуть.

Я отступила на пару шагов так, чтобы стволы заслоняли заросли бурьяна и опёрлась рукой на ближайшее дерево. Очень хотелось плюнуть на всё и спокойно пройтись по полю, за пять минут преодолев несчастные сто метров. Какого чёрта я вынуждена слушать неизвестных чародеев, пусть они хоть трижды головастые? А если незнакомцы просто прикалываются?

Громко хлопнуло и чёрная тень на мгновение закрыла звёзды. Потом что-то тяжёлое плюхнулось в заросли сорняков и начало там возиться. Всё произошло чрезвычайно быстро, да и моя защита закрывала большую часть обзора, поэтому понять, что именно свалилось с небес, я не успела. А теперь, даже напрягая зрение, видела лишь верхушки бурьяна, качающиеся так, словно подул сильный ветер. Пока я пыталась разглядеть прилетевший предмет, всё успокоилось, и трава замерла.

Вновь тишина, покой и тихое гудение за спиной. Однако, то ли мне показалось, то ли действительно, но атмосфера вокруг начала стремительно портиться. Словно подул ураган, несущий вонь с близкой свалки. И вонь всё усиливалась. Над головой затрещали ветки, и кто-то принялся негромко бормотать. Ни слова не понятно и вообще, такое впечатление, будто бормочет несмышлёный младенец.

Я пригнулась и выглянула из-за дерева в поле — тишина. Повернула голову и посмотрела вверх — то же самое. Очень медленно выползла из засады и тут же ощутила чей-то изучающий взгляд. Такого же, как на шоссе, перед тем, как появилась толпа каннибалов. Не очень обнадёживает.

Теперь, когда я кралась вперёд. Страх крался за спиной и периодически трогал своими ледяными пальцами за лопатки. И это, чёрт побери, не поэтическая вольность! Всякий раз, как чей-то взор впивался в спину, у меня вставали дыбом все мои рыжие волосы, а кроме того появилось желание присесть в кустиках.

Я как раз смотрела в поле, пытаясь понять, что притаилось среди высокой травы и в этот момент краем глаза заметила что-то чёрное над верхушками деревьев. Быстро повернула голову, но увидела лишь качающиеся кроны. Тень промелькнула в поле. И опять — ничего, кроме шелеста сорняков. Вновь детский лепет, но теперь чуть ближе. Я посмотрела вверх и вроде бы различила две жёлтые точки среди листьев. Секунда и сверкающие глаза пропали. Проклятие, я ведь могла видеть всего лишь звёзды!

Оставалось пройти метров двадцать, и я решила рискнуть. Несколько раз вдохнула-выдохнула, прижала сумку локтем и рванула вперёд. Времени смотреть по сторонам не оставалось, однако возникло ощущение, что стоило побежать и вся статика окружающего мира сменилась бешеной динамикой. Затрещало, захрустело и многочисленные тени тут же обрели плоть и сорвались с насиженных мест. Мощный поток воздуха несколько раз взъерошил волосы, причём последний раз показалось, что кто-то едва не ухватился за шевелюру цепкими пальцами.

Я добежала до ближайшего домика, повернула за угол и прижалась спиной к кирпичной стене. Тишина и безмолвие. Может быть просто показалось? Немного отдышавшись, я глянула за угол. Тёмная стена леса, заброшенное поле и больше ничего. Неужели нервы так разгулялись?

По черепице дома, у которого я стояла что-то заскрежетало. Так, словно кто-то водил по камням чем-то металлическим или… костяным. Именно так могли скрежетать чьи-то большие острые когти, едва не схватившие меня за волосы. Те самые, что продолжали стоять дыбом.

На крыше соседнего домика что-то было. Краем глаза я различала большую чёрную тень на красном склоне. Очень медленно, чтобы не спугнуть, повернула голову. Тень тотчас скользнула через гребень крыши и пропала. Над головой тихо забубнили ли и вновь начали скрежетать когтями.

Прислушиваясь, то к скрипу над головой, то к ударам сердца, больше напоминающим набат, я начала красться вдоль стены. Прямо перед глазами находился домик, на крыше которого я заметила странная тень, а дальше — ещё один, и ещё. Все — абсолютно одинаковые, без индивидуальных различий. И даже входные двери всех плотно прикрыты, а тёмные окна защищены опущенными жалюзи. Вот только…

На двери того здания, что чуть дальше, висела какая-то штука. Очень напоминает огромное распятие. Подробностей не разглядеть, уж больно далеко, да и темно, но мурашки, бегущие по спине, тут же прибавили в скорости. Воздух застыл в глотке, и я остановилась, пропихивая плотный комок.

Кажется, тот, который сидел на крыше, услышал, что я остановилась. Неразборчиво забормотал младенец и вдруг взвизгивание металла по камню быстро приблизилось, оборвавшись над самым козырьком. В самый последний момент я сообразила, к чему идёт дело и успела присесть. В тот же миг тёмная мускулистая конечность свесилась сверху и когтистые пальцы сомкнулись в том месте, где мгновение назад находилась моя макушка. Кто-то недовольно заклекотал, и лапа исчезла. На долю секунды крыша отрастила небольшой бугорок с жёлтыми точками глаз. Потом всё вернулось к норме.

Проклятье! Продолжая приседать, я точно маленький испуганный крабик заковыляла вдоль дома. Скоро стена кончится и что дальше? Не ползать же вокруг постройки, пока неведомая тварь не потеряет терпение окончательно? Нужно перебираться к следующему домику или залезть внутрь этого. Где же дверь?

Ага. Вот и она. Закрыта. Чёрт… Возможно, через окно? Оно находилось рядом со входом и заглянув через прочный стеклопакет я внимательно изучила мощные металлические пластины. Да нет, это — даже не жалюзи, это — роллеты, почему-то установленные внутри. Видимо кто-то очень хотел придать постройкам вид обычных домиков и не привлекать внимание. Так я внутрь не попаду.

Всё складывалось как-то, не очень хорошо. Тварь на крыше принялась возиться и чем-то громко лязгать. Возможно — зубами. Похоже второй раз, за эту ночь, мной пытались поужинать, а я даже не знаю, кто именно. Если те «жевуны» хотя бы отдалённо напоминали людей, то существо, скачущее по шиферу, определённо умело летать. И я сильно подозревало, что здесь оно находилось в компании собратьев.

Очень захотелось в кустики. Гораздо сильнее, чем прежде, но я постаралась отвлечься. Если сейчас начать справлять потребности, пусть они и вызваны сильным стрессом, закончится процедура очень быстро и печально.

Так, пока тварь над головой продолжала шуметь и лязгать, я осторожно приблизилась к углу и осмотрелась. Вроде бы всё спокойно, только на крыше постройки, в самом конце улицы, темнела расплывшаяся клякса. Но это — далеко, едва ли кто-то успеет преодолеть такое большое расстояние, за короткое время. Главное сейчас, занять моего преследователя.

Облизнув пересохшие губы, я подобрала с земли камень и запустила в ту сторону, откуда пришла. Булыжник стукнулся о дерево и отлетел в кусты. Лязганье тут же смолкло и послышался удаляющийся скрежет.

Время!

Прижимая сумку, я рванула через дорогу, в любой момент ожидая касания когтистой лапы. Послышался раздражённый клёкот, но далеко. А вот что меня напугало, вынудив нестись из последних сил, так это клякса, которую я заметила перед броском. В одно мгновение она собралась в компактную кучку и вдруг обратилась смутной тенью, на исполинской скорости, летящей в мою сторону.

Доли секунды и чёрный призрак уже достиг перекрёстка, который я перебегала. Пришлось отпрыгнуть в сторону, прокатиться по бетонным плитам дороги и едва не кувырком добираться до ближайшей постройки. За спиной что-то глухо ударилось, потом ещё раз и оглушительно заверещало в два голоса.

Догадываясь, какая неприятность могла произойти с незадачливыми охотниками, я воспользовалась их заминкой и петляя, точно заяц, побежала вглубь посёлка. Небо над головой захлопало, заскрежетало и я остановила бег, вновь прижавшись спиной к стене.

Ф-фух, всё хорошо — я ещё жива! Теперь бы ещё понять, куда двигаться дальше. Над головой завизжали когти, на крыше соседнего домика — тоже и я усела увидеть нечто, напоминающее рваный парус, ловящий ветер. Видимо — крыло. Забормотал младенец и я содрогнулась, понимая, что слышу голос неведомой твари, желающей полакомиться моей плотью.

Угроза исходила отовсюду. Единственное, чего я никак не могла понять: почему загадочные существа не опустятся на землю? Учитывая их количество и проворство, едва ли жертва сумела бы отбиться, даже при помощи оружий. Может быть они играют в какую-то игру и это — одно из правил?

Пытаясь слиться со стеной домика, я двинулась к двери и вдруг ощутила зловоние. Вонь разлагающейся плоти. И чем ближе находилась дверь, которую я желала открыть, тем мощнее становился смрад. Уже догадываясь, откуда он исходит, я повернула голову и обнаружила распятое тело, приколоченное к доскам двери. Пришлось прижать ладонь ко рту, удерживая рвотный позыв.

Труп суля по всем у висел уже достаточно долго и плоть начала сползать с обнажённого тела, оголяя кости скелета. Череп, с которого содрали клочьями кожу, ухмылялся в темноте, точно насмехался над моими попытками спасти свою жизнь. «Смотри, — точно говорил его оскал, — Вот, что тебя ожидает в скором будущем».

Чёрта с два!

Продолжая прижимать ладонь ко рту и носу, я подкралась ко входу и толкнула ногой. Не поддаётся. Однако же, мне просто необходимо попасть внутрь хоть какого-то домика и отсидеться там, пока Голова не выйдет на связь. Нужно узнать, что за твари расселись по крышам и как с ними бороться, если это возможно вообще.

В козырёк крыши вцепились когтистые пальцы, и я увидела голову твари. Светящиеся глаза уставились на меня, а широкая пасть распахнулась, демонстрируя два ряда блестящих острых клыков. Продолжая рассматривать меня существо принялось курлыкать. Тотчас с соседней крыши донеслись похожие звуки, а потом мурлыканье стало многоголосым, как будто монстры исполняли свой монстрячий гимн. А может, просто молились, перед принятием пищи. Господи, сколько же их! Несколько десятков, не меньше.

Тварь спряталась, а я тут же прыгнула к соседнему домику. Над головой всколыхнулся воздух, и я потеряла ещё несколько волос. Эдак, пока я доберусь до безопасного места, останусь без шевелюры вообще.

Однако же, видимо охотники утомились ловить меня с воздуха или же правила их игры изменились. Раздалось тихое «хлоп», и тёмная фигура спрыгнула с черепичной крыши постройки, от которой я только что отбежала. Несколько секунд тварь сидела просто, помахивая гигантскими кожистыми крыльями, а потом сложила их за спиной и подняла уродливую башку. Осматривалась. Жёлтые глаза то вспыхивали ярче звёзд, то тускнели, становясь едва различимыми.

Обнаружив, куда исчезла жертва, существо двинулось ко мне. Теперь я сообразила, почему монстры предпочитали атаковать с воздуха: по земле они перемещались неуклюже, напоминая людей с нарушениями нервной системы. Рваное ковыляние, тем не менее, всё равно бы привело охотника ко мне, так что пришло время что-то предпринять.

Отбросив остатки осторожности, я подбежала ко входу в домик и пнула ногой. Заперто! Да что же это такое, мать вашу! За спиной раздалось осточертевшее мурчание и ещё пару хлопков о землю. Существа покидали насесты.

Я бросилась бежать по улице и тут же наступил сезон, когда плоды массово падают вниз. Уродливые крылатые плоды, обожающие человечину. Обернувшись, я обалдела от жуткой и одновременно завораживающей картинки: по улице ковыляла настоящая армия бормочущих тварей, сверкающих глазами и скалящих клыки. Потом курлыканье донеслось спереди, и я сообразила. Что меня окружают.

В отчаянии принялась колотить во все двери, однако после пятой начала болеть пятка, а чёртовы дома так и не желали пускать гостей. Потом стало совсем скверно: тёмные силуэты подползали со всех сторон и у меня остался выбор из двух домиков по разные стороны улицы. Добежать я успевала лишь до одного. Потом оставалось прижаться к стенке и принимать последний бой. А в том, что он станет последним я даже не сомневалась.

Какой-то тихий звук, не похожий на зловещее курлыканье, донёсся справа и почти не раздумывая, я бросилась туда. Может быть внутри остался кто-то из прежних жильцов, и он поможет несчастной девушке, которую вот-вот сожрут.

Твари торжествующе заверещали, и я услышала, как они скребут когтями прямо за моей спиной. В тот же миг я с разбегу ударила плечом о дверь и ощутила, как она поддаётся.

Когда я рухнула на пол внутри постройки в голове на осталось ничего, даже радости. Только мысль: быстрее захлопнуть дверь, пока чудовища не успели ворваться внутрь. Я вскочила на ноги и тут же приложила подошвой ботинка лапу, которая успела сунуться следом. Толстая рифлёная подошва, как нельзя лучше, подходила для этой цели: послышалось раздражённое верещание и конечность исчезла.

Теперь навалимся на дверь и поищем какой-нибудь запор. Только сейчас я обнаружила, что деревянная облицовка была лишь прикрытием для мощной стальной плиты. Стоило захлопнуть её и прижаться спиной, как с противоположной стороны постучали. Да так, что едва опять не отправили на пол. Чертыхаясь я упиралась ногами и шарила рукой, пытаясь нащупать замок или хотя бы — засов. Да распроклятая цепочка и то дала бы какой-никакой выигрыш во времени! Чем-то же запирали эти долбаные двери!

Снаружи навалилась целая армия и меня начали отпихивать да так, что подошва визжала, скользя по деревянному полу. В образовавшуюся щель сунулась лапа и вцепилась в куртку. Руки и ноги были заняты, поэтому я пустила в ход зубы: впилась в смердящую нечистым телом волосатую шкуру. Ага, я вас первой попробовала! Обладатель укушенной лапки оглушительно взвизгнул, а напор снаружи несколько ослаб. В тот же миг я нащупала засов, напоминающий толстый шпингалет и толкнув дверь плечом, задвинула запор.

Дело было сделано, но от греха подальше, я отползла. В сторону и нащупав стенку, прижалась к ней спиной. Царила абсолютная темнота, в которой слышались глухие удары: твари продолжали штурмовать вход. Потом заскрежетало стекло над головой, и я тотчас откатилась, опасаясь нападения из окна. Напрасно: монстры попытались разбить стеклопакет, но у них ни хрена не вышло. Крепко тут строили! Похоже, постарался третий поросёнок.

Стуки утихли и некоторое время стояла полная тишина. Я поднялась на ноги, стряхнула капли пота с носа и поправила сумку. Вот это да! Я её так и не обронила во время всех этих игр в догонялки. Хорошие новости. Всё же, без объяснений и советов своих неизвестных собеседников, я ощущала себя потерявшейся в непроглядном мраке. Прямо, как сейчас.

Что-то хрустнуло над головой у и затарахтел шифер. Я присела и машинально посмотрела вверх. Естественно ничего не увидела, но не удержалась от ругательства. Да что же они никак не унимаются! Пусть пойдут, бурьян сожрут или наловят жевунов с шоссе. Реально. И вообще, чего они за ними не охотятся?

— Не бойся, — донёсся тихий голос из мрака, и я вздрогнула от неожиданности, — Через крышу и окна им не прорваться, а дверь ты закрыл.

— Закрыла, — машинально поправила я, вслушиваясь в звуки голоса. Он мне понравился. Почему, я и сама пока не поняла. Представлялся высокий черноволосый мужчина с тёмными глазами. Похоже именно такие мне нравились.

— Ага, девушка, — неизвестный говорил с небольшими запинками, — Если тебе не трудно, дай мне попить. Я очень хочу пить.

Проще сказать, чем сделать. Я, по-прежнему, ни хрена не видела и даже не могла сообразить, где находится собеседник. Такое ощущение, словно он очень высокий или забрался на какой-то предмет.

— У тебя нет никакого фонарика? — осведомился неизвестный, услышав мои проклятия по поводу темноты.

— Да нет же, — я замерла на месте, а потом хлопнула себя по лбу, — Есть!

Только пользоваться придётся осторожно, чтобы чего сдуру не подпалить. Я достала из кармана зажигалку и добыла самый настоящий огонь. Неяркий, но его вполне достаточно, чтобы рассмотреть пол, стены, потолок с люстрой-вентилятором и стол, на котором стояло нечто, очень похожее на автономный светильник. То, что надо!

Щёлкнул выключатель и ровный жёлтый свет озарил комнату от и до. Впрочем, мне тут же захотелось выключить фонарь, чтобы скрыть кошмарное зрелище.

— Это кто же тебя так? — проворчала я, покачав головой.

У дальней стены стоял платяной шкаф. То ли сделанный под старину, то ли — реально старый. Массивная тёмно-коричневая фигня с двумя дверцами. Именно к этой штуке приколотили высокого черноволосого мужчину, пробив его запястья толстыми металлическими костылями. Лицо несчастного обезображивала сеть порезов, отчего я не могла понят, красив он был или нет. Теперь — нет. Такой физиономией можно пугать детей и ворон, покусившихся на урожай.

— Сейчас я тебя сниму с этого насеста, — пробормотала я, поставив сумку на стол, — Думаю, будет больно.

— Сначала — воды, — мягко попросил распятый и указал головой вниз, — Под ногами лежит фляга. Когда я трогаю её ногами, она булькает.

Я невольно подумала, что неизвестный, устроивший экзекуцию, то ли был редким садистом, то ли имел конкретный зуб на несчастного. Оставил его в таком жутком месте, обрекая на верную смерть, да ещё и бросил флягу с водой под ноги, чтобы тот знал, насколько близко вожделенная жидкость.

Открыв флягу я первым делом понюхала горловину: неизвестный, садист мог запросто налить внутрь какой-нибудь отравы. Вроде бы всё в порядке. Только после проверки поднесла сосуд к потрескавшимся губам страдальца и принялась понемногу вливать воду в его рот. Вблизи порезы на лице выглядели ещё ужаснее, но у меня появилось ощущение, что они выглядят как-то неправильно. Раны смотрелись недавними, но успели основательно подёрнуться корочкой струпьев, сквозь которую проглядывала новая кожа.

И да, когда-то распятый мужчина был красив: ровный нос, тёмные глаза в обрамлении пушистых ресниц, небольшие ушки и тонкие черты лица. А потом кто-то варварски испортил всю эту прелесть и этим «кто-то» определённо не являлись твари за стеной. Я видела следы их когтей, и они очень отличались от сетки порезов на смуглой коже незнакомца.

Пока он пил, трещины на губах разошлись и принялись сочиться кровью, отчего начало казаться, будто я пою мужчину именно этой алой жидкостью. Когда по ощущениям фляга опустела больше, чем наполовину, я отняла её от губ и завернула крышечку. Карие глаза внимательно уставились на меня. Я бы даже сказала: оценивающе. Надо же: висит, прибитый, на шкафу, едва не сдох от жажды, а всё туда же! Больше всего раздражало, что симпатичный, некогда, мужик оценивает мордаху некрасивой девицы. Ну да сейчас мы с ним в одной лодке.

— Спасибо, — хрипотца, которую я принимала за симптом пересохшей глотки никуда не делась. Напротив, голос стал ещё глубже, приятнее.

— Спасибо в карман не положишь, — я повертела головой, в поисках предмета, напоминающего клещи. Может инструмент тут и имелся, но не стану же я в поисках его перерывать все комнаты, — А теперь — приготовься: пришло время освободиться.

— Начни с левой, — посоветовал мужчина и кивнул, чтобы я не перепутала, — Там, вроде шатается.

Ладненько. За работу. На концах металлических костылей имелись круглые набалдашники. Распятому они бы помешали сползти по штырю, а вот мне сейчас здорово помогут. Ухватившись обеими руками за шляпку, я упёрлась ногами в шкаф и потянула, что есть силы. Захрустело дерево, тихо застонал распятый, но я постаралась не обращать внимание на посторонние звуки. Так, ещё поднатужимся и…

Штырь поддался и неожиданно легко вышел из дерева и плоти. В самый последний момент мне удалось стать на ноги и удержаться от падения. Мужчина повис на одной руке и попытался опереться кончиками ботинок о пол. Эк его приколотили-то, чтобы он мог стоять, но едва-едва. Нет, кто-то точно имел огромнейший зуб на этого человека!

— Держись! — проворчала я и отбросила окровавленный костыль. Голова со спутанными волосами коротко кивнула, а я взялась за второй штырь, — Уже недолго.

Тут я погорячилась. Чёртова железяка наотрез отказывалась выходить и пришлось расшатывать. Мужчина глухо мычал всякий раз, когда я тянула костыль вверх или вниз, а по его коже бежали ручейки крови. Другая, более слабонервная особа уже отрубилась бы, но я, судя по всему, оказалась ещё тем крепким орешком. Поэтому, сцепив зубы, продолжала тянуть распроклятый штырь.

Послышалось громкое «хр-ру-рум!» и я рухнула на пол. Сверху тут же упало что-то тяжёлое и принялось возиться. Ноздри ощутили слабый аромат терпкого одеколона. Знакомый запах. Возможно у какого-то из моих мужчин имелся похожий. О! У одного из? Их несколько? Перед глазами вспыхнула жёлтая полоса и я тут же отступила. Всё, всё, пока достаточно и этой информации.

Похоже спасённый ослабел до такой степени, что оказался не способен самостоятельно сползти со своей спасительницы. Правда, имелся ещё вариант, в котором он предпочитал быть сверху, но его пришлось отбросить: не в таком состоянии. Поэтому я просто перевернула тяжёлое тело на спину и присела рядом, рассматривая кровоточащие запястья. Странно, крови значительно меньше, чем должно было литься.

— Эй, — я хлопнула по небритой щеке, исполосованной шрамами, — С тобой всё в порядке?

— Если перестанешь меня мучить и колошматить, станет совсем хорошо, — потрескавшиеся губы изобразили улыбку, — Огромное тебе спасибо, Рыжик.

— Рыжик, это — гриб такой, — я поднялась на ноги и поискала, чем вытереть испачканные руки, — А я… Зови меня Эль.

Всё равно, никакой другой информации о себе, кроме крохотной буквы на руке, я не имела.

— Тогда уж, Элли. Звучит получше, — он приподнялся, используя локти в качестве опоры и поморщился. — К сожалению, сам представиться не могу: память отшибло всерьёз и надолго. Представляешь, как ужасно висеть в полной темноте и даже не знать, кто ты такой и как тебя зовут?

— Ужасно. — согласилась я и распахнула шкаф, послуживший орудием экзекуции, — Хм…

Хм, это — куча белых халатов, то ли медицинских, то ли предназначенных для работы в лаборатории. Определённо не повседневная одежда. Однако. Чтобы вытереть руки вполне подойдёт. Как и для перевязки пробитых запястий. Интересно, кости-то хоть не повредились?

Кости явно остались в порядке. И опять странная штука: места ранений не распухли, как должны были, а сами дырочки успели слегка затянуться и почти не кровоточили. Или я совершенно ничего не понимала в физиологии, или человек передо мной регенерировал, точно ящерица. Опять, хм.

— Ну и как я тебя стану называть? — он уставился на меня своими волшебными глазами и задумался. М-да, морда сейчас выглядела откровенно жутко, — Ладно, будешь Страшилой.

Парень широко улыбнулся, а потом зевнул. Повертел головой и уставился на две двери, одна из которых носила картинку дождика, а вторая — двух букв с разногендерным значением. И вновь непонятно: если это — жилой дом, то на кой эти значки? Видимо меня действительно занесло в некий научный посёлок. Куда делись местные обитатели я не спрашивала. Очевидно частично украшали двери своих прежних жилищ.

— Не возражаешь? — тот, кого я прозвала Страшилой, указал на туалет, и я помогла ему подняться на ноги, — Честно говоря, последние несколько часов даже не знал, чего мне хотелось больше.

— Сам справишься? Или подержать?

— Если не справлюсь — позову, — в его голосе не слышалось и тени шутливости, — Запишешь в тот список, где я тебе должен.

— Ты и так хрен расплатишься, — проворчала я, когда он исчез за дверью, а потом принялась изучать внутренность убежища.

Кроме туалета и душевой, в домике имелись ещё два помещения, за закрытыми дверями. Но эти. Внутренние, преграды оказались не чета наружной и легко поддались после хорошего удара ногой. За одной обнаружилась спальня, с парой кроватей, у разных стен и с двумя же шкафчиками. Пустыми, точно их не просто освободили от содержимого, но ещё и тщательно вымыли. Как вариант, тут вообще никто не успел пожить.

За второй дверью находилась не кухня, как я ожидала, а лаборатория. С мониторами, пультами управления и препараторской за пластиковой стеной. В свете лампы, которую я прихватила, всё это смотрелось зловеще, точно я угодила в логово учёного-маньяка. Доктору Моро, например. Уж не знаю, кто он, но память подсунула именно это имя. Ко всему прочему, здесь воняло гнилой плотью, а на столе препараторской различалось нечто тёмное. Короче, никакого желания изучать лабораторию дальше я не испытывала и покинула её, плотно закрыв дверь.

Мой новый знакомый продолжал тихо шуршать в туалете, но на помощь не звал. Может — стеснялся, а может у него начинало получаться. Поэтому я полезла в душевую. В этот самый момент лампа начла мигать, а индикатор заряда батареи показал красный символ. Очень мило! Ну и на том спасибо. Я отключила фонарь, посчитав, что остаток энергии ещё может пригодиться и дальше орудовала в темноте.

Как ни странно, но и в кране умывальника и в душе оказалась вода. А на крючке — махровые полотенца! Вот оно — счастье.

— В душевую не входить, — предупредила я, крикнув в темноту и расслышала нечто утвердительное, — Вот и молодец.

Невероятное блаженство! Вода оказалась холодной, почти ледяной, но так — даже лучше. Звенящие струи сбили не только грязь и пот, но и всю негативную энергию, которая успела прицепиться за эту дурацкую ночь. Я тщательно вымылась. Потом так же основательно вытерлась и не удержавшись, прижала пальцами торчащие соски.

— Брынь!

Настроение немного улучшилась, и я принялась одеваться. Некоторое время размышляла: натягивать ли колготки, которые превратились в одну сплошную дырку? Потом махнула рукой и осторожно натянула остатки сетки на гудящие ноги. Да, нехило меня помотало. И это ведь только то, что я помню!

Когда я выбралась из душевой, в тёмной комнате ощущалось постороннее присутствие. Значит Страшила-таки управился со своими делами. Я прислушалась: тихое дыхание доносилось от стены справа. Однако не успела я и шагу ступить, как входную дверь потряс мощный удар. Такое ощущение, будто таран используют. Я вздрогнула и чертыхнулась.

— Не бойся, — послышался успокаивающий голос, — Это они уже третий раз. Просто ты в душевой не слышала. Кажется, тут очень крепкие двери.

— Что это за твари вообще? — спросила я, откровенно не очень надеясь на вразумительный ответ.

— Понятия не имею, — я просто почувствовала, как собеседник пожимает плечами, — Пока висел, слышал, как они шуршат на крыше и за дверями. Иногда перекликались, чисто тебе ребёнок плачет.

Он зевнул я вдруг тоже ощутила, что безумно хочу спать. Наощупь отыскала сумку и достала телефон. С момента моего разговора с головой прошло больше четырёх часов. Звонка так и не было. Я попробовала сама вызвать Чародея, но динамик упорно молчал и лишь изредка тихо потрескивал. Ну что же, можно и подождать, благо это, пока — безопасно.

— Если тебе не трудно, — попросил Страшила, — Не могла бы ты напоить меня. Руки почти не слушаются.

— Без проблем, — я дала ему воды, сама сделал пару глотков и закрыла почти опустевшую флягу. Придётся поэкономить: вода в душевой, даром, что холодная и чистая, отдавала какой-то химией, — Ты хоть что-то помнишь про себя?

— Нет, — он вздохнул, — Не могу даже сказать, сколько здесь провисел. Перед глазами темнота, а в руках — боль, вот и всё.

— Угу, — я попыталась прикинуть. По всему выходило, что распяли его не так уж давно. Нечистотами не вонял, значит терпел, сколько мог. Выходит, миновало около суток или около того. Губы, конечно, потрескались сильно, но это могло быть симптомом ускоренного метаболизма, позволяющего быстро заживлять раны. Ух ты, какие я знаю слова и как могу рассуждать! Пользы только от этого…

— Пошли, — я подняла Страшилу с пола и повела в сторону спальни. Пришлось воспользоваться зажигалкой, чтобы не таранить стол и шкаф. Лампу побережём, мало ли что, — Так, тут у нас две кровати, ложись на эту и отдыхай. Всё лучше, чем изображать пугало.

— Это точно, — он ещё раз зевнул, да так сладко, что я сама не удержалась, — Как ты это смешно делаешь. Точно маленький поросёнок.

— Ну спасибо, за сравнение, — впрочем, я нисколько не обиделась, уж больно мягким был тон собеседника и приятным — голос, — Всё, дрыхни.

Я забралась на вторую кровать, положила телефон рядом и прислушалась к звукам за стеной. Шуршание, треск, поскрипывание: твари продолжали своё ночное веселье. Я попыталась вспомнить, как выглядело существо, ковылявшее в ночном мраке. Уродливая обезьяна — вот, самое верное впечатление.

Потом вспомнились каннибалы на шоссе, мёртвая женщина и мне вдруг стало так тоскливо, что слёзы выступили на глазах. Хотелось чего-то тёплого светлого и радостного. Поддавшись внезапному импульсу, я вытащила карточку из кошелька. Естественно, в темноте я ничего не видела, но от одной мысли о шаловливой мордашке щенка стало немного легче. Я скрутилась калачиком, прижала картинку к груди и неожиданно уснула.

Привиделся парк, залитый лучами жаркого полуденного солнца. Деревья золотились листвой и тихо шелестели, улавливая порывы тёплого ветерка. По голубому небу медленно плыли белые пушистые облака.

Я стояла на дорожке, выложенной аккуратным жёлтым кирпичом, а прямо передо мной припал к земле, уронив на неё одно длинное ухо, щенок с фотографии. Только этот был настоящим и тёмные бусинки его глаз сверкали озорством, точно зверушка задумала какую-то шутку.

— Привет, — сказала я и присела, протянув руку вперёд, — Иди ко мне.

— Привет, — неожиданно отозвался щенок и поднял голову, — Только это ты должна подойти ко мне.

— Говорящая собака, — я ощутила искреннее удивление. Впрочем, не такое сильное, как должна была, — Надо же.

— Ничего удивительного, — собачка повернулась несколько раз, пытаясь ухватить зубами за хвост, — Здесь разговаривать могут все: и животные, и птицы, и даже люди.

Что-то очень знакомо затарахтело и на соседнее дерево тяжело опустилась большая чёрная птица. Ворона. Она склонила голову и уставилась на меня жёлтым глазом.

— Пошли за мной, — щенок несколько раз подпрыгнул на месте, а потом отбежал подальше, — Пошли! Пошли!

— Куда? — удивилась я, поднимаясь, — Куда ты меня зовёшь?

— Ты должна дойти до конца этой дороги, — щенок не скрывал нетерпения, — Чем быстрее дойдёшь до конца дороги, тем лучше.

Пожав плечами, я сделала шаг вперёд и вдруг ощутила резкую боль, которая пронзила голову. Я остановилась, прижав палец к виску. По листве прошёл порыв сильного ветра, а среди облаков появились тёмные тучки самого неприятного вида. Стало тревожно.

Однако щенок смотрел так умоляюще, что я не выдержала и сделала ещё один шаг. Второй приступ головной боли бросил меня на колени, и я не удержалась от протяжного стона. Ледяной ветер принялся срывать листву и швырять мне в лицо. Солнце скрылось за сплошной облачной пеленой и на землю упали первые капли дождя.

Ворона внезапно сорвалась с ветки и с пронзительным карканьем шлёпнулась на дорожку.

— Нельзя! — вопила птица, — Нельзя!

И я проснулась.

Резкий треск никуда не делся. Кто-то завозился в темноте и тихо вздохнул. Спросонья я никак не могла сообразить, где нахожусь и что издаёт эти раздражающие звуки. Потом сон отступил, я вспомнила прошлую ночь и увидела мерцающий зелёным экранчик телефона. На дисплее проступила надпись: «Чародей». Ага, объявился, засранец. Я подобрала трубку и поднесла к уху.

— Привет, — донёсся жизнерадостный голос, в котором, тем не менее, ощущалась усталость, — А я уж думал, что тебя прикончили.

— Спасибо, за беспокойство, — я зевнула и села, прижавшись спиной к стене, — Очень старались, должна тебе сказать. Сначала, людоеды на дороге, а потом — крылатая мерзость в посёлке. Не…

— Ты сумела ускользнуть от этих уродцев? — в голосе собеседника проскользнула уважительная нотка, — Впрочем, когда мне тебя рекомендовали, то сразу предупредили, что я буду иметь дело с профессионалом. Непонятно только, что произошло на шоссе… Ты таблетки нашла?

Рекомендовали? Ого! Получается, мы знаем друг друга, пусть и заочно. Или не только? Память показала мне язык и отвернулась.

— Нашла и одну уже съела. И что вы в них так упёрлись? — раздражённо заметила я, — Объясни лучше, какого чёрта происходит и что делать дальше?

— Давай пока определимся, как я к тебе стану обращаться. У меня имеется пара прозвищ, но едва ли они настоящие, так что придумай сама.

— Элли, — угрюмо буркнула я, вспомнив ночной разговор, — А ты — Голова, если ещё не передумал. Так вот, Голова, давай уже объясняй.

Однако тип на другой стороне оказался редким кишкомотом. Сначала он допросил меня, где я конкретно нахожусь, потому что, с его слов, мониторы перестали отслеживать мой телефон. Узнав, что я прячусь в заброшенном домике, Голова довольно цокнул языком и пробормотал, что он так и думал.

— Слушай, засранец, — сказала я, окончательно выйдя из себя, — Или ты начинаешь что-то рассказывать, или я отключаюсь и действую, как раньше, то есть без твоей сраной помощи.

— Не кипятись, — он хрюкнул, — Просто до самого утра я пытался хоть как-то облегчить твой дальнейший путь, но одна очень чокнутая дура упёрлась рогом и никак не желает сотрудничать. Поэтому пришлось несколько менять планы. Кстати, твари, которые гоняли тебя ночью подчиняются именно этой сучке Баст.

— Баст? — переспросила я, — Что за?…

— Древнеегипетская богиня, покровительница кошек, — Голова хихикнул, — Баст просто помешана на ней. Сама, кстати и вывела чёртовых летающих котов, чтобы прижать к ногтю местное население.

— Котов? — недоверчиво переспросила я, вновь вспоминая уродцев в ночи, — Честно говоря, эти твари больше напоминают обезьян.

— Это точно, — поддакнул собеседник, — Многие их так и называют: летающие обезьяны. Однако исходный материал всё же брался у кошачьих. У гиен, вроде бы.

— Кто это? — подал голос Страшила, — С кем ты разговариваешь?

Трубка внезапно смолкла, и я услышала тихое дыхание Чародея. Потом он вкрадчиво осведомился:

— Ты же говорила, что идёшь сама? Соврала?

Пришлось подробно объяснять перипетии ночных догонялок. Вот же дерьмо, я больше нуждаюсь в информации, но вынуждена делиться теми крохами, которые успела получить! А Голова, сидя на мешках с этим добром, выдаёт в час по чайной ложке. Выслушав рассказ, Чародей попросил описать моего нового товарища.

— Дай ему трубку, — сказал он, — Но перед этим, выслушай. Сейчас — день, крылатая пакость улетела, н в лесах всё равно опасно, поэтому, смотри в оба. Бойтесь серых тварей, ростом с о среднюю собаку. Они охотятся стаями и, если догонят — хана. Можете попробовать залезть на дерево, но вас прокараулят до вечера, а ночью прилетят обезьянки. Мой сканер показывает, что впереди, в заброшенном рыбхозе, находится один из моих людей и вроде бы он ещё жив. Постарайтесь выяснить, что с ним.

— Как он выглядит? — поинтересовалась я.

— Необычно. Ни с кем не перепутаешь. Память у него, скорее всего, тоже отшибло, как и у этого, поэтому не забывай кормить их таблетками и ешь сама. Поверь, это — просто необходимо. Так, пока всё. Передай трубку этому, как ты его назвала: Страшила? А что, пусть так и остаётся. Поделом, идиоту.

Я встала с кровати и подошла к глухо сопящему соседу. Не знаю, действительно ли наступил день, но внутри царила всё та же кромешная тьма. Нужно посмотреть, должен же у заслонок иметься какой-то поднимающий механизм.

— С тобой хотят побеседовать, — я нащупала руку Страшилы и сунула в плохо сгибающиеся пальцы телефон, — Общайся.

Потом зажгла огонёк и принялась изучать оконную раму, попутно прислушиваясь к телефонной беседе.

— Кто? — в голосе Страшилы ощущалось сильно удивление, — Ундина? И кто ты такая? — тут уж застопорило и меня: какая, нахрен, Ундина? — Нет, абсолютно не помню. Да, голос, вроде бы, знакомый, но я всё равно не помню, понимаешь? Слушай, Ундина, или как там тебя, я не собираюсь подчиняться тому, о ком ничего не знаю. Я иду с Элли и если она не возражает, то сделаю. Да, потому что она — единственная, кому я доверяю. Всё, пока.

Я обнаружила рычажок и немного потянула его вниз. Роллеты провернулись, показав свою пуленепробиваемую толщину и внутрь проникли лучики света. Я обернулась, пропрыгала взглядом по теневой лестнице на полу и остановилась на мужчине, сидящем на кровати. Его исполосованная физиономия отражала раздражение, а телефон лежал рядом.

— Ну и что же тебе посоветовали? — осведомилась я и положила зажигалку в карман, — И почему: «она»? Ты с женщиной разговаривал?

— А ты — нет? — он усмехнулся, — Голос очень похож на женский и назвалась она Ундиной, то есть русалочкой. Крайне неприятная особа, да ещё и приказы пыталась отдавать.

— Понятно, — ни хрена мне было не понятно. Какая, к чёртовой матери, русалочка? Почему долбаный Чародей разговаривает на разные голоса? — Пошли, умоемся и попробуем покинуть это гостеприимное место.

С отправлением физиологических потребностей мой товарищ вновь пытался управляться самостоятельно, но после попросил помочь умыться — значит, всё-таки стеснялся. Какой милый мальчик! Он мне положительно начинал нравиться. Тщательно умыв изуродованное лицо, я обнаружила, что шрамы уменьшились, оставив только тонкие полоски, напоминающие тату. Дырки в запястьях тоже заживали, но гораздо медленнее. Немудрено, учитывая их величину.

Потом я проглотила таблетку и едва не силой заставила сделать это Страшилу. Он настойчиво интересовался, с какой целью мы этим занимаемся. Пришлось помянуть страшный вирус, блуждающий в воздухе. А собственно, что я ещё могла сказать? Сошлись я на телефонных советчиков, парень точно откажется.

Позавтракали мы шоколадными батончиками. Возможно в лаборатории и имелся холодильник с продуктами, но я не испытывала ни малейшего желания его искать. Проверила, всё ли на месте. На всякий случай запихала в сумку пару халатов из шкафа — пригодятся, на случай перевязки. Так, револьвер — все пули на месте — можно выходить.

Дверь я открывала очень осторожно, чтобы успеть захлопнуть, если кто-то попытается ворваться внутрь. Тихо и лишь длинная жёлтая полоса протянулась по полу, упершись в стену. Стоило увидеть её и в памяти тотчас всплыло воспоминание о ночном видении. В голове проснулась знакомая боль и я недовольно поморщилась. Не сейчас.

Что-то затрещало, закудахтало и быстрая тень мелькнула перед глазами. Не успела я юркнуть обратно, как перед домиком повисла странная штуковина: серая металлическая тарелка с парой крутящихся винтов по бокам. На тусклой поверхности непонятного аппарата темнели буквы: «КК» и номер 3. Кажется стекляшки, блестящие на солнце, изучали меня и моего спутника, замершего рядом.

— Что это? — спросил Страшила, — Похоже на дрон.

В сумке затарахтел телефон. В принципе я уже догадывалась, кто решил со мной связаться. Видимо, владелица беспилотника, спасшего мне жизнь на ночном шоссе.

— Привет, милочка, — в голосе Волшебницы звучали снисходительные нотки, точно она общалась с маленькой девочкой, — Очень рада, что тебе всё же удалось пережить эту ночь. Не каждый способен на такое. Кто это с тобой? И что у него с физиономией?

— Поцарапался, когда брился, — отозвалась я, — Может, хоть ты что-то расскажешь? Или у тебя тоже, одни советы и поручения?

— А как же, — Волшебница откровенно развлекалась, — Видишь ли, милочка, у нас тут сложилась своего рода замкнутая экосистема, где ничего не меняется уже много лет. Самое интересное, что все жаждут перемен, но никто не готов сделать первый шаг. И тут появляешься ты.

— Неучтённый фактор, — нетрудно догадаться, — Ну и чего же вы все от меня хотите?

— Каждый — своего. Но я бы рекомендовала держаться меня. Поверь, милочка, я единственная, кто относится к тебе с симпатией.

— Да? Хм. Ну и чего же тебе надо, в обмен на «симпатию»?

Металлическая тарелка, тихо жужжа, подлетела ближе, точно управлявший ею человек пытался рассмотреть меня лучше. Волосы зашевелились, точно налетел сильный ветер. Теперь можно было различить глубокие борозды на поверхности серого металла. Это очень напоминало попадания пуль. Видимо «птичка» оказалась сделана на совесть, если умудрилась выдержать подобные испытания.

— Я подслушала твой предыдущий разговор, — доверительно сообщила Волшебница, — Зная Голову, как он тебе представился, совсем не удивлюсь, если он предложит убить Баст. Последний год она совершенно слетела с катушек, так что мой тебе совет, милочка, соглашайся. Задание не из лёгких, это да, но вознаграждение стоит того, поверь. А моя личная просьба…

Что-то зашелестело у соседнего домика и оторвав трубку от уха я посмотрела в качающиеся кусты. При свете солнца посёлок выглядел очень даже мирно, однако чувство тревоги не покидало своего места под сердцем, словно в грудь воткнули толстую ржавую иглу. Кажется, я рассмотрела серую тушку, чуть крупнее кота, но она тут же исчезла. Дрон громко закаркал и ударив в лицо потоком воздуха быстро взмыл в небеса. Я вновь прижала трубку к уху.

— Не смей убирать телефон, пока я с тобой разговариваю! — в голосе собеседницы громыхнуло раздражение, но она тут же сменила гнев на милость, — Ладно, распри долой. Так вот, милочка, когда покинешь посёлок, постарайся держаться дорожки и ни на шаг не отступай в лес. На дорогу кролики выползают лишь в самом крайнем случае, а в лесу они вас точно сожрут.

— Кролики?!

— А кто же ещё, — она хихикнула, — На животных опыты и вирус повлияли по-разному. Это ты ещё мышей не видела! Их колония — просто загляденье. Ну да, ты всё равно побываешь в тех краях. Тут мы плавно переходим к сути моей просьбы. Если с подручным Головы всё сложится, как надо, продолжайте двигаться через лес. Через пару километров от рыбхоза окажетесь на перекрёстке. Вам, милочка, следует свернуть направо. Ворота, возможно, закрыты, ну да ты девочка умная, что-нибудь придумаешь.

Закаркал возвращающийся дрон и вдруг резко спикировал, исчезнув между домиками. Послышался звук короткой очереди и пронзительные вопли, от которых кровь стыла в жилах. Страшила подошёл и стал рядом, вроде бы попытавшись закрыть плечом. Потом попытался поднять толстую ветку, лежащую у входа. Судя по всему, именно ей ночью старались сломать дверь. Деревяшка выпала из неуклюжих пальцев, и мужчина чертыхнулся.

— Ага! — Волшебница щёлкнула языком, — Моя птичка умеет больно клеваться. Однако же, их слишком много, и они определённо почуяли запах человека. Если не пойдёте немедленно, то опять придётся прятаться и неизвестно сколько. Однако же, дослушай. Когда преодолеете ворота, окажетесь во дворе трёхэтажного здания. Вам необходимо попасть в подвал и найти… Так всё, бегом!

Почти машинально я швырнула телефон в сумку и потащила спутника за собой. Только теперь я сообразила, что одежда на нём очень подходила для какого-нибудь похода. Куртка цвета хаки, такие же штаны, заправленные в ботинки на шнуровке, а на талии — пояс, со следами навесов. Солдат что ли какой? И кто мне ответит?

Спрашивать Волшебницу, почему она так торопливо прервала разговор, я не стала. Предыдущая ночь научила меня, что заминки и несвоевременные расспросы подобны смерти. Тем более, что я отчётливо различала треск и шорох приближающиеся со всех сторон. Кролики, надо же! Экий тут паноптикум: летающие коты, напоминающие обезьян, хищные кролики и люди-каннибалы! Вирус, да?

— Думаешь её послушать? — осведомился Страшила, поворачивая голову из стороны в сторону, — У меня — отличный слух и я слышал весь ваш разговор, до последнего слова. Ты уж извини, не закрывать же уши!

— Нет выбора, — мы остановились на краю посёлка, и я скользнула взглядом вдоль ограды, отделяющей домики от леса, в поисках ворот, — Нам туда. Так вот, Страшилище, выбора у меня нет, потому как моя жизнь, точно так же, как твоя, начинается с прошлой ночи. А дальше — как отрезало. Кстати, тебе не мерещится жёлтая полоса, от которой раскалывается башка?

— Нет, — мужчина покачал головой, — Лучше бы мерещилось. Такое чувство, будто на шее — пустой шар. Хочется, чтобы внутри оказалось хоть что-то.

— Ничего, — я осторожно выглянула за ворота, одна створка которых лежала на земле, — Найдём мы тебе мозги, вставим и будешь ты умный-преумный.

Чуть раньше у меня возник вопрос, почему чёртовы кроли свободно шастают по посёлку, но опасаются лесной дорожки. Теперь я сообразила. Кто-то пытался защитить дорогу металлической оградой и судя по всему, пустил по забору электрический ток. По крайней мере, на это намекали остатки проводов и таблички с надписью: «Осторожно. Высокое напряжение». Потом часть ограждения уничтожили, однако новоявленным хищникам, видимо, забыли об этом рассказать.

Солнечный свет проникал через кроны деревьев и падал на каменные плиты рассеянным мягким золотом. От этого казалось, что неизвестный маляр раскрасил бетонные квадраты в жёлтый цвет. Тут же вспомнился щенок из сновидения и почему-то — меловые линии и на асфальте. Кажется, я прыгала через них, чтобы добраться до конца рисунка, туда, где растопырило короткие лучики овальное солнышко. Воспоминание подмигнуло и пропало.

— Они приближаются, — сообщил Страшила и ткнул за спину большим пальцем, — Может быть пойдём? Если дело дойдёт до драки, вряд ли я буду хорошим помощником: руки, точно два ватных валика.

— Пользы от тебя, — я достала револьвер, а ремень сумки перебросила через голову, чтобы не потерять, в случае новых акробатических трюков, — Ни защитить слабую девушку, ни сказочку ей рассказать. Пошли, несчастье.

— Девушка совсем не выглядим беззащитной, — Страшила усмехнулся, — Почему-то именно её присутствие даёт мне надежду на благополучное завершение нашего путешествия.

— Ты всегда так долбануто выражаешься? — я покосилась на спутника, — Или только после того, как тебя приколотят к шкафу? Как по писаному чешешь.

Шагать в свете дня, по твёрдой ровной поверхности оказалось очень даже удобно — не чета ночной прогулке. Если бы ещё не так нервировали шорохи и треск из кустов по обе стороны. Тем не менее рассмотреть охотников не получалось; лишь изредка мелькал чей-то серый бочок и тут же прятался в листве. Одно ясно: чёртовы кроли перемещаются очень быстро. И кажется, их тут — пруд пруди. Чёрт побери, у нас тут ещё хищники и ни малейшего признака жертв. Кроме нас, понятное дело. Чем вся эта погань питается, когда к ним долго не забредают амнезирующие путники? Мух ловят?

Лес, кстати, тоже выглядел не совсем обычно. Такое ощущение, будто тут когда-то пытались организовать парк, а потом что-то пошло не так. Самые большие и старые деревья росли в определённом порядке, и лишь молодая поросль не подчинялась никаким правилам. Да и породы… Сначала мы шагали среди великанов с резными листьями, очень похожими на кленовые. Потом пошли стройные тополя, а теперь вокруг белели стволами берёзы, но странно высокие и необычайно толстые. И каждый сорт чётко отделялся от другого незримой границей.

Ограда, шедшая вдоль дорожки, внезапно закончилась. Сама дорожка — тоже. Мы стояли на краю разорённого участка, простирающегося на несколько километров вперёд и в стороны. Земля здесь оказалась перекопана и разрыта так, словно над ней усердно трудились кроты-переростки.

— Похоже на бомбардировку, — заметил Страшила и нахмурился, — Лет пять прошло, не меньше. И кажется лупили чем-то, с химической начинкой — даже трава не растёт.

Тут он верно подметил. Среди поваленных деревьев и воронок, наполненных водой, не наблюдалось даже признака растительности. Местность вызывала гнетущее чувство, словно смотришь на уродливый шрам. Казалось, даже лучи солнца сторонятся обезображенного участка и на нём лежит вечная тень.

По обе стороны дороги затрещало и затихло. Хитрые твари ждали, ка мы поступим. Дальше придётся идти без защиты, пусть она и была всего лишь фикцией. Интересно, когда чёртова Волшебница советовала не сходить с тропинки, как она представляла преодоление этого куска? Под землёй или по воздуху?

— Может быть придётся бежать, — я взвесила оружие в руке и оценивающе посмотрела на спутника, — Если споткнёшься — поднимать не стану.

— Станешь, — он широко и как-то, совершенно по-детски улыбнулся. Вот же гад! Да и сеть шрамов, если подумать, его совершенно не портила, — Элли, ты — хороший человек, я уже это понял. Надеюсь, наступит время, когда с могу тебе за все заплатить.

— Звучит, как угроза, — я прикинула возможный маршрут, — Смотри, сначала побежим вокруг той дырки, потом — под сломанным стволом, а дальше — прямо. А там, как получится.

— Хорошо, — согласился спутник, — Пошли.

— Побежали! — рявкнула я и рванула с места, — Не отставай!

Чёрт, после твёрдых плит, рыхлая почва оказалась не лучшей опорой. Подошвы утопали в ней и временами казалось, будто я перебираю ногами на одном месте. Воронка, намеченная в качестве первого ориентира, приближалась очень медленно, точно я двигалась в киселе. Или угодила в кошмарный сон.

Другой признак жуткого видения: стоило нам побежать и кусты у дороги тотчас ожили. Боковым зрением я успела увидеть серую лавину, хлынувшую вперёд, а уши различили топот множества маленьких лап. И ещё один, крайне неприятный звук: точно клацали сотни острых зубов.

Когда мы обогнули гигантскую яму и под ногами захрустела старая кора, вперемешку с гнилой листвой, я не удержалась и замедлила бег. Потом обернулась. Если нас догоняли кролики, то я определённо была меленькой девочкой в серебряных башмачках! Серые твари, ростом мне до середины бедра, разинув клыкастые пасти, быстро перебирали короткими мускулистыми лапками и топорщили круглые уши, более подобающие медведю. Это — кролики?! В каком, блин, месте?

— Ты чего? — Страшила остановился под огромным деревом, сломавшимся в форме треугольной арки.

— Ничего, — я махнула рукой и побежала дальше.

Бежать стало несколько лучше, но думаю преследователи это тоже ощутили, потому что их топот доносился теперь много ближе. Кроме того, мерзкие твари начали издавать что-то типа протяжного визга, что в совокупности с клацаньем здорово действовало на нервы. Прислушиваясь к тяжёлому дыханию партнёра и отвратительным звукам за спиной, я внезапно сообразила, чего мне так не хватало весь этот день: птичьих трелей. Ни одна птица даже не пискнула за всё время нашего путешествия. То ли пернатых сожрали, то они научились вести себя тихо, чтобы не пасть жертвой хищников.

Наш путь лежал прямо между кучей валежника и парой здоровенных стволов, упавших один на другой. Внезапно куча веток зашевелилась и из её недр начали выползать уже знакомые серые твари. То ли они успели нас обойти и приготовили засаду, то ли у них там изначально имелось лежбище. Так или иначе, но несколько десятков клацающих зубами кролей неслись нам наперехват. И чёрт побери, у них всё могло получиться.

Остановившись я вскинула оружие и сцепив зубы несколько раз нажала на спуск. Вот когда пожалеешь, что у тебя — револьвер с глушителем: громкие звуки могли бы напугать тварей. Если их конечно, хоть чем-то можно напугать вообще. Тем не менее, кое каких успехов мне-таки удалось достичь. Все пули нашли свои цели и пять подстреленных зверьков кувыркнулись и затихли.

И тут началось! Остальные набросились на собратьев и принялись рвать их тела на части. Теперь мы могли спокойно бежать дальше. Хорошо бы, конечно, провернуть этот же фокус и с теми, которые бегут сзади, но перезаряжать револьвер, когда у тебя на хвосте орава кровожадных тварей — не самая лучшая идея. Да и много их. Всё равно часть побежит вперёд.

Я швырнула револьвер в сумку и рванула следом за Страшилой, который заметно вырвался вперёд. А бегает парень ничего себе. Вот только запыхался.

Мы почти успели добежать до противоположной стороны этого уродливого участка, когда силы окончательно покинули обоих. Ничего удивительного: я целую ночь скакала по лесам, да по заброшенным посёлкам, а парень неизвестно сколько провисел на шкафу и вряд ли успел оправиться. Один единственный батончик — не лучший вариант для восстановления утраченных сил.

— Всё, я больше не могу! — Страшила пошатнулся и упал на колени, — Пусть меня сожрут…

Ощущая вместо ног две деревянные колоды, пульсирующие болью, я остановилась рядом и повернулась к преследователям. Кролики, хоть и отстали, однако настигали добычу с неумолимостью наводнения. Серая стая приближалась всё ближе, так что я уже могла различить их глаза, сверкающие жаждой крови и клацающие острыми клыками пасти.

Стать жертвой хищных кролей — смешно!

— Беги! — Страшила подтолкнул меня своей неуклюжей рукой, — Оставь меня и беги!

— Ага, — сказала я и потянулась к револьверу; может ещё успею зарядить и прикончить несколько тварей, — Сам сдохнешь. А мне ещё ногами перебирать, да?

— Отойдите чуть левее, — донёсся до нас грубый хриплый голос, в котором за внешней самоуверенностью ощущалось скрываемое страдание, — Быстрее.

Я никого не видела, но куча веток впереди пошевелилась и в её недрах блеснул металл. Чёрт побери, неужели у нас появился шанс на спасение? Я схватила Страшилу и потащила.

— Не туда, дура! В другую сторону. Ну же!

Товарищ помогал, как мог и мы-таки сумели протащиться пару-тройку метров, до того, как ноги окончательно отказались работать. После этого я упала на Страшилу и замерла. Всё. Сейчас нас или съедят, или случится чудо.

Случилось чудо.

Сначала послышался протяжный свист, словно что-то раскручивалось до огромной скорости, а потом яростно взревел невидимый дракон. Я просто не представляю, что ещё способно издавать подобные звуки. В кустах, где я заметила блеск металла, взорвался мини вулкан и куски веток долетели даже до меня, а это — метров пять, не меньше.

Уже сообразив, в чём дело, я с интересом посмотрела на армию хищных кролей и обнаружила, что передние ряды серой мерзости точно натолкнулись на невидимую стену. Тварей отшвырнуло назад, причём они мгновенно превращались из живой агрессивной плоти в кровавые клочья и ошмётки шерсти.

Я сползла со Страшилы, но старалась особо не светиться: мало ли; у невидимого пулемётчика могла дрогнуть рука, а судя по результату, калибр и скорострельность оружия явно способны запросто оставить без головы, кого угодно. Интересно только, откуда взялся в кустах этот рояль, спасший наши жизни? Ведь подумать только, если тут нет целой линии обороны, то мы умудрились выбраться в единственное спасительное место. Просто невероятное везение!

Невидимая смерть продолжала косить поголовье агрессивных грызунов и они в конце концов сообразили, что проще оставить добычу там, где она есть, чем разлететься брызгами крови. Грохот пулемёта стих и в наступившей звенящей тишине я услышала топот множества удаляющихся лапок.

— Аллилуйя, — пробормотала я вполголоса и уже громче крикнула в сторону завала, где таился наш спаситель, — Подниматься можно?

— Почему нет? — и снова слышалась боль, — У меня всё равно патроны кончились.

Страшила, слушавший наши переговоры, внезапно то ли зачихал, то ли зарыдал. Лишь спустя пару мгновений я сообразила, что он смеётся и совершенно неожиданно присоединилась. Надо же, действительно смешно: кролики сдрейфили в тот самый момент, когда могли получить вожделенное. Ну да я их не винила.

— Стоять сможешь? — спросила я спутника и когда он кивнул, помогла подняться, — Пошли, посмотрим, кто так ловко управляется с пулемётом.

— У меня такое ощущение, — Страшила остановился, покачиваясь и придержала его под локоть, — что я тут — единственный, от кого нет никакого толка.

— Ты — милый, — утешила я его, — И пока что — ещё живой.

Чтобы добраться до пулемётчика пришлось основательно поработать руками. Такое ощущение, будто его специально завалили сухими ветками. Когда же последняя ветвь улетела в сторону, я замерла и некоторое время недоуменно рассматривала то, что мы освободили. На человека оно походило лишь отчасти.

Нет, тут имелась и голова, и тело, и две пары конечностей. Как полагается. Однако и руки, и ноги блестели металлом, пулемёт оказался частью левой руки, а на обнажённой мускулистой груди мерцала красным огоньком небольшая коробочка. Вместо правого глаза тоже наблюдалась некая фиговина, похожая на объектив камеры. Сейчас и глаз, и блестящая линза уставились на нас.

— Что-то не так? — спросило это… Этот… Чёрт, не знаю, — Вы так смотрите, точно призрака увидели.

— Напоминает киборга, — осторожно заметил Страшила, — Дружище, ты вообще кто? Прости нас за невежливость, в тот момент, когда мы должны выражать благодарность, однако…

— Рыжая, ты то хоть нормально выражаешься? — если отбросить все технические прибамбасы, от в кустах лежал молодой мужчина скандинавского типа. Такие нравятся некоторым женщинам. Мне — нет.

— Вполне, — сказала я, — Как тебя зовут и кто ты такой?

Тут его слегка застопорило и кажется, я поняла, почему. Кроме того, как я думаю, мы-таки нашли человека Головы, пусть он и находился не совсем там, куда нас посылали. Выглядел он и впрямь весьма необычно.

— Не помню, — наконец-то признался незнакомец, — Очнулся тут, под завалом. В башке пустота и сердце болит, аж мочи нет.

— У него — имплант, — сообщил Страшила и нагнувшись, поднял с земли какую-то коробочку, — А это — электрошокер, которым его, скорее всего, вырубили. Судя по цвету индикатора необходимо срочно что-то предпринять, иначе он может умереть.

— Мило, — пулемётчик криво ухмыльнулся, — Прикольно, очнувшись без памяти узнать, что вот-вот сдохнешь.

— Успеется, помирать, — я схватила его и попыталась поднять, — Ну ни хрена себе! Ты же тонну весишь, кабан!

Страшила попытался помочь, но толку от него… Впрочем, имелись и другие идеи. Я достала трубку и набрала Чародея. Его человек, вот пусть и думает, как его спасать.

В этот раз звонок прошёл сразу и я услышала длинные гудки. Однако шли они так же глухо, как заблудившиеся путники во мгле. Почему-то это сравнение вызвало целую цепочку картинок: колючую проволоку, влажную от густого тумана, серые космы, плывущие между высокими кустами и осточертевшую жёлтую полосу, больно хлещущую по глазам. Ага, ответил.

Голос Головы казался сонным, точно Чародей спал, да и его постоянные зевки наводили на ту же мысль. Впрочем, услышав, что мы обнаружили пропажу посреди перекопанного участка, он заметно оживился.

— Как выглядит? — осведомился он, — Спутать, конечно, трудно, но всё же.

— Как, блин, железный человек, — хмыкнула я, прикрывая рот ладонью.

— Лесоруб, — безапелляционно заявил Голова, чем сразу поставил меня в тупик.

— Это ещё почему? — удивилась я.

— Пулемёт на его левой руке видишь? — трубка принялась то ли кашлять, то ли квакать, — На нём — небольшая гравировка: «Секира». Когда проводили испытания, Лесоруб извёл целую рощицу. Соответственно и он, и его пушка получили эти прозвища. Сам он тут что делает?

— Походу его шокером шибанули, — я забрала оружие у Страшилы и осмотрела: оно оказалось вполне пригодно к дальнейшему использованию. Поэтому я забросила его в сумку, — А потом забросали валежником. Кстати, рассказать, как это произошло твой лесоруб не может — память отшибло.

— Ага, ага, — видимо собеседник размышлял, — Скверно. У этого дурака — стимулятор сердца и если он до сих пор валяется под завалом, значит накрылся основной аккумулятор. А я ещё думаю, какого чёрта не могу отследить его на мониторах… Вспомогательный пашет пару суток и его ресурс на исходе. Чёрт, ещё пара часов и Лесорубу придёт писец. Если, если…

— Если что? — угрюмо спросила я, рассматривая обречённого человека. Сдаваться не хотелось, до ужаса. Тем более, смотреть нас смерть того, кто тебя только что спас, — Есть какой-нибудь шанс? Что можно сделать?

— Можешь просто завалить его ветками и забыть, как страшный сон, — на этот раз в голосе Головы особого веселья не ощущалось, — Человек он полезный, верный, однако же незаменимых у нас нет. Ну а если не жаль лишний раз бить ноги и ты не боишься крокодилов, то можешь прогуляться в рыбхоз.

— Крокодилов? — угрюмо спросила я. После хищных кроликов, казалось бы, почему я удивляюсь, но всё же, — Откуда у нас, мать их, крокодилы?

— Ну, не совсем крокодилы, — поправился Голова, — Фактически — кистеперые рыбы, которые способны выбираться из озера и полчаса путешествовать по суше. Очень быстро путешествовать и жрать всё, до чего успеют добраться.

— Крокодилы. Хорошо, — мне всё больше казалось, что я угодила в дурной сон. Остатки памяти подсказывали, что ни крылатых обезьян, ни плотоядных кроликов, ни, мать их, рыб-крокодилов быть не должно. Отцепись от меня, чёртова полоса! — Что дальше?

— Милосердная девочка, хм. По отзывам я представлял нечто иное, — Голова зевнул, — Тогда слушай. В рыбхозе найдёшь домик, который выглядит обжитым: Лесоруб там логово облюбовал. В домике поищи припасы: пулемётные ленты, таблетки, консервы и батарейки для стимулятора. Их должно хватить, чтобы добраться до города, а уж тут я заменю ему аккумулятор на новый. Всё понятно?

— Всё, — угрюмо сказала я, — Где собственно находится этот рыбхоз?

— До полигона шли по дороге? — полигон, значит? Понятно, — Найдите её продолжение за полигоном и поверни налево. Через пару сотен метров увидишь раздолбанные домики. Это оно и есть. Ну всё, удачи.

— Спасибо, — машинально откликнулась я и бросила телефон в сумку.

Потом перезарядила револьвер и бросила в карман пять патронов, про запас. В коробке оставалось десять зарядов. Негусто. Я протянула сумку Страшиле и он недоуменно уставился на меня.

— Ты это чего?

— Будь с ним, — я кивнула на Лесоруба, физиономия которого приобрела синий оттенок, — Не спорь. Мне нужно двигаться очень быстро, пока этот парень не отбросил копыта.

— Но там может быть опасно. — Страшила выглядел потерянным, и я раздражённо набросила ремень сумки на его шею, — Я слышал про крокодилов.

— Да, может и что?

Мы поиграли в гляделки и он потупился. На иссечённых щеках появился румянец. Как мальчик, честное слово! Я ощутила внутри, прилив чего-то тёплого и пушистого. Как следует отругав себя за несвоевременное проявление чувств, повернулась и зашагала прочь.

Отойдя метров на пятьдесят, я остановилась и оглянулась. Страшила сидел рядом с Лесорубом, но смотрел на меня. Я махнула ему рукой и продолжила путь. Думаю, мой знакомый и сам понял, что в предстоящей вылазке он станет всего лишь обузой. И уж если быть абсолютно откровенной, то где-то на самой границе подсознания тихо звенела мысль о том, что Страшила и так — не более, чем бесполезная и даже отягощающая ноша., которую неплохо бы оставить позади. От этой холодной и гаденькой идеи становилось как-то не по себе. Неужели во мне таится нечто эдакое, мерзкое? Или я прежде и была такой? Жёлтая полоса ударила по глазам, но в этот раз ушла много быстрее. Привыкаю, видимо.

Когда до нормального леса осталось шагов сто, я обнаружила странную штуковину, погребённую в недрах огромной земляной кучи. Больше всего находка походила на металлический костяк человека с остатками обгоревшей оболочки поверх блестящего каркаса. Расплющенная голова уставилась на меня тусклым стеклянным глазом, а уцелевшая рука торчала из земли, точно странный механизм до последнего пытался выбраться из-под завала. Как мне назвали эту местность? Полигон? Кажется, тут испытывали нечто военное. Если так. То я не испытывала ни малейшего желания оживлять разбитый скелет. Пусть спит своим мёртвым механическим сном.

Когда кроны деревьев заслонили небо, я ощутила заметное облегчение. Всё же что-то зловещее витало над километрами разорённой земли. Может — просто неприятное чувство, а может — остатки химической начинки снарядов. Тем не менее расслабляться не стоило: странное место, куда меня угораздило попасть, подкидывало один неприятный сюрприз за другим. А вереди ещё ожидали рыбокрокодилы.

Лес, по которому я шагала теперь, ничем не походил на заброшенный парк, через который дорожка вела прежде. Самые обычные заросли, с переплетёнными ветками, старой паутиной и колючим кустарником. Ограду вдоль тропинки тут окончательно уничтожили, оставив лишь короткие ржавые пеньки, едва заметные в опавшей листве.

Первое время я опасливо озиралась, ожидая услышать знакомые зловещие шорохи. Однако, то ли все боевые кроли пали смертью храбрых, то ли собирались с силой, для новых подвигов. Тем не менее, птицы молчали и здесь, и я не разу не услышала даже отдалённого звука трепещущих крыльев.

Свернув, как посоветовал Голова, я очень скоро услышала плеск воды и ощутила аромат влаги. Потом среди деревьев показались домики. И вновь тягостное чувство охватило меня, стоило увидеть эти, позабытые хозяевами, развалюхи. Казалось, хибарам не меньше сотни лет. Узкие чёрные окна угрюмо уставились на приближающуюся путницу, а двери злобно скалили тёмные пасти провалов. Точно огромные черепа, разбросанные по лесу.

Дальше оказалось немного веселее. Должно быть тот самый рыбхоз, о кот ором мне толковали. Ряды двухэтажных металлических построек, приподнятых над землёй на метровых сваях. Около одной из построек оголёнными колёсами в почву вросли два небольших грузовых автомобильчика. На бортах у каждого выцветала шелушащейся краской надпись: «ОЗ-4» То ли номер, то ли какое-то сокращение.

Металлические постройки хоть и выглядели получше деревянных хибар, но далеко от них не ушли. В блестящих, некогда, стенах ржавчина проела коричневые дыры, многие сваи согнулись, а пару лестниц, поднимавшихся к дверям, сорвали и бросили рядом. Если не считать тихого плеска, то вокруг царила абсолютная тишина.

Остановившись посреди посёлка, я покрутила головой: ну и где искать домик, который облюбовал Лесоруб? Все здания выглядели одинаково покинутыми и запущенными донельзя. Чёрт, не догадалась взять телефон с собой; сейчас бы напрягла Голову.

Сжимая рукоять револьвера, я медленно подошла к причалу и посмотрела в тёмную воду озера. На поверхности тяжело покачивалась коричневая плёнки, из-за чего казалось, будто снизу на меня смотрит уродливая перекошенная русалка. Хмыкнув, я перевела взгляд. Чуть дальше из воды торчала корма утопленного катера с погнутыми лопастями винта. Кажется, в борту имелась огромная пробоина. Кому-то не повезло.

Плеснуло. Я посмотрела в направлении тихого звука и обнаружила, что коричневая плёнка, вздувшаяся было холмиком, теперь медленно опускается. Так, пойдём как подальше. Не станем нервировать рыбок, пока они сидят себе тихо на своём дне. Тем более, что меня ждут, ая даже не знаю, где искать припасы нашего железного лесоруба.

Второй раз я решила идти по селению чуть медленнее, заглядывая в каждый переулок. Солнце припекало, где-то жужжали мухи и ветер раскачивал кусок металлической обивки стен, от чего тот громко цокал. Вроде бы спокойно, но у меня мурашки строем ходили вдоль позвоночника.

Я свернула за очередной домик. Цокнул кусок металла. Жужжали мухи, посвистывал ветер и скрипела дверь, повисшая на единственной петле. Из ближайшего строения тянуло падалью. Ничего похожего на обжитое место. Идём дальше.

Следующий поворот. Звон металла, гудение насекомых, дуновение ветра и шелест, будто по зеле тянули что-то тяжёлое. Я обернулась и внимательно изучила улицу, залитую солнечным светом. Покой и только какая-то продолговатая хрень, напоминающая влажное бревно лежала под сваями, метрах в тридцати от меня. Готова поклясться, что прежде там ничего не было. Или было?

Я уже хотела идти дальше, как вдруг заметила между двумя вкопанными в землю трейлерами блеск относительно нового металла. Вроде бы — сетка. Думаю, если бы кто-то пытался выжить в таком месте, то ему несомненно потребовалась бы ограда вокруг дома.

Цоканье, жужжание, шелест и тихое хлюпанье. Теперь мокрые брёвна лежали по обе стороны улицы. Я насчитала пять штук длинных толстых хреновин трёх-четырёх метров длиной. Одна из них внезапно открыла глаза и уставилась на меня выпуклыми, ничего не выражающими, гляделками. Совершенно неожиданно тварь сорвалась с места и слегка изгибаясь скрылась из вида. Шустро носятся здешние сухопутные караси.

Я пробежалась по переулку и остановилась перед высокой решетчатой оградой. Дверь оказалась закрыта, но сквозь прутья просматривался аккуратный домик с опущенными ставнями на окнах. За ним — что-то, типа огорода с чётко прорисованными грядками. О, а наш новый знакомый и спаситель не только вырубкой деревьев промышляет, но ещё и помидорки растит.

Что-то быстро прошмыгнуло по улице и скрылось внутри покосившейся деревянной хибары. Потом такое же движение я заметила и на другом конце переулка. Меня хотят сожрать. Хм. Знакомое чувство.

Я хотела было взяться за решётку и по-быстрому перебраться на другую сторону ограды. Потом обратила внимание на кольца изоляторов и провода, уходящие внутрь домика. Да и забор определённо переехал сюда прямиком из леса. Только теперь я заметила, что на другой стороне дороги валяются белые рыбьи кости. Много. Так много, как если бы твари упорно лезли на ограду, а потом их поджаренные тела кто-то пожирал. Собратья, скажем. Как это происходит у боевых кролей, я уже видела.

Однако же мне нужно внутрь. Не уходить же с пустыми руками, после того, как произвела эдакий фурор среди местной фауны. Кто-то вон, шуршит в кустах, а на дорогу выполз настоящий исполин пяти метров в длину и принялся топорщить спинной плавник. Потом распахнул пасть-кошелёк, продемонстрировав, как там уютно и замер, сверкая глазками.

Я сунула револьвер в карман, после чего разбежалась и подпрыгнув, вцепилась в крышу соседнего трейлера. Подтянулась, забросив ногу и порвала колготок в ещё одном месте. А-а! Сотней дырок больше — сотней меньше. Странно кстати, что я шаталась по здешним лесам именно в таком виде. Вот взять, например, Страшилу… Чёрт, нога едва не провалилась в сгнивший лист металла! Так вот, посмотришь на парня и сразу понимаешь, собирался в какую-то задницу. А я точно зарабатывать на трассе собиралась.

Судя по всему, Лесоруб собирался защищаться исключительно от животных, потому что для умного человека забор, которым он оградил дом, преградой не являлся. Я спрыгнула во двор и посмотрела на улицу: мимо решётки прополз тот самый великан, но останавливаться не стал, а лишь покосился тусклым глазом. Ну да, свежих костей я не заметила, значит тварюки поняли, куда им соваться не стоит.

Я толкнула входную дверь: заперто. Чего и следовало ожидать. На всякий случай пнула ногой и вдруг ощутила, что дверь поддаётся. Однако, стоило ей сдивнуться и уши различили тихий щелчок. Так, словно… Я плюхнулась на пузо, тут же что-то оглушительно бабахнуло и засвистело. Вот, блин, засранец! А я его недооценила.

Дробовик висел напротив входа, так что если бы я не упала, то осталась бы без головы. И никто, блин, никто, даже не удосужился предупредить! Вот и помогай людям, после такого. Я ругалась, отряхиваясь от пыли, но понимала, что и проклинать-то особо некого. Хозяин память потерял, а Голова мог и не знать, что за ловушки ставит его подопечный.

Надеюсь, он хоть растяжки внутри не ставит.

Гранат внутри не оказалось. Внутри нашлись две комнаты и кухня. Порядок — идеальнейший, обстановка — спартанская, но видно, что жили здесь практически постоянно. Скудная обстановка имела один очень жирный плюс: долго искать, где хозяин хранит припасы не пришлось. В дальней комнате, где обнаружились два оружейных шкафа и небольшой сейф. Всё, к счастью, открыто. Видимо Лесоруб не верил, что кто-то способен преодолеть все линии его обороны. Наивный.

В сейфе на зарядном устройстве стояли четыре коробки с таблетками, и я сразу бросила парочку в карман. Потом достала металлический кубик с красным сердечком на крышке и открыла. Так, не знаю, насколько хватает одной батарейки, но осталось их всего две. Если Лесоруб выживет к моему возвращению, то подстёгивать вперёд будет ещё и заряд в его искусственном сердце.

В принципе я нашла всё, что хотела, однако любопытство заставило достать потрёпанный блокнот и внимательно изучить его содержимое. Гм, такое ощущение, будто обладатель каллиграфического почерка пытался что-то вспомнить. Он строчками выписывал какие-то имена, цифры и непонятные мне названия. Потом рука срывалась и в бумаге или обнаруживалась дырка, пробитая пером, или часть страницы отсутствовала вообще.

Среди последних страниц блокнота я обнаружила фотографию. Судя по всему, её разорвали, куда-то выбросив половину, а потом несколько раз мяли и вновь выглаживали. Естественно, состояние картинки оказалось не ахти, но разобрать, кто на ней изображён я смогла.

Думаю, изначально фотография изображала группу из трёх человек. Крайне левого оторвали, но судя по сохранившейся руке, это был мужчина. Мускулистая загорелая рука лежала на плече смеющейся блондинки. Симпатичная голубоглазая девчонка двадцати лет смотрела направо. Там находился уже знакомый мне человек, но в момент съёмки оба глаза и руки у него имели нормальный вид, а сам Лесоруб широко улыбался.

Я задумчиво повертела фото, а потом сунула в кошелёк, к картинке с щенком. Кажется, оба снимка отражали счастливое прошлое, безвозвратно канувшее во мрак. Блокнот я швырнула обратно, рассудив, что во всей этой писанине не имелось и капли смысла.

Остались шкафчики. В одном стояли два пулемёта, напоминающих тот, из которого наш спаситель отправил армию кролей в их кроличью Валгаллу. Оружие в прекрасном состоянии, но видно, что уже успело побывать в деле.

Во втором ящике, как я и предполагала, нашлись коробки с патронами. Тяжеленная зараза. Я задумалась. С одной стороны, очень не хотелось переть эдакую тяжесть, а с другой стороны — получится ли у нас вернуться сюда за припасами ещё раз? А ведь Лесоруб полностью израсходовал боезапас, так что толку в его мощнейшем оружии? Я решила взять одну коробку, но если припечёт — сразу выбросить.

В жилой комнате не нашлось решительно ничего, кроме старого изношенного рюкзака, куда я бросила коробку с патронами. В шкафу висели три камуфлированных костюма и пробитый насквозь бронежилет. Хозяин дома определённо не очень часто ходил в театры и на вечеринки. Как он тут со скуки не загнулся? С рыбами тусил?

Холодильник на кухне оказался практически пуст, если не считать куска копчёного мяса, четверти хлеба и трёх яблок. Одно я употребила на месте, а остальные продукты положила в рюкзак. М-да, это и есть те консервы, о которых поминал Голова? Всё, больше тут делать нечего. Однако на улицу тоже не хотелось. Пришлось мысленно отвесить себе мощного пинка.

Ну что же, судя по шороху и топоту со всех сторон, предчувствия не даром убеждали оставаться внутри. Интересно, а хозяин как всякий раз прорывается наружу? С боем?

Я вновь залезла на трейлер, с которого попала внутрь и осмотрелась. Мама дорогая! Сколько же вас сюда сползлось. Все прилегающие улицы оказались забитыми скользкими, блестящими на солнце, брёвнами. Однако к самой ограде рыбки не приближались, предпочитая держаться на почтительно расстоянии. Ну ладно, я же всё-таки умнее каких-то рыб, пусть они и научились путешествовать по суше.

Посмотрим, получится ли провернуть тот фокус, который помог нам во время побега от кролей. Я прицелилась и пару раз выстрелила туда, где скопление тварей казалось самым плотным. Чёрт побери, я даже не поняла: попала вообще или нет. То ли мощная чешуя защитила рыб, то ли, чтобы прикончить огромную штуковину требовалось нечто крупнее 38-го калибра. Понятно, тут — облом.

Пробежавшись по дряхлому металлу, я оттолкнулась и перемахнула на соседний трейлер, в паре метров от этого. Ёлки горелки! Тут же троица чешуйчатых монстров подпрыгнула и клацнула зубами, едва не опробовав вкус моей задницы. Ну у них и реакция!

Ощущая, как внутри всё холодеет, я продолжила бег и набрав порядочную скорость, прыгнула через дорогу, во двор кривобокого домика. Троекратное: «Клац, клац, клац!» отсалютовало моим успехам и рыбки бросились догонять ускользающий обед.

В ушах стучало, рюкзак больно бил по спине, а глаза заливало потом, когда я неслась между развалюхами. Смердело застоявшейся водой, дохлятиной и ещё чем-то, явно химическим. Серое бревно метнулось под ноги и почти не раздумывая я оттолкнулась от чешуйчатой спины и перемахнула через поваленный забор. Кажется, рыбина настолько ошалела от такой наглости, что замерла не двигаясь. Но её товарки не медлили. Они сплошном потоком ползли со стороны пирса, так что казалось, будто озеро пытается выйти из берегов имитируя некий жуткий прилив.

Я запрыгнула на лестницу домика на сваях и поднявшись по ступеням замерла у двери, пытаясь отдышаться. Тотчас несколько туш шустро поползли ко мне. Ловко у этих гадов получается! Я заглянула внутрь домика: ага, имеется открытое окно в противоположной стене. Нам — туда.

Когда первая открытая пасть появилась в проёме двери я уже протискивалась в узкую щель. Рюкзак старалась не бросать, хоть проклятущая железяка внутри и успела набить синяк у позвоночника. Помнила, что там ещё и мясо с хлебом. Рыба быстро проползла по комнате и клацнула зубами. Но я уже срыгнула вниз, увернулась от пары прыгающих тварей и оказалась почти у леса.

Оставалось преодолеть последний ряд дряхлых домиков, к большому сожалению располагающихся в низине. Среди построек блестела мутная вода и перебирали плавниками-лапками местные хозяева. Не вариант. Набросив лямки рюкзака на плечи, я побежала вдоль оврага, отыскивая место, где чешуйчатых гадов окажется поменьше.

Везуха! В канаве лежал ещё один пикапчик, вроде тех двух, что попались чуть раньше. И даже надпись на кузове та же: «ОЗ-4». Оттолкнувшись от края ложбины, я оказалась на кузове автомобильчика и в несколько прыжков преодолела забытую машинку. Время остановилось, когда я взлетела над вскинутыми мордами рыб. Какие-то доли мгновения отделяли клыкастые пасти от вожделенной добычи. Но в этот раз они меня не получит!

Отбежав от края оврага, я остановилась и смахнула пот с глаз. Впрочем, всё равно я видела лишь что-то красное, пульсирующее, точно сердце. Сердце, точно! Нужно скорее доставить Лесорубу батарейки, иначе все мои подвиги окажутся бессмысленными. Не удержавшись я показала согнутую в локте руку десятку блестящих рыл, высунувшихся из оврага. Они тотчас скрылись. Видимо обиделись.

Пока я шагала по лесу, пытаясь отыскать тропинку, организм устроил мне знатную выволочку, пытаясь объяснить, что он не подписывался на все эти издевательства. В висках стучало, ноги становились ватными, а перед глазами периодическим появлялась пляшущая жёлтая полоса, при виде которой ломило в затылке.

Дорогу я так и не нашла, однако же неожиданно оказалась на краю знакомой пустоши. По идее мои товарищи должны были находиться правее и если присмотреться… Нет, ни черта я так и не увидела. Однако понадеялась, что чувство ориентировки не подведёт и таки пошла направо. На границе леса и бурелома постоянно попадались чьи-то обглоданные кости, по величине подходящие какому-то крупному животному. Один раз я увидела кусок металла, по цвету похожий на тот, что блестел в заваленном скелете.

Когда я уже начала было волноваться, то заметила знакомую кучу земли и сверкающий глазом череп. Теперь понятно, куда дальше. Вот и пропавшая дорожка! Значит, теперь — туда.

Увидев меня, Страшила вскочил на ноги и едва не бегом приблизился. Если я что-то понимала в выражениях изуродованных лиц, то парень был крайне взволнован. Он уставился на меня и вдруг тяжело выдохнул и попытался улыбнуться. При этом его губы дрожали.

— Ты, — пробормотал мужчина и замолчал, словно у него перехватило горло.

— Я, — чего отрицать? — Как там наш сердечник, держится?

— Из последних сил, — Страшила взял меня за руку, хоть в этом и не было особой необходимости, после чего подвёл к лежащему. М-да, выглядел тот действительно неприятно. Покойника напоминал. А индикатор на груди быстро-быстро мигал красным, — Сначала ещё пытался говорить, а теперь вот, всё время молчит.

— Угу, — я присела рядом с Лесорубом и достала металлическую коробку с батареями. Потом ощупала квадратик стимулятора, — Чёрт, куда же они должны вставляться? Обидно будет, если он помрёт именно сейчас.

— Смотри, — Страшила указал пальцем на тёмную риску, — Очень похоже на прорезь.

Хм, а я и не заметила. Осторожно вставила пятачок батареи и тот с чпокающим звуком пропал из виду. Неужели такая крохотная штука способна оживить этого громилу? Думаю, ни хрена у нас не…

Красный индикатор внезапно погас. Страшила тихо всхлипнул, а я поднялась, отряхивая ладони. Ну что же, попытка была и она не удалась. Хорошо, хоть это — не какой-то близкий товарищ, за которого стоило сильно переживать.

Индикатор загорелся зелёным, Лесоруб открыл ярко синий глаз и уставился на меня. Куда он смотрел своим стеклянным — хрен его знает.

— Ты была у меня дома, — мужчина пошевелился и стал на колени, — Кто тебе разрешал?

— Один парень по прозвищу Голова, знаешь такого? — он фыркнул, но вроде бы отрицательно, — Так вот, именно он посоветовал. Думал, что ты сдохнуть можешь. И знаешь, кажется он был прав. Ничего больше сказать не хочешь?

— Больше никогда не смей шарить в моих вещах, — он поднялся и грубо сдёрнул рюкзак с моих плеч, — Иначе — убью.

На лице Страшилы появилось откровенное недоумение и возмущение. Парень было начал открывать рот, но я тут же прижала палец к его губам. О-о-о, упругие! Мальчик, наверное, любит целоваться.

— Сумку сюда давай, — я говорила, как можно строже, сведя брови и косилась на Лесоруба. Тот менял ленту с патронами в своей «Секире» и скрежетал зубами, — Шарил, наверное, в моих вещах? Кто тебе разрешал? Не смей шарить в моих вещах! — Страшила, делавший большие глаза, внезапно поморщился и громко хрюкнул, — Иначе — убью!

Лесоруб остановился, посмотрел на хихикающего Страшилу, потом перевёл взгляд на меня и вдруг, на какой-то миг, маска непрошибаемого грубияна дала трещину. Перед нами стоял совсем нестарый мужчина, потрёпанный, сбитый с толку и кажется, очень одинокий. Но прежде, чем это вырвалось наружу, щёлкнул механизм и защитная личина вернулась на место.

— Шутки бы им всё шутить, — он вставил ленту, хлопнул крышкой и бросил мне полупустой рюкзак, — Можете употребить, я не голоден.

— На сколько тебе хватит одной батарейки? — поинтересовалась я, — Голова обещал восстановить аккумулятор, но только после того, как мы доберёмся до города.

— А где это? — спросил Страшила, но тут я только руками развела.

— Не помню, — спокойно ответил Лесоруб и до хруста покрутил головой, — Но почему-то кажется, что совсем ненадолго. От чёртовой памяти остались какие-то долбаные ошмётки.

— Добро пожаловать в клуб, — торжественно произнесла я и протянула ему пилюлю, — Вот, прими посвящение в рыцари забытого прошлого. Бери, бери, не выделывайся. Наш незримый ангел-хранитель рекомендует жрать эти леденцы, чтобы ослабить действие вируса.

— Вируса? Чёрт! — Лесоруб закрыл свой глаз и потёр лоб, — Что-то такое… Нет, не помню.

— Слушай, — тут имелся один вопрос и и мне хотелось получить ответ хотя бы на него, — Как ты обычно добираешься до своей хибары? С боем каждый раз, что ли? Я еле удрала, когда вся водная живность решила поиграть в рыбака и рыбку.

— Вроде бы есть репеллент, — Лесоруб покачал головой, а потом хлопнул себя по карманам куртки, — Или потерял, или забыл взять. Если его использовать, то твари тебя словно не замечают.

— Ага, — я вспомнила баллончик с распылителем, который стоял на кухонном столе. Значит можно было и так. Ну да, а как же без задорной игры в догони и сожри?

— Опасно было? — осторожно спросил Страшила, — У тебя на голове — черти что.

— Ну, скажем так, — я пригладила волосы, искренне сожалея об отсутствии зеркала и расчёски, — На уху я некоторое время даже смотреть не хочу. Даже из чувства мстительности.

— Может быть пойдём? — осведомился наш новый товарищ, который всё это время нас как бы игнорировал, — Или подождём, пока сядет батарейка?

— А ты продолжай меня нервировать, — мы поиграли в гляделки, но у меня-то было два нормальных глаза, поэтому я победила, — И я у тебя её сама вытащу.

Внезапно он ухмыльнулся, что выглядело, точно улыбка булыжника и протянул мне ладонь.

— Мир. Большое тебе спасибо, за то, что спасла мою шкуру. Извини. Просто я отвык общаться с живыми людьми. Наверное.

Он едва не раздавил мою крохотную ладошку в своих деревянных тисках, так что я зашипела, покрутив пальцем у виска. Потом отдала рюкзак Страшиле и помогла ему набросить лямки. Всё, можно — вперёд и с песней. Вот только песен в башке не сохранилось, ни одной. А стоило напрячь память в поиске мелодий, тотчас появилась угрожающая жёлтая полоса и призрак боли. Обойдёмся без песен.

— Слушай, — я стукнула по плечу Лесоруба, который шагал впереди и он издал вопрошающее мычание, — Там, в куче земли, лежит металлическая хреновина, похожая на человеческий скелет. Не в курсе, что это такое?

— Боевой робот, — откликнулся Лесоруб, — Это я помню. Хорошо помню. Тут когда-то был испытательный полигон экспериментальной боевой техники. Опытная зона.

— Похоже на то, что здесь уже давным-давно никто ничего не испытывает, — заметил Страшила и попытался согнуть пальцы. Почти получилось и парень поморщился, то ли от боли, то ли от удовлетворения, — Да и вообще, вся эта местность смотрится так дико и нелепо. Какие-то летающие твари, хищные кролики… Нонсенс!

— Что помню, о том и рассказываю, — Лесоруб пожал плечами, — Помню, правда, мало, да и то, всё какое-то размытое, точно в тумане.

— А что с тобой-то случилось, помнишь? — осведомилась я, когда любопытство одолело осторожность и такт, — Ты только не злись, но не каждый день встретишь человека, у которого четыре протеза, кардиоимплант и какая-то фигня, вместо глаза. Такое ощущение, что на момент сборки от тебя совсем немного осталось.

— Элли, — Страшила укоризненно покачал головой, — А если человеку неприятно об этом вспоминать?

— Человек неизвестно, приятно ему вспоминать или нет. — почти весело откликнулся объект моего интереса, — Человек и сам бы рад узнать хоть что-то о себе, но когда он приходит в город, все делают шары на полрожи и прячутся по домам.

— А, так ты про город? — оживилась я, ощутив свежий ветер необходимой информации, — Что за городишко и как выглядит?

Страшила ускорил шаг и поравнялся со мной. Ага, тебе тоже интересно, исцарапанная морда!

— По факту — большой посёлок, — Лесоруб было остановился на краю леса и я собралась подсказать, где находится дорожка, но он сам к ней повернул, — По обе стороны забора — огороды и сады; потом идут хибары, одна на другой и в центре — комплекс двух- и трёхэтажных зданий. В самом центре, — он внезапно остановился и застонал, прижав ладонь ко лбу, — Что за фигня? Талое ощущение, будто это место вырезали ножницами из общей картинки.

— Похоже на индивидуальную коррекцию памяти, — пробормотал Страшила и не дожидаясь мои вопросов, пояснил, — Если у всех нас — общая амнезия и это реально может быть воздействием вируса, то над этим парнем специально поработали и удалили кусок воспоминаний.

— Забавно, — протянула я, испытывая огромное желание набрать номер Чародея и поинтересоваться, не он ли обитает в центре города, — ладно, пропустим этот момент. Что там за забор?

— Стена — комплекс защитных укреплений вокруг города, — угрюмо буркнул Лесоруб и стукнул себя по виску, словно надеялся. Что это сможет помочь, — Два заграждения пятиметровой высоты под напряжением. Между ними — полоса минного поля и зенитные вышки внутри. Снаружи — вышки с охраной.

— Хренасе! — офигела я, услышав описание собеседника, — Такое ощущение, будто мы не в город идём, а пытаемся проникнуть на сверхсекретную военную базу.

И тут меня на пару секунд накрыло. Какое именно из слов или выражений послужило катализатором — не знаю, но я словно провалилась в непроглядную тьму, наполненную свистом ветра и притаившейся угрозой. Где-то во мраке скрывался тот, кто охотился за мной и я должна была найти его первой. В руке — вроде бы, какое-то оружие, но не револьвер, точно. Я тихо скользила вдоль огромного ствола, лежащего на земле и вдруг ощутила чьё-то дыхание прямо за спиной.

— Элли! — Страшила тряс меня, неуклюже сжимая отвороты куртки, — Элли, что с тобой?

— Всё в норме, — губы казались деревянными, а лоб налился тяжестью, точно его наполнили жидким свинцом, — Давай-ка, радость моя, скушаем по таблеточке.

Страшила не стал возражать, неверное у меня был очень хреновый вид во время приступа. Лесоруб заметил, что холодные капсулы реально помогают, но в чём заключается действие проклятого вируса так и не вспомнил.

Когда я предложила перекусить, наш железный человек покачал головой и сказал, что в полукилометре имеется небольшой домик, который он оборудовал для отдыха.

— Ночь близится, — пояснил он, — А ночью прилетает крылатая мерзость. И поверьте, этим уродам всё равно: в лесу вы, или посреди поля.

— Да? — с сомнением переспросила я и рассказала, как играла в прятки с тварями, — Как же мне удалось пропетлять?

— Не знаю, — он пожал могучими плечами, — Но лично видел, как они выхватывали людей из непроходимой чащи и разрывали на куски. Чёртова память как-то избирательно оставляет самое неприятное.

— Вам легче. — проворчал Страшила, — В моей головешке — совсем пусто. Ундина или как там её, обещала вернуть воспоминания, если я что-то сделаю. Буду хорошим мальчиком.

Я покосилась на него, но промолчала. Неизвестный, говорящий на разные голоса, пытался вербовать сторонников из моего окружения? Почему-то я испытывала всё меньше доверия к этому Чародею. Стоило больше прислушиваться к рекомендациям Волшебницы. Но для этого следовало выполнить её просьбу и добраться к домику, располагающемуся в паре километров. И если в согласии Страшилы я не сомневалась, то Лесоруб мог и заартачиться.

Ну и пошёл он в задницу! Сама справлюсь.

Строение, где мы собирались отдохнуть и перекусить, оказалось небольшой хибарой с бревенчатыми стенами, плоской крышей и металлической дверью, на которой остались следы больших и острых когтей. Такие же я заметила и на брёвнах стен. Окна наш новый знакомый заколотил наглухо, превратив здание в неприступную крепость.

— Отойдите, — сказал он, приблизившись к домику и положил руку на верхний левый край двери. Потом повернул к нам недовольную физиономию, — Да уйдите же! Тут — дробовик, а меня не всегда получается его нормально обезвредить.

— Понятно. — ну, я-то уже сталкивалась с подобными защитными прибамбасами, поэтому потянула Страшилу за рукав, — Это он дело говорит.

В этот раз обошлось без спецэффектов. Дверь звякнула, щёлкнула и открылась. Хозяин тяжело протопал внутрь, даже не подумав пригласить гостей. Невежа! Пока Страшила нерешительно топтался на пороге, я обернулась, рассматривая лес.

Испуганный — то самое слово. Оно вертелось на языке с того самого момента, как я обнаружила отсутствие птиц. Постоянное чувство, будто за тобой следит кто-то невидимый, враждебный и очень могущественный. Даже все эти Чародеи и Волшебницы на фоне незримого наблюдателя казались всего лишь маленькими детьми, пытающимися играть в свои ничтожные детские игры. Они и не догадываются, что рано или поздно придёт воспитатель и уложит всех спать.

— Ты идёшь? — Лесоруб высунул голову из домика, — Или подождёшь, пока прилетят обезьянки?

— Кошечки, — поправила я его и услышала в ответ грубый смех.

— Да брось ты, никто это дерьмо кошками не называет. Всегда звали исключительно летающими обезьянами или крылатыми макаками.

— Память просыпается? — съязвила я, но внутрь всё-таки зашла. Действительно начинало темнеть и между стволами принялись собираться пока ещё бледные вечерние тени. Откуда-то потянуло запахом костра и ароматом печёного мяса. Желудок тут же заворчал, напоминая, что яблоко и батончик — слишком малое вознаграждение за энергичную беготню.

Внутри оказалось ещё более лаконично, чем в озёрном пристанище Лесоруба. В тусклом свете наблюдался низкий топчан, без каких-либо признаков спального белья, стол с масляной лампой и табурет на винтовой ножке. Страшила замер посреди всего этого изобилия и определённо не знал, куда ему приткнуться. Хозяин захлопнул дверь и лязгнул толстым засовом. Тотчас очутилась вонь затхлости, пропитавшая, как показалось, каждый кусочек жалкого жилища.

— Перекусим? — предложил Страшила и положив рюкзак на стол, сделал попытку его открыть. Получалось плохо, но парень очень старался, — В животе сейчас — почти, как в голове — такая же пустота.

— Оставь пока, — Лесоруб отстегнул пулемёт от руки и бросил оружие на топчан, — Побереги припасы. Неизвестно, как дела пойдут дальше. Пока они идут как-то неправильно.

Закончив ворчать, он сунул пальцы в едва заметную щель на полу и потянул к себе. Ага, а домик-то не так уж прост, как показалось. Как выяснилось чуть позже, простотой тут и не пахло. В квадратной яме под полом нашёлся небольшой холодильник и что-то подобное терминалу связи. В ответ на мой вопрос, Лесоруб только криво ухмыльнулся и махнул рукой.

— Здесь повсюду под землёй — линии электропередач. Энергии — хоть жопой жуй, но откуда она — не знает никто. Как и где находятся точки доступа к сети. Не спрашивай, откуда известно мне — понятия не имею. Память — точно решето: тут — помню, а тут — нет. Дерьмовое, надо сказать, ощущение.

Я почесала затылок. Амнезия нашего механического человечка определённо отличалась от той, что имела место быть у меня и Страшилы. Возможно прав Страшила и над башкой Лесоруба поработали, а может быть имелось и другое объяснение. Хрень, заменяющая глаз, явно к чему-то в голове крепилась. А вот это что-то могло и стабилизировать часть информации. И почему я такая умная? Эй, щенок с фотографии, лизни меня в щёку.

Лесоруб отрыл холодильник и достал три коробки, которыми тот оказался забит под завязку. Судя по виду — саморазогревающийся армейский паёк. Прелестно! Я помогла Страшиле справиться с его порцией и обслужила себя. Ом-ном-ном! Горячая просроченная каша и кусочки соевого мяса — что может быть вкуснее? А потом ещё запьём всё это счастье кофейным суррогатом и плюхнемся на топчан. Пулемёт — на пол. Красота! Жизнь начинала налаживаться.

— Иди сюда, — я хлопнула ладонью по дивану и Страшила неуверенно присел рядом, — Не бойся, кусаться не стану. Я сейчас — сытая и мирная.

— Кто вы вообще такие? — осведомился Лесоруб, колдуя над кнопками терминала. Тот шипел, показывал помехи и напрочь отказывался повиноваться.

Я вкратце пересказала историю вчерашней ночи и хозяин глубоко задумался, постукивая металлическим пальцем по клавиатуре. Потом тяжело вздохнул и отключил упрямую технику.

— Ни черта не выходит, — пробормотал он, — И хуже всего, не могу даже вспомнить, с кем нужно связаться.

— Голова? — предложила я варианты, — Ундина? Чародей?

— Ничего не говорит, — он покачал головой и присел на табурет, опершись локтем о стол. На суровом лице проступила печать отчаяния, — И ещё такое чувство, будто что-то потерял. Что-то, очень дорогое. Как кусочек сердца…

Горячая пища и возможность расслабиться ожидаемо вызвали лёгкую дремоту. Я придвинулась к стене строго-настрого приказав Страшиле, чтобы тот не смел распускать лапы. Лесоруб захохотал, а вот моё страшилище выглядело откровенно ошалевшим. Судя по всему, в его изрезанную голову такие мысли и не собирались являться.

А зря.

Если я намеревалась слегка вздремнуть, то организм строил совершенно иные планы. В сон я провалилась так, словно кто-то забросил сознание в плотный чёрный мешок. Впрочем, тут же вытащил обратно, прямиком в солнечный полдень, парк, продуваемый тёплым ветерком, на дорогу, выложенную жёлтым камнем.

Ну и как говорится: на манеже — всё те же.

Щенок выглядел так, словно он уже утомился ждать моего появления. Сварливая ворона села на ветку ближе, чем прошлый раз и рассматривала меня с угрюмым выражением учителя, вызывающего к доске постоянного двоечника. Странно, почему-то стоило взглянуть на сердитую птицу и в голову пришло воспоминание о каркающем беспилотнике Волшебницы. Они, кажется, даже летали с похожим звуком. Перенос впечатлений из реальности в сон? Тогда кто такой этот щенок?

— Сегодня общаться не желаешь? — осведомилась собачка и переступила с лапки на лапку. Одно ухо смешно загнулось и трепетало на ветру, — Играть тоже не хочешь?

— Мне, пожалуй, совсем не до игр, — сообщила я и ворона тотчас одобрительно каркнула, — Вот если бы ты рассказал, где я и что происходит — другое дело.

— Нет необходимости что-то рассказывать, — пёсик покачал головой, — Ты и сама всё отлично знаешь.

— Да ну, — усмехнулась я, — А в памяти — хоть шаром покати.

— Знаешь, — настаивал щенок, — Но для этого должна дойти до конца этой дорожки.

На этот раз в карканье слышался явный протест.

— Если ты не заметил, — язвительно заметила я, — всякий шаг вперёд вызывает у меня определённый дискомфорт. Если это слишком сложно для маленькой собачки, то скажу проще: у меня голова лопается от боли.

Странно, только сейчас я обратила внимание на то, что одета в короткое розовое платьице и аккуратные туфельки, блестящие, точно серебро. Да и сама я выглядела так, словно… Чёрт побери, я была маленькой девочкой! Так вот, откуда взялось то странное сравнение, которое пришло в голову во время побега от кроликов.

— Естественно, — согласился щенок и завилял хвостом, — Извлечение воспоминаний — вообще, муторное и крайне неприятное занятие. А уж если в них притаилось нечто скверное…

— Ну и зачем мне иди по твоей распроклятой дороге, если я не получу ничего, кроме боли и неприятностей?

— А зачем ты живёшь, — чёртов пёсик старательно и очень умело копировал мой возмущённый тон, — если всё равно умрёшь? Подумай сама: терпеть боль, неприятности, предательства и разочарования, а потом — хлоп и всё?

— Потому что в жизни есть не только плохое, но ещё и радость, удовольствия и счастье.

— Вот именно, — многозначительно сказал щенок, — Ты идёшь?

— Ох, чёрт с тобой, — я махнула рукой. Не могу сказать, будто он меня убедил, но что-то разумное в аргументах присутствовало. И, ёлки-палки, я реально хотела вспомнить свою жизнь!

Первый шаг я делал с опаской, памятуя, к чему это привело прошлый раз. Предостерегающе каркнула ворона, а по листве прошёл тихий гул. Появилось ощущение смены давления.

Второй шаг. На небе возникли облака, пока что — белые и пушистые, а ветер начал набирать силу. Трещал затылок, но пока терпимо. Ворона топталась по ветке и бормотала ругательства.

Третий. Просветов на небе не осталось, а ветер набрал силу и поднимал в воздух чёрные гнилые листья. Ворона истошно завопила и плюхнулась на дорожку рядом со щенком. Тот продолжа медленно пятиться и неотрывно смотрел на меня. Череп точно пронизывали электрический разряды, а в глазах темнело.

Четвёртый. В наступившем сумраке по жёлтым камням гулко хлопали тяжёлые дождевые капли. Ледяной ветер нёс навстречу тучи прелой листвы и жутко выл в голых ветвях деревьев. Не в силах выдержать невероятную головную боль я упала на колени и закричала.

Тьма вновь поглотила меня, но в этот раз вокруг царил не мертвящий мрак мешка, а ночная темнота, звенящая угрозой. Смертельная опасность словно пронизывала воздух и я ощущала присутствие того, кто пришёл по мою душу. Только мгновение назад я слышала его тяжёлые шаги и ощущала пристальный взгляд. Ещё немного и он отыщет меня во тьме. И тогда — конец.

Сжимая оружие, я медленно прошмыгнула вдоль поваленного дерева и вдруг ощутила прерывистое дыхание за спиной.

Вопль, истошный вопль, до неузнаваемости обезобразивший голос, рвал барабанные перепонки:

— Ты предал меня! Как ты мог?!

И я проснулась.

Что-то тихо тарахтело в темноте и вновь мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, где я нахожусь и что издаёт эти стрекочущие звуки. Кто-то негромко сопел рядом и ещё один сосед рокотал носом уровнем ниже. Потом мозговые шарики и ролики стали на место, и я осознала, что рядом спит Страшила, Лесоруб очевидно увалился на пол, а где-то, запертый в сумке, разрывается телефон. Сначала я хотела махнуть рукой и спать дальше, но подумала, что это может оказаться важным и поползла через соседа.

Так, экранчик не отображал имени звонившего. И точно, в трубке раздался хриплый голос женщины в возрасте. Да она вообще когда-нибудь спит?

— Здравствуй, милочка. Как я погляжу, с Лесорубом у тебя всё получилось? Это — хорошо, он может пригодиться.

— А другого времени. Чтобы сказать это не нашлось? — сиплым со сна голосом осведомилась я, — Вообще-то мы спим.

— Очень жаль, что я отрываю вас от столь важного занятия, — в голосе Волшебницы ощущалась ирония, — Однако же, пришло время, чтобы выполнить моё поручение. Если я правильно понимаю, то вы заночевали в контрольном пункте, что под номером пятнадцать и до нужного места — минут тридцать неспешной ходьбы. Посему, протирайте ваши сонные глазки и — вперёд.

Я отняла трубку от уха и посмотрела на время: полпервого. Он в своём уме?

— Ты вообще в своём уме? — осведомилась я. На полу пошевелились и в темноте бледно-зелёным зажегся искусственный глаз Лесоруба, — Даже если забыть о времени, там же сейчас хозяйничают летающие коты вашей чокнутой Баст. Не знаю, как мне удалось свалить от них прошлой ночью, но думаю, второй раз этот номер не прокатит.

— Прокатит, прокатит, — Волшебница веселилась, — Я тут поболтала с нашей египетской богиней и она кое-что шепнула в ушко. Возможно, вас немного попугают, но этим и ограничится. А касательно времени… Милочка, если бы ты владела информацией в полном объёме, то знала бы, что днём добраться до места у вас нет ни единого шанса.

— Угу, — начинало складываться впечатление, что все мои телефонные собеседники играли в некую хитрую игру. И я в ней была далеко не основной фигурой. Видимо, именно поэтому мне скармливали жалкие крохи информации, — Ну и чего же ты хочешь, после того, как мы попадём в здание за оградой?

— Совсем другое дело, — оживилась Волшебница, — Люблю конструктивный подход. Как я уже сказала, вам необходимо спуститься в подвал. Он имеет три уровня. Вам — на самый нижний. Там — три лаборатории, но меня интересует только вторая. В самом её центре должна находиться штука, напоминающая большое прозрачное яйцо. Внутри — человек. Вы разбудите его и вытащите из капсулы. Для этого наберёте пароль на клавиатуре. Пароль — «лев».

— Это ещё кто?

— Очень нужный мне человек, — в голосе Волшебницы промелькнула странная дрожь или мне показалось? — Ты же помогла Чародею найти его человека? Теперь, помоги мне. Два очень важных момента. Первый: внутри экспериментального блока может оказаться небезопасно. Насколько — не знаю. Камеры наблюдения не работают, но приборы фиксируют высокую биологическую активность. Второе: человек, которого вы освободите, скорее всего проявит агрессию, так что действуйте решительно, покажите, кто в доме хозяин. Но без членовредительства.

Пока я пыталась переварить всё, что поступило в голову через динамик телефона, Волшебница торопливо пожелала удачи и отключилась.

— Кто это был? — поинтересовался Лесоруб и его зелёный глаз взлете вверх, — Похоже на женский голос.

— Он самый, — с досадой подтвердила я, — То ли помощница, то ли — хрен его знает кто. Всем что-то надо, все кого-то ищут, а я им — как в бочке затычка!

— Ну, наверное, всё-таки теперь — все мы, — откликнулся Страшила. Значит успел проснуться, — И в какую бочку нас пытаются сунуть в этот раз?

— Экспериментальный блок в получасе ходьбы отсюда, — нехотя пояснила я, — Трёхэтажное здание за забором. В подвале сидит какая-то зверушка, которую требуется выпустить на волю и возможно, пару раз сунуть в рыло, чтобы не буйствовала.

— Есть тут такое, — задумчиво рокотнул Лесоруб, — Внутрь, правда, ни разу не заглядывал. Там — ограда под током и восемь автоматических турелей на башнях.

— Она сказала, что сейчас — почти безопасно.

— Вполне может быть, — судя по звукам, Лесоруб пристегнул свой пулемёт. Потом щёлкнул и на столе вспыхнула лампа, — Поскольку по ночам везде хозяйничают обезьянки особого смысла включать повышенный режим безопасности просто нет. Так что, да, имеет смысл идти именно сейчас.

В тусклом свете масляной лампы говоривший походил на кого угодно, но только не на человека. Казалось даже покрой одежды старался подчёркивать, что до середины бёдер и почти до конца плеч его конечности заменены металлическими протезами. А стеклянный кругляк вместо глаза просто довершал впечатление, точно вишенка на торте. Но у меня-то в кошельке имелось доказательство того, что некогда дела обстояли несколько иначе. И та девушка… Не её ли он пытался вспомнить, как отсутствующий кусочек сердца?

— Что с тобой случилось вообще? — Лесоруб замер, повернув голову ко мне и его единственная бровь вопросительно поднялась, — Почему ты похож на долбанного робота? Или тебя таким мама родила?

— Элли, — Страшила поднялся и укоризненно погрозил пальцем, — Разве так можно? Это же…

— Вообще-то, это — совсем не твоё дело, — хмыкнул Лесоруб, обрывая возмущение парня, — И сначала я просто хотел послать тебя куда подальше. Но этот, — он ткнул пальцем в Страшилу, — дико бесит своим морализаторством. Поэтому отвечу. Помню жуткую боль, точно пропускали через мясорубку. Дальше — тьма и голоса, мужской и женский. Спорили и женщина о чём-то просила. Мужчина согласился. Всё. Ты довольна?

— Чем? — ухмыльнулась я и заменила в револьвере израсходованный боезапас, — Боль, тьма и голоса; офигенный рассказ — прямо-таки история моей новой жизни. Вон, Страшила, тоже такое может рассказать: очнулся во мраке, прибитый к шкафу, найди три отличия.

_ Такое ощущение, будто нас всех что-то связывает, — парень морщился, но пытался сам справиться с лямками рюкзака.

— Ага, — согласилась я и сунула голову сквозь ремень сумки, — Боль, тьма и голоса. Теперь мы навеки вместе.

— Аминь, — торжественно произнёс Лесоруб, — Кстати, тебе н е интересно, почему я иду с вами в эту идиотскую вылазку?

— Нет, — совершенно честно ответила я, — Мне сказали, что здоровенный лоб с пулемётом может пригодиться в опасном месте и я с этим абсолютно согласна. А почему это лоб решил пойти с нами, это — его личное дело.

— Ты — удивительно бестактна, Элли, — заметил Страшила и Лесоруб, определённо намеревавшийся сказать что-то резкое, только вздохнул, — Молодая красивая девушка не должна быть такой злой.

— Красивая? — ухмыльнулся здоровяк, — Скорее — на любителя.

— Себя то видел? — окрысилась я, — Ходячий металлолом!

— Может быть, пойдём? — почти умоляюще протянул Страшила и стал между нами, — Пока вы не поубивали друг друга?

— С чего бы это? — хохотнув, Лесоруб подошёл к двери и медленно сдвинул засов, — Чел, люди, которые собираются тебя убить не ведут с тобой долгих разговоров и не оскорбляют тебя, запомни. Он просто идут и убивают.

— Специалист, гляди-ка, — я стала по другую сторону от входа, — Но тут он прав: лишние слова вредят делу. Ка и чувства.

Кажется, однажды я нарушила это правило. Воспоминание звенело у виска — возьми и схвати его. Однако недремлющая жёлтая полоса тут же хлестнула по глазам, да так больно, что я зашипела от боли.

— Тише, — откликнулся Лесоруб и кивнул Страшиле, — Эй, ты, малахольный, потуши свет и иди сюда. Будем выдвигаться.

В этот раз я хорошо зала, что может таиться во мраке здешней ночи. И слова Волшебницы, о том, что она, дескать, всё уладила, совесм не грели в тот момент, когда ветер набросился на мою шевелюру. Скорее радовал здоровенный грубиян с крупнокалиберной Секирой, внимательно изучающий верхушки деревьев.

— Вроде бы чисто, — сказал он и принялся возиться с воротами, — Но не вздумайте расслабляться или трепать языками без меры. Эти твари быстрые, как понос.

— То самое сравнение, — я взяла Страшилу за плечо и прошептала в ухо, — Что бы ни случилось — держись рядом. А я уж постараюсь спасти твою симпатичную задницу.

— Похоже, наша симпатия обоюдна, — пробормотал он и Лесоруб тотчас захрюкал, — В этом нет ничего смешного!

— Ну да, — тот отошёл от двери, — Нет абсолютно ничего смешного в задроте, который не способен подобрать нормальные слова, чтобы объяснить бабе, как она ему нравится. Ты — писец, приятель.

— Не слушай этого грубого мужлана, — я похлопала надувшегося парня по плечу, — Мы ещё научим тебя нормально выражаться. Глядишь, к тому времени и рожа твоя перестанет напоминать шахматное поле.

— Мужчина обязан быть лишь немного красивее обезьяны, — Лесоруб замер посреди дорожки вглядываясь в небо, — Как я.

— А у меня — совсем другие предпочтения, — заметила я и подтолкнула Страшилу. — Пошли. Будешь хорошим мальчиком и останешься живым — я тебя поцелую.

По верхушкам деревьев точно прошёлся ветер, а ночное небо пересекли быстрые тени. Желание шутить, как рукой сняло. Лесоруб ткнул стволом пулемёта вверх. Тишина и покой.

— Всё, заткнулись, — прошипел Лесоруб и неожиданно тихо, для такой махины, двинулся вперёд.

И вновь я шагала по ночному лесу, но в этот раз у меня появилась группа поддержки, поэтому отсутствовало вчерашнее чувство потерянности и паники. Тем не менее, сегодня я отлично знала, какая опасность поджидает ночных путников, и это вынуждало нервно сжимать рукоять револьвера и рыскать взглядом между тёмными силуэтами качающихся ветвей. И снова между деревьев разливалось давешнее гудение. Кажется, днём я его не слышала.

Что-то хрустнуло за спиной. Я остановилась и оглянулась. Размазанная от скорости тень пересекла тропинку и пропала в зарослях. Может, один из чёртовых котов, только вот уж больно мелкий. А может… Чёрт его знает, какая тут ещё пакость водится. Кусты молчали и я лишь покачала головой в ответ на вопросительный кивок Страшилы.

На повороте Лесоруб, не спрашивая совета, повернул в нужном направлении; значит реально знал, куда нужно идти. Дорога тут же изменила свои очертания: теперь вдоль пешеходной тропинки шла полоса асфальта, по которой запросто мог передвигаться небольшой транспорт. Погрузочный кар, например, или — пикапчик, вроде тех, что я встретила в рыбхозе. Впрочем, судя по мусору, этим путём уже никто давным-давно не пользовался.

Стоило отойти от перекрёстка на сотню метров и я заметила призрак здания прямо по курсу. Оно реально напоминало привидение, из-за бледно-голубого сияния, окрасившего сены постройки. Очевидно работали какие-то прожектора и от их света дом казался выходцем из потустороннего мира. Именно так должно выглядеть настоящее логово потусторонней нечисти. Я искренне надеялась, что хоть этого добра там нет. Достаточно и всего остального.

— Жутко выглядит, — пробормотал Страшила, — Как из фильма ужасов.

Что-то хлопнуло и на дорожку, прямо перед Лесорубом, плюхнулось уродливое крылатое создание. Наш авангард замер и выставил перед собой рук с пулемётом. Засвистело и свалы начали вращаться. Тварь раскрыла клыкастую пасть и прокричав нечто непонятное, подпрыгнула, в один момент исчезнув между деревьев. Лесоруб опустил оружие и в сердцах сплюнул.

— Мерзость, — проскрипел он и ему тотчас ответили. Несколько десятков голосов закурлыкали из мрака, а на ветвях вспыхнули жёлтые точки глаз. Страшила медленно попятился и наткнулся на меня. Пришлось успокаивающе хлопнуть парня по плечу.

— Тихо, — прошептала я ему в ухо, пытаясь одновременно удержать и собственную панку, — Видишь: пока не нападают.

— Угостить бы вас всех! — Лесоруб скрипнул зубами, — Идём.

Пока мы продолжали наш путь, из темноты продолжали доноситься мурлыкающе звуки, а во мраке то и дело загорались глаза невидимых наблюдателей. Иногда кто-то из них взлетал и прошмыгнув над самыми головами, исчезал в ночи. Поначалу все испуганно пригибали головы, но чем дальше, тем больше все эти приколы просто начали раздражать.

— Пришли, — возвестил Лесоруб и остановился, — Что дальше? Ворота закрыты.

М-да, а ограда — не из слабых: метра четыре металлической решётки, а по верху — колючая проволока. Если эта штука ещё и под током — пусть тётя ищет других помощников. Однако же, когда Лесоруб осторожно коснулся веткой ограды, ничего не произошло. Значит, на ночь электричество действительно отключают.

— Турели, там и там, — указал блестящий палец, — Но огоньки камер не светятся, значит — тоже обесточены. Похоже, тот, кто тебя послал, знал, о чём говорит.

— Слишком много она знает, — проворчала я и осмотрела ворота. Они тоже оказались высокими, но колючки наверху не наблюдалось — только заострённые пики, — Можешь меня подбросить?

— Спятила? — осведомился Лесоруб, но тут же широко ухмыльнулся, — Впрочем, это — твоё личное дело.

— Элли, — Страшила схватил меня за руку, — Что ты делаешь? Оно того не стоит!

— А что стоит? — я освободилась от его неуклюжих пальцев, — Мне нужны ответы, а всякая информация имеет свою цену. Вот это грубиян, — я кивнула на Лесоруба, — стоил беготни от кролей и ершей. Зато теперь у нас есть собственный пулемётчик. Кто знает, что получится из этой вылазки?

— Полезай сюда, — Лесоруб сложил руки крестом и стал спиной к воротам, — Постарайся не промахнуться.

Ни прыгнуть, ни даже залезть на руки товарища я не успела. Совершенно неожиданно мрак и тишина сменились хлопаньем крыльев и быстрыми тенями, кружащими вокруг. Внезапно цепкие пальцы вцепились в одежду, волосы и ноги, а меня вздёрнули над землёй. Глухо вскрикнул Страшила, а Лесоруб принялся крыть тварей последними словами. Засвистел пулемёт, а я попыталась нажать на спуск своего оружия.

Однако, выстрелить так никто и не успел. Так же внезапно, как началось, нападение закончилось. Когтистые пальцы разжались и я обнаружила себя, стоящей рядом со своими спутниками. Как ни странно, но самое обалдевшее лицо оказалось у Лесоруба, глядящего вслед удирающей стае крылатых мартышек. Потом он остановил вращение стволов и посмотрел на меня.

— Что это было?

Зазвонил телефон и я прижала палец к губам. Потом достала трубку и посмотрела на экран. О, а у гас тут новые имена! Владелица летающей мерзости, собственной персоной. Баст.

— Доброй ночи, — вежливо сказала я, ещё не зная, как общаться с той, кого мне охарактеризовали чокнутой чудачкой и намекнули о желании видеть её мёртвой.

— Привет, рыжая, — по голосу оказалось трудно определить, сколько его владелице лет, но во взвизгивающих нотках звучало нечто, эдакое, — Всё, как я обещала. Надеюсь, ты тоже сдержишь своё слово. Ещё не забыла, как я поступаю с теми, кто пытается обманывать богиню?

— За помощь — спасибо, конечно, но… Как бы это сказать… Присутствие твоих зверушек несколько напрягает. Особенно — вчера.

— Я не была уверена до конца, — Баст рассмеялась, — Поэтому мои кошечки работали вполсилы. Ладно, не знаю, какого дьявола тебе нужно в экспериментальном блоке, но тебе и этой зануде виднее. И ещё, очень надеюсь, что по дороге в город, ты найдёшь время заглянуть в гости. И не так, как прошлый раз, ясно?

— Ясно, — осторожно ответила я и выслушав пронзительный смех, положила умолкнувший телефон в сумку, — Обещания, прошлый раз… Чёрт, я вообще эту дуру не помню! А если я ей пообещала ночь горячего секса?

— По виду ты не выглядишь лесбиянкой, — Страшила попытался меня успокоить, а Лесоруба натурально согнуло пополам, — Что такое?

— Ты их видимо так много знаешь, — заметил тот, отсмеявшись, — Ну и да, твоя Элли по виду больше напоминает шлюху с трассы. Ты уж не обижайся, что вижу, о том и говорю.

— Сама знаю, — огрызнулась я, — Но не думаю, что это — мой обычный способ заработка. Ладно, хорош чесать языками. Раз уж всё так удачно получилось, пошли внутрь.

Удачно получилось, это когда куча летающих мартышек перенесла нас через высоченную ограду и оставила перед трёхэтажным зданием, подсвеченным снизу множеством прожекторов. Все окна постройки оказались тёмными и лишь на последнем этаже, в угловой комнате справа, периодически вспыхивала тусклая лампа. Такое ощущение, будто кто-то сигналы подавал. А может — просто короткое замыкание.

Постройка, невзирая на жалкие три этажа, поражала своей монументальностью: массивные колонны, атланты вдоль фасада и горгульи, поддерживающие свод, больше приличествующий античному храму. У мраморной лестницы. Поднимающейся к порталу входа, мордами друг к другу лежали сфинксы. Твари загадочно ухмылялись, точно перед самым нашим приходом рассказали какую-то шутку.

— Дикое смешение стилей и времён, — пробормотал Страшила, когда мы приблизились к ступеням, — То ли — совершенная безвкусица, на грани китча, то ли — какой-то скрытый смысл.

— Умник, да? — покосился на него Лесоруб, — Пытаешься на рыжую впечатление произвести? Так она и так на тебя глаза положила, успокойся.

— Рот заткни, — сказала я и остановилась перед табличкой, украсившей стену.

Надпись на массивной, блестящей золотом плите, гласила: «ОЗ-2. Экспериментальное отделение опытной биологии» И всё, как будто написанное не нуждалось в дополнительных пояснениях. Я повернула голову к Лесорубу.

— Что-нибудь понимаешь? — он покачал головой и осклабился.

— Умника спроси.

— Если я всё правильно расслышал, — Страшила стал рядом, — то внутри — повышенная биологическая активность, а стена вокруг способна препятствовать, как проникновению внутрь, так и побегу изнутри. Кстати, я смотрел защитные турели: они направлены во двор. Подробнее объяснить?

Мы с Лесорубом вновь переглянулись и он показал большой палец.

— Страшила твой в корень зрит. За дверью — опасная хренотень в неизвестных количествах. А нам ещё топать в самый низ этой халабуды. Моё предложение — пойти отсюда.

— Очкуешь? — спокойно спросила я и верзила зарычал, — Значит просто следи, чтобы твою штуку не заклинило в самый разгар секса. По рукам?

— Ненавижу баб! — он отступил на пару шагов, а потом, с разбегу, пнул одну створку массивных деревянных дверей, — Умных — особенно.

Кажется, до этого у двери имелся замок и причём, достаточно мощный. Однако, после столь рьяного напора он сдался и уступил металлическому варвару. Дверь распахнулась и я ощутила вонь давно нечищеного зверинца. Страшила зафыркал, а Лесоруб в непечатных выражениях помянул тех, кому приспичило шастать по всяким помойкам.

Глаза привыкали к темноте, царящей внутри, но, если это и улучшило ситуацию. То ненамного. Я по-прежнему различала небольшой участок паркетного пола перед входом, да какие-то смутные тени в глубине. Нужно заметить, что над несчастным паркетом кто-то долго и усердно работал, так что большая часть плашек отсутствовала, а остальные выглядели далеко не лучшим образом.

— Темновато, — проворчал Лесоруб, — А меня сканер барахлит — сплошные помехи.

— Не беда, — Страшила полез в рюкзак и достал оттуда масляную лампу. Хм, вроде бы последний раз я видела эту штуку нас толе домика, где мы ночевали, — Решил захватить, на всякий случай.

— Больше я вас к себе не пускаю, — хмыкнул Лесоруб, — Стоит отвернуться и вы сразу тянете всё, что плохо лежит.

— Спасибо скажи, — я кивнула Страшиле, — Свети, наш предусмотрительный товарищ.

Огонёк оказался не очень ярким, но его вполне хватило, чтобы оценить огромные размеры вестибюля, куда мы попали, переступив порог. Стены исчезали во мраке, а огромная широкая лестница поднималась во тьму, демонстрируя остатки грязного ковра и изуродованные статуи вдоль перил. Кажется, прежде они изображали людей с головами животных. Теперь же изваяния больше походили на работы абстракционистов.

— Египетская мифология, — Страшила остановился рядом с мраморной женщиной, на обнажённой груди которой чернело матерное проклятие, — Та самая Баст.

Внутри вонь стала ещё гуще и как бы весомей. Всё время казалось, что кто-то должен начать чесаться, клацать клыками или выть. Тем не менее, вокруг царила абсолютная тишина. Не то, чтобы я так сильно рвалась узреть обещанную активность, но затишье подобного рода пугает не меньше.

— Нужно найти вход в подвал, — сказал Лесоруб, как мне показалось, немного понизив голос, — Интересно, тут есть план здания или что-то типа?

Мы медленно обошли вестибюль, стараясь не отходить далеко друг от друга. Страшила держался в центре, а мы всматривались в густые чёрные тени, пытаясь отыскать нужную дверь. Внезапно у меня возникло ощущение того, что кто-то, стоящий на лестнице, внимательно рассматривает нашу группу. С каждым мгновением тревожное чувство становилось всё сильнее, пока я не выдержала.

— Посвети туда, — сказала я, схватив Страшилу за плечо.

Мы остановились и мужчина поднял руку с лампой, пытаясь захватить в освещённый участок, как можно больше места. Разбитый пол, заваленный тряпками, кусками битого камня и пустыми коробками. Чуть дальше — погруженные в тень перила лестницы и осквернённые изваяния.

И там кто-то был.

Очень высокий, если судить по точкам глаз, повисшим в сумраке. И он совсем не торопился убегать, даже сообразив, что его присутствие обнаружено. Лишь немного отступил назад, так что я перестала различать даже призрачные очертания. Шаги неизвестного оказались абсолютно беззвучными, словно перемещался настоящий призрак.

— Оно — не совсем живое, — вдруг сказал Лесоруб и в его голосе прозвучала тревога, — Сканер показывает настоящую чертовщину. Там биологического материала — всего ничего, а остальное — непонятное.

— Умеешь ты успокоить, — съязвила я и ткнула дулом револьвера в сторону неизвестной хреновины, — А ну, жахни по нему, посмотрим, из чего сделано.

— Не думаю, что это — хорошая идея, — заметил Страшила, — Пока оно не пытается нападать.

— Ушёл, — со смесью облегчения и сожаления сказал Лесоруб, — Чёрт, Элли, умеешь ты выбирать места для прогулок, от которых пробирает даже меня!

— Обращайся, — фыркнула я, но тоже выдохнула комок, ставший поперёк горла, — Идём дальше, пока эта дрянь не вернулась.

Спустя полчаса бесплодных поисков стало ясно, что спуска в подвал в вестибюле нет. Значит, для начала предстояло полниться по лестнице и уж там искать, куда идти дальше. Ещё пару раз во время бесполезных блужданий я ощущала давление чужого взгляда, но уже не такого пристального. Кроме того, Лесоруб заметил, что слышит шуршание высоко над головой. Зверушки, озадаченные нашим приходом, возвращались.

Вся лестница, и её обнажённые части, и те, которые она ещё стыдливо прикрывала остатками ковра, оказалась залита кровью. Очень старой, успевшей давным-давно высохнуть, но эти пятна я бы не перепутала ни с чем. Кто-то устроил здесь натуральную бойню и?… И чёрт его знает.

Всё это вызывало больше вопросов, чем давало ответов. Почему постройка, которая должна выглядеть, как медицинский центр, больше напоминает особняк из фильма-ужасов? Причём, как изнутри, так и снаружи. Почему двери заперты изнутри? Да и замок, какой бы мощный он ни был, явно не соответствует общему уровню безопасности. Кто и зачем, чёрт возьми, отключает электричество и турели?

— Куда дальше? — очень тихо спросил Лесоруб, а Страшила посветил фонарём сначала в левый проход, потом — в правый и напоследок осветил лестницу, уходящую вверх. Она оказалась в ещё худшем состоянии: на ступенях лежали обломки мебели и какого-то оборудования. Такое ощущение, будто кто-то торопливо строил баррикаду, а его оппонент так же спешно её разбирал.

— Ну, наверх нам, очевидно не нужно, — протянул Страшила и вдруг резко вскинул руку с фонарём. По потолку кто-то быстро пробежал в сторону правого ответвления, — Пойдёмте налево.

— Добро, — Лесоруб не стал возражать, — И не дёргай лампой.

Теперь окружение больше напоминало об медицинском учреждении, но всё равно глаз то и дело цеплялся за остатки каких-то непонятных излишеств. Большие портреты в золочёных рамах частично уцелели на стенах, облицованных деревянными панелями и Страшила пробормотал, что столько красного дерева определённо обошлось недёшево. Кто прежде висел в жёлтых рамах — уже не понять: полотна безжалостно изрезали и теперь полоски ткани медленно покачивались под дуновением странного сквозняка.

Некоторые двери, мимо которых мы шагали, оказались открыты и чисто из любопытства я попросила Страшилу посветить внутрь. Лесоруб начал ворчать, дескать мы напрасно теряем время, но тут же заткнулся.

Комната или лаборатория, уж не знаю, что тут было прежде, оказалась освобождена от всего, кроме непонятного мусора и столь же непонятного образования в дальнем углу. Нечто среднее между огромным вороньим гнездом и куколкой гусеницы. Кажется, эта штука шевелилась.

— Что-то, вроде кокона, — прошептал Страшила и дёрнул меня за рукав, — Пусть его. У нас есть другие дела.

Проклятье, кому-то очень сильно не понравилось наше любопытство. Стоило вернуться обратно в коридор и те двери, что прежде были открыты, начали быстро закрываться. Бах, бах, бах! Лесоруб попытался открыть одну, потянув за ручку, но только напрочь её оторвал. Дверь даже не шелохнулась, а с обратной стороны донёсся отвратительный скрежет. Пулемётчик нервно отбросил неожиданный трофей и выругался.

Я ощутила давящий на затылок взгляд и обернулась. Развилка освещалась бледным сиянием из какого-то окна и в этом призрачном свете в воздухе точно парила смутная фигура. Она казалась совершенно неподвижной, подобно статуям на лестнице и лишь глаза, о вспыхивали, то угасали.

— Кто это? — дрожащим голосом спросил Страшила.

— Дядюшка из Гвинеи, — пробормотала я, сцепив зубы, — Соскучился, мать его…

Потом подняла револьвер и прицелилась. Твою же мать, какая эта штука быстрая! Она пропала так быстро, словно мгновение назад там ничего и не было. Кто-то затрещал над головой и Лесоруб вскинул пулемёт. Свет лампы не добивал до высокого потолка, но поскрёбывание удалилось в сторону лестницы.

— Интересно, а если мы сейчас просто пойдём к выходу, они нас выпустят? — испуганно пробормотал Страшила.

— Беспредметный разговор, — я потащила его за собой, — Мы не пойдём к выходу, пока не спустимся в подвал.

В этот раз нам повезло. Если это можно так назвать. В конце коридора обнаружилась двустворчатая дверь, за которой лестница спускалась во мрак. Над входом висела надпись: «Опасно. Только для персонала с доступом А. Вход строго по пропускам». Впрочем, пропуска уже не требовались, потому как саму дверь вырвали из стены и она лежала под ногами вместе с массивной металлической рамой.

— Там — опасно, — хихикнул Лесоруб, — Шутка, наверное.

— Обхохочешься, — заметила я и забрала у Страшилы лампу. — Пойдёшь за мной. Громила, прикрывай тылы. Эй, ты чего?

Это я Страшиле. Он молча показал пальцем. Ага, лифт с противоположной стороны. В тёмной перекошенной кабине, застрявшей в шахте на уровне нашего этажа, лежали два человеческих тела. Я посветила: похожи на мумии: кожа облепила кости, а челюсти так отвисли, словно мертвецы орали перед смертью.

— Словно из них всю кровь выпили. — сказал Страшила, — Возможно тут хозяйничают какие-то паукообразные?

— Ты не боишься пауков, Элли? — спросил Лесоруб, наклонившись к самому уху и я стукнула его локтем в бок, — О-ох!

— Не лезь, — тихо сказала я, — Не боюсь. Съел?

Вообще-то, при мысли о шестилапых волосатых тварях внутри всё сжималось и леденело, но я не собиралась никому демонстрировать свои слабости. Пауки, да?

Лестница, по которой мы шли, казалась настоящим спуском в преисподнюю. Кромешная тьма, грязные стены, хрустящий мусор под ногами и нарастающий смрад. Чем конкретно воняет, я бы не сказала, но очень хотелось отстегнуть нос и спрятать его в сумку. Да ещё и эти глухие тревожащие шорохи сверху и снизу. Лесоруб закончил ту часть матерной поэмы, которая посвящалась тварям во тьме и приступил к обсуждению моей скромной персоны. Хотелось ответить и это здорово отвлекало.

Пролёт закончился и мы остановились. Свет лампы выхватил из мрака табличку, лежащую на полу. «-1». Предстояло спуститься ещё на пару этажей.

— Почему в здании нет света, если снаружи имеется электропитание? — спросил Страшила и пнул несчастный указатель, — Возможно, где-то просто отключили рубильник или перегорели пробки?

— Предлагаешь поискать распредщит? — поинтересовалась я.

Проход на первый этаж оказался плотно законопачен. Казалось, что на двери висит плотный занавес из очень толстых нитей, но, когда Лесоруб бросил на преграду кусок деревяшки, тот тотчас прилип. Через мгновение ткань (пусть так) содрогнулась и на ней проступила заметная выпуклость. Секунда и всё стало, как прежде. Лесоруб отступил и выругался. Я заметила испарину на его лбу. Ага, киборги тоже могут нервничать! Сама же я с трудом удержалась, чтобы не взвизгнуть и не обронить лампу.

— Ты что, из железа сделана? — прошептал Страшила, — У меня мурашки от этого места…

— Угу, огромные такие, — поддакнула я, — Вон, сколько паутины наплели. Идём дальше, пока они по спине не побежали.

Как ни странно, но на втором этаже подвала оказалось много чище и вонь почти отсутствовала. Открытый проход точно приглашал на экскурсию по уровню, однако чуть дальше лежало тело огромного паука, разбросавшего в стороны свои мохнатые лапы. Их, кстати, оказалось ровно восемь. Тварь, похоже, препарировали, удалив всё нутро. Интересно, кто этот охотник на охотников?

Звонок телефона в абсолютной тишине прозвучал так неожиданно, что все вздрогнули.

— Так же и обосраться можно! — проворчал Лесоруб, — Кто там?

Звонил Чародей и судя по взрёвываниям, он прибывал в ярости.

— Какого чёрта вы там делаете? — завопил он, — Совсем с катушек съехала?

— В чём дело? — холодно осведомилась я. Ненавижу наезды подобного толка, — Плохо спится? Колики замучали?

— Ты, идиотка, вообще понимаешь, куда вас занесло? — он даже закашлялся, — И спрашивается, нахрена вас понесло в экспериментальный блок? Неприятностей на жопу недостаточно?

— Связь пропадает, — сказала я и отключила телефон. Он тут же зазвонил опять и я бросила его в сумку, — Вот же назойливое говно!

— Кто это такой. Вообще? — спросил Лесоруб, морщась, при каждом звонке, — кажется, я где-то уже слышал этот голос…

— Ну ещё бы, ведь это — твой дружбан! — с сарказмом заметила я, решив умолчать, что «дружбан» предлагал оставить его под завалом и шагать дальше, — Собственно, по его наводке мы тебя и нашли. Он сказал, что ты — «его человек». Но с человеком, видимо, слегка погорячился.

— Сама дура.

Резкий скрежет оборвал нашу перепалку и я ощутила, как от неприятного звука заныли зубы. К счастью, он быстро прекратился и тут же успокоился телефон в сумке. Однако тишина продлилась недолго: мощный рёв вновь разорвал спокойствие в клочья и принялся эхом блуждать по переходам.

— Весело тут, — заметил Страшила и взял меня под руку. Как ни странно, но это помогло успокоиться, — Точно в кошмар угодил.

Да, всё это место напоминало ужасный сон в его разных ипостасях. А может я действительно — просто сплю? Поэтому и не помню, кто такая и как тут очутилась? Нет, ну разве в реальном мире существуют пауки размером с крупного сенбернара?

— Идём, — я подняла лампу и начала идти, — остался последний этаж.

Спуск на третий уровень подвала сопровождался непрекращающимся рёвом неизвестного животного. Однако, стоило сойти с последней ступеньки и он тут же утих. Наступила тишина.

Здесь оказалось чисто и свежо, словно где-то работали мощные кондиционеры. Перед дверью стояла пластиковая кабина с надписью: «Зона повышенного контроля. Биометрическая идентификация».

Здешнюю дверь тоже сломали, превратив в лохмотья из металла и пластика. Кто-то вырвался наружу, походу проделав в пластиковой колбе кабины здоровенную рваную дыру. Страшила поднял с пола кусок пластиковой оболочки и оценив толщину, присвистнул.

— Надеюсь, твоя пукалка может крошить не только кроликов и деревья, — бросила я Лесорубу, размышляя, есть ли хоть какой-то толк от моего револьвера, — Интересно всё же, какого чёрта тут потребовалось Волшебнице и какой хрен лежит в капсуле.

Стоило нам войти на третий уровень, как Страшила взял меня за локоть и указал вверх. Точно, а я за светом ламы и не заметила. Панели на потолке слабо мерцали, то вспыхивая на долю секунды, то вновь потухая. Стало быть, электричество тут имелось. А я уж начала беспокоиться; не сдох ли объект, за которым нас послали. Нет питания — не работает система жизнеобеспечения — зверушка сдыхает без кислорода, как-то так. Ан нет, не всё так просто.

И вновь коридор, только гораздо шире, так что шагая по его центру, я едва различала стены, а уж конец прохода так и вовсе терялся во мраке. И там, впереди, в непроглядной тьме, кто-то тихо шелестел. Так, словно перелистывал страницы. Снова. И снова.

Здесь уцелела даже ковровая дорожка, которая скрадывала наши шаги, но я предполагала, что и нашим противникам она послужила бы подобным образом. В свете лампы я видела ка ворсе глубокие и очень большие отпечатки. Даже непонятно, как кто-то, на таких огромных лапах, вообще умудрился здесь поместиться.

Шелест прекратился и что-то загрохотало. Потом стукнуло и зашелестело в нашу сторону. Пытаясь сглотнуть сухой ком, я тщетно всматривалась во мрак. Лесоруб поднял пулемёт, но почему-то не торопился запускать механизм. А шелест всё приближался и я уже различала движение… Маленького теннисного мячика, который подкатился под ноги и ткнулся в носок моего ботинка. Страшила поднял его, осмотрел и показал следы от зубов.

— Вроде бы, человеческие, — он приподнял плечи, — но клыки уж больно выдаются. Чересчур, как для человека.

— Вампир, очевидно, — констатировала я и Лесоруб коротко хохотнул. Оружие он так и не опустил.

Впереди оказалась стояка, рядом с которой лежал разбитый монитор, сломанная пополам клавиатура и журнал в кожаной обложке. Половину листов из него выдрали и разбросали вокруг. Возможно, шелестели именно они. Но сейчас вполне себе смирно лежали на полу.

— Тут мертвяк, — сказал Лесоруб, перегнувшись через стойку, — Баба. Такая же, как те — в лифте.

Ощутив знакомое давление на затылок, я обернулась. Со стороны лестницы медленно выплыли два светящихся глаза и повисли во тьме. Нас продолжали преследовать, но враждебности, как и прежде, пока не проявляли.

— Тут… Вот хренотень! — Лесоруб возился с чем-то, под стойкой. На его грубом лице вовсю гуляли желваки, точно мужчина пытался пережёвывать камни, — Ага! Вот.

Щёлкнуло и панели над головой внезапно вспыхнули со всей яростью полуденного солнца. Ослепительное сияние ударило по глазам, но я всё-таки кое-что успело рассмотреть. Хрень, преследующая нас, очень сильно напоминала высокого человека в накидке с капюшоном. Нижняя часть одежды рваными лохмотьями касалась ковра. Стоило зажечься свету и неизвестный плавно и быстро выскользнул наружу. Почему-то у меня сложилось впечатление, что ног под плащом не было.

— Глаза! — Страшила вскрикнул и закрыл лицо ладонью.

— Предупреждать, блин, надо, — я повернула рычажок, потушив лампу и вернула светильник Страшиле, — Держи.

— Так намного веселее, — довольно заметил наш доморощенный электрик и тут же, в ответ ему, загрохотали раскаты знакомого рёва, — Вот, видишь: и этот согласен.

— М-да, — сказала я, поворачивая голову из стороны в сторону, — Настоящее паучье царство.

— Но — разрушенное, — заметил Страшила и вновь оказался прав.

Паутины тут хватало, но создавалось впечатление, что все её заросли целенаправленно превратили в ошмётки. Кое где валялись коконы, истёкшие засохшей жидкостью, а чуть дальше по коридору, у стеклянной стены лежали ещё два препарированных паука-переростка. Обоих выпотрошили, а одного оторвали все восемь лап, отчего мёртвая зверушка напоминала пустой мешок с глазами.

— Ревёт оттуда, — Лесоруб ткнул стволом пулемёта в сторону прозрачной преграды, — Пойдём дальше? Или может всё-таки вернёмся? Представь только, что могло поймать и расчленить этих красавцев.

— Ты — большой железный долбень, — сказала я, всматриваясь в коридор за стеклянно стеной. Пространство очень напоминало огромный аквариум, куда можно проникнуть через разъехавшиеся створки двери. На одной висела надпись: «Не входить», — с огромным пулемётом. А я — маленькая беззащитная девочка с крохотной пукалкой. И это я должна уговаривать тебя совершить храбрый поступок?

— Лично я уговаривать не стану, — отозвался Страшила, — Не знаю, зачем мы сюда пришли, но если тут и останемся, то уже никогда не узнаем, что собственно происходит.

— Умник, — Лесоруб злобно покосился на меня, пнул разломанную клавиатуру и направился к стене, — Если вас всех тут выпотрошат, я и пальцем не стану шевелить!

— Да куда ты, нафиг, денешься, с подводной лодки, — хмыкнула я и махнула Страшиле, — Пошли, чудовище. Оставаться одному не рекомендую: за нами всё ещё идёт злобный серый волк. Какого дьявола этой хрени нужно — не знаю, но оно не отстаёт.

Открытые двери прежде, видимо, реагировали на электронный карточки, потом блок замка нафиг оторвали, а сами створки грубо распихали, так что теперь они стояли криво-косо. На прозрачной поверхности стены отчётливо различались ряды глубоких царапин. Похоже, кто-то пробовал преграду на прочность, использовав что-то типа грабель. Или — когтей, что скорее всего. В воздухе начал различаться аромат сырости и заброшенного зверинца.

— Я чувствую, что создан для другой, лучшей жизни, — патетично возвестил Страшила, едва не упираясь носом в мой затылок, — В памяти постоянно мелькает что-то светлое, высокие дома, блестящие машины…

— Если ты немедленно не заткнёшься, — прошипел Лесоруб, не оборачиваясь, — То лучшую жизни гарантирую в самое ближайшее время. Тут кто-то есть.

Кто бы сомневался! Ну, или местные тараканы научились громко рычать и протяжно сопеть за ближайшей дверью. Наш металлический грубиян подошёл ко входу с надписью: «Лаборатория 3» и пнул пластик ногой.

Чёрт! Да дверь просто приставили к проёму и от мощного удара она улетела внутрь. Сопение тут же стихло и я различила что-то, очень напоминающее быстрые шаги. И тишина.

— Хм, — сказал пулемётчик, ворочая башкой, — Странно…

Странно, как выяснилось, это — абсолютно пустое помещение, с остатками креплений, торчащих из пола, стен и даже потолка. В углах болтались небольшие куски паутины и всю эту аскезу добросовестно заливали светом панели. Воняло животными, но самих животных не наблюдалось.

— Там, — указал Страшила.

Ага. Вот куда ушёл наш сопящий мистер Х. В дыру. Стену пробили почти у самого пола и теперь в дыру мог пролезть целый ротвейлер. Или худощавый человек небольшого роста. Такой, как я, например.

— Совсем рехнулась? — спросил Лесоруб, когда и приблизилась, и присела около дыры, — Тебе там сейчас голову нахрен оторвут.

Я заглянула в отверстие, но не увидела ничего, кроме старых пыльных полотнищ паутины. Тот, кто ту ползал, не стал её убирать. Понятное дело: если бы не яркий свет, то проход был бы абсолютно незаметен, позволив неизвестной «зверушке» незаметно путешествовать из помещения в помещение, избегая открытого пространства. Хм, на неразумную тварь не очень похоже.

— Элли, — Страшила дёрнул меня за руку, — Опасно же!

— Уговорил, — я поднялась на ноги.

Следующим пунктом нашей развлекательной программы стало посещение упомянутой Волшебницей лаборатории номер два. Кстати, она оказалась как раз за той стеной, где мы обнаружили кроличий лаз. Ну, тут всё оказалось, как и полагается в истинной обители учёных мужей: пульты, экраны, манипуляторы под стеклянными колпаками и почему-то — целая куча холодильных камер. Они выглядели несколько чужеродно, собравшись в дальнем углу помещения, подобно стае испуганных пингвинов. И да, из всего перечисленного работали только они. Мерное жужжание пыльных белых ящиков наполняло лабораторию, из-за чего казалось, будто вокруг летают стаи невидимых мух.

Ещё на стенах обнаружились портреты каких-то непонятных личностей в белых халатах, виды леса, посёлка, очень похожего на заброшенный рыбхоз, только вполне себе многолюдного и города. Увидев последнее изображение, Лесоруб замер, словно вкопанный. Он даже пулемёт оустил.

— Кажется, я здесь был, — он потёр висок, — И вроде бы не один.

— Когда кажется, — заметила я, пробираясь через опрокинутые кресла и стулья к центру помещения, — креститься надо. Ты это, булки-то не расслабляй. Если картинка нравится — сними и положи в карман, потом полюбуешься, на досуге.

— Тут дыра в стене, — многозначительно сообщил Страшила, точно столб, замерший в дверях.

— Логично. — согласилась я, выбравшись в нужное место, — Если с одной стороны имеется сквозная дыра, то она просто обязана быть и с другой стороны.

— Другая дыра, — уточнил обладатель шахматной физиономии и я отвлеклась, чтобы посмотреть, куда он показывает.

— Похоже, что кому-то очень не нравится путешествовать по коридору, — хмыкнул Лесоруб, запоздало озвучив уже мелькавшую у меня мысль, — Поэтому он соорудил себе собственный путепровод.

Но всё это сейчас интересовало меня в самую последнюю очередь. Волшебница хотела, чтобы мы пришли в эту лабораторию, нашли гроб хрустальный и поцеловали прекрасного принца, посредством ввода слова: «Лев». Итак, лаборатория имелась, саркофаг — тоже, но открыть его не имелось ни малейшей возможности.

Чёрт побери, он уже был открыт!

И судя по пыли на белых пластиковых подушках, достаточно давно. Огоньки по периметру опустевшего ложа продолжали мигать синим, а красная надпись рядом с кнопками извещала о том, что «Процесс не завершён». Интересно, сколько она тут горит?

У открытой капсулы имелось собственное питание: толстый экранированный кабель, брошенный прямо по полу и уходящий в толпу белых морозильных пингвинчиков. Холодильники, кстати, тоже сидели на этом упитанном «удаве». Стало быть, кто-то озаботился, чтобы именно эти штуковины продолжали работать, после того, как всё остальное накроется медным тазом.

Я позвонила Волшебнице, хотя бы попыталась это сделать, но чёрт побери, у меня просто не имелось её номера! Как узнать, за кем конкретно мы сюда припёрлись и не является ли рычащий придурок тем самым нужным объектом? А ведь он ещё ни разу не попался нам на глаза.

Лесоруб распахнул ближайший холодильник и заглянул внутрь. Постоял, посопел носом, точно принюхивался, а после захлопнул дверцу и повернулся ко мне.

— Пусто. Но когда-то там хранили мясо.

— Фу ты! — с видимым облегчением сказала я, размышляя, как же поступить дальше, — Терпеть не могу веганов! Порядочные люди, видать, жили.

Лесоруб некоторое время смотрел на меня, точно утратил дар речи. Потом взорвался:

— Ты совсем с катушек съехала? — я пожала плечами это раззадорило его ещё больше, — Привела нас непонятно куда, в логово неизвестно кого и теперь стоишь и шутишь, как дура! Умного ничего не хочешь сказать?

— Об умном разговаривают с умными, — Страшила хрюкнул, хоть на его бледной физиономии и читался исключительно испуг, — а с тобой ничего другого, кроме дурацких шуток на язык не лезет. Да и сам подумай, кто, более-менее вменяемый, станет требовать умных разговоров, непонятно где в логове неизвестно кого? Пошли отсюда, отпущу тебя на волю.

За спиной Страшилы зарычали. В следующий миг его с такой силой пнули под зад, что наш «красавчик» пролетел через весь зал и оказался аккурат под перевёрнутым креслом. Типа: «в домике». Ну что же, для него эта часть приключения уже завершилась, а вот для нас — только начиналась.

Быстрая тень вымахнула из коридора и рванула к Лесорубу с огромной скоростью. Единственное, что я успела понять: неизвестный походил то ли на обезьяну, то ли на кошку. О крайней мере, что-то подобное гриве у него имелось. Лесоруб вскинул пулемёт и даже успел продырявить несколько дохлых пультов, прежде чем засранец добрался до него и в один прыжок оказался за спиной великана.

Стрелять я не торопилась: гадость двигалась слишком быстро и я периодически теряла тень из вида. И это — при ярком свете! В темноте мы бы вообще ни хрена не поняли. Металлический гигант начал поворачиваться и в этом ему никто препятствовать не стал. Напротив, помогли: ухватили за руку и швырнули в стену. Б-бом! Лесоруб, точно спиленное дерево рухнул на пол и его накрыло картиной, которую он протаранил лбом. Той самой, с видом города.

А во мне стало совсем не до шуток. Говнюк, отправивший пару моих спутников в нокаут, остановился и только теперь я поняла, что вижу человека. Подростка, с мышцами-канатами и огромной рыжей шевелюрой. Типа афро. Вот только у нормального подростка глаза не должны гореть жёлтым, а ногти на руках и ногах подрезать бы совсем не помешало.

Нас разделял опустевший саркофаг и это несколько смущало неизвестного. Он наклонил голову влево, потом — вправо, точно оценивал пути подхода. Я тоже оценивала… Шансы уцелеть. И пока что держала руку с револьвером вне поля зрения мелкого агрессора.

Мыслил он, впрочем, вполне шаблонно. Только что ему удалось свалить пару крупных самцов, оставив маленькую, безоружную самку испуганно столбенеть перед грозным противником. Достаточно её запугать, а потом отпустить лёгкую оплеуху и…

Парень грозно и совсем не п-человечески заревел, а потом трусцой направился ко мне. Теперь я могла оценить, что лет ему — около шестнадцати, физиономия не шибко красивая, но и не особо отталкивающая. А вот с глазами, что-то реально не так. Нечеловеческие у него глаза.

Страшила заворочался под креслом. Значит — жив. Отлично. В том, что Лесоруб не особо пострадал, я даже не сомневалась. В голове появилась холодная прозрачная чёткость, точно я стояла в бескрайнем поле, в морозный ясный день.

Парень очень ловко. Совсем по-кошачьи, запрыгнул на крышку опустевшего саркофага и став на четвереньки, оскалился мне в лицо. М-да, клыки у него точно великоваты. Так вот, кто грыз тот несчастный мячик. В следующее мгновение я приставила револьвер ко лбу паренька и тихо сказала:

— Дёрнешься — вышибу мозги.

Не знаю, понял он или нет, но дёргаться не пытался. Я полезла в карман куртки и достала шокер. Парень продолжал сидеть неподвижно и только водил глазами. Скалиться больше не пробовал. Теперь — моя очередь. Широко улыбнувшись, я прижала разрядник к шее неизвестного и нажала на кнопку. Пару раз, пока он не отрубился окончательно. Спокойной ночи, милый принц.

Восхищённая сама собой, я совершенно выпустила из вида, где нахожусь и что помимо вёрткого лохматого дьяволёнка существуют другие опасности. Нет, когда я стаскивала мускулистое тело со стеклянной крышки, то ощутила некое давление на затылок. Но не придала этому никакого значения. Спрятала оружие и проверила пульс у мелкого хищника. Он имелся.

Давление постороннего взгляда усилилось и в тот же миг Страшила издал какой-то неразборчивый. Но явно встревоженный возглас. Возможно, предупреждение из-пд кресла звучит именно так. Потом послышалось глухое завывание и лишь теперь я догадалась посмотреть в сторону двери.

Та самая фигня в чёрном плаще с капюшоном, что до этого спокойно подглядывала за нами, сменила безмятежность наблюдателя, на неистовую ярость. С оглушительным воем хрень летела в мою сторону и осколки мебели разлетались от неё, словно по ним катил строительный каток. Я попыталась схватить оружие, но прошло всего пару секунд, а тёмная фигура уже возвышалась надо мной, пылая плошками глаз. Чёрт, да какой же у неё рост? Метра два с половиной, не меньше.

Честно говоря, дальнейшее я воспринимала весьма смутно. Меня сначала ударили об пол, а потом, когда я почти лишилась сознания, вздёрнули над землёй и куда-то поволокли на огромной скорости. Светлая часть дороги окончилась так стремительно, что я и не заметила, как под ногами начали мелькать тёмные ступени.

Напавшая на меня штуковина продолжала завывать, словно внутри неё притаилась взаправдашняя сирена. Судя по всему, это жутко нервировало местную живность. Стоило алому туману, повисшему перед глазами, немного развеяться и я различила испуганных пауков, которые удирали прочь с дороги и исчезали во мраке.

И ещё кое-что. Оказывается, я путешествовала не одна. Вместе со мной, непонятная хренотень прихватила и оглушённого пацана. Причём, как мне показалось, тот путешествовал с большим комфортом. По крайней мере его пытались защитить от ударов головой о стены и углы коридора. Моей же голове пару раз досталось весьма чувствительно.

Впрочем, наше путешествие закончилось слишком быстро, для получения травм потяжелее, чем привычные уже ссадины. Если я не ошибалась, то мы оказались на последнем этаже, в самой дальней его части. Возможно там, где мы с улицы наблюдали мерцающий свет. Точно — красная лампа на потолке тревожно вспыхивала и тут же гасла. Однако и этого ничтожного освещения оказалось вполне достаточно, чтобы оценить интерьер помещения, куда нас принёс гигант в чёрном плаще.

Тут было стерильно чисто, точно в лаборатории. Имелся большой металлический стол, на котором лежали несколько блестящих деталек и что-то похожее на плоский серый ящик, где перемигивались разноцветные огоньки. Ни кровати, ни стула и ничего похожего на печку или холодильник. Я начинала подозревать, что мой похититель — совсем не человек. Кто — другой вопрос. И сейчас было совсем не до него.

Пока же меня небрежно отшвырнули в угол, а паренька осторожно уложили на стол, сбросив на пол детальки. Голова в капюшоне склонилась, а цвет глаз внезапно сменился на зелёный. Послышалось тихое жужжание, а паренёк дёрнулся и застонал. Жужжание завершилось громким клацаньем, после чего неизвестный выпрямился и посмотрел на меня. Понятия не имею. Что могли отражать плошки, светящиеся на невидимом лице, но каким-то седьмым чувством я ощутила, что сейчас мне придётся совсем несладко.

Проклятый револьвер никак не желал вытаскиваться из кармана. Может просто зацепился за ткань подкладки, а может сказалась дрожь в руках. Всё-таки страшно, когда на тебя надвигается огромная хрень с пылающими глазами, а из рукавов у неё всё дальше выступают большие острые когтим.

Внезапно существо прекратило урчать, остановилось и повернуло капюшон в сторону выхода. Ага, теперь и я слышала тяжёлые шаги и кажется подозревала, кому они могут принадлежать. Удивительно только, как им удалось так быстро отыскать меня в этом немаленьком здании. Впрочем, жаловаться я не собиралась.

— Элли! — дверь громыхнула и распахнулась. Внутрь помещения ворвался Лесоруб со своей Секирой, исходящей протяжным воем, — Ты здесь?

— Да! — завопила я и поползла в угол, — Вали этого урода!

Тварь начала было завывать, как тогда, когда набросилась на меня, но больше ничего сделать не успела. Взревел пулемёт, по полу застучали гильзы, и волна пламени отбросила непонятное существо к стене. Под разорвавшимся плащом блеснул металл. Тварь тихо заскулила и сделал попытку подняться, опираясь на металлические кисти. Однако Лесоруб уже был рядом и опустив ствол оружия, дал две короткие очереди. Полетели какие-то блестящие ошмётки, заискрило и наш враг замер без движения.

— Элли, ты жива? — Страшила бросился ко мне и опустился на колени, прикасаясь ко мне своими неуклюжими пальцами, — Цела? С тобой всё в порядке?

— Всё, всё, — я остановила его руки и увидела, как губы мужчины раздвинулись в улыбке, — Эта хрень ничего не успела сделать. Как вы меня так быстро нашли?

— Я догадался, — Страшила пожал плечами и помог мне подняться, — Просто предположил, что если тут живёт кто-то разумный, то он прячется в комнате со светом.

— Исходная твоя предпосылка ни к чёрту не годится, — Лесоруб перевернул ногой поверженного противника, — Просто повезло, значит. Хренотень эта — боевой робот с урезанным функционалом. С него содрали пулемёт и гранатомёт и в этом нам очень повезло. Вопрос, какого чёрта он вообще тут делает и почему вдруг решил напасть?

— Причём, напал именно на Элли, — добавил Страшила, — И это, чудо лохматое, тоже приволок…

Я подошла к парню, лежащему на столе и внимательно осмотрела. Кожа бледная, точно он долгое время не выходил на солнце, клыки в полтора раза больше обычных, человеческих, а ногти на руках и ногах, похоже, могли немного выдвигаться, как это заведено у кошачьего племени. А кстати: я подняла веко и зрачок отреагировал на свет. Нет, в том, что наш бойцовый кот — живой, я даже не сомневалась, а вот то, что зрачок съехался в вертикальную риску… Если перед нами был человек, то над его физиологией кто-то основательно поработал. Чёрт, кому и зачем это потребовалось?

— Робот просто следил за нами, — сказал Страшила за моей спиной, — пока мы ничего не предпринимали, а напал только после того, как ты расправилась с этой… С этим… Причём, напал именно на тебя, словно остальные не представляли особой угрозы.

— Угу, — кивнула я и отпустила веко. Парень дёрнулся и застонал.

Зазвонил телефон и Лесоруб помянул нечто, неприлично-нецензурное. Пустой экран. Понятно. Очень вовремя! Где ты раньше была?

Голос Волшебницы казался торопливым и осипшим, а окончания слов она глотала. Такое ощущение, будто собеседница куда-то торопилась или… Или была очень взволнована.

— Что у вас происходит? — выпалила она, — Вы уже нашли мо… Того, кого я просила найти?

— Кое-что наши, — задумчиво протянула я, — Только вот капсула оказалась пуста и похоже, уже давно.

В трубке послышался сдавленный стон и некоторое время никто ничего не говорил. Страшила вопросительно кивнул, но я отрицательно покачала головой.

— Я, — казалось, что Волшебница не знает, что сказать, — Я думаю… Послушай. Такое дело…

— Давай, начистоту, — сказала я, — Ты откровенно выкладываешь, зачем мы пришли и почему ты решила позвонить именно сейчас. Только абсолютно честно, хорошо? Если не станешь врать, возможно я кое-что интересное тебе поведаю.

Она помолчала, а потом я услышала протяжный вздох.

— Ладно. В капсуле лежал мой… Очень близкий мне человек. Он получил серьёзную травму, невероятно серьёзную и у меня оставалось всего несколько часов. Несколько часов и выбор, куда его поместить: то ли под наблюдение того, кого ты называешь Чародеем, то ли — сюда. Здесь — крайне опасно из-за вышедшей из-под контроля фауны. Кроме того, капсулу программировали для другого эксперимента, но я всё же выбрала институт.

— Это очень много говорит о твоих отношениях с Чародеем, — тихо заметила я.

— Это, в первую очередь, очень много говорит о нём самом, — отрезала Волшебница, — У меня была возможность перепрограммировать одного из боевых андроидов, предназначенных для утилизации, и я оставила здесь эту штуку, чтобы он охранял мо… Моего человека. Робот обеспечивал безопасность и следил за ходом восстановления. На всякий случай, мало ли что могло со мной приключиться, я установила рядом с капсулой холодильники с едой. Почему робот не сообщил, что капсула открыта — не знаю. Шла постоянная информация о том, что всё спокойно и только пять минут назад андроид известил, что объекту угрожает опасность. А теперь я вообще не получаю от него никакой информации, — она помолчала, видимо пытаясь успокоить дрожь в голосе, из-за которой последние слова я понимала с огромным трудом, — Послушай, я сделаю всё, что угодно, если вы спасёте… Спасёте его.

Я посмотрела на мускулистое тело, распростёртое на металлическом столе. Волшебница несколько раз была в шаге от признания в том, что она послала нас за собственным сыном. Очень интересно. А ещё интереснее то, что она предпочла сунуть любимое дитя в логово гигантских пауков, лишь бы не отдавать Чародею.

— Твой сын у нас, вообще-то, — сказала я. Лесоруб вытаращил глаза, а Страшила недоуменно крякнул. В трубке царила тишина, — Он — без сознания, но жив и здоров. Робота твоего пришлось вырубить; этот дебил решил, что мы опасны для пацана. Тут ты, кстати, сама виновата: рассказала бы правду с самого начла — всё прошло бы совсем не так. И ещё, парень ведёт себя, как настоящий дикий зверь. Как ты предлагаешь тащить его наружу, если он норовит вцепиться в горло каждому, кого видит?

— Приведите его в сознание, — в голосе собеседницы вновь появилась уверенность.

Я посмотрела на своих товарищей. Страшила испугано помотал головой, а Лесоруб пробормотал: «Та ну, нафиг!» Я была полностью согласна с обоими, о чём тут же и сообщила трубке. Однако Волшебница продолжала настаивать.

— Пусть он очнётся и сразу дайте ему трубку. Думаю, хоть какие-то воспоминания у него должны были сохраниться.

— Хорошо, чёрт с тобой, золотая рыбка! Эй, бугай, держи мелкого под прицелом и смотри, чтобы он снова не запустил тебя в стену, — Лесоруб злобно зарычал и приставил дуло пулемёта к голове паренька. Судя по всему, стволы оружия ещё не успели остыть, потому что пацан дёрнулся и его глаза открылись. Парень тут же попытался вскочить, — Спокойно! Ты понимаешь, что я говорю? Если, да — кивни, — он покосился на оружие у своего виска и очень медленно кивнул, — Этот большой металлический злюка просто жаждет оторвать твою лохматую башку за тот фокус, который ты с ним проделал, — на бледной физиономии появилась злорадная улыбка, — Дашь ему повод — он и сомневаться не станет. А теперь, возьми вот это. Кое кто очень хочет с тобой поговорить.

Я протянула телефон, внимательно наблюдая за руками пацана. Мало ли что ему ещё в голову взбредёт. А то, что он быстрый, как смерть, я уже успела понять. Лесоруб ещё сильнее ткнул стволами в голову паренька и тот недовольно поморщился. Потом прижал трубку к уху.

— С чего ты взяла, что это — её сын? — прошептал Страшила, — Ты же ничего про неё не знаешь.

Так, как переживает она, может лишь женщина, которая смертельно волнуется за своего ребёнка, — так же тихо ответила я, наблюдая за лицом пацана. Сначала оно отразило недоумение, потом — удивление и вдруг мне показалось, что парень вот-вот расплачется.

— А у тебя есть дети? — внезапно спросил Страшила.

— Нет, — отрезала я, сама не понимая, почему это вопрос вызвал столь сильное раздражение, — Закрыли тему.

Перед глазами внезапно вспыхнула колышущаяся жёлтая полоса, а виски прострелила резкая боль. Почти на автомате я достала коробочку с ледяными пилюлями и слопала свою дозу. Потом угостила Страшилу и притянула подарочек Лесорубу. Тот взял ледышки, с некоторым замешательством рассматривая лицо парня, по которому скользили слёзы. Значит мне не показалось.

— Убери пушку, — вдруг сказал парень и громко хлюпнул носом, — Больше баловать не стану. Да и вообще, откуда мне было знать, кто вы такие и зачем припёрлись.

Говорил он чисто и отчётливо. Чересчур. Так, словно обучался речи у какого-то электронного прибора. У своего защитника, скажем, если тот умел издавать и другие звуки, кроме угрожающего воя.

— Добро, — согласилась я и кивнула Лесорубу, — Убирай свою Секиру.

— Он слишком медленный, — внезапно ухмыльнулся парнишка, — Ты — тоже, но ты — хитрая. Больше не будешь мне делать больно?

— Веди себя нормально, — я протянула руку, — Давай телефон.

— Нужно уходить, — вдруг сказал паренёк и обернулся на тело искрящее тело разбитого андроида, — Срочно. Его больше нет, а они никого не боятся кроме него.

— Они, это — кто? — подозрительно осведомился лесоруб и покосился на дверь.

И да, кстати, я тоже слышала этот шелест.

— Восьмилапые, — очень спокойно пояснил малец и спрыгнул со стола, — Один на один я уделаю любого, но один на один они почти никогда не нападают. Приходится прятаться, когда он отдыхает. Думаю, их разведчики уже видели, что его — нет, так что они идут сюда. Они любят таких, как вы.

— Любят? — удивился Страшила, — Значит люди тут всё-таки бывают?

— Конечно. — парень потянулся, — Их привозят, забрасывают внутрь и закрывают двери снаружи. Потом они бегают и кричат. Ещё потом — молчат.

— Охренеть! — сказала я, размышляя, является ли вся эта шизанутость простым садистским развлечением или разновидностью местной казни, — Кстати, имя у тебя какое-нибудь имеется? И отдай, в конце концов, телефон!

— Там ЕЁ голос, — я услышала такие интонации, что ком стал в горле, — А я так давно не слышал ЕЁ голос…

— Когда она позвонит в следующий раз, обязательно дам поговорить, — я забрала трубку и бросила в сумку, — Так что там с именем?

— Лев. Меня зовут Лев, — Страшила хмыкнул. А Лесоруб принялся хохотать, — Что смешного?

— Не обращай внимания, — я похлопала его по плечу и Лев удивлённо уставился на меня, — Два дебила, это — сила. Ладно, уносим ноги, пока не пришлось бегать и кричать.

Бегать всё-таки пришлось. Не успели мы выбраться в коридор, как стало ясно; в этот раз комитет по встрече подготовился основательно. Свет лампы выхватывал весьма небольшой кусочек и несколько маленьких тварей спешно удрали из освещённой зоны во тьму. А вот уже там блестели глаза, глаза…

— Врежь туда, — скомандовала я и Лесоруб вскинул оружие, даже не подумав возражать, — Патроны береги.

Трижды ударила короткая очередь и послышался звук падающих тел. Потом — торопливый топот множества лап и напряжённая тишина. Не знаю, далеко ли удрали восьмилапые, но блестящие бусинки глаз пока не различались.

— Бегом, — сказала и первой подала пример.

У самой лестницы пришлось остановиться. Внизу слышался громкий шелест и когда Страшила поднял лампу, мы увидели почти однородную поверхность из лохматых чёрных спин и торчащих вверх зазубренных лап. Пауки попятились, но совсем чуть-чуть. От вида омерзительных существ меня начало тошнить. Кроме того, постоянно преследовал лёгкий аромат разложения, что совсем неудивительно, если поверить рассказу нашего нового спутника.

— Посторонись! — сказал Лесоруб, став рядом и поднял пулемёт, — Э-эх, ухнем!

В ушах зазвенело, а восьмилапые бросились наутёк. Причём, некоторые, как я заметила, норовили запрыгнуть на стены. Однако наш пулемётчик вовремя корректировал огонь и твари с мерзким хлюпаньем падали вниз. Когда путь освободился, я насчитала не меньше двух десятков тушек на полу. Некоторые продолжали дёргать лапами, но агрессии больше не проявляли.

— Хватит ещё на пару-тройку хороших очередей, — заметил Лесоруб, всматриваясь в бледно-синий экранчик своей Секиры, — Не могла взять хотя бы парочку коробок?

— Я сильно похожа на тягловую лошадь? — огрызнулась я и достала револьвер, — Будем надеяться, что этого хватит, чтобы дотянуть до выхода.

Не хватило. И совсем не потому, что закончились патроны. Видимо твари обладали какими-то зачатками разума, потому что сообразили: нахрапом нас не взять. Поэтому позволили спокойно преодолеть два этажа и даже носу (или что там у них) не казали, пока мы не спустились в вестибюль. Посему наивные человеки решили, что враг дезориентирован, испуган и прячется по норам.

Ага. Сейчас!

Нам просто готовили засаду.

Потолки в фойе были очень высокими, много выше, чем в других помещениях. Поэтому, как не поднимай фонарь, верхняя часть зала всё равно спрячется во мраке. Сам вестибюль выглядел вполне себе тихо-мирно. Особенно радовала открытая дверь, за которой находилась воля и относительная безопасность. Всего-навсего двадцать метров и…

Лев замер, поворачивая голову из стороны в сторону и вдруг поднял руку со сжатым кулаком.

— Что? — спросила я, — = Ты чего?

— Тут, не так, как обычно, — сказал паренёк и вдруг задрал голову, — Опасность!

В тот же момент начался самый настоящий дождь из огромных лохматых восьмилаых тварей. Они падали на пол, тут же вскакивали на ноги и прыгали к нам. Использовать оружие оказалось слишком поздно, да и небезопасно, поэтому пришлось работать исключительно руками. В этом отношении на высоте были Лесоруб и Лев. И если первый реально напоминал дровосека, яростно валящего пауков направо и налево, то второй — молниеносно ускользал из-под огромных жвал, отсекая конечности зазевавшимся врагам.

Хуже всего пришлось, естественно, нам. На Страшилу, с его искалеченными руками, надежды, естественно, не оставалось, поэтому пришлось отдуваться за двоих. Первым делом я запустила самую большую кучу мерзких существ лампой и поскольку светильник не пожелал разбиваться сам, выстрелила в него из револьвера. Полыхнуло и пылающие твари спешно поползли в стороны, поджигая походу своих собратьев.

— Держись рядом! — крикнула я Страшиле, выбирая дорогу к выходу.

Почему-то я была точно уверена, что у меня всё получится. Движения шли одно за другим, и я сама не понимала, откуда знаю, как ударить ногой промеж глаз этого паука, подсечь другого и приложить локтем в сочленение лап следующего. Всё происходило чересчур быстро, перед глазами только и мелькали щёлкающие жвала, мохнатые лапы, поднятые для атаки и тусклые шарики тёмных глаз.

Когда последний восьмилапый, стоящий на пути, влип в стену, я схватила ошарашенного Страшилу и вышвырнула его в открытую дверь. Следом, ужом проскользнул Лев, потом — я, а уж последним, громогласно матерясь и стряхивая вцепившегося в металл ноги паука, протопал Лесоруб. Наружу высунулась длинная шипастая конечность и лохматый паренёк тут же подсёк её когтем. Остаток лапы спрятался внутрь.

Всё. Мы выбрались.

— Я ошибся. — деловито заметил Лев и облизнул свежую царапину на мускулистом предплечье, — Ты — не только хитрая, ты ещё и быстрая. А вот он, — парень кивнул на Страшилу, — вообще бесполезный.

— Не смей обижать моего хорошего, — я обняла мужчину за плечо, — Он у меня — очень умный.

— И как очень умный, — сказал Страшила, которого фраза Льва, похоже, ничуть не задела, — предлагаю отойти подальше от двери. Во избежание эксцессов.

Очень своевременное предложение. Не успели мы сделать и пяток шагов, как послышался протяжный сип, а потом — громкое: «Хлюп!» Дверной проём затянуло серым непроницаемым полотнищем. Паучки закупорились.

— Странно, — произнёс Лесоруб, очищая пулемёт от налипшей на металл зелёной пакости, — Почему они не использовали паутину, чтобы нас схватить?

— Это — другие. — Лев оказался просто кладезем информации о своём шестиэтажном мире, — У этих — короткие лапки, поэтому они двигаются намного медленнее. В основном — висят под потолком. А те, что напали на нас, охотятся вообще без паутины.

— Смотри, как слаженно работают. — удивился Страшила. — напали — получили отпор — отступили. Устроили засаду и вызвали этих, с паутиной. Точно ими кто-то управляет.

— Так и есть, — Лев пожал плечами, — Ты — точно умный. Прям, над моим этажом, в самом дальнем углу, висит эта штуковина, вроде большого яйца. Восьмилапые к ней ходят, кровь приносят, а она светится разным светом.

— Очень интересно, — сказала я, не испытывая ни малейшего интереса, только облегчение, — но нам ещё надо как-то через ворота перебираться, а второй раз пользоваться услугами мартышек Баст мне почему-то неохота. Достаточно сегодня меня всякая мерзость лапала.

— Можно и не через большие, — Лев потянулся и посмотрел на меня. В сиянии луны его глаза слабо светились, — С той стороны есть дверь, куда приводят тех, на корм восьмилапым. Там — замок, но я видел, как его отпирают.

Парень повёл нас куда-то, в место, напоминающее то ли опустевший гараж, то ли — заброшенный склад. Наружные ворота оказались распахнуты настежь. На бетонном полу я заметила тёмные пятна, подозрительно похожие на кровь. Возможно кого-то из пленников тащили сюда уже раненым?

Лев уверенно прошёл к задней стенке, и там действительно нашлась небольшая дверь с кодовым замком. То есть код имелся и внутри, и снаружи. Забавно. Задумавшись на пару секунд, парень отстучал набор цифр. Что-то зажужжало. Потом громыхнуло и толстая металлическая дверь распахнулась. Из образовавшейся щели, повеяло хвойной свежестью. Одно из двух, или там использовали освежитель воздуха, или здесь росли ёлочки.

Лесоруб осторожно толкнул дверь, Лев тут же выскользнул наружу, а я остановилась и оглянулась на здание экспериментального отделения. Отсюда можно было разглядеть лишь его небольшую часть, однако даже видимый кусок здания внушал ужас и отвращение.

— Интересно, кому потребовалось строить целое здание, чтобы заселить его исключительно пауками? — спросил Страшила, — И главное — зачем?

— С языка снял.

— Элли, — я посмотрела на него. Шрамы на лице стали практически не заметны, а сумрак так и вовсе убрал лишнее, поэтому лицо мужчины показалось мне необычайно привлекательным, — Думаю, ты сегодня спасла меня от верной смерти. Просто, каждый был сам за себя и только ты помогала, — он наклонился и поцеловал в щёку. Как ребёнок, честное слово! Я взяла его за голову и прижала губами к своим. Вот так.

— Вот видишь, как надо благодарить? — ухмыльнулась я и фыркнула в сторону Лесоруба, — Завязывай подглядывать! Свечку уже заготовил?

— Это ты о чём? — спросил Страшила, пунцовый, словно помидор. Лесоруб громко захохотал и вышел наружу. Я подтолкнула непонятливого к выходу, хоть будь моя воля… Э-эх, не то время, не то место. Ничего, и на нашей улице перевернётся грузовик с ирисками!

Снаружи, как я и предполагала, оказался взаправдашний сосновый бор, с деревьями, подпирающими ночное (уже сереющее, правда) небо. Пахло тут просто замечательно, даже усталость и напряжение немного отступили. Взамен появилось желание завалиться на мягкую подстилку из опавших иголок и слегка подремать. Часиков пять-шесть, не больше.

Вернулся Лев, ещё больше взъерошенный, чем раньше. Его жёлтые глаза горели возбуждением. Он сообщил, что видел в кустах спящую зверушку, которую можно поймать и съесть. Лесоруб заявил, что некоторые местные зверушки сами способны поймать кого угодно и сожрать в один присест. Парень только фыркнул, но возражать не стал.

— Вообще тут как-то всё необычно, — сказал он, в конце концов, — Честно, даже немного пугает.

— Трусливый Лев, — захохотал Лесоруб, а у меня появилось непреодолимое желание отпустить ему пинка.

— Думаю, такой храбрец, как ты, — Лев осклабился, — среди восьмилапых протянул бы день, максимум — два.

— Не факт, — тем не менее здоровяк заткнулся и направился вперёд, раздвигая могучим торсом огромные лохматые лапы.

— Что с тобой вообще приключилось, перед тем, как тебя сунули в капсулу? — спросила я у Льва, который предпочёл идти рядом со мной. Страшила шёл с другой стороны, иногда отступая, когда пространство между сосен начинало сужаться, — Что-нибудь помнишь?

Лев повернул голову, закусил губу и я внезапно осознала, что пареньку лет даже меньше, чем казалось при первой встрече. Максимум — пятнадцать. И в таком нежном возрасте выживать в здании битком набитом кошмарными тварями!

— Плохо, — он покачал совей гривой, — Помню голос, ЕЁ голос, — он указал на сумку, где лежал телефон, — как ОНА пела песенки и рассказывала про Изумрудный город. Потом — боль, очень сильная боль. После вспыхнул свет и кто-то пытался меня вытащить из того прозрачного ящика. Кричал, долго кричал, а потом пришёл Блестящий.

— Тот, в плаще с капюшоном?

— Ага, которого вы убили, — в голосе мальчика звучало сожаление, но осуждения я так и не почувствовала, — Он разговаривал со мной, учил говорить, сражаться с восьмилапыми и прятаться от них, когда его нет. Рассказывал, как это одиноко, оставаться одному во тьме…

— Стоп! — мне даже страшно стало от возгласа Страшилы. Мы уставились на него, а он прищурившись смотрел на Льва, — Робот рассказывал про одиночество?

— И что? — не поняла я.

— Одиночество может ощущать только разумное существо, обладающее чувствами. Или в его металлической башке что-то конкретно замкнуло, или твоя Волшебница перестаралась и перепрограммировав боевого андроида превратила его в живое существо.

— Он был хорошим, — Лев пожал плечами, — Сказал, что мне лучше оставаться здесь, потому что снаружи — опасно. Он помнил, как вокруг всё взрывалось, а такие же, как он, пытались его убить.

— Убить! — Страшила поднял указательный палец, — Не уничтожить. Мы убилии живое разумное существо!

— Я сейчас вся испереживаюсь, — сказала я, но всё же ощутила некий внутренний дискомфорт, — Пошли, страдалец, достаточно на сегодня драматизма.

Впрочем, как очень скоро выяснилось, приключения этой ночи ещё не закончились. То ли мы умели притягивать неприятности, то ли они просто следовали за нами. Ещё, как вариант, чёртова местность просто кишела всевозможными фриками и… И весьма странными вещами.

Бор немного поредел и перед глазами появилось звёздное небо, слегка разбавленное отсветами приближающегося рассвета. Луна опустилась вниз и теперь повисла у самой земли, между верхушками пары сосен. Э-э, это как? Что-то бахнуло.

— Обрыв, — шёпотом сказал Лесоруб, почему-то опустившийся на одно колено. Что-то бахнуло ещё пару раз.

— Хорошо, — так же тихо ответила я, — А в чём дело? Кто стреляет?

Склон, поросший маленькими кривыми деревцами, плавно опускался на террасу, где вновь начинался сосновый рай. Чуть дальше рельеф делал ещё пару подобных финтов, так что мы, похоже, опускались в какую-то ложбину. Но вовсе не это привлекло внимание нашего металлического товарища.

Внизу, на первой из террас, деревья расступались, освободив площадь, протяжённостью в пару сотен метров и на этом свободном пространстве располагался… Чёрт, даже и не знаю, как назвать это. То ли — исполинский муравейник из камня, то ли изрядно уменьшенная копия пирамиды Хеопса. Чуть дальше я заметила ещё несколько похожих, но уступающих этой в размерах. Все постройки (это же — постройки, да?) соединялись сетью переходов, вроде пешеходных и автомобильных дорог. Кроме того, здесь же имелись огороженные участки с какими-то растительными культурами и небольшие водоёмы.

— Забавно, — прошептал в ухо Страшила. Стало щекотно и я щёлкнула его по носу, — Словно для каких-то лилипутов. Или — мышей, ха!

Мыши! Точно, мне же говорили, что недалеко от экспериментального блока имеется мышиная колония. Правда сейчас она определённо переживала не самые лучшие свои времена.

В чаще леса темнела просека, явно сделанная не мышами и не для мышей. Туда запросто могли поместиться два внедорожника. И они поместились. И теперь пара чёрных массивных автомобилей светила фарами в сторону маленьких пирамид. Семеро неизвестных, тёмные в ослепительном свете фар, курили, громко хохотали и пили из бутылок. Ах да, а ещё они, время от времени, палили из ружей по одной пирамиде.

Постройка определённо не годилась в качестве защитного сооружения. Каждый выстрел откалывал порядочный кусок и становилась видна начинка: комнаты, коридоры, крохотные серые тела… Неподвижные. Я присмотрелась: остальные здания несли на себе тщательно восстановленные следы подобных катаклизмов. Значит, мышиное сафари происходило далеко не первый раз.

— Какой в этом смысл? — спросил Лесоруб и его щека дёрнулась, — Они же даже сдачи дать не могут?

— В этом и смысл, — выдавила я и увидела перед глазами тень жёлтой полосы, — Некоторым нравится, когда им не могут дать сдачи.

— Значит я пойду и убью их всех! — прохрипел Лев и я едва успела схватить молодого идиота за шевелюру, когда он рванул к обрыву, — Почему нет?

— Потому что у них оружие, — ласково сказала я и погладила паренька по гриве, — А у храброго трусливого Льва — нет. Всех семерых ты свалить не успеешь, а я за тебя отвечаю.

Почему я так сказала? Не знаю. Ведь никто не назначал меня опекуном лохматого раздолбая.

— Ща я по ним врежу! — Лесоруб начал подниматься им я хлопнула его по маковке: сиди, мол, — Тут что не так?

— Всё не так, — я перезарядила револьвер и проверила остатки; м-да, не густо, — Ты из своей Секиры снесёшь к чёртовой матери весь мышиный град. Внимательно следи, если что — просто дай очередь над головами — пусть просрутся, уроды.

— Элли, ты чего? — не понял Страшила, — Одна? Вниз?

— Ну, вверх мне ещё рановато, — я ухмыльнулась и отдала ему сумку, — Да и боюсь, не пустят. Всё, объятия и слёзы оставим на потом.

Прежде, чем кто-то начал бы возражать и отговаривать, я уже перемахнула на склон и начала осторожный спуск. Долбанные кусты! Колготки и без того стали напоминать весьма лаконичное тату, а вы их ещё и дорываете, колючие мерзавцы! Нырнуть за деревце. За кустик. Опять за деревце. Луч бил немного в сторону, но кто-то может заметить движение на склоне и у охотников на одну мишень станет больше. За деревце. Ф-фух!

Я оказалась за самой большой пирамидой и пригнулась, пытаясь не попасть в свет фар. Так дело не пойдёт: я же ни хрена не вижу! Что-то маленькое метнулось под ноги и я едва не наступила, в самый последний момент остановившись с поднятой ступнёй. Гм, я и мышь посмотрели друг на друга. Блин, странная она была: с какой-то металлической клёпкой в башке и в чём-то чёрном, типа комбинезона. Я прижала палец к губам и мышь кивнула. Мать моя, она мне кивнула в ответ! Ну всё, где тут психиатр?

Продолжая пригибаться, я пробежалась вдоль стены постройки. Приходилось внимательно следить, чтобы не раздавить что-нибудь из мышиной инфраструктуры и заодно не выставить макушку под огонь. Остановившись у грани пирамиды, я посмотрела в сторону склона. Увидела только тёмный массив, но всё же подняла вверх большой палец; друзья-то меня видят.

Деревья находились вроде бы не далеко — каких-то пяток метров. Но этот отрезок предстояло пробежать, купаясь в свете софитов местного театра. Боюсь, зрители не станут хлопать в ладоши. Вообще-то, это я собиралась ухлопать их всех.

— Эй, какого хрена? — завопил кто-то, из «охотников».

Я услышала тихое урчание и обернувшись увидела что-то типа маленькой грузовой машинки, медленно катящейся с противоположной стороны пирамиды. Чёртова мышь отвлекала внимание врагов на себя. Ну ни фига себе! Пару раз бахнуло, но автомобильчик, поддав газу, ушёл из-под огня. Держись, мелкая. Сейчас мы им покажем!

Выдохнув, я метнулась в ослепительный свет, прыгнула и плюхнулась на пузо в темноте за деревом. О, отлично! Отсюда я хорошо различала всех семерых засранцев. Они продолжали лениво палить, но я не знаю, удачно или нет. Надеюсь — нет.

Я приняла упор лёжа, ощутив, как какой-то сучок впился в живот. Вот гад! Ладно, после разберёмся. Прицелилась прямо в центр тёмной мишени и плавно нажала на спуск. Точное попадание: цель покачнулась и превратилась в бесформенную массу.

— Васян, ты чего? — загалдели остальные, а я ещё раз нажала на спусковой крючок.

Этот согнулся в три погибели и попятившись, растянулся возле морды внедорожника. Кажется, ребята начали соображать, что происходит нечто неладное, но чтобы дошло наверняка, я свалила ещё парочку. Одного точно наглухо: пуля явно угодила в голову.

— Бля! — тонко и противно заверещал кто-то, из уцелевших, — Это эти серые уроды? Да я им щас…

Взревело и количество света резко уменьшилось. Вполовину. Потому что фары одного автомобиля превратились в хлам, вместе с самой машиной. Задело кого-то из троицы счастливчиков и вроде бы даже оторвало руку. Лесорубу что, скучно стало? Впрочем, пулемёт мотивировал ублюдков куда лучше бесшумной стрельбы, потому что выжившие немедленно забросили в салон пару товарищей и рванули прочь так, словно увидели дьявола. Ну, им до этого свидания оставалось совсем немного.

Я осторожно выбралась на открытое место, отбросила зловредный сучок и посмотрела вслед удирающей машине. Автомобиль подмигнул огоньками и пропал из вида. Очевидно свернул за деревья. Интересно, а дорогу выродки специально проложили, чтобы на мышей охотиться, или она тут была и раньше?

Послышался громкий треск, шелест и ругательства. С горки спускалась моя группа поддержки.

— Вы там осторожнее. — предупредила я, — Мышиное хозяйство не потопчите.

— Стоишь на страже их интересов? — Лесоруб захохотал, — Там тебе ещё не выдали орден мышиного защитника первой категории?

Внезапно раздалось тихое клацанье и пирамиды озарились множеством огней. Кроме того маленькие огоньки очертили крохотные улицы и площади. Теперь я смогла рассмотреть настоящую стоянку с причудливыми, но симпатичными автомобильчиками. В свете мышиного мегаполиса стали видны мои товарищи, замершие на границе поселения. Выглядели они весьма ошарашенными. Но глаза друзей совсем вылезли на лоб, когда мимо них протарахтел тот самый грузовичок с отважной мышью и медленно подкатил к моим ногам. Надо сказать, что мелкая вела машину очень аккуратно, соблюдая неведомые мне правила дорожного движения.

— Это что? — спросил Лесоруб.

— Напарница, — усмехнулась я, наблюдая за тем, как водитель выбирается из своего агрегата, — Во, какая красотка!

Мышь посмотрела на меня, потом на группу с другой стороны и вдруг, совершенно человеческим жестом почесала лапой затылок. Как я заметила, пальцы у грызуна выглядели более развитыми, чем у её диких собратьев, а металлическая штука в голове весьма напоминала какой-то имплант. Похоже, кто-то решил поэкспериментировать над мышами, в результате чего получилось то, что я сейчас видела.

Придя к какому-то решению, мышь торопливо просеменила к самой большой пирамиде. Кусок вроде бы монолитной стены отъехал и в образовавшемся проёме я увидела ещё пару местных жителей. Они опасливо поглядывали в нашу сторону, но не издавали даже писка. Мыши в комбинезоне что-то вручили, после чего она вышла наружу, а дверь стала на место. Нам не особо доверяли и в принципе я не могла их винить.

Мышь просеменила к моим ногам и запрокинув голову, начала шевелить усами. Видимо изучала меня. Так странно было видеть мелкого грызуна, свободно перемещающегося на задних лапах и осознавать, что это — не цирковое представление и не фильм со спецэффектами. Временами возвращалось ощущение пребывания во сне.

Мышь поманила меня лапой.

— Осторожнее, — донёсся ироничный голос Лесоруба. Мои товарищи предпочли вовсе обойти городок и теперь приближались, шагая вдоль края леса, — Смотри — загрызёт!

И тут произошло ещё кое-что, заставившее меня открыть рот от удивления. Мышь посмотрела в сторону идущих людей, пошевелила носом и вдруг изобразила неуклюжую походку нашего протезированного друга. Издевалась, стало быть. Я подняла вверх большой палец и грызун согласно кивнул. Офигеть: она и речь нашу понимала, и пошутить могла. Однако же, меня снова призывали нагнуться и что-то протягивали в лапке.

Больше всего маленький предмет напоминал наушник. В подтверждение этого, крошечное существо показало, что его нужно сунуть в ухо. М-да, и делалась штуковина определённо в расчёте на человеческое ухо. Недоумевая я сунула подарок в левое ухо, искренне надеясь, что мне подсунули не мину.

Нет, это оказалась совсем не мина.

— Здравствуй, — в голове отчётливо раздавался приятный женский голос, — Первым делом позволь поблагодарить тебя за спасение от твоих диких соплеменников.

— Всегда пожалуйста, — усмехнулась я и мышь кивнула.

— Ты там с кем разговариваешь? — начал Страшила, но я просто прижала палец к его губам.

Лев присел на корточки и внимательно посмотрел на грызуна. Тот бесстрашно встретил его взгляд и вновь уставился на меня.

— Честно говоря, ты — первая, кто решил нам помочь. Даже наш торговый партнёр предпочитает не связываться с этими, — мышь указала лапой в сторону неподвижных тел, — А они стали приезжать всё чаще и чаще.

— Во вкус вошли, значит, — мышь согласно покивала, а вот друзья смотрели на меня с растущей озабоченностью, — Как думаешь, они ещё вернутся?

— Не знаю, возможно, — мышь совершенно по-человечески дёрнула верхними лапками, словно пожимала плечами, — В любом случае, нам остаётся лишь прятаться да уповать на помощь кого-то, вроде тебя.

— Соорудили бы что-нибудь, типа пушки или ракетной установки, — предложила я, — Пару раз шуганёте, глядишь — у них и хотелки поотпадают.

— Любая жизнь — священна, — внезапно заявила мелкая пакость и сложила лапки на груди, — Мы не считаем, что у нас есть право лишать кого-то возможности существовать дальше. Если же нам суждено погибнуть, встретим предначертанное с достоинством.

М-да, разумные мыши-пацифисты, да ещё и фаталисты в придачу. Всё, приплыли. Ну да ладно, глядишь; охотничкам на некоторое время отбили желание соваться в эти места. А там, глядишь, я порешаю свои дела и вернусь, закончить начатое.

— Мы готовы заплатить за вашу помощь, — заявила мышь.

— Предлагает расплатиться, — сообщила я своим, сдерживая расплывающуюся улыбку.

— Да как ты с ней общаешься то? — изумился Страшила, — У неё же даже рот не открывается!

— А что они нам могут дать? — спросил любопытный Лев, которого техническая сторона моего диалога с мышью интересовала в самую последнюю очередь.

Я хотела было озвучить вопрос паренька, однако мышь уже начала отвечать. Чёрт, а ведь и правда: какая разница, кто из нас говорит?

Попрощавшись с общительным грызуном - Мы занимаемся разработкой и производством микросхем, приборов и прочей электроники. Ещё — микробиология, но с этим работает наша дальняя колония.

Ну что же, определённая логика во всём этом безумии имелась. Вот только, то нам могло потребоваться из мышиных нанотехнологий? Когда я пересказала товарищам услышанное, Лесоруб присел и полез в карман. Мышь немного попятилась, на него одного она поглядывала с опаской. Металлические пальцы предъявили батарею для стимулятора.

— Такое делаете? — мышь покачала головой, — Так я и думал.

— Если твой страшный друг оставит нам эту штуку, то через пару дней мы сможем изготовить такую же.

— Нет времени, — со вздохом сказала я, — Через пару дней она ему уже не потребуется. Совсем. Да и ладно, не забивай голову. В конце концов я пришла помочь совсем не потому, что надеялась на какую-то плату.

Я полезла в ухо, чтобы достать наушник, но не успела.

— Не стоит. Оставь себе. Возможно тебе самой когда-нибудь потребуется помощь, — я усмехнулась, — Случаи всякие бывают, а иногда и мышь способна помочь. Так вот, если ты попадёшь в беду, крепко сожми приёмник в пальцах три раза. Мы отследим, откуда пришёл сигнал и постараемся что-нибудь предпринять.

— Хорошо, — я улыбнулась, рассматривая забавную мордочку мыши, — Буду иметь в виду. Всегда хорошо иметь друзей, пусть даже они такого маленького роста.

— Прости, я совсем забыла и не спросила сразу. Как зовут нашу спасительницу?

— Зови меня Элли. А у тебя есть имя? — честно говоря, особо на ответ я не рассчитывала; ну — мыши, ну — разумные, так они что и имена себе дают? Тем не менее, у нашей новой знакомой имя таки имелось.

— Рамина. Моё имя — Рамина.

Попрощавшись с общительным грызуном, мы подошли к трём неподвижным телам, лежащим у дымящегося внедорожника. Лев держался поодаль; сказал, что у него от вони уши в трубочку сворачиваются. Страшила полез к коптящему автомобилю, А Лесоруб принялся деловито переворачивать тела на спину.

— Смотри, — сказал он, — как интересно. У всех — почти одинаковая одежда, что-то, типа формы. И я бы назвал такую экипировку скорее полицейской или военной.

Ну да, у парочки на поясе висели металлические телескопические дубинки, а у одного — наручники. Обувь хорошая, но определённо не предназначенная для загородных прогулок по бездорожью. На груди и левом рукаве каждого — эмблема. Зелёная башня, увенчанная огромным камнем, похожим на изумруд, на фоне восходящего солнца. Увидев значок, я ощутила боль в затылке и спешно отогнала видение пляшущей жёлтой полосы. Значит, эту штуковину я уже видела прежде.

— Знакомая картинка, — Лесоруб ткнул пальцем в эмблему и покачал головой, — Вот только ни хрена не помню. Просто неприятно, почему-то.

Он поднял с земли ружьё, осмотрел его и презрительно обозвал «барахлом». Ну да, простенькая охотничья винтовка, причём настолько неухоженная, что даже странно, как из неё вообще могли вести огонь. Интересно, а эти дебилы не боялись, что ствол разорвётся?

— Тут был передатчик, — сообщил Страшила от автомобиля, — И ещё — телефон, типа твоего, но всё немного испортилось, после того, как в машину попала пулемётная очередь, — Лесоруб только фыркнул, — А ещё они привезли пару ящиков пива и даже успели выпить по бутылке. Остальное, понятно, вдребезги.

— Документы какие-нибудь остались? — я заглянула внутрь искорёженного салона, — М-да… Хуже было бы только, если бы сюда врезали из гранатомёта.

Мы забросили тела в автомобиль, после чего Лесоруб вытолкал машину на обочину и сбросил в кювет. Понятно, на тщательное заметание следов не очень похоже, но сойдёт и так.

— Убиваем людей, чтобы спасти мышей, — Лесоруб покачал головой, — Сюрреализм какой-то!

— Какие мы слова сложные знаем! — отозвалась я, — Знаешь, думаю, что ценность разумного существа определяется не тем, как оно выглядит, а его поступками. В данном случае мыши выглядят предпочтительнее, хоть меня и бесят пацифисты.

Страшила предложил идти по самому краю дороги, чтобы в случае чего можно было спрятаться среди сосен и никто не стал возражать. Небо над головами совсем просветлело, так что стало ясно: рассвет — близко. Затарахтели пробудившиеся птицы, а вялый, пока, ветерок принялся раскачивать верхушки деревьев и размахивать колючими лапами.

Страшила начал расспрашивать Льва о его житье-бытье среди пауков. Пацан сперва лениво посылал любопытного куда подальше, а потом-таки разговорился и принялся сыпать подробностями блужданий во мраке, в окружении восьмилапой угрозы. Как я и предполагала, азы образования дал ему боевой андроид. Всякий раз, когда паренёк вспоминал своего защитника, голос рассказчика вздрагивал. М-да, кто мог знать?

Впрочем, вдоволь наслушаться историй похождений маленько Льва в стране пауков мне таки не дали. То ли Лесорубу стало скучно, то ли это его реально интересовало, но он принялся сыпать вопросами. Здоровяк спрашивал, что мы помним л своём прошлом и что успел рассказать Голова о его былой жизни. Поскольку вспоминать мне особо не хотелось (проклятущая жёлтая полоса продолжала стоять на страже воспоминаний), я плавно вывела беседу на прошлое расспросчика. Тут обнаружилось кое-что интересное.

Чародея он помнил, но очень смутно и почему-то звал Чудовищем. Похоже, засранец просто обожал называться разными прозвищами. Отношение к нему у громилы было двоякое. С одной стороны, имели место отношения: работодатель-наёмник и тут вопросов не возникало. С другой, Лесоруб называл Чародея другом, но как-то совсем неуверенно. А в довершение ко всему признался. Что испытывает к Чудовищу непонятную самому антипатию. Вона, сколько тараканов в одном месте насобиралось! Ни внешности, ни каких-либо привычек я выдавить из собеседника я так и не смогла.

Зазвонил телефон. Ну, что же, старые поговорки никогда не ошибаются. Помяни чёрта…

— Послушай, — Голова смачно зевнул в трубку, — С того момента, как мы начали общаться, всё происходящее начинает напоминать прогрессирующий бред шизофреника. Я пытаюсь анализировать, применяю логику, пытаясь сложить два и два, но ни черта не складывается.

— Может, психоаналитика посоветовать? — спросила я. Почему-то именно этот голос в трубке вызывал всё большее раздражение. Чёрт, да я уже не могла избавиться от ощущения, будто разговариваю с холодной злобной змеюкой, — Тебе поговорить не с кем?

Чародей коротко и совсем не весело рассмеялся. В его голосе чувствовалась усталость.

— Эта ночь, должен тебе сказать, вообще феерична, — он плямкнул губами и вроде бы, что-то отхлебнул, — Так может ты всё-таки скажешь, за каким дьяволом вас понесло в экспериментальный блок? Как вы туда вообще попали?

— Та летающая пакость, которая едва не прикончила меня в первую ночь, схватила всех, забросила за забор и гналась, пока мы не спрятались внутри здания, — чёрт, я даже сама восхитилась этой выдумкой: надо же так смешать правду и ложь!

— Баст развлекалась? Вообще с этой чокнутой сучки станется. Ну, допустим, — он помолчал, — Вы там никого не встретили?

— Ещё как встретили! — мне даже не пришлось напрягаться, чтобы изобразить нервный смех, — Целую кучу голодных восьмилапых тварей. И все очень хотели с нами пообщаться!

— Да нет, — в голосе Чародея прозвучала досада, — Человека. Подростка. Его держали в подвале, внутри экспериментальной капсулы. Я посылал туда людей, чтобы они вытащили его, но никто так и не вернулся.

Я посмотрел на Льва, а пацан посмотрел на меня. Проклятье, только сейчас я сообразила, что телефон работает в режиме громкой связи. Ну и хрен на него! В любом случае, скрывать от друзей мне нечего.

— Ты, вообще, в своём уме? — спросила я, — С нас вполне хватило первого этажа, чтобы не соваться ещё и в подвал. Нет, никаких подростков я там не видела и вообще не представляю, как человек может выжить среди этой пакости.

— Ладно, проехали, забудь. Ещё один момент. Сегодня кто-то уложил пятёрку моих людей. Они поехали немного отдохнуть и расслабиться, а их обстреляли. Сначала — из чего-то бесшумного, а потом приложили крупнокалиберным пулемётом.

Я почесала затылок. Стоило ли изворачиваться сейчас? Оружие, подобное Секире Лесоруба, определённо существовало в единственном экземпляре, так что, соври я сейчас, и Голова поймает меня на лжи.

— Где это произошло? — деловито осведомилась я.

— Недалеко от экспериментального блока расположена мышиная колония, — он помолчал и вдруг нервно хихикнул, — Знаю. Звучит, как бред, но так и есть. Последствия одного неудавшегося опыта.

— Что же вы сделали с несчастными грызунами?

— Пытались проверить, возможно ли общаться посредством электромагнитных импульсов. Мышам вживили специальные чипы и получили неожиданный результат: твари стали разумными. Ну и плюс получили что-то пита телепатии. К сожалению, работает это только у мышей. Ольге стало интересно, к чему это может привести и она оставила популяцию. Мало того, научила мышей самостоятельно производить и вживлять чипы новорожденным. С этого и началось, поэтому у тварюк теперь имеется три колонии и собственный бизнес. Правда, иногда они забываются, поэтому приходится приезжать и объяснять маленьким ублюдкам, кто тут царь животных.

— Твои парни начали шмалять по нам, когда мы выбрались из леса, — хмыкнула я, — Походу им было всё равно, куда целиться. Сами виноваты.

— Возможно, проверю. — Чародей опять зевнул, — Скажу своим, чтобы пока носу из города не казали.

— Кстати, — сказала я, — А какого чёрта мелкие строят свои города на поверхности? Не проще ли спрятаться под землёй?

— Это у них типа религии. Мыши думают, что раньше были неразумными именно потому что жили в норах под землёй и только поднявшись на поверхность обрели разум. Я стараюсь поддерживать это заблуждение. Так мне их легче контролировать.

Он отключился, а я ещё некоторое время шла, задумчиво покусывая губу и постукивая умолкшим телефоном по бедру. Думала. Маленькие серые пацифисты шли на риск и даже смерть, потому что хотели оставаться разумными существами. Они ошибались, но их стремление вызывало уважение. Какой же надо быть мразью, чтобы использовать подобную веру в своих целях?

— Лес кончается, — сообщил Лев и помчался вперёд, — Пойду, посмотрю, что там.

Я ничего не усела сказать, а парень уже исчез за деревьями. Странно он передвигался; то — на двух, то — на четырёх, однако получалось очень даже быстро и ловко.

— Говорит, что помнит маму, но очень смутно, — заметил Страшила, глядя вслед пацану, — Только то, что у неё были светлые волосы и она всё время грустила. Сказки её помнит, песни…

Почему-то, сама не знаю, почему, я коснулась куртки в том месте, где во внутреннем кармане лежал кошелёк с фотографиями. Игривый щенок, Лесоруб до катастрофы — сказки давно ушедшего времени. Есть ли хоть малейшая возможность их вернуть?

Примчался Лев, ещё больше взъерошенный, с какими-то сухими ветками, застрявшими в шевелюре. Парень рассказал, что за поворотом дорога идёт вдоль обрыва, а если спуститься по склону, то попадёшь в деревню. Домов в посёлке немного и все выглядят так, словно там никто не живёт. Честно говоря, от местных опустевших посёлков меня уже заранее начинала бить дрожь, но может быть дорога через селение позволит сократить путь.

Восходящее солнце окрасило верхушки сосен в золотистый свет, на поголубевшем небе появились огненные облака, а пение пробудившихся птах достигло своего апогея. Просто идиллия какая-то, особенно, если забыть, где находишься и что успел пережить миновавшей ночью.

С обрыва вид открывался ещё более живописный. Внизу хвойный лес сменялся лиственным и я не могла различить ни единой прорехи в его массиве. Только вдалеке из ковра деревьев торчали алые крыши каких-то построек и что-то сверкало, словно зеркало. У подножия спуска стояло полтора-два десятка домиков, самого что ни на есть заброшенного вида и блестел прозрачной водой широкий ручей.

— Это и есть твой город? — спросила я у Лесоруба, ткнув пальцем в красные крыши, — Что-то он слишком мал.

— Точно — нет, — он покачал головой и присел на краю обрыва, — Я конечно помню не очень много, но то, что преобладающий цвет домов - зелёный, однозначно.

— Спать охота, — зевнул Страшила и потянулся. Потом посмотрел на свои ладони, — О, почти зажило.

— Как на собаке, — Лесоруб задумался, — Даже быстрее. Парень, с тобой что-то точно не так. Рожа уже почти в норме, а ведь когда мы только встретились ты напоминал долбанного раскрашенного шамана.

— Со всеми нами что-то не так, — заметила я, покусывая нижнюю губу, — Спать реально хочется. Вопрос в том, где задницу примостить. Что-то этот посёлок меня в грусть вгоняет.

— Смотри, — Лев указал рукой, — Там, за деревьями, нас ни с дороги, ни снизу не видно.

— Малец дело говорит, — Лесоруб встал и до хруста потянулся, — Пошли?

Я только кивнула, продолжая изучать деревеньку внизу. Распахнутые двери, разбитые окна и провалившаяся крыша. Если там кто-то и жил, то он определённо имел титул короля пофигистов. Впрочем, ещё там могли прятаться «жевуны». Типа тех. Что встретили меня на трассе. Вот уж кого я точно не желала видеть!

— Идёшь? — спросил Страшила.

Оказывается, он один со мной остался. Почему-то это радовало.

— Дай-ка рожу осмотреть, — я повернула его голову, — Действительно, шрамов почти не осталось.

Касаться гладкой кожи с лёгким, почти юношеским пушком и едва заметными рубцами уходящих шрамов, оказалось почему-то очень приятно. А мужчина не препятствовал моим пальцам изучать щёки, подбородок и скулы, только пристально смотрел на меня. Боже, какие у него красивые глаза! Хочется нырнуть и потеряться на некоторое время. Может — навсегда.

Страшила бережно снял мою ладонь с лица и задержал в своей. Потом взял вторую и мы замерли без движения. Недолго. До того момента, пока губы не соединились в поцелуе. Это оказалось чертовски приятно и как ни странно — знакомо, точно я уже ощущала прежде этот вкус.

— Почему мне кажется, будто я уже знал тебя раньше? — прошептал мужчина, а я осторожно освободила ладони.

— Ага, ты ещё припомни, что все браки заключаются на небесах, — хмыкнула я, пытаясь иронией сбить подступающее возбуждение, — Ну и ещё пару вещей, которые вы любите рассказывать идиоткам, перед тем, как уложить их в постель.

— Колючая, — Страшила провёл ладонью по моей щеке и теперь уже я не стала ему мешать. Даже глаза закрыла, так это оказалось приятно, — Как ёжик. Я же не хочу тебе сделать больно. Элли, я просто не могу этого сделать! Элли, я…

— Пошли, поспим, — сказала я, оборвав едва не вырвавшееся признание. Я была просто не готова его выслушивать, — Я, когда сонная, такая дурная.

Страшила не казался разочарованным или обиженным. Скорее — грустным. Он позволил взять себя за руку и отвести туда, где уже вольготно расположились Лесоруб и Лев. Гигант разбросал руки и ноги, а парень свернулся калачиком. Первый уже вовсю спал, похрапывая и подёргивая левой ногой, а пацан приподнял голову и уставился на нас мутным жёлтым глазом. Потом опустил голову и тихо засопел. Настоящая идиллия. Одни мы несколько отстали.

Здесь росла короткая упругая трава, чем-то напоминающая мох-переросток и на ней оказалось весьма комфортно лежать. Посвистывал ветерок, пели птицы, лучи солнца изредка пробивались через лапы сосен и скользили по лицам спящих.

Страшила лёг рядом и пожелал спокойного сна. Мы опять поцеловались, но в этот раз я не стала растягивать удовольствие: неизвестно, к чему могут привести длительные поцелуи. Точнее, очень даже хорошо известно, чем они могут закончиться.

Поэтому скоро спали все, кроме меня. А я всё пыталась осторожно подступиться к воспоминаниям, чтобы не получить привычной головной боли. У меня были мужчины, это я знала совершенно точно. И почему вопрос о детях оказался таким болезненным? Где-то во мраке неизвестности хищная мигрень подняла свою змеиную голову и пристально уставилась на ослушницу.

Зазвонил телефон. Вот интересно, всё этой шайке-лейке нечем заняться, кроме как чесать языками со мной? Я уже думала послать всех подальше и просто спать, но услышала знакомый кашляющий звук и посмотрела на экран. Понятно, мамашка волнуется за своё чадо. Вон и птичку прислала.

Я осторожно поднялась и отошла в сторону: не стану мешать товарищам. Тотчас из-за края обрыва выплыл металлический диск с надписью: «КК-2» и повис рядом со мной.

— Когда вы уже дадите спокойно отдохнуть? — осведомилась я, — Остальные, между прочим, уже вовсю храпят.

— Вижу, — Волшебница покашляла, — Ты уже меня прости, у вас была такая ночь, а лезу… Просто есть кое-что, о чём ты должна знать. Я сижу на перехватах и ночью засекла, как Чародей общается с Баст. Они вообще-то весьма прохладно относятся друг к другу. Поэтому, для долгой беседы должны иметься очень веские основания.

— Например?

— Чародей что-то затевает и решил использовать эту психованную дуру. Поскольку вы, как раз, находитесь в зоне её влияния, рискну предположить, что он натравит её на вас. По определённым причинам, как ты и сама понимаешь, меня это очень тревожит.

— Угу, — сказала я, — Угу. Я ему на пуп соли насыпала?

— Ты — неизвестная величина, а Чародей любит примеры со всеми известными. Желательно — уже решённые. Причём, кем-то другим. А поскольку он — большая сволочь и манипулятор, то проще всего натравить на тебя Баст, чтобы она сделал всю работу за него.

— Сволочь, это понятно. Манипулятор, хм, — ухмыльнулась я, — И в чём это выражается?

Некоторое время в трубке царило молчание. Всё это время беспилотник перемещался вдоль обрыва, точно оберегал покой спящих. И то дело, кстати. Ведь никто из нас не додумался выставить охрану. Совсем булки расслабили.

— Послушай-ка сказку, — тон, вроде бы, шутливый, но сквозь слова пробивалась застарелая горечь, — Жил-был на свете один дровосек, сильный, весёлый да удачливый. Он любил девушку из своего посёлка и они собирались пожениться. Но у него имелся соперник — злобный и завистливый. Как-то раз тот отправился к колдунье, что жила в самой глубине лесной чащи и заплатил её много денег, чтобы она извела жениха. Ведьма заколдовала топор дровосека и оружие отрубило хозяину руки, ноги, а потом — разрубило грудь, остановив сердце. Конечности заменили на металлические, но дровосек так и не вернулся к любимой, потому что у него больше не было сердца.

— Интересно, — согласилась я, — Насколько понимаю, это была какая-то замысловатая преамбула?

— Да. Она самая, — Чародейка тяжело вздохнула, — Твой Лесоруб когда-то занимался разработкой боевых андроидов и у него была подруга. Они любили друг друга и собирались поженится в ближайшее время. Соперник тоже имелся — один из его коллег. Напрямую навредить Лесорубу он не мог, уж больно хорошо того охраняли. Поэтому соперник обратился за помощью к… Ведьме, — она смолкла. Мне показалось, что я различила всхлип, — Ко мне. Наплёл с три короба, дескать его хотят прикончить и нужно срочно что-то предпринять. Я оказалась дурой, доверившейся подонку. Не стала ничего проверять, а просто поверила на слово. Взломала программное обеспечение одного робота и тот набросился на создателя. Изуродовал и почти прикончил. Чародей, тогда его звали по-другому, предложил обезумевшей от горя невесте спасти её любимого. Если она уйдёт к нему. Та согласилась и Лесоруба превратили в то, что ты видишь.

— Стоп, — сказала я, пытаясь переварить услышанное, — История конечно впечатляющая. Ты вот что объясни, почему он, когда превратился в эдакую машину для убийств не вернулся и не ввалил своему доброжелателю?

— Во-первых, не знал, кто это задумал, а во-вторых, — Волшебница совсем невесело рассмеялась, — Местная жизнь имеет свою специфику. Вирус вынуждает тебя забывать, а уж потом человеку можно наплести всё, что угодно. Даже заставить поверить, что убийца, укравший твою любовь — ближайший друг и работодатель. Ясно?

— Ух ты! — я не знала, что сказать. — Круто. Не повезло Лесорубу.

— Да. Не повезло ему, мне, всем нам. И сволочи Чародею тоже не повезло.

— Ему-то в чём?

— Обычная проблема всех диктаторов, которые хитростью и подлостью завладели властью. Я же иногда общаюсь с ним, по важным делам. Иногда он сам звонит, по личным вопросам. Так вот, у гада натурально едет крыша, от страха, что кто-то доберётся до его шкурки и сдерёт её к чёртовой бабушке. Последний год он не доверяет собственной тени.

— Офигеть, — пробормотала я, силясь понять, как-меня-то угораздило попасть в это осиное гнездо. Этот вопрос упирался в другой: кто я такая вообще?

— Ладно, — казалось, Волшебница махнула рукой, — Просто прими к сведению и знай, кому можешь доверять. Отдохни, моя птичка вас покараулит.

Засыпала я с двояким чувством. С одной стороны, сны определённо позволяли получить доступ к той информации, которая скрывалась где-то в голове. Недаром же они настойчиво возвращали меня в одно и то же место. С другой, попытка доступа была связана с весьма болезненными ощущениями, а испытывать очередной приступ я точно не хотела. Однако, судя по всему, выбора просто не имелось.

Когда сознание ещё барахталось на тонкой ниточке дремоты, мне в голову внезапно пришла странная мысль. Тогда, на ночной дороге, пара ботинок была всего одна, а нас, босых — двое. Кому именно принадлежала обувь и почему вторая пришла туда босиком?

Мрак набросился на меня исполинским чёрным кабаном и ударив огромным рылом, выбросил в ночь, звенящую тревогой. Я вновь кралась вдоль огромного поваленного дерева, а кто-то грозный тяжело топал во тьме. Ещё несколько секунд и…

Вопль, который делал голос человека похожим на взбесившуюся сирену, разрывал уши и наполнял тело странной тёмной энергией. «Ты предал меня! Как ты мог?!» Хрустящий удар и протяжный стон, полный боли.

«Медленно стань на колени и положи руки на затылок», — казалось я слышу голос ядовитой змеи, шипящей в самое ухо. От его звуков всё дрожало внутри и пропадало желание сопротивляться. «Теперь опусти голову к земле».

И вдруг ослепительный свет хлестнул по глазам, мелькнуло размазанное пятно испуганного лица и вопль: «Не-ет!» ушёл куда-то в бесконечность.

— Привет, — сказал щенок и взмахнул передней лапкой. — Поиграем?

— В гробу я видела твои игры, — проворчала я и помотала головой. Две косички с пышными бантами мелькнули с обоих сторон и тут же пропали. — Неужели нельзя сразу добраться до конца дорожки?

— Вообще нельзя! — каркнула ворона и плюхнулась рядом с собачкой.

— Вообще-то все эти правила устанавливаю совсем не я, — заметил пёсик и покосился на птицу. — Я их очень хорошо знаю и могу подробно пересказать, но отменить их может лишь тот, кто придумал.

— И кто же? — я рассматривала серебристые туфельки на своих ногах.

Ворона изошла протяжным кашлем: «Кагги Карр! Кагги Карр!» Или это смех?

— Ты придумала, — кротко сообщил щенок. — Когда встал вопрос, в каком виде должна работать многоуровневая защита, именно ты предложила этот самый вариант. Не самый худший, должен заметить.

— Тебе-то откуда знать? — хмыкнула я и дёрнула себя за косичку. Проклятье, очень не хотелось идти вперёд. Хотелось греться на солнышке, собирать цветочки у дороги, может быть сходить в лес и уж точно — дать пинка злобной взъерошенной птице.

— Потому что мне известно всё, что знаешь ты, — щенок топнул лапкой. — Ты думаешь идти? У нас не очень много времени. Таблетки, которые ты принимаешь, удерживают клетки мозга от разрушения, но не способны полностью остановить процесс. Если в ближайшие трое суток не восстановишь воспоминания, твоя жизнь возьмёт отсчёт с той ночной дороги и уже ничего изменить ты не сможешь. Понятно?

— А там, в памяти, вообще есть, за что копья ломать? — тихо спросила я и ворона иронически каркнула. — Или, ну его?…

— Это решать только тебе самой. Но если воспоминания пропадут безвозвратно, ты уже этого никогда не узнаешь. Как по мне, так бороться всегда стоит.

— Ага, — проворчала я, собираясь с духом. — Не тебе же топать!

Одно могу сказать точно: в этот раз я сумела преодолеть целых пять шагов. На последнем, когда голова натурально взрывалась от боли, а перед глазами пульсировало нечто алое, град лупил по телу, а от близких разрядов молний, волосы вставали дыбом. Потом показалось, будто небо обрушилось прямиком на меня, и я проснулась с криком, застывшим в глотке.

Оказывается, я была самой большой соней, из всех. Лев сидел на краю обрыва и клонил голову то в одну, то в другую сторону, рассматривая жужжащий дрон с надписью: «КК- 6» на исцарапанном борту. Очевидно наша охрана сменилась. Лесоруб, привалившись спиной к ближайшей сосне, сосредоточенно изучал механизм полуразобранного пулемёта. Судя по длине лежащей ленты, патронов у него оставалось совсем немного.

— С добрым утром, — сказала Страшила на ноге которого, как выясняется, располагалась моя голова. — Если это можно так назвать, конечно. Должен сказать, что ты очень беспокойно спишь.

— Снится всякая фигня, — я зевнула и поднялась, опёршись рукой о траву. Солнце почти добралось до зенита и теперь светило прямо в глаз, неудивительно, что я проснулась. — Вы то уже давно не спите?

— С часок уже, — Страшила пожал плечами и встал на ноги. Протянул руку и смогла рассмотреть шрам на руке: практически зажил. — Первым Лев подскочил: сказал, что проголодался. Поймал в лесу какого-то хомяка-переростка и съел. Притащил в старой бутылке воды из ручья. Пить будешь?

— Какое двусмысленное предложение, — ухмыльнулась я, оценивая, где кусты погуще. — Но сначала девочки желают прогуляться в заросли. Может и я какого хомяка поймаю.

Осле мы употребили то, что осталось в рюкзаке и выпили воду. Она тоже пахла хвоей. То ли в ручей упала ветка, то ли просто весь воздух пропитался ароматом деревьев и казалось, будто всё превращается в часть соснового бора. Впрочем, бодрость вернулась и на том спасибо.

— В лесу кто-то был, — сообщил Лев, наотрез отказавшийся есть наши припасы, — следил за мной. Может — не один. Запах неприятный.

— Угу, а я-то думала, что тут водятся исключительно единороги, — съязвила я и сделала несколько наклонов и приседаний. — Всю дорогу, блин, попадается или странное, или скверное.

— А я? — спросил Лесоруб, захлопывая затворную крышку.

— Странно-скверное, — я вспомнила разговор с Волшебницей и мне стало неловко. Мужику и так досталось, от жизни, — но ты улучшаешься с каждой секундой.

— Ещё скажи, будто имеет место твоё благотворное влияние.

— Ну, не без этого, — согласилась я и железный человек соблаговолил улыбнуться. — Видишь, ты даже улыбаться начал.

— Я тоже умею улыбаться, — несколько ревниво заметил Страшила и сделал попытку растянуть губы шире. Вышло весьма забавно и стало ясно: шрамы на лице зажили ещё не до конца. — Ну, как?

— Ты хорош и просто так, — я щёлкнула его по носу и осмотрев себя, стряхнула прилипшие крошки. — Поскольку всё съедено и выпито, предлагаю продолжить наше путешествие.

— Надо было всё-таки прихватить одну из тех винтовок, — немного не в тему проворчал Лесоруб и вздохнул. — Дерьмо, но всё же… Или две.

— Или — три, — фыркнула я. — Вернёшься?

— Неохота, — гигант перевалил через край склона и через пару секунд я услышала, как он напевает что-то неразборчивое.

— А я уже могу держать палку! — решил похвастаться Страшила и взяв в руки гнилой сук, попытался им взмахнуть. Дубина тут же выскользнула из его пальцев и пролетев пару метров, едва не приложила Льва по голове. Парень меланхолично отбил летящий снаряд и покрутил пальцем у виска. — Прости…

— Неуклюжий, — сообщил Лев и отправился следом за Лесорубом. Я расслышала брошенное им вполголоса: — Элли нравится — и ладно.

Кажется, расслышала не только я, потому что мой неуклюжий товарищ стоял красный, точно морозное солнце. Я похлопала его по плечу. Поцеловала в щёку и отпустила лёгкий пинок, отправив в направлении спуска. Уже там взяла его под локоть, и мы начали осторожно ступать по осыпающейся земле.

За это время Лев успел обогнать Лесоруба и почти достиг нижней точки. Беспилотник следовал за парнем, повторяя каждый зигзаг его пути иногда принимаясь кашлять так, словно страдал от туберкулёза. Кажется, птички Волшебницы нуждались в основательной реконструкции.

На полдороге пришлось остановиться. Я-то ничего, а вот спутник основательно запыхался. Кроме того, он сказал, что у него подгибаются ноги. Правда, вместо того, чтобы присесть и отдохнуть, начал срывать какие-то крохотные алые и синие цветочки. Как я и предполагала, в конце концов букет достался мне.

— Ну и куда прикажешь девать всю эту красоту? — я понюхала цветы и обнаружила, что они приятно пахнут кисло-сладким. — Росли бы… Спасибо, дорогуша. Один ты, из всей этой компании — такой славный бесполезный романтик. За что тебя и люблю.

Страшила прищурился, а я сделала вид, будто ищу, чем скрепить цветы. Нашла в суке резинку для волос и воспользовалась ей. Положила подарок Страшилы рядом с телефоном и тот немедленно зазвонил. Чёрт, да они подглядывают, что ли? Причём, звонил именно тот, с кем, после рассказа Волшебницы, я вообще не желала общаться. Чёрт, если бы мы ещё не нуждались в его помощи.

— Привет, — сказал Чародей. У меня возникло ощущение, будто этот гад ковыряет в зубах. Да и вообще, первоначальное ощущение огромной мерзкой змеи, научившейся разговаривать по-человечески, достигло своего апогея. — Как дела?

— Ещё не родила, — отрезала я, испытывая сильное ощущение отключить проклятый телефон. — Ты по делу или, как обычно?

— Не в духе? — он хохотнул, а мне вдруг стало так тошно, что хоть вешайся. Ниже по склоны тяжело передвигал механическими протезами тот, у кого этот выродок украл жизнь, а теперь ещё и гыгыкает мне в ухо.

— Зуб болит, — коротко пояснила я.

— Сейчас пройдёт, — он вновь рассмеялся. — Звоню по делу, так что слушай очень внимательно. В самое ближайшее время вас атакуют большие злые зверушки с целью разорвать на множество мелких кровоточащих частей. Какие именно зверушки — не знаю, но очень предполагаю, что волки и вороны. Советую укрыться в охотничьем посёлке. Кстати, в дальнем домике твой Лесоруб когда-то делал какие-то припасы.

Угу, уже — мой.

— Погоди, — я пыталась сосредоточиться, а Страшила, преданно глядящий в глаза, здорово отвлекал. — Волки и вороны внезапно нападут, но ты знаешь уже сейчас, так? Что за бред?

— Всё это — зверушки, которыми управляет наша милая Баст, — теперь он уже совершенно откровенно развлекался, — Дура впаяла себе в башку кучу электродов и теперь может приказывать своим питомцам делать то, чего желает хозяйка. И если кошаки её летающие ещё способны кое как размышлять самостоятельно, то волки и вороны просто прут напролом и им пофиг, живы они или сдохли.

— Хорошо, — это я ещё могла переварить, учитывая весь остальной дурдом, творящийся вокруг. Однако же, ночью мы вполне себе адекватно общались и Баст даже немного помогла. — А с какого перепугу она решила нас всех извести? Встала не стой ноги?

— Я посоветовал, — Голова хмыкнул. — Чегой-то я начал в тебе разочаровываться, моя милая Элли. Как-то ты себя совершенно неправильно ведёшь, не так, как я ожидал. То, что ты убила киллера — хорошо, но всё остальное — нехорошо. Баст мне тоже не нравится, поэтому, если хочешь вернуть моё расположение — выживи и доберись до неё. Но для начала — выживи. Так что — удачи.

— Сука! — выдохнула я, когда телефон отключился. — Нет, ну, когда уже понимаешь, что эта тварь такая, какая есть, он берёт и прошибает очередное дно.

— Ты о чём? — почти спокойно осведомился Страшила и посмотрел вверх. Брови его устремились в том же направлении. — Смотри, это же…

— Волки, — я подхватила его под локоть, и мы рванули вниз. — И сейчас. Они. Нас. Станут. Жрать!

Мы бы не успели. Как ни старайся, однако четвероногая серая машина для убийств перемещается много быстрее человек. Особенно, когда ей определённо плевать на себя. А учитывая, что по нашу душу явилось не мене сотни огромных мускулистых тварей, конец казался вполне очевидным. И если я продолжала бег, то лишь по той причине, что не привыкла сдаваться.

Потом, под истошное карканье, над нами пронёсся тусклый металлический диск и послышалась глухая барабанная дробь пулемётной очереди. О, птичка Волшебницы в который раз выручала меня из беды!

— Что это, мать его? — почти выкрикнул Лесоруб, когда мы оказались рядом. Пулемёт в руке великана уже начал вращение, но огонь пока не выплёвывал, — Волки?

\- Они самые, — выдохнула я и посмотрела вверх по склону. Мама дорогая! Сколько же их! И это только те, что катились вниз, сражённые дроном, а ведь ещё имелись два лохматых языка, огибающих зону смерти своих собратьев и явно намеревающихся взять нас в кольцо. — Скажи спасибо своему Чародею, чёрт бы его побрал!

— Их слишком много, — сообщил очевидное Лев и почесал за ухом. — Надо бы убегать.

— Угу, а я об этом как-то не подумала, — фыркнула я и ткнула пальцем Лесоруба в грудь. — А ну ка, напрягай свою дырявую память. В одной из этих развалюх ты когда-то оставил припасы. Быстрее шевели ржавыми извилинами!

Он нахмурился, свёл брови и вдруг просиял. Кажется, даже его электронный глаз светится самодовольством.

— Туда, — он указал стволом оружия на единственное строение, с полностью закрытыми ставнями и дверью. — Помню, что-то туда заносил, правда не помню, что, конкретно.

— Очень надеюсь, что это были не чупа-чупсы.

— Смотри! — внезапно Страшила схватил меня за плечо и указал вверх.

Если не всматриваться, то это вполне можно было принять за чёрную тучу, которая стремительно перемещалась по синему небу, причём летела, вопреки всем законам, против ветра. И только чуть позже стало понятно, что «туча» состояла из множества отдельных элементов. И эти «элементы» бешено махали большими чёрными крыльями и открывали здоровенные клювы.

Стая ворон чуть снизились и теперь стало ясно: острие клина направлено прямиком на нас. И даже на таком расстоянии я могла оценить величину каждой птицы и понять, что клюв ворона способен расколоть любой череп с одного удара.

— Вороны и волки, — Лесоруб явно пребывал в замешательстве, не зная, куда тыкать дулом оружия. — Что-то этакое слышал… Баст к этому не имеет никакого отношения?

— Самое непосредственное, — я пихнула его в спину. — Ты думаешь идти или предпочтёшь пообщаться с ними поближе?

Беспилотник Волшебницы внезапно покинул точку, в которой висел последние пару минут и устремился навстречу стае. Послышался ещё один протяжный кашель и на помощь дрону пришла пара его товарищей, разной степень помятости. Интересно, удастся ли им остановить грозный клин воронов? Почему-то я сомневалась.

Тем временем волки успели сомкнуть кольцо вокруг посёлка, и первые хищники ворвались внутрь. Они даже не пытались нюхать землю или рыскать по кустам, а прямиком мчались в нашу сторону, напоминая огромные серые торпеды. Я достала шокер и протянула Страшиле:

— Держи, там ещё осталась пар-тройка зарядов.

Над головами затарахтели очереди и начали падать вороны. Однако нам уже было не до воздушных баталий, своих хватало. Прежде, чем я успела что-то сказать, Лев рванул вперёд и с ходжу врезался в головного волка. Клубок, в котором не разобрать, кто-где, прокатился между дряхлыми деревянными стенами и пропал за поворотом. Чёрт, Волшебница мне голову оторвёт!

Лесоруб стал, широко расставив ноги и его пулемёт выплюнул две короткие очереди. Потом щёлкнуло и стрельба прекратилась. Видимо — всё. Впрочем, десяток сваленных зверюг — тоже неплохо. Остальные тут же рванули в стороны, очевидно намереваясь обойти нас с флангов. Я бы удивилась сообразительности хищников, если бы не знала, кто ими управляет.

— Бегом! — закричала я и побежала сторону домика, указанного Лесорубом. — Страшила, не отставай, твою мать!

Второй раз волки атаковали ровно на середине пути. Дряхлые заборчики по обе стороны дорожки разлетелись щепками и не меньше двух десятков оскаленных зверюг набросились на нас. Револьвер был наготове и ни одна из пяти пуль не прошла мимо цели. Впрочем, парочку это так и не остановило. Брызжущие кровью из ран, волки продолжали сражаться.

Страшиле повезло меньше всего: шокер он воткнул прямо в открытую пасть и волку тут же пришёл конец. Однако, умирающий хищник в агонии захлопнул пасть, едва не отхватив ладонь незадачливого охотника. Разрядник так и остался внутри дохлого волка. Это так поразило Страшилу, что он стал столбом. Скорее всего, его бы тотчас сожрали, если бы я не двинула пяткой в нос той твари, что собиралась вцепиться в горло ошалевшего мужчины.

Кто чувствовал себя в родной стихии, так это — Лесоруб. Он стоял посреди самой большой кучи волков и охаживал нападающих пулемётом. Не знаю, как это скажется на работоспособности оружия, но работоспособности волков точно вредило. Огромные серые тела так и летели в разные стороны. Того же, которой попытался зайти с другой стороны, Лес схватил металлической кистью за горло и сжимал, пока не хрустнули позвонки.

Что-то затрещало и бабахнуло над головой, после чего раздался протяжный вой, и крыша соседнего здания взорвалась, осыпав нас осколками черепицы. Волки, а их уцелело штук шесть, шарахнулись в стороны, и мы получили возможность продолжить наш послеобеденный променад. Ну, это когда ты весь в поту, шерсти и волчьей крови несёшься к вожделенной двери.

Как мне кажется, боги судьбы — на редкость большие оптимисты. Когда ты, загибаясь от обрушившихся несчастий, шепчешь: «Хуже ведь быть уже не может!», они, с довольными улыбками отвечают: «Конечно же может».

То ли мы, со всей этой братией, подняли достаточный шум, чтобы разбудить и мёртвого, то ли упавший дрон сработал будильником, однако на белый свет появились местные жители, до этого спокойно сидевшие в своих домах.

Ну, как жители… Местные то уж точно.

Пошатывающиеся облезлые силуэты, вываливающиеся из домов, весьма напоминали тех жутиков, что атаковали меня на ночном шоссе. И, чёрт побери, их оказалось очень даже немало! Белые, словно обсыпанные мукой, физиономии, красные глаза навыкате и слюнявые полуоткрытые рты — совсем не то зрелище, которое ожидает видеть приличная девушка, вроде меня. А от этих, похоже, офигели даже волки.

Так вот, пока местные зомбари шагали узнать, кто подал сигнал к пробуждению, а серые недоумевали, мы под шумок почти успели добраться до нужного строения. Почти, потому что за пару метров от двери нас догнал зверь воистину гигантских размеров. В холке этот волк достигал моего подбородка, а в его пасть запросто поместилась бы вся моя голова. И чёрт возьми, кажется между ушей у него торчало что-то, вроде искрящих рожек.

Первый удар достался Лесорубу, прямиком в незащищённую спину и гигант проехался носом прямо до двери в дом, где и затих. Страшила попытался увернуться и его задело вскользь. Но хватило и скользящего удара, чтобы отправить бедолагу в нокаут. Меня, судя по всему, спутали с Красной шапочкой и оставили на сладкое. По крайней мере, волчище замер, рассматривая меня, а после — двинулся навстречу, капая слюной из оскаленной пасти.

— Пирожков — нет, — сразу предупредила я, взяв сумку в руку. Если что, попытаюсь сунуть зверю в зубы, а то и в глотку.

Быстрая тень выпорхнула из-за угла и мгновенно оседлала холку огромного зверя. Тот даже голову опустил от неожиданности и Лев (а это был он) тут же вцепился когтями в лохматую глотку. Волк рухнул на землю, однако лишь для того, чтобы прокатиться и сбросить назойливую мелкоту. Не тут-то было: Лев шустро соскочил и когда зверь оказался на спине, полоснул когтем по открывшемуся животу.

Хлынула кровь, однако гигант уже вскочил на лапы и внезапно повернувшись, хлестнул паренька хвостом. Этого тот не ожидал и шлёпнулся на задницу, растерянно мотая головой. Волк занёс мощную лапу для удара и… Нет, а я тут что, для мебели? Времени, чтобы перезарядить оружие оказалось вполне достаточно, так что я немедленно всадила пару пуль прямиком в огромный лохматый череп.

Хищник покачнулся и вяло взмахнув лапой повалился на бок. Готов!

Я перепрыгнула неподвижное тело и пнула дверь домика. Ага, только пятку отбила. Кажется, за деревянной обшивкой блеснул металл. За спиной кто-то глухо заворчал и я тут же обернулась, вскинув оружие.

Лесоруб поднял измазанное землёй лицо и прошептал что-то, типа: «Нажми планку слева». По крайней мере, я надеялась, что его слова означали именно это. И где же эта чёртова планка? Вот эта, помеченная зелёной краской?

Я стукнула по зелёному прямоугольнику и дверь неожиданно легко и тихо распахнулась. Повеяло старой пылью, но вроде бы других, неприятных запахов, не присутствовало.

— Тащи здоровяка! — крикнула я Льву и посмотрела поверх лохматой головы, туда, где волки и зомби выясняли, кто из них должен первым добраться до нас. — Мама дорогая…

На улицах посёлка стало натурально тесно, точно наступил час пик для всех кровожадных тварей округи. Это инфицированные только двигались медленно и неуверенно, а вот дрались они яростно, под стать своим четвероногим оппонентам. Клочья шерсти, куски мяса и капли крови так и летели в разные стороны. И если хищники, прикончив противника, тут же бросались в новый бой, то зомбаки принимались набивать брюхо. И над всем этим изрядно поредевшая стая воронов кружила вокруг последнего уцелевшего дрона. Думаю, если когда-нибудь наступит конец света, он будет выглядеть приблизительно так.

Я помогла Льву затащить внутрь Лесоруба, а после мы завели и Страшилу. То вроде очухался, однако ногами шевелил весьма неуверенно, то и дело пытаясь завалиться на бок. Дверь поддалась лёгкому нажиму и закрылась, издав глухой щелчок. Ну всё, на некоторое время мы оказались в безопасности.

— В соседней комнате, — Лесоруб открыл глаз и подполз к стене, — есть шкаф. С кодовым замком. Посмотри, что в нём есть. Код — тринадцатое марта.

— Твой день рождения? — осведомилась я, осматривая Страшилу. — Ту вроде всё в порядке. Поднимайся, симулянт.

— Нет, не мой. Не помню, — я догадывалась, чей, но не стала уточнять.

Шкаф пришлось поискать, потому как соседнее помещение продемонстрировало мне лишь голые стены с облупившейся штукатуркой, проводами, торчащими из потолка и угольным наброском мужского полового органа. Член, надо сказать, нарисовали профессионально, с душой.

Постучав по стенам, я вспомнила место нашей предыдущей ночёвки и обратила внимание на пол. Ага, вот и широкая трещина с дырками в досках по обе стороны. Наш Лесоруб весьма постоянен, если не сказать — предсказуем. А под полом действительно оказался прямоугольный металлический ящик с тускло мерцающим сенсорным экраном.

Код: «13–03» сработал, и я потянула тяжёлую крышку на себя.

— Давай помогу, — Страшила толкнул толстый лист и тот с грохотом обрушился на пол. — Извини, что так с шокером получилось. Я жутко растерялся и, если честно, перепугался, до смерти.

— Волков бояться, — рассеянно протянула я и достала коробку с пулемётной лентой. — Неси, нашему землепашцу. Оказывается, бороздить носом землю у него получается не хуже, чем валить деревья. Аграрий-универсал, блин. Ух ты, а это я возьму себе!

Да и то, мой револьверчик почти исчерпал свой ресурс и скоро превратится в очень стильный балласт. А вот комплекс «Гроза — М» вполне подойдёт для маленькой слабой девочки, которой злобные волки преградили дорогу к чёртовой бабушке Баст. Так она может не получить ногой по своему пирожку, сучка эдакая!

Когда я вернулась, Лесоруб уже оказался на ногах и с довольной, хоть и грязной, рожей менял ленту. Увидев, что я сжимаю в руках, он сначала насупился, а после кивнул:

— Совсем забыл про них. Впрочем, я почти всё забыл.

— Главное — код вспомнил. А то, начнут ломиться. — что-то стукнуло и за ставнями заворчали. — Вот, именно так, а отбиваться придётся голыми руками.

Громыхнуло и пол подпрыгнул. За стенами, за всеми стенами, послышалось недовольное ворчание.

— Что это было? — встревоженно спросил Страшила, глядя то на закрытые окна, то на лестницу, что вела на чердак.

— Скорее всего, грохнулся последний беспилотник, — я погладила Льва по голове. — Твоя мамаша помогала, как могла. И вот теперь нам придётся совсем хреново.

Первых признаков приближающегося развлечения долго ждать не пришлось. Стремительно приблизился звук, напоминающий нестройный хор пьяных и над головами начало грохотать, а потом что-то посыпалось и затрещало.

— Пойду-ка я наверх, — спокойно сказал Лесоруб и начал подъём по скрипучей лестнице. — Крыши тут — ни к чёрту.

— Ага, а клювы у этих дятлов — будь здоров, — согласилась я, прислушиваясь к скрипам за стеной. — Что-то приумолкли наши серые соколики… Выдохлись, что ли?

Очевидно моё замечание их обидело, потому что ставни начали немедленно трещать от мощного напора извне. Дверь то изнутри укрепили метало, а вот окошки — нет, поэтому вопрос, когда они рухнут был всего-навсего вопросом времени. Сверху снова загрохотал ломаемый шифер и ударила короткая очередь. Лесоруб начал развлекаться.

— Эй, лохматый, — Лев поднял голову. — Дуй вон в ту комнату, там всего пара окон, так что твоя задача: отрывать бошки тем, кто попытается их сунуть внутрь. Понятно?

— Мы ведь справимся? — серьёзно спросил парень. — Нет, ты не подумай, что я — реально трусливый, просто мне очень хочется увидеть Её.

Он указал на сумку, где лежал телефон. В глазах начало щипать, и я мысленно отвесила себе оплеуху: нашла время!

— Справимся, — твёрдо сказала я. — Сам подумай, у нас же — просто непобедимая команда: здоровый тупой дровосек, маленький трусливый лев и беспомощный, но о-очень умный Страшила.

— Забыла упомянуть самую скромную девушку на свете, — закончил Страшила. — И самую красивую.

Лев хихикнул и удрал в соседнюю комнату. Там уже вовсю трещало дерево и что-то сыпалось на пол. Сверху ударили ещё две очереди и стало слышно недовольный галдёж наглых воробушков. Я посмотрела на Страшилу и мне очень не понравилось его спокойствие. Такое можно увидеть у людей, приготовившихся умереть.

— Хочешь со мной переспать? — у него глаза на лоб полезли, а я широко ухмыльнулась. Потом подошла и поцеловала его взасос. — Если хочешь — останься в живых. С мёртвыми я трахаться не собираюсь. А теперь, топай — вон туда, стой на пороге и, если кто-то сунет рыло внутрь, зови мамочку.

Нужно правильно мотивировать людей: вон, как глазки заблестели и на щеках румянец объявился! Да он этих тварей теперь зубами грызть станет, но выживет. Хи-хи, а ведь для меня этот «дар» будет исполнением собственных желаний. Впрочем, зачем ему знать подобные мелочи? Мы на этом сыграем и ещё не раз.

Я стала посреди комнаты, изготовившись к стрельбе. В сумке лежали четыре запасных обоймы, а в карманах, чтобы не путаться, выстрелы для гранатомёта. Даже если эти уроды ворвутся внутрь, им не удастся пообедать мной и моими товарищами. Глядишь, когда здание рухнет, хотя бы Льву удастся удрать. Мамочка будет рада.

Особо мощный удар распахнул ставню и в окно сунулась огромная оскаленная пасть. Не станем пижонить: опустившись на колено, я прицелилась и всадила три пули прямиков в глотку хищнику. Волк захрипел и пропал, а на его место сунулись сразу двое. За спиной бабахнуло падающее окно, а Страшила закричал, что у него уже кто-то внутри. Сверху грохотало почти не переставая, а в комнате, куда пошёл Лев, рычали и явно катались по полу.

Веселье, блин, как оно есть!

Я расстреляла тех волков, что лезли через мои окна, подбежала к Страшиле и обнаружила в соседнем помещении глухо ворчащих людей с мутными глазами. Гм, когда это наши противники успели объединиться? Те хуже для них! Заражённые шлёпнулись на пол с простреленными головами, а того, который пытался вскарабкаться в окно я просто сбила ударом ноги. Пока тихо, значит вернёмся обратно.

Пока я отсутствовала, один из хищников успел влезть внутрь и пришлось истратить на него оставшиеся заряды, чтобы негодяй прекратил рычать и царапать когтями пол. Быстро перезарядиться, пнуть в нос воющего мерзавца, повернуться и дать длинную очередь. Сразу трое тварей отлетели прочь от окна, а из комнаты Льва вылетело тело дохлого волка и распростёрлось рядом с тем, которого уложила я. Ага, парнишка не теряется — молодец.

Ока я общалась с четвероногими, у Страшилы вновь объявились гости. Насколько я уже поняла, окно, через которое лезли зомбаки, выходило на соседнюю улицу, поэтому заражённые не пересекались с посланцами Баст. А ещё нас сверху атакую кровожадные вороны. Очуметь!

Обойма опустела, поэтому последнего пришельца пришлось добивать прикладом и каблуком ботинка. Страшила пытался помочь, но с его бойцовыми навыками это больше напоминало танец одержимого. Я приказала ему отойти к стене и не мешать. Так, с этим покончено, но из двери вновь слышится взбешённое рычание. Мать же вашу, вы когда-нибудь закончитесь?

Я застрелила очередного хищника и обнаружила Лесоруба, замершего на середине лестницы, ведущей на чердак. Громила напоминал какое-то жуткое пугало, из-за того, что его одежда превратилась в лохмотья самого причудливого вида. Лестница под ногами пулемётчика оказалась усыпана дохлыми пернатыми, а ещё парочка, истошно каркая, кружилась под потолком. Я их тут же сшибла и вслушалась в наступившую тишину. Неужели всё?

— Дело дрянь, — совершенно спокойно сказал Лесоруб и спустился вниз. — Крыши, считай, нет. Эти твари её всю раскурочили. И волков снаружи — пруд пруди.

— Чего они ждут? — в дверях показалась исцарапанная физиономия Льва. — Отступили и сидят, смотрят.

— Иди туда, — я ткнула пальцем в комнату, откуда ползли зомбаки. Эти явно не собирались сидеть и смотреть. — Лес, что у тебя с патронами?

— Нужно перезарядиться, — он протопал в комнату с припасами и громко присвистнул. — А малыш-то — не промах: — пятерых уложил.

— Все мы — не промах, — пробормотала я, осторожно приближаясь к окну. — Ух ты! Страшилище, иди глянь. Что думаешь?

Мы оба уставились на самую странную картину, что я могла представить. Волков оказалось реально много и все они сидели в один ряд, окружив наш домик со всех сторон. И каждая серая пакость замерла абсолютно неподвижно, неотрывно глядя в нашу сторону. Мало того, чёрные крылатые твари, которых недоборол Лесоруб тоже участвовали в этом непонятном флэшмобе, только разместили свои пернатые задницы на крышах соседних построек. И никто не издавал ни звука.

— Похоже, ждут какого-то приказа, — заметил Страшила и почесал нос, заляпанный чем-то красным. — Но не думаю, что произойдёт что-то хорошее.

— Моя жопа с тобой полностью согласна, — я вздохнула и присела, упираясь спиной в стенку. — Понаблюдай, а я пока немного передохну.

Страш хотел что-то сказать, но не успел: зазвонил телефон. Боже, как вы мне все дороги! И ведь, гады, звонят и сообщаю сплошь хорошие новости. Кто на связи? А, Баст, мать её, легка на помине. Вот, чего её зверушки играют в: «море волнуется раз» — мамочка решила сделать перерыв.

— Иногда я просто поражаюсь человеческой наглости. — сказала я и услышала что-то, вроде хихиканья, с другой стороны. — Но тебя же это не касается, правда? Ты же у нас — типа богиня, поэтому можешь травить меня волками, а после звонить, как ни в чём не бывало.

— Я передумала, — заявила она и снова начла хихикать. — Когда Чародей сказал, что ты хочешь меня убить, я расстроилась. Потом посидела, подумала, выпила чаю с мёдом и передумала.

То есть, пока нас рвали на части, она пила чай с мёдом и успокаивала расшатанные нервы? Я сейчас тоже хихикать начну, мать её!

— Ну и чего ты там надумала, за чаем? — я обратила внимание, что Страшила куда-то пристально всматривается. Кажется — в небо. — И с какого перепугу ты вообще поверила, что я хочу тебя грохнуть?

— Ну, во-первых, ты — профессиональный киллер, — Баст перестала хихикать и теперь её голос звучал очень даже здраво. — Во-вторых, с того момента, как появилась здесь, ты вела себя весьма странно. Ну и в-третьих, не всегда же этот мудень врёт?

Страшила дёрнул меня за рукав и когда я поднялась, указал на группу тёмных точек, стремительно приближающихся к нам по небу. Я посмотрела на летающих котов, а это были именно они, потом на волков с воронами. Что-то мерцало в башке, но я никак не могла сформулировать мысль.

— Они не выпускают нас, — тихо сказал Страшила. — Ждут, пока прилетят мартышки.

Точно. Твою же мать!

— И что же ты надумала? — я оскалилась и прошептала в ухо Страшиле. — Всех сюда. Срочно!

— Я вас в плен возьму, — сообщила Баст. — Посмотрю, пощупаю, может, проведу пару интересных опытов. Ты же не против, если я покопаюсь в твоей голове?

— Очень даже против! — я бросила телефон в сумку. — Где вы, дети гадских черепах? Живо сюда! Нужно сваливать и немедленно!

Летающие обезьяны сделали заход над нашим домиком и вниз посыпались какие-то небольшие круглые предметы. Сжав зубы, я сделал пару очередей и вроде бы даже сшибла кого-то, из крылатых тварей. В этот момент чёрные мячики упали на землю и каждый взорвался тёмно-серым облаком. Через секунду я ощутила сильный цветочный аромат, от которого начала сильно кружиться голова. Газ!

Появился Лев, расплывающийся в сером полупрозрачном облаке. Глаза у паренька норовили съехаться к переносице, а сам он шатался из стороны в сторону.

— Беги! — мне казалось, что я кричу, хоть на деле, с трудом удалось выдавить нечто, вроде писка. — Беги…

Пацан непонимающе уставился на меня. Потом свёл брови, кивнул и покачиваясь, направился к окну. Перевалился через подоконник и пропал в густом сером тумане. Лично я ощущала в ногах такую слабость, что не смогла бы сделать ни шагу. Гроза выскользнула из пальцев и упала на пол. Даже стук её падения показался таким глухим, словно я обронила подушку.

Цепляясь за стену, я таки сумела сделать пару шагов и опустилась на колени. Всё, сил не оставалось. Дурманящий цветочный аромат заполонил всю вселенную и стал ею. Временами перед глазами появлялась картинка бескрайнего поля огромных маков, по которому я шагала к далёкому горизонту. А потом — падала и растворялась в мягких цветочных лепестках.

На пороге появился Лесоруб. На руках у него лежал бесчувственный Страшила, да и сам гигант выглядел ненамного лучше. Он сделал пару относительно ровных шагов, а потом — растянулся на полу, стукнувшись головой о доски.

Газовые облака становились всё гуще и уже очень скоро весь мир заволокло серой непроницаемой мутью. Я попыталась сорвать один из алых цветков, но маки расступились, и я провалилась в чёрную бездну, откуда доносился шум дождя и воняло гарью.

— Вставай! — в голосе щенка не слышалось ничего, кроме ярости. — Поднимайся!

— Отстань, — я попыталась отмахнуться и угодила пальцами во что-то мокрое. Лужа? Да и капли дождя непрерывно бьют по голове. — Дай полежать…

— Вставай! — казалось, мелкая тварь схватила меня зубами за предплечье и пытается тащить вперёд, — Поднимайся!

Я открыла глаза. Нет никакого щенка, просто вся левая рука залита кровью, сочащейся сквозь лохмотья рукава. Дико болела нога, а из носа капали тягучие алые капли. Правый глаз почти ничего не различал, а в левом плясали языки близкого пламени.

— Вставай! — звенело в ушах.

Только, чтобы от меня отстали, я попыталась подняться, однако правая нога тотчас подломилась, и я шлёпнулась лицом в жидкую грязь. Какого чёрта происходит? Что это дымится на склоне надо мной? Автомобиль? А ещё один — грузовой — выставил своё тупое рыло над обрывом. Я попала в аварию?

— Быстрее! Пока ещё не поздно!

Сцепив зубы от боли, я упёрлась локтями в грязь и отталкиваясь здоровой ногой, поползла к дымящимся обломкам легкового автомобиля. Весь его левый бок напоминал смятую консервную банку. Дверца пассажира, рядом с водителем, оказалась распахнута и наружу свисали оборванные ремни безопасности. Кажется, я вспомнила, как после удара меня выбросило наружу.

— Давай же! Быстрее! Она может быть ещё жива!

Через открытую дверь я видела неподвижный манекен на месте водителя. Человека крепко сжало изуродованным бортом автомобиля и судя по отсутствию каких-либо движений, он был мёртв. Я ощутила, как моё сердце проваливается в бездонную пропасть, полную отчаяния.

Однако, надежда ещё не умерла до конца и закричав от жуткой боли в истерзанном теле, я рванула на себя ручку задней двери. Получилось лишь со второго раза, причём я съехала на животе по мокрому склону, так что пришлось вновь карабкаться вверх и срывая ногти, заползать внутрь салона.

Здесь оказалось темно и дымно, однако я знала, где искать, поэтому сразу увидела вырванное из крепежа детское креслице и сломанную куклу, у которой злобные хулиганы свернули голову.

Не-ет! Этого просто не может быть!

Я бережно вынула из кресла неподвижное тело и теряя сознание покатилась вниз по склону.

«Медленно стань на колени и положи ладони на затылок».

«Ты предал меня! Как ты мог?»

«Теперь опусти голову к земле».

— Вставай, — сказал щенок и лизнул в мокрую от слёз щёку. — Просыпайся.