Отстойник

Белый воротничок.

Глиобластома – слово то какое красивое. Словно упругая, блестящая, с переливающейся зеленой чешуей змея с гладким телом, скрученным в тугие кольца, неторопливой грацией в движениях и холодным, неподвижным взглядом. И что это значит? Он, конечно, слышал все, что сказал доктор. Но не понимал. Отказывался понимать. И что все это значит?

Из онкологического диспансера Эдуард Петрович вышел, сердито размахивая кейсом с документами, в распахнутом настежь дорогом черном пальто с синим шарфом, свисающим из одного рукава и волочившемся по земле. Он решительно шагал прочь от этого богопротивного учреждения, разбрызгивая воду холодных, октябрьских луж вмиг промокшими кожаными туфлями. Ну не предназначены итальянские туфли для прогулок по лужам. Конец синего шарфа, намокший в воде, набух, потяжелел и лениво тащился по земле за Эдуардом Петровичем пока, наконец, весь не выскользнул из рукава. Сам Эдуард Петрович, пребывая в полном расстройстве чувств, этого досадного недоразумения не заметил. Он покинул огороженную забором территорию диспансера и, ни на секунду не замедлив шаг, пошел по тротуару направо. Тогда как его автомобиль премиум класса, новенький и блестящий, как пряжка солдатского ремня, остался стоять на парковке слева.

И зачем он вообще согласился сюда поехать? У него всего лишь болела голова. Да, сильно. Да, последнее время чаще, чем раньше. Особенно последние пару лет. Голова болит у всех, ничего страшного. Правда, несколько недель назад, будучи на отдыхе в Эмиратах, он потерял сознание. Крайне неприятная история. Все решили, что от жары, да и он так думал. Но, как человек осторожный, решил провериться. И после отпуска наведался в платную клинику с улыбчиво-предупредительными медицинскими сестрами, мягкими коврами, приглушающими шаги, и астрономическими ценами за услуги. Выкачав из денежного клиента литр крови для анализов и прогнав его по всем имеющимся специалистам для консультации (план надо выполнять, а от слишком быстро поставленного диагноза прибыли не получишь) врач назначил МРТ, как апофеоз обследования. После чего, старательно пряча глаза, рекомендовала ему немедля обратиться в областной онкологический диспансер. Вот так, из дорогущей клиники в самый обычный, заштатный диспансер. И вот сегодня доктор – усталый, какой-то пожухлый, словно куча прошлогодней листвы, с плохим запахом изо рта – озвучил окончательный диагноз. Глиобластома. Неоперабельная. Дальше будет только хуже.

Лучше бы он вообще ничего не знал. И никогда туда не ходил.

Почему? Почему это случилось именно с ним? С ним – Эдуардом Петровичем Гройсманом, сорока восьми лет от роду, заместителем директора крупного банка, успешным, состоятельным человеком, находящимся на вершине пищевой цепи (ну почти). Чем он заслужил такое? Почему он, а не какой-нибудь алкаш, наркоман, бомж или ветхий, слабоумный старик? Они все равно умрут, если уж быть откровенным, так какая разница от чего? Почему же эта болячка досталась ему? Ведь он заботится о собственном здоровье: регулярно ходит на массаж, принимает самые дорогие витамины, дважды в неделю плавает в бассейне.

Эдуард Петрович широко шагал, не замечая ничего вокруг: ни начавшего накрапывать дождя, ни грязных брызг, летевших из-под колес проезжающих мимо машин, ни разгневанной мамаши с коляской, которую он едва не опрокинул на ходу. «Мужчина …,» – гневно рявкнула она, но, заметив совершенно безумный взгляд обидчика, осеклась и предпочла не связываться, спустив все «на тормозах». «Еще под машину попадет, псих,» – озабоченно подумала она вслед.

Между тем, в голове у Эдуарда Петровича мысли прыгали, словно стая диких обезьян, заприметившая в листве удава.

«И что же дальше? Что будет потом, когда я …?» – сфокусировались они, наконец. – «У меня даже детей нет.»

«Нет, но скоро будет,» – подсказал с трудом пробившийся голос разума.

«А мне то уже все равно,» – ехидненько ответил ему Эдуард Петрович. При этом лицо его скривила такая дьявольская гримаса, что шедшая навстречу бабуля со страху перекрестилась.

Да, конечно, Ирочка. Девица может и не самая умная в академическом смысле этого слова, но житейской мудрости ей было не занимать. Сейчас она находилась на седьмом месяце беременности и обустраивалась в его квартире, проявляя чудеса покладистости и сговорчивости. Ирочка, разумеется, хотела замуж. И, словно опытная оперная примадонна, вела свою партию безупречно: домашняя еда, наглаженные рубашки, уют, комфорт и ласка по первому требованию. Если Ирочка благополучно родит ему здорового ребенка, Эдуард Петрович был намерен на ней жениться. О чем и поставил в известность, перевезя к себе два месяца назад.

Ирочке было двадцать пять. Познакомился с ней Эдуард Петрович, инспектируя отделение их банка в захолустном районном центре. Она была хорошенькой, предупредительной, в глаза смотрела пристально и после приглашения поужинать ломаться не стала. Инспекция захолустья прошла на редкость удачно.

Эдуард уже пробовал однажды завести семью. Лет пятнадцать назад. Тогдашняя его супруга – Маргарита Аркадьевна была женщиной яркой, броской, ослепительно-надменной. Надо признать, что для этого были все основания. Маргарита была из тех женщин, вслед которым мужчины оборачиваются непроизвольно, как флюгеры на ветру. Но жить с такой, все равно, что сидеть верхом на действующем вулкане. Ирочка на её фоне выглядела, будто кроткая белоснежная голубка по сравнению с райской, тропической птицей в многоцветном оперении, – мило и скучно.

Эдуард Петрович и тогда не обольщался – замуж за него Маргарита вышла не по большой любви. Однако рассчитывал, что их брак будет строиться на взаимовыгодном сосуществовании: с его стороны – материальное благополучие, с её – ребенок. Но деторождение по разным причинам все откладывалось. Сначала Маргарите Аркадьевне нужно было закончить аспирантуру, потом обустроить новую квартиру, потом раскрутить свой маленький бизнес (не будет же она сидеть дома, как какая-нибудь клуша). Причины подождать с обзаведением наследниками множились, как пиявки в болоте. Момент, почему-то, всегда был не подходящим. К тому времени, как Эдуард понял, что жена водит его за нос и рожать вовсе не планирует прошло семь лет. В результате развода оборотистая Маргарита Аркадьевна оказалась владелицей квартиры, машины, некоторого капитала и вполне процветающего магазина детской одежды. Супруг остался ни с чем. Как так получилось, Эдуард Петрович и сам толком не понял. Однако с тех пор, обжегшись на молоке, дул на воду. В отношениях с женщинами всегда боялся подвоха и видел лишь корыстные мотивы. Ирочка исключением не была. Но если она сначала выполнит свою часть сделки, то он был готов выполнить свою.

«Надо жениться на ней сейчас,» – сформировалась первая здравая мысль. – «Иначе как она докажет потом родство ребенка со мной? А если он не мой? Я ведь хотел сначала сделать анализ ДНК.»

Эта мысль поставила его в тупик. Человек консервативный, Эдуард Петрович был сторонником традиционных семейных ценностей, но чужих детей воспитывать и содержать отнюдь не собирался. Не найдя с кондачка решение этой проблемы, Эдуард приблизился к перекрестку, по-прежнему двигаясь, словно неуправляемый снаряд. В этот момент, на его счастье, на светофоре загорелся красный свет, и машины начали притормаживать. Прямо перед носом Эдуарда Петровича остановилась маршрутка, явив собой непреодолимое препятствие. Недолго думая, он распахнул дверь и вошел внутрь.