Отряд Искупления

Криг перевел глаза с иллюминатора на пляшущие силуэты за занавеской. Сейчас или никогда. Он не подумал проверить свои ноги. Они могут быть переломаны или зафиксированы, как его правая рука, но когда он откинул простыню, то, к своей радости, обнаружил, что его ноги относительно невредимы. У хирурга, видимо, не было оснований их трогать, и Криг все еще носил свои комиссарские брюки, подтяжки и сапоги.

С усилием поднявшись, он, хромая, направился к выходу. Скрип койки не был слышен из-за шума за занавеской. Хотя коктейль транквилизаторов в его венах защищал его от боли при движении, Криг чувствовал себя хрупким и медлительным, осознавая, что ограничения его израненного тела могут не соответствовать его ожиданиям. В одно опасное мгновение он едва не упал, его обмороженная нога подогнулась под его весом.

Прижимаясь к стене, Криг укрылся за кожаным складками своего комиссарского пальто. Ему не пришлось ждать долго. Через несколько секунд шлем цвета кости появился в иллюминаторе, раздалось шипение гидравлики, и дверь открылась. В лазарет вошла фигура в черной броне Сороритас, шлем-череп поворачивался, оглядывая помещение, ствол богато украшенного болтера был нацелен на пустую койку Крига.

Сестра Битвы нетерпеливо откинула занавеску, за которой оказались хирург и санитар, копавшиеся в кишках пациента во флотской форме. У Крига хватило времени, чтобы свободной рукой выхватить болт-пистолет Сестры Битвы из кобуры, украшенной мехом горностая. Обернувшись, воительница обнаружила, что на нее направлено ее же оружие.

- Брось болтер, - приказал Криг, его голос звучал хриплым шепотом, но был полон решимости. – И шлем.

Плечи Сестры Битвы немного опустились, когда она бросила болтер на койку Крига. Расстегнув замки шлема-черепа, она стянула его с головы, сверкнув платиновой челкой.

Криг медленно кивнул.

- Так и думал, что это ты.

- Вы считаете, что поступаете разумно, кадет-комиссар? – спросила Сестра Битвы, ее полные губы обиженно надулись.

- Здесь задаю вопросы только я и мои бронебойные патроны, - ядовито ответил Криг. – А теперь говори, где мне найти этого майора, - он встряхнул болт-пистолетом. – У нас и к нему есть вопросы.

Воительница сверкнула глазами.

- Я не вправе сообщать вам эту информацию…

Болт-пистолет громыхнул, разрывной снаряд просвистел мимо уха Сестры Битвы.

- Я серьезно, - хрипло произнес Криг.

Не отводя от нее болт-пистолет, Криг обратил взгляд налитых кровью глаз на хирурга и пошевелил пальцами забинтованной руки.

- Вы ответственны за это?

Медик с вытянутым лицом испуганно кивнул.

- К-Крейн. Начальник медицинской службы Инкарцераториума.

- Это тюрьма?

Крейн кивнул.

- Ну что ж, Крейн, спасибо. Теперь я скажу вам то, что я и благочестивая сестра уже знаем. Она предпочитает умереть, чем выдать мне эту ничтожную информацию. Вы, с другой стороны, знаете, на что способно это оружие, - сказал Криг, поведя стволом болт-пистолета. - И хуже того, вы знаете, что в случае чего оказывать помощь вам будет ваш лысый друг. Поэтому без дальнейших промедлений, где этот чертов симулянт?...

- В одиночном заключении, - немедленно выпалил Крейн. – В одной из камер-темниц в блоке «Гамма».

Сестра Битвы скривила губы.

- Если вы это сделаете, то никогда больше не наденете эту фуражку, - она кивнула на комиссарскую фуражку с аквилой, свисавшую с вешалки.

Криг проигнорировал ее и задумчиво оглядел лазарет.

- Он выживет? – спросил кадет-комиссар, указав на злосчастного пациента.

Крейн медленно покачал головой, явно задумавшись, совершает он правильный поступок или нет.

- Я могу уменьшить боль, но спасти его нельзя.

- Тогда так и сделайте.

Высокий медик взял с лотка шприц и вколол пациенту в шею сильное успокоительное.

- Благодарю вас, хирург Крейн. Вам, наверное, приятно будет узнать, что этот очень трудный день почти закончился для вас. Теперь будьте так любезны сделать такой же укол всем остальным в этом помещении, включая себя, - попросил Криг, с улыбкой глядя на кипящую от злости Сестру Битву. – А я пойду по своим делам.

Это место называли Лагерь Карфакс, по названию дока.

Шестьдесят миллионов квадратных метров открытого пространства. На столь густонаселенном мире, как Спецгаст, такая роскошь обычно принадлежала торговым домам, гено-промышленникам и коммерческим баронам: архи-комиссионеру Осьминогу, лорду Баллантайну и его приближенным из церковной иерархии. Док Карфакс был настоящим оазисом свободного пространства, в котором обычные уроженцы Спецгаста страдали от головокружительных приступов агорафобии. Сейчас в доке стоял только старый потрепанный бриг-лихтер «Бродяга», пострадавший после легкого столкновения с астероидом.

Лейтенант Кулик Криг прибыл в столицу суб-сектора Вифезда три месяца назад в составе свиты таинственного инквизитора Аурека Херренфолька. 123-я Архиерейская ударная рота была прославленным подразделением инквизиторских штурмовиков, обеспечивавшим безопасность на Эрготийских судах над ведьмами, которые проводил его старый господин инквизитор Брут Шенкер, но миссия Херренфолька на Спецгасте была сочтена более важной, и контингент инквизиторских штурмовиков был срочно направлен в его распоряжение, у Шенкера остались лишь его собственные агенты и местные наемники.

Криг привык к Шенкеру, который лично участвовал в выполнении самых опасных задач и был уважаем подчиненными как «крутой сукин сын». Новый его господин оказался начальником совсем иного рода. Шенкер обладал настоящим чутьем на еретиков и практической сметкой, и сам не боялся лезть в мясорубку, сражаясь со злом ереси. Херренфольк же предпочитал руководить издалека, редко покидая борт изящного инквизиторского корвета на высокой орбите над Спецгастом. В казармах ходили слухи, что это из-за неких ужасных увечий, полученных инквизитором во время его участия в знаменитых Гелликонских Усмирениях. Криг же думал, что скорее это потому, что Херренфольк был псайкером, работавшим в основном через своих агентов, как делали некоторые инквизиторы, не желавшие лично пачкать руки. Хотя сам лейтенант не видел таинственного инквизитора, штурмовики размещались на корвете вместе с остальной свитой Херренфолька – агентами, савантами и, конечно, силами Экклезиархии, участвовавшими в расследовании еретической активности на Спецгасте – Сестрами Непорочного Пламени. Впрочем, Сороритас в основном держались отдельно, на монастырских палубах.

Когда Криг вышел из тени «Бродяги», он увидел ряд участков, обнесенных колючей проволокой, временные охранные посты и огневые точки между ними. Карфакс стал временным концлагерем Ордо Еретикус, в котором находилось более двух тысяч еретиков и неверующих, задержанных на Спецгасте.

Инквизитора Херренфолька привели в отдаленный суб-сектор Вифезда сообщения о вспышках массовых убийств, вероятно, имевших отношение к еретическому культу. Убийства, казалось, совершались достаточно случайным образом. Много крови было пролито и среди простых городских жителей, трудившихся в зернохранилищах, на складах и пакгаузах на поверхности, и отдыхавших в барах, бойцовских клубах и обскуровых притонах – и среди их господ, наживавших огромные богатства в оптовой торговле и на биржах. Убийства совершались как огнестрельным, так и холодным оружием, как среди убийц, так и среди жертв было одинаково много и мужчин и женщин. Местные силы правопорядка отрицали вероятность того, что это могло быть связано с наркотиками, но с таким количеством жертв нельзя было исключать ничего. Торговля на Спецгасте не остановилась, но массовые убийства вызвали достаточно задержек в работе и беспокойства среди населения, чтобы местные власти обратились к более высоким инстанциям.

Аурек Херренфольк казался самым подходящим выбором для расследования этого дела: в начале своей карьеры он расследовал массовые ритуальные убийства, совершаемые берсерками культа смерти на Гасаки V. Первые этапы расследования, проведенные агентами инквизитора на Спецгасте, пока мало что выявили в плане подобных практик культов Хаоса.

Как для любой густонаселенной имперской планеты, для Спецгаста была характерна активность культов. Среди наиболее колоритных сект Криг заметил некий культ «Бельэтаж», различные культы Змея, поклонников «Темной Технологии» и загадочных «сектантов Ребуса».

Кроме представителей этих странных культов, в инквизиторском концлагере оказалось много членов секты «Братья Судного Дня» - популярного редемптористского культа, созданного гено-промышленником Анатолием Спуррлоком, «открывшим Бога-Императора» в системе Лазарет. У «Братьев Судного Дня» были последователи во всех слоях общества Спецгаста, особенно много их было среди работников кооперативов и грузовых станций.

Отдельные редемптористские культы были обычным явлением в Империуме, но агент Херренфолька дознаватель Анджелеску обнаружил в убийствах определенную систему и связал ее с действиями некоторых наиболее известных членов секты Спуррлока. Версия молодого дознавателя стала выглядеть куда более правдоподобной, когда он и его телохранители были найдены разрубленными на куски в пыльном зернохранилище, погребенными под шестью тысячами тонн зерна. После этого «Братья Судного Дня» стали считаться основной угрозой.

Когда Криг и его штурмовики шли между огороженными участками лагеря, сотни культистов прекратили свои молитвы и разговоры, и безмолвно прильнули к колючей проволоке. Объектом их почтительного внимания – и страха – была последняя добыча Крига: сам Анатолий Спуррлок. Предсказатель планетарного катаклизма и гибели галактики, Спуррлок был духовным лидером «Братьев Судного Дня» и фактически сам являлся ходячим культом личности.

Впрочем, сейчас он не ходил, потому что Криг привязал его к адамантиевому распятию, похожему на имперскую аквилу и установленному на моторизованном гусеничном шасси. Когда культисты смотрели на своего почитаемого вождя, они видели полубога. Криг же видел биологически измененное чудовище. Кожа Спуррлока, похожая на пергамент, была сильно растянута, чтобы вместить больше мышц и сухожилий, чем мог нести скелет гено-промышленника. Искусственно выращенные мышцы придавали его торсу и рукам гротескную массивность, и в них были имплантированы дополнительные железы для еще большего наращивания мышечной массы. Его голова была маленькой и вытянутой, но, словно этого было недостаточно, пропорции тела Спуррлока были еще больше искажены наличием неестественно больших мышц там, где их не должно было быть. Все тело культиста было пересечено вздутыми мышцами, связками, сухожилиями и нервными пучками для управления ими.

Руки лжепророка были болезненно растянуты на сияющих крыльях аквилы, а его череп помещен внутрь резной головы имперского орла. Между висками Спуррлока проходил пустотный поток, из-за чего еретик не мог даже мочиться самостоятельно, не говоря уже о том, чтобы обдумывать план побега.

- Он ваш, - сказал лейтенант ополченцам Фратерис-Милиции у врат Предхрамия. Полуобнаженные фанатики в гробовом молчании взирали из щелей своих высоких конических капюшонов. Криг так и не привык к их взглядам – ему казалось, что на него безмолвно и пристально смотрит сам кожаный капюшон, за которым ничего нет. Однако штурмовик не хотел бы заглянуть за эти капюшоны, полагая, что лица за ними могут быть еще более пугающими. В знак почитания и посвящения своей службы Святой Валерии Младшей, молчальники-пробисты откусывали себе языки, дабы нечестивая ложь никогда больше не сошла с их уст. Фанатичные пробисты, как и Сестры Ордена Непорочного Пламени, с которыми они служили, превыше всего ценили истину.

Подошла суровая Сестра Битвы, державшая в руке шлем в виде черепа, и бесстрастно взглянула на распятого пленника. Ее платиновая стрижка блеснула в тусклом освещении дока. Предхрамие было оперативной базой Адепта Сороритас в лагере, там пытали и судили лидеров еретиков, и держали самых опасных культистов погруженными в стазис-поля. Там же сестры отдыхали под охраной «Иммоляторов» и «Экзорцистов», впечатляя простых гвардейцев вроде Крига своей воинственной красотой.

- Будьте осторожны, - предупредил Криг Сестру Битвы, когда она присоединилась к отделению целестинок, конвоировавших самоходное распятие внутрь Предхрамия. – Не стоит его недооценивать. Мои люди испытали это на себе.

Он указал на несколько носилок, которые несли в госпитальную палатку. Полицейский и двое штурмовиков Крига подошли слишком близко к Спуррлоку и поплатились за это. Изгибаясь и выкручиваясь самым невероятным образом, еретик ломал кости и вырывал конечности из суставов, швыряя изувеченных людей на камнебетонный пол убежища.

Сестра Битвы, явно не впечатленная, бросила на него испепеляющий взор.

- Вы желаете получить личную благодарность канониссы Сантонакс, лейтенант?

Криг не смог сдержать уязвленное выражение, мелькнувшее на его молодом лице. Возможно, это на мгновение смягчило каменный взгляд воительницы Сороритас – или тот факт, что солдаты Крига сами едва сдерживали веселье.

- Император ожидает, лейтенант. Император ожидает.

И она ушла.

Криг не был удивлен: Экклезиархия и Инквизиция сотрудничали по всему Империуму – у них были общие цели и схожее назначение. Но это были очень разные организации, и для достижения своих целей они выбирали очень разные способы. Неизбежным следствием этого было часто возникавшее между ними напряжение.

Криг собрался с мыслями.

- Сержант Оделл?

- Сэр? – здоровенный сержант щелкнул каблуками.

- Отпустите полицейских, пусть возвращаются в свой участок. А наши ребята пусть отдыхают. Завтра им понадобятся силы. На рассвете мы снова направимся в подземелья. У сестер к тому времени будут для нас новые разведданные.

- Есть, сэр! – проревел Оделл, заглушив недовольные вздохи усталых штурмовиков. – Вы слышали лейтенанта. Бегом в душ! От вас несет как от крыс. Дохлых…

Павильон был не столь богато украшен, как Предхрамие, в нем не было роскошной атрибутики Экклезиархии и освященных инструментов допроса еретиков. Отсюда инквизиторские штурмовики Херренфолька проводили свои операции и контролировали ежедневную службу в концлагере Ордо Еретикус. Вместо сестер-целестинок в богато разукрашенной силовой броне командный пункт 123-й Архиерейской Ударной охраняли два могучих инквизиторских штурмовика. Здесь капитан-комендант Ковальский руководил охранной службой в лагере. Криг слегка расслабился, когда увидел, что даже часовых сейчас здесь нет, и предположил, что Ковальский снова отправился на обходы – обходить периметр лагеря и проводить внезапные проверки часовых. В этом был весь капитан-комендант, неизменно преданный своей паранойе.

Криг обычно с ужасом ждал докладов командиру. После завершения операции он неизменно падал с ног от усталости, потому что приходилось мотаться с одного конца города на другой в поисках еретиков – и информации, которая была кислородом любой анти-еретической зачистки. Ковальский, способный офицер, хотя и с несколько узким мышлением, любил считать себя чем-то большим, чем надсмотрщик за еретиками, и имел привычку подробно выспрашивать лейтенанта обо всех деталях операции: вероятно, он считал растущие успехи и репутацию Крига угрозой для собственного продвижения по службе.

Теперь, когда дознаватель Анджелеску был мертв, а Херренфольк не покидал свой корвет, фактически операцией по зачистке еретиков на Спецгасте руководила Экклезиархия. Канонисса Диаманта Сантонакс командовала скоординированными усилиями Ордо Еретикус и Министорума, и последние несколько недель Ковальский и Криг получали приказы от нее.

Хотя канонисса давно уже слышала о впечатляющих достижениях Крига, Ковальский все еще считался важной шестеренкой в хорошо отлаженном механизме. И капитан-комендант требовал от Крига докладывать все утомительные подробности проведения операций, во-первых, чтобы найти способ обратить достижения лейтенанта в свою пользу, а во-вторых, чтобы еще больше утомить слишком успешного подчиненного, и ограничить его способность успешно выполнить следующее опасное задание.

- Сэр? – спросил Криг, подойдя к входу. Он должен был убедиться. Если он сейчас пойдет спать, капитан-комендант все равно прикажет разбудить его. К своему удивлению, Криг услышал негромкие голоса, и осторожно подошел ближе. Один из голосов он узнал сразу: шипяще-угрожающий голос лейтенанта Сайруса Рудда из взвода «Бета».

- Это гроксово дерьмо, и вы это знаете. Криг? Капитан, этот гротолюб ничего…

- Я сказал, что это не в моей власти. Ты понял? Приказы пришли с самого верха, лейтенант.

- Рутгер сильно опаздывает. А как быть с теми часами, которые я потратил, расследуя связи «Бельэтажа»? Кто позаботится о моих интересах? А Криг просто разгуливает с важным видом, и ему бросают кость? Как это?

- Что ты хочешь от меня услышать, Рудд? Это решенное дело. Похоже, Криг прирожденный интриган. В этом он превосходит даже меня. Смирись с этим. Лучше посмотри на это таким образом: наконец-то мы от него избавимся.

- Есть разные способы избавиться, - заметил Рудд.

Раздвинув маскировочные сети, Криг вошел в павильон. У входа стоял Рудд, причесывая стальной расческой жидкие светлые волосы, и глядя злобными розоватыми глазами на входящего Крига. Сержанты Ковальского стояли поблизости с оловянными кружками дымящегося рекафа и внимательно слушали. Сам капитан-комендант даже не смотрел на Рудда, погрузившись в инфопланшет.

Криг вошел под злобным взглядом Рудда и подал рапорт Ковальскому. Сержанты напряглись, но Ковальский, изображая незаинтересованность, взял рапорт и щелкнул пальцами часовым. Сержанты быстро допили свой рекаф и вышли, оставив троих офицеров. Ковальский, обернувшись, был, казалось, удивлен, что Рудд еще здесь.

- Свободен, лейтенант.

Рудд задержался достаточно надолго, чтобы выразить свое неудовольствие, прежде чем повернуться к выходу. По пути он задел плечом Крига.

- Да пошло оно к черту! – он сплюнул на камуфляжную сеть и вышел из Павильона.

Криг вопросительно посмотрел на капитана-коменданта, но Ковальский только пожал плечами, бросив рапорт на стол, заваленный картами и документами.

- Не беспокойся насчет него. Он просто раздражен.

- Он всегда раздражен, - ответил Криг.

- Ты задержал Спуррлока? – спросил Ковальский, меняя тему разговора.

- Так точно, сэр, все подробности в рапорте.

Ковальский кивнул и налил себе кружку рекафа. Кригу при этом не предложил.

- Слушай, не буду ходить вокруг да около – сегодня пришел приказ. Ты переводишься из-под моего командования.

Криг кивнул, гордость не позволила ему притворяться, будто он не слышал разговора у входа.

Ковальский фыркнул.

- Канонисса Сантонакс потребовала перевести в ее распоряжение офицера для выполнения специальных операций. Я рекомендовал тебя.

- Что-то сомневаюсь в этом, - холодно заметил Криг.

Ковальский не обратил внимания на наглость подчиненного.

- Твой взвод я передам Лонцу.

- Он хороший офицер.

- У нас все офицеры хорошие.

- Некоторые лучше, чем другие, - заметил Криг, явно намекая на Рудда.

- Криг, буду говорить откровенно, - вдруг сказал Ковальский, необычно оживившись.- Ты мне не нравишься. И никогда не нравился. Ты не можешь срабатываться с командой, но все-таки умеешь доводить дело до конца, и это твое достоинство. Из-за своего раздражающего, высокомерного упрямства ты нажил себе немало врагов. Небольшой совет, считай его прощальным подарком: если продолжишь в том же духе, то однажды окажешься на собственном штыке.

- Еще что-нибудь, сэр?

Ковальский, покачав головой, взял инфопланшет, и швырнул его Кригу, поймавшему его на лету.

- Доложишься ее светлости в 08:00. Чего бы она от тебя не хотела, ничего хорошего тебя там не ждет. Да ты и сам это знаешь, не так ли?

Лейтенант, не отвечая, смотрел в пол.

- Теперь проваливай с глаз моих.

Криг четко отсалютовал и вышел из павильона в последний раз.

Кают-компания на борту «Бродяги» едва ли была подходящим местом для инструктажа – грязная, тесная, разукрашенная ульевой порнографией, но, по крайней мере, это было отдельное помещение, и из нее открывался вид на концлагерь.

Криг мало на что из этого обратил внимание, глядя на силуэт канониссы Диаманты Сантонакс на фоне иллюминатора. Он обнаружил, что ее завораживающий взгляд приковывает его к месту, сияние ее обсидиановой силовой брони поглощало пространство, словно черная дыра. Она легко шагнула к нему, откинув соболий капюшон, и открыв множество адамантиевых штырей, воткнутых в ее бритую голову. Наконец опомнившись, Криг опустился на одно колено и склонил голову.

- Госпожа канонисса, - почтительно произнес он.

- Подойди сюда, чтобы я могла видеть тебя, - негромко сказала она, подозвав его к иллюминатору. Криг подошел ближе.

- Я просматривала твой послужной список. Впечатляюще, - заметила канонисса, глядя в иллюминатор на концлагерь. – Гальтинорские легионеры, 123-я Ударная, специальные операции в интересах Ордо Еретикус. Похоже, ты восходящая звезда, Кулик Криг.

- Теперь я в вашем распоряжении, ваша светлость, - заявил Криг.

- Да, конечно, - кивнула канонисса. – Верность долгу и преданность делу Бога-Императора всегда найдут место на службе Экклезиархии. И я уверена, лорд Херренфольк согласится с этим.

Криг кивнул. Орден Непорочного Пламени был одним из многих орденов Адепта Сороритас – воинства Экклезиархии, но Сороритас и Ордо Еретикус часто сотрудничали столь тесно, что было трудно сказать, где кончается власть одной организации и начинается власть другой.

- Если мне позволено будет спросить, госпожа канонисса, - сказал Криг. – Допросы еретиков уже выявили их дальнейшие намерения?

- Во многом да. Мы с каждым часом узнаем все больше об угрозе, которую представляют эти еретики для всей системы. Похоже, что поимка Спуррлока стала серьезным ударом для их замыслов. Мои сестры начали его допрашивать этой ночью. Для этого пришлось лишить его большей части его имплантированной плоти.

Криг кивнул. Он слышал вопли ночью даже со своей койки.

- Как и его собратья, Спуррлок продемонстрировал определенную устойчивость к нашим методам допроса. Я распорядилась, чтобы один из савантов инквизитора, Варрата Чандра, надзирал за псайкерским аспектом его допроса. Но Чандра не обнаружил ничего. Буквально ничего. Он полагает, что еретики Спуррлока находятся в определенной ментальной связи, и пользуются этим, чтобы сопротивляться нам.

Криг не был удивлен. Еретики, с которыми он имел дело на Спецгасте, казались очень хладнокровными и лишенными эмоций. Если не считать меньшинство тех, которые впадали в берсеркерскую ярость и совершали массовые убийства.

- Но при этом Чандра не нашел среди них и настоящих псайкеров, - с сожалением продолжала канонисса. – Анджелеску был прав. Несомненно есть связь между убийствами, «Братьями Судного Дня» и торговыми хартиями Спуррлока в Мирах Бердока. Здесь действуют некие темные силы. Будь это демонопоклонники, ведьмы, мерзкие ксеносы или они все, мы обнаружим и уничтожим их. Однако я опасаюсь, что ваши усилия по поимке Спуррлока – это только начало. Как часто бывает в нашей работе, он не ключ, а лишь одно звено в длинной цепи.

- Мы удвоим усилия, - пообещал Криг.

Канонисса снисходительно улыбнулась, как более старшая женщина могла бы улыбнуться наивному молодому любовнику.

- У меня для тебя другая задача. Три недели назад инквизитор Херренфольк направил срочное сообщение через астропата фельдмаршалу Риготцку на Скифию. Он намеревался связаться и с магистром Арголисом, главой ордена Астральных Кулаков, но они уже покинули сектор, чтобы остановить продвижение флота-осколка Ехидна. Миры Бердока всегда страдали от налетов зеленокожих, будучи слишком близко расположены к Глубинам Гаргассо, но Риготцк считает, что последние нападения на аграрные миры на этот раз могут предвещать полномасштабное вторжение орков. Сейчас, однако, на границе войска Риготцка могут только ждать и наблюдать. И Херренфольк просил фельдмаршала выделить какое-то количество войск для нас.

- Несомненно, штурмовики и Сороритас ликвидируют эти вспышки убийств на Спецгасте…

- Спецгаст – лишь начало. Инквизитор Херренфольк обнаружил доказательства проявления подобных ересей еще на нескольких мирах в системе, а на фабрикаторской луне Иллиум уже открытый мятеж.

Криг был потрясен.

- Как мы могли об этом не знать?

- В основном бюрократические проволочки. И Алджернон и Мир Танкреда сообщали о культовых убийствах властям на Спецгасте, но те ничего не предпринимали, пока такие же убийства не начались на столичной планете системы. Что касается Иллиума, то Механикус традиционно весьма неохотно позволяют вмешательство в вопросы безопасности в своих владениях.

- Но у них же должны быть свои силы… - заметил Криг.

- На фабрикаторской луне в качестве постоянного гарнизона размещен легион скитариев, и четверть легиона титанов из состава Легио Инвиктус с Ниневии для охраны наиболее важных объектов. Администрация Иллиума – в основном генеторы и члены Адептус Биологис. Политики Механикус в этом регионе в основном склоняются к органической стороне спектра. Население по большей части – рабочие-иммигранты со Спецгаста, работающие на биофабриках и в лабораториях, производящих биологические части для сервиторов и киборганических автоматонов. Что бы ни произошло на той луне, похоже, скитарии не в силах с этим справиться. А теперь и мы. Риготцк выделил из своих резервных сил 364-ю и 1001-ю Вольскианские Теневые Бригады под командованием бригадного генерала Воскова – как мне говорили, он способный офицер. Будем надеяться, что эти части помогут силам скитариев вернуть Иллиум под контроль законной власти. С ними-то и связано твое новое задание.

- Да, госпожа канонисса?

- Я рассказываю тебе все это, потому что вчера нам стало известно, что вместе с вольскианскими подразделениями Воскова сюда летит небольшой отряд штурмовиков под командованием некоего майора по имени Зейн Мортенсен, уроженца Гоморры, - последние слова канонисса произнесла таким тоном, как будто ей только что пришлось проглотить арахнида.

Криг слышал о Мортенсене и его команде. Репутация майора предшествовала ему. В рядах Гальтинорских Легионеров Криг прибыл на траншейный мир Хаспию; к тому времени бесконечные лабиринты окопов и укреплений охваченной войной планеты стали монументами миллиардам погибших. Легионеры едва успели высадиться на землю Хаспии, в которой было больше крови, чем грязи, как тут же получили приказ возвращаться обратно на десантные корабли. «Отряд Искупления» Мортенсена высадился в составе тех же подкреплений, но не тратил дни на высадку и сборы, как Гальтинорские Легионеры и многочисленные другие полки. Казалось, что некуда спешить на фронтах планеты, война за которую шла уже почти триста лет.

За это время Мортенсен и его бойцы проложили себе путь по заминированным лабиринтам туннелей Кноблуса. Через несколько часов антрацитовые шахты сильно укрепленной сланцевой фабрики Аугуста-1 были взорваны и выведены из строя. Имперские войска, укрепившись на оборонительных позициях, стали ждать, когда производство топлива у врага прекратится, и гибельная военная машина Фатерландеров остановится. В течение следующего года Хаспия была возвращена под контроль Империума. Но к этому времени Криг уже служил в 123-й Архиерейской и охотился на еретиков вместе с инквизитором Шенкером.

- «Отряд Искупления», - кивнул Криг. – Я слышал, им поручают невыполнимые задания.

- Они дикие маньяки, - с нескрываемой злостью произнесла канонисса. – Однажды я имела несчастье по долгу службы посетить Гоморру. Это настоящая гнойная язва на теле Империума, даже по меркам мира-улья. Царство зла, порока и подлости. Не иначе, по воле Самого Бога-Императора она была очищена огнем. Здесь я согласна с редемптористами. То, что осталось от их деградировавшей цивилизации, теперь снова здесь, даже под знаменем спасения не оставляя своих пагубных путей.

- Но «Отряд Искупления» - подразделение штурмовиков, - заметил Криг. – Комиссариат, несомненно, заметил бы какие-либо подозрительные отклонения.

- Не стоит недооценивать пустоту в сердцах людей. Это бездонный сосуд, который пожирает все, что может, и ищет большего, иногда в самой темнейшей тьме. Спецгаст осквернен, Алджернон, Мир Танкреда и Иллиум тоже. В таком логове греха, как Гоморра, ересь будет распространяться, словно зараза. Распространяться в людях, которые происходят оттуда. Солдаты под его командованием тоже осквернены – я не сомневаюсь в этом. Нельзя служить с оскверненным и не оскверниться самому. И не только они. На борту корабля, на котором они летели на Спецгаст – Его Императорского Величества эскортный авианосец «Избавление» - как нам стало известно, произошел мятеж. То, что осталось от 1001-й Теневой Бригады – почти пятьсот вольскианских гвардейцев – придется направить в специальный исправительный карантин и подвергнуть перевоспитанию в духе Имперского Кредо. Ты думаешь, у меня есть лишние сестры для этого? Не говоря уже о фактической потере целого полка.

- Я слышал о Мортенсене, - подтвердил Криг.

- Тогда ты, наверное, знаешь, что о нем говорят? Что его невозможно убить? Что он - «спаситель»? Что пламя Императора пылает в его венах?

- Похоже на бездумную пропаганду, - пожал плечами Криг. – Слухи и самовлюбленность.

- Ты разочаровываешь меня, Кулик Криг. В твоей репутации раньше не было замечено такого простодушия, - заметила канонисса.

Криг сделал вид, что не заметил оскорбления.

- Я слышал, что священники говорят подобные вещи солдатам о некоторых офицерах в пылу боя, чтобы воодушевить их. И бывает, что некоторые офицеры пользуются этим.

- Но о нем это говорят не в пылу боя. И это уже не просто слухи. Это вера, и это опасно. Ты же не хочешь, чтобы из душ простых честных солдат воздвигались храмы чьей-то гордыне?

Криг покачал головой.

- Но на майора Мортенсена нельзя возложить ответственность за распространение этих слухов, которые он не может контролировать? – возразил он.

- Он ответственен за эти слухи, если он является их источником, - убежденно произнесла Диаманта Сантонакс. – Тут важно не то, что делает майор Мортенсен – он, несомненно, храбрый офицер. Важно то, во что он верит. Ибо если он верит в эти «слухи», то это уже не слухи. Это культ.

Это слово зловеще повисло в прохладном воздухе кают-компании.

- А практика культов среди подданных Императора недопустима, - заявила канонисса.

- Конечно.

- Индивидуум – ничто. Империум – всё. Мы не можем позволить культам личности угрожать нашему единству – ни сейчас, ни когда-либо еще. Император принес Себя в жертву ради человечества. Сейчас Он ожидает жертв от Своих подданных. Тщеславные не служат Императору, они служат только себе. Это – ересь, и она опасна. Она уже распространяется по другим полкам и угрожает Делу Императора. Ее необходимо остановить.

Канонисса повернулась и достала из-под стола инфопланшет и пакет с документами.

- Ты переводишься на службу в «Отряд Искупления», и будешь присылать регулярные отчеты о действиях и поведении майора Мортенсена. Отправляй их с обычными заявками на снабжение. Бригадный генерал Восков и я будем отслеживать и оценивать пригодность майора Мортенсена для командования – и действовать соответственно.

У Крига закружилась голова от внезапной сложности и запутанности всего этого. Канонисса протянула инфопланшет и документы ему, и лейтенант настороженно взял их.

- Вечная бдительность есть добродетель верного слуги Империума, - напутствовала она Крига.

- А у майора не возникнут подозрения, если инквизиторский штурмовик просто так заявится в его отряд?

- Ты больше не штурмовик, - сказала Диаманта Сантонакс. – Ты по-прежнему на службе Ордо Еретикус, но докладывать будешь мне. Чтобы облегчить твой перевод, лорд-комиссар Верховен одобрил присвоение тебе звания кадета-комиссара. Я знаю, что это необычно, но лорд-комиссар оценил серьезность ситуации и проявил готовность пойти на этот необычный шаг, чтобы твой перевод на новое место службы прошел более гладко. Ты начнешь службу в новой должности в подразделении штурмовиков. А что для этого подходит лучше, чем отряд знаменитого майора Мортенсена? Кроме того, несколько офицеров Комиссариата погибли, пытаясь остановить мятеж на борту «Избавления», так что ожидается, что кого-то пришлют им на смену. Таким образом, ты оказываешься в идеальном положении, чтобы следить за поведением майора Мортенсена. Следить за Мортенсеном – сейчас это все, что имеет значение. Ты должен будешь добыть доказательства, необходимые нам, чтобы судить еретика.

Криг был потрясен. За несколько минут он из простого пушечного мяса стал защитником Имперского Кредо. Преодолев шок от столь внезапного продвижения по службе, он попытался снова собраться с мыслями. И у него возникли подозрения.

- Это большая честь, Ваша светлость, но позвольте спросить прямо: почему я? Может быть, имперский агент был бы более подходящим выбором?

Диаманта Сантонакс закатила глаза.

- Не только честность, но и скромность? Ну, во-первых потому что у тебя достаточный опыт и хороший послужной список, чтобы быть переведенным в отряд Мортенсена, не вызывая подозрений: назначение в часть штурмовиков выглядит как обычное чередование службы. Потому что ты служил с трудными начальниками и раньше. Потому что умеешь исполнять свой долг, не теряя спокойствия. Я уверена, ты знаешь, как надо будет действовать, если майор не выдержит проверки, и ты должен будешь применить власть Имперского закона. Кроме того, агенты Императора будут привлечены к этому делу в должное время, - заявила канонисса.

Она взглянула на хронометр.

- Доложишься полковому комиссару Удески на борту «Избавления». Конечно, фактически докладывать ты будешь только мне. Бригадный генерал Восков и его штаб вследствие мятежа перешли на борт «Пургаторио». Удески прикреплен к 364-й Теневой Бригаде и является сейчас единственным офицером Комиссариата на борту «Избавления». Как кадет-комиссар ты обязан сначала доложиться ему. Челнок вылетает через десять минут, площадка №16.

Криг до сих пор не знал, как воспринимать такое предложение, и в конце концов отсалютовал, натужно улыбнувшись.

- Да, ваша светлость.

- Удачи, кадет-комиссар Криг. И помни, что Император ожидает.

Криг выскочил из кают-компании и побежал к челноку.

Когда Криг вышел из шлюза «Бродяги», он вспомнил, что ему нужно забрать свои вещи из палатки. Покинув бриг-лихтер, он побежал к лагерю, стараясь не врезаться в удивленных гвардейцев и груды снаряжения. Остановившись перед своей палаткой, кадет-комиссар раздвинул сетчатый полог, и только тогда увидел, какой опасности он подвергался.

Прохладный воздух палатки купался в свете натриевого фонаря. Фонарь-то и привлек внимание кадета-комиссара: он стоял не там, где Криг его оставил. Сделав глубокий вдох, Криг стал внимательно осматривать палатку. И наконец под своей койкой увидел взрывное устройство: подрывные заряды с проводами, да еще связка осколочных гранат на всякий случай. Если бы Криг сел на койку, то сейчас его куски разлетелись бы так, что заляпали борт брига.

«Рудд. Ублюдок…»

Он слышал угрозу Рудда в павильоне, в разговоре его с Ковальским, но не думал, что его коллега настолько глуп, чтобы попытаться ее реализовать. Похоже, капитан-комендант был все-таки прав: Криг не умел ладить с людьми.

Понимая, что все остальное в палатке тоже может быть заминировано, и что здесь нет ничего такого, за что стоило бы умирать, Криг осторожно вышел из палатки. На выходе он задел за что-то плечом и медленно повернулся, увидев свой хеллпистолет в кобуре, висевший там, где Криг его оставил. Забрав оружие с собой – больше по практическим соображениям – Криг покинул место своего предполагаемого убийства и направился к стартовой площадке, прежде чем кто-то еще попытался бы убить его.

- Я убью этого Крига.

- Ты не серьезно.

- Я серьезно, - Декита Розенкранц шагала туда-сюда по тесному пространству камеры, лихорадочно поглядывая на ручной хронометр.

- Это может оказаться не так просто, дитя мое, - фыркнул архиерей Прид, поправляя свой монокль. Огромный священник возвышался над ней как особенность рельефа – его невероятное брюхо и подбородки, висевшие словно колеса на шее, выдавали в нем человека, который ел свою долю – и долю многих других – во имя Бога-Императора. – Возможно, он уже мертв.

- Я просила его заполнить эти чертовы счета.

- Счета? – повторил Прид, моргая и глядя на дверь. Его потрескавшийся монокль снова выпал из глазницы и повис на шнурке.

Розенкранц закатала рукав своего летного комбинезона, показав код из 13 цифр, выжженный на руке лазером.

- Йопалльские контрактники, - подтвердила Розенкранц и, хмыкнув, поправила рукав.

У йопалльских контрактников все входило в счет: уничтожение противника; спасение жизни союзника. Счета тщательно записывались, чтобы граждане Йопалла могли отработать огромные долги, образовавшиеся за время их детства. Корабельный комиссар, или в случае с Гвардией, ротный комиссар, был ответственен за благополучие солдат под его надзором, и в случае с йопалльцами это включало составление и заполнение счетов для отправления их властям Йопалла.

- У Крига все мои счета и моего экипажа.

Прид с сожалением кивнул, после чего сжал свои мощные кулаки и всем своим трехсоткилограммовым весом обрушился на дверь камеры. Удар получился оглушительным, и Розенкранц видела, что стена вокруг двери содрогнулась. Но дверь осталась на своем месте. Прид потер огромное плечо и разочарованно отошел в угол грязной камеры.

- Сплав дракония, наверное, крестовые замки, да еще инерционные затворы… - заметил священник.

Розенкранц, печально поникнув, опустилась на керамитовую койку.

- Зачем они это делают? Предполагается, что они на нашей стороне.

- Они ни на чьей стороне, дитя мое, - успокоительно произнес гигант традиционным священническим голосом. – Только на своей собственной.

Внезапно рев, совсем не похожий на елейный голос священника, сотряс воздух, и огромное тело архиерея содрогнулось от ярости. Он снова бросился на дверь камеры, колотя по тусклому металлу мускулистыми кулаками. Могучий священник обрушил на дверь град мощных ударов, но так и не смог с ней ничего сделать. Тяжело дыша, архиерей присел на койку. Сцена была почти комической: стройная девушка-пилот рядом с человеком-горой, каким был Прид.

- Сколько времени у нас осталось? – спросил ее архиерей.

Розенкранц помедлила с ответом.

- Час… может быть.

- Час?

- Если мы не уберемся с этой планеты через час, нам не понадобится «Избавление», чтобы улететь в космос, - уверенно ответила она.

Прид внезапно поднял руку, призывая к тишине, и неуклюже встал на ноги.

- Что? – спросила Розенкранц, но священник, казалось, не слышал ее. Прижав рваное ухо к полу, он внимательно вслушивался.

- Я должен прервать тебя, дочь моя, - сказал он, наконец, вставая во весь огромный рост и сотворив знамение аквилы. Снова он сжал кулаки и покрутил своей толстой шеей, разминая мышцы, словно борец. – Похоже, наши молитвы были услышаны.

- Архиерей, что происходит?

- Сестры – я думаю – или их братья-молчальники. Они заходят в камеры. Я слышу, как открываются двери.

Со стороны двери в их камеру послышался мучительный скрежет металла о металл: открывали замок. Прид и Розенкранц отчетливо услышали жуткие вопли из соседней камеры, сопровождаемые химическим гулом мелтагана – Сестры Битвы проводили зачистку с обычной для них бесстрастной эффективностью.

Розенкранц подошла к Приду, и споткнулась, когда ее ботинок зацепился за его огромную сандалию. Повернувшись, девушка увидела, что громадный священник поднял тяжелую керамитовую койку и держит ее над головой, словно штангу. Его руки дрожали от напряжения, по оскаленному лицу текли ручейки пота.

- Прячься за меня, - прорычал он.

Внезапно дверь в камеру распахнулась, и на узников уставились два дымящихся ствола мультимельты. Оружие загудело, готовясь стрелять. Зарычав от напряжения, Прид метнул койку в открытую дверь. Стоявший на пороге камеры фанатик-пробист не успел отреагировать, и лишь поднял руку в перчатке, тщетно пытаясь заслониться. Тяжелый блок керамита вбил его в стену коридора и раздавил под своим весом.

Прежде чем Розенкранц осознала, что ее еще не изжарили заживо, огромный священник выскочил из камеры и бросился по коридору. Высунув голову из-за двери, девушка-пилот смотрела, как он помчался к выходу из тюремного блока.

Несколько ополченцев Фратерис-Милиции стояли на страже в коридоре с громоздкими автоганами и огнеметами. Они начали было поднимать оружие, но трехсоткилограммовый гигант двигался слишком быстро, и когда первый патрон оказался в стволе, Прид уже вколачивал их бритые головы в стену и топтал их ногами.

Пригнувшись, Розенкранц метнулась к стаб-пистолету в кобуре на поясе раздавленного фанатика с мультимельтой. В небольшой нише в нескольких метрах по коридору стояли двое охранников Инкарцераториума с полицейскими щитами и шоковыми дубинками, охраняя систему управления дверями тюремного блока. Сначала они были ошеломлены тем погромом, который учинил Прид в коридоре. Но как только увидели Декиту Розенкранц, включили свои дубинки и бросились к ней.

Розенкранц лихорадочно рванула пистолет из кобуры, не успевая найти застежку. Когда охранники подбежали, она оставила бесполезные попытки достать пистолет и схватилась за помятую ударом мультимельту, лежавшую на полу рядом. Оружие было слишком тяжелым для нее, и Розенкранц просто повернула стволы мультимельты к противнику и нажала спуск.

Охранники, утратив свою смелость, резко остановились прямо перед стволами мультимельты. Ожидаемого гула выстрела не послышалось. Вместо этого тяжелое оружие издало странное пыхтение и заискрило. Пыхтение перешло в угрожающее рычание, мультимельта вдруг стала очень горячей. Бросив щиты, охранники рванулись обратно в свою нишу. Розенкранц могла спрятаться только в одном месте: в камере. Снова метнувшись по коридору, она успела захлопнуть дверь камеры, когда пирум-прометиевый резервуар мультимельты взорвался.

Дракониевый сплав выдержал взрыв, но от страшного жара дверь деформировалась и ввалилась в камеру. Розенкранц увидела из камеры оплавленный керамит стен коридора. Выглянув, девушка заметила, что охранников взрывом стерло с лица планеты, а Прид уже мчится к выходу из блока.

Перед дверью блока стояла Сестра Битвы в горностаевом плаще. Смахнув с глаз пряди угольно-черных волос, она нажала кнопку сигнала тревоги. Прид взревел, увидев, что дверь позади нее захлопнулась, и еще быстрее помчался по коридору. Вопли сирен разорвали воздух, на потолке тревожно замигали лампы. Сестра Битвы схватилась за пистолет в кобуре, но передумала и вместо этого извлекла из ножен искусно выполненный силовой фальшион.

Взмахнув сияющим клинком с отработанной четкостью, она приготовилась встретить противника ударом снизу вверх, выпустив ему кишки. Но Прид не остановился. Он продолжал бежать, словно собирался промчаться прямо сквозь дверь. Врезавшись в Сестру Битвы с силой поезда, Прид вбил ее в бронированную дверь своим огромным телом, и задержался на мгновение, убедившись, что воительница испустила последний вздох. Ее шея была сломана, силовой клинок выпал из вывернутой руки. Удовлетворенно рыкнув, Прид отодвинулся, позволив изломанному телу сползти на пол.

Архиерей подхватил силовой меч, в это время Розенкранц вышла в остывающий коридор.

- Выпускай штурмовиков из камер! – заорал священник, перекрикивая вой сирен.

- А дверь?

- Возможно, сейчас ее уже заварили снаружи, - с сожалением сообщил Прид.

- Тогда нам повезло, что я пробила дыру в полу.

Флайт-лейтенант Декита Розенкранц сделала последнюю глубокую затяжку, прежде чем раздавить лхо-сигарету о трап носком ботинка. Вздрогнув от ледяного воздуха дока, проникавшего сквозь застежки ее летного костюма, она нажала кнопку вокса на корпусе.

- Шеф, расскажи, что за груз. По крайней мере, я буду знать, чего тут дожидаюсь.

Несколько секунд никто не отвечал. Лишь сонно мигала контрольная лампа вокса.

- Шеф, подними свою задницу.

В воксе зашипели помехи, прежде чем раздался характерный протяжный голос Нолза, начальника команды обслуживания:

- В инфопланшете указан один пассажир.

На фоне его голоса Розенкранц явно расслышала звуки карточной игры.

- Ни техники, ни боеприпасов?

- Я, возможно, не самый умный тут, но читать все-таки умею, кэп.

- Хорошо, шеф, видишь маленькую серебристую кнопочку с надписью «кабина»? – педантично спросила Розенкранц. – Я хочу, чтобы ты нажал ее и сказал Бенедикту включить подачу топлива. Я дам нашему грузу еще две минуты, после чего взлетаю. Как думаешь, справишься?

- Ты прямо-таки придала моей жизни смысл, которого мне так не хватало, кэп.

Розенкранц отключила вокс и прошлась вдоль борта самолета. Задержавшись под топливными баками, она с удовлетворением услышала бульканье прометия. Вытянув руку, девушка погладила фюзеляж самолета. «Вертиго» была «Валькирией» модели «Призрак» - транспортно-боевым самолетом. Она обладала зловещими очертаниями и угрожающим видом своих собратьев «Валькирий» и «Стервятников», и даже более того, но было и что-то обнадеживающее в ее раздутом фюзеляже и грохочущих четырех двигателях. В отличие от других моделей «Валькирий» эта была сконструирована для перевозки небольших машин и легких орудий. Неопытный глаз мог принять ее за обычную рабочую лошадку Гвардии. Она в действительности и была таковой, но одновременно и чем-то гораздо большим. Она грубо ощетинилась стволами пушек с ленточной подачей и контейнерами с ракетами, орлиные очертания ее отсека кабины напоминали катачанскую птицу ужаса, замахнувшуюся огромным клювом, чтобы убить добычу. Она была безупречной.

- Она прекрасна.

Обернувшись, Розенкранц заметила, что за ней наблюдают. Офицер стоял на трапе, вены на его шее вздулись от беготни по доку в поисках самолета. Розенкранц предположила, что он курьер: молодой, в форме штурмовика с нашивками лейтенанта, и толстым дипломатическим пакетом со зловещей эмблемой Экклезиархии.

- Я Криг, - представился он.

- Вы опоздали, - заметила Розенкранц, нахмурившись. – От вас, штурмовиков, я ожидала большего.

- Это 16-я площадка?

- Вы попали по адресу, - Розенкранц жестом пригласила его подняться на борт. – Свой багаж можете сложить где угодно. Места полно. Сегодня вы наш единственный груз.

Она снова нажала кнопку вокса:

- Бенедикт, заводи. Мы взлетаем.

Подняв брови в направлении Крига, она добавила в вокс:

- Наконец-то. Поднимай трап.

В дальнем углу большого грузового отсека «Призрака» несколько членов экипажа устроили карточный стол из ящиков для боеприпасов и бака с водой и увлеклись игрой в безумные восьмерки с балламерской двойной колодой. Лхо-сигареты были забыты в уголках ртов, и игроки даже не оторвали взгляд от карт, когда появилась Розенкранц с их пассажиром.

- Наш экипаж, - кивнула Розенкранц. – Если желаете потратить деньги, можете присоединиться к игре.

- Нет, спасибо, - отказался Криг. – У вас тут где-нибудь можно переодеться?

Среди членов экипажа послышалось хихиканье.

- Да, - ответила Розенкранц. – Здесь. Это транспортный самолет Имперского Флота, лейтенант, у нас нет…

Флайт-лейтенант была вынуждена остановиться, потому что, пока она отчитывала Крига, тот бросил ей пакет с документами и начал раздеваться. Зрелище штурмовика, расстегивавшего свою форму прямо перед ней, вызвало новое хихиканье и фырканье со стороны экипажа.

Нолз махнул рукой остальным игрокам:

- Заткнитесь и давайте играть в карты, - его лицо расплылось в ухмылке. - Видите, леди кэп занята.

Розенкранц обернулась и поприветствовала Нолза по-тартузиански - средним пальцем.

- Как понял, шеф?

- Понял отлично, кэп, - радостно ответил Нолз.

Повернувшись обратно, Розенкранц увидела, что Криг разделся почти до трусов.

Швырнув пакет ему обратно, она открыла ближайший шкафчик.

- Можете использовать шкаф для оружия.

- Премного обязан, - кивнул Криг. Собрав свою одежду, он скрылся в крошечном арсенале. Розенкранц направилась по трапу из грузового отсека к пилотской кабине, сопровождаемая смехом и шутками экипажа.

«Призрак» устремился в небо, оставляя позади густо застроенные торговые районы Спецгаста. Вскоре поверхность скрылась в наступающих сумерках, и теперь внимание Розенкранц было привлечено к оживленному движению грузовых кораблей в стратосфере, целые рои которых были видны вокруг сквозь бронестекло кабины.

Грузовые платформы и катера вились среди быстро движущихся верениц воздушных фрейтеров и атмосферных танкеров. Это создавало неудобства, но Розенкранц и раньше приходилось летать в подобных условиях. Возник лишь один момент пугающей неизвестности: когда ветхий пассажирский лайнер под названием «Ведьма Шандора» попал во встречное воздушное течение и потерял несколько своих огромных хвостовых стабилизаторов, один из которых едва не рассек «Вертиго» надвое.

Розенкранц была вынуждена резко свернуть и проскочить между платформами с рудой и грузовым галлеоном.

- Извиняюсь, - сказала она в вокс. – Бенедикт, передай код лайнера командиру порта для вынесения выговора.

- Принято, флайт-лейтенант.

Второй пилот когда-то был человеком, но теперь он был Бенедиктом: флотским сервитором. Его тело ниже пояса отсутствовало, и он был одним целым с самолетом. Он потерял ноги в страшной аварии, и теперь его позвоночник являл собой скопление разъемов и нейропортов.

- Мы покидаем коммерческие воздушные маршруты, - сообщил он за несколько мгновений до того, как «Вертиго» прошла сквозь тонкий слой облаков кобальтового цвета, и перед пилотами открылся вид на солнце Спецгаста.

Сигма Скорпии, коричневый карлик, не была настолько горячей, чтобы достигнуть температуры термоядерной реакции на изотопах водорода, как большинство звезд, ей приходилось довольствоваться более низкосортным топливом, и она излучала мрачный бронзовый свет затухающего костра. Тем не менее, так как Спецгаст находился гораздо ближе к своему солнцу, чем допустимо для большинства обитаемых планет, вид из верхних слоев атмосферы на Сигму Скорпии являл собой захватывающее зрелище.

Когда они оставили позади лазурные небеса торгового мира и тесноту стратосферных коммерческих линий, впереди маячила лишь относительная пустота ионосферы и система колец Спецгаста. Пояс из пыли, камней и металлов окружал планету под прямыми углами к плоскости орбиты от полюса до полюса, множество спутников-«пастухов» не позволяли частицам кольца разлететься в стороны.

Здесь правили гиганты.

На низкой орбите флотилия балкеров следовала за причудливым кораблем вольного торговца. Пузатые флейты и быстроходные торговые суда с эмблемами коммерсантов Спецгаста проходили досмотр под прицелом орудий патрульных мониторов и адамантиевых броненосцев. Каждый космический корабль сопровождался целой стаей маленьких буксиров, люггеров, лихтеров и грузовых барж.

В эпицентре этой активности вытянулся веретенообразный орбитальный док под названием «Казначейство», в котором преобладали военные корабли флота Его Императорского Величества. Гранд-крейсер «Станг Драак» висел в небесах Спецгаста, словно гигантская древняя реликвия. Корабль обороны системы, ставший неотъемлемой частью орбитального дока, казалось, он был здесь всегда – по крайней мере, насколько все помнили. Это был один из последних кораблей своего класса, служивших в Имперском Флоте, его лэнс-орудия были смертельной угрозой любому врагу, достаточно глупому, чтобы подойти близко.

Хотя это была пограничная система, довольно далекая от скопления имперских миров Колыбели Калигари, Спецгаст не привлекал внимания агрессивных ксеносов и флотов предателей. Прошло не меньше тысячелетия с тех пор, как Армада Растления Архи-Адмирала Копполы пронеслась по системе, вызвав массовую панику и последующие столетия страха. Сейчас проблемы мира-улья ограничивались пиратами и контрабандистами, за которыми охотились бриги и канонерки Имперского Флота.

В доке были и другие корабли – недавно прибывшие «Пургаторио», крейсер типа «Диктатор», и два фрегата типа «Огненный шторм». Они охраняли небольшой конвой, состоявший из маленького эскортного авианосца, двух раздутых кораблей снабжения и сверхтяжелого транспорта «Урса».

Когда Розенкранц повернула к флотилии, в кабине «Призрака» зазвучал сигнал тревоги. Бенедикт выключил его, после чего проверил приборы и быстро обработал полученные данные.

- Флайт-лейтенант, у нас предупреждение об угрозе столкновения, левый борт – корма.

Розенкранц повернула голову, но сквозь бронестекло кабины были видны только звезды.

- Я ничего там не вижу…

Внезапно ее приборная панель осветилась, вслед за этим какая-то неведомая сила страшно встряхнула самолет.

- Какого черта?

Словно в ответ на ее вопрос, мимо «Призрака» промчались два перехватчика, заставив «Вертиго» свернуть вправо. Будто пара пастухов, истребители направляли «Призрак» на другой курс.

- Я получаю вокс-сообщение, - доложил Бенедикт, держась за наушники. – Нам приказано свернуть с текущего курса. Они передают нам новые координаты.

- Подтвердить и выполнить, - приказала Розенкранц, отстегнув ремни безопасности, чтобы повернуться на сиденье и оглянуться назад. Наконец она увидела: маслянистое сияние отраженных звезд. Они едва не врезались в корабль с маскировочным полем или продвинутой системой оптической защиты. – Просканировать корабль на предмет опознавательных сигналов…

- Есть, флайт-лейтенант. Частичные результаты сканирования готовы.

- Выводи.

Розенкранц взглянула на данные, выводившиеся на сенсориум: «Повелитель Ужаса» - корвет Инквизиции.

- Остановить вывод данных! – приказала она. – И прекратить сканирование!

- Но, флайт-лейтенант…

- Выполнять! И передай мне новые координаты, - велела она, снова пристегиваясь.

- Слушаюсь.

Розенкранц услышала шаги по трапу в кабину.

- Кэп, - это был Спрэклз, один из стрелков «Призрака». Розенкранц не обернулась.

- Спрэклз, я сейчас занята.

- Привет от шефа, кэп. Он хотел бы переговорить с вами…

- Скажи ему, что я не знаю, чем бить флэш в восьмерках.

- …по закрытому каналу.

- Что? – нахмурившись, Розенкранц обернулась. Спрэклз был не один на трапе. – Здесь у вас что, фрагов митинг?

Когда Спрэклз увидел, кто стоит за его спиной, то побледнел и прижался к переборке. В кабину вошел Криг, на этот раз полностью одетый, о чем Розенкранц пожалела, но отнюдь не по фривольным причинам.

- Комиссар, - произнесла она, глядя на его блестящее кожаное пальто и высокую фуражку.

Криг, слегка пригнувшись, прошел в кабину мимо Бенедикта, совершенно не обратившего на него внимания, и заметил, что «Призрак» сопровождают два истребителя.

- Проблемы, флайт-лейтенант? – спросил он.

Розенкранц посмотрела на истребители, потом снова на комиссара.

- Одна или две…

Самолет нашел «Избавление» на низкой орбите, державшимся между двумя громоздкими транспортами в арьергарде конвоя. Авианосец типа «Непокорный» модели мира-кузницы Восс величественно рассекал носом ионосферу.

Когда трап с «Призрака» спустился на полетную палубу авианосца, экипаж Розенкранц собрался в грузовом отсеке, но расступился, словно занавес, когда из кабины спустился Криг в своих комиссарских сапогах, кожаном пальто и высокой фуражке.

На полетной палубе его встретили мастер-сержант и седой капитан, демонстрировавший самодовольную улыбку, несмотря на хромоту. Капитан Раск извинился за отсутствие майора, объяснив, что Мортенсена вызвали к бригадному генералу. Раск казался достаточно дружелюбным и пытался поддерживать светскую беседу на полковые темы. Угрюмый сержант выглядел так, будто проглотил таракана, и взирал на Крига из-под надвинутого берета с явной подозрительностью и мрачной враждебностью. На его бронежилете было выведено имя «Конклин». С таким же успехом его могли звать «Маньяк». Криг заметил, что сержант все время держал руку на большом автопистолете, висевшем на поясе. Комиссар понадеялся, что это просто привычка ветерана, а не признак открытой враждебности.

Когда они шли мимо сложенных в ангаре грузов и машин огневой поддержки на надежном шасси «Кентавра», Криг заметил, что хромота Раска стала более выраженной, когда капитан пытался успеть за широкими шагами комиссара.

- Ранение? – спросил Криг.

- Неизлечимое увечье, - ответил Раск с улыбкой.

- Хочешь посмотреть на что-то действительно неизлечимое? – проворчал мастер-сержант, отстав с Раском от комиссара, и показал капитану два бионических пальца, подняв их в виде буквы V. Раск с неотразимым очарованием улыбнулся сержанту. Конклин только хихикнул.

Скромная каюта Крига была расположена на жилой палубе над каютами штурмовиков. Каюта его начальника, полкового комиссара Удески, находилась ближе к корме с левого борта, вместе с каютами офицеров 364-й бригады. Раску явно не терпелось скорее передать Крига на попечение его недавно назначенному адъютанту Голлианту. После этого капитан отправился по своим делам, а Конклин задержался в коридоре, чтобы выкурить вонючую сигару. Мимо прошел молодой вольскианский гвардеец, увешанный ульевыми украшениями, явно не одобренными уставом – в бандане и с набором стилетов в ножнах, висевших на груди. Криг уже хотел было сделать строгий выговор ульевику, но сдержался: он был на борту лишь несколько минут. Проходя мимо Конклина, вольскианец задержался. Мастер-сержант топнул ногой и зашипел, заставив молодого солдата поспешить дальше по коридору.

К облегчению Крига, Голлиант оказался не одним из людей Мортенсена, он был чистокровным вольскианцем с квадратной челюстью и суровыми глазами солдата, долго прослужившего на осажденной планете. Голлиант был необычайно массивным, даже для вольскианца, с могучими плечами, руками, толстыми, как балки, и шеей, которая была бы впору и гроксу. До своей службы в СПО и Гвардии Голлиант был борцом-чемпионом. Его голос звучал хриплым шепотом после того, как в одном поединке соперник едва не задушил его проволокой. На Вольскии это не считалось запрещенным приемом, и Голлиант продолжил борьбу и выиграл тот поединок. В память об этом бою на его горле остался рваный зашитый шрам.

В Теневой Бригаде его мощным мышцам нашлась подходящая работа – носить столь же мощный тяжелый болтер, но теперь он был назначен адъютантом кадета-комиссара. Необычное решение – но Криг понял ход мыслей своего начальника. Как представителю Комиссариата, оказавшемуся среди свирепых ульевых бандитов, Кригу был нужен кто-то, способный прикрыть его спину в бою – да и в любой другой ситуации. Комиссар Удески явно доверял простой верности Голлианта, и еще больше доверял способности борца не позволить ульевикам лезть в дела кадета-комиссара.

- Комиссар Удески вызывает вас, сэр, - прохрипел Голлиант и открыл дверь. Криг пробормотал «спасибо» и вошел в каюту.

Каюта Удески сильно отличалась по обстановке от спартанской простоты палатки Крига в лагере Карфакс. Ее украшали ранние фарранбургские шедевры и другие образцы дорогой мебели, в том числе письменный стол из «дрожащего дерева», заваленный пергаментами, оптипиктами, инфопланшетами и гололитическими картами. Было в каюте и несколько гобеленов, а одну стену украшала фреска, изображавшая одно из ранних завоеваний Императора в системе Аноарх. Эти предметы обстановки смягчали холодность корабельной каюты и резко контрастировали с гипербарической кислородной палаткой, стоявшей в центре помещения.

Двое помощников комиссара Удески, работавшие за столом, на мгновение подняли взгляд на Крига, после чего вернулись к работе. Проталкиваясь сквозь целый лес пластиковой пленки, Криг вошел в кислородную палатку. За последней пленкой кадет-комиссар разглядел койку и услышал хриплое затрудненное дыхание.

- Палатка здесь, чтобы защитить меня от тебя, а не наоборот, дурак, - раздался резкий голос. Он принадлежал старику, но в нем еще чувствовалась сила человека, привыкшего отдавать приказы.

Откинув пластиковую занавеску, Криг вошел в отделение палатки за ней, моргая и потирая нос в богатой кислородом атмосфере. Койка была пустой, только еще один молодой помощник менял какие-то катетеры на другой ее стороне. Когда он увидел Крига, на лице вольскианца мелькнуло выражение дерзкой наглости, прежде чем он скрылся за пластиковыми пленками. Криг провел в должности комиссара лишь несколько часов, но уже успел привыкнуть к такой реакции, и не обратил на нее внимания.

- Значит, ты Криг? – послышался тот же резкий голос.

Криг обернулся, ожидая увидеть имперского героя со стальным взглядом, сидевшего здесь с болтерным ранением и стаканом амасека. Но внезапно ему вспомнились слова из «Памятки Имперского пехотинца для поднятия боевого духа»: Император благосклонно взирает на человека, который не ожидает ничего, ибо он никогда не будет разочарован.

Когда Криг был молодым легионером, эти слова казались ему в лучшем случае загадочными, в худшем – бесполезными. Но сейчас, глядя на иссохшую развалину человека, сидевшую в кресле-каталке у койки, кадет-комиссар чувствовал себя обманутым и ничего не мог с этим поделать. Это и есть Удески? Знаменитый полковой комиссар Удески – его наставник и покровитель?

- Как в воду глядел, а? – Удески язвительно рассмеялся сквозь какое-то устройство, похожее на трубу, вставленную в его шею. Глаза его были мутными, а кожа казалась чешуйчатой и натянутой на острые кости. Его безупречное кожаное пальто висело рядом с койкой, но он по-прежнему носил высокую фуражку с аквилой.

- Сэр? – Криг все еще не понимал, что происходит.

- Ускоренное одряхление, - объяснил Удески, каждый вздох давался ему с мучительным усилием. – Симптом болезни Мортлока. Подхватил ее на Парии V. Не волнуйся, она уже прошла заразную стадию. Но один твой чих может убить меня, так что лучше держись подальше.

Криг сделал шаг назад.

- Вы вызывали меня, сэр.

- Я читал твой послужной список, - усмехнулся Удески. – У тебя нет недостатка в подготовке. Но опыта тебе явно не хватает. И, наверное, ты уже наслушался разговоров о состоянии этого полка и о том, что все тут только и мечтают убить тебя.

- Если я ответственен за благополучие этих солдат, как я могу им позволять заниматься вещами, губительными для их физической и духовной безопасности? – возразил Криг. – Только по пути сюда я прошел мимо трех десятков случаев, заслуживающих как минимум выговора.

Молодой помощник появился снова и, задернув пластиковую занавеску, стал работать с какими-то клапанами и трубками, подключенными к дряхлому телу Удески. При этом он не переставал излучать враждебность по отношению к Кригу, что кадет-комиссар по-прежнему игнорировал.

- Терпение. Империум тоже не за один день строился, - сказал Удески. – Ты считаешь, что все это можно изменить сразу. Так считал и твой предшественник, и к чему это его привело? Это хорошо, что ты назначен в подразделение штурмовиков. Но не сомневайся: Мортенсен не тот человек, к которому можно относиться легкомысленно. Он ожидает, что офицер Комиссариата будет помехой, неудобством – но если ты попытаешься пичкать его Имперским Кредо и размахивать перед ним пистолетом, то, скорее всего, не дойдешь живым до конца этого коридора.

- Да что такое, галактика сошла с ума?! – взорвался Криг. – Это они должны бояться Комиссариата, а не мы их!

- Теперь ты говоришь как инквизитор, - мрачно произнес Удески. Криг сглотнул и уставился в пол. – Мертвый. Майору ничего и делать не надо будет. Его люди сделают все за него без всяких приказов. Они невероятно верны ему, и им не понадобится какой-то особенный повод, чтобы избавиться от одного из наших. Точно так же и с вольскианцами: большинство из них с радостью выпотрошит тебя, только попадись им.

- Что же я тогда вообще здесь делаю? – спросил Криг, догадываясь, что на этот вопрос может быть не один ответ.

- Дело Императора… Медленно. Постепенно. Вольскианцы в большинстве своем ульевые бандиты, и весьма жестокие, надо сказать. Но у всех их есть общие предки, которые когда-то сражались в объединенной конфедерации кланов. Большинство из них оставили старые обиды ради общего дела.

- Дела Императора, - напомнил Криг.

Удески пробормотал что-то себе под нос.

- Поубавь спеси, парень, - проворчал он наконец. – Или тебе пустят кровь.

- Это вы верно сказали.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

- Что я должен делать?

- Свою работу, - прохрипел Удески. – Имперская Гвардия – бастион Бога-Императора среди звезд. Каждый полк, каждая часть уникальны и способны предложить на службу имперскому делу что-то свое. Роль комиссара – это нечто гораздо большее, чем просто наказания и казни. Увлекай солдат своим примером, веди в битву за собой. Пусть они видят провозглашаемые тобою принципы не только на словах, но и в делах. Вдохновляй солдат и направляй их на истинный путь. В свою очередь, ты должен понять солдат, их историю, культуру, образ жизни и трагедии, выпавшие на их долю. Ознакомься с их снаряжением и тактикой. «Если ты оказался на Терре…» и так далее. Ты должен быть их голосом в высших сферах: там, где, несмотря на всю их доблесть и верную службу, солдат чаще всего не понимают. Делай то, что должен любой комиссар, но если ты попытаешься изображать вершителя судеб, тебя быстро отошлют обратно в весьма прискорбном виде.

- Здорово, - хмыкнул Криг.

Удески попытался стянуть кольцо с распухшего пальца, на его лице отразилась боль. Молодой вольскианец бросился помогать комиссару, гладкая оливковая кожа его пальцев резко контрастировала с пятнистыми сморщенными руками Удески. Помощник осторожно снял кольцо с печатью с распухшего пальца комиссара и положил его на койку перед Кригом. Тот взял кольцо и рассмотрел на нем печать Имперского Комиссариата в виде крылатого черепа.

- Надевай его, - велел Удески.

Криг бесстрашно надел кольцо на палец.

- Исполняй свой долг. И мой. Много ли пользы принесет это кольцо на пальце калеки, который не может даже сойти с корабля. А теперь ты несешь в своей деснице полную власть имперского комиссара. Используй ее мудро. Я буду окончательно утверждать твои постановления, если ты проживешь долго, чтобы успеть принять хоть одно.

Криг поднял взгляд от кольца. Только тогда до него дошел смысл сказанного.

Молодой помощник продолжал держать дряхлую руку комиссара. Удески изобразил мрачное подобие улыбки.

- Постарайся, чтобы тебя не убили в первый же день, - усмехнулся он. – Вставь побольше пластин флак-брони в свое пальто. Да на спину добавить не забудь.

Криг отсалютовал и оставил Удески с его мрачным юмором. Проталкиваясь на обратном пути сквозь пластиковые занавески, кадет-комиссар ощущал, как в его горле поднимается желчь: чувство глубокого отвращения, хотя не того рода, которое он мог ожидать. Похоже, что Удески был заражен не только болезнью Мортлока; он был заражен самодовольством и нерадением. Преступным недостатком бдительности, что позволило остальным порокам овладеть душами людей.

Наконец он вышел из каюты, комиссарское кольцо тяжко давило на его палец. Криг чувствовал, что его раздирают противоречия. Его душа становилась полем битвы между тем ядом, что ему довелось услышать, и сталью в его сердце.

И тогда она выстрелила в него.

Мортенсен почти ожидал снова потерять сознание, но забвение все не приходило. Сестры Битвы подхватили его безжизненные руки на свои бронированные плечи, подтащили майора к другой стороне стола и усадили его обмякшее тело на оставшийся стул, прижав его к краю стола, чтобы он не свалился со стула. Сестра Битвы с адамантиевыми штырями в голове села напротив, устремив беспощадный взгляд на него. Ее помощницы стояли по обе стороны от него.

- Чем ты уколола меня, су…

- Назовите свое имя и звание, - властно потребовала Сестра Битвы.

- Вы, наверное, будете разочарованы, но меня пытают далеко не в первый раз, - сообщил майор, его голос сочился презрением.

- Можете расслабиться, - усмехнулась Сестра Битвы, довольная своей маленькой шуткой. – Я не собираюсь и пальцем к вам прикасаться.

- Жаль, - Мортенсен рассмеялся, закашлялся и грязно ухмыльнулся. Потом закашлялся снова. Его усмешка померкла. Сестра Битвы ждала. Внезапно майор ощутил, что его горло намертво пересохло и сжимается.

- Ну же, - поддразнила его Сестра Битвы. – Это нетрудно. Мое имя – Диаманта Сантонакс, канонисса Ордена Непорочного Пламени. А теперь, солдат, назови свое имя и звание.

Мортенсен зажмурил глаза и с хрипом попытался вдохнуть. Казалось, будто его душат проволокой. Воздух перестал поступать в его мозг, вены на его висках бешено пульсировали. Сеть кровеносных сосудов вздулась на его шее и лице.

- М-М-Мортенсен! – мучительно прохрипел он. Казалось, что-то отпустило его горло, и воздух снова пошел по его трахее, оживляя легкие, и заставляя его чувствовать головокружение и жар. – Майор Зейн Мортенсен, Отряд Искупления, - выдохнул он, прежде чем сам осознал это.

Открыв затвор игольного пистолета, канонисса выложила на стол еще одну прозрачную гильзу. Взяв гильзу двумя пальцами, она подняла ее к тусклому свету.

- Первое вещество – концентрированный яд катачанской осы. Он достаточно безвреден, просто какое-то время вы не сможете управлять нижней частью своего тела.

-Тогда вам лучше принести сюда тряпку, - фыркнул майор.

- Второе – синтетический вариант «сыворотки правды». Я не знаю, из чего ее делают. Это засекречено. Но знаю, что это очень сильное вещество: я испытала его на себе. Сестры Ордена Непорочного Пламени ценят правду превыше всего, так что если вы хотите продолжать дышать, то будете говорить только правду. Я не хотела бы, чтобы вы задохнулись от собственной лжи.

- Да вы из ума выжили? Может быть, один из этих штырей вошел слишком глубоко?

- Майор, пожалуйста. Я могу убить вас одной своей настойчивостью.

Мортенсен ощутил, как удушье сжимает его горло. Капли пота выступили на его лице, он тщетно пытался бороться с неодолимым действием вещества. Правда хлынула из него вместе с выдохом.

- Вы родом с Гоморры, да?

Мортенсен ничего так не хотел, как заставить канониссу ждать, но сыворотка заставляла его быстро давать ответы.

- Да!

- Сирота?

- Да!

- Из Схолы Прогениум?

Мортенсен хотел промолчать, но слова сами вырвались из него:

- У нее не было названия. Ее называли просто «Клешня», в восточном районе улья Гефест.

- Расскажите мне о конце Гоморры. Некоторые говорят, что вы видели это лично, - сказала канонисса.

Первые несколько слов майор произнес неохотно, но сыворотка и здесь развязала ему язык.

- Я видел множество полей битв в Галактике. Видел гибель людей в таких масштабах, что числа теряли смысл, - заявил Мортенсен не без некоторой гордости. – Но я никогда не забуду тот день, когда на Гоморру обрушилась комета.

- Думаю, я тоже запомнила бы его, - прошипела Диаманта Сантонакс. – Не каждый день доводится видеть, как миллиарды неверующих еретиков горят в огне своего богохульства.

- Ты говоришь о моих соотечественниках, чертова…

- Давайте перестанем оскорблять друг друга. Гоморра была галактическим синонимом греха и злодейства. От подулья до дворцов, ульи Гоморры были преисполнены скверны: фабрики морального разложения, чей пагубный свет привлекал ксеносов и пиратов. Само существование такого места было оскорблением Бога-Императора, и по Его воле ваша драгоценная родина была очищена огнем.

- Обычно убийство – лишь прискорбное побочное явление моего ремесла, - сказал Мортенсен. – Но тебе я бы пустил кровь с большой радостью!

- Поведайте мне подробности кары, обрушившейся на ваше логово беззакония, - Мортенсен мог поклясться, что видит что-то вроде удовольствия в глазах канониссы, когда она требовала от него подробностей. – Только правду!

Майор задрожал от усилий, пытаясь промолчать, но слова просачивались сквозь стиснутые зубы.

- Горы трупов… ульи, охваченные пламенем… воздухом невозможно было дышать… мир… разрывался на части…

Большие капли пота катились по его лицу, стекая на стол. Наконец ему пришлось сделать вздох, и с воздухом из него вырывалась новая правда.

- Половина всей жизни на планете погибла… в одно мгновение, - медленно продолжал Мортенсен. – Созерцать такую мощь – опыт, поистине внушающий смирение. Это, - Мортенсен перевел взгляд на свою обожженную кожу, - свидетельство о моем близком знакомстве с ней. Города рушились, и ядовитые океаны хлынули на сушу, чтобы убить тех, кто был еще жив.

- Катастрофы часто романтизируют подобным образом, но я не вижу оправдания вашим злоупотреблениям этой сентиментальностью.

- Гоморра должна была выплачивать десятину людьми, но Муниторум не взыскивал с нас долги более десяти лет, - продолжал майор. – После удара кометы небо почернело от пыли. На мой народ обрушилась глобальная катастрофа. По всему миру начались извержения вулканов, а потом – ударная зима. Когда прибыли корабли за десятиной, намереваясь забрать с мира-улья миллиард гвардейцев, они нашли лишь мертвую планету.

- О, не только, - заметила Диаманта Сантонакс. – Они нашли вас.

- Когда Крестовый Поход Энкелада не получил ожидаемого подкрепления в миллиард солдат, то, что осталось от поверхности Гоморры, обыскали. И я был единственным выжившим, которого они нашли.

- Они обыскали всю планету и нашли только вас? – уточнила канонисса, наслаждаясь тем, что Мортенсен не мог не говорить правду.

- То, что не уничтожила комета, поглотила лава: она покрыла все. Но все же кое-где уцелели маленькие группы людей, они выживали, словно звери, пытаясь дождаться помощи. Они помогли выжить и мне, помогли пережить это, - Мортенсен снова указал на шрамы от ожогов на коже. – Они пережили извержения, землетрясения, голод и жажду. Их прикончил холод.

- Холод? – повторила Сантонакс. – Продолжайте.

- Небо покрылось пеленой пепла. Температура на планете резко снизилась. Человеческое тело может функционировать лишь в определенном температурном диапазоне. Когда становится холоднее определенного уровня, мышцы перестают работать, поведение становится иррациональным, разум просто отключается. Я видел, как это происходило, как они умирали один за другим. Шок убивает тебя; твои легкие не могут дышать, а сердце не может биться.

- Но вы пережили и это!

- Потому что я не чувствовал этого, - прорычал майор. – Не чувствовал так, как они. Этот холод не смог отключить мой разум. Когда они хотели только лечь и умереть, я мог пробежать марафон по снегу и не чувствовал холода. Было не так уж трудно поддерживать температуру тела, когда твои мышцы охвачены огнем – если можешь преодолеть такое неудобство как нескончаемая боль…

Мортенсен замолчал. Канонисса прищурила глаза, похожие на бойницы.

- И вас перевели в Схолу на Курсусе?

- Да, - сказал Мортенсен.

- А татуировка? – спросила канонисса. Она, конечно, имела в виду цифры на его черепе.

- 999. М41? Год гибели моего мира, - мрачно ответил Мортенсен. – Я сделал ее на Курсусе. Решил, что эту дату надо как-то зафиксировать, - внезапно в его глазах снова мелькнула ярость. – Все это есть в документах. Где-то. Почему бы тебе не пойти и не поискать их? А пока ты их ищешь, почему бы тебе не дать мне антидот или что-то вроде того?

Перед его глазами мелькнула черная бронированная перчатка, ударив его по лицу и свалив на пол. Во рту чувствовался привкус крови. Мортенсен сплюнул. Он забыл, какой быстрой она может быть. Обойдя стол, канонисса вцепилась в сухожилия его шеи и подняла его с пола.

- Ты расскажешь мне все, что я хочу знать!

- Не льсти себе, гвоздеголовая, - усмехнулся Мортенсен.

Лицо канониссы потемнело от ярости. Майор приготовился к новому удару, но вскоре понял, что ее гнев направлен не на него – в конце концов, она уже привыкла к его оскорблениям. Как он сопротивлялся ее технике допроса, так и ее, похоже, не волновали его наглые шутки и дерзкое поведение.

Канонисса прижала палец к вокс-наушнику.

- Мне плевать, что этот мир погибает, передай капитану, чтобы удерживал корабль на прежней позиции, пока я не отдам другой приказ. И не прерывать меня больше. Я выполняю здесь работу Императора, и не потерплю, чтобы ей мешали заурядные мелочи. Понятно?

Она снова повернулась к майору.

- Проблемы с подчиненными? – оскалился Мортенсен.

- Мои подчиненные верны мне, - заявила Диаманта Сантонакс. – Как и ваши верны вам, майор, и они до конца выполняют свой долг.

- О, теперь мы перешли к теме «давайте посмотрим на то, что нас объединяет, а не разделяет», - поддразнил ее Мортенсен. – Пока ты тут изображаешь передо мной расстройство личности «хорошая сестра/плохая сестра», гибель этой планеты буквально нависает над нашими головами. Прислушайся к своему капитану, он знает, о чем говорит.

- У нас еще достаточно времени, - возразила Сантонакс.

- Нам пора убираться с этой планеты!

- Судя по тому, что я видела на этом мире, он вполне заслуживает какой-нибудь катастрофы, в которой выживут только достойные. Достойные служить Императору, разумеется.

- Ты действительно получаешь удовольствие от всей этой бойни?

- А вы, майор, стали бы защищать тех, кто с точки зрения Императора не заслуживает жить?- сказала канонисса, склонившись ближе к нему, в ее глазах блеснула чистая злоба. - Стали бы вы защищать еретиков и анархистов, дружков ксеносов и тех, кто ведет дела с порождениями варпа?

- Нет, - ответил Мортенсен, сыворотка по-прежнему заставляла его говорить только правду. – Но я не стал бы защищать и фанатиков апокалипсиса и безумных пуритан вроде тебя.

Канонисса улыбнулась. Что-то в этом оскорблении Мортенсена явно развеселило ее.

- Теперь моя очередь говорить правду. Какая мне разница, если ксеносы захватят этот мир, или Губительные Силы опустошат другой? Если пустота изрыгнет огромный скиталец, который повергнет ваш мир в забвение?

- Мой мир погиб от удара кометы… - прорычал Мортенсен. Мысли в голове беспорядочно закружились. В своих воспоминаниях он видел гору из камня и льда. Или это действительно, как утверждала канонисса, был чудовищный космический скиталец?

- Откуда вы это знаете? – спросила канонисса. – Я имею в виду, откуда вы действительно можете это знать?

- Ты лжешь, - прохрипел майор.

Диаманта Сантонакс облизала свои тонкие губы и склонилась еще ближе, произнеся тихим заговорщическим тоном:

- Что если я скажу вам… что я была среди тех, кто видел это? Среди немногих, наблюдавших со стороны зрелище конца мира? Катастрофу, которой позволено было случиться?

Мортенсен сглотнул. Вот почему не было эвакуации. Не было никаких предупреждений. Он сидел здесь, в своем бесполезном теле, пытаясь осознать, что ему сказали, и думая, о чем умолчали.

- Эти немногие наблюдали, - мучительно продолжала Сантонакс. – Наблюдали, как ваши соотечественники гибли в пламени своего недостоинства. В пламени, в котором могли выжить лишь истинно достойные, поднявшиеся, словно феникс из пепла конца света, став лучше, сильнее, став более способными служить имперскому делу, и нести смерть самым опасным врагам Бога-Императора. То, что не убивает нас, делает нас сильнее, не так ли? И вы – живое тому доказательство!

- Я убью тебя, - пообещал Мортенсен.

- Вы можете убить меня. Но если вы это сделаете, разве это не докажет мою правоту? Как и все человечество, вы стали сильнее, пройдя тяжелейшие испытания на грани гибели. Разве Ересь Гора не позволила очистить Империум от бесчисленных миллиардов тех, кто не был верен Императору? Разве не Эпоха Отступничества возвестила приход Себастьяна Тора и столь необходимую реформу нашей Экклезиархии? Разве истинно великие люди, такие как Лорд Соляр Махарий, не прошли через невероятные испытания, что позволило сложить о них легенды, дававшие надежду поколениям в темные времена?

- Ты безумна!

- Безумие одного – это истина другого. Вы увидите истину в моем безумии, возможно, скорее, чем вы думаете. А пока я жду правды от вас!

Декиту Розенкранц предупредили, что в ее первом вылете со штурмовиками следует ожидать сильного сопротивления противника, поэтому она сочла разумным заменить дополнительные топливные баки на подвесках «Вертиго» контейнерами с ракетами. Наблюдать за подготовкой к вылету и подгонять «шестеренок» и сервиторов она поручила шефу Нолзу. Розенкранц не сомневалась, что высадка «Отряда Искупления» будет быстрой и ожесточенной. План операции уже вызвал у нее настоящий культурный шок.

Больше не было бесконечных обдумываний и медленной подготовки, к которым она привыкла за время службы с Теневой Бригадой. Вольскианские офицеры были мастерами стратегического планирования и тщательного исполнения этих планов. Обычный ульевик мог быть свирепым, как бешеный пес, но его шпилерожденный начальник являлся методичным тактиком. Стиль действий «Отряда Искупления» был куда более гибким, даже органичным. Не было сержантов, выкрикивавших угрозы и ругательства, подгоняя солдат. По ангару не бегали туда-сюда отделения с броней и оружием. После мятежа штурмовики теперь держали панцирную броню и все оружие при себе, и всегда были готовы к бою. Бойцы «Отряда Искупления» сидели вокруг, курили и шутили, каждый из них знал, что должен делать в бою, и не было необходимости кричать об этом. Криков и беготни будет достаточно на поле боя.

Инструктаж тоже не особенно отличался от обычного. Неожиданностью стало только то, что на него вызвали Розенкранц. Командирский вымпел Мортенсена был поднят на старой «Валькирии» модели мира-кузницы Риза, но для выполнения боевой задачи требовалась высадка не только солдат, но и техники, а флайт-лейтенант Розенкранц была старшей по званию из пилотов «Призраков».

Майор бегло оглядел Розенкранц и ее машину, проявив интерес лишь к впечатляющему числу подтвержденных побед на счету ее экипажа, и к тому факту, что они были из Йопалльских контрактников. Казалось, это обнадежило его, и он, в свою очередь, уверил Розенкранц, что у нее будет много возможностей отработать долги, летая с Мортенсеном и его людьми. Кроме этого его внимание привлек вокс-позывной Розенкранц, написанный на ее летном шлеме: «Мишень». Казалось, это развеселило майора, и Розенкранц не хватило духу сказать ему, что число вынужденных посадок на ее счету почти равно числу побед, а полное название «Вертиго» на самом деле было «Вертиго-7». Если бы он спросил ее, она бы сказала ему то же, что и всем остальным: что она умеет разбиваться лучше, чем кто-либо еще из тех, кого она знает. Как бы то ни было, майор перенес свой командирский вымпел на ее машину и вызвал Розенкранц на инструктаж.

Флайт-лейтенант ожидала, что инструктаж будет проходить в одном из тактических отсеков «Избавления». Вместо этого он состоялся прямо в ангаре. Там была довольно уютная и неформальная обстановка, и Розенкранц подумала, что так и делаются дела в «Отряде Искупления».

Активность была сосредоточена вокруг импровизированного стола, заваленного пикт-снимками и инфопланшетами. Молодой адъютант с напряженным видом тщетно пытался заставить работать помятый гололитический проектор, на что раздраженно взирали мастер-сержант и пугающе уродливый медик. Штурмовики сидели или лежали на ящиках, чистили оружие, обменивались шутками и переругивались, ожидая, когда начнется инструктаж.

В противоположность им, командир скитариев магистр-милитум Юджин Трепкос стоял по стойке смирно, вытянувшись, словно статуя. Впрочем, Розенкранц казалось, что, судя по его виду, ему трудно делать что-то еще. Его массивная голова возвышалась на металлическом торсе с двумя механическими руками сложной конструкции. Кончики его пальцев, оканчивавшиеся инструментами, словно мандибулы некоего механического членистоногого, все время двигались по торсу, выполняя какую-то программу ремонта и обслуживания. Массивное тело скитария было закутано в багряный плащ с капюшоном, скрывавший почти всю его нижнюю половину за исключением носков его офицерских ботинок.

Всегда неунывающий капитан Раск представил майору кадета-комиссара Крига. Знакомство получилось весьма прохладным, майор и комиссар смотрели друг на друга с недоверием и плохо скрываемой враждебностью. Когда они все же пожали друг другу руки, Розенкранц заметила, что Мортенсен слегка вывернул руку комиссара, чтобы лучше рассмотреть тяжелое кольцо, которое носил Криг. В свою очередь кадет-комиссар обратил внимание на свежие швы и шрамы на руках и плечах майора. Когда Мортенсен снова поднял глаза на Крига, Розенкранц увидела, что молодой комиссар слегка кивнул. Губы Мортенсена скривились в угрожающей улыбке, и он тоже медленно кивнул. Флайт-лейтенант не сомневалась, что была свидетелем чего-то важного, но не могла заставить себя поверить, что это означает что-то хорошее. Капитан Раск, хромая и улыбаясь, уселся на ящике рядом с Розенкранц и начал разминать покалеченное колено.

Хриплые крики одобрения огласили ангар, когда адъютант Мортенсена наконец сумел включить гололитический проектор, и в пространстве над столом появилось трехмерное изображение фабрикаторской луны Иллиума. Этот небольшой планетоид был одной из лун-«пастухов», удерживавших систему колец Спецгаста. Голографические астероиды кружились по трехмерному изображению, отбрасывая уродливые тени на мрачный индустриальный ландшафт, покрывавший каждый метр поверхности фабрикаторской луны.

- Значит, так, ребята. Эта помойка и есть Иллиум, - обратился Мортенсен к штурмовикам. Опомнившись, он извинительно кивнул магистру-милитум Трепкосу. – Разумеется, я никого не хотел обидеть, сэр.

Трепкос кивнул, его лицо застыло неподвижной маской. Было хорошо известно, что скитарии подвергаются разнообразным психохирургическим процедурам, удаляющим ненужные эмоции и черты личности. Мортенсен вернулся к делу.

- Фабрикаторская луна Адептус Механикус: биофабрики и кибернетические цеха, специализация в основном на биотехнологиях. Это означает плотную индустриальную застройку и бой на ближней дистанции. Ограниченные сектора обзора и высокая концентрация гражданских лиц, а также ограниченный район эвакуации. Будет нелегко – но нам вообще редко бывает легко. Засс?

Адъютант настроил голопроектор, выведя крупным планом темный и вычурный кошмарный лабиринт столицы Иллиума. Готический мегаполис распростерся на экваториальном расширении фабрикаторской луны, его шпили вздымались к небу среди бесконечного моря заводских труб и градирен.

- Корпора Монс – храмовый район и административная столица фабрикаторской луны, - продолжал Засс, излагая совокупность сведений, собранных из донесений и данных разведки, и запечатлевшихся в его фотографической памяти. – Многие районы охвачены открытым восстанием, основная концентрация массовых беспорядков сосредоточена вокруг военных и административных объектов. Святыни культа Механикус осквернены, и значительная часть заводских рабочих вышла на улицы. Рабочие используют свое знание инфраструктуры для саботажа систем связи и транспортных сетей. Распространяются пожары, и большие толпы мятежников движутся к столице.

- А чего хотят эти рабочие? – небрежным тоном спросил Мингелла, даже не пытаясь изобразить, что ему это интересно.

- По всей вероятности, это просто восстание рабочих, - честно сказал Засс. – Хотя лидер восстания или возглавляющая его организация до сих пор не выявлены, и никаких требований восставшие не предъявляли.

- Тогда откуда вы можете знать, что это «просто восстание»? – резко спросил Криг.

- Засс много чего знает, - заметил Мортенсен.

Криг вперил в адъютанта испепеляющий взгляд и продолжил, не обратив внимания на майора:

- Что если вы ошибаетесь? Что если это восстание – результат активности культов Хаоса, мутантов или псайкеров?

- Я не знаю, - признался Засс с необычной для него осторожностью. Он не привык к тому, чтобы его стратегическая оценка ситуации подвергалась сомнению. – Но мне известно, что в первую очередь они нейтрализовали ключевые тактические цели, без чего успешное развитие восстания было бы невозможно, - Засс указал на голографическое изображение города. – Четверть легиона титанов из состава Легио Инвиктус дислоцировалась в массивном комплексе к востоку от Корпора Монс. Адептус Биологис на Иллиуме знамениты своими технологиями по связи разумов экипажей титанов. Так вот, эти технологии были саботированы на всех божественных машинах, кроме двух. Мятежники точно знали, куда ударить. Они знали, что титаны, если их не вывести из строя, неминуемо подавят восстание. Это не кровожадная ярость, характерная для культистов. Слишком холодный и расчетливый подход.

- Культисты, мятежники, «шестеренки», - фыркнул Конклин. – Какая разница? Они все умирают одинаково.

- Он прав, - подтвердил Мортенсен, хотя и не желал соглашаться с сержантом. – Для нашей боевой задачи это неважно.

- Это важно, если вы ведете войну с неизвестным противником, - возразил Криг. – Вы не знаете, на что он способен. Как вы можете подготовиться к бою с ним? Подход к бою зависит от того, что вы знаете, или, что еще важнее, не знаете о противнике.

Мортенсен, прищурившись, посмотрел на кадета-комиссара.

- Мы не ведем войну с ними. Это мы оставим 364-й Вольскианской Теневой Бригаде. Мы высадимся, выполним задачу и эвакуируемся, прежде чем противник поймет, что мы были здесь. Все остальное, честно говоря – не наша забота. Все, что мне действительно нужно знать – если кто-то из этих подонков встанет между мной и выходом, сдохнет ли он от болтерного снаряда?

- И вы даже не знаете…

- Теневая Бригада вчера начала высадку, - услужливо сообщил Засс. – И медленно и методично – как от вольскианцев и ожидалось – наступает по районам трущоб, зачищая их квартал за кварталом. Все по инструкциям. Но не настолько быстро, чтобы эвакуировать наши цели.

- Мы высаживаемся, и если что-то пойдет не так, будем импровизировать. Так работает «Отряд Искупления», - сказал Мортенсен Кригу. – Привыкай жить с этим.

Розенкранц видела, что кадет-комиссар скривил губы, но все-таки смог сдержаться. Возможно, дело было в неопытности Крига, в событиях недавнего мятежа вольскианцев, или в чем-то еще, но Деките Розенкранц приходилось видеть, как комиссары расстреливали гвардейцев и за меньшее.

- В чем именно наша задача? – спросил Криг, устремив испепеляющий взгляд на бритый череп майора.

- И куда лететь? – спросила Розенкранц. Для нее и ее экипажа это был самый главный вопрос.

Магистр-милитум Трепкос выступил вперед, шурша багряным плащом. Призрачные огоньки замигали на хромированном металле его корпуса, активировалось дистанционное управление голопроектором, и на трехмерном изображении крупным планом появилось огромное строение в центре Корпора Монс. Голос скитария – гулкое механическое эхо – звучал, казалось, отовсюду, но не из его рта, остававшегося закрытым.

- Это Кафедральный собор Артеллус: религиозный центр Культа Механикус на Иллиуме. В нем находится крупнейшая святыня достославного Омниссии на планете, и, кроме того – четыре лазера орбитальной обороны: по одному в каждом шпиле. Тактическая и религиозная значимость Артеллуса подчеркивается тем, что его охраняет почетная гвардия из двухсот скитариев, а за адамантиевыми воротами собора несет стражу «Мортис Максимус» - титан типа «Полководец». Около шестнадцати часов назад связь с собором и титаном была потеряна. На такой случай у гарнизона скитариев есть приказ оборонять собор любой ценой как можно дольше. Последние сведения подтвердили, что «Мортис Максимус» не может двигаться и, вероятно, выведен из строя. Разумеется, генерал-фабрикатор обеспокоен ситуацией с «Мортис Максимус», но экипаж титана – сам по себе ценный ресурс и может быть переведен на другую божественную машину, если позволят обстоятельства. Генерал-фабрикатор желает, чтобы экипаж был эвакуирован в целости и сохранности.

- Как толпа чернорабочих могла вывести из строя титан? – воскликнул Криг, не скрывая недоверия.

- Удачное попадание? – предположил майор, явно издеваясь.

- Вы хоть читали данные разведки?

- А у вас есть данные разведки? – голос Мортенсена сочился презрением.

- Возможно, «Мортис Максимус» был выведен из строя на своей базе, вместе с другими титанами, - предположил Засс, надеясь, что эта гипотеза немного охладит явно накалявшуюся атмосферу между Кригом и Мортенсеном.

- Или, может быть, нас там ожидает псайкер альфа-уровня, - процедил сквозь зубы комиссар. – Или что-то похуже.

- Вы явно новичок в этих делах, поэтому я объясню для вас попроще, - ядовито произнес Мортенсен. – Если бы там было хоть какое-то доказательство скверны варпа или влияния Губительных Сил, вольскианцы уже сообщили бы об этом. Уж поверьте мне. Эти ребята даже задницу не подотрут, не составив рапорт.

- Это лучше, чем подтираться данными разведки, что, похоже, является обычной практикой в вашем «Отряде Искупления».

- Слушайте, кадет-комиссар, - прорычал Мортенсен. – Если вы считаете, что сложности этого задания превосходят ваши способности, каковы бы они ни были, пожалуйста, не стесняйтесь признаться в этом, оставайтесь здесь и предоставьте нам исполнять наш долг.

- Я бы пренебрег своим долгом, если бы сделал это, - возразил комиссар.

- Мы так работаем, Криг, и лучше вам привыкнуть к этому. Ваша паникерская болтовня здесь не нужна.

Голос кадета-комиссара стал холодным и жестким.

- Не делайте этого, - угрожающе произнес Криг. – Не смейте подвергать сомнению мою храбрость. Ваша бравада, которой вы так прославились, не стоит и плевка, если она не служит делу Императора. Я не пошлю ваших людей на бессмысленную бойню. Надеюсь, и вы этого не сделаете, майор.

Розенкранц уже несколько минут смотрела, как майор и комиссар провоцируют друг друга, но теперь, когда напряженность достигла точки взрыва, это даже ее застало врасплох. Штурмовики едва успели вскочить со своих мест, и лишь несколько из них навели на комиссара оружие. Трепкос, конечно, не стал делать ничего, хотя, вероятно, он один в ангаре обладал достаточно быстрыми рефлексами, чтобы вмешаться. Криг и Мортенсен сцепились, опрокинув голопроектор и оттолкнув ошеломленного Засса. Солдаты застыли, и Розенкранц замерла неподвижно вместе с ними.

Лезвие штурмового ножа майора замерло у горла комиссара, слегка подрагивая, и каждый раз, когда нож вздрагивал, он наносил крошечный порез. Хеллпистолет Крига был нацелен между глаз майора, и напряженно гудел, готовый разбрызгать мозги Мортенсена по полетной палубе. Свободной рукой каждый из них схватился за руку другого. Злобно оскалившись, майор и комиссар смотрели друг на друга сквозь пространство, заряженное ненавистью, разделявшее их искаженные лица.

Розенкранц обвела взглядом солдат. Ни один из штурмовиков не пытался остановить майора. И это было отнюдь не следствие внезапности: солдаты расслабились и опустили оружие. В этом проявлялось их уважение к командиру. Ни один штурмовик не стал бы лишать Мортенсена возможности убить комиссара лично. Девушка почти чувствовала, что солдаты хотят этого.

Так или иначе, Розенкранц ощущала, что сейчас станет свидетельницей убийства. Что-то внутри нее сдвинулось. Она хотела сделать шаг вперед, но вдруг почувствовала, что костлявые пальцы Раска вцепились в ее руку, словно тиски. Она обернулась. Раск едва заметно покачал головой. Розенкранц в ответ сама покачала головой, освободила руку и направилась к майору и комиссару. Они, казалось, не обратили внимания на ее присутствие.

- На Йопалле есть поговорка: когда добрые люди бездействуют, выгоду получает зло, - негромко произнесла флайт-лейтенант. Медленно она положила свои тонкие руки на предохранитель хеллпистолета Крига и нож Мортенсена, и осторожно опустила их вниз. – Моя птичка готова к вылету. Что она повезет? Неужели трупы?

Майор и комиссар наконец опустили оружие и разжали руки. Прежде чем спрятать хеллпистолет в кобуру, Криг оглядел собравшихся, убедившись, что никто не навел на него оружие. Мортенсен повернулся и всадил нож в стол, после чего помог Зассу подняться на ноги и поднять голопроектор. Криг демонстративно расправил полы своего кожаного пальто. Мортенсен покрутил мускулистой шеей и снова повернулся к штурмовикам.

- Ладно, действуем как на Абраксусе V. Зона эвакуации слишком мала для посадки, - невозмутимо продолжил майор. – «Отряд Искупления» высадится с воздуха прямо на титана. Магистр-милитум Трепкос согласился сопровождать нас при высадке. У него есть коды Механикус для доступа на мостик. Это сэкономит нам время. 2-й взвод Вольскианской 364-й бригады высадится с «Валькирий» на крыши окружающих зданий и будет оборонять зону эвакуации вокруг титана. Капитан Раск будет координировать высадку с воздуха.

- А как насчет «Жнецов»? Удары с воздуха перед высадкой изрядно облегчат нам жизнь, - предложил Мингелла.

Розенкранц кивнула. Она была полностью за то, чтобы авиакрыло «Жнецы» под командованием винг-коммандера Уормби расчистило им путь перед высадкой. Вылет его тактической разведывательной группы с борта «Избавления» уже предоставил бригадному генералу Воскову важную информацию по ситуации на земле. Почему бы эскадрильям Уормби не нанести удар перед высадкой? Его истребители «Гром» и бомбардировщики «Мародер» все равно стоят без дела на полетной палубе.

- Это абсолютно исключено, - заявил магистр-милитум Трепкос, стальное эхо его механического голоса разнеслось по ангару. – Генерал-фабрикатор никогда не разрешит бомбовый удар по району Артеллуса. Ущерб, причиненный храмовому району, может оказаться неисчислимым. Что если пострадает сам собор или «Мортис Максимус»? Это для врага характерно предаваться варварскому разрушению. Вы должны сделать все возможное с помощью «Валькирий» и транспортников.

Среди штурмовиков послышался недовольный ропот и ругательства, но Мортенсен, подняв руку, заставил своих солдат замолчать.

- Колонна «Кентавров» огневой поддержки 4-го взвода 364-й бригады под командованием лейтенанта Делеваля будет высажена в безопасном районе недалеко и пробьется к нашей зоне эвакуации.

- Откуда известно, что их район высадки безопасен? – спросил Криг.

- Единственный оставшийся исправным титан – «Феррус Люпус» типа «Боевой Пес» - зачищает его сейчас, пока мы говорим, - уверенно сообщил Засс.

- Кадет-комиссар Криг будет сопровождать колонну «Кентавров», - продолжил Мортенсен. – Просто на всякий случай. К тому времени, когда они прибудут, наши цели уже должны быть готовы к эвакуации. После этого все наши отделения садятся в «Кентавры», и колонна пробивается обратно в безопасную зону высадки. Оттуда «Призраки» возвращают нас на борт «Избавления». Время выполнения, от высадки до эвакуации – три часа. И, как сказала леди, не будем бездействовать. По машинам.

Штурмовики немедленно вскочили со своих мест. Впечатляющая фигура Мортенсена прошла сквозь толпу солдат в сопровождении Мингеллы и громилы-сержанта. Раск, хромая, догонял их, а Засс тащивший голопроектор, замыкал шествие. Неожиданно для себя Розенкранц осталась наедине с Кригом.

- Я хотел бы поблагодарить вас, - прямо сказал он, нарушив тишину, опустившуюся на отсек. – Здесь нужен был осторожный подход.

Розенкранц медленно кивнула.

- Но я должен вас предупредить, - продолжил Криг. – Пожалуйста, больше не вмешивайтесь в дела Комиссариата.

Сказав это, кадет-комиссар ушел.

- Всегда пожалуйста, - сказала флайт-лейтенант ему вслед, прежде чем направиться к месту, находиться в котором она считала куда целесообразнее: в кабину «Вертиго».

Словно некое чудовище, плывущее в космосе, Сигма Скорпии протягивала щупальца ржаво-бронзового света в небеса Иллиума, полные астероидов. Мрак над фабрикаторской луной постепенно рассеивался. Флайт-лейтенант Декита Розенкранц повернула штурвал влево, избегая столкновения с очередной дымящей заводской трубой. Словно ангелы апокалипсиса, транспортные «Призраки» летели с небес над морем хирургических биомастерских и кибернетических фабрик Адептус Механикус, сопровождаемые стандартными «Валькириями» и «Стервятниками».

Лейтенант-коммандер Вальдемар оказался более смелым командиром, чем предполагала Розенкранц. Он повел свой драгоценный авианосец в атмосферу, ниже верхнего слоя облаков, сэкономив минуты, столь важные для высадки. Впрочем, как только авиагруппа взлетела, «Избавление» покинул атмосферу – вероятно, Вальдемар не забывал о лазерах орбитальной обороны и ракетных шахтах Механикус.

В обычный день иммигранты со Спецгаста, работавшие на Иллиуме, сейчас только поднимались бы со своих коек. Но сегодня был необычный день. Жители фабрикаторской луны большую часть ночи провели на улицах. Узкие переулки и пыльные площади освещались вспышками лазерных выстрелов и взрывами гранат.

«Вертиго» летела во главе строя «Призраков» над унылым индустриальным ландшафтом. Внимание Розенкранц привлекло необычное расположение толстых ржавых заводских труб. Масса заводов изрыгала густой черный дым, но в основном он шел не из труб.

- Нет, нет, нет… - прошептала флайт-лейтенант, когда ее «Призрак» приблизился к району. Расположение труб было необычным из-за их угла наклона: это и привлекло ее внимание. Большинство труб было направлено вертикально к небу, но некоторые из них пересекались под разными углами, словно упавшие деревья в лесу после бури. Некоторые трубы наклонились или были повалены, другие полностью разрушены, и их обломки усыпали опустошенный район.

Розенкранц нажала кнопку вокс-связи с десантным отделением:

- Майор, вам стоит на это взглянуть – впереди с левого борта.

Она услышала, как Мортенсен хмыкнул и приказал одному из своих штурмовиков открыть одну из бортовых дверей «Призрака». В воксе взвыл порыв ветра, заглушив ругань майора, когда он увидел то, что видела Розенкранц.

Мортенсен прорычал:

- Прикажите всем «Призракам» нашей группы задержаться и построиться в круг над этим районом, сохраняя эту высоту. Сообщите им, что мы высаживаемся.

- Бенедикт, передай приказ, - велела Розенкранц, направив «Призрак» вниз.

По мере того, как машина снижалась, перед взглядом открывались все новые разрушения. Вместо верхушек труб черный дым шел из самих зданий – ряд скоординированных взрывов разрушил целый район. Среди рухнувших гигантов лежал еще один гигант: «Феррус Люпус». «Боевой Пес» марсианской модели, вероятно, подходил к району, который должен был зачистить, когда попал в огромную ловушку.

Синхронизированные подрывы, скорее всего, были делом восставших рабочих Механикус, и в их четком выполнении заметна была некая скорбная красота. Гигантские трубы обрушились на могучее тело титана, заставив его потерять равновесие. Титан пытался выпрямиться, его мегаболтер «Вулкан» и плазменное орудие бесполезно нацелились в небо, а труба за трубой рушились на него, повалив его на землю и усыпав его блестящий корпус обломками кирпичей и ржавыми балками.

Из своих крысиных нор среди обломков вылезли техноеретики, радостно стреляя в воздух. Несколько их групп вели огонь по кабине титана из дешевых одноразовых гранатометов. Огромную оскаленную морду «Боевого Пса» осветили взрывы.

- Флайт-лейтенант, - раздался в воксе голос Мортенсена. – У нас незапланированная остановка. Приготовиться к высадке.

Этого Розенкранц и боялась. Но вероятно, магистр-милитум Трепкос не оставил майору выбора. Их боевая задача только что была расширена.

- Есть, сэр.

Розенкранц направила «Призрак» к упавшему титану, быстро снижаясь. Важно было предоставить стрелкам достаточные сектора обстрела, и при этом не стать легкой мишенью для повстанцев.

Все четыре бортовых двери «Призрака», вероятно, были открыты, потому что Розенкранц услышала грохот тяжелых болтеров «Вертиго» - их огонь косил повстанцев, стрелявших по титану, загоняя еретиков обратно в развалины, из которых они вылезли. Удерживая «Призрак» в воздухе прямо над бронзовой грудью «Феррус Люпус», Розенкранц ждала, затаив дыхание и понимая, что сейчас ее машина представляет собой отличную мишень для повстанцев с гранатометами.

Мортенсен и его штурмовики будут не менее уязвимы для огня стрелкового оружия, пока они спускаются по тросам с «Призрака» на грудь титана.

- Они на земле, - послышался голос капитана Раска, казалось, вечность спустя. И Розенкранц развернула самолет, выполняя стандартный маневр уклонения и предоставляя своим стрелкам широкие сектора обстрела.

В ее поле зрения попал Мортенсен и его бойцы. Кроме самого майора в высадке участвовали только трое штурмовиков. Облаченные в панцирную броню, они быстро взбирались по бронеплитам груди и шеи титана, продвигаясь один за другим и прикрывая друг друга точными и экономными выстрелами мощных хеллганов.

В ответ сверкали вспышки выстрелов лазганов, техноеретики вели частый, но недисциплинированный огонь, стреляя из укрытий в развалинах, там, где их не могли достать тяжелые болтеры «Вертиго».

Мортенсен шагал по корпусу «Боевого Пса» с абсолютной уверенностью. Без шлема, с хеллганом на ремне, он топал по броне титана, ведя своих бойцов вперед с безрассудной храбростью. Титан теперь принадлежал ему, и, словно ревнивый хищник, он был намерен отогнать от добычи падальщиков.

За штурмовиками последовал Трепкос, плащ магистра-милитум развевался словно багряное знамя. Он двигался не менее решительно, но его шаги больше напоминали походку титана, чем плавные и хищные движения майора.

Запрыгнув на горло «Боевого Пса», Мортенсен начал взбираться к голове, ловко подтягиваясь на руках, среди рикошетивших выстрелов. Когда Трепкос приступил к работе над механизмами под подбородком огромной бронированной морды «Феррус Люпус», и потребовались молитвы Омниссии, чтобы активировать их, майор и его штурмовики расположились вокруг кабины, держа оружие наизготовку.

Розенкранц водила «Призрак» кругами над зоной высадки, пока ее стрелки выбивали повстанцев из их укрытий. «Вертиго» и сама оказалась под огнем, несколько ракет пролетели в опасной близости, множество более метких лазерных выстрелов осыпали корпус и бронестекло кабины. Хирургически точная высадка штурмовиков и их отважные действия сначала застали повстанцев врасплох, но теперь мятежники снова осмелели, и небольшими группами стали приближаться к титану, вылезая из развалин.

С гулким грохотом и вспышкой сработали механизмы аварийного сброса фонаря кабины титана. Когда дым рассеялся, стали видны внутренности тесной кабины «Боевого Пса» с двумя оглушенными модератусами и принцепсом, пристегнутыми к сиденьям.

У Мортенсена не было времени на церемонии, и он, схватив одного из модератусов за связку вживленных кабелей, вырвал его из сиденья, болезненно разорвав его связь с титаном. Внезапно перед лицом майора пролетела ракета, выпущенная еретиком, укрывавшимся за лестницей, тянувшейся вдоль поваленной трубы. Прежде чем ракета успела попасть в противоположную стену фабрики, Мортенсен выхватил из кобуры громоздкий автопистолет и выпустил по еретику очередь. Пули застучали по ржавым балкам и ступенькам лестницы, изрешетив повстанца.

Закинув протестующего модератуса на плечо ближайшего штурмовика, Мортенсен повторил ту же процедуру с вторым членом экипажа и самим принцепсом, приказав нести их к поваленной трубе. Протянув Трепкосу мускулистую руку, майор подтянул командира скитариев на кабину и направил его за штурмовиками.

Солдаты Мортенсена добрались до упавшей трубы, лежавшей под углом 45 градусов на плазменной пушке «Боевого Пса» и обломках взорванных башен. Штурмовики, тащившие на плечах спасенных членов экипажа титана, стали взбираться по лестнице к вершине трубы. Трепкос и Мортенсен следовали за ними под сильным огнем преследовавших их мятежников.

Подводя «Призрак» ближе, чтобы забрать штурмовиков, Розенкранц приказала своим стрелкам отгонять повстанцев сосредоточенным огнем, позволяя Мортенсену и его людям оторваться от преследователей. Флайт-лейтенант удерживала «Вертиго» на относительно безопасной высоте над вершиной трубы, пока штурмовики взбирались ближе к самолету.

Шквал лазерного огня повстанцев бил по трубе, несколько выстрелов попали в толстую армапластовую броню штурмовиков, один угодил в спину вопящему принцепсу. Ракета, выпущенная из окна фабрики, попала в основание трубы. Вся конструкция содрогнулась от взрыва, едва не стряхнув штурмовиков. Запрыгнув на решетчатую лестничную площадку и вцепившись в нее, солдаты держались и ждали, видя, как металлическая надстройка со скрипом прогибается.

Мортенсен резко оживился, размахивая руками и подгоняя штурмовиков. Преодолев со своим тяжелым грузом оставшуюся часть трубы, солдаты стали передавать спасенных в открытые бортовые двери «Вертиго». Наконец вокс пискнул.

- Они на борту, - сообщил капитан Раск.

Потянув штурвал на себя, Розенкранц направила «Вертиго» в небо, прочь от рухнувшего титана и леса поваленных труб, под которыми он был похоронен. Снова встав во главе ожидавшей группы самолетов, флайт-лейтенант повела свою машину над промышленными районами Корпора Монс. Вскоре градирни, небоскребы и бесконечные рабские фабрики сменились величественной готической архитектурой шатровых башен и соборов храмового района.