Отравленные земли

Глава двенадцатая

Для того чтобы попасть во дворец, они проехали вверх по холму, оставив позади поместье леди Йеши, затем — вокруг по склону с противоположной стороны. Ниже массивного храма, возвышающегося над городом, беспорядочно раскинулся дворцовый комплекс, скопление больших и малых зданий, окруженных стеной высотой в двадцать футов. Вверху на стене медленно прохаживалась ходила стража, чья красочная униформа годилась разве что для маскарада.

Они проследовали за своим проводником через открытый проход под аркой на мощеный двор. В дальнем конце этого двора к внушительному строению вела поднимающаяся вверх дорога. Дорогу окаймляли высокие деревья с листьями веретенообразной формы. На них гнездились диковинные птицы и какие-то зверьки, а под каждым деревом стояла огромная чаша, заполненная кормом. Дорога шла вдоль парка, где обитали прирученные животные. Среди них Анса с удивлением увидел создание, похожее человека, но поросшее шерстью. Оно ковыляло на четырех лапах и не выглядело слишком опасным…

У входа во дворец слуга принял у них поводья животных и жестом пригласил гостей пройти в высокие двери. Стража перед дверями не обратила на них ни малейшего внимания. Это удивило Ансу. Он ожидал, что его окликнут, потому что он был вооружен. Бородатый мужчина встретил их на пороге, и Анса догадался, что это Клонн. Впрочем, в маске и без нее тот выглядел почти одинаково.

— Добро пожаловать во дворец его величества, — сказал Клонн. — Считайте себя его почетными гостями. — Человек в форме, стоявший у открытой двери, кашлянул, как бы прочищая горло.

— Ах, да, — спохватился Клонн. — Боюсь, что вы должны оставить свое оружие здесь, в караульном помещении. Здесь не делается никаких исключений, кроме как для членов королевских семей, прибывающих с визитами.

Протестовать и говорить о том, что его отец был королем, едва ли стоило, поэтому Анса отдал свой меч и кинжал. Ему было странно остаться безоружным, но он заранее ожидал этого. Короли известны своей педантичностью в вопросе о том, кому дозволено носить оружие в их присутствии.

В любом случае, напомнил он себе, теперь он уже не был простым степным воином. Он был важным… кем? Он неохотно думал о себе, как о шпионе. Ему это казалось позорным. Шпионов он всегда считал бездельниками, которые выведывали чужие тайны и продавали их тем, кто может больше заплатить.

Впрочем, и безоружный, Анса не перестал быть воином. Новая задача, поставленная перед ним, требовала бдительности и наблюдательного ума. Его отец всегда подчеркивал, что боевое мастерство — это наименьшее из всех достоинств настоящего мужчины и что оружие просто необходимое средство. Мальчишкой, он считал это просто одной из причуд отца. Сейчас это не казалось ему столь неблагоразумным.

Клонн сопровождал их во дворец.

— Так вот, та особа, к кому я должен отвести вас…

Фьяна тронула его за руку.

— Лорд Клонн, простите меня, но мы с моим спутником приехали из земель, не столь утонченных как эта. Мы не привыкли к дворцовым обычаям и обращению. Особенно неудобно мы себя чувствуем от этих уклончивых речей. Хотя прошу не думать, что мы глупые и невежественные из-за того, что нам не достает придворного лоска.

— Моя госпожа! — запротестовал он. — Я никак не мог предположить…

И снова она положила руку на его предплечье.

— Безусловно, нет. Я просто хотела бы, чтобы о некоторых вещах мы говорили напрямик. Совершенно понятно, что мы должны лечить либо короля, либо его наследника. Состояние здоровья властелина или его наследника, естественно, представляют собой государственную тайну. От этого может зависеть спокойствие династии и всей державы.

Анса наслаждался глуповатым выражением, появившимся на лице придворного. Он всегда восхищался тем, как быстро Фьяне удается утвердить равенство, если не превосходство, в общении с другими людьми, даже в таком незнакомом, непривычном и удивительном месте, как этот дворец.

Они прошли мимо двух колонн из прозрачного стекла. Внутри колонн плавали рыбки, казавшиеся странно искаженными за счет кривизны стекла. И повсюду виднелись фрески, мозаика и скульптуры.

— Для начала, — продолжила Фьяна, — могу ли я узнать твое настоящее имя? Сейчас мы находимся во дворце: безусловно, нет никакой необходимости соблюдать тайну.

— О, хм-м, безусловно, ты права. Я лорд Оша Кл»ан, гофмейстер его величества. Прошу простить меня, но чрезвычайная деликатность ситуации делает совершенно необходимой всю эту секретность. Ну, и еще наша обычная любовь к интригам.

Фьяна улыбнулась.

— Так-то лучше. Так кого же я должна увидеть: короля или его наследника?

Они поднимались по ступеням широкой лестницы, между высокими изваяниями крылатых людей со звериными головами. За верхней площадкой лестницы комнаты были меньших размеров и более уютные. Очевидно, здесь были настоящие жилые покои дворца. Они миновали несколько приемных, прежде чем лорд Оша наконец отозвался:

— Это король. И у него еще нет достаточно взрослого наследника, который мог бы унаследовать корону.

Фьяна остановилась и повернулась к нему.

— Перед тем, как я пойду дальше, скажи мне вот что: появятся ли у меня смертельные враги, если я сумею помочь королю? Это никак не повлияет на мои действия, но я хочу знать.

Какое-то время Оша ничего не говорил. Фьяна и Анса внимательно наблюдали за ним.

— У тебя появятся друзья, которые куда сильнее, — промолвил он наконец.

— Очень хорошо, — кивнула она. — Веди нас дальше.

Они подошли к двери, на страже у которой стояли коренастые светловолосые воины с лицами, украшенными татуировкой. Они подозрительно и свирепо смотрели на приближающихся незнакомцев, однако по слову вельможи отступили в сторону. На стражниках были тяжелые доспехи и бронзовые шлемы с насечкой, напоминавшей змеиную шкуру. В руках они держали алебарды с кривыми стальными лезвиями на длинной деревянной рукояти.

— Это бамены, — сказал лорд Оша, — жители северо-востока, из которых вот уже много поколений набирают отряд королевских телохранителей. Они дикари, но их преданность непоколебима.

Он произнес это с гордостью, Анса подумал, что королю нечем гордиться, если тот вынужден в поисках преданности обращаться к чужеземным дикарям. Красноречивое свидетельство нравов этого двора…

По пути они встречали и других придворных, но даже самые разряженные и спесивые низко кланялись лорду Оше. Все они либо молчали, либо говорили тихим голосом, с траурным выражением на лице. Женщин рисовали себе под глазами темные круги и черной краской опускали вниз уголки рта, а кроме того, что-то прикладывали к лицу, чтобы веки покраснели, как будто они долгое время рыдали. Если бы это не было столь странно, то Анса счел бы это комичным.

Они остановились перед закрытой дверью, выложенной золотыми пластинами. Придворный что-то негромко сказал пожилому бородатому мужчине, который вошел в комнату и закрыл позолоченную дверь за собой. Несколько минут спустя вышла красивая женщина, которой было далеко за тридцать, бледнокожая и с темными волосами. У нее на лице не было макияжа, что было совсем удивительно для этого места. Лорд Оша опустился перед ней на одно колено и склонил голову. — Ваше величество, я представлю наших гостей, о которых вы уже слышали: госпожа Фьяна из Каньона и благородный Анса, ее спутник.

Фьяна грациозно поклонилась, и Анса тоже поклонился, но не так низко. Кланяться он не привык и не хотел учиться. Впрочем, казалось, что королева осталась довольна.

— Моя глубочайшая благодарность вам обоим за то, что вы согласились прийти сюда сегодня, — сказала она. Голос ее был теплый и бесконечно любезный. Анса затруднился бы сказать, искренна ли она, или просто так хорошо играет свою роль.

— Надеюсь, что я смогу принести какую-нибудь пользу, — промолвила Фьяна. — Это покои больного?

— Да. Прошу, пойдемте со мной. — Королева взяла Фьяну за руку и повела ее внутрь. Анса сразу же последовал за ними, пока никто не успел запретить ему это. Он не собирался выпускать Фьяну из вида в таком странном месте.

Покои были большие, но воздух темный от дыма благовоний. На стенах висели портьеры, полностью закрывавшие окна.

В покоях толпилось немало людей — строго одетые мужчины и разряженных женщины — чьи скорбные лица не предвещали ничего хорошего человеку, лежавшему в постели на возвышении посреди комнаты.

Королева подвела их к возвышению и поднялась на три ступени. Возраст больного определить было трудно. У него были каштановые волосы и борода; выступающие скулы обтянуты тонкой кожей. Его бледно-голубые глаза уставились в пустоту. Он был по грудь укрыт пунцовым покрывалом с золотой вышивкой, поверх которого неподвижно лежали бледные, худые кисти рук. Человек не шевелился, если не считать того, как медленно вздымалась и опадала его грудь при дыхании. Даже пальцы не подергивались.

— Он находится в таком состоянии уже десять дней, — сказала королева.

— Как это произошло? — спросила Фьяна. Она не сделала никакой попытки дотронуться до короля. Анса изучал остальных присутствующих. Некоторые смотрели на Фьяну с надменным негодованием. У других вообще не было никакого выражения.

— Шел банкет. Король, как всегда, был в наилучшем здравии. В тот день он ездил на охоту, скакал верхом по лесу, никто из его спутников ничего необычного не заметил в его поведении. Посреди банкета он побледнел и сказал мне, что должен удалиться, ибо чувствует себя нехорошо. Он ушел, но это было так непохоже на него, что я быстро последовала за ним. Я нашла его лежащим на полу, не способным двинуться или заговорить — каким вы видите его сейчас.

— Это вы нашли его? — резко взглянув вверх, спросила Фьяна. — Никто из слуг, никто из присутствующих во дворце не видел, как он потерял сознание? — Это и Ансе показалось странным, но он позволил Фьяне говорить самой, пока к нему не обратятся напрямую.

— Есть галерея, соединяющая парадные залы с королевскими апартаментами, позволяющая нам миновать обычные коридоры. Вот там-то он и лежал. И с тех пор больше не говорил и не двигался. Вы можете ему помочь? — Ее тон был столь же величественным, как и манера держаться, но в глазах застыла мольба.

— Я сделаю, что смогу. Но, пожалуйста, нельзя ли открыть портьеры и окна? Здесь такой спертый воздух и дым, что это может убить и здорового человека.

— Ваше величество! Я протестую! — Седобородый человек в черном одеянии вышел вперед. Его одежда была вышита изображениями животных и звезд. — Открыть окна, значит позволить духам мора и заразы войти в королевские покои!

Тотчас вышел вперед другой, в жреческом одеянии:

— Воистину, вы не должны делать этого, ваше величество! Я установил магическую охрану вокруг этих покоев для защиты его величества. Если впустить не только воздух, но и солнечный свет, — он драматически выдержал паузу, — то я не смогу нести ответственность за ужасные последствия, которые неизбежно должны возникнуть!

— Господа, — сказала королева, — я благодарю вас всех за ваши старания, но теперь я должна испытать и другие меры. Вы можете удалиться. — Она повернулась спиной к королю, но оба тут же запротестовали:

— Это оскорбление верховной гильдии целителей! — воскликнул человек в черном.

— И храма! — поспешил добавить жрец. — Вы позволите этой дикарке из пустыни вмешаться в дела высокого духовенства?

Анса решил, что он молчал достаточно долго.

— За десять дней вы ничем не сумели помочь королю. Достаточно! Убирайтесь прочь! Или слово королевы для вас ничего не значит?

По покоям прокатился затаенный вздох ужаса. Целитель и жрец стояли, словно их поразил удар молнии, не в состоянии поверить, что им бросил вызов какой-то мальчишка-варвар. Королева взирала на них с каменным лицом.

— Он прав. Мне позвать баменов?

Бормоча извинения, все себя от унижения и ярости, эти двое удалились из покоев, а за ними и большинство придворных. Слуги быстро отдернули портьеры и открыли окна. Через несколько минут воздух очистился и все вокруг засияло.

— Мне нужен стул, — сказала Фьяна, — и я должна побыть несколько минут с королем наедине. Вам не нужно выходить из комнаты, но мне нужно остаться с ним одна на возвышении. Не могу сказать, как долго. Я уже говорила лорду Клонну, то есть лорду Оше Кл»ану, что на это требуется много времени, если больной находится в бессознательном состоянии.

— Делайте, что считаете нужным. Ваше слово станет здесь законом, как мое собственное. — Слуга принес кресло, и сама королева придерживала его, пока Фьяна садилась. В течение какого-то мгновения та сосредоточилась, затем дотронулась голубыми пальцами до лба короля.

Анса почувствовал прикосновение к своей руке: это королева пригласила его последовать за ней. Когда он выходил из комнаты, то увидел юного мальчика, который сидел на стуле у стены. Ребенку было не более десяти лет, его огромные темные глаза покраснели от слез, но, встретившись с Ансой взглядом, он все же постарался вызвать улыбку на своем лице. Должно быть, это сын короля. И ему пришлось по душе, как варвар-незнакомец обошелся со жрецом и властным целителем.

Королева провела его в малую гостиную, где на столе уже стояло привычное угощение. Повинуясь ее знаку, он сел и взял высокий тонкий бокал.

— Я вижу, юноша, тебя нелегко запугать. Но все едва ли стоит наживать себе таких важных врагов.

— Жрецы для меня ничто, — сказал он. — У моего народа их нет. А целитель, который не может справиться с болезнью за десять дней, не имеет права надуваться от важности. И уж тем более — проявлять дерзость по отношению к своей королеве.

Она вздохнула.

— Ах, если бы все мои подданные обладали такой мудростью. Ладно, не бойся. Я прослежу, чтобы они не ничем не повредили тебе и госпоже Фьяне.

Анса слабо улыбнулся.

— Простите меня, ваше величество, но я уверен, что если госпожа Фьяна сумеет спасти короля, то наживет себе куда более опасных врагов, чем эти двое.

Она удостоила его оценивающим взглядом.

— Я вижу, ты знаком с тем, что представляют собой королевские дворы.

— Я из знатной семьи, — подтвердил он. — Я провел некоторое время при дворе короля Гейла и думаю, что все дворы одинаковые.

— Ты родственник короля Гейла?

— Да, мы в родстве, — сказал он осторожно.

— Он пришел в свое королевство как чужеземец, странник с далеких островов, Так, может, ты родич королевы Диены?

— Она моя кровная родственница, — подтвердил он.

— Близкая родственница, я полагаю. Капитан моей охраны сказал, что ты сдал оружие из чистой стали, когда вошел во дворец… включая длинный меч.

— Я вижу, не только королевская семья пользуется тайными ходами в этом дворце, — сказал он, начиная сердиться. — Кто-нибудь бежал вперед нас, чтобы доложить вам?

— Ничтожнейшая из моих мер предосторожности, — подтвердила она. — Если бы ты только знал, какие заговоры окружают меня.

— Могу себе представить… Что же касается стального оружия, то оно более не является редкостью в моем королевстве. Сейчас его имеет каждый воин.

Она покрутила вино в своем высоком бокале. Королева выглядела невыразимо усталой, но держалась прямо.

— У короля Гейла два сына, одного зовут Каирн, другого Анса. Если ты собирался путешествовать, скрывая свою личность, то стоило, по крайней мере, изменить имя.

— Оно нередко встречается среди населения равнин, — сказал он, смущаясь.

— Анса, я знакома с твоим отцом, и сходство безошибочно. Почему ты хочешь отказаться от своего наследственного имени — не мое дело, и я буду уважать твои желания, но хочу, чтобы между нами все было ясно. Я не предлагаю тебе почести, подобающие принцу, если ты не желаешь их.

Он уныло отхлебнул вина.

— Ваше величество…

Она оборвала его жестом.

— В узком кругу ты можешь называть меня Масилой.

— Масила, я не принц, в том смысле, как ты это понимаешь. Мой отец — выдающийся человек, но он король лишь на основании единодушного одобрения всех племен. Когда он умрет, маловероятно, что это место займет его сын. Среди нас нет традиции наследования королевского сана.

— Понимаю. Так ты прибыл просто как путешественник? Или в поисках воинской доблести?

— Я вижу, — сказал он, чувствуя себя неловко, — что ты не разделяешь здешнюю всеобщую страсть к намекам и окольным путям?

— У меня нет на это времени, — кратко пояснила она.

— Тогда я буду так же прям. Да, у меня на уме ничего не было, кроме страстного желания увидеть чудеса юга. Однако по пути меня стали настигать слухи. Я узнал, что король Гассем вновь выступил в поход. Я приехал узнать, правдивы ли эти рассказы.

— Слишком правдивы. Он вторгся в Соно и сейчас он осаждает город Хьюто, столицу короля Мана. Мои люди расспрашивали беженцев, которым удается просочиться через границу… их тысячи.

— Я должен больше узнать об этом. Гассем и мой отец — заклятые враги с самого детства.

— Как ужасно, что несчастье с моим мужем случилось в такое неподходящее время. — Она говорила столь же спокойно, как и прежде, но в ее глазах появилась тревога. Анса тщательно обдумал свои слова, прежде чем произнести их:

— Хотел бы я знать, совпадение ли это? — Он увидел, как сузились ее глаза, и понял, что она думала о том же.

— Об этом я ничего не скажу до тех пор, пока я не услышу мнение госпожи Фьяны о состояния здоровья его величества. Если мой супруг поправится, то все будет хорошо.

У Ансы на этот счет были серьезные сомнения. То, что он увидел в Гране, не давало ему такой уверенности. Пышность и воинское умение — это отнюдь не одно и то же, и он сомневался, что здешний король, даже в полном здравии, может стать достойным противником грозному королю Гассему.

— Моя фрейлина Амахест М»Илва сказала мне, что госпожа Фьяна была столь любезна, что осмотрела ее во время вчерашней встречи…

— Измененные имена не могут скрыть всего, — заметил Анса. — Я надеюсь, что госпожа не слишком смущена?

— Это их личное дело с мужем. — Она замолчала, и Анса не решился прервать наступившее молчание. У него возникло очень много вопросов, но он не хотел тревожить эту женщину, на которую и так свалилось слишком много забот. Наконец, он решил остановиться на нейтральной теме.

— Мальчик, которого я видел в покоях короля, это его сын?

Она обрадовалась.

— Наш единственный ребенок, Принц Гелис. — Королева помрачнела. — Я ничуть не меньше волнуюсь за сына, чем за мужа.

Это он мог очень хорошо понять. Если король умрет, пока его сын будет все еще несовершеннолетним, то, возможно, возникнет борьба за престол. В лучшем случае, мальчик может стать пешкой в игре регентов. А после того, как в течение ряда лет регент насладится властью, возможно, он пожелает избавиться от принца, прежде чем тот сможет взять бразды правления в свои руки… Похоже, королева говорила с Ансой так открыто, потому что у нее здесь мало друзей, всего несколько человек, кому она могла доверять. Он был иноземцем, но именно по этой причине и не был вовлечен в интриги двора. Он был сыном короля, а значит, они могли говорить на равных.

— Если я смогу чем-нибудь помочь, тебе стоит только сказать, — уверил он ее. — В отличие от Фьяны, я не обладаю даром целителя, но зато умею сражаться, а также наделен благоразумием. Все эти дары я отдаю в твое полное распоряжение.

Она благосклонно склонила голову.

— За это я искренне благодарю тебя. Я знаю, что ты говоришь это не ради красного словца, и буду рада положиться на тебя, когда придет время.

— Тебе стоит только сказать, — повторил Анса. Королева вяло отщипнула кусочек какого-то лакомства.

— Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, сколько времени потребуется госпоже Фьяне?

— Не могу сказать. Я видел, как она определяет простые заболевания за считанные секунды, но то были обычные случаи, в которых она имеет огромный опыт. И больные сами могли сказать, что их беспокоит. Но в нашем случае… — Он пожал плечами. — Мне кажется, что на это может потребоваться много часов, возможно, даже более одного сеанса. И это отнимет у нее все силы.

Королева поднялась.

— Я позабочусь о комнатах для вас обоих и пошлю слуг на постоялый двор за вашими пожитками.

Ансе нравилось на постоялом дворе, и он не одобрял мысль о переезде в огромный, странный и, возможно, враждебный дворец, но он не видел способа отклонить это гостеприимство, не нанеся оскорбления.

— Это слишком щедро. Могу ли я просить, чтобы наши комнаты, мои и госпожи Фьяны, располагались рядом? Я знаю преданность ваших слуг и охраны, но я дал слово ее народу, что буду охранять ее.

— Безусловно. Сейчас я должна уйти. Прошу, чувствуй себя, как дома…

Он поднялся и с поклоном проводил ее из комнаты. Когда королева ушла, Анса растерялся, так как не знал, что делать дальше. Сидеть в этой маленькой комнате, как бы она ни была уютна, казалось довольно мрачной перспективой.

Он прошел к спальне короля и заглянул туда. Фьяна сидела совершенно в той же позе, в которой он видел ее в последний раз, как будто она и король были скульптурной группой. По стенам стояли слуги и придворные, сохраняя должное расстояние и тишину. Мальчика в кресле больше не было, и Анса не увидел его в комнате.

Юноша неслышно прошел через покои и вышел в коридор. Придворные обернули к нему накрашенные лица в ожидании каких-то известий о состоянии короля, но когда стало понятно, что он ничего не скажет, они потеряли интерес. Ему хотелось выйти наружу, подальше от этих давящих стен и тяжелых потолков. Анса стосковался по солнечному свету и свежему воздуху.

Он прошел мимо королевских покоев и миновав широкую двойную дверь, обнаружил, что находится на террасе, выходящей на удивительное строение. Длинная лестница вела вниз, к овальной площадке, окруженной рядами возвышавшихся над ней сидений. Площадка была посыпана песком. Анса не мог представить, что это такое. Может, храм?

— Я смотрю, ты обнаружил наш стадион, — послышался за спиной чей-то голос. Он узнал голос и повернулся, чтобы поклониться даме, которая в прошлую ночь носила имя Хеста.

— Полагаю, что да, леди Амахест М'Илва. Мне никогда не приходилось видеть ничего подобного. Каково его назначение?

Она подошла ближе, и Анса увидел, что сегодня она использовала значительно меньшее количество косметики. Она оказалась довольно молодой, чуть за тридцать, и очень белокожей. Тесный корсаж приподнимал грудь, причем в вырезе виднелись темные окружности сосков, и оставлял открытыми плечи.

— Это место предназначено для представлений. Здесь выступают звери, танцоры, акробаты, фокусники. Проводятся соревнования и бои. Сейчас ты видишь лишь сам костяк сооружения. Когда даются представления, то все здесь убирается подушками, портьерами, цветами, яркими навесами и фонтанами для охлаждения воздуха. Ночные сражения проводятся при свете факелов.

— Сражения? — переспросил он.

— Да. Мастера боя приходят сюда, чтобы продемонстрировать свое искусство или бросить вызов друг другу. Это может быть очень красиво, почти как танец.

— Они бьются до смерти?

— Обычно до тех пор, пока кто-нибудь один не сдается. Иногда боец, который считает себя глубоко оскорбленным, может настаивать на поединке до смертельного исхода. Безусловно, проигравшие иногда умирают от ран. Тебя интересуют сражения? — загадочно улыбнулась она.

Он пожал плечами.

— Я воин. Но ни с чем подобным мне прежде не приходилось сталкиваться, хотя поединки между воинами я, конечно, видел. Король допускает это, потому что в противном случае они просто будут нападать друг на друга исподтишка, а это приведет к кровной мести.

— Твой народ очень… как мне правильно выразить это? Очень жизнеспособный. — Она стояла рядом с ним, и Анса мог ощущать аромат ее духов, утонченный и неожиданный, в этом месте, где все ощущения были слишком подавляющими.

— Мы привыкли к тяжелой жизни, — сказал он.

— У нас никто не знает тяжелой жизни. Даже простые горожане, и тем более знать. Ты уже получил личную аудиенцию у ее величества? Многие вельможи годами ждут такой милости.

— Ее величество очень добры, — отозвался Анса. — Но мы с госпожой Фьяной представляем для нее надежду во время глубочайшего горя. Я не тешу себя иллюзией, будто сам по себе что-то значу при ее дворе.

Она кивнула.

— Ты очень мудр. Я рада этому. Позволь мне говорить с тобой как с другом. Королевская милость столь же опасна, как и королевская немилость. Даже, может быть, опаснее, потому что в то время как немилость властелина дает лишь одного могущественного врага, его милость может дать тебе множество менее властных врагов.

— Я знаю это. И все-таки не мог действовать иначе.

— Достойные и благородные слова. Если позволишь, я бы посоветовала тебе играть здесь роль простого варвара, храброго и верного. Тогда вельможи не почувствуют в тебе никакой угрозы.

Он наклонил голову.

— Я буду помнить об этом. Если ты позволишь мне спросить, то кто же представляет собой наивысшую опасность? Здесь имеются и люди, которые будут жестоко расстроены, если король поправится.

Она опустила глаза.

— Сожалею, но теперь ты позволяешь себе слишком многое. Достаточно и того, что ты знаешь, что должен быть все время настороже.

— Тогда я не настаиваю на ответе. И вновь благодарю тебя за откровенность.

— Довольно церемоний, — попросила она. — Прошу, считай меня своим другом.

— Согласен, — отозвался Анса, хотя и знал, что этом месте ему потребуется нечто большее, чем просто уверение в дружбе, прежде чем он пожалует кого-нибудь своим доверием.

Теперь же леди Амахест просто решила составить ему компанию. Она показала юноше весь стадион, объяснив назначение всех служб и пристроек. Стена арены была увенчана серией гротескных изваяний, изображавших животных и каких-то странных уродцев, а затем поведала легенду, по которой звери и карлики принимали участие в войне между богами.

Она рассказала ему о короле, построившем амфитеатр три столетия тому назад, который любил кровавые зрелища, но был слишком ленив, чтобы ради этого покидать дворец. Загнанных зверей доставляли на арену, где он мог сделать вид, что охотится на них, и где заставлял пленных сражаться друг с другом для своего развлечения. Но теперь представления перестали быть кровавыми, уверила она Ансу. Кровопролитие стало редкостью, а не самоцелью.

Во время рассказа она то и дело находила повод, чтобы взять юноша за руку или предплечье, чтобы указать ему наиболее интересные предметы. Она стояла к нему всегда ближе, чем это казалось необходимо, и довольно рано сумела ввернуть, что ее престарелый муж сейчас находится отлучке и управляет болотистой провинцией на юго-восточной границе с королевством Мисса, которую она терпеть не могла.

Анса одновременно был доволен и встревожен. Она была красивой женщиной, но это грозило осложнениями, в которых он совсем не нуждался в этой и без того сомнительной ситуации.

— Позволь мне показать тебе помещения внизу, — сказала она. — Некоторые из них для зверей, другие — для артистов, чтобы готовиться к представлению. Но есть и такие, назначение которых неизвестно никому. Они очень темные и таинственные. — Она взяла его за руку и потащила за собой. — Пойдем же.

— Возможно, в другой раз. Я слишком долго отсутствовал. Думаю, мне пора пойти обратно и посмотреть, как идут дела между госпожой Фьяной и королем.

Ее взгляд потемнел.

— Она ведь сама говорила, что на это может потребоваться много времени. Нет никакой необходимости поторапливать ее.

Он не имел ни малейшего представления о том, насколько опасна может быть эта женщина. У него не было желания оскорблять ее, и все-таки он не мог исключить возможность того, что она преднамеренно удерживает его вдали от королевских покоев.

— Прости, но я поклялся служить госпоже Фьяне.

— Да. Возможно, я слишком поспешила предложить тебе играть роль простого варвара. Очень хорошо, иди к ней. Но помни, что мы не закончили осмотр этого места.

Он поклонился.

— Я не забуду. — С облегчением он направился обратно в королевскую спальню, где все оставалось без изменения. Он прошел в малую приемную, где ранее разговаривал с королевой. Там тоже все было по-прежнему, кроме того, что слуги принесли новые яства и напитки. Он ел уже довольно давно, поэтому теперь угостился от души. Анса поднялся и поклонился, когда вошла королева. Она жестом показала ему, что он может сесть.

— Сейчас при дворе царит сумятица, — сказала она. — Никто не знает, чем ему заняться. В обычные дни каждое наше действие зависит от короля. Сейчас все загнаны в угол. Строгое соблюдение рутины невозможно, а других указаний они не имеют. Однако и предаваться скорби по королю еще рано… Все ждут, пока ситуация не разрешится… тем или иным образом. — Королева небрежно постучала по предмету, лежащему на столе, и Анса увидел, что это была изысканно украшенная бронзовая туба. Похоже, это было послание, доставленное гонцом. Оно было опечатано воском, печать еще не сломана.

— Письмо для короля?

— Да, и я неохотно вскрою его. Неспособностью двора действовать приводит меня в отчаяние. Это от короля Гассема, и я боюсь того, что может быть в этом послании.

Он почувствовал, как у него по спине поползли мурашки. Послание от Гассема! Был ли это вызов? Или же еще одна вкрадчивая ложь? Какое зловещее он выбрал для этого время!..

— И все же ты должна прочесть его, — сказал он.

— Я знаю. Но это можно сделать лишь в присутствии ближайших советников короля. — Она продолжала постукивать по бронзовой тубе на столе. — Я желаю, чтобы ты тоже был там.

— Я признателен за честь, — промолвил Анса, — но твои советники и чиновники будут возражать против.

— Пусть возмущаются, — заявила она. — Мне все равно. Ты можешь посмотреть на все свежим взглядом.

— И что же ты хочешь, чтобы я увидел?

— Лица этих сановников. Мне бы хотелось узнать твои впечатления о том, как они встретят слова Гассема, прежде чем у них будет время поразмыслить. Гассем ведет завоевательную войну на границе. Я думаю, что это, — она особенно сильно стукнула по столу, — что-то вроде ультиматума. Некоторые уже обдумывают возможность измены трону.

— Они мало выиграют на этом, — сказал Анса.

— Возможно, но у некоторых людей предательство глубоко внутри. Они не способны воздерживаться от двойной игры, это все равно что перестать дышать. Мне хотелось бы узнать твое мнение о них.

— Я весь к твоим услугам. Когда ты предполагаешь сделать это?

— Если не случится какой-то неожиданности, то сегодня вечером. Все советники во дворце, поэтому не будет проблемы собрать их всех. — Она осеклась, когда вдруг открылась дверь и вошла Фьяна.

Ансу встревожил ее вид: девушка была бледна и измучена. Служанки поддерживали ее с обеих сторон. Королева схватила стул помогла усадить Фьяну. Затем королева отпустила служанок и налила вина в высокий бокал, озабоченно наблюдая за тем, как Фьяна вслепую нащупывает кошель у себя на поясе. Дрожащими пальцами она вытащила крошечный флакончик и открыла пробку, накапала шесть капель в свой бокал, затем положила флакон обратно. И наконец обеими руками подняла кубок и выпила вино.

Прошло несколько минут, в течение которых все трое сохраняли молчание. Краски понемногу стали возвращаться на лицо Фьяны. Она налила себе еще вина, и теперь уже смогла держать бокал одной рукой и поставить его на стол без дрожи.

— Это скоро пройдет, — сказала Фьяна охрипшим голосом. — Когда лечение столь глубокое, целитель частично разделяет страдание пациента.

— Пожалуйста, не торопись, — сказала королева. — Расскажешь все, когда придешь в себя.

Анса пополнил ее бокал и поставил перед девушкой тарелку. Медленно, как будто она боялась, что от изобилия еды ей может стать дурно, Фьяна съела крошечный пирожок и немного рыбы, обжаренной на вертеле. Вскоре она уже жадно набросилась на еду, словно голодала в течение многих дней. Наконец насытившись, она откинулась назад. Вид у девушки был по-прежнему усталый, но теперь она вполне оправилась.

— Надеюсь, вы простите мое странное поведение, ваше величество.

Королева махнула рукой в знак понимания.

— Мои целители и жрецы вели себя еще более странно, но они не сделали ничего. Можешь ли что-нибудь сказать о состоянии здоровья короля?

— Мне потребуется провести с ним еще несколько сеансов, — сказала Фьяна. Увидев подавленное выражение на лице королевы, она быстро добавила: — Я могу сказать вам сразу: король был отравлен.

— Я так и подозревала. Но все, что ест или пьет король, пробуют рабы. Откуда же взялся яд?

— Это я еще не установила.

— Впрочем, теперь это уже не столь важно, — сказала королева. — Насколько это серьезно? Можно ли восстановить его здоровье?

— Мне нужно подумать, но я думаю, что действие отравы обратимо. Это парализующее вещество и король абсолютно лишен возможности двигаться по своей воле. Все остальное у него в порядке. Именно поэтому он еще жив до сих пор. Если бы он не был исключительно силен и здоров, то яд бы парализовал органы дыхание, и он бы задохнулся. Более сильная Доза яда остановила бы его сердце, и он бы мгновенно умер прямо на пиру.

Королева закрыла глаза и вздрогнула.

— Я должна отомстить… но это будет позднее. Что можно сделать сейчас?

— Я должна начать лечение. Некоторые вещи, что мне понадобятся, находятся среди наших пожитков на постоялом дворе…

— Они уже здесь, во дворце, — прервала ее королева.

— Очень хорошо. Остальное я должна буду найти у местных аптекарей. Можно мне получить принадлежности для письма?

Королева хлопнула в ладоши, и тотчас появилась служанка. По приказу королевы, она вышла и вернулась через несколько минут, неся поднос, на котором находилась стопка бумаги, чернильница с цветными чернилами и стойка с перьями и кистями. Не обращая внимания на перья, Фьяна взяла кисть и начала рисовать линии таинственных символов. Закончив, она подула на влажные чернила и затем передала это королеве.

— Пошлите это аптекарям. В таком большом городе мы должны найти все эти вещи.

— Я прикажу сделать копии и немедленно разослать их всем аптекарям столицы. Это поможет сберечь время. — Она позвала секретаря и дала все необходимые распоряжения.

— Есть ли еще что-нибудь, что ты могла бы сказать мне сейчас?

— Ничего, до тех пор, пока я не опробую и не проверю некоторые снадобья.

— Что еще тебе может понадобиться. Проси все, что пожелаешь.

— Мне нужны помощники.

— Считай моих лекарей и их слуг своими рабами, — сказала королева.

— Простите, ваше величество, но я не доверяю вашим лекарям, и поэтому не могу доверять и их слугам и рабам.

Королева не протестовала.

— Кто тогда?

— Я хочу, чтобы это был твой лучший лекарь, который ухаживает за животными в Королевских стойлах. Пусть он приведет своих помощников или нескольких сильных парней, выполняющих простую работу, если у него нет учеников или слуг.

Сейчас королева была по-настоящему потрясена. — Врач, лечащий кабо! Не верю своим ушам! Я не могу допустить, чтобы такие недостойные особы ухаживали за моим мужем!

— Ваше величество, — сказала Фьяна, — нам нужны люди, обученные и способные выполнять грязную, но необходимую работу, вводя лекарственные средства в бесчувственное тело. В таком состоянии человека мало чем отличается от кабо, а король — от любого другого мужчины. Конечно, всех посторонних лучше убрать из покоев короля. Это будет не самая приятная процедура.

Лицо королевы стало каменным.

— Будет так, как ты скажешь…

— До завтра я больше ничего не могу сделать, а к этому времени, я надеюсь, что все снадобья, которые мне понадобятся, уже будут найдены и доставлены сюда. Могу ли я покинуть вас? Я очень нуждаюсь в отдыхе.

— Конечно. Я приготовила покои для тебя и для принца Ансы.

Фьяна посмотрела на Ансу и грустно улыбнулась.

— Обман длился недолго.

— О, мало что ускользает от королевы Масилы.

Королева провела их обратно через королевскую опочивальню в огромный зал. Сразу же за дверями оказался паланкин. По его углам, сложив руки на груди, застыли четыре дюжих носильщика. Взглянув на них, Фьяна рассмеялась.

— Ваше величество, я устала, но еще не умираю. Я думаю, что могу добраться до своих покоев собственными силами.

— Я не допущу этого, — сказала Масила. — Твое здоровье сейчас для меня на втором месте после здоровья мужа. А теперь отдыхай. Моим людям приказано повиноваться твоим указаниям, как если бы они исходили из моих уст. — Она повернулась к Ансе. — Я пришлю за тобой сегодня вечером, как мы и договорились. — Все, кто был в зале, низко поклонились, когда королева проследовала обратно в опочивальню.

Смущенная, Фьяна забралась в паланкин. Рабы подняли носилки на плечи. Усмехаясь, Анса шел рядом. Придворные кланялись, когда они проходили мимо: весть об этой невероятной королевской милости сразу же облетела весь дворец со скоростью молнии. Рабы опустили паланкин перед дверью, по бокам которой стояли два звероподобных бамена.

— Раньше меня никогда не носили люди, — сказала Фьяна, спускаясь вниз. — Странное ощущение…

Комнаты, в которые они вошли, мало чем отличались от королевских покоев по размеру и обстановке. Дюжина слуг ожидала их, под приглядом надсмотрщицы, женщины, которая несла небольшой церемониальный хлыст. Она немедленно приняла на себя заботу о Фьяне и провела ее в ванную, расположенную где-то в глубине помещения. Анса нашел свою комнату и вышел на балкон. Пара охранников-баменов стояла также и там. Выходит, королева не была уверена в их безопасности даже в ее собственном дворце. Анса чувствовал себя более защищенным со своим собственным оружием.

С такими мыслями он взглянул на небольшую связку своих пожитков рядом с постелью. Из мешка выглядывала рукоятка, завернутая в кожу. Схватив ее, он вытащил боевой топорик с каменной лопастью, который купил два дня тому назад. Анса раскрутил его над головой, услышал удовлетворивший его свистящий звук и сразу же почувствовал себя лучше.

Он обнаружил купальню, входящую в состав его апартаментов, и решил испробовать ее. Он отпустил лишних слуг, решив, что вполне справится и сам. До сих пор ему казалось ' странным, что все эти вельможи нуждались в помощи даже при выполнении самых простых действий. Он решил, что это должно было помогать им чувствовать себя более важными. Судя по всему, ни и впрямь очень нуждались в таком подтверждении.

Натертый и намыленный, он расслабился в роскошной мраморной ванне и стал размышлять над своим положением. Возникало странное ощущение, находясь в невероятной роскоши, чувствовать себя в страшной опасности, как будто на поле боя. Здесь не было абсолютно никого, кому бы он мог доверять, хотя, кажется, королева и была единственным исключением.

Обсохнув и надев чистую одежду, он слонялся по комнатам до тех пор, пока не услышал, как Фьяна позвала его по имени. Он нашел ее в постели, среди горы подушек, в окружении суетливой прислуги.

— Прошу ненадолго оставить нас, — сказала она, и те с поклонами покинули помещение. Она повернулась к Ансе. — А теперь расскажи мне обо всем, чем ты занимался, пока я была у короля.

Он присел на край огромной постели и рассказал ей о своем разговоре с королевой, о прогулке на стадион, упомянув и о попытке леди Амахест соблазнить его. Ему было приятно видеть гнев Фьяны.

— Вот потаскушка! А еще замужняя женщина! — Она кипела от злости. — Полагаю, теперь ты считаешь себя совершенно неотразимым?

Он рассмеялся, впервые за весь день.

— Мне бы очень хотелось так думать. Она красивая женщина. — Он наслаждался выражением лица Фьяны. — Но я не настолько самодовольный. Эти люди ничего не делают просто так, без задней мысли. Я думаю, что она просто желает узнать о нас побольше или завоевать определенное влияние.

— Ну, хорошо, что ты хоть это понимаешь.

— Хотя, если серьезно, у меня скверные предчувствия по этому поводу. Какими бы ни были ее истинные устремления, я могу нажить смертельного врага, если буду с ней слишком резок. Есть даже поговорки об отвергнутых женщинах…

— Не вижу трудностей, — уверила Фьяна. — Ты же простой дикарь, не так ли? Просто дай ей знать, что среди твоего народа считается мерзостью, когда мужчина ложится в постель с беременной женщиной. Ты же был там, когда я сообщила о ее положении. Это даст ей возможность, щадящую ее гордость, оставить тебя в покое. Не смотри на вещи так уныло. Она не последняя из тех, кто еще предложит тебе доступ к своему телу. — Ее глаза снова сузились. — Два месяца… Хотела бы я знать, сколько времени отсутствует ее супруг.

— Это, — сказал Анса, повторяя слова королевы, — их личное дело с мужем. — Он продолжил свой рассказ о королеве и ее дурных предчувствиях относительно послания от Гассема.

— Вполне могу понять ее беспокойство. Я бы тоже беспокоилась при мысли о необходимости иметь дело с таким человеком. Должно быть, прежде такими вещами занимался ее су-прут и советники. А сейчас все свалилось на нее одну. И все-таки меня удивляет, что она хочет, чтобы ты присутствовал, когда она станет зачитывать письмо советникам своего мужа.

— Я думаю, она подозревает, что кто-то из них стоит за отравлением короля. Может быть, она просто хочет, чтобы хоть один ее настоящий Друг присутствовал при этом.

— Она не произвела на меня впечатление человека, который так быстро может одарить кого-то своим доверием, — сказала Фьяна.

— Я думаю, она похожа на тех страдальцев, о которых ты говорила однажды, — продолжал Анса. — Когда они приходят в отчаяние, то готовы поверить любому, кто предложит им надежду. Я полагаю, что именно мы и воплощаем надежду для королевы.

Фьяна пробормотала слова согласия, но ее веки опускались все ниже, и через несколько секунд она уже мирно заснула. Анса поднялся и на цыпочках вышел из комнаты. Он нашел двух служанок и сказал им, чтобы они позаботились о Фьяне, но ни при каких обстоятельствах не будили ее. Те тотчас двинулись в опочивальню с видом знатоков, которым только что поведал об их работе любитель. Анса прошел в свою комнату для отдыха. Сейчас ему ничего не оставалось, как только ждать.