Отражения (СИ)

Глава 1 В ожидании известий

— Шиона, Шиона… Да проснись же ты!

Лицо запылало, прямо как в жутком сне. Резко подскочив на кровати, осоловело уставилась на Трин. Девушка сидела рядом и демонстративно потирала ладонь, чей отпечаток наверняка ещё долго будет «украшать» мою щёку.

— Извини, — еле слышно буркнула Триния, как и Рейн не любившая просить прощения и чувствовать за собой вину. — Но ты так орала. И никак не хотела просыпаться. Очередной кошмар?

Шумно выдохнув, я кивнула. Запустив пальцы в волосы, убрала от лица влажные пряди.

— Про Рейна? — с сочувствием спросила девушка и неловко погладила меня по плечу. Правда, тут же, стушевавшись, опустила руку.

Как я уже успела заметить, проявление чувств у семнадцатилетней лиэри Арвейл тоже было не в почёте.

— Нет, не про Рейна. Какой-то космический бред. Но такой жуткий и до невозможного реальный, — меня передёрнуло. Даже проснувшись, не могла избавиться от ощущения, что я — пленница крошечной капсулы — задыхаюсь от боли, ужаса и безысходности.

Знаю, глупо, но на всякий случай решила осмотреть руки, желая удостовериться, нет ли на них ожогов. И лицо скрупулёзно пощупала, с облегчением отметив, что кроме следа от пощёчины, до сих пор ощущавшегося, и бисеринок пота на висках больше ничего примечательного на нём не обнаружилось.

Трин, настороженно наблюдавшая за моими манипуляциями, обеспокоенно проронила:

— Шиона, ты как?

— Всё нормально, правда, — слабо улыбнулась в ответ. — И очень тебе благодарна за то, что меня разбудила. Теперь бы ещё как-то уснуть.

— Есть идея получше. Сейчас ты летишь со мной, а отоспишься завтра, — резво подхватилась кузина Даггерти. — Я как раз собиралась в клуб. Составишь мне компанию.

Я недоумённо уставилась на разряженную нимфетку. После дурацкого сна мозг работал медленно и неохотно.

Машинально скользнула по смазливому личику взглядом. Внешностью Трин, должно быть, пошла в мать. Потому как от Фейруса ей достались только прямые тёмно-русые волосы, длиной до подбородка, сейчас обильно сбрызнутые ярко-синим лаком и оттого торчащие в разные стороны. В отличие от отца, Триния была невысокой и очень хрупкой, с миловидными, аристократическими чертами лица, которые любила портить тоннами косметики. На тонких красивых губах в данный момент красовалась тёмно-синяя помада, подобранная под цвет шевелюры. С аккуратного прямого носика едва не сыпалась блестящая «штукатурка», а миндалевидные серо-голубые глаза, в которых частенько плясали бесенята, были густо подведены и украшены накладными ресницами, больше смахивающими на опахала. Синие.

Вот бесенята — это у Трин точно от Рейна, хоть они и не являются ближайшими родственниками. Я имею в виду Даггерти и Тринию, а не бесенят. Правда, узнав неплохо обоих, невольно начинала подозревать, что в их родословные вполне могли затесаться эти вредные, мифические существа.

— Сейчас же середина ночи. Трин, какой клуб?

— Самый улётный! — словно актриса на подмостках, приняла она кокетливую позу, а потом начала пританцовывать, явно разминаясь перед походом в злачное заведение.

Из одежды на Трин было ну очень короткое блестящее платье и туфли на невероятно высоких шпильках. Сантиметров пятнадцать, не меньше. Плюс бессчётное множество браслетов на запястьях и куча тоненьких цепочек с кулончиками на шее.

Что тут скажешь, истинная радаманка…

— Ши! Давай, подрывайся! Приводи себя в порядок и полетим, — ловко крутанулась на каблуках.

Триния. Я бы на таких точно себе что-нибудь сломала или вывихнула.

— А как же л'эрд Фейрус? Он будет недоволен, — попыталась воззвать я к её голосу разума, а заодно и к голосу совести, о существовании которых Трин, похоже, даже не подозревала.

— Л'эрд Фейрус ещё вечером умчался на какое-то срочное заседание фракций, забыла? Отец заночует в городе и ничего не узнает, — заговорщицки и с хитринкой улыбнулась мне.

Вот и улыбка у неё ну прямо как у Рейна.

— Наверное, я всё-таки воздержусь, — сказала, зарываясь поглубже под тёплое одеяло.

— Как хочешь, — пожала плечами юная тусовщица. — А я полетела. Останешься в доме одна.

— Как одна?! А куда подевались Вивита и Циран?

Последний служил дворецким у Даггерти с незапамятных времён. Он и пожилая кухарка Вивита, которую все ласково называли Вив, были единственными слугами-людьми. Уборкой в доме, по настоянию Рейна, уже давно занимались андроиды. Хоть Фейрус их и на дух не переносил.

— У них сегодня выходной. Ну всё, пока!

Я шумно сглотнула. Остаться одной в огромном пустом особняке после привидевшегося бреда? Нет, не хочу. Знаю себя, буду вздрагивать от малейшего шороха как самая распоследняя трусиха. И ведь сна ни в одном глазу, толку валяться в постели?

Может, действительно махнуть в город с Трин? Развеюсь немного, отойду от кошмара, заодно посторожу безбашенную девицу. Фейрус с ума от тревоги сходит, когда она улетает на ночь глядя. А я ей глупостей натворить не дам.

Соскочив с кровати, бросилась в коридор.

— Через десять минут буду готова!

— Ну вот, другое дело. Жду тебя внизу! — донеслось с лестницы.

Потирая саднящую щеку, я поспешила в гардеробную и стала как метеор собираться. Заявляться в клуб посреди ночи хорошо тем, что появляются шансы попасть в него, не простаивая в длинной очереди. Правда, за вход платить всё равно приходится. Хотя полуночникам могли бы и сделать скидку. Ну или хотя бы бедным кадетам МВА, вечно пребывающим в нестабильном материальном положении.

Про материальную нестабильность это я, конечно, загнула. После победы в игре и подведения годовых результатов мой счёт пополнился довольно-таки внушительной суммой. И тем не менее тратить кучу форинов только на то, чтобы попасть в сомнительное заведение — снаружи, кстати, ничем не примечательное — было жалко. Почти до слёз.

Внутри забегаловка тоже не впечатлила. Совершенно обычный клуб, очень похожий на тот, в котором мы с ребятами проводили наш первый выходной в Авийоне. С одним отличием — здесь не было танцовщиц в клетках, подвешенных к потолку. Да и музыка звучала более спокойная. И, может, потому на танцполе обнаружилось всего несколько парочек, вяло двигавшихся в такт немного меланхоличной мелодии.

— Не хочу показаться жадиной, но за что конкретно мы с тобой заплатили? — полюбопытствовала я у своей, надеюсь, всё-таки будущей родственницы.

— Сейчас всё покажу и расскажу. — Трин поманила меня к глубокой нише, в которой располагался маленький столик и два чёрных диванчика.

Соседние все оказались заняты, и облюбовавшие их посетители выглядели, мягко говоря, странно. Некоторые с ничего не выражающими лицами пялились на танцпол, другие, позабыв о том, где находятся, предавались чувственным поцелуям, медленным, я бы даже сказала каким-то ленивым, будто в любой момент готовы были уснуть. Большинство же просто сидели в расслабленных позах, прикрыв глаза.

— Три-и-ин, — окликнула я девушку и нахмурилась, — ты куда меня привела?

— Вот ведь нетерпеливая! — раздражённо тряхнула синей копной моя спутница. — Садись, покажу тебе меню.

— Если честно, я не голодная.

— А кто тут говорит о еде? — и снова эта хитрющая улыбка — очередное невольное напоминание мне о Рейне.

Девушка активировала меню на нашем столике. Унизанные колечками пальцы заскользили по его прозрачной поверхности, пока перед нами не появилась колонка из незнакомых мне слов — по-видимому, какой-то список.

— Вот. Самые лёгкие. То, что надо для первого раза.

— Лёгкие что? — ситуация нравилась мне всё меньше.

— Витаминки, — с интересом наблюдая за тем, как меняется выражение моего лицо, ответила Триния.

— Способные скрасить несколько минуток твоей унылой жизни.

— Никаких витаминок! — интуитивно отодвинулась я подальше от сумасбродной девицы. — Хватит с меня допингов МВА. Только недавно с ними покончила.

— Это совсем другое, Ши, — отмахнулась от моих слов, как отчего-то несущественного кузина Рейна. — И, между прочим, наркотики на Радамане не запрещены. А в таких заведениях, как это, они лучшего качества.

— Извини, но у меня нет ни малейшего желания глотать всякую дрянь, — ответила сухо.

— Ши, ну не будь занудой! — насупилась девушка. — Сначала послушай, что здесь есть, а потом решишь: надо тебе это или не надо. — И принялась тараторить, нахваливая мне ассортимент бесовой богадельни.

— … А вот это — вообще улёт! Мы его называем «машиной времени». Пару капелек, и погружаешься в мир прошлого, заново переживая любое, даже самое давнее воспоминание. Более того, сама им управляешь и меняешь, как тебе вздумается. Могла бы, например, увидеть Рейна…

— А смысл? Всё равно это будет не по-настоящему, — горько усмехнулась я.

— Это ты сейчас так говоришь. А попробуешь и поймёшь, что всё может быть очень даже по-настоящему, — упрямо гнула свою линию Триния.

В этом она тоже была очень похожа на Рейна. Которого мне безумно не хватало. Я бы всё отдала, только бы услышать такой родной мне голос, снова почувствовать прикосновения его губ, провести с ним хотя бы несколько мгновений.

Но не таких.

— Ши, ну чего ты выделываешься? — не унималась капризная девица. — От одного раза тебя не убудет.

Привыкания не появится и на здоровье твоём никак не отразится. Я вот после смерти мамы только этим и спасалась. Когда становилось совсем паршиво, с их помощью воскрешала в памяти самые счастливые моменты, и боль сразу отступала. Как видишь, ничего страшного со мной не случилось, вполне себе жива и здорова.

Физически, может, и да. А вот с головой там явный непорядок.

Озвучивать свои мысли я, конечно же, не стала. Вообще не успела ничего сказать, потому что Трин бойко зачастила:

— В общем, я заказываю. Надоело смотреть на твою кислую физиономию. Хватит с меня! Всю неделю ей любовалась! — и выбрала из списка два наименования. После чего приложила ладонь к расположенному рядом сканеру. Расплатившись за заказ, стала ёрзать на сиденье от нетерпения.

Вскоре гиноид, облачённая в длинное чёрное платье с широкими рукавами и аляповатым золотистым поясом, бесшумно приблизилась к нашему столику. Низко поклонившись, поставила перед нами хрустальную пиалу, в которой лежали одна белая бусина-таблетка и крошечный тюбик с бледно-розовой жидкостью.

— Это мне, а это тебе, — поделила заказ Триния и сцапала себе таблетку. — Давай, Ши, не будь трусихой. По капельке в оба глаза, — провела краткий инструктаж.

— Как долго продлится эффект наркотика? — Я настороженно покосилась на пластиковый тюбик.

— Минут двадцать, от силы полчаса. Покайфуешь — и никаких последствий. — Заглотив пилюлю, девушка откинулась назад и, прикрыв глаза, с блаженной улыбкой пожелала: — Приятного свидания с Рейном.

Я колебалась, не зная, как поступить: пойти спустить розовую дрянь в унитаз или всё-таки «махнуть в прошлое»? Мне уже доводилось слышать о подобных заведениях. От Авена и Тэна. Парни всё порывались посетить один из таких клубов, уверяя, что предлагаемые в них препараты совершенно безвредны. В умеренных количествах, конечно. Но мы с девчонками как могли их отговаривали и специально составляли на каждый выходной насыщенную программу. Так, что у ребят не оставалась времени даже думать о дегустации радаманской дури.

И вот теперь благодаря Трин я в элитной нарко-забегаловке, мучаюсь дилеммой: быть или не быть? Проявить благоразумие или плюнуть на всё и увидеть Рейна. Хотя бы понарошку. Может, хоть на несколько минут удастся снова стать счастливой? Уже и забыла, какое оно, это чувство.

В итоге желание встретиться с любимым взяло верх над здравым смыслом, и я, отломив защитный колпачок, запрокинула голову и закапала себе глаза.

Их тут же чуть защипало, а потом на лицо будто набросили розовую вуаль. Окружающая обстановка померкла, растворилась в этой конфетно-розовой пелене, и… я увидела Рейна.

Снова пережила нашу с ним встречу в вечер помолвки. Волшебные минуты знакомства, первый танец радаманского л'эрда и будущей лиэри Даггерти, первый поцелуй. Который я придумала сама, но от этого он не показался мне менее реальным. Сейчас я создавала прекрасные воспоминания, в которых не было места измене и горечи разочарования. Не было побега и поступления в академию. В тишине спальни раздавались не безутешные рыдания наивной, обманутой девушки, а страстный шёпот, перемежавшийся признаньями в любви и стонами наслаждения.

Да, вот так легко я наплевала на арийские традиции. И влюбила в себя Даггерти. Но в моей жизни в последнее время так не хватало чудес, и, думаю, я заслужила эту капельку радости. Победа на соревнованиях не в счёт.

— Шиона, Шиона-а-а, — развеял сладостный мираж голос Тринии.

Вечно пытается меня разбудить! Прервала на самом пикантном моменте. Я вяло отмахнулась от приставучей девицы, но та и не думала отлипать. Да ещё и снова принялась похлопывать меня по щекам, как пару часов назад, когда я не могла вырваться из плена безумного сновиденья.

— Хорошего понемножку, Ши, — назойливой мухой жужжала в ухо Триния. — Я сейчас сбегаю припудрить носик, а потом мы зажжём в «Элизиуме». Помнишь такой? Ты там ещё с тем брюнетиком целовалась, а Рейн бесился. И если бы не Флар, точно бы его прибил. И тебя за компанию.

Наверное, эффект капель ещё до конца не прошёл. Воспоминание исчезло, и перед глазами снова нарисовалась размалёванная Триния. Но какая-то нечёткая. Да и смысл сказанных ею фраз дошёл до меня не сразу. Уже после того, как девушка умчалась в дамскую комнату на сеанс припудривания.

Вот, значит, откуда Даггерти узнал про Диона! Увидел нас вместе в клубе. А если б не увидел, то, наверное, и не было бы никакой повторной помолвки…

Тряхнула головой, стараясь прогнать неприятные мысли. Нет, это не просто ревность. Я небезразлична ему, иначе бы Рейн не добивался меня так упорно в течение нескольких циклов и не терпел смиренно все мои капризы. Верю, что всё у нас будет, как в моих снах. В тех, в которых мы вместе. Главное, чтобы он вернулся.

А пока его нет… Наверное, можно иногда и побаловать себя придуманными воспоминаниями. На базу, конечно, я эту дрянь не потащу. А вот на каникулах…

Воровато оглядевшись по сторонам, активировала меню и оплатила ещё два розовых чуда. Заказ появился даже раньше Тринии, и к моменту возвращения девушки волшебные капельки уже лежали у меня в сумочке.

— В «Элизиум»? — весело спросила кузина Даггерти.

Улыбнувшись, кивнула ей в ответ. К тому моменту я уже была согласна на любое её предложение.

Полёт в аэроболе занял всего несколько минут. Такое ощущение, что наш прозрачный «шарик» только взмыл в небо, нырнул в пелену облаков и тут же стал плавно опускаться на землю.

Мир вокруг по-прежнему окутывала розовая дымка, а стоило прикрыть глаза — как в сознании начинали мелькать фрагменты пережитого воспоминания. Мимолётные и неясные, за которые никак не удавалось ухватиться и уж тем более их удержать. Это раздражало, и мне ещё сильнее хотелось вернуться в счастливую страну грёз. Вновь испытать то чувство, когда кажется, что всё происходит по-настоящему.

В «Элизиуме» веселье было в самом разгаре. Пол дрожал от оглушительной музыки; помещение то вспыхивало ослепительным светом огней, то погружалось в темноту; народ кричал и бился в танцевальном экстазе, а мы с Тринией тщетно пытались отыскать диванчик, на котором бы я могла развалиться. Лично у меня не было ни малейшего желания сходить с ума на танцполе. Поэтому, заметив освободившийся возле барной стойки стул на высокой ножке, тут же умостила на нём своё бренное тело.

Трин встала рядом и заказала нам несколько пробирок с разноцветным аперитивом.

Если на меня капли произвели расслабляющий эффект, то моя спутница после таблетки наоборот — не могла устоять на месте. Пританцовывала в такт музыке и всё поглядывала на разгорячённую толпу, явно изнывая от желания к ней присоединиться.

— Да иди уже, — милостиво отпустила я свою подопечную, решив бдеть за ней с облюбованного места.

— А ты? — попыталась стащить меня со стула Триния. — Ну же, Ши! Пора веселиться!

— Пока что-то не хочется. Возможно, позже.

Приговорив уже не знаю какой по счёту шот, девушка, лучась энергией, махнула к таким же, как и она, живчикам. А я честно старалась не упускать её из виду. Поначалу. Но вскоре взгляд, предатель, всё чаще стал опускаться на сумочку, лежавшую у меня на коленях. В какой-то момент рука сама потянулась к застёжке, и вот я уже держу в руках заветный тюбик. Пытаюсь бороться с соблазном, от которого по коже пробегает предвкушающая дрожь, но быстро признаю поражение.

В конце концов, Трин не маленькая и сама может о себе позаботиться. А я хочу снова увидеть Рейна и до дома уже не дотерплю.

Отломав колпачок, закапала глаза и, облокотившись на барную стойку, погрузилась в эйфорию и блаженство.

На сей раз я выбрала воспоминания о дне, проведённом в Эсхоре. Их даже менять не пришлось. Каждое мгновение с Рейном с момента нашей встречи в космопорту и вплоть до ужина в ресторане рождало в душе только тёплые, светлые чувства и сделать воспоминания лучше было просто невозможно. Я лишь подкорректировала финал чудесного вечера, вычеркнув из сознания новость о злосчастной командировке.

А вот сводящим с ума поцелуям под шум океанского прибоя уделила особое внимание и, даже когда воспоминание начало меркнуть, а по барабанным перепонкам вновь забила грохочущая музыка «Элизиума», я продолжала упрямо цепляться за ускользающий мираж. Также, как и за Рейна. Которого чудесным образом удалось удержать.

Он остался со мною рядом, с нежностью обнял за талию. И я, снова потянувшись к любимому, обвила его шею руками и нашла губами его губы. Почему-то поколебавшись, он всё-таки ответил на поцелуй, поначалу несмело, будто смущённый мальчишка. Но стоило посильнее прижаться к нему всем телом и игриво скользнуть языком по его губам, как от робости не осталось и следа. Только обжигающая страсть, в один миг воспламенившая нас обоих. И если бы не наличие в клубе шумящей толпы, я и в этом своём видении успешно бы наплевала на арийские традиции и дофантазировалась бы до любовной сцены прямо на барной стойке.

— Рейн, — прошептала, млея от наслаждения, когда горячие губы прошлись по щеке и стали щекотать чувствительную кожу за ушком.

Ласка вдруг резко прекратилась, а его руки, до сих пор увлечённо исследовавшие мои бедра, почему-то замерли. Попробовала повлиять на строптивую фантазию ментально. Не тут-то было. Созданный в воображении Рейн, кажется, больше не собирался меня целовать.

Вот ведь, даже в мечтах сплошные облом за обломом…

Подняв глаза на объект своей страсти, хотела высказать всё этой страсти в лицо, но недовольство поведением вымышленного жениха тут же исчезло.

Испуганно ойкнув, зачем-то спросила:

— А где Рейн?

— Вечеринка окончена! — Посчитав, что мой вопрос не нуждается в ответе, Флар не стал дожидаться, пока оживут мои, в данный момент заторможенные, рефлексы. Сцапал за руку и потащил к выходу.

Трин шла рядом и обиженно пыхтела, словно маленький синий ёжик.

— Вот, значит, как ты влюблена в моего брата! — не выдержав, шикнула мне на ухо. — Не успела выйти из дому, как полезла целоваться к первому встречному!

— Но я не… Что он вообще здесь забыл?! — с опаской покосилась на затылок Флара, бодро шагавший впереди.

Или шагавшего?.. Я ведь имела в виду не затылок, а Флара. Что-то, кажется, до сих пор торможу.

— Я пригласила, — процедила Триния и возмущённым шёпотом добавила: — Но не для тебя!

— Я всё ещё здесь, если вы не забыли, — зачем-то напомнил о себе дорогой ментор, хотя в этом не было необходимости.

— Не забыли, — понуро подтвердили мы.

Запихнув нас в аэробол, мрачный нянь потребовал объяснений.

— Это ж сколько надо было выпить, чтобы привиделись глюки!

Мы с Тринией переглянулись, а я ещё и покраснела. Только сейчас до меня начало доходить, что там случилось. И с кем я так упоительно целовалась.

Ох, лучше бы вообще не доходило…

— Парочку коктейлей, — с самым невинным видом соврала кузина моего жениха.

Которому я сегодня вроде как изменила. Да ещё и с его лучшим другом! А оправдание, что была под кайфом, если и прокатит, то Рейну навряд ли понравится.

Тёмные глаза радаманца сфокусировались на вмиг притихшей девушке.

— Трин, я прекрасно знаю, когда ты врёшь. Что вы пили?!

Пытались скрыть правду, но эта ищейка не отцепилась от нас, пока не выяснила, в каком заведении мы отметились до «Элизиума».

После признания пришлось выслушивать нравоучительную лекцию о том, что таким юным и бестолковым созданиям, как мы, ночью надо спать дома, а не шляться бес знает где. Да ещё и в неадекватном состоянии.

В общем, менторские гены взяли своё, нас воспитывали долго и нудно. А я тем временем продолжала мысленно себя истязать и мучилась раскаяньем.

Переступив порог особняка, Флар велел Тринии отправляться к себе, а меня потащил для продолжения воспитательного разговора на кухню.

Пока я мышкой сидела за столом, Дайлан колдовал рядом, смешивая в блендере какие-то микстуры и непонятные порошки, найденные в аптечке здесь же.

— Пей. Поможет вывести токсины, иначе завтра не встанешь.

Приняв у него из рук высокий бокал, до краёв наполненный серо-буро-малиновым коктейлем, отпила немного густой дряни и сказала тихо:

— Спасибо. — Помедлив, с усилием выдавила из себя: — Извини… те… за то, что произошло в клубе. Я не хотела.

— Уже понял, что не хотела, — усмехнулся Флар, после чего проговорил более мягко: — Сейчас я не строгий ментор, Шиона, я твой друг. И хочу понять, как тебе могло прийти в голову принимать наркотики? Ладно Трин. Она постоянно куда-нибудь влипает. Там уже давно нужна помощь специалистов. Но ты-то… Всегда считал тебя серьёзной, рассудительной девушкой, не способной на такие безумства. Ты ведь понимаешь, что это всё равно не вернёт тебе Рейна. И когда эффект от капель прекратится, станет только хуже. Невозможно постоянно жить в придуманном мире.

— Я понимаю, — ответила еле слышно. Поморщилась, сделав ещё один глоток.

Всем гадостям гадость.

Хвала Создателям, благодаря отвратному на вкус пойлу в голове постепенно начало проясняться. А вместе с тем, как и пророчил Дайлан, мне стало ещё хуже. Тоска и страх, притупившиеся на время, обрушились с утроенной силой. Слёзы сами потекли по щекам, а с губ стали срываться обрывочные фразы. Меня прорвало.

— Без него я как будто в каком-то вакууме. Я не живу, а просто существую… Жду новостей и вместе с тем боюсь, что эти новости уничтожат надежду, ещё тлеющую во мне. Хотя с каждым днём её становится всё меньше. А отчаянья всё больше… Знаете, я пыталась представить себе будущее без Рейна. Как бы жила, куда бы двигалась. Но так и не смогла. Мне нужно, чтобы он был рядом. Без него так плохо…

Даже не заметила, как радаманец, встав рядом, обнял меня. Уткнувшись лицом ему в грудь, давилась слезами, снова переживая каждое ужасное мгновение с момента, когда Фейрус сообщил мне об исчезновении Рейна.

— Ну-ну, перестань. — Дайлан гладил меня по волосам и при этом шептал вкрадчиво: — Такое ощущение, что ты его уже похоронила. Шиона, Рейн ведь не в соседний город улетел. Мы говорим о другой системе. Далёкой системе, о которой нам мало что известно. Нужно время.

— Сколько времени? — всхлипнув, вскинула на него заплаканные глаза. — О них уже ничего не слышно больше трёх циклов. Как долго будут продолжаться поиски? А если ничего не найдут? Их прекратят?

Придвинув поближе соседний стул, Флар устроился рядом, чтобы я не смотрела на него, задрав голову.

— Целая экспедиция не может исчезнуть бесследно. Что-нибудь в любом случае обнаружат. — Заметив, что я снова готова удариться в слёзы, чуть строже добавил: — А ты не смей раскисать! Зря что ли из вас воспитывают борцов? Покажи, что мои усилия не пропали даром. Да и пока ещё рано впадать в отчаянье. Продолжай ждать и надеяться.

Я слабо улыбнулась своему воспитателю и шмыгнула носом.

— Вот, ещё и рубашку вам намочила.

— Я это как-нибудь переживу, — ответил Дайлан ласковой, но такой редкой у него на лице улыбкой.

Не выпустил из кухни, пока я не допила своеобразный коктейль его собственного приготовления. И только после этого разрешил мне подняться.

— Увидимся послезавтра на базе.

— Спасибо, — снова поблагодарила за заботу. — Спокойной ночи. А вернее, уже утра.

— Шиона, — у самого выхода окликнул меня друг Рейна, — извини, но мне бы хотелось заглянуть в твою сумочку.

Щёки предательски запылали. Нет, я, конечно, всё понимаю: она за меня беспокоится. Но ведь должен же быть какой-то предел его опеке? Потому что шариться по моим вещам — это уже явный перебор.

— Зачем?!

— Шиона… — в голосе ментора послышались так хорошо знакомые мне металлические нотки. Которые действовали на меня не хуже гипноза.

Вон как выдрессировал нас за год. Пришлось поворачивать и топать обратно. Благодаря несанкционированному обыску в моём дамском ридикюле был обнаружен и тут же изъят ещё один тюбик с волшебными каплями.

— Поймаю с этой дрянью на базе — накажу! И каждый день буду лично проверять твои вещи! — принялся давить авторитетом.

Угроза прозвучала вполне убедительно, и я сразу поверила.

— До встречи на базе, саэр, — буркнула, не сумев скрыть обиду. Дабы избежать продолжения очередной нотации, поспешила исчезнуть из кухни.

До самого вечера провалялась в кровати, сославшись на головную боль. К счастью, Фейрус так и не узнал, что на самом деле явилось причиной моего внезапного недомогания. Зато уж точно почувствовал, что между мной и Трин что-то произошло.

За ужином лиэри Арвейл демонстративно хранила молчание. На вопросы отца отвечала сквозь зубы, а в мою сторону принципиально не смотрела.

После трапезы я попробовала перехватить взбалмошную девицу, дабы выяснить, что же конкретно в моём поведении её так взбесило. Но именно в тот момент Фейрус позвал меня в кабинет для разговора с родителями.

А Триния, обиженно буркнув:

— Рада, что ты возвращаешься в свою академию! — умчалась из дома.

В общем, отношения с кузиной Рейна снова вернулись к первоначальной отметке. Целая неделя стараний псу под хвост.

Постучавшись, вошла в кабинет. Наверное, это была одна из самых любимых моих комнат в особняке Даггерти. Всякий раз, оказываясь в ней, я вспоминала о доме. В частности о нашей библиотеке, которой очень гордился мой отец, л'эрд Бриан.

Здесь тоже высились стеллажи со старинными книгами; стены были отделаны панелями из тёмного дерева; антикварная мебель, немного вычурная, придавала кабинету некое очарование, накладывала отпечаток старины. А необычные фарфоровые статуэтки, тяжёлое мраморное пресс-папье, которому так и не нашлось применения, да изумительной красоты песочные часы, что много лет назад л'эрд Арвейл привёз со своей родной планеты, яркими штрихами дополняли необычный интерьер комнаты.

Опустившись в глубокое кресло возле письменного стола, я улыбнулась своим родным, взиравшим на меня с экрана транслятора с любовью и беспокойством.

— Шиона, детка, ты как? Готова к началу учебного года? — мягко спросила мама, прекрасная и утончённая лиэри Ноэли.

Папа сидел с ней рядом, а за их спинами маячили моя старшая сестра Каори со своим новоиспечённым супругом Тарианом, на свадьбе которых я так и не смогла побывать. И Веан, отпросившийся со службы, чтобы пообщаться с младшей сестрой. Рядом с братом, как обычно немного смущаясь, стояла Илия — очередная и, надеюсь, последняя его избранница.

В общем, все любят и все любимы. Одна я…

Тут же разозлилась на саму себя и мысленно приказала себе перестать распускать нюни.

— Готова! — ответила как можно бодрее. — Утром л'эрд Фейрус отвезёт меня в космопорт.

— Занятия начнутся сразу? — уточнил любопытный Веан, желавший знать каждую мелочь из жизни младшей сестры.

Разумеется, о таких «мелочах», как посещение нарко-забегаловки, я бы ему и под пытками не рассказала.

— Нет, послезавтра. Завтра менторы только проведут собрание, расскажут что-то насчёт нашего будущего распределения. — Предвосхищая вопрос брата, добавила: — Сама пока толком ничего не знаю. Но обещаю, что в следующий раз дам вам подробнейший отчёт.

Мы ещё немного поговорили об академии, о моих каникулах, которые я добровольно провела в четырёх стенах. За исключением злополучной вылазки в город с Тринией.

Потом, всё-таки не выдержав, Каори спросила, не приходило ли весточки от Рейна. Я, уже по привычке, ответила, что нет. И как это бывало после моего ответа — на несколько секунд по обе стороны экрана воцарилась давящая тишина. Потом все дружно принялись тараторить, кто о чём, лишь бы понизить градус напряжения и отвлечь меня от грустных мыслей.

Попрощавшись с родными, ещё немного посидела с Фейрусом и отправилась к себе отдыхать. Завтра мне предстоял ранний подъём, долгожданная встреча с друзьями и не очень долгожданная — с менторами. Поэтому следовало набраться сил перед началом развлекательной программы под названием «учёба в Межсистемной военной академии», которая продлится ещё десять пыточных циклов.

Создатели! Дайте мне терпения и сил выдержать этот мучительно долгий год!

Глава 2 Возвращение в академию

МВА — альма-матер для всех радаманских военных, предлагающая каждому желающему возможность начать строить свою карьеру. Самые одарённые и упорные после выпуска приглашаются для продолжения обучения в ВВА — Высшую военную академию, где готовят специалистов узкого профиля, досконально знающих военное искусство.

Именно там «выращивают» коммодоров, генералов, адмиралов и иже с ними. Кадет с заурядными способностями, не сумевший поступить в Высшую академию, может даже не мечтать о высоких званиях.

Те, кто грезит о полётах и космических просторах, после выпуска направляются прямиком в лётную школу.

Посредственному выпускнику остаётся либо довольствоваться статусом скромного стажёра, надеясь в будущем дослужиться сначала до младшего ментора, как наша Приннил, а потом и до старшего, коим является «всеми любимый» Флар — один из самых молодых старших менторов МВА. А уже оттуда можно смело метить и в ряды руководства.

Другой вариант — попытаться поступить на полицейскую службу. Либо же надеяться быть зачисленным в агенты МРУ — Межсистемного разведывательного управления, штаб-квартиры которого имеются во всех оккупированных Федерацией системах.

Правда, в последних двух случаях есть риск быть сосланным на какую-нибудь забытую Создателями планетку, где и придётся прозябать до конца своих дней. А это, согласитесь, довольно унылая перспектива.

И лётная школа, и Высшая академия входят в состав МВА, возглавляемой загадочными и всемогущими членами Совета, которых лично мне довелось видеть лишь однажды — на церемонии принесения присяги Радаману. Надеюсь, в следующий раз удостоюсь чести лицезреть этих снобов только на выпускном. Полюбуюсь на напыщенные физиономии несколько минут и сразу же о них забуду.

Не знаю кто как, а я не мечтала ни о полётах, ни о высоких званиях. Хватит с меня и базового образования. Поэтому, когда после собрания четвёрка менторов, курирующих наш отряд, привела нас в лекционный зал и велела каждому кадету занять место возле сенсорной панели, я уже знала, куда подам прошение. С моими талантами — копанием в чужих мозгах — мне самое место среди агентов МРУ.

Оставалось надеяться, что после выпуска меня всё-таки оставят на Радамане, и в будущем я стану коллегой Керта — ниилийца, несколько циклов назад познакомившего меня с радаманской штаб-квартирой. В которую я после той памятной экскурсии мечтала вернуться. Но уже в качестве агента и дипломированного Проводника.

Активировав панель, приложила к ней левую ладонь. Система считала мой идентификационный код, и на экране сверху появились мои результаты — итоги первого года обучения. Снизу под общим баллом один за другим стали высвечиваться аббревиатуры: ВВА, ЛШ, МРУ, МВА (для будущих стажёров) и ПС — Полицейская служба.

Точнее, замерцали только четыре столбца с последними названиями. А вот аббревиатура «ВВА» осталась серой. Это значило, что набранных мною за год баллов оказалось недостаточно для поступления в Высшую академию. Куда я совсем не рвалась.

Лётную школу отвергла сама. Обошла вниманием и карьеру полицейского. Ну а становиться в будущем коллегой Флара — мне бы такое и в страшном сне не привиделось.

Посему остановила свой выбор на нежно любимом мной МРУ.

Как сказали менторы, по окончании второго года обучения каждый из нас узнает, набрал ли он достаточное количество баллов для воплощения своей мечты. Если нет, придётся выбирать направление по заслугам.

Из нашей неразлучной пятёрки только Нуна и Авен удостоились чести подать прошение в ВВА. Но Вилар, в отличие от подруги, эту честь благополучно проигнорировал. Следуя моему примеру, решил осчастливить разведку. А Тэн и Луора дружно захотели в лётную школу. Ровно через десять циклов мы узнаем, осуществятся наши желания или нет.

Вечером мы с ребятами отправились любоваться звёздной панорамой, а заодно отмечать начало нового учебного года пузатой бутылочкой коньяка.

Когда настала моя очередь дегустировать янтарный напиток, я только взяла бутылку в руки, покривилась и сразу же передала её Луоре.

— Что так? В завязке? — с усмешкой поинтересовался Тэн.

— Мне после вчерашнего даже смотреть на алкоголь противно, — ляпнула, не подумав, и тут же прикусила язык.

Друзья навострили уши и хором потребовали:

— Колись!

Эти будут даже похуже Флара. За километр учуют ложь и, пока всё из меня не вытрясут, не успокоятся.

— Я немного погуляла вчера с двоюродной сестрой Рейна.

— Где? — не унимался дотошный Олер.

— В «Элизиуме». Ну и… ещё в одном месте.

Пришлось рассказать про это интересное место, иначе бы от меня не отстали. Да мне и самой хотелось поделиться с друзьями своими впечатлениями и негодованием по поводу странного поведения Трин.

И если парни заинтересовались клубом, названия которого я так и не узнала, то девчонки буквально пришли в восторг от моих откровений про Флара.

— О-бал-деть! Ты целовалась с нашим ментором!!! — чуть не захлопала в ладоши Луора.

— Ты ещё громче поори, — нервно оглянулась я на сидевших неподалёку кадетов. — Я ведь была уверена, что он — это Рейн. Только ненастоящий. А оказалось…

— А что наш саэр? — перебила меня вовсю веселящаяся Нуна. Девушка с утра, как только узнала, что имеет все шансы в будущем поступить в ВВА, была сама не своя от счастья. — Хорошо хоть целуется? Или небось отбрыкивался от твоих ласк и не знал, бедный, как вырваться из страстных объятий?

— Вообще-то поначалу не отбрыкивался. Пока я не назвала его Рейном, — надулась было я, а потом почувствовала, как щёки пылают.

Странно, что Дайлан вообще ответил на мой поцелуй. Да ещё и как ответил…

— Теперь понятно, чего он к тебе всё время прикапывается, — хмыкнул Авен. — Запал он на тебя, Ши, я уже давно это подозревал.

— Не вижу логики, — покачала головой я. — Если бы действительно нравилась, он бы так надо мной не измывался.

— Просто Флар бесится, что ты невеста его друга. Видит тебя каждый день, общается с тобой и понимает, что дальше отношений «учитель-ученица» у вас дело не пойдёт. Вот его порой и заносит.

— Бедный мужик, — проявил мужскую солидарность Тэн и отхлебнул из бутылки.

— Да ну вас всех! — отмахнулась я. — Фантазёры!

— Если не веришь, попробуй ещё раз его пособлазнять и увидишь, что будет, — вконец разошлась Луора. Не сдержавшись, прыснула со смеху: — Только, пожалуйста, не называй его при этом Рейном.

Первая неделя прошла незаметно. Я быстро втянулась в академический ритм: ранний подъём, насыщенный тренировками и лекциями день, вечер в компании ребят либо же за одной из виртуальных игрушек, на которые мы с Виларом опять дружно подсели.

Единственное, что меня раздражало, это ежеутреннее появление в кубрике дорогого саэра Флара. Он всегда заходил в одно и то же время, ровно спустя десять минут после объявления о подъёме. Поднимался на третий уровень и, провожаемый взглядами притихших девчонок, направлялся ко мне. Для досмотра.

И каждый бесов день скрупулёзно обследовал встроенные в нишу отделения, в которых хранились мои немногочисленные пожитки. Хорошо хоть меня собственноручно не обыскивал. С него станется.

То утро не стало исключением. Поднявшись по витой лестнице, ментор с каменным выражением двинулся на меня.

— Саэр, разрешите задать вопрос? — вытянувшись в струнку, обратилась к великому и всемогущему, когда очередная ревизия была окончена.

— Разрешаю, Таро, — вернув на место последнюю книгу, милостиво дозволил ментор.

— Зачем вы осматриваете мои вещи каждое утро? Раз вчера среди них ничего обнаружить не удалось, то логично предположить, что и сегодня ничего нового не найдётся. Но чувствую я себя во время ваших обысков, мягко говоря, неловко.

— Поэтому-то, Таро, я сюда и прихожу: чтобы тебе стало стыдно за свой поступок, и в следующий раз ты дважды подумала, прежде чем закидываться дурью. — Последнюю фразу радаманец (зараза кареглазая!) произнёс намеренно громко, дабы все мои соседки, увлечённо следившие за очередной нашей минуткой общения, её услышали.

Я покраснела. До кончиков ушей и всего остального.

А ребята ещё что-то там болтают про романтические чувства. Любовь. Какая к бесам любовь?! Одно лишь желание сжить меня со свету! Ну или хотя бы из академии.

— Продолжайте собираться, — велел нам Флар и под общий вздох облегчения убрался из кубрика.

А спустя десять минут, на плацу, душка ментор порадовал отряд новостью — мало кадетам-второкурсникам тренировок, решили ещё добавить несколько занятий в цикл на недавно отремонтированном полигоне. Вести эти занятия назначили Флара и его хвостатую коллегу.

А лучше бы Приннил и Вжика. Те хотя бы не обзываются без повода и почти нас не гнобят. Разве что только когда у них совсем паршивое настроение.

Первая пытка должна была состояться уже сегодня. Вернувшись в кубрик после обеда, обнаружили на кроватях нашу новую тренировочную форму. Чёрные комбинезоны из эластичного материала с длинными рукавами, воротником под горло и оранжевой нашивкой на груди — бесконечностью, помещённой в окружность и символизировавшей не иссякающие власть, силу и могущество МВА.

Через полчаса один за другим кадеты входили на полигон.

Тот представлял собой огромный зал-полусферу со множеством препятствий. В наличии имелись не только металлические платформы, на которые нам предстояло взбираться, но и скалодром, состоявший из множества скальных панелей разной высоты и уровня сложности, оснащённых так называемыми зацепами. За них следовало цепляться, добираясь до очередного препятствия.

Помимо этого на полигоне имелись и несколько зон, расчерченных лазерными лучами, сквозь «паутину» которых нам, как вскоре выяснилось, предстояло учиться пробираться. А для этого необходимы были очень, очень хорошие пластика и растяжка.

Я бревном себя уже давно не считала, но и до супер гимнастки мне пока ещё было далеко. Однако почему бы не испытать свои возможности? Тем более что такие навыки в МРУ наверняка пригодятся.

— Сейчас вас разобьют на группы по десять человек, — сцепив за спиной пальцы, вышагивал перед нами ментор. — После разминки первая десятка начнёт тренировочное состязание. За ней следующая и так далее. Задание элементарное: выложиться максимально, продемонстрировав всю силу, ловкость и скорость. Побеждает тот, кто первым доберётся до финиша, при этом преодолев все препятствия без повреждений.

Последняя фраза радаманца мне не понравилась. Совсем. Но уточнять, какие именно повреждения можно заработать на полигоне, мучитель не стал. Спасибо хоть меня в первую десятку не отправил, дав возможность на примере товарищей выяснить, чего здесь нужно опасаться.

Оказывается, зал был напичкан ловушками и всевозможными сюрпризами. Например, некоторые платформы, стоило на них ступить, отъезжали в сторону, и, не сумевший вовремя отскочить назад или ухватиться за что-нибудь кадет, бесславно падал на маты.

Часть зацепов на скальных панелях, за которые соревнующиеся пытались держаться руками и ногами, оказались фальшивками. При надавливании на них превращались в пыль и, если игрок не успевал ухватиться за соседнюю выпуклость, заканчивал точно так же — постанывая на матах.

Тэн, которому не повезло стать одним из первопроходцев, такой участи избежал. И то лишь потому, что не успел сделать и нескольких шагов, как угодил в ловушку: оказался за ноги подвешен к потолку. Пришлось ему болтаться головой вниз, пыхтя и краснея, пока все ребята из первой группы не закончат соревноваться. До финиша, кстати, из той десятки так никто и не добрался. Также, как и из второй.

Я попала в третью и — сама даже не знаю как, наверное, на одних инстинктах — сумела избежать парочки ловушек и неприятных сюрпризов. Правда, застряла в первой же лазерной зоне, вроде как самой лёгкой. Пробраться через лучевую сетку оказалось для меня задачей невыполнимой, я ведь им не гуттаперчевая девочка. А из-за луча, который при неосторожном движении задел бедро, кожу в том месте потом ещё несколько часов саднило.

— Таро, выбыла! — привычно бросил ментор и велел присоединяться к остальным аутсайдерам.

В общем, тренировка оказалась сложной, но богатой на впечатления. И, думаю, мне захочется её повторить. А если Флар, как сегодня, не будет повышать на меня голос и ругать при всех за ошибки, то и занятия станут в радость.

Дайлан

— …Сообщите Таро сегодня же. Она невеста коммодора Даггерти и имеет право знать.

Получив указания от руководства, Дайлан отправился в лекционный блок. Чувства, что всколыхнуло неожиданное известие, были весьма противоречивы. И из-за этих чувств мужчина уже готов был себя ненавидеть. Ведь это был его друг. Когда-то лучший друг.

Флар горько усмехнулся. Наверное, в данной фразе ключевым словом являлось всё-таки «когда-то». Дайлан не мог точно сказать, в какой именно момент они из приятелей превратились в негласных соперников. Наверное, это произошло уже давно. После того, как Даггерти, наплевав на чувства Шионы, без её ведома перезаключил бесову помолвку.

А потом наплевал и на все попытки друга его вразумить и убедить не причинять девушке новую боль. Рейн оказался верен самому себе, ответил тогда в своей привычной эгоистичной манере:

— Не лезь не в своё дело, Дай. Шиона — моя, я так решил. А если ещё раз побежишь жаловаться на меня Дорну, начну принимать меры.

После той ссоры их общение свелось к коротким разговорам во время случайных встреч в Авийоне.

Рейн, хоть и молчал, но наверняка догадывался о чувствах друга. От этого хитрого лиса невозможно было ничего утаить. Хоть Дайлан и пытался. И в первую очередь пытался скрыть зародившуюся привязанность к Шионе от самого себя. Внушить себе, что арийка для него ничего не значит. И что она ему не нужна.

Но всякий раз проигрывал самому себе эту битву.

В злополучный клуб отправился, чтобы доставить домой Тринию. В отсутствие друга (наверное, всё-таки уже бывшего) Дайлан чувствовал себя ответственным за это малолетнее недоразумение. И, когда Трин ему написала, сразу помчался в «Элизиум».

Врал себе, что ему без разницы, но подсознательно надеялся встретить там и Шиону. Знал, что каникулы она проводила у Даггерти.

И таки встретил. На свою голову. Одного взгляда, брошенного на девушку, было достаточно, чтобы понять, что с ней творится что-то неладное. Вот только попытки привести её в чувство обернулись для Флара собственным поражением.

Окончательным и бесповоротным. Шиона оказалась у него в объятиях. Не ответить на поцелуй он не мог. Какая к бесам выдержка, когда та, о которой мечтал так долго, сама льнёт к тебе и ищет губами твои губы?!

Забылся и на какой-то миг даже поверил, что всё это правда. А оказалось, она просто перепутала его с Рейной. Целовалась с ним, а мечтала о другом. И теперь именно ему, Дайлану, предстоит сообщить Таро эту новость… Жестокая насмешка судьбы.

Возле аудитории, дверь в которую оказалась приоткрыта, мужчина остановился. Пройдясь по кадетам взглядом, сразу отыскал Шиону.

Девушка сидела, подперев щеку рукой, и старательно делала вид, что без ума от футурологии и преподававшего его пожилого радаманца — обладателя скрипучего, жутко противного голоса. От которого лично у него, Дайлана, всегда начиналась мигрень.

— Сержант Флар, — заметил его профессор. — Вы что-то хотели?

— Мне нужно поговорить с кадетом Таро.

Девушка тут же напряглась, подхватилась и, бледнея на глазах, стала спускаться. Почему-то он вызывал в ней один лишь страх. А Рейна — беспринципного, самовлюблённого эгоиста — она любила…

Выйдя в коридор, Шиона замерла, боясь даже шелохнуться. А он всё медлил, не решаясь начать проклятый разговор.

— Саэр, — несмело нарушила молчание арийка.

— У меня новости о Рейне, — после секундного замешательства всё-таки выдавил из себя.

Ещё больше побледнела и непроизвольно сжала возле груди руки, так, что даже костяшки побелели.

В который раз прокляв себя за противоречивые чувства, рвавшие душу на куски, Дайлан тихо сказал:

— С ним всё хорошо. Через несколько недель вы увидитесь.

Шиона улыбнулась и… по её щекам одна за другой покатились слёзы. Зажмурившись, обессиленная прислонилась к стене и шумно вздохнула.

— Ты в порядке? — шагнул было к ней, но тут же, отругав себя, остановился.

— Теперь да. Спасибо. — Лицо девушки осветилось нежной и радостной улыбкой. — Спасибо, — повторила тихо, снова прикрывая глаза.

В мечтах она наверняка уже была с Рейном.

Глава 3 Долгожданная встреча

В следующие несколько дней я из одной крайности впадала в другую. То готова была сходить с ума от радости, то — от тревоги. Настолько сильной, что порой даже начинало болеть сердце. В такие моменты я принималась с маниакальным упорством изводить друзей, делясь с ними своими страхами и переживаниями. Ребята как могли пытались меня успокоить. Вроде получалось. Правда, ненадолго.

Всё-таки наша с Рейном разлука длилась уже почти шесть циклов. А если точнее — сто девяносто девять с половиной дней.

Тут у кого хочешь крыша поедет.

Я безумно боялась, что его чувства ко мне остыли. Или что он вообще забыл о девушке по имени Шиона Таро. Мало ли что могло произойти в той далёкой системе за долгие полгода и какое влияние могло оказать длительное расставание на Рейна.

Незаметно к сомнениям подключилась ревность. Дружно они стали сьедать меня изнутри. Наверное, уже тысячу раз я успела нафантазировать себе встречу Даггерти с какой-нибудь инопланетной красавицей, которую он, только увидев, сразу же полюбил всем своим на четверть оверонским сердцем.

В общем, паникёрша я ещё та. Абсолютная, законченная паникёрша.

— Ну почему ты не можешь просто радоваться его возвращению? — как-то спросила меня Луора. — Только понапрасну себя изводишь. Да и нас тоже. Не забыл он о тебе! А если забыл, то вспомнит. А не вспомнит — скатертью дорога! По-моему, Флар твоему Рейну — достойная альтернатива.

— Флара не хочу! — вскинулась я, раздражённая очередной подколкой подруги.

Достали уже с этим ментором! И дёрнуло же меня рассказать им о ночном безумстве.

Выходной в конце первого учебного цикла отменили. Вернее, перенесли на середину второго, приурочив его к каникулам в честь празднования юбилея. Радаманской Федерации исполнялось шестьсот лет! В честь этой знаменательной даты академия отпускала своих птенцов на все четыре стороны и на целых четыре дня.

Я очень надеялась, что Рейн успеет вернуться к праздникам, и мы проведём их вместе. Поэтому, в отличие от других кадетов, не роптала, когда нас заставили учиться в выходной.

Ребята юбилей планировали отпраздновать в Авийоне, для чего заранее сняли в Старом городе квартиру. Я обещала присоединиться к ним в случае, если Рейн к тому времени ещё не вернётся.

Но он вернулся!

Накануне каникул Фейрус связался со мной, обрадовав, что послезавтра его племянник уже будет дома. А завтрашний день посоветовал потратить на выбор нарядов для намечавшихся светских раутов. От которых нам с Рейном, по словам Арвейла, отвертеться, к сожалению, не удастся.

За шоппингом день пролетел незаметно. Вечер я провела с друзьями, гуляя по городу, принарядившемуся в честь эпохальной даты.

Было приятно бродить по шумным улочкам Старого города, наводнённым веселящимися горожанами и туристами, слетевшимися в сердце Федерации на праздник. Проходить сквозь объёмные голограммы, простиравшиеся до самых крыш и демонстрировавших всем желающим насыщенную событиями программу следующих трёх дней. Облокотившись на перила хрустального моста, любоваться фейерверком, добавляющим и без того яркой палитре радаманского неба новых, невероятных оттенков. Правда, долго стоять, задрав головы, было невозможно. Спустя несколько минут созерцания радужных небес в глазах начало рябить от обилия красок, и мы отправились на поиски ресторанчика, где бы могли вкусно и не слишком дорого поужинать.

Ночью я почти не сомкнула глаз, то и дело выныривала из беспокойного сна. А рано утром уже была на ногах. Следовало занять себя чем-нибудь, чтобы отвлечься от бредовых мыслей. Позавтракав и даже не почувствовав вкус пищи, помчалась к себе наряжаться.

Хотела поговорить с Тринией в надежде, что ту уже попустило. Но нет. Девушка по-прежнему была на меня обижена и категорически отказывалась объяснять причину своего недовольства. Хотя я, кажется, уже начала догадываться, что её так задело…

Вчера, гуляя с подругами, затарилась не только вечерними туалетами, но и прикупила себе повседневных нарядов. Которые за утро успела все перемерить, причём каждый по несколько раз, не зная, на чём же остановить свой выбор. В какой из обновок я буду самой-самой, чтобы наповал сразить Рейна? Помучившись непростой дилеммой, в итоге остановила свой выбор на мини-платье цвета морской волны с короткими рукавами и неглубоким декольте. Скромность которого с лихвой окупалась фривольной длиной наряда.

Закончив со сборами, продолжила изнывать от нетерпения. Не способная усидеть на месте, то смотрела в окно, то нервно вышагивала по комнате и при этом не переставала коситься на украшавший запястье голофон в ожидании хотя бы коротенькой голографической весточки.

Но Рейн не спешил вспоминать о своей невесте.

В какой-то момент услышала, как внизу радостно завизжала Триния. А потом… раздался голос Рейна, его весёлый смех. По-видимому, сестра полезла к нему обниматься. Так я их и застала: Трин, повисшую на шее у своего кузена, и Фейруса, с улыбкой взиравшего на эту идиллическую картину.

На шум прибежали и Вивита с Цираном, чтобы поприветствовать своего л'эрда.

А у меня никак не получалось справиться с волнением. Замерев на краю лестницы, с силой сжимала перила и не могла заставить себя пошевелиться. Смотрела на Рейна, пытаясь в его чертах, которые воскрешала в памяти каждый вечер, прочесть ответы на все тревожившие меня вопросы. Изменился ли он? Обрадуется ли нашей встрече? Обнимет ли меня с такой же нежностью, с какой сейчас обнимает Тринию?

— Шиона… — Даггерти опустил на пол сумку, которую держал в руке. Другая по-прежнему была занята кузиной. Осторожно отстранив от себя девушку, направился к лестнице, не сводя с меня взгляда. При этом лицо его осветилось ласковой улыбкой. Точно такой же он провожал меня в космопорту, в вечер нашего расставания в Эсхоре.

— Может, всё-таки спустишься? — раскрыл для объятий руки.

Этот короткий жест оказал на меня магическое воздействие: придал ускорения, и я, сбежав по ступеням вниз, почувствовала тепло его прикосновений. И долгожданный, ни с чем несравнимый вкус его поцелуя, отозвавшийся волнующей дрожью в каждой клеточке моего тела.

— Шиона в объятиях кузена. Как мило! — сделав ударение на слове «кузена», язвительно протянула Триния.

Ужасно не хотелось, чтобы эти мгновения заканчивались. Я была бы не прочь провести в холле остаток дня, просто прижавшись к любимому, вслушиваясь в тихое биение его сердца. Но Трин, зараза малолетняя, вполне могла отравить своим ядом радость от встречи с Рейном.

Продолжая удерживать меня за талию, Даггерти повернулся к Фейрусу.

— Во сколько нас ожидает её святейшество?

— В семь. И лучше бы тебе на сей раз не опаздывать.

— Может, скажешь, что я заболел? Смертельно. И поэтому был вынужден пропустить её грандиозную тусовку.

— Рейн, — укоризненно покачал головой Арвейл, не оценив юмора племянника. — Мы ведь говорим о приглашении Провидицы. Это большая честь.

— Ладно, — смирившись, вздохнул Даггерти. — Но пока что мы с Шионой спать. До вечера нас не беспокоить. — И потянул меня обратно к лестнице.

— Спать? — смущённо оглянулась я на Тринию и Арвейла.

Даже боюсь предположить, что они могли подумать…

— Другими словами — восстанавливать силы при помощи сна. Или ты какой-то другой смысл вкладываешь в это слово? В принципе я не против…

— А я всё гадала, изменился ли Рейн Даггерти, — выразительно закатила глаза. — Оказывается, нет, ни капельки.

— А разве это плохо? Ты ж такого Рейна и полюбила. Правда, для меня по-прежнему остаётся загадкой — почему…

— Для меня, если честно, тоже, — рассмеялась я и, окончательно осмелев, привстав на носочки, чмокнула его в щёку.

Надо ж было как-то начинать выплёскивать накопившиеся за эти циклы эмоции.

На лице радаманца появилась улыбка довольного котяры, сумевшего загнать в ловушку маленькую, глупую мышку, из которой та теперь сама не хотела выбираться.

Возле спальни жениха я застопорилась. Зная хитрый характер Даггерти, не верила, что он просто собрался спать. А меня, тоже просто, позвал с собой за компанию. Долго мучиться вопросом — входить или не входить? — мне не пришлось. Подхватив на руки, коммодор затащил свой вяло сопротивляющийся трофей в комнату и сразу понёс к кровати. Опустив на покрывало, скользнул по обстановке рассеянным взглядом и снова сфокусировался на мне.

— Нас всю ночь мурыжили в управлении. Думал, никогда не закончат, — сказал, стаскивая с себя куртку и бросая её на пол. Скинув обувь, устроился рядом.

Я перевернулась на бок и убрала скользнувшую ему на лицо пепельную прядку, чтобы та не мешала любоваться каждой его чёрточкой. Несколько едва заметных морщинок появилось в уголках глаз, когда Рейн, тоже разглядывая меня, стал улыбаться.

Растворяясь в этом синем омуте, попросила тихо:

— Ты мне потом всё расскажешь, ладно? Столько вопросов накопилось…

Рейн перехватил мою руку и прижался к ладони губами.

— Расскажу, мой маленький дознаватель. Но сначала высплюсь. Потому что рассказывать придётся долго.

Маленький дознаватель внутри меня тут же закопошился, отреагировав на эту интригующую фразу. Подталкиваемая любопытством, хотела выведать хоть что-нибудь, но мне быстренько закрыли рот поцелуем. И все вопросы отпали сами собой. В конце концов, нам некуда спешить. Впереди ещё целых три дня. Должно хватить, чтобы наговориться.

— Я скучал, солнышко, — оторвавшись от моих губ, сказал он мягким, хрипловатым шёпотом.

— Правда? — приподнялась я на локтях. — И, наверное, потому не послал мне ни одного сообщения.

Судя по выражению лица Даггерти, его явно позабавили мои упрёки и вины за собой, как это водится, он не чувствовал.

— Хотел сделать тебе сюрприз. А Фейрус не выдержал и раскололся.

— И правильно сделал, — заступилась я за л'эрда Арвейла. — И так себе места от волнения не находила. А если б ещё не знала, когда ты вернёшься…

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это, — на сей раз улыбка у него вышла грустной. — Порой начинал думать, что без меня тебе было бы лучше. И если б я не вернулся…

— Ре-е-ейн, ну расскажи! — Ещё немного, и, кажется, сойду с ума от неудовлетворённого любопытства!

— Вечером. — Притянув к себе, обнял крепко, будто боялся, что убегу, и прикрыл глаза. — А сейчас я просто хочу, чтобы ты была рядом.

Приглушённый свет пробивался сквозь опущенные ролеты, создавая в комнате полумрак, способствовавший отдыху и покою. Вот только отдыхать Рейну больше уже не хотелось. Приподнявшись на локте, он рассматривал спящую рядом девушку. Шиона лежала, прижавшись к нему спиной, неосознанно удерживая его за руку. Безмятежные черты лица и мерное дыхание, от которого так соблазнительно вздымалась пышная грудь, свидетельствовали о спокойном и крепком сне девушки.

Сейчас Шиона напоминала белокурого ангела. Такого невинного и оттого ещё более притягательного. Так и хотелось прижаться губами к её мягкой щеке, потом перейти к нежной шейке, а если невеста к тому времени не проснётся и не начнёт, как обычно, брыкаться, то и, откинув на спину золотистые локоны, начать исследовать губами её плечико.

«Зачем-то укоротила волосы», — вдруг подумалось Рейну. Мысль эта напомнила, что ему и самому не помешало бы постричься. Назло Флару.

Скучный вырез платья разглядывать было неинтересно. Зато изумрудный шёлк, из которого оно было сшито, подчёркивал каждый изгиб такого манящего девичьего тела, да и длина наряда оставляла простор для полёта фантазии.

«Может, сразу и не проснётся». — После этой мысли мужчина заметно оживился и осторожно высвободил руку из тёплой ладошки.

Шиона чуть нахмурилась, веки с длинными изогнутыми ресницами дрогнули, но в следующий миг девушка снова расслабилась и замерла.

— Извини, солнышко, но ты столько раз мне снилась, что было бы глупо не воспользоваться моментом и не осуществить хотя бы самую невинную свою фантазию. — Прошептав это, приник в поцелуе к темневшей на шее жилке. Дотронулся до гладкого шёлка, который тут же, будто только того и ждал, легко заскользил по ноге, открывая взору молочные бёдра, плоский животик и чёрное кружево трусиков, которого оказалось до неприличия мало.

От этого зрелища сердце ускорило ритм и кровь ударила… в общем, не только в голову.

«Если что — сама виновата, — предупредил Рейн и не думавшую роптать совесть. — Нечего было так соблазнительно одеваться».

Решив, что к этому кружевному лоскутку он ещё вернётся, как только получше исследует манящие полукружия, которые уже давно не давали ему покоя, снова скользнул рукой под ткань платья.

Шиона томно вздохнула, но, кажется, пока не поняла, что всё происходит на самом деле. Этот тихий вздох ещё больше распалил мужчину. Накрыв ладонью одно полушарие, ощутив тепло и мягкость её кожи, вдруг понял, что теряет над собой контроль. Жажда обладать ею здесь и сейчас затуманила разум. Не в силах противиться желанию, Рейн посильнее сжал упругую грудь, при этом чуть прикусив нежное плечико, и снова опустил руку вниз, решив-таки добраться до чёрного кружева и того, что скрывалось под ним.

Не увидел (всё вокруг заволакивало пеленой возбуждения), но почувствовал, как Шиона открыла глаза. Ещё пару мгновений у неё ушло на то, чтобы осознать, что происходит. И счастью пришёл конец… Коротко вскрикнув, благопристойная арийка прытко соскочила с кровати.

— Рейн!!! — щёки девушки пылали, грудь возмущённо вздымалась вверх.

Глядя на соблазнительное движение которой очень хотелось схватить невесту-недотрогу и вернуть обратно. А там уже пусть негодует сколько ей влезет, он всё равно её не отпустит. И будет целовать, пока Шиона сама не потеряет голову от страсти.

— А всё так хорошо начиналось… — Даггерти рухнул на постель и, заложив руки за голову, со стоном разочарования прикрыл глаза.

— Ты ведь знаешь, что нам нельзя, — совсем некстати напомнила Таро о дурацких арийских традициях, которым они почему-то должны были следовать, живя на Радамане.

— Не знаю, не понимаю и не хочу понимать этих ваших никому не нужных ханжеских ужимок. Возвращайся в кровать. — Похлопал ладонью по покрывалу и шутливо пригрозил: — А то ничего не расскажу. Умрёшь ведь от любопытства.

— Сначала иди остынь в душе, — возразила упрямо.

— Это антигуманно заставлять мужчину бороться с возбуждением под холодным душем. Побереги моё здоровье.

С опаской, но всё-таки подошла ближе.

— Обещаю вести себя пристойно. — Сев на постели, привлёк девушку к себе. Прижавшись к ней, вдохнул её такой сладкий, дурманящий запах.

Самой же хочется не меньше, чем ему. И пусть Шиона это упрямо отрицает, но её тело говорит об обратном. Девушка не отстранилась, одну руку положила ему на плечо, другой машинально провела по волосам, будто бы утешая.

— Как долго планируешь меня мучить?

— До свадьбы? — протянула осторожно. Вопросительные нотки, прозвучавшие в её голосе, немного приободрили Рейна. Значит, ещё не всё потеряно и крепость вполне может пасть раньше. Нужно только набраться терпения и постепенно приручать к себе строптивицу. Знать бы ещё, где его взять, это терпение…

Опустившись рядом с изнемогающим женихом, Шиона спросила:

— Рейн, что с вами произошло? Знакомство с тамошними расами прошло не так гладко, как вы планировали?

— И это тоже, — кивнул Даггерти.

Видя, как девушке не терпится услышать о его приключениях, постарался взять себя в руки и стал рассказывать о событиях минувших циклов.

Сон-фантазия, с которым так не хотелось расставаться, оказался более чем реальным. И промедли я ещё хотя бы несколько мгновений, боюсь, победа бы оказалась на стороне радаманца. Ведь в союзниках у него были не только собственное коварство, но и моя слабая, податливая плоть. А это, согласитесь, неравный бой.

Не стану лукавить, я и сама была не прочь отступить от некоторых арийских традиций. Но играть по правилам Рейна не собиралась. Оставаясь верным самому себе, он побеспокоился о своих желаниях, а моими даже не поинтересовался. А может, я ещё не готова? И, ясное дело, ожидаю от первого раза чего-то большего. Уж точно не быстрого секса за час до ужина у Провидицы. В общем, Даггерти над своим поведением ещё работать и работать. Буду как-то его перевоспитывать, раз уж планирую прожить с этим радаманским индивидом до конца своих дней.

Флар утверждает, что Рейн не способен любить? Ничего, мы это со временем исправим. Я вон тоже ещё совсем недавно много чего не умела. А теперь и из бластера стреляю (иногда даже попадая в мишень), и по платформам прыгаю не хуже обезьяны, и в ядах неплохо разбираюсь. Это, конечно, не совсем одно и то же, но я всё равно буду пытаться пробудить в нём чувства. Потому что сама без него уже не смогу. Это поняла точно. Так что пока не полюбит меня по-настоящему, о теле моём может забыть.

Самовнушение помогло справиться с желанием и не растаять в объятиях этого искусителя. Который всё-таки снизошёл до откровений и поведал о своих приключениях.

— …Уже потом мы узнали, что чуть не погибли от бактерии, которую таргийцы выращивали в своих лабораториях во времена войны с Минаром, — рассказывал Рейн, а я сидела рядом и слушала, затаив дыхание. — Они надеялись, что биологическое оружие принесёт им быструю победу в затяжном конфликте с соседями, имевшими виды на их земли, но вместо этого из-за случайной утечки сами оказались под прицелом. На тот момент вакцина ещё находилась в стадии разработки. За короткий срок смертельная эпидемия унесла десятки тысяч жизней. Таргийцам пришлось признать поражение и умолять о помощи своих недавних врагов. Те, кому повезло избежать заражения, были эвакуированы на Минар и другую, пригодную для жизни планету. Зараза оказалась живучей, до сих пор властвует в том мире. Обе расы уже давно позабыли о распрях, работают сообща, пытаясь уничтожить синтезированную дрянь и очистить планету, но пока что в этом мало чего достигли. Единственное, что им удалось, это довести до ума вакцину. Иначе бы меня здесь не было.

Вот тебе и безобидная экспедиция.

— Значит, они вас спасли?

Рейн кивнул.

— И очень вовремя. Оказывается, за планетой велось постоянное наблюдение. Пока радаманские исследователи изучали местность, бывшие хозяева планеты изучали нас. И прибыли в самый последний момент, когда стали появляться первые жертвы и медлить уже было нельзя. Больше цикла вся команда провалялась в искусственной коме. Медики клялись и божились, что без этого мы бы не поправились. Примерно ещё цикл ушёл на окончательное восстановление. К тому моменту за нами уже явились спасатели и, как и мы, угодили в лапы этих экспериментаторов.

Рейн усмехнулся. Привлёк меня к себе и нежно чмокнул в макушку.

— До сих пор мы считали себя самой высокоразвитой цивилизацией, покорителями Галактики. Оказалось, что это не так. Тамошние расы не менее продвинутые. Уже давно бороздят космос, правда, пока что ограничивались путешествиями в ближайшие системы. Но, познакомившись с нами, загорелись желанием побывать в колыбели Федерации. Даже боюсь представить, чем это всё может закончиться.

— Почему? — подняла на жениха встревоженный взгляд.

Рейн чуть заметно скривился.

— Это не те расы, которые захотят добровольно присоединиться к нашей дружной радаманской семье.

— А разве вас это когда-нибудь смущало? — усмехнулась я.

— Минар — не Ария. Их легко сломить не удастся.

Я тут же отстранилась, задетая его словами.

— Извини. — Поняв свою ошибку, Даггерти приобнял меня за плечи и снова привлёк к себе. — Неудачное сравнение… Просто имел в виду, что лучше бы нам стать союзниками, чем врагами. Обе расы сделали много потрясающих научных открытий, которыми готовы с нами поделиться. Но только, если мы не будем посягать на их территорию. В противном случае, все их достижения могут быть направлены против нас. И бактерия-убийца, поверь, среди них самое безобидное.

— Надеюсь, обойдётся без конфликтов. Даже думать страшно, что тебя могут отправить туда воевать!

Рейн погладил меня по голове и снова прижался к моему виску губами.

— Прости, что заставил переживать. Пока шли переговоры, нас держали в изоляции. Я никак не мог с тобой связаться.

— Знал бы ты, как сильно я ненавижу твою работу, — прошептала с грустью. — Сколько ещё раз мне придётся сходить с ума от тревоги.

— Думаю, также сильно в будущем я буду ненавидеть твою, — и здесь последнее слово осталось за Даггерти. Заметив, что я окончательно сникла, поспешил сменить тему. — Лучше улыбнись и расскажи, что у тебя нового. Как прошли экзамены?

Мне и самой хотелось отвлечься от грустных мыслей. Да и похвастаться своими успехами было приятно. Особенно не терпелось рассказать о финальной игре.

Кажется, сначала Рейн мне даже не поверил, уж точно не ожидал, что я окажусь единственной победительницей. А когда поверил, сразу же приступил к допросу.

— А этот Авен точно в тебя не влюбился? — насторожился мой ревнивец.

— Нет, он не влюбился, — заверила его с улыбкой. — Мы просто друзья.

— Не понял… — вдруг посерел Даггерти, сливаясь цветом лица со своими пепельными волосами. — Что значит: он не влюбился? А кто тогда? Шиона, ты мне ничего не хочешь рассказать? — и принялся сверлить меня пристальным взглядом.

Уже давно знала, язык мой — враг мой. Сначала ляпаю, а потом думаю.

— Тут такое дело, — промямлила еле слышно. — Ребята считают… Да я и сама уже начала замечать…

Взвесив все «за» и «против», решила, что лучше уж покаюсь сама, чем за меня это сделает Триния, несомненно добавив чего-нибудь и от себя.

— Шиона, я слушаю, — теперь Рейн не спешил меня обнимать.

Подняв на мрачного жениха полный раскаянья взгляд, с тяжелым вздохом призналась:

— Я тут на днях поцеловалась с Дай… Фларом.

Рейн открыл было рот, явно намереваясь выразить своё мнение по этому поводу, но я уже тараторила дальше, пытаясь оправдать свой не самый благовидный поступок.

— …Сам понимаешь, была не в себе. Думала, что он — это ты. — Закончив, шумно выдохнула и замерла в ожидании ответной реакции.

— И что Дайфлару? Понравилось? — уточнил Рейн с издёвкой.

— Ты теперь меня так будешь наказывать?

— Нет, над наказанием я ещё подумаю, — сосредоточенно потёр он подбородок. Старался казаться серьёзным, но я видела, как в синих глазах появляются искорки веселья. — И для тебя, и для Трин. Я от неё много чего ожидал… Но наркотики!

Проклятье…

— Рейн, — я прикусила губу и с мольбой воззрилась на радаманца, — только не говори ей, что узнал об этом от меня. Триния и так на меня дуется.

— Небось видела, как ты целовалась с Фларом? — подначил Даггерти.

— Нет необходимости напоминать мне об этом ежеминутно!

— Можешь считать это моей тебе маленькой местью. — Рейн плюхнулся поперёк кровати и, заложив руки за голову, с задумчивым видом стал изучать потолок. Даже страшно было предположить, какие мысли в тот момент бродили у него в голове и кому ещё мог захотеть отомстить этот ревнивец. — Но так уж и быть — готов простить тебя. С одним лишь маленьким условием. При выполнении которого все твои грехи, обещаю, будут забыты. И с Трин разберусь так, что ты останешься не при делах.

Перевернувшись на живот, настороженно посмотрела на синеглазого шантажиста.

— И что же это за условие такое?

— Хотел бы сегодня заночевать у тебя. И завтра, разумеется, тоже.

— На полу? — хихикнула я.

— Вот, значит, как ты относишься к жениху, практически вернувшемуся с того света! — прикинулся обиженным.

— Ты мне и про это теперь при каждом удобном случае будешь напоминать? Рейн! Это же чистой воды шантаж!

— Ну, допустим, — совсем не смутился радаманец. — Твой ответ?

— Во-первых, в твоих же интересах не касаться греховных тем, — тоже решила припомнить ему былое. — А расскажешь Трин, что это я на неё настучала, — и можешь забыть до свадьбы даже о поцелуях.

— И кто из нас двоих после этого бессовестный шантажист? — угрюмо отозвался Даггерти.

— У тебя учусь, — показала ему язык.

— Вообще-то мы решили начать с чистого листа и не вспоминать о моём хм… не самом благочестивом прошлом. И, между прочим, все эти циклы я хранил тебе верность. И, в отличие от своей ветреной невесты, ни с кем не целовался.

— Наверное, потому что, кроме бактерий, там не было никого привлекательного. Да и те уложили тебя в койку, — с улыбкой напомнила интригану. Который тут же подмял меня под себя, решив наказать поцелуями и за шутки, и за шантаж. Разумеется, против таких наказаний я ничего не имела против.

— Я всё-таки планирую сегодня заночевать у тебя, — прошептал мой коммодор, губами касаясь подбородка и опускаясь ниже.

— А я планирую спать одна, — еле выдавила из себя, прикидывая, как долго ещё смогу держать оборону.

— К концу вечера передумаешь, — самоуверенно заявил Рейн, не сомневавшийся в собственной победе, и с ещё большим энтузиазмом вернулся к осаде уже готовой пасть «крепости».

Глава 4 Ожившие воспоминания

Мне повезло. Можно сказать, фантастически. В самый ответственный момент, когда уже готова была наплевать на все данные самой себе обещания, в дверь поскрёбся Циран и, громко кашлянув, сказал ровным голосом:

— Л'эрд Фейрус просил напомнить вам об ужине у её святейшества.

Рейн тихонько застонал. А я, выскользнув из-под страдающего радаманца, поспешно одёрнула изрядно помявшееся платье и кое-как пригладила волосы. Наверное, видок у меня в тот момент был ещё тот. Теперь оставалось добраться до соседней комнаты незамеченной, не попав на глаза тому же Цирану или того хуже — Тринии. Сейчас мне было не до её скабрёзных шуточек.

— Передай, что мы почти готовы! — крикнул слуге Даггерти и пробормотал со вздохом: — И чего ему стоило притащиться на пять минут позже…

— Вот поэтому ты сегодня будешь спать в своей комнате!

— Если рассуждать логически, то в этом доме все комнаты — мои. И раз уж ты настаиваешь… — завёл свою песню радаманец.

Спорить с этим самоуверенным болтуном было бесполезно. Да и времени оставалось в обрез, а мне ещё следовало успокоиться и привести себя в порядок после бурного воссоединения теперь уже точно не друзей.

Даггерти сладко потянулся и, весьма довольный проделанной работой и достигнутыми результатами в приручении меня строптивой, бодро поднялся.

— Я в душ! Буду рад компании, — улыбнулся хитро.

— Тогда позову Цирана, — ответила ему такой же лукавой улыбкой и, выглянув в коридор — к счастью, пустой, — дёрнула в свою комнату.

Покончив с водными процедурами и вдоволь напевшись в душе, стала наводить красоту перед зеркалом. Пока занималась макияжем, с интересом разглядывала собственное отражение, отмечая, что впервые за долгое время мои фиалковые глаза сияют от счастья. На обычно бледных щеках, стоило вспомнить о недавних мгновениях, проведённых с Рейном, тут же вспыхивал румянец, а губы после бесчисленных пылких поцелуев порозовели и припухли.

Оказывается, пару часов в обнимку с любимым могут сэкономить время и косметику. Ограничившись лишь простым дымчатым макияжем глаз в серой цветовой гамме, поспешила в спальню переодеваться.

Для званого ужина у её святейшества выбрала длинное платье кремового цвета со скромным шлейфом. Простота фасона компенсировалась широким серым поясом, расшитым множеством серебристых стекляшек. Всё, как любят радаманцы. Точно такая же блестящая прелесть украшала левое плечо, в то время как правое оставалось открытым.

Собрала часть волос на затылке, дабы были видны массивные серебряные серёжки. В тон им подобрала и клатч. Всунув ноги в кремовые туфельки, в последний раз глянула на себя в зеркало и пришла к выводу, что к выходу в радаманский свет вполне готова.

В дверь постучались, когда я добавляла последний штрих к своему утончённому образу при помощи нескольких капель духов. Тех самых, что так понравились Рейну.

— Войдите!

Мой жених тоже уже успел принарядиться. Сейчас передо мной был не коммодор Даггерти, несколько часов назад вернувшийся домой уставшим и измождённым. А весёлый, излучающий энергию молодой л'эрд, облачённый в элегантный традиционный костюм: чёрные брюки и длинная белоснежная рубашка с воротником-стойкой. Волосы собраны в привычный хвост, на левом виске темнеет неизменная татуировка, к которой я за минувший день, наверное, уже тысячу раз успела прикоснуться губами.

— Нам пора, — во взгляде и голосе радаманца читалось восхищение, которое он, выйдя из транса, не замедлил выразить и словами: — У меня самая прекрасная невеста во всей Галактике!

— Вот и не забывай об этом, — подарила ему игривую улыбку.

— А ещё у неё самый острый язык и крайне строптивый нрав, — закончил на сомнительной ноте свой комплимент Даггерти. Не дожидаясь от меня ответной колкости, спросил: — Ты ведь больше не будешь отказываться от моих подарков?

— Смотря от каких.

Закатил глаза, мол, я ко всему прочему ещё и невыносимая и, приблизившись, взял меня за руку.

— Раньше ты грозилась отправить его в утилизатор. Надеюсь, теперь будешь с гордостью носить на своём безымянном пальце. Всегда. И в академии тоже, — уточнил на всякий случай.

«Наверняка решил превратить колечко в недвусмысленное послание для Флара», — подумала я, но вслух ничего не сказала.

Позволила надеть украшение себе на руку — платина, инкрустированная тремя маленькими диамантами. Невычурно и элегантно.

В чём-в чём, а в украшениях Рейн разбирался и вкусы мои уже успел хорошо изучить.

Фейрус и Триния не стали нас дожидаться, улетели пораньше, чтобы одними из первых выразить своё почтение хозяйке вечера.

Меня немного потряхивало от волнения, ведь сегодня должно было состояться моё знакомство с радаманской элитой, к тому же в качестве невесты Рейна. Наверняка наше появление не останется незамеченным. Уже предвкушала, как народ будет пялиться и перешёптываться, обсуждая «воскресшего из мёртвых» коммодора Даггерти и его будущую супругу - Проводника.

Пока Рейн пилотировал и пытался отвлечь меня рассказами о днях, проведённых на Минаре, я тщетно боролась с нервной дрожью и втайне надеялась, что на званый ужин её святейшество пригласила от силы человек сорок-пятьдесят. Но вскоре поняла, что надеялась зря. В гости к Провидице, кажется, пожаловал весь цвет столицы.

С высоты, на которой мы летели, загородная резиденция её святейшества смахивала на игрушечный дворец из старых добрых арийских сказок. Именно в таком белокаменном чуде, когда была маленькой, я мечтала поселиться со своим прекрасным принцем.

Оказывается, у нас с Онной одинаковые вкусы. Даже парк, разбитый перед этим архитектурным шедевром, очень смахивал на тот, что был изображён в иллюстрациях к одной детской книжке, которую по вечерам читал мне отец. Здесь тоже росли изящные, подстриженные в виде ромбов и треугольников кустарники, а вокруг фонтанов цвели алые и жёлтые розы.

Пока флаер парил над моей детской мечтой, плавно опускаясь к её парадному входу, я любовалась миниатюрными башенками и полукруглыми балкончиками, залитыми мягким золотистым светом.

Возле широкой лестницы из светлого мрамора нас встретил вышколенный слуга с намертво приклеенной к смазливой физиономии улыбкой. Парень помог мне выбраться из машины и умчал её на парковочную площадку. А место чёрного флаера сразу занял его тёмно-вишнёвый близнец, к которому тут же ринулся ещё один улыбчивый юноша из персонала.

— А вот дрожать не надо, — шепнул мне на ухо Рейн, при этом не преминув прижаться к моему виску губами. Эта нежная мимолётная ласка подействовала успокаивающе и помогла расслабиться. Взяв под руку, Рейн повёл меня к лестнице.

— На нас все смотрят, — тихонько простонала я, украдкой бросая по сторонам взгляды.

— Главное продержаться первые полчаса. Потом они найдут новый объект для изучения, — оптимистично заявил Даггерти.

— Надеюсь, — пробормотала я, чувствуя, как щёки заливает румянец.

А попробуй тут не покраснеть, когда тебя буквально раздевают глазами.

Радаманские дамы тоже не обошли нас вниманием. Нисколько не заморачиваясь правилами приличия — а может, в здешнем обществе их просто не существовало — разряженные кокетки оглядывали нас с ног до головы. Одних больше интересовала я, вернее, то, что на мне надето. Другие, наоборот, делая вид, что рядом с коммодором никакой спутницы не просматривается, нахально на него пялились.

И это, если честно, меня бесило больше всего.

Но дабы на радость завистницам не прослыть ревнивицей, продолжала излучать доброжелательные улыбки и демонстративно льнула к жениху.

— Солнышко, у меня сейчас рука отвалится от твоего «нежного» захвата, — приветливо кивая какому-то седовласому л'эрду, процедил Рейн. — Незачем так ко мне липнуть, все уже поняли, что ты меня обожаешь.

Липнуть, говоришь…

— А Дайлан случайно на ужин не приглашён? — как бы между прочим поинтересовалась я.

— Уже даже не Дайфлар, а просто Дайлан… — улыбка тут же сползла с лица радаманца. Он машинально огляделся по сторонам и с напускным равнодушием ответил: — Не в курсе. А что, так соскучилась по любимому ментору?

— Что-то мне подсказывает, что в его присутствии ты тоже начнёшь ко мне липнуть. Не терпится проверить.

— Чушь! Я вообще по натуре не ревнивый.

— Тогда тебя не должны смущать бросаемые в мою сторону похотливые взгляды во-о-он той троицы, — незаметно указала я на компанию радаманских франтов.

Стоило молодым л'эрдам встретиться глазами с моим не ревнивым женихом, как те тут же поспешили ретироваться в другой конец зала.

«То-то же», — довольно подумала про себя и замерла как вкопанная, потому как увидела направлявшуюся к нам Провидицу. Её святейшество была облачена в свои любимые струящиеся одежды. Светлая ткань покрывала лицо и волосы, только на тонких запястьях сегодня красовались широкие золотые браслеты, немного разбавляя этот «призрачный» прикид.

— Ваше святейшество, — приветствуя Провидицу, Рейн поклонился.

Я тоже согнула колени и в знак почтения опустила голову.

— Рада вашему возвращению, коммодор, — голос Онны, как всегда, был тихим и каким-то безжизненным, но мне почему-то показалось, что, глядя на Рейна, она заулыбалась. — Шиона, выглядишь счастливой, — повернулась ко мне.

— Я действительно очень счастлива, ваше святейшество, — ответила ей тёплой улыбкой.

— Мне приятно видеть вас вместе. Таких молодых и таких влюблённых. Жаль, что придётся ещё повременить со свадьбой. Надеюсь, коммодор, вы проявите терпение и дождётесь свою невесту?

— Именно это я и собираюсь делать в ближайшие восемь циклов: терпеливо ждать. — Рейн в тот момент был сама кротость и смирение.

— Я верю в вас, коммодор. Не подведите, — с иронией сказала Провидица и, кивнув нам на прощание, направилась к следующей группке приглашённых.

— Не знал, что она умеет шутить, — глядя ей вслед, негромко хмыкнул Даггерти.

— Ну хоть её святейшество уверена, что мы влюблены в друг друга по уши, — не сдержавшись, ляпнула я.

Радаманец в удивлении приподнял брови.

— А разве ты в меня не влюблена?

— А ты в меня? — невольно задержала дыхание.

Несколько мучительных секунд молчания и обоюдного гипноза, который был прерван появлением Трин и Фейруса. Тему о чувствах пришлось закрыть.

Одарив меня комплиментом, л'эрд Арвейл увёл племянника, чтобы что-то там обсудить, пообещав вернуть его мне через пару минуток. Вскоре к ним присоединились ещё двое мужчин — радаманец и ниилиец, — и я поняла, что пара минуток вполне может превратиться в полчаса.

— Пойдём, прошвырнёмся по этим хоромам, — взяла меня под руку, точно подружку, Триния. — Покажу тебе, что здесь есть интересного. Заодно познакомлю с бывшими Рейна. Их тут целая дюжина. И это только, так сказать, самые свежие…

Как ножом по сердцу.

Продолжая беззаботно журчать и прыскать в мою сторону ядом, Трин потащила меня из зала в холл, а уже оттуда к широкой, устланной красной ковровой дорожкой лестнице.

— Никак не простишь мне тот злосчастный поцелуй? — не выдержала я, когда чудо-кузина Рейна указала на очередную его экс-пассию, не преминув отметить, что с ней он провстречался аж целых шесть циклов — небывалый для коммодора рекорд. — Или зачем-то пытаешься рассорить нас с Рейном? Думаешь, я ему не пара?

Девушка покосилась на меня с недовольством.

— Просто не хочу, чтобы ты сделала ему больно. Определись сначала, кто тебе нужнее: Флар или мой брат.

Бред какой-то.

— Трин, ты прекрасно знаешь, под воздействием чего я тогда находилась. Я не соображала, что творю. — Мы не спеша поднимались на второй этаж, не переставая кивать и улыбаться спускавшимся навстречу гостям и принимая от них такие же заученные улыбки и оценивающие взгляды. — Твой брат счастлив со мной. А я с ним. И если ты надумала испортить наши отношения рассказом об «Элизиуме», придётся тебя огорчить: Рейн знает про Флара. Извини, что лишила тебя возможности в очередной раз показать коготки.

Возле уборной я простилась с Тринией, сказав, что знакомство с любовницами Даггерти мы продолжим в другой раз. А сейчас мне необходимо провести срочную детоксикацию, дабы не отравиться её ядом.

Освежившись прохладной водой, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Очень хотелось выпустить пар, отхлестав нахалку по щекам, но приходилось сдерживаться. Хотя благодаря стараниям малолетней стервочки образы смазливых девиц, что когда-то встречались с Рейном, теперь надолго останутся в моей памяти.

Немного успокоившись, придала лицу беззаботное выражение и отправилась обратно. Трин, к счастью, дожидаться меня не стала, смылась в неизвестном направлении. Чему я мысленно очень порадовалась. Не у одной же у меня пить кровь.

— Этих идиотов из «Хроноса» нужно как-то остановить! — совсем близко послышалось громкое восклицание.

— Да тише ты, — вторил ему голос… мужчины из моего давнего кошмара. — Нашёл, где об этом говорить!

Ноги будто приросли к полу. В паре метров от меня стояли двое приглашённых. Тот, что упомянул про «Хронос», как и муж моей сестры, был родом из Лигуании — одной из первых захваченных Федерацией планет. Второй — классический радаманец — рослый, широкоплечий брюнет. Именно его в моём сне безжалостно расстреляли солдаты Рейна. А потом этот человек снова повстречался мне, уже в воспоминаниях Яспера — такого же, как и я, будущего Проводника.

Вздрогнула от неожиданности. Клатч, выпав из рук, шмякнулся об пол и раскрылся.

— Вот растяпа! — отругала саму себя и присела на корточки, чтобы запихнуть обратно в сумочку косметику и прочие женские мелочи.

— Ох, простите, мы, должно быть, напугали вас своими криками, — поспешил мне на помощь незнакомец из сновиденья.

А вот его собеседник хорошими манерами не отличался. Бросил недовольное:

— Жду тебя внизу, Нэр, — и, наградив меня раздражённым взглядом, будто бы говорившим — как это мне хватило наглости здесь остановиться да ещё и что-то уронить, — ринулся к лестнице.

— Совсем не напугали, — справившись с волнением, сказала я. — У меня сегодня с утра всё из рук валится. Извините, что помешала разговору.

— Пустяки! Мы с моим другом уже обо всём договорились. Я, кстати, Нэриан Чейт, — представился мужчина, когда зеркальце, помада и остальные мелочи вернулись в сумочку, а мы поднялись на ноги.

— Шиона Таро.

— Невеста л'эрда Даггерти! — смуглое лицо Нэриана осветилось улыбкой. — Вы ведь учитесь в МВА, не так ли? У профессора Олисера?

— Совершенно верно, — осторожно кивнула в ответ.

— Он много рассказывал о ваших успехах, — в карих глазах Чейта читались любопытство и интерес. — Оли говорит, у вас очень сильная аномалия. Талант находить даже самые давние воспоминания.

— Я это делаю с большим удовольствием. — Не успела закончить фразу, как в памяти всплыли обрывки проклятого сна, в котором против воли Чейта я просматривала его воспоминания. Улыбаться сразу же расхотелось.

Нэриан посмотрел на меня, на сей раз задумчиво. После чего быстро коснулся губами моей руки, явно намереваясь откланяться.

— Был рад знакомству, лиэри Таро. Очень скоро мы с вами снова увидимся.

Кивнув напоследок, поспешил вслед за другом. А я, удивлённая обещанием новой встречи, с сумбурными мыслями отправилась бродить по особняку, снова отмечая, как он похож на дом из моих детских грёз.

После неожиданного знакомства с Чейтом и случайно услышанного разговора, из которого стало ясно, что проект «Хронос» всё-таки существует, и не только в моей фантазии, я на некоторое время выпала из действительности.

Не знаю, как долго бродила по резиденции её святейшества, переходя из одной комнаты в другую, рассеянно отвечая на приветствия гостей.

Честно говоря, в голове была каша. Я не знала, что и думать. Все эти сны и раньше казались слишком уж яркими и реалистичными, а теперь и вовсе стали представляться мне чуть ли не фрагментами будущего. А вдруг у меня дар предвиденья? Ещё одна аномалия. Вдруг я, как Онна, могу видеть будущее. Правда, почему-то только своё собственное… Но, может, нужно как-то развивать эти способности?

Знать бы ещё, с чего начинать. И посоветоваться не с кем.

Обращаться к психологам МВА я точно не стану. Тогда придётся поделиться всеми своими снами, а многие из них были очень и очень личными. Да и Чейта выставлять в чёрном свете совсем не хотелось. В том давнем видении он казался чуть ли не злодеем вселенского масштаба, а с виду очень даже приятный человек.

Другими словами, какой-то не радаманский радаманец. Начать грузить Рейна? Но он только вернулся из опасного путешествия, в котором едва не погиб. Последнее, чего мне сейчас хочется, это забивать ему голову своими, возможно, глупыми предположениями.

Обнаглеть и пообщаться на тему снов и видений с Провидицей?

Представила, как подхожу к её святейшеству и заявляю:

— А знаете, Онна, я не хуже вас могу предсказывать будущее…

Она обалдеет. И это даже у меня в мыслях звучит глупо. А в реальности я потом и вовсе со стыда сгорю. Наверное, будет лучше сначала посоветоваться с друзьями. В худшем случае — они просто посмеются над моей буйной фантазией. В лучшем — подкинут какую-нибудь стоящую идейку. Да, точно, не буду спешить, а всё хорошенько взвешу и обмозгую.

Немного упорядочив мысли, вернулась на первый этаж, в зал, где сосредоточилась большая часть приглашённых. И сразу же напоролась взглядом на Рейна, рядом с которым стояла вездесущая Трин… и какая-то до безобразия красивая фигуристая шатенка.

Тут уж мне стало не до Чейтов и не до «Хроносов». Схватив с подноса проходящего мимо гиноида бокал с шампанским, залпом его осушила, для храбрости, и ринулась к мило беседующей компании.

— А потом мы с Рейном… — девица, что-то увлечённо рассказывавшая Даггерти и Тринии, при моём появлении захлопнула рот и смерила меня оценивающим взглядом.

Воспользовавшись тем, что внимание шатенки целиком и полностью сосредоточено на мне, демонстративно положила руку на плечо жениху.

— Я уже собирался подавать в розыск, — весело пошутил мой благоверный. — Ты где пропадала?

— Заводила интересные знакомства, — ответила, улыбнувшись пышногрудой кокетке. Та тоже мне натянуто улыбнулась. Ей явно было приятней общаться с коммодором в отсутствии его невесты.

— Шиона, будущая лиэри Даггерти, — вспомнив, что мы с девушкой не знакомы, представил меня Рейн. — А это…

— Камилла. Ещё одна его бывшая, — перебила кузена юная стервочка.

Снова появилось желание зарычать, а потом оттаскать противную девицу за волосы. По всей резиденции её святейшества.

— Ключевое слово — бывшая, — не растерялся Рейн, явно испортив таким ответом обеим своим собеседницам настроение. — Которую зачем-то подтащила ко мне Триния. Теперь я понял, зачем… — Радаманец перевёл взгляд с зеленеющей кузины на меня и, приобняв за талию, предложил: — Пойдём, солнышко, оценим фуршет её святейшества. Умираю с голоду. Заодно расскажешь, что за интересные знакомства ты там заводила.

Кивнув на прощание малолетней злопыхательнице и ставшей невольной жертвой её мести девушке, я отправилась лечить нервы шампанским и деликатесами.

Остаток вечера прошёл спокойно: за дегустацией праздничных блюд, общением с гостями и танцами с женихом. В последний раз мы с Рейном танцевали в вечер помолвки, после которой моя жизнь перевернулась с ног на голову. Но сейчас, как ни странно, я ни о чём не жалела. Да, нам было (да и наверняка будет) сложно, но, думаю, расставание и последовавшее за этим сближение пошли нам только на пользу. И уж точно изменили отношение ко мне Рейна. Я перестала быть для него просто красивой арийской куклой. Сумела заслужить уважение, а когда-нибудь, возможно, добьюсь и признания в любви. Но только обязательно искреннего.

Возвращались домой уже глубокой ночью, смертельно уставшие. Я даже отключилась во время полёта, а в себя пришла, когда Даггерти, стараясь не разбудить, вытаскивал меня из машины. Правда, осторожно это сделать у него не получилось. Совсем не романтично я стукнулась лбом о дверцу флаера, а Рейн потом ещё и тихонько выругался, окончательно выпав из роли сказочного принца. Пришлось принимать вертикальное положение и топать в дом на своих двоих. Разувшись в холле, не чувствуя от усталости ног, почапала к лестнице.

— Ну так что, ко мне или к тебе? — принялся за старое коварный жених, когда мы оказались перед дверями наших спален. Уточнил с невинным видом: — Просто полежим вместе.

— Ты ко мне, а я к тебе, — ответила сонно. Поняв, что сморозила глупость, добавила, зевнув: — Ну в общем, ты понял.

— Тогда хотя бы один поцелуй на ночь, — явно решил хитростью заманить меня к себе Даггерти. Заранее знала, что одним поцелуем тут не обойдётся.

— А передоза не будет? — Сжалившись, чмокнула его в щеку и, пока меня не схватили в охапку и не утащили в коммодорскую спальню с целью «просто полежать», быстренько шмыгнула к себе.

Надеюсь, в дверь он ломиться не станет. А то ведь с двоими — с ним и с собой — я точно не справлюсь.

Во второй раз едва не отключилась, стоя под душем. На автопилоте натянув пижаму, доплелась до кровати и с наслаждением нырнула под тёплое одеяло. Хотелось перед сном немного помечтать, вспомнить каждое мгновение, проведённое с Рейном, начиная с нашей с ним встречи и заканчивая возвращением с вечеринки. Но стоило голове коснуться подушки, как я моментально отрубилась. Проспала до самого утра и наверняка валялась бы в кровати и дальше, если бы вдруг не почувствовала, что умираю от духоты.

Скинув одеяло, поняла, что тепло исходит от расположенного рядом объекта. А точнее, субъекта. Который дрых себе преспокойно, сграбастав меня в охапку и прижав к своей обнажённой груди.

От этой мысли стало ещё жарче. Шумно сглотнув, попробовала осторожно выбраться из плена радаманских рук. Не тут-то было. Что-то недовольно проворчав себе поднос, Рейн придвинулся ещё ближе, явно намереваясь и дальше сопеть мне в макушку.

А вот у меня теперь сна не было ни в одном глазу. Попробуй-ка расслабься, когда рядом с тобой лежит полуголый мужчина, от одной лишь мысли о близости с которым срывает крышу. Прикосновение его горячей руки, по-хозяйски задравшей майку и вольготно устроившейся на обнажённом животе, рождало внутри предательское томление.

И как только сумел сюда пробраться, паршивец? Я ведь заперлась!

Снова зашевелилась, стараясь отодвинуться от него подальше.

— Продолжишь так ёрзать, и до завтрашнего вечера я тебя отсюда не выпущу, — сонно пригрозил Даггерти и, будто бы в наказание, ещё крепче прижал к себе.

Предупреждение подействовало, я послушно замерла. Потом осторожно попросила:

— Мне бы подняться.

— Ещё рано, спи.

Ну вот как с таким разговаривать?

— Ре-е-ейн, ты вообще как здесь оказался?

— Секрет.

Ещё только утро, а терпение уже на исходе. К счастью или нет, но наш бестолковый разговор был прерван появлением Цирана.

— Лиэри Шиона, Вивита приготовила вам завтрак, — тихонько постучался он в дверь.

Когда я была на каникулах, Циран каждое утро таскал мне что-нибудь вкусненькое от Вив. Таким образом они надеялись хотя бы немного поднять мне настроение и отвлечь от грустных мыслей о Рейне.

— Одну минутку, уже встаю! — крикнула я и зашипела на Даггерти: — Спрячься куда-нибудь!

— Вот ещё! — возмутился этот наглец.

— Рейн! Я не хочу, чтобы слуги видели тебя здесь! — и стала спихивать его на пол. — Хоть мы ничем таким и не занимаемся, а просто лежим, но…

— Вот и я о том же — ничем, — печально вздохнул горемыка и в одно мгновение исчез под кроватью.

Чувствуя, как к лицу приливает кровь, я подскочила и, на ходу натягивая пеньюар, бросилась открывать Цирану. Поприветствовав церемонным кивком, мужчина прошествовал к расположенному у окна столику. Поставив поднос, от которого шлейфом тянулись головокружительные ароматы, повернулся ко мне и поинтересовался невозмутимым голосом:

— Л'эрд Даггерти к вам присоединится или будет завтракать под кроватью? — Глаза радаманца при этом светились весельем.

— Я обязательно у него уточню, Циран. Спасибо, — ответила, с трудом сдерживая смех.

Когда за слугой закрылась дверь, я рухнула на постель и захихикала в подушку.

— Смешно ей, — выбрался из своего укрытия припыленный коммодор. — Дожил! Прячусь от собственной прислуги под кроватью!

— Мог бы спрятаться в ванной, — осенило меня, правда, с небольшим опозданием. — Кто тебя просил туда лезть?

— В следующий раз обязательно так и сделаю, — буркнул Рейн. Взяв поднос, перетащил его на кровать и, тоже запоздало, возмутился: — А хотя нет! Чего это я вообще должен куда-то прятаться?! Я ведь в постели своей, а не чужой невесты. Поэтому в следующий раз ты меня из неё не вытуришь!

Какой грозный.

— А в следующий раз и не придётся. Я просто забаррикадируюсь изнутри. — Дабы пресечь новые возражения, сунула ему в рот кусочек сдобной, ещё тёплой булочки, прибавив к угощению утешительный поцелуй.

Мой коммодор сразу смягчился. Тот день стал одним из самых светлых и радостных в моей жизни.

Позавтракав и надурачившись в постели, правда не так, как бы хотелось «надурачиться» Даггерти, мы отправились на прогулку по Старому городу. А вечером — на очередной приём, устроенный в честь дня рождения Радаманской Федерации.

До отлёта на базу я Трин больше не видела. Малолетняя поганка сразу после вечеринки у Онны смылась на несколько дней из города со своими друзьями. Наверняка такими же оторвами, как и она сама.

Последнее утро в Авийоне оказалось близнецом предыдущего. Конечно, баррикадироваться перед сном я не стала, но честно заперла дверь. А проснулась в объятиях радаманца. Рейн, разумеется, снова забыл надеть футболку и всё утро искушал меня своим обнажённым торсом, к которому так хотелось прикоснуться. И не только руками.

В общем, выходные с Даггерти стали нешуточным испытанием не только для моих нервов, но и моей силы воли.

В космопорт летела, чувствуя, как настроение с максимальной отметки медленно, но верно опускается к нулевой. Рейн тоже счастливым не выглядел. То ли из-за очередной пусть и короткой, но всё-таки разлуки, то ли из-за того, что в МВА я буду находиться во власти деспота Флара.

— В конце этого цикла у вас ведь будет выходной? — когда флаер спланировал на парковку, спросил Даггерти.

— Должен быть. Прошлый отменили из-за праздников, но про этот ничего не говорили.

— Значит, увидимся через две недели, — просветлел жених. — Пойдём, провожу тебя к терминалу.

Мне жуть как не хотелось с ним расставаться. И в то же время не терпелось увидеть друзей, посплетничать с Луорой и Нуной. И, конечно же, рассказать ребятам про Нэриана. Я так и не смогла выбросить из головы наше с Чейтом знакомство.

До отбытия шаттла оставалось ещё минут десять, когда подошли к терминалу. Дальше Рейну было нельзя, и мы стали прощаться. Проходившие мимо ребята, как и я летевшие на базу, с любопытством поглядывали на свою сокурсницу и обнимавшего её радаманца.

Но любопытнее всего стало Флару. Настолько любопытно, что он не смог пройти мимо и подошёл пообщаться. Как назло, великий и ужасный тоже возвращался в МВА последним рейсом, и мне не повезло стать свидетельницей весьма странного разговора.

— Привет, Дайлан.

— Привет, Рейн. С возвращением, — прозвучало как-то уныло.

— Спасибо. Что-то ты не особо рад меня видеть. За эти дни так ни разу и не объявился, — любимая усмешка Даггерти.

— Думал, тебе сейчас не до друзей, — мазнул Флар по молчаливой мне быстрым взглядом.

— Ну почему же? Могли бы все вместе куда-нибудь слетать, — и демонстративно обнял меня за талию. — Надо будет как-нибудь выпить нам с тобой. Расскажешь, как дела и что нового.

— Обязательно выпьем. У тебя, вижу, всё в порядке, — и снова я в центре внимания.

— Всё просто волшебно! Правда, солнышко?

— Ага, — просипела я, боясь, что ещё немного, и у меня захрустят от «нежных» объятий рёбра.

Стороннему наблюдателю этот диалог мог бы показаться совершенно обычным общением двух друзей, если бы не каменные физиономии этих самых друзей и натянутые, фальшивые улыбки.

— Шиона, нам пора, — решил закругляться ментор.

— Береги её там, — проявил заботу Рейн. — Старайся мою невесту лишний раз не обижать. И по возможности не целовать, — Последнюю фразу произнёс намеренно громко, дабы её услышали приостановившиеся неподалёку кадеты, с интересном наблюдавшие за развитием сцены.

Дайлан поменялся в лице. Я, кажется, тоже. В тот момент почувствовала себя настолько неловко, что захотелось превратиться в невидимку и махнуть за металлическое ограждение, расположенное перед терминалом.

Потом смущение сменилось паникой. Проклятье, Рейн, что же ты натворил?! Он ведь теперь меня уничтожит!

После своих дружественных наставлений Даггерти заметно повеселел и решил закончить наше прощание публичным поцелуем. Я даже пикнуть не успела, как губы радаманца завладели моими, а руки властно смяли ткань короткой туники.

Вот ведь мстительный тип…

Думаю, зритель устроенный для него спектакль оценил. Правда, досматривать до конца не стал. Когда Рейн изволил меня отпустить, Флара рядом уже не было.

— Обязательно нужно было так изгаляться? — нахмурилась я.

— Не будет питать ложных надежд, — безжалостно отрубил Даггерти и добавил, немного смягчившись: — До встречи в выходной, солнышко.

В последний раз оглянувшись на ликующего радаманца, я поплелась к зоне посадки. Где сразу же напоролась на мрачного Флара. Поёжившись под ледяным взглядом карих глаз, встала в очередь к шаттлу. Даже страшно предположить, что может сделать с бедной курсанткой оскорблённый до глубины души ментор.

Глава 5 Расплата за риск

К счастью, мои опасения не оправдались. Отношение Флара ко мне почти не изменилось. Вернее, изменилось, но только в лучшую сторону. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Теперь он просто делал вид, что в его отряде нет и никогда не было кадета по имени Шиона Таро. Перешёл на полное меня игнорирование.

На занятиях по стрельбе больше не кричал, на тренировках в спортзале не заставлял переделывать упражнения, не сыпал едкими замечаниями и даже не смотрел в мою сторону. Принципиально.

Однажды, после очередного неудачного занятия дзю-дзюцу, на котором я, как обычно, потерпела фиаско, мастер Хшэнь окончательно слетел с катушек. Сначала наорал на меня при всём отряде, а потом помчался жаловаться на нерадивую ученицу старшему ментору. Отыскав Флара, гневно заявил, что я самая недрачливая девица из всего потока и что с этим делать — он уже просто не представляет.

Радаманец выслушал претензии сэнсэя с невозмутимым видом. Продолжая смотреть на него и демонстративно не замечая меня, спокойно сказал:

— Раз вы недовольны уровнем Таро, предлагаю вам с ней позаниматься. Раз в неделю, думаю, будет достаточно. — Немного подумав, уточнил: — До конца года.

А вот это уже попахивало местью.

В тот момент мне очень хотелось застрелиться. Или пристрелить Флара. Кажется, у Хшэня появилось точно такое же желание.

— Чтобы в семь ноль-ноль как штык была у меня! — прошипел взбешённый учитель и умчался обратно в своё логово.

А Флар, не удостоив меня на прощание ни кивком, ни даже взглядом, покинул столовую, так и не притронувшись к своему обеду. Тогда я впервые пожалела о тех временах, когда он был моим тренером.

Почему-то в сложившейся ситуации друзья жалели не меня, а буку-радаманца. Как обычно, ругали Даггерти, иногда вспоминая незлым, тихим словом и Трин.

Вечером после пыточной тренировки у Хшэня, оставшись наедине с ребятами, я всё-таки решилась им исповедаться. Рассказала о своих снах. Вскользь о тех, что были про Рейна, и подробно о том, в котором фигурировал Чейт.

— И ты всё это время молчала? — с обидой в голосе воскликнула Луора.

— Когда именно они начались? — поинтересовался Авен и задумчиво поскрёб запечатлённую на лице татуировку.

— Давно. Ещё на корабле, во время перелёта на Радаман. Я тогда думала, что этот бред мне снится из-за стрессов. Сами понимаете: разрыв с Рейном, непомерные нагрузки в академии… — Воспоминания о тех далёких днях вызвали горькую улыбку. — Знаете, в каждом таком видении мне кажется, будто я проживаю чужую жизнь. Жизнь другой Шионы. Словно бы отражение самой себя…

— Так, может, это действительно видения? Как у нашей Провидицы, — озвучила моё собственное предположение Нуна.

Из всех оно казалось наименее абсурдным.

В ответ я неуверенно пожала плечами, а Тэн предложил:

— Я бы на твоём месте всё-таки поговорил с её святейшеством. Наверное, она потому и выделяет тебя среди остальных кадетов. Почувствовала в тебе родственную душу.

— А ты уверена, что они имели в виду тот самый «Хронос»? — вынырнув из размышлений, спросил Авен.

— Не уверена. Я ведь слышала только обрывок разговора.

— Помните, в прошлом году мы готовили доклады фор Вару по какой-то там теории ответвления реальностей? — вдруг оживился Опер. — Он, кажется, уже давно на всей этой фигне помешан и, если такой проект действительно существует, наверняка в курсе.

— Так он тебе всё и расскажет, — хмыкнула Нуна.

— А почему бы и нет? — задал риторический вопрос Тэн и продекламировал всем известную радаманскую поговорку: — За спрос форинов не берут. Завтра же на уроке всё и выясним.

Когда в Олера вселялся дух авантюризма, отговаривать его от задуманного не имело смысла. Хочет допросить фор Вара — пожалуйста. Мне и самой было любопытно послушать, что же он нам скажет.

Космология в тот день стояла в расписании первой. Профессор всегда начинал урок с вопросов: сначала гонял нас по пройденному материалу, после чего объяснял оставшиеся неясными моменты, если таковые имелись.

— Скажите, профессор, а мы можем сегодня поговорить о путешествиях во времени? — подал голос Тэн.

Синяя Борода, получивший такое прозвище за необычного цвета растительность на лице, посмотрел на кадета с недоумением.

— А с чего это ты вдруг заинтересовался прошлогодней темой, Олер? — и, не став дожидаться ответа, милостиво разрешил:

— Спрашивай, только быстро. У нас сегодня сложный материал, который вам, бездарям, надо будет разжевать и в рот положить.

И так всегда. Сколько ни зубри — всё равно останешься для них бездарью и тупицей.

— Вы что-нибудь слышали о проекте «Хронос»? — не теряя времени, спросил в лоб Тэн.

Радаманец вздрогнул, будто его прошибло током. Лишь на мгновение на морщинистом лице фор Вара отобразилось изумление, но он быстро взял себя в руки и тихо уточнил:

— «Хронос»?

— Нуда. Проект, который откроет нам двери в мир прошлого.

Остальные ребята поочерёдно смотрели то на профессора, то на кадета, гадая, с чего это вдруг Тэна пробрало любопытство. Олер терпеть не мог космологию и преподававшего её радаманца, а потому без надобности никогда не открывал рот.

— Откуда ты взял, что этот «Хронос» существует? — теперь фор Вар хмурился и пытливо смотрел на моего друга.

Была бы на его месте я, уже давно бы стушевалась и раскололась, но Тэн оказался крепким орешком и врать умел виртуозно.

— Да слышал где-то в городе, на праздниках. Уже и не помню, где.

Подбоченившись, мужчина сообщил с важным видом:

— Я один из самых уважаемых членов Незримой коллегии Радамана и, если бы таковой проект имел место быть, я узнал бы о нём одним из первых. Всё это выдумки, Олер. Досужие сплетни.

Мы с Тэном переглянулись. Так и не поняли, при чём тут какая-то невидимая коллегия и зачем было сейчас похваляться своей значимостью. Явно зубы нам заговаривает. В отличие от моего друга, фор Вар врать не умел. Хоть и пытался казаться спокойным, когда воспроизводил свой хвастливый монолог, но голос его при этом звучал нетвёрдо. Ему явно не понравился проявленный к «Хроносу» интерес.

— Ещё вопросы, Опер?

Парень собирался продолжить дискуссию, когда я тихонько кашлянула, намекая, чтобы сворачивался.

— Вопросов больше нет, саэр, — проявил благоразумие Тэн.

— Тогда приступим к новой теме…

Всё, что начитывал нам в тот день профессор, я благополучно пропустила, поглощённая своими размышлениями. Благо лекция записывалась, и при желании я смогу прослушать её хоть тысячу раз. Разумеется, такого желания у меня даже в бреду не возникнет.

Вечером мы собрались в библиотеке на совещание. За неполные сутки Тэн успел заразить авантюрной лихорадкой даже Нуну с Луорой, которые поначалу отнеслись к моим снам, мягко говоря, с недоверием.

Поиск по радаманской сети ничего не дал, ни одного упоминания о «Хроносе». Можно было, конечно, ещё покопаться в общегалактической, но это мы сможем сделать не раньше, чем окажемся на планете.

— Нутром чую, фор Вар что-то темнит, — высказался Тэн, раздосадованный неутешительными результатами поиска, отображавшимися на экране транслятора.

— Я же говорила: так просто нам ничего не расскажут, — в голосе Нуны послышались торжествующие нотки. — Может, это какой-нибудь суперсекретный проект, о котором запрещено даже лишний раз думать. Тем более общаться на подобные темы с простыми кадетами. Тэн, ну кто мы для них такие?

— Или же фор Вар сказал правду, а вы себе бес знает что навыдумывали, — скептически заметила Луора.

— Врёт он. Точно врёт, — с уверенностью заявил Авен.

— Помните, мы по токсинолгии проходили яд адрийской лягушки? — в ажиотаже начал сыпать идеями Тэн. — По-моему, идеальная альтернатива сыворотке правды. А если добавим к нему немного порошка фуйги, то сможем спокойно допросить фор Вара, а он потом ничегошеньки не вспомнит.

— Совсем обалдел?! — накинулась на брата Нуна. — Эти токсины нельзя смешивать!

— В небольших количествах можно, — не согласился с ней близнец.

— То есть ты всерьёз планируешь отправить на тот свет нашего профессора? — вздёрнула тёмные брови Луора.

— Никуда я не планирую его отправлять! Всего лишь развязать ему язык. Ну поваляется потом денёк-другой с несварением желудка — подумаешь! Зато отдохнём от его занудных лекций, а он от нас. Двойная выгода.

— И как ты себе это представляешь? — улыбнулась я. — Поймаем Синюю Бороду в коридоре и заставим его выпить лягушачий яд? А потом ещё предложим заесть всё это дело щепоткой токсина.

— Шиона, а ты что предлагаешь? — проворчал Тэн. Он всегда злился, когда кто-нибудь критиковал его идеи.

— Оставить профессора в живых, нам ему ещё экзамен сдавать в конце года.

— Не надо никого допрашивать. Просто хакнем его и посмотрим, известно ли фор Вару что-ни будь о «Хроносе».

Оказывается, всё это время, пока мы спорили — травить профессора или не травить, наш башковитый Авен уже колдовал над транслятором.

— Даже не знаю, что хуже — яд или взлом, — тихонько простонала Луора. — Ребят, может, всё-таки не стоит? Если это откроется, фор Вар отправит нас пинком под зад в открытый космос!

Но голосу разума уже никто не внимал. Все дружно склонились над сенсорной панелью, молча следя за действиями Вилара.

— А раньше ты такое проделывал? — с опаской поглядывая по сторонам, зашептала Нуна.

— Случалось, — односложно ответил парень.

— Мы в прошлом году так к экзамену по истории Радамана подготовились, — с самодовольной ухмылкой подтвердил Тэн.

— Идиоты! — зашипела на брата Нуна. — А если б спалились?!

— Ну так не спалились же, — беспечно заулыбался Опер и польстил другу: — Авен прирождённый хакер.

— А с нами, значит, экзаменационными вопросами не поделились! — пробурчала Луора, обиженно косясь на темноволосого арийца, с которым, как мне казалось, её уже давно связывали не просто дружеские отношения.

Нуна подозревала, что всё началось на финальной симуляции, но в душу ни к брату, ни к подруге не лезла, ожидая, когда те сами нам откроются. Был ли в курсе Авен — сложно сказать. Он всегда и всё держал в себе и, если даже Тэн ему признался, Вилар секрет друга сохранит.

— Не рассказывали про взлом, потому что знали, какой окажется ваша реакция, — ответил блондин, не отрывая глаз от бегущих по экрану столбиков цифр и знаков. — Кто муже вы, девочки, в истории и так хорошо разбираетесь.

— Всё равно обидно! — Луора скрестила на груди руки.

— Тсс! — цыкнула я на спорщиков и вперилась в экран взглядом, чувствуя, как внутри нарастает волнение. А вместе с ним и предвкушение, что нам повезёт, удастся отыскать в файлах преподавателя что-нибудь интересное.

Фор Вар оказался аккуратистом, все документы были рассортированы по папочкам, с краткими, но ёмкими заголовками. Что значительно упростило поиск.

Первым на глаза попался файл с информацией о заседании таинственной коллегии, что должно было состояться через полтора цикла. Одним из документов оказалась речь фор Вара, с которой профессор собирался выступить на этом собрании. Тратить время на её прочтение мы не стали и приступили к просмотру следующего документа, содержавшего список членов-участников намечавшейся сходки.

Пробежавшись по списку взглядом, к своему удивлению обнаружили в нём имена Чейта и Олисера. А когда добрались до вопросов, которые должны были освещаться на заседании, я чуть не вскрикнула от возбуждения.

В одном из пунктов значилось: «Хронос. Отчёт о первых испытаниях устройства».

Заинтригованные, мы намеревались продолжить поиски, когда так не вовремя прозвучал сигнал о закрытии библиотеки. У нас оставалось менее четверти часа, чтобы вернуться в кубрики и подготовиться ко сну.

— Пора закругляться, — закрыл очередной, так и не прочитанный документ Авен.

Я послушно отошла в сторону, как заклинание повторяя про себя дату и место собрания Незримой коллегии. Вот бы хотя бы одним глазком взглянуть на всех этих людей из списка и узнать, чем они занимаются. Ну и про первые испытания загадочного устройства тоже было бы неплохо послушать.

Вилар уже собирался выйти из сети и замести следы преступления, когда его вдруг оттеснил от панели Олер.

— Один момент, — пробормотал парень и тут же возмущённо воскликнул: — Нет, вы только поглядите! Гад собрался в конце полугодия устроить нам внеплановый тест!

Луора и Нуна одновременно застонали.

— Тэн, ну и что с того? Как-нибудь подготовимся, — попытался оттащить приятеля от панели Авен.

Но тот уже залез в папку и как загипнотизированный пялился на задания.

— Подожди… Хотя бы несколько вопросов…

Вилар ждать не собирался. Схватил друга за плечи, однако упрямец ни в какую не хотел отлипать от экрана. Короткая перепалка забрала у нас последние секунды. Трансляторы погасли, а следом за ними начал гаснуть и свет в библиотеке.

Привлечённый шумом, к нам уже спешил один из дежурных менторов.

— Эй! Вы что там, уснули? А ну марш из библиотеки, пока я не влепил вам по наряду!

Угроза возымела действие, из зала нас как волной смыло. Оказавшись в коридоре, всем скопом набросились на Олера.

— Если нас поймают, это будет на твоей совести! — кинула на прощание брату Нуна и поспешила в кубрик, опасаясь нарваться ещё на какого-нибудь «добряка» ментора.

Мы с Луорой тоже не стали задерживаться, понимая, что ругать дурака теперь уже всё равно поздно.

Спала я в ту ночь очень плохо. Одно глупое сновидение сменялось другим. Мне снилась встреча с Нэрианом Чейтом на празднике у Провидицы. Мужчина вновь ползал со мной по полу, собирая выпавшие из сумочки безделушки, и вдохновенно рассказывал о своей семье.

Не успела подняться с колен, как дамский ридикюль исчез, и в моих руках, откуда ни возьмись, оказался дезинтегратор. Ни секунды не колеблясь, я направила оружие на Чейта, а тот принялся молить о пощаде. За душещипательной сценой, скрытая серой дымкой, наблюдала Онна. Её святейшество замерла вдалеке, размытая и нечёткая, словно ожидая моего решения.

Потом антураж изменился, и я оказалась на экзамене у фор Вара. Профессор не переставал закидывать меня каверзными вопросами, спрашивал о путешествиях во времени, с пеной у рта талдычил что-то о создании ответвлённых реальностей, а напоследок презрительно выкрикнул:

— Ты всего лишь жалкое отражение!..

После этого я проснулась. До самого подъёма лежала, сжавшись в комок, и дрожала, неспособная успокоиться. Страх быть раскрытыми породил бредовые сновидения.

На пятиминутку с Фларом шла как на гильотину. Кажется, так называлось старинное радаманское приспособление для сокращения тела путём отделения от него головы. Это я узнала из истории, к экзамену по которой, в отличие от некоторых подленьких личностей, готовилась сама, собственными силами.

Ребята в то утро выглядели не лучше. Пребывали в скверном расположении духа, а при появлении менторов все разом побледнели. Мы готовились к худшему, подсознательно прощаясь чуть ли не с жизнью. Но, как ни странно, поверка прошла быстро и безболезненно.

К середине дня мы окончательно расслабились и успокоились. Как оказалось, зря. Самое страшное ждало нас впереди. Беда нагрянула негаданно-нежданно во время тренировки в спортзале. Я ещё удивилась, где это Флар запропастился. Обычно он и Приннил надзирали за мучениями своих подопечных вместе, но сегодня нас гоняла только очаровательная блондинка.

Спустя минут десять после начала тренировки двери в спортзал раскрылись, пропуская угрюмого радаманца в чёрной униформе. Дайлан прошёлся по кадетам суровым взглядом, явно намечая для себя жертву. Мне даже показалось, что его карие глаза во время сканирования помещения ещё больше потемнели, а лицо приобрело сероватый оттенок. Это могло означать только одно — кому-то сейчас очень не поздоровится.

— Таро, Вилар, Лейни, Олеры — за мной! — раздался приказ, от которого у меня затряслись поджилки.

Испуганно переглянувшись, мы поднялись с матов и потащились за радаманцем, провожаемые любопытными взглядами ребят и немного встревоженным Приннил.

До кабинета великого и всемогущего шли в гнетущем молчании. Флар — впереди, мы — еле плетёмся сзади. Оказавшись в святая святых куратора, к своему ужасу, сразу всё поняли. Поприветствовав фор Вара, вальяжно развалившегося в кресле, замерли в ожидании приговора.

Первое время преподаватель космологии молчал, просто пытливо вглядывался в наши лица. Старший сержант тоже не спешил нарушать это жуткое молчание. Уселся в кресло, как на трон, и смотрел куда-то вдаль, очевидно предоставляя слово своему коллеге.

Наконец Синяя Борода заговорил:

— Знаете, я уже больше сорока лет преподаю в академии и ни разу… ни разу(!) мне не доводилось слышать о подобном беспределе, а уж тем более стать жертвой такого хамского взлома! Это беспрецедентная наглость!

Можно подумать, мы его обокрали. Всего-то и взглянули мельком на парочку документов. Разумеется, делиться своими размышлениями я не стала. Как стояла, вытянувшись в струнку, так и осталась стоять.

— А теперь выкладывайте! Что. Вам. Было. Нужно?! — голос профессора зазвенел от ярости.

Я нервно вздрогнула. Хотела уже во всём признаться, взяв вину на себя (ведь это из-за моих проклятых снов сейчас отдувались ребята), когда эстафету перенял Флар, сказав резко:

— Вы не только себя подставили, но и унизили меня. Никогда мои кадеты ничего подобного себе не позволяли. — Не сдержавшись, тоже повысил голос: — Идиоты! Так рисковать из-за какого-то теста!

Не дав мне времени осмыслить услышанное и выбрать тактику поведения, вперёд выступил Вилар.

— Это я виноват, саэр. Я был инициатором взлома. Хотел за счёт теста повысить свой балл.

— Он у тебя и так выше некуда, — мрачно процедил Дайлан.

— Признавайтесь, что ещё искали? — не захотел довольствоваться такими скудными объяснениями фор Вар.

— Нам нужен был только тест, — не изменил показаний Авен.

Минут десять профессор так и эдак пытался добиться от нас признания, но мы всем скопом упорно твердили, что никакие другие файлы нас не интересовали.

Первым не выдержал сержант. Посчитав, что на допрос и так ушло много времени, перешёл к оглашению наказания.

Я внутренне сжалась, мысленно прощаясь с дорогими сердцу форинами. Но всё оказалось гораздо хуже.

— Во-первых, Олеру и Вилару выговор. Второй. Знаете, что случается после третьего? Отчисление. Хотя моя б воля, я бы вас выкинул ещё после того случая на корабле, — не преминул напомнить о былых ошибках ребят душка саэр. — Для девушек это пока только первое предупреждение. И в ваших же интересах, чтобы оно оказалось последним. Ты, Нуна, после выпуска планировала подать прошение в Высшую академию?

Кадет осторожно кивнула.

— Боюсь, этот случай значительно уменьшит твои шансы на поступление, — безжалостно припечатал Флар, нанеся жестокий удар по мечте моей бедной подруги. После чего с упоением продолжил злобствовать: — Вся ваша пятёрка с этого момента в общем рейтинге опускается на самое дно. Ты, Вилар, до сегодняшнего дня был среди лидеров. Теперь станешь последним. Тебе, Таро, как самой слабой, за год с трудом докарабкавшейся до средних позиций, придётся начинать всё с начала.

Мои поздравления, идиоты, вы сами надругались над своей карьерой. — Посчитав, что мы ещё не до конца раздавлены и втоптаны в грязь, радаманец с премерзкой ухмылочкой добавил, вызвав тем самый удовлетворённый кивок у фор Вара: — До конца цикла осталось меньше недели, но обещаю, вы надолго запомните эти дни. Будете батрачить у меня по полночи. — Немного подумав, окончательно нас добил: — На выходной вам тоже найдётся развлечение. Так что никакой планеты! Что скажете, профессор?

— Вполне заслуженное наказание, сержант, — согласился синебородый гад. Поднялся, при этом оглядев нас высокомерно. — От себя лишь добавлю, что мой экзамен в конце года вы будете сдавать долго и нудно. Всего хорошего, саэр.

С нами, ясное дело, не попрощался.

Выходили из кабинета ни живые ни мёртвые. Не знаю, чего мне в тот момент хотелось больше: ненавидеть Флара, ругать Тэна или обвинять во всём себя. Ведь не расскажи я друзьям про бесов «Хронос», ничего бы этого не случилось.

Нуна обиделась. На всех нас. И очень переживала из-за слов ментора. Она так мечтала о поступлении в ВА, что угроза радаманца стала для неё настоящим ударом. Наверное, из всех нас бедняжка пострадала больше всех. И что самое обидное — незаслуженно.

Тем же вечером, прежде чем отправиться отбывать наказание в обществе ненавистного Флара, я сообщила «радостное» известие Рейну. Сказала, что в этот выходной не смогу прилететь на планету. «Радовался» он бурно. Засыпал меня дюжиной негодующих голограмм, из которых: «Солнышко, вы совсем сдурели?!» — была самой ласковой и милой. Я даже немного обиделась на столь резкую отповедь, но оправдываться не стала. В конце концов, Рейн прав. Мы поступили глупо и теперь должны были за это ответить.

Последним его сообщением стало краткое:

«Я разберусь».

Что он имел в виду — так и осталось загадкой.

Дни тянулись невыносимо медленно, а выходной без Рейна, зато с Фларом, заставившим нас вылизать чуть ли не всю академию, превратился в настоящую пытку.

Только вечером позволили себе немного расслабиться, сыграв пару партий в го. К тому времени Нуна уже оттаяла и больше на нас не обижалась, смирившись с произошедшим.

Засыпала я, думая о любимом, с тоской понимая, что до встречи с ним оставалось ещё тридцать шесть дней. Это в лучшем случае.

А там, кто его знает этого изверга Флара… Вдруг теперь до конца года будет держать меня на базе. Как говорится, было бы желание, а повод наказать всегда найдётся.

Первый день третьего цикла начался с необычной новости — нам добавили новый предмет, хотя в программе он не значился. Называлась дисциплина просто и лаконично: «Тактика и стратегия».

— Вообще-то тактику и стратегию изучают только в ВА, на протяжении всех трёх лет обучения, — собрав нас в аудитории после обеда, рассказывал Вжик. Приннил стояла с ним рядом и почему-то не переставала косить в мою сторону, заставляя нервничать, — Однако руководство МВА в качестве эксперимента решило ввести краткий курс по этой дисциплине, который продлится всего один цикл. В конце, понятное дело, у вас будет экзамен. Поэтому прошу отнестись к этому предмету так же серьёзно, как и ко всем остальным. Сейчас я представлю вам вашего преподавателя.

Не успел Вжик закончить с речью, как двери раскрылись, впустив в аудиторию Флара и… нашего нового профессора.

— Твою ж мать! — поделился своими впечатлениями Тэн.

— Трындец, — безнадёжно подтвердила Луора.

В тот момент стало понятно, почему на меня так пристально глазела Приннил.

Глава 6 Соперники

— Я понял: ты негодуешь. Не хочешь объяснить, почему? — с иронией, порой так раздражавшей Флара, спросил Даггерти, увлечённо осматриваясь по сторонам, будто его действительно интересовали серые однообразные коридоры, по которым они проходили.

— То есть, по-твоему, это нормально навязывать кадетам ещё одну дисциплину только потому, что тебе приспичило повидаться с девушкой? — Дайлан был раздосадован как появлением Рейна в стенах академии, так и тем, что он узнал об этом одним из последних.

— Во-первых, не просто с девушкой, а с любимой невестой. Без пяти минут женой, — прекрасно понимая, какое действие оказывают на друга его слова, безжалостно уточнил Даггерти. — Во-вторых, меня очень просили поделиться опытом с младшим поколением.

— Ещё скажи, умоляли… Рейн, они и так пашут с утра до вечера. На кой бес им предмет, который за цикл всё равно невозможно выучить? Тем более сдать по нему экзамен!

— Все претензии к твоему начальству, — перевёл стрелки на членов Совета коммодор. — Я человек маленький, подневольный. Что приказали, то и делаю. — Возле зала, в котором должна была состояться первая лекция по тактике и стратегии, Рейн остановился. Не сумев сдержаться, с издёвкой проговорил: — Что-то мне не верится, что ты так беспокоишься за второкурсников. Бесишься, потому что я буду с ней рядом. Ты ведь поэтому лишил её выходного? Чтобы мы с Шионой не встречались.

— Таро была наказана, — скрипнул зубами Флар, чувствуя, как к злости на друга примешивается злость на самого себя.

Даггерти был абсолютно прав в своих подозрениях. Сколько бы Дайлан сам себя ни обманывал и ни убеждал, что поступил так с Таро и её друзьями исключительно в воспитательных целях, отпускать Шиону ему действительно не хотелось. С лихвой хватило недавних каникул, во время которых он не находил себе места, представляя каждую минуту, что она была с женихом.

Сам того не осознавая, Дайлан ухватился за возможность оставить девушку на базе и провести с ней день. Пусть и в качестве надзирателя, которого она, кажется, уже успела возненавидеть.

Знал бы, чем обернётся наказание, отпустил бы Таро на все четыре стороны. Но теперь ругать себя не имело смысла.

Даггерти здесь, и придётся его терпеть бесконечно долгий цикл.

Словно угадав мысли соперника, Рейн снова ринулся в бой:

— А знаешь, я тут подумал: она ведь тебя ещё на Арии зацепила. Поэтому-то ты и отговаривал меня от того… хм, маленького приключения. Боялся, что сделаю Шионе больно.

— И ты сделал ей больно, — резко напомнил Флар.

Но коммодор, казалось, его не слушал, продолжал увлечённо перечислять:

— И из МВА умолял забрать, только бы она не мучилась. Представляю, как ты радовался, когда мы расстались… Признайся, надеялся, что я не вернусь из экспедиции? Тогда бы твоя совесть наконец-то заткнулась, и ты бы со спокойной душой занял моё место. Утешил бы бедняжку в её горе. Извини. Дай, что не оправдал твои ожидания.

— У тебя от ревности совсем крышу снесло.

Дайлан смотрел на теперь уже точно бывшего друга и не мог понять, что его злило больше: обидные и абсурдные упрёки либо же болезненная тяга Рейна к Шионе. Даггерти всегда был ревнивцем и собственником, но никогда не позволял эмоциям одержать верх над здравым смыслом. И уж точно не ставил отношения превыше дружбы.

Флару мало верилось, что всё это делалось из любви к невесте. В искренность чувств Рейна он по-прежнему не верил. Скорее допускал, что того увлёк азарт соперничества и он решил во что бы то ни стало победить. Показать, что он и здесь будет первым.

— В общем, это я к чему, — решил свернуть неприятный для обоих разговор Даггерти. — Не нужно вставать между мной и Шионой. Если ты ещё не заметил: она счастлива и вполне довольна жизнью.

— Надолго ли? — горько усмехнулся Флар.

— Не веришь, что могу измениться?

— Не верю, что ты способен любить кого-то, кроме себя.

— Я умею удивлять, — губы радаманца растянулись в мстительной улыбке. — И, кстати, поздравляю! Ты выиграл пари. Не придётся бриться наголо. Надеюсь, ты за себя рад.

— Твои ученики тебя уже заждались, — почувствовав непреодолимое желание стереть ухмылку с самодовольной рожи, процедил Дайлан и добавил, подражая саркастичному тону Даггерти: — И, кстати, на всякий случай напоминаю: отношения между преподавателями и кадетами запрещены. Ты ведь не хочешь, чтобы у Таро из-за тебя возникли проблемы? — Сказав это, первым вошёл в аудиторию.

Пока народ перешёптывался и глазел на новоиспечённого профессора, я пыталась переварить эпатажную новость. Рейн в академии! И будет у меня преподавать…

Не знаю, чего в тот момент мне хотелось больше: прыгать от счастья или застрелиться. Мои друзья для себя, несомненно, выбрали второе.

Когда с представлениями было покончено, тройка менторов покинула аудиторию, оставив нас с новым саэром. Сначала Рейн прошёлся по притихшим кадетам взглядом, всматриваясь в незнакомые лица. На мне синие глаза радаманца задержались чуть дольше положенного. После чего он отвернулся и, подойдя к преподавательскому столу, присел на его край.

— Сегодня мы проведём вводную лекцию, — зазвучал красивый, глубокий голос коммодора, и у доброй половины девиц на лицах проступило мечтательно-восторженное выражение. Я нервно заёрзала, а Даггерти, в отличие от меня спокойный и невозмутимый, продолжил очаровывать курсанток МВА: — Рассмотрим понятия тактика и стратегия с точки зрения военного искусства. И, если успеем, вскользь коснёмся примеров. У меня к вам всего одно требование: не отключать мозги во время лекций, слушать и запоминать. Тогда у нас с вами не возникнет проблем на экзамене. Вы ведь не захотите пересдавать? — сказано это было таким зловещим тоном и приправлено таким зловещим взглядом, что все дружно замотали головами. — Вот и отлично. Итак, начнём с понятия «стратегия». — Рейн поднялся и принялся расхаживать перед кафедрой, периодически поглядывая на молчаливых слушателей. — Это высшая область военного искусства, охватывающая теорию и практику подготовки солдат к войне, планирования и ведения стратегических операций…

— Какой красавчик! — поделилась мнением сидевшая рядом Ирита, после чего обиженно скривилась. — И тоже достался Таро. Не жирно тебе одной, а? И Флар за тобой бегает, и этот коммодор, — продолжала бесстыдно пялиться на моего жениха Сурин.

Наклонившись к «татуированной» девице, еле сдерживаясь, прошипела ей на ухо:

— Продолжишь пускать по нему слюни, и нам придётся снова уединиться в кабинете Олисера. Привяжу к креслу и не отпущу, пока не вытяну из тебя каждый твой гадкий секрет, а потом разнесу их по всей академии.

— Ну чего ты бесишься? — сразу сдулась Ирита. — Уже нельзя и полюбоваться на симпатичного мужчинку. Которому, — тонкие губы Сурин растянулись в ядовитой ухмылке, — поговаривают, ты не даёшь. Интересно, как долго он продержится? В окружении стольких-то красоток.

С трудом удалось подавить порыв и прямо здесь, на глазах у всего отряда, не добавить красок и к без того цветастой физиономии Ириты. И плевать, что она сильнее! Сейчас бы меня это не остановило.

Спасибо, отрезвил голос Рейна.

— Девушки, у вас какие-то вопросы? — от внимания радаманца не укрылась наша тихая перепалка. — Спрашивайте, не стесняйтесь.

— Никак нет, саэр, — после секундного замешательства ответила Сурин.

Дождавшись, когда в аудитории снова восстановится тишина, новоиспечённый педагог продолжил:

— Тактика, в свою очередь, — самая динамичная область военного искусства. Изменения в тактике происходят параллельно с научно-техническим прогрессом и совершенствованием средств вооруженной борьбы. — Снова воспользовавшись столом вместо стула, Даггерти окинул зал задумчивым взглядом. — В ВВА и лётной школе тактическая подготовка является одной из ведущих дисциплин. Здесь бы тоже следовало ввести её на постоянной основе, пусть даже большинство из вас в будущем и не станет солдатами, а разбредётся по полицейским участкам и разведуправлениям. Но для общего развития всё равно полезно… Так что попробую хоть чему-нибудь научить вас за один несчастный цикл.

Рейн оказался талантливым оратором, сумел с первых минут завладеть вниманием аудитории и вызвать интерес к своему предмету. Я бы его слушала и слушала, если бы то и дело невольно не отвлекалась на своих соседок по кубрику. Провести что ли с ними вечером воспитательную беседу? А заодно и со всеми остальными второкурсницами; популярно объяснить тем, чем могут быть чреваты томные взгляды, бросаемые в сторону моего жениха.

К концу лекции пришла к выводу, что ревность — настоящее зло, опиум для разума и сердца.

— Таро, тебе, кажется, интереснее смотреть по сторонам, чем слушать своего профессора, — ни с того ни с сего решил отчитать меня коммодор. Дождавшись, когда мои округлившиеся от удивления глаза сфокусируются на его важной персоне, совсем не ласково потребовал: — Повтори, о чём я сейчас говорил?

— Я-а-а… э-э-э… — растерялась от такого напора.

— Очень ёмко! — с издёвкой «похвалил» меня Даггерти. — Из тебя получится отличный стратег!

Ещё один изверг. Как будто мне мало здесь Флара.

Сидевший справа от меня Тэн сдавленно захихикал.

— После занятия подойдёшь ко мне, подумаем над твоим вечерним наказанием, — окончательно добил меня Рейн и, возвысив голос, во всеуслышание заявил: —Повторяю в последний раз: мозги во время лекции ра-бо-та-ют. На месте Таро может оказаться каждый.

— Мне вот интересно, как именно он собрался тебя наказывать? Да ещё и вечером, — давясь от смеха, хрюкнул Тэн.

Что не укрылось от острого слуха жестокосердного радаманца.

— Ты, кажется, Олер? Хочешь составить Таро компанию?

— Думаю, нет, саэр, — моему соседу сразу стало не до веселья.

— Это хорошо, что ты умеешь думать, — с усмешкой заметил Рейн. — Значит, тебе не составит труда кратко изложить, что я вам тут два часа разжёвывал.

Близнец, в отличие от меня, сумел выкрутиться, с горем пополам пересказал начитанный материал и был отпущен с миром. Как и все остальные. А вот мне пришлось идти обдумывать вместе с коммодором своё вечернее наказание.

Когда доплелась до кафедры, зал уже опустел. А с уходом кадетов исчез и грозный профессор, уступив место моему самому любимому из Рейнов: ласковому, скучавшему по своей невесте жениху. Не говоря ни слова, он привлёк меня к себе и нежно поцеловал в губы. Поначалу даже растерялась от столь неожиданного проявления чувств и послушно ответила на поцелуй, совершенно позабыв, что следовало бы сохранять бдительность. Ведь в любой момент идиллию могло нарушить чьё-нибудь появление. Да вот хотя бы вездесущего Флара. Потом, правда, спохватилась и упёрлась кулачками в грудь радаманца, намекая, чтобы особо не увлекался.

— Понравился сюрприз? — неохотно оторвавшись от моих губ, прошептал он с улыбкой.

— Если честно, я в замешательстве. — Прочитав недоумение в синих глазах, пояснила: — Никак не могу поверить, что ты — мой преподаватель. К тому же очень строгий. — И шутливо его толкнула. — Ты меня наказал! На первом же занятии!

— Ты была непослушной, — пожурил меня Рейн, на сей раз в шутку. — Зачем глазела по сторонам?

— Я наблюдала. Всем этим девицам перед твоими лекциями не помешало бы завязывать глаза.

— Может, ещё предложишь затыкать им уши? — развеселился Даггерти. — Тогда от моих занятий толку будет ноль.

— Больше чем уверена, они и так тебя не слушают, — проворчала я. — У них мозги заняты совсем другим — романтической чепухой.

Правда, долго злиться, когда тебя обнимают и нежно целуют за ушком, не получилось. Я как-то незаметно оттаяла, расслабилась и окончательно успокоилась. В конце концов, он здесь из-за меня, а не из-за какой-нибудь незнакомой девицы. Так что и не стоит зря волноваться. Но это не означает, что я перестану контролировать и бдеть.

— Тебе идёт чёрная униформа. И эта новая стрижка.

Рейн поменял причёску кардинально: остриг хвост, оставив на макушке волосы более длинными, в то время как на висках и сзади они топорщились тёмным ёжиком. Наверное, не сразу получится привыкнуть к его новому образу, но в целом мне нравилось. Особенно, если вспомнить о том давнем пари с Фларом. Интересно, спор с приятелем имеет какое-либо отношение к смене имиджа?

— Просто так подстригся? — как бы между прочим поинтересовалась я.

Было жутко любопытно узнать, что подвигло его расстаться с любимой шевелюрой, но не рассказывать же о подарке Провидицы. Неизвестно, как Рейн отреагирует на то, что её святейшество поделилась со мной воспоминаниями о его прошлом.

— Захотелось перемен в жизни, — обтекаемо ответил Даггерти, оставив неудовлетворённым моё любопытство.

Дальше допытываться я не стала. Аудитория начала заполняться кадетами, и нам снова пришлось стать учителем и ученицей.

— Не забудьте, Таро, после ужина будете отрабатывать наказание, — вернулся к официальному тону коммодор.

— Есть, саэр! — как и положено, попрощалась я, с трудом сдерживая улыбку.

Быстро покинула зал, ведь следовало ещё успеть добежать до раздевалок и переодеться на тренировку. Дабы не заработать наряд, на сей раз за опоздание, от Флара.

Одно из моих самых нелюбимых упражнений — это подтягивания на турнике. Что тут скажешь: у меня очень слабые руки. И хоть за минувший год я стала выносливее и крепче, сумела даже обзавестись рельефными бугорками на плечах — которыми очень гордилась и которые у Рейна почему-то вызывали лишь снисходительную улыбку — подтягивания всё равно давались мне с трудом и в муках.

А когда за моими мытарствами принимался наблюдать Флар, миссия становилась практически невыполнимой. Вот и сейчас он смотрел так, будто пытался взглядом содрать с меня кожу. Не знаю, почему возникла столь жуткая ассоциация, но именно это пришло на ум, когда ментор с каменной рожей двинулся в мою сторону.

В подобные моменты я начинала завидовать силачам, вроде Авена. Вилар и на одной руке подтягивался с таким видом, словно его тело было легче пёрышка, чем вызывал у наших надзирателей исключительно положительные эмоции. В то время как я почему-то провоцировала всплески раздражения и недовольства.

В последние недели, правда, Флар меня не доставал, предпочитал делать вид, что я для него пустое место. Но сегодня по его глазам поняла, что благодатное время закончилось. Передо мной снова стоял старый добрый сержант, пристально следя за тем, как я пытаюсь подтянуться. Ещё утром заметила, что саэр не в духе, а сейчас, кажется, совсем до ручки дошёл.

— Таро, ты должна из кожи вон лезь, чтобы снова подняться в рейтинге, — приступил он к очередной воспитательной беседе. — Какой бы сильной ни была твоя аномалия, в МРУ слабаки не нужны. Особенно на Радамане. Так что отбор будет серьёзным. Вот отправят тебя в какое-нибудь захолустное управление, на край Галактики. Будешь там демонстрировать свои таланты.

Если Флар полагал, что такая речь взбодрит меня, придаст мне силы и ускорения, то глубоко ошибался. Руки дрогнули, дыхание сбилось, и я в изнеможении спрыгнула на пол.

— Ещё один подход, — безжалостно напомнил ментор.

— У меня есть три минуты, — продемонстрировала извергу браслет, фиксировавший каждый выполняемый сет и время на отдых между ними.

Жадно глотнув воды из бутылки, прикрыла глаза, надеясь, что когда их открою, Флар куда-нибудь испарится. Не тут-то было. Ментор продолжал стоять над душой, давая понять, что снова записал меня в свои «любимчики».

— Ты с Приннил уже не занимаешься? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он.

— Нет. Сержант сочла, что я достаточно хорошо научилась перемещаться по платформам. — И на всякий случай напомнила, пока великий и ужасный не придумал, чем ещё занять мой досуг: — Зато теперь регулярно встречаюсь с мастером Хшэнем. По вашему распоряжению, саэр.

Как в воду глядела: мне действительно решили добавить вечерних тренировок в спортзале. Якобы из беспокойства о моём светлом будущем, которое оказалось омрачено тёмным прошлым, то бишь инцидентом с фор Варом. Но я-то точно знала: Флар просто решил меня добить.

— Тебе дополнительные баллы не помешают. Так что после ужина отдохни полчаса и приходи в спортзал, — назначил мне «свидание» ментор.

— Сегодня не могу, — с опаской призналась я, моля Создателей, чтобы избавили меня от дальнейших объяснений.

— Таро, это не просьба, это приказ, — принялся давить он авторитетом.

— Я бы с радостью, саэр, но действительно не могу.

— Это почему?

— Я… наказана, — почувствовала, как в груди ёкнуло сердце.

— Кем? — Мне даже показалось, что в карих глазах Флара заплясали красные огоньки, как у самых настоящих радаманских бесов.

— Коммодором Даггерти, — ответила ещё тише и даже втянула голову в плечи, стараясь казаться меньше и незначительнее.

Взглянув на побелевшего сержанта, поняла, что молить Создателей уже не имеет смысла.

— И какой же, интересно, он нашёл предлог, чтобы тебя «наказать»? — усмехнулся радаманец.

— Я была невнимательна на лекции.

К счастью для меня, в тот момент пропиликал сигнал на браслете.

— Ещё один подход, — машинально напомнил ментор и, больше не сказав ни слова, ринулся к следующей жертве.

Остаток дня прошёл в стрессах. За обедом все только и делали, что шептались о Даггерти. Как будто не было других тем для обсуждений! За ужином стало ещё «веселее». Судя по всему, к вечеру с тактикой и стратегией, а также с новоиспечённым профессором успели познакомиться все второкурсницы. И теперь помещение полнилось девичьими голосами, взахлёб обсуждавшими, как и сколько раз Рейн на кого посмотрел и кому сколько уделил внимания.

И чего ему не сиделось на планете…

Первокурсницы хоть и не имели счастья лицезреть новенького, но тоже заразились энтузиазмом и стали принимать активное участие в разговорах. Страсти достигли апогея, когда Даггерти в компании нескольких менторов вошёл в столовую.

Сначала голоса стихли, и прекрасная половина академии слаженно повернула головы в сторону вошедших. Бедным радаманцам пришлось пересекать столовую под любопытными взглядами курсанток МВА. Кое-кто из достопочтенных саэров даже немного покраснел.

Пока военные ужинали, их столик то и дело оказывался в центре внимания. Я тоже туда время от времени поглядывала, считая, что имею полное на то право. В отличие от всех остальных.

— В следующий раз надо будет мне провиниться, — довольно громко заявила арийка по имени Фрезина — симпатичная, фигуристая шатенка, одна из закадычных подружек Сурин. — Пусть хоть всю ночь потом наказывает.

Дружная компания весело расхохоталась, а у меня от злости даже скулы свело.

— Не обращай внимания, — заметила мою реакцию Нуна и покосилась на соседний столик. — Они намеренно тебя провоцируют. А если увидят, что тебе всё равно, сразу успокоятся.

— Надеюсь, ты права. На целый цикл моего терпения точно не хватит.

Рейн справился с ужином быстро. Проходя мимо, остановился, чтобы напомнить мне о вечерней повинности. А лучше бы не подходил, потому что это дало народу новый повод для пересудов.

Быстро доев и убрав за собой, я поспешила убраться из столовой.

Его профессорское высочество дожидался меня в той самой аудитории, в которой утром проводил лекции. Сначала, правда, пытался затащить в свой кабинет, якобы на «просто показать рабочую обстановку». Но я категорично отказалась от такой экскурсии, решив, что если слух дойдёт до сплетниц вроде Ириты, это даст им новый повод позлословить.

— То есть ты не рада моему появлению? — выслушав жалобы на злопыхательниц и на ситуацию в целом, проявил недовольство Даггерти. — Между прочим, за возможность быть с тобой я теперь в долгу у кучи народу. Думаешь, легко было выбить себе это место?

— Наверное, нелегко, — вздохнула устало. — И ты даже не представляешь, как я тебе рада. Просто не стоит публично меня наказывать и уделять мне столько внимания.

Опустившись на край стола, Рейн привлёк меня к себе.

— Думал, так смогу провести с тобой вечер. К сожалению, в открытую приглашать тебя на свидания я не имею права, здесь это запрещено.

— А саэр уже подумал над моим наказанием? — стараясь разрядить обстановку, улыбнулась игриво, обвила его шею руками и ещё крепче прижимаясь к твёрдой радаманской груди.

Недовольства у коммодора как ни бывало.

— А как вас обычно наказывают? — шёпотом спросил он, губами касаясь мочки моего уха и плавно двигаясь дальше, оставляя по поцелую на щеке, подбородке, скуле и даже на кончике носа, отчего тот слегка зачесался.

— М-м-м… — Едва не мурлыча от удовольствия, постаралась сосредоточиться на вопросе и сформулировать более-менее внятный ответ. — Наказывают… уборкой. Иногда тренировками. Самые жестокие могут урезать баллы или… — дальше мозг отключился, осталось только желание быть вместе с Рейном, наслаждаться каждым мгновением, каждым прикосновением любимых губ, иногда таких нежных, а иногда обжигающе-страстных.

— Какие-то неинтересные вам выдают наряды. Попробуем что-нибудь новенькое. Для разнообразия, — пообещал с улыбкой коммодор.

После чего на несколько минут забрал меня из серой реальности. Я снова испытала то эйфорическое и, наверное, немного безумное чувство счастья, что охватывало меня всякий раз, когда оставалась наедине с любимым. Когда ощущала его тепло, его близость и понимала, что он только мой. Со всеми своими недостатками, с которыми я уже успела примириться и которые, кажется, сумела полюбить.

Не прекращая жадного поцелуя, Рейн стянул с меня куртку, и теперь я чувствовала прикосновения его немного прохладных, шероховатых пальцев к обнажённой коже.

К счастью, коварный искуситель успел только забраться под футболку руками, но не успел отправить её следом за курткой на пол. Иначе бы я точно умерла со стыда. Потому что в следующую секунду неожиданно вспыхнул свет, ослепив меня, заставив замереть сердце.

От дверей раздался громкий, такой знакомый ядовитый голос:

— Вижу, воспитательный процесс в самом разгаре. Скажи, Рейн, ты всех своих учениц так собрался воспитывать? Судя по слухам, к тебе за нарядом уже выстроилась целая очередь.

Реальность вернулась, вместе со злюкой Фларом. Выскользнув из рук жениха, отпустившего меня с неохотой, подобрала с пола куртку и быстро её надела, застегнув чуть ли не до самого подбородка. Замерла, не зная, куда деть взгляд и как поступить.

А вот Рейн, в отличие от меня, и не думал смущаться.

— Шпионишь? — поинтересовался с издёвкой.

— Утром же предупреждал: у Таро из-за тебя могут возникнуть проблемы, — сделал Флар ответный выпад.

— По-моему, ты — наша единственная проблема, — раздражённо процедил Даггерти. — И головная боль.

— Здесь только что проходил полковник Брамэн. А если бы он вас застал? В лучшем случае Таро грозил бы выговор и далеко не самый приятный разговор…

— Хватит за ней надзирать! Разве не понятно? Я не видел её полгода!

— Она — кадет моего отряда! Это часть моих обязанностей — опекать и надзирать!

В тот момент я почувствовала себя необычной игрушкой, из-за которой сцепились два избалованных мальчишки. Каждому очень хотелось заполучить себе такую замечательную вещицу, вот они и тянули за неё с разных сторон, нисколько не заботясь о том, что могут запросто её сломать.

Громкий сигнал, напомнивший, что пора готовиться к отбою, я восприняла как спасение, ниспосланное с небес.

— Разрешите идти, — не глядя ни на одного из радаманцев, попросила как можно сдержанней.

— Иди, — ответили мне дружным дуэтом.

Что я и сделала, проскользнув мимо застывшего в дверях Флара.

А эти два барана пусть продолжают себе бодаться.

Глава 7 Незримая коллегия

Не знаю, до чего договорились заклятые друзья, но после того случая Флар меня больше не доставал и не пытался осчастливить дополнительными тренировками. Правда, и Рейн наказания больше не налагал. А потому встречи с ним наедине стали практически невозможны.

Иногда мы виделись в библиотеке, якобы для разъяснения учебного материала. Однако очень быстро второкурсницы смекнули что к чему и, беря пример с меня, тоже стали напрашиваться на консультации. А так как выяснилось — причём в первый же день — что педагогический труд Даггерти на дух не переносит и уж тем более не собирается тратить на него своё свободное время, пришлось нам завязывать с посиделками в библиотеке. Дабы не искушать жаждущих «знаний» курсанток.

Иногда вечерами я сама, добровольно отправлялась в спортзал, горя желанием потягать гантели. И совершенно «случайно» сталкивалась там с саэром Даггерти, который тоже страх как любил позаниматься перед сном спортом.

Один раз, не выдержав, уступила коммодоровым уговорам и заглянула в его кабинет, просто на секундочку в гости. Которая растянулась на два с половиной часа. К счастью, нас никто не застукал. Но устраивать такие встречи каждый вечер было рискованно и чревато последствиями.

Даже в те дни, когда мы не виделись, либо виделись мельком в столовой или коридорах, я всё равно была весела и чувствовала себя счастливой. Было приятно осознавать, что он рядом, совсем близко. А не за тысячи километров от меня. В городе, полном соблазнов и искушений. В МВА соблазны тоже, конечно, имелись, но я старалась за ними приглядывать и, в случае чего, оперативно принимать меры. Вроде действовало. По крайней мере, поводов для ревности Рейн пока что не давал, и это подняло его в моих глазах на пару ступеней.

Появление жениха в стенах академии ненадолго отвлекло меня от мыслей о «Хроносе», загадочных снах и Нэриане Чейте. Я и думать забыла о собрании Незримой коллегии, которое должно было состояться уже через две с половиной недели. Пока однажды об этом, сам того не ведая, мне не напомнил профессор Олисер.

В тот день тренировку в спортзале отменили ради визита к психологу. Со мной радаманский мозгоправ управился быстро, и я от нечего делать пораньше отправилась на урок в лабораторию воспоминаний, решив, что если Олисер у себя, пообщаюсь с ним, а заодно помогу с уборкой.

Роботов в лабораторию профессор пускать не любил, а сам никогда не заморачивался наведением порядка. Поэтому мы с девчонками на добровольных началах иногда приходили пораньше, чтобы привести в более-менее приличный вид его рабочее место, разложить по полочкам вещи, перемыть грязные чашки, пособирать и выбросить обёртки от шоколадок, которые обнаруживались в самых немыслимых местах. Однажды мне даже пришлось выковыривать фантики из глазниц черепа.

Олисер был у себя и, как обычно, обрадовался моему появлению. А я, наоборот, загрустила, увидев, какой бардак он успел развести на рабочем столе, на котором всего два дня назад Аита провела генеральную уборку.

— Как дела, Шиона? — тепло улыбнулся профессор.

— Всё замечательно, спасибо, — ответила, с тоской разглядывая тёмно-коричневые пятна на светлой столешнице.

Вот ведь неряха. Разве трудно быть хоть капельку аккуратней и питаться, как все, в столовой?

— Я тут на днях разговаривал со своим знакомым, Нэрианом Чейтом, — сказал вдруг Олисер. Откинувшись на спинку кресла, коротко зевнул и прикрыл рот ладонью. — Нэр упоминал о вашей с ним встрече на празднике у её святейшества.

— Да, мы с л'эрдом Чейтом случайно там столкнулись. — Вооружившись тряпкой и моющим средством, словно бы между прочим спросила: — А вы, профессор, давно с ним знакомы?

— Давно. Когда-то учились вместе, — Радаманец закрыл глаза, погружаясь то ли в дремоту, то ли в воспоминания о своём давнем прошлом. Правда, спустя пару секунд встрепенулся и проговорил: — Возможно, в будущем вы с Нэрианом будете часто видеться. Он работает в МРУ Авийона, в центре вероятностей.

Профессор любил поболтать с учениками, и сейчас мне представилась прекрасная возможность осторожно разведать о Чейте и Незримой коллегии, членом которой являлся и Олисер. Вот только, как назло, когда уже собиралась задать первый вопрос, в кабинет заглянул какой-то первокурсник и попросил уделить ему минуту внимания.

— Пойдём-ка пройдёмся, Вэран, — сразу подхватился Олисер. — Небольшая прогулка поможет мне прогнать сон.

— А я пока что здесь приберусь, — послала профессору вдогонку. Стараясь не показывать своего разочарования, почапала к письменному столу — средоточию и рассаднику грязи.

Убрав мусор, приступила к уничтожению странных пятен. В самый разгар неравного боя экран транслятора загорелся, сообщая о поступлении нового сообщения. Олисер частенько забывал выключать устройство, а о существовании слова «пароль», казалось, и вовсе не подозревал.

Хотела свернуть окно с сообщением и возобновить битву за порядок и чистоту, но коротенький текст, высветившийся на экране, заставил позабыть и о пятнах, и о благоразумии. Я едва не прилипла к транслятору, с жадностью вчитываясь в каждую фразу.

Отправитель письма напоминал о месте и времени встречи членов Незримой коллегии и сообщал пароль — двустишье, на мой взгляд, лишённое всякого смысла. Каждый приглашённый на закрытое заседание обязан был воспроизвести этот странный стишок, чтобы проникнуть в здание.

Дочитав послание, вернулась к уборке, не переставая повторять про себя две короткие строчки. Тогда я окончательно утвердилась в мысли, что непременно должна побывать на загадочном собрании. Чего бы мне это ни стоило. Тем более, раз уж повезло обзавестись паролем, грех не воспользоваться такой замечательной возможностью и не разузнать побольше о «Хроносе».

Друзья, к сожалению, не прониклись моим энтузиазмом. Нуна так вообще набросилась на меня с упрёками, сказав, что я всех нас подвожу под монастырь, и что из-за моих авантюрных идей ни один в итоге не закончит академию.

— Я не прошу идти со мной. Просто хотела поделиться с вами тем, что узнала, — буркнула обиженно, задетая резкими словами подруги.

— А с чего ты решила, что этот стишок откроет перед тобой любые двери? Там, небось, всё здание напичкано биометрическими сканерами и другими средствами проверки, — скептически усмехнулся Тэн.

— И всё равно я рискну, — упрямо мотнула головой. — Ну или хотя бы попытаюсь. А если не получится — сразу уйду.

— Я с тобой, — неожиданно вызвался Авен, и на душе сразу потеплело. — Мне тоже интересно узнать, чем занимается эта шайка.

Остальные примеру друга следовать не стали. Предпочли воздержаться от приключения и старались отговорить от него и нас. Без толку. Мы с Виларом решили испытать удачу и познакомиться наконец с таинственной радаманской коллегией.

Третий цикл приближался к своему завершению. А с ним и курс по тактике и стратегии. И если вначале меня немного нервировало появление на базе Рейна, а вернее, реакция на него курсанток МВА, то теперь становилось грустно от одной только мысли, что он снова вернётся на Радаман и мы будем видеться всего раз в тридцать семь дней. Ещё несколько циклов коротких встреч и долгих разлук, которые предстояло как-то пережить. А потом будет свадьба и, надеюсь, долгая счастливая жизнь. Вместе.

Мне безумно не хотелось с ним расставаться и вместе с тем какая-то часть меня, совсем маленькая, не могла дождаться, когда же Даггерти покинет базу. А связано это было с его… чрезмерной опекой, из-за которой я начинала чувствовать себя слабым, беззащитным существом. И это меня напрягало.

Всё началось со злосчастного урока по дзю-дзюцу. Во время боя Тэн случайно вывихнул мне руку. Обычное дело на занятиях у мастера Хшэня. Каждому из нас попадало на его уроках, а мне, как самой недрачливой, — так чаще всего.

Поэтому с болью я уже, можно сказать, свыклась и очередную травму восприняла с философским пофигизмом: получила так получила. Полчаса поваляюсь в регенерационной капсуле, подлечу ссадины и синяки и буду как новенькая.

Как назло, когда шла в медотсек, столкнулась в коридоре с Даггерти. Заметив, что запястье у меня слегка припухло, Рейн развил бурную деятельность. Чуть ли не на руках отнёс к медикам и торчал под дверями регенерационного кабинета, пока я проходила сеанс восстановления.

А на пути в столовую прочитал мне длинную лекцию о том, как важно беречь своё здоровье и что я должна быть осторожной и впредь избегать любых травм.

— И как ты себе это представляешь? — улыбнулась паникёру. — Я ведь не в художественной школе обучаюсь, а в военной академии. Мы здесь каждый день получаем ушибы. Это нормально.

— Не вижу ничего нормального в том, что моя невеста постоянно ходит в синяках, — проворчал мой любимый профессор.

— Мне очень приятна твоя забота, но не стоит так переживать. Правда, — попыталась вразумить жениха, пока он снова не начал, как это уже случалось, разбираться и принимать меры.

— Я просто о тебе беспокоюсь.

«Лучше бы беспокоился за меня с планеты», — чуть не ляпнула я. Благо вовремя остановилась и сменила тему, потому что знала: Рейна мне всё равно не переспорить.

После того случая я всё чаще стала замечать саэра Даггерти, неожиданно появлявшегося во время наших тренировок в спортзале либо на полигоне. Он приходил якобы просто так, чтобы переброситься парой фраз с Приннил либо пошушукаться с Фларом. Последнего внезапные появления коммодора чрезвычайно злили, но сержант терпел и старался не подавать виду. Наверное, решил, что до конца цикла осталось не так уж много и присутствие приятеля он как-нибудь переживёт.

Вот и я тоже как-то переживала. Грустила из-за предстоящей разлуки и в то же время ждала окончания преподавательской деятельности жениха.

В один далеко не прекрасный вечер, когда тренировалась тет-а-тет с Хшэнем и, как обычно, получала от него упрёки и замечания — обидные и грубые, но, к сожалению, вполне заслуженные, — Рейн решил заглянуть к мастеру в гости.

Заметили мы его не сразу. Учитель был поглощён тем, что с упоением ругал меня за неповоротливость и заторможенную реакцию, а я тем, что кротко внимала его раздражённой отповеди.

— Повторим ещё раз, — вдоволь наругавшись, распорядился сэнсэй. — Готова?

Я кивнула и приготовилась к отработке злополучной техники ударов по болевым точкам. Так и не поняла, кто в тот вечер на ком тренировался: я на Хшэне или он на мне. Потому что удары доставались почему-то исключительно моей персоне. В очередной раз рухнув на пол, сцепила посильнее зубы, стараясь не зареветь. Было не столько больно, сколько обидно за то, что мне доводилось покорно терпеть истязания этого гада, не смея достойно ему ответить. И продлится эта пытка ещё целых семь циклов.

Спасибо дорогому ментору Флару. Удружил!

Приступить к очередной нотации Хшэнь не успел, был прерван моим негодующим «нянем».

— Это так вы обучаете боевым искусствам? — оторвавшись от стены, ринулся к нам Даггерти.

— Что вы здесь делаете, коммодор? — мрачно поинтересовался сэнсэй, высокомерно глядя на радаманца снизу вверх.

— Вы же над ней издеваетесь! — вместо того, чтобы ответить на вопрос коллеги, продолжил возмущаться Рейн. — А потом ещё ожидаете положительных результатов.

— Вам не нравится мой стиль преподавания, саэр? — и без того узкие глаза Хшэня превратились в две тёмные щёлочки.

— Я вообще не считаю это преподаванием. Вы просто мучаете свою ученицу.

Лицо Хшэня пошло красными пятнами.

— Не вам указывать мне, как преподавать! Если есть претензии, обращайтесь к Совету! — Выкрикнув это, закончил с откровенной издёвкой: — Конечно же, они прислушаются к жалобам псевдопрофессора, опекающего свою невесту, и сделают выговор признанному мастеру, преподающему в академии с незапамятных времён. Я ведь и вас когда-то учил, Даггерти. А что получил в ответ? Вместо благодарности упрёки и такое хамское к себе отношение.

— Шиона, пожалуйста, иди переоденься, — легонько подтолкнул меня к выходу Рейн.

Мне и самой не терпелось поскорее убраться из зала, но без дозволения Хшэня я не смела сдвинуться с места.

— Занятие ещё не закончилось! — окончательно рассвирепел сэнсэй. — Таро, останься!

— Тогда я приглашу её куратора, и мы все вместе понаблюдаем за вашим занятием, — с ледяным спокойствием возразил Рейн.

На сей раз учитель не спешил с ответом. Что-то прикинув в уме, смерил хмурым взглядом сначала меня, потом коммодора, и наконец процедил сквозь зубы:

— Можешь идти, Таро. А к Совету, пожалуй, обращусь я! — Церемонно нам поклонившись, как делал это в конце каждого урока, резко развернулся и покинул зал.

— Теперь у нас обоих могут быть неприятности, — уныло заметила я.

Такая мстительная особь, как Хшэнь, этого случая точно не забудет и обязательно постарается отыграться либо на мне, либо на Рейне.

— Не беспокойся. — Обняв меня и чмокнув в лоб, радаманец выдал свою коронную фразу: — Я сам со всем разберусь.

— Вот поэтому я и был против твоего здесь преподавания, — выслушав жалобы в адрес мастера Хшэня, назидательно заметил Флар. Поднеся к губам чашку, до краёв наполненную обжигающим кофе, сделал осторожный глоток. — Рейн, ты ведёшь себя непрофессионально. Здесь ты должен относиться к Шионе не как к невесте, а как к ученице. А ты чуть ли не пылинки с неё сдуваешь. — Отодвинув от себя поднос с опустевшей тарелкой, продолжил увещевать: — И, поверь, Таро необходимы дополнительные тренировки. Не сомневаюсь, её возьмут в МРУ, она одна из лучших учениц Олисера. Но с таким уровнем физической подготовки она может пострадать на первом же задании. Ты должен это понимать.

— Я и понимаю. Просто не хочу, чтобы Хшэнь с ней тренировался. — Рейн почти не притронулся к завтраку. Во время разговора с другом машинально ковырял ложкой отвратную на вид кашу, которую за минувший цикл успел возненавидеть, и, глядя на серые, разваренные зёрна, слипшиеся в неаппетитные комочки, с тоской вспоминал о вкусных завтраках, которые готовила ему Вивита.

— И что ты предлагаешь?

— Ты ведь раньше сам с ней занимался. — Радаманец вскинул на ментора пытливый взгляд. — Почему перестал?

Дайлан громко хмыкнул.

— И ты ещё спрашиваешь! Сам же просил держаться от Шионы подальше. Вот я и передоверил её Хшэню. Чтобы ты не бесился.

— А потом зазывал на вечерние «свидания» в спортзале, — снова почувствовал укол ревности Даггерти.

— Это уже было после инцидента с фор Варом, — спокойно возразил ему приятель. — Из-за их идиотской выходки Шиона опять в аутсайдерах, ей нужно зарабатывать баллы. И вообще, ты всерьёз думаешь, что я способен на такой подлый поступок, как отбить чужую невесту? После стольких лет дружбы не ожидал от тебя подобных обвинений.

— Ноты же её поцеловал… — на лице у коммодора непроизвольно задвигались желваки.

— Вообще-то не я её, а она меня, — справедливости ради уточнил Дайлан и, отведя в сторону взгляд, нехотя признался: — Ладно, не буду скрывать, она мне нравится. Но я никогда не встану между вами. Так что можешь расслабиться.

Откровения друга Рейну едва ли понравились, но данное обещание не вмешиваться в их с Шионой отношения почти успокоило коммодора и притупило ревность.

— В общем, хотел попросить, чтобы ты возобновил с ней тренировки. Хшэнь её морально уничтожит.

— Не ожидал от тебя такой… жертвы, — улыбнулся Дайлан, заметив, с каким страдальческим выражением была озвучена эта просьба. — Ещё немного, и я поверю, что ты действительно влюбился.

Ни подтверждать, ни опровергать слова приятеля Рейн не стал. Лишь, поднявшись из-за стола, бросил на прощание:

— Короче, отдаю её под твою защиту. Если с Шионой здесь что-нибудь случится — отвечать будешь ты. — На такой «позитивной» ноте коммодор закончил своё утреннее общение и отправился на очередной урок, которые уже успел возненавидеть так же сильно, как и скудное академическое меню.

…Пальцы скользят, едва касаясь холодных перил; густой ворс ковра укрывает ступени, и, соприкасаясь с ним, каблуки не воспроизводят ни малейшего звука. Я стараюсь спускаться бесшумно, не желая нарушать царящую в особняке тишину. В последнее время только допотопные настенные часы в гостиной, издающие невыносимо противное тиканье, имеют на это право. Да возня по утрам слуг — этих серых, безмолвных теней напоминает о том, что здесь живут не фантомы, а всё-таки люди.

Со смертью Фейруса дом утратил свою последнюю искру, а мы с Рейном так и не смогли зажечь в нём новую жизнь.

Спускаясь по лестнице, не отвожу от двери взгляда, мечтая как можно скорее оказаться снаружи. Здесь, в этом месте, я чувствую себя как в клетке. Пустой, холодной и такой чужой.

Шагнув с последней ступени, дальше двигаюсь чуть ли не на цыпочках и почти не дыша, но всё равно замираю посреди холла, услышав тихое:

— Снова уходишь?

— Мне нужно в город, — отзываюсь спешно, всё ещё надеясь избежать очередной ссоры. Или, скорее, от неё сбежать. Потому что не ссориться Рейн уже не может.

— Шиона… — Даггерти замолкает, явно раздумывая, с чего начать: с допроса или упрёков.

В итоге останавливается на втором. Я понимаю это, когда вижу, как он, по-прежнему стоя в дверях кабинета, протягивает мне раскрытую ладонь, демонстрируя три прозрачных таблетки.

— Нашёл это у тебя.

— Теперь ты ещё и роешься в моих вещах, — усмехаюсь горько. Из последних сил стараясь не сорваться, как можно спокойнее говорю: — Это часть моего лечения.

— Не знал, что наркотики помогают забеременеть, — и снова передо мной жестокий и язвительный Рейн.

Муж хочет ребёнка, а я — покоя. И даже не пытается понять, что меня уже тошнит от бесконечных попыток обзавестись потомством и бесовой терапии, которая оказывается всё равно бесполезна. Но вместо этого он продолжает на меня давить.

— Рейн, пожалуйста, давай не сейчас, — непроизвольно морщусь. Заметив тень раздражения на моём лице, он тоже начинает злиться. — Я только что говорила с Каори.

— Как она? — взгляд радаманца становится чуть теплее.

Нетерпеливо пожимаю плечами.

— Если в двух словах, то продолжает ныть. Обвиняет нас в том, что мы выжимаем из Арии последние соки. Как будто я имею к этому какое-то отношение и могу что-либо изменить… А теперь ещё и ты доводишь! — не сдержавшись, бросаю резко и быстро направляюсь к выходу. — Мне нужно развеяться, хорошо? А потом мы с тобой поговорим и о таблетках, и о Каори. О чём захочешь.

— Когда вернёшься?

Хочется сказать — никогда, но вместо этого я только тихо отвечаю:

— Не знаю.

Также, как и не знаю, догадывается ли он о том, куда я так часто улетаю. С кем провожу дни, а иногда и ночи… Наверное, всё-таки нет. Иначе фамильный склеп Даггерти пополнился бы ещё одной симпатичной урной, и вопрос о ребёнке отпал бы сам собой…

В тот выходной мы с ребятами, пожертвовав возможностью нормально выспаться, улетели с базы первым рейсом, чтобы успеть на заседание Незримой коллегии. Если честно, торопились только я с Авеном, ну а Нуна, Тэн и Луора продолжали дружно нас отговаривать. Не оставляли в покое ни на минуту. И даже в космопорту, уже когда прощались на флаерной стоянке, снова попытались выбить из нас, как они выражались, авантюрную дурь.

— Мало было вам проблем с фор Варом, — хмурясь, ворчал Олер. — Теперь ещё и это тайное совещание! Стопудово попадётесь.

— Почему не рассказала обо всём Рейну? — поддакнула своему, якобы тайному, ухажёру Луора. — Он бы, возможно, что-нибудь придумал…

— Придумал что? — немного резко отозвалась я, раздражённая непрекращающимся брюзжанием. — В последнее время мне приходится отчитываться за каждый новый синяк и малейшую царапину. Узнай Рейн о моём желании поближе познакомиться с членами коллегии, ни за что бы и никуда не отпустил. Даже не стал бы слушать!

— И что ты ему наплела? — садясь в аэробол, с усмешкой поинтересовалась Нуна. — Вы же должны были провести этот день вместе.

— Сказала, что сначала хочу заглянуть с подругами в пару торговых центров. Приглашала составить нам компанию, но Рейн, как и предполагала, от этого удовольствия отказался. Он ненавидит шоппинг.

Тэн и Авен громко хмыкнули, тем самым выражая полную солидарность с Даггерти. Помахав на прощание троице паникёров, мы с Виларом направились к тосковавшему на стоянке аэроболу. Выбрав на дисплее маршрут, активировали прозрачный режим, и наш летающий «шарик» послушно взмыл в радужное небо.

Заседание должно было состояться в историческом центре Авийона, в одном из красивейших кварталов Старого города — на площади Создателей, названной в честь одноимённого храма, построенного там более десяти лет назад; кажется, по настоянию самой Провидицы.

Радаманцы не признавали никаких религий, отрицали существование богов, верили только в самих себя, не полагаясь ни на удачу, ни на знаки судьбы. Поэтому храм Создателей был чуть ли не единственным местом во всём Радамане, где можно было помолиться и заказать традиционную для своей веры церемонию. Например, провести обряд бракосочетания или благословения новорождённого.

Поговаривали, что возведением храма её святейшество хотела отдать дань уважения различным вероисповеданиям и придерживающимся им инопланетянам, которые проживали в сердце Федерации.

Не знаю, как приверженцам других инопланетных религий, но моей она угодила точно. Фасад молитвенного дома, увенчанный треугольным фронтоном, по краям которого застыли каменные изваяния крылатых существ, а также его внутреннее убранство: красочные, выполненные с претензией на старину фрески, отделанный золотом и серебром внушительных размеров алтарь и даже тихая музыка — всё в этом месте напоминало мне об Арии, о наших традициях и устоях. Да и само его название — храм Создателей — будто бы говорило, что здесь обитают арийские боги.

Каждый раз, оказываясь в стенах этого святилища, я чувствовала, будто некая неведомая сила переносит меня домой.

— Тебе всё ещё снятся те сны? — вопрос Авена вырвал из размышлений и заставил оторваться от изучения простиравшейся внизу панорамы.

Повернувшись к другу, с натянутой улыбкой проронила:

— Нет, в последнее время ничего не снилось.

Пришлось солгать, потому что о недавнем своём видении я бы не рассказала даже под пытками. Не хотелось вспоминать, что во сне я была наркоманкой, наплевательски относящейся к своей семье и без угрызений совести изменяющей собственному мужу.

Да ещё и с кем! Не-е-ет, подобные откровения лучше держать при себе. И если это не просто бред моего воображения, а возможный вариант нашего с Рейном будущего, то я сделаю всё возможное, чтобы ничего подобного не случилось. Мы будем вместе, и всё у нас будет хорошо.

Постепенно аэробол стал снижаться, и вскоре мы уже подходили к той самой площади. В центре неё красовалась ещё одна достопримечательность — серый монолит, представлявший собой высокий пьедестал и покоящуюся на его основании полуразрушенную сферу. Одна её часть была изрезана трещинами, другая рассыпалась грудой камней. Сфера символизировала Старый свет, когда-то очень давно уничтоженный предками радаманцев, и служила безмолвным напоминанием о гибели целой цивилизации.

Нужное нам здание обнаружилось неподалёку от мрачного памятника, прямо напротив храма Создателей. С виду ничем не примечательное, это было строение цилиндрической формы, единственным украшением которого являлась опоясывавшая его колоннада.

Переглянувшись, мы с Авеном мысленно пожелали друг другу удачи и направились к зданию. Пришлось поплутать по пустынной галерее и проверить с дюжину дверей. Но все, как назло, оказались заперты. Я уже совсем было отчаялась проникнуть внутрь. Привалившись к колонне, понуро наблюдала за тем, как друг толкает очередную створку. Не поддалась. Хотели продолжить поиски входа, когда над нашими головами вдруг раздался механический голос, озвучивший начало выученного мной стишка. Стараясь говорить как можно чётче, я громко продекламировала вторую его строчку и, вуаля, — створки бесшумно раскрылись.

— Пока что всё очень просто. — Авен первым шагнул в полутёмное помещение.

В последний раз оглянувшись на залитую ярким светом площадь, я последовала за ним.

Понадобилось немного времени, чтобы глаза привыкли к полумраку. Из небольшого зала, в котором мы оказались, вела ещё одна дверь. Оглядевшись, увидела развешанные на стенах длинные чёрные балахоны с мешковатыми капюшонами. К каждому такому одеянию прилагалась белая маска с расплющенным крупным носом и выдающейся вперёд заострённой нижней частью.

— Похоже на театральный реквизит. — Сняв одну из масок, Вилар приложил её к лицу, и голос друга тут же изменился, стал почти неузнаваемым. По-видимому, причиной тому была специфическая форма маски. — Не знал, что на Радамане ещё остались обычные театры с живыми актёрами, а не голограммами.

Приблизившись к двери, я осторожно её приоткрыла. Моим глазам предстал просторный холл и широкая, изгибающаяся дугой лестница, возле которой негромко о чём-то переговаривалась облачённая в чёрные балахоны и маски троица.

— Никакой это не реквизит, — пробормотала я и тихонько позвала друга.

— Может, нам тоже принарядиться? — проводив взглядом поднявшуюся по лестнице колоритную компанию, предложил Вилар.

Раздался сигнал, скорее всего, объявлявший о начале заседания, поэтому нам тоже следовало поторопиться.

— А давай! — азартно согласилась я и сняла со стены первое попавшееся одеяние.

— Чувствую себя идиотом, — пожаловался приятель, снова нацепив на лицо маску.

Я последовала его примеру. Как оказалось, замаскировались мы вовремя, потому что снаружи вдруг послышались громкие голоса. Дабы избежать нежелательных встреч, поспешили в холл, а оттуда бегом бросились вверх по лестнице.

Второй этаж представлял собой открытую галерею со множеством колонн, по всей длине украшенных витиеватой лепниной. Точно такие же лепные узоры красовались и на потолке-полусфере. Лившийся оттуда свет, мягкий и приглушённый, едва ли способен был справиться с темнотой.

Облачённые в чёрные хламиды, участники заседания бесшумными тенями скользили по галерее. А уродливые маски только добавляли им мрачной таинственности.

Мы отдаляться от лестницы не стали, чтобы в случае чего было куда отступать. Прислонившись плечом к колонне, Авен осторожно поглядывал по сторонам. Я же, облокотившись на мраморные перила, чуть подалась вперёд, чтобы получше рассмотреть зал, располагавшийся под галереей.

Внизу освещение было ярче, и приглашённые на собрание были одеты, как нормальные люди, а не персонажи из страшных сказок. Ни на одном не было ни масок, ни мешковатых балахонов.

Вот мой взгляд отыскал фор Вара. С важным видом профессор расположился в кресле, умостив руки на объёмистом животе. Прямо за ним обнаружились и Чейт с Олисером. Старые приятели сидели рядышком и время от времени перебрасывались короткими фразами.

Из услышанного в тот день я узнала, что Незримая коллегия занималась в основном научной деятельностью. Она являлась чем-то вроде сообщества радаманских учёных и интеллектуалов, которые обменивались на заседаниях идеями, давали отчёты о проводимых экспериментах, делились своими успехами и поражениями на исследовательском поприще.

В конце каждого собрания путём голосования решались судьбы новых проектов. Одобренные большинством голосов получали разрешение глав сообщества на испытания и необходимое финансирование. Те же предложения, что по каким-либо причинам оказывались коллегии неинтересны, отклонялись. А экспериментировать без официального разрешения учёные не имели права.

Оказывается, существование данного сообщества ни для кого не являлось тайной. Поэтому-то фор Вар и хвастался на лекции своим в нём членством. И тем не менее, зная о существовании такой организации, радаманское общество было в курсе лишь малой толики курируемых ею проектов. Информация о некоторых со временем предавалась огласке. Остальные — в основном предназначенные для военных нужд, — оставались засекреченными.

Уже потом я выяснила, что создатель эманала — устройства для чтения воспоминаний — когда-то тоже являлся членом этой коллегии. Именно благодаря ей Акир Эман получил средства и возможность реализовать свою задумку, а такие как я, способные взаимодействовать с созданным им устройством, смогли открыть в себе новые возможности.

Единственное, чего мы так и не смогли понять, — это роль, что отводилась в данном обществе эрудитов людям в масках. Они не принимали участия в обсуждениях, не голосовали, ничем не выдавали своего присутствия на заседании. Возможно, это были состоятельные меценаты, финансировавшие деятельность коллегии, но предпочитавшие сохранять инкогнито. Либо же радаманцы из политической верхушки, желавшие, как говорится, держать руку на пульсе и быть в курсе всего. Нам с Авеном оставалось только строить догадки, кто же на самом деле скрывался под масками.

В тот день я узнала много чего интересного. Например, о завершении секретного проекта «Хамелеон», который был тут же прибран к рукам Советом МВА и разведкой. Разработчикам «Хамелеона» удалось изобрести уникальный камуфляжный костюм, превращающий его носителя в невидимку. Причём эксклюзивный материал, из которого была сделана чудо-экипировка, способен был сохранять свои функции в любых погодных условиях, а также защищал своего хозяина одновременно и от холода, и от жары.

После презентации костюма мне и самой захотелось его примерить. Надеюсь, в будущем — раз уж руководство академии раскошелилось на это ноу-хау — мне представится такая возможность.

Наконец наступил черёд главы «Хроноса» отчитываться о своих успехах и достижениях. Заметила, как Чейт, до сих пор со скучающим видом внимавший речам учёных, встрепенулся и подался вперёд, следя за тем, как на трибуну поднимается очередной участник.

Я замерла в предвкушении, ожидая, что вот сейчас узнаю что-нибудь интересное и несомненно важное о таинственном проекте. Каково же было моё разочарование, когда спустя всего пару минут седобородый мужчина закончил своё выступление, так и не рассказав публике ничего значащего.

Из его слов стало ясно, что загадочное устройство находится в стадии разработки и что до начала первых испытаний могут пройти циклы, а то и годы.

Но хотя бы я убедилась, что у «Хроноса» из моего сна и «Хроноса» из реальности были одинаковые цели — отыскать дорогу в мир прошлого. Ещё одно подтверждение того, что мои сны — это не просто бредовые фантазии.

В отличие от меня, Нэриана скупой отчёт учёного, кажется, удовлетворил. Радаманец заулыбался, услышав, что на создание устройства, способного возвращать людей в прошлое, могут уйти годы.

Мне же оставалось только разочарованно вздыхать. Столько усилий и все зря! Лишь напрасно потеряли время.

Авен легонько дёрнул меня за рукав и шёпотом сказал, что нам пора закругляться. Я было последовала за другом, но обронённая председателем заседания фраза, в тот момент поднявшимся на трибуну, заставила меня остановиться.

— Сегодня мы отмечаем завершение ещё одного интереснейшего проекта, возглавляемого профессором Риором. К сожалению, профессора сейчас нет на Радамане, поэтому за него буду говорить я. Так как первые клинические испытания препарата прошли успешно, Совет МВА пожелал включить в эксперимент и своих кадетов…

Авен и я будто приросли к полу и стали с жадностью ловить каждое слово радаманца.

— Коротко напомню, в чём заключались исследования Риора. Не так давно профессор завершил разработку сыворотки, с помощью которой возможно управлять поведением живого существа. К сожалению, пока что она имеет кратковременный эффект и некоторые гуманоидные расы оказались к препарату невосприимчивы. Но Риор, конечно же, не планирует останавливаться на достигнутом и будет проводить исследования и дальше.

Два дня назад нескольким испытываемым в МВА были сделаны инъекции. Уже очень скоро сыворотка начнёт действовать.

Мы с Авеном переглянулись. Именно два дня назад все второкурсники проходили ежецикличное медицинское обследование. На таких осмотрах кадетам частенько кололи витамины, чтобы поддерживать наши организмы. А теперь выясняется, что некоторые из нас с подачи Совета удостоились «чести» стать подопытными кроликами и в ближайшее время имеют все шансы превратиться в послушных зомби.

Я уже говорила, как сильно «люблю» радаманцев?

После того, как председатель закончил нахваливать достижения некоего Риора, в зале поднялся шум. Причём, судя по лицам большинства членов коллегии, вдохновенная речь учёного мало кому пришлась по душе.

Олисер так вообще подскочил с места и с возмущением громко заявил:

— Я против подобных экспериментов и считаю неприемлемым проводить их без согласия кадетов!

— Решение было принято Советом МВА, — возразил с трибуны оратор. — Все претензии, профессор, к вашему начальству. Я всего лишь даю отчёт об успешном завершении очередного проекта.

После этого обсуждения в зале возобновились. Даже «тени» в масках, до сих пор безмолвно следившие за собранием с галерии, словно ожили: зашептались и зашевелились.

Радаманец попробовал призвать публику к порядку, но больше на него никто не обращал внимания.

Продолжать испытывать судьбу и задерживаться на собрании мы не стали. Избавившись от маскировочных нарядов, поспешили на улицу и остановились, только оказавшись на другом конце площади.

Авен выглядел мрачнее тучи, да и от моего хорошего настроения не осталось и следа. Все мысли были заняты единственным вопросом: попала ли я в число «счастливчиков», и, если да, как скоро стану послушным, подконтрольным существом. И какие в таком состоянии должна буду выполнять приказы.

Глава 8 Ведомая

Возле храма Создателей мы с Авеном распрощались. Я полетела обедать с Рейном, а Вилар отправился на пикник с друзьями. Немалых усилий в тот день мне стоило казаться весёлой и беззаботной. Как ни старалась, не думать о достижениях профессора Риора я не могла. Так же, как и поведать о сыворотке Рейну. Ведь тогда бы пришлось объяснять, откуда о ней узнала. А там уже и до откровений о снах рукой подать. Рассказывать о которых — особенно о последнем — я пока была не готова.

К тому же не хотелось подставлять любимого и рисковать его карьерой. Было несложно предугадать реакцию Даггерти. Тут же сломя голову бросится предъявлять претензии Совету. Только много ли от этого будет толку? Сомневаюсь, что кто-то его послушает. Рейн, конечно, не последний человек на Радамане, но и не всемогущ. Вполне может заработать из-за меня проблемы.

Моё немного рассеянное состояние всё-таки не укрылось от проницательного радаманца. Пришлось сослаться на хроническую усталость и страх, который якобы вызывал у меня предстоящий экзамен. Хотя я точно знала, уж кого-кого, а меня строгий профессор валить не станет. Не рискнёт.

— Солнышко, ты, конечно, постарайся немного поучиться, хотя бы один раз прослушай мои лекции. Но в любом случае не беспокойся. Высший балл тебе обеспечен, — прощаясь со мной в космопорту, заверил Даггерти. Поцеловав напоследок, с улыбкой пообещал: — Увидимся через несколько дней.

А если точнее, через одну неделю. Ровно столько времени нам давалось на подготовку.

Уединившись в зале отдыха после ужина, мы с ребятами стали обсуждать коварную выходку нашей академической верхушки. Больше всех негодовал Тэн. К счастью, Авен рассказал о сыворотке ещё утром, поэтому к вечеру страсти немного поутихли. Иначе бы Олер точно помчался к менторам с жалобами на обнаглевший Совет.

— Флар здесь всё равно бессилен, — печально вздохнула я. — Он всего лишь рядовой ментор. А если узнает, что мы побывали на закрытом заседании сообщества, членами которого не являемся, точно сотрёт в порошок. Тогда уже одной уборкой и потерей баллов здесь не обойдётся.

Скрепя сердце пришлось смириться и надеяться, что ни один из нас не попал в число подопытных хомячков.

В первый же учебный день дорогой ментор подозвал меня к себе, чтобы сообщить о своём решении, — он снова желает меня тренировать, а потому забирает у мастера Хшэня. В тот момент я не знала, радоваться мне или начинать бояться. С одной стороны, было здорово избавиться от ига вздорного сэнсэя. С другой — неизвестно, как будет вести себя во время наших индивидуальных занятий Дайлан и как отреагирует на это известие Рейн.

Подумав, решила, что, если коммодор сам не спросит, я тоже ему ничего не расскажу. Оставлю, как говорится, пребывать в счастливом неведенье. Чтобы не страдал понапрасну приступами ревности.

Если у меня предстоящая проверка по тактике и стратегии не вызывала даже намёка на волнение, то у остальных второкурсников ожидание «судного дня» провоцировало чуть ли не приступы истерии. Почему-то многие боялись Даггерти до такой степени, что малейшее проявление недовольства на лице саэра ввергало их в самую настоящую панику.

Именно поэтому, из-за страха перед радаманцем, на целую неделю из залов отдыха МВА пропали все второкурсники. Бедолаги либо предавались зубрёжке у себя в кубриках, либо до самого отбоя не вылазили из библиотеки. Я тоже честно штудировала пройденный материал и даже более того — расширила полученные на лекциях знания информацией, найденной в базе библиотеки. Хотелось впечатлить жениха и показать ему, на что способна. А халявные баллы, спасибо, мне не нужны.

Не все придерживались такого же мнения. Кое-кто из курсанток, как позже узнала, рассчитывал получить высшую отметку благодаря своим знаниям и умениям в несколько другой сфере. Возможно, не следуй за Рейном по пятам слава ловеласа и сердцееда, ничего подобного девушкам бы и в голову не пришло.

Но случилось то, что случилось. Вечером накануне проверки мне довелось стать свидетельницей одной очень неприятной сцены.

Рейн прилетел надень раньше, чтобы подготовить всё к экзамену. Вечером приглашал в гости на чай, но я категорически отказалась, сказав, что до самого отбоя застряну в библиотеке. Только сделаю короткий перерыв на ужин и снова вернусь к зубрёжке.

Даггерти поворчал немного, мол, нечего забивать себе голову ерундой, то бишь его предметом, но настаивать не стал. Только посетовал, что придётся ему чаевничать в одиночестве.

Увлёкшись прослушиванием последней лекции, а вернее, звучанием самого любимого в мире голоса, я чуть не проморгала ужин. В столовую прибежала последней. К тому моменту, как закончила с едой, все ребята уже разбрелись по своим «норам», а по залу засновали автоматические уборщики.

На обратном пути в библиотеку мне встретились всего несколько первокурсников, да пару раз мимо молниями промчались юркие боты. Так уж получилось, что в хранилище знаний я отправилась длинным путём, пролегавшим через кабинет Даггерти. Наверное, подсознательно надеялась столкнуться с коммодором в коридоре, чтобы перекинуться с ним хотя бы парой слов. А в идеале — обменяться парочкой поцелуев.

Подходя к профессорскому кабинету, услышала голос Рейна, которому вторило звонкое сопрано какой-то девицы.

Прислушавшись, поняла, что это отторианка из другого отряда. Симпатичная кареглазая блондинка, такая же изящная и миниатюрная, как наша Луора.

На цыпочках подкравшись к кабинету, возблагодарила Создателей за то, что Рейн оставил дверь приоткрытой. Знаю, нехорошо подслушивать, но мне страх как не терпелось узнать, что же стало причиной столь поздней встречи.

— Саэр, я пришла к вам за консультацией. Могу задать несколько вопросов, касающихся вашего предмета?

Мне сразу не понравились ни тон, ни жеманная улыбка блондинки.

— Конечно, Тин-Тира, спрашивай, — присев на край стола, великодушно разрешил Даггерти.

Девица плавно вильнула бёдрами и придвинулась поближе к коммодору, сразу рассекретив свои и тактику, и стратегию. Мерзавка решила соблазнить моего жениха и таким образом сдать экзамен! Только гордость не позволила мне ворваться в профессорский кабинет, намотать белокурые локоны Тин-Тиры на руку, протащить её до зоны отправки шаттлов и отправить пинком под зад путешествовать в открытый космос.

Пока у меня внутри всё кипело и клокотало от ярости, негодяйка вовсю строила коммодору глазки и внимала каждому его слову с таким видом, будто видела перед собой ожившего идола.

— И всё равно, много чего осталось неясным, — горестно вздохнула девица, исчерпав вопросы.

— Возможно, Тин-Тира, ты была невнимательна на лекциях, — улыбнулся кокетке Даггерти, а у меня появилось желание постучаться о стенку лбом.

Девушка явно была ему симпатична. Да это и понятно. Сложно не подпасть под чары такой красотки! Тин-Тира из половины кадетов верёвки вила. Ни капли не стесняясь, пользовалась тем, чем так щедро наградила её мать-природа, для достижения своих целей. Сейчас цель отторианки заключалась в успешной сдаче экзамена. Тин-Тира была уверена, что любовь Рейна к слабому полу и отсутствие между нами интимной связи ей в этом только сыграют на руку.

— Если чувствуешь, что не готова, могу дать время до конца цикла. Сдашь экзамен с теми, кто завтра его провалит.

— А если… — рука девушки, лаская, скользнула на плечо саэра, — я попробую «сдать» его сегодня. Так сказать, заочно.

Мерзавка пошла дальше: привстала на носочках, намереваясь уничтожить последние сомнения радаманца при помощи коварного поцелуя. А Рейн, к моему ужасу, не спешил ставить зарвавшуюся кокетку на место. Даже не попытался от неё отстраниться!

Совсем не вовремя воскресли воспоминания о той роковой ночи, когда я стала свидетельницей беседы двух закадычных друзей и узнала о существовании другого Рейна: ветреного, непостоянного, равнодушного к чувствам невесты. Сейчас я испытывала ту самую боль, что тогда терзала мне сердце и разрывала его на куски.

— Пожалуй, всё-таки отложим экзамен до конца цикла, — склонившись к девушке, прошептал коммодор, чуть ли не коснувшись пухлых губ, приоткрытых для поцелуя.

Прозвучало и выглядело всё так интимно, что до меня не сразу дошёл смысл сказанных женихом слов. Обида, горечь, разочарование — всё обрушилось на меня в одну секунду.

Да что там! Казалось, будто наступил конец света, и все надежды на счастливое будущее вдруг рассеялись хлопьями пепла.

К счастью, мозг всё-таки заработал, правда, с небольшим опозданием, из-за которого я чуть не скончалась от болевого шока.

Поднявшись, Даггерти невозмутимо убрал с плеча руку опешившей девицы и уже громче добавил:

— А если ты ещё раз явишься ко мне за такой консультацией, консультировать тебя уже буду не я, а твои кураторы. — И припечатал грозно: — Чтобы к концу цикла вызубрила весь материал. И не допусти твоя отторианская богиня найти мне хотя бы один пробел в твоих знаниях, Тин-Тира.

Лицо девушки запылало. Обиженно всхлипнув, она отвернулась от радаманца и бросилась прочь. Я лишь чудом успела отскочить в сторону и что есть духу помчалась по коридору. Остановилась, только переступив порог библиотеки. После всего увиденного и услышанного ни тактика, ни стратегия мне в голову больше так и не полезли.

Не знаю, как для остальных отрядов, но для моего экзамен прошёл гладко и без эксцессов. Ребята только зря переживали, на деле же всё оказалось очень просто. Рейн не скупился на баллы, ставил их от души.

Когда настала моя очередь, в аудиторию заглянули полковник Брамэн, один из представителей академической верхушки, и наш всеми любимый ментор. Вопросы попались лёгкие, к тому же я расширила ответ дополнительной информацией, которую почерпнула в базе библиотеки. Чем приятно удивила не только коммодора, но и своё непосредственное начальство.

— Молодец, Таро! Так держать, — похвалил Брамэн и улыбнулся, как мне показалось, немного загадочной улыбкой.

— Спасибо, саэр! — поблагодарила я командира. Получив разрешение быть свободной, присоединилась к ребятам, дожидавшимся меня в коридоре. Оставалось подождать, пока отстреляется Нуна, и можно будет с чистой совестью отмечать успешную сдачу экзамена скромным сабантуйчиком в столовой.

Рейн улетел поздно вечером, после того как сдал все отчёты и назначил дату повторного экзамена для тех немногих, кто сегодня его провалил. В числе «несчастливчиков» оказалась и Тин-Тира. За завтраком девушка была мрачнее тучи, а за ужином, когда её друзья обсуждали, каким щедрым оказался на баллы коммодор, совсем скисла.

А вот я, наоборот, пребывала на седьмом небе от счастья. Вчера Рейн ещё раз доказал, что заслужил второй шанс и звание моего жениха. Настроение немного омрачилось только его отлётом, но ожидание конца цикла, когда Даггерти снова появится в МВА, немного подсластило горечь разлуки.

Простившись со своим, теперь уже бывшим профессором, я отправилась в кубрик. Нагрузка последних дней давала о себе знать, я падала от усталости. Решила не дожидаться отбоя, а быстро принять душ и сразу лечь спать. Хорошие планы, которым так и не суждено было осуществиться.

Еле перебирая ногами, я плелась по коридору к женскому блоку. Скорее почувствовала, чем услышала, как кто-то крадётся за мной. Резко обернувшись, упёрлась в двух бугаёв в чёрной униформе и такого же цвета масках.

Добежать до спасительных дверей мне не дали. А попытка продемонстрировать нападающим разученные на тренировках атакующие приёмы закончилась тем, что меня скрутили, потратив на это от силы пару секунд.

Позвать на помощь так и не успела. Кожу в области шеи неприятно кольнуло, и я провалилась в пустоту.

— Вы разленились. Только посмотрите на себя! Ну какие из вас солдаты?

Сержант вышагивал перед отрядом, неодобрительно поглядывая на своих подопечных. На многих чёрно-оранжевая униформа сидела как попало, было видно, что ребята собирались на вечернюю поверку впопыхах. Когда прозвучал сигнал к построению на плацу, многие уже лежали в постелях.

— Привыкли к лёгкой жизни, отъелись на казённых харчах. Стали похожи на неповоротливых бегемотов. Олер! — прикрикнул на Тэна военный. Кадет стоял в последнем ряду и из последних сил старался не уронить голову на плечо друга. Услышав грозный оклик, ариец выпрямился, замер на месте, держа руки по швам и мысленно настраиваясь на очередную словесную выволочку от «любимого» ментора. К удивлению парня, тот не стал задерживаться на его персоне, а сразу вернулся к обличительной речи:

— Совет МВА считает — и я полностью его поддерживаю, — что вам не помешает небольшая встряска. Так что сегодня ночью, вместо того чтобы убивать время на сон, мы лучше немного поиграем. Вернее, играть будете вы. А я с моими коллегами — наблюдать и получать удовольствие. И не вздумайте нас разочаровать! Всё ясно?

— Да, саэр, — вяло отозвался отряд.

По кислым физиономиям второкурсников Флар понял, что ни один из них не испытал игрового энтузиазма.

— Саэр, можно задать вопрос? — немного поколебавшись, подала голос девушка с коротким тёмным каре.

— Говори, Олер.

— А где Шиона? — в голосе арийки слышалось беспокойство.

— За Таро не переживай. Скажем так, она уже на задании. — Обведя притихших кадетов взглядом, Флар громогласно объявил: — Итак! В чём же заключается ваша миссия? Шиона — заложник. Вам предстоит отыскать её с наименьшими для отряда потерями. Как и на прошлогодней игре, каждый солдат будет снабжён голокартой местности, спецобмундированием и оружием. Зелёным на карте отмечена точка отправки, красным — финиш. Думаю, не стоит уточнять, что заложник должен быть освобождён и доставлен в обозначенный пункт «живым». И, конечно же, невредимым, — с нажимом сказал Дайлан, в тайне переживавший за похищенную невесту друга. Ему очень хотелось верить, что Шиона хотя бы раз поведёт себя благоразумно: не станет ничего предпринимать для своего освобождения, а послушно дождётся появления спасателей. Но зная предприимчивый характер арийки, надежда эта была весьма зыбкой. — Если Таро пострадает от парализатора либо же в схватке с солдатом из вражеского отряда, баллы будут сняты с каждого из вас. И ваша команда автоматически проиграет, — пригрозил ментор, в заключении добавив: — Вилар! Будешь командовать отрядом.

— Есть, саэр! — выступил из шеренги кадет.

— А теперь все на выход. Кураторы игры проведут с вами дополнительный инструктаж. Вилар, подойди ко мне.

Отделившись от кадетов, поваливших к выходу шумной гурьбой, Авен поспешил к сержанту. Последний незаметно превратился из грозного ментора в обеспокоенного наставника.

— Говорить об этом я не имею права. Но… У членов Совета время от времени просыпается болезненная тяга к экспериментам. В общем, остерегаться стоит не только других отрядов. Всё, больше сказать не могу. Смотри, чтобы Шиона…

— Обещаю, к ней никто даже не приблизится, — поспешил заверить наставника Вилар, догадавшись, что подвигло того к откровениям. — Отвечаю за неё головой.

— Ты её сначала найди. Не голову, Шиону, — устало вздохнул радаманец, сам только час назад узнавший об организованной руководством игре, и отпустил кадета.

Открыв глаза, первое время лежала, боясь пошевелиться. Каждое движение отдавалось болью в висках, а стоило чуть приподняться, как окружающая обстановка начинала вращаться вокруг меня, как спутник вокруг небесного тела. Так, что даже не удавалось осмотреться и понять, где я.

Впрочем, спустя ещё несколько минут пришла к выводу, что осматривать тут в общем-то было и нечего. Небольшая клетушка размером два на два с серыми, как в академии, стенами; какой-то уродский куб, наверное, что-то типа журнального столика; жёсткая койка, на которой я в данный момент изображала трупа, и металлическая дверь. В углу, напротив, под потолком, мигал красный огонёк камеры слежения, отчего на душе стало совсем мерзко.

Не знаю, кому и зачем я понадобилась, но причины наглого похищения мне вряд ли понравятся. Вдруг это — меня прошиб холодный пот — из-за нашего с Авеном своевольного знакомства с членами Незримой коллегии? Может, там всё намного секретнее и круче, чем мы предполагали. И непрошенных гостей они просто-напросто… убирают.

Тут уж я, невзирая ни на боль, ни на головокружение, подскочила с места. Правда, сразу опустилась обратно и несколько секунд сидела, не двигаясь, пока стены перед глазами не перестали кувыркаться. Сделала глубокий вдох, затем выдох, попыталась успокоиться и рассуждать логически. Всё-таки мало верится, что группка учёных-неформалов станет убивать каждого, кто посмеет заглянуть на их тайную тусовку. А никому другому я больше и даром не нужна, слишком много мне чести. Да и вообще, в МВА и мышь незамеченной не проскочит. А уж выкрасть с базы ученика — вообще из разряда фантастики. Сразу бы подняли тревогу. Значит, можно предположить, что «похитили» меня с разрешения руководства. Зачем? Допустим, понаблюдать за тем, как кадет Таро будет вести себя в стрессовой ситуации. Почему именно я удостоилась подобной чести? Ну, вполне вероятно, нас, везунчиков, здесь много, и каждый сидит сейчас в своей одиночной камере, гадая, за что ему привалило такое «счастье».

Пришла к выводу, что никакая опасность мне не грозит. Хотят дорогие менторы поиграть — да пожалуйста.

Постепенно головокружение прекратилось, силы вернулись, и на смену страху пришло желание действовать. Уж точно не стану куковать в этой каморке, глазея на так раздражающую мигалку, на которую я то и дело невольно отвлекалась.

Первым делом приступила к осмотру двери. Разумеется, та оказалась заперта. Стандартный биометрический замок. Активировав панель, приложила к ней руку. Система считала мой идентификационный код, и чем-то он ей, наверное, не понравился. Дверь так и не поддалась, а экран снова стал серым.

— По-видимому, этот способ побега отпадает, — пробормотала вслух и снова машинально покосилась на светящуюся в углу точку. Так и хотелось показать достопочтенным надзирателям язык, а ещё лучше — выразительный и всем хорошо известный межсистемный знак. Остановил лишь страх снова потерять баллы.

А вот выпавшая возможность проявить себя и тем самым, если повезёт, заработать дополнительные форины, наоборот, простимулировала.

Обследовав стены, пришла к неутешительному выводу: никаких скрытых механизмов, ни намёка на лазейку. Я даже кровать сдвинула, но и под ней не обнаружилось ничего интересного. Последняя надежда — красный огонёк, будто насмехаясь, продолжал бесить — вентиляционный ход. Забравшись на кровать, поднялась на цыпочки и попыталась зацепиться пальцами за заслонку. Кряхтя и переминаясь с носка на носок, всё-таки сумела снять решётку. Почему-то подумалось, что, окажись на моём месте наша миниатюрная Луора, и никуда бы она отсюда не делась.

Благо меня высоким ростом Создатели не обделили. Вот если б ещё силёнок побольше отсыпали — цены б им не было. Куб оказался тяжёлым: пока пыталась затащить его на кровать, вся вспотела и мысленно обматерила каждого ментора, уделив особе внимание своему любимцу — Флару.

Стопудово это он предложил меня в «жертвы».

И вот уже я стою на подозрительно пошатывающемся кубе. Пытаюсь подтянуться на своих слабых руках, чтобы протиснуться в тёмный лаз. Извиваясь всем телом, точно уж, и едва не скрипя от напряжения зубами, всё-таки сумела с горем пополам забраться в вентиляционное отверстие.

Сердце царапнуло сомнение. Может, стоило остаться в комнате и подождать? Кого или чего — я и сама не знала, а потому приказала себе не трусить и поползла вперёд, практически наощупь. Никогда не испытывала страха перед замкнутыми пространствами, но сейчас чувствовала, что приступ клаустрофобии уже близок.

К счастью, чем дальше я ползла, тем ближе оказывался и слабый источник света. Спустя минут пять я миновала первый поворот, ещё несколько метров — и снова повернула, стремясь как можно скорее вырваться из темноты. Вскоре я уже была возле решётки. Под ней простиралась ярко освещённая площадка, из которой лучами расходились пять коридоров.

Просунув пальцы между стальными прутьями, принялась её расшатывать. Этот звук — резкий, дребезжащий — эхом звучал по всему вентиляционному тоннелю и будто напильником врезался в барабанные перепонки.

Бесова учёба…

Мне повезло, решётка легко вышла из пазов, а вскоре и шурупы один за другим посыпались на пол и, соприкасаясь с ним, больно били по моим натянутым нервам.

Спрыгнув вниз, стала оглядываться по сторонам, гадая, в какой из коридоров лучше направить свои стопы. Немного подумав, решила пойти в направлении, обратном тому, где находилась тюремная камера. Может, конечно, стоило вернуться и выяснить, имеются ли здесь ещё «арестанты». Но, если меня чему в академии и научили, так это тому, что в подобных ситуациях каждый сам за себя. Тем более, я не знаю правил игры, а значит, не в курсе, кто друг, а кто враг.

Собиралась повернуть направо, но в последний момент в мозгу будто что-то щёлкнуло, и я уверенным шагом двинулась вперёд. Без капельки страха. Что радовало и настораживало одновременно.

Помнится, на симуляции в необитаемом городе я вся извелась от ужаса и трусливо вздрагивала от малейшего шороха, а сегодняшнее мероприятие восприняла с поразительным пофигизмом: надо так надо.

Вот только, как оказалось, хорохорилась я зря. Не успела преодолеть и нескольких метров, как впереди, на миг ослепив, вспыхнула лазерная сетка, расчертив коридор лучами света.

Хотела уже махнуть обратно, чтобы отправиться по другому маршруту, но стоило обернуться, как металлические створки сомкнулись прямо передо мной. Путь назад был отрезан, а впереди меня ждало «увлекательное» приключение. И снова взгляд зацепился за тусклые огоньки камер.

— Любители реалити-шоу… чтоб вас всех, — ворчала еле слышно, стаскивая с себя куртку и избавляясь от ботинок.

Несколько раз потянулась, хрустнула шеей, настраиваясь на акробатические этюды. Во время тренировок на полигоне на нас были защитные костюмы и специальная обувь и всё равно, стоило хоть немного ошибиться, как лучи принимались безжалостно «жалить» кожу. А сейчас, полагаю, будет ещё больнее. Может, лучше не спешить и подождать? Вдруг само собой отключится? Не успела развить эту мысль, как тело, словно жившее своей независимой от разума жизнью, приблизилось к мерцающему лабиринту.

И началось.

Уже через каких-то пару минут мне стало казаться, что по мышцам растекается огненная лава. Ещё немного, и от напряжения они просто-напросто лопнут. Пот градом струился по вискам, лицу, да ещё и настырная прядь, выбившаяся из пучка, как назло, лезла в глаза. Хотелось убрать её, но в данный момент обе руки были намертво приклеены к полу, пока я пыталась осторожно просунуть меж лазерных лучей правую ногу. За ней, очертив в воздухе дугу, последовала и левая, а потом уже настал черёд и многострадальных рук.

Со стороны, должно быть, наблюдать за мной, то сгибающейся пополам, то резво подпрыгивающей чуть ли не до самого потолка, было забавно.

Пригнувшись, преодолела следующее препятствие и, приникнув к полу, по-пластунски проползла под последним лучом. От радости, что сумела справиться с пусть и коротким, но всё-таки непростым испытанием, чуть не закричала.

«Какая же я молодец!» — похвалила себя мысленно и двинулась дальше, теперь, увы, босиком.

Завернув за угол, увидела впереди ещё одну круглую площадку, выбеленную светом ламп. От неё тоже расходились лучи-коридоры. Окружающая обстановка наталкивала на мысль, что МВА я не покидала.

Космическая станция, где располагалась академия, была огромна. Лекционные и жилые блоки занимали лишь малую её часть, а подо что отводились остальные секторы мы, простые кадеты, могли только предполагать.

Вполне возможно, сейчас я как раз нахожусь в одном из них. Бреду, сама не знаю куда, в надежде отыскать выход. Или хотя бы одну живую душу. Но нет, вокруг царила тишина.

Снова запнулась на пару секунд, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом, и снова, будто получив ментальный приказ, повернула не туда, куда собиралась.

Не без оснований опасалась, что и в этом коридоре меня будет ждать какая-нибудь подлянка — надеюсь только, не очередной лазерный лабиринт, — и точно, та не заставила себя ждать.

Сначала слух уловил тихие, едва различимые шаги, словно кто-то крался по моему следу. Потом, уже громче, прозвучал чей-то глухой, гортанный рык. Казалось, неподалёку притаился опасный хищник.

Резко обернулась, но в полутьме коридора не смогла ничего разглядеть. Увы, пустота за спиной не означала, что я здесь одна. Безоружная, стою босиком, дрожу от холода в лёгкой футболке.

Рык повторился. На сей раз ещё ближе и громче. Подстёгиваемая страхом, бросилась вперёд, с ужасом понимая, что ни один кадет не способен издавать столь жуткие звуки. Разве что кто-нибудь из отторианцев, таких, как Луора, надумал перевоплотиться в монстра и поохотиться на бедную Шиону.

Я метеором неслась по коридору. Никто в спину мне больше не рычал, но от этого страх никуда не делся. Остановилась только, выскочив на очередную площадку, — близнец той, на которой отметилась несколько минут назад.

Да и то, ни за что бы не остановилась, если бы не дуло парализатора, направленное на меня улыбающейся Тин-Тирой.

— Таро, как раз тебя я и мечтала встретить. — Девушка стала медленно ко мне приближаться. Наверное, чтобы застрелить в упор.

— Значит, точно игра, — выдохнула я, одновременно и с облегчением, и с разочарованием.

С одной стороны, здорово, что моя догадка подтвердилась: меня похитили, только чтобы поразвлечь менторов. С другой, проиграть девице, которая вчера нагло клеила моего жениха — удовольствие ниже среднего. Я бы сама её с удовольствием подстрелила! Но мне почему-то, негодяи такие, оружие не выдали.

И теперь я стояла, слабая и беспомощная, перед ухмыляющейся инопланетянкой, решившей отомстить мне за своё вчерашнее унижение. И вот так всегда. Рейн учудит, а Шиона расплачивайся. В этот раз он, конечно, ни при чём, Тин-Тира сама к нему полезла. Но не будь у моего жениха такого богатого на амурные дела прошлого, уверена, отторианка не пыталась бы сдать экзамен при помощи секса.

— Значит, ты одна из заложников, — непонятно чему обрадовалась девушка. — Двойной выигрыш.

Хотелось зажмуриться, но, пересилив себя, решила, что такого удовольствия Тин-Тире я не доставлю.

Краем глаза заметила какую-то тень, шустро метнувшуюся к нам из коридора. А потом девушка, по-прежнему державшая меня на мушке, издав не то стон, не то крик, затряслась и, закатив глаза, повалилась прямо на меня.

Уложив «раненую» на пол, забрала себе её оружие — всё равно Тин-Тире оно уже без надобности, для неё игра закончилась — и улыбнулась Авену. Следом за ним из тёмного прохода показались и Тэн с Нуной.

— А мы как раз за тобой, — повесив оружие на плечо, сообщил Вилар.

— Что-то вы долго, я уже успела соскучиться. — Стоило друзьям появиться, как все страхи исчезли. — Во что хоть играем?

— Спасаем пленников вроде тебя, — коротко пояснил Тэн и нахмурился. — А ну-ка, Ши, выйди на свет.

Озадаченная его требованием, шагнула поближе к лампе, пронзительно-белым пятном выделявшейся на серой стене.

— Твои зрачки, — пробормотала Нуна, — расширены, как у наркоманки.

Машинально принялась моргать и тереть глаза.

— Может, это из-за той дряни, которую мне вкололи, чтобы усыпить?

— Или… — Авен замолчал и покосился на одну из камер. Спросил еле слышно: — Ничего странного за собой не заметила?

Я дёрнула плечами. Вроде бы нет. Разве что… Пока гуляла в гордом одиночестве, временами мне начинало казаться, что кто-то мной управляет, отдавая приказы, которых я не слышала, но которые беспрекословно выполняла. Вот и сейчас без капли сомнения указала на один из коридоров.

— Пойдёмте, нам туда.

— Нет, согласно карте… — начал было Авен, но я его уже не слушала, стремглав поспешила в проход.

— Шионка, ты что творишь? — крикнул мне Тэн вдогонку. — Нам нужно скорее добраться к финишу!

Ребята меня не бросили, понеслись следом. Авен нагнал первым. Ухватил за руку и, развернув к себе, вжал в стенку.

— Можешь сопротивляться? — заглянул мне в глаза.

Мучительно поморщившись, я помотала головой. Вот и почувствовала на себе чудодейственное влияние супер-сыворотки профессора Риора.

— Знаешь хоть, куда тебе велели добраться? — продолжал допытываться Вилар.

— Я даже не помню, чтобы мне кто-то что-то приказывал. Просто знаю, что нужно идти туда. — Не отдавая себе отчёта в том, что творю, оттолкнула друга и ринулась дальше по коридору.

Ребята потащились следом, вслушиваясь в раздававшиеся то тут, то там редкие выстрели и далёкие голоса.

— На этот раз нас не делили на команды?

— Нет, играем отрядами, — ответила Нуна и в свою очередь поинтересовалась: — А почему ты босиком?

— Пришлось попробовать себя в роли гимнастки. Будьте внимательны, здесь могут быть ловушки.

Замерла как вкопанная, увидев высокое существо, неожиданно вывернувшее из-за поворота. Даже в полумраке было видно, что никакой это не кадет. Кадеты не разгуливают по МВА в чём мать родила, и ни у одного известного мне представителя гуманоидной расы не имеется серо-зелёной кожи, впалых чёрных глаз без зрачков и опасно выступающих из огромной пасти клыков. Должно быть, острые. Хотя проверять не хотелось бы.

Следом за одним «красавцем» показались ещё три. Похожие друг на друга как две (нет, четыре!) капли воды.

— Всё ещё хочешь вперёд? — издевательски хмыкнул Тэн и направил на оскалившихся тварей парализатор.

— Уже нет…

— Целься, стреляй! — скомандовал Вилар, и мы слаженно принялись палить в них из парализаторов.

Твари угрожающе зарычали, и сразу стало ясно, кто крался за мной в темноте. Один из этих «милашек». Которые хлопаться в обморок почему-то не спешили. Наоборот, пытаясь защититься, мы их только ещё больше разозлили.

Первый хищник пригнулся, точно готовясь к прыжку.

— Сматываемся! — крикнул Тэн, хоть в его совете и не было необходимости.

Что есть духу помчались обратно, слыша позади настигающий топот. Убежать далеко не успела: жуткие существа оказались быстрее. Почувствовала, как что-то тяжёлое навалилось и сбило меня с ног. Я оказалась прижата к полу. Висок обдало зловонное дыхание, а в следующую секунду из коммуникатора раздалось безразличное:

— Отряду номер 929 — вернуться на стартовую площадку. Повторяю, вернуться на стартовую площадку. Ваш заложник «убит».

Почувствовав, что никто больше меня не удерживает, приподнялась на локтях. Ребята, успевшие убежать дальше, теперь недоумённо оглядывались, пытаясь понять, куда подевались наши преследователи.

Потом все разом посмотрели на меня, которая, будь это не игра, а настоящее задание, теперь действительно валялась бы мёртвой.

Глава 9 Переступить черту

Возвращались к менторам в подавленном состоянии. И не столько из-за проигрыша — фиг с ними с баллами, сколько из-за осознания того, что благодаря Риоровской дряни у нас теперь есть все шансы стать марионетками. Полностью подконтрольными МВА. Мерзкое ощущение.

Подведение итогов и работу над ошибками Флар решил отложить до завтра. В кои-то веки нас пожалел: видел, что его птенчики уже клюют носом и в любом случае сейчас не поймут ни слова из того, что он скажет.

Отпустив кадетов оживать под душем, подошёл ко мне.

— Шиона, ты как?

Хм, ещё немного, и поверю, что действительно переживает. Интересно, уже в курсе эксперимента?

— В порядке, саэр, — ответила односложно. — Разрешите идти?

— Надеялся, что останешься в камере, — будто и не услышав мою последнюю фразу, сказал то ли с сожалением, то ли с укором.

— Я бы и рада была… — осеклась, поморщилась, борясь с желанием громко выругаться, припомнив все самые сочные радаманские выражения, которых нахваталась в МВА.

Сдержалась, понимая, что если начну говорить, уже не смогу остановиться. Тогда подставлю не только себя, но и ребят. Ведь мы по идее ни сном ни духом не ведаем о бесовых испытаниях.

— Иди, — наконец смилостивился ментор.

Я побрела в душ, где долго стояла под горячими струями. То ли они обжигали лицо, то ли катившиеся по щекам слёзы.

И раньше понимала, что больше себе не принадлежу. А сейчас… Сейчас осознание этого стало невыносимым. Тошнотворным.

Раскрыв левую ладонь, задумчиво провела по ней пальцем, обрисовывая линии жизни, обозначив то место, куда год назад был вживлён идентификационный чип. Сделавший меня почти радаманкой.

Из состояния транса вывел сигнал, напомнивший, что всем кадетам пора возвращаться в кубрики. До подъёма оставалось меньше пяти часов. С ужасом отдёрнула руку, осознав, что всё это время я как ненормальная царапала ладонь, словно пыталась выковырять наночип из-под кожи, и теперь её пересекали оставленные ногтями белые полосы.

Быстро собравшись и высушив волосы, побежала в кубрик, чтобы во сне снова встретиться со своим кошмаром.

На следующее утро, за завтраком в столовой, мы вполголоса обсуждали эксперимент, проведённый руководящей верхушкой. Вернее, обсуждали друзья, а я меланхолично размазывала по тарелке кашу, краем уха слушая, о чём они говорят.

После вчерашней игры в голове словно образовался вакуум: не хотелось ни думать ни о чём, ни кого-то там обвинять. Какой в этом толк? Мы даже не можем рассказать о наших страхах, не то чтобы чего-то там пытаться добиться. Бесправные. А теперь ещё и ведомые. Как какой-то скот.

— Ши, ау, — Луора пощёлкала у меня перед глазами пальцами, — слышишь, что тебе говорят?

— А? Что? — встрепенулась и с недоумением посмотрела на подругу.

— Думаем, может, стоит поговорить с Олисером? Что скажешь?

— Он вроде нормальный мужик, — поддакнул девушке Тэн. — Что-нибудь сочиним — откуда узнали о сыворотке. И попросим, чтобы он как-то повлиял на Совет.

— Не думаю, что профессор чем-то поможет. — Устав издеваться над кашей, я поднялась. Заметив недоумение в глазах друзей, объяснила свой поспешный побег: — Хочу перед лекцией заглянуть к медикам.

— За новой дозой чудо-препарата? — съязвил Олер.

— Увидимся на занятиях, — никак не отреагировала на его подколку и поспешила к выходу из столовой.

Этой ночью я так и не сомкнула глаз, думала о прошлом, пыталась представить, каким будет моё будущее. В этом новом сумасшедшем мире. Долго ли в нём проживу? Как быстро сломаюсь?

Вчера на игре я поняла одну вещь: нужно жить, пока есть возможность. И брать от этой жизни всё. Быть счастливой сейчас, а не надеяться на счастье в будущем. Кто знает, вдруг у меня этого самого будущего и нет. Возможно, меня убьют на первом же настоящем задании…

Медик — молодая, симпатичная радаманка — выслушала мою просьбу с невозмутимым видом, тактично делая вид, что не замечает смущения обратившейся к ней кадетки.

— Сними футболку и садись сюда, — указала на белую кушетку. — А теперь развернись.

Я повернулась к девушке спиной и почувствовала, как лопатки коснулось что-то прохладное и, кажется, гелеобразное. Правда, уже через несколько секунд это ощущение исчезло. Контрацептив впитался в кожу.

— Ну вот, — улыбнулась медик, — на ближайшие шесть циклов можешь забыть о рисках. Ты ещё девственница?

Наверное, это она поняла из того, как я краснела, озвучивая свою просьбу.

Получив в ответ утвердительный кивок, сказала:

— Зайди ко мне вечером после занятий, я тебя осмотрю. А сейчас беги. Не хочу, чтобы ты опаздывала.

Поблагодарив радаманку, помчалась на футурологию просвещаться. Решение было принято и, как сказали бы в суде, обжалованию не подлежит.

К Олисеру мы обращаться не стали. Оказалось, в этом не было необходимости. Профессор и без наших просьб предъявил Совету претензии и даже заявил, что отказывается работать в месте, где живых существ ни во что не ставят.

Поднимая этот вопрос, Олисер рисковал. Очень. Но, к счастью, его поддержали большинство менторов и преподавателей. А шумиха, которую наделали СМИ — мол, в Межсистемной военной академии Радамана проводят опыты над детьми — вызвала недовольство и во фракциях. Многоуважаемым членам Совета посоветовали поумерить пыл. Им ничего не оставалось, как принести нам, подопытным кроликам, извинения и заверить, что подобных эксцессов больше не повторится. По крайней мере, без добровольного согласия кадетов никаких опытов проводить не станут.

Верилось мало, но после публичного извинения мы все вздохнули свободней.

Рейн, узнав о волшебном препарате из новостных сводок, а потом ещё и каким-то образом пронюхав, что я стала одной из подопытных, пришёл в ярость.

Начал засыпать меня голосообщениями с угрозами. Понятное дело, грозил не мне, а ругался на членов Совета и почему-то обвинял Флара. Видите ли, тот не защитил меня от посягательств начальственной верхушки. А под конец, как обычно, пообещал во всём разобраться.

Тут уж я принялась закидывать его сообщениями, умоляя, чтобы не нарывался. И меня не подставлял. В академии и так жизнь не сахар, не хватало ещё оказаться в эпицентре скандала.

Взяв с него обещание никуда не лезть и не предъявлять никому претензии, стала ждать окончания цикла и появления жениха. Даггерти должен был прилететь за день до выходного, чтобы принять у должников экзамен.

Рассказывать ему о своих планах я не стала, решила сделать сюрприз. Рисуя в мыслях наше следующее свидание, улыбалась и предвкушала, что эта встреча откроет новую главу наших отношений. И, возможно, подарит мне капельку счастья.

— … В общем, мы проиграли, — жаловалась я жениху, направляясь вместе с ним к выходу из космопорта. Сегодня радаманское небо заволокло тучами — синими, фиолетовыми, тёмно-лиловыми — и сквозь стеклянные полусферы, накрывавшие здание, проникал тусклый, сумеречный свет. — Возможно, если бы не ломанулась в тот коридор, мы бы сумели добраться до финиша. Но тогда я не могла собой управлять. Вела себя как какой-то робот!

Покосившись на Рейна, заметила, что он хмурится.

— Совет наглеет. Раньше они ничего подобного себе не позволяли. К сожалению, управитель поощряет такие эксперименты. Онна, как выяснилось, тоже. — Даггерти усмехнулся. Как мне показалось, с оттенком презрения, — Никогда бы ни подумал, что нашей святоше-Провидице интересны испытания на кадетах. А знаешь, что самое противное? Онна лично выбирала тех, на ком будут тестировать сыворотку.

— То есть… Хочешь сказать, что я стала одной из подопытных с подачи её святейшества?

Рейн мрачно кивнул.

Так и хотелось крикнуть ему: не верю! Не верю, что Провидица могла так со мной поступить. Хотя… — почувствовала укол разочарования и обиды — а почему нет? Кто я ей? Да в общем-то никто. Просто обычная девушка, обладающая необычным даром.

Изначально было ясно, что Онна во мне заинтересована. Я думала, она просто меня жалеет, вот и пытается помочь. А, может, здесь что-то другое? Не альтруистические намеренья.

А ещё собиралась рассказать ей о своих снах. Но теперь… Уже и не уверена, стоит ли откровенничать. Возможно, ответов у её святейшества я не найду. Только заработаю новые проблемы.

— Думаешь, теперь они успокоятся? — Я плюхнулась на сидение рядом с женихом и потянулась за ремнём безопасности.

— Бес их разберёт, — хмыкнул Рейн, стремительно стартуя с парковки. — Я Совету не доверяю, поэтому предпочитаю подстраховаться.

О-оу. Вот не люблю, когда он начинает подстраховываться.

— Что ты имеешь в виду?

Но Даггерти, вместо того чтобы объясниться, быстренько спрыгнул с темы:

— Это не последнее ваше «приключение». Со второго полугодия вас начнут гонять ещё больше, чтобы подготовить к финальной игре. В основном рейды будут проходить ночью, так что настраивайся на внезапные побудки.

Я приуныла. Тут и так толком не высыпаешься, а они ещё и ночами хотят заставить нас играть. Спохватившись, что хитрюге удалось сбить меня с мысли, вернулась к животрепещущему вопросу:

— Рейн, куда это мы летим? Парк находится в другой стороне. — Я неплохо ориентировалась в мегаполисе и его воздушных магистралях, поэтому обмануть меня было не так уж и просто.

— Как ты, наверное, уже заметила, солнышко, погода сегодня не для пикника. Ветер сильный. А скоро и дождь ливанёт. Предлагаю пообедать в ресторане.

— Ну мы ведь только два часа назад позавтракали. — Если опостылевшую столовскую кашу вообще можно назвать завтраком.

— А ты знала, что финальную симуляцию с выпускниками будут транслировать по всем каналам? Радаманцы обожают такие шоу, — снова попытался перенаправить ход моих мыслей в другое русло коммодор. На сей раз тщетно. Про то, что за ходом, наверное, самой важной игры в моей жизни, будет наблюдать всё радаманское общество, я и без него знала. Старшие кадеты рассказывали. И да, я очень из-за этого переживала. Но сейчас куда больше меня волновала загадочно-хитрая моська интригана-жениха.

— Ре-е-ейн…

Даггерти тяжело вздохнул. Понял, что от него не отлипну и все нервы за время полёта успею вытрепать, если не признается.

— После того как вокруг эксперимента Риора поднялась шумиха, кое-кто решил заняться созданием антидота. Мне повезло через знакомых выйти на исследователя. Пока что препарат находится в стадии испытания, но я считаю, что тебе стоит попробовать. Мало ли, какая ещё блажь взбредёт в голову твоему руководству.

Я чуть не застонала.

Опять препарат. И снова экспериментальный.

— А ты не подумал, что это может быть опасно? — Представив, как в меня колют очередную дрянь радаманского происхождения, поёжилась.

— Не опасно. На себе проверял, — расплылся он в беспечной улыбке.

— Рейн! А если б тебе стало плохо?! Ты каким местом думал?!

— Головой. — Помолчав немного, тихо добавил: — И сердцем.

Прозвучало почти как признание в любви. И мне сразу расхотелось злиться на него и ругаться.

— Ладно. Но если я умру…

— Буду носить цветы на твою могилку, — с самым серьёзным видом заявил Даггерти. — И в ближайший год, обещаю, не стану жениться.

— Я сейчас тебя стукну!

За шутками и болтовнёй время в полёте промелькнуло незаметно. В лабораторию, где меня должны были сделать невосприимчивой к коварной сыворотке, входила без страха. Правда, с ощущением, что я опять стала предметом эксперимента. На сей раз с подачи своего сверхзаботливого жениха и моего собственного согласия.

— Будет не больно, — с улыбкой пообещал врач-ниилиец и сделал мне укол. После чего, промокнув выступившую на коже бусинку крови ватным тампоном, велел посидеть немного, пока он будет шушукаться с моим женихом.

Спустя минут пять, поблагодарив исследователя за то, что выкроил для нас время, Рейн вернулся ко мне.

— Как самочувствие?

— Да вроде нормально, — я спрыгнула с высокого кресла. — Только есть что-то ужасно хочется.

— Это из-за препарата. Пойдём. — Даггерти кивнул на прощание ниилийцу и мягко подтолкнул меня к выходу. — Здесь неподалёку есть один неплохой ресторанчик.

Оказавшись в коридоре, обернулась к радаманцу и выдвинула встречное предложение:

— А может, закажем еду на дом?

— На дом? — растерянно переспросил Рейн и даже как-то приуныл. — Неужели так соскучилась по Тринии и Фейрусу?

— Я о другом доме, — улыбнулась хитро. — Ты ведь так до сих пор и не показал мне свою городскую квартиру.

— Ну ладно, — после короткой запинки согласился коммодор.

Пока летели, к чувству голода прибавилось и лёгкое головокружение. Возможно, ещё один побочный эффект от укола. Или же причиной тому стало волнение, которое то отпускало, то накатывало на меня с новой силой. Заметив, что Рейн сбавил скорость, собираясь спланировать на парковку, почувствовала, как ладони увлажнились. Всего несколько минут, и я окажусь в его холостяцком убежище.

Интересно, сколько пассий Даггерти побывало здесь до меня?

Эта мысль, навеянная внезапно всколыхнувшейся ревностью, явилась катализатором сомнений. С одной стороны, я приняла решение и, будучи натурой упрямой, собиралась следовать ему до конца. С другой — тихий голос, уж не знаю кому принадлежавший — разуму или трусости, уговаривал не торопиться и потянуть ещё хотя бы пару циклов. А лучше — вернуться к первоначальному плану и подождать до свадьбы. Велев внутреннему оппоненту заткнуться, попыталась вернуть себе позитивный настрой.

Квартира Рейна располагалась в одном из высотных зданий в центре Нового города. Припарковавшись, сразу поспешили к лифту. Как и пророчил Даггерти, погода ухудшилась. Заметно похолодало и, если бы не радаманец, крепко державший меня за руку, меня бы при первом же порыве ветра унесло с крыши. Да ещё и дождь, как назло, обрушился с яростью, стоило нам показаться из машины. За те несколько секунд, что потратили на пробежку до лифта, успели промокнуть до нитки. И теперь я дрожала в крепких радаманских руках. Хотелось верить, что от холода, а не от страха.

Пока спускались, Рейн меня обнимал, пытаясь согреть хоть немного. Я то и дело украдкой поглядывала на жениха, гадая, догадывается ли он о моих планах.

Судя по невозмутимой физиономии, всё-таки нет. Единственное, на что расщедрился коммодор, так это на мимолётный поцелуй в кончик носа. Потом стеклянные створки раскрылись, и Рейну пришлось меня отпустить.

Из лифта мы сразу же попали в его квартиру. Гостеприимный хозяин помчался в спальню, добывать для меня сухую одежду, а я стала осматриваться. Квартира оказалась просторной, но какой-то серой и пустой. Я бы даже сказала, безликой. Ей явно не хватало женской руки, способной придать этой холостяцкой берлоге хоть немного уюта.

В огромном салоне, совмещённом с кухней, имелись только диван, транслятор на полстены, журнальный столик да пара абстрактных пейзажей, написанных в унылой чёрно-белой гамме.

— Вещи в ванной, — вернувшись, сказал Даггерти. — Иди, переоденься, погрейся под душем. А я пока закажу еду.

Наверное, мокрая и дрожащая, выглядела я не очень привлекательно. Потому как радаманец даже не намекнул, что хотел бы составить мне в душе компанию. Хотя обычно был щедр на подобные предложения.

Позволив ему самому выбрать для нас обед, отправилась изучать ванную. Рейн и здесь не блистал оригинальностью: минималистический стиль в интерьере, в скучных, блеклых тонах. Даже полотенца, пусть и мягкие и пушистые, тоже были серого цвета.

Зато вещи, в которые, по мнению Рейна, мне следовало переодеться, оказались очень даже весёленькими. Ярко-зелёные шорты в крупную белую клетку и широкая синяя футболка.

Последовав радаманскому совету и понежившись под горячим душем, напялила на себя мешковатую одежду, в которую можно было смело упаковать две Шионы. Пришла к выводу, что в таком виде я вряд ли кого-нибудь соблазню. Зато подарю коммодору несколько секунд здорового смеха.

Конечно, смех продлевает жизнь, но сейчас мне хотелось добиться совсем другого эффекта. Поэтому, выскользнув из ванной и убедившись, что Даггерти занят изучением отображавшегося на экране меню, на цыпочках поспешила к спальне.

Бегло осмотрев лаконичную обстановку, в которой единственным стоящим предметом являлась широкая и с виду очень удобная кровать, шмыгнула к шкафу. Отыскав взглядом идеально ровные стопочки рубашек, выбрала себе светлую с воротничком-стойкой и двумя разрезами по бокам. С классическими брюками на Даггерти она смотрелась бы строго и по-деловому. А вот на мне, надетая на обнажённое тело, уверена, будет смотреться иначе. Уж точно не строго. И совсем не скромно.

Вернувшись в ванную, скинула с себя клоунский наряд и облачилась в рубашку, чувствуя, как хрустящая ткань приятно льнёт к коже, а обоняние ласкает такой знакомый и любимый запах. Для пущего эффекта, придушив врождённую скромность, расстегнула верхние пуговки. Чтобы, пока будем обедать, Рейн имел возможность полюбоваться глубоким вырезом рубашки, целомудренно прикрывавшей одну из его самых любимых частей моего тела.

Распустив волосы, немного их взъерошила. Волнуясь перед выходом, точно актриса за минуту до начала спектакля, не заметила, как искусала губы, и теперь они порозовели и припухли. Решила остаться босиком. Пол был тёплым, приятно согревал ступни.

В общем и целом, импровизацией и достигнутыми результатами осталась довольна.

Надеюсь, что не перестаралась, и мы всё-таки дождёмся обеда. Из-за вакцины и волнения желудок точно взбесился.

В последний раз глянув в зеркало и мысленно пожелав себе удачи, стараясь не шуметь, вышла из ванной. Оказывается, пока наводила красоту и вживалась в роль искусительницы, заказ уже привезли. И теперь Рейн, стоя ко мне вполоборота, раскладывал тонко нарезанные куски мяса и овощи по тарелкам.

— Ммм… какой потрясающий запах.

Даггерти обернулся.

Столовые приборы улетели на пол. Вместе с челюстью коммодора.

— Не понравилась футболка? — спустя где-то минуту он всё-таки отмер.

— Предпочитаю рубашки, — пожала плечами и улыбнулась самой невинной из своих улыбок, как бы говоря, что у меня и в мыслях не было никого шокировать и соблазнять. Просто так вышло.

Даггерти шумно сглотнул и, справившись с эмоциями, предложил устраиваться за столом-стойкой.

— Вина? — взгляд обжёг, заставив сердце учащённо забиться.

Я прикусила губу, почувствовав, как меня охватывает смущение напополам с предвкушением, и Рейн снова сосредоточился на моих губах. Кстати, о чём это он там спрашивал?

Вспомнив о предмете разговора, решила, что несколько капель мне не помешают, и молча кивнула. Проследила, как лиловый напиток по тонкой стенке бокала стекает на дно и, слегка пузырясь, постепенно превращается в тёмное озерцо, пронизанное бликами света.

Поначалу ели в тишине, нарушаемой лишь постукиванием столовых приборов. Не было нужды смотреть на Рейна, чтобы понять: меня изучают. Внимательно и даже с какой-то настороженностью.

— Что-то не так? — мой собственный голос показался взволнованным и немного охрипшим.

— Пытаюсь угадать твои мысли.

— И как успехи? — Я и сама не знала, зачем затеяла эту игру, но, кажется, она мне уже начинала нравиться. Нравилось дразнить его, да и Рейн с готовностью принял негласные правила: не спешил завершать трапезу и прерывать мгновения флирта, чтобы сразу же накинуться на «десерт».

Пододвинувшись ближе, зацепил вилкой кусочек какого-то фрукта и со словами:

— Попробуй его, — поднёс к моим губам.

Послушно взяла предложенное угощение и, распробовав, с улыбкой призналась:

— Вкусно.

Сейчас он был так близко, уже почти касался губами моих… И вдруг, зараза такая, резко отстранился. Сделав отмороженный вид — мол ему вообще без разницы, что мы одни, а на мне из одежды только его рубашка — стал болтать о всякой ерунде, вроде сегодняшнего ненастья.

Неужели решил поменяться ролями и наказать меня за все те случаи, когда я уже готова была переступить черту, но так её и не переступила?

— Может, посмотрим голофильм? — после обеда предложил Даггерти, разливая по бокалам оставшееся вино. Коварный напиток притупил страх, его вытеснили шальные фантазии и мысли, отчего держать себя в руках становилось всё сложнее.

— Если хочешь.

— Давай, — согласилась я, забирая из рук жениха бокал. Вздрогнула, почувствовав мимолётное прикосновение его пальцев. Постаралась не растекаться лужицей у его ног и, соблазнительно вильнув бёдрами, дабы уровнять счёт, переместилась на диван, гадая, кто из нас двоих не выдержит первым.

Даггерти, по-видимому, и здесь решил остаться победителем. Бессовестный любитель вечного выигрыша.

Активировав голотранслятор, развалился на краю дивана. Я устроилась чуть в стороне, вытянув ноги, и одна сразу же оказалась в плену его пальцев. Как в том далёком сне, где мы были женаты и коротали в безделье воскресное утро, сейчас я тоже ощущала нежные прикосновения к своей стопе. Млела от мягких поглаживаний, едва не мурлыкала, когда пальцы начинали массировать икру и не спеша поднимались к колену, рождая на коже тысячи мурашек. А потом так же медленно, к моему разочарованию, опускались вниз.

Настоящий садист.

Он словно приручал меня к себе, каждой новой лаской, каждым прикосновением, помогая расслабиться и в то же время пробуждая внутри какое-то напряжение. Мучительно сладостное, отчего хотелось, чтобы Рейн наконец перестал выделываться и взял инициативу в свои руки. Но он, как назло, продолжал делать вид, будто просмотр голофильма интереснее изнывающей от желания девушки.

Пришлось признаться самой себе: я снова проиграла. Впрочем, с этим мужчиной по-другому быть не могло. Он покорял, подчинял, завоёвывал, заставлял играть по своим собственным правилам.

И я сдалась, не выдержала первой.

Перебравшись поближе к жениху, с интересом наблюдавшим за тем, как же я поведу себя дальше, удобно устроилась на нём сверху. Обвив его шею руками, запустила пальцы в мягкие волосы и сама потянулась к его губам.

Света звезды, едва пробивавшегося сквозь тучи, было недостаточно, чтобы осветить просторный зал. Сейчас всё вокруг утопало в полумраке, разбавленном вспышками голограмм.

Рейн не спешил отвечать на мои пока ещё робкие ласки, лишь целомудренно обнял за талию. В поцелуе, дразня, чуть прикусила нижнюю губу и потянулась к пуговицам на его рубашке.

— А ты уверена? Не будешь потом жалеть? — теперь уже и его голос звучал хрипло.

Справившись с первыми двумя, наклонилась, чтобы оставить по поцелую на твёрдой радаманской груди, ключице, шее, а потом снова вернуться к таким любимым губам, и как бы между прочим сообщила:

— На мне нет белья.

— Снимаю все вопросы! — Выдержка оставила его, терпение развеяло шквалом страсти.

Даггерти с жадностью припал к моим губам, позабыв о том, что ещё минуту назад был так увлечён дурацким фильмом. Пальцы порывисто смяли ткань рубашки, обнажая бёдра, чтобы потом исследовать каждый сантиметр чувствительной кожи.

Не прекращая головокружительного поцелуя, он ещё крепче прижал меня к себе: то ли опасался, что передумаю и попытаюсь сбежать, то ли хотел, чтобы я почувствовала, насколько сильно его желание.

Хаотичные ласки будоражили, заводили ещё сильнее. Его руки, казалось, были везде: проникнув под рубашку, скользили по спине, то плавно поднимаясь вверх, увлекая за собой шуршащую ткань, то быстро возвращались вниз, чтобы снова с жадностью сжать ягодицы. Я наслаждалась каждым прикосновением — иногда они были нежными, иногда нетерпеливыми, а оттого немного грубыми, упивалась нашим взаимным притяжением и мысленно ругала себя за то, что так долго ждала этого момента.

Так долго мучила нас обоих.

Посчитав, что одежда только мешает исследовать моё тело, с меня быстро сдёрнули рубашку, и теперь Рейн покрывал поцелуями грудь, заставляя выгибаться ему навстречу, стонать и всхлипывать от накатывающего удовольствия. Дразня, покусывал чувствительную кожу, и я плавилась в его руках.

— Какая же ты сладкая. Манящая.

Меня кидало в жар от его голоса, его взгляда, сводящих с ума ненасытных ласк.

— Надо как-то добраться до спальни. — Дав себе установку, Даггерти всё-таки сумел прервать очередной безумный поцелуй. Легко приподняв меня, понёс к тому самому ложу, что я заприметила ранее.

Мы занимались любовью бесконечно долго, как будто целую вечность, не способные оторваться друг от друга, утолить зародившийся между нами голод. Больше не было страха, сомнений и затаённых обид. Только желание всегда быть рядом. Как сейчас чувствовать его в себе, стать с ним единым целым. Оставить всё плохое в прошлом и начать новую главу нашей жизни…

— …Уже давно надо было пригласить тебя сюда в гости, — сквозь дрёму услышала его шутливый шёпот, ощутила лёгкий, полный нежности, поцелуй и на волнах блаженства уплыла в сон.

Кто бы мог подумать, что умопомрачительный секс с женихом так благотворно повлияет на мою учёбу. А точнее, на мою жизнь в МВА в целом. После нашего с Рейном памятного свидания во мне будто заменили батарейку: теперь я всегда была весела, полна энтузиазма и энергии.

Поначалу думала, может, дело не в любви, а в экспериментальном препарате, но потом пришла к выводу, что всё-таки причина в Рейне.

Я, как и раньше, выматывалась на тренировках, вечерами возвращалась в кубрик ни живая, ни мёртвая, по-прежнему получала нагоняи от менторов, иногда даже наряды (в основном отдушки Флара), но теперь… меня это совершенно не волновало. Стоило какому-нибудь надзирателю начать выговаривать, какое я никчёмное, ни на что негодное инопланетное существо, как мой мозг словно отключался. Мыслями я сразу же переносилась на планету, в место, где испытала неописуемые мгновения счастья. Которые не терпелось снова пережить.

Такое моё пофигистское отношение почему-то бесило наставников, а Флара ввергало в недоумение. Однажды, поймав меня в коридоре, спешащей на урок к Олисеру, он всё-таки не выдержал и спросил:

— Шиона, что с тобой происходит? Ты в последнее время сама на себя не похожа.

Разумеется, откровенничать с куратором на тему своей личной жизни я не собиралась, поэтому ляпнула первое, что пришло в голову:

— Просто радуюсь, что уже начался шестой цикл. Ещё немного, и будет выпускной. — Едва не добавив: «А после выпускного — свадьба!».

— Не так уж и немного, — попытался вернуть меня с заоблачных высот ментор. Не тут-то было. В ближайшее время спускаться на «грешную землю» я не собиралась. — Вам ещё нужно продержаться полгода.

— А вернее, четыре цикла и двадцать шесть дней, — педантично уточнила я.

Радаманец вздохнул, как-то уж совсем уныло (наверное, расстроился, что так и не сумел испоганить мне настроение), и отпустил, сказав напоследок:

— Не забудь, вечером у нас тренировка.

— Есть, саэр! — всё так же радостно отозвалась я и, напевая себе под нос старую арийскую песенку, которую обожала в детстве, отправилась в лабораторию воспоминаний.

Должна признаться, тренировки с Фларом давали свои плоды. Нет, я так и не стала гуру в области радаманских единоборств, но некоторых успехов всё-таки достигла. Один раз даже уложила на лопатки девушку из вражеского отряда. Правда, она была младше меня, мельче и слабее. Но на этих нюансах я предпочитала не заострять внимание.

Случилось это во время очередного стихийного рейда. Нас тогда разбудили посреди ночи и, заставив одеваться чуть ли не на ходу, погнали в терминал. Откуда мы полетели на планету. Все отряды были высажены на забытом богами островке, каждый в определённой точке. Нам оставили немного припасов, минимум медикаментов и велели продержаться трое суток.

Как обычно, главной целью было — победить и заработать как можно большее количество баллов. То есть отстреливать солдат из других отрядов, не забывая и про имевшуюся на острове живность, так и норовящую нами закусить.

К счастью для меня и к огорчению моих товарищей, потерявших по моей вине почти сотню баллов, я оказалась деморализована уже утром второго дня. Сразу же после стычки с девушкой из младшего отряда. Не успела разделаться с нападавшей и порадоваться, какая я всё-таки молодец, как отбиваться пришлось уже от мелких летающих тварей. Их яд, как узнала позже, а вернее, прочувствовала на собственной шкуре, вызывал галлюцинации и сильный жар.

Искусали они меня тогда от души. Потом несколько часов отлёживалась в регенерационной капсуле и почти двое суток отсыпалась в лазарете, мучимая кошмарами.

Вторая половина шестого цикла, хвала Создателям, прошла спокойно, без сюрпризов и неожиданных заданий.

И вот наконец настал день свободы! На этот выходной у нас с Рейном была запланирована насыщенная программа: прогулка по городу, общение с моими родными, обед с Фейрусом в Старом Городе, а на десерт — вечернее посещение оперы.

Поначалу мы честно старались придерживаться плана, но после встречи с Арвейлом решили заскочить в городскую квартиру. Всего на часик, отдохнуть перед полётом в оперу. Правда, так никуда и не полетели. Стоило нам с Рейном остаться наедине, как мы позабыли обо всём на свете, потеряли счёт времени, из-за чего я едва не опоздала на последний рейс. Представляю, что бы со мной сделал Флар, не вернись я вечером на базу.

А хотя нет, даже представлять не хочу.

Весь день Рейн был весел, внимателен и нежен со мной, в общем, демонстрировал только свои самые лучшие качества. А вечером, пытаясь совершить невозможное и доставить меня в космопорт до отправки последнего шаттла, его словно подменили. Он больше не шутил и не улыбался.

Сначала думала, что это из-за очередной разлуки длиной в тридцать шесть дней. Как оказалось, почти угадала, ошиблась только во временном промежутке.

— Ненавижу это говорить, — уже прощаясь, со вздохом начал Даггерти. Мне хорошо знакомы были и этот тон, и этот взгляд, и я уже заранее знала, что сейчас услышу. Внутренне напряглась и чуть не застонала.

— Ты улетаешь?

Рейн кивнул, оправдавшись с грустной улыбкой:

— Не хотелось портить тебе настроение утром, вот и тянул до последнего.

— Надолго? — Кажется, ещё немного, и глаза начнёт щипать от подступающих слёз.

— Солнышко, пока что тебе придётся с этим мириться, — проговорил он мягко. — Я буду улетать. Но и буду возвращаться. В прошлый раз ведь вернулся.

— С задержкой в несколько циклов. Когда я уже не знала, жив ты или нет. — Воспоминания нахлынули, развеяв сказочную эйфорию, в которой я пребывала последние несколько недель.

— В этот раз всё будет иначе. Обещаю. Расстаёмся ведь всего на два цикла, — пытался приободрить меня Рейн. Всё тщетно.

— Нет, на целых семьдесят три дня, — снова блеснула я математическими способностями.

Мимо нас пробегали запыхавшиеся кадеты, спешили облачённые в чёрную униформу военные. Голоса пассажиров заглушал синтетический голос из коммуникатора, напоминавший о скорой отправке шаттла, и вместе они сливались в невыносимую какофонию. Наверное, мне одной сейчас никуда не хотелось спешить. Наоборот, я мечтала остановить ход времени, заставить всех умолкнуть, чтобы провести хотя бы ещё несколько мгновений наедине с любимым.

— Поверь, с твоим-то ритмом жизни два цикла пролетят незаметно, опомниться не успеешь. Как раз появится время заняться шоппингом. Пусть твои подружки помогут тебе выбрать платье. Ну и что там ещё обычно полагается к свадьбе, — быстро составил мне программу на следующий выходной Рейн. Он явно хотел, чтобы покупками я занялась без него, тогда он смог бы избежать незавидной участи таскаться за мной по всем бутикам Авийона. — О деньгах не беспокойся, просто говори, что ты невеста коммодора Даггерти. Когда вернусь, всё оплачу.

Я послушно кивнула и даже попыталась выдавить из себя улыбку, правда, не уверена, что у меня это получилось.

— Куда хоть летите?

— Прости, не могу сказать. — Рейн привлёк меня к себе и поцеловал. В этот раз наш поцелуй отдавал горечью. Горечью разлуки, в которой я каждый день буду проживать со страхом, что он больше не вернётся. Отстранившись, Даггерти вернулся к своей излюбленной теме — наставлениям: — Шиона, будь осторожна. Последние циклы самые сложные. Не геройствуй на заданиях. И не вздумай мне грустить! Это просто моя работа. А теперь иди, солнышко. — Очередной поцелуй, и моя рука выскользнула из его тёплой ладони.

Не оглядываясь, побежала за остальными кадетами, с грустью понимая, что вот он настал момент, когда пора спуститься с небес на землю.

Глава 10 На пределе

После отлёта Рейна я снова стала прежней Шионой. Во время лекций и на тренировках больше не витала в облаках. Расстраивалась, как раньше, когда меня начинали ругать, наказывали или макали в грязь. А в последнее время случалось это довольно часто. Причём придирались ко всем без исключения, отчего мы с тоской вспоминали о тех временах, когда были первокурсниками и когда менторы на многое закрывали глаза. Кто бы мог подумать, что буду скучать по прошлому аду, с ужасом ожидая ада, что ещё ждал меня впереди. Теперь я пребывала в постоянном напряжении.

То на утренней поверке кто-нибудь из кураторов вызверится, то преподаватель по стрельбе психанёт из-за того, что кадет Таро за положенные полминуты не успела собрать бластер, то Хшэнь начнёт придираться из-за какой-нибудь ерунды. Вредный сэнсэй так и не простил мне инцидента с Рейном, и теперь при каждом удобном случае старался на мне отыграться.

В тот злополучный день я с самого утра чувствовала себя отвратительно. Обычное моё состояние в определённый период цикла. Когда не хочется даже шевелиться. Только лежать, никого не видеть и ни о чём не думать.

Таблетки, которые обычно снимали боль, на сей раз не помогли. Идти в таком состоянии на занятие к старому склочнику мне совсем не хотелось. А пришлось. Оставалось надеяться, что сегодня внимание радаманца обойдёт меня стороной, и я покину тренировочный зал без новых синяков и ушибов.

Но случилось худшее. Хшэнь вызвался стать моим партнёром, чтобы продемонстрировать отряду новую технику ударов по болевым точкам.

Судорожно сглотнув, я поднялась и поплелась к живодёру, видя, как его губы растягиваются в усмешке. Гаденькой такой, зловещей. Как же мне хотелось в тот момент стереть её одним из этих самых болевых приёмов! Жаль, что этой моей мечте никогда не сбыться.

Как и полагалось, я поприветствовала учителя поклоном. В ответ тот тоже быстро поклонился и обратился к притихшей публике:

— Сегодня я расскажу вам и покажу, — при этом недобро покосился в мою сторону, — так называемые шокирующие, парализующие и отключающие точки. Начнём с тех, что есть на теле представителей практически любой гуманоидной расы, и до конца цикла будем отрабатывать только их. А со следующего уже приступим к изучению каждой расы отдельно. — Хшэнь повернулся ко мне, и я почувствовала, как предательски затряслись поджилки. — Несколько повторных ударов по таким точкам способны вызвать кумулятивный болевой эффект и, как результат, временный паралич противника.

Внутренне содрогнулась, представив, как обездвиженная, точно поломанная кукла, валяюсь на полу, а вокруг толпятся ребята из моего отряда.

— Итак, начнём, пожалуй, с коленного сустава. У большинства гуманоидов это одно из самых уязвимых мест. Острую боль возможно вызвать практически с любого направления. Удар сбоку, например, рвёт связки и ломает сустав. Удар сзади, в подколенную ямку, только надрывает связки и выбивает ногу вперёд.

Я даже зажмурилась, настолько мне стало страшно от его детализированных описаний. И тут услышала голос Авена.

— Мастер Хшэнь, разрешите занять место Таро. Я бы хотел на себе почувствовать, что за болевые ощущения вызывают такие удары, чтобы в будущем знать, к чему готовиться.

— Не переживай, Вилар, ещё успеешь почувствовать. И не раз, — заявил Хшэнь с премерзкой ухмылкой. — Во второй половине урока я разобью вас на пары. А Таро отправится в регенерационный кабинет. В спарринге от неё всё равно нет толку.

Вот и очередное макание в грязь.

— Но мастер…

— Не разрешаю!

Не успела я прийти в себя от визгливого радаманского крика, как тело прошило острой болью. Я повалилась на бок и резко стиснула зубы, пытаясь сдержать вопль. Как ещё язык себе не прокусила. И хоть закричать не закричала, а вот слёзы сдержать не получилось. Одна скатилась по щеке, оставив после себя влажный след.

— Идём дальше. Поднимайся, Таро! — приказал учитель и проворчал: — Неженка. Как что — сразу сопли. Я тебя даже почти не коснулся.

Ничего себе не коснулся! Было такое ощущение, что в правой коленке одна за другой взрываются петарды. Но делать нечего, пришлось подниматься и снова изображать из себя манекен для битья. Отразить удары я не могла, учитель действовал слишком быстро и неожиданно. Против него у меня не было шансов.

После следующего удара слёзы из глаз уже не лились. Казалось, из них начали сыпаться искры. Окружающая обстановка подёрнулась мутной плёнкой, и я услышала, будто издалека, свой собственный крик.

— Хватит! — не сразу удалось понять, кому принадлежит этот возглас, а потом почувствовала, как кто-то кладёт мою руку себе на плечо и тянет меня вверх. — Вы же видите, как ей больно. Мы и в теории поняли, куда нужно бить.

Кое-кто из отряда издал неуверенное «да», остальные молчали, опасаясь гнева сэнсэя.

Постепенно комната перестала кружиться, а три Хшэня превратились в одного.

— Вилар, а ну быстро занял своё место! — рявкнул учитель и пригрозил: — После занятия пойдём к сержанту Флару.

— Займу. Вместе с Таро, — холодно возразил кадет.

На какое-то мгновение в зале повисла тишина: тяжёлая, напряжённая. Которую нарушило яростное шипение:

— Быстро. Занял. Своё. Место. Пока я тебя сам на него не поставил!

— Авен, я в порядке. Иди, — улыбнулась другу и прошептала: — Пожалуйста.

День из просто плохого грозился стать просто мерзким. Мало того что с утра живот крутит, а теперь и вовсе всё тело ноет, так ещё и Авену из-за меня достанется. Флар стопудово накажет.

Что меня всегда поражало в Хшэне — так это умение нападать стремительно и внезапно. Он только что в подробностях живописал последствия удара кулаком в солнечно сплетение, а в следующую секунду — уже рядом со мной, отправляет меня в очередной нокаут. И снова я не успеваю ни увернуться, ни хотя бы попытаться блокировать удар. Вместо этого бесславно растягиваюсь на матах, мечтая об отключке и понимая, что сегодня до регенерационного кабинета я вряд ли доползу. Скорее всего, придётся меня транспортировать туда на носилках.

— И пока противник деморализован, наносите ему последний сокрушительный удар, который «выбьет» из него сознание.

Сквозь сероватую дымку, заволакивающую глаза, различила радаманца, готовящегося к сокрушительному удару.

«Кажется, долгожданная отключка уже близко», — подумала, готовясь снова испытать боль и как результат — обрести долгожданное освобождение.

Решила в кои-то веки не жмуриться, всё равно сейчас мало что видела. Но даже в предобморочном состоянии сумела разглядеть, как тощая фигура сэнсэя невесомым пёрышком отлетела в сторону. И тут же на неё набросилась другая. С явным намереньем отработать все выученные за урок удары и уделить внимание каждой болевой точке на теле радаманца.

Точно не скажу, когда ребятам удалось разнять взбешённого Авена и не менее взбешённого Хшэня. Возможно, их схватка длилась всего несколько секунд, а может, растянулась на минуты.

Я тогда мало что понимала. В мозгу будто что-то заклинило. Сидела на полу, больше не чувствуя ни боли, ни страха и в ступоре наблюдала за тем, как Тэн и ещё двое парней тщетно пытаются оттащить Вилара, с упоением боксирующего радаманца.

Единственное, что отчётливо сохранилось в памяти, — это светлое кимоно Авена, запятнанное кровью. И перепачканное ею же искажённое в жуткой гримасе лицо Хшэня.

Авена утащили в раздевалку. Меня тоже куда-то повели; кажется, Луора и Нуна. Не помню, дошли ли мы, куда собирались: в какой-то момент пол под ногами дрогнул, и всё вокруг поглотила темнота.

Не рассчитав силы, сержант в сердцах ударил по сенсорной панели. Та жалобно замигала, но команду выполнила: металлические створки плавно раскрылись, и Дайлан вошёл в кабинет. Первым порывом было вытащить радаманца из регенерационной капсулы и бить его, пока залечивать там уже будет нечего.

Немного отрезвило присутствие медика — молодой женщины в светлом брючном костюме.

— Долго ещё?

— Уже закончили, — Отторианка, наблюдавшая за состоянием пациента, выключила транслятор и, пробормотав тихое: — Я вас оставлю, — выскользнула в коридор.

— А, это вы, сержант. — Хшэнь поднялся, не спеша переоделся в чёрное кимоно и подошёл к зеркалу. — Надеюсь, Совет уже в курсе. Что они решили? Посадить бы этого ненормального в одиночку на пару лет. А лучше сразу отправить в психушку! Понабирали тут всякий инопланетный сброд…

Радаманец придирчиво разглядывал своё отражение, пытаясь отыскать на лице хотя бы малейший след от ударов. Но кожа была гладкой, лишь несколько морщинок собралось в уголках глаз, когда Хшэнь, нахмурившись, повернулся к ментору.

— Ну что же вы молчите? Его накажут?

— Вилар исключён из МВА, можете быть довольны, — насилу сдерживая себя, ответил Флар. Заметив довольную ухмылку, проступившую на лице преподавателя, сделал глубокий вдох, стараясь справиться с гневом. Не помогло. Ему по-прежнему хотелось размозжить череп Хшэня о ближайшую переборку. — Совет ждёт вас.

— Зачем? — вскинулся учитель. — Разве видео было недостаточно? Вы же показали им, как он на меня набросился?

— Я также показал им, как вы избивали свою ученицу. — Дайлан представил, как душит Хшэня его же поясом от кимоно. Стало немного легче. — Как это у вас называется? Обучающий процесс?

Мужчина усмехнулся, стараясь за этой усмешкой скрыть беспокойство. Он, конечно, сегодня немного погорячился, но ничего страшного не произошло. Арийке уже давно пора перестать быть неженкой. Поваляется пару часов в лазарете и будет как новенькая.

— Именно. Обучающий процесс. Если бы вы не забрали у меня Таро, она бы сегодня сумела дать отпор. А так — по-прежнему тряпка.

Теперь уже Хшэня хотелось разложить на молекулы.

— Может, Совет и закроет на это глаза. — Ментор чувствовал, что теряет над собой контроль, голос предательски дрогнул:

— Но я нет. Тронешь её снова, и я сделаю так, что ни одна капсула тебе уже не поможет.

Угрозы мальчишки учителя едва ли напугали, лишь вызвали раздражение.

— Вы два влюблённых идиота! Ты и Даггерти! Носитесь с Таро, не понимая, что этим ей только вредите. Ты же прекрасно знаешь, что её никогда не отпустят. Только не с такой аномалией. Как думаешь, долго ли она протянет в реальном мире, полном реальных опасностей? Слабая, арийская девочка. Я лишь пытаюсь сделать из неё бойца. Для вас же она просто красивая кукла!

— Хватит пытаться! — взорвался Флар. Глаза заволокло пеленой гнева. Лишь усилием воли сумел взять себя в руки и процедил: — В общем, я предупредил. Пока только на словах. А вот насчёт Рейна — ничего не могу обещать. Не думаю, что он удовлетворится просто разговором с человеком, поиздевавшимся над его невестой. А я позабочусь о том, чтобы Даггерти увидел этот фильм. И не только он.

— Хочешь рискнуть карьерой? — с ненавистью зашипел преподаватель. — Ради кого? Ради девчонки, которая тебе даже не принадлежит. — Заметив, что задел за больное, мстительно воскликнул: — И никогда не будет принадлежать! А ты из-за неё подставляешься! Настоящий дурак!

— Совет ждёт вас, мастер Хшэнь. А вы знаете, что они ждать не любят. — Сержант посторонился, пропуская взбешённого радаманца.

Постояв с минуту в тишине, пытаясь успокоиться, с тяжёлым сердцем отправился в жилой блок. Сообщить Авену Вилару о его дальнейшей судьбе.

Шиона

— …А вечером, сразу после ужина, заглянешь к доктору Руру, — назначила мне «свидание» с ксенопсихологом медик. — Он будет ждать.

Убивать свободное время на общение с душеведом, который будет дотошно расспрашивать об инциденте с Хшэнем, мне совсем не хотелось. Но выбора, как обычно, не было.

— Хорошо, спасибо, — сама не знаю за что поблагодарила я и, быстро одевшись, отправилась на поиски друзей. Сейчас единственное, что меня волновало, это Авен. И то, какое наказание его ждёт. Опять лишат баллов? Заставят до конца цикла вылизывать санчасть? Или ещё чего похуже присудят.

Ребята отыскались в одном из залов отдыха. По поникшим плечам и грустным взглядам, устремлённым на экраны трансляторов, демонстрировавших панорамы космоса, поняла, что ничего хорошего ждать не стоит.

— Где Авен?

— С Фларом, — понуро сообщила Луора.

— Ты как? — Оторвавшись от созерцания звёзд, Нуна подняла на меня покрасневшие глаза.

— В порядке. Ребят… — сердце ёкнуло в груди, а потом забилось быстрее. — Что произошло?

Подруги переглянулись. А Тэн, даже не взглянувший в мою сторону, вдруг порывисто поднялся и в одно мгновение оказался рядом.

— Произошла ты, Шиона! — выкрикнул, привлекая внимание других кадетов. — Всё это случилось из-за тебя!

— Что… что из-за меня? — голос дрогнул, ладони стали влажными. До последнего надеялась, что Авена просто накажут. В крайнем случае, сделают ещё один выговор и припугнут отчислением. Просто припугнут.

— Он улетает сегодня, — прошептала Луора и продолжила нервно теребить тонкий кожаный шнурок, перетягивавший запястье.

— Из-за тебя, — зло выплюнул Олер.

Кажется, он готов был меня возненавидеть.

— Тэн! — прикрикнула на брата Нуна, но тот уже вошёл в раж, был не способен остановиться.

— Что, Тэн?! Скажешь, что со мной не согласна?! — Вокруг нас начали собираться кадеты, но Олеру на это было наплевать.

— Если бы не Шиона, Авен бы не стал строить из себя героя. Это всё из-за того, что ты такая слабая. Беспомощная. Какого беса ты вообще здесь забыла?!

— Тэн, заткнись! — Нуна дёрнула близнеца за руку, пытаясь оттащить от меня. Бесполезно. Сейчас Олер не слышал никого, кроме себя.

— Тебе эта академия и даром не нужна. Ты сюда поступила из-за тупого каприза. Хотела кому-то там что-то доказать! А Авен мечтал о новой жизни. Здесь, в МВА!.. Всё из-за тебя, Шиона, — повторил он глухо. Растолкав сгрудившихся возле нас «зрителей», выскочил из зала.

— Ши… — Луора коснулась моего плеча, наверное, собиралась начать успокаивать и заверять, что Тэн всё это сказал не со зла. Просто сорвался. Что ж, я бы на его месте, наверное, тоже сорвалась.

Так и не дослушав подругу, тоже поспешила прочь. Понеслась в кабинет куратора, надеясь, что найду там и его, и Авена.

Застала Флара в коридоре, разговаривающим с Приннил и Вжиком. Заметив меня, сержант быстро попрощался с коллегами, а мне велел следовать за ним.

— Шиона…

В любой другой ситуации я бы ни за что не отважилась перебить ментора. Но сейчас мне было не до соблюдения воинского этикета.

— Не выгоняйте Авена. Прошу вас! Умоляю… — По тому, как нахмурился радаманец, поняла, что мне собираются возразить, и заговорила ещё быстрее: — Вы ведь знаете, что он напал на учителя из-за меня. Авен просто пытался меня защитить. Я готова понести любое наказание! Хотите — извинюсь перед мастером Хшэнем. Или перед Советом. Перед кем угодно! Только пусть он останется. Прошу…

Затащив меня в кабинет, зачем-то усадил в кресло, сунул мне стакан воды и заставил выпить. Удерживал мою дрожащую руку в своей, пока я не проглотила всё до последней капли. И только потом, удостоверившись, что начинаю успокаиваться и меня перестаёт колотить, заговорил:

— Шиона, это не в моей власти. Решение принимал Совет, меня даже не спрашивали. Поверь, если бы это зависело от нас, ваших кураторов, мы бы не допустили его исключения, — Наверное, виду меня был жалкий. Ментор придвинулся поближе, и в его голосе, обычно или холодном, или раздражённом, теперь звучали ласковые нотки: — Послушай, Вилар один из наших лучших учеников, но он напал на преподавателя.

— Хшэнь фактически сам его спровоцировал. Прошу вас, саэр, поговорите с ними ещё раз. А вдруг они к вам прислушаются.

Радаманец грустно усмехнулся:

— Прости, но здесь я бессилен. Вилар нарушил одну из основных заповедей МВА: пошёл против старшего по званию. Он ведь не на кадета набросился. К тому же у него уже было два выговора… Авен талантлив, но ты и сама знаешь, какой у него взрывной характер. А ещё это его пренебрежительное отношение к Радаману… Иногда я задаюсь вопросом, зачем он вообще сюда поступал, если так нас ненавидит. Он как бомба замедленного действия. Никогда не знаешь, когда рванёт. Будет лучше, если Вилар оставит учёбу. В первую очередь лучше для него самого. И безопаснее, опять же для него. Здесь вас ещё жалеют. А за неподчинение руководству на службе будут наказывать. И не снятием баллов. Он молод и умён. Легко сможет начать всё заново.

— Начать где? У него же здесь никого нет. — До этого момента я ещё на что-то надеялась, а теперь вдруг поняла, что ничего не смогу изменить. Ни я, ни Дайлан. Жаль, нет у меня никакого «Хроноса», чтобы повернуть время вспять и всё исправить.

Флар ободряюще улыбнулся:

— Необязательно на Радамане. Он может отправиться на любую другую планету. Или вернуться домой. Теперь Вилар освобождён от военной присяги, на нём не лежит никаких обязательств.

Свободен… Из-за меня. Вряд ли он мечтал об этой свободе. После всего, что пережил, и когда до конца осталось так мало. Тэн прав, без меня было бы проще. Им всем.

Прощание с другом было коротким и невыносимо сложным. В отличие от нас, уже готовых удариться в слёзы, Авен держался молодцом. Улыбался, старательно делая вид, что ничего такого не случилось. Подумаешь, выгнали из самой престижной академии Галактики. Невелика потеря.

Мои извинения он даже не захотел слушать. Лишь отмахнулся и сказал:

— Была бы на твоём месте Нуна или Луора, да и любая другая девушка, я бы поступил так же.

На что Тэн только громко хмыкнул и демонстративно от меня отвернулся.

— И я не жалею о своём поступке. Уже давно мечтал врезать этому козлу. Жаль, рано меня оттащили.

— То есть, по-твоему, было бы лучше, если б ты его вообще прибил? — снова взвился Олер.

Он был зол. Не на Авена. На меня. Возможно, на Хшэня и членов Совета. Ведь из-за нас сейчас он расставался с лучшим другом.

— И куда теперь? — обняв приятеля, спросила Луора.

— Сержант Флар предложил мне поработать телохранителем у одного его знакомого. — Заметив, как Тэн пренебрежительно скривился, Авен добавил: — Это временно. Пока не решу, что делать дальше.

— Хотел бы вернуться домой? — теперь уже обниматься лезла Нуна, тщетно пытаясь сдержать слёзы.

— Не знаю.

Когда наступила моя очередь, Авен привлёк меня к себе и прошептал на ухо:

— Не позволяй ему больше так над собой издеваться. В следующий раз иди сразу к Флару.

— Хорошо, за меня не беспокойся, — ласково улыбнулась другу и отошла, освобождая место Тэну.

— До встречи на планете. — Простившись с Олером, Авен подхватил сумку, помахал нам на прощание и последовал за ментором. Обернулся в последний раз, прежде чем за ним сомкнулись двери. Постояв ещё несколько секунд в молчании, мы так же молча разошлись.

В последовавшие за этими событиями дни Тэн со мной не разговаривал, делал вид, что МВА покинул не только Авен. Кажется, Олер всерьёз намерился вычеркнуть меня из списка друзей. Я его не трогала, понимала, что ему просто нужно время, чтобы успокоиться. И смириться. Нам всем это было необходимо.

Общение с ксенопсихологом не прошло даром. Выслушав мой монотонный отчёт о случившемся во время тренировки, добрый доктор Рур пришёл к выводу, что до конца цикла мне следует воздержаться от уроков по дзюдзю-цу.

Освобождение от занятий с Хшэнем не могло не радовать. Правда, радость эту отравляла тоска по другу. Теперь мне было не с кем резаться в виртуальные войнушки, некого подтягивать по радаманскому, не с кем строить планы и представлять, какой будет наша служба в МРУ. Мы ведь мечтали там работать вместе. А теперь осталась только моя мечта.

Лишь когда Авен улетел, я поняла, как мне его не хватает. Без него наша дружная компания стала другой. Каждый из нас как мог пытался сбежать из унылой реальности. Я воспользовалась проверенным способом: с головой ушла в учёбу. Да и внезапные рейды неплохо помогали отвлечься, поэтому седьмой цикл закончился для нас быстро.

На выходной решили лететь в Авийон, где собирались встретиться с Авеном.

Вилар дожидался нас на стоянке. Не сразу мы узнали в одетом по-деловому парне, с прилизанной шевелюрой, да ещё и на фоне шикарного авто, нашего Авена.

— И что, этот радаманский хмырь всем своим телохранителям такие машины выдаёт? — присвистнул Тэн, оглядывая серебристую «пулю», по сравнению с которой флаер Даггерти и рядом не валялся.

— Это служебная, — с улыбкой ответил Вилар. — Меня отпустили на целый день. Хотите полетать?

Разумеется, отказываться от полёта на супердорогом авто мы не стали. Так же, как и от посещения ресторана в одном из самых престижных районов Нового Города. Авен объявил, что сегодня он наш спонсор, и мы, вечно нищие кадеты, немного поломавшись, конечно же, согласились.

— И что, ты теперь даже такие обеды можешь себе позволить? — не без зависти полюбопытствовал Тэн, оглядывая роскошную обстановку ресторана, расположенного на самом последнем этаже небоскрёба.

Прежде мне не доводилось обедать «в облаках», надо будет как-нибудь притащить сюда Даггерти.

— Изредка могу, — кивнул Вилар и сосредоточился на голографическом меню.

— А тебе эта работа вообще… нравится? — определившись с выбором блюд, посмотрела на друга Луора.

— Нормальная, — Авен пожал плечами, и по его погрустневшему взгляну сразу стало ясно, что мечтал он не о такой карьере. Приободрившись, загадочно сообщил: — Я сейчас рассматриваю и другие варианты. Как найду что-то более интересное, эту брошу. Хотя платят здесь хорошо. Кстати, вы слышали об очередном скандале, связанном с МВА?

Мы озадаченно переглянулись и покачали головами. Конец цикла выдался просто адским. Каждый день после ужина мы сразу же отправлялись в кубрики и ложились спать ещё до отбоя. Не до радаманских сплетен было.

— Последние три дня видео с тобой, Шиона, на всех каналах. О «подвигах» Хшэня теперь известно всем.

— Ого, я стала звездой, — улыбнулась кисло, не зная, как реагировать на эту новость.

С одной стороны, мало приятного в том, чтобы оказаться в эпицентре скандала. С другой — возможно, это поможет как-то прищучить Хшэня. Потому что Совет ограничился только устным внушением, которое на сэнсэя никак не подействовало. По словам ребят, эта радаманская сволочь продолжала изводить учеников, и я с дрожью ждала начала нового цикла, когда должна буду возобновить тренировки и терпеть издевательства этого гада ещё три цикла.

А точнее, целых пятнадцать недель.

— И что это даст? — хмыкнул наш неизлечимый скептик — Тэн. — Ну поругают его пару недель в новостях, а стоит СМИ пронюхать о каком-нибудь новом скандале, как о Хшэне все сразу забудут. Совет ведь ничего предпринимать не стал.

— Не скажи, — покачала головой Луора. — Как раз из-за общественного недовольства им пришлось прекратить эксперименты с Риоровской сывороткой. Может, и сейчас что-то изменится.

И как в воду глядела.

Первый день восьмого цикла начался для меня паршиво. Психолог заключил, что я вполне готова вернуться к тренировкам, а это значило: днём меня ждала очередная пытка.

И даже если Хшэнь меня не тронет, одного его присутствия будет достаточно, чтобы отравить день. Теперь, глядя на этого человека, я буду вспоминать, что именно из-за него выгнали Вилара.

Урок начался со стандартной разминки. Я старалась на изверга не смотреть, но то и дело ловила на себе его сверлящий, пробирающий до мозга костей взгляд. Так и хотелось подскочить к радаманцу и выцарапать его чёрные узкие глазки.

Никогда не думала, что это вообще возможно — ненавидеть кого-то так сильно. И бояться.

— Сейчас немного теории, а потом сразу перейдём к практике, — велев нам рассесться по кругу, начал Хшэнь. — Как и обещал, в этом цикле мы рассмотрим физиологию каждой гуманоидной расы по отдельности. Узнаем о ваших слабых и сильных сторонах. Начнём с наиболее схожих с радаманцами рас. Итак, арийцы…

Кто б сомневался! Я сидела натянутая как струна, ожидая, что вот сейчас он вызовет какого-нибудь арийца, а вероятнее всего, арийку для наглядной демонстрации. И считала минуты до конца урока.

Должно быть, увлеклась, потому что не сразу заметила, как вытянулось от изумления лицо Хшэня. Подняв взгляд, вздрогнула: в зеркальной глади отражалась высокая фигура в белых одеждах.

Онна.

— Сержант Флар, если выяснится, что вы как-то причастны к скандалу… — Полковник Брамэн пристально смотрел на подчинённого, желая отыскать в чертах молодого радаманца ответ на вопрос, что вот уже три дня не давал ему покоя. Но лицо мужчины оставалось бесстрастным.

— Я не имею к этому никакого отношения, — ровно ответил Дайлан.

— Хшэнь утверждает, что вы угрожали показать видео… хм, кому не следует, — недоверчиво сощурился военный. — И вот о нём знают все.

— Не припомню такого разговора. Но если у мастера Хшэня имеются доказательства.

Полковник раздражённо крякнул:

— К счастью, доказательств у него не имеется. Иначе тебя бы уже лишили званий и выгнали из МВА к бесовой бабушке! Ты же знаешь, Совет ненавидит скандалы. А в последнее время в новостях только о нас и говорят. — На развилке коридоров Брамэн остановился, давая понять, что разговор окончен. Воспитательную беседу он провёл, внушение подчинённому сделал, а значит, можно с чистой совестью считать эту тему закрытой. Полковник знал, что Флар врёт, но из-за симпатии к сержанту и антипатии к Хшэню решил замять это дело. — Ну и чего ты добился? — задал напоследок риторический вопрос и тут же сам на него и ответил: — А ничего! Хшэнь работает в академии ещё с тех пор, когда я сам был мальчишкой. Его не станут выгонять из-за какого-то видео. А вот тебя…

— Повторяю, я понятия не имею, как эта информация просочилась в сеть, — всё так же спокойно ответил Дайлан, лицо его при этом было лишено всяких эмоций.

— Ладно, притворюсь, что поверил, — сдался военный. В конце концов, чем меньше он знает, тем лучше для него самого.

— Надеюсь, шумиха скоро уляжется.

Хотел уже отпустить сержанта, но слова прощания застряли в горле. Брамэн невольно вздрогнул, заметив, как на другом конце коридора показалась Провидица. Она редко наведывалась в академию и, даже когда это случалось, полковник старался избегать встреч с её святейшеством, потому что испытывал перед ней ничем не объяснимую робость. Да что там!

Он откровенно её побаивался.

Слухи об этой женщине ходили разные, но все они сводились к одному: Онна принадлежала к какой-то древней и очень могущественной расе, обладающей возможностями, которые им, радаманцам, даже не снились. Поговаривали, её святейшество была изгнана из своего родного мира. А может, бежала сама… Более десяти лет назад она появилась на Радамане. Неожиданно. Свалилась им как метеор на голову и с тех пор щедро делилась своими дарами, помогая открывать новые системы и с лёгкостью завоевывать новые планеты.

Обычно её святейшество двигалась не спеша, с особой, присущей только ей одной величавой грацией. Но сейчас она явно спешила, шлейф светлого плаща, сколотого на груди крупной золотой брошью, еле слышно шелестел, скользя по полу.

— Не к добру это, — только и успел пробормотать полковник и растянул губы в притворной улыбке. — Ваше святейшество, какое счастье…

— Следуйте за мной. Оба, — в обычно тихом, ласковом голосе сейчас звучали стальные нотки.

Мужчины переглянулись и покорно потащились за Провидицей.

— Сержант Флар, вы меня разочаровываете, — опустив приветствия, сразу приступила к обличениям Онна. Шла уверенно, не сомневаясь, когда и куда нужно повернуть. Хотя обычно гости путались в бесконечных лабиринтах МВА, могли с лёгкостью в них заблудиться. Провидице же, казалось, здесь был знаком каждый закуток. — Всегда считала, что для вас самое главное — это благополучие ваших кадетов. И вот я узнаю, что Шиону Таро безжалостно избивает её же учитель. Очень неприятное было зрелище. И что же вы предприняли? Как решили эту проблему? — Онна на секунду остановилась и требовательно посмотрела на сержанта. По крайней мере, Дайлану показалось, что сквозь густую вуаль глаза женщины цепко его изучают.

Брамэн едва сдержался, чтобы не выругаться, и заговорил первым, опередив подчинённого:

— Уверяю вас, ваше святейшество, Совет провёл с преподавателем надлежащую беседу. Больше этого не повторится.

— Беседу? — Онна хмыкнула и снова заспешила по коридору; военные едва поспевали за ней. — Немного поздновато начинать воспитывать мастера Хшэня, не находите?

— Но… что же вы предлагаете? — Брамэн судорожно сглотнул. Понял, куда так торопится её святейшество. Как назло, именно сейчас Хшэнь тренировал отряд Таро. — Если желаете, чтобы он извинился… Боюсь, с этим могут возникнуть сложности.

У сэнсэя был непростой характер, и полковник понимал, что гордец ни за что не станет просить прощения у какой-то сопливой девчонки.

— Это только всё усложнит.

— Не говорите глупости! — раздражённо воскликнула Провидица, и Дайлан отметил, что впервые слышит её голос. Не тихий, похожий на лепет умирающей шёпот. А настоящий, живой. Да и сама Провидица, всегда казавшаяся ему какой-то аморфной, нереальной, сейчас предстала женщиной во плоти. Подвластной эмоциям и человеческим страстям, — Ни мне, ни Шионе не нужны его извинения.

— Тогда я вас не понимаю, — окончательно растерялся военный.

— Тут и понимать нечего. Сейчас вы прикажите этому человеку покинуть академию. Навсегда. В МВА полно талантливых стажёров, не верю, что вашему мастеру не найдётся замены.

Брамэн почувствовал, как всё тело покрывается потом, и рубашка липнет к спине. На лбу тоже выступила испарина, которую полковник нервно стёр тыльной стороной ладони.

— Но я… я не имею права принимать такие решения без одобрения Совета. Они будут в ярости!

Рука, затянутая в белоснежную перчатку, взметнулась вверх, заставляя радаманца умолкнуть.

— Подумайте ещё раз и ответьте самому себе, кого вы больше хотите расстроить: меня или ваш Совет? — Глядя на то, как съёжился её собеседник, Провидица со вздохом добавила: — Успокойтесь, полковник. Скажете, что это было моё решение. Со всеми претензиями пусть обращаются ко мне. Но этого вашего мастера уже сегодня не должно быть в академии! — И не дожидаясь, пока военный придёт в себя, бесшумно вошла в зал.

— Пойдёмте, саэр. Желание дамы — закон, — даже не пытаясь скрыть удовольствия, получаемого от этого разговора, Дайлан последовал за Провидицей.

Шиона вздрогнула, увидев Онну, чем вызвала у радаманца невольную улыбку. Маленькая, пугливая девочка. Не его.

Но это не значит, что он перестанет защищать её и оберегать.

Девушка была настолько шокирована появлением её святейшества, что даже не заметила, как учителя увело начальство. И как ментор громко объявил отряду:

— На сегодня урок закончен. До ужина у вас свободное время.

Ребята, радостно зашумев, поспешили в раздевалки. Провидица подозвала Шиону, и та, словно загипнотизированная, направилась к ней.

— Как кролик, добровольно спешащий в пасть удава, — пробормотал мужчина и встрепенулся, поняв, что за чушь пришла ему в голову.

Её святейшество только и делала, что защищала Шиону. Хотя понять причину этой странной опеки Дайлан, сколько ни пытался, так и не смог.

Глава 11 Грани любви

Появление Провидицы застало меня врасплох. С одной стороны, мне бы радоваться, ведь благодаря Онне пыточный урок закончился. С другой — стоило её святейшеству приблизиться, как на меня нахлынуло смятение. Уже несколько недель я спрашивала себя, что же на самом деле испытываю к этой женщине: симпатию, недоверие? Страх? Не каждый может похвастаться таким могущественным покровителем. Наверное, мне всё-таки повезло. Но когда этот самый покровитель решает тестировать на тебе препарат с сомнительными свойствами, поневоле начинаешь задаваться вопросом, а так уж ли благи его намеренья?

Наш разговор оказался коротким и, как обычно, оставил меня в растрёпанных чувствах. Онна беспокоилась о моём здоровье, физическом и психологическом. Боялась, что инцидент с Хшэнем пагубно повлиял на моё психоэмоциональное состояние. Другими словами, имела все основания полагать, что я уже здесь свихнулась.

Я успокоила её святейшество, заверив, что сходить с ума пока что не собираюсь. Чувствую себя нормально, учусь прилежно, совершенствуюсь в чтении воспоминаний и морально готовлюсь к финальной игре.

— Как развиваются твои отношения с коммодором Даггерти? — выслушав мой отчёт, поинтересовалась Онна.

Похоже, моя личная жизнь заботила её куда больше моих побед на учебном фронте.

— Вроде бы ладим. Он скоро должен вернуться. — Кажется, я уже научилась улавливать перемены в её настроении и сейчас чувствовала, что её святейшество не удовлетворилась столь скудным ответом. Пришлось продолжить: — Начинаем готовиться к свадьбе. Думаем пожениться сразу же после моего выпуска.

— Это хорошо, — кивнула Провидица, явно довольная таким прогнозом. На миг коснувшись моей руки, легонько сжала её и сказала, прежде чем уйти: — Больше он тебя не обидит.

Вот так закончилась ещё одна наша странная беседа.

Сначала я не поняла, кого она имела в виду, а позже выяснилось, что Хшэня попросили из академии. Подозреваю, инициатором его увольнения стала Онна. Снова защищала меня?

Вопросы, загадки, головоломки… И ни малейшего проблеска прозрения. Решила, что как только вырвусь из академии, всерьёз займусь поисками ответов. Сейчас же передо мной стояла одна единственная цель: закончить МВА и при этом действительно не свихнуться.

И пусть одним монстром в ней стало меньше, но занятия с другими монстрами ещё никто не отменял.

Восьмой цикл нам запомнился бесконечными рейдами, жёсткой муштрой и не менее жёсткими наказаниями, порой незаслуженными. По крайней мере, это мы так считали, а какая каша варилась в головах менторов — одним Создателям было известно.

В выходной я просыпалась чуть ли не со слезами. Наверное, если бы не долгожданная встреча с Рейном, никуда бы не полетела. Осталась бы в кровати: обниматься с подушкой и грезить о будущем.

Чувствуя себя какой-то амёбой, кое-как собралась и поплелась в столовую на диетический завтрак. Пока запихивала в себя несъедобную кашу, представляла, что бы сделала, стань я вдруг управителем Федерации. Перво-наперво велела бы сжечь ко всем радаманским бесам запасы ненавистной крупы, а в академическое меню ввела бы вкусные и сытные завтраки.

И да! Ещё много-много кофе. В постель. Каждому кадету.

Простившись с ребятами в космопорту, поспешила в объятия любимого.

— Вижу, что по мне скучали, — довольно заключил Даггерти, когда я с радостным визгом повисла у него на шее.

Сдержать эмоции не получилось. Два цикла я не находила себе места, и вот он здесь. Стоило ощутить такой знакомый запах, такое долгожданное тепло рук, по-хозяйски обхвативших меня за талию, и я поняла, что взлетаю к небесам. И все проблемы кажутся незначительными, а жизнь снова играет яркими красками.

Только с ним.

— Я тоже по тебе скучал, солнышко, — не дожидаясь, пока до меня дойдёт смысл его первой фразы и я начну возмущаться, добавил Рейн и смял мои губы в жадном поцелуе.

Дыхание перехватило от фейерверка чувств: наслаждения, восторга, желания. Он прижался ко мне теснее, властно скользнул языком ещё глубже, дразня этим поцелуем нас обоих, ведь мы понимали, что потом всё равно придётся остановиться.

Как-никак зал космопорта не то место, где можно столь явно демонстрировать свои чувства. Пришлось даже упереться ладонями в коммодорскую грудь, таким образом намекая, чтобы поумерил свой пыл и сдержал порывы. Пока у нас мозги окончательно не отключились.

— Ре-е-ейн.

— Извини, увлёкся, — без малейшего раскаянья признал Даггерти и с большой неохотой отстранился. Постарался взять себя в руки и перенаправить ход своих не слишком благочестивых мыслей в иное русло: — Фейрус показал мне видео.

Я внутренне напряглась, ожидая, что вот сейчас он начнёт в подробностях живописать, как именно будет наказывать Хшэня. Наверняка уже заранее подыскал место для его безымянной могилки. К счастью, я ошиблась. Рейн уже успел успокоиться и заверил, что намеренно искать с ним встречи не станет. А вот если радаманец сам попадётся ему на глаза… Тогда он за себя не отвечает.

— Главное, эта сволочь больше тебя не тронет, — благодушно заключил Даггерти.

А я с облегчением выдохнула.

— Куда летим? — спросила, когда флаер, быстро набирая скорость, устремился к радужному небу. — Сегодня хорошая погода. Может, в парк…

— А может, лучше домой? — не стал дослушивать моё замечательное предложение Рейн и пояснил с улыбкой: — В парке ведь люди, — открыто намекая, что то, чем он собрался со мной заниматься, не предусматривает наличие зрителей.

Рука радаманца удобно устроилась на моём колене, правда, надолго там не задержалась. Скользнула вверх и замерла на внутренней стороне бедра.

Я вздрогнула, закусила губу, застигнутая врасплох такой прытью. С одной стороны, мне не хватало его ласк, и слабая плоть с готовностью откликалась сейчас на каждое его прикосновение. С другой — я не ожидала, что это будет первое, чего возжелает же них, когда меня увидит.

Видать, рано открыла доступ к телу.

— Ты сегодня в брюках, — с оттенком разочарования отметил Даггерти и как бы между прочим обронил: — Люблю, когда ты в юбке, — явно намекая, какой от меня ожидается дресс-код в выходные дни.

— Рейн, мы ведь никуда не торопимся, — попыталась осторожно избавиться от возбуждающих прикосновений. Не тут-то было. — Может, сначала слетаем в парк, поговорим?

— Мы и дома можем прекрасно поговорить. — Вот она непрошибаемая мужская логика. — Ты даже не представляешь, насколько я по тебе соскучился. — Бессовестный искуситель таки добрался туда, куда так настойчиво стремился: меня бросило в жар, внизу живота уже ощутимо тянуло.

Наверное, чтобы окончательно сломить сопротивление, подался ко мне, собираясь поцеловать, когда я испуганно вскрикнула:

— Рейн! — Едва не задев, над нами пронёсся флаер, а наш резко вильнуло в сторону. — Хочешь, чтобы до свадьбы мы не дожили?!

— Ммм… нет. Сейчас у меня другие желания. — Даггерти издал страдальческий вздох и вернулся к своим прямым обязанностям — вождению. — Как насчёт компромисса? — не унимался он. — Сейчас летим ко мне, а во второй половине дня — прогулка и ужин в ресторане. Тебе ещё надоест со мной разговаривать.

Кашлянув, не без опаски призналась:

— Обещала ребятам, что сегодня освобожусь пораньше. Так что поужинать, наверное, не получится.

Как и ожидала, нахмурился, всем своим видом давая понять, где именно он видел мои планы.

— Что так? Уже и одного вечера без тебя не могут?

— Договорились помочь Авену с обустройством в новой квартире. Он на днях переехал. — Кажется, мои объяснения только всё усугубили. Лицо коммодора стало каменным. — Его ведь из-за меня отчислили, — добавила спешно и, не дожидаясь, пока Рейн нафантазирует себе невесть что, рассказала о том, как Авен единственный встал тогда на мою защиту. И чем это для него закончилось.

Думала, Рейн если и не проникнется симпатией к Випару, то хотя бы поймёт, почему нам сегодня придётся расстаться пораньше.

Не понял и, даже не пытаясь скрыть недовольства, с упрёком проговорил:

— Мы ведь не виделись два цикла.

— Его я тоже теперь редко вижу. Пойми, я ему обязана. И он мой друг.

— Как скажешь, — буркнул тихо.

До конца полёта поползновений в мою сторону больше не предпринимал. Весь его словарный запас внезапно свёлся к лаконичным «да», «нет», «угу», а с лица исчезла хитрая улыбка, по которой я так соскучилась.

Пыталась расшевелить жениха, расспрашивала его о том, как прошло путешествие, а в ответ получала односложные реплики. Решив не отчаиваться, рассказала о своих буднях в МВА и играх, что чуть ли не каждую неделю устраивали нам менторы. Рейн вроде бы и слушал, но особой заинтересованности не проявлял. Казалось, думал о чём-то своём, отстранённом.

Оказавшись в квартире, коротко поинтересовался:

— Есть хочешь?

— Нет, спасибо, я не голодна.

— Выпить?

Отрицательно покачала головой.

— А вот я бы чего-нибудь выпил. — И пошёл на кухню: успокаиваться при помощи алкоголя, параллельно просматривая поступившие голосообщения.

Я опустилась на диван, неловко поёрзала, осматривая уже знакомую обстановку, машинально отмечая, что бы изменила в интерьере, будь на то моя воля. Тряхнула головой, прогоняя глупые мысли. Не о том сейчас стоит беспокоиться.

Обернувшись, облокотилась на широкую спинку и стала наблюдать за тем, как Рейн колдует над высоким бокалом, время от времени бросая взгляды на голограмму: торс седобородого мужчины, судя по униформе — военного. Голограмма сообщала, что завтра коммодора Даггерти ждут в министерстве для отчёта об экспедиции.

Рейн по-прежнему хмурился, отчего лоб его пересекала глубокая складка, черты лица заострились, а губы сжались в тонкую линию.

Можно подумать, я на свидание к любовнику отпрашиваюсь! В кои-то веки Авен попросил о помощи, и мне не хотелось ему отказывать. Это как-то не по-дружески. Он-то меня всегда выручал.

Задумавшись, не сразу заметила, что одна голограмма сменилась другой. На сей раз над столом, мерцая, красовалось объёмное изображение молодой женщины, по виду ровесницы Рейна. Холёная брюнетка с яркой, выразительной внешностью и не менее «выразительным» бюстом.

— Спасибо за вечер, Даг. Как буду в Авийоне, обязательно повторим, — прочирикала голограмма и, послав воздушный поцелуй, уступила место следующему изображению.

Интересно, что эта фифа собралась с ним повторить?

От переизбытка эмоций я чуть с дивана не свалилась. Наверняка покраснела, потому что щёки вдруг запылали. А внутри уже просыпалось, обжигая, неприятное чувство. Ревность.

Рейн никак не отреагировал на сообщение. Закончив с приготовлением коктейля, отключил устройство и всё с той же невозмутимой физиономией направился ко мне.

— Даг? — Я с жадностью покосилась на бокал в его руке, запоздало осознав, что мне сейчас алкоголь тоже не помешал бы. — Какое милое прозвище.

— Шериз моя давняя подруга, учились вместе, — развалившись на диване, снизошёл до пояснений Даггерти. — Она редко бывает в Авийоне. Вчера позвонила и пригласила на ужин.

Представила, как я весь прошлый вечер «умирала» в спортзале, истязаемая Фларом. А мой жених тем временем таскался по ресторанам в компании какой-то сексапильной подружки. И после этого ещё недоволен, что я просто хочу увидеться с Виларом!

Уф, кажется, сейчас зарычу.

— И как прошёл этот ваш ужин? — Мне бы заткнуться и забыть о незнакомке, но воображение (чтоб его!) подсовывало провокационные картины: романтическая обстановка, приглушённый свет, тихая, ненавязчивая музыка и двое голубков — сидят за столиком и воркуют, вспоминая былое.

А там, кто его знает, какое оно, это былое…

Отставив бокал, Рейн потянулся ко мне, чтобы обнять; скользнул губами по изгибу шеи. Наверное, решил, что попсиховать он вполне может и после постели.

— Думаю, не стоит медлить. Раз у тебя такой плотный график, — целуя, прошептал с издёвкой.

Интересно, на какую реакцию рассчитывал? Что я тут же лихорадочно начну срывать с себя одежду, лишь бы поскорее удовлетворить его плотские желания?

Боится, бедолага, не успеет.

После его слов мне стало совсем не до интима. Выскользнув из рук радаманца, нервно прошлась по комнате, не зная, куда себя деть, что сказать и как разрядить обстановку. Ссориться не хотелось, но и ублажать жениха, проглотив насмешку, да ещё и когда все мысли только об этой самой Шериз, — нет уж, увольте.

— Шиона? — Даггерти вопросительно поднял бровь. Ему и в голову не могло прийти, что я тут начну выделываться и посмею лишить его того, что он уже по праву считал своим. А то, что мне сейчас не до любовных игр, ему, похоже, глубоко наплевать.

— И долго ты с ней ужинал?

— Начинается… — Запрокинув голову на спинку дивана, Рейн отрешённо уставился в потолок. Наверное, где-то там надеялся отыскать ответ на мой, в общем-то, простейший вопрос.

Толи не зная, что сказать в своё оправдание, то ли просто из вредности, с объяснениями не спешил, отчего я ещё больше занервничала. Стояла в нескольких шагах от него, не способная пошевелиться, и, кусая до боли губы, всматривалась в черты ставшего родным мне человека. Надеялась услышать правду и в то же время до дрожи боялась, что правда эта мне не понравится. Разом перечеркнёт все надежды на наше счастливое будущее.

Ещё одного предательства я простить не смогу. И переживу навряд ли.

Хорошенько помучив молчанием, Даггерти выпрямился и, с интересом наблюдая за моей реакцией, признался:

— Долго. А после ужина полетели в клуб. «Элизиум». Помнишь такой? Кажется, там ты целовалась сначала с Дионом, а потом с Дайфларом, — ещё одна искра, способная в один миг разжечь пламя ссоры.

— И как? Понравилось в клубе? — Отвернулась, не желая, чтобы он и дальше читал мои эмоции. В этом Рейну не было равных.

Так же, как и в том, чтобы трепать мне нервы.

Отойдя к стене, представлявшей собой одно сплошное окно, глянула на простиравшийся внизу город, лабиринты улиц, подсвеченные огнями рекламных щитов.

— Было неплохо. Муж Шериз, правда, такой зануда.

Вздрогнула, огорошенная неожиданным заявлением. Обернувшись, пристально посмотрела на жениха.

— Вы были втроём?

— Да, Шиона, мы были втроём! — с раздражением подхватился Даггерти. Залпом допив то, что ещё плескалось на дне бокала, отправился на кухню за добавкой. — Хочешь, хоть сейчас вас познакомлю. Только бы ты успокоилась, — и снова в его голосе мне слышалась насмешка.

— Не хочу, — прошептала, чувствуя, как ревность вытесняет обида.

— Ты ведь никогда не забудешь мне ту измену? — Рейн горько усмехнулся.

— А ты, похоже, меня в этом упрекаешь, — вернулась к изучению простиравшегося за окном пейзажа. Взгляд упёрся в соседнее здание, своей верхушкой, казалось, пытавшееся дотянуться до самого неба. — Удивляешься, почему ревную? А ты хотя бы раз задумался, каково мне всё время находиться вдали от тебя, не зная, ни где ты проводишь время, ни с кем встречаешься…

— Вообще-то ты сама жаждала поступить в академию, — припомнили мне и это. — А теперь предъявляешь претензии. Может, вместо этого попробуешь просто мне доверять? Это облегчило бы жизнь нам обоим.

Вот, значит, какие мы правильные. Безгрешные.

— А сам-то? — не сдержавшись, хмыкнула я. — Как насчёт того, чтобы прислушаться к своему собственному совету и не психовать просто из-за того, что я хочу увидеться с друзьями? Глупо к ним ревновать.

— А я и не ревную. Но мне неприятно, что, встречаясь со мной так редко, ты всё равно предпочла их.

У-у-у… упрямый баран!

— И я тебе уже объяснила почему. Один раз! Всего один раз Авен попросил меня об услуге.

— И что, твои Луора и Нуна не подскажут ему, какого цвета выбрать коврики и в какой угол лучше задвинуть кактус? — Нет, определённо, ему нравится доводить меня до белого каления. — Можно подумать, без тебя там не разберутся!

— Может, и разберутся, — огрызнулась раздражённо. — Но я тоже хочу поучаствовать.

— Да пожалуйста. Могу хоть сейчас тебя к ним доставить! — И, не дожидаясь ответа, ринулся к лифту.

— Рейн, — попыталась его задержать, а потом в голове будто что-то щёлкнуло: и снова у него кто-то крайний!

Тогда, изменив, обвинил в своей слабости арийские традиции, запрещающие отношения до свадьбы. Теперь ему не угодили мои друзья. Почему я должна разрываться между ним и ребятами? Даже не пытается понять и войти в моё положение. Вместо этого только и делает, что язвит, и забрасывает меня упрёками.

— А знаешь что? Доставь! Не хочу тратить время на скандалы. Там от меня будет больше толку.

— Как пожелает моя принцесса. — Даггерти вошёл в лифт и жестом ненавязчиво предложил выметаться из его квартиры.

Видать, раз с постелью вышел облом, то и терпеть меня дальше нет смысла. За время полёта не проронил ни слова. Мне тоже с лихвой хватило нашего утреннего общения, поэтому сидела, отвернувшись к окну, снедаемая противоречивыми чувствами. И расставаться больно: уже заранее знала, что до следующей встречи сама себя изведу, буду мучиться, не находя себе места. И первой сделать шаг к примирению не позволяла гордость.

Хватит! Я и так в этих отношениях только и делаю, что уступаю, сглаживаю углы, ищу компромиссы. А он привык диктовать условия, требовать и добиваться своего. Любыми способами.

— На выбор подвенечного платья у тебя времени, я так полагаю, тоже ещё не нашлось? — совершая посадку, ни с того ни с сего вдруг изволил заговорить Даггерти.

— Пока не нашлось.

— Понимаю… Друзья, конечно же, важнее подготовки к свадьбе.

— Постараюсь за этот цикл подыскать что-то в сети, — всё-таки сделала маленький шажок навстречу.

— Можешь не спешить.

И как это понимать? Мы уже сомневаемся, хотим ли вообще жениться? После одной несчастной ссоры?

К счастью, флаер уже приземлился, и пытка под названием «общение с женихом» подошла к концу.

— Тут я, наверное, с тобой соглашусь. Спешить не буду. Всего хорошего! — вместо прощального поцелуя очень хотелось залепить нахалу прощальную пощёчину.

— Веселись с друзьями! — послал мне вдогонку.

— Так и сделаю! — крикнула и, развернувшись, поспешила прочь.

Выскочив из флаера, рванулся было за ней, но в последний момент передумал. В таком состоянии, когда внутри всё клокочет от гнева, о перемирии не могло быть и речи. Да и Рейн не считал, что виноват в скандале, а значит, не он должен искать примирения. Может, сегодня и вспылил, но спровоцировала его Шиона.

Заметив на другом конце площади затрапезного вида забегаловку, ринулся к ней. В этой части Старого Города Рейн бывал редко, брезговал наведываться в такие кварталы, но сейчас любое место сгодится. Главное, чтобы имелась выпивка.

Несмотря на ранний час, в баре было не протолкнуться. Публика здесь подобралась разношёрстная. В основном инопланетяне, члены экипажей космических кораблей, — сделал вывод Даггерти, вспомнив, что отсюда до космопорта менее часа полёта.

Протиснувшись к барной стойке, заказал себе двойную текилу, с которой расправился в один момент, и велел андроиду повторить.

Думал, получится успокоиться. Но нет, вспоминая их ссору, только ещё больше распалялся. А алкоголь, разжигая кровь, разжигал и пламя гнева.

Он как дурак ждал встречи, чуть ли не дни считал, мечтая о ней. А она предпочла редкие мгновения с ним посиделкам с друзьями. Которых и так видит каждый день!

Ещё и это патологическое недоверие… Рейн в сердцах ударил бокалом по барной стойке, отчего тонкое стекло расчертили трещины. Робот тут же убрал повреждённую тару и выставил перед посетителем новый бокал, ловко наполнив его очередной порцией текилы.

Так уж ли сложно ему довериться?

Там, во снах, всё было проще. Там Шиона была другой, верила ему безоговорочно. И тот Рейн, кажется, по-настоящему её любил.

Уже не раз Даггерти спрашивал самого себя, что же он испытывает к своей невесте. Привязанность? Безусловно. Влечение? Однозначно. Любовь? Возможно.

Иначе как ещё назвать эту болезненную тягу, это желание постоянно находиться с ней рядом. Эту неспособность насытиться её телом, жажду обладать ею снова и снова.

Или же всё дело в снах? Иногда они были настолько реальны, что, проснувшись, Рейн не сразу мог понять, где заканчивается иллюзия и начинается реальная жизнь. Тот Рейн любил свою Шиону. Вдруг то, что испытывает он к арийке, — всего лишь эмоции, навеянные фантазиями? Отголоски безумных снов.

Или же он не настолько оверон, насколько им себя считает.

Мысли, хаотичные, тревожные, одна за другой проносились в сознании. Не обращая внимания ни на суету вокруг, ни на громкую музыку, мужчина продолжал думать о прошлом, настоящем, будущем. О своей невесте. О том, что незаметно для себя самого стал зависимым от испытываемого к ней чувства.

И это его пугало.

— Всегда пьёшь в одиночестве? — раздался совсем близко голос с томными нотками, а по плечу скользнула изящная ладонь.

Девушка пристроилась рядом, глянула на своего визави и, чему-то улыбнувшись, обратилась к бармену:

— Мне то же, что и этому угрюмому красавчику, — произнесла с лёгким акцентом.

«Ещё одна арийка», — пронеслось в голове. Рейн машинально прошёлся взглядом по стройной фигурке в коротком, облегающем платье.

— Грустим? — Девушка сделала небольшой глоток и снова ему улыбнулась, на сей раз игриво, явно рассчитывая на продолжение знакомства вне стен забегаловки.

— Размышляем, — односложно ответил Даггерти. От зеленоглазой красотки исходил едва уловимый аромат парфюма, очень похожий на тот, что так любила Шиона.

Рейн усмехнулся, вдруг подумав, что эта арийка, в отличие от его, долго ломаться не станет. Наоборот, всё в её жестах, взгляде, кокетливой позе говорило о том, что она с радостью уединится с незнакомцем.

Когда-то такие отношения являлись для него нормой. И жизнь была спокойной. А потом в ней появилась Шиона, и о покое пришлось забыть.

Подавшись вперёд, девушка искушающе прошептала, губами почти касаясь его щеки:

— Я здесь живу неподалёку. Не хочешь проводить?

Тёплые пальцы коснулись ладони, легонько сжали её, побуждая сделать шаг. Всего один шаг, чтобы пересечь хрупкую грань, и, возможно, тогда в подозрениях невесты появится смысл.

Весь девятый цикл меня не покидало ощущение, что всё это со мной уже происходило. Ровно год назад, накануне экзаменов, я точно также не находила себе места. От страха, тревоги, волнения. И, наверное, была бы рада, если бы чувства эти вызывали предстоящие испытания. Но нет, причина была в Рейне. Всегда в нём одном.

Иногда мне кажется, что он моё благословение. А иногда — проклятие. Я то схожу с ума от счастья и готова снова и снова благодарить Создателей за дарованную мне возможность испытать столь сильное чувство. То готова умалять их, чтобы вырвали его из сердца и помогли обрести прежний покой. Который я уже давно потеряла. В день, когда впервые увидела Рейна.

Каждое утро просыпалась с надеждой, что вот сегодня он напишет. Что угодно. Пусть даже не извиняется, пусть сделает вид, что всё, как обычно, и ничего не произошло. Я тоже притворюсь, придавлю обиду. Только бы избавиться от тревоги, камнем осевшей в груди.

Но он не писал, и с каждым днём надежда таяла, превращаясь в слёзы, которыми я ночами поливала подушку. Разумеется, мои душевные терзания были неинтересны никому, кроме меня самой. Ну, может, ещё друзьям. Но те, кажется, уже подустали от наших с Рейном баталий, поэтому на людях я старалась сдерживать эмоции. А если кто-то, вроде Флара, начинал интересоваться, откуда у меня это похоронное выражение, оправдывалась грядущими экзаменами.

Стоит отметить, не я одна ходила с кислой миной. Остальные кадеты тоже страдали частыми приступами депрессии. Вот только у них появление оной провоцировал не жестокий жених, а страх перед испытаниями.

Что касается радаманских единоборств, то на уроки с нашим новым сэнсэем, а ещё совсем недавно выпускником-стажёром, я ходила без немого протеста в душе. Парень оказался на порядок терпимее своего предшественника. И почему-то старательно избегал вызывать на бой меня (наверняка получил указания от вышестоящего руководства в лице Провидицы) или же назначал мне в партнёры Эсилью — такую же неагрессивную и недрачливую курсантку, как и я. Наши поединки больше походили на танцы ленивых гусынь. Мы подолгу топтались напротив друг друга, изредка делая выпады, настолько очевидные, что не отразить их не смог бы разве что какой-то калека. Каждый наш спарринг заканчивался дружной ничьёй, а новые синяки на моём теле теперь можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Увы, поблажки делали не все. Некоторые преподаватели по-прежнему относились ко мне враждебно. Взять того же фор Вара. Он так и не простил нам безрассудного взлома и, как и обещал, завалил нашу четвёрку на экзамене, мстительно пообещав, что встречаться в ближайшие два цикла мы будем регулярно. И сразу предупредил, чтобы в любом случае не рассчитывали на высокий балл.

Теперь мы зубрили космологию всегда и везде. В перерывах между лекциями, в столовой во время еды, вечерами в библиотеке. Однажды ночью меня разбудило чьё-то тревожное бормотание. Прислушавшись, поняла, что это Луора: бедняжка доучилась до того, что и во сне повторяла основные этапы развития Вселенной и перечисляла так любимые Синей Бородой теории, вроде теории ответвления реальностей и прочий бред.

После этого уснуть удалось не сразу. Мозг, словно пристыдившись, что он самым бессовестным образом отдыхает, когда другой продолжает работать, тоже начал воспроизводить лекции несносного профессора, которые я уже, оказывается, знала наизусть. Каждую паузу в речи радаманца, каждое его слово.

Не удивительно, что утром чувствовала себя уставшей, да ещё и пребывала в скверном расположении духа: днём нам предстояло сдавать нормативы по физической подготовке. Кураторы разбили нас на четыре группы, я оказалась в той, над которой собирался поизмываться Флар. Атак мечтала оказаться под надзором у душки Приннил…

Вот что значит «не везёт», вот только понятия не имею, как с этим бороться.

В спортзал ноги не несли, особенно после того, как на утренней поверке дорогой саэр во всеуслышание заявил, что слабакам (при этом скосил взгляд на меня; видать, за два года выработался рефлекс своеобразная реакция на произношение этого слова) придётся сдавать бесовы нормативы столько раз, сколько потребуется, чтобы дотянуть до положенного минимума. Иначе не допустят к финальной игре. А это значило, что не будет и выпуска из академии.

Печальные прогнозы.

— Таро, ты следующая, — «расправившись» с очередным кадетом, ментор взглядом велел мне перебираться на маты.

— Удачи, — шепнула Нуна. Она только что отстрелялась у Вжика и теперь, счастливая и довольная продемонстрированными результатами, отдыхала, разлёгшись на полу.

Луору позвала Приннил, а Тэн всё ещё ждал своей очереди.

Быстро разувшись, отправилась к садисту, отчаянно надеясь, что сегодня как раз один из тех редких дней, когда Флара-сволочь заменял Флар-человек. Увы, зачастую доминировало первое его «я», второе проклёвывалось очень и очень редко. В основном во время неформального общения и никогда — на тренировках.

— Начнём с отжиманий в упоре лёжа. Четыре сета по двадцать пять раз, — зыбкая надежда на сострадание исчезла, даже не успев толком появиться. — На каждый подход у тебя по полминуты. Не уложишься — будешь повторять.

— Есть, саэр!

— Готова? Начала!

Первый сет дался легко, второй и третий — сложнее. На четвёртом я, по привычке, уже готова была отдать Создателям душу и, когда пропиликал сигнал на браслете, скрежеща зубами, пыталась отжаться в двадцатый раз. Представила, как меня сейчас облают, а потом накинут ещё один подход (это в лучшем случае), и со стоном повалилась на мат.

А ведь всё так хорошо начиналось…

— Две минуты перерыва, потом упражнения на пресс и подтягивание.

Снова едва не застонав, на сей раз от облегчения и благодарности к Флару номер два, перевернулась на спину. Прикрыла глаза, собираясь расслабиться и провести эти минуты в мире грёз, например, на любимой Арии, но почувствовав, как в меня ввинчивается чей-то пристальный взгляд, вынуждена была вернуться в унылую реальность.

Ментор устроился рядом возле распластавшегося на матах тела, не желая оставлять это самое тело в покое.

— Ты опять плакала, — не спросил, констатировал. — Из-за Рейна?

Я тут же выпрямилась, ощутив, как вместе с потом по телу начинают бегать мурашки.

Уже и ночью за нами следят?!

— Думала, во время отбоя в кубриках не ведётся наблюдение.

— Не ведётся. Но у тебя каждое утро глаза красные. — Придумать очередную байку-оправдание мне не дали, добавив категорично: — И не говори, что это из-за экзаменов. С ними ты справляешься успешно.

— Фор Вар? — попыталась прикрыться сволочным профессором. Всё лучше, чем откровенничать о Рейне.

Теперь на меня смотрели со снисхождением, мол, нашла, кому лапшу вешать на уши. Ещё одно старинное радаманское выражение, не так давно позаимствованное у здешних аборигенов.

— Шиона, я знаю тебя почти два года, вижу каждый день. И могу понять, когда ты искренна, а когда врёшь.

И этот туда же! Любитель анализа моих слов и эмоций.

— Иногда мне кажется, что ты только притворяешься с ним счастливой, — глядя куда-то вдаль, на отдувавшихся с другими менторами кадетов, задумчиво произнёс сержант. — А может, просто ещё не знаешь, что такое настоящее счастье… Думаешь, что так и должно быть.

— В любых отношениях бывают взлёты и падения. Ссоры — это нормально.

— Действительно считаешь ваши отношения нормальными? — горькая усмешка. — Подумай и реши для себя самой, сможешь ли прожить в таком напряжении долгие годы. Твоя жизнь принадлежит только тебе. Не ему. Ты ещё можешь её изменить. Пока не поздно. — Очередной тихий сигнал, и ментор поднялся. Возвышаясь надо мной, добавил будничным тоном: — А с фор Варом я поговорю. Он уже на вас достаточно отыгрался. Готовься к следующему упражнению.

Ошарашенно кивнула в ответ.

Это что сейчас такое было? Завуалированное признание в любви и прозрачный намёк на то, что мне не помешало бы произвести рокировку?

— Три сета по тридцать раз, — активировался Флар номер один и в своей любимой издевательской манере гаркнул: — Таро, хватит валяться! Тебе здесь не пляж, и ты не на курорте!

А я-то все эти два года считала иначе…

Мысленно послав первого Флара куда подальше, потащилась к турникам.

Жуткий цикл подошёл к своему завершению, а с ним закончились и экзамены. К финальной игре меня всё-таки допустили.

Впрочем, как и всех остальных второкурсников. И теперь мы со страхом и предвкушением ждали начала десятого цикла.

Последнего.

А потом свобода или, по крайней мере, её видимость и долгожданная свадьба. Если, конечно, Даггерти за эти тридцать семь дней сам не произвёл рокировку и не поменял меня на какую-нибудь более сговорчивую невесту. Я ведь, по его мнению, капризная стерва. И, наверное, потому он так ни разу и не написал. Решил, видите ли, повоспитывать. Воспитатель бесов.

В Авийон летела, не зная, увижусь ли с женихом или проведу этот день с друзьями. Несколько раз сама порывалась отправить ему сообщение, но гордость сдерживала эти порывы. Настроение было хуже некуда. Из-за сволочного поведения Рейна, из-за собственных страхов, из-за философских размышлений Флара.

Почему-то тот уверен, что я к Даггерти испытываю не любовь, а болезненную привязанность. Думает, раз опыта в сердечных делах у меня раз, два и обчёлся, значит, я не способна отличить настоящие чувства от призрачных.

Так ли это? Вдруг он прав? Или же ему просто хочется в это верить, а заодно убедить в этом меня.

Если бы Каори тогда не заартачилась, уже давно бы стала лиэри Даггерти и, полагаю, сумела бы выдрессировать Рейна.

Или он её. А я бы осталась жить, спокойная и счастливая, под крылышком у родителей. Эта мысль мне не понравилась. Не про родителей, а про то, что Рейн может достаться кому-то, кроме меня. Наверное, я мазохистка, раз намерена связать свою жизнь с самым невыносимым в мире человеком. Но другого мне не надо.

Осознание этого пришло неожиданно, стоило увидеть его на парковке: спокойного, улыбающегося мне, как ни в чём не бывало. Едва удержалась, чтобы не броситься ему на шею.

К счастью, вовремя остановилась. Всё-таки мы вроде как в ссоре. И пусть обида прошла, уступив место очередному приступу безумного счастья, выставлять напоказ свои чувства я не собиралась.

Не в этот раз.

Попросив друзей подождать меня возле аэробола, направилась к жениху. Тот стоял, привалившись спиной к светлому флаеру, и, скрестив на груди руки, встречал меня безмятежной улыбкой.

— Привет, солнышко.

Я всё-таки позволила себя обнять и даже чмокнуть в кончик носа. От следующего поцелуя, предназначавшегося моим губам, увернулась.

— Всё ещё дуешься? — сощурился радаманец.

— А ты? — спросила, глядя на него настороженно.

Не скрою, надеялась, что он прилетит. Но не ожидала столь тёплого приёма. Как будто и не было цикла полного игнора и предшествовавшей ему ссоры.

— Нет, с чего бы? — искренний и такой невинный взгляд.

— Ты не писал…

— О тебе могу сказать то же самое.

И кому это здесь недавно стукнуло тридцать три? Явно не Рейну.

— Вечером у нас встреча со свадебным распорядителем, — не стал зацикливаться на разборках Даггерти. — А сейчас можем прошвырнуться по магазинам. Мне тут посоветовали пару бутиков в Новом городе. Чтобы ты потом не психовала, что свадьба на носу, а у тебя до сих пор нет платья.

Может, все радаманцы страдают раздвоением личности? Хотя в случае Рейна правильнее будет говорить о нескольких индивидах, успешно уживающихся в одном. Несносном, самоуверенном, но таком любимом.

Помахала друзьям, давая понять, что к Авену они сегодня без меня, и посмотрела на новенький флаер, сверкающий в лучах Алого Солнца.

— Симпатичный. А чем тебе старый не угодил?

Меня снова сграбастали в охапку и снова наградили поцелуем, нежным поцелуем в губы, в котором не чувствовалось ни нетерпения, ни с трудом сдерживаемой страсти. Скорее, он выражал радость от новой встречи и говорил, как сильно по мне скучали.

— Это для тебя, — лёгкими прикосновениями губ щекоча мочку моего уха, прошептал Рейн.

— Ага, — млея от удовольствия, пробормотала я. Очнувшись от сладостного наваждения, посмотрела на него удивлённо. — В смысле для меня?

— Я тут подумал, что, если продолжу каждый цикл дарить тебе по книге, ты меня разоришь, — негромко рассмеялся Даггерти. — А собственный флаер тебе в любом случае скоро пригодится.

Не сумела сдержать улыбку. Всё-таки переживает. И раскаивается. Иначе бы это я сейчас уговаривала его отправиться по магазинам, а не он меня. И не садилась бы в свой замечательный, шикарный подарок.

Значит, понял-таки, что обидел и наверняка весь цикл страдал приступами вины. А написать мне не позволяла гордость. Уступив соблазну, потянулась к любимому и в качестве благодарности за презент чмокнула его в щёку.

— Значит, я прощён? — заключил он с довольным видом.

— Прощён и помилован. На этот раз, — уточнила хитро.

— А мы постараемся, чтобы следующего раза никогда не было.

Чудесное обещание, которое, мне очень хотелось верить, мы оба сумеем сдержать.

Глава 12 Опасные игры

— …Вы прошли долгий путь, многое пережили, многому научились. Однако не думайте, что завтра всё закончится. — Сцепив за спиной пальцы, полковник Брамэн с важным видом выхаживал по платформе, а нам, будущим выпускникам, ничего не оставалось, кроме как, задрав головы, покорно внимать его пафосной речи. — Наоборот, это только начало! Начало новой жизни. Кто-то из вас после выпуска продолжит обучение в ВВА или Лётной школе. Кто-то пополнит ряды защитников Федерации на Радамане или на любой другой нашей планете. А кто-то останется в МВА, строить своё будущее здесь, в этих стенах. И пусть каждого из вас ждёт своя судьба, сейчас цель у всех одна: с честью выдержать последнее испытание и показать, чего вы достигли за эти два года.

Машинально скосила взгляд на парящего неподалёку дрона. Меня так и подмывало показать тому общепринятый неприличный жест. С трудом удержавшись от соблазна, снова стала изображать из себя истукана, мысленно повторяя, что ещё несколько минут, и очередная съёмка закончится.

— На этот раз всё будет по-другому, — тем временем вдохновенно вещал саэр. — В прошлом году вы продемонстрировали умение работать в команде. Завтра каждый будет сам за себя. Вам предстоит бороться за победу и за своё будущее. Разрешается… всё. Кроме нанесения травм, способных привести к летальному исходу.

Я судорожно сглотнула. Неугомонное воображение, подхлёстнутое словами радаманца, рисовало красочные картины этого самого «всего».

Одно дело, когда в тебя стреляют из парализатора, и ты автоматически выбываешь из игры. Другое — когда оказываешься тет-а-тет с каким-нибудь разгорячённым в пылу соревнований кадетом, который только и ждёт, как бы кулаками выбить из тебя дух и заработать за твой счёт как можно больше баллов. Убить не убьют, а вот покалечить могут запросто. И тогда придётся мне вместо праздника с друзьями отлёживаться в регенерационной капсуле.

И что самое отвратительное: за этим будет наблюдать вся планета.

Рейн.

Не хочу, чтобы он видел, как я проиграю.

А оказаться в числе победителей в любом случае не смогу. В прошлом году мне помогал Авен. Провидица. Да и Создатели были на моей стороне.

Возможно, завтра они тоже обо мне вспомнят и пошлют хоть немного везения. Вот только на одном везении далеко не уедешь. И рядом не будет друга, который выручит и защитит.

— Помните, для вас важно как можно дольше продержаться в игре. Чем больше соперников с вашей помощью выбудут из соревнований, тем выше поднимитесь в рейтинге. — В некоторых кадетах, уверена, его слова пробуждали азарт. Во мне же не шевельнулось ничего, кроме страха. — Особенно это касается тех, кто мечтает о ВВА. Проводникам тоже представится возможность продемонстрировать свои таланты.

И снова над головой послышалось назойливое жужжание, от которого пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Последние две недели меня не покидало ощущение, что из военной академии я перенеслась в киностудию, где мне навязали роль в дурацком голофильме. Нас снимали круглые сутки. Во время подъёма, на поверке, тренировках, в столовой. Отчего снова вернулось чувство, что я для них какой-то подопытный кролик.

Мы все.

— Будьте сильны, выносливы и ничего не бойтесь. Да пребудет с вами удача! — пламенно закончил полковник, и нас отпустили на отдых.

Разумеется, отдыхали мы в обществе всё тех же дронов, фиксировавших каждое наше слово, каждый наш вздох. Удивляюсь, как ещё не велись съёмки в душе.

Рейн говорит, раньше о подобных реалити-шоу не могло быть и речи. Вход в МВА гражданским был запрещён, особенно репортёрам. Ситуация изменилась несколько лет назад, когда переизбрали членов Совета. Теперешняя верхушка каждый год придумывала что-нибудь новенькое и останавливаться в своих изысканиях, похоже, не собиралась.

На нас, например, они тестировали экспериментальные препараты. Даже страшно предположить, что ждёт последующие поколения учеников.

Несмотря на волнение и нервное напряжение, уснула я быстро и всю ночь спала как убитая. Утром, спешно собираясь, убеждала себя, что победа мне не нужна, рейтинги тоже. Только бы выпуститься.

Конечно, неприятно опозориться перед всей планетой. Поэтому постараюсь быть осторожной и продержаться как можно дольше.

А там уже будь что будет.

В этот раз нам с ребятами снова повезло играть в первой сотне. Что ж, раньше кошмар начнётся — раньше и закончится.

Сразу после завтрака мы отправились в терминал, а уже оттуда стали загружаться в шаттлы, не зная ни куда отправляемся, ничто нас там ждёт. В прошлом году нам хотя бы потрудились заранее объяснить задание. Теперь же решили держать в неведенье до последнего.

Я напряглась, заметив, как в шаттле показался один из медиков. За ним вошли ещё двое мужчин в светлой униформе, у каждого в руке был внушительных размеров кейс.

— Сейчас вы уснёте, — сообщил радаманец, поравнявшись с Тэном. Опер сидел ближе всех к выходу, и ему первому досталась доза снотворного. Надеюсь, что это действительно было снотворное, а не очередное радаманское ноу-хау. — Проснётесь за несколько минут до начала игры, — С этими словами медик извлёк из кейса прозрачный куб и выпустил из него микробота. «Паучок» шустро вскарабкался по руке кадета и, вонзившись тому в плечо, в одно мгновение опустошил своё брюшко.

— У каждого из вас будет своя точка старта, — подхватил Вжик, который должен был сопровождать нас на планету. — И пять часов на выполнение задания.

Флара, к сожалению, с нами не было, и я не знала, летит ли он в другом шаттле или же будет наблюдать за «весельем» с базы. А жаль. Всё-таки с ним я чувствовала себя спокойнее.

— Задание это элементарное: суметь вовремя добраться до финиша, — со скучающим видом добавил рыжебородый ментор, а потом ещё и зачем-то уточнил: — В любом состоянии, — тем самым снова активировав мою неуёмную фантазию.

То ли саэр посчитал лишним давать более вразумительные объяснения, то ли таков был приказ вышестоящего руководства. А может, я просто прослушала, потому как уже через каких-то пару минут напряжение ушло, тело расслабилось, и я незаметно для себя самой уснула.

Чтобы проснуться…

Виски прошила острая боль. Звук нарастал, въедался в барабанные перепонки, заставлял ходить ходуном пол. Сжав голову руками, сначала зажмурилась и лишь усилием воли заставила себя осмотреться. Вой не стихал, мешая сосредоточиться, прогнать застилавшую глаза дымку. А когда та всё-таки рассеялась, сглотнула подступивший к горлу комок и ощутила резкое головокружение.

Не знаю, где у них находится финиш, но со стартом мне однозначно не повезло. Из-за пронзительного звука, нещадно бившего по ушам, не сразу почувствовала, как завибрировал браслет. А стоило его активировать, как над запястьем взвилась голограмма — таймер обратного отсчёта, сообщавший о начале игры.

Это значило, что следующие пять часов радаманцы не будут отлипать от экранов трансляторов.

Представила жениха, удобно устроившегося в кресле с бокальчиком вина или бутылочкой любимой текилы, и ощутила, как к щекам приливает кровь.

Ненавижу!

Не Рейна, конечно, а проклятый Совет. Превратили выпускной экзамен в бес знает что! Цирк! А нас в клоунов, развлекающих падкую на зрелища публику.

К счастью, жуткий вой постепенно сошёл на нет, а вот виски по-прежнему ломило. То ли из-за снотворного, то ли из-за резкой побудки при помощи мозгоплавящих звуков. А может, у меня просто разыгралась акрофобия. Что не удивительно, если учесть, где именно я очутилась.

Пока сидела, приходя в себя, появилась мысль: а не задержаться ли мне здесь до конца соревнований. Так сказать, признать поражение в добровольном порядке. Только это вряд ли спасёт. Отправят завтра играть со следующей сотней.

Посему, помечтав о несбыточном, переместилась к краю узкой и, по моему личному мнению, очень ненадёжной платформы. Ползком. Подняться на ноги пока что не решалась. Не знаю, как это смотрелось со стороны, но мне сейчас было не до кинопроб.

Металлическая конструкция, на которой я находилась, стояла на берегу озера, по форме напоминавшего дождевую каплю. Или слезу. Одну из тех, что я так часто проливала по милости Рейна.

Тёмная гладь озера переливалась под лучами Алого Солнца, которое палило немилосердно — хоть раздевайся и загорай, — и в итоге уже через каких-то пару минут любования радаманским пейзажем я была вся мокрая от пота.

Где-то вдалеке, у самого горизонта, виднелись горные хребты, припорошенные снегом, а само озеро кольцом опоясывал лес. Зелёные шапки деревьев так близко приникали друг к другу, что, казалось, подо мной расстилается пушистый живой ковёр.

Тишину нарушали лишь моё дыхание да знойный ветер, коршуном круживший над головой. И ни одной живой души.

Оставалось только гадать, откуда стартовали остальные девяносто девять кадетов.

Свесившись вниз, к своему разочарованию не обнаружила даже намёка на лестницу. Значит, спуститься отсюда не получится. Единственный путь — по стропе, перекинутой через озеро. Только так я смогу добраться до вышки, расположенной на другом берегу. Голокарта, которой был снабжён браслет, соглашалась с моими выводами.

Вот только мне совсем не хотелось превращаться в канатоходца, да ещё и на головокружительной высоте в несколько десятков метров. Навскидку — не меньше тридцати.

Осмотревшись, обнаружила страховочный пояс и, снова глянув вниз, поёжилась. Конечно, страховка не позволит упасть, но от этого прогулка не становилась более желанной.

Тут же в голову полезли всякие глупости, вроде: что случится, если сверзиться с такой высоты в озеро? Подозреваю, приземление будет мало чем отличаться от приземления на сушу. Даже мой суперкостюмчик из тёмного, эластичного материала, рассчитанного на то, чтобы уменьшить боль от парализующих импульсов, навряд ли спасёт при ударе о водную поверхность.

Ветер опалял, заставлял облизывать пересохшие губы и мечтать о глотке воды. Только ради этого, хочешь не хочешь, а зашевелишься.

Браслет пиликнул, и над запястьем снова замерцал таймер, напоминая, что пора заканчивать рефлексировать и начинать действовать. На радость достопочтенной публики. И хоть дронов поблизости не наблюдалось, мне всё казалось, что за мной следят.

Превратили нас в параноиков…

Прищурившись, глянула вверх. Кучевые облака, амарантового и яхонтового оттенков, лениво плыли по небу, изредка закрывая собой звезду.

Вниз старалась больше не смотреть. Пожелав себе удачи, нацепила пояс и, несколько раз перепроверив, хорошо ли закрепила карабины — один на поясе, другой на стропе, выдохнула. Зажмурилась на миг, концентрируясь, а потом сделала первый шаг. За ним второй и третий. Стропа пружинила под ногами, отчего меня клонило то в одну, то в другую стороны.

Чем больше отдалялась от вышки, тем страшнее мне становилось. Сама того не осознавая, в волнении искусала губы: во рту появился противный металлический привкус крови.

За два года мне не раз доводилось пробовать себя в роли эквилибриста. Правда, не на такой высоте, не на таких расстояниях, не тогда, когда ветер набрасывается на тебя, пытаясь сбить с ног.

От напряжения мышцы точно одеревенели, пот застилал глаза, но я даже не пыталась его смахнуть. Шла, раскинув руки, балансируя над пропастью.

Хотелось бы добавить, бесстрашно, но, увы, это было не так.

Очередной резкий порыв всё-таки сделал своё дело: коротко вскрикнув, я сорвалась вниз. Хоть и понимала, что страховка удержит, но сердце ушло в пятки.

Интуитивно желая оказаться как можно скорее на стропе, обхватила её ногами и, подтянувшись, уселась сверху. Медленно, боясь снова сорваться, поднялась на ноги. Канат качало из стороны в сторону. Приходилось часто замирать в попытке восстановить равновесие и только потом продолжать делать осторожные шаги. Несколько раз я соскальзывала, и тогда взгляд выхватывал распростёршуюся подо мной чёрную и такую опасную гладь. Последний отрезок просто карабкалась по стропе снизу, вцепившись в неё руками и ногами, точно мартышка, мечтая только об одном: почувствовать под собой опору и дать мышцам отдохнуть.

К моменту, когда добралась до спасительной платформы, уже не чувствовала ни рук, ни ног. Разлёгшись на горячем металле, представляла, как истерзанных губ касаются прохладные капли, и я пью воду глоток за глотком, не в силах остановиться.

Браслет-надзиратель долго бездельничать не позволил, снова принялся пиликать, как бы говоря: хватит валяться, отдых окончен. Немного придя в себя, стала спускаться по лестнице вниз, торопясь ощутить под ногами твёрдую землю.

Казалось, одного этого будет достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой. А когда увидела у подножия вышки рюкзак, счастью моему не было предела. Перво-наперво вытряхнула его содержимое в траву. Едва не взвизгнув от радости, схватила флягу и помчалась к озеру, чтобы на несколько минут погрузиться в нирвану. И только утолив жажду, спохватилась: здесь, на берегу, я лёгкая добыча.

Наполнив флягу водой, быстро просмотрела скромные трофеи: кинжал в кожаных ножнах, моток верёвки для моих будущих пленников, которых я в теории должна буду полонить; однозарядный пневматический пистолет и несколько капсул с какой-то, явно токсичной, дрянью для отстрела соперников.

Наверняка такой же наборчик скаута достался каждому игроку. Парализатор нигде не просматривался. Хотя от него толку было бы куда больше, чем от ножа. Который едва ли поможет мне в схватке, если таковой суждено случиться.

В наружном отделении рюкзака обнаружился футляр, а в нём два эманала. Кого и зачем должна буду просматривать — я пока не представляла. Эта часть «сценария» тоже осталась для меня тайной, покрытой мраком.

Сложив обратно всё, кроме пистолета и капсул, чехол с которыми предусмотрительно прикрепила к поясу, активировала карту. Маршрут был намечен организаторами соревнований, мне же оставалось только следовать ему, другими словами, покорно, как на заклание, плестись навстречу новым сюрпризам и неприятностям.

Определившись с направлением, поспешила убраться с берега и найти убежище в зарослях деревьев.

В лесу, под густыми кронами, дышалось намного легче. Здесь царили сырость и полумрак. Под ногами хрустела жухлая листва, и этот совершенно обычный звук казался мне слишком громким, слишком опасным. Мог выдать меня с потрохами. Больше ничто не нарушало тишину: ни пение птиц, ни возня мелкой живности.

И тем не менее меня не покидало ощущение, что кто-то крадётся по моему следу. Наблюдает и чего-то ждёт. Паранойя, снова паранойя. Чтоб её…

Так, в постоянных оглядках и напряжении, прошёл час. Если верить карте, я уже преодолела четверть пути. Без проблем и приключений. Что не могло не радовать.

Не успела так подумать, как лес прорезал громкий крик, сменившийся не менее громкими ругательствами.

Я замерла, слыша, как в груди бешено колотится сердце. Мне бы бежать отсюда, не сворачивать с тропы. Но… крик повторился.

Луора!

До конца не осознавая, что творю, поскальзываясь на влажной земле и стремительно набирая скорость, бросилась по склону вниз. Браслет предупреждающе замерцал и стал посылать болевые импульсы — кожу словно пронзали тысячи микроскопических иголок. Таким образом мне настоятельно советовали не откланяться от заданного маршрута, а послушно следовать сценарию игры.

К сожалению, снять вредный гаджет я не имела права, а так хотелось сорвать его с руки и втоптать в землю. Но вместо этого приходилось терпеть неприятные ощущения, дабы не разочаровывать массовиков-затейников. К тому же, если останусь без карты, до финиша тогда уже точно не доберусь.

— Да угомонись же ты!

Дожила. От нервного перенапряжения уже разговариваю с собственным реквизитом.

— Выясню, что с Луорой, и сразу вернусь, — пообещала своему надзирателю, мечтая, чтобы тот наконец успокоился и прекратил терзать моё бедное запястье.

Подействовать не подействовало, но вскоре мне уже стало не до устройства, всё внимание поглотила подруга.

В последний момент я сумела затормозить, уцепившись рукой за искорёженный ствол дерева. Иначе бы полетела вниз, прямо на Луору и схватившего её урода.

Девушка сопротивлялась как могла, но здоровяк-кадет, снисходительно ухмыляясь, со скучающим выражением на квадратной роже уклонялся от её ударов и не стеснялся лупить в ответ.

В сумраке глаза Луоры светились, словно в них было заточено бесовское пламя, — пришло на ум сравнение из старой радаманской книжки; зрачки сузились, превратившись в две тёмные полосы. Как у дикой кошки. Напавший на неё парень, увы, ни разу не впечатлился. Знал, гад, что отторианка, как бы ни хотела, всё равно перевоплотиться не могла. Накануне игры всем оборотням сделали инъекцию, которая должна была блокировать трансформацию.

Ещё один суперпрепарат, изобретённый башковитыми радаманцами.

— Всё, кошечка, поиграли и хватит. Я и так на тебя убил кучу времени. Пора бы тебе уже заткнуться. — С этими словами, намотав растрепавшиеся волосы девушки на кулак и хорошенько дёрнув на себя, отчего голова её резко запрокинулась, кадет потащил пленницу к ближайшему дереву. Луора продолжала звучно ругаться, перемежая проклятия на радаманском непонятными словечками из своего родного языка. — Не трепыхайся! — раздражённого прикрикнул на неё верзила, пригрозив: — Иначе будет больно. Ты же не хочешь, чтоб я подпортил твоё смазливое личико.

Стоит отметить, с угрозами он малость припозднился. Из рассеченной губы девушки сочилась кровь, тонкой струйкой стекая по подбородку; одна скула припухла, прямо на глазах приобретала насыщенный лиловый цвет.

Удерживая «трофей» одной рукой, второй кадет подобрал с земли моток верёвки. Луора извивалась ужом. Исхитрившись, от души куснула своего мучителя за руку.

— Сука! — завопил что есть мочи здоровяк, хватаясь за повреждённое плечо.

Да я и сама чуть не заорала, когда заметила, что у девушки удлинились клыки, и её собственная кровь, запачкавшая лицо, теперь смешалась с кровью соперника.

Может, Луоре досталась просроченная инъекция…

Воспользовавшись временной недееспособностью противника, отторианка метнулась в сторону и стала карабкаться по пологому склону, получив фору всего в несколько секунд. Кадет почти мгновенно справился с болевым шоком и, зарычав не хуже оборотня, бросился следом за ней. Сбив с ног, потащил вниз. Луора ни в какую не хотела сдаваться, боролась отчаянно, пытаясь сбросить с себя кадета, которого я бы с удовольствием угомонила, если бы они перестали кататься по земле и хоть на секунду отлипли друг от друга.

Следовало поторопиться. Не вмешаюсь сейчас, и он её изобьёт до полусмерти. Или она его искусает.

Стрелок из меня никудышный, особенно по движущимся мишеням, поэтому первая ампула так и не нашла своей цели, улетела куда-то в заросли колючек. Пока я перезаряжала пистолет, разъярённый псих успел оседлать Луору и теперь, навалившись всей своей огромной тушей, связывал ей руки.

Во второй раз прицелиться оказалось проще: широкая спина парня, закрывавшая мою подругу, стала идеальной мишенью.

Даже такая мазила, как я, сумела без труда попасть в цель. Кадет судорожно дёрнулся и бухнулся на Луору, уткнувшись лицом в землю, в которой оба уже успели порядком извозиться.

Будто камень свалился с плеч. Я облегчённо выдохнула, приникла лбом к шероховатой коре, чувствуя, как спадает напряжение, а в душе поднимается радость напополам с гордостью. За саму себя. Хоть одного, но всё-таки уложила.

Надеюсь, Рейн оценит. Если, конечно, этот эпизод сочтут интересным и достойным внимания зрителей.

Как ни печально, но всему приходит конец. Развеялась и эйфория от крошечной победы. Позади раздался едва уловимый хруст — кто-то наступил на ветку, а в следующую секунду я ощутила, как плеча касается дуло пистолета.

— Попалась, Ши, — и голос такой довольный-предовольный.

Зажмурившись, тихо застонала.

Проклятье! Только не Олер!

Попытка обернуться и посмотреть в глаза заклятому другу, в чьих подлых намереньях я ни секунды не сомневалась, была пресечена категоричным:

— Не дёргайся. — После чего один за другим посыпались приказы: — Брось пистолет. Хорошо… А теперь давай, шевели ногами! — Очередной ощутимый толчок, побуждающий сдвинуться с места. — Руки подними!

— Наверное, рад до смерти, что на меня нарвался, — нехотя подчинилась, сцепив на затылке пальцы.

— Ты опять забываешь, что это всего лишь игра. Ничего личного.

— Да совсем ничего!

Если представить дружбу как нечто материальное, то после отчисления Авена наша с Тэном походила на айсберг. Большую такую ледяную глыбу, которую не в силах были растопить ни вечерние посиделки, ни совместные трапезы, ни коллективная подготовка к экзаменам. Олер делал вид, что всё в порядке, но я была уверена: он до сих пор злится. Винит во всём меня. А теперь ему представился шанс утолить обиду. Хотя бы в игре.

Заодно благодаря мне поднимется в рейтинге. Двойная выгода.

Пока мы с Тэном препирались, Луора успела выбраться из-под бессознательной туши и, в сердцах пнув ту ногой, с настороженностью следила за нашим приближением, не забывая украдкой смотреть по сторонам. Наверное, искала оружие, которое потеряла в пылу борьбы.

— Ты как, Лу? В порядке? — И хоть лица друга-предателя я не видела, но уловила в его голосе тревогу.

— Вроде того, — губы отторианки дёрнулись, едва обозначив улыбку. Луора уже успокоилась, схлынул адреналин, отчего черты лица её стали прежними. Разве что их портили следы засохшей крови и припухшая щека. Девушка смотрела то нам меня, то на Олера и явно чувствовала себя неловко, не зная, как поступить. — Тэн, это ты его? — покосилась на «отдыхающего» в грязи верзилу и, не сдержавшись, снова пнула того в бок, добавив к пинку непонятное, но очень звучное ругательство.

— Хотелось бы, — скрипнул зубами кадет. Появись Тэн на пару минут раньше, и, уверена, здоровяк на себе почувствовал бы, каково это драться с разъярённым арийцем. Который в принципе особой сдержанностью не отличался, а уж когда дело касалось его любимой…

Можно сказать, парню сказочно повезло, что я так вовремя его вырубила.

— Спасибо, Ши. — Луора виновато опустила голову, стараясь не встречаться со мною взглядом.

— Не за что. Ты бы на моём месте, думаю, поступила так же, — сказала, надеясь пробудить в отторианке совесть. При всём моём неприятии бесовых игр выбывать сейчас совсем не хотелось. Особенно на радость Тэну.

— Помоги-ка её связать. — Не переставая меня подталкивать, Олер двинулся к дереву с замшелыми корнями, уродливо выпирающими из земли.

Представила, что придётся просидеть здесь, во мраке и сырости, несколько часов, в компании деморализованного моими стараниями кадета, и с упрёком посмотрела на Луору.

Наверное, взгляд получился очень выразительным, потому что та осуждающе воскликнула:

— Тэн! Прекрати! — Так и не сумев отыскать свой пистолет, конфисковала тот у напавшего на неё бугая. Быстренько прицепила кобуру к поясу, туда же пристроила и чехол с ампулами.

— Вот только не начинай! — раздражённо цокнул ариец. — Забыла? У нас приказ: убирать противников!

— Так, может, ты и меня уберёшь? — с вызовом бросила ему девушка, интуитивно опуская ладонь на рукоятку оружия. — Я ведь сейчас тоже твой противник.

— Лу, не дури! При чём здесь ты?! — Пальцы друга, а по совместительству ещё и врага, сильнее сжались на моём плече, надавили, заставляя опуститься на землю. — Всё, у нас мало времени. Тащи сюда верёвку. Разве тебе не хочется оказаться в числе победителей?! — последнее восклицание прозвучало с упрёком. Тэн явно обвинял свою зазнобу в неуместной слабости.

— Для этого необязательно так поступать с Ши, — прошептала Луора. — Твоей, между прочим, подругой.

— Мне кажется, у него имеются некоторые сомнения на этот счёт, — усмехнулась тихо. В отличие от отторианки, я нисколько не сомневалась, что для Олера важнее: игра или дружба.

Не хочется, конечно, вот так по-глупому выбывать из соревнований. Но может, даже лучше, если сейчас меня свяжут и вырубят. Пусть уж лучше они, чем какой-нибудь агрессивный псих вроде того, что напал на Луору.

— Отпусти её, — Момент, когда пистолет снова оказался у девушки в руке, я, поглощённая размышлениями о своей скорой «кончине», как-то пропустила.

— Даже так! — лицо арийца исказилось усмешкой. — А если не отпущу? Выстрелишь?

— Выстрелю.

Наверняка они бы из-за меня поругались, и кто-то кого-то точно отправил бы в незапланированную отключку. Если бы нашему «дружному» общению не помешало появление новых участников игры. Взгляд выхватил тёмный силуэт, показавшийся на вершине склона. По коже пробежали мурашки, когда тусклый свет звезды скользнул по незваному гостю.

— Ребя-а-ат…

— Значит, для тебя важнее подружка?! — тем временем качал права Тэн, не переставая тыкать мне в грудь дулом пистолета.

— Просто не хочу чувствовать себя так же, как чувствовала в прошлом году! Когда чуть её не пристрелила! — отстаивала свою точку зрения совестливая Луора.

— Ребят, может, договорим в другом месте? Гляньте наверх.

Над оврагом раздалось утробное рычание, разнёсшееся по лесу зловещим эхо. Наши старые знакомые, уже однажды преследовавшие нас во время игры на базе МВА, показались сразу с нескольких сторон. На сей раз они имели тёмно-зелёный окрас, что позволяло им удачно сливаться с окружающим пейзажем. На одинаковых мордах — одинаковый жуткий оскал. Даже издалека мне были хорошо видны их выпирающие клыки, по сравнению с которыми клыки Луоры казались какими-то игрушечными. Ручищи сжаты в кулаки, тёмные глаза без зрачков полны жажды охоты.

Издав гортанный, пробирающий до дрожи звук, твари синхронно пригнулись, точно готовясь к прыжку, и, подобно гончим, взявшим след, понеслись в нашу сторону.

— Твою ж мать! — Тэн рывком потянул меня вверх и, больше не оглядываясь, дал дёру.

Я последовала его примеру. Хорошо помнила, как в прошлую нашу встречу оказалась в «объятиях» одного из этих милашек. Ни за что не хочу снова пережить те мгновения ужаса.

Давно я не бегала с такой скоростью. Даже когда сдавала нормативы и боялась получить нагоняй за нерасторопность от Флара, не мчалась так быстро. А сейчас летела стрелой, не разбирая дороги: по склону вверх и дальше уже, лавируя меж деревьев, уклоняясь от хлёстких веток, как будто желавших нас остановить.

Преследователи не отступали, заставляли бежать по едва различимой тропе, не давая свернуть ни вправо, ни влево. Словно куда-то гнали, за нас определяя маршрут.

Браслет больше не «жалил», а может, я просто его не чувствовала. Не чувствовала ничего. Ни тяжести рюкзака, болтавшегося за спиной, ни рези в боку, ни пота, нещадно щипавшего глаза.

Постепенно деревья стали редеть. Сумерки рассеивались, разбавляемые косыми лучами Алого Солнца. Я посильнее сцепила зубы, рванула ещё быстрее, почти нагнав мчавшегося впереди Тэна.

К счастью, вовремя успела притормозить. Отскочила в сторону, иначе бы оказалась в одной ловушке с Олером.

Взметнулась вверх сухая листва, потревоженная тонкой прозрачной сетью. Мгновение, и Тэн оказался в ней, как уж в мешке, подвешенный к высокой сосне.

А моё тело, которое уже, кажется, действовало вне зависимости от приказов мозга, понеслось дальше. Луора осталась позади. В какой-то момент я просто о ней позабыла. И пленение Олера выветрилось из памяти. Остались только инстинкты, желание убежать как можно дальше, оторваться от погони.

Не сразу осознала, что преследователи отстали. Ещё какое-то время продолжала мчаться, пока не почувствовала, что всё, не могу. Если не остановлюсь сама, то через пару метров просто рухну.

Стаскивая на ходу рюкзак, поплелась к поваленному дереву, мечтая, как я сейчас на нём развалюсь, откупорю флягу и выпью всё до последней капли. И буду надеяться, что хотя бы несколько минут удастся провести в покое. Отдышаться, прийти в себя, свериться с картой, чтобы понять, где нахожусь.

Шаг, и под ногами исчезает опора. Земля раскрывается чёрным зевом, затягивая меня в темноту.

Глава 13 Шаг в никуда

Кажется, я ненадолго отключилась. Пришла в себя, когда небо сотряслось громовыми раскатами, и на кончик носа шмякнулась дождевая капля. За ней последовала вторая, угодив мне в лоб. Ещё несколько упало на пересохшие губы.

С жадностью слизав холодную влагу, открыла глаза. Двигаться не хотелось; вернее, было боязно. Вдруг при падении я себе что-нибудь повредила. Всё-таки падать на бетонный пол, пусть и с небольшой высоты, не очень приятно. Благо рюкзак немного смягчил приземление.

Лежала, не шевелясь, наблюдая за тем, как небо, такое далёкое, видимое в просвете медленно смыкавшегося надо мной люка, стремительно темнеет, и на нём отчётливо вырисовываются белые всполохи. Их так много, что кажутся ненастоящими. Никогда не видела столько молний сразу.

Дождь усилился, тучи расползлись по всему небу, не оставив шанса даже самому крохотному лучику света просочиться сквозь багровую пелену. Я продолжала лежать, бездумно глядя на то, как плавно сходятся половинки люка, закрывая меня от непогоды. Вот они, лязгнув металлом, коснулись друг друга. Звуки грозы стали далёкими, едва уловимыми. Теперь меня окружали кромешная тьма, сырость и холод.

Замечательная компания.

Снова начал вибрировать браслет, побуждая подняться.

— Достал! — буркнула раздражённо. Собрав в кулак последние силы, приняла вертикальное положение, едва не зашипев от боли. Поясница противно ныла. Но, кажется, кости целы, а уж с ушибом пару часов как-нибудь проживу.

Раскрыв рюкзак, перво-наперво нашарила флягу, сделала несколько жадных глотков, лишь усилием воли заставив себя оторваться от прохладного горлышка. Это все мои запасы до конца соревнований, так что стоит оставить немного и на потом.

Мысленно проклиная радаманцев в целом и бесову академию в частности, а также саму себя за то, что умудрилась в неё поступить, поднялась и стала осматриваться. Я стояла посреди облицованного металлом тоннеля. Свет, излучаемый браслетом, выхватывал стены, и, смешиваясь с тьмой, растворялся где-то вдалеке подземелья.

Надеюсь, хотя бы здесь не обретаются эти жуткие клыкастые твари. Ещё одной встречи с ними моя и без того израненная психика точно не перенесёт. Тогда уже одной регенерационной капсулой не отделаешься, придётся вправлять и мозги.

Перевернув руку запястьем вверх, развернула карту. Маячок указывал, что следует поворачивать направо и идти прямо, пока не окажусь на развилке коридоров.

Вспомнив, что из оружия у меня остался только нож, которым, надеюсь, не придётся воспользоваться, тем не менее вытащила его из рюкзака. На всякий случай. Одна из ампул разбилась, а от других без пистолета мало толку. Но избавляться от них пока что не стану, вдруг повезёт разжиться оружием.

Следующие полчаса шла, вздрагивая от несуществующих звуков, которые подсовывало воспалённое воображение, шарахаясь от несуществующих теней, что, как мне чудилось, скользили по стенам, преследуя меня, заманивая в ловушку. Видно, хорошенько приложилась головой. Почти что до глюков.

Спустя ещё какое-то время тьма начала расступаться, а вскоре я уже стояла в ярко освещённом просторном помещении, из которого расходились три широких тоннеля да имелась в наличии дверь с биометрическим сканером. Карта советовала её открыть и выяснить, что же за ней находится.

Вознеся Создателям короткую молитву и попросив для себя любимой немного везения, прижала ладонь к сенсорному экрану. И, о чудо, заслонка послушно отъехала в сторону. Только хотела переступить порог, как кто-то выскочил из комнаты, налетел на меня и, сбив с ног, ураганом понёсся к центральному проходу. А я больно плюхнулась на пятую точку.

— Яспер! — крикнула вдогонку кудрявому смерчу, и этот невольный крик, отразившись от стен, эхом разлетелся по подземелью. — Маленький засранец.

Ариец, как и я, всегда осторожничал. Во время рейдов старался избегать стычек с соперниками и удирал при малейшей опасности. Считал, что так у него больше шансов добраться до финиша невредимым.

Поднявшись, вошла в комнату. Небольшое круглое помещение оказалось совершенно пустым. За исключением одного единственного кресла, в котором полулежала незнакомая девушка. Точно не из кадетов. Хотя, кажется, я уже её где-то видела. Возможно, бывшая выпускница.

Глаза незнакомки, точно остекленевшие, смотрели куда-то в потолок. При моём появлении девушка даже не шелохнулась. Сидела, абсолютно безразличная ко всему происходящему. Точно восковая фигура. Чью голову венчал тонкий серебристый обруч.

Не без опаски подойдя к объекту просмотра, спешно извлекла из футляра свой эманал. Девушка никак не отреагировала на моё приближение, и я, надев обруч, встала у неё за спиной, ожидая, когда активируется устройство.

Вскоре уже погружалась в чужие воспоминания. Незнакомка поначалу сопротивлялась, но для меня сломать её блок не составило труда.

Сейчас я находилась в своей стихии, делала то, что давалось мне без усилий и, не буду скрывать, приносило мне удовольствие. Словно наркоман с жадностью впитывала в себя чужие воспоминания. С высоты птичьего полёта глазами девушки видела необъятных размеров лес. И посреди него поляну — крошечную тёмную точку, являвшуюся конечным пунктом нашего путешествия.

Образ померк, и я снова очутилась в подземелье, вместе с незнакомкой прошла по туннелю, а потом — по лесу до самого финиша.

Теперь, благодаря её воспоминаниям, я знала о каждой ловушке, каждой опасности, подстерегавшей меня на пути к победе. Знала, как их обойти. Каждый образ ярким штрихом отпечатался в памяти. Девушка заворочалась, стала сопротивляться, выталкивая меня из своего сознания. Видения померкли.

Стянув обруч, тихонько прошептала:

— Спасибо.

Незнакомка никак не отреагировала на мою благодарность. Застыла в кресле, неподвижная и безмолвная. А я, получив заряд в виде полезных сведений, поспешила к выходу, благодаря организаторов игры за такой приятный и полезный бонус.

Теперь победа не казалась такой уж недостижимой. Всё ещё может получиться! Главное — избегать стычек с кадетами. Одного я уложила — плюс мне в карму. На других даже зариться не буду.

Ладонь уже почти коснулась сенсорной панели, когда снаружи послышались громкие восклицания и звуки борьбы. Кто-то сошёлся в рукопашной, и мне совсем не хотелось тоже принимать в ней участие.

Короткий крик, за которым последовал глухой удар об пол чего-то тяжёлого; по-видимому, тела. И снова всё стихло. Я стояла, едва дыша, напрягая слух, пытаясь понять, поджидает ли меня кто-то снаружи. Потоптавшись на месте ещё какое-то время, всё-таки решилась выйти. Не торчать же здесь вечность. Дрожащей рукой коснулась сканера. Тот мягко замерцал, и металлическая створка медленно поползла в сторону.

Первое, что увидела, — это направленное на меня дуло парализатора. А потом услышала громкое восклицание:

— Тьфу ты, Шиона! Я тебя чуть не подстрелила!

Рука соскользнула с рукоятки ножа, а с губ сорвалось облегчённое «фух». Кажется, ещё поиграю.

— Я хотела обследовать комнату, но дверь не открывалась, а потом на меня напала Ирита, — кивнула подруга на девушку, чьё лицо, покрытое бледно-жёлтыми узорами, сейчас выражало благоговейное спокойствие. Как удачно, что её повстречала не я, а Нуна! — К счастью, Сурин была без оружия, правда, злая как бес. Еле с ней справилась.

— И скольких ты уже… того?

— Семерых, — гордо задрав подбородок, сообщила подруга.

Я тихонько присвистнула.

— Ого.

— А ты?

— Одного, — понуро вздохнула.

Нуна распотрошила рюкзак Ириты. Не обнаружив ничего, что могло бы оказаться нам полезным, швырнула его обратно к пребывавшей в отключке хозяйке.

— И это отличный результат! Поверь. Некоторые выбыли ещё в первые минуты, так и не заработав ни одного балла. — И пока шли по тоннелю — благо наши маршруты совпадали — подруга рассказала о том, как она и ещё дюжина кадетов очнулись все вместе. Кто-то успел удрать, кто-то сразу начал отстреливаться. В итоге из той группы «выжили» только Нуна и ещё трое кадетов-парней, да и то, потому что вовремя сумели смыться. Остальные закончили игру, даже не успев её начать.

И, наверное, окажись я среди тех ребят, не продержалась бы и минуты. Может, даже хорошо, что стартовала одна, а не в компании соперников.

— Не верится, что почти добрались. — Нуна ободряюще мне улыбнулась и стала ловко взбираться по лестнице.

— Вокруг поляны полно ловушек, — предупредила я и в свою очередь рассказала о подсказках, что выудила из чужих воспоминаний.

— Ничего, справимся, — оптимистично заключила подруга. Поражаюсь её выносливости и даже немного завидую. Нуна не выглядела ни испуганной, ни усталой. Наоборот, кажется, получала от игры удовольствие. И её совсем не смущала съёмка.

Не успели выбраться наружу, как чуть не попали в перестрелку. Несколько кадетов, прячась за деревьями, отстреливались из парализаторов. Благо они были настолько увлечены пальбой, что поначалу нас не заметили. Люк находился у замшелого валуна, за которым мы и укрылись.

— Может, сбежим под шумок? — прошептала одними губами.

— Не успеем. Сразу пристрелят, — подруга целилась в кадета, что расположился в нескольких метрах от нас. В любой момент он мог нас увидеть. И таки увидел, но Нуна его опередила. Закатив глаза, парень рухнул на землю и после непродолжительных конвульсий затих. Когда противников поубавилось — один сбежал, ещё четверо ликвидировали друг друга, — Нуна «добила» оставшихся двоих, радостно сообщив: — Восемь, девять и десять!

Из-за той истории с фор Варом шансы подруги поступить в ВВА значительно уменьшились, и теперь она старалась сделать всё возможное и невозможное, чтобы подняться в рейтинге.

У нас оставалось чуть меньше полутора часов, чтобы достигнуть финиша. Пришлось разделиться, потому что мой браслет снова начал беситься, требуя следовать за маячком на своей собственной голокарте, а не за тем, за которым шла Нуна.

Для каждого из нас начинался самый сложный этап игры. «Выжившие» — самые сильные кадеты, вроде Нуны, и самые везучие, вроде меня, — стекались к поляне. Я шла, увязая в разбухшей после дождя земле, вся грязная, измученная, голодная, и старательно вспоминала, где расставлены ловушки. Вслушивалась в каждый шорох, в каждый малейший звук.

Нервы, словно струны старинного инструмента, были натянуты до предела, того и гляди начнут лопаться. Я едва сдерживалась, чтобы не сорваться на бег. Сбросить с плеча тяжеленный парализатор, позаимствованный у одного из проигравших, избавиться от рюкзака и что есть мочи мчаться к поляне, чтобы наконец осознать: всё закончилось. Я справилась! Два невыносимо сложных, полных физических и моральных испытаний года остались позади.

Верила ли, что сумею дойти до конца? Нет. Хоть и не переставала надеяться. Не будь у меня аномалии, от меня уже давно бы избавились. Если не тогда на космическом корабле, после истории с допингом, то во время учёбы.

Но Федерации нужны Проводники, и меня тянули, пытаясь сделать сильной, выносливой, бесстрашной. Не скажу, что во всём я преуспела, но кое-чего за эти два года точно достигла.

Жалею ли, что оказалась в МВА? И да, и нет. Да — потому что не знаю, какое теперь меня ждёт будущее. Что оно мне принесёт.

С другой стороны, не поступи я тогда так опрометчиво и своевольно, и сейчас, возможно, была бы самой несчастной женщиной на планете. Бесправной, красивой куклой, каковой когда-то считал меня Рейн. Годной лишь для того, чтобы рожать наследников и ублажать в постели мужа, в перерывах между его изменами.

Наверное, два года назад я действительно такой и была. Просто куклой. Слабой, ведомой. Но теперь уже мало что осталось от прежней Шионы. Изменилась я, тем самым изменив и отношение к себе жениха.

Теперь не он выбирал меня. Я выбрала его. Его и такое будущее. Каким бы оно ни оказалось, но это был мой выбор. Моё решение.

Все эти мысли пронеслись в голове за мгновение до того, как я увидела бегущую мне наперерез Нуну. Девушка радостно улыбалась: ещё совсем чуть-чуть, и мы обе достигнем финиша. Я уже видела транспортники, поблёскивавшие в лучах вновь показавшегося Солнца, и медиков, обступивших победителей. До голографической завесы, опоясывавшей поляну, было рукой подать. Стоит её пересечь, и мы окажемся среди счастливчиков.

Всего несколько шагов отделяло меня от Нуны. И от целившегося в неё кадета, неожиданно показавшегося из своего укрытия.

Ни секунды не колеблясь, я сделала выбор. Загородила подругу собой.

До самого вечера отсыпалась в регенерационной капсуле и к ужину чувствовала себя рождённой заново. Одеваясь в медкабинете, с удовольствием оглядывала своё отражение в зеркале. Нигде ни царапинки, ни синячка. И глаза сияют. А ещё такое ощущение, словно с моих плеч сняли стопудовый груз, и я вот-вот воздушным шариком упорхну в небо.

Не знаю, как быстро получу назначение и начну служить на благо Федерации, но, хочется верить, что хотя бы цикл после выпускного смогу посвятить любимому. Рейн, кстати, обещал об этом позаботиться: выбить для нас несколько недель, чтобы отпраздновать свадьбу и отправиться в медовый месяц на круизном лайнере на какую-нибудь экзотическую планету. Желательно подальше от Радамана.

Послав воздушный поцелуй своему отражению, которое сегодня мне ужас как нравилось, продолжила собираться. Все экзамены остались позади, финальная игра закончилась. И пусть я оказалась в числе проигравших, меня это нисколько не волновало. Я ведь не бездарно продула, а совершила, можно сказать, героический поступок: загородила собой подругу. Ну а организаторы игры могут катиться к бесам со своими правилами.

Перед самым ужином менторы собрали нас для обсуждения наших достижений и промахов. В отличие от меня, Флар кадета Таро героем не считал. Во всеуслышание назвал моё поведение на соревнованиях отвратительным. Мол, за два года я так ничему и не научилась, не научилась следовать приказам, а это главное качество, которым должен обладать каждый радаманский офицер. После чего устало вздохнул — понял-таки, что воспитывать меня уже поздно, — и переключился на других радаманских офицеров.

Похвалил Нуну, одной из первых достигших финиша. Тэн, кстати, тоже оказался среди счастливчиков. Правда, успел добежать до поляны в последние минуты.

А вот бедняжке Луоре снова не повезло. Стычка с очередным соперником закончилась для неё поражением. Девушка уснула, чтобы, как и я, очнуться уже на базе, под присмотром чутких медиков МВА.

Отторианка немного грустила из-за своего проигрыша, но искренне радовалась за близнецов, а заодно утешала меня. Хотя я себя расстроенной совсем не чувствовала.

После ужина Тэн потащил нас в зал отдыха распивать бутылочку коньяка. За два года так и не поняла, где он их прячет, от менторов и пронырливых ботов. В зале мы были одни. Уже отыгравшие кадеты отсыпались по кубрикам. Те, что должны были играть завтра, тоже отдыхали, набираясь сил перед непростым днём.

А мы сидели перед огромными экранами, передавая по кругу пузатую бутылку, любовались космическим пейзажем, не без грусти вспоминая все самые яркие моменты, что связывали нас с МВА.

Два года пролетели незаметно. Казалось, ещё вчера я была запуганной девятнадцатилетней девчонкой, с разбитым сердцем покидавшей родную планету. Одна, без друзей и родных.

И вот, спустя двадцать циклов, я, Шиона Таро, — без пяти минут офицер Объединённых военно-космических сил Галактики. Не знаю, как родители и Рейн, но лично я собой очень гордилась.

— Знаете, я буду скучать по МВА. — Нуна светло улыбнулась, хотя в голубых глазах её читалась тоска.

— И я немного, — поддержала подругу.

А та, решив не раскисать, уже веселее предложила:

— Может, партию в го?

— С Шионкой не играю! Она всегда выигрывает, — не преминул попенять мне Тэн.

— А вы попробуйте сыграть в паре, — легонько пихнула его локтем в бок Луора, побуждая перебраться поближе ко мне.

Сама же устроилась возле Нуны.

— Тогда можно, — сразу согласился близнец. Пересев на оккупированный мною куб, еле слышно сказал, так, чтобы услышала только я: — Спасибо, Ши. Никогда не забуду, что ты сделала для моей сестры. И… извини за утро.

— Пролетели, — улыбнулась я. Сделала первый ход, дотронувшись до сенсорной доски, и на том месте, которого коснулся мой палец, замерцала синяя полусфера.

Вечер закончился для Олера ещё одной победой, а для меня — долгожданным примирением с другом.

Спустя несколько дней на табло вывели итоговые результаты всех экзаменов и финальной игры. Я оказалась достойна МРУ, Луора и Тэн могли смело претендовать на поступление в Лётную школу. Ну а Нуна… весь день была сама не своя от счастья. Она одна из немногих удостоилась чести подать прошение в ВВА.

Засыпала я в обнимку с подушкой, грезя о своём недалёком будущем. Завтра наш последний день в академии.

Утром — торжественная церемония в главном зале МВА. Встреча с Советом, вручение дипломов, награждения за заслуги и наконец сборы. Прощание с менторами и преподавателями, с базой, на много циклов ставшей для всех нас домом. Ну а после обеда — отлёт на планету. И снова сборы, не менее приятные. На вечеринку с отрядом. Решили отмечать до победного конца, то есть до полной отключки.

После этого начнётся новая глава моей жизни. Надеюсь, это будет очень счастливая глава.

— Офицер Таро! — Рейн вытянулся по стойке «смирно» и шутливо отдал мне честь. — Рад приветствовать вас на Радамане!

— Вообще-то это мне так полагается тебя приветствовать. Как старшего по званию, — рассмеялась я и, отбросив все церемонности, поцеловала своего жениха.

— Ты это заслужила, солнышко. Сегодня твой день и все почести тоже твои, — лишь на миг прервавшись, прошептал мой любимый коммодор и вернулся к столь увлекательному занятию: исследованию моих губ своими и дразнящим ласкам языка.

Немного позже, уже когда летели в фамильный особняк Даггерти, Рейн проговорил:

— Твои родители ждут не дождутся, чтобы с тобой поговорить. А Фейрус мне все уши прожужжал своими грандиозным планами. Всё порывался устроить сегодня банкет в твою честь, но я сказал, что на вечер у тебя планы. Еле уговорил его отложить сабантуй на пару дней. Кстати, уже выбрали, где будете отмечать?

— Угу. В одном из клубов Старого Города. Говорят, крутое место. Хотя сама я там никогда не была.

— Если хочешь, твой верный водитель тебя туда с радостью доставит. Почти безвозмездно, — явно напрашивался в провожатые Даггерти, да ещё и при этом пытался стребовать с меня плату. Понятное дело, какого рода.

— Лучше я воспользуюсь твоим подарком, — едва не удержалась, чтобы показать жениху язык. Настроение просто зашкаливало! Давно я не была так весела. — Надо же наконец-то обновить машинку.

— Не в силах больше сдерживать любопытство, выпалила: — Рейн, а ты видел игру? Меня часто показывали?

Все последние дни я маялась от нетерпения, желая узнать, какие же из моих приключений запечатлели дроны.

Рассказ Даггерти немного разочаровал. Оказывается, я успела мелькнуть всего в нескольких эпизодах. Далеко не геройских. Первый — когда просматривала незнакомку, ещё раз — когда спасалась бегством от выведенных радаманцами чудовищ и когда гуляла над озером. Причём негодяи показали момент, когда я, выдохшись, ползла по стропе снизу, изображая из себя мартышку, а не дефилировала по ней, как модель.

— А! Ещё видел, как ты приняла на себя удар вместо Нуны и подстрелила того парня. Забыл, как его зовут, — уже на подлёте к дому вспомнил о самых главных моих подвигах Даггерти.

— Хвала Создателям! — облегчённо выдохнула я, отстёгивая ремень безопасности. — Хотя бы пару достойных фрагментов. Ты небось уже решил, что я совсем трусиха и бездарь.

— Скажешь тоже! — хмыкнул Рейн и посмотрел на меня с удивлением. — Ты показала себя только с лучшей стороны. Не наплевала на друзей. А это очень важное качество для солдата: жертвовать собой ради своих товарищей. Повезёт тому, кто в МРУ станет твоим напарником.

— А Флар утверждает, что из меня вышел паршивый офицер, — надула я губы.

— Он просто бесится, вот и сморозил глупость, — и снова эта хитрая улыбка.

— Бесится? — переспросила недоумённо.

— Из-за того, что ты покидаешь МВА. И больше не будешь в его власти. — Рейн придвинулся ближе и, обняв меня, притянул к себе. Пощекотал жарким шёпотом нежную кожу за ушком: — Теперь только в моей.

Не ответить на поцелуй я не могла, уж слишком манящими были его губы. Сначала нежными и мягкими, потом — всё более требовательными. Кислорода во флаере катастрофически не хватало… Увы, очень скоро счастью пришёл конец, на крыльце показалась высокая фигура Фейруса.

— Ре-е-ейн. Там л'эрд Арвейл.

Даггерти издал не то стон, не то вздох, всем своим видом показывая, как он страдает.

— У л'эрда Арвейла дар появляться в самый неподходящий момент! — И, не желая сдаваться, с искушающей интонацией добавил: — Может, когда наговоришься с Фейрусом и родителями, мы уединимся в твоей комнате, и я помогу тебе собраться.

— По-моему, ты больше по части раздевания, чем одевания, — хихикнула я, отстраняя от себя этого соблазнителя. А тот, ни в какую не желая отстраняться, продолжал увлечённо покрывать поцелуями скулу и прикусывать мне мочку уха. Вот никакого чувства приличия. Даже собственного дяди не стыдится.

— Готов помочь тебе с первым этапом! — с готовностью откликнулся коммодор и всё-таки вытряхнулся из машины.

— Кто б сомневался, — с улыбкой пробормотала я.

Пригладив волосы и одёрнув юбку, последовала за женихом. К сожалению, быстро отделаться от Фейруса не получилось. Дядя Рейна потребовал подробный отчёт об игре, о моём самочувствии, настроении и планах на вечер. Не забыв также допросить, как прошла утренняя встреча с Советом.

— А меня наградили знаком отличия, — напоследок похвасталась я и продекламировала врезавшиеся в память слова полковника Брамэна, одарившего меня символ академии — нагрудным знаком в виде платиновой бесконечности: — За достижения в сложной науке чтения воспоминаний! Мне сказали, что я самый сильный Проводник, выпустившийся из МВА за последние годы, — как могла растягивала удовольствие, вспоминая приятные мгновения на трибуне. Это был единственный раз, когда я радовалась членам Совета и всей руководящей верхушке. — Теперь у меня есть свой собственный эманал. Так что, если нужно кого-нибудь просмотреть, обращайтесь.

Мужчины улыбнулись, правда, лицо каждого при этом имело кислое выражение. Оба так и не смогли примириться с мыслью, что я начинаю строить карьеру Проводника.

Ничего, со временем переварят и свыкнутся.

Потом на связь вышли родители, и на целый час я выпала из реальности, снова в подробностях описывая родным игру и выпускной. Мама не переставала охать и вздыхать, отец то краснел, то бледнел, когда я живописала свои приключения. Веан и Каори счастливо улыбались. На их лицах читалось столько гордости за младшую сестру, что от переизбытка чувств я едва не прослезилась. Ни один из них не верил, что выдержу и не сломаюсь. А в итоге я всех удивила. В том числе и саму себя. Пообещав родным, что на днях мы снова обязательно свяжемся, вынуждена была проститься.

— Может, хочешь перекусить? — в кабинет заглянул Фейрус.

— Нет, спасибо. Думаю, поем уже на вечеринке. А сейчас побегу собираться.

Попрощавшись с заботливым л'эрдом, уже давно взявшим на себя обязанности моего отца, помчалась наверх. Рейн тоже помчался. Оказывать посильную помощь в сборах: другими словами, отвлекать меня поцелуями и другими не менее приятными занятиями. Сначала в душе, из которого нам обоим так не хотелось выбираться, а потом и в спальне, попеременно то раздевая меня, то одевая.

К тому моменту, как удалось выставить несносного радаманца за дверь, губы, да и всё тело, пылали от чувственных ласк. Его коммодорскому высочеству, видите ли, хотелось проверить, не осталось ли где-то синячка или царапинки после лечения в капсуле. Вот он и проверял и перепроверял со свойственным одному ему энтузиазмом и дотошностью каждый сантиметр моего тела. Так, что сам едва синяков не понаставил, настолько сильно в порыве страсти сжимал мои бёдра. Да и я на нём тоже отметилась, немного пройдясь ноготками по широкой радаманской спине. Правда, никаких возражений по этому поводу в мой адрес так и не поступило.

Оставшись одна, как метеор принялась собираться, краситься, укладывать волосы и параллельно отвечать на сообщения друзей. Те уже были в клубе, не переставали хвастаться, какое это клёвое местечко и какие забористые здесь подают напитки.

— Ууу, Даггерти, всё из-за тебя, искусителя радаманского! Всё, уволен ты из помощников! — пригрозила закрытой двери и, быстро вдев в уши серьги, стала цеплять на ноги босоножки.

Вот такой, неуклюже подскакивающей на одной ноге, меня и застала Триния.

— Неплохо выглядишь. Зачёт, — оценила мой облегающий светлый комбинезон, высокие шпильки и яркий макияж девушка.

Сегодня, в честь праздника, я решила позволить себе немного больше обычного, изменила своему привычному стилю скромницы.

Кузина Рейна продефилировала в комнату и плюхнулась на кровать, закинув ногу на ногу.

— Привет, Трин. — Справившись с застёжкой на одном босоножке, принялась воевать со второй. Мой голос прозвучал немного прохладно. Триния до сих пор на меня злилась, а я уже устала искать к ней подход и делать вид, что между нами нет и не было никаких конфликтов. Впрочем, и лиэри Арвейл, не стесняясь, демонстрировала свои истинные, далеко не самые тёплые чувства. — Ты же вроде должна была быть на каком-то курорте.

— Там оказалось скучно. Вот, вернулась пораньше, — сообщила девушка и, сладко потянувшись, зевнула. — Видела эти ваши соревнования. Ты прямо воплощение благородства. Святая Ши! Всех спасла, всех защитила.

— Не всех. Только пару друзей. И то случайно.

— Да ещё и скромница, — всё в той же саркастичной манере подытожила Триния. Небрежно отпихнула лежавший на кровати кейс, чтобы самой на ней растянуть.

— Осторожнее! — поспешила я забрать эманал и переложить его на комод, пока Трин не скинула его на пол.

— А что это? — полюбопытствовала уже почти родственница.

— Устройство для просмотра воспоминаний. — Я огляделась в поисках сумочки. И куда только успела её подевать?

Триния приподнялась на локтях.

— Покажешь, как это работает?

— На тебе? — хмыкнула я.

— Нет, лучше вон на том улыбчивом брюнете.

Обернувшись, увидела застывшего у дверей Рейна. Он стоял, прислонившись к стене, и с улыбкой наблюдал за моими метаниями.

— Что на брюнете? — не понял коммодор. Видно, он только-только вошёл и был не в курсе, какие в этот раз глупости выскакивали изо рта его кузины.

— Я говорю, Шиона могла бы тебя просмотреть. — Трин похлопала по покрывалу, предлагая брату составить ей компанию. — А ты, как самый честный и безгрешный жених на этой прогнившей от порока планете, просто обязан согласиться. Ну же, Рейн, утоли любопытство младшей сестры!

Сумочку я всё-таки отыскала и снова повернулась к Рейну. Чтобы увидеть, как улыбка сползает с его лица, и он начинает хмуриться, недовольно поглядывая то на меня, то на Тринию.

— Иногда тебе такая чушь лезет в голову!

— А что здесь такого? — состроила невинное выражение лица юная Арвейл. — Вы же уже почти женаты. Вон даже платье свадебное в шкафу висит, я видела. У мужа от жены не должно быть секретов. Поправь меня, если ошибаюсь.

Я скрипнула зубами, чувствуя, как изнутри поднимается раздражение. Мерзавка в моё отсутствие лазила по моей комнате и рылась в моих вещах! И наверняка проделывала это не единожды.

— Что, Рейн, боишься? — тем временем подначивала кузена Триния.

Даггерти серел на глазах.

— Боюсь чего? — воскликнул, как мне показалось, раздражённо и тут же, поморщившись, быстро проговорил: — Давай как-нибудь в другой раз удовлетворим твоё любопытство. Шиона уже опаздывает.

— Это много времени не займёт, — слова сорвались с губ прежде, чем я успела осознать смысл сказанного. Стараясь свести всё в шутку, добавила с улыбкой: — Кто-то ведь обещал один просмотр до свадьбы.

Шутку мою он не оценил. Улыбка погасла, когда заметила, как на скулах Даггерти заходили желваки.

— Не доверяешь?

— Доверяю. Однако люблю, когда мужчина держит слово, — помимо воли мой голос звучал напряжённо. — Но если отказываешься…

— Нет. — Рейн прошёл в комнату и сел на кровать, резко подвинув вбок Тринию. — Давай, просматривай. Мне нечего скрывать.

Воздух между нами словно наэлектризовался. Казалось, ещё немного, и ударит током. Рейн смотрел на меня, то ли с вызовом, то ли с упрёком. А я стояла, не в силах пошевелиться, не способная ни приблизиться к нему, ни отступить.

— Ну же, Шиона, не тормози, — в ажиотаже потёрла ладони Триния. — Боишься, у моего кузена остались секретики, которые тебе не понравятся?

— Я верю ему, — ответила тихо. Не знаю, кого пыталась в этом убедить: себя или Тринию.

— И тем не менее хочешь меня просмотреть, — короткая усмешка.

Рейн опустил глаза.

«Да, хочу!» — едва не выкрикнула я. Хочу просмотреть и наконец успокоиться! Уничтожить последние ростки сомнений, опасений, что ещё жили во мне, и которые я никак не могла вырвать из своего сердца.

Возможно, сейчас, убедившись, что всё это время Рейн был мне верен, смогу отпустить прошлое. Больше не стану оглядываться назад, а позволю себе быть счастливой с человеком, которого люблю. Больше жизни.

— Всего несколько минут, — я не собиралась извиняться, но мои слова прозвучали как извинение. За то, что сейчас должно было произойти.

— Валяй.

Раскрыв кейс, извлекла два обруча и замерла, не решаясь к нему обернуться. Потом, отругав себя за малодушие, опустилась возле жениха. Рейн безропотно позволил надеть на себя устройство, правда, выражение лица его при этом было ледяным, и, казалось, исходивший от него холод мог заморозить любого в радиусе сотни метров. Меня начал бить озноб. Постаралась взять себя в руки и настроиться на просмотр. Ничего, потом я сумею его успокоить, найду способ залечить уязвлённое самолюбие. И ведь по большому счёту обижаться ему не на что. Год назад Даггерти дал слово. Один просмотр, и потом я стану его. Вся без остатка.

Скорее всего, если бы не Трин, я бы ни за что не осмелилась напомнить ему о том уговоре. А так… Раз уж согласился, то почему бы и нет.

Уловив, что жених пытается от меня закрыться, мягко попросила:

— Пожалуйста, не блокируйся.

Взяла его за руку. Та была холодной, и этот заразительный холод сразу передался и мне. Радаманец резко сжал мои пальцы, почти до боли. Поначалу, несмотря на мою просьбу, пытался сопротивляться, но поняв, что так просто я из его сознания не уйду, сдался на милость победителя.

Мгновение, и меня закружило в вихре воспоминаний. Самые последние оказались самыми яркими. Чудесные образы минувшего дня. Я снова пережила нашу с ним встречу, его глазами видела себя. Драгоценные минуты, проведённые вместе. Сейчас я испытывала его эмоции, его чувства. Они настолько поглотили меня, ошеломили, что на глазах помимо воли выступили слёзы.

Рейн никогда не признавался мне в любви, за всё время, что мы знакомы, не раскрыл своих чувств ни единым словом. А я даже представить себе не могла, что оверон-полукровка способен испытывать нечто подобное.

Сейчас, как свои собственные, я ощущала его безграничную нежность. Его страсть, его желание постоянно находиться со мною рядом. Его радость, когда он смотрел на меня, восторг, когда касался моих губ губами.

И над всеми этими чувствами доминировал страх. Страх меня потерять.

Я словно стала с ним единым целым, впитывала в себя его эмоции. Воскрешая воспоминание за воспоминанием, проживала самые яркие моменты последних циклов. Видела, с каким напряжением он следил за игрой, по несколько раз просматривая эпизоды с моим участием. С какой дотошностью выбирал мне флаер, заваливая бедного продавца каверзными вопросами, требуя показать ему самую красивую, самую модную, а главное, самую безопасную модель. Такую, чтобы даже в случае серьёзной аварии, находящийся в машине человек не получил повреждений.

— Иначе потом повреждать уже будут тебя, — закончил свой список требований ненавязчивой угрозой Даггерти.

Воспоминание померкло, и вот уже я погружаюсь в следующее. Меня захлёстывают обида и гнев. День нашей ссоры, и Рейн, разрывающийся между желанием найти невесту или же уступить гордыне.

Последняя в той битве всё-таки победила, потому что никто меня так и не нашёл. Не знаю, что произошло в следующий момент, но воспоминания закружились в хаотическом танце. Рейн не блокировался, но что-то пошло не так. Его воспоминания вдруг стали такими разрозненными. События из далёкого прошлого смешались с теми, что произошли совсем недавно, превратившись в какой-то непонятный комок из образов. Яркие воспоминания и давно поблекшие, те, что приносили радость, и те, что таили боль.

Испугавшись, что могла причинить вред любимому, собиралась уже закончить просмотр, когда перед внутренним взором промелькнула сцена, заставившая моё сердце исступлённо забиться. Я ухватилась за неё, потянула за тонкую нить, раскрывая картину чужого прошлого.

Та была нечёткой и неясной, словно далёкий-далёкий эпизод, но вот Рейн… Это был не юный Даггерти, которого я видела в воспоминаниях, что подарила мне Онна. Не тот, с которым я познакомилась на Арии два года назад.

Это был мой Рейн. Теперешний, настоящий. Я видела его лицо, отражающееся в зеркальной глади стены. Так хорошо знакомые мне черты лица. Короткие волосы, остриженные всего несколько циклов назад. Уже когда мы были вместе.

Воспоминание было наполнено похотью и гневом, обидой и желанием. Вот он снова поднял глаза, и я увидела в отражении два обнажённых тела, сплетённые на постели. Услышала томные вздохи женщины. Даггерти скользнул по ней взглядом. Длинные рыжие волосы разметались по простыне, на висках застыли капельки пота. Тёмная родинка на щеках, усеянных веснушками. Пухлые губы, которые незнакомка не переставала кусать, тщетно стараясь сдержать стоны удовольствия. Глаза прикрыты, черты лица искажены в гримасе. Не боли. Наслаждения. Что дарили ей прикосновения… моего жениха. Его поцелуи, ритмичные движения его тела. Пальцы, сплетённые вместе. Тихие мольбы не останавливаться. Продолжать возносить её на вершину блаженства.

Гнев, ярость, упоение… Всё смешалось в безумной круговерти эмоций и чувств. Опалило, выжгло меня изнутри. Дотла.

Так больно, что кажется, и дышать больше не смогу.

Сорвав эманал, судорожно вздохнула. Рейн по-прежнему сжимал мою руку. Этот человек, это… чудовище.

— Да чтоб тебя…

Отшатнулась, когда он попытался меня удержать.

— Шиона?

Мечты, надежды, планы на будущее — всё рухнуло в один миг, и я осталась стоять посреди руин. Руин своей жизни.

— Шиона, что ты увидела? — Даггерти смотрел на меня с напряжением, хоть и силился казаться спокойным. Но руки, сжатые в кулаки, так, что побелели костяшки пальцев; лицо, стремительно приобретавшее пепельный оттенок, выдавали его состояние.

Самонадеянный! Неужели, соглашаясь на просмотр, рассчитывал, что среди множества воспоминаний я не смогу отыскать момент, когда он меня предал?!

Лучше бы не позволил к себе прикоснуться! Лучше бы обругал Трин, сейчас съёжившуюся на кровати. Лучше бы остановил меня.

Лучше бы…

Радаманец шагнул ко мне. Я отступила.

— Что ты увидела? — он всё ещё держал себя в руках, умело укрощая готовые вырваться наружу эмоции.

А вот я уже сдерживаться не могла.

— Тебе рассказать в подробностях? — резко вздохнула и почувствовала, как воздух обжёг лёгкие. — В подробностях описать очередную твою измену?! — меня затрясло.

— Какую к бесам измену?!

Лицемер! Уже и забыла, как искусно он умеет притворяться и лгать. Строить из себя невиновного! Сейчас ещё и разозлится и сделает крайней меня. За то, что хватило наглости его просмотреть и увидеть то, о чём, он надеялся, я никогда не узнаю.

Горько усмехнулась. Сколько ещё таких воспоминаний прячется в закутках его тёмной души?

— Не подходи! — Казалось, если он сделает ко мне ещё хоть шаг, я окончательно сорвусь. Начну рыдать, проклинать его, впаду в самую настоящую истерику.

Но только не сейчас. Потом я дам волю чувствам. Потом ещё пореву. Не при нём. Не при Тринии, которая, уверена, получала удовольствие от этой сцены.

Единственное, чего я желала, — это оказаться как можно дальше от него.

Если бы можно было, на другой планете. В другой галактике, на другом конце Вселенной.

— Шиона, я даже не представляю, что ты увидела. Клянусь, не было никаких измен! — Он не сводил с меня потемневших то ли от волнения, то ли от раздражения глаз. В этой синей бездне я тонула не раз, снова и снова убеждая себя, что он изменится. Изменится ради меня.

Наверное, я, как и он, слишком самонадеянна. Думала, мне под силу сделать то, что не удалось другим. Что беспринципный хищник превратится в ласкового, домашнего котёнка. Научится любить. Глупая Шиона. Ты так и не перестала жить в своих наивных мечтах.

— То есть, по-твоему, мне просто привиделось, как ты трахал ту девицу?! — Не выдержала, разрыдалась.

— Шиона, прекрати истерить! Давай поговорим спокойно, мы ведь взрослые люди. Возможно, ты увидела одно из старых воспоминаний, когда я ещё не был с тобой, — процедил сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. А может, ещё и по щекам меня отхлестать. Конечно же, только бы привести в чувство. Я ведь, как он считает, уже почти его собственность. А с собственностью можно не церемониться, делать всё, что угодно. Врать ей, предавать. Снова и снова делать ей больно.

— Не могу рядом с тобой находиться, — прошептала, на миг зажмурившись, чтобы прогнать слёзы, и те, опаляя, потекли по щекам.

Хвала Создателям, он больше не пытался меня остановить. От лёгкого касания дверь распахнулась, и я, не оглядываясь, бросилась прочь.

Не знаю, последовал ли он за мной. Я слышала за спиной чьи-то торопливые шаги, но обернуться и снова встретиться с ним взглядом было выше моих сил. Не могу его больше видеть! Не могу! Не могу! Не могу!!!

Перед глазами всё плыло, сливалось в единую безумную палитру. Мебель, окружающие предметы. Одно лишь я видела чётко — Рейна, под которым в экстазе извивалась рыжеволосая девица. Эта картина снова и снова воскресала в памяти, ослепляя меня, разрывая сердце на жалкие ошмётки.

Не помню, как добежала до флаера. Не помню, как он взвился в небо и куда я летела. Не знаю, как оказалась в Старом Городе, на крыше высотного здания. Сжавшись на сидении, беззвучно плакала, давясь собственными слезами, скулила, как побитая собачонка, тщетно глотая ртом воздух в попытке снова начать нормально дышать. Не получалось. От боли и гнева, передавивших горло. От осознания того, что ещё сегодня я была так счастлива. А теперь не осталось ничего. Лишь пепелище нашей любви. Вернее, моей. Потому что его любви никогда не существовало.

— Шиона… — Сквозь мутную пелену, застилавшую глаза, различила лицо Авена, с тревогой смотревшего на меня через стекло машины.

Друг помог мне выбраться из флаера, повёл к лифту.

— Можно я пока побуду у тебя? — прошептала, потерев глаза.

Ну же, Шиона, давай, успокойся!

— Конечно! Можешь оставаться, сколько угодно. Ши… что произошло? — Авен мягко, поддерживая меня под локоть, потянул к раскрывшимся половинкам лифта.

— Я… — подняла на него глаза, но продолжить сил уже не хватило. Съехав по стенке вниз, сжалась в комок и снова заплакала.

Первые мгновения он стоял, неотрывно глядя, как за ней медленно закрывается створка. Потрясённый, растерянный. Не зная, как быть. Догнать, остановить? Или же дать немного времени успокоиться. Остыть в саду.

Что такого увидела в воспоминаниях Шиона, что заставило её обезуметь? Одну из бывших подружек? Приревновала его к прошлому?

Бред!

— Ну что же ты стоишь?! Догони её! — услышал, словно издалека, голос Тринии.

— Довольна? — проговорил он глухо, даже не взглянув на сестру.

И тут внутри будто что-то оборвалось. Рейн бросился следом за девушкой, вдруг осознав, что если сейчас её не остановит, потеряет навсегда. Он и представить себе не мог, в каких грехах она его обвиняла, но неприятное, тягучее чувство в груди, нечто похожее на боль, заставило его не на шутку испугаться. Его прошиб пот, стоило представить, что будущее, которое он уже так долго себе представлял, возможно, так и не наступит.

На лестнице столкнулся с Фейрусом. Тот спускался спешно, насколько позволяло его увечье, тяжело опираясь на трость.

— Что случилось?! Шиона промчалась мимо меня, даже не заметив. Почему она плакала?!

— Самому бы хотелось знать, — не останавливаясь, бросил Даггерти.

В несколько шагов преодолев короткое расстояние, что отделяло его от входной двери, вылетел на улицу. Увидел, как флаер, все эти недели дожидавшийся своей хозяйки, взмыл в багряное небо, стремительно набирая скорость. Миг, и вот он уже превратился в едва различимую светлую точку, а вскоре и она скрылась за пеленой облаков.

— Сумасшедшая… — Даггерти помчался к своему флаеру, решив во что бы то ни стало догнать лихачку и вернуть домой. Усыпить, если потребуется, чтобы во сне она наконец успокоилась.

А потом они поговорят.

— А потом мы поговорим, — повторил уже вслух. Пальцы — он и сам не мог понять почему — дрожали, не хотели слушаться. Свет звезды раздражал, и чем выше он поднимался, тем ярче тот становился. Слепил глаза и, наверное, потому они начали слезиться. От ядовитого сияния красной звезды.

Сейчас его раздражало всё. Рокот мечущихся по воздушным магистралям машин, невыносимая суета города. Рейн увеличивал скорость, наплевав на все правила движения. Стремясь вырваться из бесконечного потока машин и нагнать ту, за которой мчался, казалось, бесконечно долго.

Нестерпимо долго. А она по-прежнему от него ускользала, на бешеной скорости лавируя среди флаеров и юрких аэроболов. И ему ничего не оставалось, как лететь всё быстрее и быстрее.

Только бы догнать. Только бы не упустить…

Снова.

Яркий луч скользнул по лобовому стеклу, заставив на миг зажмуриться. Неожиданный удар в бок, и машину понесло куда-то в сторону, а Рейна резко подбросило на сиденье. Он постарался выровняться, но не успел, на полной скорости врезавшись в стену. Послышался звук сминающегося металла, скрежет и вой аварийной сирены.

А потом всё завертелось перед глазами. Мир превратился в безумную радугу из оттенков и звуков. Последнее, что мужчина успел осознать, это ощущение стремительного падения.

Падения в пустоту.

…Голоса. Множество бессвязных звуков, исходящих от множества людей. Все они шевелят губами. Кто-то очень быстро, стремясь вытолкнуть из себя как можно больше никому не нужных слов соболезнования. Кто-то медленно, то и дело прерываясь на горестный вздох либо церемонное поднесение к глазам платочка, чтобы промокнуть слёзы.

А я уже плакать не могу. И дышать не получается. Стою у края могилы, устремив пустой взгляд на простирающуюся подо мной черноту. Вроде бы и живая, а на самом деле больше не живу. Так, существую. В виде оболочки. Пустой физической оболочки, зачем-то оставленной на этой земле. На этой бесовой планете, которую я уже люто ненавижу и из которой никак не могу вырваться.

А вот Рейн смог.

Теперь он на свободе.

— Лиэри Даггерти, — различаю в монотонном гомоне своё имя. Кажется, его повторили уже не раз. С усилием отрываю взгляд от тёмных хлопьев земли, которую по старинной радаманской традиции принято бросать на крышку гроба.

Поднимаю глаза на подошедшего ко мне мужчину. Он чуть наклоняет голову в знак приветствия и шепчет еле слышно скорбным голосом, так, что мне едва удаётся разобрать смысл его слов: — Соболезную вашей утрате. И… наверное, сейчас не время и не место об этом говорить… Но мне поручили сказать вам… Устройство готово к испытаниям, уже через несколько недель мы совершим первый прыжок. Вы одна из добровольцев, но мы поймём, если откажетесь… Вам сейчас должно быть очень тяжело. — Он запинается, переводит взгляд на последнее пристанище моего мужа и заканчивает ещё тише: — Не до «Хроноса».

«Не до „Хроноса“», — проговариваю про себя. Смотрю на этого человека, немного грустного, немного смущённого, и чувствую, как к глазам подступают слёзы. Одна за другой начинают катиться по лицу, скрытому густой вуалью, и я вдруг осознаю, что снова могу дышать, и в груди даже слышится едва уловимое биение сердце.

— Я приму участие в эксперименте. Как и было условлено.

Мужчина кивает, в знак согласия и прощания. Пятясь от меня, точно от прокажённой, быстро теряется среди других скорбных лиц.

— Я приму участие в эксперименте, — шепчу, воскрешая в памяти образ того единственного, ради которого найду в себе силы бороться и жить. — Я вернусь в прошлое.

И, возможно, тогда у меня появится шанс всё изменить.