Отпускник (СИ)

Глава 4

23 июля, четверг.

Я проснулся. В коридоре дребезжал мой допотопный аппарат.

Черт! Только бы не клинику Мешалкина…

— Это парикмахерская? — спросила меня чрезвычайно доброжелательная девушка. Голос был звонкий и юный.

— Парикмахерская? А… ну да… конечно — это парикмахерская. Вас постричь?

— Это вам звонит Алена Вишняк, я к вам записывалась сегодня на одиннадцать утра. Можно приезжать?

— Да, конечно, — я тяжело вздохнул, — приезжайте раз записывались. Адрес помните?

— А вы шутник! — сказала Алена Вишняк и отключилась.

Набрал Миру. Неприятный женский голос сообщил, что абонент временно недоступен или отключил свой аппарат. Я направился в туалет и уже сидя на унитазе набрал номер Николаева— Козлова.

Николаев, как оказалось, совсем был не рад моему звонку. Предложение о встрече, воспринял без энтузиазма. Тон его был равнодушным и даже каким-то неприязненным. Да, Юлия Вениаминовна ему вчера звонила… Да обещал… Но тут подумал и… Да, он знал Климонтовича… Искренне сочувствует… такая трагедия… Но, честно говоря, он не совсем понимает, вернее совсем не понимает, чем он может помочь молодому человеку… Да и со временем у него, как назло… ну совершенно нет сейчас времени… дела знаете, дела… только из командировки, материал срочно сдавать, а буквально на днях опять в командировку.

Чего-то он бздит! — понял я. — Тем более нужно с ним встретиться. И я, в продолжение вчерашнего вранья, сообщил Николаеву, что в завещании Андрея Михайловича упомянуты некоторые его друзья, которым он в знак былой дружбы отписывает… определенные… ну, вы понимаете… В общем Павел Козлов там тоже упомянут и поэтому встретиться со мной в его же собственных интересах. Уж не знаю, действует ли «дар убеждения» по телефону, но тон Козлова сразу изменился, стал куда более любезным. Он пообещал, что сейчас быстренько посмотрит, что можно перенести, чтобы найти время (минут двадцать — полчасика) в своем сверхплотном графике для встречи с наследником и минут через пятнадцать — двадцать перезвонит. Я высказал удовлетворение, нажал отбой и спустил воду.

***

Ну вот, наконец! Я был горд собой. Нашлись! И где! Все в той же папке со статьями Климонтовича. Неприметный каталог, обозначенный как "A&K". Заветная папочка содержала с десяток файлов. Открыв первый же из них, я ощутил дрожь в руках и коленях. Он назывался "Рабочий дневник Климонтовича А. М." Так… сладкое на третье! Изучим потом… в спокойной обстановке. Движимый охотничьим азартом, я торопливо пробежался по всем файлам открывая их в поисках пресловутого списка агентуры, но ничего такого, по крайней мере, на первый взгляд, не нашлось. Несколько приуныв, хотел уже погрузиться в более тщательное изучение содержимого папки, но тут позвонил Николаев. Бодрым голосом он сообщил, что уладил все дела и готов встретиться, примерно, через час. Договорились у метро "Речной вокзал". Вздохнув, я с сожалением сложил ноутбук и принялся собираться.

Сначала, хотел по привычке отправиться на остановку, но затем подумал, что новоявленному рыцарю плаща и кинжала неприлично пользоваться услугами общественного транспорта и вызвал такси к дому. Хорошо, черт возьми, быть состоятельным человеком!

Несмотря на обеденное время, улицы города оказались не слишком заполнены транспортом, сказывалось, видимо, время всеобщих отпусков. К станции метро "Речной вокзал" в результате, подкатили минут на десять раньше, чем было условлено. Я решил не перезванивать Николаеву, а просто послоняться, посмотреть, о чем думают люди. Я пока еще не перестал удивляться, этому своему удивительному умению. С водителем такси было неинтересно — его мысли оказались такими же серыми, как и блок его характеристик (все среднее или ниже среднего). Всю дорогу он думал только о просевшей подвеске, да о том, как ему вытянуть из начальства десять тысяч на ее ремонт. Злился на сменщика, который пришел на эту машину раньше, а теперь увольнялся (Угробил тачку, с-сука… а мне теперь предъявлять будут…) Последней его мыслью, когда уже принимал деньги, было сожаление, что из-за этой поездки, он не успел на раздачу бесплатных "вонючек" в гараж. Сожаление было таким искренним, что я, почувствовав свою вину, дал ему сотку сверху — за "быструю доставку". Водила просиял (Побольше бы таких щедрых мудаков попадалось!) и предложил меня подождать. Отказавшись, я вылез из машины.

Площадка напротив входа в метро традиционно использовалась жителями Новосибирска для встреч и свиданий. На крыльце у входа и возле него стояли и прохаживались в ожидании десятки молодых людей, обоих полов. Они разговаривали по телефонам, поедали фаст-фуд и мороженое, пили пиво и колу, покупали все это в соседних ларьках, а то и просто глазели по сторонам в ожидании встречи. В головах их вертелись какие-то неясные образы, мыслей почти не было. Да и о чем думать, слоняясь, по остановке? О проносящемся мимо общественном и личном транспорте? О том, как опять сегодня жарко? Об объектах своего ожидания — тревожась, почему так долго нет, а вдруг, не пресеклись, и он уже ушел. Просто, о проходящей мимо клевой телочке, в чересчур открытой блузке и мини-юбке?

Я, не особенно прислушиваясь к невнятному шелестению чужих мыслей, медленно брел вдоль дороги в сторону небольшой кафешки, расположившейся в паре сотен метров слева от остановки. Заходить в кафе не стал, просто сел на лавочку неподалеку от входа. Отсюда хорошо был виден участок дороги, где парковались подъезжавшие к метро частные автомобили, к самой остановке их не пускал запрещающий знак. Николаев сообщил, что будет на черной "Ауди А4".

Пока таковой не наблюдалось, и я переключил свое внимание на милующуюся на другом конце лавочки юную парочку — пухленькую рыженькую девицу, размалеванную так, что на глаз возраст не определялся (Светлана, 16 лет), и чернявенького кареглазого паренька — тому на вид было лет семнадцать — восемнадцать (Пётр, 17 лет). Они пили пиво из баночек, хрустели чипсами и о чем-то щебетали. Я прислушался. Мысли обоих не отличались изощренностью. Парнишка думал о том, как удачно он отмазался от предков, которые уехали на дачу с ночевкой и усиленно искал варианты, как затащить Светку в гости в пустую квартиру. Воображение рисовало ему картины, одну соблазнительней другой. Я усмехнулся смелым мечтам юного эротомана — просто, какое-то жесткое немецкое кино. Светка (девица, судя по всему, не новичок в амурных делах), в свою очередь была совершенно не против визита и заранее на многое согласна (Знакомы уже три дня… чего там), однако размышляла, как сделать это к наибольшей своей выгоде, к примеру раскрутить Петьку на ночной поход в "Рок-Сити". Она наивная, была не в курсе, что всех денег у Петьки — двести рублей, плюс два жетона на метро.

Какая борьба интеллектов! — поразился я и вызвал текущее время. Николаев опаздывал на пять минут, что, конечно, простительно для титана российской журналистики. По небу тянулись редкие облачка время от времени наползая на солнце и слегка утихомиривая, его жаркие лучи. Телефон в кармане внезапно зазвонил, заставив меня и сидящую рядом парочку вздрогнуть. Николаев извинялся за опоздание (на дорогах сегодня черти-что творится) и обещал подъехать в течении пяти минут.

Действительно, на пятой минуте ожидания я увидел черную "ауди", приближающуюся со стороны спуска с "Восхода". Автомобиль припарковался метрах в пятидесяти от моей лавочки. Водитель вышел на обочину и остановился озираясь, не снимая при этом темных очков. Несмотря на жару Николаев был одет официально — в сером костюме и при галстуке (он предупреждал, что ради встречи, будет вынужден покинуть какое-то важное мероприятие раньше времени). Я поднялся с лавочки и помахал рукой, привлекая внимание. Журналист заметил, и кивнул в ответ. Мы одновременно двинулись навстречу друг другу. В этот момент меня охватило странное чувство тревоги. Не угрозы, нет, а какой-то неясной тревоги. Странное, потому что оно не относилось к приближающемуся журналисту. Я даже непроизвольно остановился и оглянулся по сторонам. Ничего, впрочем, тревожного не заметил и двинулся дальше.

Встретившись, мы пожали друг другу руки. Я не стал вызывать блок характеристик — какое мне дело до его роста, веса и социального статуса, гораздо важнее, о чем он думает. Николаев снял очки вглядываясь в мое лицо, будто искал сходство с покойным Климонтовичем. Было ему лет сорок с небольшим. Сухощавая фигура. Черты лица правильные и довольно привлекательные если бы не большая родинка с правой стороны возле самого носа. Имел он в верхней части черепа обширную плешь, обрамленную щетиной коротко стриженных светлых волос. Уши слегка оттопыренные, а глаза пронзительно серые. Глянув в них, я прочитал ясную мысль: "Что же это за хрен с горы?.. неужели проверяют? Кто? Опять сука Березин? Но зачем? Я же ему все…"

— Так это вы Никита э… (как тебя там черта?)

— Просто Никита.

— Хорошо, пусть будет просто… Значит, вы являетесь родным племянником Андрея Михайловича? (не похож… ой не похож!) Странно, но Андрей никогда не говорил мне, что у него в Новосибирске есть племянник (да и про сестер, братьев не говорил). А вы ему по отцу приходитесь или по матери?

— Моя мама была сестрой Андрея Михайловича… — на ходу начал сочинять я, — сводной сестрой по отцу. Она умерла три года назад… Насколько мне известно… от адвоката известно… я теперь являюсь единственным наследником своего дяди. Хотя, к сожалению, при жизни совершенно его не знал. Он ведь был неординарным человеком?

— Да… — неопределенно подтвердил Николаев почесав кончик носа, — А вы, простите, на машине?

— Нет, знаете… на такси.

— Ну так может быть… — Николаев приглашающее качнул головой в сторону своей "ауди", — кофейку попьем? Я хорошую кофейню знаю, здесь недалеко. Как вам?

— Собственно, почему нет… — я пожал плечами. Чувство тревоги не уменьшалось, но и не усиливалось. — Поехали.

Боится чего-то… — понял я, — хочет по-быстрому отсюда слинять… не верит в мое фуфло про племянника. Чего боишься-то, а, акула пера? Темна вода в облацах… Не пойму ни фига… что? Кто меня прислал? Прислал… Березин — сука фсбшная? Или менты? Или бандиты? Во, как… бандиты! Неужели Климонтович имел дело с бандитами?

За все десять минут дороги до кофейни мы не сказали друг другу ни слова. Николаев молчал, а я упорно пытался разобраться в хаосе его мыслей, разбавленных к тому же дорожными ситуациями. Мозг журналиста периодически генерировал длинные матерные рулады по поводу частых светофоров, пытающихся подрезать идиотов и стерегущих добычу продавцов полосатых палочек. Что-то он знал… но вот что, было не ясно. Его надо либо успокоить, либо наоборот, сильно напугать, чтобы исчезла, эта журналистская многозадачность мышления и он начал думать преимущественно на нужную тему. Я решил попробовать третий способ — удивить.

В кофейне было уютно, прохладно и малолюдно. Мы расположились на втором этаже, в зале для курящих. Сделали заказ. Николаев немедленно зажег сигарету, спохватившись, предложил мне. Секунду подумав, я согласился. Пусть будет по-свойски.

— Ну так и что вы хотели узнать про своего э-э… дядю? Не знаю… не такие уж близкие у нас были отношения…

Врет гад! — понял я. — Что-то скрывает! Ничего, сейчас выведу тебя на чистую воду.

— Я не знаю насколько близкими были у вас отношения… но согласитесь… — я картинно затянулся и еле сдержался, чтоб не закашляться, — малознакомому человеку вряд ли отпишут в завещании двадцать тысяч баксов?

Оп-па! Мысли в голове у Николаева все разом исчезли. А потом возник тоненький ручеек, правда, еще пока малопонятный.

— Что? Сколько вы сказали? Двадцать тысяч долларов? Я вас правильно понял?

— Да! Вы меня совершенно правильно поняли!

Николаев притих. Названная сумма начисто подавила все посторонние мыслительные процессы в его мозгу. Я внимательно вглядывался, пытаясь разобраться в том, что осталось. "Что за херня? — думал журналюга. — Какие двадцать тысяч? Он что миллионер, что ли был? А я-то думал, этот мудила (это про меня) пришел за должком… на счетчик меня ставить… Хотя… рожа в общем не бандитская и не ФСБшная… неужели правда, племянник. Как же проверить? Черт! Черт! Бабки-то мне позарез нужны" (Ба! Дружок… — понял я, — да ты у нас игрок! Ты у нас похоже проигрался в пух и прах! Ты у нас денег назанимал!)

Официантка в фирменном переднике принесла кофе. Николаев нервно хлебнул большой глоток, обжегся, отставил чашку.

— И что?.. я могу получить эти деньги?

— Да, — я откинулся в кресле со своей чашкой и даже закинул ногу на ногу, — Можем буквально сегодня поехать в банк и получить всю сумму! Если у вас есть время конечно. Только… э-э…

— Шутите? Время, понятное дело, есть… Но вы кажется, хотели, чтобы я вам что-то рассказал про Климонтовича? Да я в общем, ничего такого и не знаю. Мы вместе не работали… так развлекались иногда… он ведь здесь был человек новый. Я ему показывал тут, что да как, знакомил кое с кем, так сказать, с интересными людьми…

— А у вас, что схожие темы были?

— Да нет, что вы! Я криминалом заведую на местном РТВ. Да вам Юля… Юлия Вениаминовна, наверное, говорила? А вы ее откуда, кстати, знаете? Хотя… кто ее только не знает… Извините, я не это имел ввиду… (Да это, это ты имел ввиду, козел Николаев!) Культурой занимается уже много лет, много с людьми общается… Собственно, я не про то… Так вот, я по криминалу специализируюсь, а Андрей Михалыч, он кажется про политику, что-то там… еще что-то… да я и не читал его статей. Тут знаете, хе-хе, свои-то, не всегда успеваешь прочитать. Ну, он криминальной темой интересовался конечно… так чисто по-человечески. Это ж всем интересно, коррупция в высших эшелонах власти, или там разборки бандитские… вот недавно вице-мэра замо… в смысле застрелили, слышали, наверное. Или вот сейчас маньяк этот серийный… В общем, он интересовался, а у меня ж все из первых рук буквально… связи там, в правоохранительных органах, спецслужбах… да я сам его с некоторыми знакомил… — тут Николаев осекся и посмотрел по сторонам. "Что-то я разболтался!" — пронеслось у него в голове. Я поощрительно кивнул, мол интересно, продолжайте, но Николаев молчал, тараща на меня свои светлые глаза.

— А вот браслетик этот… — сказал он наконец, показав тлеющей сигаретой на мою левую руку, — он вам тоже от Андрея Михайловича достался… так сказать в наследство? — тон его голоса опять стал подозрительным.

— Нет, представьте… — я широко улыбнулся, стараясь сделать это максимально естественно, хотя все равно получилось натужно (о браслете-то, я и не подумал). — Э-э… Вернее, да, по наследству, конечно, но от мамы. Им с Андреем Михайловичем на совершеннолетие отец подарил. Они одногодки были… в смысле мама с Андрей Михалычем, одногодки… (что за бред я несу?) Мама умерла, теперь я ношу… семейная реликвия… (блин!.. в рубашках с длинным рукавом ходить, что ли?).

Однако Николаева, это объяснение, почему-то, вполне удовлетворило.

— Да, — сказал он, — я помню, Климонтович действительно говорил — семейная реликвия, носил его, не снимая.

— Вы человек опытный! — я опять перевел беседу в нужное русло. — Вот скажите… авария эта… просто трагическое стечение обстоятельств? Или может, Андрей Михайлович занимался какими-нибудь журналистскими расследованиями? Копал под кого-то?

— Вы намекаете на теракт? Да бог с вами! У нас ведь тут не Грозный, даже не Москва… Да кому могло понадобиться его убивать? Ну, разве что вам… хе-хе… извините, глупая шутка. Криминалом он не занимался… бизнесом тоже… по крайней мере я ничего об этом не знаю. Политикой? Теоретически возможно конечно… политика у нас, вещь крайне грязная и опасная… Вон даже губернаторов стреляют. Хотя и тех… в основном, не за политику… за воровство. Странно, конечно, но сами посудите, для простого покушения все крайне наворочено… грузовик этот с бензином. Постороннего народу сколько полегло. И ведь все оказались простые людишки — мелкие менеджеры, работяги не какие-нибудь там крутые бизнесмены или уголовные авторитеты. Так что версия, что целили в другого, а Михалыч случайно попал под замес, тоже не канает. Согласитесь, если хотят убить одного человека, то не устраивают такой вот шумихи, с не гарантированным, при том, результатом? Вдруг бы он задержался, или раньше прошел через тот перекресток. Куда проще, как все делают — подкараулить в подъезде, бахнуть из "Макарова" и вася-кот. Скорее всего случайное совпадение… нелепое, глупое, но все же случайное. Такое с каждым может произойти… все под богом ходим! — в конце своей речи Николаев вошел в роль, голос его приобрел пафосность и скрытую силу. На столе остывала забытая чашка кофе. Официантки у стойки приглядывались к ним, привлеченные громким разговором. Я внимательно прислушивался к своим ощущениям. Действительно, Николаев не знал об аварии больше того, о чем сейчас сказал. Мысли его текли плавно… как говорится — ламинарно, и легко читались. Он испытывал большое облегчение от того, что наследник вместо того, чтобы потребовать возвращения пятнадцати тысяч рублей, занятых у Климонтовича месяц назад и давно спущенных в казино, наоборот (вот ведь идиот!), собрался забашлять его такой крупной суммой денег. Некоторая тревога в его мозгу все же гнездилась (с чего бы это Андрюхе упоминать его в завещании?), но он старательно запихивал ее поглубже, уже размышляя, какие из имеющихся долгов нужно будет непременно отдать, а какие перетопчутся, подождут и дальше. И как они с Кристинкой полетят в Гоа или вот в Бирму, он слышал есть туры… ну или еще куда-нибудь…

— Вы говорили, что с кем-то знакомили Андрея Михайловича? — прервал я его благостные мысли. — С какими-то людьми из органов…

Николаев моментально насторожился. Взгляд его стал колючим, неприязненным.

— А зачем вам? Вы же не журналист… — тут он вспомнил, что не попросил у меня никаких документов, удостоверяющих личность. — Чем вы, вообще, занимаетесь? Можно взглянуть на ваши… э-э… я конечно доверяю Юлии Вениаминовне… но все же… все это, как-то странно.

— А вот это лишнее! — четко разделяя слова, властно и холодно сказал я, хватит уже с ним миндальничать и сопли жевать. — Меня интересует, кто такой Березин?

Николаев под моим взглядом сжался в своем кресле (Ага! Действует!). Мысли его моментально стали тоскливыми. "Сука, гад! Что тебе надо? Что вы все ко мне привязались со своим Климонтовичем? Не будет никаких денег… бл-я-я… так и знал… зачем я приперся — жадный мудак… Березин… Березин… Березин…" Его словно заклинило. Из смутных картин, видневшихся в сумраке его мозга, мне удалось понять, что после моего утреннего звонка Николаев тут же перезвонил этому самому Березину и спросил, что ему делать?

Ага, телефон Березина, по крайней мере, у меня есть!

— Ну и? — снова сказал я. — Кажется, был задан вопрос?

Николаев еще больше сжался, но потом его воля не выдержала, и он затараторил будто прорвало. По его словам, выходило, что Березин, какая-то крупная шишка в местном УФСБ. Ни звания его ни должности он не знает, но что важный человек — это точно. Николаева он использует, когда нужно слить дезу или компромат на каких-нибудь оборзевших местных начальников и бизнесменов, это создает Николаеву имидж чрезвычайного осведомленного и принципиального борца с коррупцией и преступностью, так что на следующий год он даже собрался баллотироваться в городскую думу. В свою очередь Николаев делает для Березина регулярные рапорты, суммируя сведения от всех своих источников во власти, в органах и криминалитете. Зачем ему это — журналист не знает… источников что ли у Конторы мало? Но таким образом существует этот взаимовыгодный симбиоз, хотя и на самого Николаева компромат имеется. Климонтович каким-то образом прознал про их связь (да уж понятно, каким образом) и потребовал познакомить его с Березиным. Зачем ему было это надо Николаев не знает и знать не хочет, но Климонтовичу он отказать не мог (да уж ясно, что не мог!). Березин, как ни странно, тоже проявил интерес. В итоге, знакомство состоялось. Дальше они уже взаимодействовали без него, и больше он ничего не знает и знать, опять-таки, не хочет. Знает только, что Березин, тоже кажется, не верит в случайную смерть Климонтовича и велел ему сообщать, если кто-нибудь вдруг заинтересуется этим делом. Таким образом, когда вчера вечером позвонила Юлька и стала плести какую-то чушь про наследника, он понятное дело, не поверил и сразу доложил кому следует. А сегодня я и сам объявился… он не хотел встречаться, но Березин приказал ему ехать и узнать, что надо этому наследнику. Жучка вот привесили, — после этих слов Николаев расстегнул ворот рубашки и показал микрофон, прилепленный пластырем к груди. Журналиста теперь было не узнать, от вальяжного самоуверенного типа ничего не осталось. В кресле сидел жалкий поникший человечек и мыслей у него в голове опять никаких не было. Видать по этой теме все кончились, а про другое я его не спрашивал.

Тэкс! — поздравляю, гражданин бывший ученый! Вот вами уже и с ФСБ интересуется… быстро, однако! Страха, впрочем, не было, мозг работал четко. Первым делом следует избавиться от микрофона, ну и от самого Николаева. Потом как-то смыться отсюда. Наверняка кофейня под наблюдением… да видимо с самого начала следили… вот откуда эта непонятное чувство тревоги… работает предупреждение об опасности-то! Кто-то мной интересуется, а браслетик сообщает. Хотя ощущения совсем не такие, как тогда, когда Мира кидала в меня ножом, да видать и степень опасности не та. Мира, Мира… Надо срочно с ней связаться, пусть вытаскивает меня опять.

Оглянувшись на официанток, не смотрят ли, я протянул руку и отлепил пластырь с груди Николаева. Тот сидел как сомнамбула. Молчал. Я аккуратно бросил микрофон под каблук и тщательно растоптал. Микрофон топтался плохо. По крайней мере, так мне показалось. Тогда я поставил на него ножку кресла и надавил всем весом. Хрястнуло. Вот теперь хорошо. Повернулся к Николаеву.

— Смотри на меня внимательно, Паша! Ты забыл меня… ты забыл все, что я тебе говорил… сейчас ты выйдешь из кафе… сядешь в машину… меня нет! Ты понял? Повтори!

— Я вас понял, выхожу из кафе, сажусь в машину, вас нет…

— Правильно понял, нет меня… (а мне-то, что делать? В сортир и через окно? Бежать через заднее крыльцо? Через кухню, как в боевиках, сшибая бачки с супом. Хотя бачков тут нет, непрофильно.) А кстати, телефон Березина…

Николаев вынул визитку, достал ручку. Написал номер.

Я оставил Козлова, приказав ему застегнуть воротник и пить кофе, уткнувшись в свою чашку, и отправился в туалет. Хорошие сортиры нынче в общественных заведениях… чистые, удобные… Зашел в кабинку, закрыл за собой дверь. Набрал телефон Миры. Черт! Только бы ответила! Ну, пусть не сама приедет, ну пусть хоть скажет, что делать… гудки, гудки… нет! Снова не отвечает! Зачем тогда тебе телефон, чертова баба? Истинная, называется!

Вернулся в зал. Николаев сидел уже застегнутый, с пустой чашкой (дисциплинировано выхлебал) и с удивлением вертел головой, оглядываясь. Видимо, действительно, забыл, когда и с кем сюда зашел. Чашек-то передним стояло две. Посмотрел на наручные часы, пожал плечами, поднялся со стула и отправился к выходу. И тут я вдруг почувствовал, что больше не испытываю чувства тревоги, преследовавшее в течение всего время общения с журналистом. Не помню, когда оно исчезло. Когда снял микрофон? Или когда уже был в туалете? Или, наоборот, еще раньше? Так, надо сосредоточиться…

Я подошел к барной стойке и заказал еще чашку кофе. Куда теперь? Домой? Это значит навести чекистов на свою квартиру! Хотя, чего смеяться, наверняка меня уже пробили по базам, я ведь звонил Николаеву со своего мобильника. Дурак! Надо было из таксофона! Вообще-то и через Юльку могли… Хотя… тогда бы наблюдение вели бы от самого дома… а я почувствовал уже после того, как махнул Николаеву! То есть, что получается? Они меня не знали, а знали только про место моей с ним встречи. Да какая, впрочем, разница, если и не знали, то теперь точно знают… всю подноготную уже знают… гады! Черт! Прокололся в первый же день работы… Наблюдатель! Что мне теперь за это будет, интересно? Мира башку оторвет, а Наставник премии лишит или в обратной последовательности? Хотя откуда мне было знать про этого фсбшника, что Климонтович с ним шашни крутил? Это они должны были знать про его агентурные связи! Подставили меня опять… начальнички. Так, и что делать? Попробовать оторваться от чекистов? Потом где-нибудь спрятаться, посоветоваться с Мирой… с Наставником, наконец, пообщаться! Блин! Шар же дома! Вариант не проходит! Да и как от них оторвешься, тоже мне нашелся Джеймс Бонд. Слушай, а ведь сейчас чувства тревоги нет! Значит, никто за мной не следит! С другой стороны, чего им следить… могут и возле дома подождать. В общем, видимо, хрен с ними со всеми! Надо ехать домой и советоваться с шефом… с Наставником. Пусть разбирается! Собственно… чего я так переполошился? Ничего у фсбэшников на меня нет! Среднестатистический научный сотрудник без степени… не был… не привлекался… не состоял… Случайно узнал у своей любовницы про Климонтовича, зачем-то начал им интересоваться… выдавать себя за его племянника… плести про какое-то наследство. Ну и фигли? Подумаешь тоже… Скосила человека шиза… С научными работниками такое часто бывает — от большого ума и общей неустроенности.

Решившись, отставил чашку и подозвал официантку

— Девушка, дайте счет и скажите, пожалуйста, адрес вашего заведения, я вызову такси.

Оплатив счет, я вышел из дверей заведения и стал прохаживаться взад-вперед в ожидании таксомоторного устройства, а также зорко поглядывать по сторонам, в поисках службы наружного наблюдения. Ничего я, конечно, увидеть не надеялся, знал из книжек, что наружка хорошо умеет прятаться. По вновь приобретенной привычке, мимолетом всматривался в мысли текущих мимо пешеходов. За ту секунду, которую я тратил на этот взгляд, ничего конкретного разобрать, конечно, было невозможно, читались только преобладающие эмоции. Вот мальчик с девочкой буквально светятся счастьем — у них любовь. Вот хорошо одетый мужчина, наоборот, мрачен — похоже, что-то потерял или украли. Среднего возраста женщина с кошелками — в голове сплошная серость от безысходности жизни — дети-бездельники, муж-пьяница. Большой мотоцикл с рокотом подъехал и остановился, не глуша двигатель, неподалеку от входа в кафе. Мотоциклист — парень в кожаной куртке, привстав на сидении, покрутил бритой головой, словно кого-то высматривая в толпе прохожих. На секунду мы встретились глазами. Бог ты мой, какая-то черная дыра в его голове… Хотел вызвать блок характеристик, но парень дал по газам и мотоцикл, взревев умчался. Ну и тупые эти байкеры-рокеры! Ни одной мысли в черепной коробке! Жопой, что ли думают?

Наконец запел мобильник.

— Такси прибыло, — без выражения сказала диспетчер, — серая Волга, номер пятьсот сорок три.

— Спасибо, — также без выражения ответил я, — Ага, уже вижу.

***

Мы проезжали Инструментальный, когда телефон зазвонил вновь:

— Здравствуйте, Никита Семенович! — сказал в трубке вкрадчивый мужской голос.

— Здравствуйте… а это кто?

— А это Березин. Вы ведь кажется, хотели со мной познакомиться?

— Хотел, да… и что… мы можем увидеться?

— Думаю, видеться нам, как раз не стоит, — в голосе Березина промелькнула насмешливая нотка, — я, знаете ли, в курсе некоторых ваших способностей.

— Каких еще способностей?! — деланно удивился я, но голос предательски дрогнул, — И кого это — нас?

— Ну, зачем вы так, Никита Семенович? Знаете, а спрашиваете. Я имею в виду способности Наблюдателей. Вы ведь Наблюдатель?

От удивления я, чуть не нажал кнопку сброса разговора. Но не нажал.

— Что в точку попал? — рассмеялся Березин, — Браслетик-то ваш, хоть бы прикрыли курточкой какой, что ли… Ну браслет ладно, может и совпадение, чего не бывает в жизни, но вы ведь и наблюдение сразу почувствовали… Именно почувствовали. Я своих ребят хорошо знаю, просто так заметить их невозможно. А уж что вы с бедным Козловым сделали… Кстати, а микрофончик-то, вы зря того… — Березин хихикнул, — Зачем же так, с казенным имуществом? Я понимаю, у вас оборудование покруче, но задачи-то у нас одни и те же — государственные!

Я, аж рот открыл от изумления — Что он несет?!

— Я вот только одного не понимаю, — голос Березина стал деланно обидчивым, — почему бы вашей Конторе не связаться с нами напрямую? И Андрей Михайлович тогда тоже… Что вы через каких-то журнашлюшек? Обидно право! Впрочем, лично я не в обиде… понимаю… погиб ваш лучший агент… маньяки тут беспредельничают… а он погиб, не ко времени. Да еще при таких странных обстоятельствах… Но неужели ж вы подумали, что Контора имеет к этому хоть какое-то отношение? Нет, лично к вам, у меня претензий никаких. Я ж понимаю, вы за начальство свое не в ответе. Начальству в Москве виднее, что делать. Но и вы нас поймите… к Андрею Михайловичу я был всей душой… а тут… Если Ростовская группа такая гордая, а нас на местах за мальчиков держат, тогда сами и ловите своих маньяков! От нас сочувствия не ждите. Пусть теперь, ваше начальство, с нашим согласовывает. Официально! — добавил он с нажимом.

— Ростовская группа… — машинально повторил я, даже не заметив, что сделал это вслух.

— Именно, Ростовская группа! — подхватил Березин, — так что извините, больше никаких личных контактов. Если мое начальство узнает, что я с вами, через его голову… короче, мне моя папаха дорога! Теперь все контакты только официально. Будет приказ начальства, всегда пожалуйста, обращайтесь, окажем помощь всеми имеющимися средствами…

Вона как… — наконец сообразил я, — Климонтович наплел Березину, что существует какая-то спецслужба по поимке маньяков и он ее агент. "Ростовская группа" — забавно. В принципе, остроумно…

— Впрочем, я понимаю… — голос Березина внезапно подобрел, — Тут дело приобрело серьезный оборот, нас начальство тоже и в хвост и гриву дерет. Так что в виде исключения… в последний, так сказать, раз, я готов предоставлять вам оперативную информацию касаемо дела о маньяках. Вы ведь этого хотели?

— Да, — только и нашел что сказать я.

— Последний раз и в виде исключения! — повторил Березин, — Вдруг у вас что-нибудь получится и нам всем тоже будет хорошо. Но, никаких личных контактов! Информация будет предаваться электронной почтой по мере поступления. Обратной связи не будет! Отправьте по этому номеру эсэмэской свой электронный адрес, и больше мне не звоните и не пытайтесь искать. Да! Вот еще что, наружное наблюдение за вами, я дал указание снять. Вся информация по вашей легенде… ну, что вы там ученый… работаете в институте и прочее, будет удалена. Работайте спокойно!

— Подождите секундочку, — взмолился я, понимая, что разговор сейчас закончится.

— Да?

— Вы знаете, что-нибудь о смерти Климонтовича?

— Ну, что вам, сказать… грузовик врезался в толпу на перекрестке… водитель погиб… В общем, обгорел, конечно, Андрей-то Михалыч… он и еще несколько человек… но узнать можно… вполне. Я лично съездил на опознание… неофициально конечно… не мог поверить, что такой человек и вдруг чудовищная нелепость. Не по рангу… Вдруг, думаю, ошибка. Но, к сожалению… Да и все документы были при нем. Они тоже обгорели, но вполне читаются. Версию теракта мы рассматривали. Отвергли за несостоятельностью. Случайность. Трагическая случайность. Вез водитель левый бензин, к себе, наверное, в гараж. Представляете — здоровенные бутыли… стеклянные!!! Хоть бы в железной бочке вез, урод! А за машиной-то как следует не следил… старая она… в итоге лопнул тормозной шланг, а он еще пер на такой скорости… А у вас что, есть сомнения по этому поводу? Поделитесь?

— Да, нет… — неопределенно промямлил я.

— Ну, удачи тогда!

В трубке щелкнуло. И тут же телефон зазвонил вновь — это, наконец-то, была Мира.

— Я до тебя уже пятнадцать минут прозвониться не могу! — тон ее голоса был донельзя деловым. Меня это слегка покоробило, могла бы и поласковей, в одной постели все же, боролись с врагом…

— Я тоже до тебя не мог…

— Батарейка, села в мобиле, не уследила…

Я промолчал, оскорбленный такой явной небрежностью отмазки.

— Ты сейчас где?

— Ельцовку проезжаю, — сказал я, глянув окно.

— Забери у водилы сотовый! — безапелляционно скомандовала Истинная.

— Как это? — опешил я.

— Отдашь свой, если такой благородный! Только симку вытащи… и выкинь в окошко. Не забудь мой номер записать. Сделаешь, позвонишь.

Не фига себе заявочка! — подумал я. — Неудобно-то как… у него ж там список контактов, может фотки какие памятные. Однако извлек из телефона сим-карту, и как было сказано, приспустив стекло, выкинул ее на дорогу, прямо под колеса обгонявшему нас мерседесу. Ничего записывать не стал — номер Миры я и так помнил наизусть. Затем, глядя в затылок водителю — пожилому, седому дядьке, твердо сказал, хотя можно было и мысленно:

— У вас есть сотовый?

— Да, — коротко ответил тот, ни на секунду не отрываясь от дороги.

— Дайте его, пожалуйста, мне!

Плечи водителя дернулись, но тем не менее, он послушно достал из нагрудного кармана и не оборачиваясь передал мне свой старенький Сименс. "Возьмите, пожалуйста, свой новый телефон," — велел я и вложил в эту же руку Нокиа, — и за дорогой следите!" — поспешно добавил, почувствовав, как судорожно зарыскала по полосе Волга.

Набрал номер Миры.

— Твоя мобила наверняка прослушивалась, — пояснила она, сразу приступая к делу. — Домой не суйся! Адрес: Золотодолинская три, квартира шестьдесят восемь. Остановишься где-нибудь на Морском, дальше дойдешь пешком. А симку купи новую… и не по своим документам, балда, как в прошлый раз. Лучше несколько сразу купи. Шоферу денег не давай, отпечатки пальцев на купюрах могут остаться. И вообще, не хватайся там ни за что лишний раз. Хотя, у него в салоне отпечатков разных, как у дурака фантиков. Скажешь ему, чтоб тебя забыл, и валил куда-нить подальше. Ну и по этому номеру, сам понимаешь, больше не звони… Его уже нет.

— Грубая ты все-таки, Мира. Подожди, но шар…

— Сфера уже со мной… я забрала! И ноут… Ну, все отбой!

Здрасти вам, — запоздало подумал я, глядя на надпись "конец разговора" — а как же я туда попаду, в эту квартиру тридцать шесть? Ключ-то… про ключ-то забыла! Судорожно принялся перезванивать. Бесполезно. На звонки уже никто не отвечал. И денег не давать… жалко дядьку… хотя, — глянул на облезлый аппарат в руке, — мой-то поди, раз в пять дороже стоит".

Остановив машину на Морском, неподалеку от Дома Ученых, я перешел улицу и заглянул в салон сотовой связи. Там, предъявив свое институтское удостоверение, выдав его за паспорт на имя Сидора Сидоровича Сидорова, приобрел новую симку и новый Самсунг.

Выйдя из магазина, без сожаления выкинул Сименс в ближайшую урну, уж больно позорный был телефончик. Правда отойдя на десять шагов, спохватился, и торопливо вернулся. Чувствуя на себе насмешливые взгляды прохожих, извлек аппарат и тщательно протер его концом рубашки, стирая отпечатки пальцев. Совершив сей шпионский акт, бросил телефон обратно в мусорку. Со стороны мои действия, очевидно, выглядели достаточно нелепо, к урне тут же устремился, оказавшийся поблизости, бомж. "С жиру бесятся! Уже мобилами стали разбрасываться!" — читалось в его мутном мозгу.

Пересекши Морской проспект в обратном направлении, я леском и дворами, поминутно озираясь, как матерый шпион в старом советском фильме, добрался до дома номер три по улице Золотодолинской.

Широкий, просторный, зеленый двор со свежеокрашенными лавочками и разросшимися, вылезающими на дорожки ивами, был пуст и тих. Подозрительно оглянувшись в последний раз, я открыл облезлую дверь с поломанным кодовым замком и проник в подъезд. Там, как всегда, в старых хрущевках, воняло кошками и каким-то старьем. Шестьдесят восьмая — первый этаж, справа. Осторожно поднялся по лестнице мимо покореженных почтовых ящиков, на цыпочках подошел к двери и прислушался. Тихо. Так, ну и что делать? Я сунулся было позвонить в звонок, но на его месте остался только почерневший остов. Видать сожгли, какие-то малолетние засранцы. Я пожал плечами и постучал. От этого легкого стука, дверь чуть скрипнув приоткрылась…

Дела — делишки! Я толкнул сильней, осторожно заглядывая в образовавшуюся щель. Браслет молчал. Приоткрыв дверь пошире, я шагнул на порог, вглядываясь в темную пустоту коридора. Вроде никого. Чтобы это значило? Сверху послышались шаги и голоса спускающихся по лестнице людей. Испугавшись, быть застигнутым в таком глупом положении, я поспешно вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Щелкнул замок.

В ту же секунду, откуда-то со стороны кухни, метнулась стремительная тень. На меня прыгнули сзади, в момент оседлав. Чьи-то руки плотно обхватили шею, а ноги талию. Ловушка!!! Браслет — сука молчит! Я рванулся вперед, но словно налетел на невидимую стену и прилип к ней… не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Впору было заорать от ужаса и одновременно бессильной ярости. Но рот закрыла узкая ладошка, возле уха раздался смешок, и знакомый голос торопливо произнес:

— Тихо, тихо, тихо! Успокойся это я…

Объятья ослабели до нежных. Я повернул голову насколько мог и в мой приоткрытый от изумления рот, впились такие знакомые, такие желанные губы. Мира! Ошалевшего, потерявшего дар речи, развернула к себе, и встав на цыпочки, поцеловала долгим страстным поцелуем. Я попытался отстраниться, но сразу сдался, а потом целиком отдался этому поцелую. Только прислонился к стене, потому что ноги ослабели. Так мы стояли в прихожей и целовались… минуту, а может две, а может три. Мира умела заставить забыть счет времени. Наконец, она оторвалась от моих губ, но шею не отпустила, а так и стояла, вглядываясь в глаза:

— Заждалась тебя!

Я, наконец, взял ее за запястья и раздвинул, освобождаясь. Она не сопротивлялась.

— Ну что это такое, Мира, как так можно? Меня чуть кондрашка не хватила…

— Успокойся, успокойся… медвежонок мой, хороший! — шептала она, а сама за руку уже тянула из темного коридора в светлое пятно комнаты. Оп-па! В комнате из мебели только большая расстеленная постель, ночной столик, да в углу небольшая тумбочка с зеркалом, а сама Мира, оказывается, одета только в коротенький цветастый халатик-кимоно, совсем распахнувшийся от этих, ее, акробатических этюдов.

— Пошли, пошли, — тянула она меня к постели.

— Да ты что, — бормотал я, — да после твоих экзерсисов, я не то, что… я вообще…

— Не волнуйся, все будет хорошо — уговаривала она, усаживая меня на постель.

— Дай хоть туфли сниму…

— Снимай, конечно, снимай… туфли снимай… все снимай…

И пока я судорожно спихивал носками задники туфель, она рывком распахнула на мне рубашку расстегнув разом все кнопки, стянула с плеч, бросила рядом на ковер. Обняла левой рукой за шею, повалила на разбросанные подушки, одновременно опять начала целоваться. Я почувствовал, как правой рукой она ловко управилась с молнией джинсов и изгибаясь всем телом, помог их стянуть вместе с плавками. И тут, с удивлением обнаружил, что от поцелуев, соприкосновений обнаженных тел и ловких действий ее маленькой ручки, я не смотря на пережитый стресс, уже ко всему готов.

Да еще этот, сводящий с ума запах. Я должен был непременно найти его источник. Оторвал Миру от себя, опрокинул на спину и стал обнюхивать, напоминая себе кобеля, одновременно целуя всюду куда совал свой нос. Начал с шеи и стал постепенно спускаться. Обмусолил грудки-малышки и перешёл к ложбинке на бархатистом животике, к впадинке пупка. Наверное, это было щекотно, она поеживалась и конфузливо охала. А когда добрался до белого треугольника от бикини, замерла в предвкушении. Раздвинул загорелые бедра легонько покусывая их нежную внутреннюю сторону и, как пожарный с брандспойтом, вторгся языком в пышущее жаром лоно. Вот откуда исходил этот одуряющий аромат. Её бедра задрожали, она застонала с болезненным нетерпением, источая из себя любовные соки и, наконец, кончила, вытянувшись в струну. Закричала, сжала бедрами мою шею — я подумал: сейчас придушит. Но она развела ноги. Несколько секунд я наслаждался зрелищем её пульсирующей норки и сам от этого чуть не спустил мимо кассы. Потом она затащила меня на себя, и я все-таки кончил, едва успев вставить. Как ни странно, никакого перерыва не потребовалось, а потом и вовсе, оргазмы пошли один за другим. То у нее, то у меня, то совместно. Это был непрекращающийся экстаз. Какой-то сексуальный выброс разом вскипевших чувств. Наши крики и стоны перемешались вместе с нашими телами. Все происходило в невероятном бешеном темпе и казалось, что будет длиться вечность. Казалось, мы вне времени. Вырвались из его цепких объятий и полностью растворились друг в друге. Непередаваемое наслаждение — огромное, как счастье. Хотелось еще… еще… еще… Но сперва иссякли силы… а потом и дикое желание, истончившись, превратилось в расслабленное умиротворенное блаженство. Я откинулся на подушки, обессилено раскинув руки, пробормотал:

— Не фига себе!.. Что это было? Секс в режиме взрыва?

Мира свернулась рядом калачиком, пристроив голову на моем плече. Промурлыкала устало:

— Вот тебе и еще одна выгода…

— Так это… — я приподнялся на локте, — это браслет так действует?!

— Ну-у… — притворно надула губки девушка, толкая меня обратно, — Чего вскочил, ложись… Конечно, он же повышает гармонию… Забыл? Это и секса касается… и не в последнюю очередь.

Я полез в характеристики.

«Ваш уровень повысился.

Коэффициент гармонии — 29 % (+4),

Административный статус — 3 (диапазон 0-10),

Достижения:

Первая сигнальная система — +20 % ко всему.

Вторая сигнальная система — +15 % ко всему».

Ого! Вдохновленный, я обнял девушку, легонько прижал к себе, а другой рукой стал поглаживать по спине, отчего она выгибалась, как кошка и опять начала постанывать.

— Эй! — прошептала, наконец, — доиграешься! У меня там эрогенная зона.

— Да-а? — притворно удивился я, убирая руку на ее бедро, — А где у тебя нет эрогенной зоны?

— С тобой у меня нет таких мест!.. — она посмотрела в глаза. — Теперь все тетки от тебя пищать будут… Но попробуй только!.. — сунула под нос, свой маленький кулачок, — Понял?!

— Разве есть кто-то лучше тебя?! — я поцеловал кулачок, раскрыл его поцеловал ладошку, пальцы, между пальцами.

— Ай щекотно!!! — она отобрала руку и мы, упершись лбами тихонько засмеялись.

Несколько минут лежали молча, задумчиво поглаживая друг друга.

— О чем задумался? — спросила Мира.

— Да мне пришло в голову, что это аниме, какое-то, — и на недоуменный взгляд девушки, пояснил. — Жил-был обычный японский школьник, в смысле, обыкновенный российский аспирант, беспонтовой своей жизнью, и тут ему на голову сваливается сиськастая кавайная лоли с двуручными серпами — японская девочка-волшебница, представитель тайной организации, и теперь ему надо спасти мир. Ладно, с сиськастостью не сложилось, — я поцеловал аккуратную грудку своей возлюбленной, — но я не в обиде. И, кстати… по законам жанра, мне нужно завести гарем.

— Дурак и извращенец! — кратко охарактеризовала мой спич Мира, но злости в голосе не было, скорей, расслабленная умиротворенность.

— Э! — вдруг вспомнил я, — ну-ка объяснись!.. что это ты за моду взяла, как рысь мне на спину прыгать? А если б я заикой на всю жизнь остался?

— Ну, прости, пожалуйста! — девушка смущенно хихикнула и примирительно чмокнула в щеку, — просто я пять минут давилась от смеха, глядя в окно, как ты бдительно перед подъездом озирался. Стоит, и крутит головой, как подводная лодка перископом… Ну, решила пошалить… Глупо, конечно… Простишь?

— Да я-то прощу… — я задумчиво гладил ее густые, короткие волосы. — Слушай, а чего это ты такая милая и ласковая… нежная вся такая… как в первый день нашего знакомства? То есть, куда там первому дню… он и рядом не валялся…

— А ты думал, я такой солдафон в юбке? Убивашка? Как ты меня назвал… бумагорезательная машинка?

— Да, нет… — немножко отодвинувшись посмотрел ей в лицо, — просто ты была такая деловая, на козе не подъедешь… ножом кидалась… а теперь изменилась… я думал, ты всегда будешь такая стервоза, а тогда в первый день — ради работы.

— Нет, не ради работы! Кретин! — она попыталась стукнуть меня кулачком в грудь. Осторожно поймав тонкое запястье, приложил к губам.

— Извини! А почему тогда букой ходила?

— Не до нежностей было, дружок! Мы, между прочим, на военном положении! Забыл, как в тебя палили? И это только цветочки!

— Заладила… война, военное положение! А сейчас что, война закончилась, мы победили?

— А сейчас нас прикрывают!

— К… кто прикрывает?

— Я прикрываю, — в дверях комнаты, невесть откуда взявшаяся, стояла незнакомая девушка. Стояла и ухмылялась.

Я торопливо натянул простыню.

— Как не стыдно! — укоризненно сказала ей Мира, — Стучаться надо, когда в комнату с голыми людьми входишь! В детстве не учили?

— Да, ладно… — небрежно отмахнулась девушка, — кто помнит это детство? Тем более, у вас и дверь-то не закрыта. Я, собственно, пришла сказать, чтобы вы вели себя потише! Вас на пятьдесят метров от дома слышно! Хотите, чтоб соседи милицию вызвали? Ладно он… но ты-то, Скорпиоша, соображать должна! — она постучала себя кулачком по голове.

— Познакомься Никита Семенович… Это — Рика Кодзи! — сказала Мира официальным тоном, что было смешно при ее наготе, которую она и не думала прикрывать, — Рика — Истинная из Горно-Алтайска, прибыла к нам на усиление.

— Да уж… — Рика прислонилась к косяку, — Скоро Истинных со всей округи в Новосибирск загонят… как будто своих дел дома нет.

Была она ярко выраженной азиатской внешности. Не такая, как Мира, а прям натуральная, ускоглазенькая. Мелированные волосы в короткой прическе. Одета просто — футболка, шорты, кроссовки.

— Ну ладно, пошла я, — она повернулась к выходу, бросив на прощанье, — вы все-таки, больше так не орите!

— Что, все Истинные такие красотки? — спросил я, когда в прихожей щелкнул замок. Мира фыркнула презрительно:

— Красотки… Обрати внимание на ее извилистые ножки!

— А что?.. Ножки, как ножки… Нет, ну твои-то понятное дело, вне конкуренции! — поспешно закончил я, поймав негодующий взгляд, и полез целовать её ногу. Девушка оттолкнула меня.

— Одевайся, давай! Бабник! Нам еще и о делах поговорить надо.

— А почему она назвала тебя Скорпиоша?

— У каждой Истинной есть второе имя. Моё второе имя — Сасори, что с японского переводится, как скорпион. Понял теперь с кем связался?

— Фигасе! — присвистнул я. — А Рика… как её… Кодзи?

— Кодзи — это тигренок, — улыбнулась Мира.

***

Мира, как всегда, расположилась с сигареткой возле окна. Окно было затянуто зеленой пластиковой сеткой от комаров. Девушка прожгла сигаретой в сетке дырочку и стряхивала туда пепел. В другой руке у ней была кружка с зеленым чаем, из которой она время от времени отпивала маленькими глотками. Я сидел напротив, упершись локтями в кухонный стол, покрытый старой желтой клеенкой.

— Ну так и что, собираешься предпринять? — спросила она, когда я закончил рассказ о своих приключениях.

— Сейчас, наверное, с Наставником надо связаться… как ты думаешь?

— Попробуй… — Истинная задумчиво затянулась сигаретой. — То есть, конечно, свяжись, только не думай, что это тебе так уж сильно поможет. Они никогда не дают прямых указаний… вообще прямо не говорят… так намеки, полунамеки. Мутные типы.

— А ты откуда, знаешь? — удивился я. — Ты что с ними общалась?

— А ты откуда знаешь, что Африка есть? Ты что, там был?

— Резонно, — я положил себе в кружку пакетик с чаем и налил кипятку из чайника. — Мира! А можно тебя спросить? Вот Истинные… вроде бы воины… но почему такие субтильные девушки? Как ты, как Рика? Почему не мужики-амбалы, или хотя бы тетки, типа Зены — королевы воинов?

— Ну мужики у нас тоже есть, — Мира усмехнулась, — только они такие же как мы. Поэтому азиаты в основном. Много ли ты среди белых мужиков найдешь с таким сложением? А почему такие… инверсия, медвежонок, не шутка. При нашем боевом ускорении, если будет больший вес — сухожилия от костей враз оторвутся.

— А среди Наблюдателей женщины есть? — заинтересовался я.

— Не знаю… — она засмеялась, — ни одной не видала. Да и откуда им взяться? Наблюдатели — это ж простые люди… только с браслетами. Их Истинные выбирают. А Истинным предписано выбирать мужчин, у них лучше аналитические способности и выше коэффициент гармонии.

— Кем предписано? — удивился я.

— Думаешь у нас начальства нет? А знаешь… — она вдруг наклонилась ко мне через стол, — мне повезло! Повезло, что разрешили выбрать себе Наблюдателя. Обычно так не бывает. Вот я и думаю, к чему бы это?

— А как бывает, — растерялся я.

— Отбирают члены Круга, а нам дают для взаимодействия, уже завербованных и тренированных другими Наблюдателями… Ну, ты же читал про Климонтовича. Это очень ответственное занятие — подбор Наблюдателей! А тут… Такая серьезная обстановка — а дело доверяют вести какой-то зеленой соплячке и зеленому сопляку…

— Постой! Ты сказала "зеленой соплячке"? Это ты про себя сказала?

Мира улыбнулась:

— А ты думал мне и правда двести лет? Да мне лет примерно столько же сколько и тебе… по нашим, конечно, меркам. Пионерский возраст!

— Ой, пионэрочка! Как прикольно! — я потянулся, чтоб ее поцеловать.

— Ладно все, хватит нежностей, боец! — спохватилась она отстраняясь. — Заболтались мы тут с тобой! Харэ чай хлебать… иди, связывайся со своим Наставником!

— Подожди, подожди! — встрепенулся я, неожиданно вспомнив почему здесь оказался. — Ты говорила, что моя квартира под наблюдением… откуда знаешь? Или… как с Африкой?

— Там статика нарушена… — непонятно объяснила Истинная. — Кто там конкретно, сказать не берусь, не знаю… но наблюдают, это точно.

— А как же ты тогда…

— Хвоста не привела? — Мира усмехнулась — А ты меня попробуй, догони! Как сквозанула через лес… аж тапочки задымились.

— Странно… А мне Березин заливал, что снял наблюдение.

— Так это и не люди были, дружок мой Никита… Людей бы я вмиг прощелила… Это хуже…

— Ты пугать меня взялась, солнце? Ну считай, что своего добилась — испугала… Так кто это был?

— По всей вероятности, ари, — увидев мой ошарашенный взгляд, добавила, — ари — муравьи по-японски.

— Все сразу стало понятно, — съязвил я, — ну ладно хоть не тараканы… у вас что мирмикофобия?

— Дурачок! Ари мы называем организованные группы зараженных паразитами людей — носителей, потому что они устроены по принципу муравейника… ну, или роя. У них, что-то вроде, общего разума… понимаешь? Они весьма опасны!

— Вот так?! — завелся я. — И ты молчала? Моя обязанность наблюдать, понимаешь… выявлять этих носителей! А они оказывается, тут сами за мной уже наблюдают и меня же выявляют… И как случайно оказалось, они весьма опасны! Совершенно случайно! Один только я ничего не знаю… хожу тут, как козел за морковкой…

— Не кричи, — мягко остановила меня Мира. — Видишь ли, я и сама об этом узнала… вот только, когда к тебе пошла… Ничего не понимаю! — она развела руками. — Послала запрос, жду ответа. Попробуй Наставника спросить, может он что скажет. Кстати! Совсем забыла тебе сказать, те безбашенные придурки на вокзале… они же таки плохо кончили. На машине свалились с моста прямо в Иню. Три трупа. А про того, что в больницу попал — я тебе уже говорила… четвертый труп… при невыясненных пока обстоятельствах.

— И здесь бардак! — только и сказал я.

***

Снова треск разрываемой газеты. Чернота перед глазами.

Просторная светлая комната, обставленная в викторианском стиле. Тяжелые обильно декорированные шкафы вдоль стен, секретеры по углам. В центре комнаты массивный широкий стол темного дерева, тоже весь в каких-то витиеватых завитушках. Пол застлан толстым, похоже персидским ковром. Правда, ни окон, ни дверей нет, как и в прошлый раз. Зато Наставник, на момент моего появления уже был в комнате. Сидел, развалившись в кресле, закинув ногу на ногу. Одет в этот раз, под стать обстановке — щеголевато. В светлый костюм-тройку, при галстуке и в лакированных штиблетах. На столе лежала его шляпа изысканных форм, коробка с сигарами и большая круглая пепельница, а в руках он вертел изящную тросточку. Хотя с лицом, как и раньше, были проблемы. Оно, казалось, слегка смазано и постоянно меняло очертания. Почти незаметно. Но на фоне четких деталей костюма и интерьера, это смотрелось несколько диковато.

— Приветствую тебя, Наблюдатель! — начал он первым, приветливо кивнув.

— Здравствуйте.

— Ты что-то хотел мне сообщить? Я готов выслушать.

Я во второй раз, начал рассказывать про свои сегодняшние приключения. Говоря, сильно нервничал, поэтому торопился и сбивался. Наставник слушал, не перебивая, иногда кивал, показывая, что следит за ходом событий. Выглядел он благожелательно. Приставил трость к столу, открыл коробку, достал оттуда толстую сигару понюхал, предложил мне. Узнав, что не курю, одобрительно хмыкнул, отстриг кончик сигары, специальной гильотинкой и раскурил ее с помощью большой сигарной зажигалки, которая находилась там же в коробке. По комнате поплыли клубы ароматного дыма. Правда, не смотря на отсутствие окон, дым куда-то быстро улетучивался. Узнав, что за мои домом следят, Наставник, выказав удивление, спросил откуда мне это известно. Я сослался на Миру и попросил помощи опытного Наблюдателя. Наставник покивал на это, пообещав, что помощь, несомненно, будет. Вот, прямо сразу, как только представится такая возможность. Ну, а пока надо действовать самостоятельно. На мой вопрос, почему не сообщили об агентах Климонтовича, и я был вынужден искать их самостоятельно, Наставник пояснил, что они, де, и не знали его клиентуру. И вообще Наставники, как таковые не занимаются вопросами тактики, а лишь безопасностью всей системы в целом.

— Твой предшественник, был опытным Наблюдателем и сам решал, что ему сообщать Наставникам, а что оставлять при себе. Мы не командуем вами. Мы лишь наставляем.

— Так что мне теперь делать? — я несколько опешил, от таких слов (права была Мира, толку с них не много). — Настоящие маньяки, не убивают с такой скоростью. Самое частое, раз в месяц. А тут шесть смертей за неделю и еще трое пропали без вести. Очевидно, это наша тема.

— Да это так. — Наставник загасил недокуренную сигару в пепельнице, лицо его пошло волнами. На это было не очень приятно смотреть, но я сдержался и не отвел взгляда. — Но даже для нас, случай не типичный. Обычно, первый носитель не отдает отчета своим действиям, прет напропалую, его быстро вычисляют и ликвидируют.

Давай попробуем мыслить последовательно. Итак, в прошлый раз мы приняли на веру, что окружающий нас материальный мир, одновременно является информационной системой… этакий метафизический дуализм. Понятно, что эта система имеет защитные контуры, но поскольку постоянно находится в движении, регулярно возникают разрывы контуров — уязвимости. Подобно тому, как вирусы инфильтруются в человеческий организм, через уязвимости в систему внедряются примитивные информационные паразиты.

— Да, — дерзнул я перебить начальство, — мне Мира… то есть Истинная про это рассказывала.

— Хорошо, значит ты уже знаешь, что при взаимодействии информационных пакетов человека и паразита, с небольшой вероятностью (гораздо меньше одного процента) может сложиться симбиоз, который в биологии называют мутуализмом — обоюдно выгодные отношения. Возникший мутант (альфа), способен без ущерба для себя, реплицировать пакеты паразита и заражать ими окружающих (бета). Вред тут двоякий: во-первых, альфа, как правило, приобретает асоциальные наклонности; во-вторых, беты не имеют собственной воли и полностью подчинены альфе. Таким образом создаются группы, склонные к общественно опасным деяниям. Истинные называют их ари.

Теперь взглянем на это с гендерной точки зрения и увидим, что женщины: во-первых, заражаются значительно реже мужчин; во-вторых, мутуализм при этом не возникает или случается настолько редко, что подобный феномен, до сих пор, достоверно не зафиксирован.

Так вот, нынешний случай, своей аномальностью вызывает подозрение, что это печальное событие все же произошло. Никто не знает, насколько опасна женщина-носитель, какими свойствами обладает, становится ли она стерильной после первой волны заражений. Не знает, и лучше пусть никогда не узнает. Отсюда вытекает задача — как можно скорее ее найти и навести на нее Истинных, — Наставник замолчал.

— Да… но кто же все-таки устроил покушение на Климонтовича, кто следил за моим домом? — не унимался я.

— Очевидно, одна из групп ари, каким-то образом уцелела и также стремится добраться до женщины-альфы, причем, по-твоему же следу, Наблюдатель. Есть мнение, что этого ни в коем случае нельзя допустить. Надо непременно выйти на нашу альфу первыми.

— Почему же эту группу не уничтожат?

— Над этим работают. Но у тебя своя задача, Наблюдатель.

— Это все? — я был шокирован. — Объясните хоть, как я узнаю этих ари.

— Легко. Ты можешь читать мысли, ты можешь видеть эмоции… у ари нет мыслей и нет эмоций в обычном человеческом понимании. Каждый из них лишь части мозаики, складывающейся в единое целое. Ты увидишь темную область. Это и есть главный признак чужого разума. Что будет в голове у женщины-альфы, я не знаю… но думаю, ты сможешь ее распознать.

— Еще вопрос про тех, кто напал на меня на вокзале…

— Это, как раз не вопрос. Все четверо, принимавших участие в этом мероприятии, состояли, в так называемой, Черновской банде. Это один из осколков гнуснопрославленной Ленинской ОПГ. Её возглавлял Чернов Сергей Викторович по кличке Челентано, в 2003 году он, спасаясь от уголовного преследования, выехал в Испанию и в настоящее время ОПГ руководит его положенец Быков Александр Степанович по кличке Минотавр. Содержимое ячейки Климонтовича для них никакого интереса представлять не могло… очевидно, кто-то их нанял.

— Ого… и как мне со всем этим быть?

— Никак, — равнодушно сказал Наставник, — что могут сделать какие-то бандиты Наблюдателю, тем более, под охраной двух Истинных? Занимайся своим делом. Удачной охоты! — Наставник поднял правую руку и поднес указательный и средний палец к виску, как бы отдавая салют.

***

— Ну что? — сразу же пристала Мира. — Что он сказал?

— На этот раз он был конкретен. Любезно сообщил, что должно быть наш маньяк — баба… Женщина-альфа. И дал команду, что ее нужно разыскать как можно скорее, потому что ари тоже зачем-то ее ищут.

Истинная азартно потерла руки.

— Прикольно… тетка, значит… альфа! Ну, доберусь я до нее…

— Еще добраться как-то надо… — я озабоченно огляделся. — Слушай! А к интернету-то, здесь можно подключиться? Проверить надо, может, Березин что-нибудь скинул на мыло.

Письмо было. Я с трудом нашел его среди кучи спама. Отправителем значился "Б" и тема письма, с присущей чекистам скромностью, тоже была обозначена как "Б". К письму прилагался файл архива. Я закачал его на ноут и разархивировал. Это оказалась папочка, с внушительным списком файлов. Там были описания мест происшествий, протоколы допроса свидетелей, протоколы опознания. Краткие справки по каждому из погибших или пропавших без вести подростков. Выходило что погибло две девочки и четыре мальчика. Соответственно пропали без вести одна девочка и два мальчика. Все это я просмотрел мельком, пока что, не вникая в детали. Мое внимание привлекла аналитическая записка, в которой сообщалось, что все погибшие и пропавшие без вести подростки жили в разных районах города и учились в разных школах. Однако связь между ними все же была: в прошлом году, в течение июня-июля месяцев, все они отдыхали в детском оздоровительном лагере «Совёнок» в Горной Шории (Прилагалась программа отдыха и описание маршрута). Эта связка послужила для следственной группы основанием принять за рабочую версию, что маньяком является кто-то из обслуживающего персонала лагеря. Сообщалось, что все инструкторы, воспитатели, повара и прочий обслуживающий персонал имеющие отношение к работе с детьми были проверены. Пока ничего подозрительного не выявлено, работа в этом направлении продолжается. Все остальные ребята входившие в состав тургруппы (11 человек) опрошены и предупреждены. Я обратил внимание на одну из версий — ритуальное убийство. Предполагалось, что дети участвовали в какой-то тайной секте сатанистов. Родители, правда, отрицали участие их чад, в такого рода компаниях. Надо признать, что все подростки характеризовались, в целом как положительные личности, неплохо учащиеся, не имеющие проблем с законом, приводов в милицию и тому подобных косяков. Я вздохнул и прокрутив список в самое начало, принялся читать вновь, теперь уже тщательно, стараясь не упустить ни одной детали.

Мира, тем временем, опять отправилась ко мне домой. Сказала, просто разузнает, что к чему…

Я остался с Рикой. Она оказалась не слишком-то разговорчивой, сидела в зале и смотрела телек. Поинтересовался, что она там глядит? Оказалось… сериал "Во имя любви!" Кто бы мог подумать, что Истинные — как обычные тетки, тоже любят сериалы.

Итак, что мы имеем: шестерых погибших подростков, троих пропавших и еще целых одиннадцать просто бывших в том отряде. Предположим, что альфа сама входила в состав тургруппы… Или вернее вариантов два. Первый, что сама входила, второй, что заражал кто-то со стороны. Итак. Будем исходить из предположения Наставника, что альфа — женщина или девушка. Рассмотрим сперва второй вариант — обслуживающий персонал. Что у нас на него есть? Ага! Вот справка. В момент совершения преступлений, практически в полном составе наличествовали на своих рабочих местах, то есть в лагере, то есть алиби. За год из состава обслуживающего персонала базы отдыха "Балаш" уволилось два инструктора. Оба мужчины. Они единственные, чье алиби достоверно не установлено, так как неизвестно их место нахождения. Скорее всего устроились в каком-то другом лагере, сейчас их активно ищут. Но меня они не интересуют, потому как шерше ля фам. Таким образом, второй вариант мы пока оставляем, и сразу переходим к первому! Предположим, что альфа — юная девица, входившая в состав тургруппы. Погибших, соответственно, мы отбрасываем… это у нас Виолетта Дмитриевская и Галина Мухина, первой шестнадцать, второй пятнадцать лет. Как у всех остальных, причина смерти — асфиксия. Остается Анна Чирук, тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения — пропала без вести тринадцатого июля… в двенадцать тридцать ушла из дому и не вернулась… приметы: на вид пятнадцать — шестнадцать лет, худощавого телосложения, рост — сто шестьдесят сантиметров, лицо овальное, глаза голубые, нос прямой, волосы светло-русые, длинные. Была одета в короткое голубое платье с красными цветами и голубые же босоножки. Особые приметы… след от шрама на левом колене, родинка под правой грудью… и на спине возле поясницы…. Ага… потом еще пропали два парня — Петр Бондаренко, девяностого года рождения, исчез пятнадцатого июля и Николай Кузнецов, восемьдесят восьмого года рождения, пропал семнадцатого июля. Слушай!.. Аня-то самая первая! Первенец так сказать… Хороший кандидат в альфы! Однако, кто сказал, что альфа пропала, вполне возможно живет себе с родителями и никуда пропадать не собирается… до поры до времени. Так… посмотрим теперь, кто у нас оставшиеся одиннадцать человек… Вот… среди них всего две девушки… кстати, обе великовозрастные по меркам группы, восемьдесят седьмого года — семнадцать лет. Елена Литовченко и Алена Вишняк. Стоп, стоп, стоп! Где-то я уже слышал эту фамилию?.. Вишняк… Вот сумасшедший дом! Все в голове перепуталось… Фамилия главное редкая — Вишняк. Точно, блин! Это ж та девка, которая утром звонила, типа ошиблась в парикмахерскую… или это мне приснилось? Помню дурацкий какой-то сон снился. Нет, к тому моменту я проснулся. Точно! Я думал, Мира звонит, голос женский услышал, обрадовался. А оказалось — эта… Алена. Ни фига себе совпадение. Так, посмотрим, что тут у нас про нее написано:

"Вишняк Алена Юрьевна, дата рождения: 17 апреля, 1987 г. Адрес: г. Новосибирск, ул. Цветной проезд, д. 9, кв. 61, д.т. 304026. Не замужем, детей нет, в 2004 году закончила 11 класс, СОШ N130.

Родители:

Отец: Вишняк Юрий Леонидович, 1964 г.р., к.б.н., с.н.с. ИЦИГ CO РАН

Мать: Вишняк Ольга Павловна, 1967 г.р., м.н.с. ИЦИГ CO РАН

В настоящее время работают за рубежом по двухгодичному контракту (Германия, г. Берлин, Объединенный институт биологических исследований им. Макса Планка).

Согласно оперативным данным, Вишняк Алена Юрьевна, в течение 2004 года проживала в квартире одна, 1.07.2004 года, убыла в г. Москву для поступления в МГУ.

В настоящий момент ее местонахождение неизвестно, экзаменов не сдавала, среди абитуриентов не обнаружена. Поскольку заявления на розыск никто не подавал, официально пропавшей без вести не считается".

Ола-ла! Еще одна пропавшая! В Москву она уехала… а сама тут по парикмахерским шарится. А точно она? Может совпадение? Во всяком случае, очень подозрительно. Ну-ка, глянем базу данных адресного стола. Ну вот… субъектов по фамилии Вишняк, штук двадцать… если быть точным девятнадцать. А вот и Алена Юрьевна… и родители ее… адрес, год рождения совпадают… Все! Других Ален Вишняк в Новосибирске нет. Слушай!.. Это сто процентов она, к бабке не ходи! Остается правда еще Аня Чирук… Но ведь она малолетка совсем — пятнадцать лет. Где ей передушить всю эту толпу подростков. А Алена, как смогла? Тьфу ты, страшно представить. А голос такой приятный. Кстати, где бы раздобыть карточку этой самой Алены? Да где… наведаться к ней домой, благо адресок есть и рядом совсем… буквально десять минут ходьбы. Вдруг она вообще там сидит. Вот сразу все и прояснится. Прямо сейчас бы пойти, только Мира перестраховщица, запретила одному на улицу выходить. А с этой букой надутой — Рикой, неохота связываться. Ладно буду Миру ждать… расскажу ей о своих умозаключениях. Да и вообще… утомился я что-то за сегодня. А не брыкнуться ли спать? Утро вечера мудренее. Тьфу, черт… чайник сломался… придется воду в кастрюльке кипятить. Кстати, что там с характеристиками?

«Ваш уровень повысился.

Коэффициент гармонии — 30 % (+1),

Достижения:

Первая сигнальная система — +22 % ко всему.

Вторая сигнальная система — +17 % ко всему

Теперь вам доступны ограниченные возможности третьей сигнальной

системы».

Ого! Третья сигнальная, это чё такое?

— Рика! — заглянул я в зал, — что такое третья сигнальная система?

— Что? — девушка оторвалась от экрана, — зачем тебе? А-а-а… — она понимающе усмехнулась, — дорос. Третья сигнальная — это, братец, психофизика: взаимодействие твоей нервной системы с материальным миром напрямую. Проще говоря — превращение мысли в материю или действие.

— Ничосе, проще… магия что ли?

— Ха! Можно и так сказать. Вот смотри, — Рика показала мне указательный палец. Я послушно стал смотреть. Палец, как палец, шестнадцатого размера, с длинным, наманикюренным ногтем. Длинным… в секунду он вытянулся на три метра… или сколько там было, между нами, и больно щелкнул меня по носу. Запоздало отпрянув, я схватился за нос, желание отвлекать Истинную от просмотра сериалов, пропало.

***

— Алло! Александр Степанович, приветствую вас!

— Шкипер? Хорошо, что ты звякнул! Сколько мне еще по твоей милости прятаться в собственном районе?

— Ну я думаю… день-два, не больше. Скоро все закончится.

— Что закончится? В темную ты со мной играешь, Шкипер! Не нравится мне это! Мне тут сказали… черти какие-то, по моим точкам ходили интересовались, что да как… Пацаны их не знают… не менты вроде, по прикиду… неместные, какие-то отморозки… Да и с бригадой Ватного непонятки. Странно они в речку сыграли… да и тот, который в больничку попал — ласты склеил тоже как-то странно. Что скажешь, совпадение?

— Скорей всего, не совпадение. Поэтому я и советовал вам поберечься, Александр Степанович. Мы сейчас занимаемся этим вопросом. Но у меня к вам просьба еще одна.

— Какая еще просьба?

— Да в общем-то, пустяшная. Надо человек пятнадцать ваших ребятишек. Бучу устроить на рынке… проучить мигрантов.

— Ты что, Шкипер, рэкетиром заделался? Чем тебе звери не угодили? Опять темнишь?

— Александр Степанович! Что мне до них… Мне нужен, так сказать… резонанс. А парней ваших мы потом отмажем. Гарантирую!

— Я понимаю, что я твой должник… но рамсы мне эти уже поперек глотки. Давай так — я тебе последний раз помогаю и все… в расчете! Разбегаемся в разные стороны… ты меня не знаешь, я тебя! Договорились?

— Как скажете, Александр Степанович, последний, так последний.

— Не нравится мне твой тон, Шкипер… Ты, что мне угрожаешь?

— Да бог с вами! Соглашаюсь с вашим предложением, да и только.

— Ладно… Ну, так и куда тебе пацаны нужны?

***

Попросив таксиста остановиться напротив рынка и расплатившись, дальше Мира решила пройтись пешком. Одета она была подчеркнуто неброско — линялая майка без рукавов, да видавшие виды спортивные брюки, волосы собраны в коротенький хвостик. Вокруг себя Истинная создала ментальный фон «невнимания», теперь все смотрели на нее, как на пустое место. На долю секунды задерживали взгляд и тут же забывали. Чтоб провериться, она прошла через рынок, ежесекундно уворачиваясь от людей, которые так и норовили пройти сквозь нее. Вышла на Арбузова, пересекла школьную спортплощадку и осторожно, с левого заднего угла, приблизилась к Никитиному дому. Постояла несколько секунд, прислушиваясь к ощущениям. Тихо. Никита живет в пятом подъезде, но она обошла девятиэтажку вокруг, постоянно вглядываясь в пространство внутренним зрением. Ничего. Мельтешат тут и там серые ауры людей… ни одной искорки. То ли затаились гады, притихли, отошли на безопасное расстояние… то ли и вовсе ушли. Неужели совсем ушли, сняли засаду? Почему? Поняли, что выявлены? Мира зашла в первый подъезд и не вызывая лифт, пешком отправилась на девятый этаж. Там поднялась по железной лестнице к решетчатому люку, ведущему на крышу. Он был заперт на висячий замок. Истинная замерла, прислушиваясь к звукам подъезда. Хлопнула внизу дверь, загудел лифт, грохнула крышка мусоропровода, шелестя и бренча полетели вниз отходы людской жизнедеятельности. С площадки пятого этажа раздавался гомон курящих там пацанов. Слух ее по охотничьи обострился, она слышала даже, голоса жильцов в ближайших к ней квартирах. Все это были люди, обычные люди. Мира поднесла к замку указательный палец, не касаясь его и повернула словно ключ. Беспомощно щелкнул свернутый запорный механизм и замок повис на открытой дужке. Открыв люк, Истинная выбралась на крышу. Огляделась. Никого. Ни мальчишек, ни бомжей. Она прошла на другой конец крыши к последнему подъезду. Заглянула в пристройку. А вот здесь замок на люке отсутствовал. Да и сам люк открыт. Подозрительно? Да мало ли, кто мог его открыть. Она по-прежнему не чувствовала присутствия ари. Ментальный фон был ровным. Перед внутренним взором бежал цифровой ряд, показывающий, что нарушение статики пространства, столь заметное в прошлый раз, теперь практически не чувствовалось. Но все равно ощущение было гадостное, словно что-то она не заметила, упустила какую-то деталь. В любом случае проверять придется. Мутации ари настолько разнообразны… кто знает, может быть эти научились мимикрировать. Эх! Чтоб ей было сразу не взять их в оборот. Не ушли бы голубчики. Хотя… неудачный опыт последней ликвидации, сделал ее более осмотрительной. Она понимала, что просто следовала инструкции, запрещавшей атаковать неизвестного врага в одиночку. Поступила правильно. Зачем же ты сейчас приперлась, подруга? — говорил ей внутренний голос. — Все равно ведь нарушаешь. Да и некстати будет прирезать кого-нибудь у Никиты в квартире… что с ним потом делать? Послав внутренний голос куда подальше, она уже не колеблясь спустилась на седьмой этаж. Остановившись перед обитой черным дерматином дверью Никитиной квартиры, она еще раз прислушалась, затем вставила ключ в замочную скважину. Один оборот, второй… с силой потянула за ручку двери и мгновенно отскочив, нарастила серпы. Ничего. Она убрала серп на левой руке и вошла, ежесекундно готовая запустить инверсию. Не поворачиваясь к коридору спиной, на ощупь прикрыла за собой дверь и задвинула щеколду. Пустая квартира встретила ее тишиной, нарушаемой лишь звуком капели из неисправного крана в ванной. Мира заглянула туда, затем на кухню и в левый угол комнаты, который не было видно из коридора. Вышла на лоджию. Пусто. Она убрала второй серп и вернулась к входной двери. Склонилась над замком и закрыв глаза, чтоб не мешал свет, глянула на него внутренним взглядом. На замке, щеколде и ручке двери флуоресцентно светились отпечатки пальцев. Вот Никитины, вот ее собственные… ага, вот они чужие… и светятся как-то по-особому. Судя по яркости, сегодняшние. Так… вот один урод… вот второй урод. Двое входили в квартиру… даже не маскировались суки! Дверь открыли, видимо, отмычкой. Чего им было здесь надо? Раз! Отпечатки пальцев неведомых супостатов фотографически отпечатались в мозгу. Маловероятно, что пригодится… но так, на всякий случай. Теперь снова в комнату.

Уходя, она зафиксировала статику квартиры. Что изменилось? Ага… вон той газеты на журнальном столике не было. Лежит холмиком, словно что-то прикрывает. Ощущения недобрые. Может бомбу оставили? Нет, железом не пахнет… и взрывчаткой не пахнет, но запах все равно непередаваемо мерзкий. Мира осторожно приблизилась к столику, щелкнула пальцами в воздухе, сбрасывая газету и отшатнулась. Прямо на нее, ощерившись в мертвом оскале, таращилась желтыми остекленевшими глазами, отрубленная кошачья голова. Черная шерсть стояла дыбом. Вот уроды! Справившись с отвращением, Мира склонилась над столиком и поморщилась. Словно ножом чиркнули по сердцу. Голова покоилась прямо на большой фотографии — портрете Никиты. Раньше это фото было вставлено между стеклами серванта. С отрубленной кошачьей башки натекла лужица крови, которая еще даже как следует не запеклась. Свежая. А вот, под столом, пластиковый пакет со следами крови… в нем голову и принесли. А где ж забили бедную животину? Точно! Этот мерзкий запах — запах смерти ощущался еще на крыше.

Мира вышла на лестничную площадку и не запирая дверь, а просто притворив ее за собой, вновь поднялась на крышу девятиэтажки. Несколько секунд постояла, прислушиваясь к ощущениям и безошибочно выбрав направление пересекла крышу, перепрыгивая через бетонные ребра. Охотничье чутье не обмануло. Возле противоположного края крыши, прислоненный к трубе вентиляции, лежал большой черный мешок, в котором обнаружились, как собственно обезглавленная кошка, так и орудие казни — окровавленное ножовочное полотно. Бедняге, похоже отпилили голову живьем. Что за странные действия? Зачем? Напугать? Кого? Ну не Истинную же… значит Наблюдателя… Никиту… Предупредить, чтоб не лез, а то будет то же самое с ним самим. Но ведь они хотят выйти на альфу по следам Никиты. Или уже сами могут, своими силами? Или просто издеваются, от глупой дерзости своей? Черт! Столько вопросов, а ответов нет! И времени мало! Оставив мешок на крыше (не тащить же с собой) Мира вернулась в квартиру. Брезгливо, с помощью газеты, засунула кошачью голову обратно в пакет, в котором ее принесли. Взяла фото Никиты и попыталась отмыть его струей воды в ванной. Кровь смылась почти вся, но фотография все равно была безнадежно испорчена. Тогда Мира порвала ее в мелкие клочки и спустила в унитаз приговаривая: "Прости, медвежонок, но лучше тебе этого не видеть". Теперь следовало пройти по следам живодеров. Вдруг да выясниться какая-нибудь новая деталь.

Захватив пакет с головой, Истинная вышла из квартиры, заперла за собой дверь. Следы ари вели в лифт. Пешком ходить не хотят, твари. Она вызвала лифт и спустилась на первый этаж. Вот они следы… ведут на улицу… четкие, свежие… Истинная пошла по ним, уверенно, как гончая.

Выйдя из подъезда, она кинула пакет в мусорный контейнер. Невесело усмехнулась, представив себе рожу бомжа, который полезет в этот пакет в поисках поживы. Следы вели направо, к площадке для парковки машин и там обрывались. Уехали, — констатировала Мира. — А на чем интересно? Она присела на корточки и внимательно изучила несколько квадратных метров корявого асфальта. Ага! Вот они… два четких следа от протекторов. Мотоцикл. Автоматически глянула текущее время. Без четверти одиннадцать. Быстро темнело.

***

В квартире было жарко и томно. Я некоторое время послонялся по кухне. Пошел в спальню, прилег. Не лежалось. Зашел в зал, некоторое время посмотрел с Рикой телевизор. Смотреть было неинтересно, так как Рика все время переключала каналы. Делала она это по своему разумению, и с моим мнением не считалась. В итоге, я покинул зал и вернулся на кухню. Открыв ноутбук, попытался почитать записи Климонтовича. Не читалось. Изучение документов требовало концентрации внимания, а его не было. В голове свербела одна мысль: пойти на этот самый Цветной 9 и проверить, нет ли там Алены Вишняк. Вдруг все удастся решить в один день! Уже во всех красках представлялась картина — Мира возвращается, а я ей, такой, вот мол, пока ты ходишь неизвестно где, я уже и нашел эту вашу женскую альфу. Тоже, мол, не пальцем деланный! Правда, о том, что будет дальше с этой самой Аленой, я пока предпочитал не думать. Еще, конечно, смущала просьба Миры, никуда не выходить одному. Но с другой стороны, чего опасаться-то? За этой квартирой, по утверждению самой же Истинной, никто не следит. А значит, и за мной, никто следить не может. Да в конце концов всю первую половину дня, до меня вообще никому дела не было. Выкручивайся, как можешь. И выкручивался, между прочим! Мысль о том, что я вычислил альфу, жгла, не давала покоя и требовала немедленных действий.

Постепенно, я убедил себя, что нет ничего плохого в том, чтобы прогуляться полчасика, подышать воздухом, и заодно заглянуть по адресу этой самой Алены. Ужасно хотелось прихвастнуть перед Мирой своим открытием. Я мысленно разговаривал с ней, приводил убедительнейшие, как мне казалось, доводы и в итоге она соглашалась и даже хвалила за инициативность. Это выглядело, конечно, как-то по-детски… но, в итоге, я решил, тихонько смыться, ничего не говоря Рике. Объясняться с ней не хотелось. Да и в конце концов, кто она такая, чтобы перед ней отчитываться. Зашел в зал, как бы глянуть, что идет по телеку. Рика бросила на меня мимолетный взгляд (вот ведь кукла азиатская, ее вообще, мужики интересуют?) и опять уставилась в экран, на котором шло очередное ток-шоу. Рядом с ее креслом, на журнальном столике, стояла тарелка с большой кистью винограда, от которой она время от времени, отщипывала виноградины и медленно их ела, как-то по-деревенски сплевывая косточки в руку. Вечерело. Свет Рика не включала и в комнате стало довольно темно. Я пару минут постоял рядом с ней, делая вид, что смотрю шоу, даже выдал несколько комментариев по теме. Съел пару виноградин и ретировался, как бы случайно, притворив за собой дверь в коридор. Поскольку звук у телевизора включен был довольно громко, а на экране постоянно хлопали и ржали, я был уверен, что Рика не заметит моего ухода и может быть даже, вообще не заметит отсутствия. Осторожно оттянул язычок замка и выйдя на лестничную площадку, так же осторожно прикрыл за собой дверь. Щелчок был почти не слышен.

Больше всего я сейчас опасался столкнуться с возвращающейся Мирой. Ситуация будет довольно глупой, придется оправдываться, объяснять, что да как. Выскочив из подъезда, двести метров от дома до трансформаторной будки преодолел, чуть ли не бегом, после чего успокоился и пошел нормальным шагом. Быстро наваливались сумерки. Жара спадала. Хозяева вывели на вечернюю прогулку своих собак. Те носились вокруг них, разминая отлежанные за день лапы и заливаясь радостным лаем.

Свежевыкрашенные в веселенькие цвета, и имеющие от этого игрушечный вид, пятиэтажки, утопали в оглушительной зелени деревьев и кустарников. Воздух наполнен запахом цветов, скошенной травы и птичьим гомоном. Облачка мошкары, пронизывали стремительные яркие стрекозы, а в траве неистово верещали кузнечики. Все было так знакомо и обыденно, что совершенно не верилось в существование, какой-то там Службы карантина, ари, альфы, погибших подростков и всего этого расследования… Словно не было этих сумасшедших дней. Просто, я, как тогда, иду на свидание… на первое свидание с Мирой. Чтобы вернуться к нереальной действительности, я вызвал интерфейс ДР.

Некоторое время развлекался чтением погодных условий, мимоходом заглядывая в информационные блоки встречных прохожих. Встроенный в интерфейс, навигатор, заботливо укладывал под ноги указательные полоски, бормоча, когда и куда следует свернуть. В двадцать два, тридцать пять, когда я был почти на месте, вдруг выскочило, мигающее красным, системное сообщение:

«Ошибка связи!

Сбой интерфейса дополненной реальности!

Ваши характеристики сброшены до дефолтных»

Все надписи задрожали и погасли. Я остановился, как вкопанный. Состояние, словно одновременно притушили свет, звуки и запахи — я вернулся к дефолтному уровню.

Посмотрел на браслет, зачем-то постучал по нему костяшками пальцев, подвигал на руке. Бля, это что ж такое, вместо фирменной вещи мне подсунули дешевую китайскую подделку? Главное, вырубился на самом интересном месте!

Вдруг запястье почувствовало легкую вибрацию, и тут же выпало сообщение.

«Связь восстановлена!

Требуется перезагрузка системы!

Перезагрузить? Да. Нет.»

Блять, конечно — да!

«Сейчас система будет перезагружена.

На восстановление характеристик потребуется некоторое время (30–45 мин.).

Постарайтесь не предпринимать необдуманных действий».

Уф… отпустило! Оказывается, я уже успел привыкнуть ко всем этим примочкам.

Перед внутренним взором появилась медленно, очень медленно растущая красная полоска, циферки над ней показывали процент восстановления.

Ладно, пока суд да дело пойду, пошукаю Алену.

Её дом стоял прямо за кинотеатром, торцом к дороге. С двух сторон его охватывала подкова леса. Почти во всех окнах уже горел свет. По моим расчетам, шестьдесят первая квартира располагалась в четвертом подъезде на четвертом же этаже. Дверь подъезда была гостеприимно открыта, свет на площадках отсутствовал. Окна нужной квартиры блестели чернотой. Неумело застекленный балкон-скворечник, имел нежилой вид. Я начал сомневаться в успехе своей миссии. Чертыхаясь и держась за перила, поднялся по темной узкой лестнице на четвертый этаж. Номера квартир в темноте было не разобрать. Я достал мобильник и подсвечивая им как фонариком выяснил, что искомая квартира — крайне левая, как и предполагалось. Не представляя себе, что скажу, если откроют дверь, вдавил кнопку звонка. Звонок отозвался простым без изысков, громким дребезжанием, знакомым еще с советских времен. Полминуты ожидания не выявили никакой реакции за дверью. Позвонил еще раз и, сразу же, присев на корточки, прижал ухо к замочной скважине. То ли мне показалось, то ли на самом деле послышалось легкое шуршание. Да нет… померещилось, наверное. Я нажал на звонок в третий раз, уже скорей, для очистки совести. Смешно ведь предполагать, что если не открывали на первые два звонка, то откроют теперь.

Я растерянно стоял на темной лестничной площадке, чувствуя себя полным мудаком. Явился, называется! А на что, собственно, надеялся? Что опасная преступница — убийца шести человек, в ожидании меня, будет сидеть дома, в темноте и вышивать крестиком? А если и сидит, с какой стати она станет открывать дверь? Чтобы чаем-водкой напоить? Мира, наверное, даже ругаться не станет, а просто посмеется над растяпой, вообразившим себя крутым следаком. Да с какого перепуга, я решил, что Алена вообще, имеет ко всему этому отношение? Хотя… Слишком много совпадений! Ну не может она быть совсем уж не причем, ведь в тургруппе была. А вдруг в квартире те, пропавшие без вести подростки? Ну и что теперь делать? Не ломать же дверь. Рука сама непроизвольно потянулась к кнопке звонка соседней, шестьдесят второй квартиры.

— Кто там? — послышался из-за двери шепелявый старушечий голос.

Я застыл с поднятой рукой. Нажать звонок ведь так и не успел, звука шагов тоже не слышал. Выходит, старушенция все это время стояла за дверью, наблюдала за мной в глазок. Так вот, где на самом деле шуршало. Хотя… что толку смотреть в глазок, если на площадке темно и ни черта не видно. Ну значит, подслушивала, старая ведьма, с самого начала, с первого звонка, иначе придется принять версию, что она телепортировалась к двери прямо с дивана.

— Э-э… Милиция! — неубедительно соврал я. — Откройте пожалуйста поговорить надо.

— А документ есть?

— Ну… конечно! Откройте, покажу…

— Под дверь просунь, я и посмотрю.

— Да я как бы… не имею права…

— Нет у тебя никаких документов! — отрезала бабка, — Иди отсюда ворюга! Сейчас в милицию позвоню! Живо в кутузку загремишь!

— Да мне просто надо узнать про вашу соседку… — я несколько растерялся от такого напора. Внушать бабке через закрытую дверь, почему-то не получалось.

— Вот в милиции тебе все и расскажут! — разошлась старушка. — Фармазонщик! Шлындают тут по ночам, ищут пустые квартиры… ворюги! Милиция-я? Милиция! — визгливым голосом закричала она, возможно уже в телефонную трубку.

Прошмандовка старая! — раздраженно думал я, поспешно спускаясь по темной лестнице, каждую секунду рискуя оступиться и полететь вниз по ступенькам.

Да… следовало признать, моя миссия провалилась самым позорным образом. Мыслей в голове не было совсем. По крайней мере, конструктивных. Сплошное самоедство. Может отказаться, от всего?.. — обреченно думал я, — ну его на хрен… браслет ихний… деньги ихнии… долголетие там… что еще? Не тяну я… нашли, тоже мне Наблюдателя, говна-пирога! Неудачник чертов! Эх Мира, Мира — подвел я тебя! Не того ты выбрала в напарники! Не того…

Рассуждая таким образом, я уныло брел мимо дома. На краю неба, во всю догорали остатки заката. Уже светилась луна и проступили звезды. Я пересек Цветной. Слева был шумный, переливающийся огнями, гриб ресторана, академовские называли его «Поганкой», справа кинотеатр. Последний раз оглянувшись на злополучный дом, я сунул руки в карманы джинсов и с независимым видом двинул через лесок, по направлению к улице Ильича. Под рестораном стояли две машины-иномарки, в темноте не разобрать какие. Дверки были открыты настежь, в салоне одной громко бухала музыка. Четверо парней стояли возле машин и живо что-то обсуждали. Судя по излишне громким возбужденным голосам, обилию матерщины и поминутным взрывам смеха, они уже были на изрядном градусе веселья. Очевидно посещение ресторана не удовлетворило их потребностей, и банкет требовал продолжения. Мной они не заинтересовались, зато обратили внимание на спешащую мимо девицу. Ржание смолкло, несколько секунд они что-то обсуждали, а затем один поспешил ей вдогонку. Следом неторопливо пошел второй. Первый парень обогнал девицу и загородил ее дорогу. Та испуганно остановилась.

— Такая красивая девушка, а гуляет одна… — незамысловато начал нежданный кавалер, — тебе, наверное, скучно? Не хочешь развлечься? Пойдем к нам… у нас весело!

— Чего надо? — спросила девчонка и попыталась его обойти. Но он опять заступил ей путь. Подошел второй.

— Ну что? — спросил он.

— Да вот… — фальшиво опечалился первый, — не хочет идти… брезгует нашей компанией.

— Я не брезгую… — начала оправдываться девчонка, — я тороплюсь… меня ждут… мне правда надо… меня ждут! — повторяла она.

— Ва-ася! — укоризненно сказал второй первому. — Ты напугал девушку! Поэтому она и не хочет к нам идти! Простите моего друга… — обратился он уже к девице. — Неужели вы нас боитесь? Мы что, похожи на хулиганов? Мы не сделаем ничего плохого. Просто хотим немного побыть в вашем прекрасном обществе! Выделите нам десять минут… выпьем по баночке пивка и пойдете себе по своим делам. А нам будет приятно!

— Ну, если только десять минут… — начала сдаваться девица, голос ее дрожал, — я в самом деле тороплюсь… меня мама будет ругать… — выдала она последний аргумент, который, впрочем, не произвел на парней никакого эффекта.

— Конечно! Десять минут и все! — обходительный парень, слегка приобняв ее за талию, подтолкнул к машинам. Она неуверенно пошла. Деваться ей было некуда. Второй парень шел с другой стороны и чуть сзади, а вокруг ни одного прохожего за исключением, медленно удаляющегося, меня.

— Я Игорь, — продолжал свой охмурёж обходительный, — а вас, как величать?

— Алена… — неуверенно отвечала девчонка, — может я все-таки пойду… мне правда надо.

Я остановился.

— Алена! Какое красивое имя! Правда, Вась? — заливался соловьем обходительный, продолжая ее подталкивать. — Девушка красивая и имя у нее красивое — Алена! Аленушка!

Я молча наблюдал, скрытый тенью большой березы. Во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны, может, они и правда ее через десять минут отпустят. С другой стороны, верилось в это с трудом… даже, отсюда слышал шальные мысли этих четких пацанчиков. Они похоже совсем соскочили с резьбы, решили поразвлечься на полную катушку. А девчонка-то юная совсем… Алена… неужели опять совпадение? Сейчас проверим. Я вызвал интерфейс.

«Восстановление — 20 %,

Недостаточно для вызова интерфейса дополненной реальности».

Действие меж тем развивалось стремительно. Когда Алену подвели к машинам, из правой — здоровенного старого "Кроуна" вылез еще один парень. Он предложил ей что-то, показывая на открытую дверцу, очевидно сесть на свое место. Девчонка заартачилась. Парни обступили ее… с плеча ловко сняли сумочку и закинули в машину. Чувствуя себя не то камикадзе, пикирующим на авианосец, не то Матросовым, падающим на амбразуру, я направился к ним.

— Что тут происходит? — спросил я нарочито недоуменным тоном. — Аленка! Ты где была, я тебя целый день ищу! Ты зачем телефон отключила?

Вся компания уставилась на меня.

— Вы чего парни? — сказал я, подходя к ним. — Это моя девушка! Ну-ка быстро отпустили ее… Пошли, Аленка!

Против ожидания, слова мои на них никак не подействовали.

— Ты чё там шуршишь, кулек? — неторопливо повернулся ко мне обходительный. Я поразился, глаза его были совершенно безумные, какие-то птичьи… да он и не пьяный… торкнулся похоже, какой-то дурью. В ту же секунду перед глазами полыхнуло и исчез звук. Я, уклонившись от прошедшего возле уха кулака (автоматически активирован режим инверсии), инстинктивно двинул в ответ прямым правым. Обходительный отлетел, как от удара кувалды, кувыркнулся через капот машины и мелькнув задранными ногами, исчез, с другой стороны. А-а-а!.. адская боль пронзила руку… словно со всего маху ударил кулаком в каменную стену. Приятели поверженного отморозка, позабыв про свою жертву, кинулись на меня. С повисшей плетью правой рукой полноценно продолжать драку было невозможно. От обрушившегося града ударов, уклоняться я не успевал, не смотря на всю свою быстроту. То один, то другой удар достигали цели… пусть вскользь, пусть не в полную силу, но от этого, координация движений терялась все больше и больше. Разъяренные моей увертливостью, гопники, мешая друг другу, теснили меня к стене, прямо под надпись-граффити: "ешь буржуев" с серпом, молотком и аббревиатурой "АКМ". Когда прижали, уворачиваться и вовсе стало невозможно. Меня повалили на землю и принялись пинать ногами. Только не потерять сознания, — крутилось в голове, — убьют. Уклоняться от ударов, я уже не пытался, только закрывал голову здоровой рукой. Глаза заливало кровью из ссадин на лбу и виске. Озверевшие от своей победы, отморозки, принялись прыгать на меня, норовя со всего маху ударить подошвами ботинок. Захрустели ребра… удар в пах… в позвоночник и со всего маху в голову… сознание начало гаснуть… сколько еще будет продолжаться эта боль… почему я еще жив? Я что-то шептал разбитыми губами… кажется имя Миры… что-то пытался ей сказать… Удары, удары, удары! Истончается ниточка, соединяющая с жизнью…

Рев мотоциклетных моторов. Автоматная очередь в воздух.

— На землю все! Лежать! Кому сказал лежать, говна?! Харями в асфальт! Ноги расставить, руки за голову!

В кровавой пелене, застилавшей глаза, я различил два мотоцикла. Рычали моторы, слепили фары. Из круга света вышли два человека в сверкающих зеркальных шлемах и черных кожаных куртках. Один, распинывая отползающих с его пути отморозков, направился ко мне, а другой, на ходу закидывая на плечо короткий автомат, к забытой всеми девчонке, которая оказывается никуда не делась, а сидела, прислонившись к стене, и закрыв лицо руками. Человек в черном шлеме подошел ко мне и присел рядом на корточки. Щелкнул взводимый курок, я ощутил у виска холод пистолетного ствола. "Ну вот и все… конец…" — закрыл глаза. Прошло несколько секунд, выстрела не последовало. С трудом приоткрыв один глаз, второй заплыл, я увидел, что другой байкер, подойдя к девчонке, рывком поднял ее на ноги. Открыл лицевую часть шлема и несколько секунд всматривался ей в глаза. Затем грубо отпихнул, и развернувшись, пошел прочь. В эту же секунду я почувствовал, что холод у виска исчез. Человек в шлеме, поднялся, мягко спустил курок и, сунув пистолет за пояс, отправился вслед за товарищем. Взревели моторы. Мотоциклы развернулись и один за другим промчались мимо. Гопники зашевелились. Больше не обращая внимания ни на меня, ни на девушку, видимо сообразив, что натворили, они быстро расселись по своим машинам, загрузили туда же своего приятеля, так и не пришедшего в себя, и, завизжав покрышками, унеслись в другую сторону. Тут только я услышал людской гомон. Привлеченные звуками выстрелов посетители ресторана вывалили на балкон и, не решаясь спуститься, глазели сверху на место драки.

— Вам плохо? — девушка наклонилась надо мной. — Какой ужас! Я думала они вас убьют! Господи!.. Вы живы? Я сейчас вызову скорую… я сейчас! — она бросилась к своей сумочке, которую отъезжающие отморозки выкинули из машины, судорожно начала в ней рыться. — Телефон забрали… Ну, помогите… помогите же кто-нибудь! — в отчаянии крикнула она, смотрящим на нас сверху, посетителям ресторана. — Вызовите скорую!.. Он же сейчас умрет!

Она села рядом, прямо на асфальт, приподняла мою окровавленную голову, положила к себе на колени.

— Потерпите, пожалуйста… — шептала она сквозь слезы, — все будет хорошо… только не умирайте… ну, пожалуйста, не умирайте!

Я попытался ей улыбнуться ободряюще, но разбитые ошметки губ не слушались. Тут, словно в издевку, запустился интерфейс, весь в алертах и мигающих восклицательных знаках, но я смотрел только в блок над головой девушки.

Алена… Алена Вишняк… как хорошо, что ты простая девочка, а никакая не альфа.

Нас окружили какие-то люди, что-то говорили. Я уже не понимал их речь, словно на другом языке… я засыпал… как хорошо… боль уходит… хорошо…

Каким-то краешком сознания, еще успел услышать, как завизжали тормоза, захлопали дверки. Распихав зевак, ко мне протиснулась Мира…