Отныне я – странник

Глава 7

Снова скрипит снег под лыжами. Остался где-то позади родной дом и его тепло, впереди Азов и ночёвки в зимней степи. На сей раз, к рейду подготовились основательнее. Каждый вёз с собой по три пары сменной обуви, а в верблюжьих повозках помимо запасов консервов и боеприпасов были запасные маскхалаты и множество толстых восковых свечей. Находясь в иглу, ими можно обогреваться. Ещё с их помощью, так удобно разогревать еду в жестяной банке (правда, чтобы не демаскироваться, всё это делали только днём). На картах условными знаками, были указаны места, где во время прошлых походов делались продуктовые тайники (с консервами).

— Мелес, пометь, что здесь тоже можно будет разбить стоянку! — Прокричал Юра, заприметив подходящий для этой цели участок.

— Уже сделано! — Улыбаясь, ответил темнокожий Иван: достав карту и, внимательно осмотрелся вокруг, привязываясь к местности.

Юра тем временем машинально посмотрел на небо и ненадолго задумавшись, остановился. Он прикинул, что скоро начнёт вечереть и другое место для ночёвки, они просто могут не найти. И шансы, на то, что им придётся сюда возвращаться, очень велики.

— Стоп! Разбить временный лагерь! Кокоря, Марьин, выставить охранение! Пугач, на тебе и твоей тройке оборудовать гнёзда для обороны….

Прошло больше двух недель постоянных наблюдений за Азовом. Но толком понять, что за его стенами происходит, не получалось. В город не пойдёшь рожами не вышли, а к его стенам, не приближалось ни одного крупного каравана. Поэтому шло монотонное наблюдение, с фиксацией входящих и выезжающих повозок и людей. Была небольшая надежда, что хоть из этих крох, начнёт складываться пазл, благодаря которому, удастся хоть что-то понять.

Как не странно, но это принесло свои плоды. При очередном просмотре записей, Юрию удалось заметить то, что в другой ситуации осталось бы не замеченным. А именно: три дня в подряд, утром, в северном направлении, из крепости выезжали человек тридцать сипахов. О столько же возвращалось назад, когда начинало темнеть. Все наблюдатели отмечали, одно, вооружение конников было архаическим, и состояло из разновидных сабель, луков и копий; щита, шлемов и кольчуг или панцирей, этакое «народное ополчение». Что говорило о том, что вооружались они самостоятельно. И империя переживала не лучшие времена. Но не это было главным, интересовало, зачем они начали выполнять эти конные прогулки по морозу.

— Командир, мне кажется, надо прощупать этот отряд. Не удастся от них, что-либо узнать, так посмотрим, как басурмане отреагируют на его исчезновение. — Тимофей, со свойственной ему горячностью, пытался объяснить Юре свою точку зрения по этому вопросу.

Его искренний открытый взгляд, полный юношеского азарта, всклокоченная русая шевелюра. Плюс начавшая пробиваться жиденькая бородка. И всё это, сидит на широких плечах, прикрытых мешковатым зимним камуфляжем, выглядело настолько комично, что Гаврилов, как не крепился, но глядя на юношу, не смог сдержать улыбки.

— Юра я ничего смешного не сказал! — Также эмоционально возмутился он.

Тут уже, не выдержал Мелес, и зычно захохотал, сотрясаясь от смеха всем телом.

— Тише Ваня, а то не ровен час, из-за тебя не только мой иглу развалится, но и османы со всей округи сбегутся. Посмотреть, что за «громовержец» здесь беснуется. — Съязвил Юра, обращаясь ко второму своему собеседнику. И тут же посерьёзнев, продолжил. — Но Тима прав, сегодня перебазируемся на северную, дорогу ставим недалеко от неё временный лагерь и за ночь подготавливаем засаду. И когда сипахи пойдут утром в свой рейд, валим их. Но одного, или лучше парочку всадников нужно взять живьём. Мелес, ты с Эзаной, из своих «тигров» первым делом, делаете нескольких подранков, чтобы были живы, но не могли двигаться. А затем, валите самых активных. А дальше действуем по обстоятельствам, желательно разговорив взятых «языков»….

Наступило утро, последний раз окинув придирчивым взглядом и оценив, насколько незаметно всё получилось, Юра занял своё гнездо. Время тянулось и находящиеся в засаде егеря, уже стали подмерзать, но утренняя кавалькада, так и не появлялась. Гаврилов, чтобы не заморозить своих бойцов, разрешил им время от времени делать активную зарядку. Благо штолицы (окопы) — выкопанные ночью позволяли им это делать, не опасаясь демаскироваться. А сам Юрий, уже сомневался, не слишком ли он далеко отошёл. Не сворачивают ли конники с дороги раньше этого места. Хотя, понимал — эти мысли, были полным абсурдом. Ведь он лично пробежался на лыжах вдоль дороги и никаких следов, подтверждающих эту теорию, не увидел.

Время шло, небольшими порывами дул ветерок, поднимая позёмку. Тем самым ухудшая видимость тем, кто сидел в засаде. Оно было и не мудрено, приближался сезон зимних ветров. Когда из-за вьюг, больше нельзя будет безопасно выходить в степь. А у егерей, на этом задании, до сих пор, нулевой результат. Поневоле занервничаешь, ведь так не хотелось возвращаться, не солоно хлебавши.

Юра до рези в глазах, всматривался в белый пейзаж, гоня прочь ненужные мысли и наконец, был за это вознаграждён. Вдали, появилась еле заметное пятнышко, затем оно постепенно сформировалась в цепочку вольготно едущих, всадников. Они подъезжали всё ближе, и ближе ехали как-то немного расслабившимися — почти не смотря по сторонам. Оно и понятно, каждый день туда и обратно, да и ещё по своей вотчине. Где каждая собака знает, что с этими всадниками, лучше не сориться. Поэтому им, даже теоретически ничего не угрожает. Со временем, такие поездки становятся рутинным занятием, и наступающая «расслабуха» сильно притупляет внимание. А этим, не грех воспользоваться.

Вот всадники уже рядом, и исчезли последние переживания, и прочие мешающие выполнению задачи чувства. Все бойцы ждут, когда начнёт работать дуэт снайперов. Они, должны были, подранив будущих «языков» увеличив тем самым их шансы на выживание. Время идёт: и вот несколько выстрелов, прозвучавших один за другим, нарушают размеренный аллюр лошадок. Из седел, с небольшим временным промежутком, вылетают седоки. Когда последний из подранков оказался на снегу, заработало и остальное оружие егерей, быстро помножив на ноль, весь вражеский отряд — так и не успев до конца понять, что с ними произошло. Хотя, после первых выстрелов конники всполошились, и некоторые турецкие воины, успели сделать по несколько выстрелов из своих луков. А один, кажется, даже попытался стрельнуть из пуффера (небольшой пистолет). Но в сегодняшней схватке у егерей не было даже раненых. Когда в седле не осталось никого. Они, прекратив огонь, со всеми предосторожностями приблизились к дороге, добивая всех, кроме троих выживших языков. Оперативно их связали и понесли к временному лагерю. Другие, окончив зачистку, проступили к ликвидации следов нападения….

Экспресс допрос проведённый бойцами по горячим следам показал, что этот отряд, должен был встретить особо важный обоз и охранять его на последнем участке пути. Что там, или кого везут, никто не знал, но это уже и не имело большого значения. Главное, груз был важным, и этого было достаточно, чтобы перехватить его. Главное теперь, не «проморгать» этот подарок судьбы.

Дорога была пустой. В этом отряду Гаврилова повезло: пока они прибирались, выставив дозоры, на зимней дороге, так никто и не показался. К моменту, когда последнее тело оттащили в степь и забросали снегом следы крови, на горизонте так и не замаячило не единого силуэта. Поэтому покончив со скорбными делами, егеря прошлись севернее ещё километра два, пока не обнаружили следы стоянки, на котором, очевидно эти дни постоянно останавливались недавно уничтоженные сипахи. Сегодня оно было пусто и, его уже слегка припорошил снег, перегоняемый ветром.

— Это хороший знак, значит, они здесь кого-то ждали, следовательно, пока всё идёт как надо. — Подумал Юрий, с небольшой возвышенности рассматривая его в бинокль. — Уже вечереет, поэтому пока светло, срочно ставим лагерь. А на этом холмике оборудуем небольшой опорный пункт.

Как будто подслушав мысли командира, заговорил стоящий рядом Иван Мелес:

— Юра, хочешь успеть до темноты, разбиваем лагерь неподалёку. А здесь, оборудуем огневую точку. С неё можно и наблюдать, и случись что, вести огонь во всех направлениях.

— Правильно мыслишь Ванюша. — Гаврилов посмотрел на своего темнокожего соратника и сразу обратил внимание, что у него начал белеть кончик мочки уха. — Мелес, срочно разотри уши и щеки и одень на лицо балаклаву. Или обильно мажь лицо жиром, иначе, всё отморозишь — без ушей останешься.

— Как это? — Удивился тот. — Я ничего такого не чувствую.

— Поэтому я вам всё время и объяснял, что следите друг за другом. Давай становись: буду спасать твои уши, а затем пойдём к бойцам и озадачим их….

С каждым разом бойцы разбивали лагерь всё быстрее и быстрее. Всё меньше делая ненужной работы. Поэтому до наступления темноты, успели даже поужинать, разогрев консервы на свечах. И погасить их, ещё до наступления сумерек. Гаврилов, как обычно уже собирался, обойти перед отбоем весь лагерь. Когда к нему явился Кокоря, который в этот момент должен дежурить с Мелесом на опорном пункте. Просто оставить пост он не мог, значит, там произошло что-то важное.

— Степан, ты чего здесь делаешь? — Поинтересовался Витальевич, у низкорослого, но коренастого юноши. Который залез в его иглу и тщетно пытался хоть что-то в нём рассмотреть.

— Так меня за тобой Иван послал.

— Зачем?

— Так немного северо-западнее появились огни. Скорее всего, там кто-то стал на ночную стоянку. — Он говорил, так и не видя собеседника из-за темноты (с наступлением сумерек, свечи не зажигали), ориентируясь только по голосу.

— Отлично, иду. Давай, скорее, освобождай дорогу — ты перекрыл мне выход. Заодно позови Тимофея и Кондрата. Надо посмотреть на ваши огоньки, а потом решим, что с ними делать.

Кокоря, как будто только и ждал этого приказа: с невероятной для его телосложения проворностью, он развернулся и прошмыгнул в лаз.

Вот командир, смотри. — Указал Мелес направление, где заметил огни. Хотя мог этого и не делать. Свет от костров, был и без его подсказки хорошо заметен. — Огни появились, уже после того как стемнело.

— Вижу, а что ты сам по этому поводу думаешь?

— Предполагаю, что это те, кого должны были встретить конные воины. И это их последняя ночёвка перед встречей с сипахами.

— Может быть, всё может быть. — О чем-то задумавшись, проговорил Юрий. — Жалко, что в темноте не сориентируешься, как далеко горят огоньки.

В последней фразе, он несколько слукавил. Симбионт позволял ему детально разглядеть местность. И по приблизительным прикидкам, до той стоянки было часа два, максимум три ходьбы на лыжах. Но уж очень ему не хотелось выделяться на общем фоне.

— Тимофей, а что, ты, думаешь по этому поводу?

— Юра, я думаю что надо стать на лыжи и постараться прощупать тех, кто заночевал у того костра. В ночи этим заняться будет сподручнее. Можно «снять» ножами охрану, а с остальными как получится. Да и полусонные враги, не сразу смогут организовать против нас должного сопротивления. А это, нам только на руку играет.

— Надо же, как быстро меняются люди. — Отрешённо от темы разговора подумал Юрий. — Ещё не так давно — в момент наших первых встреч, Тима меня иначе как барин, не называл. А нынче, частенько обращается просто по имени. Оно и к лучшему, только потом, наедине, надо с ним поговорить, что так фамильярничать можно только в узком кругу.

— Ну что же Тимофей, резон в твоих словах есть и притом не малый. — Гаврилов выдержал небольшую паузу и продолжил. — А знаешь… мы, так и поступим. Оставим четырёх человек здесь, для охраны нашего имущества. Остальным, через час подъём и идём в «гости». Как говорится — «заглянем к нашим соседям на огонёк».

— Юрий Витальевич, я на охране не останусь. — Авансом возмутился Марьин.

— И не надейся, — с улыбкой ответил Юра, — ты у меня сегодня на острие атаки будешь. На тебе сегодня особое задание будет, на ножи охрану вражеского лагеря возьмёшь….

Через час с четвертью, все бойцы, участвующие в ночном рейде уже стояли полностью экипированными и готовыми к выходу. И слушали последние наставления, несмотря на то, что по лицам некоторых можно было понять недовольство от того, что этой ночью им уже поспать не удастся. Но открыто этого, никто не демонстрировал.

— Ну что бойцы, задача ясна? — Поинтересовался Юрий у стоящих перед ним воинов.

— Так точно. — Негромко, но слаженно ответили они.

— Тогда с богом братцы, выдвигаемся. Да поможет нам бог.

Ночь выдалась тихая, безоблачная и звёзды неплохо подсвечивали путь. Правда местность, по которой шла группа, была немного неровной — холмистой, мало пересечённой. И это в свою очередь, немного затрудняло продвижение. Как Юрий и предполагал, ночную стоянку неизвестных настигли, часа через три. В ближайшем небольшом овраге было решено сделать временные крытые убежища. А сам Гаврилов, взяв с собой Евпатия (Пугач) и Тимофея: тем временем пошёл к стану, чтобы разведать, что там к чему. Лесть туда, не узнав, что к чему, было, по меньшей мере, глупо.

Когда разведчики, идя низиной, немного приблизились к чужой ночёвке, они скрепили пары своих лыж меж собой, так чтобы они не разъезжались и легли грудью на грузовую площадку своих лыж. Затем, отталкиваясь наружными сторонами кистей рук, начали свободно скользить. Пока не приблизились метров на тридцать, к поставленному лагерю. Возы в нём стояли по периметру, надёжно прикрывая всех, кто был внутри этой простой, но, тем не менее, эффективной оборонительной конструкции.

— Да, здесь кавалерийским наскоком не возьмёшь. Не глупые люди перед нами. О, как оборону организовали. — Комментировал Юрий увиденное им построение. — Даже по внешнему периметру охрану пустили.

— Так что нам, теперяча, не солоно хлебавши уходить? — Тихо спросил Евпатий, лежавший на своих лыжах, справа от Юрия.

— Неужто отпустим?

— Не-е-е Пугач, я, о таком варианте, даже и не думал. — С расстановкой прошептал Юра. — Просто надо будет работать аккуратно, без всяких там….

Восемь человек в белых маскхалатах ползли к ночной стоянке: используя давно проверенный способ ползания на лыжах. Они продвигались к ней так, как будто на данный момент, она бала самым желанным призом. Достигнув определённого рубежа, они остановились, взяв своё оружие. От этой группы, отделились двое воинов, которые тихо начали сближаться с двумя курсирующими по внешнему периметру охранниками. Люди подбирались тихо, замирая, когда в этом была необходимость. И вот настал момент последнего броска. Как в самом страшном сне буквально, из снега возникло две «снежных» фигуры, которые обхватили несчастных стражей и тут же «осыпались» вместе с ними на землю. Через пару секунд, эти безжалостные белые фигуры появились снова. Для наблюдающих за ними соратников, они были хорошо различимы, особенно на тёмном фоне крытых зимних повозок. Вот они замерли на несколько мгновений и, убедившись, что всё спокойно, сделали несколько взмахов: подзывая к себе шестерых своих товарищей. Те, увидев этот сигнал, не заставили себя ждать и вскоре, уже были рядом.

Когда вся группа была около стоянки: неожиданно послышались неспешно приближающиеся шаги и голоса, как минимум двух человек. Которые, по-видимому, окликали тех, кто уже не мог им ответить. Стало ясно, что полного провала оставались считанные секунды, а пока, все было тихо. Но это до тех пор, пока идущие не увидят тела своих друзей лежащих тёмными, неподвижными силуэтами на снегу. Дальше, будет достаточно одного, даже короткого вскрика.

Здесь, помогла быстрота реакции и смекалка егерей. В полной тишине двое бойцов накрыли собой тела поверженных и ещё несколько почти бесшумно расположились в снегу недалеко от тропы протоптанной охранниками. Ещё несколько мгновений и вот, показались трое турок, которые остановились, немного не доходя до места последнего упокоения своих предшественников. Они обратили внимание на непонятные пятна на снегу и потеряли последнюю возможность, оповестить своих товарищей о приближающейся беде. Потратив их на попытку понять, то, что открылось их взору. Этого было достаточно для того, чтобы бойцы, выросшие у них за спинами: упокоили их и аккуратно уложили на землю.

— Всё братцы, медлить нельзя. — Очень тихо прошептал Гаврилов. — Если хоть кто-то внутри периметра, обратит внимание, что охрана долго молчит. То, о таком преимуществе, как эффект неожиданности, можно забыть. Действуем.

И на сей раз ППШ., безжалостно поливали смертельным «дождём» как тех, кто не успел среагировать и умер у костра, даже не осознав этого. Так и тех, кто чуть позднее, смекнул, что к чему и успел взяться за оружие. Самые резвые османы, даже успевали подняться в полный рост, чтобы тут же упасть замертво… Со времени первого выстрела, прошло не более минуты, но сопротивляться нападавшим уже было некому. Возле костров больше никто не шевелился. Первой неприятностью, этой бойни, был заклиненный автомат Юрия. Виной этому была неисправность барабанного магазина. Далее, были раненые егеря, их было двое, одному пробили бицепс на правой руке. А другому воину, стрела, вскользь, разодрала левую скулу и порвала ухо. Пока двое других бойцов им оказывали помощь, Юрий с остальными спецами, ходил среди остывающих тел, в поисках выживших.

— Командир есть живой! — Радостно закричал Степан Кузнецов. Поднимая за шкирку, богато разодетого, пожилого, худого как кощей османа. Он даже и не делал попытки сопротивляться, хотя, зная хватку Степана, это делать, было бесполезно, Стёпа был средним — третьим сыном кузнеца, и мог забавы ради гнуть подковы. Ох, и намучились с ним в своё время Юрий, с Захаром пытаясь приучить его слушать их команды. (После того как его рекрутировали, молодец, пока не приехала в Ростов вся его семья, всё норовил дезертировать).

— Ничего не поделаешь, среди всех народностей есть и герои и трусы. — Подумал Гаврилов, с тоской глядя на испуганного представителя соседней империи. — А может он впервые в такой ситуации и растерялся… Стоп, да он никак на русском языке лепечет. Правда, с сильным акцентом. Да, сильно вы на набегах наживались, беря мирных жителей в рабство. Даже язык выучили, чтобы удобнее командовать было.

— … Я всегда любил урус. В моём доме, им всегда хорошо жить. У меня много, много урус мальчик. Они сыт, хорошо одет. Я их некогда не бит….

— Тьфу, мразь! — Выругался Юра нот неожиданной догадки. — Да ты, никак содомит! … Стёпа, будь добр, уведи его от меня подальше, и сам допроси, а то боюсь, я его даже этого сделать не дам — порешу.

Сын кузнеца, скорее всего не понял причину таких слов командира. Но простодушно пожал плечами и потащил свою добычу за приделы лагеря. А Юрий, уже давал следующие необходимые распоряжения:

— Пугач, выдвигайся к нашим, пусть срочно подтягиваются сюда: со всем нашим имуществом. Тима и Прошка, Кондрат, в охранение, остальные подготавливают караван, уходим, как все соберёмся….

— Командир, в общем, это был сборщик подати, а в обозах в основном шкуры, немного золота и серебра. И не каких пушек. Но, перед самой смертью, надеясь, что я его пощажу, он сказал, что их должны привезти на галерах, как только позволит погода.

Гаврилов посмотрел на обветренные и осунувшиеся лица своих бойцов и сказал:

— Неплохо. Конечно не то, на что мы охотились. Но нельзя поймать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно, когда её там нет. А этот трофей берём с собой, пусть хоть раз османы и нам дань заплатят. Да и с пушками, хоть какая-то ясность появилась….

Незадолго до рассвета караван был готов к выходу и отправился в Ростовскую крепость. Шли спешно, но со всеми предосторожностями. В любой момент могла появиться погоня, ведь в Азове тоже не дураки, и скорее всего, выслали поисковую группу, чтобы узнать, что стало с не вернувшимся конным отрядом. И чтобы хоть немного усложнить задачу преследователей, замыкающие сани тащили за собой несколько привязанных метёлок сделанных из какого-то кустарника. Они разметали след, делая его менее заметным.

Через час появился и стал крепчать ветер, который поначалу обрадовал егерей, но скоро озадачил тем, что начал перерастать во вьюгу. Пришлось пока не поздно становиться лагерем….

— Прости государь, но ни пушек, ни огненного зелья, я не привёз, Всё это придёт в Азов только весной. Перед самым началом карательной компании. — Гаврилов, стоял перед Петром и Гордоном, они снова о чём-то беседовали в каморке царя: до того как он постучался.

— Знаем Юрий, мне уже всё Алексашко доложил. — С хитринкой улыбаясь, ответил Романов. — Ума не приложу, как он у интендантов только успел всё выведать и мне первым доложить.

— Питер вот и я говорю: невозможно захватить то, чего ещё здесь нет. — Вступился за Юрия Патрик.

Так было непривычно видеть его без парика, который, лежал на данный момент, рядом с ним. Его сильно поседевшая редкая растительность, ни как не сочеталась с тем образом, к которому Гаврилов уже привык.

— Знаю. Поэтому и не наказываю. Но два кошеля с золотом, ты мне всё равно должен. И ещё один за то, что решил твою проблему. Мне Феофан пожаловался, что конфликт назревал — из-за цвета кожи твоих некоторых товарищей. Так я взял всех повзрослевших девок, построил перед парнями с другим цветом кожи и отец Серафим обвенчал их. Так что, я сделал то, что ты сам давно должен был сделать. Глядишь, перемешаются, как следует — одним целым будут.

— Пётр Алексеевич, я и не отказываюсь от этого долга. И за помощь спасибо.

— Ещё бы ты отказывался и не был благодарен. — Беззлобно усмехнулся царь. — Кстати, недавно из Голландии пришло хорошее известие, они как придёт тепло достроят подарки, заказанные тобой для меня. И к середине этого лета, обещают пригнать оба корабля в Архангельск. Так что твой Иванов Иван Иванович, уже убыл туда со своими учениками, и их задача принять, и опробовать первые корабли моего флота. Жаль, дела Азовские не позволяют, не то бы и я туда поехал.

Здесь Пётр уже не сдерживал своих эмоций. «Взвился» как ураган и, подхватив Гаврилова как пушинку, затряс им в воздухе. Да правы были историки, что силы у него было не меряно.

— Всё же не прав был Алексашко, это не пустые бумажки. А настоящие, Российские корабли подарены были.-

И видимо успокоившись, после выброса эмоций, «вернул» виновника своей радости на место.

— По поводу появления первых кораблей Русского Флота, я даже новый штандарт начертал. — С этими словами царь положил перед Юрием лист с наброском флага.

Проект был двух видов, сверху было нарисовано знамя с тремя горизонтальными полосами, с неразборчивыми надписями. Пётр, пояснил их значение, тыча пальцем:

— Сверху белое, посредине синее, а внизу красное. А вот поверх всего этого, нашиваем по диагонали Андреевский крест. — Царь указал на рисунок находящийся ниже. — Кстати, Борис Самуилович, для этого проекта уже сделал краску и окрасил шёлк: выделенный для этого из городских запасов. А твои белошвейки начали пошив штандарта. Обещали при помощи своих чудных машинок, сделать по три комплекта на каждый парусник.

Увидев, как при этих словах, Юрий немного насторожился, самодержец ещё шире засмеялся.

— Не бойся, если они сделают всё как обещали, то я за это, щедро оплачу. Уж злата у меня хватает. А если что не так, тогда не взыщи….

Теперь, после беседы с царём, его путь лежал к госпиталю. Медики, увидев сильно обветренные лица бойцов, настояли на полном медосмотре всех вернувшихся. И «получив бойцов в своё распоряжение» вовсю «свирепствовали». Юрия отпустили только под честное слово — сделать доклад и сразу вернуться назад.

— Ну что? Я была права, зимой после таких походов, нужно проводить медкомиссии. У многих от мороза пострадали уши и носы. У одного твоего бойца, подозрение на бронхит. — Тихо выговаривала ему Елизавета Семёновна. — По крайней мере, к двоим раненым, я госпитализирую ещё троих. Двое с обморожением и один с бронхитом. И это, я ещё тебя не обследовала.

— Лиза, ты же знаешь, что мне некогда у тебя прохлаждаться.

— Есть время, нет его. Юра, ты же знаешь, что я на это смотрю по-другому. Пока не буду убеждена, что всё в порядке, не отпущу.

— Узнаю ярого служителя Асклепия. — Шутливо ответил тот. — Отдаюсь в твои чистые руки, в надежде на скорейшее освобождение.

— Вот, вот, А твоя жена ещё удивляется, почему с твоими «орлами» так тяжело работать. Ты признайся, специально так воспитываешь своё «войско»? Чтобы нам насолить? Один в один, такое же нежелание долго находиться у нас на обследовании.

— Ни в коем случае. Мы вас, очень боготворим, но только болеть, не любим. После того как ты Тимофея с того света вытащила, так все на тебя как на икону молятся. Вот только вы нас, одним росчерком пера переводите со здоровых парней, в хворые создания. Знаешь как обидно.

— Ну, в этом нашей вины нет. Не болейте и, всё будет в порядке. Да, из-за тебя чуть главное не забыла. Лёня сказал, что сделал какие-то насадки на ваши ружья и Билли тебя искал, просил, чтобы ты сразу после меня поспешил к нему, мол, это очень важно. Но ты пойдёшь к нему, только после того, как я тебя осмотрю! Иначе передам тебя на излечение Петру: тогда узнаешь, как он врачевать любит. Но попадать к нему, не советую. — Строго добавила она, пресекая попытку Юрия избежать медосмотра и, закончила говорить уже немного мягче. — Тем более, подозреваю, что ты быстро от меня уйдёшь. Ну, не подавай, пожалуйста, дурного примера своим подчинённым.

Эту фразу, она сказала уже шёпотом, чтобы не слышали посторонние «уши» немного потупив взгляд. Юра невольно подметил — ей в этот момент, очень шла форма, которую она ввела в госпитале. Она предавала ей почти ангельский вид, этот белый врачебный чепчик — таблетка, пришпиленный к аккуратно уложенной причёске и такой же белоснежный халат, поверх чёрного, строгого форменного платья. Похожий рисунок, Лиза видела на странице одной из брошюр по медицине, когда штудировала подаренный ей ноутбук. Срисовав его, как смогла и доработала со своей подругой — подогнав под современные нравы. Когда обоим понравился результат, заказала местным портнихам врачебный и сестринский варианты. (Кстати, с мужским костюмом даже не мучились — просто, скопировали первый же вариант халата, с завязками на спине). Тем более, её муж согласился полностью оплатить этот заказ, как говорится из своего кармана. Что не говори, но Леонид Карно, временами даже баловал свою супругу.

— Юрий, ты даже не представляешь, каких результатов я достиг!

Молодой учёный сгорал от нетерпенья, ему хотелось поскорее поделиться своими успехами. Поэтому как он только заметил Гаврилова, так сразу закричал через всю лабораторию и замахал руками, подзывая его к себе.

— Ну, если не перестанешь так кричать, то подозреваю, что оглохнув, так и не узнаю о твоих достижениях. — Ответил Юра шуткой. — Где ваши манеры, господин учёный?

— О-у. Прошу прощения. — Иванов Борис Самуилович, поспешно отвернулся и начал что-то тихо себе нашёптывать.

К моменту, когда Гаврилов подошёл к молодому химику, тот уже взял себя в руки и был почти спокоен. О былых эмоциях, уже не говорило ничего, кроме радостного блеска в глазах.

— Я, узнав географию набора новых учеников, пошёл на аферу, которая увенчалась успехом. — Интригуя, заговорил он, после того, как Юра сел на стул, предложенный им.

— С первых же занятий, я постарался разбудить в них интерес к моей науке. — Увлечённо продолжил он. — Правда, четверых человек, всё равно пришлось отдать в солдатчину. Уж сильно не по нутру им были мои науки, и они всё норовили сбежать. Зато с остальными всё пошло уже легче. Правда, без строгости с ними работать тоже не получилось: но мой уклон на простоту объяснения, дал свои результаты. Но не это главное. В ознакомительных уроках, я больше всего рассказывал об элементах необходимых для получения всего того, что вы мне заказывали. А приглашённые мной геологи, показывали и рассказывали, как оно должно выглядеть и признаки их присутствия в почве. В итоге у меня есть карта, где помечено, где нужно вести поиск необходимых ресурсов, с последующей их разработкой. Я понимаю, что будет много пустышек, но хоть что-то должно сработать. Так что, сейчас в свободное время я с господином Бремоном разрабатываем производственные технологии, планы и чертежи будущих мануфактур.

— Я рад за тебя Билли. Но насколько я тебя понимаю, ты что-то ждёшь от меня? Иначе, зачем ты всё это мне рассказал? Я прав?

— Вот именно. Именно такой вопрос, я от тебя и ожидал. Дело в том, что для того чтобы это всё получилось, нужны деньги, и при этом не малые. Но, не у меня не у Евгения, их в достаточном количестве нет. Но все вокруг говорят, что их можно занять у тебя. Якобы ты их специально, для развития таких разработок где-то держишь. Клянусь, верну всё, до последнего гроша и потрачу их только на производство. Хочешь, расписку напишу, а затем, коли скажешь, ещё и проценты выплачу. Сколько хочешь.

— Нет, Ваня, мне ничего этого не надо. Я не «старуха процентщица» чтобы в финансовую кабалу вас вгонять. Завтра, зайди ко мне, сундучок со всем необходимым уже будет тебя ждать. А сколько в нем должно лежать определите сами. Но сумма, должна варьироваться в разумных размерах. Да и возвращать, не надо, это моё долевое участие в вашем деле. Там напишем бумагу, по которой мануфактуры, потом будут, нам троим принадлежать. Тебе, мне и Евгению, в равных долях. Согласен? Если да, то жду вас двоих….