Отмщение клинка ночи

Джуро фыркнул.

— Ты веришь, что после всего, что произошло, есть надежда на это?

Киоши не медлил.

— Всегда есть способ найти мир. Нужны люди, которым хватит на это смелости.

Джуро сказал:

— Шину нужно заплатить за измену. Никто не должен подниматься на трон так, как он. Если король не слушается законов, идея Королевства бессмысленна.

Киоши вздохнул.

— Это так. Но меня беспокоят следующие несколько дней. Я хочу избежать войны.

Исаму перебил их:

— Киоши, я согласен с лордом Джуро. Но, как и ты, я хочу избежать кровопролития. Если ты доставишь меня в мою армию, я сделаю так, чтобы они бились только в крайнем случае.

Аса внимательно смотрела на большого лорда. Его голос был убедительным, но манеры — нет. Ей было наплевать на лордов, но на Исаму особенно. Было трудно поверить в то, что он сказал, хотя Киоши, казалось, безоговорочно принял его заявления.

— Спасибо. Это было моим намерением. Я не думал, что смогу убедить кого-либо прийти к моей точке зрения сегодня, но я надеюсь получить ваши обещания, что вы не будете немедленно прибегать к силе. В Убежище все еще тысячи невинных людей, и они не принимают никакого участия в вашей борьбе. Мы вернем вас к вашим семьям.

Лорд Джуро не спешил верить.

— И что потом?

Киоши выглядел неуверенно.

— После этого есть много вариантов. Лорд Джуро, если ваши люди доберутся сюда еще раньше, мы сможем получить небольшое преимущество. Время прибытия ваших войск и войск Шина может иметь решающее значение. Возможно, я смогу провести отряд в город, чтобы убрать лорда Шина. Мы можем посадить вас всех за стол и держать там до тех пор, пока вы не придете к соглашению.

— Ты думаешь, что сможешь сделать это, даже с поддержкой клинков ночи, которую имеет Шин?

Дайсуке вмешался в разговор:

— Может, вы не слышали, но клинки не поддерживают лорда Шина. Минори смог убедить горстку жителей города поддержать Шина, но это не проблема.

Взгляд Исаму передавал здоровую дозу недоверия.

— Простите, но даже один или два клинка ночи представляют серьезную проблему.

Дайсуке сказал ровным голосом:

— Охота на ночных клинков — моя специальность.

Лорды посмотрели на Киоши за подтверждением, и он согласился.

— Дайсуке — самый опасный противник для клинка ночи. Хотя я бы предпочел любой другой вариант, Дайсуке будет более чем достаточно.

То, что лорды не давали комментариев, было мерой доверия и уважения, которые лорды испытывали к Киоши.

Киоши в последний раз оглядел стол.

— Аса, ты будешь сопровождать лорда Джуро как можно скорее. Дайсуке сделает то же самое для лорда Исаму. Как только вы благополучно доставите их в их армии, я попрошу вас вернуться сюда как можно скорее.

Аса кивнула и пошла за своими вещами. Она почти добралась до своей комнаты, когда поняла, что не думала об Осаму почти два дня. Она остановилась на лестнице, осознавая это.

Она повернулась на лестнице, подумывая вернуться вниз, чтобы сказать Киоши, что у нее есть более важные дела, которые нужно решить. Но она этого не сделала. Впервые она поверила в нечто большее, чем месть. Аса поднялась по ступенькам и пошла в свою комнату, чтобы собраться. Она вернется за Минори, но сначала разберется с Джуро.

* * *

Асе не потребовалось много времени, чтобы подготовиться. Лорд Джуро был другой историей. Лорда Исаму и Дайсуке не было уже полдня, но Джуро настоял на том, чтобы сидеть с Киоши и проверять всю информацию, которую он мог получить. Аса использовала это время, чтобы наточить оружие в своей комнате.

Солнце садилось, когда она почувствовала Киоши за дверью.

— Входите, — сказала она.

Киоши вошел, изучая ее тем же взглядом, которым, казалось, всегда смотрел.

— Лорд Джуро скоро будет готов. Он хотел многому научиться. Спасибо за терпение и за сопровождение.

Аса кивнула.

— Мне нет дела до лордов, но если их безопасность означает, что другим семьям не придется проходить через то же, что и моя, я готова приложить все силы, которые у меня есть. Просто верните меня в город, чтобы я могла убить Минори.

Киоши бросил на нее взгляд, который она не поняла, но кивнул.

— Я не думаю, что ты столкнешься с какими-либо проблемами, но утверждать не буду. Если бы я был на месте Шина, я бы считал Исаму большей угрозой. Мы находимся на земле его семьи, и окрестности верны ему больше, чем кому-либо из других. Но его армии дальше. Джуро, безусловно, также является проблемой для Шина, поэтому мне будет любопытно посмотреть, какие действия он предпримет. Всегда будь начеку.

Аса поклонилась Киоши и удивилась, когда он ответил ей таким же низким поклоном.

* * *

Снаружи Киоши наблюдал, как они с Джуро садятся на свежих лошадей. Его последними словами к ней были простые:

— Будь осторожна.

После этого они уехали, и Аса не оглядывалась.

Ее первым сюрпризом в пути было то, что Джуро стал приятной компанией, когда они остались вдвоем. Были времена, когда он вел себя как лорд, на ее вкус, но, как она вскоре узнала, Джуро был солдатом в его армии, прежде чем достиг совершеннолетия, чтобы возглавить семью. Он ехал хорошо, намного лучше Асы, и дорожные тяготы его, похоже, не беспокоили. Казалось, что чем больше времени он проводил вне дворца, тем больше он возвращался к своей личности солдата и тем больше он начинал нравиться Асе.

Пока они ехали, Джуро задавал ей много вопросов. Ему было любопытно узнать о ее жизни как клинке, и он спросил о ее тренировках и о том, как она оказалась в нынешней ситуации. Аса не была настолько наивна, чтобы поверить в то, что допрос был искренним интересом. Она видела, что он пытался понять, как именно действует Совет Клинков. Тем не менее, Аса не видела причин для лжи и приветствовала этот разговор.

Аса ответила ему интересом, спросив о жизни лорда, о которой она никогда не задумывалась. Но Джуро, несмотря на ее подозрения, вызвал у нее любопытство. Говоря о своей повседневной жизни, Аса осознала, что она предпочла бы быть клинком ночи, чем лордом. Политика и бумажная работа были двумя задачами, которые она с радостью оставила бы другим.

Луна висела высоко в небе, но два всадника не останавливались. И Аса, и Джуро хотели добраться до его армии как можно быстрее. Лучше всего был устойчивый темп. Если повезет, к концу следующего дня они встретят его войска.

Когда Аса увидела силуэт вдалеке, ее сердце сжалось. Там ехал одинокий человек, а не отряд разведки из армии. Хотя такое совпадение казалось маловероятным, Аса чувствовала, что это мог быть только один человек. Джуро тоже заметил всадника, и их разговор прекратился.

Джуро взглянул на нее.

— Клинок ночи?

— Я не чувствую его отсюда, но почти уверена.

Они остановили лошадей, пытаясь решить, что делать. Их лошади не были истощены, но и не были полными сил. Если дело дойдет до погони, их наверняка настигнут.

Аса посмотрела на Джуро.

— Я могу попытаться его перехватить. Вы можете сбежать.

— Ты можешь победить его?

— С клинками ночи мои навыки чуть выше среднего. Если это тот, кто я думаю, то мои шансы на победу невелики.

Джуро задумался на миг.

— Если ты не можешь выиграть мне достаточно времени, чтобы уйти от его преследования, мне нет смысла бежать. Я останусь и буду сражаться с тобой.

Аса оглянулась. Должно быть, удивление отразилось на ее лице.

— Ты можешь не уважать лордов, но, возможно, я могу изменить твое мнение. Мы не так бесполезны, как ты думаешь. Я достойный мечник.

Аса поклонилась.

— Что бы ни случилось, лорд Джуро, вы заставили меня думать, что лорды — это больше, чем я когда-либо считала.

— Это уже что-то.

Они направили лошадей вперед, и Аса расширила чувство, насколько могла, чтобы убедиться, что не было скрытых ловушек. Чем ближе они подходили к одинокому всаднику, тем больше она убеждалась, что интуиция ее не подвела. Прежде чем они подъехали достаточно близко, чтобы она могла ясно увидеть лицо всадника, она почувствовала его, и ее сердце упало в живот.

— Это он.

Джуро просто кивнул. Больше нечего было сказать.

Они остановились в двадцати шагах от одинокого всадника, и Аса посмотрел Коджи в глаза. Свирепость, которую она видела в них при их последней встрече, все еще присутствовала, но теперь они были окрашены чем-то другим: яростью, которую она не могла понять.

Аса не хотела биться с Коджи. Не только потому, что он был сильнее, но и потому, что он был первым человеком, с которым у нее был хороший разговор за годы. Они почти не знали друг друга, но Аса чувствовала родство с юношей. Даже если она обнажит свой меч против него, она волновалась, что ее сердце не поддержит битву.

Аса заговорила первой:

— Узнав все, ты все еще выполняешь приказы Минори?

Коджи повернулся к ней, выражение его лица на мгновение смягчилось, прежде чем снова стать жестким.

— Не совсем. Мне было приказано начать с Исаму. Это для меня.

— О чем ты?

— Джуро — владыка земель, где меня предали и приговорили к смерти. Я спас жизни его людей, и чем лорд отплатил мне? Приказал мою смерть. Он человек без чести, и я хочу, чтобы он умер, зная, что его собственная ошибка стоила ему жизни.

Джуро был сбит с толку.

— Что я сделал? — он повернулся к Асе. — Кто это?

Коджи не дал ей возможности ответить.

— Меня зовут Коджи.

На лице Джуро сразу же появилось узнавание.

— Ты? Как?

Коджи не удосужился дать лорду ответ. Он не отрывал взгляда от Асы.

— Я не хочу ссориться с тобой. Но если ты встанешь между мной и ним, я тебя разобью. Я бы не хотел этого делать.

Аса спешилась. Она не хотела, но она дала Киоши слово и не предаст его, когда только наладила отношения.

— Я понимаю твое желание отомстить, Коджи, но я не могу позволить тебе убить этого человека. Его жизнь может спасти жизни многих других.

Лицо Коджи исказилось, и Аса почувствовала страх, которого у нее никогда не было. Силы, управляющие им, были первобытными.

— А если бы то же самое было с Осаму? Если бы его жизнь могла спасти других, что бы ты сделала?

Аса почувствовала его слова глубже любого меча. Она хотела заявить, что поступит правильно и спасет большинство жизней, но не была уверена. Осаму заслуживал смерти.

— Так я и думал, — Коджи тоже спешился, и Джуро, в последний раз взглянув на горизонт, тоже слез с лошади.

Джуро вытащил меч, и Коджи сделал то же самое. Глядя на двух мужчин, Аса пожалела, что не было другого пути, но она тоже вытащила свой короткий меч.

Она не ожидала, что Джуро нападет, но он сделал это. Она не знала, был он смелым или глупым, но лорд атаковал Коджи в лоб. Аса рванулась вперед, зная, что у нее мало шансов. Коджи легко уклонился от атаки Джуро, и на мгновение Аса подумала, что битва закончилась почти до того, как началась. Но Коджи не стал убивать, хотя шанс был. Аса не могла в это поверить. Коджи играл с Джуро, продлевая момент.

Его гнев дал Асе время, чтобы попасть в бой. Она юркнула между Коджи и Джуро, ее клинок поднялся в защите. Но Коджи не атаковал, потому что она не интересовала его. Аса знала, что он постарается проигнорировать ее, если сможет, но если у Джуро будет хоть какой-то шанс на выживание, ей нужно сразиться с Коджи.

Аса почувствовала, как Джуро восстанавливает равновесие, и Коджи попытался броситься в сторону от Асы. Она уловила приближающееся движение и была такой же быстрой. Она подвинулась и осталась между ним и его жертвой. Ярость исказила его лицо, и он больше не сдерживался. Он замахнулся, но его атаку было легко ощутить. Она отошла в сторону и бросилась, оставила неглубокую рану на его груди.

Рана не была опасной для Коджи, но, похоже, привела его в чувство. Он стал выглядеть спокойнее, и Аса знала, что ей удалось только усложнить работу. Коджи занял одну из позиций, опустив меч. Аса отступила и перевела меч в оборонительную позицию. Теперь борьба будет серьезной.

Коджи шагнул вперед, его удар был чистым и управляемым. Аса отразила атаку, ее короткий меч двигался быстро. Но Коджи явно ожидал этого и без колебаний перешел к следующему удару. Удар за ударом заставляли Асу отступать, и ей приходилось только реагировать. Она двигалась так быстро, как только могла, но Коджи всегда немного опережал ее. Позади них Джуро попытался проложить себе путь в битву, но два клинка двигались слишком быстро для него.

Аса отразила один удар и поняла, что попала близко к нему. Она колебалась мгновение, не зная, что делать. Коджи, его глаза были холодными, как сталь, не разделял ее колебаний. Его колено поднялось и вонзилось ей в живот. Аса согнулась пополам, пытаясь впустить воздух в легкие.

В этот момент напал Джуро. Его удары были своевременными, но против кого-то одаренного, как Коджи, не помогали, и от них легко было уклониться. Коджи уклонялся от каждого удара, даже не пытаясь отражать попытки Джуро.

Хрипя, Аса затаила дыхание и как можно быстрее двинулась вперед. Ее живот все еще болел в том месте, где ее ударили коленом. Она присоединилась к наступлению Джуро, и Коджи был вынужден отбиваться от них обоих.

Первую ошибку допустил Джуро. Думая, что он нашел брешь, он нанес слишком большой удар и потерял равновесие. Коджи увернулся от удара и двинулся к нему. Он поднял ногу и пнул Джуро между ног. Глаза Джуро закатились, и он рухнул, пытаясь подняться на ноги.

Аса, зная, что у нее не так много шансов, напала на Коджи. Она ударяла так быстро, как только могла, каждая атака могла стать убийственной. Но даже несмотря на все ее усилия, Коджи не пострадал. Аса знала, что Коджи бился лучше, но она не подозревала, что он настолько лучше. Она снова бросилась вперед, жертвуя формой ради скорости, и Коджи воспользовался возможностью. Он выбил меч из ее руки и ударил ее кулаком в живот, туда, где ударил ее ранее.

Аса рухнула, ее мир потемнел. Она увидела, как Коджи прошел к Джуро, и заставила себя прийти в себя. Она схватила меч и бросилась на него, но он, должно быть, ощутил ее приближение. Он легко уклонился от ее атаки, развернулся и нанес еще один удар ей в живот. Асу стошнило, и она упала, тьма подступила по бокам.

Аса сжала траву в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь, за что могло бы удержаться ее ускользающее сознание.

В том, что осталось от ее зрения, она увидела, как Коджи несколько раз ударил Джуро. Лорд попытался дать отпор, но ему это не удалось, не против клинка ночи, охваченного яростью.

Аса хотела биться. Она хотела защитить Джуро. Но ничего не осталось. Она попыталась встать, но упала на землю, не в силах пошевелиться. Последнее, что она видела перед тем, как ее мир потемнел, был Коджи, который бил Джуро, его костяшки были в крови.

Глава 26

Солнце поднялось в новый день, и Минори проснулся неуверенным. Когда он задумал свой план, он казался правильным, лучшим путем вперед. Однако мир, казалось, решил расстраивать его на каждом шагу. Если он играл в шахматы, ему казалось, что он не заглядывал достаточно далеко вперед.

Минори выглянул в окно своего дома, выходившее в сторону дворца. Воспоминания об огне охватили его разум. Действия казались необходимыми, но, глядя на клубы дыма вдали, он чувствовал себя так, словно пожертвовал частью себя.

Прошло две ночи с тех пор, как они с Коджи сожгли дворец дотла, а руины все еще тлели. Шин послал солдат с водой, чтобы попытаться погасить оставшееся пламя, но, как бы они ни пытались, руины продолжали испускать клубы дыма, как будто призраки дворца пытались сбежать. Минори не был суеверным человеком, но каждый раз, когда он смотрел на дым в небе, он задавался вопросом, не было ли это признаком его ошибок.

Чувство вины усугублялось тем, что поджог дворца не имел значения. У них не было никаких доказательств, но Минори был уверен, что Киоши и лорды уже сбежали из города. Коджи исчез, и если он завершал свою миссию, значит, его тоже не было в городе. Минори удивило то, насколько одиноко он себя чувствовал. Какая-то странная его часть скучала по Киоши.

Мысли о целителе сразу его разозлили. Если бы не старик, события никогда бы не зашли так далеко. Но даже при том, что Минори держался на несколько шагов впереди клинка дня, Киоши, казалось, всегда удавалось найти способ разрушить свои планы. Минори вспомнил страх на лице посыльного, который вчера рано утром сообщил об инциденте у ворот. Невозможно было узнать, кто покинул город, но клинок ночи, охранявший ворота, был без сознания, и единственный человек в городе, способный сделать это, работал на Киоши.

Минори попыталась сесть и медитировать, но его мысли превратились в бурю. Мир был лишь шахматной доской, но Минори не мог сосредоточиться на всех фигурах. Все, что он мог видеть, это Киоши на доске.

Надо было еще многое обдумать. Армии приближались, остались другие лорды и даже Совет Клинков. У всех были свои роли, и когда-то Минори точно знал, как манипулировать каждой из этих сил, но все они ощущались как пешки по сравнению с Киоши.

Минори громко выругался, расстроенный тем, что в комнате никого не было, чтобы ощутить его гнев. Он схватил свой клинок и вышел в небольшой двор своего дома, устроил тренировку ката. Обычно он практиковался понемногу каждый день, но сегодня ему нужно было больше. Он продолжал повторять ката, которым его учили в детстве, которые с тех пор он практиковал почти каждый день. Его меч рассекал воздух, и хотя Минори слышал, что его атаки были плохими, он продолжал двигаться, думая о другом.

Пот стекал по его телу, и, пока он продолжал повторять ката, его разум начал успокаиваться. Понять мир меча было легче. Минори представил, как бьет Киоши, Асу и Шина, и ему сразу стало легче.

Обессиленный, Минори сел на скамейку во дворе. Впервые за день он смог ясно мыслить. Он не давал себе думать о Киоши, боясь, что это разрушит то небольшое количество внимания, которое у него было. Вместо этого он подумал о лорде Шине. Во многих отношениях Шин был его благодетелем, но Минори ему не доверял. Лорд был слишком умен, и Минори нужно было найти способ контролировать его действия, прежде чем узурпатор закрепит свою власть. Шину нужно было выглядеть слишком властным для граждан Королевства. Им нужно было, чтобы он ушел.

Минори понял, что ему нужно покинуть дом. Вчера из-за ворот он потерял равновесие, и он провел весь день, просматривая документы и письма, пытаясь понять общую картину. Если он собирался манипулировать Шином, ему требовалось больше информации. Ему нужно было знать, что происходит в городе. Он уже собирался переодеться, когда ощутил человека у ворот своего дома. Учитывая обстоятельства, посетитель мог быть только посыльным. Минори надеялся, ради посыльного, что у него были хорошие новости.

Минори подошел к двери и открыл ее за мгновения до прибытия посыльного.

— Да?

Посыльный был потрясен, и Минори немного обрадовали его силы.

Посыльный быстро восстановился.

— Я пришел к вам от короля. Он произносит речь этим утром для всех жителей Убежища. Он требует вашего присутствия.

Минори нахмурился.

— Он сказал, почему?

Посланник сглотнул, и Минори подумал, что он действительно напугал человека. Вопрос был не такой уж и сложный.

— Король сказал, что хочет, чтобы вы были там, чтобы убедить публику, что король и клинки работают вместе, чтобы найти и наказать предателей, которые сожгли дворец.

Минори сдержал смех. Это был типичный ход для Шина. Шин несколько дней будет смеяться над своей речью с обещаниями преследовать предателей, в то время как человек, который сжег дворец, стоял рядом с ним. Но Минори приветствовал этот шаг. Поддержка клинков имела бы огромное значение в сознании общественности, и если бы Минори появился и смог даже сказать несколько слов, он смог бы завоевать большее доверие у людей. Демонстрация поддержки может предоставить будущие возможности для увеличения заметности клинков и их работы в Королевстве.

— Я приду.

Посыльный поклонился.

— Я передам ваш ответ королю. Скоро по городу будут ходить глашатаи. Выступление состоится на улице за старыми парадными воротами дворца.

Минори кивнул. Он во всем видел влияние Шина. Это было идеальное место для встречи. Дымящиеся руины дворца послужат мощным фоном для Шина, и он был достаточно талантливым оратором, чтобы хорошо использовать эту сцену. Минори улыбнулся. Шин был не единственным, кто мог манипулировать людьми. Он будет выступать на собрании и начнет долгий процесс вступления в новую эру для одаренных.

* * *

Минори направлялся к дворцу, размышляя. Хотя улицы были заполнены людьми, направлявшимися на собрание, но он будто шел по улице один. Его мысли поглощали его, когда он пробовал в уме разные аргументы, исследуя, какие из них больше всего захватят воображение публики.

Когда он добрался до нужного места, он направился к передней части, где над толпой возвышалась импровизированная платформа. Шин увидел его и помахал клинку подниматься. Минори без проблем пробился сквозь толпу, потому что, как только люди видели его одеяние, они уходили с его пути. Он встал на платформе и не мог не ощутить небольшую волну гордости, глядя на массы.

Минори повернулся к Шину.

— Спасибо за приглашение. Я счастлив показать, что клинки поддерживают ваше правление. Вы хотите, чтобы я сказал несколько слов?

— Я даже не думал об этом, но теперь, когда ты упомянул это, это кажется хорошей идеей. Я передам свое сообщение, и как только я закончу, ты можешь говорить все, что хочешь. Уверен, толпу заинтересуют твои слова.

Они ждали вместе, пока толпа соберется. Улица была шире других в Убежище для защиты, но все еще была не больше пятидесяти шагов в ширину, ее наполнили люди. Даже если бы Минори кричал, толпе пришлось бы передавать его послание до края собравшихся.

Наконец, Шин шагнул вперед, и шум толпы сменился зловещей тишиной. Минори никогда не видел столько людей в одном месте. Он не мог оценить, сколько горожан вышло на улицу, но их были тысячи. Тишина от такого количества людей поражала. На мгновение Минори подумал, не оглох ли он внезапно.

Но затем Шин заговорил, и иллюзия была разрушена. Его голос был ясным и глубоким, разносился по толпе. Минори немедленно обратил внимание и был впечатлен речью Шина.

— Друзья, я пришел сюда сегодня не для того, чтобы произносить цветистые речи. Все здесь знают, что время ужасное. Королевство впервые за много лет действительно находятся в опасности. Ходят слухи, и я прошу прощения, если мои действия вызвали дальнейшее замешательство.

Минори смотрел на толпу, все смотрели внимательно.

— Вот факты. Наш верный и сильный лидер, король Масаки, мертв. Все было сделано, чтобы спасти его жизнь, но, в конце концов, Великий Цикл забирает всех нас, и теперь Масаки ведет нас в путешествие, которое всех нас ждет однажды. Хотя его тело было потеряно в трагическом пожаре, который поглотил дворец, мы вскоре проводим его, отметив его смерть. Но сначала мы должны защитить Королевство, которое он так любил. Перед смертью Масаки написал письмо, в котором выразил пожелание, чтобы я стал его преемником.

Минори было сложно скрывать эмоции на лице. Ход был смелым, но логичным. Масаки был популярным королем, и его благословление даст Шину нужную поддержку. Письмо было достаточно легко подделать. Масаки не писал лично много лет, и Минори был уверен, что Шин захватил королевскую печать во время переворота. Правду знали только два других лорда, что означало, что у Шина был другой план для них.

— Король Масаки верил, что я буду лучшим лидером Королевства, но власть и политика сыграли свою уродливую роль. Пока мы говорим, армии маршируют к Убежищу, и закрытие ворот было необходимо, чтобы шпионы не покинули город.

По толпе пробежал ропот, и Минори подумал, не ошибся ли Шин в слушателях.

— Но не бойтесь, друзья. У меня нет планов биться. В войне нет ничего хорошего. Масаки выбрал меня, и я надеюсь, что я достоин, но я переговорю с двумя другими лордами. Будущее Королевства мы решим не мечами, а словами. Это мое обещание вам.

Минори, вопреки себе, был впечатлен. Даже зная Шина, он не мог уловить в его голосе ни тени ложного смирения. Каждое слово звучало правдоподобно, и, глядя на толпу, Минори мог сказать, что слова короля произвели желаемый эффект. Минори едва заметно покачал головой. Ход был блестящим. Если Шин мог склонить общественность на свою сторону — а он мог, если продолжит произносить такие мощные речи — то другие лорды будут загнаны в угол. Шин контролировал Убежище, публика считала, что он был выбран Масаки, и, если эта толпа была признаком, люди доверяли ему. Если другие лорды заботились о Королевстве, у них не было иного выбора, кроме как следовать за Шином.

Толпа снова притихла, когда Шин поднял руки. Мужчина удерживал их внимание, как кукловод, дергая за ниточки, заставляя их танцевать под песню, которую мог слышать только он.

— Друзья, хотя войны не будет, я пришел к вам с ужасным бременем, — он сделал паузу, и Минори, как и любой другой член толпы, ждал следующие слова. — Позади меня угли дворца, который был символом нашего Королевства. Он был сожжен из ненависти к нашей земле, и я не потерплю этого. Мои тени и солдаты узнали группу, ответственную за сожжение дворца, и я был очень встревожен, когда узнал, кто это был.

Минори гадал, какую игру затеял Шин. Собирался ли он обвинить Киоши в поджоге? Это был бы сильный ход, но он может иметь неприятные последствия. Как сам Минори обнаружил, Киоши любили многие клинки, и они не воспримут обвинения.

В глубине души Минори чувствовал, что что-то не так, как будто настойчивый гул. Но он мысленно отбросил это, пытаясь сосредоточиться на том, что Шин собирался сказать дальше.

— Группа, которая сожгла дворец и убила нескольких моих охранников в процессе, была клинками, действующими по приказу своего совета.

Толпа молчала, как Минори, ощущала тяжесть слов Шина.

Минори застыл на месте, его мысли метались. То, что он слышал, не могло быть правдой. Он пытался осмыслить все последствия, но его разум чувствовал себя пойманным в маленькую клетку, отрицание пробегало в его голове.

— Человек, стоящий рядом со мной, которому я доверял в эти прошлые месяцы, втайне был лидером заговора против меня. Я узнал, что клинки стремятся свергнуть правительство Королевства и править этой землей. Они устали служить и вместо этого хотят править.

Шин впился взглядом в Минори и неуклюже обнажил меч, его глаза были холодными, как лед.

— Стража, возьмите этого человека в плен.

* * *

Приказ Шина привел Минори в чувство. Он не мог осознать предательство и его последствия, но он знал, что заточение означает смерть, и был не готов к этому. По мере того как его разум улавливал события последних мгновений, он обращал внимание на свое окружение свежим взглядом. Платформу окружили стражи с копьями, и Минори понял, что их было восемь, как и в отрядах Шина, охотящихся за клинками ночи.

Охранники ждали сигнала Шина; они повернулись и посмотрели на платформу. Минори огляделась и увидела еще одну пачку из восьми копий, марширующих к платформе. Шин не рисковал.

В этот момент Минори был рад, что он злился сегодня. Его тело было разогретым и готовым к движению, ощущение сильно отличалось от большинства утренних ощущений, когда движения сопровождались скованностью. Его гнев мог быть разницей между его побегом или смертью.

С группой позади него у Минори был только один логический путь. Он бросил последний взгляд на Шина и устремился вперед, прыгнув так высоко, как только мог, с передней части платформы. Там стояли четыре стража, и Минори проскользнул в пределах досягаемости копья двух из них. Они ударили, и Минори почувствовал, как, по крайней мере, одно копье пробило его мантию.

Минори тяжело приземлился и неуклюже кувыркнулся. Он проклинал себя за то, что не сохранил свое тело в лучшем состоянии. Во время его пребывания в Убежище было на что обратить внимание, и он двигался не так много, как стоило. К счастью, хотя его бок и спина болели от жесткого приземления, он был уверен, что не повредил лодыжки. У него был шанс.

Толпа снова расступилась перед ним, устоявшийся страх перед клинками ночи все еще держался, но в тесноте улицы людям было некуда отступать. Они толкались, и когда некоторые попытались уйти, их толкали к Минори. Быстрого движения просто не могло быть. Тем не менее, стражи позади него тоже увязли.

Минори рискнул взглянуть. Шин стоял на платформе, выпрямив спину, с озадаченным выражением лица. Несомненно, он считал, что у его стражей не возникнет проблем с задержанием Минори. В момент сомнения клинок решил просто сдаться. В бою у него был шанс, но против шестнадцати специально обученных людей Шина этот шанс был чрезвычайно мал. Если дело дошло до бега, Минори знал, что он обречен. Возможно, если бы он не сопротивлялся, позже возникла бы возможность.

Его разум кричал на него, и он понял, что ведет себя глупо. Если его поймают, Шин сделает все, чтобы он был самым охраняемым заключенным в истории Королевства. Его шансы на побег сейчас были невелики, но он должен был попытаться.

Когда Минори добрался до края улицы, он увидел, что к нему шли двое стражей Шина. У них были только мечи, и Минори решил, что они были обычными солдатами, следящими за собранием.

Они оба обнажили мечи и ударили, но Минори почувствовал приближение атак. Он легко проскользнул между стражами и продолжил движение. Обычные солдаты его не беспокоили. Группа из восьми человек была позади него, как и остальные.

Его единственной реальной надеждой было оторваться от солдат в лабиринтах Убежища. Для этого ему нужны были узкие переулки, множество углов и укрытий. Ближайший рынок мог помочь. Минори повернулся к нему, за его спиной послышались тяжелые шаги.

Минори не боялся. Раньше он бывал в безвыходных ситуациях. Когда он был моложе, они считались его специальностью, поэтому его и отправили в Два Водопада. Когда наступали тяжелые времена, когда их жизни угрожала опасность, большинство людей паниковали. Не Минори. Его дыхание успокоилось, и он почувствовал все вокруг. Он ощутил пустые улицы и знал, как далеко стражи Шина. Его охватило непоколебимое спокойствие, он знал, что ему нужно делать, чтобы выжить.

Он чувствовал, как охранники Шина расходятся и идут по боковым переулкам. Они знали, что они быстрее, и пытались поймать его в кольцо. Если он хотел выжить, ему нужно следить за тем, чтобы кольцо не замыкалось. Он нашел переулок, который искал, и побежал, требуя от своих ног и легких больше, чем за многие месяцы.

Он ощутил солдат раньше, чем увидел их, и остановился. Одна пара стражей шла перед ним по перекрестку. Минори бросился за телегу — плохое укрытие, но он держал пари, что его преследователи не будут вглядываться. Он медленно вдохнул, поскольку его предположение подтвердилось, и они пробежали перед ним, бросив взгляд на переулок. Солдаты продолжили свой путь, не обнаружив его.

Пара, следовавшая за ним, повернула за угол, увидела, что он присел за телегой, и сразу поняла, что произошло. Они закричали, и Минори встал на ноги и помчался через перекресток перпендикулярно пути первой пары. На следующем перекрестке он повернул обратно к дворцу. Он вырвался из кольца в этот раз. Нужно было и дальше так делать.

Больше всего ему нужно было укрытие, где его не станут искать. Он перебирал в уме различные варианты, пока тело неслось по улицам Убежища. Стражи стояли между ним и рынком, и он чувствовал, как все шестнадцать бродят по местности. Его варианты быстро исчезали.

Пара позади него ослабила преследование. Но он мог сказать почему. Его чувство подсказывало ему, что он был окружен стражами, и спешка только подвергала стражей большей опасности. Несмотря на его усилия, он все еще был в кольце, хоть оно и было большим.

Минори повернул за угол, и мысли о его прежней жизни тени вернулись к нему. Тогда его регулярно преследовали, но как он всегда уходил от преследователей? Затем он вспомнил, что люди редко смотрели в двух направлениях — вниз и вверх. Минори не думал, что сможет спрятаться под ногами, но они не ожидали, что старик заберется наверх. Ему просто нужно было найти место, чтобы его не увидели.

Минори перешел на бег трусцой, осматриваясь. Поднялся ветер, и клинок ощутил холод. Это место он и искал. Минори забрался на бочку, а оттуда на деревянную стену. Он ненадежно балансировал несколько мгновений, прежде чем нашел центр. Он прошел по стене шагов шесть. Через переулок всего в двух шагах от него была крыша, на которой он мог спрятаться. Теперь все, что ему нужно было сделать, это прыгнуть. Он колебался. Если он промахнется и упадет, все будет кончено. Он ощутил приближение двух пар стражей. Не было времени сомневаться.

Минори прыгнул, пытаясь перенести центр тяжести через крышу, но ему не удалось. Он медленно поехал, его руки искали опору на наклонной крыше. Он схватился до того, как упал, и на короткое время завис в воздухе. Собрав всю энергию и юношеские воспоминания, Минори поднялся на крышу, кряхтя от усилий.

Он поднялся на ноги и перебрался через стену как раз перед тем, как стражи увидели переулок. Не увидев его, они продолжили путь. Минори знал, что они вернутся, и продолжал осматриваться. Но пока он был в безопасности, и этого было достаточно.

Клинок рухнул на спину, все его тело болело от попытки убежать. Он почувствовал влажность на лице, и это привлекло его взгляд к небу. Облака сгустились, пошел первый снег.

Будет холодно, но он не замерзнет. У него осталось одно дело в этом мире, и он не потерпит неудачу. Все его планы, возможно, были напрасными, но их место заняла новая миссия.

Он убьет Шина.

Глава 27

Киоши сидел в комнате, перед ним был законный король, мирно дышал. Он понимал, что ситуация была необычной. Монарх и советник были в бегах, хотя Масаки должен был находиться в своем дворце в окружении помощников. Вместо этого он был здесь один, и за ним ухаживал только Киоши. Его дворец сгорел, и все его помощники считали его мертвым. Если бы они знали правду, они бы никогда не говорили об этом.

Масаки не заслужил этой участи. В Королевстве была горстка людей, которые знали, на какие жертвы он пошел ради мира, но, в конце концов, они ни к чему не привели, если Киоши не смог предотвратить бедствие, которое окружило их. Масаки заплатил за мир кровью, и никто не знал.

Глядя на своего короля, Киоши думал о том, как он только поступил на службу к Масаки. Они были знакомы некоторое время, но Киоши недавно потерпел самую яркую неудачу. Он исчез на какое-то время и после долгих скитаний вернулся во дворец. Он положил свой меч перед Масаки и сказал ему, что, если он того пожелает, он с радостью покончит с собой. В юности Киоши презирал эту практику, но он пришел к ее пониманию. Иногда смерть была единственным миром, который можно было найти.

Масаки не позволил ему умереть. Он пригласил Киоши к себе на службу, и клинок оставался там на двадцать лет. Не всегда было просто, но Киоши всегда уважал Масаки. Он был единственным по-настоящему бескорыстным лидером, которого когда-либо встречал Киоши, достойным человеком, за которым можно было идти.

Киоши был близок к тому, чтобы отказаться от Королевства. Поддержание порядка в стране было похоже на попытку удержать кусок глиняной посуды, который уже разбился вдребезги.

Аса находилась в своей комнате, оправлялась от травм. Коджи был силой, на которую Киоши не рассчитывал. Сила мальчика поражала. Минори нашел инструмент более мощный, чем он думал.

После смерти Джуро осталось только два претендента на трон. До сегодняшнего утра Киоши думал, что, возможно, будет лучше позволить Шину продолжить свой путь вперед. Он был самым умным и смелым, и если бы это был выбор между ним и Исаму, Киоши с радостью выбрал бы Шина. Но не после только что полученной информации.

Здесь, в гостинице, его тени смогли передать ему много информации, и новости из Убежища были последним ударом, который мог принять Киоши. Минори назвали на публике поджигателем, разрушившим дворец. Шин требовал представителя от совета, но до тех пор приказал всем клинкам сдать мечи. Если они этого не сделают, они будут виновны в государственной измене и будут преследоваться. В записке Киоши говорилось, что группы людей ходили от дома к дому, следя за тем, чтобы в Убежище не было клинков. Несколько клинков уже погибли, не смогли выбраться из запечатанного города.

Мелкая часть Киоши хотела посмеяться над несчастьем Минори. Его игра была глупой, и хотя Киоши считал, что Минори хотел как лучше, он вошел в игру, не зная, где находятся все фигуры. Он не знал о желании Шина избавить Королевство от клинков. Решающая ошибка.

Однако в основном Киоши жалел Минори. Они могли не соглашаться, но они оба хотели, чтобы клинкам было лучше, исходя из своего мнения. Минори совершал ошибки, но войти в историю как самый презираемый человек в Королевстве было судьбой, которой он не заслужил.

Киоши думал о проблеме все утро, но не мог придумать никаких решений. Им нужен был какой-то способ удержать Королевство от того рук Шина, но планы узурпатора были очень хорошо продуманы. С клинками как общим врагом ему, возможно, даже удастся сплотить семьи. Джуро, конечно же, был убит клинком — еще один шаг, которого Шин, казалось, ожидал.

Киоши снова и снова обдумывал эту проблему, словно постоянно возделывая землю в саду. Но как бы он ни искал, ответов не было.

Он был так занят размышлениями о проблемах, стоящих перед Королевством, что ему потребовалось некоторое время, чтобы увидеть, что глаза Масаки открылись.

Король проснулся.

* * *

Киоши был так взволнован, что вскочил на ноги, готовый кричать каждому, кто его слушал. Но его внезапное движение испугало Масаки, и когда взгляд короля остановился на Киоши, старый клинок дня увидел нечто, напугавшее его. Глаза Масаки, обычно внимательные, были пустыми и остекленевшими. Киоши понял, что Масаки или то, что осталось от его друга, исчезло. Остался только испуганный ребенок.

Сердце Киоши чуть не остановилось от горя. После всего этого, король пришел в себя только для того, чтобы потерять рассудок, и это было почти невыносимо.

Исцеляющая природа Киоши вновь заявила о себе, и он медленно подошел к Масаки, его голос был мягким и успокаивающим.

— Привет, Масаки. Ты знаешь, где находишься?

Масаки не ответил Киоши, но его губы шевелились. Когда Киоши подошел ближе, он услышал некоторые слова Масаки, в основном тарабарщину, но несколько замечаний Киоши узнал. Имена, места, случайные предложения, которые не вписывались ни в какой контекст, который мог вообразить Киоши.

Двигаясь медленно, чтобы не напугать Масаки, Киоши переместил руки, положив одну на голову короля, а другую — на грудь. Киоши закрыл глаза, и внешний мир исчез. Он сделал глубокий успокаивающий вдох, когда понял, насколько сильно заболел Масаки. Масса внутри него стала намного больше, и было удивительно, что он мог дышать. Но разум Масаки был тем, о чем Киоши беспокоился больше всего.

Киоши чувствовал энергию разума Масаки, разорванную на клочки, как будто ребенок рвал бумагу. Это было неразумно, но Киоши нырнул в голову Масаки, в самое сердце беспокойства энергии. Пришло время отчаянных действий. Худшее, что он мог сделать, это убить Масаки, и он уже не был уверен, что это плохо. Король заслужил отдых.

Киоши сосредоточил свои силы и нырнул в узел, который определял недавнее существование Масаки. Мягко, но твердо он попытался заставить энергию сформировать узоры, которые он знал. Он не беспокоился о причинении непоправимого ущерба. Им двигало отчасти отчаяние, отчасти любопытство. На что он был способен? Сможет ли он вернуть короля после всего, через что он прошел?

Пот стекал по лицу, немного раздражая. Он добрался до центра искажений в разуме Масаки. Энергия там кружилась, как разъяренные пчелы. Киоши не мог представить, как начать распутывать или переставлять их, поэтому он попытался разрезать их своей собственной внутренней силой.

Киоши почувствовал, как что-то щелкнуло в разуме Масаки, и он был внезапно выброшен из медитации. Он посмотрел на комнату, в которой они находились, но ему потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где он был и что делал. Клинки дня всегда предостерегали, что резко вылетать из пациентов нельзя. Это было вредно для разума, и в школах рассказывали истории о клинках, которые потеряли рассудок, пытаясь лечить. Киоши мог это понять. Его душа чувствовала себя так, как будто пыталась снова сшить себя.

Он посмотрел вниз, и то, что он увидел, принесло радость в его сердце, первую настоящую радость за очень долгое время. Масаки смотрел на него с теплотой в глазах.

— Привет, старый друг, — сказал король.

* * *

Остаток дня был удручающим и освежающим. Это было душераздирающе, потому что Киоши нужно было дать королю хотя бы небольшое представление о том, что произошло, пока он был без сознания. Клинок старался быть быстрым, потому что вскоре стало очевидно, что, хоть Масаки проснулся, он не продержится долго. Киоши снова и снова замечал, что он засыпал, и его моменты осознанности становились короче.

Все, что Киоши удалось сделать с королем, не было постоянным исцелением. Киоши также заметил, что дыхание короля стало более затрудненным.

Они сидели рядом и тихо разговаривали. Масаки выглядел усталым, более усталым, чем Киоши когда-либо поминал. Часть Киоши сожалела о его действиях. Масаки выглядел так, как будто он предпочел бы перейти в Великий Цикл.

Король посмотрел на своего друга.

— Что мне делать?

— Тебе нужно объявить Исаму следующим королем.

— Он слишком слаб.

— Согласен. Но Шин будет мстить клинкам, уничтожая Королевство. У нас уже нет выбора.

Масаки молчал, и Киоши стал переживать, что снова потерял друга. Но король просто думал.

— Мне это не нравится, но я согласен. Королевству нужны клинки, даже если люди этого не понимают.

Масаки попросил бумагу. Киоши было больно наблюдать, как король пытался писать, но для совести целителя ему нужно было, чтобы король сам сделал это. После всех подделок Шина этот документ должен был быть максимально аутентичным. У них не было королевской печати, что было проблемой, но подписи должно хватить.

После подписания приказов Масаки посмотрел на своего друга.

— Полагаю, ты возьмешь на себя ответственность доставить их?

Киоши кивнул.

Масаки посмотрел вдаль, в окно. Когда он заговорил, его голос, казалось, доносился издалека:

— Думаю, что если ты вернешься, меня здесь уже не будет.

Киоши хотелось спорить, но, глядя на своего старого друга, он понимал, что король говорит правду. Он не выдержал бы нескольких дней путешествия по суше, чтобы встретиться в лагере Исаму. Киоши не был уверен, что Масаки выживет даже несколько дней в гостинице. Если Киоши добьется успеха, пройдет некоторое время, прежде чем он сможет вернуться.

Масаки продолжил:

— Когда ты уедешь?

— Как можно быстрее. Время сейчас наш враг.

— Ты можешь посидеть со мной какое-то время? Быть среди друзей — редкий подарок.

Вместе они говорили о былых временах, о событиях и людях, которые вошли в историю, о некоторых событиях, о которых знали только они вдвоем. В конце концов, разговор перешел к Йоши, сыну короля, когда-то бывшего принцем Королевства.

— Как думаешь, из него бы получился хороший король? — спросил Масаки.

Киоши грустно улыбнулся.

— Да. Вы хорошо руководили им, и хотя он имел склонность отвлекаться на женщин и оружие, он бы перерос это. Его сердце всегда было в нужном месте, и, как и ты, он ставил Королевство на первое место. Людям повезло бы, если бы он был правителем.

— Знаешь, когда ты вернулся, я так злился на тебя. Он любил тебя, как брата, которого я не смог дать ему, но когда я увидел тебя, стоящего на коленях передо мной… ты не знаешь, как близко я подошел к тому, чтобы отрубить твою голову своими руками.

— Я бы позволил тебе.

— Я знаю. Ужасно думать так, но каждый раз, когда я видел тебя, я думал, что это должен был быть ты. Но ты вернулся, а он — нет.

Киоши, ошеломленный, почувствовал, что теряет контроль, но король продолжил.

— День за днем ​​я наблюдал за тобой. Я знал, насколько ты полезен, но мне нужен был повод убить тебя. Я хотел, чтобы ты был предателем, но день за днем ​​ты все отдавал Королевству. А потом, по прошествии времени, когда мы все стали старше, ты стал единственной связью с моим сыном. И вот мы оба, старики, уже не полезны.

Киоши не мог справиться с добротой короля. Слезы текли по его лицу, и он не пытался их скрыть.

На лице Масаки отразилось сострадание.

— Киоши, с тех пор я столько раз видел, как ты доводил себя до грани самоуничтожения. Я видел твое сердце, и я знаю горе и гнев, которые вели тебя год за годом. Иногда мне кажется, что я понимаю тебя лучше, чем ты понимаешь себя.

Их взгляды встретились, и Масаки выдерживал взгляд Киоши.

— Я хочу, чтобы ты знал кое-что. Не просто выслушал, а знал. Киоши, я тебя прощаю. У тебя нет абсолютно никакого долга передо мной, моей семьей или Королевством. Я прощаю тебя.

Масаки отвел взгляд от Киоши, его охватил приступ кашля. Из уголка его рта потекла струйка крови, и Киоши вытер ее тряпкой. Киоши не мог заставить себя ничего сказать. Его сердце было переполнено.

— Киоши, ты в это веришь? Ты сделал все, что мог, и даже больше. Пусть тяжесть смерти Йоши упадет с твоих плеч. Мы оба скоро присоединимся к Великому Циклу, и я не допущу, чтобы ты присоединился ко мне с этим долгом, который тебя тяготит.

Киоши рухнул на колени перед Масаки. Его тело сотрясали всхлипы, эмоции бушевали в нем. Это были всего лишь слова, но Киоши не осознавал, как долго ждал их.

Он потерял счет времени, стоя на коленях, но когда пришел в себя, в комнате начало темнеть. С приближением зимы все раньше и раньше наступала ночь. Когда Киоши выпрямился, ему почему-то стало легче. Он посмотрел на Масаки, но глаза короля снова стали остекленевшими, и он бормотал тарабарщину. Киоши хотел поблагодарить его, рассказать, как он помог в последние дни своей жизни, но он ничего не сказал. Почему-то он был уверен, что Масаки знал его сердце.

Киоши повернулся и пошел к двери. Но незадолго до того, как он собрался открыть его, он услышал фразу, которая остановила его.

— Осаму, это явно ты, — Киоши повернулся и посмотрел на Масаки, но теперь он спрашивал о вине. Киоши подумывал послать короля к Великому Циклу, но не смог. Мало того, что это было неправильно; он не был уверен, что сможет физически заставить себя убить друга. Он покачал головой и вышел из комнаты, выполняя последнее задание своего короля.

* * *

Когда Киоши вышел из комнаты, он почувствовал, что Дайсуке вернулся. Он пошел в комнату клинка ночи, дверь была открыта. Киоши посмотрел на него. Хотя мужчина выглядел усталым, он не выглядел изможденным. Несколько дней пути — вот и все, что он пережил.

— Ты благополучно доставил его?

Дайсуке кивнул.

— Не было никаких проблем.

— Джуро убит. Молодой клинок ночи, подружившийся с Минори, Коджи, убил его.

— Аса?

— Побита, но в порядке. Я залечил все серьезные травмы.

Выражение облегчения промелькнуло на лице Дайсуке, и Киоши увидел, что его друг проникся симпатией к более молодому клинку.

— Что будет дальше?

Киоши рассказал Дайсуке о последних событиях, от недавних решений Шина до того, как король пришел в сознание и объявил Исаму законным королем. Это был их единственный шанс предотвратить войну или падение клинков.

Дайсуке нахмурился.

— Так тебе нужно срочно уезжать?

— Да. Почему нет?

— Если все, что ты узнал, правда, что толку пытаться? Ненавижу это говорить, но, может, нам пора найти красивый тихий уголок Королевства и жить в мире. Шин ни за что не откажется от власти, а без печати Исаму будет сложно убедить Королевство, что он законный король.

— Я должен попробовать. Если Шин добьется своего, и клинков будут преследовать по всему Королевству, я опасаюсь за будущее.

— По крайней мере, отправь меня. Твое место здесь, рядом с Масаки.

Киоши колебался. Идея была заманчивой, но не сработала.

— Как бы я ни хотел, не это должно происходить. Как ты сказал, без печати Исаму предстоит тяжелая битва за убеждение людей. Я могу засвидетельствовать правдивость письма, добавив ему подлинности. Возможно, это не так много значит для людей, но это может привести к тому, что Совет Клинков заявит о поддержке Исаму. После недавних заявлений Шина, Хаджими и совет должны быть напуганы. Это дает нам надежду. При поддержке клинков у Исаму может быть шанс.

— Это все еще небольшой шанс.

— Но это лучше того, что у нас есть, и совет не послушает тебя, поскольку они даже не знают, что ты существуешь.

Дайсуке признал это, кивнув.

— Что тогда мне делать?

— Заботься о короле, если он снова проснется. Не думаю, что это продлится намного дольше. Он в бреду, то просыпается, то теряет сознание. Пусть ему будет удобно, и лучше не пускай к нему Асу. Хотя, думаю, она еще некоторое время поспит.

Поначалу Дайсуке растерялся, но его быстро осенило. Он выпрямился и кивнул. Киоши стало его жалко. Он только что проехал несколько дней без сна, и просить его об этом было жестоко. Дайсуке точно устал.

— А если она узнает?

Киоши думал об этом вопросе какое-то время.

— Пусть сама принимает решение. Надеюсь, теперь она видит последствия, но ее жажда мести глубже, чем мы можем представить. В любом случае, пусть выбирает сама.

— Уверен, что это мудро? Она не так сильна, но быстрая, а ты уже не так молод, как раньше. Она может победить тебя, если до этого дойдет.

— Возможно, но если это моя судьба, то так и быть. Дайсуке, я устал пытаться управлять миром. Это похоже на попытку удержать песок. Чем сильнее сжимаешь, тем больше песок ускользает. Если до этого дойдет, мы с ней закончим наш рассказ. Она этого заслуживает.

Дайсуке не выглядел так, будто был согласен, но он поклонился.

— После того, как король умрет?

Киоши улыбнулся.

— Я освобождаю тебя от службы, Дайсуке. Я прошу тебя охранять короля как друга и товарища по клинку. Уже не как твой хозяин. Я больше не знаю, куда ведет мой путь. Если я доберусь до Исаму, ты можешь отыскать меня там. Всегда буду рад твоему обществу. В противном случае вернись к своей семье. Найди тихий уголок Королевства и займись фермой. У тебя есть дар в виде жены и дочери, более ценный, чем все, что я могу предложить. Ни за что не жертвуй ими.

Киоши увидел слезы в глазах Дайсуке и чуть не улыбнулся. Это был день прощания.

— Если можно, я бы попросил еще об одном одолжении.

Дайсуке низко поклонился.

— Все, что угодно.

— Если можешь и хочешь, присмотри за Асой. Единственное, что я могу ей дать, это твою мудрость. Она никогда не будет сильнейшим бойцом, но ты можешь научить ее своим навыкам. Возможно, у тебя получится научить ее понятиям дружбы и семьи. Боюсь, ее убеждения исказила месть, и она заслуживает большего.

— Я обучу ее.

— Спасибо, — Киоши подошел к Дайсуке и обнял его, удивив клинка ночи. — Я знаю, что ты чувствуешь себя в долгу, но знай: ты был одним из моих самых близких друзей на протяжении последних двадцати лет, и любой твой долг передо мной был выплачен многократно. Я благодарен за службу и прошу, чтобы ты теперь жил для себя.

Киоши отошел, опустился на колени и поклонился Дайсуке. Он замер ненадолго в поклоне, знал, что друг расстроится, но только так мог выразить чувства.

Когда Киоши встал, лицо Дайсуке было в слезах, как и лицо Киоши. Может, они еще встретятся, но Киоши казалось, что это была его последняя миссия, и он хотел, чтобы Дайсуке знал о его чувствах.

Дайсуке не смог заговорить, но Киоши знал сердце мужчины. Он кивнул и отвернулся, пошел к конюшням.

Глава 28

Аса какое-то время просыпалась и теряла сознание. Киоши исцелил ее тело, но не мог залатать дыры в сердце. Она злилась на Коджи, грустила из-за Джуро и злилась на себя. Она серьезно относилась к тренировкам, но никогда не была лучшим бойцом, даже в своем классе. Теперь ей хотелось найти способ повернуть время вспять, вернуться назад и найти секрет тренировки, чтобы стать лучше всех.

Когда она заставила себя подумать об этом, она поняла, что больше всего на свете хотела не чувствовать себя бессильной. Несмотря на ее силу, ей казалось, что она всегда была в ситуациях, когда боролась с событиями и людьми мощнее, чем она. Ей не удалось спасти свою семью, и теперь она чувствовала себя дальше от Осаму, чем когда-либо. Она не смогла защитить лорда, и единственная причина, по которой она была жива, заключалась в том, что она нравилась Коджи, и он не хотел ее убивать. Несмотря на то, что она прошла испытание клинка ночи, она чувствовала себя маленьким ребенком, жертвой сил, недоступных для нее.

Так что, хотя физически она чувствовала себя хорошо, она не могла заставить себя встать с постели. Она услышала, больше, чем ощутила, возвращение Дайсуке. Она нахмурилась. Конечно, он добился успеха. Его способности, как естественные, так и от тренировок, были одними из самых впечатляющих в ее жизни. В своем нынешнем настроении она даже не обрадовалась его возвращению. Она также почувствовала, как Киоши уехал на юг. Она задалась вопросом, какое поручение он поставил перед собой.

Аса снова заснула, но когда открыла глаза, было темно. Внутреннее чувство времени подсказало ей, что ночь еще не наступила, и она подошла к окну. Снаружи густые облака предвещали раннюю зимнюю бурю. Хотя в ее комнате было тепло, Аса слышала ветер снаружи. Она не делала вид, что понимает погоду, но знала, что не хотела бы оказаться в ловушке снаружи в ближайшее время. Она надеялась, что с Киоши все будет в порядке.

Аса расширила чувство. В гостинице было тихо, внутри была лишь горстка посетителей. Она начинала понимать, что это было типично для этого места. Она хотела поговорить с Дайсуке, но не слышала, как он двигался. Она предположила, что он спит. Как и Киоши, он казался старше своих лет, и, возможно, он дал бы ей совет о следующих шагах.

Она была удивлена, обнаружив, что король проснулся и был взволнован. Это было новым. Она вышла из своей комнаты и вошла в комнату Масаки.

Король был там, но это был не он. Аса видела пустое выражение на его лице и знала, что все, что он пережил, глубоко на него повлияло.

— Привет, — сказал король.

— Привет, — ответила Аса, оглядывая комнату и задаваясь вопросом, что ей делать. Первоначально она думала попытаться утешить Масаки, но его возбуждение не было физическим, и Аса ничем не могла помочь ему. Не имея лучших идей, она села.

— Кто ты? — спросил он.

— Меня зовут Аса. Я здесь, чтобы помочь вам, если смогу.

Король, казалось, слышал ее, но не ответил. С одной стороны, он не бредил, но глаза были стеклянными, а тело, казалось, было не полностью под его контролем, так что он был не в порядке. Она сомневалась. Часть ее сочувствовала ему, но она не знала короля лично, и после боли, которую она видела, страданий ее семьи, ей было трудно испытывать сочувствие. Было бы милостью разрезать ему глотку и избавить от страданий.

В соседней комнате Аса слышала, как Дайсуке просыпается. Она была благодарна. Возможно, он лучше знал, как помочь королю. Почему уехал Киоши? Ясно, что королю что-то было нужно, и из всех них Киоши лучше всего подходил для помощи. Должно быть, он уехал по важной причине.

Следующие слова царя заставили Асу застыть на месте.

— Ты — друг Осаму?

Мир Асы закрутился, и все, казалось, произошло в одночасье. Она слышала, как Дайсуке выбежал из своей комнаты в сторону комнаты короля. Все, что происходило за последние несколько месяцев, теперь предстало в новом свете. Кусочки встали на свои места один за другим. Конечно, были подозрения, но никогда не было доказательств, никогда не было ничего реального, за что можно было бы удержаться.

— Что вы сказали?

В этот момент в комнату ворвался Дайсуке, пытаясь сохранять спокойствие на лице. Аса впилась в него взглядом, и его лицо все подтвердило. Но она получила от короля больше:

— Я спросил, ты друг Киоши?

Внутри Асы вспыхнула ярость, подпитываемая гневом на себя и глубокой болью, которую она несла столько лет. Все, кому она доверяла в прошлом месяце, знали. Они знали и не сказали ей! Она не могла словами выразить свой гнев достаточно ясно, поэтому она просто посмотрела на Дайсуке. Они оба были без оружия, но если он встанет у нее на пути, она могла порвать ему горло.

Дайсуке, казалось, знал, что спорить с Асой неразумно, поэтому он тоже ничего не сказал. Он стоял в дверях, бесстрастный. Асе нужно было выйти из комнаты. Она подошла к Дайсуке и оттолкнула его. Первым ее побуждением было пойти в свою комнату, но эта идея была быстро отвергнута. Вместо этого она спустилась по лестнице и вышла из гостиницы, всем сердцем пытаясь решить, что делать дальше.

* * *

Она смотрела вдаль, когда ощутила Дайсуке. Пошел легкий снег, и со временем она ожидала, что осадки станут намного сильнее. Ветер трепал ее толстую мантию, но внутри она не чувствовала ничего, кроме ярости. Ветер и снег не могли ее коснуться.

Она могла чувствовать Дайсуке, а это означало, что он хотел, чтобы она его ощутила. Одно это должно было утешить. Однако единственной мыслью в ее голове было то, что Дайсуке служил Осаму, и мужчины, которых ей хватило глупости уважать, оказались ее самыми опасными врагами. Она снова была молодой девушкой, не знающей, как устроен мир.

Киоши напомнил ей, как могли немногие учителя, о том, как устроен мир. Она ехала одна так долго не зря. Другим нельзя было доверять. Остальные были лишь осложнениями.

Дайсуке подошел в стороне от нее. Она знала, что это было намеренное решение. Она могла видеть все, что он делал. Этот шаг должен был помочь ей расслабиться, но в ее нынешнем настроении он имел противоположный эффект. Ей ничего не хотелось, кроме как наброситься, но что-то внутри сдерживало ее. Вместо этого она заговорила:

— И что дальше?

Дайсуке медленно повернулся к ней лицом, и она поняла, что он занял позицию, чтобы блокировать ветер. Маленькая доброта привела ее в ярость. Он мог свернуться в клубок и умереть, ей было все равно.

— Это тебе решать.

— Но если я пойду за ним, я сначала должна пройти через тебя, верно? — Аса знала, что если дойдет до боя между ней и Дайсуке, он легко победит.

Дайсуке покачал головой.

— Это было бы моим предпочтением, да. Но он дал мне инструкции, что если ты узнаешь, ты должны сделать свой выбор. Он запретил мне останавливать тебя, хотя, возможно, это был первый его приказ, который я бы не стал слушать.

Аса знала, что ее гнев нарастает, но не могла сдержаться.

— Думаешь, он имеет право жить?

Впервые Аса видела, как Дайсуке потерял самообладание. Она не думала, что он когда-либо испытывал эмоции настолько сильно, чтобы сорваться.

— Я думаю, что Королевству нужны такие хорошие люди, как он, гораздо больше, чем одержимые местью клинки, как ты!

Аса отступила. Сколько она знала Дайсуке, он всегда был спокойным человеком, способным терпеть все, что попадалось ему на пути. Она считала это одной из его самых сильных сторон. Очевидно, она задела нерв. Он действительно заботился о Киоши. Несмотря на гнев, любопытство взяло верх.

— Почему?

— Что почему?

— Почему ты так страстно служишь ему, когда знаешь, что он сделал?

— Я рассказал тебе, что он для меня сделал. Имеет ли значение, что это случилось, когда я был ребенком Двух Водопадов?

— Но ты знаешь, что он был в ответе за все. Ты зовешь его действия добром, хотя он устроил резню?

Дайсуке взял себя в руки, стал тем, кого Аса знала.

— Нет сомнений, человека определяют поступки. И поступок Киоши — или Осаму — заслуживает порицания. Но Два Водопада сломали его. Да, он был в ответе, и он поступил ужасно. Потому он работал каждый день с тех пор, чтобы сохранить Королевство единым.

Он глубоко вдохнул и продолжил:

— Ты стремишься определить его одним действием, как и многие. Но я служил ему более двадцати лет, и я видел тысячи и тысячи действий, и если он не искупил себя, нет никакой надежды для любого из нас, кто ошибся в своем выборе. Я не преувеличиваю, когда говорю, что каждое его действие с того дня было наилучшим из возможных.

Аса почувствовала, как ожесточается против Дайсуке. Когда-то, может быть, слова подействовали бы на нее, но теперь она могла думать только о сценах из своего детства. Ее мать и брат погибают от голода. Они побуждают ее поесть и набраться сил. Ее брат пришел с поля, его руки были в крови после полного рабочего дня. Никакого прощения за то, что с ними случилось.

— Куда он делся?

Тело Дайсуке, казалось, сжалось. Он оставался на ногах, но его спина округлилась, и он сжал лицо руками.

— Я не могу тебя остановить, но я точно тебе не помогу.

Аса повернулась и пошла в гостиницу. Ей потребуется всего несколько минут, чтобы собрать все необходимое. Она может скоро уехать.

Укол боли заставил ее повернуться к Дайсуке. Она хотела что-то сказать, но ничего не пришло ей в голову. Часть ее знала, что она будет скучать по нему, но у нее был мужчина, которого она так долго искала, и теперь это было для нее всем. Она не могла рисковать потерять его. Не сказав ни слова товарищу по клинку, она пошла в свою комнату и собрала вещи.

* * *

К тому времени, как Асе удалось выехать, снегопад усилился. Единственное место, куда Киоши мог отправиться, был Исаму и его лагерь, поэтому она взяла лошадь из гостиницы. Она решила, что Дайсуке придется придумать, как заплатить за лошадь. Она устремилась по тропам на юг.

Аса не особо беспокоилась о поиске Киоши. Она знала, куда он ехал, и что он выбрал самый быстрый путь. Все, что ей нужно было сделать, это ехать быстрее, и у нее было два преимущества. Во-первых, она взяла двух лошадей, а у него была одна, чтобы она могла ехать быстрее и дольше, чем он. Во-вторых, она была моложе, и теперь, когда ее миссия была так близка, ею двигала воля, с которой он не мог сравниться. Как только она снова его ощутит, его время будет на исходе.

Аса ехала ночью. Она гнала лошадей так далеко, как осмелилась, а потом поменяла их, заставив другую плестись. Она не остановится, пока не столкнется с Киоши. Пока она ехала, она гладила рукояти мечей, готовилась мысленно к грядущему бою. Она не могла недооценивать его. Он был намного старше нее, но Осаму был опасным человеком.

Ночью шел снег, и временами Аса боялась, что замерзнет. Но она продолжала ехать, не обращая внимания на ущерб, который могла нанести своему телу.

Солнце взошло ясным и холодным днем. За ночь облака рассеялись, но Аса этого не заметила. Только пронзительный свет солнца, падающий слева от нее, заставил ее понять, что наступил рассвет. День был великолепный, и в солнечном свете она увидела ряд следов недалеко от себя, тянущихся на юг. Она последовала за ними, благодарная за небольшой прирост скорости. Она не предполагала, что они принадлежат Киоши, но если это было так, тем лучше.

Была середина утра, когда она увидела его вдалеке. Некоторое время они ехали, Киоши лидировал, а Аса сильно отставала от него. Если бы они были в другой местности, он мог бы скрыться, но на плоских равнинах юга ему негде было спрятаться. В конце концов, он, должно быть, понял, что у него нет шансов, потому что он остановил свою лошадь и подождал, пока она подъедет.

Аса не колебалась. Киоши был не из тех, кто устраивал ловушки. Она подъехала к нему, ее лошадь резко остановилась всего в нескольких шагах, но он не вздрогнул. На его лице было выражение, которого Аса никогда раньше не видела, и она задалась вопросом, впервые ли она видит намек на человека, который когда-то был Осаму.

Аса спрыгнула с лошади и мягко приземлилась в снег. Он был глубже, чем она думала; она понимала, что в бою у нее не будет твердой опоры. Она осторожно приближалась, но с каждым шагом думала о матери и брате. Думала о своем отце и своих последних воспоминаниях о нем. Там, где когда-то она видела Киоши, теперь она видела только человека, убившего ее семью.

Но Киоши не сдвинулся с места, и Аса остановилась в нескольких шагах от него. Она уже несколько раз видела его движения, атаки, которые стали гораздо более понятными теперь, когда она знала правду.

— Как ты мог?

Киоши покачал головой.

— Ты уже знаешь все ответы. Признаешь ты это или нет, ты знаешь, что я пытаюсь сделать, и теперь ты знаешь, почему я делаю это.

Аса знала, что Киоши говорил правду, но его ответ рассердил ее еще больше. Ей хотелось раскаяния, печали и мольбы о пощаде, а не спокойной рациональности. Ее семья заслуживала большего.

— Ты заслуживаешь смерти за то, что сделал с моей семьей!

Киоши слегка поклонился ей.

— Возможно. Одно время я больше ничего не хотел, но Масаки мне не позволил.

Аса не знала, что еще сказать, но Киоши продолжил:

— По крайней мере, я должен извиниться перед тобой и твоей семьей. Я не знал твоего отца лично, но знаю, как он пытался помочь в тот день. В ярости я убил его; он был человеком, который придерживался своей морали, в то время как редкие из нас это делали. Я сожалею о том, что произошло, и это сожаление управляло мной более двадцати лет. Но ты должна уйти с дороги. Мне нужно выполнить последнюю миссию.

Аса не сдвинулась с места, и на лице Киоши вспыхнул гнев.

— Пора подрасти, девочка! Это гораздо важнее твоей мелкой мести.

Воля Асы окрепла, и она приняла боевую стойку.

— У меня только один вопрос.

Киоши не ответил и не сдвинулся с места.

— Как ты стал клинком дня?

— Причина, по которой редкие из нас становятся клинками дня, заключается в том, что навыки сложнее, требуют более тесных отношений с чувством. Большинство не хотят работать. Но все наши умения, как клинков дня, так и ночи, из одного источника. Я учился и практиковался годами. Я поклялся не отнимать еще одну жизнь, и стать клинком дня было единственным способом, которым я мог служить.

— И это была лучшая маскировка, которую ты мог придумать. Никто бы не заподозрил, что клинок дня когда-то был клинком ночи.

— Правда. Но хватит. Я не хочу драться с тобой, но я буду, если придется. Я надеялся указать тебе другой путь. Ты все знаешь, как и то, что мной движет. Если ты все еще хочешь отомстить, я больше ничего не могу для тебя сделать. Отойди или сражайся!

Аса не сомневалась. Она вытащила короткие мечи и увереннее заняла стойку.

Киоши вздохнул и повернулся к своей лошади. Внутри мешка был хорошо спрятан меч. Он схватился за рукоять и плавно вытащил его из ножен. Асу впечатляла грация, которую он привнес в такое простое движение.

— Я поклялся никогда не делать этого снова, но ты не оставляешь мне выбора.

Киоши принял стойку, которую Аса никогда раньше не видела, и на мгновение все замерло.

* * *

Аса не собиралась ждать идеального момента. Пришло ее время. Она бросилась вперед, преодолев расстояние между ними за три шага. Она нанесла удар левым мечом, и Киоши легко отразил атаку. Аса продолжила надвигаться, позволяя инерции унести ее мимо Киоши. Плавным движением запястий Киоши изменил направление своего меча и ударил Асу по спине.

Она почувствовала приближающийся удар и заблокировала его вторым мечом. Ее техника владения двумя мечами была ее гордостью, навыком, над которым она работала больше всего. Она могла атаковать одним и защищаться другим. Она чувствовала себя непобедимой при этом.

Аса остановилась и низко ударила Киоши, целясь по голеням и коленям. Киоши защитил свои ноги мечом, и атаки не попадали. Она отступила, обсуждая, какую атаку предпринять следующей. Киоши встал, молча изучая ее. Пришло время показать ему что-то новое.

За годы обучения Аса усовершенствовала несколько поразительных атак с двумя мечами. Она практиковала их снова и снова, пока они не укоренились в ее теле. Ее удары были быстрыми, и она не видела, чтобы кто-нибудь мог их все отразить. Даже когда она была моложе, она всегда знала, что она не самая сильная. Ей нужно было что-то другое, чего не использовали другие. Иначе как бы она победила Осаму?

Аса скользнула по первой схеме атаки, ее клинки превратились в крутящуюся стену из стали. У Киоши было всего мгновение, чтобы увидеть атаку, но его реакция была почти мгновенной. Он воткнул клинок в вихрь мечей, обнаружив дыру, которую никто никогда раньше не видел. Аса почувствовала его приближение, но была так уверена в своей атаке, что почти пропустила ее без защиты. В последний момент она осознала, что произошло, и бросилась в сторону, неуклюже уклоняясь от удара.

Если бы Киоши захотел, он мог бы забрать ее жизнь в тот момент. Вместо этого он отступил, сохраняя между ними расстояние в несколько шагов. Он ничего не сказал, но его взгляд выражал достаточно. Перед ней стоял другой мужчина. Она представила Осаму, человека, который смотрел на всех как на вредителя, с которым нужно бороться.

Гнев Асы удвоился, она поднялась на ноги и смахнула снег с одежды. Ее приводило в ярость то, что она была жива только по его милости. Она все равно заберет его жизнь.

Она шагнула вперед, опасно приблизившись к радиусу атак Киоши, прежде чем приступить к следующему приему. На этот раз у Киоши вообще не было времени изучать атаку. Несмотря на это, его меч, казалось, был повсюду одновременно, отражая каждый из ее ударов. Но один длинный меч Киоши не мог долго успевать за двумя ее короткими. Он стоял на месте, и, в конце концов, Аса пробила его защиту, один из ее мечей ударил его по груди. Киоши отпрянул, но не раньше, чем она пролила первую кровь.

Аса подумывала воспользоваться своим преимуществом, но Киоши не дал ей шанса. Его отступление длилось всего мгновение, и он шагнул вперед, направив меч вперед. Внезапно Аса почувствовала, будто ощущала двойной образ. Меч Киоши был змеей, которая, казалось, бросалась внутрь ее защиты по своему желанию. Она стала реагировать слишком сильно, и всего через мгновение меч Киоши нашел ее плечо, вонзился в ткань.

На лице Киоши появилось новое выражение, и он отстранился, снова оставив пару шагов между ними. Аса попыталась понять его реакцию. Какое-то сочетание ужаса и печали. О чем он думал?

Аса нашла время, чтобы согнуть руку и пошевелить плечом. Оно вспыхнуло от боли, но она все еще могла двигаться в полную силу.

Тревога проникла в ее мысли. Она дважды атаковала Киоши, и оба раза он ее одолел. Да, она смогла его задеть, но только из-за того, что он не бил по ней. В тот момент, когда он напал на нее, даже с ее двумя мечами она не могла противостоять его движениям. Каким-то образом он мешал ее способности чувствовать, что он собирался сделать, и она не знала, как победить его.

Они снова столкнулись, и на этот раз Киоши оставил глубокую рану в ее боку. Она посмотрела вниз и увидела растекающуюся кровь. Ей было все равно. Это была последняя битва, в которой ей пришлось участвовать. После этого Великий Цикл мог делать с ней все, что угодно.

Аса вернулась в свою стойку, и Киоши с любопытством посмотрел на нее.

— Ты должна знать, что не сможешь меня победить. Ты умрешь, если тебе не помогут.

Аса не ответила, набросившись на него из оставшихся сил. Она сделала три серьезных удара, их было легко избежать. Ее тело кричало на нее, но она игнорировала боль. Она рассчитывала, что он не нападет на нее. Ее ставка окупилась, и он продолжил с ней играть, легко уклоняясь от ее ударов. Но она была близко, а он двигался, и она переключилась на последнюю отработанную схему атаки. Ее мечи сверкали один за другим, и Киоши снова был вынужден повернуть меч клинок, чтобы отражать ее атаки.

Все быстрее и быстрее их мечи рассекали воздух. Аса двигалась так быстро, как могла, полностью полагаясь на годы практики. Если бы она хоть на миг задумалась о своих атаках, она бы дрогнула. Менее чем за мгновение ее клинок попал под его защиту, выбил меч из его рук.

Аса почувствовала мгновенную волну торжества и ударила по Киоши, который падал на землю. Она промахнулась, ее меч пролетел над его головой. Она переместилась и ударила вниз, но Киоши падал на нее, и она не хотела терять равновесие. Киоши рухнул в снег, подняв лёгкое облако.

Аса попыталась перенести свой вес, чтобы ударить Киоши, но ее правая нога не двигалась. Она подняла ее и увидела, как ее нога вышла из снега с рукой Киоши, крепко сжимающей ее лодыжку. Она нахмурилась, пытаясь понять, что должно было произойти. Осознание пришло слишком поздно.

Внезапно каждый нерв в ее теле загорелся. Она закричала от боли, выронила мечи и рухнула, ее мир почернел.

Когда Аса очнулась, Киоши поднимал свой меч. Все нервы покалывало, но, пока она смотрела, как Киоши уходил от нее, ее охватила новая ярость, раскаленный добела огонь пылал в ее сердце. Она не потерпит отказа, и она не сможет жить, зная, что ее пощадил убийца.

Попытки пошевелиться только усугубили боль. Даже мелкие движения вызвали волны агонии в ее теле. Но когда Киоши подошел к своей лошади, ее не волновала боль. Физическая боль длилась недолго. Мучение, которое она испытает, если он сбежит, будет длиться вечно. Она подавила крик, когда потянулась под свою одежду.

Было трудно почувствовать, где что находится, и она не была уверена, что могла бы это сделать, если бы не практиковала это движение сотни раз за жизнь. Все болело, но она доверяла своему телу и тренировкам.

Киоши, должно быть, почувствовал, что она собиралась сделать, потому что он повернулся, подняв меч, чтобы защититься. Аса даже не заметила, сколько метательных клинков у нее в руке, но бросила изо всех сил.

Удача была на ее стороне. Киоши удалось поднять свой меч и отбить два клинка своим мечом, но третий вонзился ему в правое плечо. Это не было смертельной раной, но она увидела, как его рука обмякла и выронила меч, заметила свой шанс.

Хотя боль все еще была невероятной, чем больше она двигалась, тем быстрее боль, казалось, утихала. Крича от ярости, она вскочила на ноги и чуть не упала, когда мир закружился. Она собралась и устояла на ногах. Киоши закрыл глаза, будто он вошел в себя, пытаясь исцелить полученную травму. Она знала, что у нее было всего мгновение. Она вытащила нож из ножен и шагнула к нему.

Он открыл глаза, и она остановилась. Это был ее миг.

Его глаза были вызывающими, пылали. Он встретил ее взгляд и сказал ясным голосом:

— Я прощаю тебя, Аса.

Слова вообще не улавливались. Она снова шагнула вперед, и, наконец, боль стала невыносимой. Аса упала вперед, ударив его ножом при этом. Она ощутила, как лезвие вонзилось в его тело, но затем во второй раз ее мир почернел.

* * *

Когда Аса пришла в себя, она ощутила тепло чужих рук. Она открыла глаза и была сбита с толку, когда увидела, что Киоши склонился над ней. Разве они не бились? Она посмотрела вниз и увидела, что ее нож вонзился в его живот.

Аса снова подняла взгляд и увидела, что глаза Киоши остекленели. Она откатилась от него, но потом поняла, что что-то не так. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы память вернулась, но при движении она не ощущала боли. Она проверила свое тело, задела плечо и поняла, что была исцелена. Она нахмурилась и посмотрела на Киоши. Судя по следам и крови вокруг них, он с трудом встал на колени возле нее.

Правда обрушилась на нее. Она напала на него, и он провел оставшиеся минуты своей жизни, пытаясь ее исцелить. С ножом в животе. Она не очень хорошо знала путь клинков дня, но то, что он сделал, было поразительно.

Внезапно почувствовав себя глупо, Аса подползла к нему, слезы текли по ее лицу. Она не могла понять смесь эмоций, которые испытывала. Она радовалась или печалилась? Эти две эмоции, казалось, слились, создав то, что Аса не могла описать. Она встала на колени рядом с ним, и он рухнул на нее.

Инстинктивно Аса протянула руку и погладила длинные волосы Киоши, как ее мать успокаивала ее, когда Аса была маленькой. Киоши взглянул на нее, и Аса подумала, что она никогда не видела такой печали и пустоты в чьих-либо глазах, она будто смотрела в пустоту.

— Я только старался изо всех сил.

Асе стало интересно, о чем говорит Киоши. Он пытался объяснить Два Водопада? Она не знала, и это не казалось важным.

Она не могла придумать, что сказать, поэтому просто сидела и держала его, чувствуя, как от него уходит энергия.

В конце концов, он задрожал, и ее охватило внезапное желание. Она крепко прижалась к нему и встряхнула его.

— Киоши, я прощаю тебя.

Он улыбнулся и снова ускользнул от нее. Она чувствовала, как его дыхание замедляется, и вскоре она ощутила, как остатки энергии покинули его тело. Она проследила за ним как можно дальше, не желая отпускать его, но он рассеялся, присоединившись к потоку энергии, который проходил через все живые существа. Киоши улетел к Великому Циклу.

Глава 29

Минори пытался вспомнить, когда в последний раз ему не было холодно. Он помнил, как сидел у костров, нежился в жаре южного солнца, но не мог удержать эти воспоминания. Эти фрагменты ничего не значили.

Его тревожил не холод. Выпал снег, но он помнил, что терпел и худшее в молодости. Минори не нравилось напоминание, как его тело ослабевало, особенно, когда он почти ничего не нашел из еды за последние несколько дней. Он кое-где прятал немного еды, но было трудно скрываться в городе, где все тебя искали. Плакаты с изображением некогда влиятельного клинка были повсюду, и Минори пришлось признать, что художник неплохо запечатлел его образ. Если бы его заметили, его выдали бы.

Минори наблюдал за событиями последних нескольких дней с отстраненным интересом. Было трудно сильно волноваться, когда ты стоял над всеми, и он почти смог улыбнуться, наблюдая, как толпы людей ищут в городе клинков.

По сути, Минори жил на крышах Убежища с тех пор, как сбежал от стражи. Он приблизился к дому Шина, новому дворцу города, изучая его и образцы поведения стражи. В одном из самых оживленных мест города стражи Шина выполняли свои обязанности хорошо. Вход и выход тщательно контролировались, и стражи извлекли уроки из побегов других лордов. Входы для слуг были заперты, и все проходили досмотр у главных ворот.

Он знал, что его решение было нелогичным, но Минори не владел собой. Предательство, которое он все еще чувствовал, было не менее острым, чем тот момент, когда произошло, и Минори все еще чувствовал, как гнев рос в его сердце. Он собирался убить Шина. Когда-то Минори был одним из величайших теней клинков ночи, и пришло время напомнить людям об этом факте. Его нельзя было так легко предать.

Прошли дни, и Минори не мог найти слабых мест в защите территории Шина. Стены были высокими, и хотя Минори мог взобраться на них, у него не было шансов сделать это, не будучи обнаруженным. Ворота хорошо охранялись, и Минори заметил, что многих посетителей прогоняли. Тех, кому разрешали войти, внимательно осматривали. Никто не обходился без тщательного осмотра. Обыскивали даже корзины с рисом, чтобы убедиться, что внутри никого и ничего не спрятано.

Однако Минори не прекращал поиски. Он нашел крышу, откуда он мог все видеть и ощущать. По многолетнему опыту он знал, что терпение — это добродетель, которая почти всегда вознаграждается. Этот раз не был исключением. Он предполагал, что ему придется убить нескольких стражей Шина, но это не было проблемой.

У него не было улик, но Минори был уверен, что Шин задумал что-то крупное. Постоянный поток людей в замок только усиливался.

Минори наблюдал и ждал с неизменным терпением. Придет время. По крайней мере, Шину придется покинуть дворец, и когда он это сделает, Минори окажется там. Он хотел жить, но иногда думал, что, возможно, он мог умереть, лишь бы забрать с собой ложного короля.

Он потерял счет времени, когда внезапно произошел случай, которого он ждал. Он ощущал, что во дворце кипит жизнь, но не понимал, что это значит, пока не появились десятки стражей. Они распространились по городу, и их призывы были слышны повсюду.

— Собирайте вещи! Нападение на город неминуемо! Торопитесь, времени мало!

Минори подавил любопытство и остался на крышах. Оттуда он не мог видеть дальше стен Убежища, но был бы удивлен, если бы другая армия уже достигла его. Казалось, было еще слишком рано. Это было похоже на очередную уловку Шина.

Минори внезапно осознал, что не видел, чтобы Шин покидал замок со своими солдатами, и впервые за несколько дней ворота охранялись плохо. Что бы ни замыслил Шин, он привлек большую часть своих людей к этому плану. Минори чувствовал, как город оживает, когда люди неохотно подчиняются приказам стражи.

У ворот стояло всего четверо стражей. Минори решил, что время настало. Он встал и потянулся, приготовившись убить ложного короля.

* * *

Минори спрыгнул в переулок со своей крыши. Он использовал чувство, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и бросился к воротам. У него не было причин нападать неожиданно. Он доберется до Шина как можно быстрее.

Стражи заметили его и сразу обратили на него внимание. Они вытащили мечи, как он — свой, но у них не было шанса. Прошло много времени с тех пор, как он доставал меч с желанием убить, но его навыки не притупились из-за ежедневных тренировок.

Он проскользнул между ними, его меч пронзил стражей, будто они не были твердыми. Не было необходимости останавливаться и восхищаться результатом.

Территория замка была пуста, а в стороне Минори видел сады, которые когда-то так ценил. Человек без преданности не заслуживал красивых оазисов. Минори вошел в дом Шина и только после этого сбавил скорость. В углах и коридорах было много мест для ловушек и засад, и ему нужно было оставаться осторожным. Ситуация не казалась ловушкой, но Минори видел достаточно, чтобы проявить осторожность.

Его чувство подсказывало ему, что, хотя в замке кипела жизнь, внутри осталось мало людей, и никто не казался стражем. Трудно было понять с чувством, но он не заметил пар, медленно идущих по коридору, что могло бы их выдать. Минори поспешил, используя чувство, чтобы попытаться найти Шина. За все время, пока они сотрудничали друг с другом, ему ни разу не разрешили войти во внутреннее святилище узурпатора. В то время Минори не ощущал сомнений, но он понял, что это было разумное решение, особенно если Шин предвидел и спланировал эти события.

Минори чувствовал жизнь, но не ощущал стен и плохо знал замок. Даже если бы он смог найти ложного короля, ему потребовалось бы время, чтобы добраться до того места, где он был. В случае опасности это время могло оказаться невероятно полезным для Шина.

Минори отбросил мысли и сосредоточился на настоящем. У него здесь была только одна цель. Ему не нужно было выбраться живым, если Шин умрет. Не зная, в каком направлении идти, Минори продолжал двигаться дальше внутрь, ожидая, пока не уловит знакомое присутствие Шина чувством.

Его инстинкт окупился. Шин вместе с другими находился в центре замка, но они, похоже, не были стражей. Они были слишком близко для этого.

Минори потребовалось немного времени, чтобы сориентироваться в коридорах, но, в конце концов, он оказался за пределами приемного зала Шина. Остальные все еще были с ним, и Минори остановился, прежде чем ворваться внутрь. Их голоса доносились до него.

Минори узнал голос Шина:

— Значит, все готово?

Он не услышал их ответа, но они, должно быть, подтвердили вопрос Шина.

— Хорошо. Одежда готова. Возьмите выбранных вами людей и приступайте к работе. Мой караван ждет поблизости, и как только я разберусь с парой вещей, я тоже уйду. Вы можете начать по плану.

Минори почувствовал, как остальные поклонились и начали выходить из комнаты. Он огляделся и нашел угол, который его хорошо скрыл бы. Остальные мужчины прошли рядом с ним, и, когда они проходили мимо него, Минори увидел по их форме, что Шин разговаривал с некоторыми из своих местных командиров.

Он подождал, пока они не свернули за угол, а затем вышел. Чувство подсказало ему, что Шин встал и двинулся в путь. Минори последовал за ним, не торопясь. Он уловил, как Шин вошел в довольно большую комнату и устроился у дальней стены. Минори обнажил меч и успокаивающе вдохнул. Он обыскал замок чувством, но не нашел ничего необычного. Он вошел в комнату.

Перед ним за маленьким столиком сидел Шин и яростно что-то писал. Шин был спиной к Минори, и клинок сделал еще несколько осторожных шагов в комнату. Он почти чувствовал вкус крови Шина.

Минори сделал еще шаг, и дерево под его ногой запело. Минори выругался. Он забыл, что у Шина в этой комнате был соловьиный пол. Шин обернулся, но это не имело значения. Они были в комнате одни, и даже если бы Шин забил тревогу, у него не было бы достаточно времени, чтобы остановить свою смерть. Минори бросился вперед.

В то же время Шин, казалось, что-то сделал, и мелькнуло пятно. Минори не видел, что происходит, и он ничего не чувствовал, но внезапно острая боль пронзила все тело. Его зрение стало искаженным, и он инстинктивно отпрянул, когда ощутил, как куски его плоти отрываются от его тела.

В стене сбоку от Минори зазвучал гонг. Его чувство, все еще работающее на основном уровне, подсказало ему, что оставшиеся люди в замке начали собираться в комнате, где находился Минори. Его сердце сжалось, когда он понял, что там было восемь человек, то, что ему даже в голову не пришло по пути внутрь.

Шин стоял со спокойным и бесстрастным лицом.

— Минори. Я начал задаваться вопросом, не сделал ли я здесь слишком серьезную охрану. Я ожидал тебя раньше. Ты почти полностью упустил свой шанс.

Минори снова бросился в атаку, но Шин покачал головой.

— На твоем месте я бы не стал этого делать, — он поднял палец, привлекая внимание Минори к точке между ними.

Разум Минори, лучшая из его способностей, не мог угнаться за происходящим. Шин вел себя не так, как должен вести себя человек, столкнувшийся один на один с клинком ночи. Он был спокоен и уверен в себе, и Минори не мог понять почему.

Затем часть его крови пролилась на пол, и его осенило. Каким-то образом Шин привел в действие решетку из острой как бритва проволоки. Минори врезался в нее левой ногой, плечом и частью лица. Минори завизжал. Никакая проволока не будет стоять между ним и его добычей. Он разрезал ее мечом, одну нить рассек, но на другой меч застрял. Откуда у Шина такая проволока?

Его разум ломался, и Минори понял, что у него не было времени перерезать проволоку, пока не прибудет отряд Шина по охоте за клинками ночи.

Крик Минори разрывал его горло. Так не могло закончиться!

Но он не видел другого выхода, кроме одного, когда отряд собрался позади него. Минори повернулся к ним. Он знал, что у него нет шансов. Он уже был глубоко порезан проволокой, и его левая рука была почти бесполезна. Он подумал, что, возможно, потерял глаз от проволоки. Но он не умрет без боя. Он умрет на ногах.

Отряд не колебался. Они двинулись вперед с копьями наготове. Минори выругался про себя.

На мгновение все показалось несправедливым. Он только пытался сделать то, что было лучше для клинков, но это стоило ему жизни. Минори не знал, что случилось с Киоши, но был уверен, что старый клинок посмеялся бы над ним и его глупостью.

Минори изо всех сил рвался вперед, но его левая нога не хотела брать на себя большой вес. Он споткнулся, что, вероятно, его спасло. Над головой пронеслось копье, и он ощутил, как второе устремилось к его груди. Он отразил его и попытался подобраться к стражам, но на его пути появились еще два древка. Минори отбил их, как мог, мечом, но все перед ним было стеной метательных копий.

Он ощутил атаку сбоку и отскочил, поздно вспомнил, что места для маневра нет. Он ощутил, как проволока впилась в его спину, подвинул вес вперед, проволока лишала его тело плоти все сильнее.

Он ощущал всюду острую боль. Его разум растерялся, он не мог ощутить грядущие удары. Он разочаровался в себе. Он должен был забрать с собой хотя бы несколько воинов Шина.

Первое копье попало ему в живот. Когда он согнулся от боли, второе ударил его по плечу, заставив снова отлететь к проволоке.

Минори почувствовал, как его тело рушится, колючая проволока разрывала его плоть, пока он падал. Темнота подкралась к краям зрения, и Минори был готов присоединиться к Великому Циклу.

— Стоп!

Приказ был немедленно исполнен, но Минори это не волновало. Он достиг состояния, когда его опасения не имели значения. Была только жизнь, и несмотря ни на что, она была прекрасна.

Покой Минори был разбит, когда он перевернулся на спину. Похоже, он больше не замечал боли. Все, что он мог видеть, это Шин, шевелящиеся губы, слова, которые слишком долго доходили до ушей Минори.

— Найдите ему врача и не дайте ему умереть. Он нам понадобится еще как минимум несколько дней.

Должно быть, у Минори был вопрос на лице, потому что Шин улыбнулся ему.

— Ты пока не можешь умереть. Ты умрешь, но когда ты это сделаешь, тебя будут ненавидеть больше всех в Королевстве. И я поймал тебя.

То, что осталось от Минори, было в ярости, и он попытался пошевелиться, но его тело больше не реагировало на его команды. Все, что он мог делать, это смотреть. Он увидел, как Шин отвел ногу, и мир Минори потемнел.

Глава 30

Аса медленно ехала к гостинице. После исцеления она не знала, что делать. Цель, которая вела ее всю жизнь, пропала быстро, как огонь, погасший без воздуха. Она почти день бродила вокруг места боя, не могла решить, куда идти. Она хотела оставить все позади и бродить, но она ощущала, что была в долгу перед Киоши, не хотела отплачивать этот долг. Каждый раз, когда она пыталась забраться на лошадь и уехать, совесть останавливала ее.

Она пыталась, но не могла вызвать ненависть и гнев, которые так долго ее вели. Когда она смотрела на тело, она не видела Осаму-демона, который не давал ей покоя. Она видела целителя Киоши. Она не могла оставить его тело гнить на равнине или стать едой для стервятников. Несмотря на свои преступления, он заслуживал большего.

Наконец, устав от нерешительности, Аса завернула тело Киоши в одежду из его седельных сумок и закинула его на лошадь, на которой он ехал, удивившись тому, насколько легким было его тело. Он действительно довел себя до края жизни, еще одно напоминание обо всем, что он отдал.

Больше не было никакой спешки, ни в чем. Она хотела, чтобы Дайсуке был в гостинице, чтобы она могла отдать ему тело Киоши. Он мог захотеть убить ее, но она обнаружила, что ей было все равно. Она совершила свою месть, и теперь ее семья могла покоиться с миром.

После целого дня пути она оказалась в пределах видимости Убежища. Она была удивлена, увидев огромное облако дыма, поднимающееся к небу. Подойдя ближе, она заметила, что слой снега, по которому она ехала, был покрыт тонким черным слоем пепла. Хотя она не поверила этому, была только одна причина такого количества дыма: вся столица была в огне. И это могло произойти только в том случае, если бы город кто-то поджег.

Аса была рада, что не ехала в город. Она думала, что, если больше никогда не увидит Убежище, будет счастлива, но не думала, что эта мысль сбудется. Даже гостиница казалась слишком близкой для комфорта, но она не знала, куда еще привезти тело Киоши.

К тому времени, как она добралась до гостиницы, дорога была заполнена людьми без дома. Аса проехала мимо них, передавала лошадей мальчику, который работал тут. Напряжение в воздухе было ощутимым, и с ним почти невозможно было справиться. Все, чего хотела Аса, — это остаться в покое и отдохнуть. Она не хотела чужих проблем. Она была благодарна, когда проскользнула в здание без опознавательных знаков и обнаружила, что там так же тихо, как и всегда.

Дайсуке был в гостиной, и, судя по виду его стола, он выпил много чашек. Этот образ беспокоил ее больше всего, с чем она столкнулась за последние несколько дней. Дайсуке был камнем, всегда стабильным, что бы ни случилось. Было неловко видеть, как его подбрасывает, как лист на ветру. Он посмотрел на нее, когда она вошла, и выпил еще одну чашку залпом.

Хотя она не думала, что он что-нибудь сделает, он практически излучал желание убить ее, и ей потребовалось все мужество, чтобы сесть рядом с ним. Она не знала, что делать дальше. Она выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Я вернула его тело.

Дайсуке снова наполнил чашку и осушил ее.

— Спасибо.

Между ними воцарилась тишина. Аса боролась с желанием извиниться. Она не сожалела, и сказать, что она сожалела, было бы неуважением к человеку, который спас ей жизнь. Но что сказать человеку, хозяина и лучшего друга которого она убила?

У Дайсуке не было явного желания говорить с ней, но она еще не могла уйти. Каждую секунду Аса была уверена, что Дайсуке набросится на нее, и она ничего не сделает с этим. Но она не могла остаться его врагом. Она просто не могла.

Не зная, что сказать, она задала очевидный вопрос:

— Что там творится?

— Даже такая слепая, как ты, может видеть, что Убежище горит. Говорят, по городу бегали люди в черных одеждах, поджигая здания.

Аса не могла поверить ушам.

— Люди верят, что клинки ночи подожгли Убежище? Это просто смешно.

Дайсуке пристально посмотрел на нее.

— О да, люди этому верят. Наш новый король, король Шин, позаботился об этом.

Мысль пришла ей в голову:

— А что насчет настоящего короля, Масаки? Он может что-нибудь сделать?

— Он умер сегодня утром. Спокойно, во сне. Не как воин, а как король.

Аса обдумала эту новость. Ей было интересно, что Шин будет делать дальше, и она обнаружила, размышляя над этим вопросом, что ей было все равно. Все, чего она хотела, — это исчезнуть. Все, что ей нужно было сделать, это закончить свое последнее задание.

— Что будешь делать с телом Киоши?

Дайсуке смотрел вдаль, выпивка сделала его глаза стеклянными.

— Они должны быть упокоены вместе. Думаю, им бы это понравилось.

Аса разрывалась. Она не жалела, что убила Киоши. Он заслужил это. Но ей казалось, что ей нужно было почтить старика. Она не понимала это, но приняла.

— Я могу помочь?

Дайсуке долго смотрел на нее, казалось, боролся со словами, которые хотел сказать.

— Ему это понравилось бы.

Аса ощущала напряжение, знала, что ей лучше поскорее уйти.

— Я поищу хворост.

Дайсуке кивнул и повернулся к чашкам. Аса помедлила всего на мгновение, прежде чем повернуться и оставить его наедине с горем.

* * *

Следующие два дня были полны занятий, но практически лишены смысла для Асы. Найти хворост оказалось труднее, чем она ожидала. Большинство мест было очищено потоком бездомных из Убежища.

Огонь, охвативший Убежище, медленно угас, но, судя по тому, что Аса слышала, бродя по местности в поисках дров, никто не планировал возвращаться. Люди были напуганы. Она слышала десятки сообщений о преступлениях, но пока, похоже, никто не предпринимал никаких действий по этому поводу. Король Шин приказал построить палаточный городок в двух днях ходьбы к востоку от Убежища, и люди стекались к нему в качестве временного убежища.

Куда бы она ни пошла, Аса обнаруживала, насколько глубока ненависть к клинкам. Страх превратился в нечто совершенно иное — ярость. Сначала дворец, а теперь столица? Бродячие группы жителей были вооружены всем, от кухонных ножей до самодельных копий, прочесывали землю и, если верить слухам, уже убили несколько клинков.

Аса больше не осмелилась бы носить свое черное одеяние на людях. Ее мечи тоже приходилось прятать. Женщин в армии не было, а женщина, носившая мечи на публике, могла быть только клинком ночи.

Самая неожиданная новость пришла в первый же день после возвращения Асы в гостиницу — шепотом, разразившимся, как лесной пожар. Семьи лорда Исаму и лорда Джуро публично заявили о своей поддержке короля Шина. В тот день Дайсуке взял листок бумаги из одежды Киоши и бросил его в огонь, так и не сказав Асе, что это было. Аса не знала, как лорд Шин получил их поддержку так быстро, но лорды объединились против общего врага — клинков.

Звездопад молчал. Аса не слышала новостей из города клинков, и она этого не ожидала. Всем было ясно, что никакие новости от клинков не могут охладить ярость Королевства. Она представила, что совет скоро призовет клинки домой, если они еще этого не сделали.

Аса увидела Минори, группа стражей водила его по лагерям. Он был объявлен зачинщиком сожжения дворца и города, клинком, который замышлял убить Шина сразу после того, как он стал королем. Старый клинок ночи был порезан и окровавлен, и Аса была удивлена, что он пережил ту битву, в которой участвовал. Его привязали веревкой к деревянной балке и выставили на всеобщее обозрение. Разъяренные горожане бросали в него камни, а охранники защищали только себя.

Аса не ощущала симпатии к Минори, но даже ей было трудно принять его судьбу. Его навсегда осудили как предателя-клинка ночи. Буквально через несколько дней распространились листовки о его казни. Аса решила, что ей нужно быть подальше, когда это случилось.

После всего, что произошло, Аса думала, что она будет чувствовать себя иначе, будто она чего-то добилась. Но она нашла в своем сердце только пустоту.

Настроение Дайсуке улучшилось после того, как он запил свои печали. Он по-прежнему мало с ней разговаривал, но теперь Аса гораздо меньше боялась быть убитой им. Этот момент прошел. Он носил свое горе как плащ и сказал ей, что планировал вернуться к Кейко. Вместе они найдут землю, и Дайсуке навсегда откажется от мечей.

Аса уже решила, что будет делать, хотя лучше всего это можно было бы описать как «ничего». Она собиралась собрать вещи и бродить. Она никогда не задумывалась, какой будет жизнь после убийства Осаму, и часть ее понимала, что она всегда думала, что умрет, выполняя эту задачу. Киоши мог убить ее, но он забрал у нее легкий путь. Ей придется идти другим путем, и она никуда не торопилась. Она будет бродить по дорогам и, если сможет, помогать другим. Возможно, это была небольшая дань уважения Киоши и его ценностям. Дайсуке одобрил это.

После двух дней она, наконец, нашла достаточно дров для погребального костра.

* * *

Пока Аса искала дерево, Дайсуке взял на себя ответственность за подготовку тел, но с клинками было просто. Он очистил Киоши и Масаки и одел их в самую красивую одежду, какая у них была, чего, учитывая их обстоятельства, было немного. Когда они закончили, наступил вечер, и Аса помогла ему вынести тела из деревни к костру, который она разложила.

Ночью огонь, поглощавший последние части Убежища, озарял пасмурное небо. Хоть она не была связана с пожаром, она ощущала волну вины. Она отвела взгляд и повернулась к костру, который собирался разжечь Дайсуке.

Он взглянул на нее.

— У тебя есть последние слова?

Десятки крутились в ее голове, от гнева до сострадания, но они не описывали ее чувства. Они были грязными отражениями. Она покачала головой.

Дайсуке разжег костер и отошел на пару шагов.

— Масаки, ты был королем, который поддерживал народ, и за это я всегда буду тебя уважать. Ты заслуживал лучшего, но, надеюсь, найдешь это приемлемым.

Он сделал паузу, и Аса увидела слезу на его каменном лице.

— Киоши, ты был лучшим человеком из всех, кого я знал. Спасибо, что пощадил меня, что научил меня жить. Знаю, ты говорил не так, но я в долгу перед тобой, не смогу отплатить тебе. Отныне я постараюсь жить так, чтобы быть достойным чести, которую ты мне оказал.

Несмотря на ледяной щит на ее сердце, теплые слова Дайсуке пронзили ее, и Аса не выдержала. Полились слезы, и она упала на колени в свежий снег. Слов больше не хватало. Дайсуке наблюдал, но не утешал. Костер горел, луна ползла по небу, и хотя жар обжигал ее кожу, Аса не двигалась.

Когда взошло солнце, костер догорел. Киоши и Масаки, два самых влиятельных человека в Королевстве несколько месяцев назад, ушли навсегда, их души вместе присоединились к Великому Циклу.

Дайсуке повернулся, чтобы уйти, и внезапно Аса почувствовала себя одиноко. Более одиноко, чем она когда-либо за все годы охоты на Осаму.

— Дайсуке!

Он обернулся на ее зов, и Аса поняла, что не знала, что хотела сказать. Их взгляды встретились, и Аса захотелось извиниться, сказать, что она сожалела о том, что забрала его лучшего друга и наставника. Но она не смогла. Часть ее сожалела, но большая часть ее знала правду: она выполнила именно то, что хотела сделать. Извиниться перед Дайсуке означало солгать ему, а она этого не сделает. Она хотела утешить его, но не знала, как это сделать.

В конце концов, она не могла произнести ни слова. Она просто смотрела на него, молча умоляя. Порыв ветра на равнинах разбрасывал снег между ними. На мгновение она забеспокоилась, что он пропадет, когда снег уляжется, но ее опасения не оправдались. Вместо этого он остался на месте, слегка поклонился ей. Когда он выпрямился, на его лице появилась легкая улыбка, которую он не смог удержать надолго.

Аса в ответ поклонилась, прижавшись лбом к земле. Она поняла и почувствовала его прощение. Когда она села на пятки, Дайсуке уже не было.

Аса некоторое время сидела на коленях в снегу, последние угли костра согревали ее. Солнце полностью поднялось над горизонтом, и, хотя Аса не могла объяснить почему, она ощущала облегчение, тяжесть пропала с ее плеч. Это было не счастье, а, возможно, удовлетворение.

Аса встала, чувствуя, как ее тело разминается. Она проверила мечи и посмотрела вдаль. Ей нужно было идти, возможно, дальше, чем когда-либо прежде. Но она была готова.