Откровенье танцующих лун

14. И будет Тэнь...

Утро ворвалось в узкий проем окна, солнечный луч, пронзивший сумрак пещеры натолкнулся на зеркальное стекло и разбежался по комнате, отражаясь снова и снова в многочисленных зеркалах. Осветилось все и сразу. Я окинул взглядом прикрытые занавесью стенные ниши, резные стулья и простой деревянный стол, на котором стопочкой лежало нехитрое младенческое убранство. Несколько дней мы с Ирли посвятили время изготовлению всего этого. Я, позабыв обо всех прочих занятиях, рыскал в лесах, разыскивая подходящие для подобной работы травы, а, вернувшись, неутомимо заплетал их в ажуры и ровницы распашонок и пеленок. Ирли иногда сопровождала меня в поисках, хотя и не доверяла возить себя на спине и, конечно, плела наравне со мной. Стопочка росла и за эти дни выросла до неприличия большой, учитывая сроки появления малыша.

Единственное мое отступление от семейных забот, с момента беседы с Гаем, было то, что я в этот раз уже сам озадачил Аркетта диктовкой необходимых Каю рецептов и даже сам отнес их одной из лунных ночей... Каэрс честно выполнил мое пожелание - ночевал в пещере один прямо у подножия все еще не оконченной статуи. Однако все мои попытки его расшевелить окончились безрезультатно - он лишь сопел и, бормоча что-то невнятное, норовил уткнуться носом в покрывало. Видимо предыдущие ночи этот бедолага бдил, боясь попустить мое посещение. Об этом говорило и то, что я совершенно не ощущал, что от него идет хоть какое-то ощущение линны. Пришлось просто оставить письмо. Чтоб он точно заметил, я положил его рядом с ним, прижав уголок не самым мелким камнем. Надеясь, что не заметить перемещение последнего будет невозможно.

Уже на обратном пути я наткнулся на заросли пелеи. Блестящие и нежные листья этой немного белесой травки останутся почти такими и после высыхания - мало того еще и начнут слегка играть переливчатыми радужными красками. Замечательная вещь для младенческих мелочей. Однажды я дарил сноп такой травы одной из своих сестер и она была счастлива - вблизи Смиалоэтских поселений такое найти не просто, но я-то всегда много бродил по лесам. И сейчас пройти мимо не мог и пол дня я выпутывал прячущиеся под пологом других трав беловатые стебли, катал их в мотки, да еще обрывал с них части других растений, которых эта проныра как обычно проросла насквозь. Своеобразная травка... К свету тянулись только ее багровые соцветия на тонких палочках-стебельках и это единственно, что позволяло ее обнаружить. Само собой Ирлиинн осталась довольна, сразу стала пробовать плести из этих стеблей полотно. Ее стремление к кипучей деятельности по изготовлению пеленаний и прочего отчасти передалось и мне. И мы снова занялись все тем же...

Только сейчас, проснувшись ни свет, ни заря, я вдруг понял, как опустошила меня эта нехитрая работа. Пожалуй, надо притормозить, а то к концу лета всей этой мелочевки хватит как минимум на десяток-другой младенцев. Я резко встал с лежака, Ирли же, недовольно что-то просопев, перевернулась на другой бок и накрыла голову. Решив, что будить ее не стоит, я, едва плеснув водой в лицо вышел наружу. Коридорный сумрак после яркой комнаты на миг ослепил меня, но я смело сделал шаг в полутьму, и тут же вернулась способность видеть. Я ринулся к башенному выходу.

Навстречу мне шел Истовер, он едва махнул мне рукой в знак приветствия и мы разминулись. А мною овладел знакомый зуд изнутри - даже такого легкого сближения оказалось достаточно, чтобы я ощутил, что он сейчас заметно сильней - в смысле в нем больше линны... линны - жизненной силы... во мне же этот живительный поток уже начинает иссякать. Вот, уже свербит... А я ведь надеялся, что смогу продержаться много больше рекомендованных пяти дней. В конце концов, я ведь сам в отличие от многих здесь никого не кормлю. Может даже смогу до двух недель? Теперь уже никто не будет стоять надо мной, и напоминать - пора, пора... Учись слушать себя и вовремя запитывайся. Ведь, воду, дорогой, ты знаешь, когда тебе пить? Ты отвечаешь за себя сам, и сам решай слушать советов или себя. Но учти, если сорвешься - будут разборки со жрецом. Да так, примерно так внушал мне на одних посиделках Аркетт. Да что там - это висело в воздухе, это чуть ли не основное правило жизни здесь.

То, что я сам не охочусь - не важно. Есть Сэтэль и он всегда обязан меня кормить. Он всегда на месте, его не нужно искать, но, о, Боги, - как же не хочется к нему идти! Уже трижды я был вынужден прибегать к его помощи и два из них Аркетт отводил меня к нему почти "за ручку". И вот, теперь, когда никто не следит, я откладываю и откладываю встречу с Сэтом уже, о Боги! Мне надо было быть у него не то три ни то четыре дня назад... Нет... пять. Я начисто пропустил одну запитку и вот сейчас время следующей. Ну, я ж занят семьей... Повод тоже... Вот так - поболтал со старым аллиольским приятелем и запросто удержался от кровопития... Разбудил во мне Гай нечто аллиольско-самосильное? Странно вроде только начинал нарастать этот своеобразный голод, подумаю, что надо снова запитываться линной у Сэта - и вроде не так уж и тянет. Даже близость подкормившейся Ирлиин не заставила меня рваться к диким. Впрочем, тогда и прошли-то только те самые пять дней... Я тогда сосредоточился и заставил себя подавить зуд жажды крови. И действительно помогло и помогало... Но сейчас пустота внутри становится все навязчивей и навязчивей. Нельзя же быть сосредоточенным постоянно. К Сэту? Может в этот раз меня накормит Свест? Мысль абсурдна... или нет? Он же когда-то обещал! Есть еще конечно, Нияст, Аркетт. Нет, только не последний - бывший жрец как никто другой уверен, что для меня нет лучше выхода, чем аллиол Сэтэль: "надо понемногу привыкать". Верно, он прав... Но... Я быстрыми шагами направился к отсеку Свеста... А прогонит - так прогонит.

Когда я зашел в открытую дверь пещеры Свеста, тот спокойно спал. Я успел порадоваться, что не пришлось стучать. Но, едва я приблизился к нему, сразу понял - ловить нечего. Невольный вздох, но его потенциал линны едва ли ни ниже моего. Ох, же его привычка охотиться на пределе... Решив его не будить, я уже собрался тихонечко выйти прочь. Но он окликнул меня, когда я был около двери:

- Да уж оставайся, раз зашел.

Я оглянулся - он смотрел на меня явно оценивающе.

- Голод есть, а корма нет? - он, конечно, понял, - как видишь, не подгадал.

- Да ладно, - я отвел глаза, - ты и не должен.

- Не, я обещал, и что бы ни было... но тебе ждать придется, - он достал из стенной ниши чашу с чуть подвядшей белицей. Устроившись на циновке и по ходу положив несколько ягод в рот, он кивнул мне, - вот это все, чем могу угостить.

Я вздохнул - то, что с утра стоило еще и просто поесть я даже и забыл. Но отказываться не стал, устроившись рядом с ним.

- Веришь, даже из еды - только это, - Свест казалось целиком сосредоточился на поглощении белицы, - да еще вода в бочонке. Ну, ничего. Сейчас, схожу на охоту, раз уж проснулся, а на обратном пути, может, рыбки на внешнем озере наловлю, да и так чего наберу...

- Свест, возьми меня на охоту с собой! - решился напроситься я.

- Нет, даже не проси. Сейчас это совершенно ни к чему, - отрезал он.

- Ну, Свест... когда мне это было по-настоящему ни к чему, ты меня все же брал, я даже не беру те случаи, когда ты меня ради Нея...

- Дрессировал... - закончил за меня Свест с набитым ртом и, окинув меня искоса взглядом, добавил, - веришь, я и тогда тебя, в общем-то, искренне жалел, но оно того стоило... А сейчас, действительно не нужно и совершенно ни к чему...

- Почему? Свест!

- Тебе не стоит торопиться начинать охотиться. Если ты еще и из-за этого начнешь терять самообладание - тебя не один жрец не вытащит. Для тебя ведь и Сэт, или как его там - испытание. А уж настоящий дикий...

- Да я просто буду рядом с тобой - не стану я трогать никакого дикого!

- А это ты, увы, ошибаешься. И это еще более веская причина тебя не брать.

- Ты о чем говоришь, Свест?

- О том, что, увидев, как я поймаю аллиола - ты не справишься с собой и бросишься мне помогать выпить его. И, уверяю, - сейчас вдвоем мы его точно прикончим. Ни тебе, ни мне это не доставит удовольствия. И не исключено, что даже доля предсмертной линны...

- Да что ты такое говоришь? - я перебил его не в силах слушать, - глупости - я не подойду, тем более ты же сейчас предупредил!

-- Тебе откуда знать подойдешь ты или нет... Это я еще, может быть, сдержался даже в таком же, как у тебя состоянии и то не зарекаюсь, а ты..., - он решительно отставил уже пустую чашу от себя и встал, - в общем, ты остаешься. Можешь - жди, нет - знаешь что делать. Впрочем, лучше все же в жреческую башню сходи - Аркетт совершенно прав в том, что...

-- Я помню, - мне оставалось только смириться. То, что с ним спорить бесполезно я прекрасно понимал.

-- Ну, хорошо, что что-то помнишь. Слышал к тебе мисингского аллиола закидывали?

-- Да, не было у меня шанса тебя послушать и не попадаться на глаза, - я усмехнулся, - ну а что такого. Мы с ним хорошо знакомы, росли вместе, Можно сказать мило, почти по дружески поговорили.

-- Поговорили... мммда, - Свест вздохнул, - я кажется, тоже с ним почти знаком...

-- Ну да, ты его дважды, нет, даже трижды видел, - припомнил я, - правда, дважды-то скорей мельком...

-- Четырежды...

-- Что?

-- Четырежды говорю... третий раз был в Смиалоэтской башне. И до его посещения у меня, по крайней мере, слева все ребра были целы... Ладно до того-то сгоряча понятно врезали - я ж тогда троим, если не ошибаюсь, сходу шеи свернул... Черти... я ж когда понял, что не вырваться, что наваливаются, хватают со всех сторон, думал одного порешу - и дело с концом, отступят хоть на миг... а там уж... Какое там...

Я видел, как ожесточилось его лицо, сжались кулаки... Что сказать я просто не знал, и он продолжил.

-- Я ж первого не добил, да они по нему ногами - у него кровь горлом. Следующих двух уже наверняка... хрупкие ведь как сухой хворост, но лезут за руки хватают, не стряхнуть. Я ведь думал, что остальные хоть чуть поостерегутся... Какое там, так в итоге и спеленали меня, сначала своими телами, а потом и веревками. Но тогда хоть было естественно, что в ход пошли ноги... Могли и больше навалять, если бы не понимали, что им надо быстрей меня прочь волочь. А там уж решение приняли меня целым оставить до... Ты вовремя пришел. Но этот твой, с которым ты рос, пришел до того один, когда я уже в башне связанный валялся, только восстановился чуть, запас силы был. И...

Свест скорчил гримасу.

-- А я и не догадывался, что ты поломан был, ну, когда мы возвращались.

-- Ты ж понимаешь, это влияло мало и пока ты со мной еще говорил, это не было темой первостепенной важности... Я, если не восстановился... компенсировался за счет тебя.

-- Ну, вот видишь Свест, ну в конечном итоге...

-- Эх, дорого бы я дал, чтобы довести тебя еще раз до такого состояния, как тогда, - Свест словно не услышал моих слов, - с одной стороны было безумно жалко тебя бить, бить клыками, тебя и так незнамо на что похожего. Но ты был прав - это был единственный шанс уйти... Но какая это была линна, - Свест закатил глаза, - если бы Боги пили линну, они искали б именно такой. Она словно...

Вдруг он осекся, скосил на меня глаза и вздохнул.

-- Да Свест, я вот теперь такой, а такого уже и доводить бесполезно, но вот по поводу Гая... наверно он не так уж виноват... перед нами. Надо, наверно, уметь прощать, думаю, теперь, когда уже все позади и все совсем не так...

-- Думай, что хочешь, но я бы не рискнул строить дружественные отношения с таким как он.

-- А с таким как я?

Свест молча уставился в пол. Я следил за выражением его лица, за губами, которые начинали шевелиться. Мне казалось, что он что-то собирается сказать, что-то такое...

- Так, - вдруг произнес он резко и отрывисто, одновременно вставая, - я - на охоту, а ты - лучше всего шел бы к дикому. В другой раз сойдется удачней - поддержу. А ныне: на нет - и спросу нет. Или жди, пока не вернусь. Но смотри - сорвешься на кого, отвечать будешь сам. Предупредил.

Он фактически вытолкал меня из комнаты, едва я, подчиняясь его жесту, поднялся на ноги и, закрыв вход, резво зашагал вперед по коридорам. Догонять его было совершенно не зачем, и я медленно поплелся вслед.

Ну, так что - дождаться его или нет? Вроде жажда... жажда крови отпустила... от всех этих подробностей. Нет, показалось... Опустив голову, я поплелся в жреческую башню.

Тоже, подумать: какая честь для меня - я регулярно пью кровь одного из самых знаменитых Смиалоэтов, усопшего для своих, но вполне самосильного здесь. Его художественные работы теперь недоступны Смиалоэтским верховным жрецам, но я теперь могу ими любоваться, когда пожелаю. Он больше не нарисует портрет ни одного из светлейших, а незаконченное изображение довольно похожее на мое лицо я заметил на одном из его кругляшей прошлый раз. Ну, хоть чем-то себя подбодрить... Впрочем, картина была перечеркнута жирной красной чертой.

***

В жилище Сэта меня запустили одного. Он не сопротивлялся, он спокойно меня подпустил... Но его линна, словно выворачивала меня изнутри, жгла вены, вставала комом и не хотела становиться моей... Казалось даже больше, чем в прошлый раз. Не радость, не удовлетворения чувствовал, пытаясь усвоить ее - я мучительно старался хотя бы подавить эту презрительную волну, которой разошлась она по моему телу. Я делал вдох, еще вдох... но сначала не мог, совсем не мог... И только вдоволь накуражившись над моим телом эта чуждая, не примиренная до конца с необходимостью стать моей сила все же улеглась внутри теплым потоком и лишь так стала частью меня. Неужели я к этому смогу привыкнуть когда-нибудь?

Немного удрученный я поднялся с циновки - на меня как всегда внимательно смотрел Сэтэль...

- Ну что? Нажрался? - грубовато, но с совершенно бесстрастным лицом неожиданно поинтересовался он, - можно тебя выгонять?

- Да я и сам уйду...

- Мне нравится твоя реакция, - заметил Сэт, - каждый раз не могу налюбоваться, Что, совесть свербит заглатывать чужую кровь? Видно еще не все человеческое в тебе потеряно.

- Не бери в голову, - бросил ему я, - это пройдет...

- Ну, пока не прошло, лови момент своей человеческой природы. Радуйся тому презрению, которое ты еще способен к себе испытать.

- Но оно же твое...

- Что мое?

- Презрение, я впитал его вместе с твоей линной, - что-что, а это я уже начал понимать.

- Было бы оно мое - вы бы все так мучились...

- Может другие, боле опытные, умели тебе этого не показать - я встал. Задерживаться в этом помещении казалось совершенно излишним.

- Боги тебе не простят...

- Чего?

- Предательства... Я еще где-то понимаю остальных - они рождены в проклятии, ты же дело особое - ты его сам заслужил...

- Спасибо тебе, Сэт, что просветил. Но, поверь - мог бы и не тратить слов. Твоя линна сказала мне больше.

- Это хорошо..., - Сэт встал, подошел к узкому, расположенному очень низко окну и задумчиво уставился куда-то во вне.

- Зачем ты здесь, на территории вампиров? - поинтересовался я, решив воспользоваться его сегодняшней разговорчивостью, все равно ведь надо как-то налаживать контакт. Мне сюда еще ходить и ходить...

- Ты хотел спросить почему? Я не смог пережить предательства...

- Тебя за что-то выгнали жрецы? - перебил я его речь своим предположением.

- Верховный жрец принял решения меня убить... - ответил он, отвернувшись от окна и уставившись в одну точку.

- За что? - пожелал узнать я.

- Тебе этого не понять, - отрезал Сэт.

- А ты попробуй поподробнее, может пойму?

- Выметайся отсюда! - Сэт смотрел жестко, но без особой ненависти на лице, - У меня нет желания с тобой говорить.

Выходя, я пожалел, что не проявил достаточных выдержки и терпения в этом разговоре Возможно без моих реплик он рассказал бы больше, увлекшись воспоминаниями. Ужасно интересно, за что могли пожелать убить лучшего рисовальщика племени. Но увы... моя серая рожа, видно не вызвала в нем особой расположенности к откровениям.

Выпустивший меня жрец попытался поймать мой взгляд, но я отвернулся, а он не стал давать распоряжений смотреть ему в глаза. Хорошо: и без того тошно до жути и так каждый раз. Что-то там, помнится, Виреск говорил о том, что есть еще один Смиалоэт среди агорийцев или даже два... А меня прикрепили к этому дикому, уж не говоря о том, что я вовсе не являюсь ненавистником прочих племен.

На улице я вдохнул всей грудью, надеясь что потоком воздуха вынесет прочь все неприятное. И неторопливо, пешком, пошел прочь. Постепенно я ускорил шаг, перешел наверх, там ускорился до нормального темпа передвижения в кронах и вскоре уже преодолел не такую уж ныне серьезную преграду оград-горы. А еще чуть времени спустя, был уже у прозрачного внешнего озера. Я обходил его вокруг, когда заметил яркий круг овитеры. Немного подумав, я сорвал его и вскоре уже, чуть морщась, поглощал горьковатую мякоть. Ничего, главное преодолеть неприятный вкус и... голова слегка закружилась, изнутри в ней легонько ударила мутная волна, зеленые листья стали вдруг ярче и интересней. Словно наполнились каким-то сиянием, воздух стал плотней, а солнце перестало казаться плоским кругом и приобрел объем. За поедание овитеры Смиалоэта точно бы высекли. Если бы узнали жрецы. За поведение недостойное человека. Про наши обе вылазки с Гаем и Ником и еще.... Мысль расплылась, и выловить в падающих на сознание волнах какие-либо еще имена приятелей не удалось... Не важно. Главное - никто не узнал... Мы хорошо ушли от хоженых троп. Мы б и еще попытались. Хотя овитеру трудно унести - сорванной вскоре начинает плавиться, зараза, на солнце... Течет сквозь пальцы. Нужно быстро бежать, окуная ее попутно в прохладные ручьи. Дальше, дальше, откуда уже не будет слышно гортанного крика, злого смеха, воплей невероятного восторга. Но тут - как жребий, из нескольких попыток уйти со случайно найденной ею подальше будет и удачная. И, может даже не узнают... эти проводники Богов в обилии тряпья... Мы всего считанные годы как перестали искушать судьбу, тайком звать друг друга... найдя подобный плод. Единственно, что - никто не рискнет есть такой плод в одиночестве. Потом плохо, очень плохо, нужно, чтобы кто-то принес воды, а то и просто разбудил из провального сна, когда начинает останавливаться дыхание. Поэтому кто-то один даже не притрагивается к искушающей страстью горечи овитеры, а смотрит за остальными... Сомневаюсь, что мне... сейчас... кто-то... запретил бы... И... я... не один... караул... Небо мало-помалу превращалось в перевернутую чашу, и я ждал момента, когда вдруг вся красота и мощь этого мира обрушится на меня откуда-то сверху и принесет невероятный восторг, смесь злости от бывшего с восторгом от имеющегося и оставит боль, любая боль... Но вместо этого в центре силы, над животом появилось легкое давление, пошли волны вибраций и я вдруг осознал, что эта способность излечиваться сейчас лишит меня... Досадно, но что-то внутри меня одновременно хотело уберечь меня от этого сладкого отравления и уже почти гнало силу к голове. И я начал бороться, бороться с собой... И вскоре понял, что между мной и мной твердая ничья - небо не превратилось в бездонную чашу счастья, солнце не стало источником восторга, деревья и трава не превратились в прекраснейшее зрелище. Но все же что-то стало иначе, и я залез на самый высокий сук над водой и с него спиной сорвался в воду, стараясь не подгибать головы, оглушенный я восстанавливался еще не успев догрести до берега и снова забирался и снова падал... И это был полный восторг, и я чувствовал, что могу этого и не делать, могу восстановиться полностью от яда мякоти овитеры, но лучше было так... Я падал и восстанавливался, плыл, забирался, восстанавливался и падал... И не думал ни о чем, кроме того, что могу сейчас взять и мигом скинуть с себя этот дурман. Полный восторг!

Когда я нашел себя в песке на берегу в небе светила большая, почти полная луна. Слегка тошнило, и немного болела голова, но я хорошо помнил, что в очередной раз, выбираясь из воды, я понял, что еще раз повторять маневр не обязательно. Внутри появилось какое-то тяжелое спокойствие. С некоторым трудом я заставил себя выползти из воды и... а вот сейчас здесь я и песок. Последний в руках, в волосах, даже во рту. Кажется, я не сразу заснул, бился, вроде было заходился в беззвучном, непонятно чем вызванном крике и хватал руками песок. Ну, было и было, нашел и нашел. Я сел, постарался сосредоточиться, чтобы снять чуть усилившуюся головную боль. Бесполезно - кажется, мой запас линны весь потратился на то купание... Вдруг перед моим носом оказалась чья-то рука. Клыки зазудели сразу же, я потянулся, обхватил ее ладонью и прокусил. Линна, кровь... какой же чарующий вкус... Я слегка тряхнул головой, стряхивая остатки дурмана, а через миг уже лежал на спине, впитывая чужое внимание и чужое сожаление и, даже, кажется, даже немного любовь, чуть с горчинкой, но... Опасаясь, что мой неожиданные помощник, не представившись, уйдет, я не отпустил, а, напротив, ложась крепче сжал запястье так вовремя появившейся руки. И теперь, когда уже в прошлом любая физическая боль, я, наконец, сел и поднял глаза, гадая, кто из караульных заметил мой дебош и подошел меня восстановить. Передо мной сидел Свест. Смотрел и молчал.

-- Это ты? - впрочем, я почти не был удивлен, - ты опять увидел меня в воде и понял, что...

-- Все еще проще, - чуть слышно произнес Свест, - когда я пересекал границу Сатри, возвращаясь с охоты, меня остановил дежурный караул и сообщил, чем именно занимаешься здесь ты. Как бы, между прочим, поинтересовались, когда ты сожжешь в себе линну и проспишься, я ли предпочту тебя заново напитать или им идти к жрецу, чтобы это решил он. Ты, вижу, ухитрился не выбирать ждать ли с охоты меня или идти к дикому, а успел все...

-- Я не думал, что остаться здесь означает тебя ждать.

-- Ну, конечно, ты не подумал, что я точно вернусь с охоты, и если с тобой что-либо произойдет, мне дадут об этом знать. Потому и развлекался здесь на полпути...

-- Свест, я же понятия не имел, в каком направлении ты пойдешь. Ты вполне мог быть в стороне Ухту. И, честно, я вообще ни о чем не думал. Просто увидел этот плод и...

-- Думать иногда надо, - Свест вывернул свое запястье из моей руки, - это не запрещено, но если ты не можешь сразу же подняться и идти охотиться, то стоило бы подумать...

-- Я ведь не знал...

-- Аллиолы от этого вообще порой дохнут, - он встал и отошел в сторону, - а ты даже и не знал?

-- Но я же не аллиол и...

-- Все, считай я все понял, - в мою сторону полетела свежевяленная рыба и трой, - поешь, гасить голод линной - пустая ее трата.

-- Спасибо, - поблагодарил я и тут же понял, что он стремительно уходит, взмывая вверх.

Я остался, съел оставленное угощение, искупался в воде и дождался, когда рядом с почти идеально круглой Асстарой появилась такая же Лисабель. И только тут дошло, что завтра они сойдутся и Асстара прокатится над Лисабель. Завтра - 30 лунный день. Я невольно усмехнулся - странно, что не сегодня. Но вдруг в самое сердце меня поразила еще одна просквозившая мысль - именно завтрашней ночью, по аллиольским традициям начинает летний месяц Тэнь и, следовательно, завтрашний день - это, по сути, и есть тот день, с которого для меня все это началось... И, осознав это, я уже не мог спокойно лежать уставившийся в небеса, я быстро встал и поспешил домой.

***

В моей семейной пещере, как ни странно горел яркий свет. Войдя, я увидел Ирли, которая сидела за столом и зачем-то перебирала вновь и вновь изготовленными нами "младенческий набор".

- Тебя нет, - неожиданно произнесла она, вместо приветствия подняв на меня свои сиреневые глаза, - тебя никогда нет.

- Солнышко, - начал было я, - ты же сама говорила, что не возможно все время находиться вместе...

- Ты не понял, - мотнула она головой, - тебя никогда нет, ни когда ты здесь, ни когда ты вышел. Ты словно потерялся среди прочих. Ты, твое лицо - одно из многих. Для меня... - она закусила губы и отвернулась.

- Ну, подожди, - попытался я собраться с мыслями, - мы несколько дней были почти неотлучно вместе, занимались общим делом... Прошло буквально пару дней и...

- Те несколько дней я напрасно пыталась себя убедить, что рядом именно ты. Но когда я проснулась и тебя не оказалось рядом - я даже не сразу обратила на это внимание. Что ты рядом, что ушел... И все встало на свои места. Ты стал незаметным для..., - она тяжело вздохнула, пошевелила губами, словно пытаясь подобрать слова, - моих эмоций, моей любви. Ты растворился, растворился среди десятков таких же! В тебе исчезло то, особенное, что когда-то так привлекало. Ты мне скорей друг... который рад помочь, но не больше. Я не могу так. Да, ты когда-то давно был прав - я разлюбила тебя, когда ты стал человеком. Я была совершенно не права, когда решила, что все изменится, если будет обряд семьи... как по волшебству. Мне было слишком жаль прошлого... того или слишком досадно осознавать, что права была моя мать, а, может, у меня просто не хватило воображения представить себе как можно ждать ребенка не будучи наиэ. Но сегодня я поговорила со жрецом...

Некоторое время я не мог вымолвить не слова. В памяти с трудом всплыло, что наиэ - так именуются семейные наирии.

- Ты разлюбила меня сразу как я стал таким? - наконец выдавил я из себя.

- Нет... сначала я жутко скучала по тебе, когда тебя не было рядом никакого. Я боялась, что ты умираешь после нанесенной тебе травмы, а мне просто не хотят дать об этом знать по каким-то своим внутренним мотивам жрецы. Потом до меня начало доходить, что ты меня бросил, вот так, ни сказав не слова. Я пыталась развеять свои сомнения, но выяснилось, что и Свест думает так же о себе - ты просто выкинул его из жизни по одной тебе понятной причине. То, что твои травмы не были смертельны, я уже на тот момент поняла, Свест проговорился, что тебя вообще нет на территории дворца. НО где ты - он, похоже, и сам не знал. Мы много говорили с ним и выяснилось, что между нами много общего, - она помолчала, - а потом меня вдруг осенило, что я предала тебя. Тебе просто очень плохо, ты не можешь смириться с тем, что твое лицо искалечено, что ты, возможно, чувствуешь вину, что предал свое бывшее племя... Я имею ввиду Смиалоэтов. А, возможно, увидев мельком кого-то из бывших друзей, знакомых, может даже родных, понял, что как тебе не хватало их все это время, что ты жил у нас. Да мало ли что могло твориться в твоей душе! Я сама не заметила, как мы стали говорить только о тебе... Вскоре с нами стал все чаще находиться Ней. А потом... вдруг выяснилось, что я жду ребенка, и все закрутилось в как сумасшедший вихрь: разные предположения, допросы жрецов, участившиеся подкормки кровью... А потом вернулся ты: серый и словно чем-то оглушенный. Сначала я хотела тебя просто прогнать. Но, увидев твои голубые глаза, вдруг поняла насколько я рада, что ты цел, невредим и даже больше - теперь ты такой же, как все, не просто одного племени со мной, а того же рода людей, что и все мы... рада за тебя. Я приняла это за любовь. Но даже и не могла предположить, что твое преображение на этом для меня не закончилось - ты с этого момента все больше будешь растворяться в общей серой массе... И никакие обряды, попытки убедить себя, что ты - внутри все тот же и стоит лишь... не могут этого изменить. В конце концов, причина, возможно во мне - изменилась я.

- И одна из этих причин - Свест?

- Я не хочу о нем говорить. Я давно не говорила с ним, во всяком случае, о нас с ним. Я сейчас не в силах даже думать о том, чтобы снова составить с кем-то пару, я так безумно устала от потуг восстановить отношения с тобой, что у меня, кажется, нет внутри воли, строить отношения с кем бы то ни было. Но я вправе уйти. Так сказал жрец, так посоветовала жрица. И я уйду. Думаю, мне будет сейчас проще и комфортней в жреческой башне.

- Но, ведь... там, на обряде, было сказано - мы должны жить вместе пока наш малыш не подрастет! Нет, сейчас ты не можешь уходить.

- Жрецы дали мне это право. Вместе со мной они будут молить Богов, чтобы они простили нам с тобой нарушение клятвы. Ты ни в чем не виноват. Ты сам запутался. И я всегда готова помочь тебе.

- Ну, вот и помоги - останься, - я положил нее руку свою ладонь. - Вместе мы справимся... Помоги!

- Так я тебе и так помогаю, дурачок, - она грустно улыбнулась, - поверь, тебе тоже будет проще. Я не знаю, что будет, когда родится малыш, я даже не знаю, как проведу завтрашний день, но сейчас я ухожу. Я ждала только тебя, потому что хотела уйти, а не сбежать. Не заставляй меня об этом жалеть. И, надеюсь, ты не откажешься мне помочь собрать и перенести мои вещи, а также вещи... нашего малыша? Я не хотела бы с ними расставаться. Поможешь, Риарин?

- Подожди... как ты можешь не думать, что будет с ребенком? Кто ему будет отцом? Как вообще такое может быть: мы соединены в семью, но не вместе? Подожди, надо все обсудить и принять общее решение. Все взвесить...

- Я для себя все решила, ты можешь принять любое решение для себя, я не буду ничего предлагать. Но не пытайся меня удержать - утром ко все равно прибудет жрец. Если я, конечно, сама не буду в жреческой башне. Мне там выделят замечательную пещеру. Я ее уже видела, и ты будешь знать, где это. Ты можешь мне... нам помогать насколько сочтешь нужным. Но я - ухожу. А обо всем остальном... зачем что-то решать, когда есть великие Боги, которые смогут придумать все гораздо лучше, чем мы и есть жрецы, которые не так уж редко способны понять, что угодно Богам...

Она улыбнулась какой-то мечтательной и немного застенчивой улыбкой. Я стоял столбом, не зная чем ей возразить. Тем временем утро уже полностью вступило в свои права. И я принялся гасить один за другим больше не нужные факелы.

- А завтра будет Тэнь, - ни с того ни сего вдруг произнесла Ирли.