Откровенье танцующих лун

8. Если хочешь...

Проснулся я, когда солнце уже светило вовсю. Один, совсем один. Куда-то вновь испарилась Лиинка. Нет, все же, на мой взгляд, это было не совсем нормально. Но я себя вовремя одернул - не заводись. Я налил себе в чашу сладкий сок троя, который, вероятно, выжала вчера Ирлиинн и задумался. На глаза мне попался светлый крученый поясок Ирли. А ведь семейный обряд с ней так еще и не был проведен - вдруг вспомнилось мне. Подкрылки-то я уже открыл. Правда и жрицы перестали опекать Лин раньше, чем предполагалось... Странно как-то все: говорят одно, а потом все иначе... Интересно, что скажет по поводу семейного обряда она, спроси я ее? Вдруг ответит, что не зачем? И вообще нужен я ей постольку поскольку... А она мне?

Решив отвлечься, я ушел в свою личную пещеру и достал пачку писем, переданных мне Свестом... Каэрс, как же так получилось, что я все это время даже ни разу не вспомнил о своем предложении оставлять мне письма под большим камнем, сделанном накануне зимы. Интересно, о чем думал ты, Кай, когда очередной раз обнаруживал, что снова и снова твои записки никто не забирает? Верно, ты решил, что мы с тобой больше никогда не увидимся... И ты бы был в этом совершенно прав - ты больше никогда не увидишь перед собой белокожего Рина... В твоем понимании такого человека больше нет, а нелюдь Риарин наврядли найдет возможным показаться тебе, зачем пугать... Тебе все равно не узнать его. Но новый Рин напишет тебе ответ и очень скоро оставит его в условленном месте. Новый Риарин скоро сможет бывать, где вздумается, но наверно ему незачем показываться тебе... или все же... Надо будет подумать об этом потом.

Вот она - первая записка, совсем коротенькая:

"Привет Рин! Как у тебя дела? Мы договорились - и я оставлю эту записку здесь. Ты появишься? Ответь".

Ее вслух прочел мне Вир. Нет, есть еще короче:

"Мои письма нетронуты... Увы".

Сколько времени прошло между этими двумя? А эта, какая по счету?

"Рин привет! Очень хочу с тобой увидеться! Есть что сказать! Ты не представляешь как, кстати, оказалось то, что мне рассказали в вампирьем урочье. Даже была мысль порвать предыдущую записку... нет, пусть остается. Надеюсь, твои нелюди все же принесут тебе мои письма".

Эх... если ты, Кай, правда, хочешь увидеться... а если бы все обо мне знал, то захотел бы?

"Риарин, почти не верю, что ты когда-нибудь здесь появишься или хотя бы прочтешь мои письма, но знай - я регулярно буду здесь бывать. Придумал повод здесь тебя ждать. Каждый десятый и двадцатый день с начала каждого месяца. Жду!"

Догадался назначить даты... Что там дальше...

"Риарин, вижу свою предыдущую записку, видно никого здесь не было. Ты жив? Один из твоих, простите Боги, приятелей на меня напал! Как ты там выживаешь? Ты еще можешь представить как мне сейчас плохо? Твари! Если ты там сдох, то может и к лучшему".

"Рин... наверно это последнее письмо... Сюда дойти нетронутым практически невозможно. Опять порвали. Я моховку целебную с собой ношу и все равно... уроды... Хотел тебе давно рассказать, как я раскрыл соплеменникам тайну сверики. Ее тут не знают, редко встречается в лесу, но мне удалось-таки, удалось найти еще в том году куст - пересадил возле своей хижины, с весны ухаживал. Как первый раз тогда порвали - нажрался и все поразились... Теперь ее здесь называют кайя-трава. А я сам стал кем-то вроде жреца. Лечу, как умею. Пришлось напрягаться, вспоминать. Моховку вот настоял... Как-то в том году меня вампиры не трогали, а в этом - почти первым поймали. И видишь, как обернулось. Думал, может, ты еще что подскажешь... Нелюди тебе, верно, успели больше рассказать. Мы б с тобой вдвоем... Вот бы знать, ты жив или нет. Нет, все же десятого появлюсь... Соплеменники не поймут, почему их новоявленный лекарь передумал молить своих Богов открыть тайны целительства. Ну, действительно, для великих свежий шрам на горле не должен служить препятствием... Может правда молиться начать и что откроется? Или погорю... Уже пятеро болеют местной боданкой всерьез. Бледные, какая-то желтизна по коже, еле дышат. Меня эта гадость не берет, хотя их всех стащили ко мне в хижину. Сверика и моховка вроде не помогают. Хотя старейшины уверяют, что если бы не я как минимум двое из них были бы уже мертвы. Боюсь, только, это дело времени. Рин, если прочтешь это - спасай!"

Всего шесть записок... немало. Последняя уже полноценное письмо, видно столько раз представлял, как расскажет это мне при встрече, что просто не мог не выложить на бумагу уже готовые слова. А мне было, мягко говоря, не до того. Даже забыл кого-нибудь попросить проверить, нет ли писем от тебя, старый друг. Хорошо Свест случайно их нашел. Знакомые симптомы... Пожалуй, я бы мог помочь. Вроде, именно эта записка самая свежая. Видно, что почти не лежала под камнем. Надо будет кого-нибудь попросить отнести мое письмо... Сейчас и напишу. Надо только напрячься и вспомнить, что там когда-то показывал мне Свест. Хотя, откуда мне знать, что он там, в чаше наварил, когда вылечил при мне ребенка от этой самой боданки, по Свестову майлори? И что это были за розовые цветы... Где их искать? Вот бы со Свестом поговорить... А как теперь завести разговор? Я начал монотонно перекладывать записки, пытаясь сообразить, в каком порядке они писались.

Тем временем дверь приоткрылась, внутрь проникла чья-то голова, затем исчезла, миг спустя дверь снова распахнулась, грохнула о стену так, что чуть не слетела прочь и тут же пещера огласилась громогласным воплем:

- Рииин! Айкешщ'''ет макиии ауэтан!

В мою небольшую комнату ввалилась целая толпа. Все смеялись и улюлюкали, словно совершенно забыв, что я не способен их понять. Девушки принялись кидать в меня цветы. Все бы ничего, но среди них были и цветущие колючками баренки. Парни же вообще окатили меня водой. Я еле успел откинуть записки в сторону, слегка их смяв. Под предлогом того, что теперь мне надо переодеться мне протянули новую набедренную повязку и легкий темный плащ. Слегка ошалевший, я не стал спорить, одновременно сосредоточившись еще и на том, чтобы убрать с кожи следы от попавших в меня колючек. Интересно, у местной молодежи такие буйства всегда в порядке вещей или мне просто "повезло"? Только когда я уже был обновленным и, можно сказать, нарядным в комнату вошла Ирлиинн.

- Дорогой Рин, поздравляем тебя с тем, что ты теперь, как и мы, все на крыле. И пусть тебя не огорчает, что пока ты еще не умеешь использовать подкрылки. Это - дело наживное. Главное, что они у тебя есть! Мы поздравляем тебя!

Здесь наши гости вновь сумели произвести, казалось, даже стены сотрясший, шум.

- Но это еще не все! - Ирлиинн обвела взглядом народ, - знаешь, ты иногда просто не сносен. Иногда мне просто хочется, чтобы ты исчез из моего поля зрения и больше никогда туда не попадал! - она сделала паузу, - но это только иногда! В остальное время - ты самый лучший, самый красивый и самый любимый мой человек. И я хочу быть рядом с тобой! И, зная, что все равно не дождусь этого от тебя, спрашиваю сама: хочешь ли ты провести обряд, после которого мы станем с тобой настоящей семьей? Или нет? Я спрашиваю потому, что если ты этого хочешь - жрец готов провести его немедленно! Так что ты ответишь мне?

- Да, разумеется, да! - только и смог я сказать.

- Ну, тогда я тоже переодеваюсь!

Народ вновь заулюлюкал и непонятно заголосил. Затем вышедший на середину Амритан четко прокричал несколько слов и все бросились прочь, оставив нас с Ирли наедине. Та подошла ко мне:

- Я не слишком резко поступила? Может, стоило сначала тихо переговорить об этом с тобой?

- Нет, что ты, милая, нет!

- Если это не так - я еще все могу остановить.

- Ну, с чего бы не так! Я ведь столько этого ждал! Мы, правда, прямо сейчас пойдем к жрецу?

- Прямо сейчас! Только зайдем к нам в семейную. Я переоденусь.

Она исчезла в проеме двери, я пошел за ней, преследуемый толпой. Дверь к нам оказалась закрытой, я постучал. Некоторое время спустя, дверь распахнулась, я сделал шаг внутрь и невольно замер от восторга. Украшенное самоцветами и жемчугом платье сидело на ней идеально. Нагрудная повязка составляла одно целое с набедренной, скрывая живот. Низ набедренной повязки состояла из плетеных тесемочек, разлетавшихся во все стороны от любого движения. Спина, как чаще случается, была обнажена. Для обладающих подкрылками наирий единственно как удобно было закрепить верхнюю часть одежды - это хитроумно заплести прикрепленные на ней тесемочки, на шее или предплечьях, цепляя порой еще и ближе к поясу. Ничего удивительного, что иногда они вообще предпочитали верхнюю часть не носить или скидывать ее на время передвижения в кронах, затем непринужденно снова натягивая ее на земле. Нет, конечно, подкрылки имеют свойства высовываться, огибая всякие тесемочки, затянутые вокруг торса. Но когда они изрезаны на спине - это не способствует легкости полета. Так некогда объясняла мне Ирли. Теперь я невольно вспомнил тот разговор, оценив красоту и удобство ее наряда. Хотя верхняя часть и так практически не создавала препятствий подкрылкам, ее еще и можно было легко скинуть с плеч. При это не имея ни малейшей необходимости держать ее в руках или подвязывать - она просто повисала на бедрах, пока не понадобится. Я лично убедился в этом, подойдя к Ирлиинн не обращая внимание, что комната уже заполнилась нашей улюлюкающей свитой.

- Нравится? - поинтересовалась она, слегка отстраняясь и приводя наряд в порядок.

- Очень, - подтвердил я.

- Я сама придумала и сама все именно так сплела!

- Ты просто богиня! Думаю, теперь многие здесь так носить.

- Да, Эркетт уже начал делать такую же. Ну, так что - идем? - С этими словами она еще и накинула поверх своей одежды плащ.

В таком виде мы и вышли из башни. Амритан, Оркостен, Рииталь, Вегарт, Ориэра, Вилильтан обогнав нас по дороге, уже ждали у ее подножья. Они заставили нас устроиться на плетеных носилках, и парни подхватили и подняли нас наверх. Девчонки принялись танцевать, играя на флейтах. Встречающиеся по пути жители замка приветствовали нашу процессию громкими воплями. Такого я точно не ждал. Думал - раз уж здесь вовсю живут вместе вскоре после простого знакомства то и обряд создания семьи, вроде, не зачем особо праздновать, но выяснилось, что это не так.

- Если ты вдруг сейчас передумаешь, - шепнула мне Ирли, - довольно просто уйти. Никто не станет тебя держать. Но и спрашивать специально не станут - само твое участие означает согласие.

Интересно, как она себе это представляла: прервать все это торжество простым своим уходом? Как я потом смог бы глаза на кого поднять? Слава Богам, хоть я этого и взаправду не хотел! Я ведь никого никогда не любил больше Ирли... Я это очень хорошо помнил..., но все же не смог удержаться от замечания:

- Но жрец говорил, что он еще спросит меня перед обрядом, о том согласен я или нет проводить этот обряд, - я не стал скрывать своего удивления, - почему этого не было?

- Он спросил вчера Богов, их ответ был таким, что с тобой об этом можно и не говорить! - немного торжественно произнесла она, - но, заметь, я уже который раз тебя спрашиваю: хочешь или нет?

- Так да же. Да, да, да! - закричал я что было сил.

У жреческой башни нас спустили на землю и, подхватив под руки, повели внутрь. Переодетый в пурпур Аркетт уже ожидал в большом зале. Нас поставили перед ним и он, правда, ничего не стал спрашивать - только по очереди приподнял сначала за подбородок Ирлиинн, потом меня, осветив факелом лицо.

Тем временем выдвигали статую одного из Богов Агори.

- Это Аскрент, покровитель подобных Богам, то есть нас, людей, - усопла шепнуть мне Ирли.

Жрец принялся что-то выкрикивать и петь. При этом он совершенно не собирался входить в мое положение и не стал использовать понятные мне языки. Откричавшись жрец подошел к нам, взял за руки и повел к статуе Аскрента и там заставил опуститься на колени. Краем глаза я видел, как он взмахнул снизу вверх руками за нашей спиной. Когда он опускал руки вниз, словно волна радости прокатилась по мне. Я увидел, как какие-то тягучие капли выступили по каменной статуе.

- Боги благословили ваш брак, - наконец-то на смиати произнес жрец, - поклонитесь же покровителю людей!

Я практически коснулся лбом пола, также поступила Ирлиинн. Затем жрец встал перед нами спиной к божеству и надел нам на шеи какие-то кольца. На кольца он ловко накинул шнурки и очень быстро начал их переплетать между собой. Мы оказались связанными вместе с помощью изготовленного им жгута. Затем, проведя руками по нашим головам, он взялся за кольца и поднял их высоко вверх над нами, сложил их вместе и передал подошедшему помощнику.

- Когда вы решите разойтись - я перережу сплетенный сегодня шнурок, - вновь понятно заговорил он, - до тех же пор никто из вас не вправе искать иную пару себе. И да многое что по согласию можно решить! Но только помните - создавая семью, вы оба берете на себя ответственность за рожденных Ирли детей. И покуда не достигнет чадо возраста трех лет, вы должны жить вместе, помогая друг другу во всем и даря себя радость тем, а ребенку ваше внимание и любовь. И будет вам племя содействовать в том. Когда же станет старше малыш - будет время еще дать вам нужный совет. И да обратитесь вы к жрецу за любой помощью, чтобы не омрачило ничто ваше счастье и благополучие племени. Ибо так велели Боги. Ибо нет большей мудрости, чем мудрость Богов. Клянетесь ли вы жить достойно ваших предков и не порочить наших обычаев нарушением законов, кое справедливость жизнью многих поколений оправдана?

- Да, - шепнул я.

- Оэр, - подвершила Ирли.

- И да вновь преклоните вы головы до земли! - повелел жрец.

Мы послушно опустились вниз. Нас окружили несколько человек с факелами, а жрец принялся рисовать новый узор сначала на Ирли (после чего она немедленно поднялась), потом на мне. Когда я встал, мы обнялись с Ирлиинн и скрепили союз поцелуем под ликованье зала. Жрец немедленно удалился. Я оглянулся - к нам двигались откуда-то взявшиеся здесь Нияст и Свест. Ней принялся обнимать меня, Свест - Ирли. Потом они поменялись: Свест на миг прижал меня к груди, но в его глазах я успел заметить зияющую пустоту. Затем нас принялись заключать в объятия остальные присутствующие. Я даже не представлял, как много здесь собралось людей! Тем не менее, мы все же продвигались к выходу и вскоре вышли наружу. Вся наша компания еще долго веселилась на берегу, неподалеку от перешейка, соединяющего малое и большое озера. Кто приходил, кто уходил, невозможно было уследить. Я словно находился в каком-то круговороте меняющихся лиц, угощений, потоков воды, которыми меня то и дело дружески окатывали. Стоявшая жара вполне располагала к этому. Все угомонилось только к утру, и я на руках донес до дома порядком утомившуюся, но все же выглядевшую очень счастливой Ирлиинн. Нас проводили до нашей пещеры и только там оставили вдвоем. Сил осталось только на то, чтобы дойти до лежака, стащить одежду и тут же заснуть.

Мне снилось, как я оказываюсь на очень высокой горе - что гораздо выше, чем любая из башен дворца. "Ты один из тех, кто рожден летать!" - тихо-тихо звучит чей-то голос, перекрываемый треском цикад. Может, я что-то расслышал не так? Тем не менее, я двумя шагами разбегаюсь на узкой площадке и бросаюсь вниз. Подкрылки мигом выбрасываются наружу, и я легко планирую. Но я не хочу вниз - я хочу вверх, выше облаков, к солнцу, к Богам! Стараясь подняться в воздух, я напрягаю свои крылья и делаю взмах. Мое тело слегка подбрасывает вверх, но облака все еще так далеко... Ну, так что же - рано говорить, что достигнуть Богов невозможно, я делаю новый взмах и еще... и еще... взмах, взмах... взмах...