Отель «На неведомых дорогах» – 2

Глава восьмая

Несколько дней по приезде в Австрию Кирилл провёл в подвале домика спасателя на леднике высоко в горах. Он не хотел ни на минуту оставлять Королеву одну, и тому было множество причин.

Девушка вела себя не то, чтобы уж совсем неадекватно, но её настроение менялось чуть ли ни каждую минуту.

Иногда, Королева, гордо вскинув голову, начинала командовать всеми, кто в этот миг оказался в зоне досягаемости. Не исключая Кирилла со страхом наблюдавшего за переменами в поведении девушки.

Потому как в следующую минуту Королева, забивалась в угол постели, опускала голову на обхваченные руками коленки и начинала тихо плакать. Да что там – плакать?! Она жалобно скулила, прерывая всхлипывания поднадоевшими вопросами:

– Кто я теперь? Зачем я здесь? Почему? За что?!

Кирилл в сотый раз повторял одно и то же, убеждал плаксу в том, что все было сделано для её же блага. Что нужно пережить эти месяцы на леднике, а потом…

При этих словах Королева оживала, поднимала на Кирилла зарёванное лицо, словно вопрошая, а что же будет потом? И не дождавшись ответа, которого и сам «сопровождающий» не знал, словно вспомнив, кто она есть на самом деле, призывала нежить.

Вихты неслись в подвал, таща подносы нагруженные едой. Несмотря на отвратительное настроение, отсутствием аппетита Королева явно не страдала. Клара смотрела на то, как девушка поглощает один кусок пирога за другим, довольно улыбалась. Карл скептически хмыкал, бурча себе под нос, что если дело и дальше так пойдет, то не сегодня-завтра, девица, у которой, похоже, с самого рождения крошки сухой во рту не было, затребует к трапезе шнапсу.

Откушав, Королева звала горничных зелиген, желая еще раз осмотреть себя в зеркале. Лесные девы жмурились от страха перед гневом той, кому им приказали служить. Потому как едва девушка успевала увидеть свое отражение, как её обуревал новый приступ гнева и новая истерика.

Баночки с притираниями, флаконы с «кельнской водой», да и серебряный тазик для омовения летели на пол от удара недовольной фурии. Серебряная щетка для волос могла бы вполне расколотить зеркало, в которое была запущена. Кирилл радовался тому, что и само зеркало было изготовлено из отполированной серебряной пластины, а потому никакого вреда ему нанесено не было. Разве что все пространство наполнялось грохотом и звоном. Зелигены замирали, становясь похожими на деревья в ветвях которых они жили.

В подвал снова спускалась Клара, собирала разбросанные по полу принадлежности для ухода за кожей и волосами, нагружала ими лесных дев, шепотом приказывала им подниматься наверх. Сама же вихта принималась за уборку, стараясь не обращать внимания на новый виток истерики Королевы.

Впрочем, вслед за бурным всплеском недовольства наступал период апатии и уныния. И так по несколько раз на дню.

Рюбецаль, доставив подопечных в альпийский домик, больше не появлялся. Кирилл понимал, что у духа гор предостаточно своих дел и обязанностей, и что надзор за взбалмошной девчонкой положено осуществлять тому, кого Велес «сосватал» ей в сопровождающие.

Буквально пару раз вечером, о наступлении которого Кирилл имел весьма относительное представление, его навестил Манфред.

***

Кирилл с нетерпением ждал, что хотя бы старый знакомый объяснит ему, как долго придётся сидеть в подвале, освещаемом только факелами да свечами. Почему ни ему, ни Королеве, ни разу не предложили подняться в дом, не говоря уж о том, чтобы прогуляться по окрестным горам.

– Пока нельзя, – скупо отвечал Манфред.

– А когда будет можно? – злился Кирилл, – не стану же я сидеть в подвале все эти девять месяцев до наступления следующей зимы?!

– Если будет в том необходимость – станешь, – старый знакомый был неумолим, – нужно было обсуждать все детали с Велесом, когда нанимался к нему на службу!

Кирилл и сам понимал, что сведений о том, что ему предстоит, получено от бога Нави было мало. Но мужчина не каждый день общался с представителями потусторонних миров, и чего от них ждать – попросту не имел представления. Только спустя время он понял, что заботой Велеса была Королева. А как будет чувствовать себя человек, попавший в вот такую необычную ситуацию, до этого богу Нави, казалось, не было абсолютно никакого дела.

– А вот брошу-ка я все! – разозлился Кирилл, – дотопаю до подъёмника, спущусь вниз – и в аэропорт! И пусть кто-то другой нянчится с этой истеричкой!

– Да кто тебе позволит?! – расхохотался Манфред, – кто тебя выпустит?! Слышишь, наверное, вой вервольфов по ночам?

Кирилл слышал. Вой охранников-оборотней не мешал спать, потому как едва доносился в подвал. Но то, что охрана бдит – сомнений не вызывало.

– Ну загрызут меня эти волки! – Кирилл искал выход из ловушки, – толк какой в этом?!

– Зачем «загрызут»? – удивился Манфред, – окружат и загонят обратно, как неразумное животное.

– Я не животное! – взвился Кирилл.

– Не цепляйся к словам, – усмехнулся старый знакомый, – это так. Метафора. Чтобы ты лучше понял.

Кирилл понял.

Никого винить в сложившейся ситуации он и не собирался. Сам дурак! Сам пошел на поводу у эмоций. Сам возомнил себя спасителем миров от угрозы! Хотя, какая угроза может быть для Яви от того, что неизвестная богиня, живущая в сопредельном мире, укокошит свою взбалмошную дочурку, Кирилл даже не представлял.

Ну что же, коль так, то нужно искать для себя какое-то занятие. Не сидеть же месяцы напролёт, уставившись на пламя факела, пока не сморит сон.

– И чем мне заняться? – растерянно спросил Кирилл.

– Да вон хоть книги читай, – Манфред поднялся, считая разговор законченным, – они, правда, на старонемецком, да и для людских глаз не предназначены, но думаю, что в языковых коллизиях ты разберешься, и доступ тебе откроют.

Кирилл посмотрел на стопки книг, лежавших на алтаре и прямо на полу около него:

– А что в этих книгах?

– Да какая разница, – Манфред уже подошел к лестнице, – читай, торопи время. То, что тебе разрешат понять, увидишь. Ну а то, что для твоего ума должно остаться закрытым, так и будет простым бессмысленным набором букв.

– Подожди! – воскликнул Кирилл, – ты обещал рассказать мне о чем-то! Объяснить, почему ты оказался здесь. И вообще, ты кто такой, Манфред-переводчик?!

– Некогда мне сейчас, – визитёр уже ступил на лестницу, – как-нибудь в другой раз.

– Когда же наступит этот «другой раз»?! – крикнул вслед мужчина.

Но ответом ему был стук захлопнувшейся крышки люка.

***

Совсем нескоро Кирилл отважился открыть первую книгу. Он и сам не понимал своего страха перед старинными фолиантами, многие из которых были украшены такой же пентаграммой, как и на гобелене, покрывающем алтарь.

Но в один из вечеров, посмотрев на забывшуюся зыбким сном Королеву, в сотый раз попытавшись осмыслить сложившуюся ситуацию и в сотый раз удостоверившись в её бессмысленности, Кирилл подошел к алтарю и взял книгу, собираясь вновь сесть в кресло, служившее ему одновременно и местом для сна.

***

Кресло было огромным. Мужчина даже не представлял, кому и зачем понадобилось создать его таких размеров. Не понимал ровно до того момента, пока в первый же вечер пребывания в домике спасителя не почувствовал, что его клонит ко сну. Кресло, словно почувствовав, что тот, кто в нем сидит, вот-вот уснёт, само собой удлинилось, изогнуло подголовник, превратив его во вполне удобную и мягкую подушку. Вместо лежавшей на сидении жесткой тканой подстилки, появилась мягкая перина, а в ногах – свернутое конвертом одеяло.

Раздумывать об этом чуде у Кирилла, полностью вымотанного и перелётом, и событиями дня, и новыми встречами, не было ни малейшего желания. Он улёгся поудобнее, удостоверился в том, что подопечная крепко спит, и укрылся одеялом с головой.

Утором его разбудил визг рассерженной Королевы, возмущенной тем, что ей не подали напиток.

Кирилл вскочил на ноги, как ошпаренный. Заозирался по сторонам, восстанавливая в памяти где он находится и зачем он тут, и бросился к девушке, услышав, как вниз по лестнице уже бегут вихты.

Процесс кормления и успокоения разъярённой Королевы занял какое-то время, а потому, совсем нескоро мужчина задал вопрос Карлу:

– Что это? – обернулся, собравшись указать на спальное ложе, и увидел, что перед ним все то же кресло, каким оно и было вчера днём.

Карл усмехнулся, заметив растерянность на лице Кирилла:

– Кое-что тебе может показаться у нас странным, житель Яви. Но ты не пугайся. Ни один предмет, ни одно существо не причинит вреда ни тебе, ни твоей подопечной.

«Ничего себе – кое-что! – ухмыльнулся мужчина, – интересно, каких сюрпризов ожидать в дальнейшем?!»

Но задавать вопросы не стал. Не потому что не хотел, а просто не знал, о чем спрашивать.

***

Кирилл сделал несколько шагов от алтаря к креслу, когда выбранный им фолиант словно заворочался, затрепыхался в его руках, а потом и вовсе вырвался, тотчас переместившись по воздуху на то место, где и лежал до того момента, пока мужчина не решил ознакомиться с его содержанием.

«Все ясно, – вздохнул незадачливый читатель, – эта книжка не хочет открывать мне свои тайны. Ну да не беда. Возьму другую!»

Вторая книга повторила в точности все то же, что и первая.

Кирилл разозлился:

– Да что это такое?! Ведь Манфред сказал, что я могу вас читать! – он и сам не сразу понял, что разговаривает с книгами.

Один из фолиантов, едва ли не самый огромный, переместился в центр алтаря и раскрылся на первой странице.

«Ну и дела! – думал Кирилл, – эти книжицы сами выбирают, где их читать и в какой последовательности! Ну что же, будь по-вашему!» – подошел к алтарю и заглянул на титульный лист.

«Прикладная магия», – прочёл мужчина.

Лист тотчас перевернулся.

«Введение», – буквы словно мерцали, но Кирилл решил, что это ему кажется из-за отблесков зыбкого пламени факелов.

Он не заметил, как череп, стоявший слева от книги, словно подмигнул ему пустой глазницей.

Той, в которую кто-то воткнул гусиное перо.

***

После того, как книга позволила узнать о своём содержимом, Кирилл еле-еле мог дождаться вечера, когда Королева, утомленная и вымотанная дневными капризами и истериками наконец-то уснёт.

Он только недовольно морщился, не понимая, что нужно вот этой девчонке?! Чем она недовольна?! Отчего изводит прислугу?! Но знал, что рано или поздно все встанет на свои места.

Потому как в введении в прикладную магию рассказывалось о том, откуда появились боги и полубоги. Когда и почему произошло разделение миров не только по статусу, но и по национальному признаку.

Кирилл понял, что рано или поздно он узнает все и о Велесе, и о Маре, и о самой Королеве. Вот только когда это «рано или поздно» настанет – не имел понятия. Потому как часто случалось, что подходя вечером к книге, внимательный читатель видел – она открыта все на той же странице.

Когда бунт книги случился в первый раз, Кирилл попытался самостоятельно перевернуть страницу. Но это оказалось не так-то просто. Словно книга решила, что он чего-то недопонял, что-то упустил.

– Надеюсь, экзамен по прочитанному ты мне устраивать не будешь? – проворчал Кирилл и начал заново «усваивать недопонятый материал».

***

– Что ты ищешь на алтаре, не предназначенном для смертных? – Кирилл вздрогнул, услышав за спиной голос Королевы, которая уже должна была крепко спать.

– Книгу читаю, – усмехнулся мужчина.

– Расскажи, о чем она, – попросила девушка.

– Думаю, о том, что я сейчас изучаю, ты знаешь сама, – добавил, – по праву рождения.

– Это не важно, – пробормотала Королева.

– Что неважно? – растерялся Кирилл.

– Не важно, знаю я о чем-то или нет, – голос девушки задрожал, – мне так хочется поговорить с кем-то, услышать голос, наполненный добротой, а не страхом с ноткой презрения. Девушка всхлипнула, словно от жалости к себе самой, но тут же сменила тему:

– Почему со мной отправили тебя?! – недоумевала Королева, – почему рядом нет моих горничных?! Они так весело щебетали, не умолкая ни на минуту. Всегда старались развлечь меня, успокоить, а не замирали словно истуканы! Русалки знали, что мне нельзя гневаться, нельзя расстраиваться, и всеми силами старались поспособствовать тому, чтобы у меня было хорошее настроение!

– Я не знаю, почему Велес не послал с тобой тех, к кому ты привыкла, – пожал плечами Кирилл, – но догадываюсь, что твои горничные на Севере вместе с той, что сейчас в твоем теле.

– Север! – девушка прижала к груди руки, – любимый прекрасный Север! Надеюсь, Альрик справляется, – и тут же сменила тему, – и надеюсь, что эта смертная хорошо заботится о моём теле!

– Думаю, что получше, чем ты о её, – усмехнулся Кирилл.

– О чём ты говоришь? – девушка подняла затуманенные воспоминаниями и грустными мыслями глаза.

– О том, что если ты, моя любезная Королева, будешь и дальше так себя вести, то «смертной» очень не понравится то, во что ты упорно превращаешь её тело! Посмотри на себя! Ты весь день ешь! А когда не ешь – либо орёшь, либо ревёшь! За то время, что мы здесь, располнела минимум на несколько килограмм, лицо опухло от истерик, под глазами круги и морщинки! Волосы, за которыми ты не желаешь ухаживать, превратились в паклю! И после этого еще смеешь думать плохо о ком-то!

– Ты ничего не понимаешь, смертный, – взвизгнула Королева, – ты не видел и не знаешь, какой я была! А вот все это! – девушка сделала широкий жест руками, словно очерчивая себя по кругу, – это тело, в которое меня втиснул Велес, оно постоянно просит пищу! И я не знаю, как его сдерживать! И Клара, с её пирогами, штруделями и сосисками! Тело смертной требует всей этой снеди, и я не могу ему отказать! А когда вижу ту, кем я стала, в зеркале, то не хочу не только ухаживать за этой уродиной, а даже её видеть!

– Все понятно, – вздохнул Кирилл, – ты не умеешь ни ценить того, что делается для тебя, для твоего же блага, ни быть благодарной. Велес руководствовался твоей безопасностью! Ему некогда, да и не из чего было подбирать оболочку, которой ты останешься довольна! Не думаю, что Снежана, девушка, отправившаяся на Север, так уж хотела этого. Но она там! И выполняет твои обязанности! Хотя, я толком не знаю, в чем именно они заключаются! Впрочем, речь сейчас не о том. Вихты и зелигены торопятся исполнить любую твою прихоть, а что получают взамен? Твой крик и недовольство!

–Ну вот, – вздохнула девушка, – ты тоже злишься на меня и презираешь.

– Да не злюсь я, – горячился Кирилл, – и уж тем более не презираю! Я просто не понимаю, отчего ты так себя ведешь?!

– Я объясню, – девушка надолго замолчала, словно обдумывая, стоит ли посвящать смертного в свои страхи и заботы, но все же продолжила:

– В первый день месяца груденя я войду в полную силу. Как сказали бы в Яви, стану совершеннолетней. И если до этого дня я не сумею вернуться в свое тело, то навсегда останусь уродиной! И если бы ты, смертный, видел меня в первозданном облике, то понял бы и печаль и страх перед возможным исходом.

Кирилл услышал, как за спиной зашелестели страницы книги. Он обернулся, поняв, что фолиант раскрылся почти в самом конце.

С великолепной цветной гравюры, занявшей целый разворот, на него смотрела стройная синеглазая девушка, с тонкими чертами лица, с белокурыми волосами до щиколоток, такими густыми и пышными, что укрывали волной полуобнаженное тело. Девушка стояла, положив правую руку на шею белого медведя. За её спиной полыхало разноцветными бликами северное сияние. Казалось, что волосы слегка шевелятся на ветру, а медведь время от времени угрожающе скалит зубы.

Если на этой гравюре изображена Королева, то можно понять её отчаяние. Ни одна женщина не обрадуется, если, уснув великолепной красавицей, она проснётся пусть и не уродиной, то с вполне заурядной внешностью.

– Это ты? – Кирилл указал на гравюру, поняв, что Королева заглядывает в книгу через его плечо.

– Да, – кивнула девушка, – я и Альрик.

Не ожидая, пока у Королевы начнётся новая истерика от осознания того, что она потеряла, книга захлопнулась, подняв облачко пыли.

Девушка и мужчина стояли у алтаря и смотрели на титульный лист.

– «Прикладная магия, – почел Кирилл, – Введение», – обернулся к Королеве, предложил, стараясь отвлечь от грустных мыслей, – будешь читать?

– Я не умею, – смутилась девушка.

– Хорошо, – Кирилл не стал ни удивляться тому, что девица, которой скоро восемнадцать не умет читать, ни, тем более, высмеивать её, – тогда садись и слушай!

Книга перевернула страницу. Кирилл уже не раз перечитывал то, что там написано, а потому понял – информация не для него, а для той, что, забравшись с ногами в кресло, внимательно слушает:

– «Смешав семя своё и кровь свою Первородные создали первого бога»…