Отдать долги

Глава 6. Один…

Чудовищная головная боль…

Тело словно проткнули миллионом игл…

Во рту — жуткая сухость, и мучительно хочется пить…

Он умер?

Влад широко раскрыл глаза и закашлялся. Воспоминания последней ночи хлынули неуемным потоком, мысли не успевали сложиться в слова, в один-единственный важный вопрос: что произошло с ним и с Костей?

Что ж, одно совершенно очевидно: он по-прежнему в этом кошмарном замке!

— Доброе утро, — раздался откуда-то сбоку мрачный голос.

Влад с трудом повернул голову, и это нехитрое движение отозвалось глухой болью в затылке. У окна, прислонившись спиной к стене, стоял хмурый Жозеф.

— Как себя чувствуешь? — с тревогой спросил страж, вглядываясь в бледное лицо пленника. Последний попытался ответить, однако сумел издать лишь невнятный хрип. Взгляд парня продолжал беспокойно скользить по комнатушке, стремясь осознать нечто неуловимое. Вроде бы все осталось прежним, и, тем не менее, Владу чудилось, будто произошло некое существенное изменение в обстановке, но вот какое — затуманенный болью рассудок отказывался определять.

— Можешь не отвечать, сам вижу, — вздохнул Жозеф. — Пришел в себя, и то хорошо. Пробыл в бреду больше суток.

— Как больше суток? — от удивления Влад обрел способность говорить, хотя голос его и напоминал хрип. Откашлявшись, юноша тихо добавил: — А… Костя… как? Где?

Жозеф кисло улыбнулся:

— Вот уж не знаю. Ему-то сбежать удалось.

Влад резко сел в постели и тут же со стоном повалился обратно на жесткий матрас — в голове словно взорвали бомбу.

— Лежи, не вставай! Николя собирался отправить тебя на пару дней в подземелье, я на силу его отговорил. Ты чудом выжил. Николя дважды ранил тебя, он отличный лучник. Слава богу, стрелы не задели никаких органов. Приходил лекарь… сегодня тоже придет.

Слушая торопливую речь Жозефа, Влад силился осознать тот простой факт, что он, генератор идеи побега, остался узником, а Костя, согласившийся сбежать за компанию, удачно скрылся. И теперь свободен…

— Никогда бы не подумал, что буду так ценить свободу, — прошептал Влад. — А он меня бросил. Бросил…

— Костя пытался тебя поймать, когда ты падал, но его и самого зацепило стрелой.

— Костя вернется за мной, — решительно заявил Влад, убеждая, скорее, самого себя.

Собеседник грустно покачал головой.

— Каким образом? Меня хоть не убили, но доверия я лишился, и теперь дежурю с Николя. И обрати внимание на окна.

Влад постарался сфокусировать зрение на окне.

— Решетки! — парень сердито выругался. — А я все гадаю, что же такое переменилось в обстановке! О черт… решетку поставили только на мое окно?

Жозеф нервно усмехнулся:

— Ну что ты. На все, все окна без исключения. Не обошли вниманием даже столовую.

Влад недовольно уставился в потолок — ситуация представлялась безвыходной. С тоской вспомнилось привычное "успокоительное" — вот бы сейчас глотнуть холодного темного пива… Он вовсе не алкоголик, конечно, как предположила Мишель, просто бывают минуты, когда хочется расслабиться и ни о чем не думать. Пиво для таких случаев — лучшее средство. Однако это все мечты, мечты… не осталось ничего из прежней жизни. Ничего, что было в ней стоящего и дорогого. Ничего и никого. Пустота. Зачем нужна такая жизнь?

Если бы он умел плакать… Но он не умеет. Никогда не умел.

Будь всё проклято!

— Зато у тебя есть шанс миновать подземелья, — нарушил ход его мыслей голос Жозефа. — А на сегодня ты избавлен и от занятий на крыше. Завтра, если лекарь позволит…

Влад не испытал ни малейшего энтузиазма.

— Плевать, — с горечью произнес он. — Мне действительно теперь все равно.

— Ладно, поспи пока, а мне пора на крышу, — заторопился Жозеф. — К вечеру придет лекарь.

Влад даже не пошевелился, продолжая созерцать потолок.

ХХХ

Лекарь действительно появился только к вечеру, и к этому моменту Влад от голода готов был съесть подушку. Более того — он готов был съесть те жуткие зеленые стручки и нарушить тем самым слово, данное себе же!

Дверь отворилась, и вошел Жозеф, за которым следовал невысокий сухопарый господин с седой шевелюрой и бородкой клинышком. Одет он был не в белый халат, а в длинный серый балахон.

— Ну-с, вот вы и очнулись, — добродушно заметил лекарь. — Как самочувствие?

— Превосходно, — проворчал Влад, испытывая к доктору не меньшую неприязнь, чем к замку и его обитателям.

Жозеф укоризненно покачал головой, однако лекарь нисколько не расстроился.

— Вам все еще плохо, это понятно, — кивнул он, откидывая одеяло. На Владе были только бриджи; руку и грудь стягивали тугие полосы белой ткани. Лекарь осмотрел пациента, прищелкивая языком, потом заговорить опять: — Я сменю повязки. Минимум несколько дней придется провести в постели. Давать травяной отвар, который я прописал, крепкий куриный бульон и черный хлеб. Увы, придется поголодать.

Куриный бульон и черный хлеб! Ха! Да в сравнении со склизкой кашей и невыносимой зеленью это просто пир! Влад даже улыбнулся, хотя и противился этому изо всех сил, и поймал ответную понимающую ухмылку Жозефа.

— Как я вообще не разбился, упав с такой-то высоты? — поинтересовался Влад, в котором перспектива вкусной еды пробудила долю прежней любопытности.

— Чудом, — признался Жозеф. — Тебя поймал Роберт.

— Как это — поймал? — недоверчиво переспросил Влад, пытаясь представить невероятную картину. В конце концов, пускай он не атлет-тяжеловес, но и не гном, как его могли поймать?

Жозеф прыснул, с трудом сдержав смешок:

— Ну, это громко сказано. Скорее, ты на него свалился. Между прочим, ушиб его здорово, он был на тебя жутко зол. Поймать такого буйвола как ты нелегко даже столь крепкому парню. Но он честно попытался, и в итоге смягчил твое падение.

— Весьма опрометчиво с вашей стороны, молодой человек, затевать подобную прогулку глубокой ночью, — покачал головой лекарь, комкая старые бинты, покрытые бурой, ссохшейся кровью.

— Прогулку?! Какую, к дьяволу, прогулку?! — звенящим от ярости голосом воскликнул Влад.

— А что это было, если не прогулка? — удивился лекарь. — Приступ безумия?

Влад не нашелся с ответом. Неужели лекарь полагает, будто он, Влад, торчит в этой дыре добровольно?!

— Вам теперь необходим полный покой, — деловито сообщил лекарь, захлопывая свой чемоданчик.

— Ну-ну, сейчас мне устроит Николя покой, как же, — иронично пробормотал Влад.

ХХХ

Поспать ему не удалось — полчаса спустя в комнату ворвался бледный от злости Николя и следующий за ним по пятам Жозеф, на чьих тонких губах то и дело мелькала ехидная улыбка.

Остановившись у кровати, Николя сверху вниз посмотрел на Влада. Лицо стража было искажено ненавистью, а сжимающие кнут пальцы побелели.

— Чтоб я давал ему бульон и позволял валяться в постели! — прорычал он, напоминая человека, страдающего буйным помешательством.

По губам второго гостя вновь скользнула мимолетная улыбка — Жозеф явно наслаждался происходящим.

— Приказ свыше, — скупо сообщил он.

— Его стоило бы заточить в подвал на месяц!

— И этим убить, — кивнул Жозеф. — Помнишь слова Хозяина? Его позабавило происшествие. Хозяина побеги мало волнуют.

— Зато они волнуют меня! — выдохнул Николя, метнув очередной яростный взгляд в сторону притихшего Влада.

— Это твои заботы, — пожал плечами Жозеф и, не удержавшись, с удовольствием добавил: — И кстати, в данном случае вина исключительно твоя.

Щеки Николя залила бурая краска, а дыхание стало хриплым и неровным.

— Моя?! Да ты хоть соображаешь…

— Соображаю, и куда лучше тебя, — неожиданно резким тоном перебил Жозеф, перестав улыбаться и выпрямляясь во весь рост. — Я ведь говорил — не доводи этих ребят до точки. Ты лучше меня знаешь Влада.

"Откуда, интересно?" — подумал Влад, жадно наблюдая за спором. Он то и дело порывался вставить свой комментарий, но встречался взглядом с Жозефом и глотал заготовленную остроумную фразу.

— Между прочим, именно во время твоего дежурства произошел сей печальный инцидент, — пытаясь успокоиться, напомнил Николя.

— Да, согласен, — нисколько не смутился Жозеф. — Что ж, признаю, виноват, не доглядел. Со всяким может случиться.

— Да неужели? — язвительно ввернул Николя.

Жозеф вскинул брови:

— Ты на что-то намекаешь?

Страж с минуту с каким-то странным чувством изучал лицо собеседника, и наконец, выговорил с плохо скрываемым удовлетворением:

— Пока нет. Но поверь мне, только пока…

ХХХ

Потекли унылые однообразные дни.

Николя больше не появлялся, зато дважды в день наведывался Жозеф с горячим куриным бульоном и солидным куском черного хлеба — иногда смазанного чем-то наподобие масла (вот щедрость-то!). Минуты, проведенные в обществе еще не друга, но уже и не врага, были самыми счастливыми на протяжении суток — однако, увы, дискредитировавший себя страж не мог оставаться более получаса.

Посещал неудачливого беглеца и лекарь — менял повязки, насильно поил горьким травяным настоем, давал указания…

Днем Влад изнемогал от безделья. Раньше он и не предполагал, что ничегонеделанье может оказаться настолько гнетущим. Невыносимая скука и невольная беспомощность нашептывали недобрые мысли, снова и снова всплывал один и тот же навязчивый вопрос: неужели Костя не предпримет ни единой попытки помочь? Хоть как-то…

Ночь тоже не приносила облегчения. Ему снился Николя с арбалетом в руках и Костя верхом на коне, уносящийся в звездное небо. Порою друг заливался безудержным хохотом, а Влад в который раз падал в бездонную пропасть… Пробуждаясь после таких грез в холодном поту, парень боялся уснуть и, презирая себя за слабость, в бессильной злости изучал крохотный участок неба, видимый из окна — и теперь навеки перечеркнутый прутьями решетки.

Ненависть. Сколько раз в той, прошлой жизни (и до чего счастливой жизни!) он безрассудно выкрикивал это слово, с пеной у рта уверяя: ненавижу! И только теперь понял, что же это такое — истинная ненависть. Внутренняя боль, от которой невозможно избавиться, скрыться, которую нечем заглушить. Безысходность и отчаяние…

О боги, в чье существование я никогда не верил! За что вы мстите? За мой атеизм? Но почему так жестоко? Я никогда не был ангелом и не считал себя святым, но ведь и к числу подлецов меня причислить трудно! Я нормальный средний человек! Так за что? Чем я провинился перед Небесами?

Но Небеса не спешили с ответом, и ночной шепот не находил отклика у Высших Сил…

ХХХ

Минуло около пяти дней, когда лекарь, завершив осмотр, довольно заявил:

— С завтрашнего дня можете смело нарушить постельный режим. Вы рады, молодой человек?

Влад лениво пожал плечами. Он и сам не понимал, рад ли этому известию. Конечно, валяться в кровати надоело до смерти, однако поменять безделье на ежедневные свидания с Николя… малоприятная перспектива.

— Хотя советую не перенапрягаться первое время, — добавил лекарь, уже покидая комнату.

Стоило двери захлопнуться, как Влад, приблизившись к зеркалу, критически изучил собственное отражение. Царапина на лице почти зажила, на щеках и подбородке проступила темная поросль, а волосы неопрятными прядями ложились на уши.

"Я похож на чучело, — угрюмо заключил парень. — Я ведь и голову не мыл бог знает сколько времени!"

Дверь в очередной раз распахнулась, и порог переступил Жозеф. Влад обернулся, раздосадованный, что его застали за самолюбованием, словно какую-то кокетку. Хотя на самом деле нарциссизмом он никогда не страдал, тем более — сейчас.

— Приветик, — мрачно поздоровался юноша и, заметив маячивший за гостем смутный силуэт, с подозрением уточнил: — Ты с кем? С Николя?

— Нет, не с ним, — успокоил Жозеф и с улыбкой продолжил: — Ты, я вижу, опять здоров! Даже интерес к внешности пробудился!

— Вот уж нет, — пробурчал Влад, вернувшись к кровати. — Просто не люблю походить на чудище из сказок. А сейчас я как раз на чудище и похож.

— Это легко исправить, — заверил страж и наконец-то отступил в сторону, пропуская своего спутника. — Знакомься: Эдгар, цирюльник.

Влад уставился на Эдгара с насмешливым любопытством. Подобного персонажа ему встречать еще не доводилось: длинные огненно-рыжие локоны, кудрявая борода, красно-фиолетовый камзол, лиловые бриджи, белые кружевные гольфы и массивные ботинки с золотыми пряжками. Выздоравливающий пленник едва удержался от смеха.

— Ну, оставлю вас, — проговорил Жозеф и скрылся в коридоре.

Эдгар принялся деловито копаться в кожаных недрах солидного чемодана и пару минут спустя извлек складной табурет, тазик, ножницы, острое лезвие и какие-то склянки.

— Прошу садиться! — велел мастер густым басом, указывая на табурет. Когда Влад с опаской устроился на самом краешке, осведомился: — Итак, ваши пожелания? Борода, усы, бакенбарды?

Вообразив себя с бакенбардами и пышными усами, парень подавился смешком и, кое-как справившись с рвущимся наружу хохотом, весело ответил:

— Нет, ничего такого не надо. И короткая стрижка.

На лице цирюльника отразилось недоумение.

— Но коротко стригут только каторжников!

— Да? — хмыкнул Влад. — Почти в точку. Мы тут прямо как каторжники.

Эдгар возмущенно воззрился на него:

— Что вы такое говорите?! Вы — ученики элитной школы рыцарства!

Брови Влада поползи вверх.

— Спартанская школа, — пробормотал он и, поколебавшись, решился: — Ладно, тогда очень коротко не стригите, не хочу походить на каторжника, просто приведите прическу в порядок, — и торопливо добавил: — Но никаких усов и бакенбард!

Следующий час превратился для Влада в пытку. Первый шок он испытал, сообразив, что брить его будут обыкновенным лезвием, причем весьма и весьма острым. Мелькнула тревожная мысль, что с бородой и усами люди тоже живут, но протестовать было поздно — Эдгар успел намыть ему лицо.

Завершив бритье, цирюльник занялся волосами Влада, взбив на них обильную пену, затем чуть не утопил в тазу, смывая мыло. Изо всех сил старался вырвать как можно больше волос с помощью гребня, а потом вознамерился отрезать пальцы заодно с ногтями. К концу процедуры Влад возненавидел Эдгара сильнее, чем Николя.

— Теперь вы похожи на человека! — удовлетворенно резюмировал цирюльник, закончив работу. — Нравится?

Скрепя сердце Влад признал, что нравится. С гладко выбритыми щеками и чистыми волосами он действительно чувствовал себя куда увереннее.