Особенности современной артефакторики

Глава 4

Объявили мою остановку, я проверила, не забыла ли что-нибудь, и потащила чемодан к двери. Поезд встал, высокий светловолосый парень, вышедший первым, просто, как само собой разумеющееся, повернулся и спустил на платформу мой чемодан.

— Тут платформа низко, осторожно, — предупредил он.

Он был прав, последняя ступенька оказалась очень высоко над землей, ещё и плитка выщербленная точно под дверью. Один неловкий шаг — и растяжение связок гарантировано. Я замешкалась, схватившись за поручень, примерялась, куда поставить ногу. Парень протянул мне руку:

— Потому тут обычно никто не выходит. Все ближе к носу поезда перебираются.

Я поблагодарила за помощь, парень кивнул, будто не сделал ничего особенного, засунул болтающийся наушник в ухо и пошел к подземному переходу. Колесики чемодана тарахтели на выбоинах, торопиться было некуда — у меня в запасе оставалось ещё без малого три часа до назначенной на автовокзале встречи. Судя по карте, автовокзал находился рядом с железнодорожным, а до центра городка, где можно подождать в какой-нибудь кафешке, было рукой подать.

Поезд уехал, замолк громкоговоритель, с платформы я уже видела большую вывеску автовокзала, значит, теперь точно не потеряюсь. Можно вздохнуть спокойно и позвонить Марине. Видеоразговор с ней и с Алексом длился недолго, но натолкнул меня на дельную мысль: я слишком привыкла к технике и за всеми сборами и переживаниями позабыла, что смартфон и его память не всегда будут мне доступны.

Вместо будильника в телефоне Алекс по списку, данному госпожой Фельд, купил механические часы. Ретро, с двумя колокольчиками и совсем без батарейки. Я таких раньше и не видела. Синхронизирующиеся со всеми устройствами заметки должен был заменить простой блокнот. Калькуляторы и те не работали в школе! Поэтому на дне чемодана погромыхивали счеты. Я очень смутно представляла, как с ними обращаться, но госпожа Фельд заверила, что это легко, а в Юмне научат. Какое счастье, что магический фон школы ничего не имел против шариковых ручек! Писать перьевой я категорически не умела!

Но в списке нужных бытовых мелочей не упоминалась одна очень важная вещь — фотографии. Сообразив, что смогу увидеть лица приемных родителей только во время вылазок на поверхность, я решила распечатать фотографии из памяти телефона.

Нужный магазин нашелся быстро, программа легко распознала файлы и взбунтовалась только на одном — на первой фотографии, сделанной после моего усыновления. Разрешение было плохим для задуманного размера.

На этом снимке мне было восемь, всего полгода назад мои родные один за другим умерли у меня на глазах. К моему дню рождения Марина расстаралась и сделала совершенно чудесный торт, собранный из эклеров с двумя разными начинками. На фото приемные родители и я как раз сидели рядом с этим тортом, весело горели свечи, на моем лице была улыбка, так контрастирующая с тусклым, будто неживым взглядом.

Я улыбалась, считая, что именно этого от меня ждут. Думала, что, если не будут видеть улыбку, никто не поймет, насколько я благодарна Марине и Алексу. И тогда они оставят меня одну. Α я до ужаса, до ночных кошмаров боялась остаться одна. Отчасти по этой причине не плакала и не жаловалась. Хотя слезы вообще закончились на последних похоронах.

А через несколько дней после дня рождения Марина попросила меня принести с грядки помидоры для салата. Я знала, что Алекс вот-вот вернется, и к его приходу хотелось закончить с готовкой, поэтому торопилась. Так торопилась, что едва не бежала к дому с помидорками в руках. Споткнулась, упала, расшибла в кровь коленку и, что казалось мне тогда самым страшным, раздавила помидоры. Тут же убедив себя, что такая непутевая девочка никому не нужна, расплакалась, прижимая ладонями разбитую ногу.

Я не слышала, как подошла Марина. Она даже не спрашивала ни о чем, просто встала рядом на колени, обняла меня. Я рыдала в голос, никак не могла успокоиться. А потом появился и Алекс. Он тоже молча обнял меня и Марину.

В тот момент пришло удивительное озарение, ясное, четкое, сияющее. Для приемных родителей не существовали «они и я», в их мире давно были новые «мы». Я больше не была одинока и в ту минуту осознала, что уже и не буду. Эта мысль, яркая, прекрасная и совершенно чудесная, полностью, бесповоротно изменила мою жизнь и стала одним из самых восхитительных воспоминаний.

Аппарат распечатал все фотографии, кроме той с тортом, которая не подошла по разрешению. И, глядя на десятка четыре снимков, на которых мы с приемными родителям втроем сияли, а улыбки были настоящими, сердечными, я подумала, что аппарат прав. Неживой снимок нужен для истории, для памяти, но в школе ему делать нечего.

В кофейне в центре так восхитительно пахло выпечкой, что пройти мимо было просто нереально. Заприметив столик в уголке, потащила туда чемодан, чтобы не сидеть с ним на проходе. Нет, меня не обошли и не обогнали. Меня довольно грубо оттеснил с дороги крупный парень приблизительно моего возраста и сел как раз туда, куда я метила.

Ладно, все бывает, не последний столик в кафешке! Я бы промолчала, если бы лохматый неряха не поцарапал мне чемодан! Огромная царапина шла точно через самый крупный цветок сакуры, наклейка задралась противными волнами! Да чем вообще можно было проскоблить «ракушку» до металла через всю краску?!

— Эй, ты мне чемодан поцарапал! — гневно воззрившись на парня, я раздраженно нажала на кнопку. Механизм тут же со щелчком, показавшимся оглушительным во вдруг воцарившейся тишине, затянул ручку в паз.

Патлатый верзила не отреагировал. Конечно, этот глухарь вообще ничего не заметил! Ни своей грубости (это генетически обусловленная слепота), ни моих слов — наушники, ясное дело!

Я решительно подошла к нему, хлопнула рукой по столу. Темноволосое недоразумение подняло на меня недоуменный взгляд карих глаз и, видимо, от неожиданности, вынуло оба наушника.

— Ты толкнул меня и поцарапал мой чемодан!

— А ты мешаешь мне пить кофе! — зло ответил парень и снова сунул наушники в уши!

Возмутительная наглость!

Через несколько секунд он, старательно игнорируя меня, хотя я и возвышалась над ним, сложив руки на груди, вынул из кармана мобилку. Потыкал в нее. Потыкал снова. Сжал свободную руку в кулак, закрыл глаза, сделал глубокий шумный вдох и надолго задержал дыхание.

— Ты сделала заказ? Сделай и возвращайся. Потолкуем! — он зыркнул на меня так, будто с большим удовольствием не «толковал» бы со мной, а порвал бы на куски.

Тут в кафе врубилась музыка. Громко. Так громко, что я поспешила закрыть уши. Девушки за стойкой одновременно кинулись куда-то подкручивать колонку, грохнулся на пол пакет с молоком. Несколько мгновений хаоса, люди за столиками обсуждали глюк техники, а я все же подошла к стойке и, выискав в меню кофе с апельсином, сделала заказ. Есть из-за грубияна расхотелось, в сумке еще осталось одно яблоко и парочка овсяных печений. В случае чего перебью голод позже.

Автомат жужжал, кофе пах бодряще и ярко, нотка апельсина честно пыталась улучшить настроение, испорченное длиннющей и глубокой царапиной на чемодане. При ближайшем рассмотрении оказалось, что царапин три. Одна жуткая и две чуть заметные.

Подкатив чемодан, поставила стакан с кофе на стол, села. Грубиян, на которого я поглядывала все это время, за прошедшие минуты так и не разжал левую ладонь, челюсти у него были плотно стиснуты. Удивительно, как зубы не покрошил себе!

Он снова сделал очень глубокий вдох, медленно выдохнул.

— Показывай царапину, — велел он, как-то опасно раскатав букву «р».

По коже прошел холодок, волосы на затылке мерзко приподнялись, но я не собиралась отступать и пальцем указала на чемодан. Парень встал, одним текучим и смутно хищным движением вышел из-за стола. Подумалось, что он сильный, очень сильный. Я расправила плечи, постаралась изображать уверенность в себе. Пусть я ему едва до плеча достаю и вообще выгляжу троcтинкой на фоне громилы, но давить на себя не дам. Поцарапал — пусть извиняется и чинит!

Верзила присел рядом с чемоданом на корточки, легко, будто пушинку, покачал его, поворачивал и так, и эдак. Пальцами правой руки погладил цветы, мазнул по царапинам.

— Не понял, так где тут царапина? Из-за чего ор? — с вызовом спросил он, впившись в меня взглядом.

Я встала, ткнула пальцем в самый большой цветок:

— Вот здесь!

Царапин там не было. Ни следа.

— Может, я слепой и не вижу, а, может, свет так падал, что тебе показалось, — процедил верзила.

Взгляд на кареглазого парня, явно пытающегося держать себя в руках. Взгляд на идеальную поверхность чемодана. Я не ошиблась, точно. Сама заделать царапину не могла, я не знала формул и давно, очень давно научилась контролировать магию, чтобы подобное волшебство не сработало случайно.

Значит, он маг и исправил все сам. Это в корне меняло ситуацию. Подставлять «своего» мне хотелось меньше всего, и я гораздо спокойней согласилась:

— Может, действительно свет так падал.

— Вот и чудненько! — он каким-то непостижимым образом ухитрился рыкнуть эту фразу, в которой не было ни единой буквы «р».

Встав, издевательски осторожно отставил мой чемодан так, чтобы его никто не мог задеть, взял со стола мобилку и запихал в карман грязной кожаной куртки длинный белый шнурок наушников. Не глядя потянулся за кофе.

— Осторожно! — остановила я.

Парень глянул на меня со смесью изумления и раздражения.

— Чего еще?

— Твой кофе экстремально горячий. Он кипит, — не отводя взгляда, тихо пояснила я.

Грубиян чуть отодвинулся, нахмурился и выдал:

— Это просто аспирин. У меня из-за тебя голова болит!

Я промолчала, только кивнула и протянула ему картонную держалку со своего напитка. Отчетливый скрип зубов, но рифленую картонку у меня из пальцев буквально выдернуло. Звякнул колокольчик, хлопнула дверь, взъерошенный темноволосый парень стремительно прошел по улице мимо окна, явно ругаясь под нос.

На нужную платформу автовокзала я пришла за сорок минут до назначенной встречи. Кофе взбодрил, история с парнем, которого я не рассчитывала больше увидеть, постепенно теряла свою остроту. Короткий разговор с Мариной успокоил, дышать стало легче. С моего места отлично просматривался весь автовокзал и еще пара улиц, и я ни за что не пропустила бы появление большого экскурсионного автобуса, который и должен был довезти меня до школы. Так что проглядеть появление крупного темноволосого парня в черной кожаной куртке я тоже никак не могла.

Знакомец из кофейни тащил большую сумку вроде армейской и выделялся из толпы не только статью, но и аурой опасности. Даже немаг с одного взгляда понимал, что связываться с этим человеком не стоит. Вспомнив свое первое впечатление, сообразила, что таким же до дрожи опасным он выглядел и в кафе, но меня это тогда не остановило. Хмыкнув, обозвала себя отважной пигалицей и поспешила сделать вид, что ковыряюсь в телефоне и не замечаю такого приметного парня, остановившегося всего шагах в пяти от меня.

Минуты тянулись в напряженном молчании. Я чувствовала на себе его взгляд, старательно не поднимала глаза и, как завороженная, смотрела на погасший экран телефона. Играть в нем мне все равно было категорически не во что. А ждать оставалось еще двадцать минут.

— Кхм-кхм, — раздалось слева и сверху. — Ты не возражаешь, если я присяду?

Прозвучало вполне спокойно. Я подняла голову, встретилась взглядом с парнем, изобразила улыбку:

— Нет, конечно. Вон сколько места.

Он тоже натянуто улыбнулся, выглядел смущенным. Сел, поставил сумку и повернулся ко мне всем телом.

— Послушай, мне очень жаль, что так получилось с твоим чемоданом.

— Ты же все исправил, не бери в голову, — теперь, когда я на него больше не сердилась, хотелось держаться от парня подальше. Даже короткую беседу я считала неуместной.

— Я правда виноват. И мне нужно было быть вежливей. Ты прости. У меня сегодня просто очень трудный день, но ты тут, конечно же, ни при чем, — выпалил он одним духом.

Наверное, все то время, что стоял рядом, придумывал фразу.

— У всех такое бывает. Не бери в голову.

— Послушай, — напористо и как-то нервно продолжал он. — Я бы рад вернуться назад во времени и еще тогда в кафе извиниться, но таких чар нет. Прости, что там так получилось, Лина.

— Как ты узнал мое имя? — насторожилась я. Сердце противно ёкнуло, захотелось отойти от этого странного парня и больше не общаться.

— Ты мне сама дала картонку, — он неловко улыбнулся. — Там было написано.

— Наблюдательность и никакого волшебства, — напряжение спало, от облегчения не сдержала улыбку. Вот же успела себе напридумывать ужастиков за минуту, а все так просто объяснялось!

— Так и есть, — он заметно повеселел. — Я Робин. Ты ведь не местная, да?

— По говору слышно? — предположила я. — Угадал, Робин. Не местная.

— Мне от дома до города всего полчаса езды на электричке, я тут часто бываю. Если нужно будет что-то подсказать, там, магазин какой-нибудь, обращайся. Я с радостью покажу и угощу кофе в знак примирения. Лады?

Он, казалось, действительно переживал из-за той истории.

— Лады, — кивнула я.

Робин улыбнулся так светло, что в искренности не усомнился бы и самый закоренелый скептик.

— Рад, что мы это до школы утрясли. Там и без таких историй просто не будет. Ты ведь тоже в Юмну едешь?

— Вот что будет, если я скажу «нет»? — усмехнулась я.

— Я тебе не поверю, Лина.

— Почему же? — новый шутливый тон беседы мне нравился, а парень, растерявший за каких-то несколько минут всю ауру опасности, оказался вполне симпатичным. Даже нос с горбинкой его нисколько не портил.

— Ты единственная сидишь с чемоданом на платформе, на которой не работает даже табло. Сюда не придет по расписанию ни один автобус, — охотно пояснил этот детектив. — Ты пришла загодя, значит, боишься пропустить и знаешь, что другого автобуса не будет. Ты не удивилась тому, что царапины исчезли, как не удивилась и тому, что мой кофе кипел. Я сразу не сообразил, но увидев тебя тут, сложил картинку и понял, что ты из своих.

— Дедуктивным методом ты владеешь прекрасно, — похвалила я. — Робин, может, ты и о школе что-нибудь знаешь?

— Двух учителей только. Причем немагов. Математика и преподавательницу иностранных языков. Она три в одном, школа не могла ее упустить. Α год пробный не только для магов, но и для правительства тоже. Теперь же каждому захочется похвастать, что его маги круче других образование получают, — он пренебрежительно хмыкнул, повел плечом. — Потому госпоже Мэйс и предложили оклад больше, чем в гимназии, а тамошний директор отпустил.

— «Три в одном» — это как? — недоуменно нахмурилась я.

— Английский, французский и латынь.

— И какой она преподаватель? Строгая? — спросила я, подозревая, что мне с моей только надкушенной, но ни разу по — настоящему не ученой латынью придется туго.

Робин пожал плечами:

— Не знаю. Я не учился в гимназии. Я с ней только как с соседкой знаком. Соседка она хорошая.

— Госпожа Мэйс прекрасный учитель, — раздался за спиной спокойный голос, и из-за рекламного щита, служившего задней стенкой остановки, вышел тот самый светловолосый парень, который помог мне сойти с поезда. — Она в меру строгая, отлично все объясняет, а интересующимся дает дополнительные материалы и задания.

Парень встал рядом, положил ладонь на выдвижную ручку большого серого чемодана. Оторвав взгляд от кольца с черным опалом на левой руке нового собеседника, посмотрела парню в лицо. Он улыбнулся:

- Αдам Йонтах, — прозвучало веско, с достоинством. Так, словно эта фамилия должна была мне что-то говорить.

— Лина Бах, — представилась я и тут же с досадой подумала, что стоило назвать настоящую фамилию или двойную.

— Я очень рад знакомству.

Он повернулся, посмотрел на сидящего рядом со мной парня, легко кивнул:

— Робин.

— Адам.

Сухо, слишком сухо. Будто эти двое были не только знакомы, но успели даже рассориться давно и навсегда. Не удивительно, они явно принадлежали к разным слоям общества. Робин привел себя в порядок после кафе, почистил одежду, но, хоть и выглядел теперь опрятно, по всем пунктам проигрывал аккуратно постриженному, холеному и дорого, хоть и неброско одетому Адаму. Плюс Адам вряд ли испытывал сложности с самоконтролем, а Робин, казалось, притягивал неприятности и готов был в любой момент ввязаться в драку, лишь дай повод.

— Вы не знаете, еще кто-нибудь к автобусу придет? — стараясь разрядить ставшую вмиг напряженно обстановку, поинтересовалась я.

Робин неопределенно пожал плечами, промолчал.

— Насколько я знаю, нет, — Адам обворожительно улыбнулся мне. — Отец говорил, это последняя станция, а отсюда до Юмны не больше получаса пути. Всего в школу приедет пять автобусов. В общей сложности девяносто три учащихся. В автобусы садятся небольшими группами, чтобы не привлекать внимание местных.

— Логично, — согласилась я.

— Сейчас многое делается для того, чтобы школы не только просуществовали год, но и продолжили работу. Скрытность — один из важнейших факторов успеха, — прозвучало так, будто Адам давал интервью, и я не удержалась от замечания.

— Кажется, твой отец политик. Слова про скрытность — прямо слоган.

Робин рядом хмыкнул, но поторопился скрыть это. Расстегнул куртку, суетливо проверил телефон. Видимо, не хотел дополнительно портить отношения с Адамом, раз уж теперь предстояло учиться вместе.

Адам недоуменно нахмурился:

— Конечно, политик.

— Я южанка, в этих краях впервые, — поспешила оправдаться я.

— Понятно. У нас тоже редко говорят о южанах в “Вестнике”, - чуть снисходительно улыбнулcя Адам. — То ли дело “Магия сегодня”, они освещают все.

Οба названия мне ни о чем не говорили, но, предположив, что речь о газетах, кивнула.

— Моего отца избрали директором Юмны и мэром подводного города. Я там бывал несколько раз за лето, с удовольствием покажу тебе достопримечательности.

— Это было бы прекрасно! — обрадовалась я.

— В город можно будет выходить даже после уроков. Как и в обычной гимназии. Руководство школы постарается сделать так, чтобы ученики как можно легче адаптировались к подобной жизни и не испытывали психологического дискомфорта, — серьезно возвестил Αдам и, видимо, заметив выражение моего лица, улыбнулся. — Я опять говорю, как отец?

Он пожал плечами и добавил:

- Οтец так часто давал интервью последние недели, что эти фразы просто въелись.

— Автобус идет, — Робин махнул рукой.

— Как раз вовремя, — Адам бросил взгляд на часы, удовлетворенно кивнул. — Ты же не будешь возражать, если я позабочусь о твоем чемодане?

— Это очень мило, спасибо, — поблагодарила я, отметив, что Адам не задавался, хоть и был сыном явно влиятельного и богатого человека.

Белый автобус с большими зелеными буквами на бортах подъезжал к платформе. Робин поднял с земли свою объемную сумку, Адам подкатил к краю платформы и свой, и мой чемодан, а я воспользовалась моментом и написала Марине, что автобус пришел. Госпожа Фельд обещала, что перед погружением под воду будет возможность ещё раз поговорить с родными, но теперь я слабо представляла себе спокойный разговор, учитывая галдеж еще доброй сотни человек.

Передняя дверь открылась, и на платформу вышла госпожа Фельд.

— Доброго всем вечера, — лучезарно улыбнулась она. — Пожалуйста, предъявите свои приглашения.

Меня она точно узнала, потому что подмигнула, но нарушать процедуру явно не собиралась, а я и не рассчитывала на особое отношение. Из переднего кармана сумки достала папку и показала украшенное серебряным тиснением приглашение. Первая, потому что Αдам, как истинный джентльмен, даже отступил на шаг, чтобы я оказалась впереди. Приятная галантность подчеркивала мысли о том, что его род старинный и влиятельный, оттого и воспитание у Адама было другим. Его наверняка тоже ждала политическая карьера.

Адам хранил свое приглашение в узком плоском кошельке. Сложенный втрое лист как раз туда лег, а Робин удивил меня неожиданной аккуратностью. Парень, вставший на колено рядом с сумкой, хранил документы в папке такого же темно-зеленого цвета, что и моя. Адам с водителем укладывал чемоданы в багаж, я стояла у передней двери и очень хорошо видела, что Робин явно волновался, показывая приглашение. Отчего-то cоздалось ощущение, что он боится не пройти эту простую проверку.

— Все в порядке. Сумку в багажное отделение, пожалуйста, и садитесь, — слова госпожи Фельд отразились живейшей радостью на лице Робина. Странный он все-таки.

— Привет! — громкие голоса чуть не смели меня, когда я вошла в салон.

— Привет, — ошеломленно пробормотала я, оглядывая битком набитый автобус.

— Пятнадцатое, двадцатое и двадцать третье места свободны, — сказала за спиной госпожа Фельд.

Я кивнула и пошла вперед, улыбаясь моим будущим соученикам в ответ. Куда ни кинь взгляд — счастливый человек! Весь автобус просто излучал счастье! В хвост идти не хотелось, и я проворно юркнула на свободное пятнадцатое место. Мимо, одарив меня светлой улыбкой, прошел Адам.

— Я Кора, — представилась рыжеволосая пухленькая девушка рядом со мной. Говор выдавал жительницу восточных областей.

— Лина. Ты тоже не местная, так?

Она согласно закивала, кудряшки, прихваченные в нескольких местах оригинальными заколками явно ручной работы, радостно тряслись.

— Угадала, — просияла Кора и защебетала о своем городе так восторженно, что в какой-то момент ее приподнятое настроение показалось мне неестественным.

Новая знакомая почти полностью завладела моим вниманием, но немного нервно улыбающегося Робина я краем глаза видела. Тем более он чуть замедлился, проходя мимо. Будто хотел, чтобы я на него посмотрела. Сделав вид, что не заметила, я спросила Кору о ее сестре.

Радостное чирикание новой знакомой, обрывки других разговоров, взрыв хохота позади, море, точнее залив, проглядывающий за деревьями, — все это затмило саму дорогу, и остановка наступила неожиданно.

Народ высыпался из автобуса на парковку посреди каменистой пустоши почти у самого берега, за считанные минуты смешался с толпами, вывалившимися из других автобусов. Гомон, «приветы», знакомства, делающие селфи люди были просто всюду. Я на общей волне тоже сделала фотку на фоне берега и отправила Марине.

— Учащиеся! — поразительно громкий голос госпожи Фельд мигом прервал все разговоры на полуслове. — У вас есть четверть часа для того, чтобы позвонить семьям. Потом группами по четыре человека будем спуcкаться в подводный город. Чемоданы брать не нужно, их доставят отдельно. Не забудьте выключить все, совершенно все электронные устройства. Телефоны, электронные книги, планшеты, ноутбуки. Все устройства. Как вы знаете, магический фон вреден для таких приборов. Могут пострадать процессоры, данные могут быть безвозвратно уничтожены. Пятнадцать минут пошли.

Женщина убрала руку от горла и спустилась со ступеньки ближайшего автобуса. Гомон вокруг стал однородным и сотканным из «привет, мам, нормально все. Доехал, ага» и подобных фраз. Я отошла подальше и позвонила с видео. Марина и Алекс желали мне хорошо устроиться на новом месте, заверяли, что все обязательно будет замечательно. Прощаться не хотелось, и телефон я выключала со слезами на глазах.

Потянувшись за салфеткой, заметила Робина. Он тоже вел видеоразговор с родными, и по лицу было ясно, что расставание парню давалось нелегко. Кто бы мог подумать, что он будет говорить с мамой так тепло. Может, у него и вправду был особенно трудный день, когда все наперекосяк? Может, не такой он хулиган и задира, каким показался сначала?