Осколки зеркала Вечности и тропы искателей

=== Глава 9. Странное решение ===

Одна часть новых членов отряда Ворнетта уже разъехалась по своим домам, в то время как другая предпочла остаться в роскошном особняке Саманты Квэйн. Но пока что дом не пустовал, и потому всем, кто использовал его в качестве временного жилища, было не до скуки.

Сара Ретт, к примеру, всё время поглядывала на Эдмунда Саннорта, периодически делясь с подругами какими-нибудь глупыми сплетнями. Однако главный вопрос, который больше всего волновал эту любопытную особу, заключался в том, успел ли Саннорт уже найти себе пару или нет. Аналогичной проблемой, судя по всему, задавались и её вечно щебечущие подружки.

В то время как одна часть новых участников заботилась о романтических отношениях, другие усиленно готовилась к битве. Алекс Найтон, внявший просьбе некоторых членов отряда Ворнетта, в том числе и Кэт Кристаленс, решил продемонстрировать заинтересовавшимся магам свои умения в стрельбе из эльфийского лука. Как оказалось, парень, обучавшийся у своего отца, действительно замечательно владел этими навыками, что заметно порадовало наблюдавших за ним волшебников. Ведь это, несомненно, означало, что Алекс, прекрасно стрелявший вне боевых условий, мог проявить себя и в битве, став одним из самых нужных участников отряда Мавена Ворнетта.

Ральф Лангорн решил посвятить свободное от сборов время творчеству. Уединившись в одной из комнат, он занимался написанием стихотворений, которые обещал через несколько дней продемонстрировать поклонникам, достаточно часто славшим письма молодому поэту.

Эдмунд Саннорт же, планировавший продолжить своё опасное путешествие в одиночестве, тщательно изучал карту, пытаясь точно рассчитать местонахождение Древней Тавелии. Для юноши это было чрезвычайно важно, так как он осознавал, что, не зная чётких координат, не стоило даже надеяться на удачный исход путешествия.

Собрания отряда Ворнетта участились, и на каждом из них обычно обсуждались вопросы, касающиеся дальнейшей судьбы волшебного мира. Крайне редко случалось, чтобы кто-то пропускал эти сборы, так как все осознавали, какую значимость имеет их присутствие. А отсутствия на собраниях по неуважительным причинам так и вовсе никто себе не позволял.

К счастью, никаких инцидентов, связанных с прислужниками Маунверта, на встречах не происходило, и потому все они проходили в достаточно спокойной и мирной обстановке, располагающей к обсуждениям важных вопросов.

Но как-то раз, во время одного из сборов, неожиданно послышался негромкий стук в дверь. Саманта Квэйн, мгновенно насторожившаяся, направилась к источнику звука и, встретившись с гостьей, несколько удивилась и в то же время что-то заподозрила.

В дом, в котором проходило очередное собрание членов отряда Ворнетта, прибыла незнакомая девушка, закутанная в длинный чёрный плащ с капюшоном, прикрывающим лицо. Несмотря на то, что обличности неизвестной видно не было, не составляло труда понять, какой цвет имели её волосы, так как из-под странного одеяния беспорядочно выбивались несколько синих прядей.

— Кто вы? — Саманта, внимательно изучив гостью и этим усилив подозрения, приготовилась колдовать — незнакомка определённо напомнила ей прислужницу Маунверта, нежелательный визит которых не стал бы чем-то неожиданным в такое напряжённое время.

Вопрос хозяйки так и остался без ответа, однако девушка, словно опасавшаяся говорить, сразу же стянула с себя капюшон, явив Саманте своё лицо. У неё были длинные синие волосы, водопадом спадающие на хрупкие плечи, и большие тёмные, почти чёрные глаза, в которых метались недобрые огоньки. Неизвестная молчала, но, несмотря на свой неприятный вид и, возможно, отнюдь не благие намерения, колдовать не собиралась.

Гостья просто стояла, с интересом оглядывая роскошную прихожую, в то время как Саманта Квэйн вспомнила, что ранее ей уже доводилось встречаться с этой дамой, и она, являясь тёмной волшебницей, числилась среди армии Джастина Маунверта.

— Что тебе от нас нужно? — прищурив глаза, спросила Саманта, готовая в любой момент начать битву.

Но незнакомка, державшая в руке какой-то маленький шарик, вновь проигнорировала вопрос хозяйки. Она лишь сделала небрежное движение рукой и, крепче сжав магический предмет, одними губами произнесла заклинание, отчего Саманта, пристально за ней наблюдавшая, изрядно напряглась. Раньше Квэйн не раз встречала волшебников, обладающих подобными волшебными шариками, однако вспомнить, для чего они предназначались, она не могла, так как информация, которую Саманта узнала в подростковом возрасте, напрочь вылетела у неё из головы.

Однако после того, как гостья воспользовалась магическим предметом, ничего опасного не произошло. Прибывшая просто стала другим человеком. Из неприятного вида дамы с длинными синими волосами и блестящими тёмными глазами незнакомка превратилась в миловидную сероглазую блондинку, узнать которую Саманте Квэйн, видевшей её не один раз, не составило труда. Ведь перед ней собственной персоной стояла, чуть заметно улыбаясь, сама Лилиан Вульфорд, слухи о которой отсутствовали на протяжении долгого времени. Неужели она вернулась?..

Впрочем, делать выводы о том, что в дом Квэйнов пожаловала настоящая Лили, было рано, так как у девушки имелась коварная сестра, обладавшая схожей внешностью. И не стоило исключать, что она, получив указание от своего дорогого повелителя, решит навестить своих недругов под видом уважаемой в их кругу Лилиан.

В то время как Саманта Квэйн, пытавшаяся понять, кто же на самом деле прибыл в их дом, внимательно изучала гостью, в коридор вышли несколько других членов отряда Ворнетта, которых смутило долгое отсутствие сторонницы.

— Лили! — обрадованно воскликнула Роуз, бросившись к гостье.

— Совсем необязательно, что это Лили, — прервала её Саманта, с чем Монг, слегка попятившись, сразу же согласилась, приняв озадаченный вид.

К девушкам подошёл Мавен Ворнетт, заинтересовавшийся сложившейся ситуацией. Оглядев гостью, он произнёс абсолютно спокойным голосом:

— Сейчас я всё выясню.

И действительно, он, будучи великим магом, имел представление о том, как решить возникшую задачу. Ворнетт проговорил витиеватое заклинание, от действия которого в руке у него сразу же появился большой сверкающий магический шар, сфокусировавший дрожащий свет, заплясавший по стенам, на фигуре незнакомке.

Саманта Квэйн и Роуз Монг, стоявшие ближе всех к вновь прибывшей, немного отошли назад, при этом с любопытством наблюдая за действиями волшебникам. А Ворнетт же звучным голосом спросил:

— Ты Лилиан Вульфорд?

— Да. Я Лилиан Вульфорд, — отчеканила девушка, чуть прищурившись от излишне яркого света. От её слов шар засветился зелёным, и это, как пояснил Мавен Ворнетт, значило, что гостья говорила правду — это была настоящая Лилиан Вульфорд, в очередной раз сумевшая обвести вокруг пальца своих кровожадных родственников.

Узнав, что Лили выжила, её друзья безумно обрадовались и, обменявшись тёплыми приветствиями, сразу же принялись бурно расспрашивать, как ей удалось так легко и без последствий ускользнуть от Маунверта и его прислужников.

Но, как выяснилось, с последним выводом друзья немного поторопились. Окончательно уйти от врага, не понеся последствий, девушке не удалось.

— С помощью этого магического предмета мне удалось принять облик одной из прислужниц Маунверта и, пока в его дворце шло очередное разбирательство, незаметно сбежать. Но теперь они следят за мной, — констатировала факт Лили, показав волшебникам волшебный шарик, — и где бы я ни находилась, они смогут найти меня и в любое время способны догадаться о том, что это была я.

Мавен Ворнетт произнёс заклинание, создавшее вокруг Лилиан прочный световой барьер, который, вспыхнув изобилием ярких красок, бесследно исчез. Но заклинание, которым маг частично оградил Лили от воздействия её родственников, осталось активным.

— Теперь ты для них невидима, и они не смогут найти тебя, — пояснил маг, поймав на себе непонимающий взгляд своей ученицы.

После этого члены отряда Ворнетта попросили Лили поподробнее описать её побег из замка тёмных магов, на что та, прекрасно помнившая свои заключения, охотно согласилась:

— Сначала меня связали волшебными цепями и посадили в клетку. Маунверт и его прислужники, занятие подготовкой к битве, решили ненадолго отложить расправу со мной, подумав, что в таком состоянии я всё равно ничего не смогу предпринять для своего освобождения. Мне известно заклинание, способное порвать эти цепи. Я несколько раз освобождалась, но все мои попытки оказывались неудачными, так как в конечном итоге прислужники Маунверта находили меня и снова отправляли в клетку. И всё это продолжалось до тех пор, пока однажды, во время очередной попытки побега, я совершенно случайно не наткнулась на вот этот маленький волшебный шарик, валяющийся на полу. Я думаю, вы знаете, для чего он используется. Если нет, поясню: если произнести специальное заклинание и направить свет, который начнет исходить от этого шарика, в какого-то человека, в него можно превратиться. Итак, у меня появился план, осуществить который мне удалось, когда одна из прислужников Маунверта прибыла к моей клетке, чтобы проверить, не пытаюсь ли я сбежать. Усыпив её и приняв необходимый облик, я высвободилась и попыталась незаметно покинуть замок Маунверта, что на этот раз получилось успешно. Но я уверена, что Маунверт и его прислужники узнали о моём побеге и уже ищут меня и, несмотря на защиту, однажды всё же найдут, вновь забрав в плен.

— Не беспокойся, в данный момент ты находишься в безопасности, — заверил девушку Мавен Ворнетт, магическим навыкам и мудрости которого мог подивиться практически любой светлый маг.

В доказательство того, что Лилиан не находится под наблюдением Маунверта и его прислужников, Мавен Ворнетт принял молодую волшебницу в свой отряд, присоединиться к которому уж точно не могли те, на кого действовали тёмные проклятья.

Роуз Монг была искренне рада за Лили, несмотря на то что они знали друг друга совсем недолгое время и никогда не являлись близкими подругами. Но теперь все они считались членами отряда Ворнетта, а значит, всех их связывало нечто горяздо большее, чем простая добрая дружба.

В то время как друзья занимались бурными переговорами с Лилиан, Ральф Лангорн, уединившийся в одной из самых маленьких комнат, продолжал творить. Красивые строки выходили из-под его пера. Вдохновение не покидало поэта, играя множеством красок, заставляя образы, которые рисовались в его голове, оживать, а бумагу — тихонько шуршать от трепетных прикосновений поэтической мысли. Она словно шептала что-то, подсказывая ему идеи, и он, внимая их, безостановочно строчил стихотворения. Молодой творец, будущий поэт, деятель искусства — вот в кого превращался Лангорн. Вот кем обращался молодой Ральф, безумно радуя своих родственников и друзей и совершенно не обижая их своим нежеланием вступать в беседу — всё-таки дело было важнее, и каждый из них, осознавая это, не смел отвлекать юношу от его безмерно увлекательного занятия.

Однако следующий после появления в доме новой гостьи вечер Ральф, закончивший очередное творение, решил провести с той, кому посвящал большую часть своих стихов, с той, чьим мнением дорожил гораздо больше прочих, с той, кого он смело, без всяких сомнений мог называть своей Музой. А именно с Пенелопой Квэйн, уже несколько дней ожидавшей, пока её возлюбленный, занятый необычайно важным делом, станет более разговорчивым и проведёт с ней время.

Они стоял на каменистом берегу моря, наблюдая за тем, как ледяные волны, увенчанные белыми пенными гребнями, с гулким всплеском ударялись о каменистый берег и, разбиваясь, окатывали окружающие окрестности буйным фонтаном брызг. Что-то давнее, знакомое, словно сказка, некогда рассказанная матерью, слышалось в этом звуке. Что-то тёплое, уютное, но, несмотря на это, немного грустное, навевающее смутное чувство ностальгии по старым, давно ушедшим временам.

Море напевало свою протяжную колыбельную, ветер что-то шептал, туман, клубившийся над неровной водной поверхностью, неумолимо сгущался, а где-то вдали мелькали силуэты огромных кораблей и маленьких лодочек, плывущих к неизведанным сумрачным берегам. Стояла тишина, такая приятная, ласкающая, словно морской прибой. Множество отрадных мыслей возникало в головах влюблённых, что, обнявшись, стояли на каменистом побережье и мечтательно взирали на вдохновенный пейзаж.

Тихонько, почти шепотом, чтобы не нарушить царящую вокруг атмосферу, Ральф начал демонстрировать Пенелопе новые плоды своего творчества, которые посвятил именно ей, которые писал с невероятной любовью, вкладывая в них всю свою душу и невероятно тёплые чувства, переполнявшие его душу.

Девушка, внимательно слушавшая, с благоговением смотрела на Лангорна, пытаясь отыскать подходящие слова для того, чтобы выразить своё восхищение, дав тому понять, как проникновенны оказались его строки. Как залегли они ей в самую душу, как трогали они её, как пробуждали в ней что-то, что она, ранее никогда не сталкивавшаяся с подобным, испытывала впервые. Как невероятно была их сила, которая, подобно тонким невесомым нитям, сплетала души влюблённых, разжигая в них множество трепещущих огоньков.

Лилиан и Эдмунд в тот вечер тоже стояли на берегу моря, любуясь величественными пейзажами, что невесомой кистью вырисовывала природа, наделённая удивительным талантом.

Но Лили была совершенно невесела. Она, погруженная в свои мысли, смотрела в туманную даль с нескрываемой грустью. Что-то словно угнетало её, обрушивалось непосильным грузом, забирало радость. Что-то тёмное, злое, значительно превышающее её способности — что-то, с чем не способна она была справиться самостоятельно, а может, даже и с чужой поддержкой.

— Мы ведь продолжим наше путешествие? — робко поинтересовался Эдмунд, осознававший, что время не ждало и что, несмотря ни на что, им следовало как можно скорее отправляться в путь. Маунверт становился всё сильнее, а значит, ни в коем случае нельзя было стоять на месте.

— Маунверт и его прислужники нанесли на меня заклятие, благодаря которому им известно моё местонахождение. Да, Ворнетт оградил меня защитой, но действенна она лишь тогда, когда я нахожусь неподалеку от него или в домах Квэйнов. В путешествии же тёмные чары вновь пробудятся, а значит, наши враги с легкостью нас найдут, чего, я уверена, каждый из нас совершенно не желает. Но я верю в тебя и точно знаю, что ты справишься, — сказав это, Лилиан, внезапно засиявшая от безмолвного счастья, сделала шаг к парню; её чуть подрагивающая ладонь скользнула по его щеке. — Мысленно я всегда буду с тобой. Больше всего я буду ждать нашей встречи. Я… Я люблю тебя.

— Ты словно читаешь мои мысли, — почти шёпотом отозвался Эдмунд; затем тепло улыбнулся, поймал несколько смущённый чувственный взгляд Лили и нежно взял её за руки, прислушиваясь к песне моря, ощущая, как что-то тягучее и сладостное медленно наполняет его душу.

В этот момент юноша, с детства обделённый лаской, обрёл самое дорогое, что у него когда-либо было. Глубокие серые глаза, взиравшие на него с блаженным трепетом, мягкие светлые волосы, чуть касавшиеся лица парня, тёплые изящные пальцы, лежавшие на его ладони, — всё это казалось каким-то чудом, внезапным, невероятным. Гораздо более поразительным, чем новость о том, что он волшебник, чем увлекательные уроки магии… То, в существовании чего Саннорт откровенно сомневался с ранних лет, свершилось: его душа избавилась от томительного единения, запела, возликовала. Теперь и юноше, и девушке было не только ради чего, но и ради кого жить, ради кого стараться и уверенно рваться к целям, преодолевая препятствия.

Их души, уже почти погрязшие в пучине одиночества и непонимания, наконец-то соприкоснулись, закружившись в упоительном медленном танце.

Сара Ретт, заинтересованно наблюдавшая за парой, заскрипела зубами от злости — уж такого увидеть она никак не ожидала. Но девушка слышала, о чём они говорили, и теперь в её голове медленно зарождался план, воспользоваться которым она собиралась в один из ближайших дней.

Чудесная возможность появилась у Сары уже на следующие сутки, когда отряд Ворнетта проводил очередное собрание, на повестке которого стало путешествие Эдмунда, в какое теперь ему предстояло отправиться абсолютно самостоятельно.

— Я пойду с тобой! — тут же вызвалась Сара, буквально растолкав сидевших рядом — особенно досталось Алексу. — Мне не страшно. И ещё, если повезёт, хочу кое-кого встретить. — На последних словах Ретт загадочно приподняла брови.

Конечно, ей было страшно, так как она знала, что опасностей в пути встретится немало, однако это был действительно хороший шанс, упустить который — значило навеки распрощаться со своими красивыми мечтами.

Её подруги, также заинтересованные Эдмундом, сразу же встали с мест, предлагая свои кандидатуры, прося, чтобы их тоже взяли и уверенно утверждая, что они ничего не боятся. Начался бурный спор, в процессе которого девушки даже хотели пустить в ход магию — уж очень многое для них значило это путешествие, вследствие чего каждая каждая отчаянно жаждала, чтобы удача улыбнулась именно ей.

Но в дело вмешался Мавен Ворнетт, и, к сожалению, всех подруг, покинувших свои места, постиг неуспех. Ведь они ничего не знали о том, куда собирался Эдмунд, зачем он это делал и с чем ему предстояло столкнулся, а уже рвались куда-то, стремясь покорить неизвестность.

Девушки, явно обидевшиеся, послушно сели на места, продолжая, однако, упорно спорить друг с другом, пытаясь доказать, кто из них больше подойдет Эдмунду Саннорту.

А в это время свою кандидатуру выдвинул Алекс Найтон, знания и умения которого, наверное, позволяли принять участие в столь важной миссии.

— Я, безусловно, глубоко впечатлён отвагой Сары и её подруг, но позвольте мне немного высказаться, — громко начал он, пытаясь заглушить гулкий гомон. — Мне уже не один раз доволилось путешествовать вместе с отцом. Конечно, всего этого мира я не видел, но бывал во многих его уголках. И лицом к лицу встречался с опасностями, порой страшными, необъяснимыми. У меня есть хорошее оружие, а моя семья состоит в дружеских отношениях с представителями многих народов, в особенности со светлыми эльфами, город которых как раз будет нам по пути. Что означает значительное повышение шансов на плодотворное сотрудничество светлых эльфов с вашим отрядом. Ведь в данный момент этот народ не стремится к битвам, к активной поддержке противников Маунверта — а древние тайны, связанные с зеркалом Вечности, могут разжечь их интерес.

— Нет, Алекс, — ответил Ворнетт, — в тебе очень нуждается наш отряд. К тому же, извини за резкость, в этом деле я бы оценил твои знания и навыки как абсолютно, просто до ничтожного нулевые. Как у несмышленого младенца, которого привели на важное магическое собрание, чтобы удовлетворить его любопытство. Пока что ты — просто маленький мальчик, восхищающийся своим отцом. Ты совсем не владеешь информацией, а твоих умений решительно недостаточно, и потому, вместо помощи, ты обеспечишь Эдмунда лишними проблемами.

— Весьма дельные замечания… Но я ведь ещё даже не показывал вам своих знаний в этой области, — совершенно без обиды, но с подчеркивающей интонацией откликнулся Алекс.

— Я не нуждаюсь в созерцании ваших знаний и навыков: я могу сделать для себя выводы сразу, с первых минут общения. — Ворнетт снисходительно улыбнулся, глядя в «фирменно» спокойные и добродушные глаза Алекса.

— Хорошо, не стану спорить. На ваш взгляд, моих теоретических знаний недостаточно. Однако в таком путешествии немаловажную роль играет ещё и практика, которой хватает у Лили, но явно недостаёт у Эдмунда. Знакомства с представителями мудрейших древних народов, умение вести с ними диалог, опыт жизни и выживания в условиях нашего мира — на это, как мне кажется, тоже следует обратить внимание. Впрочем, в данный момент это только моё мнение. Вам определённо виднее.

— Да, твоё занятие осколками зеркала Вечности значительно поднимет интерес эльфов, практического опыта в подобных вещах у тебя действительно больше, чем, вероятно, у всех твоих ровесников, окружающих нас в данный момент. И твои теоретические знания я, возможно, вправду недооцениваю. Похвально, что ты это не скрываешь и выражаешь своё мнение. Но, к сожалению, у меня имеется веское основание для отказа, связанное ещё и с личными причинами — я уверен, ты понимаешь, какими.

Алекс, решивший не спорить с великим магом, отправился на место. В отличие от Сары, он ничуть не оскорбился. Кажется, отказ Ворнетта лишь пробудил в Найтоне любопытство.

Алекса почти сразу же сменила Роуз. Которую не менее увлекла идея участия в таком важном путешествии.

— Я могу пойти вместе с ним. У меня уже достаточно много знаний по этому вопросу, и, думаю, со мной Эдмунд не пропадёт.

— Нет, извини, Роуз, но тебе тоже не стоит вмешиваться в это дело. Ты будешь сражаться вместе с нашим отрядом.

Все стали вставать со своих мест, предлагая свои кандидатуры. Но всякий раз получая безоговорочный отказ. Мавен Ворнетт не видел в числе помощников Эдмунда никого: ни новых участников, ни тех, чей опыт пребывания в отряде уже превышал годовой период. Никто не высказывал своих возражений, во избежании совершенно не нужных конфликтов, однако по лицам многих, получавших отказы, было видно, как они недовольны, как желают они принять участие в путешествии, но не могут, по причине значимости решения наставника.

Но вот со своего места встала Кэт Кристаленс, внимательно наблюдавшая за действиями прочих членов отряда Ворнетта, словно нарочно выжидавшая нужного часа.

— Я хочу, чтобы у всякого, кто услышит мою фамилию, впредь в голове выстраивался образ не тех трусливых предателей, намеренно покинувших просторы этого мира в самый разгар битвы, а гордых и поистине храбрых представителей великолепного семейства Кристаленс, первым из которых желаю стать именно я. Да, я мечтаю обрести славу, не дурную, нет, а именно славу, такую, какую несут за собой, к примеру, фамилии Равенсов, Сэвартов. И, как вам известно, моих знаний уж точно достаточно для того, чтобы присоединиться к Эдмунду.

Говоря это, Кэт выглядела крайне уверенной в себе, отчего некоторые члены отряда Ворнетта, смирно сидевшие на своих местах, даже подивились, ведь они всё еще представляли Кэт тихой и скромной девочкой, по случайности вернувшейся в свой истинный мир после многих лет, в принципе, не слишком интересного проживания за его пределами.

Сама же Кристаленс, несмотря на решимость в голосе, ждала услышать отказ. Она видела, как уверенно отвергал прочие кандидатуры волшебник и совершенно не представляла, как он, даже не рассматривавший вызывавшихся в качестве помощников Саннорта, вообще мог согласиться с чьим-либо решением.

— Да, я думаю, что твоя кандидатура здесь действительно идеально подойдет, а потому даю тебе позволение.

Кэт, не привыкшая бурно выражать эмоции, лишь самодовольно улыбнулась, в то время как в толпе, явно не одобрившей подобное решение, послышались возмущенные возгласы:

— Да вы слышали, что она сказала? Ей нужна только слава! Ради славы она и собирается путешествовать. Если бы не желание стать знаменитой, она бы ни за что не вызвалась, а струсила, ведь спасать мир — дело не для изнеженных Кристаленсов.

— Эдмунд, не вздумай иметь с ней дело! Она предаст тебя или сбежит в первый же день!

— Эдмунд, не слушай никого! Бери в путешествие Алекса: он действительно надежный и достойный попутчик! Он многое знает и умеет. Даже на языке светлых эльфов говорит.

Кэт, не заинтересованная в перепалке, вновь ограничилась ухмылкой, вызванной всеобщей реакцией. Девушку не особо-то волновало мнение прочих членов отряда Ворнетта, не сумевших произвести впечатление на главного мага. Теперь её интересовала лишь мысль о предстоящем путешествии, а всё, что его не касалось, она предпочитала игнорировать.

— Я доверяю Кэт Кристаленс и считаю, что она — лучшая кандидатура, навыки, знания и умения которой действительно позволяют участвовать в поисках осколков зеркала Вечности, поэтому настоятельно прошу прекратить споры и возмущения. Моё решение окончательно, — твёрдо, но в то же время спокойно произнёс Вернет, ничуть не удивлённый подобной реакции.

Возражения действительно прекратились, но лишь на некоторое время, так как, стоило собранию подойти к концу, как все вновь начали выказывать недовольство по поводу решения Мавена Ворнетта. Кто-то даже грозился покинуть отряд, ссылаясь на то, что главный маг попросту сошёл с ума, а значит, отныне все его действия будут сулить лишь вред.

Сара Ретт, упустившая уникальную возможность, была буквально вне себя от злости. С подругами она больше не ссорилась, за отсутствием веского повода, зато активно обсуждала Кэт, проливая её грязью, бросая в её сторону множество нелестных и оскорбительных фраз.

Многие недовольные попытались высказаться самому Алексу Найтону: как никак, именно он оказался проигравшим в этом странном маленьком соревновании. Именно ему не досталось важное место в отряде, которое могло принести ему немало действительно справедливой чести и славы. Он не должен был это оставить так просто, ему следовало непременно разобраться! А он почему-то даже не думал — отнёсся к этому с почти равнодушным спокойствием. Или даже со снисхождением. Как будто речь шла не о поисках древних осколков зеркала Вечности, а о каком-то школьном соревновании — хотя упустившие свой шанс даже в этом деле порой ужасно расстраиваются…

Найтон не был ничуть не расстроен и не обозлён. По крайней мере, совершенно не подавал виду, что испытал от этого внезапного отказа какие-то негативные эмоции — остался таким же дружелюбным, спокойным и «фирменно» добродушным.

Недовольные попыталась это исправить вечером, открыто подойдя к Алексу, который в тот момент сидел на прибрежном камне и увлечённо читал книгу.

— Неужели ты так быстро сдался?! Это просто несправедливо! — воскликнул один из возмутившихся, чуть толкнув Найтона. Кажется, он хотел, чтобы Алекс опомнился, осознал, что не все потеряно, устроил бунт против всего отряда и Мавена Ворнетта. Но слишком много он хотел. Нет, возможно, Алекс и осознавал, что не все потеряно. Но бунт… Вряд ли его интересовал бунт.

От якобы воодушевляющих слов недовольного Найтон чуть вздернул брови, и его выражение лица приняло то ли скучающий, то ли снисходительный оттенок — или все сразу. Однако возмущающегося это не остановило. Наоборот, заставило говорить ещё активнее и пытаться ещё упорнее побуждать Найтона к радикальным действиям.

— Знаешь, я бы на твоём месте и вовсе убил эту Кристаленс. Ей нужна только слава. Она ещё просто не сталкивалась с настоящими испытаниями. Подумай сам: она просто просидела все это время в уютном и безопасном гнёздышке, а теперь вдруг решила броситься в бой. Кристаленсы — и этим все сказано. А тебя только что так унизили, а тебе как будто все равно. Почему?

— Убийство в отряде, сражающемся за жизнь и справедливость? Это даже звучит довольно противоречиво, не находите? — с лёгкой улыбкой подметил Алекс, поднявшись с камня и чуть приобняв пришедших. — Хотя не спорю, что в мире вообще много противоречий — настолько много, что в них легко постоянно путаться. Причём зачастую даже не замечая этого. Но это противоречие — явно не то, что нам следует воплощать сегодня и, в общем-то, даже не то, чему следует уделять внимание сегодня. Лучше взгляните на закат — этим вечером он особенно красивый, с какими-то зелеными отсветами. А вы знаете, что сегодня у светлых эльфов праздник под названием Альренниут или, иначе говоря, день цветения? Ильты тоже его отмечают, потому что у них тоже растет цветок альренниута, его главный символ, но не настолько красиво. Эльфы же собираются семьями, устраивают балы, встречи и, главное, украшают этими растениями все города. При этом цветы не погибают, хотя их и срывают, и делают из них украшение. Говорят, что они могут чувствовать атмосферу в городе. Если кругом мир, альренниуты цветут, сияют и одаряют все вокруг своим светом, даже когда покидают землю, — и потом все так же сияют, когда в неё возвращаются. Если война, они обычно не расцветают, а если и расцветают, то почти сразу вянут, не успев даже показаться во всей красе. Об украшении города здесь и говорить нет смысла… Поэтому этот праздник иногда называют ещё и днём мира.

— Постой. Зачем ты нам это рассказываешь? — попытался перебить один из возмущающихся, шокированный внезапным ответом Найтона. Однако тот словно и не заметил и продолжал свой рассказ о празднике мира цветения тоном экскурсовода, знакомящего ни о чем не ведающих туристов с каким-то удивительным обычаем некого народа…

В итоге, так и ничего не добившись, недовольные отошли от Алекса. Разумеется, его слова ничуть не убавили их недовольства, да ещё и вызвали непонимание, однако отрыто они теперь ничего не выражали. Только обсуждали между собой, но публично не выносили.

Алекс Найтон же вряд ли одобрил решение Ворнетта: практики у Кристаленс, редко выходившей даже за пределы дома Квэйнов, было гораздо меньше, чем у Саннорта. Но в перепалки вступать так и не стал и от комментариев воздержался. Похоже, Найтон в этих конфликтах не видел смысла.

Между тем друзья Кэт и Эдмунда, не имевшие абсолютно ничего против их совместного путешествия, пожелали путникам удачи, дав им несколько полезных советов и сказав, чтобы те, несмотря ни на что, берегли себя.

Незадолго до отправления в путь Саннорт подошёл к Кантиде Сауз, чтобы узнать у той подробности о странной встрече, состоявшейся тогда, когда друзья чуть не приняли свою гибель от рук поистине загадочной и непобедимой Делении Сэварт.

— Мы с тобой так похожи, — был ответ Кантиды, уголки губ которой сразу же подёрнулись в таинственной улыбке. — Удивительно, но встречи в мыслях — это как настоящие встречи, только на пересечении реальностей. Жаль, что не все могут это правильно понять.