Осколки недоброго века

Фир, фюнф, зекс![7]

Если начальник разведки подражал своей рыжеусостью кайзеру, закрутив кончики кверху, то статссекретарь военно-морского ведомства Германской империи контр-адмирал Альфред фон Тирпиц подражал сам себе! В том числе следуя неизменно консервативной адмиральской моде тех лет, нося характерную раздвоенную книзу бороду.

Приветствие он произнёс тихо, почти неразборчиво, глянув, сказать бы, подслеповато, но беспомощности в том ни на пфенниг, уж скорей тяжеловесно хлопая веками.

– Прежде чем уйдёте, я хотел, чтобы вы повторили свою версию гибели «Рюрика», – почти прошипел Вильгельм разведчику, не отрывая приветственного взгляда от нового гостя.

Вышколенный офицер, если и был удивлён от столь резкого прерывания аудиенции, вида не подал, сдержанно отбарабанил сухие факты, высказал предположения.

И уж совсем отстранившись, получив напутствия, откланялся.

Император некоторое время буравил взглядом министра, ждал, пока тот осмыслит и переварит услышанное.

Впрочем, недолго, спросив:

– После всего изложенного насколько вы оцениваете возможность конфликта России и Великобритании?

– Никак не оцениваю. Англичане не ввяжутся в войну, пока не создадут коалицию. А с кем? С Японией? Пф-ф! Кому они ещё могут предложить союз? Нам? Мы откажемся! У Франции с русскими договор, – Тирпиц покачал головой и на совершенном отрицании категорически довершил: – Нет!

– Но вы же слышали версию…

– Я не стану наивно полагаться на всякую чушь о пришельцах… хоть с Марса, хоть в уэллсовских селенитов. У англичан есть время развлекаться беллетристикой и деньги на сомнительные проекты – вперёд! Мы постоим за спиной и посмотрим со стороны!

«Это не значит, что мы будем идти в кильватере Британии», – стрельнуло в голове кайзера. Качнув головой на папку с отчётами, что оставил начальник службы разведки, он в сомнении высказал:

– А то, что русские в течение последнего месяца зарегистрировали десятки патентов на технические и всякие медицинские новшества? Мало?

– И от этого, ваше величество, мы станем верить всякой ерунде? Забыли, в какое время мы живём? Каждый день приносит новые удивления! Люди опускаются под воду, словно рыбы… уже на боевых субмаринах. Летают будто птицы на аэропланах! Скоро на Луну замахнутся, не к ночи будет помянут господин Уэллс. Согласен, некоторые, скажем, проекты весьма неожиданны. Чего стоят заказанные на наших верфях океанские пароходы-рыбозаводы. Я лично ознакомился с документацией… редкостной продуманности проект. И совершенно мирного назначения, кстати.

– Мирного?! Здесь полный абсурд!

– Отчего же?

– Такая рыбная фабрика подразумевает массовость! Чёрт побери, это кормёжка! Для черни, – Вильгельм вспылил, начав вышагивать по кабинету. Додумав: «Для нижних чинов. Для своего парового катка! Армия!»

– Хм, – задумчиво протянул контр-адмирал, – под таким углом на это дело я не смотрел. Но по морским вопросам, пожалуй, замечу – в непосредственных боевых действиях русский флот, несомненно, получает бесценный опыт! Делать выводы ещё рано, требуется долгая аналитическая и техническая работа, но уже сейчас мои морские агенты докладывают, что некоторые кораблестроительные программы русские пересмотрели. Едва ли не отказавшись от уже принятых проектов.

– А это их увлечение северным направлением?

– Да. Сейчас они ведут переговоры с Крампом о возведении на Коле судоремонтного завода, а впоследствии судостроительной верфи. Уже заявлено об основании военно-морской базы. Налицо усиление России. И бремя содержания… уже четырёх флотов – черноморского, балтийского, тихоокеанского, а теперь и северного! Но первое, что я вижу – независимый выход в океан. В Атлантику…

– Против Англии? А ведь неплохая конфигурация выходит, нависни русские над британскими островами с севера.

– Не столь однозначно, – министру приходилось водить головой вслед вышагивающему кайзеру, – это и обходной путь мимо нашей блокады, случись таковая.

– Хм! – Остановившись, император бросил заинтересованный взгляд. – В таком случае, насколько вы оцениваете конфликт России и Германии?

– Заключив союзный договор с Францией, русский царь уже поставил себя против нас.

– И, тем не менее, наши противоречия с Россией не являются неразрешимыми, – задумчиво проговорил Вильгельм, – не исключаю варианта договориться с Николаем. Я послал ему предложение на личную встречу.

Тирпиц пожал плечами, дескать – дело политики, только сделал ещё одно замечание:

– Не знаю, насколько стабилен Северный морской путь, с учётом времени навигации и вообще безопасности, но это однозначно более быстрый, дешёвый и опять же неподконтрольный выход на тихоокеанский театр! В том числе и для нас, заключи мы с русскими договор на проводку наших караванов и боевых судов. Я, ваше величество, рассмотрю арктический вопрос более тщательно и позже предоставлю вам свои соображения.

Беседа с министром флота продолжалась ещё около часа и уже больше касалась германской судостроительной программы.

Когда же тот ушёл, Вильгельм вернулся к не дававшим покоя восточным вопросам: «Тирпиц прав и не прав. Чем я могу поступиться, чтобы склонить Ники на сторону Германии?»

Кайзер вынужден был идти на поводу у немецких банкиров и промышленников, предпочитавших видеть Россию полуколониальным придатком, потребителем германских товаров, в обратную импортируя дешёвое сырьё и в первую очередь зерно. В этих условиях немцам развивать промышленность России было совершенно не выгодно. В то время как Франция, предоставляя кредиты, активно вкладывалась в производства на русской территории. Что только усилило влияние профранцузов в Петербурге.

Вильгельм не заметил, как снова начал метрономом вышагивать по кабинету, предаваясь размышлениям… просто отсортировывая приоритеты в свете новых фактов.

«В других бы обстоятельствах и необходимости в том бы не возникло. Чёрт побери! В других обстоятельствах и обстоятельств бы не случилось! А если Ники и вправду получил какие-то технические подарки, не важно, откуда и как? Не станут же бритты просто так разводить суету.

На предложение о встрече русский царь откликнулся положительно. Но будь я проклят, что-то прохладное улавливалось в интонациях ответного письма. Что он себе возомнил?!

Взять ту же войну с Японией! Все против русских! И даже союзники французы лишь сохраняют мину при своей плутоватой игре[8].

Я же, при честном нейтралитете, оказываю более чем моральную поддержку. Но если Ники такой неблагодарный, не стоит ли ему намекнуть? Проучить… показать, что я могу быть и не столь уж добрым родственником. Чтобы больше ценил мою благосклонность».

Вильгельм II отыграл мелочно.

Это случилось, когда в Циндао после «боя в Жёлтом море» вынужденно заглянули поврежденные корабли из состава 1-й Тихоокеанской эскадры – германские власти, ссылаясь на приказ из Берлина, поставили жёсткие условия пребывания в нейтральном порту.

С угольщиками, которым была отправлена «рекомендательная» телеграмма, вышла промашка. Там сыграла изворотливость коммерсантов, теряющих на военной поставке неплохой барыш.

Два судна с кардифом успели уйти из Шанхая к Квельпарту.