Оружие Танита (ЛП)

Глава вторая

Пять сотен громкоговорителей одновременно испустили протяжный, медленно затухающий гудок и рабочие тысячами начали тащить ноги на вторичную газовую фабрику Уранберга. Это был сигнал на пересменку, но для отрядов, сходивших со станции, отдых не предполагался. Мрачные объявления громкоговорителей приказывали им собрать котелки для еды в отведенных для них столовых, после чего явиться на главный разводной мост. Затем они будут разбиты на бригады и направлены по дамбе в сам Уранберг, помогать при ликвидации последствий налёта и выполнять восстановительные работы.

– Отсутствие явки повлечёт за собой применение карательных мер в отношении всех членов отдельной рабочей бригады, – вновь и вновь мрачно акцентировали внимание громкоговорители.

Голос, уже искажённый усиленными басами вокс-репитера, обладал отчетливым, сильным акцентом и говорил монотонно, словно читал слова, не понимая их.

– Карательные меры будут применены незамедлительно. Без исключений. Явиться на сборочную площадку на главном разводном мосту в течение двадцати минут.

Длинное, невыразительное объявление повторялось несколько раз, задержки и эхо просторных турбинных залов превратили его в нестройную какофонию накладывающихся звуков.

Никто не жаловался – никто не осмеливался. Рабочие тащились со своих мест и беззвучно вливались в огороженный решеткой проход, ведший с фабрики, в то время как другие хромали в обратном направлении по параллельному проходу, чтобы занять их места. В воздухе стояли пыль и вонь, словно он гнил – побочный продукт озона и загрязнителей, вырабатываемых фабрикой. Желтоватый свет ярко светил из забранных сетками ламп, мерцая во вращающихся лопастях закопченных потолочных вентиляторов.

Охранники из Кровавого Пакта, вооружённые болевыми стрекалами и синаптическими дизрапторами, ходили над проходами по ограждённым решёткой платформам. Некоторые из них, раздетые до чёрных кожаных фартуков и железных масок, удерживали на привязях своры рычащих кибер-мастиффов скользкими от пота руками, обмотанными поводками, и выкрикивали проклятия вслед отстающим.

Это были молодчики из числа погонщиков рабов Военачальника Слэйта, особое подразделение Кровавого Пакта, претворявшее в жизнь оккупацию армии Хаоса. Их жестокие, беспощадные методы обеспечивали выпуск продукции и обслуживание захваченной рабочей силой производств, завоёванных Слейтом. На Гигаре погонщики рабов эксплуатировали пленных местных день и ночь на протяжении восьми недель, спуская псов на двадцать человек, стоило лишь одному ослабеть или упасть в обморок. По истечении восьми недель, скважины Гигара дали достаточно прометия, чтобы снабжать шестьдесят моторизованных полков Кровавого Пакта на протяжении года. И ненавистные псы жирели.

Рабочих Уранберга довели практически до состояния зомби, лишая сна, еды и воды. Различия пола и возраста стёрлись. Все были закутаны в комбинезоны и лохмотья бинтов, закостеневшие от серой пыли. Грубые холщовые капюшоны или платки покрывали их, словно монахов. Они были сгорблены и безропотны. Изношенные противогазы и рабочие перчатки болтались на краях их саванов. Босые, перевязанные почерневшими бинтами ноги, хромая, оставляли кровавые следы на пыльном полу.

Несмотря на то, что упорная кампания Орноффа по бомбардировке, возможно, навредила силам Слэйта, она же превратила жизни обращённых в рабство рабочих из ада на земле в нечто несказанно худшее. Каждый час бодрствования надлежало тратить на работы по восстановлению и ликвидации разрушений.

Слэйт знал, что вторжение уже близко, и намеревался отразить его, сделав из Уранберга крепость. Почти никто не сомневался, что погонщики рабов подсыпали в скудные пайки рабочих стимуляторы в попытке принудить их к двадцатичетырёхчасовой активности. Многие уже умерли в судорожных припадках, либо впали в исступление, бросившись на оружие бойцов Кровавого Пакта.

Громкоговорители протрубили вновь. Опять повторился монотонный приказ. Рабочие отряды с девятого уровня фабрики шли потоком наверх по тесной лестничной клетке в направлении маршей, ведущих на сборочную площадку.

Прямо на входе в огороженный проход рабочий споткнулся и упал на цепное ограждение. Охранник Кровавого Пакта на вышестоящей платформе ткнул вниз болевым стрекалом, но согнувшийся человек был за пределами досягаемости. Его напарники-рабочие быстро прошли мимо, не желая быть вовлечёнными. Погонщики рабов прокладывали себе путь в проход, расталкивая рабочих, что двигались слишком медленно. Ненавистные псы лаяли.

- Не надо, - прошипел Адаре, сжимая руку Майло, пока они ковыляли вперёд.

Крики эхом раскатились по камере. Один из охранников Кровавого Пакта начал стрелять в толпу.

- Просто продолжай идти, феса ради, - прошептал Адаре.

Майло с трудом поборол желание сорвать грязный платок и открыть огонь из У-90, надежно привязанного у него подмышкой. Крики были нестерпимы.

- Мы покойники, если ты хоть подумаешь об этом, - буркнул Адаре.

Бойцы «Лариселя-3» двигались вместе с медленно тащившейся толпой. Все они закутались в украденные лохмотья, серая пыль была щедро втёрта в их руки и снаряжение. Дойл обмотал их ботинки и голени обрывками тряпья, и в них тоже втёрли пыль. Призраки шли ссутулившись.

Очередные выстрелы раздались у них за спиной.

Майло еле подавил ярость. Выглядывая из-под маски, он увидел погонщиков рабов, стоявших по ту сторону цепного ограждения, наблюдая за всей проходящей колонной. Майло был достаточно близко, чтобы почувствовать мерзкий тухлый запах от тела ублюдка, и разглядеть ритуальные шрамы на уродливых руках, восьмиконечный символ Хаоса на голой груди. Железная маска погонщика, казалось, пялилась прямо на него.

Майло напряг руку на спусковом крючке тяжёлого оружия.

И затем они вышли, пролязгав по металлическим ступеням, спускаясь к сборочной площадке.

Вторичная газовая фабрика была построена на вулканическом пике, братской вершине главного выхода породы, на котором стоял Уранберг. Она соединялась с основным городом двухкилометровым навесным переходом, подвешенным между двумя вершинами. Из широких, залепленных грязью окон сборочной площадки Призраки могли видеть по ту сторону величественного перехода колоссальную, куполообразную громаду города. Сквозь легкую дымку тысячи огней мерцали на мачтах и трубах, и ещё миллион светили из ленточных окон и смотровых площадок.

Площадка была забита обращёнными в рабство рабочими. Отряд «Ларисель-3» затерялся среди них. Майло прильнул к Нессе на случай, если она пропустит сигнал от Адаре.

- Почитайте Слэйта! – внезапно прогремел громкоговоритель. – Почитайте его, ибо он – повелитель!

Кровавый Пакт гортанно возликовал, и рабочие покорно издали соответствующий стон.

- Почитайте Слэйта, и через ваши труды и кровь примите истину Кхорна!

Само имя заставило некоторых рабочих взвыть и зарыдать. Кто-то кричал. Хлысты вгрызлись в толпу. Майло почувствовал нарастающее отвращение и мелкую дрожь в покрывшихся гусиной кожей кистях и руках. Это слово. Это нечистое, грязное слово, это имя тьмы, животный крик из варпа. Оно излучало зло, куда большее, чем мог передать простой набор букв и звуков. Оно было словно шум, издаваемый на определённой частоте, вызывавший непроизвольный страх и отвращение.

Майло редко слышал Истинные Имена Хаоса произнесёнными в полный голос. Они были запретными звуками, которые не должно произносить человеческим устам.

Майло пытался забыть его. Он ужаснулся тому, что запомнит имя и произнесёт его, или выжжет в своей памяти. Гаунт как-то говорил, что есть четыре великих имени тьмы, которые могут звучать поодиночке или в комбинациях. Майло определил себе делом личной чести не знать ни одно из них.

- Воспойте варп! Варп – единственный истинный путь! Имена варпа – миллиард и одно, и каждое – погребальная песнь человечеству! Почитайте варп! Да восславится варп! Силами варпа Повелитель Перемен преобразует галактику! Варп поглотит всё сущее в кровавом приливе!

Майло чувствовал, как тряслась Несса, и осознал с внезапным приливом страха, что она реагировала на звуки, хотя не могла слышать слова. Он протолкнул её через толпу и молил Бога-Императора Человечества о том, чтобы громкоговоритель больше не произносил это ужасное слово.

Кардинал достиг выхода с площадки, где рабочие протискивались, чтобы попасть на разводной мост. Он пытался отстраниться от звуков, его рука с такой силой сжимала маленькую серебряную аквилу, что её крылья поранили ему ладонь. Он внезапно почувствовал боль, и ослабил хватку.

Кардинал оглянулся, пытаясь отыскать остальных членов отряда, не задирая головы. Он заметил Адаре и Дойла. Не было ни следа мальчишки или женщины-снайпера.

Ворота, соединявшие переход с мостом, разделялись массивным чугунным подъёмником, опускавшимся на толстых цепях из лебёдочной, нависавшей над ним. Когда его огромная масса упала с оглушающим грохотом, погонщики рабов Кровавого Пакта начали выстраивать рабочих в линию ударами хлыстов. Они открыли запертые на засов створки ворот.

Электро-хлыст зацепил сзади голень Кардинала, и он упал на одно колено, когда его ногу пронзила резкая боль.

- Встать! Встать! – проревел ближайший погонщик рабов, хотя его хриплые рыки в основном были направлены на рабочих, окончательно сбитых с ног хлыстом.

Кардинал почувствовал сильную руку, поддерживающую его предплечье, и поднялся на ноги. Дойл был прямо за ним.

- Твоя нога? – прошептал разведчик.

- Будет в порядке. Нам нужно пройти через эти ворота.

- Я знаю.

Дойл повернулся и увидел Адаре несколькими рядами позади них.

- Первые пятьдесят! – прокричал погонщик рабов, говоря, как и громкоговоритель, на языке, не родном для него. – Первые пятьдесят в купол Бета!

Щёлкнули хлысты, и они просочились в пролёт и на переход за ним. Переход был рокритовой магистралью, достаточно широкой для грузовой машины. Он была накрыт герметичным, усиленным проволокой гласситом и освещался грубыми ленточными лампами, утопленными в стенах.

- Они с нами? – прошептал Адаре.

- Ага, - ответил Дойл. – Не оглядывайся. Майло и Несса примерно в двадцати метрах позади. Я видел их обоих.

Возник затор. Погонщики рабов отогнали рабочих к стене перехода в колонну по одному, чтобы дать возможность грузовому транспорту быстро проехать. Кардинал воспользовался этой заминкой, чтобы наклониться и потереть болевшую голень.

- Вот дерьмо! - внезапно сказал он, - что за …

Кардинал начал обыскивать свои карманы и складки одежды. Тонкая цепочка всё ещё была намотана на его руку, но порвалась. Серебряная аквила пропала.

- Пошли! Пошли! – кричал теперь погонщик, когда проехал транспорт.

Рабочие возобновили свой марш по переходу.

- Должно быть, она потерялась, - сказал Кардинал.

- Не бери в голову. Это неважно, - ответил Адаре.

- Что, если они найдут её? – спросил Кардинал, растирая крылатый отпечаток в плоти своей ладони.

- Заткнись, ладно? Позволь мне волноваться об этом.

Они прошли полпути по переходу.

«Всё хорошо?» – Майло исподтишка подал знак Нессе.

«Я в порядке. Это было ужасно».

«Верно».

Они приближались к входу в Уранберг, циклопическим городским воротам, защищавшим переход и северные подступы. Знамёна Кровавого Пакта развевались на батареях.

«Почти».

На сборочной площадке, где громкоговоритель всё еще выкрикивал свою пагубную проповедь, одного из погонщиков рабов потянул за собой на цепи его ненавистный пёс. Пса тревожили грязные плиты.

Он что-то учуял.

Погонщик рабов наклонился и разворошил рубцеватыми пальцами жирную грязь. Блеснуло что-то серебряное.

Небольшой двуглавый орёл. Аквила. Имперский герб.

- Тревога! – закричал он, брызжа слюной промеж гнилых зубов. – Тревога! Тревога!

Начали завывать сирены. Толпа рабов на переходе в панике смотрела на то, как ленточные лампы в стенах стали светить жёлтым. Врата Уранберга были так близко.

- Продолжаем идти! – сказал Адаре.

- Что будем делать? – запинаясь, произнёс Кардинал.

- Продолжаем идти, как я и сказал. Мы почти рядом! Продолжаем идти, оружие к бою!

Троица стала прокладывать себе путь локтями через толпящихся рабочих, приближаясь к воротам.

За ними солдаты Кровавого Пакта хлынули с моста на переход, расталкивая в стороны фабричных рабочих, или просто расстреливая их. Стоял жуткий вой. Ненавистных псов спустили.

- Давай! – Майло подогнал Нессу, сдавив её руку. Она удивила его, оттягивая назад.

- Нет! – сказала она во весь голос. Она оттащила его к стене перехода в толпу укрывающихся рабочих, и натянула капюшон ему на голову.

Несса сражалась на войне за улей Вервун вместе с партизанами из разношёрстного отряда. Она знала, как смешаться с окружающими, как скрыться на ровном месте. Хотя внутренний инстинкт говорил ему бежать, Майло помнил это, и доверял ей.

Он наклонил голову.

Солдаты и погонщики рабов Кровавого Пакта промчались мимо них, сбивая с ног любого, кто был настолько глуп, чтобы оказаться у них на пути. Ненавистные псы, испускавшие ручьи слюны, неслись перед ними, лая и наполняя воздух вонью своих прогорклых шкур.

Двоих замешкавшихся фабричных рабочих солдаты Кровавого Пакта застрелили прямо перед Майло и Нессой. Их скорченные тела лежали в разливавшихся лужах крови, пинаемые и затаптываемые солдатами Хаоса, бежавшими вослед.

В воротах также звучали сирены. Вражеские бойцы в свирепых железных масках сгоняли всех рабов, пересекших переход, на одну сторону входного шлюза. Они кричали и указывали своим оружием.

- Фес! – сказал Адаре, когда они прошли через ворота, впервые ступая по самому Уранбергу.

- Иди с потоком, - поторопил Дойл. – Стань в строй и не привлекай к себе внимания.

Все они слышали приближающийся лай.

- Псы! Чёртовы псы! – заскулил Кардинал. – Они взяли мой след…

- Забудь! – сказал Дойл так громко, насколько мог решиться.

- Мы должны действовать, – продолжал Кардинал со страхом в голосе.

- Ты, фес тебя побери, не станешь, пока я не скажу, фэнтинец! – прорычал Адаре. – Перешёл! Перешёл на ту сторону с остальными рабочими!

- Но псы!

Псы подошли вплотную к ним, прорываясь через кричащих рабочих в воротах, и продвигаясь по направлению к ним.

- Император святый! – проорал Кардинал. Он оттолкнул Адаре в сторону.

- О, фес! Нет! Не надо! Не надо! – крикнул Адаре. – Во имя Золотого Трона, Кардинал!

Кардинал скинул маскировочную накидку и обернулся, паля из лазгана автоматической очередью по ненавистным псам на привязи.

Он разорвал троих из них на части, двух – в прыжке. Четвёртый, двухсотфунтовый кибер-мастифф, рванул на него и грохнулся оземь. Стальные челюсти пса разодрали левую сторону его лица.

- Действуем! – рявкнул Адаре, потеряв всякую надежду. – Действуем, Дойл! У нас нет фесового выбора!

Сержант Адаре перехватил лазган и сбил пса с Кардинала выстрелом в упор.

Дойл рывком повернулся и обстрелял ближайших охранников Кровавого Пакта из своего лазгана.

Кардинал кричал. Кровь лилась из его разорванной шеи. Адаре поднял фэнтинца и его руки стали скользкими от крови.

- Пошли! Пошли! – проорал Дойл, насмерть подстрелив ещё двоих из приближающейся своры псов. Третий ненавистный пёс сбежал, воя и волоча переднюю лапу.

- Оставь его, серж! Оставь его! – крикнул Дойл. Он выстрелил из своего оружия в широкую арку, откуда свалились двое часовых Кровавого Пакта, дежуривших в возвышавшемся над входом в ворота гнезде автопушки.

Рабы орали и носились в панике. Адаре поднял Кардинала на ноги и выстрелил с одной руки. Дойл начал прокладывать отчаянный путь для них сквозь неистовствующую толпу. Если бы они могли оторваться и просто найти, где спрятаться…

Дойл шарахнулся, когда лаз-разряд по касательной задел его лоб. Кровь стала заливать ему глаза. Чертыхаясь, он выхватил трубчатый заряд, выдернул запал и швырнул влево от себя. Прогремевший взрыв подбросил в воздух троих пехотинцев Кровавого Пакта и усилил дикую неразбериху.

Беспорядочно паля во всё, что выглядело как солдат Хаоса, Адаре проложил просеку сквозь толпу по направлению к северо-западному выходу из шлюза. По сути, к тому времени он нёс на себе Кардинала. Фабричные рабочие в страхе разбегались перед ним.

- Дойл! Сюда! Выход тут! Давай! – крикнул Адаре.

Дойл, полуослепший от своей крови, пошёл на голос Адаре. Он расталкивал и раздавал тумаки рабам, загораживавшим ему путь. Несколько из них бездумно столкнулись с ним.

- Адаре!

- Давай, Дойл!

Огонь автопушки врезался в толпу, и с дюжину рабочих упали. Дойл чувствовал запах фицелина и металлический привкус крови. Вновь прогрохотала пушка.

Стерев кровь с глаз тыльной стороной рукава, Дойл повернулся, опустился на колено и прицелился в источник вражеского огня. Солдаты Кровавого Пакта стрельбой прокладывали себе путь сквозь суматоху рабов. У одного была пушка поддержки на двуноге, и погонщик рабов бежал рядом с ним, подавая ленту с боеприпасами. Неровные всполохи с дульного среза пушки подсвечивали безжалостную работу орудия как проблесковый маячок. Каждая вспышка высвечивала стоп-кадр кренящихся фигур, падающих рабов, сваленных с ног, врезающихся друг в друга. Дойл собирался убить стрелка выстрелом в горло, прежде чем кровь из раны ослепит его вновь. Адаре достиг северо-восточного выхода, и споткнулся о порог, сбросив Кардинала. Он поднялся и метнул гранату высоко над головой Дойла в толпу вражеских солдат.

- Давай! – проорал Адаре Дойлу, перекрикивая взрыв и свист гранаты. – Мы всё ещё можем сделать это! Первый и Единственный! Первый и фесов Единственный!

Дойл побежал на крик Адаре.

Вместе они вломились в широкий каменный туннель, уходивший от шлюза. Дым из главного зала задувался внутрь и скапливался под арочной крышей. Оглушённые рабы шатались повсюду.

- Мы оторвались! – сказал Адаре Дойлу. – Помоги мне с ним!

Оба взяли Кардинала за запястье и начали тащить. Дойл старался не смотреть в истекающее кровью лицо фэнтинца.

- Куда? – спросил Адаре.

- Налево, - сказал Дойл.

Они прошли всего несколько метров, когда лазерный выстрел попал Адаре в колено и свалил его. Отряды Кровавого Пакта с грохотом вбегали в туннель через боковой проход впереди.

- Фес! – отчаялся Дойл.

Он отпустил Кардинала и выстрелил от бедра, добившись двух попаданий. Было так много солдат Кровавого Пакта и так мало укрытий, что в них нетрудно было попасть.

«Впрочем, как и в меня», - подумал Дойл.

Вражеские отряды стреляли в Призраков, когда они пошли на прорыв. Пули из огнестрельного оружия и лазерные разряды трещали и свистели вокруг троих имперцев. Дойл почувствовал, как одна пробила его плащ, а другая – болезненно скользнула по бедру. Каменная крошка от срикошетившей от стены пули усыпала его лицо.

Адаре открыл огонь лёжа, и усилия сержанта были неожиданно поддержаны Кардиналом. Насквозь пропитанный собственной кровью, не обращая внимания на раны, фэнтинец поднялся на ноги. Он стоял, едва покачиваясь, рядом с Дойлом, уничтожая воинов культа шальными очередями.

- Держись! – крикнул Дойл, и метнул ещё один трубчатый заряд по туннелю в нападающих. Огненный шар обрушил часть крыши и похоронил отряды Кровавого Пакта в кирпичах. Мрачный чашеобразный шлем выкатился из взрыва и отскочил от стены туннеля.

- Кардинал! Ты слышишь меня? Ты слышишь меня? Мы всё ещё можем сделать это! – талдычил Адаре, пытаясь встать.

Кардинал кивнул, пошатываясь.

- Обратно этим путём, - приказал Адаре. – Обратно по туннелю!

- Ладно, - сказал Дойл. – Ладно, но нам нужно залечь. Мы не выживем на открытой местности, как эта.

- Согласен! – сказал Адаре. Он повернулся, его последующие слова потонули в гудящем рёве.

Грудь Адаре взорвалась, и его швырнуло в стену с силой, достаточной для перелома костей. Сотни мелких, вторичных попаданий испещрили каменную кладку.

Дойл, шатаясь, попятился, стараясь прикрыть Кардинала. Фэнтинец вновь упал. Дойл был уверен – Кардинал уже мёртв. Разведчик внезапно почувствовал запах прогорклого молока, смешанного с мятой.

Существо двигалось так быстро, что танитский разведчик едва мог уследить за ним. Пользуясь когтями, чтобы хвататься за камни, оно быстро пронеслось по крыше туннеля вниз головой. Бронированный каркас аугметических серво-конечностей, опоясывавший его торс, автоматически убрал игольчатый бластер ксенообразца, которым оно воспользовалось для убийства Адаре. Грубый кожаный патронташ свисал с его мерцающего, пятнистого тела. Оно уставилось своей уродливой мордой на Дойла, сдвоенные веки, прикрывающее его молочные глаза, моргали.

Дойл обстрелял его лазерным огнём.

Существо едва вздрогнуло.

Дойл закричал и вновь открыл огонь. Он разряжал свой магазин третьего размера в чудовище до тех пор, пока не кончился заряд.

Оно схватило его за глотку одной из мощных передних конечностей и подняло. Он поперхнулся.

- Император защищает, - произнёс, задыхаясь, Дойл прямо перед тем, как локсатль ткнул стволом игольчатого бластера ему в глаз и выстрелил.

- Проходим! Проходим! – бушевали погонщики рабов, вовсю пуская в ход свои стрекала и хлысты. Вновь согнанные команды рабов колоннами заходили в шлюз. Пространство было устлано обломками и покрыто кровью. Солдаты-еретики утаскивали прочь трупы.

«Они?..» – подала знак Несса.

«Не думай об этом, - ответил Майло. - Для нас это уже не имеет значения».

Следуя за толпой с опущенными головами, двое выживших из «Лариселя-3» прошаркали в город.

Отряд Варла уверенно продвигался вниз по главному фабричному комплексу Уранберга, следуя по служебным лестницам и нижним коридорам. Несколько раз им приходилось скрываться, чтобы избежать рыскавших патрулей или спешивших рабочих команд.

Бонин показывал дорогу. Они сбросили добавочную прыжковую экипировку, шлемы и комбинезоны, затем Призраки надели камуфлжные плащи. Варл накинул маскировочные сети на Унтеррио и Джагди и намалевал небольшой камуфляж на лице лётчицы.

Фабрика со всех сторон гудела звуками напряжённого труда. Трещали дрели. Шумели подъёмные механизмы. Турбины жужжали и тряслись.

Тактический брифинг предполагал, что Слэйт скрывался где-то в куполе Альфа. Варл считал первоочередной задачей раздобыть более подробные сведения. Дважды они останавливались, когда Унтеррио пытался подключить свой планшет к терминалу городской информационной системы, но все было тщетно. Силы Слэйта исказили имперскую базу данных и заполонили её взаимоисключающими, нечитаемыми массивами информации.

Они пересекли ряды крытых складов, и обошли по краю воздушный причал. Здесь Призраки выждали, прячась, почти пятнадцать минут, пока сервиторы загружали грузовоз. Только когда он оторвался от площадки и улетел в направлении купола Альфа и освободил причал, они смогли продолжить путь. Бэнда задержалась, чтобы проверить доску с графиком, свисавшую с одного из стропил.

- Регулярные поставки в купол Альфа, - сказала она. – Каждые пару часов.

Варл кивнул. Он глянул на Джагди.

- Сможете управиться с одним из этих наливных грузовозов?

- Да, - сказала она.

Они продолжили путь, но дорога была закрыта. Рабочие отряды под вооружённой охраной устраняли последствия разрыва бомбы на следующей производственной площадке. Бонин развернул их обратно лишь для того, чтобы услышать, как по обслуживающему туннелю шагали новые рабочие отряды с охраной.

- Фес! – сказал Варл. Они были окружены.

- Сюда! Вот сюда! – шикнул Бонин.

Он сломал замок на боковой двери. Они поспешили внутрь и заперли её за собой. Бойцы оказались в маленькой кладовой для запчастей к механизмам. Стояла вонь от смазки на масляной основе. Варл и Бонин замерли по бокам от двери, с оружием наизготовку, прислушиваясь к звукам шагов проходивших мимо.

Призраки слышали грубые голоса и серию вокс-переговоров. Несколько человек остановились поговорить прямо за дверью.

Вадим продвинулся вглубь кладовки. Он бесшумно убрал несколько деревянных ящиков с грязной скамьи, встал на неё и подтянулся, чтобы добраться до вентиляционного оконца высоко в стене. Окно было измазано грязью, и он воспользовался своей монтажкой, чтобы отодвинуть защёлку.

«Выглядит многообещающе», - жестикулировал он. Варл и остальные Призраки кивнули. Джагди и Унтеррио, незнакомые с языком жестов, нахмурились.

«Ты первый, я прикрываю. Протаскиваешь этих троих, и за ними – Вадима», - беззвучно написали в воздухе руки Варла. Бонин ответил ему поднятым вверх большим пальцем и прошёл вглубь кладовки, занимая место Вадима на скамье. Он просунулся в вентиляционное оконце и почувствовал холодный воздух на своём лице. Небольшое оконце выходило на маневровое пространство между фабричными корпусами. Он расклинил окно на всю возможную ширину кинжалом, и сначала просунул туда голову.

Стоя у двери, Варл наблюдал за тем, как исчезли ботинки Бонина. Голоса снаружи всё ещё спорили, но, казалось, удалялись.

Лицо Бонина вновь показалось в окне, и он протянул руку вниз. Бэнда встала, протолкнула свой лонг-лаз через окно и пролезла за ним. Вадим подтолкнул её ноги, чтобы помочь.

Он повернулся и жестом подозвал Джагди.

С помощью Вадима, подталкивающего её ноги, она справлялась с этой задачей достаточно ловко, но маскировочная сетка, которую она надела по настоянию Варла, зацепилась за край оконной рамы.

Она дернулась, застряв. Вадим встал на скамье рядом с ней и попытался высвободить сетку. Его усилия вызвали тряску старой скамьи и раскачали длинный стеллаж, забитый до отказа запасными шинами, стоявший рядом с ней.

Варл быстро оглянулся. «Поторопись, фес тебя дери!» – пошевелил он губами. Он был уверен, что грубые голоса снаружи вновь приближались. Варл согнул своё аугметическое плечо и поправил рукоятку на тяжелой У-90.

Вадим вытащил кинжал и разрезал сетку, вызволяя Джагди. Она протиснулась через окно, но её резкие движения после освобождения вновь задели скамью. Вадим покачнулся, и полку тряхнуло.

Жестянка, полная заклёпок, упала с верхней полки.

Вадим наблюдал за её падением, словно в замедленной съёмке. Он закрыл глаза, ожидая неминуемого.

Звука не было. Он вновь посмотрел. Унтеррио поймал жестянку в нескольких сантиметрах от рокритового пола. Вид предынфарктых выражений лиц Вадима и Унтеррио едва не вызвали взрыв смеха у Варла.

Унтеррио вышел следующим. В свете сложностей, возникших у Джагди, он смекнул снять с себя маскировочную сетку и подать её свёрнутой через окно.

Вадим, наклонившийся на скамье, оглянулся на Варла и поманил его.

«Ты пойдёшь», - беззвучно пошевелил губами Варл. Он оглянулся на дверь и прижался ухом к ней. Теперь голоса звучали прямо по ту сторону. Прямо по ту фесову сторону.

Бонин взломал замок, чтобы они попали сюда, но Варл приметил засов, который он осмотрительно поставил на место. Варл медленно попятился от двери, держа её на прицеле.

Вадим пролез через окно. Он наклонился назад, чтобы подтянуть Варла вверх. Держа дверь на прицеле, Варл сел на скамью и медленно поднял ногу. Его левая нога вскользь задела край полки.

Две литровых колбы керосина упали и разбились о пол кладовки.

Варл не верил, что он мог быть настолько тупым.

Он слышал голоса, и видел, как неистово задёргался шпингалет.

- Давай! – шикнул Вадим.

Теперь в дверь молотили. Били. Кричали.

Затем стреляли. Металл двери вокруг шпингалета деформировался и взорвался от попаданий нескольких лазерных разрядов. Засов всё ещё держался.

Кто бы ни был снаружи, теперь он открыл огонь прямо по двери, оставив шесть оплавленных пробоин. Пробивание двери лишило лазерные выстрелы большей части их мощи, но у них оставалось достаточно энергии, чтобы выбить дух из Варла и столкнуть его со скамьи.

- Варл! – крикнул Вадим. Многочисленные пробоины изрешетили дверь, и искрящиеся лазерные выстрелы обрушились в кладовку.

- Фес! – сказал Варл.

Он сильно ушиб плечи и заднюю часть ног при падении. Варл встал, навел свою У-90 на дверь и открыл огонь, упёршись для борьбы с отдачей.

Его оружие было снаряжено магазином стандартных боеприпасов 45-го калибра. Попадая в металлическую дверь, они сильно измяли её поверхность, но лишь несколько – пробили. Ответный град огня обрушился на дверь с той стороны.

Варл отсоединил барабан с жёлтой меткой от оружия, заменил его красным, передёрнул затвор и обрушил на дверь бронебойно-разрывные пули. Они проходили через дверь, как сквозь мокрую бумагу. И сквозь окружающую стену тоже. Разрывные пули выбивали кирпичи и осколки металла в коридор.

Варл повернулся, протянул оружие Вадиму, и пролез через вентиляционное оконце.

Заверещала сирена. Ей скоро ответила вторая. «Ларисель-1» бросился через маневровое пространство по направлению к водостоку, образовывавшему сточный желоб для небольшого литейного цеха.

- Не сюда! – приказал Бонин, уже приметив две сторожевые вышки на противоположной стороне цеха. – Сюда!

Другой водосток, но заваленный литой черепицей для ремонта крыш.

- Молодец, Бони. Тут пути нет, - сказал Бэнда.

- Есть, вот он, - объявил Вадим, и не останавливаясь встал на ближайшую стопку плиток. Его уверенные альпинистские навыки превосходили таковые у остальных, но они последовали, взобравшись на верх стены, и отсюда – на наклонную крышу переходной галереи.

Призраки спрятались под брезентом, укрывавшим штабеля бочек на ближайшей рабочей площадке.

- Я думаю, нам лучше на какое-то время залечь, - сказал Бонин.

- Ага, - выпалил Варл, - и потом, я думаю, нам следует вернутся к этому причалу.

Отряд Мэрина, «Ларисель-2», был первым узревшим лицо Саггитара Слэйта. На каждой улице и торговой площади имелись экраны системы оповещения и пикт-панели, настроенные на завораживающе мрачные прямые трансляции проповедников Кровавого Пакта, тараторивших богохульства и превозносивших достоинства своей демонической веры.

Отснятые на переносную камеру с плохо отрегулированной оптикой, постоянно терявшую фокус в попытке удержать в центре скачущих, дёргающихся иерархов, передачи велись непрерывно и безжалостно.

Иерархи Хаоса представляли собой ярко раскрашенных дьяволов с многочисленным пирсингом, проповедовавших на странной смеси из их собственного, искажённого варпом языка, и исковерканного низкого Готика. Одни проповедники часами читали свои проповеди за один заход, извиваясь и дергаясь, словно в высшей точке наркотического прихода. Другие истерично кричали несколько минут, прежде чем исчезнуть. Пикт-изображение затем мерцало, переключаясь на следующего проповедника.

Бойцы «Лариселя-2» пытались избежать трансляций, но они были практически неотвратимы. Они звенели и раздавались эхом на каждой улице и в туннелях доступа.

Ларкин больше всех в отряде был взволнован передачами. На пути через разбомбленные секции верхних жилых кварталов Призраки сбросили прыжковое снаряжение, и, освободившись от шлема с визором, Ларкин, наконец, смог принять свои мощные противосудорожные таблетки. Ему ненадолго стало лучше, но сама мигрень лишь немного отступила. Она громыхала на окраинах его мозга словно шторм, отказывавшийся утихнуть.

Как только они попали на уровни основного сектора, выяснилось, что пикт-адресные панели там на каждом углу. «Ларисель-2» жался по глухим улочкам, подземным переходам и пустынным дворам, но от вопящих голосов и дёргающихся изображений было не скрыться. Ларкин чувствовал нараставшее напряжение и вновь вскипающую мигрень.

Передачи на низком Готике отдавали скверной. Используемые хаоситами речи, концепции, идеи слишком тяжелы для восприятия и зачастую шокирующи. Но нечленораздельные варп-слова – еще хуже, насколько мог понять Ларкин. Его мозг завязался в тугой узел, когда он попытался представить значение услышанного.

Худшим, тем, что действительно повергло Ларкина в уныние, был вид жителей Уранберга, оборванных и рыдающих, смотревших передачи. Не похоже, что они находились под принуждением. Люди просто стояли на углах улиц, в скверах и на просторных торговых площадках, пялясь в экраны, пока их разум понемногу разлагался под тлетворной бомбардировкой варп-ложью.

Маквеннер уверенно вёл Призраков. У него был отличный инстинкт, позволявший им избегать пеших патрулей, он увлекал их в укрытие каждый раз, когда наверху проходил спидер. Они оставались вне поля зрения толп, и лишь однажды им пришлось заставить замолчать человека, увидевшего их. Мужчина средних лет всего лишь вышёл во двор, через который они перебегали. Он уставился на них, не говоря ни слова, а затем просто повернулся и медленно пошёл в свой жилой корпус.

Мэрин оторвался от группы и проследовал за мужчиной в здание. Несколькими минутами позднее, он вновь появился, и они продолжили путь.

Никто не спрашивал Мэрина, что он сделал. Все знали. Все знали, что первоочередной задачей является сохранение секретности операции так долго, как только возможно. Это было необходимое зло. Такое же, как и расстрел спасательных команд. Необходимое зло.

Ларкину это сильно не нравилось. «Необходимое зло» казалось ему одной из тех заумных фраз, которыми пользовались люди, чтобы извинять ошибки. Во всей фесовой галактике и так хватало ненужного зла, и не было необходимости специально умножать его.

В конечном счёте, тем, что ему действительно не нравилось, был тот факт, что Мэрин не выказывал эмоций. Он оставался спокойным, невозмутимым. Быть может, этой особенностью мог бы восхититься Роун или даже сам Гаунт, как чрезвычайно профессиональной преданностью долгу. Но Ларкин думал, что относился бы к этому проще, если бы Мэрин хоть раз продемонстрировал каплю сожаления или огорчения.

Перед самым рассветом 224-го числа Призраки остановились передохнуть, укрывшись на первом этаже заброшенной ткацкой. Как только начался дневной цикл, передвижения пришлось ограничить, и им нужно было закинуться пайком и урвать немного сна. Помещение ткацкой, разграбленное и затем заколоченное, возвышалось над небольшой городской площадью, заполненной сожжённой техникой и разбросанным хламом. Экран публичного оповещения на противоположной стороне площади изрыгал последние тирады проповедников Слэйта. Горожане, столпившиеся вокруг костров, разведенных в бочках из-под масла, глядели передачу.

Призраки поели, затем Кёрен заступил на первую вахту.

Он разбудил их всех примерно через два часа. Снаружи всё ещё было темно. Лампы, которые должны были автоматически включиться в начале дневного цикла, разбиты. Уранберг казался погружённым в постоянные сумерки, что, как понял Маквеннер, чрезвычайно поможет их продвижению.

Кёрен разбудил их из-за передач.

Проповедники заткнулись, и прошло добрых пятнадцать минут, в течение которых на экранах не было ничего кроме помех.

Затем появился Саггитар Слэйт.

Он был до смерти ужасающ.

Им показывали несколько смазанных снимков издалека, на которых предположительно был запечатлён Слэйт, в ходе инструктажей перед заданием, неопределённые предположения о ком-то высоком и крупном, но ничего, что могло бы дать портретное сходство.

Лицо на экране было абсолютно безволосым: лысым, выбритым, лишённым даже бровей и ресниц. Его уши грубо оттянулись под весом и количеством заклёпок и колец, продетых в них. Они выглядели как гребень ящерицы. Зубы Слэйта представляли собой хромированные треугольники – будто наконечники кинжалов. Три больших, старых косых шрама пересекали каждую щёку: ритуальные порезы, сделанные в ознаменование его пакта с Урлоком Гором. Он носил белый меховой плащ поверх шипастой тёмно-бордовой силовой брони. Его глаза представляли собой белые щёлки без зрачков.

Его голос был словно мягкий, неясный трепет ночного кошмара, пробудившего спящего ото сна без чётких воспоминаний о том, чего он испугался.

Слэйт обращался к ним. Прямо к ним. Он, запинаясь, говорил на низком Готике.

- Имперские солдаты, я знаю, что вы здесь. Я знаю, что вы в моём городе без приглашения. Крадётесь, как паразиты в тенях. Я чую вас.

- Фес! – заикнулся Ларкин. Мэрин шикнул на него.

- Вы умрёте, - продолжил Слэйт. Его глаза никогда не моргали. – Вы скоро умрёте. Вы уже начали умирать. Сотни тысяч мук проводят вас в могилы. Ваши предсмертные вопли пошатнут Золотой Трон и пробудят старую гнилую марионетку, которой вы поклялись служить. Я срежу вашу плоть и заставлю присягнуть Кровавому Пакту. Я сожгу ваши сердца на алтаре Хаоса. Я отправлю ваши души в варп, где мой повелитель, Кровавый Бог, могучий Кхорн, пересоздаст вас по своему разумению. Его магическая сила перекуёт ваши души в красоту вечной тьмы, где Его Боль станет вашей навеки.

При упоминании запретного имени Ларкин ощутил, как все его чувства пошатнулись. Лихорадочно поднялся жар. Он видел, как все вокруг помрачнели. Кершерин жадно глотал воздух, сдерживая тошноту.

- Бросьте свою тщетную миссию сейчас, и я дарую вам милость быстрой смерти. У вас есть час. – Слэйт глянул в сторону, словно говорил кому-то вне кадра, и затем вернул взгляд. – Рабы, обитатели этого места, слушайте меня. Обыщите свои жилища, рабочие места, склады. Обыщите свои подвалы и чердаки, амбары и кладовки. Найдите незваный имперский сброд. Это – ваш долг. Любой, кто будет замечен в помощи им или их укрывательстве, пострадает от моих рук, равно как и их потомство и родня. Те же, кто выйдет сдать имперские отбросы, будут благословенны в моих глазах. Их награда будет величайшей из тех, что я могу даровать. Они будут удостоены чести кровного родства со мной, ибо они продемонстрируют истинную верность моему повелителю, Кровавому Богу.

Изображение внезапно затряслось и переместилось, приближаясь и фокусируясь. Призраки мельком увидели комнату понятного назначения, в конце которой были большие окна, выходившие на разрушенную статую. Затем закутанная в мех спина Слэйта заполнила экран, оператор проследовал за ним через комнату. Он отошёл в сторону. Изображение размылось и вновь сфокусировалось.

У бойцов «Лариселя-2» перехватило дыхание.

Три скрюченных тела лежали на полу под одним из окон. Двое, несомненно, одеты в танитскую форму и определённо уже мертвы. Обширные, не совместимые с жизнью раны, не позволяли их опознать. Кровь впиталась в ковёр под ними. Между ними валялся искалеченный человек, раздетый до штанов фэнтинского покроя. Он тоже казался мёртвым, однако вздрогнул и скорчился, когда Слэйт ударил его окованным сталью кулаком.

Это был Кардинал. Лицо фэнтинца превратилось в изорванную кровавую маску. Его запястья и голени связаны колючей проволокой.

- Фес святый, - сказал Мэрин.

- Смотрите, как я узнал, что вы тут, имперские паразиты. Ваши приятели уже раскрыты и сломлены. Ваше дело погибло.

Слэйт вновь посмотрел в экран.

- Один час, - сказал он, и изображение погасло.

Экран покрылся помехами и довольно долго дрожал. Все они подпрыгнули, когда внезапно появился другой проповедник, изрыгавший потоки богохульств.

Руки Ларкина ходили ходуном. У него во рту пересохло.

- Они схватили «Ларисель-3», - сказал Мэрин.

- Те тела? Майло? Дойл? – тихо спросил Кёрен.

Маквеннер пожал плечами.

- Возможно. Кажется, одним из них был Адаре.

- Так кто-то из третьего отряда мог ускользнуть? – с надеждой выдавил Кёрен.

- Если только от них осталось достаточно, чтобы было что отыскать, - сказал Маквеннер.

- Теперь я не могу спать, - сказал Мэрин. – Не после этого. Давайте просто доберемся. Давайте найдём этого ублюдка. Идёт?

Кершерин и Маквеннер кивнули.

- Ага, - согласился Кёрен с поникшей головой.

- Ларкин? Ты в порядке?

Ларкин глянул на Мэрина.

- Да. Давайте покончим с этим.

Скопления горелок отработанных газов Уранберга располагались к северо-западу от города, смонтированные на тонких выступах скал.

Толстые трубопроводы, удерживаемые громадными рамными опорами из чугунных балок, некоторые из них – более четырёх километров в длину, соединяли их с основным городским комплексом. Сами горелки были похожи на печи для обжига с облицованными кирпичом трубами двадцати метров в диаметре, увенчанные закопчёнными металлическими зажигателями.

Это была середина утра 224-го. Небо казалось слепящим шаром из высокослоистых облаков цвета топаза и утренних наносов загрязнений, поднимавшихся из Скальда, и рассеивавшихся желтоватым газом под воздействием встречного ветра. Зловещие облака собирались вдали на западе.

Уранберг был в трёх километрах впереди, на конце громадного пролёта проржавевшего каркаса. Город всё ещё был огромен. Солнце блестело и сверкало на узких полосках окон. Тонкий чёрный дым, словно следы грязных рук, тянулся от куполов.

Выдохшись на последнем отрезке восхождения, он сел на узком выступе скалы примерно в пятидесяти метрах от вершины трубы, упёршись одной ногой, чтобы ветер не сдул его. Горелка высоко над ним гудела от ветра, задувавшего в её полости, и примерно каждые десять минут огромное облако газа со свистом поджигалось и пузырём вздымалось ввысь. Гарь осыпалась подобно снежинкам.

Его кислородный баллон давно опустел, и он был вынужден пользоваться ненадежной системой фильтрации шлема. Это означало, что нельзя дышать глубоко, и каждый вдох давал влажный тёплый воздух. Такое восхождение было бы нелёгким даже при идеальном воздухе. С потом он потерял уже около двух килограммов веса. Его голова кружилась от нехватки кислорода. Его руки, колени и стопы, невзирая на перчатки, упрочнённые брюки и ботинки, стерлись до крови.

Он снова начал восхождение, и прошёл примерно десять метров. Это привело его почти на один уровень с нижними балками опор трубопровода. Он быстро поднял визор, чтобы глотнуть воды из фляжки, и затем опустил его. Искушение вдохнуть холодного внешнего воздуха было практически непреодолимо.

Он взобрался на край опоры. Издалека она выглядела тонкой, но теперь, когда он приблизился, то осознал титанические размеры двутавровых балок и несущих ферм. Лезть по ним будет нелегко. Балки располагались слишком далеко друг от друга. Ему придётся ползти на животе по брусьям, медленно, но верно.

И добраться до Уранберга когда-нибудь в следующем веке.

Альтернативой было продолжать восхождение и пересечь мост по трубопроводу. Это означало ещё примерно сорокаметровый подъём по всё более отвесной стене.

Он проверил натяжение верёвки, разматывавшейся за ним. Это дало не много, так что он потратил десять минут, подтягивая снаряжение на свою высоту. О восхождении со всей экипировкой можно было даже не думать. Ему приходилось связывать всё вместе и подтягивать каждый раз, как только кончалась длина верёвки. Если бы только прыжковый ранец не повредился при высадке. Он коснулся своей гарнитуры и попробовал вызвать ещё раз.

- «Ларисель», «Ларисель», слышите меня?

Ничего.

- «Ларисель», «Ларисель», приём.

Всё ещё ничего. Он знал, что точно был за пределами радиуса действия, но всё не мог перестать пытаться снова и снова.

- «Ларисель», «Ларисель»… это Маколл. Слышите меня? Слышите меня?