Глава 28. БЕГСТВО ИЗ ТАИБЕФА

День клонился к вечеру, и во дворце Харина царил полнейший хаос — многочисленная прислуга готовилась к отправлению. Из погребов и сараев извлекали бесконечные бочонки и бурдюки и везли их к реке, чтобы наполнить водой, ибо принц собирался пересечь пустыню. Легкие шелковые палатки были уже сложены и готовы к погрузке на мулов, которых выстроили рядком вдоль стены, ограждавшей просторный двор. Запасались едой для людей и фуражом для лошадей и других вьючных животных. Личная гвардия принца вместе со своими конями заполонила двор, путаясь под ногами и еще больше усиливая царящий беспорядок.

По просьбе Ориэллы, Харин освободил своих рабов, и некоторые решили, остаться и попробовать отыскать свои давно потерянные семьи и друзей, но большинство склонялось к мысли последовать за принцем в изгнание. Его тронула такая преданность, но организовать путешествие по пустыне, в котором должно было участвовать столько народу, оказалось ужасно трудно. Кизал пребывал в постоянном движении, пытаясь одновременно быть повсюду. Вокруг прощались, пировали, разбирали пожитки, ибо все должны были путешествовать налегке, а какая-то лошадь, испуганная шумом и суетой, вдруг вырвалась и пустилась по двору, раскидывая на своем пути людей и грузы без всякого разбора.

Едва оказавшись на дворе, Анвар заткнул уши. «Это невыносимо!» — подумал он. К его крайнему недовольству. принц вызвал на подмогу Ориэллу, лишив волшебницу столь необходимого отдыха, и теперь она говорила с Харином, и Анвар слышал, как она надрывает голос, чтобы тот расслышал ее в страшном шуме.

— Отправляй солдат и лошадей за реку. Пусть собираются на другой стороне! По крайней мере хоть место освободится! Потом займемся остальным!

Харин с признательностью кивнул и отправился к командиру своей гвардии. Чтобы переправить через реку добрую сотню солдат, потребовалась уйма времени, но Ориэлла оказалась права — места действительно прибавилось, и сразу стало легче распределять поручения. Двор был очищен от всех, кто не собирался присоединяться к исходу, мулы нагружены и отосланы к парому, но когда пересчитали животных, Харин встревожился. Анвар с Боаном подошли к нему как раз в тот момент, когда он обсуждал эту проблему с Ориэллой.

— У меня одной прислуги человек сорок, и всем надо обеспечить лошадей! Если учесть тех, что будут везти продукты и воду, у нас остается очень мало запасных и, значит, мы будем очень уязвимы. Нам надо пересечь пустыню до того, как кончится вода и пища, и все же мы не можем двигаться слишком быстро, чтобы не рисковать лошадьми.

— Неужели в пустыне совсем нет воды? — спросила Ориэлла.

— Есть двенадцать оазисов, и нам все равно без них не обойтись, — отозвался Харин. — Это многодневное путешествие, и даже если держаться кратчайшего пути, нам не хватит той воды, которую мы можем взять с собой.

Железный ошейник с Анвара был уже снят, и юноша казался выше с тех пор, как тот исчез, хотя вес стального кольца был ничем в сравнении с тяжестью, что лежала у него на сердце. Принц повернулся к Анвару.

— Ну, как чувствуешь себя на свободе? — спросил он. Услышав насмешку в голосе Харина, юноша понял, что тот специально напоминает ему о его прежнем унизительном положении. Молодой человек холодно посмотрел на принца.

— Я нахожу эту перемену весьма своевременной, — коротко ответил он, намеренно опустив титул Харина.

— Действительно, многое переменилось за столь короткий срок, — ответил Харин, но его насмешливая улыбка сменилась хмурым выражением. — В один и тот же день ты перестал быть рабом, а я перестал быть принцем. Она великая уравнительница людей, твоя волшебница.

— По крайней мере теперь ей не придется быть твоей любовницей, — огрызнулся Анвар.

Харин повернулся к нему, и лицо его потемнело от гнева.

— Как ты смеешь так со мной говорить! Стража, схватить невежу и выпороть его!

— Нет, нет! — поспешно вмешалась Ориэлла. — Он вовсе не хотел проявить неуважение, повелитель. Я уверена, он извинится. — Она бросила преувеличенно свирепый взгляд на Анвара, и юноша вдруг обнаружил в себе какое-то новое, неожиданное упрямство. Сжав губы, он приготовился к решительному отказу, но Ориэлла слегка повернула голову так, чтобы не видел принц, и одними губами прошептала:

— Пожалуйста.

Она выглядела такой усталой и измученной, что Анвару вдруг стало стыдно: у нее и так полно неприятностей. Юноша тяжело вздохнул и пробормотал:

— Прошу прощения, повелитель.

— Ну вот и хорошо, все улажено, — торопливо сказала Ориэлла. По выражению лица Харина было ясно, что улажено далеко не все, но, к счастью, их прервал Язур, который привел с собой еще двоих. Увидев их, волшебница просияла и, раскрыв объятия, бросилась им навстречу.

— Элизар! Нэрени!

— Повелитель, эти люди хотели видеть колд… Госпожу Ориэллу, — доложил капитан.

— По-моему, мы уже где-то встречались? — спросил принц Элизара. Тот низко поклонился.

— Я наставник — то есть был наставником — Арены, мои принц, но теперь Кизу приказал, чтобы Дрену закрыли, а город полон слухов, я люди беспокоятся. Мы услышали, что госпожа Ориэлла отправляется с тобой на север. Когда-то она хотела взять с собой и нас, вот мы и пришли предложить свои услуги, если в них еще есть нужда.

— Ну конечно же! Дорогие мои друзья, я так рада снова видеть вас! Мы можем взять еще двоих, Харин? — Ориэлла умоляюще посмотрела на принца.

Тот нахмурился.

— Похоже, ты собираешь свой собственный двор, волшебница. Сначала мой евнух и это опасное животное, потом твой невежа-муж, а теперь еще и наставник Арены! Если ты останешься здесь подольше, то, того и гляди, сама станешь Кизин.

— Я здесь не останусь, да и ты тоже, — резко ответила Ориэлла, — а тебе нужно радоваться еще одному мечу, — и какому мечу, Харин! Мы рады, что вы с нами, Элизар и Нэрени. Я никогда не забуду вашей доброты!

— У меня есть для тебя кое-что, — сказал Элизар и протянул волшебнице ее бесценный жезл, который остался на арене и о котором она позабыла за время болезни и поисков Анвара.

— Клянусь всеми богами! — воскликнула Ориэлла. — Элизар, ты даже представить себе на можешь, как я тебе благодарна! Наставник посмотрел на Анвара.

— Я вижу, ты все-таки нашла своего мужа. Глаза Нэрени озорно сверкнули.

— Он слишком дорог ей, чтобы быть просто мужем! — Она повернулась к Анвару. — Ты счастливый человек! Знаешь ли ты, что она без конца переживала за тебя и только о тебе и говорила? До чего же я рада, что вы снова встретились!

Анвар был потрясен. Ориэлла и этим людям сказала, что он ее муж? И действительно так переживала за него? Он понял, чего это должно было стоить волшебнице после недавней гибели Форрала.

— Я тоже рад, что она меня нашла, — твердо сказал он, безуспешно пытаясь встретиться глазами с Ориэллой. — И я согласен с тобой — я очень счастливый человек!

— Нам пора отправляться, — холодно напомнил Харин и торопливо зашагал прочь. Анвар схватил Ориэллу за локоть и потащил ее к амбразуре, откуда открывался потрясающий вид на реку, город и величественные холмы на другом берегу.

Ориэлла, вся красная от смущения, выглядела так, будто мечтала, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.

— Анвар, прости меня, — торопливо проговорила она, стараясь не глядеть на юношу.

— Что ты, госпожа! Я благодарен тебе. Это большая честь. Она пристально посмотрела на него.

— Значит, ты понял меня?

— Фея Ориэлла, Кизал говорит, что мы должны отправляться сейчас же. Похоже, он порядком раздражен. — Элизар поклонился, извиняясь за свое вторжение.

— Все в порядке. — Ориэлла вздохнула. — Боан уже приготовил нам лошадей.

Анвар жалел, что не может подольше побыть с ней наедине, но времени действительно не оставалось.

Отряд принца переправился через реку в последнюю очередь и присоединился к воинам и прислуге. Кизал собрал настоящее войско. Солдаты Харина окружили слуг и караван мулов, чьей основной ношей была вода — есть во время путешествия предстояло очень мало. Язур, ветеран песков, выехал вперед и, улыбкой приветствовав Ориэллу, обратился к принцу:

— Повелитель, нам надо выехать в пустыню до темноты. Ночная дорога через утесы очень опасна.

Они миновали редкие белые домики, разбросанные вокруг Тайбефа. В предместьях не было ни души — все жители, когда до них дошли дикие и противоречивые слухи, тут же поспешили в город, горя желанием самим выяснить, что же там происходит. За пригородами начинался небольшой подъем, а на вершине холма дорога разветвлялась: правая вела к столице, а левая продолжала неторопливо подыматься к утесам, нависавшим над городом. Вскоре дома скрылись из виду, на заброшенные поля лег красноватый отблеск заходящего солнца. Язур волновался все больше — время поджимало.

Едва увидев узенькую тропинку, высеченную в скале, Ориэлла испуганно ахнула. Казалось, на ней не поместится и один всадник, кроме того, она шла головокружительными зигзагами, буквально вгрызаясь в красные скалы. Подъем был невероятно крут, и кое-где дорога, казалось, парила над пропастью, а в других местах исчезала в огромных каменных колоннах, чтобы неожиданно вынырнуть с другой стороны. Язур выслал на разведку небольшой отряд, и солдаты отсюда уже казались муравьями, карабкающимися по необъятной груди этого каменного колосса.

Командир подъехал к Харину.

— Если ты отправишься вперед, повелитель…

— Нет.

Язур нахмурился.

— Но вы должны подняться первым, государь, пока еще не совсем стемнело. Если Кизу…

— Язур, с нами женщины и дети. Неужели ты считаешь, что я спокойно поеду вперед, а их оставлю карабкаться в темноте? Это же мои люди. Поднимай сначала их и нашу гостью. Если Кизу еще не совсем выжил из ума, он не решится на предательство. — Принц бросил иронический взгляд на Ориэллу.

— Но, государь… — запротестовал командир.

— Выполняй приказ, Язур. Сейчас же!

Воин поехал прочь, на его лице читалось отчаяние. С тех пор, как принц связался с этой колдуньей, он стал еще резче. Может, она заворожила его? Да нет, все это чепуха! Они сражались бок о бок, и Язур успел почувствовать к ней уважение. «Более того, — подумал воин, — она ему нравится. Видро, Харин наконец-то начинает действовать как принц и как мужчина, и придется к этому привыкать».

Ориэлла услышала этот разговор и, в свою очередь, догнала Харина:

— Отлично сказано, мой принц, — за одним исключением. Я буду ждать вместе с тобой.

— Я не позволю тебе…

— Не спорь, Харин. — Она снова бросила взгляд на крутую тропу, и руки ее крепче сжали поводья гнедого коня, которого подарил ей принц. При мысли о том, что придется карабкаться на такую высоту, девушка почувствовала тошноту. — О боги, ну и крутизна! По правде сказать, я не уверена, что вообще одолею ее. — Она состроила гримасу, смеясь рад своим необъяснимым страхом.

— Ориэлла! — запротестовал принц.

— Все будет в порядке. — Знакомый спокойный голос был полон понимания. — По крайней мере ты мне сказала именно так, — продолжал Анвар. — Помнишь, на берегу?

Ориэлла вспомнила, как они балансировали на хвосте мага, вспомнила анварову боязнь глубины — и как она до того рассердилась тогда, что с удовольствием утопила бы его на месте.

— Если смог я, ты и подавно сможешь! — обнадежил волшебницу Анвар. — А я буду рядом.

Ориэлле показалось, что ее очередь подниматься наступила чересчур скоро, хотя они дожидались до самого захода солнца, и долина уже погрузилась в глубокую лиловую тень, а вершины красных утесов горели алым сиянием в закатных лучах. Они спешились, и Язур вручил каждому по факелу, чтобы освещать тропу. Волшебница с большой неохотой взяла свой.

— В одной руке факел, а другой вести лошадь? — возмутилась она. — А как, черт меня побери, я буду держаться?

— Дорога шире, чем кажется, госпожа, — успокоил ее Язур. — Держись подальше от края, и все будет в порядке. Ориэлла бросила на него недоверчивый взгляд.

— Ну-ну, — с сомнением прошептала она.

— Не тревожься, госпожа, — заговорил Анвар. — Я пойду первым, а ты постарайся не отставать. Только не смотри вниз, и все будет хорошо.

Наслушавшись советов, Ориэлла начала восхождение. Тропинка была ровной, а дно пропасти терялось в непроницаемой черноте, но тем не менее волшебница твердо решила не смотреть вниз и уставилась себе под ноги, стараясь не думать о возможном падении. Настоящие трудности начались, когда пришла пора огибать острые углы на поворотах. Лошадь Анвара внезапно исчезла, и перед Ориэллой разверзлась бездонная черная пустота. Один неверный шаг… Девушка отступила, голова у нее закружилась, и она вжалась потной спиной в надежную поверхность утеса, не в силах пошевелиться. Конь, которому не терпелось догнать товарища, мордой подтолкнул девушку вперед, к самой кромке, и она едва не выронила факел.

— Прекрати сейчас же! — Дрожа о» страха, Ориэлла сильно шлепнула коня по носу, и животное попятилось.

— Что там происходит? Почету все встали? — долетел снизу голос Харина. Ориэлла набрала в грудь побольше воздуха. «Не будь неженкой, — прикрикнула она на себя. — Анвар смог преодолеть свой страх перед водой, значит и ты сможешь подняться!» Все равно помощи ждать неоткуда: сзади и спереди путь преграждают лошади…

— Все в порядке, — откликнулась Ориэлла, а про себя подумала: «Хотелось бы мне, чтобы это было правдой!» Изо всех сил прижимаясь к отвесной скале, девушка шажок за шажком обогнула выступ; наказанный конь следовал за ней на почтительном расстоянии. Едва волшебница оказалась за поворотом, перед ней снова легла надежная, уходящая вверх тропинка. После всех переживаний Ориэлла еле держалась на ногах, но впереди был еще длинный подъем, она задерживала других. Стиснув зубы, девушка подняла факел и продолжила восхождение.

Это был изнурительный подъем. Прежде чем достигнуть вершины, им пришлось преодолеть в общей сложности девять поворотов один ужаснее другого, — и чем выше они забирались, тем беспокойнее становились кони. У девушки болели ноги и спина, она задыхалась, каждый шаг давался ей с трудом. Пропасть оказывалась то справа, то слева — тропа петляла из стороны в сторону. Лишь один-единственный раз волшебнице выпала передышка: дорога неожиданно нырнула в утес, к с обеих сторон девушку окружили благословенные каменные стены. Дважды Ориэлла слышала сверху леденящие кровь крики, и мимо в опасной близости проносилось чье-то тело. Жуткий глухой удар внизу всякий раз вызывал у волшебницы дрожь и тошноту.

— Ориэлла! С тобой все в порядке?

Волшебница непонимающе огляделась — вокруг повсюду была ровная земля — она добралась до вершины! Анвар осторожно взял у нее факел и поводья, передал их Боану и, обняв за плечи, отвел девушку подальше от обрыва. Там в тени скал, где никто не мог их увидеть, Ориэлла крепко обняла юношу и спрятала лицо у него на груди. Анвар ласково гладил ее по волосам, пока дыхание ее не успокоилось и она не перестала дрожать.

— Ну вот, — мягко сказал он ей на ухо. — Я же говорил, что ты справишься.

— Ориэлла подняла голову, чтобы посмотреть на него, и едва не разрыдалась.

Харин в одиночестве стоял у края утеса, и в последний раз глядел на страну, где он мог быть королем. В городе начинался праздник. Хвостатыми кометами взлетали фейерверки, наполняя ночь серебристыми искрами, и расцветали в темном небе огромными цветами — красными, зелеными, золотыми. Их мерцающий свет смешивался с языками пламени, поднимавшимися над невольничьим рынком.

— Ты жалеешь, принц? — Ориэлла неслышно подошла к Харину, а Анвар тенью следовал за ней по пятам. — Если хочешь вернуться, я уверена, твой народ с радостью примет тебя.

Он покачал головой.

— У меня нет желания начинать переворот. Кроме того, этот край связан для меня с недобрыми воспоминаниями. Отныне мой путь лежит вперед, а Ксианг обзаведется новым наследником, в этом нет сомнений.

— Только не с новой царицей.

Харин резко повернулся и посмотрел Анвару в лицо.

— Что ты хочешь сказать?

Глаза юноши пылали мрачным огнем.

— Я хочу сказать, государь, что Сара — то есть Кизин — бесплодна. Она солгала твоему отцу так же, как солгала когда-то и мне. При таком положении вещей ты по-прежнему наследник престола, и однажды можешь вернуться — если пожелаешь.

Харин был изумлен.

— Ты уверен?

— Совершенно уверен, мой принц.

— Ориэлла, ты знала об этом?

Волшебница покачала головой — она не меньше Харина была потрясена словами Анвара. Принц откинул голову назад и разразился хохотом.

— Клянусь грехами Жнеца! — воскликнул он в злорадном упоении. — Какой сюрприз ожидает моего папашу! Жаль, что когда он об этом узнает, меня там не будет!

Мысли Анвара определенно двигались в том же направлении. Юноша выглядел опечаленным, и Ориэлла знала, какую тяжесть он носит в сердце, после того как отрекся от Сары. Когда Ксианг узнает, что его супруга бесплодна, Сара станет бесполезна для него, и жизнь девушки может оказаться в опасности. Анвар, хотя и разглядел наконец ее предательскую сущность, все же чувствовал себя виноватым в том, что бросил Сару на произвол судьбы. Интересно, он по-прежнему ее любит? — подумала Ориэлла и тут же задалась вопросом, почему ее так занимает эта мысль.

Караван уже был готов продолжать путешествие, и они снова тронулись в путь. Тропа петляла меж камней, превращенных ветрами в уродливые жуткие изваяния, напоминающие заколдованный каменный лес. Легкий ветерок зловеще свистел и стонал в этом лесу, словно давно забытые души погибших в неизбывной муке оплакивали свои страдания. Даже лошади то и дело вздрагивали и трясли головами.

Приблизительно через час тропинка резко оборвалась, проскочив между двумя высокими скалами, за которыми начинался покатый, усеянный галькой откос, странно поблескивавший при свете восходящей луны. Под ними простиралась пустыня. Не веря своим глазам, Ориэлла затаила дыхание.

— Великие Чатак! — сдавленным голосом воскликнула она. — Неужели это действительно то, что мне кажется?

Повсюду, куда ни глянь, пустыня сверкала. Ветер вздымал вихри мерцающего песка, и те разлетались потоком разноцветных искр — красных, синих, белых, зеленых! Гребни дюн переливались и мерцали, словно сугробы ранним зимним утром. Даже сейчас, когда луна только-только показалась, приходилось прикрывать глаза руками.

— Именно то, — ответил Язур, но восхищенная Ориэлла уже успела позабыть свой вопрос. — Пустыня сплошь состоит из драгоценных камней и драгоценной пыли. Видишь, как она блестит? Вот почему нам придется двигаться по ночам — днем мы моментально бы ослепли. Мы будем останавливаться задолго до рассвета, ибо к тому времени, когда встанет солнце, все должны быть надежно укрыты.

Но даже ночью необходимо было беречь зрение. Всем раздали специальные головные уборы, и Язур показал, как это делается: надо было натянуть прозрачную ткань на лицо, а другим концом прикрепить ее к повязке. Ориэлла обнаружила, что тонкий материал позволяет все видеть и при этом прекрасно защищает глаза от ослепительного сияния. Даже лошадям и мулам нацепили шарфы из той же самой ткани, а вот Шиа отказалась связываться «с такой чепухой». Она все еще дулась на то, что ей пришлось взбираться по крутой тропинке последней, чтобы не пугать лошадей.

— Не нужны мне ваши человеческие фокусы, — с отвращением заявила она Ориэлле. — Я кошка, и мои глаза привыкнут.

Они плыли в мерцающем море самоцветов, в своих странных бледных покрывалах и просторных балахонах похожие на кавалькаду призраков. Копыта лошадей поднимали облака мелкой драгоценной каменной пыли, и за караваном тянулся след, сияющий, подобно холодному пламени. Что это за камни, которые могут давать такое ослепительное сияние? — подумала Ориэлла и тут же выбросила эту мысль из головы. Словно от радостной красоты резвящихся китов, замирало сердце от странной прелести этого края. Но девушка знала от Язура, что пустыня столь же прекрасна, сколь и смертоносна. В считанные минуты мог подняться страшный смерч, и острые грани несомых ветром самоцветов в несколько мгновений могли «обглодать» человека до костей. Кроме того, поговаривали, что это море драгоценностей привлекает драконов.

— Драконов? — У Ориэллы захватило дыхание. — Здесь есть драконы?

— Так говорят легенды, — пожал плечами Язур. — Я слышал, в пустыне им легче прокормиться. Ты знаешь, что они питаются солнечным светом?

— Сказки! — фыркнул Анвар. — Я поверю в его, только когда увижу собственными глазами.

— Молись, чтобы этого никогда не случилось, — со всей серьезностью отозвался казалимец. — Ходят слухи, что драконы нелюдимые и капризные создания, их легко разозлить и лучше оставить в покое.

Они ехали всю ночь и под конец так устали, что даже не могли разговаривать. Наконец Язур, бросив взгляд на, казалось бы, неизменный горизонт, объявил, что пора остановиться и разбить лагерь. Ориэлла совершенно выбилась из сил. Неужели только вчера утром она вырвала Анвара из лап смерти? За минувшие сутки произошло столько событий, что у нее не было ни минуты передышки. Девушка спешилась, чувствуя, как подгибаются колени, и обрадовалась, что больше от нее ничего не требуется. Боан мгновенно оказался рядом и увел лошадь, а воины Харина быстро и умело поставили легкие шелковые палатки. Для лошадей и мулов соорудили отдельное укрытие, ибо ни одно живое существо не могло оставаться на солнце в дневные часы.

В суматохе Ориэлла потеряла из виду своих друзей, за исключением, конечно, Шиа, которая, словно тень, следовала за ней. Получив скудную порцию воды и еды, волшебница отправилась на поиски Анвара и нашла его сидящим в одиночестве у входа в небольшую палатку. Рядом лежал бурдюк с водой, а еда стояла нетронутой. Юноша невидящими глазами смотрел на освещенный факелами лагерь. Его утомленное лицо было красивым и печальным. Ориэлла уже собралась уйти, чтобы не мешать ему, но Анвар — уже в который раз! — почувствовал ее присутствие.

— Знаешь, — промолвил он, не поворачивая головы, — ты ни разу не сказала: «Я же говорила тебе».

— Да я бы скорее отрезала себе язык! — запротестовала Ориэлла. — Зачем же бередить твои раны? Анвар вздохнул.

— Да, ты бы не стала. Ты слишком благородна. Ты предупреждала меня насчет Сары, а я, вместо того чтобы послушаться, оттолкнул тебя. И вот что из этого вышло.

— Анвар, мне нельзя было бросать тебя. Все мой проклятый характер! Я никогда себе этого не прощу.

— Значит, нас уже двое таких, — мрачно усмехнулся Анвар. — О боги, почему я был так слеп и не видел, кому из вас можно доверять? Знаешь, сегодня я много думал, вспоминал, как ты защищала меня в Академии от Миафана, как относилась ко мне, когда я был твоим слугой. Помнишь, ты вышла в метель после Солнцеворота, чтобы купить для меня гитару, — и что же я? — Казалось, юноша дивится собственной глупости. — Я говорил тебе оскорбительные слова, я оттолкнул тебя — потому, что защищал Сару. А что сделала ты? Ты спасла меня от смерти, ты объявила меня своим мужем, а она лишь жаждала моей гибели, чтобы самой стать королевой! Боги, какой же я страшный дурак, Ориэлла! Слепой, тупоголовый болван! — Его трясло, и Ориэлла обняла юношу, успокаивая, как он успокаивал ее на вершине утеса. Анвар склонил голову ей на плечо, и она погладила его вьющиеся светло-русые волосы.

— Знаешь, что бы я сделала, будь мы с тобой в Нексисе? — мягко сказала волшебница. — Я бы обошла с тобой все таверны и накупила бы тебе больше выпивки, чем ты видел за всю свою жизнь. Форрал всегда говорил, что для разбитого сердца — это единственное лекарство.

Горизонт на востоке начал светлеть, и занимающаяся заря заставила их укрыться в палатке. Ориэлла задернула занавеску, и ослепительный свет померк. Анвар робко улыбнулся.

— Если когда-нибудь мы доберемся до города, я с удовольствием приму твое предложение — но должен признаться, что разбитое сердце тут ни при чем, — я страдаю от разочарования, унижения и злости на самого себя, за собственную легковерность. — Его губы скривились. — Я не могу простить себе, что подвел тебя.

Ориэлла сжала его руку.

— Не упрекай себя, Анвар, все уже позади. Сара была возлюбленной твоей юности — и ты любил ее. Разве ты виноват, что она изменилась? Лучше ляг и поспи. Может, когда ты отдохнешь, все представится тебе в лучшем свете.

Юноша невольно усмехнулся.

— Вот видишь, ты снова печешься обо мне. А мне казалось, что все должно быть как раз наоборот.

— Ничего, ты тоже на кое-что годишься! А теперь — спать, а не то!..

— А не то ты натравишь на меня свое чудовище? — Анвар обеспокоенно покосился на Шиа — в тесноте палатки пантера казалась просто огромной.

— Не волнуйся, она хороший друг и присмотрит за нами обоими, — Ориэлла протянула руку чтобы погладить лобастую голову Шиа, и была вознаграждена сонным мурлыканьем.

— Он мне нравится, — сказала пантера.

— Правда? — Ориэлла была удивлена. Шиа никогда не говорила ничего подобного о ком-нибудь другом, даже о Боане.

— Мне он тоже нравится.

Волшебница повернулась к Анвару, но тот уже спал, разметавшись на подушках. Несмотря на мерцающую пыль, покрывающую лицо молодого человека, было видно, что он устал, изможден и придавлен своим горем. Повинуясь порыву, Ориэлла протянула руку и нежно коснулась его щеки. И вдруг, как и в лагере невольников, у нее бешено забилось сердце. Что-то на мгновение изменилось и тут же вновь встало на место. Словно обжегшись, девушка отдернула руку, и в этот момент некая волна неведомой силы прошла сквозь нее, и была эта сила очень похожа на ту, что когда-то освободила энергию браслетов Затбара. Какое-то время Ориэлла сидела совершенно неподвижно, недоверчиво глядя на свою ладонь и дожидаясь, когда восстановится дыхание, а сердце снова станет биться ровно, как обычно.

— Ты тоже почувствовала это? — спросила она у Шиа.

— Что именно? — сонно отозвалась та.

— Ладно, пустяки! — Ориэлла попыталась собраться с мыслями, но почему-то перед ее внутренним взором вдруг встало лицо Форрала, нежное и сияющее, каким оно было в тот первый день их близости. Горе и одиночество пронзили девушку с такой силой, что она невольно застонала. Измученная и запутавшаяся, волшебница дала волю слезам и вскоре, не переставая плакать, заснула.

А где-то посреди долгого яркого дня Анвар вдруг пошевелился и застонал, мучимый каким-то кошмаром. Его рука коснулась руки волшебницы. Та, не просыпаясь, крепко сжала ее, и юноша перестал метаться. В таком положении и застал их Харин — лежащих рядом рука в руке. Он долго смотрел на них, пока сонная Шиа не открыла один глаз. Принц поспешно отступил и задернул клапан палатки. И поскольку человек удалился, не сделав попытки причинить им вреда, Шиа впоследствии забыла рассказать об этом визите.

Загрузка...