Орден во всю спину 2

Глава 19

Когда Ярослав Косой сидел на уроках у Учителя, в затхлых стенах старой школы, ему довелось услышать много странных историй. Среди них особенно запомнились рассказы об "Исчезнувших городах" – древних поселениях, которые жили своей бурной жизнью, а потом бесследно исчезали, словно их вытерли с лица земли невидимой рукой.

Иногда, когда Учителю наскучивало тянуть привычную песню о формулах и законах, он отставлял тетрадь в сторону, усаживался прямо на первую парту и начинал делиться этими историями. Его голос менялся: становился мягче, задумчивее, словно он сам видел то, о чём рассказывал. И пусть часть учеников в такие минуты украдкой зевала, Ярослав слушал, не мигая. Потому что он-то реально видел, хоть и не в этой жизни.

Ему казалось естественным, что Учитель так делает. Ведь в их захолустном городке он был единственным носителем знаний, и тянуть лямку урока день за днём, не разбавляя её хоть какой-то фантазией, было бы просто невыносимо. Потому что для остальных вокруг это действительно фантазией буйно помешенного.

Ярослав особенно запомнил рассказ о древнем городе, что когда-то стоял на пустошах. Город был богатым, шумным, пахнущим хлебом из печей и дымом кузниц, но потом внезапно пошёл трещинами и начал осыпаться, словно уставший великан. А после упадка, говорил Учитель, там стали появляться демоны. Так что чушь была та ещё.

Тогда Ярослав едва удержался, чтобы не фыркнуть вслух:

"Ну и бред! Если тебе лень вести урок, так и скажи. К чему лепить про всяких демонов? Да и как вообще подобное может существовать в нашем мире?"

В душе он был уверен: никакой нечисти нет и быть не может. Но в то же время где-то глубоко внутри теплилась неуверенность, тонкой иглой подталкивающая к мысли: "А вдруг всё-таки?"

Учитель был совсем не старым человеком – немного за тридцать, не больше. Внешне строгий, но иногда позволял себе улыбку, когда ловил чей-то наивный вопрос. Старик Ван как-то рассказывал, что Учитель появился в их краях неизвестно откуда, будто занесённый ветром. Сколько лет прошло с тех пор – никто и вспомнить не мог.

Ярослав не раз спрашивал себя: откуда он черпает все эти знания? Был ли он раньше жителем крепости? Если да, то, возможно, у него там был доступ к книгам, архивам или чему-то ещё? Хотя, может, он и сам многое придумывал, чтобы казаться мудрее….

Но теперь, стоя на холодном склоне Урала и слушая слова Станислава Хромова о том, что в горах скрыт таинственный город, Ярослав вдруг вспомнил всё, что рассказывал Учитель. И морозок пробежал по коже.

"Чёрт возьми…, – мелькнула мысль. – А если в этих горах действительно есть тот самый исчезнувший город? И если в нём правда завелась какая-то дрянь?"

Вдалеке над горами тянулся тёмный дым, пахло серой и сырой землёй. Воздух был густым, давил на грудь. Ярослав невольно облизнул пересохшие губы и почувствовал на языке терпкий привкус пепла.

И в ту секунду он понял: смешки кончились. Всё, что раньше казалось выдумкой Учителя, могло оказаться самой что ни на есть реальностью.

Когда Ярослав Косой задал вопрос, его голос прозвучал негромко, но в тесной тишине пещеры он прозвенел, будто камешек упал в колодец:

- Они о чём-то ещё говорили?

Хромов не сразу ответил. Он медленно провёл пальцами по щеке, будто проверяя, не зарос ли утренней щетиной, и нахмурился, вглядываясь в отблески костра. Влажный воздух уральских гор тянул лёгким запахом хвои и сырой земли. Видно было, как Хромов подбирает слова, словно нащупывает острые камешки на дне реки.

- Думаю, – сказал он наконец, – Валентин Бастон тоже кое-что разузнал перед самым нашим выходом. Оказалось, что сведения о горах Урала вовсе не уникальны для Крепости 334. Другие группы тоже направились туда".

Ярослав ожидал услышать какой-нибудь секрет, нечто судьбоносное, но Хромов только слегка приоткрыл завесу, не более.

- На самом деле, – продолжил Станислав, – будь то надзиратели или корпорации, всех их мучает один и тот же интерес – эволюция сверхов. Вы ведь слышали про новую психиатрическую лечебницу в крепости?

Его голос прозвучал так, будто речь шла не о больнице, а о склепе. "Сверхов", – добавил он чуть тише, – изучают не только для того, чтобы научиться обороняться. Их хотят использовать.

- А ты можешь рассказать больше о них? – Ярослав наклонился вперёд.

Хромов надолго замолчал, потом хрипло произнёс:

- Сверхи… они существовали всегда. Вероятнее всего. Просто раньше их считали сказкой. Теперь же всё изменилось: их стало слишком много, и скрыть правду невозможно. Более того, появилась организация, составленная из самих сверхов. Тайная, но действующая.

Ярослав удивлённо поднял брови.

- У них даже есть собственная организация в такое-то время?

Это означало, что их число велико, куда больше, чем кто-либо готов был признать.

Хромов медленно кивнул:

- Вы ведь слышали историю о том, как сверх пытался убить надзирателя крепости? Так вот, – он приглушил голос, – Валентин сказал мне: то существо было из организации, которую зовут "Диверсанты". Или, по крайней мере, так оно само утверждало.

- И что, его поймали? – Ярослав ощутил, как любопытство и тревога перемешались внутри.

Хромов качнул головой. Пламя костра отразилось в его глазах.

- Нет. Он оказался сильнее, чем можно вообразить. Сейчас каждая крупная крепость охотится на сверхов. Их делят по рангам, вроде бы по степени опасности. Но я не знаю, какие именно там правила.

Ярослав вполголоса пробормотал, глядя на землю:

- Зачем они должны биться насмерть? Разве нельзя жить бок о бок?

Слова вырвались сами собой. Он слишком хорошо понимал тех, кого называли "сверхами". Сам он был одним из них, и мысль о том, что целые армии организаций двигаются против таких, как он, холодила кровь. Журавлёва бросила на него быстрый взгляд, но промолчала, словно уловила подтекст.

Станислав тяжело выдохнул, в его голосе послышалась усталость:

- Я не могу вернуться в крепость. Стоит людям узнать, кто я – всё кончено.

Тишину нарушил резковатый голос Булавкина:

- Не переживайте, мы не раскроем ваш секрет!

В его тоне чувствовалась поспешность. Честно говоря, Людвиг опасался: вдруг Хромов решит, что лучше "заткнуть свидетеля". Вот почему Булавкин торопливо подчеркнул свою лояльность.

Огонь потрескивал, за пределами пещеры гулко отзывался лес, и казалось, что сама ночь прислушивается к их разговору.

Хромов молча глянул на Булавкина, даже не удостоив его ни словом, ни жестом. По его лицу было видно – отказаться от своей сущности так просто он не мог. И все же оставалась крошечная надежда, что он хотя бы промолчит.

Но кто на самом деле поверит Людвигу? Доверять ему – всё равно что класть голову под топор и надеяться, что палач передумает.

Хромов резко оборвал его:

- Из всех, кто здесь собрался, именно ты тревожишь меня больше всего!

Косой, не моргнув глазом, вставил:

- Ну а если Людвиг вдруг… погибнет в результате какого-нибудь нелепого несчастного случая, ты сможешь вернуться обратно?

Людвиг будто онемел. Слова застряли в горле. Как можно было так легко, с холодной усмешкой, как сейчас обронил проклятье этот Косой?! Он и рад бы сорваться, обложить его отборной бранью, но… язык не повернулся. Смелости не хватило.

Хромов, стоявший чуть поодаль, с тихим, усталым вздохом сказал:

- А ты ведь тоже сверх, верно?

- А? – удивился Ярослав, округлив глаза.

На секунду ему стало не по себе – вдруг он как-то выдал себя? Слишком уж пристально на него посмотрела Журавлёва, будто заметила что-то, что ускользнуло от других.

И тут Хромов с легкой иронией бросил:

- Ты, должно быть, пробудил в себе особую силу – раздражать людей.

Ярослав застыл, слова будто выветрились из головы. Но внезапно его осенило. Он мысленно обратился к дворцу:

"Эй, дворец… у меня и правда есть навык – бесить окружающих? И какой у него уровень?"

Холодный голос из глубины дворца отозвался с непоколебимой уверенностью:

"Совершенный".

Ярослав снова лишился дара речи.

Совершенный! Его талант доведен до абсолютной вершины!

Ярослав невольно ахнул, даже широко распахнул глаза – до того его поразило открытие, что у Журавлёвой навык доведён до совершенного уровня. Но ещё больше его потрясло то, что и у него самого оказалось точно так же! Правда, если сравнивать её совершенство с его..., то, то, что имел он, казалось жалкой пародией.

"Дворец, да ты издеваешься?!" – с отчаянием взвыл он про себя.

Мысль о том, что у него есть "совершенный" талант – раздражать людей – вызвала у Ярослава странную, тянущую боль где-то внизу живота, будто яйца свело судорогой. И всё же, как ни крути, это был навык, да ещё и безупречный. Хоть и дурацкий, но по-своему драгоценный – и Ярослав не мог не радоваться.

Говорят, что подняться на вершину мастерства – всё равно что всю жизнь идти босиком по осколкам стекла. Но кто бы мог подумать, что он, сопляк, дойдёт до "совершенства" так рано?

Хромов медленно обернулся, скользнув взглядом на три неподвижных тела, лежащих у входа в пещеру. Трупы уже начинало обдавать тяжелым запахом сырого железа, будто ржавой кровью пропиталась сама земля. Наконец он тихо, но твёрдо сказал:

- Пойдём. Что бы там ни скрывали уральские горы, хочу увидеть это своими глазами.

Это было желание, общее для всех сверхов. Раньше легенды казались пустым звоном, красивыми сказками для наивных. Но чем ближе они подходили к тому, что скрывалось за этими историями, тем сильнее распалялось в груди желание – прикоснуться к целому новому миру, шагнуть туда, где границы привычного рушатся, как гнилая перегородка.

Это чувство жгло и Станислава Хромова, и Ярослава Косого.

- Не знаю, читал ли кто-то из вас "Путешествие на Запад", – вдруг заговорил Хромов, не отрывая взгляда от темнеющего леса. – Я наткнулся на неё в библиотеке крепости. В книге описывалось, как один герой мог поднять дубину весом в тринадцать с половиной тысяч цзиней. Для меня тогда это было чем-то фантастическим. Но вот теперь думаю: а вдруг такие существа могли бы существовать и в нашем мире? В легенде говорилось, что дубина могла раздавить горы.

Ярослав почесал затылок, словно обдумывая услышанное, и наконец ответил:

- У нас в городской школе про такую книгу и не слышали. Но знаешь, тут есть одна загвоздка. Если посчитать… твои тринадцать с половиной тысяч цзиней – это ведь всего шесть тонн. На заводе, что стоит за городом, тракторы спокойно тянут по десять тонн. А если надо, их можно нагрузить и побольше – хоть парой таких дубин. Так что выходит, не так уж это и невероятно.

Хромов тяжело выдохнул, грудь его поднялась, будто он сбросил с плеч невидимый камень. Потом молча развернулся и шагнул к лесу. За тёмными стволами тянулись ввысь уральские горы – неведомые, дикие, манящие.

Он шёл туда, где начиналось неизвестное.

Когда они углубились в лес, Косой напряг слух и зрение, словно хищник, выслеживающий добычу. В голове у него крутилась одна мысль – что случилось с двумя солдатами, исчезнувшими прошлой ночью? Эта тайна грызла его изнутри, не давая покоя.

Сильный ночной ливень смыл все следы с земли – почва стала вязкой, скользкой, местами вода ещё стояла мелкими лужами, отражая зелёные кроны. Ярослав понимал: надеяться на отпечатки сапог бесполезно. Оставалось только одно – внимательнее всматриваться в листья и ветви, цепляться взглядом за каждую мелочь.

Лес был густой, вязкий, будто сам держал их и не хотел отпускать. Высокие кроны закрывали небо, а под ними раскинулись плотные заросли кустарника. Там, где пройдёт человек, природа всегда оставляет отметину – ветка сломана, лист смят, трава примята. Дождь смывает грязь, но не может заживить переломанную древесину.

И правда – Ярослав заметил тропу: кое-где торчали свежие обломки веточек, кора на стволе была содрана. Он пошёл по этим крошечным следам, шаг за шагом. Но тропа оборвалась резко, всего через несколько десятков метров, словно тех двоих и не было.

Хромов, шедший рядом, заметил, что Косой что-то ищет. Он остановился, слегка нахмурился и спросил:

- Нашёл что-нибудь?

Ярослав помотал головой, и в голосе его прозвучало недоумение:

- Нет. Дальше – пусто. Их следы исчезают вот здесь.

Он присел на корточки, провёл рукой по влажным стеблям травы. Местами чувствовалась свежая ломка – но дальше ничего. Будто земля сама проглотила этих людей.

- Они не могли уйти далеко, – задумчиво пробормотал он. – В тот момент они были всего в десяти метрах от пещеры. Если что-то случилось, мы бы услышали шум. Но здесь – тишина. Слишком уж странно.

Воздух вокруг казался вязким и тревожным. Вдали, в кронах, капли ещё срывались с листьев после ночного дождя и падали вниз редкими, тяжёлыми ударами, будто отсчитывали время. Сырость пахла гнильцой и мокрой землёй, а в груди у Ярослава нарастало неприятное чувство – будто лес сам стер чужие следы, чтобы укрыть какую-то мрачную тайну.

Даже если бы их крик и заглушил ливень, всё равно хоть какой-то звук должен был прорваться сквозь шум воды. Но – тишина. Значит, случилось нечто такое, что застало их врасплох, лишив малейшей возможности вскрикнуть. Может, они даже не успели испугаться как следует – всё произошло мгновенно.

Ярослав Косой внимательно осмотрел стволы ближайших деревьев. Гладкая кора, нет ни царапин, ни следов борьбы, ни клочков ткани или крови. Лес будто хранил молчаливую тайну, не оставив даже намёка на то, что здесь произошло.

Страшнее всего был именно этот страх – перед пустотой, перед неизвестным.

- Пойдём, – негромко сказал Станислав Хромов, оглядывая мрачные заросли. – В таких обстоятельствах лучше найти место надёжнее, чтобы переждать ночь. Даже если придётся остановиться раньше, чем мы рассчитывали.

- Согласен, – кивнул Ярослав. – Если найдём пещеру вроде той, где укрывались прошлой ночью, это будет лучший вариант. Хоть мы и не знаем, что случилось с теми солдатами, но там нам было безопасно. Лучше не испытывать судьбу.

Небо всё ещё висело низко, свинцово-серое, словно готовое снова пролиться дождём. В воздухе стоял запах мокрой листвы и сырой земли. В памяти всплыла старая поговорка: "Осенний дождь приводит за собой заморозки".

Дождь хотя бы приглушал жар, исходивший от вулканических разломов, но идти по лесу было мучительно трудно. Земля под ногами вязла, каждая кочка казалась коварной ловушкой.

- Давайте поищем тропу суше, – предложил Ярослав. – Лужи теперь – не просто грязь. В них может скрываться что угодно… и не всё безвредно.

Он поморщился, вспомнив огромных муравьёв, размером с человеческие пальцы, и отвратительных жуков с лицами, чьи хитиновые панцири поблёскивали в темноте. Пиявки, которых в этих водоёмах наверняка было предостаточно, могли быть ещё хуже – хватило бы одного укуса, чтобы человек не встал.

- Как вообще жуки смогли вырасти такими огромными? – задумался Ярослав вслух. – И эти… с лицами… кто они вообще?

Хромов шагал рядом, сосредоточенно глядя под ноги, но, услышав вопрос, ответил после короткой паузы:

- Думаю, всё дело в кислороде. Их тела не должны были бы выдержать такой рост – у насекомых слишком хрупкая структура. Но если в воздухе кислорода стало намного больше… организмам стало проще расти. Заметьте, ребята: несмотря на усталость, голова у нас ясная, мысли цепкие. Это тоже от избытка кислорода.

Ярослав кивнул. Логика в словах Хромова была, и немалая. В конце концов, мир уже давно перестал подчиняться прежним правилам – почему бы и нет?

- Подожди-ка минутку, – удивился Ярослав Косой, обернувшись на Хромова. – Хочешь сказать, что и растительность тут мутирует, эволюционирует, накачивая воздух кислородом? Я заметил, что даже возле крепости зелень стала гуще, как будто ожила. Выходит, со временем насекомых станет ещё больше, и заражений от них – тоже?

- Вполне возможно, – кивнул Станислав Хромов, не сбавляя шага.

Разница в их физической форме становилась очевиднее с каждым часом. Для Ярослава прогулка по лесу походила на лёгкий поход – дыхание ровное, мышцы будто пружинят, ни намёка на усталость.

Хромов, хоть и был сверхом, выглядел иначе. Его тело всё ещё не привыкло к нагрузкам. Он сам признался, что только с момента Пробуждения начал ощущать, как тело перестраивается, но процесс шёл медленно.

- С тех пор как во мне проснулась сила, – заговорил он после короткой паузы, – я заметил одно: если во время тренировок загоняю тело до предела, оно меняется. Форма становится лучше, мышцы крепче.

Ярослав задумался. Может, и ему попробовать? Но, скорее всего, не сейчас. Здесь, в диком лесу, любое перенапряжение могло обернуться гибелью. Лучше дождаться города – там будет время и место для экспериментов.

Тем временем Людвиг Булавкин, Любовь Синявина и бывший раненый выглядели так, будто прошли через ад. Одежда, ещё недавно чистая и аккуратная, была в клочьях, на лицах – разводы грязи, не хуже, чем у Ярослава. Только вот они не смели замедлиться, не то что отстать – страх быть брошенными один на один с этим лесом подгонял сильнее любого приказа. Они знали: никто ждать их не станет, а значит, смерть догонит быстро.

Зато Журавлёва поразила Косого до глубины души. Да, она устала, но выносливость её всё ещё была лучше, чем у самого Хромова.

И тут произошло странное. Из тела Станислава медленно отделилась тёмная тень – словно кусок ночи сгустился и зашевелился. Ярослав замер, напрягся, готовясь к опасности.

Но следующая сцена выбила его из колеи окончательно. Хромов не стал нападать или защищаться. Он просто… забрался на спину своего теневого клона, будто верхом на лошади, и устроился там, словно собирался покататься.

Ярослав стоял с открытым ртом. Увидеть такое – это было за гранью его представлений о сверхах.

- Эй, да чтоб тебя! Это ж чистое жульничество! – возмутился Косой, не веря своим глазам.

С тех пор как Станислав открылся и признал, что он сверх, он стал пользоваться своей силой почти без стеснения. Видимо, долгое время, пока её приходилось прятать, в нём копилось желание дать волю этому могуществу. Теперь он порой даже забывал, что можно идти пешком, а не летать на собственной тени.

Теневой клон двигался легко, почти невесомо, будто скользил по земле, не оставляя следов. В отличие от своего хозяина, он не уставал вовсе – его выносливость, казалось, была вдвое выше. Если бы не риск раскрыть, что он тоже владеет этим умением, Ярослав бы и сам вскочил на спину своего клона и прокатился, смеясь, как мальчишка.

А вот Людвиг Булавкин, Любовь Синявина и Ван Лэй выглядели так, будто их загнали до предела. Пот заливал лица, грязь липла к одежде, а в глазах плескалось отчаяние. Сравнение с Хромовым и Ярославом било по ним больнее, чем усталость. "Почему они могут, а мы нет? Почему мы не пробуждены?!" – отчаянно думали они, спотыкаясь о корни.

Внезапно теневой клон Хромова резко застыл. Воздух вокруг стал чуть холоднее, как перед грозой. Ярослав почувствовал, как его собственные пальцы невольно сжимаются в кулаки.

Он заметил, как мышцы Хромова напряглись, словно у кота, взъерошившего хвост. Станислав осторожно, с почти кошачьей пластикой, соскользнул со спины своего клона, стараясь не потерять ни мгновения.

- Все, смотрите вперед, – тихо произнёс он, и даже шёпот прозвучал глухо, словно в нём звенела опасность.

Лес впереди был мрачен, сырой, наполненный запахом прелых листьев и земли. Сквозь переплетение веток мелькнуло что-то белое. Слишком белое для этого тёмного мира.

- Ч-что это? – голос Людвига дрогнул, и он машинально сделал шаг назад, прячась за спины других.

Хромов прищурился, долго вглядываясь. Наконец сказал, едва слышно:

- Смотрите сами… Не кажется ли вам, что это женщина в белом… которая… трётся о дерево?

Ярослав почувствовал, как кожа на затылке пошла мурашками, а волосы встали дыбом. Лес будто притих, даже ветер замер.