На Этане была та же одежда, что и в день его смерти: брюки, медальон Кадогана, белая рубашка, и дыра в ткани над сердцем. Его глаза расшились: он пожирал меня взглядом.
Я подошла к нему, и мы оба с минуту смотрели друг на друга, вероятно, боясь того, что может случиться и уже случившегося.
— Я видел кол, — сказал Этан. — Видел, как Селина бросила его в меня и почувствовал, как он пронзил меня.
— Он тебя убила, — сказала я. — Мэллори…Она использовала магию, чтобы воскресить тебя, как своего фамильяра. Катчер ей помешал завершить заклинание. Он думал, что оно создаст чудовище…но ты совсем не походишь на монстра.
— Я совсем не ощущаю себя монстром, — мягко сказал он. — Ты мне снилась. Часто снилась. Я видел бурю. Затмение.
— Ты превратился в пепел, — добавила я, и его глаза расширились от удивления. — Мне снилось то же.
Все еще хмурясь, он поднес руку к моему лицу, будто бы сомневался, что я настоящая.
— Это сон?
— Не думаю.
Он улыбнулся. Сердце пропустило удар. Прошло столько времени с тех пор, как я видела его дразнящую улыбку. Я не смогла сдержать нового потока слез и вырвавшегося всхлипа.
Вот он. Живой. И самое главное, он был собой, а не безвольным слугой, фамильяром Мэллори, созданным при помощи черной магии. Не знаю, чем я заслужила такой шанс, но Этан ожил. Меня переполняла благодарность…шок.
— Не знаю, что сказать, — сказала ему я.
— Тогда и не говори, — сказал он, вновь заключив меня в объятия. — Молчи.
По Мидвэю пролетел прохладный ветерок. Я закрыла глаза, стараясь последовать его совету, стараясь замедлить оглушительное биение сердца. Могу поклясться, что я вновь уловила в воздухе запах лимона и сахара.
Внезапно Этан вздрогнул. Его взгляд потускнел, а кожа внезапно побелела.
— Мерит, — сказал он, отчаянно стиснув мою руку.
В попытки устоять у него затрясли ноги. Я обхватила его за талию.
— Этан, с тобой все в порядке?
Однако он обмяк, не успев ответить.
Люк с Келли приехали в Мидвэй, чтобы оценить ущерб. Радость при виде Этана затмил страх, наш страх, относительно его состояния. Удостоверившись, что о Мэллори позаботятся, Малефиций в надежных руках, а Джонах держал МакКетрика под контролем, мы сосредоточились на том, чтобы доставить Этана обратно в Кадоган.
Поездка казалось невероятной: я сопровождала своего явно воскресшего возлюбленного и Мастера обратно в Дом. Люк провел нас через калитку, о существовании которой я и не подозревала. Мы быстро пробрались через заднюю часть Дома в люкс Этана.
Уложив его на кровать, Люк отошел, в то время как Келли, в прошлой жизни явно обучавшаяся медицине, стала его осматривать.
Люк подошел ко мне, вероятно увидев на моем лице страх и изнеможенность.
— Ты в порядке?
Я пожала плечами.
— Не знаю. С ним все будет в порядке?
— Черт, Мерит, я даже не уверен, что он такое и почему он здесь. Что там произошло?
Я рассказала ему, что произошло между Катчером и Мэллори до его приезда.
— Этан ее фамильяр? Она сможет его контролировать?
— Я не знаю, — тихо ответил Люк. — Если Катчер не дал ей завершить заклинание, не уверен, почему он вообще здесь.
— Когда она забрала прах, мне стали сниться сны о нем. Вещие сны о нем и стихийной магии. Может, с тех пор он постепенно возвращался.
— А магия Катчера завершила воскрешение, но предотвратила его от потери разума? Это определенно, возможно, но здесь уж я не эксперт. Черт, я даже сомневаюсь, что Катчер знает.
Неизвестное, риск, что Этан станет мальчиком на побегушках у девушки, которая так пристрастилась к черной магии, что желала забить на друзей, на ее город, доводили меня до крайности. Страх и паника били ключом, поэтому я отвернулась. По щекам потекли слезы.
Я села на ближайший стул и, закрыв лицо руками, зарыдала. Из-за Этана и Мэллори мои эмоции походили на американские горки. Я рыдала из-за того, что возможно, потеряла Мэллори и что мне вновь придется пережить утрату Этана.
Не знаю, сколько я плакала, но с другого конца комнаты донеслось шуршание. Я медленно открыла глаза и посмотрела туда. Этана лежал в кровати. У него был слабый вид, а глаза чуть приоткрыты. И как в моих снах, он позвал меня по имени. Но на сей раз это был не сон.
Смахнув слезы, я заторопилась кровати и встала рядом с Келли.
— Ты в порядке?
— Все нормально. Чувствую усталость, — он сглотнул. — Думаю, мне нужна кровь.
Я посмотрела на Келли.
— Это из-за…ну чем бы оно ни было?
— Возможно. Люк ты не сходишь на кухню на втором этаже и не принесешь немного крови?
Люк тут же направился к двери апартаментов Этана, но две минуты спустя вернулся с пустыми руками, бормоча в адрес Фрэнка несколько отборных словечек. В холодильнике на втором этаже явно не осталось крови. Так же как и в холодильниках на первом и третьем этажах.
— Говоря вкратце, босс, сейчас у нас нет крови.
Этан слегка приподнялся.
— Прости? В Доме нет крови? Как Малик допустил такое?
— Придется рассказать подробнее. Так получилось, что пить из вампиров тоже теперь противоречит правилам Дома Кадогана, но к вам это не относится, — его брови поползли вверх. — Хотя вам, возможно, придется обратиться за едой к Послушнику.
Мои щеки вспыхнули румянцем, но предполагаемая интимность (что моему Мастеру требовалось взять у меня кровь), казалось, не встревожила Этана.
Люк с Келли молча выскользнули за дверь.
Я села на краешек кровати, внезапно заволновавшись, как девушка на первом свидании. Так странно. Он был мертв. Теперь он воскрес. Я была рада его видеть, что, думала, что меня разорвет это чувства. Все казалось таким нереальным нереальным.
— Нервничаешь, Страж?
Я кивнула.
Этан наклонил голову. Золотые волосы разметались по подушке.
— Не нужно. Это самое естественное из того, что может сделать вампир.
Он взял мою руку и посмотрел на запястье. Затем провел пальцем по бьющемуся под кожей пульсу, чем вызвал не только желание: ощущение разлилось по телу трепетным теплом. Он смотрел на мое запястье, будто бы видел, как под кожей бежит кровь и струиться жизнь. Изумрудные глаза налились серебром, когда его охватил голод.
Я никогда никому не давала кровь. Сама брала от Этана, но ограничилась только этим. Разве восемь месяцев назад я могла представить, что таким будет мой первый опыт? Что я буду сидеть здесь, с Этаном, будучи готовой предложить запястье?
Он прижался губами к моему пульсу. У меня сомкнулись веки. Внутри проснулся хищнический интерес, и у меня у самой выступили клыки.
— Этан.
Он издал едва слышный звук мужского удовольствия. Я вздрогнула, когда он вновь поцеловал мое запястье.
— Не дергайся, — сказал он, прижимая губы к моей коже. — Не дергайся.
Этой ночью пролилось много слез. Из-за потери подруги, хорошо, если временно, которая пристрастилась к магии. Из-за моего воссоединения с Этаном. Но эти эмоции блекли по сравнению со встречей Этана и Малика.
Покормив Этана, я сообщила Люку. После поднялся Малик. У него глаза были как блюдца. Он перевел взгляд с меня на окрепшего Этана, который все еще лежал в кровати, пытаясь понять, что это за магия или в чем уловка. Ему даже потребовалось несколько минут, чтобы собраться со словами.
Они были знакомы сто лет. Понятно, что их встреча стала бы знаменательной.
Заговорив, как ни в чем не бывало, они быстро перешли к политике.
— ГС отправил распорядителя, — сказал Малик.
— Они времени зря не теряли, — пробормотал Этан. — Кого они выбрали?
— Франклина Кабота.
— Из Дома Кабота? Господи, — скривился Этан. — Он же ничтожество. Виктору было лучше, если бы он напоролся на собственный кол. Насколько все плохо?
Малик посмотрел на меня, будто ища одобрение, прежде чем рассказывать Этану слишком большое количество плохих новостей. Но я знала Этана достаточно хорошо, и он не захочет, чтобы с ним нянчились. Я кивнула Малику.
— Перечислю вкратце, — сказал Малик. — Он ввел нормированное потребление крови. Он запретил пить. Ограничил свободу собраний. Отстранил Мерит от должности Стража и отправил ее к Клаудии. Он подверг охранников испытанию солнечным светом.
Глаза Этана расширились в недоверии.
— Я в растерянности.
— Он некомпетентен, — сказал Малик. — Из уважения к Дому и ГС я не вмешивался в его расследование. Но он зашел слишком далеко, — Малик прочистил горло. — Я слышал, как несколько часов назад он разговаривал по телефону с Дариусом и сообщил ему, что вампиры Кадогана объединились с волшебницей, чтобы разрушить город. Прежде чем произошло то, что случилось на Мидвэй я планировал урегулировать с ним все вопросы, но теперь когда ты вернулся…
Мы сидели молча, пока Этан размышлял. Я напряженно ждала ответа, ожидая вспышку раздражения или ярости.
— Пусть идут к черту, — в итоге сказал Этан.
Отправившись от шока, я широко улыбалась второй раз за ночь. На лице Малика была улыбка не меньше.
— Подожди, — заговорила я, — ты только что сказал «пусть они катятся к черту»?
Этан зловеще улыбнулся.
— Наступил новый день, так сказать. Я не особо доверяю ГС, но им хватит ума распознать некомпетентность, — он пристально посмотрел на Малика. — А если нет, то тогда они действуют себе же во вред.
Слово «революция» он не употребил, но скрытый смысл был понятен: существовала возможность того, что Дом мог существовать и без ГС.
Может, мое членство в ГС не так уж и сильно его взбесит.
Не то, чтобы я собиралась ему рассказать.
— Что-нибудь изменилось? — осторожно заговорил Малик.
— У меня уже третья жизнь, — сказал Этан. — И в этой, я возможно мальчик на побегушках у волшебницы с пристрастием к черной магии. Да и, вероятно, следует принять во внимание абсурдность ГС.
— А управление Домом? — поинтересовался Малик.
— ГС никогда не позволит мне вернуть Дом, пока они не удостоверяться, что Мэллори надо мной не властна. И пусть я понимаю, что ГС сейчас не благоволит Дому, я не могу оспаривать твое положение. Слишком рискованно. Ты должен оставаться Мастером, пока не удостоверишься, что я действую по своей собственной воле.
Пейджер тревожно запищал: все собирались в актовом зале. Ясно, что собрание назначили не Мастер(а) Дома, поскольку они оба находились здесь. Во мне проснулось любопытство. А поскольку они стали обсуждать историю преемственности власти среди вампиров, я вежливо извинилась и отправилась в актовый зал на первом этаже.
Последовав за толпой вампиров через открытую дверь внутрь, я встала рядом с Линдси и Келли, которых нашла в конце зала.
Фрэнк стоял на платформе, ударившись в лирику, о пороках Дома Кадогана и о разнузданности его вампиров.
— Дом Кадогана ведет себя неприемлемо, — сказал он. — Уделяет слишком много внимания делам людей. Пытается решать проблемы, которые вне пределов его компетенции и власти. Мне не позволяет совесть рекомендовать Совету сохранить за Домом статус-кво.
Для большей драматичности он сделал паузу, в то время как вампиры стали нервно оглядывались по сторонам. По мере роста напряжения, количество магии в комнате увеличивалось, как и возрастало покалывание. Вампиры нервно ерзали, ожидая вердикта Фрэнка.
— Относительно этого Дома существует слишком много сомнений. Сомнений, касаемо его положения под покровительством ГС. Сомнений в его преданности. Вы принесли клятвы Дому. К сожалению, эти клятвы идеализировались Мастерами этого Дома. В силу вышесказанного, сегодня вы все принесете новую клятву. Вы вспомните, что вы существуете только благодаря нашему великодушию и присягнете на верность Гринвичскому Совету.
В комнате повисла тишина. Магия стала проявляться в виде электрических искорок, которых хватило, чтобы освящать комнату.
— Он шутит, — прошептала Линдси.
Она с ужасом смотрела на трибуну
— Думаю, первой принести клятву надлежит начальнику охраны, той, чья задача защищать Дом от всех врагов, живых или мертвых.
Толпа расступились, повернув головы к Келли, и таким образом она оказалась в поле зрение Фрэнка. Он рукой поманил ее к себе.
— Келли, начальник охраны этого Дома, выходи и присягни на верность.
Она с сомнением посмотрела на меня, явно не зная, что делать. Я ей сочувствовала. Откажись она выйти, ей влетит. Да, Малик с Этаном были в Доме, но они находились двумя этажами выше, и ее окружали вампиры, которые воспримут за честь подчиниться любому предписанию Фрэнка.
С другой стороны, принести клятву ГС? Фрэнк, что, сумасшедший?
Выбора нет, подумала я, остается только как можно меньше драматизировать. Дотянувшись до нее, я сжала ее руку, и кивнула ей так же уверенно, как и она мне тогда на лужайке.
С минуту она собиралась с силами, затем медленно пошла вперед мимо расступившихся вампиров. Одни смотрели на нее с явным сочувствием, а другие, будто ожидали, что начальник охраны не будет пресмыкаться перед предписаниями ставленника ГС.
Когда она дошла до платформы в передней части комнаты, Фрэнк вновь ударился в лирику.
— Келли, начальник охраны этого Дома, — снова сказал он. — Принеси клятву Гринвичскому Совету.
— Я уже связанна принесенными клятвами с Домом Кадогана, — ответила она. Ее голос отчетливо зазвенел в актовом зале.
Я почувствовала, как по толпе прокатилась волна облегчения, однако пульсация магии, исходившая из передней части комнаты была уже не столь безвредной.
— Тогда откажись от своих клятв Дому Кадогана.
— Я не откажусь от своих клятв, — ответила Келли. — Я серьезно отношусь к ним и не откажусь от них, чтобы ваш отчет ГС звучал лучше.
У Фрэнка на шее яростно запульсировали жилка.
— Ты поклянешься в верности ГС, — процедил он, — или будешь сожалеть о своем решении вечность.
Дверь распахнулась.
— Черта с два, она будет.
Все развернули головы к двери. В дверях стоял Малик, его глаза излучали ярость. Поддерживая Этана за талию, он помог ему войти в комнату. По толпе прокатилось цыкание, прежде чем комната наполнилась радостным плачем. Вампиры бросились к дверям, и Малик дал им поприветствовать их павшего героя.
Воспользовавшись возможностью, я посмотрела на Фрэнка, наслаждаясь его шокированным выражением лица. Это выражение стоило того, через что прошел из-за него Дом.
А затем Малик снова призвал вампиров к порядку.
— Тишина, — сказал он, и все тут же замолкли. — Довожу до вашего сведения, мистер Кабот, что вампиры этого Дома приносят клятвы Дому и его вампирам, а не ГС.
Собравшись, Фрэнк с подозрением посмотрел на него.
— И на каком же основании ты бросаешь вызов моей власти?
Малик одарил его властным взглядом.
— Властью данной Дому Кадогана и ее Мастерам Гринвичским Советом.
Фрэнк перевел взгляд с Малика на Этана.
— Только в вашем господстве возникла неурядица.
Этан прочистил горло.
— Малик Вашингтон является Мастером этого Дома. После моей смерти ГС в установленном порядке наделил его Полномочиями. Он останется на этой должности, пока вновь не наделят Полномочиями меня.
Другими словами, Малик оставался Мастером Дома, и Этан не станет оспаривать его положение.
Толпа зашумела в предвкушении.
— Вампиры этого дома, — заговорил Малик, — включая начальника охраны и охранников не раз проявляли себя. Сегодня мы увидели их готовность ради защиты Дома немедленно отправиться в бой, невзирая на опасности. Они храбры и благородны. Но вы же обвиняете их в неверности и требуете от них новых клятв? Сомневаюсь, что ГС оправдает подобные поступки. Сим я требую, чтобы вы покинули Дом, мистер Кабот.
— У тебя нет полномочий, чтобы меня выставить.
Малик выгнул бровь в стиле Этана.
— Я уполномочен устранить силы, разрушающие Дом, в чем Этан со мной согласен. Никто не станет спорить, что это как раз про вас. У вас десять минут, чтобы собраться.
— Я выставлю обвинение против тебя в ГС.
— Ну конечно же, выставите, — ответил Малик. Вы можете доложить, что в нашем Доме отличный порядок и в нем живут храбрые и настоящие вампиры. Ах, да, вы можете также передать им что Мерит снова назначена Стражем.
Он улыбнулся чуть злобно, и мне пришлось сдерживать собственную ухмылку.
— Возвращайтесь с этим к ГС, мистер Кабот. И при необходимости, можете сказать им, чтобы они катились к черту.
Когда в Доме не осталось и следа присутствия Фрэнка, остальные вампиры окружили Этана, выражая радость. Будто бы подпитываемый их любовью, он вновь смог стоять самостоятельно.
Когда вампиры ушли, Малик положил руку ему на плечо.
— Это Дом твой от мозга до костей, и тебе в нем рады в любое время.
Когда-то Этан сказал нечто похожее, заверив меня, что я была членом Дома «от мозга до костей». Может это одна из фраз, которые употребляли вампиры, может часть всеобщего словаря, или коллективная память людей, которые связанны друг с другом потребностью в ассимиляции.
— Когда придет время, — сказал Малик, — я верну бразды правления тебе. А пока в городе, несомненно, возникнут вопросы. Не сомневаюсь, что скоро в дверь будет ломиться мэр.
— Весьма вероятно, — ответил Этан, а затем, улыбнувшись Малику, взял меня за руку. — Если ты не возражаешь, оставшуюся часть ночи я собираюсь провести с максимальной выгодой.
Я почувствовала, как щеки залил румянец. Но ничего, Люк тоже покраснел.
Когда Малик заверил Этана, что его апартаменты принадлежали ему, мы, держась за руки, возвратились в комнаты Этана.
Мы едва успели закрыть двери, как Этан завладел мои ртом, целуя меня жадно, настойчиво. Между нами разгоралась страсть, сравнимая со старинной магией.
Я не противостояла ему. Я всецело отвечала на поцелуй, терзала его всеми имеющимися в моем арсенале способами, прижималась к нему, обнимала, когда нас поработила любовь.
Спустя минуту он, тяжело дыша, оторвался от меня. Открыв глаза, Этан обхватил мое лицо руками.
— Я не забыл и не собираюсь забывать, на чем мы остановились, Страж.
— Тебя так долго не было.
— Это ты так считаешь. Для меня это был нечеткий сон о тьме…и иногда о твоем голосе. Ты была моей связью с землей, и я выкрикивал твое имя, чтобы не потерять эту связь.
Уверенна, я слегка побледнела от этих слов. После его воскрешения эмоции все еще были такими новыми, такими рискованными, не подвергшимися испытанию. Я пребывала в восторге, от того, что он ожил. Но это было настолько неожиданным, что я боялась доверять эмоциям.
Он поднял меня за подбородок, заставляя посмотреть себя в глаза.
— У тебя кто-то есть?
— Нет, но тебя не было два месяца.
С минуту он молчал, изучая мои глаза.
— Когда-то, — наконец заговорил он, — я мирился с твоей скрытностью и давал тебе время и личное пространство, чтобы принять решение.
Он вновь поднял мою голову.
— Теперь, все по-другому, Мерит.
А затем его губы накрыли мои, и у меня вновь перехватило дыхание. Он целовал меня как одержимый, как человек, который не желал ничего, кроме как чувствовать и осязать меня.
Как человек, вернувшийся к жизни.
— Мне дали третий шанс, пусть даже и при сомнительных обстоятельствах. Ты моя, и мы оба это знаем.
Он поцеловал меня вновь, и я начала верить, что он действительно вернулся. В отношении него во мне просыпался такой инстинкт собственника, какого я прежде не испытывала. Глубоко внутри жила уверенность, что он мой, и что бы ни случилось, я не собираюсь его отдавать.
Спустя другую долгую минуту, он оторвался от меня и обнял.
Когда встало солнце, мы устроились, прижавшись к друг другу, ради тепла, любви и будучи благодарными за чудо, которое вероятно не должно было случаться.
В эту ночь я спала сладко, как никогда.