Операция «Цунами» (СИ)

Глава восьмая

— Все? — Я поглядел на кучу подписанных документов, на русском и китайском. Все они подтверждали, что я принимаю ответственность за Линь Йен Суонь, и в течении недели перевожу ее в мир царя Николая. Именно так — мир царя Николая.

Вообще, наш мир так и назван — наш мир. Мир, в котором Путин президентит — мир президента Путина. Мертвые миры обозвали номер раз и номер два, кроме мира разумных роботов. Тот так и назван — мир разумных роботов. Еще три мира, в которых я побывал, названы промежуточными номер раз-два-три. И самый первый, в который меня занесло — мир под угрозой.

— Да. — Китайский чиновник, с абсолютно бесстрастным лицом тщательно убрал свои экземпляры договора в папочку, и кивнул помощнику.

Тот развернуля, и вышел. Чтобы вернуться через дессять минут в сопровождении здоровенных лбов-охранников, и десятка еще более здоровых носильщиков. А так же хорошенькой, довольно высокой, худенькой как тростиночка девицей в строгом юбочном костюме. Даже скорее, девочкой. Правда, видок у нее был, краше в гроб кладут. Явно вся на нервах, и давненько. Ну, тюрьма никого не красит.

— Погодите, а сколько ей лет? — Удивился я. Вроде как было в договоре, но я их не читал. Оставил нашил крючкотворцам.

— Пятнадцать. — Сухо буркнул чиновник.

— Но как она умудрилась госы сдать в вашем универе? Когда? Она ж школьница должна быть? — Я удивлялся все больше и больше.

Наш посольский покопался в документах, и скучным голосом зачел, что сия девица закончила среднюю школу в двенадцать лет, поступила в пекинский университет, в течении года сдала зачеты и экзамены за два курса физмата, и продолжила обучение в заключении. Так же, как оказалось, эта девица знает немецкий, английский и русский, имеет высокие достижения в фехтовании на спортивных шпагах и в конг-фу школы винь-чунь. Короче, вундеркиндра, елки зеленые… только этого мне для полного счастья не хаватало.

Мне торжественно передали ключи от наручников, в которых была Линь. А так же выставили перед нами чемоданы.

— Китайская Народная Республика, и лично товарищ Председатель Дэн Сяопин не могут выслать наследную княжну в иной мир без достаточного приданного. Здесь, в этих чемоданах, находятся готовые наряды, отрезы шелковой и хлопковой ткани, книги и царские регалии эпохи династии Чжоу. А так же золотые и серебрянные монеты на миллион юаней. Это полная опись. — чиновник передал мне толстую пачку с документами.

Потом, отдельно, с вежливым поклоном, передал обалдевшей девчонке роскошную папку из тисненой кожи с золотыми иероглифами на обложке.

— Сударыня, здесь ваши документы, подтверждающие право на престол. Письмо от товарища Председателя Императрице. Удачи вам в ином мире. Нам жаль, что вы поступили так неразумно.

Чиновник еще раз поклонился, стукнув кулаком о ладонь перед лицом. Ну точь в точь как в конфушных боевиках. Так же поклонились охранники и носильщики.

Девчонка, держа папку в скованных руках, тоже поклонилась, хотя и видно было, что еле сдерживается, чтобы не разреветься.

Китайцы, четко обернувшись, ушли в здание.

— Грузимся, и на аэродром. Сударыня, ваше приданное полетит на другом самолете, мы не имеем права рисковать. — посольский кивнул нашим ребятам, и чемоданы лихо устроили в багажниках ЗИЛов. А мы с девицей уселись в переднюю машину.

Когда выезжали из комплекса, девчонка метнулась к окну, и долго глядела вслед машущей пожилой китаянке. А по ее щекам ручейками текли слезы.

— Это кто? — Спросил я, проводив взглядом исчезнувшую за поворотом женщину.

— Бабушка. Мать моего отца. — Тихо ответила княжна. И шмыгнула носом, растерев по лицу слезы.

— Так. Руки давай. — Я расстегнул ей браслеты, после чего сунул наручники девице. — На память. Чтобы в следующий раз сначала думала, потом делала. Хватит реветь, княжна. Жизнь продолжается.

Посольский чин обернулся с переднего сидения, и протянул девочке чистую полотняную салфетку.

— Итак, барышня. — Я дождался, когда девчонка прекратит всхлипывать, и более-менее приведет себя в порядок. Протянул стакан с газировкой, который девочка, стуча зубами о стекло, выпила. — Мы не одобряем деятельность, направленную на насильственное свержение власти. Исключения составляют только людоедствующие режимы, к которым КНР и КПК никак не могут быть отнесены. Но тебя передали мне, теперь ты на моей совести и под мою ответственность. Сразу скажу, что с маленькими девочками я обращаться не умею, и потому попрошу деда стать твоим опекуном. И да, мое имя Евгений, по отцу Эдуардович. Я барон фон Жменев, и лейтенант ВМФ Советского Союза.

— Линь Йен Суонь. — Девочка коротко поклонилась.

— Забыла добавить — наследная княжна Чжоу. Привыкай, тот мир сословный. И насчет бабушки — тебе запрета писать нет? Тогда… — Я вытащил из специального держателя папку с бумагой, ручку, и протянул девочке. — Пиши… ну, что жива-здорова, любишь и так далее. Извини заранее, но… Но все, что ты напишешь, проверит наш человек. Потом отправим твоей бабушке, это уже пусть товарищ посол решает, как. Пиши, времени у нас не будет, вылетаем сразу по прибытию в аэропорт.

Остаток пути до Шоуду, пекинского аэропорта, мы сидели молча. Девчонка исчиркала иероглифами уже три листа, и заканчивала четвертый. Я сидел, и, прикрыв глаза, думал. Водила и посольский молчали. Только еле слышно урчал мощный двигатель, и шуршала под колесами дорога.

Китайцы затеяли ну очень серьезную модернизацию, превращая свой аэропорт в мощнейшую воздушную гавань. Сейчас иностранных бортов становится все больше и больше, бизнесмены прут в Поднебесную как мухи, чуя нехилую прибыль. Да и туристов хватает, несмотря на все санкции Госдепа.

Нас пропустили прямо на летное поле, где уже ожидали Ил-86 Язова, и Ту-104 фельдегерей. Приданное княжны потащили в «тушку», а мы подошли к неторопливо прохаживающемуся около трапа Язову. Неподалеку замерли китайские чиновники.

— Товарищ маршал, лейтенант фон Жменев принял княжну на попечение. Прошу знакомиться — Линь Йен Суонь, наследная княжна династии Чжоу. — После моих рапортов о переводах эскадр через миры даже такая ахинея кажется привычной мелочью. Так что маршал кивнул сделавшей книксен девочке, и махнул рукой на трап.

Вылетели буквально через сорок минут, один борт за другим. И потопали до дома.

Линь тихой мышкой сидела около иллюминатора, глядя на прогплывающую снизу землю. Нет-нет, да утирала слезинки, которые порой катились по девичьему личику. Да уж, вот огреб проблем там где не ждал.

Маршал о чем-то негромко беседовал с Хронопуло, и четырьмя китайскими моряками в немалых чинах. Трое это комиссия, будут линкоры выбирать наименее побитые в тех вроде как игрушечных боях, а четвертый уже в подчиненных у нашего адмирала, будет формировать экипажи для эсминцев. И вроде как контроль, что я княжну вытащу отсюда, из этого мира.

— Линь, тебя как угораздило в контрреволюционеры попасть? — Я вот сейчас считаю… заваруха на Тяньаньмыне была четыре года назад. Линь тогда вообще соплюшкой была, и ей явно не до этих крутых дел было. Закончить школу в два раза быстрее и успешно сдать экзамены, это пахать надо. И талантом только тут никак не обойдешься.

— Два года назад погибли родители. Отец был крупным партийным чиновником. Ко мне пришли, и сказали, что это внутрипартийные разборки, и они были убиты по приказу компартии. Я рванула на одну из студенческих протестных акций. А там меня ждали. Флаги династии Чжоу, транспоранты, требующие воссаздания монархии, иностранные репортеры. — Девочка всхлипнула, провела руками по лицу, и зло продолжила. Кстати, по-русски она говорила практически идеально. Чуть-чуть с акцентом, но это даже ей шло. — Следователь рассказал мне, что это была запланированная провокация иностранных спецслужб, и запад раздувает из этого случая огромную волну. В общем, мне дали доучиться, но каждый шаг под контролем минимум двух конвоиров. Даже в туалет с ними ходила, и в баню. А неделю назад мне сказали, что принято решение о высылке меня из страны. Вот так.

Маршал помахал мне рукой, призывая к себе. Ну, такому начальству не отказывают. И извинившись перед девочкой, я подошел к столу Язова.

— Лейтенант, тут родилась идея. Спроси свою княжну, не против ли она того, чтобы вымпел ее династии был на эсминцах с китайскими экипажами? — Хронопуло захлопнул свой немаленький блокнот. Даже скорее, здоровенный гроссбух. — Это наилучший способ объяснить, как китайцы окажутся на царской службе. Тем более, что целая принцесса под боком.

— Сейчас спрошу, товарищ адмирал. Товарищ маршал, разрешите? — Я откланялся, и вернулся к подопечной. Скорее бы до деда добраться, он у меня истинный аристократ, вот пусть с принцессой нашей и возится.

— Линь, у тебя спрашивают разрешение на использование вымпела династии Чжоу на кораблях с экипажами из китайских добровольцев. — Ух, какие глаза у девчонки огроменные, оказывается.

— Я согласна. Но взамен, прошу вас не оставлять меня в том Китае. Я появилась из ниоткуда, за мной нет мощного и сильного рода. Меня или затравят морально, или отравят физически. Императрице Цыси я совершенно не нужна. — Девочка гордо выпрямилась, вскинул голову. А ничего так, девчонка гордая. И хорошенькая, надо сказать.

— Линь, ты под протекторатом рода фон Жменевых. А мы своих не бросаем. Пока поживешь в нашем замке в Финляндии, а дальше посмотрим. Так что за тобой есть семья, можешь не сомневаться. Но и сама будь готова нести ответсвенность. — Я улыбнулся, потрепал девочку по макушке, и потопал докладывать начальству.

А ведь из той моей, прямо скажем, безумной затеи, что-то вырисовывается.

Дальнейший перелет был обыденно-спокойным. Ровный гул мощной техники, пара перехватчиков, висящие поодаль. Нас около границы встретили четыре Су-27 и два Ту-128. Чуть позади и левее висела фельдегерская «тушка». «Сушки» скоро отвалили, а вот барражирующие «тушки» проводят над до Алма-Аты. Там перехватчики от нас отцепятся, и вернуться в свои части.

Красивые машины эти барражирующие перехватчики, хорошо что их резать не стали. Язов вообще задробил порезки авиации, что затеял было Горбачев. И даже старичков Ту-16 штук пятьсот сохранил, а то уж больно резво их кромсать принялись, не хуже виноградников.

Линь Йен, кстати, все-таки разревелась, а меня от нее выгнали бортпроводницы. Маршал только хмыкнул на самоуправство девушек. Бортпроводницы о чем-то долго шептались с Линь Йен, успокаивая девочку. Потом увели ее в свой отсек, откуда моя подопечная вышла умытая, с легким макияжем, и с добротной тяжелой косой вместо простого хвоста. И уснула в своем кресле, проснувшись только в Алма-Ате.

— Ну вот, Линь. Это твоя комната. — Я обвел рукой большую ясную светлицу. Комната Линь расположена как раз над моей, рядом с более темной, выходящей на север комнатой Элизабет. Нравятся сестре полумрак и ночь, что поделать, лисица.

— Спасибо. — Скромно кивнула девочка, с любопытством рассматривая свое жилище.

— Бабушка твоя будет жить рядом, между тобой и моей сестрой. Скоро девушки вернутся с прогулся, и познакомитесь. — Сестра и Женька с подчиненными снова конную охмурительную прогулку устроили. Кстати. Зарубина-младшая уже сшила наряды по итальянским лекалам, и несколько девушек тоже. В дворянском обществе скандал, которым оно наслаждается. Даже в столичных «ведомостях» насчет нарядов финлядских дворянок прошлись, в одном и том же номере и ругают, и восхищаются.

Слуги вносили и ставили чемоданы, старшая горничная ломала голову, кого назначить в личную обслугу целой княжне. Старые солдаты опять с пониманием переглянулись, мол, барон вышел из спячки. Чего-то они совершенно не удивились, когда дед сказал, что он попечитель княжны Линь. Что-то уж слажено они ухмыльнулись, когда дед отвернулся. И что-то типа «еще одна внучка» буркнули. Далековато я был, не смог толком расслышать. Похоже, дед в свое время очень неплохо погулял.

Старый барон был здорово ошарашен, когда я представил ему девочку. И сказал, что принял от имени нашего рода ответственность за княжну Линь Йен Суонь, принцессу династии Чжоу. Так уж лучше, чем наследная княжна, звучит интереснее, смысл тот же. И что, как старшего в роду, прошу принять девочку под опеку нашего рода. Но дед настоящий аристократ и дворянин, его удивление длилось очень недолго.

Линь была принята в воспитанницы по всем правилам. Именно так, Линь сейчас его васал и воспитанница. Черта с два какая китайская императрица сможет ее выдернуть, даже если очень захочет. Хитрый момент — личный вассалитет вроде уже давно не применяется, но и официально не отменен. И теперь девочка в практически полной дедовой власти. Разве лично наш император не укажет деду, что с ней делать. Но такое уж точно будет вряд ли, у Николая своих проблем со своей семьей хватает, еще в чужие лезть.

А Линь добила и деда и меня. Ей в чемоданы уложели ее тренировочные шпаги, и кроме этого, три великолепных боевых клинка — китайский меч, вроде как итальянскую шпагу с пламенеющим лезвием, и такую же дагу. И эта девчонка встала на колени, склонила голову (я заметил, что Линь стала носить косу) протянула деду обнаженную шпагу, и сказала — «Моя жизнь и моя честь в ваших руках, старший рода».

Дед молча взял шпагу, какое-то время смотрел на нее, потом хлопнул девочку по плечу плашмя лезвием. — Без нужды не вынимай, без славы не вкладывай. Встань, княжна Суонь, принцесса Чжоу. Род баронов фон Жменевых принимает твой вассалитет и твое служение. Твоя кровь — наша кровь, твоя семья — наша семья.

Дед четко произнес слова старой присяги, принимая вассалитет княжны, и фактически забирая ее в наш род младшей ветвью. Вообще-то, такое бывало в стародавние времена. Сильные бароны брали принцесс под свое крыло. А мне, в исполнение его части присяги, пришлось мотануться в Китай. И вывести оттуда бабушку нашей княжны. Хитрая девчонка, все-таки. Эти китайские принцессы все-таки умеют расчитывать свою жизнь как шахматную партию.

Бабушка, кстати, после того, как я провел ее по Тропе, на меня как на Царя обезьян смотрит. Это мне Линь сказала. И еще сказала, что никогда не сможет предать свою новую семью.

Переход в иной мир бабушку Линь вообще добил, я в ее глазах теперь точно великий обезьян. Или кто там еще из китайских святых. Я в китайской мифологи вообще не разбираюсь.

— В общем, обустраивайся. — Я улыбнулся ей и пожилой китаянке.

Девчонка и ее бабушка коротко и глубоко поклонились. Вот уж не люблю политесы.

Сзади коротко кашлянули.

— Господин барон, вы позволите? — Глубокий голос старшей горничной заставил меня обернуться.

Это достойная дама стояла в пяти шагах от меня. За ее спиной насторожено переминались три девчонки годов пятнадцати-шестнадцати, явно из соседских деревень.

— Алевтина Ивановна, здравствуйте. Подобрали горничных княжне? — Я чуть поклонился нашей ревнительнице чистоты. Благодаря ее заботам, замок практически сиял.

— Да, барин. Но молодые они, глупые пока что, хитростям не обучены. — Девушки зарделись, одна ихз них упрямо задрала курносый носишко.

— Ничего страшного, княжна воспитывалась в строгости и скромности. Кроме того, с ней ее бабушка. Так что научатся. — Я улыбнулся новеньким.

Вообще, служить у нас в замке среди народа окрестных деревень почиталось за великую честь. Окрестное крестьянство барона уважало и почти боготворило. Выкупные платежи дед договорился растянуть до пятидесятого года следующего столетия, аренду брал очень умереную. Жил строго и скромно, хотя и не бедствовал.

Мое и Элизабет появление крестьянством было воспринято сперва настороженно. Одно дело старый барон, который народ не неволит, платежами не душит, и совсем другое два молодых наследника.

Но я почти здесь не жил, наскакивая наездами, а Белс вела очень строгий, пуританский образ жизни. Сестра практически не участвовала в дворянских мероприятиях, блюла траур. И еще лечила крестьян и мещан соседнего городка, сложными настойками и выварками. Несколько раз принимала сложные роды, два раза сделала операцию по удалению аппендикса. Даже славу ведьмы и знахарки этим заслужила. Заслуженную, надо сказать.

Меня же было воспринимали как шебутного молодого недоросля, пока я три разбойничьи и бандитские шайки не вырезал. Причем так, что местной полиции только руками развести и осталось. И закрыть дела. А я заработал средь крестьян жутковатую славу. И это все кроме моей репутации социалиста и конфедерата среди дворянства.

С нашим появлением в замке произошло частичное омоложение персонала. Элизабет дед нашел трех горничных, точнее, Алевтина Ивановна нашла, а дед нанял. И сейчас у сестры три преданных до гробовой доски служанки, сумела привязать. Девушки знают, что Элизабет тоже для них сделает все, что в ее силах. А после того, как у Дарьи Белс приняла сложнейшие роды, и малышку вытащила практически с того света — глотки за нее перегрызут.

А у меня до сих пор ни одного слуги. Ну не могу я так, не получается. Поперек моей натуры кого-то заставлять делать то, что я сам вполне могу.

Впрочем, это все пустяки и мелочи. Хотя и противоречат статусу, мне об этом уже сказал мой дорогой и любимый командир контр-адмирал Жилин. Фактически, отдал приказ о приведении в соответствие. И я уже решил, что делать.

Все равно завтра мотанусь обратно, а оттуда поведу конвой на Гавайи, на завод. Вот и подберу себе среди оставшихся киборгов пару бойцов. Робот он и есть робот, киборги мной как люди не воспринимаются совершенно, душ у них нет. Да и удобнее, не забухает, не заблядует, никто не перекупит. Красота.

Зайдя к себе в комнату, я включил рацию. Небольшой по сравнению с нашими приемопередатчик, фирмы «Иесу», который я купил в мире Путина, позволял связываться с абонентами чуть ли не до Урала. При этом ему вполне хватало аккумуляторной батареи, стоящей в моей личной кладовке. Точнее, этот агрегат отменно вписывался в мой здешний небольшой набор электроники.

— Пташки — Саперу. — Вот прилип ко мне этот позывной, и не хочет уходить.

Подожду. Девицы вполне могут быть в компании, и просто не иметь вероятности ответить. Ничего, вибросигнал даст им знать, что я выходил на связь.

И точно, пришлось ждать почти десять минут, прежде чем на связь вышла Элизабет.

— Жень, привет. Прибыли? Прием. — Вот из всех правил радиообмена сестра признает только этот «прием», больше ничего.

— Здраствуй, Белс. — Я улыбнулся. Нет, классная у меня старшая сестра, честное слово. — Прибыли. Да еще с сюрпризом. Долго вы еще? Прием.

— Все, домой едем. Твоя тезка, Ксения и Марийка тебе привет передают. Что за сюрприз? Прием. — Ну вот, теперь я могу быть уверен в том, что девушки доберутся до дома без остановок.

— Э, нет, сестрица. Расскажу, будет уже не то. Давайте, ждем вас. И кстати. Я марроканских мандаринов привез, и испанских апельсинов. Они по тебе прямо тоскуют. Конец связи. — У Белс есть слабости, одна из них апельсины и мандарины. Здесь я запретил ей одной ходить в Испанию, Италию и Грецию. И уж тем более, на Ближний Восток или в Северную Африку. А в Мексику или США она не может, вот не выходит у сестры. Что интересно, если она на корабле, то даже из мира в мир переведет. Пробовали. А вот пешим ходом большие водные протранства для нее непреодолимый рубеж.

Вот она меня и эксплуатирует. Да еще девушки из «хвостиков» к ней присоеденились.

К моему немалому удивлению, знакомство Элизабет с Линь прошло ну совершенно обыденно. С «хвостиками» тоже. Подумаешь, принцесса. Правда, один для меня огромный плюс. Девушки приняли китаяночку как младшую подругу. И утащили ее в свое девичье царство.

— Спасибо вам. — Сзади почти безвучно подошла бабушка Линь.

— Пожалуйста. — Я кивнул. Много слов, оно ни к чему. Тем более, для такой женщины как Шань Суонь.

Бабушка нашей принцессы оказалась дочерью китайской купчихи и русского белоэмигранта. Собственно, тридцатилетний бывший прапорщик, ставший владельцем небольшого грузового суденышка, спас восемнадцатилетнюю красавицу и ее отца во время нанкинской резни. Когда японцы просто истребляли мирных китайцев в захваченном городе. Руских офицеров бывших не бывает, боевой опыт не пропьешь, Иван застрелил пятерых японцев, грабивших богатую лавку, перед этим двух просто удавив втихую. Парочка как раз пыталась изнасиловать девушку, чуть не зашибив прикладом ее отца. Потом Иван, девушка и сам купец отсиделись в тайнике, а ночью сумели свалить из растерзанного города на баркасе бывшего беляка.

А много позже, через двадцать лет, родилась мама Линь. Младшая дочь одного из полковников армии КНР, которым стал бывший белогвардеец. Вообще, родни у Линь в Китае человек двести, как минимум. Но вот с ней до самой высылки только бабушка и оставалась.

— Итак, господин Президент, господин госсекретарь, чем обязан вашему такому внезапному визиту? — Маршал Язов поглядел на сидящих напротив Джорджа Буша и Лоуренса Иглбергера, которые свалились ему как снег на голову. По крайней мере, никто не предполагал этого визита, пока взмыленный американский посол не приехал к нему лично, и не попросил о разрешении на пролет через территорию СССР и посадку в Москве президентского «Боинга». Как оказалось, американский борт номер один взлетел в Вашингтоне, и, сопровождаемый эстафетой истребителей и дозаправляемый в воздухе, прет в Союз.

Отказывать в вообще первой встрече с американским Президентом? Да еще такой? Маршал идиотом не был. И вот американский лидер сидит напротив него в рабочем кабинете Язова. Встреча без протокола, без репортеров, вне всяких планов.

Сидящие напротв американцы выслушали маршала, и Буш ответил.

— Мы не хотим быть пекинскими болонками при пожаре.

Увидев удивление Язова, госсекретарь Иглбергер успокаивающе поднял руки:

— Господин маршал, мы не сошли с ума. Просто в восемьдесят девятом году в Буэнос-Айросе случился страшный пожар с почти тысячей жертв, а в произошедшем обвинили пекинскую болонку.

— А вы можете мне рассказать, что там было? А то у нас в это время было не до Аргентины. — Заинтересовался маршал.

— Ну, по официальным данным. Болонка сорвалась с десятого этажа, упала на голову одной старушке, убив ее насмерть. Бабушка упала, сметя ограждения в открытый люк. Ремонтник, который поднимался в это момент по лестнице, вместе с бабушкой свалился на работающих товарищей. В результате произошел подрыв газового баллона, и почти десять человек погибли. При подрыве выбило стену между колодцем и тоннелем метрополитена. В результате чего с рельс сошел поезд, и погибло около двухсот человек. Кроме того, из-за вырвавшегося из-под земли пламени водитель пассажирского автобуса потерял управление и врезался в заправку, вызвав страшный пожар. Целый квартал выгорел. Официально погибших почти пять сотен, еще столько же пропали без вести. А страну накрыл истерический смех, и руководство спустило дело на тормозах. Ну кто виноват, что произошла цепочка таких нелепых совпадений? — Буш зло усмехнулся, и продолжил. — На самом деле, под эту нелепую историю скрыли множество злоупотреблений. Воровсто подрядчиков метрополитена, сделавшего стены толщиной в полкирпича, строительство заправок в самом центре города, на оживленнейших магистралях, например. И множество других. Но как тут говорить о судебном преследовании, когда дикторша по ТВ с траурной миной объявляет, что при разборе завалов обнаружено еще двадцать два тела погибщих в результета подения болонки, и потом с идиотским лицом борется с истерикой. Вот и мы не хотим быть теми, на кого свалят все ошибки и просчеты.

Выслушав Президента США, маршал усмехнулся, и сказал:

— Кто в армии служил, тот в цирке не смеется. Если серьезно, ради чего вы приехали?

— Мы узнали о соглашении между вами и Китаем. США готовы помочь вам в проведении эвакуации. Кроме того, мы тоже просим вашего разрешения об отправке наших специалистов с мертвые миры. — Госсекретарь зачитал это из раскрытой папки, и потом добавил. — И мы готовы предложить с их согласия, естественно, дюжину наших самых умных, сильных и здоровых девушек. Чтобы они стали матерями вероятных мироходцев.

— Жменев хрен изотрет, это точно. — Хмыкнул Язов, после того как выслушал переводчика. — А для чего вам мертвые миры? Тоже нужны линкоры?

— Для чего нам эти битые консервные банки, маршал? У нас своих достаточно, на иголки режем. Нужны знания, нужно приготовиться к вероятному удару. — Президент Буш был крайне серьезен.

— Знаете… Жменев нашел три мертвых мира. Все три шли по достаточно разному пути, но погибли в одно и то же время, Шторм начался буквально в один и тот же час. Если в мире под угрозой это повториться, то это не вероятность. Это будущее. И к нему нужно готовиться всем миром. — Маршал побарабанил пальцами по столу, пытаясь выработать решение. И предоставил слово сидящему рядышком министру иностранных дел. Василий Васильевич Кузнецов, опытнейший, старейший политик Совесткого Союза. Несмотря на свои девяносто два года, обладающей острейшим аналитическим умом. И сейчас он подал маршалу, доверяющему Кузнецову на все сто процентов, знак о передаче переговоров ему.

— Мы готовы провести ваших ученых в иные миры. Но взамен требуем полного и равноправного союзного договора. Сейчас, когда мы на сто процентов уверены в нависшей над нашей цивилизацией угрозе, не до чудовищных военных трат. Суммарной мощности наших вооруженных сил хватит для поддержания порядка на планете с запасом, причем многократным. Предлагаю остановить гонку вооружений. А высвободившиеся средства потратить на разработку и строительство подземных и подводных сооружений. Мы не можем быть уверены, по крайней мере, пока, что наследники нашего мироходца смогут открывать двери в иные миры. И потому крайне необходимо подготовить нашу планету к удару Космического Шторма. — Несмотря на преклонный возраст. Кузнецов совершенно не выглядел дряхлым стариком. Нет. Сейчас это был патриарх, один из глав своего народа, который все отдал ему, и готов последние капли своей жизни положить на службу отечетсву.

— Мы согласны. Но тогда мы включим в состав наших красоток несколько врачей. И они соберут и заморозят семя вашего мироходца. Один он при всем желании не сможет обиходить множество женщин. А у нас в Штатах ежегодно сотни женщин беременеют в результате искусственного оплодотворения. — А это уже американский госсекретарь отметился.

— Сбежит от нас Жменев. — Хмыкнул маршал.

— Не сбежит. Мы найдет на место «доярок» сногсшибательных красоток. Можете не сомневаться. — Засмеялся Буш. И потянулся за портфелем, из которого вытащил бутылку виски. — Отметим предварительную договоренность? Оставим бумажную волокиту канцеляриям, маршал. Мы согласны на договор. Более того, предлагаю через пятьдесят лет после заключения союзного договора провести референдум в наших странах, на предмет возможности построения единого государства. Образованная на фундаменте США и СССР супердержава сможет к началу Шторма подчинить всю планету, а после его окончания создать единое, планетарное государство. И начать космическую экспансию.

Разговаривали еще довольно долго, отставив бутылку в сторону, символически помочив губы в старом ирландском виски.

— Скажите, маршал. А та заваруха, на Аравийском полуострове — ваших рук дело? Нет, мы не собираемся предъявлять претензий, просто нам нужно это знать. — Спросил у Язова американский президент.

Маршал покачал головой, грустно усмехнувшись.

— Нет, господин Президент. Наша работа — король и принцы. К разыгравшемуся на полуострове урагану мы не имеем никакого отношения. Это работа хозяина пустынь полуострова, духа песков. Мы не умеем в таком масштабе воздействовать на погоду.

— То есть, на нашей планете до сих пор сохранились сверхсущности? — Уточнил госсекретарь, что-то отмечая в своем ежедневнике.

— Ну, это же у вас же девиз — «Боже, храни Америку!». И вы еще нас спрашиваете. — Усмехнулся в ответ Кузнецов. — Мы, коммунисты, не признаем над собой власть богов и духов, но не отрицаем возможность существования иных, отличных от людей, существ.

Вечером, проводив американцев, Язов обсуждал прошедшие переговоры с руководством страны.

— Не стоит сомневаться, товарищи. Мы в любом случае вынуждены были бы идти на сотрудничество с США. — Успокоил начавшийся было недовольный ропот Кузнецов. — Не забывайте, Америка до сих пор является сильнейшей державой мира по вооружениям и экономической мощи. Американское общество очень неоднородно, религиозно и потому подвласно массовым истериям. Сейчас оно крайне напугано вероятным концом света, и потому может начать ядерную войну. Сами понимаете, Советскому Союзу это совершенно не нужно. Союзный договор, равноправный, позволит нам всем избежать такого кошмарного варианта событий. И за два века мы в любом случае сумеем подготовиться к грядущему Шторму, даже если у нас не выгорит с эвакуацией и другие миры.

В летящем над Атлантикой «Боинге» шел примерно такой же разговор. И примерно о том же. Но и еще о некоторых вещах…

— Я поговорю со своей сестрой. Ее дочка, и моя племянница, умница, красавица, и до сих пор незамужняя. Даже бойфренда несколько лет нет, после расставания с прошлым парнем. А ей уже двадцать семь лет. А все потому, что девочка очень тонко умеет чувтствовать эмоции людей. Может быть, в случае согласия Эллис, ей удасться родить нашего мироходца? — Иглбергер налил себе на два пальца и лихо выпил.

— Дай бог. Любой ребенок от этого парня, рожденный нашими девчонками, будет обеспечен государством, как и его мать. Жилье, учеба, достойная и высокооплачиваемая государственная работа. Медицинская страховка как для астронавтов, вообще все, что можно придумать и не избаловать этим наших будущих суперменов. Эти будущие дети — достояние Америки! — Буш пристукнул ладонью по подлокотнику кресла. — Энди, ты готова родить для блага Америки?

Застигнутая врасплох стюардесса, красивая мулаточка, резво выпрямилась, и гаркнула, как на плацу, во время курса молодого бойца. Навыки, вбитые в армии, никуда не деваются.

— Да, сэр. Так точно, сэр, готова! — После чего ослепительно улыбнулась. — Тем более, парень красавчик. Сэр!

Буш засмеялся, и сам вписал имя стюардессы в составляемый список девушек. А что, Америка великая страна, и в ней множество красавиц. Уж дюжину девочек, способных вскружить парню голову они найдут. А не получиться заморочить русского настолько, чтобы тот сменил гражданство — тоже не страшно. Согласно союзному договору, каждая третья экспедиция в иные миры будет комплектоваться совместно, русскими и американцами. И это пока. Джордж Буш не сомневался, что русские сумеют оценить потенциал американских ученых, и в будущем все эти экспедиции станут совместными. И намек Язова, что один мир будет чисто русский, а еще один американский очень понравился президенту США. А что, две величайшие нации, делят между собой наследие погибших цивилизаций. Это ж просто бомба! Это минимум второй срок, а то и как Рузвельт, можно и сверх двух сроков отсидеть в Овальном кабинете.

— Сэр, у меня тут идея появилась. У нас тяжелые артиллерийские крейсера, практически новые, «Де Мойт» и «Салем» стоят без дела и без толку. Нам их предстоит или резать на иголки, или использовать в качестве музеев. Для музея хватит и «Ньюпорт Ньюса», а эти стоит продать русским по символической цене. Пусть тащят их туда, к царю Николаю. Эти крейсера строили, чтобы воевать с джапами, вот пусть корабли и займуться делом. — Молчаливо сидевший до этого адмирал Мартин отложил папку с документами. — Русские готовятся отыграться за Цусиму. Их можно понять, я и сам бы за Перл-Харбор отыгрался, не смотря ни на что, и не раз. И я больше чем уверен, что свои оставшиеся артиллерийские крейсера они собрали в кучу и готовят к модернизации совершенно не для передачи царю. Наша разведка отмечает набор команд на эти корабли. Причем не волонтеров. И те трофейные русские линкоры, которые пришли сюда с той пропавшей было эскадрой. Русские тоже их собрали в одном месте, и набирают нормальные команды из живых моряков. При этом никаких модернизаций не проводится. А это наводит на странные мысли, господа.

— Ну, мы тоже бы не раскрывали все козыри. Я так думаю, что красные в любом случае застолбят себе военно-морскую базу в том мире. С мощным флотским соединением. Ну не любят русские царей, что поделать. — Хмыкнул американский президент, и потер переносицу. — Стоящая идея. И поглядите еще что из подобных кораблей. У нас забиты резервные базы подобным старьем, пяток-десяток старых крейсеров и эсминцев роли не играют. Меньше денег налогоплательщиков потратим на обслугу. Русским может понравиться идея получить артиллерийские корабли, но за так их отдавать не стоит. О! Вспомним ленд-лиз. Пока эти корабли будут вне нашего мира, они будут считаться ведущими боевые действия.