Глава 15 Дружеские посиделки

Николай Жемчужный

Задача была нетривиальной — обмануть плотно сросшихся в финансовом экстазе энергетических монополиста при минимальных затратах ресурсов. Даже программа максимум, которую от отчаянья предложила моя спутница жизни — потравить всех причастных, ничего по сути, изменить не могла. Если контора попала в поле зрения ненасытного «Энерго», то вместо павших бойцов придет десяток новых, но, деньги, которые они уже считают своими, все равно заберут. Надо было внести в отработанную схему развода потребителя на деньги сумбур, панику и хаос.

Мое появление на утреннем разводе в сером, с отливом, костюме, и с серебристым галстуком, что, завязанный когда-то по инструкции из журнала, уже пару лет висел в шкафу в режиме постоянной готовности, вызвало нездоровое оживление среди коллег и подозрительные взгляды руководства.

— Что-то отмечаешь, Павел? — небрежно спросил начальник розыска, в голове беспокоясь о другом — не захотел ли один из немногочисленных подчиненных, сверкнув хвостиком, уплыть в какое-либо более спокойное место.

— Да, семейный юбилей — неопределенно махнул рукой я: — в шесть хотел уйти…

Шесть часов вечера — официальное окончание рабочего дня и одновременно начало вечернего развода с теоретически бесконечным рабочим днем. Но некоторое, особо борзые капитаны могли себе позволить уйти к этому времени, не отпрашиваясь. Мы с начальником оба это знали, я сделал вид, что отпросился, начальник сделал вид, что пошел мне на встречу.


Кафе «Суши от Муши», занимавшее первый этаж великолепного здания в имперском сталинском стиле на самом широком проспекте Левобережья Города, встречал своих гостей стилизованным под восточную пагоду крыльцом, милой казашкой в ярко-красном кимоно и отдельными кабинетами, разделенными легкими перегородками из бамбука. Данным заведением владела моя одноклассница, удачно вышедшая замуж, поэтому я был здесь «персоной грата».

В тихом уголке, подальше от входа, сидела моя спутница жизни и самоуверенный и мордастый молодой человек в легком костюме- тройке.

— Добрый вечер — я коротко кивнул Людмиле и протянул руку молодцу: — Николай, правовое обеспечение фирмы «Немезида».

— Павел, «Энергонадзор» — было ощущение, что мне хотели протянуть три пальца, но в последний момент снизошли: — так, о чем вы хотели со мной поговорить, а то ваш директор отказывается мне рассказать причину столь срочной встречи.

— Простите, а Павел?

— Павел Борисович.

— Очень приятно, Павел Борисович. Людмила Владимировна просто еще не владеет всей информацией, которая была получена вот только- что в полном объеме. Но, пока предлагаю выпить по маленькой, чтобы беседа шла поживее.

— Николай, если вы надеетесь меня споить… — Павел Борисович, снисходительно улыбнувшись, фразу не закончил.

— Ну что вы, уважаемый Павел Борисович, что нам с вами будет от половинки стопочки. Просто после рабочего дня хочется чуть — чуть расслабиться. — я налил даме сливового вина, джентльменам грамм по пятьдесят водочки из небольшого графина, материализовавшегося на столе несколько минут назад.

Водка была великолепна — в меру холодная, без сивушного аромата, она легкой пташкой порхнула на дно желудка, чтобы рассечься там расслабляющим теплом.

За девятнадцать часов до этого.


— Ты завтра сможешь достать у своих знакомых банкиров на сутки денег? — к полуночи у меня сложился вчерне план, и я пытался собрать под него необходимые материальные ресурсы.

— Сколько? — Люда, обняв сзади за шею, щекотно дышала мне в правое ухо.

— Столько. — я нарисовал цифру на клочке бумаги.

— Много. А мы через сутки точно отдадим?

— Мы очень постараемся.

— Ну, наверное, это решаемо. Я тебе напишу по результату.

— А скажи, есть у тебя что-то, чтобы в водку кинуть и человек дурел с нее?

— Ну это совсем просто. У меня родня с папиной стороны так на всех праздниках экономила, купят пол ящика водки, а через час все гости под столом лежат.

— Не, мне так уж быстро не надо, но ускорить процесс нужно.

— Ладно, сейчас соберу.


И в поэтому в рюмку моего визави вместе с веселым ручейком спиртосодержащей жидкости с пальца упала совсем незримое зернышко экстракта вытяжки из бледной поганки и еще чего-то, о чем я даже знать не хочу, но средство народное, пришедшее к нам из глубины веков, экологичное и почти безвредное.

Закусив водочку «Студенческим» роллом, где из мяса был только огурец, я искренне улыбнулся энергетику:

— Ну а теперь можно и о делах поговорить. Мы бы очень хотели уменьшить платеж за выделение мощности. Такое возможно?

— Все возможно. — Павел Борисович с хрустом откусил половинку жаренного китайского блинчика — спринг-ролла, с молодой свининкой: — О какой сумме идет речь?

— О любой половине.

— О как! А какой у меня в этом интерес.

— Десять процентов от суммы нашей экономии.

— Не, не пойдет — Павел Борисович покончил с блинчиком и сделал пальцем круг над своей рюмкой — мол надо повторить.

По-плебейски занюхав водку рукавом пиджака, Павел Борисович зацепил двумя пальцами упитанную «Филадельфию» из общего блюда, употребил ее, замет вытянув из кармана авторучку написал на салфетке сумму в десять процентов от первоначального требования к нам и с довольным видом подтолкнул бумажку на середину стола.

— Одну минуту, мы посоветуемся с руководством — я подхватил директора «Немезиды» под руку и потащил ее в сторону музыкальной установки, наигрывающей что-то восточное.

— Люда, портфель с деньгами где?

— Под столом стоит, а ты меня сюда уволок.

— Да ладно. Сейчас отдашь его мне и только поддакивай.

— Ты что собрался делать? Ты понимаешь, что я деньги взяла до завтра, под честное слово?

— Слушай, если что, то я квартиру свою отдам.

— У тебя, осмелюсь напомнить, Коля нет квартиры. У тебя государственная общага.

— Ладно, уела, все равно, все будет хорошо. Пошли, пока твои деньги из портфеля не увели.

— Нехорошо без нас одному пить — я остановил раскрасневшегося Павла Борисовича, который, заскучав, хотел закинуться третьей рюмкой в одиночестве- судя по всему народное средство действовало, а мне надо было, чтобы в течении примерно часа клиент был относительно вменяем: — давайте быстро дело сделаем и потом выпьем.

— Какое дело? — Павел Борисович недоуменно обвел нас взглядом: — Завтра в контору приходите и все решим.

— Так, нашему гостю пока не наливать — я улыбнулся: — Вашу долю тоже вам в конторе отдать.

— Нет, мою долю в конторе отдавать не надо — энергетик заржал как конь, при этом мотая головой, что это сходство еще больше усиливало: — в конторе чаек очень много. Надо в другом месте…

— Так мы готовы прямо сейчас расплатится…

— Да?! — Павел явно такого быстрого обогащения не ожидал, но взял в себя в руки: — ну тогда давайте, расплачивайтесь! На улицу пойдем?

— Зачем, тут вон все огорожено, никто ничего не увидит. Вот только…

— Что только?

— Нам нужны гарантии.

— Какие вам еще гарантии? — молодой взяточник не на шутку разозлился: — Может расписку написать, что я у вас деньги взял? Знаете, что…

— Спокойно, Павел Борисович, куда вы бежать собрались? Сначала фразу не дослушали, сами ее додумали и сами обиделись. У вас доверенность с собой?

— Причем тут моя доверенность? — Павел был настолько удивлен поворотом в разговоре, что сел обратно за стол.

— Ну как же. Мы тоже хотим гарантий. Вы сейчас примете от нас существенную сумму, а потом что? Скажете, что ничего не было, и сумма платежа останется прежней? Нет, давайте все вопросы решать здесь и сейчас, в этой милой и уютной обстановке.

— И как вы себе это представляете? — клиент был готов к сотрудничеству.

— Я представляю это себе в деталях. Сейчас вы примете деньги — свою долю, а затем подпишите с нами соглашение, что сумма взноса за выделение энергетических мощностей составляет оговоренную с нами сумму. А потом вы примете у нас указанные в договоре деньги и дадите расписку, как представитель «Энергосбыта», что сумма получена полностью.

— А, я понимаю! Вы психи, да? Сбежали из больнице, правильно.

— Павел Борисович, как-то глупо и недальновидно оскорблять людей с чемоданом денег, тем более выпивая за их счет. Если вы за половину стоимости новой вазовской «девятки» не готовы даже жопой шевельнуться, то мы найдем другого человека, более серьезного. Насколько я знаю, в вашей конторе их много и каждый голодный. А вам — всего хорошего. — я демонстративно вытащил из-под стола портфель из толстой, натуральной кожи, что выпускала в городе фабрика по производству лошадиной упряжи, заглянул в него так, чтобы и Борисович оценил количество банковских упаковок, затем с громким лязгом захлопнул замки.

Энергетик никуда не ушел, он как-то сразу протрезвел, смотрел на меня зло и решительно:

— Что бы предлагаете?

— Доверенность с собой?

— Она у меня всегда с собой — представитель энергокомпании вжикнул молнией своей папки и пододвинул ко мне прозрачный файл с нотариально заверенной доверенностью и несколькими черно-белыми ксерокопиями ее же.

— Ну вот, а вы не хотели ничего делать. У вас же полная доверенность — имеете право заключать договора от имени «Городэнерго», принимать денежные средства. Что же вам еще надо?

— Вы где тут видите компьютер с принтером?

— Я за вас уже потрудился и договор напечатал. — я протянул ему договор между «Немезидой» и «Городэнерго», отличный от выданного Людмиле, вчера только урезанной в два раза суммой.

— У меня печати нет.

— Потом поставим, вы главное, договор подпишите и выдайте нам копию доверенности, заверив ее подлинность своей росписью.

Ручка, зажатая в побелевшей от напряжении кисти энергетика долго нерешительно висела в воздухе, пришлось мне вновь изобразить врага рода человеческого, соблазняющего грешника, вновь открыв портфель с деньгами.

Вздохнув, как перед прыжком в пропасть, представитель энергообъединения, стал профессионально быстро подписывать бумаги.

— Отлично, а вот ваша премия в размере двух тысяч долларов по сегодняшнему курсу — я выудил из портфеля несколько банковских упаковок и под столом протянул их новому владельцу.

Павел, роняя капли пота, внезапно скользнувшие по побледневшей щеке, пересчитал пачки и вскрыл одну, с самым крупным номиналом. С приятных шелестом купюры пролистнулось, как страницы толстой книги, продемонстрировав, что все они настоящие, после этого молодой взяточник стал неуклюже пытаться запихивать деньги в свою тощую папочку.

— Не мните деньги, я вам после всего портфель отдам, все туда и сложите.

— Что все?

— Забыли? Наш платеж за получение мощностей.

— Но я не могу, не имею права. Завтра приходите и в кассу внесете…

— Нет, так дело не пойдет! — я решительно потянул к себе деньги, что Николай уже считал своими кровными: — мы завтра придем, а нам скажут, что у вас доверенность отменена или вы уволились, или вышли за рамки полномочий. Вы думаете, вы первый? А так договор подписан, деньги выплачены представителю, расписка есть, доверенность есть. Ваши жулики из «Городэнерго» уже назад не отъедут.

— Почему жулики? — решил обидится Николай: — Мы не жулики.

— Давайте не при даме! — я кивнул в сторону Людмилы, которая с круглыми. Как у совенка глазами, молча сидела в уголке: — Я и вы знаете, почему жулики, хотя я их понимаю.

— Но я правда не могу принять деньги!

— Можете, об этом у вас в доверенности написано прямо и недвусмысленно.

— Но это же только по судебные дела, как вы не поймете!

— Не знаю. У вас написано просто — принимать деньги и иное имущество, так что принимайте и пишите расписку. А, знаете, что, Павел? Давайте выпьем, чувствую уже можно.

Новая порция деревенского зелья скользнула в стопку моего оппонента, раскрепостила его подкорку, и Павел, издавая горестные стоны, подписал расписку, после чего получив портфель с деньгами, уселся на него и предался веселому разгулу.

Минут через тридцать я спросил своего лучшего кореша Пашку, лежал ли он на матрасе из денег.

Кореш Пашка помотал головой, вновь напомнив коня, и собравшись с мыслями выдал, что такого счастья в его жизни не было.

— А давай фотку сделаем, что ты на деньгах лежишь!

— Давай, а как?

— Сейчас все будет! — деньги были красиво разложены на столе, на них была уложена красивая и пьяная физиономия Павла, после чего я сделал несколько фотографий оказавшимся совершенно случайно под рукой «Кодаком» и две, самые удачные фотографии, вручил энергетику, который долго их рассматривал, но признал, что снимок — блеск и действительно кажется, что он лежит на матрасе из банковских упаковок.

Собрав наличность вновь в портфель и подсунув его под афедрон представителя энергетической компании, я, извинившись, пошел рассчитываться за прекрасный ужин, здраво рассудив, что потом отдавать деньги мне будет не с руки.

Вернувшись в наш кабинет минут через десять я увидел вполне ожидаемую картину — разгоряченный от выпитого, новоявленный богач, зажав в углу мою сожительницу и работодателя, добивался от молча отбивавшейся Людмилы немедленного соития и познания настоящего женского счастья.

Я рванул парня за рукав так резко, что затрещали нитки импортного пиджака. Распаленный альфа — самец широко размахнулся для молодецкого удара, чтобы вбить меня в землю по колено, но получил быстрый удар кулаком в сплетение, и сразу еще один — раскрытой ладонью в поглупевший лоб, после чего упал на диванчик и сомлел.

Бери портфель и папку и пошли — резко скомандовал я пострадавшей девице, и подхватив захрапевшего энергетика, потащил его к выходу. Моя дама злобно что-то зафыркала мне в спину, но все баулы собрала и побежала вслед за нами.


Павел Борисович проснулся только после того, как я вылил ему на лицо воду из пластиковой бутылки. Он долго отфыркивался и оглядывался по сторонам, не понимая где он и что с ним произошло, пока не увидел меня, обнимающего озябшую Люду в паре метров от него.

— Ты что, офуел, козел?! — мужчина резко подскочил с прибрежного песка и бросился ко мне, чтобы сделав шаг, остановиться — глядящее тебе в лицо дуло газового пистолета в вечерних сумерках выглядит, как настоящее, особенно если это копия огромного американского «магнума игл» сорок четвертого калибра.

— Ты сученок деньги получил, так еще решил на мою бабу запрыгнуть? — мне в бок прилетел острый кулачок, а в ухо злой шепот «какая я тебе баба!».

— Да я за меньшее козлов валил! — большой палец с щелчком оттянул курок, что в окружающей нас тишине звучало особенно зловеще.

— Э-э. как тебя там… Николай, не стреляй! Прости, я же не знал, что она твоя баба! — слово «баба» сказал стоящий на влажном песке Паша, а кулаком в бок опять прилетела мне.

И что, что ты чего-то не знал? Ты же об этом не думал, когда с нее трусы стаскивал!

— Да я ничего с нее стаскивал, вроде бы… — Паша молитвенно сложил руки перед собой: — Прости меня, черт попутал. Я больше никогда…

— Конечно никогда…Жить хочешь? Хорошо. Но, наказать я тебя накажу! — я подхватил стоящий у моих ног портфель, отошел в сторону, а потом, с поворотом, как метатель молота, зашвырнул его как можно дальше, к середине глубокого карьера, уже много лет назад заполненного водой и служившего сейчас местом летнего отдыха горожан.

Портфель, оставив в моей руке ручку, не выдержавшую такого издевательства, как летающая тарелка, по красивой дуге, пролетел метров тридцать, затем сделал пару «блинчиков» скользя своим кожаном боком по поверхности водной глади, после чего, солидно булькнув, погрузился в глубину, как «Титаник», унося в своем чреве солидные капиталы.

Мы с любимой женщиной поднимались, по узкой, извилистой тропинке в сторону припаркованной машины, а за спиной доносился растерянный мат бывшего хозяина жизни и вершителя судеб.

Загрузка...