Опальная бывшая Тёмного наместника

Глава 14.

После того бала у наместника между мной и Максхером такой холодок воцарился, что можно было без опаски хранить меж нашими кабинетами замороженную кровь для переливаний. Настолько ледяным тоном обрубал вервольф любую мою попытку выяснить, что происходит с ним.

Кстати... надо бы подумать, как эту донорскую кровь цивильнее доставать и транспортировать.

А то у меня пупурышные мурашки по загривку от понимания, как мы обзаводимся ею сейчас!

Просим вампирообразных Тёмных делать крошечный укус в области запястья добровольцев, а затем сцеживаем кровь в специальные колбочки. Считается, что слюна этих демоняк одновременно обеззараживает и обезболивает место прокола клыками.

Вдобавок вся полученная этим способом кровь надолго сохраняет стерильность, где ее ни держи. Да и вообще необходимые свойства месяцами не теряет.

Но меня от всей этой методики продолжает перекашивать. И я временами ломаю голову над решением задачи с донорством.

Так... А о чем это я?

Ах, да! Про замороженность Максхера говорим. Который после визита к наместнику решил, что я его наиглавнейшая проблема.

Как сегодня, например.

- Объяснишь, почему вместо того, чтобы уделять время слуховому артефакту, я вынужден разбираться с поступающими от пациентов жалобами? – этими словами «поздоровался» со мной Максхер, когда я по его вызову поднялась в кабинет.

- Потому что в тебе неожиданно проснулась ответственность? – язвительно улыбнулась я.

Он что, реально оторвал меня от осмотра больных, толпящихся и вопящих в очереди приёмной, чтоб отчитать за… а за что, собственно говоря?

Спросила об этом вслух.

- На тебя жалуются все! – грозно пробурчал вервольф, при этом лишь мельком мазнув по мне взглядом. – Все недовольны тобой, Асина. От Изуверии и до… до…

- До Изуверии? – подсказала я.

- Будь добра, придерживайся серьезного тона, когда я вызываю по важным вопросам, - пресёк Максхер мои попытки перевести всё в шутку, то есть в более привычную и терпимую для нас плоскость.

- Хоро-о-шо. Так по чьему же наговору ты взялся меня отчитывать? Если ты про пациентов, то они постоянно недовольны. Причем вполне обоснованно, - обескуражила я шефа своим заявлением, но не дав ему очухаться, припечатала: - Ведь я работаю практически одна! Ты не хочешь брать на работу еще одного лекаря и платить ему зарплату. Сам только артефактами занимаешься. А в результате у меня тридцать записей в день. При норме, установленной гильдией, в пятнадцать приёмов за сутки. И тебе всё это прекрасно известно!

- А на работу тебя принимали тоже по кодексу, выданному гильдией? – получила я неожиданный удар в спину.

- Что? – даже дар цензурно выражаться потеряла на миг. – Ты решил сейчас об этом мне напомнить?! – захлестнуло меня такой обидой, что я не сразу сумела вернуть себе самообладание и увести разговор обратно в русло моей святой самоотверженности в деле исцеления.

- Приходится. Ты же, видимо, начала забывать, - сверкнул он в мою сторону серебряным льдом в глазах.

- Что ты пытаешься этим сказать? – услышала я скрежет собственных зубов, подавшись вперед и положив ладони на его стол.

Мне были неясны мотивы вервольфа. Как и цели.

Однако всё это начинало пованивать слизким шантажом.

На меня словно планировали надеть ярмо и заставить пахать в новом поле. Только координаты этой грязной затеи я пока не выяснила. Куда же он всё-таки клонит?!

- Где ты была на рассвете? – прилетело как раз на этом моменте моих раздумий.

Как обухом, честное слово!

- Спрошу еще раз, Максхер, - продолжая опираться на выпрямленные в локтях руки, парировала я. – К чему. Ты. Ведешь?

Теперь пространство вокруг Серого смердело ни одним лишь абьзом рабочим, но и попахивало нотками харрасмента.

Только не явного, а какого-то скомканного. Туманного. Будто вервольф еще и сам не решил, чего добиться хочет.

И сказать, что это напрягало – ничего не сказать.

А мой вопрос его знатно ошарашил! И впервые мне довелось наблюдать растерянность Максхера. Глазки бегают, приоткрытый рот молчит.

Словно меня надеялись исподтишка за косички подергать. А я возьми да обернись! Еще и спросила прямым текстом, на что он такими действиями рассчитывает.

- Ты на работу опоздала! – нашел вервольф, в конце концов, чем обосновать свой наезд.

- А еще задержалась после рабочего дня. Переработала, так сказать. Сверхурочно! И подобное имело место быть вчера. И позавчера. И-и… дай-ка посчитать, сколько будет четыре года умножить на триста шестьдесят пять? – сделала я вид, что на пальцах вычислять собралась.

- На четыреста семьдесят два, - меланхолически исправил меня вервольф. – Ровно столько дней в году на планете Амарез, Платиновая. Или ты благородно скинула пару сотен дней в счет праздников? В любом случае, - сердито рыкнул он, - ты не обвинишь меня в том, что я заставляю тебя батрачить по выходным!

«Платиновая», - сглотнула я, мысленно повторив за Максхером.

Я же в земном летоисчислении. А он, к счастью, решил, что я перепутала количество дней в году из-за переезда с родных Волчьих земель на Амарез. Фух!

- 1888 дней, - перемножил тем временем мой одаренный шеф. – Хочешь за них сверхурочные получить? Не слишком ли? Даже для такой хапуги, как ты?

- Ч-что? – перехватило у меня дыхание.

Кажется, я только что испытала приступ гипоксии.

- Мне срочно нужно переливание не такого затхлого и гнилого воздуха, какой клубится тут!

- Что? – нахмурил вервольф пышные брови.

- Говорю, несёт у тебя в комнате гнидой! – брякнула я в пылком возмущении.

- То есть тебя мои слова задевают? – стала его улыбка напоминать оскал. – Меня, выходит, неверно информировали. И это не ты несешь каждое трехлуние кругленькие суммы в Драконий банк?

- Мои накопления, как и предрассветные прогулки к озеру для поддержания формы, тебя не касаются! - гаркнула я, отшатнувшись от стола, который сейчас мне казался и в самом деле ядовитым.

- Значит, ты не к наместнику бегала? – послышался мне облегченный вздох в этом нелепом высказывании Максхера.

- Позволь угадать, это предположение тоже исходит от Изуверии? – выплюнула с сарказмом.

- Нет. Да и какая разница? – сцепил он зубы.

- Никакой. А ты с ней спишь? – ляпнула я, не подумав.

- А ты ревнуешь? – вскочил он с места.

- Нет!!! - ответили друг другу хором.

И остолбенели.

- Стоп. То есть… Стой, - поправила я себя. – Язык заплетаться начал из-за всей этой несусветной ереси, - надула я щеки. – Что происходит, Максхер?

- Ничего, - будто ледяной маской затянулось его застывшее в мгновение ока лицо. – Заработались. В чем-то ты права, мы совсем не отдыхаем. Заносит временами, - отстраненным тоном пояснил он своё несуразное поведение, избегая смотреть мне в глаза. – Ладно. Я закрою жалобы. Вероятно, я перегнул сегодня.

- Извинения приняты… но не полностью, - взбунтовалась моя гордость против такой его потуги замять конфликт.

- Ничего. Я тоже не сияю довольством, - огрызнулся Максхер, шумно опустившись в своё кресло и злобно схватив со стола недоделанный артефакт. - Приложи палец к кристаллу перед уходом, - не поднимая головы, велел он мне напоследок, эдак невзначай, - запишем тебя в учетную книгу как мою личную помощницу.

- Это еще зачем? – насторожилась я, всё еще пребывающая в ершистом состоянии.

- Очень может быть, что скоро сюда наползут с проверкой проныры наместника, - всё-таки поднял Серый на меня взгляд, правда, сверлящий пытливым интересом.

Проверяет мою реакцию на язвительные выпады в адрес Василиска.

Любопытно даже. Может, вервольф волчьим чутьем унюхал некую связь между мной и Амтомасом? Подспудно решил, что в результате моего с тунлиссом сближения я могла бы бросить клинику. Оставить Максхера в одиночку разгребать тут завалы, например. И оттого интуитивно пытается привязать меня к месту. К себе. Продавить, обесценивая мои заслуги.

И что, если сейчас он и сам выцепить не в состоянии, что же его так бесит? Это его извиняет или нет?

«Еще я психоаналитиком для вервольфа не работала!» - осеклась я, изучая глазами печатку Максхера для клятвенных записей.

Он так и сидел с протянутым ко мне пальцем, на котором сверкал родовой перстень.

«Хорошо, что поцеловать камушек не требует, как кардинал какой-нибудь!» - услышала я, как трутся мои зубы друг об друга в бессильной агрессии.

В последний раз, когда мне предлагали совершить нечто, прикладываясь к самоцвету, вышла какая-то мура… Болезненная притом. С долгоиграющими последствиями.

- Я не могу записать тебя, как лекаря, - правильно расшифровал Максхер мои сомнения. – У тебя нет диплома целителя. Как и соответствующей заживляющей магии. Даже бумаги о магическом даре зельеварки не имеется. Травоведение? Сращивание костей? Артефакторика? – перечислял он факультеты и таланты, присущие магам-врачам, и сам же всё опровергал: - Нет, нет и нет. Моя личная адъютантка, - предложил он под конец своих пояснений. – Это самое лучшее, что я могу дать тебе.

«Адъютантка? Личная, значит, - крутилось тем временем в моей голове. – Почему я слышу в этом слове совершенно другой, гораздо более прозаичный набор букв: секретатка… профурсетка, кокотка… Что же дальше вервольф мне предложит?»

- Что тебя так коробит? – пролегла морщинка меж его густых бровей, обрамляющих проницательные глаза.

- Звучит неважно. Напоминает, гризетку, - открыто призналась ему. – Была тут одна помощница у начальника Пожарной службы, помнится. Уволил ее, когда женился. Хотя, казалось бы, какая связь? А личная адъютантка главы Полицмейстеров уехать была вынуждена, так ее сплетнями заели. Хотя тоже, не совсем ясно…

- Я понял, - рявкнул Максхер. – Но я же жениться не собираюсь.

"Клёвое признание, - не могла я не отметить про себя. - Особенно в свете того, куда скатывалась наша дискуссия".

- Как это поможет сохранить мою репутацию? – наградила я его кривой улыбкой.

- Да брось! – полоснула меня его ответная улыбка ядом. – О какой репутации может идти речь? У тебя, у опальной волчицы, со скандалом покинувшей отчий дом?

На мгновение у меня перед глазами поплыло.

«Откуда ты знаешь?!» – захотелось закричать. Но вервольф сам ответил на мой немой крик:

- Я не наводил справок, как и обещал. Просто это яснее ясного. Я тоже вервольф. Знаю, как устроен мой родной мир. Пусть, в Сером клане никто не стал бы тебя чернить и отворачиваться из-за интрижки. А вот Платиновые вполне могли бы. У них порядки построже будут, - раскрыл Максхер свои догадки на мой счет. – Но рискну предположить, что твой случай – куда более безнадежный, чем простая огласка неудачного любовного опыта.

- То есть? – задержала я дыхание.

- Потеря твоей Волчицы, - и вздрогнула от резкого облегчения, напавшего на меня благодаря этой его фразе. – По такой причине куда больше волков-самодуров могли бы отринуть родную дочь.

- Так и есть, - вероятно, слишком поспешно согласилась я с ним.

- Позволь мне помочь тебе, Асина. Еще раз, - стал его голос вдруг снова мягким и вкрадчивым, как в былые дни нашего приятельства. – Если проверка объявит тебя чернорабочей, выполняющей дело лекаря, то меня оштрафуют. На огромную сумму. Но я это переживу. Тебя же вышлют с Амареза. Предварительно разыскав твоих близких и сообщив им, чтоб принимали назад неугодную здесь нарушительницу законов.

Максхер не сказал сейчас ничего такого, чего бы я не знала сама. Однако только сегодня подобная перспектива стала казаться мне реальной. А не чем-то смутно пугающим и далеким.