Омская Правда. Черновики Апокалипсиса

Интермеццо 2 Николай Золотов

Дежурство выдалось на удивление спокойным, удалось даже чуток вздремнуть, что в политравме практически нонсенс. Заступая накануне на сутки, Золотов искренне считал, что вокруг продолжается привычная, суматошная жизнь. Такому мнению способствовали и те обстоятельства, что телевизор и радио в однокомнатной хрущевке, доставшейся ему в наследство, отсутствовали, как категория, относимая им к разряду вредоносных и тлетворных. Интернета в доме тоже не было, и причиной тому была не идиосинкразия к вычислительной технике, а банальная нехватка средств к существованию, столь знакомая многим молодым врачам и даже их элите — оперирующим хирургам (заработная плата Николая составляла не более 6–8 тысяч рублей в месяц). Золотов с полным правом относил себя к этой элите.

Закончив Омскую медицинскую академию с красным дипломом и отучившись в ординатуре[4], он пришел в отделение абдоминальной хирургии, где успешно практиковал в течение года. Оперируя больного со сложным диагнозом, задел крупный сосуд, что вызвало обильную кровопотерю. Пациента вытащили, но Николай потерял веру в себя. Он больше не мог оперировать. И принял решение перейти в реанимацию, где после стажировки стал работать реаниматологом-анестезиологом. Время шло, вера в свои силы медленно возвращалась к нему. Потребность оперировать временами становилась настолько сильной, что мешала связно думать. Видя это, зав. отделением рекомендовал Николаю вернуться в хирургию. Как раз в это время открылась вакансия в торакальном отделении, куда наш герой и был принят. Спустя полтора года, его пригласили в отделение политравмы, едва ли не самое универсальное и сложное, требующее высочайшей и широчайшей компетенции от врача. На утро, описываемое нами, Золотов уже год работал здесь, честно выполняя свой долг.

Переодевшись и выйдя на улицу, он констатировал, что погода не балует теплом и поплотнее замотал на шее вязаный шарф, подарок одной давней знакомой. Ветер у реки[5] пронизывал до костей, активно понуждая ускорить шаг. «Пора новое пальто покупать, мерзну, как собака» подумал доктор, хмуро глядя на отъезжающую маршрутку, на которую он уже катастрофически не успевал. Возможно, что в придачу к всеобщему бедствию, Золотов приобрел бы еще и насморк, но ему неожиданно повезло. Рядом остановилась стильная, белая иномарка. В моделях и типах наш герой разбирался как в разновидностях гладиолусов, то есть никак. Не без снобизма, считая знания, необходимые для его профессиональной деятельности, единственными, заслуживающими право находиться в его голове.

Окно машины тихо опустилось и показалось лицо, смутно знакомое Николаю.

— Здравствуйте, доктор, помните меня? Алексей Бутык, вы меня оперировали пару месяцев назад, сложный перелом бедра и проникающее ранение брюшной полости.

Вот теперь врач опознал говорившего с ним человека, перед глазами встала сама операция, длившаяся более трех часов.

— Как же, — помню, вы, как я вижу, совсем поправились?

— Благодаря вам, доктор. Что вы стоите, садитесь в машину, я вас подвезу, куда скажете.

Николай совсем продрог, потому решительно открыл дверь и уселся на переднее пассажирское сиденье. И сразу же застегнул ремень безопасности. По телу разливалось тепло. В машине было даже жарко, он снял шарф, расстегнул пальто и почувствовал, что начинает засыпать.

— Доктор, где вы живете? Я смотрю, вы совсем спите, не переживайте, довезу в лучшем виде, только адрес назовите.

— Алексей, я живу довольно далеко, у ДСК, улица 2-ая Любинская.

— Понял. Разве же это далеко? Совсем близко, десять минут и мы на месте.

Сквозь дрему Николаю доносился голос его бывшего пациента, который рассказывал о каких-то странных типах, кидающихся на людей. Спрашивающего у Золотова, не привозили ли к ним покусанных. Он отрицательно мотнул головой, не задумываясь, видел ли собеседник его жест. Сознание окончательно растворилось в тепле и мягком покачивании авто. Разбудил его аккуратное прикосновение к плечу.

— Доктор, приехали, какой дом ваш? Вы не сказали.

— Как раз этот, спасибо. Я что-то должен?

— Не обижайте меня, это я вам должен.

— В таком случае, большое спасибо вам, (чуть замявшись в попытке вспомнить имя) Алексей. Я пойду.

— И вам удачи.

Машина развернулась и лихо укатила в неизвестность. Золотов быстрыми шагами, чтобы не расплескать скопившееся тепло, дошел до подъезда и приложил магнитный ключ к замку. Раздался мало музыкальный звук и дверь отрылась. «Дерни за веревочку, дверка и откроется», — пробормотал привычно. Поднимаясь на третий этаж по лестнице, встретил бледного, покачивающегося человека с каким-то отсутствующим взглядом, подумал, может, вызвать «скорую»? На его счастье, человек в этот самый момент открыл ключом дверь и зашел в квартиру, откуда донесся женский голос.

— Если ему плохо, супруга поможет. Все, спать.

Едва добравшись до кровати и раздевшись, он отключился. Сны ему снились странные, сначала он был собакой, медленно ковыляющей на трех лапах, четвертая, отгрызенная почти посередине, совсем не болела, чему даже во сне доктор изрядно удивился. Потом видение сменилось, он смотрел сквозь решетку специального пластикового контейнера глазами белой персидской кошки, летящей с хозяйкой в самолете, вокруг творилось нечто несусветное, люди грызли друг друга, благо во сне почему-то отключился звук, и все происходящее представлялось, как в немом кино. Вот только краски были яркими и кровь пахла железом. Последним из кошмаров стала карета скорой помощи, прибывшая по вызову. Сообщалось, что умирает человек, адрес 2-ая Любинская, доктор даже запереживал во сне, не к нему ли, спящему, вызов. Больной умер, не приходя в сознание. Молодая, привлекательная фельдшер и медбрат только начали оформлять справку о смерти, как умерший сел на кровати и схватил ближайшего к нему человека за руку. Одновременно впившись в нее зубами, мертвец принялся рвать кожу и мышцы своей жертвы — молодого курносого медбрата, который дико закричал и попытался вырвать руку.

Этот самый крик и разбудил Николая. Он стремительно подскочил на кровати, и, еще ничего не понимая, рванул к дверям. По дороге успел прихватить молоток, лежащий на полочке в прихожей, на всякий случай. Крик метался по зданию, вбуравливаясь в самые глубокие слои психики и пробуждая древний ужас. Дверь в квартиру из сна была открыта и именно оттуда несло кровью и смертью, Золотов ворвался внутрь и, не замедляя хода, нанес мощнейший удар по голове зомби. Решительность действий Николая я могу объяснить тем, что фактически он еще спал, и тем, что решительность была одним из безусловных достоинств нашего героя.

Удар оказался результативным. Проломив свод черепа, острый конец молотка глубоко проник в мозг, и зомби осел на пол. Только сейчас, окончательно проснувшись, доктор полностью осознал произошедшее.

Отбросил орудие убийства от себя и осмотрелся. И увидел огромные, полные слез и отчаяния глаза девушки из сна, фельдшера скорой. Покусанный медбрат свалился, потеряв сознание, слишком велика была боль и потрясение. В эту секунду по ушам опять ударил визг, на этот раз женский. Кричала хозяйка квартиры. Не обращая на нее никакого внимания, Николай принялся оказывать помощь раненому. Тот быстро очнулся, но выглядел крайне плохо. Через несколько минут он снова отключился и, на этот раз, в сознание не пришел. Сердце остановилось. Уже предвидя, что будет дальше, Золотов подхватил фельдшерицу под руку и поволок ее к выходу, ухватив другой рукой медицинский саквояж. Визг не стихал, перейдя вскоре в крещендо.

— Второй восстал, — пронеслось в сознании.

Заперев дверь, они уселись на диван и стали ждать. Идти никуда не хотелось, и смысла не было. Они ждали милицию, МЧС и еще кого-нибудь. Сама мысль, что никто не придет, просто не приходила им в головы. Выглянув в окно, Николай убедился, что «скорой» уже нет. Она исчезла, как и многое в эти дни, бесследно. Последующие события слились в памяти Золотова в кровавый калейдоскоп с изрядной примесью мертвечины. На восьмой день катастрофы он, сидя в маленькой кладовке, куда была поставлена единственная кровать, услышал лязг ключа, поворачивающегося в замке. Прошли две томительные секунды и на пороге встали два человека с оружием в руках, один из них шагнул вперед, протянул руку и сказал.

— Будем знакомы, Глеб.