Оксидженс

В тридцати километрах от Нью-Йорка…

Данна подошла к обочине старой дороги. "Харлей", накренившись на правый бок, стоял рядом с забором. Она осмотрелась и осторожно прошла к воротам.

"Нет, не может быть, - подумала Скалли, рассматривая карту, - неужели заблудилась? Может быть, стоит позвонить Скиннеру?!… Хотя, нет. Он думает, что я сейчас нахожусь в Нью-Йорке. Вот черт, говорили же, что это совершенно глупая затея - анализировать операцию, в которой принимал участие Молдер… И где теперь я?!…"

Шумно вздохнув, она открыла ворота и заглянула во двор. Над головой качнулась ржавая табличка, на которой было написано: "Ранчо старого Блэнка". Надпись… Данна недовольно фыркнула, увидев, что от нее остался только слабый контур. Данна подошла к большому дому. Это было покосившееся, с прогнившей во многих местах крышей, строение. Его, скорее всего, построили во времена первых поселенцев. Или даже раньше. В те времена, когда по этой земле бегали полоумные индейцы в поисках скальпов.

- Кхе-е! - громко кашлянула Данна, пытаясь привлечь к себе внимание. - Кхе-кхе! Кхе-е-е!

Тишина…

- Черт, здесь что, нет ни одного живого человека? - сказала она и постучала в дверь.

Дверь была такой же старой, как и все в округе. Она присмотрелась - дерево было сплошь покрыто маленькими дырочками. Скорее всего, ранчо облюбовали термиты. Да, эти бестии через год-другой точно сожрут все здесь, не оставив ни единой щепочки. Скалли еще раз постучала в дверь. Не услышав ответа, она отошла назад и внимательно посмотрела по сторонам. От окон почти ничего не осталось - лишь мертвые глазницы. Из них тяжелой бахромой свисали изодранные в клочья занавески с напрочь высветившимся рисунком. На крыше Данна заметила флюгер, который представлял собой весьма жалкое зрелище - маленькая железная девочка с обрубленными по локоть руками и головой, от которой остались только половина носа и искривленный в злобной усмешке рот. Внезапно послышался скрип. Дверь тихонько приоткрылась… Скалли машинально выхватила пистолет и направила его на стоящего, на пороге худого человека. Ему было примерно около пятидесяти, или немногим больше, лет. Небритое лицо, впалые щеки и глубоко посаженные глаза - ужасное зрелище, от которого Данна почувствовала себя немного не по себе. Человек громко высморкался, вытер нос рукавом промасленной куртки и заговорил:

- Какого черта тебе нужно? - он увидел через просвет в воротах байкерский мотоцикл. - А-а, бензин закончился?

Скалли покачала головой.

- А где твои хреновы приятели с татуировками по всему телу? Пивом облупились. Да-а, а телку свою бросили.

- Послушайте…

Незнакомец сверкнул глазами, и будто не замечая попыток агента заговорить с ним, продолжил:

- Девочка, сколько я себя помню, сюда никогда не приезжали байкеры. Мать их! Хотя…

Он достал из кармана бутылку "Виски" и, сделав пару глотков, закашлялся.

- Ну, чего нужно, говори. Но, - он грубо выругался, - бензина на ранчо нет ни капли. Можешь так, и передать своим тупоголовым дружкам. По-ня-ла?!…

Данну почему-то передернуло. Это произошло, вероятно, по той причине, что вид незнакомца вызывал в ней только отвратное чувство.

- Я никакого отношения к байкерам не имею.

- Ага-а, - человек засмеялся, - а я к Папе Римскому!

- Правда, - Скалли достала из кармана удостоверение агента ФБР, - и не беспокойтесь - я приехала на ранчо одна.

В это мгновение Скалли почувствовала, что, сообщив об этом незнакомцу, она совершила большую глупость. Конечно, ей нечего было опасаться. Прежде чем ехать сюда, она проверила жильцов по базе ФБР. Но, как говорится, чем черт не шутит. А дело, ради которого она тайно уехала из Нью-Йорка, не терпело отлогательств. Анализируя ситуацию в Эль-Пасо, Данна совершенно случайно узнала, что Рафо некоторое время жил на этом ранчо. Как простой постоялец. Вероятно, от хозяев можно будет получить хоть какую-нибудь полезную информацию.

- Ф-Б-Р?!…

Незнакомец прищурился, рассматривая удостоверение.

- Данна Скалли?

- Да. Я приехала к вам, чтобы узнать кое-что.

- Гх-м-м, - человек убрал бутылку "Виски" в карман и закрыл глаза, - что вы хотите узнать?

- У вас останав…

- Нет, нет - не продолжайте. - незнакомец сковырнул ногой песок. - О Рафо меня уже спрашивали.

- Кто? - испуганно спросила Данна.

- Был тут один. Лысый. В очечках.

- Его случайно звали не Уолт…

Человек не дав договорить Данне, прохрипел:

- Да, вы абсолютно правы - это был некий Уолтер Скиннер. Он, кажется, тоже в ФБР работает.

"Нда-а, - подумала Скалли, убирая удостоверение, - может быть, он именно поэтому не давал мне свободу действий?"

- Кроме Рафо вы о чем-то еще хотели узнать?

- Да… мне нужна информация о земле, на которой построено "Ранчо старого Блэнка". Кстати, вы не знаете, где мне можно найти этого самого Блэнка. Если он, конечно, жив.

- Гм-м, - незнакомец улыбнулся, - многое о себе слышал. Но баек о том, что я мертв еще не было.

- Понимаете, я подумала, что ранчо много лет, вот и…

- Вы правы, ранчо много лет. Его построил мой дед. Это было очень давно.

"О-о, - Данна опустила руку с пистолетом, - хоть в этом не ошиблась. И то хорошо!"

Внезапно Блэнк побагровел. Он опустил брови к переносице и прошептал:

- Знаете, у меня несколько раз хотели выкупить землю. Но… эта земля не продается! Особенно ублюдкам из правительства…

- У вас хотели купить землю?

- Да. Сюда приезжали какие-то правительственные агенты. Они бродили по округе. Делали какие-то замеры. Копали землю. Даже скорость ветра измеряли.

- И…

Незнакомец стукнул кулаком по двери.

- У меня старый "Винчестер", и я никогда и никому не позволю хозяйничать здесь. У них это может получиться только в одном случае - если они умудрятся меня убить. Но это очень сложно сделать. Я несколько лет назад служил во Вьетнаме. Так что…

Внезапно Блэнк замолчал. Он повернулся ко второму незнакомцу, который, пошатываясь, вышел из дома.

- Ну?!… - сказал второй незнакомец, - что тебе говорил?

- Убери винтовку. - строго сказал Блэнк.

- Что-о?

- Убери, - он схватился рукой за ствол "Винчестера" и направил его в пол, - эта дамочка не из правительства, мать его! Успокойся!

- Как скажешь. Просто я…

- Иди-иди. Успокойся, я с ней сам разберусь.

- Хорошо.

Второй незнакомец смиренно повернулся и вскоре исчез в полутьме коридора.

- Не обращайте на него внимание. Это Сэмьюэль - мой сослуживец. Мы с ним когда-то в одном отряде воевали против желтомордых.

- Вьет…

- Да-а, вьетконговцев. Я нашел Сэмьюэля в Нью-Йорке. Он много лет жил в картонной коробке. Пил какое-то говно и жрал из мусорных бачков.

- А семья?

- У него никогда не было семьи. Сэмьюэль одинокий вол - так мы звали его в отряде.

- Простите, а в каком вы служили отряде?

Блэнк стал мрачнее тучи. На лице появились капельки пота.

- Лучше об этом не вспоминать.

- Но все же.

- В карательном.

Пока Блэнк говорил, он все время пялился на узенький разрез пиджачка Данны, под которым, кроме ажурного бюстгальтера ничего не было. Данна не сразу это заметила, но, заметив, скрестила руки на груди и спросила:

- Вы сможете мне помочь?

- С ра… - Блэнк отвел взгляд от разреза, - с радостью. Но чем, собственно?

- Мне нужно осмотреть ранчо. Я слышала, в этих местах есть древнее индейское захоронение.

Мужчина тяжело вздохнул и, почесав бороду, ответил:

- Вы пришли по адресу, Данна Скалли. Я думаю, что правительственные агенты тоже искали захоронение.

- Нашли?

- Нет. У них кишка тонка. Только и умеют, что надувать щеки, да баксы пачками предлагать. Мол, вы продайте нам землю, а захоронение мы потом сами найдем. Уроды!

Из глубины дома послышался писк микроволновки.

- Ну вот, кажется, ужин уже готов. Вы голодны?

Блэнк открыл дверь шире и пропустил Скалли в погруженный в полутьму дом. Вскоре она оказалась в столовой…

Столовая была похожа на склад старой рухляди. В углах клочьями свисала паутина, единственное окно было замазано белой краской, а на полках была свалена грудами немытая посуда. Деревянный стол покрывал толстенный слой жира. Данна, едва сдерживаясь, уселась на колченогий стул. Сэмьюэль и Блэнк уселись напротив. Хозяин ранчо улыбнулся, видимо для того, чтобы гостья стала чувствовать себя уютнее в этом сумрачном пристанище бывших американских героев. Сэмьюэль потянулся к соседнему столу и взял с него почерневшую от копоти алюминиевую кастрюльку. Он осторожно открыл крышку… Скалли привстала, и чуть было не потеряла сознание от вида ужина… А на ужин, на "Ранчо старого Блэнка" сегодня подавали густое, словно желе коричневое варево. Внезапно Данну посетила странная мысль: "Это желе, кажется живым! Странно, - она еще раз заглянула внутрь кастрюльки, - оно ш-е-в-е-л-и-т-с-я! Тьфу-у, гадость-то, какая!"

От варева шел густой пар. На стенках кастрюльки была заметна серая пена с вкрапленными в нее серебристыми паутинками. Сэмьюэль смачно облизнул губы и опустил в варево большую ложку. Через мгновение на тарелке, предназначавшейся Данне, лежала "живая, постоянно шевелящаяся лепешка". От нее исходил "незабываемый аромат" чем-то напоминающий запах в общественном туалете. Когда еда "отдыхала" в тарелках хозяев, Сэмьюэль собирался начать есть, и тут…

- Сэм, - в голосе Блэнка звучали командирские нотки, - у нас же гостья! Давай помолимся перед едой! Кстати, молись, как положено - не нужно натужно напевать про себя слова: "Ви-а-а э-э эн де елоу сумбарин. Елоу сумбарин, елоу сумбарин"… Хорошо?

Сэмьюэль виновато скосил узкие глазки и положил испачканную в желе ложку на стол. Началась предужинная молитва, слова которой Скалли, впрочем, не слышала, так как была занята размышлениями.

"Придется перетерпеть здесь всего одну ночку, - думала она, делая вид, что возносит слова к господу, - одну… одну единственную ночку. Так, пистолет на месте - это хорошо. Не известно, что могут отчебучить эти каратели. До захоронения добралась - это тоже не плохо. Расчет оказался правильным. Рафо здесь жил несколько недель… перед тем, как сумел добиться того, что не смогли добиться разработчики "Оксидженса". А именно - запустить проект. Э-э-э… захоронение! В индейской легенде говорится о золотой статуе, которая может давать два точных ответа на вопросы тех, кто ее увидел. Рафо увидел и… запустил проект. Правительственные агенты не смогли это сделать. Итог - мне нужно узнать многое об операции в Эль-Пасо, кое-что о Рафо и естественно, о процессоре. Что выбрать?"

Размышления Данны прервал громкий голос Блэнка:

- Ну, все, молитва закончена. Можно приступать к ужину!

Сэмьюэль кивнул и тут же набросился на еду.

- Гхм-м, - Скалли вытерла губы, - простите, не слишком голодна.

Хозяева ранчо посмотрели в начале друг на друга, потом на гостью.

- Если вы не против, я осмотрю ранчо прямо сейчас. Вы не против?

Блэнк хмуро улыбнулся.

- Да бросьте вы. Ваш осмотр никуда не денется. Лучше сделайте это утром. Сейчас уже стемнело, а через полчаса на улицу вообще будет бесполезно выбираться. Поспите…

Данна немного подумала и кивнула.

- Утром, так утром. Спорить не буду - я сильно устала. Но где-е…

- Идите в комнату Сэмьюэля. Он не станет противиться. Правда, Сэм?

- Отлично! - сказала Скалли, вставая из-за стола. - Где ваша комната, господин Сэмьюэль?

- Комната слева! За туалетом - вы ее сразу увидите.

- Спокойной ночи! - услышала Данна на пути на второй этаж.

Оказавшись в крохотном помещении, она перво-наперво попыталась нащупать выключатель. Несколько попыток не принесли желаемого результата. Казалось, хозяевам ранчо был чужд свет в любых его вариациях.

- Дьявол, - выругалась Данна в тот момент, когда она коснулась рукой оголенных проводов, торчащих из выступа в стене, - че… й-у… е-е-е…

Она пошарила руками по карманам, и через минуту темноту разорвал яркий свет от фонарика. Комната Сэмьюэля была лучшей во всем доме, если не сказать больше - она была восхитительной, в сравнении с остальным антуражем "Ранчо старого Блэнка". В дальнем углу стоял вместительный шкаф. Кровать была застлана белоснежными простынями. У нее приютилась аккуратная тумбочка. Вечер выдался невыносимо жарким. Данна откинула простыню и легла на кровать и вспомнила, каким тяжелым был прошедший день. Она подумала об этом, прежде чем провалилась глубокий в сон…

Данна проснулась от легкого прикосновения. Она осторожно приоткрыла глаза и машинально просунула руку под подушку, под которой покоился пистолет.

- Не делай этого, - послышался детский голосок, - успокойся. Тебе сейчас никто не причинит вреда.

- Ты кто? - голос Скалли дрожал. - Кто?

- Я, - ребенок тихонько засмеялся, - Алиса.

- А-л-и-с-а?!… - Данна опустила руку с пистолетом на кровать. - Что ты здесь делаешь?

- Хи-хи, я пришла, чтобы тебя убить…

Агент мгновенно покрылась холодным потом. Сердце начало отбивать барабанную дробь, а в виски вонзилась сотня острых игл.

- Убить?!…

- Да, - со вздохом произнесла Алиса, - убить. Я для этого взяла с собой дробовик.

В это мгновение Скалли сжала в руке пистолет с такой силой, что если бы он был сделан из стекла, обязательно раскололся бы на части.

- Э-э-э, почему ты хочешь это сделать?

Послышался вздох.

- Меня послал Рафо - мой хозяин.

- Рафо?

- Да, Рафо. А что здесь удивительного? Он убьет не только тебя. И Молдера и Уолтера Скиннера - всех тех, кто хочет ему помешать.

К горлу Скалли подкатился ком. Она едва сдерживалась от того, чтобы спрыгнуть с кровати, свалить девочку на пол и прострелить ей голову.

- Но не бойся. Я уже давно умерла, а сейчас перед тобой мой виртуальный двойник. Я всего лишь программа. Программа-программа-программа. Рафо находится слишком далеко от ранчо. Поэтому он не может полностью меня контролировать. Ты ведь приехала к этим полоумным старикам только для того, чтобы найти древнее индейское захоронение?

- Откуда ты все знаешь?

- Все очень просто. Я была здесь в то время, когда мой хозяин разговаривал с золотой статуей. Это она открыла ему тайну артефакта.

Глаза Скалли постепенно привыкли к полутьме. Теперь она могла, как следует рассмотреть Алису. Это была симпатичная девочка лет девяти. Она была одета в точности как Алиса на иллюстрациях к известной сказке. Нереально большие васильковые глаза с простодушной наивностью разглядывали Данну. На коленях девочки лежал дробовик…

- Алиса-а-а, - агент протянула руку к оружию, - может быть, ты мне отдашь эту штуку?

- Не могу. Если я тебе отдам дробовик, Рафо тут же об этом узнает - я так запрограммирована. А если он узнает, тебя обязательно убьют, а я этого не хочу.

- Не хочешь, но пришла для того, чтобы убить меня? Странно…

- Ничего странного. Я ведь только сейчас исполняю приказы моего хозяина, а много лет назад…

Послышалось тихое всхлипывание.

- Ты плачешь? - спросила Скалли, вставая с кровати.

- Не обращай внимания, лучше ложись спасть, - Алиса поднесла руку к щеке Данны и коснулась ее. Тотчас глаза агента начали слипаться. Руки стали ватными… и ее потянуло в сон. - ложись-ложись-ложись… с-п-и-и-и!

- Алиса, - в полудреме прошептала Скалли, - ты сказала, что умерла?

- Да. Я умерла много лет назад. Рафо же вернул меня к жизни - теперь я могу ходить, видеть, слушать. Я снова жива.

- А почему ты умерла? - глаза Данны закрылись.

- С-л-у-ш-а-й…

Бабушка Ванесса присела на краешек кровати, застеленной скудным, протертым до дыр одеялом. Она ласково улыбнулись маленькой девочке, с роскошными локонами золотых волос, и прошептала ей на ухо:

- Не бойся, моя дорогая, моя милая Алисочка. Они - взрослые, очень часто совершают такие вещи, о которых тебе лучше не знать…

Старушка снова улыбнулась и провела морщинистой рукой девочке по голове. Алиса тяжело вздохнула и, повернувшись на бок, тихо, едва шевеля губами, произнесла:

- Д-а-а… А-а-х-х, а ты, бабуль, случайно не знаешь, любят они меня или нет? Ты ведь у меня такая умная…

Бабушка Ванесса закрыла глаза, и, не глядя на внучку, ответила ей:

- Знаешь, не могу тебе точно ответить на твой вопрос. Не знаю! Но, скажу одно, я твоих родителей сли-и-и-шком давно знаю и скажу точно, что они не всегда были такими…

Она замолчала, прислушиваясь к заглушенным голосам, доносящимся со стороны пристройки маяка, где находилась кухня.

- Мать твою, - кричал отец Майкл, своей супруге Джессике - матери Алисы, - ду-у-ура! Ты все пытаешься оплакивать своего хахаля… Этого идиота - бородача Криса?!…

- Да-а-х-х… - мать заплакала.

- Дура, подай-ка лучше мне вон ту бутылку. Будешь пить со мной?

Бабушка наклонилась к внучке и, прикрыв ее одеялом, до подбородка, прошептала:

- Давай-ка я лучше тебе расскажу старинную японскую сказку о плотнике и демоне. А, как ты смотришь на это?!…

На лицо девчушки выплыло подобие легкой улыбки, она кивнула головой, и приготовилась слушать. Ванесса потушила свет, и комната тут же погрузилась в магическую полутьму. И только пушистый, лунный свет, слегка освещая край запыленного окна, отражался в глазах ангела - Алисы.

- Тогда слушай… В давние-предавние времена стояла на берегу большой реки одна деревушка. Весело и богато жили там люди. Только вот была у них одна беда: построят через реку мост - прочный, красивый, - а как дождь пойдет или ветер задует, разлетится мост на мелкие щепки и вниз по течению уплывет. Сколько ни строили люди мосты, а такого, чтоб дождь или бурю выдержать мог, никак построить не могли. Собрались они однажды, совет держать стали: как такой мост построить, чтоб вечно стоял? Думали, думали и решили в соседнюю деревню сходить - плотника позвать. Был тот плотник мастером хоть куда, со всей округи к нему люди шли помощи просить. Пришли крестьяне к плотнику, в поклоне низком склонились и говорят:

- Просим тебя, почтенный мастер, построить в нашей деревне мост.

- Хорошо, - согласился плотник. - Будет вам новый мост!

- Ну и славно! - обрадовались крестьяне.

Вернулись они домой и ждать стали, когда же плотник новый мост выстроит. А у плотника на душе неспокойно.

"Взялся я за дело сгоряча, - думает. - Неспроста в той деревне мосты на щепки разлетаются".

Да и жена ворчать стала:

- Зря ты за это дело взялся. А вдруг и твой мост под дождем не устоит? Вот стыд-то будет! Ну, делать нечего - раз обещание дано, выполнять его надо.

Собрался плотник и на берег реки отправился - осмотреть то место, где мост строить будет. Пришел он на берег, видит - разлилась река от дождей, бурлит-клокочет.

- Да, непростое это дело - через бурную реку мост построить, - пробормотал плотник. - Надо бы его вот так строить, а может… и вот эдак…

Долго он на берегу стоял, все никак решить не мог: как же этот мост строить. Вдруг ни с того, ни с сего поднялись в реке высокие волны, закрутился водоворот и появился из воды огромный демон.

- Ха-ха-ха! А вот и я! - загрохотал он. - Ну что, плотник, придумал, как через нашу реку мост строить будешь…

- Да вот, думаю… - отвечает демону плотник. - Очень мне хочется людям помочь и мост хороший построить.

- Ничего у тебя не выйдет, и не старайся, - засмеялся демон. - Силенок не хватит. Никто из людей этот мост построить не сможет. Не по человеческим силам эта работа. Правда, знаю я, как тебе помочь…

- Знаешь? - обрадовался плотник. - Тогда дай мне совет, ничего для тебя не пожалею.

Наклонился демон к плотнику поближе и говорит:

- Ничего не пожалеешь, значит? Да ты не бойся, я дорого не возьму. Давай так сделаем: я мост построю, а ты мне свой глаз отдашь. Идет?!…

Обомлел плотник:

- Мой глаз? Зачем он тебе? - спрашивает.

- Ну вот, ты и испугался! - покачал головой демон. - Это же не больно! Зато мост через реку века стоять будет! А люди решат, что это ты его построил.

- Не знаю, что тебе и ответить… - растерялся плотник.

- А ты подумай, - сказал демон, - до завтра подумай.

И в пучину погрузился… Стоит плотник на берегу, рукой двинуть от страха не может.

"Может, приснилось мне все это? - думает. - Дождусь утра, а там посмотрим, что будет".

На следующее утро, еще затемно, отправился плотник на берег реки. Только к воде подошел, да как вкопанный и остановился: высится над рекой половина моста, да как ладно срубленная!

- Эй, плотник, - услышал он, - нравится тебе мой мост? Я же говорил, что хороший мост будет!

Поднял плотник голову, видит - сидит на краю моста демон, улыбается.

- Неужто ты один за ночь полмоста построить успел? - удивился плотник.

- Конечно, один! - с гордостью ответил демон. - Это вам, людям, подмога нужна, а мне - ни к чему.

Потер демон руки от удовольствия, что похвалили его, и спрашивает:

- Отдашь свой глаз за мой мост?

- Не решил еще, - ответил плотник. - Вот достроишь, тогда и говорить будем.

- Хорошо, - согласился демон. - Завтра утром, значит, и поговорим.

Совсем опечалился плотник, что делать, не знает: И мост хорош, и отдавать жалко. Проснулся он наутро, слышит: грохочет в небе гром, и дождь льет как из ведра. Обрадовался плотник:

"Ну, теперь разлетится демонов мост на щепки, и не надо мне будет ему свой глаз отдавать!"

Собрался он и на берег побежал. Видит - достроил демон за ночь мост, да такой красивый! И вот чудо: дождь хлещет, волны вздымаются, а мост стоит себе, как стоял, не шелохнется даже! Испугался плотник не на шутку:

"Погибель моя пришла, - думает, - не отвертеться мне теперь, придется глаз демону отдавать".

А тут как раз и демон из воды выглянул.

- Видишь, какой славный мост я построил! - хвалится. - За такую красоту и глаза не жалко! Давай сюда глаз!

- Подожди еще немного, - взмолился плотник. - Надо, чтоб все по чести было. Вижу я, что не сломили твой мост дождь и ветер, а вот выдержит ли он бурю?

- Конечно, выдержит! - засмеялся демон. - Да ты, я вижу, время тянешь, должок отдавать не хочешь. Нехорошо это!

- Послушай, - сказал плотник. - Ну, что ты к моему глазу прицепился? Может, я как-нибудь по-другому с тобой рассчитаюсь?

- По-другому? - удивился демон. - А что с тебя еще-то взять можно? Думал он, думал, наконец, и говорит:

- Ладно, загадаю я тебе загадку. Отгадаешь - мост тебе подарю, не отгадаешь - глаз отдашь.

- Загадывай свою загадку, - согласился плотник.

- Ишь ты, как осмелел! - захихикал демон. - Думаешь, я тебе легкую загадаю? А ну-ка, узнай к утру, как меня зовут!

- Как тебя зовут?!… - оторопел плотник. - Кто же мне это скажет, кто знает?

- Не узнаешь - глаз отдашь! - крикнул на прощанье демон и в воду ушел.

Побрел плотник домой печальный-препечальный. Лег спать, да не идет к нему сон.

"Как демона звать могут?" - думает. Слышит плотник - заплакал в соседней комнате ребенок, подошла к нему жена, успокоила, да песенку напевать стала:

- Спи, малыш мой, засыпай! Демону имени не называй! А не то Онироку придет, и глазок твой возьмет!

- Что за странная песня! - удивился плотник. - Онироку какой-то придет… "Глазок твой возьмет…" Ой, да это про моего демона песня! - осенило его.

Вскочил плотник и давай по комнате бегать и кричать:

- Онироку! Онироку! Онироку!

Вернулись к плотнику спокойствие и радость. Посмотрел он в окно: а там луна яркая светит, улыбается. На следующее утро чуть свет побежал плотник к реке. А демон уже на мосту сидит - его поджидает.

- Ну что, плотник, узнал мое имя? - спрашивает.

А плотника прямо так и распирает имя демоново сказать. Но решил он сначала демона подурачить. Медлит с ответом.

- Вижу я, не знаешь, ты моего имени, - сказал демон. - Отдавай глаз!

- Нет, нет, подожди! - закричал плотник. - Тебя зовут… Онитаро!

- Ха-ха-ха! - засмеялся демон и даже подпрыгнул от радости. - Не отгадал, не отгадал! Давай сюда глаз!

- Сейчас, сейчас скажу, - снова сделал вид, что задумался, плотник. - Теперь не ошибусь. Тебя зовут… Онихати!

- Неверно, неверно! - завизжал от восторга демон. - Не знаешь, все равно не знаешь! Отдай глаз!

Выскочил он из воды, подбежал к плотнику, вот-вот глаз вырвет.

- Вспомнил! Вспомнил! - заорал, что было мочи, плотник. - Тебя зовут… Онироку! Тебя зовут Онироку! Наш мост построил Онироку!

Вытаращил демон глаза. Постоял так с минуту, а потом как в воду бросится - и исчез…

- Подожди, Онироку, не уходи! - закричал плотник. - Я хочу, чтобы все знали, что это ты мост через реку построил!

Звал плотник демона, звал, да все без толку. Не появился больше Онироку. Никто его с той поры так и не видел. А мост, демоном построенный, много-много лет людей радовал, и никакие бури и дожди ему не страшны были.

Бабушка Ванесса замолчала и посмотрела на кровать. Внучка, сложив руки лодочкой под голову, спала. Ее глаза, похожие на большие крылья печального махаона, были закрыты, словно лепестки чайной розы, почувствовавшей всем своим естеством наступление ночи… Бабушка улыбнулась, поправила одеяло и встала. Она осторожно, не оборачиваясь, подошла к окну и посмотрела через затуманенное стекло на улицу. Моросил слабый дождь, где-то за углом хлюпали неуютно капли дождя, падающие с ржавого водостока в прохудившийся медный таз. Сверкнула молния, осветив на мгновение двор маяка, его покосившиеся от времени постройки: сарай, построенные ее мужем, когда он был еще жив-здоров, сауну, в которой последние пару лет нельзя было париться - того и гляди… угоришь и конуру хворой, состарившейся собаки… Старушка покачала головой и, вытащив из кармана халата небольшую безделицу, вырезанную из дерева, внимательно посмотрела на нее. Голова странного существа, вырезанная из куска яблони, походила больше на маленький бильярдный шар, нежели чем на старинный оберег. Два раскосых глаза под широкими дугами бровей, щеки, выпирающие, словно бока беременных кошек и ехидный оскал рта… Казалось, оберег излучал неведомую человеческому сознанию силу. Бабушка Ванесса поцеловала безделицу и убрала ее обратно в карман, прикрыв его слегка рукой.

- Да-а-а… - еле слышно протянула она и направилась спать.

Алиса проснулась от петушиного крика. Уже светило солнце, и настенные часы показывали без четверти двенадцать. Девочка спустила ноги с кровати и посмотрела на стол. Под белым, вафельным полотенцем стоял в паровой бане завтрак. Она опустила ноги на холодный пол и тут же приподняла их обратно на кровать.

- У-ф-ф… - фыркнула она, морщась, - ну и холодина же…

Она обвела взглядом комнату. Та же, собственно обстановка, плюс утреннее марево и… человек, лежащий в совершенно неудобной позе прямо под дверью. Человек? А-а-а, это же ее отец Майкл - смотритель маяка. Он лежал с обнаженным торсом на полу, заложив обе руки за спину и задрав вверх, до хруста шейных позвонков, голову. Отец громко храпел и изредка посапывал.

- Папочка… - прошептала девочка, вставая с кровати.

Она прошмыгнула к отцу и потрогала его за голову.

- Папочка… - повторила она.

Отец тут же заворочался и, приоткрыв один глаз, тут же захрипел снова:

- А-а-а, - он приподнялся, занеся над Алисой руку, - это ты собачье отродье?!… А ну… пшла вон, в конуру к Жучке!

Отец шлепнул девочку по щеке рукой и, развернувшись на другой бок, снова заснул. Отскочив к стене, Алиса закрыла обеими руками лицо. Как же больно… больно… больно… Только боль сейчас исходила откуда-то изнутри. Девочка, пройдя к столу, приподняла полотенце. Свежее молоко и кривой ломоть ржаного хлеба. Больше ничего… Она взяла хлеб и, прижав его к груди, отошла к противоположному краю стола, на котором лежал сложенный вчетверо, тетрадный листок. Алиса откусила хлеб, положила его обратно на стол и, забрав бумагу, развернула ее. В ровных полях, с вертикальными красными линиями по краям было написано бабушкиным почерком:

"Не в силах больше терпеть, Алиса! Еду к шерифу… лишать твоих родителей прав… Будь хорошей девочкой, никуда от маяка далеко не уходи! Возьми в моей шкатулке волосатика - духа-хранителя. Помнишь, я тебе говорила, что он поможет тебе в самую трудную минуту?!… Меня не будет два дня: сегодня и завтра… Потом я тебя заберу и отвезу к себе домой. Дождись меня, моя милая девочка! Твоя любящая бабушка…"

Алиса сложила бумагу и спрятала ее в карман спортивной курточки, в которой она практически всегда спала. Подойдя к шкафу, девчушка открыла дверцу, и достала маленькую, резную шкатулку. А вот и бабушкин фамильный оберег, такой теплый и веселый, навевающий странное чувство…

Она вышла из домика и направилась к берегу, где гурьбились и дико кричали, стараясь разделить добычу, чайки…

"Не может быть, чтобы мама и папа, они ведь не могут меня не любить, - думала она, вышагивая по шатающемуся на ветру подвесному мостику, перекинутому через пропасть, -…разве ты, господи, можешь позволять им поступать со мной так?!… Разве я этого заслужила?!…"

Доски при каждом шаге предательски поскрипывали. Внизу, в десятке метров от подвесного моста притаились уродливо обтесанные постоянными приливами и отливами, большие, средние и маленькие камни - голыши. Девочка, держалась рукой за почерневшую от времени веревку, играющую роль поручней… Внезапно послышался скрежет. Что-то затрещало и… ее потянуло вместе с настилом в начале в сторону, потом вниз и, наконец… Мостик резко прогнулся. Часть настила вздыбилась, а затем с грохотом обрушилась вниз. Ноги подогнулись, щуплые пальчики вцепилась в веревку. Глаза закрылись в тот момент, когда Алиса, потеряв равновесие, упала вниз…

Над головой закричала чайка. Создавалось впечатление, что она пыталась таким образом разбудить потерявшую сознание девочку. Алиса осторожно открыла глаза. Первое, что она увидела - голубое, безмятежное небо. Правое колено ныло от боли, а сердце ласково шептало: "Не бойся, просто ничего не бойся… И все! Боль сейчас проедет! Ты жива!"

Алиса приподнялась.

"Почему я жива? - девочка коснулась рукой острого камня. - Я должна была погибнуть. Я жива?!…"

Она подняла голову. Прямо над ней, тяжелыми плетьми болтался остов подвесного мостика. Она посмотрела направо, потом налево… Повсюду валялись куски досок.

"Но как? - Алиса едва дышала. - Почему? Почему я не погибла?"

Вставая, девочка почувствовала, что с ее груди скатилось что-то маленькое и теплое. Она посмотрела на землю.

- Ч-т-о?!…

Под ногами лежал старинный бабушкин оберег. Алиса присела.

- Неужели это ты? - прошептала она, - Неужели ты спас меня?

Алиса прижала оберег к груди. От него пахло парным молоком и луговыми травами.

- Неужели ты спас меня?

Она раскрыла ладонь… Нет, не может быть! Оберег странным образом изменился! Одна из сторон была испачкана кровью. Девочка вспомнила, что, падая, она, рассекла колено. Оберег потемнел и стал горячим. Алиса убрала оберег в карман и, прихрамывая, направилась к скалам. Над водой все так же шныряли безумные чайки. Они то взмывали высоко в воздух, то замирали, словно завороженные, в нескольких десятках метров от воды, то камнем падали вниз. Девочка прошла несколько метров, пока не увидела одну из птиц, лежащую на камнях. Окровавленная чайка лежала на боку. Ее крыло было сломано.

- Милая моя, - прошептала Алиса, - как же это с тобой произошло? Бедная, несчастная… Давай я отнесу тебя в дом… вернее, не в дом! В небольшую пристройку за маяком.

Тем временем день неторопливо подползал к вечеру… На кухне сидели мать с отцом и еще пара незнакомых бородачей, которые курили трубки и изредка выкрикивали какие-то кошмарные ругательства.

- А-а-а, - прохрипел отец, - а это, ребята, наша дочурка - Алиска! Лис, Алис, иди-ка сюда!

Отец поманил дочь пальцем. Девочка посмотрела на него исподлобья, не в силах что-либо сказать.

- А ну, иди сюда! - повторил отец. - Живо!

Алиса отошла к стене, пряча за спиной в руках бабушкин оберег. Папаша встал со стула, и медленно пошел в сторону дочери. Он протянул к ней кривые пальцы, но… тут же был остановлен одним из бородачей:

- Да зачем она тебе? Брось! Не понимаю-ю-у-у… Оставь ты ее сейчас в покое. Давай-ка, лучше еще по стопочке пропустим.

Девочка направилась в спальню. Здесь было по-обычному тихо. Безмятежно тикали старинные часы.

- Бабуля, милая, - плача прошептала Алиса, - скорее приезжай. Забери меня отсюда. Милая, поскорее…

Девочка не могла знать, что сегодня тело ее бабушки - лучшей в мире рассказчицы японских мифов, легенд и сказок отвезли в морг. Врачи констатировали острую сердечную недостаточность. Немного успокоившись, Алиса легла на кровать. Повернулась на правый бок и прижала к щеке бабушкин подарок. Завывающий за окном ветер навевал на нее воспоминания. А лучшее воспоминание о бабушке - это ее сказки…

В давние, давние времена стоял в одной деревне старый храм. И все было бы ничего, если бы не поселился в том храме оборотень. Стали люди бояться к храму подходить: то покажется им, что ступени скрипят, а то вроде и смеется кто-то.

Жуть, да и только…

Вот как-то раз собрались жители деревни в доме у старейшины, думать стали, как оборотня усмирить. И так прикидывали, и эдак, а ничего решить не могли. Кто же по собственной воле ночью в храм пойдет?

А в это самое время пришел в деревню торговец снадобьями. Звали его Тасукэ, был он молод, а потому ничего не боялся.

- Да неужели никто с оборотнем справиться не может? - пожал плечами Тасукэ. - Ладно, помогу вам - сам в храм пойду.

Дождался он ночи и в храм отправился. А осенью ночи тихие: ни звука кругом. Сидел Тасукэ в храме, сидел, скучно ему стало, он и зевнул. Да так громко! Запело эхо на всю округу, все вторит, вторит, остановиться не может.

Наконец, стихло все. Видит Тасукэ - стоит перед ним оборотень, улыбается.

- Ты кто такой? - спрашивает. - Смельчак, что ли? Один ко мне пришел?

- Конечно, один. А то с кем же? - не понял Тасукэ и снова зевнул.

Оторопел оборотень:

- Так ты что же, меня не боишься?

- Что, значит, бояться? - не понял Тасукэ.

- Чудак ты, да и только! - захихикал оборотень. - Все люди на свете чего-нибудь боятся. Вот ты чего боишься?

- Отстань от меня, - рассердился Тасукэ. - Не возьму в толк, о чем ты речь ведешь.

Примостился оборотень рядом с Тасукэ, и объяснять принялся:

- Понимаешь, - говорит, - ты обязательно чего-нибудь бояться должен. Вот я, к примеру, оборотень. Меня все боятся, потому в храм не ходят.

- Кто ты? Оборотень? - переспросил Тасукэ. - Никогда бы не поверил!

- Да, я - оборотень, - гордо ответил тот. - Ты тоже меня должен бояться!

- Ну, вот еще! - ответил Тасукэ. - Дурак я, что ли тебя бояться. Уж если я чего и боюсь, то это золотых монет. Как увижу - мурашки по коже.

- Ну, я же говорил, говорил! - обрадовался оборотень. - Все на свете чего-нибудь боятся.

- Все? - не поверил Тасукэ. - И ты тоже?

- Я? - задумался оборотень. - По правде говоря, боюсь я вареных баклажанов. Запах у них противный, с ума меня сводит.

Посмотрел оборотень в окошко, заторопился.

- Светает уже, пора мне уходить, - говорит. - Приходи завтра - я тебя пугать буду!

На следующую ночь Тасукэ снова отправился в храм. Захватил он с собой большой чан с крышкой и много-много баклажанов принес. Сварил их, крышкой закрыл и ждать стал, когда оборотень пожалует.

В полночь явился оборотень. Идет, потом обливается. Присмотрелся Тасукэ получше, видит - несет оборотень большой мешок. Отдышался и говорит:

- Ну, готовься, сейчас я тебя пугать буду!

Вынул он из мешка горсть золотых монет и в Тасукэ швырнул.

- Ну что, страшно тебе? - спрашивает. - Сейчас еще страшнее будет!

Бросился Тасукэ от оборотня, бегает по храму и кричит:

- Ой, боюсь! Ах, боюсь!

Обрадовался оборотень.

- Все чего-нибудь боятся! - кричит.

Бегал Тасукэ по храму до тех пор, пока оборотень весь пол золотом не услышал. А потом подбежал к чану, да крышку-то и открыл. Вырвался оттуда пар, и наполнился храм запахом вареных баклажанов. Поморщился оборотень, задергался весь, а потом опрометью из храма бросился. Выбежал в сад, да за дерево схватился, глядь - и в гриб превратился, большой-пребольшой. Обрадовались жители деревни, что от оборотня избавились. Накупили у Тасукэ в благодарность много-много трав и снадобий. А потом пошли в храм золотые монеты собирать. Смотрят - а это и не монеты вовсе, а грибочки. Так ни с чем они и ушли. А Тасукэ дальше отправился, и везде об оборотне из старого храма рассказывал. А что же стало с большим грибом? Он, говорят, до сих пор у храма стоит. Сначала его съесть хотели, да раздумали: может, он ядовитый, раз оборотнем раньше был?!…

Алиса неожиданно всхлипнула и, посмотрела на свет, пробивающийся через щель в двери с кухни. Она тяжело вздохнула и прошептала, держа перед собой на ладошке оберег:

- Ты волшебный, я знаю, Бабуля…

Она вытерла рукой слезу.

- …бабушка говорила, что ты можешь помочь мне. Помоги, молю тебя об одном - помоги, избавь меня от этих ужасных мук. Останови моих родителей! Я больше так не могу…

Внезапно девочка почувствовала легкое покалывание на ладони. Странный звук, изданный… оберегом, заставил ее бросить его на пол. Она вжалась в стену и, прикрывшись одеялом, стала наблюдать за тем, что произойдет дальше. Но… ничего странного не происходило… Алиса откинула одеяло в сторону и протянула руку к оберегу… После яркой вспышки спальня озарилась почти призрачным светом. Он исходил откуда-то снизу. Через секунду взгляд девочки упал на оберег. Из его центра исходило странное свечение. Она опустила ноги с кровати. Но тут… Еще одна вспышка света отбросила ее на кровать. Что-то зажужжало и заискрилось. Казалось, комната ожила. Мебель начала перемещаться с места на место, окна исчезли в синеватой дымке, а пол "задышал". Голова закружилась в тот момент, когда по полу пополз туман появившийся не известно откуда. Девочка нащупала лежащий на стуле молоток и крепко сжала его в руке. Она подошла к светящемуся оберегу и внезапно почувствовала легкое прикосновение к плечу. Кто-то еле слышно прокашлялся. Обезумевшая Алиса прошептала, как ее учила бабушка:

- К худу или к добру?!…

Бедная девочка услышала, как бьется ее сердце.

- К худу или к добру?!… - повторила она дрожащим от страха голосом.

За спиной снова послышался кашель, а потом приглушенный голос произнес:

- Ты звала меня, мое милое создание?

- А-а-а… - сказала, заикаясь, Алиса, - кто вы?!…

- Я?!… - послышалось хихиканье, переходящее на писк. - Я хранитель твоего оберега. Я… хранитель-старого маяка. Так ты звала меня или нет?

Девочка опустила дрожащие руки и обернулась. Перед ней стояло на полусогнутых кривых ножках существо, обросшее с ног до головы густой, колючей шерстью. Голова существа чем-то напоминало птичью… Глаза излучали холодный блеск. Дух-хранитель ласково улыбнулся, растянув тонкие, как скрипичная струна губы и сказал:

- Так тебе нужна моя помощь или нет?

"Бабушка была права, - подумала Алиса, - стало быть, существо, стоящее сейчас передо мной… не сделает мне ничего плохого…"

Сердце продолжало учащенно стучать и девочка, превозмогая страх, прошептала:

- Да, я звала тебя, чтобы ты… помог мне!

Отец протянул одному из своих гостей стакан с "Виски".

- Ну, пей же! - кинул он, глядя на бородача.

Гость вынул трубку изо рта. Он наклонился вперед и не заметил, как… перевернул трубку… На пол тут же упало несколько искринок…

Дух-хранитель посмотрел в окно.

- Алиса, кажется, тебя так зовут?

- Да-а… - удивленно ответила девчушка.

- Я помогу тебе, а пока…

Существо повернуло голову в сторону кровати, на которой сидела девочка. Она вздрогнула, увидев, что зрачки незнакомца горят красным огнем.

- А пока… - продолжило существо, - пока ложись спать. Ты запомнишь это день на всю свою жизнь!

Девочка почувствовала, как по ее телу волной пробежала усталость. Через несколько секунд Алиса, сложив руки лодочкой под голову, заснула… И только пламя, разгорающееся на кухне, под ногами спящих людей становилось все больше и больше. Больше и больше… Больше и больше… Птичьеголовое сущесьво подошло к кровати, согнулось и посмотрело на потолок. Его рот невероятным образом превратился в клюв. Послышалось приглушенное шипение:

- У-а-ша-а, у-а-ша-а, у-а-ша-а…

Дух-хранитель взмахнул руками-крыльями и исчез в дымке. Послышался свист. От дымки отделилась яркая искра. Она немного покружила по комнате и… влетела в рот девочке. Примерно через тридцать минут маяк охватило пламя… вскоре все было кончено… И только багровый прилив, которого никто и никогда в этих краях не видел, продолжал смиренно лизать пустынный берег, по которому тихими вечерами любила прогуливаться девочка Алиса…

На заре прокукарекал петух… Данна проснулась и наскоро привела себя в должный женщине вид. От ночного сна кроме грустных воспоминаний почти ничего не осталось. Хозяева ранчо дрыхли прямо на полу. Вероятно, после того, как она вчера их покинула, бравые ребята перешли с варева на "Виски". А чем еще заняться здоровому человеку в такой, как эта, глухомани? Скалли осторожно, чтобы та громко не скрипела, открыла дверь. Оказавшись на дороге, она проверила "Харлей".

- Черт, - Данна шумно вздохнула и развела руками, - лишь бы байкеры успели отремонтировать машину. В городе меня могут не правильно понять. Этого еще не хватало. Но с другой стороны, не окажись байкеров, как бы я вообще сюда добралась?

Через несколько минут она подошла к густым зарослям кустарника. В глубине зарослей она нашла странный камень синего цвета. На камне было что-то написано. Но что, Данна не могла разобрать. Скалли присела и аккуратно смахнула с камня песок.

- О-о, - на камне, кроме надписей, был нанесен рисунок: странное существо с птичьей головой, - интересно, каким образом о Ра, если я не ошибаюсь, могли знать индейцы?

Она осторожно приподняла камень. На дне ямы мерцал свет.

- Нда-а, легенды легендами, а свет-то настоящий. Ну, посмотрим…

На дно провала вела железная лестница. Данна начала быстро спускаться вниз, не забыв на всякий случай зажечь карманный фонарик. Оказавшись внизу, она сразу увидела большую золотую статую. Интересно, статуя действительно слишком сильно напоминала Египетского бога Ра. Удивительно? Но не факт, что индейцы не могли знать о существовании Ра. Может быть, они тоже верили в это божество? От статуи отражался солнечный свет. А, отражаясь, довольно не плохо освещал дно провала. Данна выключила фонарик и убрала его в карман. Осмотревшись, Скалли пошла вперед, к статуе. Шаг, второй, третий… Внезапно тишину нарушил резкий окрик:

- Смотри, эта девочка все-таки нашла захоронение! Что теперь будем делать?

Данна сразу определила, что голос принадлежал хозяину ранчо. Но его слова показались ей довольно странными. Тут же вспомнился сон: маленькая девочка Алиса. Она, когда появилась в комнате, сказала, что является программой, которую запустил Рафо. Неужели эти пропойцы тоже?!…

- Ты захватил "Винчестер"?

- А как же?

Данна огляделась, пытаясь найти укрытие. За золотой статуей Ра она увидела небольшую расщелину.

- Д-е-т-к-а, в-ы-х-о-д-и! Папочки тебя уже заждались…

- Выходи-выходи! Рафо приказал нам убить тебя!

Послышался звук выстрелов. Со стен посыпался песок. Данна, сгруппировавшись, перекатилась к статуе. Через секунду она оказалась в укрытии. Протискиваясь в расщелину, Скалли ударилась лбом о стену.

- Да, кажется, я попала…

- Не бойся, - Скалли чуть было не потеряла сознания от голоса, звучащего у нее в голове, - ты пришла, чтобы о чем-то спросить меня?

- Э-э-э…

Прозвучало еще несколько выстрелов.

- У тебя есть только два вопроса. Помни об этом.

Данна закрыла глаза и прошептала:

- Я знаю. Первый - тебе что-то известно об операции в Эль-Пасо? Второй - как я могу выбраться отсюда?

После минутной паузы послышались слова:

- Я в начале отвечу на твой второй вопрос. Хорошо?

- Да.

- Закрой глаза и представь, что ты сейчас проснулась в Нью-йоркской квартире. Закрыла?

- Да-а…

Данна проснулась от яркого света, пробивающегося через открытое окно. Радио, стоящее на столе у двери распыляло по комнате слова знакомой песенки:

Love me tender,

love me sweet,

never let me go.

You have made my life complete,

and I love you so.

Love me tender,

love me true,

all my dreams fulfilled.

For my darlin' I love you…

and I always will[1].

- Где я? - прошептала она, вставая с кровати. - Неужели не было ранчо, девочки Алисы и всеведущей индейской статуи?

Прошлепав босиком к зеркалу, Скалли ужаснулась. У нее на лбу был большой синяк…