Амаранты. Окрыленный

Глава 7 Каморка уборщиков

– Видел нового директора? – спросил Эш.

– Тами? Конечно. – Кип расхаживал со шваброй по тесной подсобке. – Мы уже станцевали свой первый вальс!

Эш не смог скрыть недоверия:

– Что ты сделал? Станцевал с директором?

Его лучший друг пожал плечами:

– В тот момент это показалось хорошей идеей. Если тебе от этого легче, я также насладился бодрой полькой с Флути, а Харрисон раньше занимался бальными танцами. Единственное, чего не хватало нашему танго, – это розы.

– Ты танцевал танго с Харрисоном?

– И на фокстрот его раскрутил. – Кип поиграл бровями. – Дети были впечатлены.

– Тебе не следует так его дразнить.

– Мы просто дурачились. Он определенно проникается ко мне симпатией.

Эш в этом сомневался, но предпочел сменить тему:

– Все чисто?

– Ага! Все двери закрыты. Теперь это место в нашей власти.

– Ну и чего ты ждешь?

Кип поставил швабру на место и прислонился к стене.

– Слушай, если ты хочешь поговорить, я не против.

– Я задал один вопрос.

– И тем раскрыл глубинные движения своего сердца и души. – Рыжий скрестил руки на груди. – Намного лучше, чем твой обычный набор из ворчания и односложных слов.

– Я говорю, – возразил Эш.

– Не очень пространно. – Кип поднял руку. – Хотя, наверное, моя вина в том, что тебе не удается вставить ни единого слова.

Эш выдавил улыбку:

– Ты даже во сне разговариваешь.

– Тебе ли не знать!

– Заткнись и устраивайся поудобнее.

– С радостью. – Кип сел на складное оливково-зеленое кресло, которое стояло в комнате не меньше восьмидесяти лет. Нагнувшись, он расшнуровал ботинок и высвободил ступню. Потом стал потягиваться и изгибаться, шевеля пальцами ног. – О-о-о, как хорошо.

Эш только хмыкнул. Это повторялось изо дня в день.

Ступни у Кипа были длинные и широкие, покрытые густым рыжим мехом, с розовыми подушечками и удивительно острыми когтями.

Затем он занялся застежками и молниями своего комбинезона. А разобравшись с ними, зашипел и закряхтел, разматывая массу спутанной шерсти, трижды обернутой вокруг талии. В униформе он всегда выглядел толстяком, но на самом деле в нем не было ни грамма жира. Удивительное дело, если учесть, сколько он мог съесть.

Распушив хвост, Кип сбросил комбинезон и закачался на подушечках стоп. Потом наклонился вперед, коснувшись руками пола. Выпрямившись, воспользовался высоким потолком подсобки – сделал сальто назад и приземлился на корточки. Затем он быстро перекувыркнулся и трижды ловко встряхнулся. Этого было достаточно, чтобы вернуть пышность хвосту, размерам которого позавидовала бы любая белка.

Кип был покрыт мехом ниже пояса и повсюду – веснушками. Он почесался, и футболка задралась, приоткрыв пламя на животе.

– Так что там с Тами?

Эш рассказал о своем затруднительном положении и идее с комитетом.

Кип усмехнулся:

– Она все такая же. Всегда рвется в бой.

– Да?

– Тами. Я ее помню.

Эш смог только повторить:

– Да?

– Она никогда не обращала на нас внимания. Конечно, тогда мы были парой старых чудаков. – Кип услужливо добавил: – Тебе всегда был ближе ее брат-близнец. Помнишь, такой милый и застенчивый?

Упоминание о близнецах подстегнуло память Эша, и он закрыл глаза.

– Она сестра Джо? Поверить не могу, что я… Кажется, я должен перед ней извиниться.

Заговорщицки ухмыляясь, Кип подскочил к нему:

– Она в твоем вкусе?

– Нет!

– Я не знал, что у тебя вообще есть вкус.

– Я сказал – нет. – Чтобы скрыть огорчение, Эш уткнулся в любезно подставленное плечо. – Это было бы ужасно неправильно.

Когти Кипа зарылись в его волосы, подцепили резинку и распустили хвост. Поглаживая друга по голове длинными, медленными движениями, он тихо заговорил:

– Ты ведь понимаешь, что мы и нам подобные – если только не выберем подобных себе, – не можем избежать проблем, связанных с разницей в возрасте.

– Но она была среди наших детей.

Эш ненавидел себя уже за то, что счел новую начальницу интересной.

– И что?

– Обычно они не возвращаются.

Друг обнял его и успокаивающе зачирикал:

– Не смущайся. Она выросла. Ты вправе восхищаться человеком, которым она стала.

– Я ничего не говорил о восхищении, – пробормотал Эш.

– А я, по-твоему, кто?

– Ничего.

– Я видел много таких «ничего». Поверь, тут что-то есть.

– Тут не обязательно должно быть что-то, – настаивал Эш.

Кип загудел, продолжая гладить его:

– Все равно. Расскажи мне что-нибудь.

– У нее голубые глаза, – пробормотал Эш.

– Да. Необычно, но неудивительно, если вспомнить ее смешанное наследие. У Дзиро и Тамико мать – японка.

Эш расслабился и прильнул к Кипу, который всегда был его лучшим другом.

– У ее отца, наверно, тоже голубые глаза.

– Да. Его я тоже помню. Абель и его яблочные оладьи. – В животе у белки заурчало, и Кип спросил: – Что ты хочешь на ужин?

– Я не голоден.

– Классический симптом страдающего сердца. Твой вид склонен к любви с первого взгляда?

– Откуда мне знать? – проворчал Эш.

Кип приподнял его голову и поцеловал его в нос.

– Я поговорю с Тайроном. Он примерно нашего возраста. Или с Сирилом, если это тебе больше нравится.

– Я не влюблен! – Эш закусил губу. – Почему ты пытаешься это раздуть?

– Потому что ты тупица, а я тебя люблю. Но я больше ни слова не скажу о состоянии твоего сердца в связи с мисс Риверсон. При одном условии.

– Каком?

– На ужин – пицца.

Эш хмыкнул и подумал, что был бы рад перенять у Кипа хотя бы половину его легкости.