Окаянная долина

Февраль 2019

«Наконец-то, твою мать».

Клэй засунул руки в карманы. Внутри ангара было всего на несколько градусов теплее, чем снаружи, однако по сравнению с холодом открытого неба здесь был тропический пляж. Табита, его верная подруга и пилот, обходила крошечный самолет, проверяя, хорошо ли накачаны колеса, не появились ли трещины в лопастях пропеллеров, не собираются ли крылья отвалиться в самый важный момент. Даже если бы они обнаружили что-то подобное на высоте трех тысяч футов, она бы с той же скрупулезностью отметила все неисправности в своем планшете.

Несколько недель подряд они летали над самыми глухими уголками Кентукки в поисках скалы, которая могла бы заинтересовать любителей восхождений. Пока что они ничего не нашли, но у Клэя было хорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня.

Они забрались в самолет. Клэй стиснул челюсти и постучал пальцами одетой в перчатку руки по колену, пока Табита проверяла очередную кучу всего в самолете – мигающие красные огоньки, скрежещущее радио, рычаги, циферблаты и мониторы. Клэй пошевелил ногами в попытке поддержать кровообращение. Он прокрутил координаты и карты на своем ноутбуке, чтобы вспомнить, в какую именно часть кентуккийского «посреди нигде» они летят сегодня: округ Роккасл [1]. Ну какая-то скала должна была там иметься, так ведь?

– Сейчас взлетим, – сказала Табита. Она связалась по радио с диспетчерской вышкой и запустила двигатель, рев эхом разнесся по ангару. – У тебя есть все, что тебе нужно?

– Так точно, – ответил Клэй.

Ему хотелось, чтобы самолет уже поднялся в воздух.

Клэй и Табита знали друг друга со средней школы – Клэй тогда переехал в Лексингтон. Отец Табиты был пилотом, и она успела налетать достаточно часов, будучи еще подростком, чтобы к своим двадцати девяти уже получить лицензию. И это намного упростило ситуацию. Родители Клэя могли бы нанять для него частный самолет для этого, но Табита, как друг семьи, была готова подняться в небо в любой момент. Клэю нужно было оплатить только горючее.

Не так уж много мазохистов среди пилотов, чтобы рваться в небеса в феврале, и потому диспетчер дал им взлетную полосу через пару минут. Самолет рванулся в небо, резиновые колеса оторвались от покрытия полосы, их тела прижало к сиденьям. Самолет накренился и рухнул, рухнул вверх.

В ушах у Клэя застучало, в горле встал ком, хотя ему это было далеко не в новинку. За зиму они с Табитой налетали на этом самолете бесчисленное множество часов – ящик с дорогим лазерным эхолокатором, который Клэй одолжил в университете и теперь укрепленный на шасси, отсканировал бесконечное количество деревьев, среди которых могло прятаться удачное местечко для скалолазания – найти его и было самым горячим желанием Клэя, – и сделал бесчисленное же количество записей.

Он подумал о возможностях использования лазерной эхолокации именно в этих целях еще на первом курсе, на лекции по географии. Профессор упомянул об этой технологии, продемонстрировал слайды со снимками, нанесенными на карту. Радужные полосы показывали места с разным временем отклика на проверку лазерным лучом. «Как эхолокатор, но только вместо звука используется свет», – пояснил профессор. Это была единственная лекция в семестре, на которой он напряг уши вместо того, чтобы прикрыть веки.

В том же году он подсел на скалолазание. Теперь он проводил раннее утро почти каждой субботы на заднем сиденье ушатанной тачки, покрытой коркой грязи. Багажник ее был забит веревками, металлическими зажимами и вонючими резиновыми шнурами. Клэй приобщился к этому виду спорта благодаря своему соседу по комнате. Он хрустел коленями и сбивал о скалу пальцы в кровь до тех пор, пока шлямбуры не становились неразличимы в сумерках. Сумел стать альпинистом чуть выше среднего уровня. У него никогда так и не появилось ни навыков, ни удачи, ни смелости, чтобы взобраться на какую-нибудь дерьмовую твердую скалу. Покорить такой маршрут, который привлек бы к нему внимание крупных игроков в этом бизнесе и в итоге принес бы денег и самому Клэю. Порвав переднюю крестообразную связку, он стал все реже появляться на скалодроме по выходным. Ему было невыносимо видеть, как его приятели покоряют все более жесткие и трудные маршруты, в то время как он мог только хмуро провожать их взглядом с земли, и шея его болела оттого, что голову приходилось задирать все сильнее. Но проект с лазерной эхолокацией он всегда держал про запас, и в конце концов вытащил его с дальней полки для своей докторской диссертации по геологии.

Если он не смог стать известным альпинистом, то, возможно, он сможет завоевать известность как человек, который нашел новую скалу.

Так что он провел осень в этом тесном, чертовски холодном одномоторном самолете, сканируя лазером долину Мьюир в ущелье Ред-Ривер, нанося на карту все существующие в ней скальные стены, каталогизируя их извивы и закоулки – все те альпинистские маршруты, по которым он никогда не поднимется. Каждый раз, когда температура нерешительно топталась около нуля, Клэй и Табита были на взлетной полосе, и двигались согласно курсу, закутавшись в слои шерсти, пуха, в толстых вязаных шапках и шарфах. Зима означала свободный доступ к скалам, не загораживаемым листьями – остались лишь голые ветви деревьев, напоминающие сеть вен. Зима также означала термосы, полные дымящегося кофе, крошечные одноразовые грелки в носках, карманах и даже в шапках, переломленные уже перед взлетом. Унизительно, но необходимо – по крайней мере, он надеялся, что в конце концов оно будет того стоить.

Если только ему удастся найти хоть что-нибудь.

К январю они наконец стали посещать необследованные местности, нанося на карты дикую глушь Кентукки. Начали они с других секторов ущелья в Национальном лесу Дэниеля Буна и двинулись дальше по просторам штата. Ничего подходящего им обнаружить не удалось даже там, где этого можно было ожидать. Клэй отсматривал километр за километром чистого мусора. После каждого полета челюсти его болели – он непрерывно стискивал их. Если они не найдут что-нибудь до того, как деревья покроются листвой, следующие десять месяцев придется просто пережидать.

Сегодня они отправились к дебрям округа Роккасл, многообещающей области, которую он наметил при изучении карты штата.

С самого начала было в этом полете нечто особенное. Земля словно бы не хотела отпускать их; спину Клэя будто сильнее вжимало в спинку кресла во время взлета. Пока они забирались в свой эшелон, в ушах Клэя гудело все больше от возрастающего давления.

– Мы с тобой как пионеры этих лесов, – сказал он, перекрикивая рев двигателей. – Нам лучше найти здесь что-нибудь хорошее, иначе мое исследование, благодаря которому я по идее должен получить степень, просто развалится.

– Но ты все равно получишь степень, даже если ничего не найдешь, верно? – спросила Табита.

– Да, степень я получу, но моя дипломная работа будет не такой интересной, – сказал он. – И вряд ли поможет мне найти работу.

– Что за работу?

– Что-нибудь, где я был бы сам себе хозяин. Если мне чертовски повезет, какой-нибудь лох будет платить мне именно за это – за то, чтобы я путешествовал по миру в поисках новых мест для скалолазания. Можешь себе это представить? Тебе платят за то, что ты путешествуешь по всему миру?

– Ты действительно думаешь, что найдутся люди, которые за такое заплатят?

Из радиоприемника донеслись сообщения диспетчера. Ноги Клэя напоминали сломанную печь: носки промокли от пота, так хорошо их согревала одноразовая грелка, а колени под стоявшим на них ноутом подрагивали, чтобы не дать холоду, окутывавшему остальную часть тела, пробраться к ним. Он щелкнул по экрану, чтобы включить находившееся под самолетом оборудование, и у него внутри все загудело от предвкушения.

– О, обязательно, – сказал он. – Скалолазание – это индустрия с оборотом в миллиарды долларов. Компании спонсируют альпинистов только для того, чтобы те выбрались из дома и пошли карабкаться по скалам, верно? Моя подруга Дилан только что подписала контракт с «Petzl». Так почему бы им не захотеть отправить меня на поиски новых мест для скалолазания? Развитие туризма – отличная возможность. Представь, вы – маленький дерьмовый городок в глуши, вам нужно как-то выжить, и вы нанимаете меня, и у вас на задворках я обнаруживаю лучшие в мире склоны для скалолазания! И внезапно у вас миллион посетителей каждый год, и всем им нужна еда, оборудование и какое-то занятие на те периоды, когда люди устали и на скалу лезть не могут.

– Итак, твоя работа мечты – ездить по этим крошечным городкам, чтобы найти подходящие скалы? Путешествовать по всему миру, но видеть только самые занюханные дыры?

– Ну нет, я бы не стал останавливаться в этих убогих городах, я бы просто облетал местность над ними на самолете, – сказал он, сверяясь с координатами. – Я бы останавливался в тех местах, где есть аэропорты. Ну, знаешь, цивилизация.

– Но на гроши, выколоченные из этих вонючих городков?

Он пожал плечами:

– На чьи-то гроши.

– Мы почти уже на месте, вот те координаты, которые ты мне дал, – сказала Табита. – Скрести пальцы.

В ушах у него застучало.

Самолет дернулся. Корпус затрясло, но не как при турбулентности – более мягко, это была едва уловимая дрожь. Заходил ходуном ноут на коленях у Клэя. Пот хлынул изо всех пор и немедленно застыл на нем ледяной коркой. Голова раскалывалась, сердце бешено заколотилось. На его неопытный взгляд вся приборная панель засверкала миллионом предупреждающих знаков. Красные огоньки замигали чаще. Стрелки на циферблатах заметались.

Нос самолета нырнул вниз.

«Черт, черт!»

Через лобовое стекло на них устремились острые верхушки деревьев, словно сотни стрел, рассекающих воздух. У него перехватило дыхание, кислород вышибло из легких, голова закружилась – самолет находился в свободном падении. Он закрыл глаза и подобрался, ожидая удара.

«Охрененно тупо будет сдохнуть вот так – в двух шагах от цели», – подумал он, и кишки у него в животе от страха завязались в узел. Повис долгий миг пульсирующей тишины, глубокой и давящей все сильнее по мере того, как она наваливалась на его барабанные перепонки. Он поплыл в воздухе. Каждый незакрепленный предмет, подумал он, завис в воздухе на те несколько секунд, которые они неслись навстречу земле.

Но когда он не услышал хруста металла, и сосна не проткнула его насквозь, и птичье гнездо не размазалось по носу самолета, он открыл глаза.

Перед ними было только суровое зимнее небо.

– Все в порядке? – спросил он, с трудом разжав челюсти. – Мы упадем?

– Однако! Нет, – сказала Табита, щелкая переключателями. – Выглядит как скачок напряжения. Надо будет проверить электронику.

– Что случилось? Почему мы клюнули носом?

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Нос на мгновение резко пошел вниз, так?

– Не думаю, – ответила она. – Мы попали в небольшую турбулентность, и электроника замигала, но самолет держался довольно ровно. Ты в порядке? Тяжело вроде дышишь.

Клэй выдохнул:

– Да, я в порядке.

– С ноутом все в порядке?

Клэй и позабыл о ноуте, который сжимал одетыми в перчатки руками. Он расслабил руки, медленно, целенаправленно разжав каждое сухожилие и завязавшийся узлом сустав. По экрану продолжали ползти данные, полученные от лазерного эхолокатора под днищем самолета.

– Чёрт, – сказал он. – Похоже на то. По крайней мере связь с лазерным локатором есть, так что, думаю, с ним тоже все в порядке.

– Думаешь, мы что-то нашли? Я заметила под самолетом какую-то скалу.

– Очень надеюсь, что так, – ответил он.

Клэй никак не мог выкинуть из головы этот образ – острые верхушки деревьев летели на него, как тысяча стрел. При каждом взгляде через лобовое стекло у него сердце замирало в груди.

И несколько дней спустя это что-то появилось на снятой лазерным локатором картинке – что-то, слишком хорошее для того, чтобы быть правдой. Это был их седьмой визит в нетронутые цивилизацией уголки Кентукки, и они кое-что нашли. По крайней мере, оно выглядело как кое-что.

«Ты была права», – написал Табите Клэй.

«Успех?»

«Думаю, да».

Картинка создавалась из разноцветных линий; те световые волны, которые вернулись быстрее всех, обозначались красным, а земля – синим. И выглядела она прямо как картинка из учебника: высокая каменная плита, изобилующая трещинами, карманами и выступами. Судя по полученным данным, имеющиеся высоты были идеальными для скалолазания: от шестидесяти до ста пятидесяти футов. У Клэя мурашки побежали по рукам, волоски на них встали дыбом. Дрожащими пальцами он листал сканы. Он больше не будет морозить задницу в полетах наугад над неизведанной глухоманью.

Он нашел свою иголку в этой огромной куче сена.

Правда, до тех пор, пока ему не удастся побывать там самому и оценить все на месте, он толком не сможет сказать, что нашел. Новое ущелье? Или этот камушек потянет разве что на местную достопримечательность? Однако это не помешало Клэю погрузиться в сладкие грезы – заголовки в блогах и журналах, и его лицо на страницах, его слава расходится в альпинистском мирке, как круги по воде. Он представил себе полеты в Испанию, над девственными просторами Южной Африки или Таиланда в поисках карстовых скал; свою диссертацию – она принесет ему не только степень и место за пыльным столом университетского исследователя, но и карьеру путешественника по всему миру. На что еще она могла ему сгодиться? К концу первого года в аспирантуре он понял, что научная карьера не для него.

Клэй не знал, что этим мечтам не суждено сбыться. Не по тем причинам, по которым не сбываются честолюбивые мечты – из-за нехватки ресурсов, связей или денег. Ни один журнал никогда не опубликует статей о его открытии не потому, что оно не покажется чем-то ценным, стоящим денег никому из индустрии, крутящейся вокруг скалолазания. Он не знал, что никто и никогда не ознакомится с его исследованием, кроме его научного руководителя, доктора Берри. Тот попытается изучить сканы с лазерного локатора осенью, пытаясь восстановить поврежденный файл, но попытки не увенчаются успехом. Так что Клэй упивался своим незнанием и будущим, которое хотел создать для себя – будущим, полным славы, богатства и всеми обычными побрякушками, которые к ним прилагаются.

Позже, в кабинете своего научного руководителя, Клэй сравнивал новые снимки с теми, которые он сделал в Мьюир-Вэлли, новые – на левом экране, а давно изученная местность – на правом. Клэй и его научный руководитель часами исследовали их, прерываясь только для посещения лекций.

– Здесь определенно что-то есть, – сказал профессор Берри. – Временами мне кажется, что изображение прям снято под копирку. То, что ты нашел, выглядит почти идентично долине Мьюир. Странно. Ты уверен, что мы смотрим нужные данные?

– Конечно уверен, – ответил Клэй. – Проверьте в свойствах файла.

Профессор Берри щелкнул по левому экрану и открыл их. Файл, как и ожидалось, был создан в этом месяце.

– Это так странно, – сказал профессор. – Посмотри сюда. Даже кажется, что там и лес рядом один и тот же.

И так оно и было. Раздвоенный ствол в нижней части экрана был одинаковым – оба отростка так же наклонены влево; ближе к центру, там, где они начинали расходиться в разные стороны – такая же впадина. Сердце Клэя на секунду перестало биться. Блин. Может быть, он случайно перезаписал данные последних исследований? Неужели он просто смотрит файл, отснятый в долине Мьюир, только переименованный?

Клэй подался к экранам, выискивая хотя бы одно отличие. Его не было. Ему придется опять карабкаться в этот долбаный самолет, опять мерзнуть, как собака. Твою же мать.

Профессор Берри посмотрел на часы.

– Мне нужно идти на занятия, но мы можем еще раз проверить их позже, – сказал он, выходя из кабинета.

Клэй остался. Здесь внезапно стало нечем дышать. Да как такое вообще возможно – чтобы в двух разных местах находились две идентичные скалы? Чем внимательнее он исследовал новый снимок, тем очевиднее становилось, что он – копия старого. Тот же карман в правом верхнем углу, та же асимметричная трещина посередине, та же паутина кустов, опутавшая верхний выступ, та же высота над уровнем моря. Он поместил в закладки оба файла и записал координаты каждого места у себя в журнале – единственное, чем эти изображения, судя по всему, и отличались друг от друга. Он отказался от игры «найди различия» и стал добавлять в закладки другие интересные места из пока еще неисследованной местности. Чем дольше он листал цифровую карту, тем больше закладок он делал, доведя их количество до бессмысленно большого; к моменту возвращения научного руководителя их стало по меньшей мере семьдесят.

– Здесь много хорошего, – сказал Клэй.

– Что ты нашел?

– Здесь есть скалы, имеющие множество схожих черт с теми, которые мы изучали. Я хотел бы начать планировать полевую экспедицию. Отправиться туда в реале.

– Не мог бы ты открыть то место, которое мы рассматривали ранее? – сказал профессор Берри. – То, которое казалось точной копией Мьюир?

Скан Мьюир все еще был открыт. Клэй снова щелкнул по левому экрану в поисках первой закладки, которую он сделал. Но раздвоенный ствол исчез. Вместо карманов известняковую глыбу покрывала сеть трещин и сколов, как будто ее лупили кувалдой. Ничего не росло на земле вокруг.

– Хм, – сказал он.

– Мы смотрели именно этот снимок? – спросил профессор Берри.

Координаты это подтвердили.

– Должно быть, непонятный сбой какой-то, – хмыкнул Клэй.

– Наверное, да, – сказал научный руководитель. – Ох уж эти старые университетские компьютеры.

– Существует ли вероятность, что я могу начать полевые работы?

– Мне нужно еще некоторое время на ознакомление с файлами, но я думаю, что ты сможешь приступить уже в следующем месяце.

Клэй не мог поверить, что его идеи послужат толчком для отправки полевой экспедиции, а не закончатся просто кучей бесполезных карт и данных, которые кто-нибудь когда-нибудь сможет использовать при расчетах. Он нашел не что-нибудь, а сверкающий, мать его, бриллиант, который даже не нуждался в огранке, а просто прятался до поры до времени.

По экрану прошла рябь. Очередной сбой, решил Клэй, очередная ошибка старого университетского компьютера – тот же самый снимок, который уже доставил им столько хлопот, на мгновение опять изменился. Теперь склон выглядел осыпавшимся.

Сильвию, подругу и однокурсницу, Клэй взял себе в ассистенты – писать отчеты. Они были знакомы еще со студенческой скамьи. Ее интересы лежали больше в области ботаники; она изучала, как географическое положение местности и изменение климата влияют на эндемичную флору. Она с готовностью приняла его приглашение – при условии, что будет указана в качестве соавтора в любых публикациях по итогам экспедиции.

Ему нужен был профессиональный альпинист. Клэй набирал, удалял и снова набирал сообщение на крошечном экране телефона. Это послание должно было попасть в цель: ему была нужна именно она, Дилан Прескотт, профессиональная альпинистка, только что подписавшая контракт с крупным производителем снаряжения для скалолазания, а также блогер с пятьюдесятью тысячами подписчиков. Он знал ее еще с тех пор, когда карабкался по скалам сам, и они до сих пор оставались хорошими знакомыми. Но Клэй никогда не просил ее помочь в чем-то столь важном для него, и был не уверен, что теперь наниматель согласится отпустить Дилан. Может быть, лучше обсудить все по телефону?

«Привет, набери меня, когда будет минутка».

Он отправил сообщение и принялся листать ее фотографии, квадратик за квадратиком – ее тело, скрюченное в три погибели на фоне рыжевато-коричневого гранита. Редкие разноцветные вспышки в ленте – посты со скалодромов. Если ее лицо не скрывал тугой хвост темных волос, решимость – вот что было отчетливо видно на нем. Последний пост сделан неделю назад:

«Рада сообщить, что официально стала спортсменом #Petzl! Я всегда использовала их снаряжение в своих вылазках, и мне не терпится расширить наше партнерство!»

Телефон зазвонил пару часов спустя.

– Привет, – сказал Клэй.

– Привет, в чем дело? – ответила Дилан. – Все в порядке?

– Да. На самом деле, я хотел поговорить с тобой о возможном восхождении. Я нашел новую, неизведанную скалу.

– Потрясающе. Как ты ее нашел?

– В ходе работ над моей диссертацией, – ответил он. – Я изучаю возможности применения лазерной эхолокации. Давай я тебе пару снимков сброшу.

Он слышал в трубке, как пощелкивают клавиши на ноуте Дилан – она просматривала сканы.

– Если ты сейчас свободна, я буду очень рад, если ты присоединишься к нашей экспедиции. Первая поднимешься на эту скалу.

– Это похоже на долину Мьюир, – сказала она. – Где это?

– Чуть южнее. Примерно в часе езды от Лексингтона.

– Божечки, – сказала она. – Мне просто не терпится забраться на этот камень. Когда мы выезжаем? Ну и остальные мелочи.

– Некоторые мелочи я как раз сейчас утрясаю. Например, пытаюсь выяснить, кому принадлежит эта земля, если она вообще кому-то принадлежит, и не будут ли владельцы возражать против нашей экспедиции. Если все будет нормально, думаю, выдвинемся в следующем месяце. Это буду я, Сильвия – еще одна аспирантка, ты, и, я полагаю, твой парень – Люк, верно?

– Он тоже может поехать с нами?

– Думаю, ты захочешь, чтобы тебя кто-то страховал, – сказал Клэй. – Я буду возиться с бумажками, так что не смогу помочь тебе с этим. Я уверен, что в одиночку ты туда не полезешь.

– Надеюсь, ты тогда не будешь возражать и против собаки-спасаки, – сказала она. – Куда Люк, туда и Слэйд.

– Может, он защитит нас от чудовищ, – пошутил Клэй.

– Мне придется спросить моего агента, – сказала она. – Может быть, бренд сможет оплатить эту поездку. Я еще совсем нуб в этих делах. Так странно быть альпинистом на контракте.

– Кстати, поздравляю.

– Она выглядит, я не знаю… – произнесла она. Стук клавиш прекратился. – Как сон, воплотившийся в реальности. Она словно создана для этого. Для нас.