Охота на «Икара»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Доки на Ксатру ничем особенно не отличались от тысяч таких же космопортов средней руки, разбросанных по всей Спирали: примитив по сравнению с Осью Каттара или любым другим портом класса «ПанСпираль», но все же уровнем-другим получше, чем мелкие перевалочные пункты, вроде того, откуда мы стартовали на Мейме. Посадочные площадки тут были не плоскими, а вогнутыми, с плавными очертаниями, подходящими под все типы стандартных кораблей.

Конечно, никому в здравом уме не пришло бы в голову предусмотреть конструкцию «Икара», и наши палубы после посадки все равно имели значительный уклон в сторону кормы. Но по крайней мере здесь трап корабля достаточно было выдвинуть на два метра под удобным утлом, так что отпала необходимость карабкаться вверх-вниз по вертикальной лестнице длиной метров десять. Прогресс, однако.

Никабар вызвался помочь Эверету переправить тело Джонса в портовый морг, где надо было заполнить все возможные бланки по поводу несчастного случая со смертельным исходом. Я быстренько разобрался со стандартной посадочной рутиной, пообещал диспетчеру до отлета обязательно составить собственный рапорт о несчастном случае, после чего взял один из маленьких портовых каров, которых было полным-полно на дорожках меж доками, и направился к зданию центра «Межзвездной связи», гигантским грибом маячившему у южной границы космопорта.

Как всегда и бывает в центрах связи, в здании оказалось полно народа. Но, опять-таки как всегда, непомерные цены заставляли клиентов не затягивать свои переговоры. Так что я не прождал и пяти минут, как мое имя объявили по громкой связи и пригласили пройти по коридору к кабинке. Я закрыл за собой дверь, убедился, что включилась акустическая защита, и, немного по колебавшись, заказал полную видеосвязь. Это стоило в десять раз дороже, чем разговор без передачи изображения, но у меня был аванс Камерона в тысячу коммерц-марок, и меня обуревала расточительность.

К тому же выражение лица и жесты порой говорят намного больше, чем слова и интонации. И если я не ошибаюсь в своих предположениях, то реакция моего собеседника будет достойна самого пристального внимания. Я сунул в прорезь один из камероновских стольников и набрал личный номер братца Джона,

Где-то на Ксатру принадлежащий «Межзвездной связи» антенный комплекс площадью в пятьдесят квадратных километров послал сигнал на такую же антенну, только установленную на далекой планете, где в данный момент пребывал братец Джон, затаившись, как паук в центре своей ядовитой паутины. Я понятия не имел, что это за мир, и не знал даже, живет ли он там постоянно, или, как бродячий цирк, все время кочует с места на место.

Как не знали этого ни Объединенная полиция Спирали, ни какая-либо региональная правоохранительная организация, действующая в нашем уголке Галактики. Никто не знал, где его искать, или где хранятся записи его финансовых операций, или как заполучить хоть записи, хоть братца Джона. Большинство сотрудников таких организаций, независимо от расы, отдали бы за подобную информацию правую хватательную конечность. Влияние братца Джона простиралось на многие световые годы, и на этих просторах он многим поломал жизнь и многим насолил.

Учитывая мои нынешние отношения с этим человеком и его организацией, мне оставалось только надеяться, что никто из легавых в ближайшее время не нападет на его след.

Экран ожил, и на меня уставилась хмурая бандитская рожа.

— Ну? — хрюкнула рожа.

Нос у этого «секретаря» некогда был сломан, а вокруг глаз залегли глубокие морщины — от постоянного пребывания в дурном расположении духа.

— Это Джордан Маккелл, — представился я, как будто головорез, которого братец Джон посадил отвечать на звонки, не знал в лицо всех рабов организации. — Я хо тел бы поговорить с мистером Риландом, если можно.

Мохнатые гусеницы бровей, кажется, слегка изогнулись.

— Ну, — снова хрюкнул бугай. — Не вешай трубку. Экран погас. Я слегка побился об заклад сам с собой, что, прежде чем братец Джон соизволит подойти к аппарату, он заставит меня мучиться ожиданием и потеть не менее минуты. Несмотря на то что отвечать на звонки таких, как я, — его прямая обязанность, а также на то, во сколько обходится мне каждая четверть секунды этого разговора.

Я уже решил было, что проспорил — экран ожил всего лишь через двадцать секунд. Но оказалось, мой босс просто добавил к игре еще один уровень.

— Ба! Неужто сам Джордан Маккелл! — насмешливо воскликнул появившийся на экране круглолицый тип. Несмотря на ливрею дворецкого, он куда больше смахивал на персонажа гангстерских фильмов, чем громила, который принимал звонки. — Как мило с твоей стороны почтить наш видеофон своим ликом!

— Я тоже без ума от радости, что вижу тебя, — великодушно соврал я. — Не желает ли мистер Риланд услышать кой-какие интересные новости, или мы просто воспользуемся удобным случаем, чтобы ты мог отточить свое мастерство по части эксцентричных интермедий?

Бугай-дворецкий надолго задумался — без сомнения, тщился понять, что такое «эксцентричная интермедия», и гадал, оскорбили его или еще нет.

— Мистер Риланд не любит выслушивать новости от своих подчиненных, пока те в рейсе, — заявил он. Шаловливые нотки в его интонациях пропали, но язви тельная насмешка осталась. — Если ты вдруг забыл, на поминаю, что у тебя есть груз, который ты должен до ставить по назначению.

— Уже доставлено, — заверил я его. — Или вот-вот будет доставлено.

Он снова нахмурился, но прежде, чем мы смогли продолжить нашу светскую беседу, его лицо исчезло с экрана, как если бы кто-то принял вызов с параллельного видеофона.

Теперь я имел сомнительное удовольствие наблюдать на экране ангельскую улыбочку братца Джона.

— Привет, Джордан, — мягко поздоровался он. — Как у тебя дела?

— Здравствуйте, мистер Риланд, — сказал я. — Дела у меня идут просто прекрасно. Приятно узнать, что у вас там тоже царит веселье.

Он расплылся в еще более добродушной улыбке. Когда смотришь на Джонстона Скотто Риланда, складывается впечатление, что имеешь дело с закоренелым филантропом или священником. Или, в крайнем случае, бывшим мальчиком из церковного хора. Потому-то мы с напарником и зовем его между собой братцем Джо ном. И я подозреваю, что не перевелись еще в Спирали такие, кого может обмануть эта обаятельная улыбка, это безмятежное лицо человека, которого никогда не мучает совесть, и проникнутый искренностью голос.

Особенно — голос.

— А почему бы нам не веселиться? — удивился братец Джон, ни единой черточкой не выдав, что на самом деле творится в его душе, в существовании которой я глубоко сомневался. — Дела процветают, доходы растут, а мои драгоценные служащие просто великолепно сработались.

Улыбка босса не изменилась, но мне вдруг почуди лось, что в кабинке потянуло холодным сквознячком.

— Если не считать тебя, Джордан, мальчик мой не наглядный. Похоже, тебе отчего-то прискучило в нашей компании.

— В толк не возьму, мистер Риланд, с чего бы у вас могло сложиться такое впечатление, — запротестовал я, на свой лад разыгрывая святую невинность.

— Разве нет? — удивился он, температура упала еще на несколько градусов. Похоже, мои актерские потуги нынче успеха не имели. — Мне сказали, что «Берег штормов» приземлился в Ксатру менее чем полчаса назад. И тебя на его борту не было.

— Верно, меня не было, — признал я. — Но Иксиль-то был, и ваш товар — тоже. А ведь это и есть самое главное, разве нет?

— В моих поручениях не бывает «не самого главного», — отрезал братец Джон. — Когда я отдавал тебе распоряжения по доставке груза, я рассчитывал, что выполнишь их лично. И я рассчитывал, что ты доставишь его в надлежащее место без всяких незапланированных и необязательных остановок по пути. Таков был уговор. Или мне снова напоминать про пятьсот тысяч коммерц-марок долга, которые я внес за тебя и твоего компаньона?

— Нет, сэр, не надо, — вздохнул я. Вряд ли мне уда лось бы забыть о щедрости босса, даже если бы он не напоминал мне о ней каждый раз, когда давал новое поручение. — Но с вашего позволения осмелюсь напомнить еще один пункт ваших бесценных указаний: о том, что мы должны поддерживать репутацию бедных, но честных дальнобойщиков.

— При чем тут это?

— Мне было предложено место пилота на другом корабле для разовой перевозки груза, — принялся объяснять я. — Тысяча коммерц-марок авансом и еще две тысячи по доставке груза. Как я мог отказаться от такого предложения и продолжать изображать из себя бедного пилота?

Это оправдание не произвело особенного впечатления на Иксиля давеча на Мейме. Братца Джона оно и подавно не устроило.

— Неужели ты всерьез рассчитываешь, что я куплюсь на это, а? — поинтересовался он, и глазурь на его фасаде дала трещину.

— Надеюсь, что да, сэр, — ответил я. — Потому что именно поэтому мне и пришлось так поступить.

Некоторое время босс молча рассматривал мою физиономию, и я поймал себя на том, что сижу, затаив дыхание. Нити паутины братца Джона тянулись повсюду, опутывая даже такие захолустные планеты, как Ксатру. Стоит ему нажать на кнопку и сказать несколько веских слов, и, возможно, я даже не выйду живым из здания «Межзвездной связи». В моей голове один за другим рождались планы спасения — сплошь безумные и ничего хорошего не обещающие.

И тут, к моему удивлению, братец Джон снова расплылся в улыбке, лед, который уже успел сковать экран, растаял в теплых солнечных лучах.

— А ты ловкач, Джордан, ловкач, — протянул он то ном, который должен был означать, что все грехи великодушно прощены и забыты. — Ладно, раз уж ты доставил мой товар вовремя, отправляйся и отведи этот корабль с его грузом, куда им там надо. Можешь считать это своего рода отпуском за прошедшие три года службы, договорились?

Судя по тому, как начиналось наше путешествие, перелет не очень-то соответствовал моим представлениям о приятном времяпрепровождении. Но по сравнению с перспективой иметь дело с рассерженным братцем Джоном — грех было жаловаться.

— Спасибо, мистер Риланд, — поблагодарил я с самой смиренной и благодарной миной, какую только сумел состроить. — Я дам вам знать, когда смогу приступить к дальнейшей работе.

— Да уж куда ты денешься, — усмехнулся братец Джон, солнечный свет вдруг померк, уступив место про мозглой зимней ночи. — Ты же все еще должен нам при личную сумму. А ты ведь знаешь, как мистер Антонович относится к работникам, которые пытаются уйти, не выплатив долгов.

Меня передернуло. Мистер Антонович стоял во главе всей Организации. Его подлинная личность и местонахождение были куда более страшной тайной, чем координаты логова братца Джона. По слухам, по всей Спирали были выписаны тысячи ордеров на его арест по самым различным обвинениям: от производства наркотиков до массовых убийств или разжигания локальных войн, в которых он продавал оружие обеим сторонам. Легавые отдали бы по две верхних хватательных конечности за то, чтобы выкурить Антоновича из норы.

— Да, сэр, — заверил я братца Джона. — Мне вовсе не хотелось бы разочаровывать ни вас, ни мистера Антоновича.

— Хорошо. — Теперь температура улыбки босса соответствовала где-то началу апреля, когда солнце уже начинает пригревать, но в воздухе еще чувствуется угроза ночных заморозков. — В таком случае, можешь воз вращаться на свой новый корабль. Пока, Джордан.

— До свидания, мистер Риланд, — попрощался я. Он кивнул кому-то поверх камеры, и экран погас.

С минуту я просидел, хмуро пялясь на темный экран и пытаясь разобраться в нюансах нашего разговора. Что-то во всем этом было не так, но я хоть убей не понимал, в чем подвох.

Зато мне было до боли ясно, что «хоть убей» в данном случае вполне может обернуться не просто фигурой речи. Если бы братец Джон — или даже сам мистер Антонович — решил, что я уже исчерпал свою полезность или что от меня будет больше толку в качестве наглядного примера, вряд ли он поставил бы меня об этом в известность по открытой видеолинии. Нет, он бы мило улыбался, в точности как делал это в конце нашего разговора, а затем нажал бы пресловутую кнопку и обронил несколько веских слов, и я бы тихо перестал существовать.

Мои размышления прервал тихий шелест купюр: то, что осталось от моих ста марок, вывалилось в лоток для сдачи. Я собрал банкноты и мелочь, раздумывая, не запихать ли их обратно в аппарат. Я мог бы еще позвонить дяде Артуру…

Со вздохом я убрал купюры в бумажник, а монеты в карман. Дядя Артур был нашим злым гением. В свое время, когда просроченные долги грозили нам с Иксилем скамьей подсудимых, он приложил немало сил, чтобы связать нас с Организацией. И я прекрасно знал, что он скажет, стоит мне хотя бы заикнуться о трениях с братцем Джоном.

Кроме того, даже если я ему и позвоню, вряд ли дядя хоть пальцем пошевелит, чтобы помочь мне. Он не меньше, чем Антонович, предпочитал держаться в тени и с предельной ясностью дал понять, что желает там же и оставаться. Это утешит его, когда он прочитает в новостях о моей смерти.

Свет в кабинке дважды мигнул, мягко напоминая, что мой разговор завершен, а вокруг еще много желающих позвонить. Я поднялся, достал свой плазменник, проверил уровень заряда и предохранитель и убедился, что оружие достаточно свободно ходит в кобуре, на случай, если вдруг возникнет необходимость его оттуда срочно выхватить. После чего глубоко вздохнул, отпер дверь и вышел в коридор.

Никто из десятка сшивавшихся в коридоре людей и прочих разумных существ не издал, завидев меня, торжествующий боевой клич и не полез за оружием. И пока я возвращался по коридору в главный вестибюль, никто даже не взглянул на меня дважды. Я облюбовал уютный утолок, который обещал мне хотя бы надежду на отсутствие лишних ушей, вытащил телефон и набрал номер Иксиля.

Он ответил после третьего гудка.

— Алло?

— Это Джордан, — сказал я ему. — Как продвигаются дела?

— Я приземлился и закончил оформление документов на груз, — отчитался напарник. Надо отдать ему должное: ни в словах, ни в интонации его не было ни намека на удивление, хотя Иксиль никак не мог ожидать, что я буду на Ксатру и позвоню ему. Зато как, наверное, переполошились Пикс и Пакс у него на плечах! — Кроме того, я уже связался с местным представителем и начал разгрузку.

— Отлично. — Итак, мы почти избавились от контра банды братца Джона. Самая лучшая новость за сегодняшний день. — Как только закончишь, оформи разрешение на длительную стоянку, закрой корабль и тащи свою задницу на площадку «Рек 327».

После крошечной паузы Иксиль осторожно спросил:

— У тебя неприятности?

— Можно и так сказать, — признался я. — Во время полета у нас погиб механик, и мне срочно нужен кто-то ему на замену. Вот ты его и заменишь.

— Несчастный случай?

— В этом я не совсем уверен, — поморщился я. — Лучше приготовься к худшему.

— И опять напарник ничем не выдал тревоги.

— Я буду на твоем корабле через сорок минут, — невозмутимо сказал он.

— А я — через тридцать, — пообещал я, отчаянно надеясь, что мой оптимизм окажется не слишком далек от реальности. — До скорого.

Я отключил телефон, расправил плечи, пересек фойе и вышел на улицу, где ярко светило солнце. От напряжения по спине у меня бегали мурашки. То, что в здании «Межзвездной связи» все обошлось, еще не означало, что я смогу благополучно добраться до «Икара».

— Эй, чел! — раздался слева от меня надтреснутый голос.

Я подпрыгнул, рука сама дернулась к рукояти излучателя. Но это оказался всего лишь грифсер — тщедушный, весь будто покрытый язвами, глазки крохотные, ручки тоненькие, в данный момент — просительно вытянуты. Братец Джон время от времени, когда это согласуется с его интересами, прибегает к услугам представителей чужих рас, но он никогда не стал бы использовать их для того, чтобы проучить человека, пусть даже это будет ничтожный контрабандист, удостоившийся величайшей немилости босса. Как и большинство преступных сообществ Спирали, человеческих и не только, организация Антоновича придерживалась своеобразных, но жестких этнических принципов.

— Чего тебе? — поинтересовался я.

— Кафф есть? — захныкал грифсер. — Я платить. Кафф есть?

— Нет. — Я поспешно обошел его и зашагал дальше. Грифсеры без ума от земных напитков или закусок, содержащих кофеин, он для них — самый настоящий наркотик. Там, где располагались более или менее крупные колонии этого народа, такие продукты были на строгом учете. По всей Спирали грифсеры отирались у ворот космопортов и припортовых таверн, однако большинство из них научилось довольно спокойно переносить отказ. А у тех, кто не научился, обычно хватало ума не приставать к человеку, который их в полтора раза выше и в два раза тяжелее.

Однако у данного конкретного грифсера, похоже, не хватало умственных способностей ни на то, ни на другое. Он кинулся следом за мной и принялся канючить:

— Нет! Кафф, кафф! Сейчас, сразу! Я платить!

— Я же сказал — нет! — рявкнул я, отталкивая его. Не было у меня времени на такую ерунду.

— Кафф! — снова заныл попрошайка и повис на моей правой руке, будто рябая пиявка. — Дать мне кафф!

Выругавшись вполголоса, я с трудом отодрал от себя одну его лапку и принялся за вторую. И пока я этим занимался, откуда-то слева возникла чья-то рука, скользнула у меня по спине и уткнулась мне точнехонько под ребра справа.

— Привет, чел-друг, — ласково мурлыкнул этот кто-то мне в левое ухо.

Я повернул голову и обнаружил в непосредственной близости от себя морду, по части бугристости здорово смахивающую на рельефную карту Пиренеев.

— Если ты не против, чел-друг…

— Э… но я против! — запротестовал я.

Его рука чуть сдвинулась, ловко нырнула мне под куртку и вернулась на исходную позицию. А потом вдруг оказалось, что в спину мне упирается не только костлявый кулак, но и что-то еще, в этом кулаке зажатое. Я да же сквозь рубашку чувствовал, какое оно холодное и очень-очень острое.

— Это запястный нож, — понизив голос, подтвердил бородавчатый тип. — Не заставляй меня им воспользоваться.

— Не вопрос! — — заверил я.

Было обидно, страшно, а еще — тошно от собственной глупости. Братец Джон загрузил мне полные трюмы вакуума и взял тепленьким, как новичка зеленого.

Справа появился соотечественник обладателя запястного ножа, одной рукой перебросил грифсеру-попрошайке упаковку на четыре банки колы, а другой сноровисто освободил меня от тяжести плазменника. Кофеман убежал, хихикая от радости, и мы остались втроем.

— А теперь пойдем-ка поболтаем малость, — сказал тот, что был с ножом.

И мы пошли — я посередине, они по бокам, в обнимку, будто истосковавшиеся по дружескому общению за кадычные приятели. Таким порядком мы проследовали через людные места космопорта, миновали несколько узких и на удивление пустынных служебных проездов и наконец очутились в тупичке, упирающемся в погрузочную платформу какого-то пакгауза. Долго же при шлось идти, подумал я, чтобы добраться до такого лишь относительно укромного уголка.

Но гораздо важнее, по крайней мере с моей точки зрения, было то, что эта прогулка вообще была большой ошибкой со стороны моих противников. За время десятиминутного променада я успел опомниться и вновь обрести способность соображать. И прибегнув к этому ценному навыку, я пришел к заключению, что мое первоначальное предположение было правильным. Кем бы ни были эти парни, к братцу Джону они не имели ни малейшего отношения. Не потому, что он недолюбливал «экзотов», то есть не-людей. Просто его ребята пришили бы меня прямо напротив «Межзвездной связи», а не таскали бы по окрестностям почем зря.

Следовательно, чем бы ни закончилась наша недружественная встреча, всем прочим будет на это решительно наплевать. По крайней мере, я очень рассчитывал, что именно такой практический вывод следует из моих логических построений.

Они поставили меня спиной к погрузочной платформе и предусмотрительно отступили на пару шагов. Тот, что был с ножом, теперь открыто держал свое оружие: узкий клинок был зафиксирован на его запястье и в ладони так, чтобы нож удобно лежал в руке и при этом его нельзя было ни выхватить, ни выбить. Второй чужак непринужденно помахивал моим плазменником. Он не держал меня под прицелом, но было ясно, что в случае необходимости легко возьмет на мушку. Теперь я разглядел, что оба моих соперника — примерно человеческой комплекции, только руки у них были длинные, как у обезьян, а туловища — непропорционально короткие. Бугры и неровности, которые делали физиономии этой парочки похожими на рельефные карты гористой местности, изобиловали у них, похоже, по всему телу — по край ней мере, на тех участках кожи, которые не прикрывали их длинные коричневые туники в неогреческом стиле.

— Если это гоп-стоп, с меня взять уже нечего, — предупредил я, напирая на слово «если», чтобы позлить их, а сам тем временем ненароком приглядывался к экипировке противника.

Под одеждой у них ничего не выпирало и не выступало. Или мои похитители вообще не взяли с собой ни какого вооружения, кроме ножа, что было довольно неосмотрительно с их стороны, или же прятали оружие за спиной.

— Это не гоп-стоп, — сказал первый бородавочник и небрежно махнул ножом в сторону доков. — Нам нужен твой груз.

Я удивленно заморгал.

— Вы хотите спереть пятьдесят ящиков с запчастями для комбайнов? — недоверчиво спросил я.

Тут уж удивились они — и украдкой переглянулись.

— Ты везешь вовсе не запчасти к комбайнам, — прорычал второй бородавочник.

Я пожал плечами.

— В декларации сказано, что это запчасти, и на ящиках написано то же самое. Если это не соответствует действительности, то Барнсвелловским складам придется долго и нудно объясняться.

Первый бородавочник, похоже, на какое-то время потерял дар речи. Затем щель его рта раскрылась чуть пошире. Я решил, что это он так ухмыляется.

— Ловко, — процедил он. — Но не слишком. Ты — Джордан Маккелл, ты прилетел с Меймы, и на борту твоего корабля очень ценный груз. Вот он-то нам и ну жен.

— Джордан Мак… кто? — переспросил я. — Вы уж из вините, ребята, но вы изрядно промахнулись. Меня зовут Иво Хачнин, я летаю на корабле под названием «Поющий бизон», а в трюмах у меня пятьдесят ящиков с запчастями к сельхозоборудованию. Вот… могу доказать.

Я полез во внутренний карман куртки. Первый бородавочник тут же прыгнул вперед с но жом наготове

— Стой! — рявкнул он. — Я сам достану.

— Конечно, дружище, — поспешно согласился я, притворившись, будто совершенно напутан и сбит с толку столь бурной реакцией. На самом деле мне только того и надо было. — Будь по-твоему. Возьми сам.

Он осторожно подошел, держась так, чтобы не закрывать своему приятелю линию огня. Значит, брать на гоп-стоп они учились, по крайней мере, не только по второсортным космическим операм. Он аккуратно приставил мне нож к горлу, залез во внутренний карман моей куртки, нашарил бумажник и осторожно вытащил его, держа двумя пальцами за уголок, как будто боялся нарваться на мину.

И в этот момент купюры, которые я небрежно сунул туда, выходя из переговорной кабинки в центре связи, выскользнули из бумажника и разноцветным дождем полетели на землю.

Это лишь на мгновение отвлекло внимание похитителей, но мне большего и не требовалось. Я резко от дернул голову назад и в сторону, чтобы уйти от контакта с клинком первого бородавочника, одновременно левой рукой перехватив его запястье как раз за застежкой ножа. Не теряя ни секунды, я резко дернул правую руку противника вверх, поднырнул под нее и развернулся на сто восемьдесят градусов. Теперь я оказался у него за спиной, а руку с ножом заломил бородавочнику за спи ну — как я очень надеялся, достаточно болезненно.

— Отпусти его! — рявкнул второй.

Он трясся всем телом и целился в меня из моего же плазменника, держа его двумя руками.

— Попробуй только выстрели! — рявкнул я. Правой рукой я обнял первого бородавочника за шею удушающим захватом, заставив его частично потерять равновесие, чтобы он покачнулся назад и навалился на меня спиной.

Мелькнула мысль, что если я ошибаюсь и на самом деле при нем нет ничего, кроме ножа, то я могу официально считать себя по уши в… неприятностях.

Но я не ошибся. Когда бородавочник привалился ко мне спиной, в живот мне ткнулся какой-то твердый и плоский предмет. Тогда я вывернул руку противника еще больше (он прошипел что-то неразборчивое — должно быть, некоторые предположения относительно моей родословной), чтобы острие запястного ножа смотрело вниз, и воткнул лезвие в ткань его туники. Теперь застрявший в материи нож не позволял бородавочнику опустить руку, а собственные сухожилия — поднять ее выше. Таким образом, я надежно зафиксировал его конечность и высвободил свою левую руку. Теперь можно было завладеть оружием, которое противник прятал под ту никой. Я нащупал рукоять и схватил ее.

Первый бородавочник что-то выкрикнул — наверное, пытался предупредить своего приятеля. Но было уже слишком поздно. Ну, то есть если честно — не совсем поздно, но почти. Второй бородавочник выстрелил, и раскаленный плазменный шар едва не опалил мне щеку. Следующий выстрел поджарил бы мне правую руку и мог наповал убить первого, но я резко согнул ноги — так, чтобы мои коленные чашечки ударили моего заложника под колени, — и рухнул плашмя, увлекая его за со бой. От внезапного рывка кончик ножа прорезал ткань сантиметра на два и, судя по звуку, который издал пер вый бородавочник, заодно оцарапал ему и кожу.

Но я уже прицелился из-за его плеча. Загадочное оружие бородавочника даже отдаленно не напоминало ничего, с чем мне приходилось сталкиваться, но я чертовски надеялся, что оно обладает достаточной разрушитель ной силой. Передвинув рычажок, который, по моему мнению, был предохранителем, я нажал на курок.

Судя по размерам и форме оружия, я предполагал, что это метатель дротиков или даже газовый пистолет. Ничего подобного. Волосы мои встали дыбом, кожу закололо, как бывает, когда воздух насыщен статическим электричеством. И второй бородавочник вдруг скорчился в агонии, все его тело охватило ослепительное бело-голубое сияние.

Электрический смерч продолжался около двух секунд. Второй бородавочник, насколько я мог судить, оставался в живых куда меньше.

В иных обстоятельствах я, быть может, еще несколько секунд потрясенно таращился бы на дело рук своих. Но мне не дали. Выживший из моих неудачливых похитителей заорал что-то явно нецензурное, резким рывком высвободился из моей хватки и развернулся ко мне лицом. Затрещала ткань, еще полсекунды — и его рука с ножом окажется на свободе. Я отскочил в сторону, смещая прицел. И когда бородавочник высвободил руку с ножом и метнулся ко мне, я снова нажал на спуск.

С тем же результатом. Три секунды спустя я стоял в одиночестве над двумя трупами, обгоревшими буквально до неузнаваемости.

За годы своих скитаний по Спирали я повидал много мерзостей, но это превосходило все, с чем мне доводилось сталкиваться доселе. Я огляделся по сторонам, убедился, что наша небольшая стычка, похоже, прошла без свидетелей, присел на корточки рядом с трупами и, стараясь дышать через рот, заставил себя обыскать то, что осталось от их одежды.

Но ничего не нашел. Ни документов, ни бумажников, ни даже банковских карточек. Или, по крайней мере, ничего из этого не уцелело после попадания из загадочного оружия.

У второго бородавочника в обгоревшей кобуре за спиной оказался такой же ствол. Я кое-как вытащил его и сунул в карман, изучить его потом в более спокойной обстановке. Потом я подобрал свои деньги и бумажник — первый бородавочник выронил их, когда ему при шлось падать вместе со мной. Свой плазменник я убрал в кобуру — он обгорел, но, кажется, оставался в рабочем состоянии. Еще разок оглядевшись напоследок, я быстрым шагом направился прочь.

Иксиль ждал меня у трапа «Икара».

— Я думал, ты собирался прийти через тридцать ми нут, — вместо приветствия заявил он, когда я подошел к нему.

— Возникли небольшие осложнения по дороге, — пояснил я ему, — А что ты не заходишь внутрь?

— Я думал, что будет лучше, если ты меня представишь, — сказал он. — К тому же вход, похоже, закрыт на двойной замок.

— Здорово. Просто здорово, — скривился я, набирая новый код, который установил после того, как мы вылетели с Меймы.

Если корабль в порту закрыт на двойной замок, значит, либо его команда в полном составе завалилась по спать часика на два, либо, что более вероятно, разбежалась кто куда, стоило мне отвернуться.

— Ты предупредил их, чтобы они оставались на корабле? — спросил Иксиль, когда люк открылся.

— Нет, я был слишком занят передачей тела Джонса портовым властям и размышлениями о том, что я скажу братцу Джону, — ответил я. — Хотя теперь пони маю, что зря не сказал.

— Мне кажется, от тебя слегка попахивает паленым, — заметил Иксиль. — Давай пройдем внутрь, и ты расскажешь мне все по порядку.

— Лучше поговорим здесь, — предложил я, усаживаясь на полу шлюза так, чтобы видеть посадочную площадку. — Если какие-нибудь типы с пушками чисто случайно станут болтаться вокруг корабля, мне бы хотелось заметить их раньше, чем они попадут внутрь.

— Резонно, — согласился Иксиль и уселся метрах в двух от меня — чтобы видеть ту часть площадки, которая не видна мне.

Пикс и Пакс тут же покинули насиженные места у него на плечах, поскакали вниз по трапу и разбежались в разные стороны.

— Итак, — сказал Иксиль. — Почему бы тебе не рас сказать мне все с самого начала?

И я принялся рассказывать ему все по порядку: на чал с того, как меня чуть было не арестовали на Мейме, изложил, что случилось потом, и закончил на том, как меня чуть было не убили полчаса назад здесь, на Ксатру. Пока я говорил, хорьки дважды подбегали к нам, перекачивали свою информацию Иксилю и убегали снова, наверное, получив новые указания. Меня мучило любопытство: кого мой напарник надеется высмотреть при помощи своих симбионтов? Ведь он не знал в лицо ни кого из тех, кто имел отношение ко всей этой истории. Впрочем, возможно, это был просто обычный охотничий инстинкт каликси.

— Похоже, я пропустил все самое интересное, — сказал он, когда я закончил свой рассказ. — Жаль.

— На твоем месте я бы не спешил ударяться в сожаления, — заметил я. — До Земли еще далеко.

— Верно, — согласился он. — Говоришь, ты взял оружие этих чужаков?

Я передал ему оба трофея. Иксиль осмотрел сперва обгоревший ствол, сморщился от резкого запаха, поспешно отложил пострадавший образец, взял другой и принялся внимательно его разглядывать.

— Интересно, — сказал он. — Высоковольтные разрядники — а исходя из твоего рассказа, я полагаю, что это они и есть, — не то чтобы совсем недавнее изобретение. Но я никогда раньше не слышал о таких компактных моделях.

— Я прежде вообще ничего подобного не видел, ни компактного, ни габаритного, — признался я. — Однако могу сказать одно: эти штуки уродуют жертву до полной невозможности опознать тело.

— Могу себе представить, — мрачно согласился Иксиль. — Лицо, сетчатка, отпечатки пальцев, а также документы и инфодиски, которые могут чисто случайно оказаться при жертве, — все или уничтожается, или получает необратимые повреждения. Небольшой побочный эффект от выстрела, который отнимает жизнь. Очень удобно.

— Красиво говоришь, — проворчал я. — Остается только надеяться, что подобные штуковины не получат широкого применения в кабацких драках.

— Думаю, это крайне маловероятно, — успокоил меня Иксиль. — Не говоря уже о том, что высоковольтные разрядники крайне дороги в производстве и сравнительно легко обнаруживаются детекторами, они по своей природе имеют очень малый радиус действия. Три метра, максимум, полагаю, четыре — на открытом воздухе.

Меня передернуло. Я легко мог себе представить очень много ситуаций, когда дальности в четыре метра будет вполне достаточно. От этой мысли становилось неуютно.

— Напомни мне потренироваться в стрельбе на большие дистанции.

— Хорошая мысль. — Он убрал оружие в свою сумку на поясе. — Попробую потом разобрать один из них и постараюсь выяснить, где его изготовили. А сейчас меня больше интересует этот ваш несчастный случай.

— Честно сказать, не знаю, что и думать, — сказал я, испытывая отвращение к самому себе. Вокруг меня всю дорогу творятся всякие мерзкие странности, я еще ни с одной из них не сумел толком разобраться. — Я прогнал диагностику всей системы, но до сих пор не имею ни малейшего представления, как генератор вообще мог самопроизвольно включиться.

— Ну, тебя трудно назвать экспертом в этой области, — заметил Иксиль, вовсе не пытаясь уязвить меня. — Включить генератор можно либо из рубки, либо из машинного отделения, либо через бортовой компьютер.

— Верно. — Уж это-то я и сам знал, — Я был в рубке, и я его не включал. В машинном отделении дежурил Реве Никабар, а компьютером занималась Тера.

— Насколько я понимаю, ни за ним, ни за ней в тот момент наблюдать было некому?

— Никабар-то точно был один, — сказал я. — Попасть в машинное отделение можно только через переходной тоннель, он же шлюз, а он в это время был открыт.

— Странная конструкция, — пробормотал Иксиль, оглядываясь по сторонам.

— Нашел, кому это говорить, — сказал я. — Не знаю, оставалась ли Тера одна, но единственный человек, который мог быть вместе с ней, — это Гайдн Эверет, наш медик.

— Который, как ты говорил, помогал Джонсу надевать скафандр перед выходом, — задумчиво проговорил Иксиль.

— Ты думаешь, здесь есть связь?

Напарник пожал плечами — он давно перенял у меня этот человеческий жест.

— Необязательно. Я просто констатирую факт. Кроме того, можно с уверенностью заключить, что если Эверет не был с Терой, то каждый член экипажа был пре доставлен самому себе.

— Вообще-то нет, — возразил я. — Джефф Шоун, электронщик, пришел ко мне в рубку — ему хотелось посмотреть на мониторах, как работает Чорт.

— Правда? — удивился Иксиль. — Интересно. Я вопросительно приподнял бровь.

— В каком смысле?

— Я перечислил три главные точки, где можно включить гравигенератор, — сказал он, задумчиво поглаживая щеку узловатыми пальцами. — Но, возможно, есть и еще несколько мест, откуда можно запустить систему.

— Этого я и боялся, — вздохнул я. — И к тому же, как я понимаю, это можно было сделать при помощи тай мера.

— Ты хочешь сказать, что Шоун появился в рубке только для того, чтобы обеспечить себе алиби?

— Вроде того.

Иксиль снова пожал плечами.

— Если он мог влезть в систему, то я не вижу причин, почему бы он не мог воспользоваться таймером. — Он помолчал и добавил: — Но, если уж на то пошло, то же самое можно сказать и про Джонса с Чортом.

— Издеваешься? — нахмурился я.

— Это почему же? — парировал он. — Посмотри фактам в лицо. Чорт при падении не пострадал или, по крайней мере, не пострадал серьезно. А если это под строил Джонс, механик мог рассчитывать поймать креана, прежде чем тот упадет слишком далеко.

— А мотив?

— Чей, Джонса или Чорта?

— Обоих.

— А какие мотивы вообще могли быть у любого из членов экипажа? — пожал он плечами. — Именно поэтому я и не могу никого обвинить в злом умысле.

Я вздохнул. Иксиль был прав по всем пунктам. Учитывая странную конструкцию «Икара», вполне могло оказаться и так, что на этом корабле ЧП — не исключения, а правило.

— А как же поврежденный скафандр Джонса? Иксиль тихонько зашипел сквозь зубы.

— А вот это мне совсем не нравится, — признался он. — Как я понимаю, взглянуть на него не удастся?

Я покачал головой.

— Дыхательный аппарат и скафандр мы сдали вместе с телом Джонса.

— Этого я и боялся, — сказал он, — Мне бы хотелось его осмотреть. Откровенно говоря, я не думаю, что даже теоретически можно представить, чтобы подобная не исправность возникла сама по себе.

— Думаешь, кто-то испортил его?

— Полагаю, да. Но опять же, с какой целью? Зачем кому-то из членов экипажа понадобилось убивать Джонса?

— Откуда мне знать? — раздраженно ответил я. — Я ни с кем из них и не знаком толком.

— Вот именно, — сказал Иксиль. — Если Камерон действительно набирал команду в тавернах в последний вечер, они все должны быть совершенно незнакомы между собой.

Я нахмурился. Об этом я как-то не подумал.

— Ты прав, — медленно сказал я, припоминая нашу первую встречу на стартовой площадке «Икара». — Ни кто из них ничем не выдал того, что уже встречался раньше с кем-либо из команды. По крайней мере, пока я наблюдал за ними.

— А из этого следует, что если включение генератора или нарушение работы дыхательного аппарата было подстроено, то это не было направлено ни против кого лично, — заключил Иксиль. — Возможно, целью диверсии было повреждение самого корабля или систематический подрыв морального духа экипажа.

— Может быть, это связано с тем, что Камерон не явился на борт? — предположил я.

— Возможно, — согласился Иксиль. — Та развернутая облава в районе раскопок только подтверждает такую версию, не говоря уж об этой твоей команде соперников с высокотехнологичным оружием.

Я побарабанил пальцами.

— И что нам это дает в итоге?

— Всего лишь уравнение со многими неизвестными, — ответил Иксиль. — Главным ключом к загадке, по моему разумению, является загадочный груз в трюме «Икара». У тебя есть хоть какие-то предположения, что бы это могло быть?

— Ни малейших, — признался я. — В компьютере я не нашел никаких записей, а в спецификациях корабля попросту отсутствуют какие-либо люки, замки и кодовые панели, с помощью которых можно было бы открыть трюм. Когда Камерон сказал, что груз запечатан, он не преувеличивал.

— Возможно, мы найдем способ взглянуть на него, прежде чем разберемся со всем этим, — пообещал Иксиль.

Со стороны люка раздался шорох маленьких лапок, появились Пикс и Пакс.

— Ну ладно, я сдаюсь, — сказал я. Мне уже надоело гадать, что за поручения мой напарник давал хорькам. — Чем они у тебя заняты? Ни ты, ни они не имеете представления ни об одном члене команды.

— Учитывая твою ссору с братцами бородавочника ми, как ты их окрестил, я предположил, что, возможно, за «Икаром» ведется постоянное наблюдение, — объяснил Иксиль, пока хорьки карабкались к нему на плечи. — Я смотрю, не болтается ли кто-нибудь поблизости без достаточных на то оснований.

— А… Ну и?

— Если кто-нибудь и следит за кораблем, то делает это с высочайшим профессионализмом, — ответил Иксиль. — Кстати, один из членов твоей команды — человек ростом приблизительно метр девяносто, все сто килограммов весом, с короткими темными волосами и лицом отставного круч-боксера, у которого поражения бывали значительно чаще, чем победы?

— Похоже, это наш корабельный врач, Эверет, — со гласился я и, не вставая, пододвинулся ближе к Иксилю, чтобы посмотреть.

Ну разумеется, это действительно оказался Эверет. Медик торопливо шагал к кораблю, прямо-таки излучая решительность.

— Да, это он, — подтвердил я, поднимаясь. — Будь умницей — он, небось, в жизни не встречал каликси.

Эверет, похоже, так задумался, что даже не заметил нас в полумраке шлюза, пока не поднялся до середины трапа. По тому, как высоко он подпрыгнул, я заключил, что он действительно никогда прежде не видел живого каликси.

— Эй, все хорошо, — поспешил я успокоить его, пока он не кинулся наутек. — Это Иксиль. Он полетит с нами.

— А… — Эверет кое-как восстановил равновесие физическое, а также большую часть душевного и потрясенно вылупился на Иксиля. — Так вот он твой напарник! Иксиль, верно?

— Да, — подтвердил Иксиль. — А откуда вы знаете, что мы с Джорданом напарники?

Эверет заморгал.

— Он нам сказал, что приведет своего напарника на место Джонса, — объяснил он и покосился на меня в поисках поддержки. — Перед самой посадкой. Разве ты не говорил?

— Говорил-говорил, — подтвердил я. — Какие-нибудь проблемы с чиновниками были?

— Да нет, в общем-то, — ответил он. — Стандартный Допрос минут на пятнадцать. Но они захотели оставить себе его скафандр и дыхательный аппарат.

— Я так и думал, — кивнул я. — А где Никабар?

— Ушел куда-то сразу после допроса, — ответил Эверет. — А что, он срочно нужен?

— Может понадобиться, — сказал я. — Кстати, ты на обратном пути больше никого из наших не видел?

— Шоуна видел. Несколько минут назад. Он стоял у какого-то ларька, — ответил Эверет. — А больше никого.

— Может, настало время позвонить им? — внес предложение Иксиль. — Джордан, у тебя, конечно, есть но мера их телефонов?

— Да, в списке номер два. — Я вручил ему свой телефон. — Позвони им, ладно? И попроси как можно скорее явиться на борт. А я проверю, окончена ли заправка, и разберусь с отчетностью.

— А мне что делать? — спросил Эверет. «Можешь рассказать мне, кто и что имеет против этого корабля и его команды», — мелькнуло у меня в голове. Но что толку вываливать это все на медика? Скорее всего, он об этом не имеет ни малейшего понятия.

— Иди в лазарет, убедись, что все готово к отлету, — вместо этого сказал я ему. — Как только все вернутся на борт, мы взлетаем.