Огонь со мной

Глава 10

Нахмурившись, я продолжала глупо пялиться на Кремера в тщетной попытке переварить его слова. Фейсал! Бог правосудия. Говорят, жизнь у него не сахар, но именно он стоит во главе суда над всеми душами, которые попадают к нему. А это не только души умерших простых людей, но и души бессмертных – всех, кто желает справедливого суда. А также тех, кто призван туда вопреки своему желанию.

Смертные и бессмертные, все, кто хочет жизни после смерти, кто верит в справедливый суд всей своей жизни, попадают к нему. Те, кто об этом не задумывается, просто попадают в потусторонний мир прямиком в руки Хафисвальда, или некий ад, как его называют люди.

– Ты хочешь сказать, что мы попали на суд к Фейсалу?

В этот момент я перевела свой взгляд на огонь, который освещал пещеру.

– Мы попали к вратам Фейсала, да. Но вот на суд к нему я не спешу.

Мне показалось, что Кремер был не то чтобы испуган, но ситуация явно заставляла его нервничать.

– Теперь я понимаю, почему не сработал кристалл с телепортом. Из этого места никто не сможет сбежать, используя другой портал.

– Но мы же не умерли? Ведь так?

Я начала ощупывать себя, пытаясь найти подтверждение своим словам. Вроде бы все как обычно, и нет оснований подозревать, что мы уже трупы. После беглого осмотра себя и Кремера я вернула взор на огненный шар.

– Мы определенно не умерли, но попали в один из множества порталов, ведущих к Фейсалу.

– Зачем ему порталы? Ведь к Фейсалу попадают, когда умирают, и только те, кто верит в суд богов.

– Не только. Раньше, много тысячелетий тому назад к нему обращались за справедливым судом, когда еще бессмертные не были в состоянии войны. Да, портал создан лишь для бессмертных, смертные к нему попадают после смерти, но бессмертные могли оказаться у его милости по своей воле и при жизни. Именно бессмертные всех рас обращались напрямую к Фейсалу, чтобы разрешить конфликты между фракциями. Но спустя какое-то время… – тут он замолчал, пытаясь подобрать слова.

– …маги решили вершить свое «правосудие» и провозгласили себя главными бессмертными, – закончила я за Кремера.

– Точно! Тогда не будем тратить время на экскурс в историю и сосредоточимся на решении насущных проблем. А я думаю, у нас огромная проблема: не хочу проходить через этот портал, но, кажется, что иным способом нам отсюда не выбраться. Если, конечно, ты не обнаружила в себе силы, которые способны помочь нам проплыть огромное расстояние под водой в поисках иного выхода.

Да, я определенно обратила внимание на слово «нам», то есть он надеется, что я в состоянии помочь? Ему? Кремеру?! Я?!

Он же тем временем, совершенно не напрягаясь, продолжал удерживать с помощью своей силы мой огненный шар. К моему огню, к моей силе, которая не позволяет нам заблудиться, Кремер не испытывает никакого трепета, относится к огненному шарику у потолка, как к свечке в темном коридоре.

К моему огню я уже успела в какой-то степени привыкнуть сама и даже рассмотреть его со всех сторон. Но почему к нему так равнодушен Кремер? Да, моя сила, которая сейчас удерживается в руках чародея, не похожа на обычный огонь, он перламутровый с яркими венами, по которым течет энергия. Переливающийся сосуд округлой формы, вмещающий в себя нечто самое прекрасное во всей вселенной, – огонь, ослепительный и завораживающий, приковывающий взгляд. Но, возможно, столь прекрасен он только для меня, я никогда не видела огонь, который был бы более величественным и впечатляющим. От красно-оранжевого света исходит обволакивающее тепло, к которому хочется приблизиться и от которого практически нет дыма, да и аромат скорее озона, а не гари, как от костра или свечки.

Меня магнитом тянуло к пламени, как в детстве. Словно зачарованная или загипнотизированная я была не в силах отвести взгляд в сторону, а от мысли, что это моих рук дело, становилось уютно, как будто я после длительного путешествия вернулась в родной дом и опустила утомленное тело к уютному и теплому местечку в доме – к камину. Удивительно, но какой-то маленький шар огня полностью изменил мои эмоции. Не было тупой ярости, нервозности, вместо этого спокойствие, полностью исчез страх нахождения в замкнутом пространстве с тем, кто желает моей смерти.

Впервые в жизни я почувствовала, что могу сама контролировать свою жизнь. И это было невероятным, доселе не известным мне чувством.

Я бы сейчас хотела нам помочь, но не представляю, как это сделать. Мне вдруг стало абсолютно наплевать, что обо мне подумают Кремер, Ремис, маги, даже сам Дуфф-Кайден, несмотря на то, что он мой прародитель.

– Ты думаешь, что пройти в портал Фейсала – это очень плохо?

– Плохо? Знавал я одного бессмертного, который вернулся после его суда. Поверь мне – это последнее, что ты захочешь познать и через что пожелаешь пройти. По легендам у каждого, кто оказывается у порога к порталу, остается лишь два пути: передумать и уйти или очутиться прямо у Фейсала. Только вот передумать и уйти – это явно не наш вариант, учитывая, что дышать под водой мы не можем.

– Не только дышать, перемещаться под водой мы тоже не можем, так что у нас не остается иного пути.

– Ты как-то слишком спокойна. Еще недавно ты кричала, как банши1, и готова была утонуть, а теперь осмелела?

Тут он, вероятно, заметил, что я неотрывно смотрю на шар, и замолчал. На какое-то время в пещере воцарилась тишина. Кремер начал медленно приближать мой огонь ближе и в итоге придвинул его ко мне так, что теперь огонь был между нами. За это я была безумно благодарна чародею, этот жест с его стороны был неожиданным проявлением понимания. Он словно прочитал мои мысли и почувствовал мою тягу к огню. Разве чародеи могут понять, чего жаждут маги? А разве я сама знаю, чего жажду? Как давно я узнала, что являюсь магом? Только вчера. Но свою любовь к огню ощущала с пеленок. Сколько себя помню, столько была влюблена в этот опасный, яркий и теплый очаг жизни и смерти одновременно. Огонь может подарить жизнь, но может жестоко эту самую жизнь и отобрать. Двойственность: жизнь и смерть, яркость огня и серость пепла. Что более прекрасно? Как выбрать то, что привлекает в этом огне больше всего? Невозможность сделать выбор завораживает. Я люблю огонь за его многогранность. Это немыслимо, но, даже не подозревая, что могу управлять огненной стихией, задолго до того, как впервые из моей руки появился огонь, я уже боготворила эту стихию, мысленно приклоняясь перед ней.

– Думаю, ты можешь смело его коснуться, тебе он явно не причинит вреда.

– Я знаю, – вдруг выпалила я, хотя понятия не имела, откуда я это знаю.

Но это самое дорогое, что у меня есть, нечто, неразрывно связанное со мной, моя душа. Я протянула руку и нежно, словно маленькую птичку, погладила шар подушечками пальцев. Он тут же оживился, начал менять форму, это заставило меня улыбнуться.

Играю с огнем, глажу его, готовая заплакать от всепоглощающего удовольствия.

– Смотри, он, как довольный кот, так и жди, что сейчас замурлычет от того, что его гладят и чешут за ушком.

– Ты ведь никогда не видела силу своей магии, верно? – Еле слышно спросил Кремер.

С трудом оторвав от шара свой взор, я перевела его на Кремера. Как же тесно он ко мне прижался! Он держал мой собственный огонь, как заклинатель змей дудочку, позволяя мне вдоволь им налюбоваться. И в этот момент я не понимала, кем сильнее хочу любоваться – Кремером или моим огнем.

– Нет, я первый раз так близко к огню, и меня это совсем не пугает, скорее, наоборот, мне кажется, я там, где должна быть.

Кремер резко втянул воздух, но ничего не ответил. Я придвинулась к шару, почти касаясь его подбородком (мне захотелось прижаться к нему щекой), мягко обхватила запястье Кремера и притянула его руку, удерживающую огонь, еще ближе. Единственное, чего я сейчас боялась, так этого того, что Кремер отдернет руку. К счастью, он этого не сделал. Я продолжала смотреть на Кремера и притягивать его руку, держащую мои силу, и вскоре шар коснулся моей щеки. Невольно я всхлипнула.

Ощущения были такие, как если бы кто-то нежно провел перышком по лицу. А если учесть, что я буквально тонула в объятиях Кремера, меня начали переполнять эмоции. На какое-то мгновенье я осознала, каково это – почувствовать вкус рая. Ощущение правильности происходящего, как если бы я нашла свое место в этой жизни.

Необычайно красивые глаза Кремера, его дыхание, запах озона, смешанного с ароматом мужчины, его близость – все это заставляло меня настолько позабыть обо всем, что второй рукой я потянулась к лицу чародея, но в последний момент передумала… лишь для того, чтобы потянуться к его взлохмаченным волосам. Они были влажными, но необычайно мягкими. Обхватив двумя пальчиками прядь его волос, я немного потянула ее к себе. Он не сопротивлялся и молча смотрел мне прямо в глаза, будто что-то хотел сказать, но по какой-то причине молчал. Наклонив голову, следуя за моими пальцами, тянувшими прядь его волос, он слегка приоткрыл рот и облизал губы. Это заставило меня отвлечься от его глаз и проследить за движением его языка.

Внутри меня что-то явно стало зарождаться. Дрожь? Нет, скорее предвкушение. Я придвинулась еще ближе, теперь нас разделял только огонь, который касался моей груди, в то время как Кремер старался не прикасаться к нему.

– Ты можешь прикоснуться? – Спросила я тихо.

– К чему?

Кремер переместил свой взгляд к моим губам.

– К огню.

Мне хотелось сказать иное, до боли хотелось попросить его прикоснуться к моим губам.

– Я не хочу, чтобы ты боялся.

Кремер перевел взгляд от меня к шару и обратно. Затем слегка прищурился и ответил:

– С чего ты взяла, что я тебя боюсь? Девочка, меня сложно напугать, предпочитаю сам наводить страх.

Да, но по какой-то странной причине мне тоже больше не страшно.

– Ты хочешь меня напугать?

Я продолжала гладить его необыкновенные волосы, накручивая на пальчик прядки.

– Я не играю в игры, Алика, запомни это. А если и играю, то лишь по моим правилам и на моих условиях.

Его слова явно противоречили голосу и движениям. Кремер отодвинул ногу в сторону, чтобы приблизиться ко мне максимально плотно, затем прислонил колено к моему бедру. Так мои ноги оказались зажатыми его сильными ногами. Прислониться к его груди мешал только огонь, который Кремер продолжал держать с помощью телекинеза. Шар прикасался ко мне, но не к нему.

– Я тоже не хочу играть. Но разве мы сейчас делаем то, чего действительно хотим?

Я начала наклонять голову в его направлении. Желание прикоснуться к его губам своими стало непреодолимым. То ли близкая смерть заставляет нас забыть о прежних несущественных страхах и неуверенности в себе, то ли действительно страх исчез вместе с проявлением моей силы. Еще вчера я бы не посмела так откровенно желать Кремера и не бояться этого озвучить. Но сейчас я хочу заполучить то, чего желаю больше всего.

– Я знаю, чего хочу, во всяком случае сейчас, – прошептала я, глядя на губы Кремера.

Кремер не ответил, но тоже стал склонять голову ко мне. Я уже ощущала его дыхание на своих губах, медленное и размеренное с запахом корицы и озона. Наши глаза встретились. Я не видела в его взгляде отвращения, которого так раньше боялась. Мне показалось, что он хотел того же, чего и я. Он чуть прикрыл веки, немного задержал дыхание. Готовая встретить его губы, я наклонились к нему еще чуть ближе и, приоткрыв рот, попыталась его поцеловать. Я уже готова была вкусить его приятное дыхание вместе с его губами, которые кажутся очень жесткими и в то же время сладкими, а озон лишь добавлял… черт, ОЗОН…

– Ааааааа… твою мать!

Кремер откинул шар и с силой оттолкнул меня.

Прежде чем шар упал в воду, я увидела, что Кремер тоже направляется к воде. Судя по его разъяренному лицу, падать туда он не хотел. В момент, когда шар коснулся воды, послышалось шипение, звук которого быстро перекрыли проклятья Кремера. Он что-то кричал, как я понимаю, на норвежском. Этот язык я понимаю плохо, но слова helvetet (черт) и häxa (ведьма) разобрала четко.

– Ты это специально? – Кремер буквально зарычал на меня.

– Что? Что случилось?

Несмотря на то что мой шар упал в воду и погас, Кремер (и тут я пришла в ужас) горел, и даже вода не могла погасить огонь.

– Я горю! – закричал Кремер.

Его крик отражался от стен, стал поистине пробирающим все мое существо.

– Погаси огонь или, я клянусь, ты даже до суда Фейсала не доживешь!!!

Я готова была спрыгнуть к нему и начать тушить огонь, хоть и не понимала, как именно это сделать. Если вода не способна, то что же Я могу сделать?

– Как? Почему ты горишь!

Я все-таки бросилась в воду и поплыла. Несмотря на то что Кремер сейчас выглядел, как зверь, загнанный в угол, мне отчаянно хотелось ему помочь. Он горел, испытывая ужасную боль. Он отчаянно хлопал себя по груди, но огонь продолжал прожигать ее. В воздухе витал запах горелой плоти. Боже, Кремер горит, он горит из-за меня!

– Потуши огонь, сука!

Так меня еще никто не называл, эта фраза подействовала на меня как пощечина.

– Я не знаю, КАК! – Закричала я в ответ и принялась хлопать Кремера по груди, что вызвало в нем дополнительную ярость.

– Что ты делаешь? Забери огонь! Как вызвала, так и забери!!!

Он продолжал бесполезные попытки затушить огонь, захлебываясь в воде. Мне было невыносимо смотреть, как он страдал, но я просто не понимала, как именно справиться с подобной ситуацией. Еще совсем недавно я мечтала научиться вызывать огонь, а теперь я больше всего хочу этот самый огонь задавить, потушить, уничтожить!

– Скажи, КАК! Скажи, ЧТО я должна сделать?

И тут я почувствовала, как во мне словно что-то взорвалось. Я перестала хлопать по груди Кремера и посмотрела на свои руки. Мои собственные ладони стали казаться мне чужими, пальцы покалывало, но внутри тела разливалось тепло. Если бы не ужасные обстоятельства, я бы сказала, что ощущения весьма приятные.

– Забери… не знаю… ПРОШУ… ТЕБЯ!

Слова Кремера, прозвучавшие как мольба, быстро меня отрезвили и, я даже бы сказала, встряхнули. Где-то я подобное уже слышала. Эти слова, эти самые слова и похожий крик. Папа. Мой папа когда-то тоже так кричал. Я вновь посмотрела на свои руки, затем на Кремера, во мне что-то переключилось или, быть может, сломалось, мое тело вдруг перестало что-либо чувствовать. Я растворилась в пространстве, не понимая, где сейчас нахожусь. То есть мысленно я была тут, но физические ощущения просто исчезли, вместо этого появилось лишь желание защитить Кремера. Защитить любой ценой. Я не хочу больше слышать таких слов, не могу терпеть подобное отчаянье, такую боль!

Я отплыла от Кремера примерно на метр. Жутко, но его горящее заживо тело давало отличное освещение в пещере. Вдохнув побольше воздуха и медленно выдохнув, я перестала обращать внимание на проклятья Кремера, вместо этого сосредоточилась на своих руках, которые протянула в его сторону. Представляя, какой приятный на ощупь огонь, как он нежно ласкает мои пальцы, я захотела, чтобы эти ощущения вернулись ко мне. Огонь должен повиноваться мне. Повернув ладошку вверх, я как бы поманила пальчиком пламя, как бы попросив вернуться ко мне, вернуться ДОМОЙ.

Мимолетное движение указательным пальцем, и огонь стал отступать от Кремера и медленно, в виде тонкой струйки, как стройная молния, двигался ко мне. Когда он коснулся подушечки указательного пальца, тут же стал проникать глубже мне в руку, распространяясь теплом по всему телу. Дрожь по коже, как будто после того, как сильно замерзла, вдруг плюхаешься в кровать под пушистое и теплое одеяло. Когда же последний всполох огня исчез во мне, пещера погрузилась в кромешную тьму. Еще какой-то час назад меня бы это смутило, но теперь во мне невероятная сила, и я не понимаю, почему когда-то могла испытывать страх.

Меня окружала темнота, сквозь которую пробивалось тяжелое, прерывистое дыхание чародея.

– Кремер! Ты как?

Глупый вопрос, конечно, учитывая, что он только что горел.

– За каким чертом ты это сделала? Ты поплатишься за это, даже не сомневайся! – Взревел Кремер, но мне послышалось в этом реве больше спокойствия и сарказма, чем злости.

– Да что я сделала? Мы сидели, а потом ты упал в воду и загорелся. Я-то тут при чем?

Я пыталась найти оправдания своим силам и с треском провалилась.

– Хочешь сказать, что не пыталась меня отвлечь, чтобы загнать в меня свой мерзкий огонь?

Ох, теперь я слышала не только сарказм, и, если не злость, то раздражение явно читалось.

Но заявить подобное? Мерзкий огонь? Он серьезно? Хотя в его голосе не было и намека на шутку. Он правда думал, что все это было специально? Не знаю, что меня расстроило больше: то ли то, что он назвал мой огонь мерзким, то ли то, что я специально пыталась сжечь его заживо, но перед этим явно заигрывала с ним.

– Не знаю, что ты там себе напри…

Меня прервал шум забурлившей воды. Я вновь сидела на ступеньке в скале, но вода стала столь стремительно подниматься, и если до этого она доходила до лодыжек, то теперь уже была на уровне груди. Вода не просто поднималась, она бушевала мощными волнами, и с каждой секундой ее сила возрастала.

Потоком меня легко скинуло с выступа, и вот я уже барахтаюсь в воде, пытаясь сделать хотя бы один глоток воздуха. Попыталась закричать и одновременно найти Кремера, хотелось схватиться за него, как за спасительную соломинку. Он однажды уже спас меня от утопления, может, и сейчас повезет, и я выживу благодаря ему. Но он молчал и не спешил ко мне на помощь, а я не знала, в какую сторону тянуться, чтобы уцепиться за сильное тело чародея.

Пещера сотряслась, откуда-то снизу взметнулся мощный порыв воздуха, который подкинул меня над водой, и, когда я уже решила, что сейчас шлепнусь обратно в воду, тем же мощным порывом меня подбросило к самому своду пещеры. Вода поглощала собой каждый сантиметр пещеры до тех пор, пока я не уперлась головой в потолок.

– Кремер, прошу тебя!

Страх вернулся. Не знаю, что он задумал, пытаясь отомстить мне за огонь. Судя по всему, решил меня утопить. Умом я понимала, что чародеи на такое не способны, но мои надпочечники и адреналин в крови заверяли меня в обратном. Я задрала голову так, что губы прислонились к своду пещеры, я начала жадно глотать остатки воздуха, но вскоре и этого стало недостаточно. В полнейшей темноте погруженной в воду мне только и оставалось, что принять свою участь. Вероятно, Кремер все же применил какое-то заклинание. Я продолжала думать о том, что это дело рук мстительного чародея. Но кто может рассуждать в такой ситуации здраво?

Когда я уже было решила, что мне конец, вода вдруг исчезла. В одно мгновение! Дыши – не хочу. А еще лети куда-то вниз!

Сила притяжения жестко приземлила меня, вернее, уронила на острые камни, беспощадные и смертельно опасные. Открыв глаза после падения, я не могла даже захныкать, настолько мне было больно. Еще секунду назад я мечтала вдохнуть полной грудью, а теперь мечтаю никогда больше не дышать. Я приложилась о камни всей своей правой стороной, и, если не могу дышать, значит, ребра мои пострадали сильнее всего. Но и руку я совсем не чувствовала, она торчала, криво изогнутая, наполовину прикрытая моим телом. Не надо быть травматологом, чтобы понять: если я и не лишилась руки, то она катастрофически повреждена.

Я попыталась приподняться, и тут же резкая боль пронзила все мое тело. Боги всемогущие! Минимум рука и ребра перемелены в муку. Во рту чувствовался металлический привкус крови. Лицо и правая щека тоже не миновали встречи с негостеприимной поверхностью. Казалось, что я не могу даже пошевелить губами. Я отбросила попытки подняться, было слишком больно, но смогла приподнять голову и мгновенно пожалела об этом. Третий удар в голову за последние сутки, кажется, это предел для меня. Немыслимое головокружение, силы меня покидали, странно, что я еще в сознании. Когда болевой шок спал, я поняла, что на сей раз мне не выкарабкаться – травмы очень серьезные для того, кто еще не достиг бессмертия. Краем уже наполовину заплывшего глаза я увидела, что Кремер лежит неподалеку, а его взгляд не обещает мне ничего, кроме смерти. Моей смерти. Опять.

– Я просил тебя остановиться! Ты правда думаешь, что можешь вот так легко меня убить?

– Это не я! Пожалуйста, Кремер, помоги мне… это не я!

Мне было невыносимо больно, и все, что я могла, – это лежать неподвижно и хныкать, сил не было даже зарыдать, хотя слезы без моего ведома стали наполнять глаза. Видимо, когда испытываешь такую непереносимую боль, некоторые реакции организма просто не поддаются контролю.

– Второй раз я не куплюсь на это! Предупреждал тебя: не играть со мной, глупый маг!

Я не играю с тобой, Кремер, не играю! Но сказать это вслух уже не могла. Кровь заполнила мой рот, и, чтобы сплюнуть ее и откашляться, мне необходим воздух, но при вдохе ребра яростно протестовали.

Я умираю, действительно умираю. Ремис! Мои последние связные мысли были направлены именно к нему.

Кремер встал на колени и присел на пятки, стараясь перевернуть меня на спину, чем вызвал волну пронизывающей боли. Я попыталась закричать, но получились только хриплые попытки протеста, после чего мир уже который раз за последние сутки померк.