Oгoнь Pa | Том I

Глава 14 Шестнадцатый

Тусклый свет коридоров тюрьмы напоминал о том, что недавно этому месту доверяли содержать отморозь со всей солнечной системы, но сегодня волею или усмешкой судьбы все камеры были пустые. Мы продвигались наверх этаж за этажом медленно, долго, выверяя каждый свой шаг.

— Адепт младший лейтенант, — обратились ко мне в чате. — На минус двадцать пятом этаже камера с живым организмом внутри.

— Охраняется? — заинтересовался я.

— Судя по показателям сенсоров, нет. Турелей тоже нет, — отрапортовал в чате боец.

Чат стал доступен в армии сравнительно недавно, и пришел на замену вербальным переговорам. Сканеры снимали мимику солдата, который мышцами лица набирал текст. Особо умелые использовали всю поверхность лица и обменивались текстом быстрее и грамотней, чем если бы говорили голосом. Технология нашла свое применение в плотных атмосферах, где дыхательная трубка блокировала движения ротовой полости, попутно стискивая зубы, что помогало штурмовикам преодолевать внезапные встряски от включающихся в бою щитов.

— Колонна стоять, занять оборону! Замыкающий дрон, за мной, — и я не спеша направился к камере.

Обычно в подразделениях есть впередиидущие легкие разведчики, но в нашем случае их нет, и пришлось проверять самому. Я держал лучевое ружье наготове, крадучись идя к камере с живым объектом. Мой костюм фиксировал звуковые волны, то, что находилось далеко впереди, пело.

— День прошел — ушла еда, два прошло — и крыс не стало, три — вода, четыре мало, организм, топи же сало! — это было похоже на жреческое пение, только не всегда попадающее в такт. — Кетоны, кетоны, мозг бери кетоны!

— Долго ты тут сидишь? — обратился я к худющему косматому узнику, поющему сидя в позе со скрещенными ногами.

— Оу! — заметил меня человек в желтой обвисшей тюремной робе с нагрудным номером 234/549816. — Нельзя же так подкрадываться, ваше высокородие (термин, которым D класс и люди С класса из трущоб называют людей В и А).

— С чего ты взял, что я высокородный? — я опустил лазер так, чтобы он повис на плече.

— Ну а кому тут еще быть. Козлопоклонники освободили всех и ушли, а у тебя и звезда на груди, и оружие офицерское. Спорю, что именное, — узник кивнул впалыми глазами на облегченный бластер Лара, который я получил взамен утерянного в одно из его посещений меня в реабилитационной капсуле.

— Я Кай-Клавий Гиллиус, Флот Фаэтона, В класс, — по привычке представился я.

— Заключенный 549816, но друзья зовут меня Шестнадцатым, — Шестнапдцатый говорил со мной не меняя позы, видимо, дело привычки сидеть без движения.

— Ты по какой статье тут и почему не ушел с еретиками?

— По 451. Я бывший жрец В класса, ныне Шестнадцатый, — узник улыбнулся, не понятно правда чему, статья «Ересь» — серьезное обвинение. — А не ушел я потому, что какая разница кому молиться: семилучевому солнцу или козлу на коврике? Они мне и говорят: «Ну раз не видишь разницы, сиди дальше по закону семилучевого солнца». Я парень послушный, вот и сижу. Кроме того, если я хорошо понимаю ситуацию, то скоро эти камеры снова наполнятся всеми теми, кто отсюда ушел. Только меньше их будет в разы. Вот и Флот Фаэтона уже тут, а жить в ожидании смерти там я не хочу. Меня уже неделю никто не посещал. Кстати, у тебя случайно нет питательных кубов?

— В общем так, Шестнадцатый, амнистия у тебя. В классе, конечно, я тебя не подниму, но и в камере не оставлю. Дрон вскрой замок камеры!

Пока умная машина разбиралась с замком, я нащупал в вещмешке пару питательных кубов. Надо бы переформировать рюкзак, а то вдруг придется опять по Земным лесам бродить.

— А что ты там говорил про козлопоклонников? — спросил я, протягивая Шестнадцатому питательные кубы.