Огонь из пепла

Эмили Б. Мартин

Огонь из пепла

Лесничая — 2

Перевод: Kuromiya Ren

Уиллу

Пролог

Алькоранский гонец вытирал пот со лба. Великий Свет, было жарко даже теперь, на пороге осени. Наверное, не жарче, чем дома в каньонах, но болота Сиприяна, казалось, вбирали в себя каждую капельку жара и усиливали ее влажностью. От этого он был вялым и вспыльчивым, ему хотелось свежего сухого ветра каньонов.

Если люди Сиприяна и замечали жару, то это их не беспокоило. Они занимались своими обычными делами на рынке у пристани, таскали улов раков и сомов, прочие речные товары. Ниже стальной завод Лилу выпускал дым в воздух, стон водяного колеса все время звучал за другим шумом. Через каждые пару ярдов развевались бордовые алькоранские флаги с призмой и семью бирюзовыми звездами, как и ожидалось. Сиприян был захвачен Алькоро больше пятидесяти лет. Он и не помнил, каким был влаг страны до того, как его народ принял их восточного соседа.

Гонец замер, пропуская телегу, и снова вытер пот со лба. Он остановился и уловил кое-что краем глаза. Он повернул голову. Местный житель, юный человек реки с коричневой кожей и темными волосами, что сильно вились. Он не выделялся бы, если бы не наблюдал за гонцом, прислонившись к прилавку, полному плодов окры, держа руки в карманах. Гонец заметил его, и он улыбнулся и вскинул брови. Гонец убрал платок в карман и поспешил. Послание в его сумке было очень важным, он не хотел задерживаться на пристани дольше необходимого. И он точно не хотел привлекать взгляды.

Он двигался среди прилавков рынка, пылающих красками и продуктами конца лета. Хотя до ежегодного фестиваля речного народа оставалось еще несколько недель, многие прилавки продавали товар, готовясь к нему: золотые маски, золотые ленты, символы огня: факелы, фонари и многие другие предметы, которые алькоранец не мог назвать. Как с огненным представлением был связан металлический веер? Он не знал, да и не хотел знать. Он, как и многие алькоранцы, опасался огня. Речной народ относился к нему беспечно, но у них и не горели деревни летом. В этом были плюсы жизни в воде, а не на высушенных солнцем каньонах.

Он замер. Он где-то не там поверну, оказался в конце ряда, и его перекрывал лоток с гусями. Он выругался и развернулся, чтобы вернуться по своему пути. К своему раздражению, он увидел того же юношу с кривой улыбкой, что был у прилавка с окрой, теперь он был рядом с торговцем выпечкой. Алькоранец ускорился. Его король выбрал гонца, знакомого с городом, чтобы доставить послание правителя, но совет не хотел, чтобы письмо передавали из рук в руки. Он мог переживать из-за паранойи позже, ему нужно было просто вернуться на главную дорогу.

Он повернул за угол и заметил людную улицу в нескольких прилавках от него. Он обрадовался и пошел туда. Но, когда он подошел к прилавку с бочками недавно пойманной мертвой рыбы, фигура преградила ему путь.

— Медяк для фокуса? — с энтузиазмом спросил он.

Снова тот речной юноша, его глаза блестели. В руках он держал сладкий картофель, керамическую чашку и куриное яйцо. Алькоранец отпрянул и нахмурился. Поэтому он следил — он был попрошайкой. Хитрый юноша, наверное, заметил хорошую одежду алькоранца с его расшитым болеро и модными вощеными волосами, потому решил выжать из него пару монет.

Он ошибался.

— Простите, — сказал гонец и попытался обойти его.

— Я могу удивить, — возразил речной юноша, мешая ему пройти.

— Юноша, я настаиваю…

— Я могу лучше, — юноша вытащил что-то из-за рыбного прилавка, и это оказался четвертый предмет — сом с раскрытым ртом. Алькоранец не успел возразить, речной юноша подбросил рыбу в воздух.

— Предупреждаю, — сказал юноша весело, подкидывая сладкий картофель. — Жонглерство никогда не было моей сильной стороной.

Алькоранец не успел отреагировать. Чашка взмыла в воздух, за ней яйцо, когда сом упал на ладонь.

— Ха! — речной юноша снова подбросил рыбу. Картофель опустился и поднялся. — Полный круг стоит даже серебра, не думаете. Ох!..

Алькоранец не видел, что пошло не так, потому что его глаза закрылись, когда картофель вылетел с орбиты и ударил его по лбу. Он услышал звон керамики у ног, яйцо разбилось о его плечо, брызнуло на воротник. А потом — шмяк. Сом упал…

На его лицо.

— Пылающий Свет! — он безумно отбился от рыбы.

— Ох! — услышал он восклицание речного юноши.

— Эй! — прозвучал резкий голос. Алькоранец не успел вытереть слизь рыбы с глаз, его окутали полотенцем. — Оставь его в покое, бесполезный негодяй!

— Я только…

— Уйди уже! Я тебя ударю, ели не уйдешь! Донимай других!

Алькоранец пошатнулся, не видя ничего из-за попыток подошедшего оттереть его лицо и прогнать жонглера. Осколки чашки хрустели под ногами. Он открыл рот, чтобы возразить, но полотенце попало ему по зубам.

— Мне ужасно жаль, сэр, — громко сказал новоприбывший. — Не думайте о речном народе плохо, у молодежи нет уважения даже к своим, куда уж к соседям из каньона… Ох, но ваш жакет… я помогу с яйцом… — он оттирал полотенцем воротник алькоранца, но от этого желток лопнул и впитался в ткань.

— Я в порядке, хватит! — выдавил алькоранец, борясь с помощью мужчины.

— Ерунда, мой друг. Вот, сейчас мы уберем желток, не переживайте. Идемте, — мужчина потащил алькоранца к прилавку с рыбой. Он схватил корзинку со стойки и плеснул на его воротник без предупреждения. Вода была речной, как понял алькоранец, теплой и пахнущей илом и рыбой.

Алькоранец отскочил.

— Падающие звезды!

Но хозяин прилавка снова напал на него, принялся оттирать воротник.

— Никакого уважения, — продолжил он. — Никакого уважения к гражданам Седьмого короля…

— Бросьте! — громко сказал алькоранец, вырвавшись из хватки хозяина. — Великий Свет, хватит! — он поправил мокрое испорченное болеро и вытер следы рыбы с лица.

Хозяин скромно поклонился.

— Тысяча извинений за неудобства, сэр.

— И я! — пропел голос в ухо алькоранца. Он отпрянул от жонглера, который не убежал от него. — Я не хотел попасть рыбой, сэр!

— Фу! — алькоранец вскинул руки. — Прочь от меня! Не подходите!

Без лишних слов он повернулся и бросился мимо прилавков, его вощеные волосы торчали в нескольких местах, его вышитое болеро было в рыбной чешуе.

* * *

Речной юноша проводил его взглядом, вытирая слизь рыбы с пальцев. Он надеялся, что алькоранец не заметит расстегнутую сумку в ближайшее время. Но даже если он заметит, не важно. Послание уже было в сумке, мягкая восковая печать на месте, благодаря жаре дня. Он повернулся к владельцу рыбного прилавка, который поправлял товары.

— Фабиан, ты волшебник с полотенцем, — тепло сказал он.

— Пф, — фыркнул хозяин. — Ты заплатишь за того сома, Робидью.

— Конечно. Не сейчас. Есть бумага?

Мужчина отдал ему кусочек бумаги, которой обворачивал рыбу, а еще палочку из угля. Речной юноша спешно принялся записывать прочитанное послание слово в слово, пока не забыл.

— Получил свое? — спросил Фабиан.

— Думаю, да, — юноша прочитал свою работу. — И еще получу. Благодарю, Фабиан. Это будет стоить нескольких сомов, думаю, — он спрятал бумагу в карман жилета. — Может, дашь рыбный пирожок в дорогу? Мне нужно доставить послание.

Глава 1

Мэй опустилась рядом со мной со звоном колокольчиков, розовощекая и тяжело дышащая.

— Пять месяцев прошло, а я все еще не смирюсь с тем, сколько ты мне врала, — сказала я.

Она обмахивалась, выглядя удивленно.

— Что теперь? Я думала, мы все уладили.

— Ты хорошо танцуешь, — сказала я. — Лучше, чем рассказывала.

— О, — она закатила глаза. — Некоторые называют это скромностью, Мона, а не ложью. И разве я могла в пути говорить, что я в чем-то лучше тебя? — она посмотрела на своего мужа, он шел среди людей к нам, сидящим за высоким столом. — И… у меня не было правильного партнера.

Валиен поднялся по ступенькам к столу, поправил серебряную корону на копне черных волос. Он тоже тяжело дышал, что было не удивительно в возбуждении танцев во дворе Лампириней. Больше двух часов лесной народ топал и кружился, серебряные украшения на их платьях, туниках и сапогах сияли в свете ламп. Они кланялись партнерам и тут же перестраивали ряды. Они не собирались вскоре прекращать.

— Твои братья угрожают устроить беспорядок, если ты не станцуешь дальше с ними, — сказал Валиен Мэй, садясь рядом с ней. Как и он, он шумел, когда двигался. На манжетах на их запястьях были вшиты колокольчики, ряды колокольчиков были и на их кожаных сапогах. Они позвякивали от каждого движения, их было легко найти в толпе.

— О, они шутят, — сказала она. — И ты привык угрожать так вместе с ними с детства.

— Но теперь я — король, — сказал он.

— Стоило подумать об этом раньше. Фу, Арлен! — Мэй отодвинула серебряные юбки от лужи ежевичного вина, растекающейся по скатерти.

Арлен тихо ругался, его лицо краснело под повязкой на глазу, украшенной жемчугом. Он схватил салфетку и прижал к пятну.

Я добавила свою салфетку.

— Все хорошо, — тихо сказала я.

Он ненавидел так ошибаться. В первые недели после того, как меч капитана Алькоро сделал его левый глаз слепым, он был ходячей катастрофой: сбивал вазы, не замечал ступеньки и врезался во все, что было слева от него. Он уже лучше ориентировался в пространстве, но все еще работал над собой. Он не быстро забудет, как сбил бокал вина на королевской свадьбе в соседской стране, особенно, если Мэй будет ему напоминать об этом.

К сожалению, тут музыка, звенящая из большого дуба посреди двора, закончилась. Лесной народ во дворе кланялся партнерам. Некоторые поспешили к кубкам, но многие повернулись к высокому столу, люди тащили деревянную телегу во двор. Я сжала грязную салфетку в руке и спрятала на колени под столом, когда телега остановилась перед новыми королем и королевой.

— Король Валиен и королева Элламэй Сердцевина Лампириней, — сказал крупный мужчина с поклоном. — Дар кузнецов в честь вашей свадьбы и начала вашего правления, — он и его помощник сорвали ткань и показали большие деревянные панели: новые врата, где были вырезаны деревья-близнецы. Центры стволов были серебряными. Слова благодарности Валиена и Мэй заглушили радостные вопли толпы во дворе.

— Я хотела спросить, — сказала я ей, когда панели унесли. — Фамилия, что вы оба взяли… Сердцевина. Не слишком вычурно?

Она знакомо посмотрела на меня, эта боль появлялась на ее лице, когда я показывала свое незнание гор.

— Сердцевина. В центре дерева, в центре дуба. Это основа всего. Она сильная. И полезная, она поддерживает огонь.

— Ах, — сказала я. — Так куда понятнее. Ты несносно умна.

— Ты скучная и простая.

— Фамилия мне нравится.

— Спасибо.

Скрипачи и барабанщики снова заиграли, сидя среди ветвей дерева. Все выстроились рядами. Я вернула салфетку на стол, лесной народ начал новый сложный танец.

— Цепочка леди, — сказала Мей, отставив кубок. — Идем, Мона. Я тебе покажу, как.

— Нет, нет. Мне хватает вида.

— Я не спрашивала, чего тебе хватает. Идем… это свадебный подарок.

— Я уже подарила тебе жемчуг и песню, — сказала я, стряхивая ее руку с запястья. — Не заставляй забирать их.

— Песню ты забрать не сможешь, а за жемчуг я поборюсь.

— Это благодарность?

Она теребила нить зеленого жемчуга, идущую от плеча до плеча, похожую на лозу с листьями.

— Наверное. Но я испытываю подозрения. Только это оплатило бы месяц еды в Пароа.

— Три месяца, если точнее. Но на тебе хорошо смотрится.

Она развернула ладонь в жесте благодарности.

— Спасибо. И спасибо за пение на церемонии. Это было красиво. Если я соврала тебе о танцах, то ты о пении. У тебя красивый голос.

— Благодарю, — я смотрела на хаос перед нами, уверенная, что на развороте кто-то врежется в другого. — Стоило спеть Кольму, не мне. Его голос богаче. Его было бы слышно на весь двор лучше.

Я пожалела, что заговорила об этом. Улыбка Мэй стала натянутой, она посмотрела на вихрь красок и звуков перед нами. Я мысленно стукнула себя, помня о ее реакции вчера, когда она поняла, что в Лампириней прибыли только мы с Арленом.

— Дело не в тебе, — сказала я ей прошлой ночью, когда она прижала голову к холодному окну. — Он больше не злится на тебя. Он злится на себя и немного растерян.

— Ты сказала, что он успокоится.

— Да. Но подумай, Мэй… все тут знают, что он чуть не убил тебя. И Валиен был… груб с ним первые пару дней, когда тебя лечили.

— Это уже прошло. Никому нет дела. И половина стражи видела, как он спас мне жизнь в Огнепаде.

Я пожала плечами.

— Ты знаешь Кольма. Он не любит быть в центре внимания. Он правда шлет тебе поздравления. Он выловил почти весь жемчуг, что я привезла тебе. Но он не смог прийти.

Она закрыла глаза, ее расстройство отражалось в темнеющем окне.

Музыка замедлилась, люди захлопали музыкантам на ветвях. Они бодро поклонились, а потом завели новую мелодию, медленную и с переливами. Вальс. Танцующие разделились в поисках партнеров, вскоре двор заполнили кружащиеся пары.

Валиен улыбнулся и взял Мэй за руку, но, стоило ей встать, засада в виде ее братьев оказалась у ее стула.

— К черту корону!

— Наша очередь!

Они схватили ее и подняли со стула. Мэй боролась, звеня.

— Идиоты!

Но они дотащили ее по ступенькам во двор, где начали кружить между собой. Они танцевали с ней, уходя прочь от стола, хотя она возмущалась и смеялась при этом.

Рука Валиена все еще была направлена, чтобы обхватить ее руку.

— Ах, — сказал он. — Меня свергли, — он потянулся через пустой стул Мэй ко мне. — Раз так сложились обстоятельства, королева, не откажете мне в вальсе?

Я чуть покраснела.

— О, придется отказать, Валиен.

— Элламэй сказала, что ты надеялась потанцевать сегодня.

Я мрачно посмотрела на Мэй, но она была занята с братьями.

— Давай уже, Мона, — сказал мстительно Арлен, подталкивая меня.

Я слышала голос матери в голове, как и всегда: «Не делай того, что не сделаешь хорошо». Я оглядела двор. Люди, что не смотрели, как новая королева вальсирует со старшим братом, глядели на высокий стол. Валиен все еще протягивал мне руку. Отказ будет выглядеть холодно.

Я опустила ладонь на его руку и встала раньше, чем Арлен попытался все испортить. Валиен повел меня в поток вальсирующих пар.

— Какая нога первая? — тихо спросила я.

— Правая, — сказал он, удерживая мою руку.

Я следовала за его шагами, пыталась не смотреть на ноги. За плечом короля брат Мэй легко кружил ее, бахрома на сапогах взлетала от каждого шага. Я сжала ведущую руку Валиена крепче. Я надеялась, что он меня кружить не станет. Я ощутила шрам на его ладони, рана в детстве, след пыла его отца. Валиен уклонился от удара, но упал, и рука попала на решетку камина. Следы ожогов остались.

— Расслабься немного, — тепло сказал он, качнув моей рукой.

— У меня нет опыта, — сказала я. — Я не танцевала последние четыре года.

— Я не буду делать ничего удивительного, — пообещал он.

Я хотела ответить, что после нашей истории он вряд ли мог меня удивить, но подавила слова и сосредоточилась на том, чтобы поспевать за ним. Раз, два, три.

— Как вам октябрь в горах, королева Мона?

— Мило, — сказала я, с трудом дыша.

— Как развивается озеро?

— Медленно, но верно, — я сделала слишком большой шаг и покачнулась. Его колокольчики звякнули лишний раз, он удержал меня и повел дальше. Я пришла в себя и сказала. — Мы разобрали почти все бараки алькоранцев.

— Города у устья реки были усилены?

— Да, — лучше бы он дал мне сосредоточиться на ногах. Я ощущала взгляды десятков местных жителей на моих неуклюжих движениях. — Туда идет все, что мы собрали.

— Черный панцирь?

Я покачала головой.

— Защита дворца подождет. Материала мало.

— Даже с нашими поставками дерева?

— Дерева хватает, но не стали, — я оступилась и догнала двумя шагами. — Стали ужасно не хватает.

— Я посмотрю, можем ли мы увеличить производство.

— Не сможете, — сказала я, было сложно танцевать и много говорить. — Не в том количестве, что мне нужно. Мне нужна высококачественная сталь Сиприяна, и ее нужно много.

— Я попрошу советника по торговле посмотреть, можно ли переправлять поставки Сиприяна через горы.

— Я знаю, что она скажет, — ответила я. — Она скажет, что это слишком дорого, и это ударит по вашим кузницам. Никто не будет тратить силы, перевозя товары из Сиприяна через Пароа, Виндер и Сильвервуд, когда можно плыть по южным водным путям, как делалось веками.

Прошло несколько нот мелодии.

— Ты об этом уже размышляла, — сказал он.

— Я хотела поднять этот вопрос на встрече в следующем месяце, — сказала я. — Но не отрицаю, я напряжена, Валиен. Каждый день я просыпаюсь, думая, что в этот день Селено вернет корабли в озеро. Нам нужно быть готовыми. Но торговля через горы этим летом была хуже, чем я ожидала.

— Отчасти виновата дорога, — возразил он. — Торговый путь и дорога Частокола требуют ремонта. В планах у нас расширение нескольких мостов весной…

— Даже так пройдет несколько лет, и потом ваши дороги начнут использовать регулярно. Торговцы привыкли двигаться по морю, — знакомый узел страха появился в животе, он только рос за эти пять месяцев, которые я пыталась поставить свою страну на ноги после нескольких лет захвата. Но я не сдавалась, как и всегда. — Проблемы не только со сталью. Ткани, шелка из Самны. Соль — мы не коптим мясо, как вы. Без них мы до весны, конечно, протянем.

Он повернулся на четверть, и я пошатнулась. Звон. Я увидела поверх его плеча, как Мэй изящно кружится от старшего брата к младшему.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

— Не знаю. Это меня беспокоит, — это и ступеньки. — Ответов у меня нет, — я посмотрела на серебряное платье Мэй, кружащееся над сапогами. — Хотелось бы открыть водные пути Сиприяну.

— Это будет означать торговлю с Алькоро.

— Потому я и не настаиваю на этом, — резко сказала я. — Пока порты Сиприяна не освобождены от Алькоро, я с ними связываться не буду. К сожалению, в ближайшее время это не произойдет.

— Мы можем послать весть народу Сиприяна.

— Кому? — спросила я. — Даже до вторжения алькоранцев почти шестьдесят лет назад у них не было настоящей монархии. У них была…

— Ассамблея. Вроде так она звалась.

— Да. Очень децентрализованная. Ни один королевский род не пережил вторжение, что означает, что лидеров у них нет. Как и дипломатов или послов, — я рассеянно смотрела поверх его плеча, проклиная короля Селено за то, что он уничтожил процветание моей страны и соседей. — Даже если у них есть группа людей, желающих освободить страну от Алькоро, они не смогут бороться и осуществить это.

Я ощущала, как он вздохнул, рукой на плече, хотя музыка заглушила звук.

— Мы с Элламэй хотим договориться насчет дерева с монархией Виндера весной, — сказал он. — Это поможет перемещать людей с берега через горы. Я не отрицаю, что несколько лет будут сложными, но не только для вас. Мы помогаем вам из своих запасов, это тоже на нас повлияло. Но все станет лучше со временем.

— У меня нет времени, — сказала я. — Чем дольше мы надеемся, что Селено не нападет, тем больше у него времени на контратаку.

— Но сейчас преимущество у нас, — он оглянулся, проверяя, что мы не врежемся в другую пару, и я зацепилась за его сапог. Колокольчики зазвенели. — Мы сможем увидеть его корабли издалека, и, как только дорога к южным постам будет завершена, скаут на лошади будет добираться до Лампириней меньше, чем за день.

— Когда дорога будет готова?

— Снег сойдет, и можно закончить к следующему месяцу.

Я выдохнула.

— Боюсь, что и это будет слишком долго. Вряд ли Селено будет ждать до весны. Он знает, что ему выгодно ограничить время, что мой народ может проводить в воде, и зимой…

— Королева Мона, — сказал Валиен как можно мягче. — Мы должны решать все проблемы за танцем?

Я поняла, что музыка замедлилась и закончилась. Мэй справа от меня держала среднего брата за руку. Я смущенно покраснела. Валиен начал танец с вежливого разговора, а я превратила его в обсуждении политики.

— Простите, — сказала я. — Это было грубо.

Он улыбнулся, замедлив шаги.

— Наоборот, королева. Ты озвучила важные проблемы. Мне повезло звать тебя своим союзником. Дай мне пару дней с моей невестой, а потом мы обсудим все тревоги касательно грядущей зимы.

— Да, да, конечно.

Прозвучал последний аккорд, он поднял левую руку и чуть подтолкнул меня правой. К моему удивлению, я покружилась сама, юбка обвила мои лодыжки. Он остановил меня и низко поклонился.

— Прекрасно, — улыбнулся он. Он перевернул ладонь со шрамом. — Благодарю.

Я ответила тем же.

— Взаимно.

На этом он ушел мимо своего народа к Мэй и обвил ее руками. Он радовался вернуться к их радости. Я надеялась, что мои розовые щеки отнесут к танцу, и поспешила к столу.

— Неплохо, — сказал Арлен. — Могла бы пару раз улыбнуться.

— Тихо, — сказала я, потянувшись за вином.

Мэй и Валиен шли к столу рука об руку, но не добрались до него. Один из скрипачей поднял смычок и громко крикнул:

— Благословение Света!

— Благословение Света! — закричало несколько людей.

— Благословен будет Свет!

Воплей было все больше, толпа спешила окружить короля и королеву. Я медленно опустила вино, Мэй и Валиен придвинулись друг к другу. Они перевернули ладони, и все во дворе сделали так, их ладони заполнил свет фонарей. Их жест благодарности. Закрыв глаза и подняв головы к ночному небу, они заговорили сотнями голосов среди ветвей:

— Благословен будет Свет, что направляет и питает.

Благословен будет Свет, что разжигает и вдохновляет.

Благословен будет Свет, что уводит от тьмы.

Благословен будет Свет, дарующий жизнь.

Я сжала пальцы на спинке стула перед собой. Арлен рядом со мной стоял неловко, сцепив руки перед собой, прикрыв здоровый глаз.

— Сияй на меня. Сияй сквозь меня. Сияй во мне.

Может, она ощутила мой взгляд. Может, она хотела посмотреть на молящийся двор. Почему-то Мэй открыла глаза рано. Было поздно отворачиваться. Она поймала мой взгляд, увидела, как я стояла. Ее губы дрогнули, почти улыбнулись. Печальной улыбкой. Она знала, что я не буду молиться с остальными.

— Благословен будет Свет, — шептали люди, и я уже не видела лицо Мэй, все вокруг нее обнимались. Скрипач на дереве заиграл веселую мелодию, полную радости. Народ желал спокойной ночи. Празднования продолжатся во дворе, но новой паре пора было продолжить праздник наедине.

Они ушли во дворец, их звон утихал. Мэй оглянулась. С ее ростом было сложно разглядеть меня в толпе. Но она привстала на цыпочки, пока шла, и помахала мне. Я ответила тем же, желая ей удачи. Я желала ей силы и честности, которые у нее уже были. Я желала ей любви мужа и уважения народа. Я желала ей уверенности, которой мне не хватало, чтобы ее доверие и вера были во что-то выше нее.

* * *

Прошли часы, празднования утихли, и меня разбудил стук в дверь моей гостевой комнаты. Я вскочила, укутанная во мрак полога кровати.

— Королева Мона Аластейр! — прокричал приглушенный голос.

Я отдернула полог и столкнулась с холодным воздухом. Даже с горящим огнем в камине дворец Лампириней замерзал осенней ночью. Я накинула платье и обулась, а потом поспешила к резной деревянной двери.

Служанка стояла в коридоре и сжимала фонарь. Ее волосы были растрепаны, словно ее только что разбудили.

— Король Валиен и королева Элламэй просят вашего присутствия.

Борясь с туманом сна, я оглянулась на окно, боясь, что проспала. Снаружи была чернильная тьма. Без луны.

— Который час?

— Почти четыре.

— Четыре?

— Утра, — она не помогла.

— У них брачная ночь, — потрясенно сказала я.

— Это срочно, — ответила она. — Отряд скаутов прибыл из южного леса. Они говорят, что алькоранские корабли движутся на север по водным путям Сиприяна.

«Великий Свет, — подумала я, а потом пришла тревожная мысль. — Кольм».

Я открыла дверь шире.

— Где встреча?

— В кабинете короля. Я вас отведу.

Я посмотрела на коридор. Комната Арлена была за углом от моей.

— Кто-то сказал моему брату?

В ответ из-за стены донесся недовольный стон.

— Хорошо, — сказала я.

— Идите за мной, — сказала служанка.

Я плотнее укуталась в халат и завязала его на поясе. Мое сердце колотилось о грудь, но сонливость пропала из головы. Я поняла, что паниковать рано — корабль заметили южных постов, он доберется до устья реки через несколько дней. Еще было время добраться через Частоколы к озеру. Хватало времени организовать сопротивление. Времени хватало.

Не как в прошлый раз.

Служанка провела меня из гостевого крыла по главной части замка. Коридоры были тихими, люди спали после празднования. Несмотря на тревогу, я подавила зевок. Я ушла спать раньше многих местных, но не успела поспать и пары часов. Я пригладила руками волосы и щеки.

Я заметила краем глаза, как служанка поглядывает на меня. Я потерла щеку, пытаясь понять, нет ли там следа подушки.

— Леди королева?

— Да?

Она вдохнула.

— В-вы так красиво пели на церемонии. Мы и еще несколько остальных слушали за двором.

— Благодарю.

— Свадьбы в Люмене серьезные?

— Серьезные? — я повернулась к ней. У нее была медная кожа ее народа, но на пару оттенков темнее, чем у Мей, и розовее, ведь она краснела.

— Песня казалась очень серьезной. Не… не грустной, а… серьезной.

— О, — мы пошли по красивой лестнице. — Она не должна быть серьезной. Это из-за меня так вышло.

— Нам понравилось. Мирия даже плакала.

Прекрасно. В прошлый раз я пела эту песню на свадьбе Кольма и Амы. Это точно повлияло на мой голос. Напоминание о смерти золовки не ослабляло тревоги.

Мы пришли в крыло, защищенное парой королевских стражей, прибыли к двойным дверям. Покои короля и королевы Служанка открыла дверь и провела меня в большой зал в зелено-серебряных тонах. Герб страны висел на стене, серебряное дерево на зеленом поле, корни с голубым жемчугом изображали любимых светлячков лесного народа. Рядом был портрет, что подарили Мэй и Валиену в начале этого дня: он в расшитом изумрудном плаще и она в сияющем серебряном платье. Я заметил, что художник изобразил и шрам, что остался на левой ключице Мэй, куда попал снаряд атлатла Кольма пять месяцев назад. Наверное, она сама попросила добавить его.

На дальней стене было несколько дверей, одна была приоткрыта на пару дюймов. Перед ней висел колокольчик. Я заметила край резной кровати со столбиками, простыни были смяты, а потом служанка увела меня к другой двери. Она постучала.

— Войдите!

На деревянном столе Валиена лежали карты Сильвервуда, озера Люмен и Сиприяна. Он был в штанах и халате, но его ноги были босыми, а грудь голой. Мэй свернулась на одном из кресел с подушками, прижимала шелковое платье к груди. Она хмуро смотрела с мрачным лицом.

— Я убью короля Селено, — сказала она, когда я вошла.

— Прелести правления, — ответила я. — Брачная ночь прерывается из-за безопасности страны.

Она зарычала, сильнее кутаясь в халат. На ее шее был красный след, но не от атлатла.

У стола стоял скаут, я узнала это по серебряной ленте на ее плече. Это была Дейна, Лесничая, поднявшая тревогу в замке во время нашего побега из подземелья короля. Возможно, они с Мэй помирились после того беспорядка, что мы устроили в пути по Сильвервуду. Ее присутствие тут было хорошим знаком.

Дверь за мной открылась, вошел Арлен. Его хороший глаз был красным и сонным, лента от повязки с жемчугом перекрутилась на лбу. Ему не нравилось просыпаться раньше, чем взойдет солнце, но после праздника ему было еще сложнее. Его песочные волосы торчали с одной стороны.

— Алькоро — грязные свиньи, погруженные в лужи, — рявкнул он.

— Ты придумывал это весь путь сюда? — спросила Мэй.

— Нет, резко пришло в голову. Скажи, вы уже ложились спать?

— Не твое дело, — прорычала она.

— Где заметили корабли? — спросила я, прерывая перепалку и подходя к Валиену.

Он постучал по точке на карте.

— Крыши.

— Давно?

— Четыре дня назад, — сказала Мэй.

Дейна дрогнула от ее тона.

— Мы были бы быстрее, — сказала она. — Но дорога к постам…

— Не закончена, — сказал Валиен. — Знаю, — он потер лицо. — Четыре дня.

— Сколько еще у нас есть времени до того, как они доплывут до озера? — спросила я.

Он посмотрел на Мэй.

— Еще четыре?

— От Крыш? Скорее два.

Я нахмурилась. До Частокола от Лампириней добираться целый день. И нам останется меньше суток, чтобы продумать контратаку.

— Почему вы не попытались развернуть корабли, как делали до этого? — спросила я у Дейны.

— Эти были другими, — сказала она. — До этого были маленькие лодки, созданные для шпионажа. Несколько стрел их остановило. Похоже, они восприняли это как приглашение, потому что новые — военные корабли, и они приплыли в сумерках. Когда мы оказались на расстоянии стрелы, наступила ночь, они уплыли от нас. Вряд ли мы смогли бы их остановить.

— Два дня, — Валиен рассеянно стучал по столу. — Мы не можем за такой короткий срок передвинуть значительные силы, — он посмотрел на Арлена. — Какая ситуация у вас?

— Ты одолжил нам воинов, за пять месяцев мы смогли подготовить своих, но наберется около пятидесяти мечей и сотни луков, — сказал он, теребя перекрученную ленту повязки. — Но у нас есть еще триста атлатлов. Они не сравнятся с арбалетами, но, если выстроить их на берегу и стрелять по кораблям, но ненадолго…

Я провела пальцем по водным путям и посмотрела на Дейну.

— Сколько кораблей?

— Три.

— Всего три? Точно?

— Абсолютно.

Валиен взглянул на меня.

— Думаешь, они не хотят нападать?

Я поджала губы. Воспоминания о вторжении вспыхивали в голове — дым, крики, беспомощность. Но выделялась деталь.

— Четыре года назад они приплыли на двенадцати кораблях. Так они перекрыли каналы.

— Не недооценивай его, — сказала Мэй. — Помни, Алькоро — народ инженеров и стратегов. Селено вряд ли поступил так же, как в тот раз.

— Знаю. И он знает, что вы следите за водными путями для нас.

— Что он задумал? — спросил Валиен.

— Этого я не знаю, и в этом его преимущество. Но мы знаем, что он приближается, и река перекрыта. Это наше преимущество.

Прошел миг тишины, только стучали пальцы Валиена. Он заговорил снова:

— Он же не надеется на переговоры?

Я нахмурилась. Мэй подняла со стола уродливого керамического оленя с выпученным глазами и крутила в руках.

— Нет, — сказала я. — Что он может мне сказать?

— Может, попытается извиниться, — сказал Арлен.

— Он верит, что исполняет высший план, — резко сказала я. — Он не будет извиняться за это. Нет. Даже если он решит извиниться, я этого не приму. В прошлый раз я его недооценила, и он убил шестьдесят четыре человека моей страны. Это не повторится.

— Южные склоны не подходят, — сказал Валиен, убирая верхнюю карту и открывая ту, что была под ней. — Мы не сможем быстро оттуда спустить силу. Мы поведем отряд по Частоколу с собой. Можно расставить вооруженную стражу на берегу, а лесную — на западных склонах.

— Стоит отправить лучников на юг, — сказала Мэй, крутя оленя за рог. — Если что-то пойдет не так, солдаты Селено хотя бы не смогут сбежать.

— Да, — решительно сказала я. — Не хочу, чтобы хоть один алькоранец вернулся к королю.

— Хорошо, — сказал Валиен. — Элламэй, прикажи будить стражу. А мне нужно встретиться с нашими советниками.

— Нужно уходить как можно скорее, — сказала я. — Нужно добраться до Кольма до ночи.

— Да, определенно. Дашь мне время до семи?

Я сжала губы. Каждая секунда казалась потраченной зря, но без армии Сильвервуда ничего не получится.

— Семь подойдет.

Стук и треск. Мы посмотрели на Мэй, уронившую керамического оленя на деревянный пол. Его рога и нога отломились.

— Прости, — сказала она.

Валиен посмотрел на статуэтку.

— Ничего.

— Он был страшным.

— Да. Это было моего отца.

— Тогда мне не жаль.

— Элламэй… — его лицо было уставшим в свете лампы. — Я все исправлю.

— Оленя?

— Нашу брачную ночь.

— Надеюсь, — она пнула осколки оленя под стол. — Я, кстати, слышала, что озеро Люмен — отличное место для медового месяца.

Глава 2

Без пяти семь мы вчетвером сидели на лошадях, стоявших у новой дороги, соединяющей Лампириней и Черный панцирь. Мы завтракали верхом, слизывали сахар с пальцев, доедая остатки пирогов со свадебного пира. Мэй отдала приказы скаутам, лучникам, мечникам, отправляя их на назначенные посты. Они спешили повиноваться, и я вспомнила, как пару месяцев назад она переживала, сможет ли возглавить свой народ. Я улыбнулась, глядя на искреннее уважение королевской стражи по отношению к новой королеве, она всегда была их лидером, задолго до того, как надела корону или символ Лесничей. Она была лидером, как только у нее сложились суждения и взгляды на страну, это знал о ней ее народ, даже если не видела она сама.

Мы миновали поселение у замка, домики обрамляли извилистую тропу, многие были построены в стволах древних деревьев. Несколько домашних индюшек пробегало мимо, в садах был последний урожай. Резные столбики и врата города все еще были украшены осенними листьями в честь свадьбы короля и королевы. Такие листья Мэй носила как букет на церемонии.

«Такое ощущение, будто это было давным-давно».

Не всем так казалось. Люди шли по утренним делам сонно после прошлой ночи. Многие замирали при виде нас. Я не могла их винить. Король с королевой должны были запереться в замке почти на неделю, а не ехать по горе через пару часов после свадьбы. Некоторые их звали. Валиен отвечал умело, а Мэй вяло махала, ее плечи были опущены от усталости.

— Мэй, ты не показываешь им королевский вид, — сказала я, зевнув.

— Скажи это крупу моей лошади.

— Сядь прямее, — прошипела я. — Хотя бы в поселении. Люди подумают, что что-то не так.

— Так и есть, — проворчала она. — Лучшую ночь в жизни прервал стук слуги. Дейна специально помедлила на день, чтобы прибыть так не вовремя.

— Так вышло, ничего не поделать. Двигайся. Люди подумают, что что-то не так у вас с Валиеном.

— Ты вредная, — сказала она, но у следующего скопления домов села чуть прямее и отвечала на приветствия людей бодрее.

Утренняя прохлада пропала на открытых склонах Частокола. Я была благодарна, что не придется спускаться по выступам, как мы делали после побега из подземелья. Старая торговая дорога была отстроена, она была широкой и гладкой. Мое сердце потеплело, когда мы пересекли скалы и увидели туманное озеро перед собой, вершины островов тянулись к солнцу.

На самом краю сиял выделяющийся Маяк. На Частоколе было много водопадов, как и много скал было на юго-западной стороне, но Маяк располагался так, что ловил первые лучи солнца, что падали в реку. Он всегда сиял первым по утрам, его каскад воды и туманы отражали солнце и сияли так сильно, что было больно прямо смотреть. Я глубоко вдохнула горный воздух. Я не могла устать от этого вида, я годами тосковала по своей стране. Этот вид только усилил мою решимость.

Селено не заберет озеро у меня во второй раз.

Мы быстро спускались по Частоколу, подгоняя лошадей. Вскоре поездка стала монотонной, и я затерялась в мыслях о защите озера. Но к вечеру энергия тревоги угасла. Бедра болели от боков лошади при каждом повороте, веки были тяжелыми от усталости. Мэй и Арлен ворчали друг на друга по сторонам от моей лошади. Даже Валиен был тихим, его легкая улыбка стала тонкой линией. Я обрадовалась, когда земля стала ровнее, и мы повели лошадей к деревне у стены Черного панциря. Тяжелые двойные врата были открыты, уже не запирались от Сильвервуда, но стражи все равно стояли на стене. Я махнула, и они побежали впереди нас к замку.

Мой паж явился первым, сбежал по ступенькам и взял поводья моей лошади.

— Вы рано вернулись, моя королева.

— Да, Эван, — я благодарно соскользнула со спины лошади. — У меня срочные дела. Пусть кто-нибудь соберет советников в комнате карт. И пусть Грейн приготовит комнату в гостевом крыле для короля и королевы Сильвервуда.

— Да, моя королева. Немедленно.

— Пока не ушел… где Кольм? Спит?

— Думаю, в библиотеке.

Как обычно.

— Спасибо, Эван. Я буду в комнате карт через полчаса.

Я повела остальных к входу. Ночь была облачной, звезд из большого окна видно не было. Слуги дворца спешили перед нами, включали лампы, свет которых мерцал на перламутре пола в коридорах. Мы добрались до южного крыла. В этом коридоре висела красивая люстра из зеркал, отражающая днем лучи солнца, это был подарок кузнецов Валиена в честь нашего союза. В честь этого провели грандиозную церемонию на Частоколе, где с гор открывался вид на озеро. С фанфарами и официальными речами мы подарили Валиену и Мэй тщательно подобранные схожие голубые жемчужины, чтобы заменить узлы на месте священных голубых светлячков на их гербах. Они в ответ подарили изящную серебряную люстру. Я приняла ее с изяществом и честью, какую от меня ждала бы мама. Помогло то, что Мэй промолчала насчет моего презрения к блестящим вещам, напоминающим мне о Свете. Мы прошли под ней, и она напоминала мне лишь о том, против кого я боролась — против извращенной веры Алькоро, что Свет как-то приведет их к повторному завоеванию моей страны.

Слуги еще не добрались до библиотеки, но в приоткрытую дверь было видно свет. Я открыла ее и нашла Кольма в знакомом состоянии, склоненным над большим отполированным столом среди гор пергамента и тяжелых книг. Чернила были на его пальцах, он переписывал длинный абзац. Алькоранцы оставили много книг, и Кольм проверял упоминания, схожие с нашей историей, научные тексты и изучал собрания фольклора. Меня это его решение не очень радовало, но я не мешала ему работать. Его исследование, к сожалению, было полезным, и я не собиралась критиковать то, что отвлекало его от призраков прошлого в коридорах Черного панциря… и его вины.

Он поднял голову, когда мы вошли, его взгляд скользнул по нашим лицам. Арлен уже начал бы вопить, что меня не должно быть еще день, что Мэй и Валиен должны наслаждаться праздником. Но Кольм только отложил перо и выпрямился.

— Что-то не так? — спросил он.

— Алькоро, — сказала я, подойдя к его столу. — Они послали три корабля по водным путям Сиприяна.

Он нахмурился.

— Как близко?

— Грубо говоря, еще день, — сказала Мэй, глядя на его работу. — «Историческая эволюция украшений на волосах алькоранских женщин»?

— Важная часть культуры, — серьезно сказал он. — Как прошла свадьба?

Я думала, она возмутится из-за прерванного праздника, но она пожала плечами.

— Мило.

Он молчал слишком долго.

— Прости, — сказал он.

— Я просто сказала, что было мило.

— И я, — она отмахнулась руками и вытащила из-под кучи свитков карту востока. — Не важно. Сосредоточимся на насущном.

— Советников позвала? — спросил у меня Кольм.

— Да. Они будут в комнате карт через полчаса, но я хочу до этого набросать варианты, — я разгладила карту. — Я хочу, чтобы народ Персикового и Четырецветного островов переместились на северные берега. Я хочу, чтобы корабли были готовы унести их к дуге Ойсин, если сражение выйдет из-под контроля.

— Лучники на лодках или островах? — спросил Арлен.

— Лучников я хочу разместить на блокаде у устья реки. Атлатлы и мечи будут разделены между берегом реки и островами. Я не хочу оставлять народ без защиты, как в прошлый раз.

— Берег озера будет открыт, — сказал Кольм. — Даже если мы уберем народ на острова, не стоит пускать алькоранцев в деревни.

— Сильвервуд прикроет этот берег, — сказал Валиен. — На островах наш народ толком не поможет. Мы спустим лучников ниже по склону, наши мечники займут места у озера.

— Хорошо. Перед встречей с советниками еще нужно обсудить, где мы будем. Мы не можем находиться в одном месте, — твердо сказала я. — Арлен, останешься с атлатлами на Четырецвете.

— Нет.

Я подняла голову. Он облизнул губы.

— Не Четырецвет. Поставь меня на Грейраен.

— Четырецвет лучше…

— Там живет семья Сорчи, — сказал он с красными ушами. — А целюсь я уже не так хорошо.

Я мрачно посмотрела на него и повернулась к карте. Он докучал словами о Сорче во время изгнания, но странно прятался от ее внимания теперь, когда мы вернулись. Но у меня не было времени переживать о его любви.

— Ты будешь на Четырецвете. Точка. Кольм будет на берегу реки. А вы…

— Вал — хороший мечник, — сказала Мэй. — Я пойду с лесной стражей, а он может остаться на берегу озера.

— Хорошо. Я буду на блокаде.

— Тебе стоит остаться в Черном панцире, — тихо сказал Кольм.

Я повернулась к нему.

— Только не снова, Кольм. Я не хочу попасться тут, как в прошлый раз. Если корабли Селено пересекут границу, они сюда отправятся первым делом. Я не буду тут в лучшей безопасности, чем на реке, — я выпрямилась, развернув карту. — Я хочу посмотреть в глаза людей Селено, когда они постучат в дверь моей страны.

* * *

Той ночью спать мне мешал бесконечный список задач и запасных планов. Я лежала на спине, смотрела на рисунок рыбьей чешуи на пологе, пока уже не смогла это терпеть. Я отодвинула полог, включила лампу и встала у стола, записывала свои мысли на пергамент. Я расхаживала, бормоча, порой замирая у зеркала, чтобы обсудить планы. Проблемы важнее я обсуждала, стоя перед камином, над которым висел портрет родителей. Художник точно передал взгляд недовольства, что часто бывал у моей матери, этот взгляд говорил, что она разочарована, но сдерживает это. Этот взгляд сопровождал ее часто повторяемую фразу: «Ты — страна».

Эти слова стали моей мантрой утром и успокоением вечером, напоминанием, что мои слова и поступки были не в пустоте. Что я вела себя и говорила за несколько тысяч людей, что их жизни и благополучие были в моих руках, как и моя жизнь. Эта фраза гнала меня по южным водным путям, когда напали Алькоро, довела меня до берега Пароа в нашем изгнании. Фраза стала моим повторяющимся кошмаром, жестоким признанием поражения в защите народа. Она вела меня по горам Сильвервуда за Мэй, давала сил против алькоранцев, когда мы дырявили их корабли.

И питала меня теперь. Я стояла перед портретом матери с этой фразой в голове, которая успешно толкала меня к проверке мыслей, слов, заставляла действовать осторожнее. Этот раз был таким же. Я позволила ее недовольному взгляду пронзить меня, и мне нужно было выпрямиться, улучшить стратегию, чтобы она не нашла ошибки.

Когда усталость разбила тревогу, я опустилась в кресло у камина, прислонила гудящую голову к подушке. Но я снова встала через пятнадцать минут, воспоминание вырвало меня из сна. Я подошла к столу, сломала два пера в спешке. Всю ночь в голове крутились два слова.

«Больше никогда».

Я не знала, когда уснула, но как-то смогла. Я проснулась в кресле у окон с видом на озеро, лоб был прижат к холодному стеклу. Я даже не помнила, как сюда села, как оказалась среди бело-голубых штор. Мир снаружи был клубами тумана. Озеро пропадало и появлялось за балконом, серое в тусклом свете утра. Я подняла голову, потянула замерзшие конечности. Мысли тут же забурлили снова. Мне нужно было, чтобы люди наполнили бочки и ведра, чтобы тушить дома. Мне нужно было убедиться, что цепи в реке не заржавели. Мне нужно было идти. Двигаться.

Мне нужно было плыть.

Я вытащила из шкафа шерстяной плащ и вышла из спальни, пока не передумала. Я прошла к личной лестнице, стража внизу вздрогнула, когда я прошла мимо них, как и стражи за дверями, ведущими к озеру.

— Не переживайте, — шепнула я раньше, чем они заговорили и заставили меня передумать. Я сбросила туфли, пошла вперед, камень холодил и жалил ноги. Я бросила плащ на перила, спустилась по ступенькам и пропала в озере. Стоило переодеться в наряд для плавания, но я не думала об этом, а гребла руками и погружалась все глубже.

Холод пронзил меня, кожа напряглась, а мышцы замерзли. Я погружалась, тело сжималось, пытаясь отыскать тепло. Пальцы впились в плечи, колени прижались к груди. Я содрогнулась, резким движением развернулась, заставляя конечности выпрямиться. Я взмахнула руками назад, отталкиваясь от воды, плывя дальше к слабому свету. Мрачное дно озера осталось позади, водоросли покачивались от мягкого потока. Я развернулась в воде и расслабила тело, гребла руками все дальше и дальше, пока в теле не появилась первая нить тепла.

Я неслась по каналу между Черным панцирем и островом Грейраен. Я плыла к Лунному дну, раковины не было видно во мраке. Днем свет отражался от ракушек, но сейчас была полная тьма. Я опустилась в глубины, наслаждаясь движением воды у кожи. Свет с поверхности угасал, и я вытянула руки, чтобы ощутить бесконечные ряды ракушек на дне, они трепетали от моих пальцев.

«Как спина дракона, — часто говорила Ама. — Словно монстр озера спит. Словно лицо великана в прыщах».

Ама. Она умела доставать непримечательные ракушки и доставала из них большие жемчужины или жемчуг уникального цвета. Она как-то нашла жемчужину размера и цвета голубики. Она отдала ее Кольму, и он был на их свадьбе с брошью из этой жемчужины на плаще. Я не думала о той броши, вернувшись на озеро. Что с ней стало? Алькоранцы увезли почти все мои украшения во время своего правления. Брошь постигла та же судьба?

Я перевернулась на спину и смотрела на утреннее небо за поверхностью. Конечности гудели, холод воды смешивался с жаром движений. Этого я и хотела, погружения в сердце страны. Я почти уснула, покачиваясь на глубине. Я вытянула перед собой руки, белые во мраке. Я не позволю Селено добавить горя мне и моему народу. Он не посмеет снова отобрать у меня мое озеро. Я не была неподготовленной королевой, как четыре года назад. Я буду готова и ждать, и он пострадает за нападение.

Я схватила под собой ракушку и бросилась к поверхности. Воздух заструился на моей влажной коже, я плыла к берегу, сжимая ракушку в кулаке. Туман начал подниматься с озера, небо розовело за горами. Я приближалась к месту, откуда нырнула, но тут увидела фигуру, тихо идущую по берегу озера, темная тень в тумане.

Мэй.

— Ты просто безумна, — сказала она, когда я вынырнула, ночная рубашка прилипала к коже. — Что тебя заставило залезть в воду при такой температуре?

— Мне нужно было подумать.

— Чашка чая полезнее, чем холод.

— Мне станет холодно минут через десять, — я схватила плащ и укутала плечи. — Что ты так рано? У вас медовый месяц.

Она пнула камешек в воду.

— Я в этом не опытна, но вряд ли в медовый месяц ищут, куда расставить лучников.

Я выжала волосы.

— Ох.

— Он уехал проверить берег реки до того, как я проснулась. Оставил записку и пирожок, — она хмуро смотрела на воду, отражающую мягкий свет.

Я бросила ей ракушку.

— Хочешь найти первую жемчужину?

— Я могу обменять ее на лодку?

— Мэй.

— Знаю, знаю, — она прижала ладонь к глазам. — Собраться.

— Ты нужна сейчас Валиену. Твои навыки и твоя поддержка. А не твои обвинения.

— Знаю. Прости. Плохая из меня королева. Просто… я думала, что брак покончит с сомнениями прошлого. И больше не будет тайных встреч за сотни миль. Больше никаких хозяев гостиниц, готовых нас выдать. Больше никаких тайн от его отца. Никаких прощаний, — она вздохнула и опустила руку. — Но ты права. Я глупо себя веду. Хватит. Больше скулить не буду.

— Рада слышать.

Она посмотрела на ракушку в кулаке.

— Как это работает?

— Открой ножом.

— Ей больно не будет?

Она переживала за это.

— Твои силки ранят добычу? Стрелы ранят зайцев?

— Мы ловим их для еды.

— Мы обмениваем жемчуг на еду.

Она нахмурилась, но взяла нож и сунула в трещину между двумя створками. Мы шли вдоль озера, она медленно двигала ножом по щели. Сосредоточившись на ракушке, она все равно шла бесшумно, обходя бессознательно сухие листья, что могли захрустеть. Я пыталась подражать ей, пару недель после возвращения домой я ходила босиком по комнате на внешней стороне стоп. Но я лишь ударилась мизинцем о кровать, нашумев из-за этого.

Ракушка открылась, и я показала ей, как ослабить плоть внутри и сжать, и это она сделала, не вздрогнув.

— Что-то еще?

Она сунула палец в ракушку и вытащила маленький белый полумесяц.

— Посмотри, — сказала я. — Растущая луна.

— Выглядит как обрезанный ноготь, — сказала она, вытирая жемчужину.

— Говорят, первая жемчужина предсказывает будущее. Есть книга, где описаны значения цвета, размера и формы. Желтый означает богатство, черный — печаль и прочее.

Она подняла полумесяц.

— А белая?

— Целомудрие.

Она громко застонала.

— Серьезно?

Я улыбнулась.

— Нет. Это означает здоровье.

Она бросила в меня ракушкой, и та стукнулась о мой рукав. Я рассмеялась над ней, тревога пропала после плавания и общения с ней. Мы шли дальше по тропе, весело споря, пока я оттирала рукав. Мы повернули, попав на южный берег озера. Мэй остановилась.

— Как, — сказала она, — он без слов может заставить меня ощущать себя мелочной?

Я подняла голову. Мы стояли у края большой террасы, что вела к озеру. По лодыжки в воде, закатав штаны и сунув руки в карманы, стоял Кольм, глядел на туман.

— Он так на всех влияет, — сказала она.

— О, вы ее закончили, — тихо сказала она, когда мы подошли.

За Кольмом стояла новая статуя из мрамора, присланного из Розмари. Его прислали по торговому пути большим белым блоком, но через пять месяцев он стал фигурой на гладкой платформе. Мы спустились к статуе. Кольм обернулся.

— Утро, — сказал он.

Мэй посмотрела на лицо статуи.

— Похоже на нее?

— Порой, — сказал он.

Я знала, о чем он. Мастера постарались, повторяя локоны медовых волос Амы и изящные линии ее лица, но они не могли отобразить все — ни прищур глаз, когда она улыбалась, ни ее заразительный смех. Ни умелость рук, скромно сцепленных теперь перед ней. Я посмотрела на вырезанные складки ее платья. Ама Донахью Аластейр. Ее имя возглавляло пять колонок текста. Список мертвых. На платформе лежали подношения — перламутровые статуэтки, сухие букеты, разные жемчужины.

— Жемчужина-голубика, что дала тебе Ама, — сказала я Кольму. — Ее забрали алькоранцы?

— Нет.

— Где она?

— На дне озера, — сказал он. — Я был с ней, когда они напали.

Он смотрел на туман, а не на статую. Он часто стоял рядом, но не смотрел, словно не мог делать все сразу.

Я горевала по каждому погибшему в Люмене от руки Селено, но эта боль была самой сильной. Седьмой король похоронил моего брата внутри него, похоронил, когда казнил Аму. Он забрал Кольма на глубокий неподвижный пруд и каждый день находил новый способ не дать ему выбраться. Он сделал озеро кладбищем и тюрьмой. Оковами.

Пятая колонна на мраморе была короче остальных. Место для других. Моя решимость вспыхнула снова, я перебросила мокрые волосы через плечо.

— Советники скоро проснутся, — я отвернулась. — Я переоденусь. К середине утра нужно плыть к реке. Будете готовы к тому времени?

— Я буду готова, — сказала Мэй.

Кольм не обернулся.

— Я готов.

Как и я.

* * *

Валиен вернулся из похода за минуты до того, как ряды стражи Сильвервуда прибыли из леса. Они с Мэй отдали указания офицерам, чтобы они разделили солдат на отряды. Когда это было сделано, мы забрались на лодку с плоским дном и изогнутой кормой у пристани. Кольм и Арлен помог Кавану отплыть, и он понес нас по каналу, направляясь на юг.

— Я думала, Каван строит лодки, — сказала Мэй, кивнув на него.

— Он и плавает. Алькоранцы не хотели, чтобы люди озера были во главе лодок, так что давали другие задания. Каван Конло хорошо строит лодки, но управляет ими еще лучше.

Порыв ветра пронесся над водой, раскачивая «Брызг». Мэй впилась в борт, закрыла глаза.

— Лодки, — тихо застонала она. — Вода.

— Мы научим тебя плавать, — сказала я, улыбаясь от ее дискомфорта.

— Если бы людям было суждено плавать, мы родились бы с плавниками, — сказала она, впившись пальцами в рукав Валиена. Он прижимался к борту, смотрел на дно лодки, чувствуя себя лишь немного лучше нее. Они были в сияющей форме стражи, их расшитые туники цвета мха были подпоясаны кожаными поясами с инструментами. Коричневые штаны были заправлены в сапоги с мягкой подошвой, но эти были не такими замысловатыми, как на свадьбе, тут было лишь несколько рядов бахромы. На ее плече была серебряная лента Лесничей, а его была белой, как у многих офицеров. На их поясах были колчаны со стрелами с перьями индейки.

Я посмотрела на Арлена и Кольма, они были у борта и смотрели на удаляющийся берег. На них были синие туники копейщиков, на поясах висели мешочки дротиков. Я была в похожей тунике, но длиннее и вышитую жемчугом на воротнике и рукавах. Я предпочла бы платье, но в тунике и штанах было проще маневрировать и плавать, если все пойдет не так. Арлен крутил атлатл в руках. Он не вернул жемчужину своему Птаху, что горло взирал одним сияющим глазом.

Лодка снова покачнулась, и Мэй отвернулась от воды и медленно дышала.

— Ты же плыла в Сиприян пару лет назад, — отметила я.

— Тогда мне тоже не нравилось.

Плыли мы не долго. Город вокруг замка был нашим главным местом торговли и защиты. Я была рада, что улицы были почти пустыми, жители перебрались на острова, но это и пугало.

«Мы должны еще раз выступить против Селено ради своего дома».

Я отогнала мысль, мы поспешили на свои места. Кольм и мой советник по защите направили копейщиков по сторонам реки. Арлен перебрался на другую лодку и направил атлатлы на остров Четырецвет. Валиен организовывал мечников у берега озера. Мэй пошла в гору, пропала среди деревьев, чтобы отыскать лучшее место с видом на южные водные пути. Свет стал золотым, пока мы с Валиеном обсуждали лучников, и птичий крик заставил его повернуть голову к склонам.

— Это Мэй? — спросила я, пытаясь услышать.

— Чернобровая зонотрихия, — кивнул он. — Они близко.

Все происходило очень быстро. Солдаты выстроились рядами. Дротики были заряжены в атлатлы. Лучники Сильвервуда стояли среди деревьев, направив стрелы на реку. Я забралась в лодку, что перенесла меня к «Брызгу», что покачивался в стороне от устья реки.

— Последний шанс, моя королева, — тихо сказал Каван, помогая мне забраться. — Может, стоит занять место подальше?

— Не двигайся, Каван, — ответила я, подходя к штурвалу.

Десять, пятнадцать, затем двадцать минут было слышно лишь плеск воды о лодку. Я впилась в борт, смотрела на реку. Берега ощетинились копьями и дротиками, солнце сияло на их остриях. Несколько криков птиц донеслись из лесу. Лучники напряглись.

Судно вырвалось из-за поворота, парус пронзал ясное осеннее небо.

— Кеч, — сказал Каван с удивлением, кивая на две мачты.

Я тоже была удивлена. Вместо крупных кораблей с тремя мачтами, как четыре года назад, прибыло судно, что было чуть больше «Брызга». Но это было не все.

— Смотрите, — указал Каван.

Я повернулась, куда он указывал, и увидела на главной мачте герб Алькоро — яркое пятно на фоне неба.

Над ним на ветру развевалось белое полотно.

— Что это? — я нахмурилась.

Корабль приближался к цепям, на корме появилась фигура. Я увидела, как Кольм на берегу поднял руку. Снаряды были готовы полететь. Деревья шуршали, лучники целились. Но алькоранец на корме поднял не арбалет, а белый флаг. Корабль врезался в цепи и содрогнулся.

Первые пару мгновений все замерли. Кольм был готов выпустить дротик из атлатла в судно. Я видела, как Валиен идет перед мечниками, тщетно пытаясь понять, что происходит на реке. Мэй и Арлена я не видела, но знала, что они настороже. Я представила стрелу Мэй, целящуюся в алькоранца на корме.

— Он что-то кричит, — сказал Каван.

Так и было. Но я не слышала его слова из-за своего положения в блокаде.

— Нужно ближе, Каван, — прошептала я.

— Королева…

— Ближе.

Мы подплыли к цепям, двигаясь осторожно. Ветер поднялся, и флаг Алькоро захлопал. Вскоре мы были достаточно близко, чтобы я разобрала белую призму и семь бирюзовых звезд.

— Стой, — сказала я.

Мы покачивались на воде, арбалет не достал бы, но ядро долетело бы. Я не видела оружие на палубе. Почему? Они были скрыты? Алькоранцы придумали другое оружие, и я его не видела? Я приблизилась к борту, склонилась, чтобы услышать, что кричит алькоранец. Он все еще размахивал белым флагом. Наконец, ветер переменился и донес его голос.

— Переговоры!

Глава 3

— Реки к морям, — резко сказала я. — Они хотят переговоры.

— Это шутка, — сказал Каван, раздвигая подзорную трубу и глядя в нее.

Я увидела, как Кольм на берегу подошел с копейщиками к воде, все еще готовый ударить. Алькоранец махал белым флагом над бортом корабля, кричал ему.

— Приблизиться, моя королева?

— Выждем немного.

Копья на берегу реки опустились, они уже не указывали на корабль под острым углом. Люди ерзали. Кольм общался с алькоранцем, кричал через полдюжины ярдов текущей воды между ними. Я прищурилась, глядя на судно, покачивающееся перед цепями, а потом посмотрела за него, ожидая засаду в любой миг. Кольм успеет отреагировать? Его атлатл все еще был заряжен, но не готов к броску. Нападут ли они быстрее него?

Стало видно еще два корабля, такие же по виду и размеру, как первый. Они остановились посреди реки, бросили якоря, чтобы не сбить кеч у цепей. Я увидела, как вскинулись копья при их появлении, но через пару мгновений люди успокоились.

Гонец от берега побежала к Валиену, все еще стоящему на выступе, растерянному, как и я. Тут Кольм прошел к кромке воды и забрался на одну из лодок на пристани с несколькими людьми. Они взялись за весла и погребли к нам. Корабли Алькоро ждали, покачиваясь.

— Они ведь не хотят переговоры? — спросила я, протягивая Кольму руку, он забрался на борт.

— Хотят. Пригласили тебя на борт корабля. Я сказал, что ты отказалась.

— Надеюсь.

— И теперь они просят разрешения послать представителя для разговора с тобой, если это тебе подойдет лучше.

Я уставилась на него.

— И о чем они собрались говорить?

— Торговля, полагаю, или некий союз.

— Зачем брать три корабля для переговоров?

— Этого я не знаю. Но, если мы подвинем мечников Валиена к берегу реки, нам хватит людей, чтобы прикрыть их.

Я нахмурилась, размышляя. Часть меня хотела прогнать корабли, засыпав их копьями. Но другая часть хотела услышать, какие слова Селено выбрал для речи передо мной. Слова, что бесполезны. Что вызовут лишь смех и отказ. И все же я хотела их услышать. Я хотела знать, каким сильным стало наваждение Седьмого короля. И я могла использовать информацию с переговоров для своих целей.

— Мы не будем принимать их посланника в Черном панцире, — сказала я. — И в Озероте. Не думаю, что я пущу их дальше берега реки.

— Можно отвести их посланника в одном из домиков у берега.

— Да, думаю, это неплохой вариант. Скажи Валиену приблизить мечников к реке.

— А Арлен и Мэй.

— Пусть кто-то сообщит им, но им стоит остаться на местах.

Десять минут спустя я выбиралась из судна на пристань. Солдаты Сильвервуда спешили к реке. В одном из домиков отодвинули каноэ, чтобы освободить для нас место. Блокада стояла на воде. Люди были напряжены, но тревога боя уже пропала.

Я прошла к дому, мысли кипели. Я не знала, что думать, потому перебирала варианты. Валиен застал меня хмурящейся на пустую точку рядом с каноэ.

— Неожиданно, — сказал он. — Хотя я совру, если скажу, что не рад этому.

— Я буду рада, когда они уплывут, — сказала я. Он промолчал, проверял ножны, поправлял белую ленту под эполетом.

Пятеро копейщиков прошли в домик и встали вокруг меня и Валиена. Четверо лучников Сильвервуда заняли позиции по углам. Двое мечников было рядом с копейщиками. Я вытащила из-под туники кулон из жемчужины и оставила на груди. Я пригладила волосы и коснулась короны, почему-то моя корона была среди нескольких украшений, которые алькоранцы не украли. Они повесили ее на стене в тронном зале между двумя своими знаменами, словно трофей. Я первыми сожгла именно те флаги.

Через пару минут я услышала топот, из-за стены домика вышел Кольм с атлатлом в руке. За ним в сопровождении трех копейщиков и двух лучников Сильвервуда шла посланница Алькоро.

Она была необычной. Не в военной форме, а в платье аристократки Алькоро. Ее черные волосы удерживала сзади повязка с тремя белыми жемчужинами. Юбка цвета углей над сияющими черными сапогами. Белая блузка под угольным болеро. Пояс из бордового шелка. Кольцо с бирюзовым камешком на среднем пальце. Это показывало ее верность, но не кричало. Она была без плаща, может, чтобы подчеркнуть, что она без оружия. Я не перестала хмуриться, все в этой женщине было продумано.

Она низко поклонилась, вытянув правую ногу.

— Королева Мона Аластейр, — сказала она. — Благодарю, что приняли меня.

— Не стоит, — ответила я. — Я этого не заслужила. Скажите, что вы хотите передать мне от Седьмого короля? Быстрее, я хочу, чтобы вы уплыли до заката.

Она не дрогнула от моего резкого тона. Она даже не ответила мне прямо. Как она посмела? Она повернулась к Валиену, стоящему слева от меня, его поза была настороженной, но мягче моей.

— Король Валиен Голубой дым, благодарю и вас.

Валиен не исправлял ошибку в фамилии.

— Прошу, ответьте на вопрос королевы Моны.

— Меня зовут Атрия Каокотцли, — она выпрямилась. — Я — посол короля Селено Тезозомока, Седьмого короля Алькоро, исполняющего пророчество Призма, коронованного звездами, да будет он благословлен Светом.

— Пусть его ударит слепотой и болью в суставах, — рявкнула я. — Не смейте щеголять передо мной его титулами. Вы прекрасно знаете, что я думаю о вашем короле. Какое послание?

— Я пришла просить скромно и с надеждой, — сказала она ровным голосом. Слишком гладко и отточено. Будто много репетировала. — Король Селено приветствует вас и ваш народ и просит обдумать его предложение.

— Возможно, — процедила я, — если вы перейдете к делу.

— Король Селено решил предложить вам компенсацию и примирение. Он просит вас приехать к нему и обсудить будущее наших великих народов, жемчужин восточного мира.

— Вы, должно быть, шутите, — сухо сказала я. — Селено просит встречи? Он три года думал, что публично казнил меня. Как он мог подумать, что я поверю, что он не попытается убить меня во второй раз?

— Пророчество Призма раскрывает себя загадочным образом, — спокойно сказала она. — То, что до этого считали пророчеством, оказалось ошибочным.

Я вспыхнула.

— Это такое извинение? Вы пытались поработить страну и не смогли, а теперь приползли, чтобы выпросить сделку. Да, ваша стратегия была ошибкой.

— Король Селено надеется впечатлить вас улучшением стратегии, она надеется, что и вы все обдумаете. Он не хочет, чтобы вы закрывались от связей, что могут оказаться выгодными.

— Это абсурд, — сказала я. — Хватит прятаться за придуманными речами. Говорите просто. Почему он решил, что я соглашусь на такое? Он думает, я приеду в Алькоро, словно решила полюбоваться на каньоны?

Копейщики зашуршали, шепчась, на входе в домик. Воины в комнате напряглись, раздался недовольный голос.

— О, земля и небо, с дороги.

Валиен вскинул брови, Мэй протолкалась через ряд копейщиков. Ее лук висел на плече. На ее коленях была грязь, а в волосах запутался желтый лист.

— Элламэй, не думаю…

— Начали без меня? — спросила она, пройдя в комнату. — Ничего, я быстро нагоню.

Она злилась.

— Мэй, — сказала я, — я не хотела, чтобы все мы…

— Тогда уходи. Или ты забыла, что из пяти голов в коронах только я успешно вела переговоры с одной из марионеток Селено?

— Ты блефовала, — пролепетала я. Не хватало сейчас ссоры.

Она опустила лук на каноэ и запрыгнула на перевернутую лодку.

— Представь, что я делаю, когда честна.

Впервые Атрия Каокотцли потеряла долю сдержанности.

— Вы…

— Да, миледи из каньона. Я — женщина леса, что обхитрила вашего капитана. Нынче королевами становятся все подряд, да?

Она нахмурилась, и маска треснула. Ее информация о монархии Сильвервуда устарела. Она не знала, как общаться с королевой Сильвервуда.

Если бы я так не злилась на Мэй, я обняла бы ее, потому что через миг Атрия повернулась ко мне, решив не обращать внимания на новую королеву в комнате. Я ухмыльнулась. Мэй такого отношения не позволит, и если это не выведет посла из себя, то и мне не удастся. Я все же была рада, что она пришла.

— Ваш король считает, что я так глупа, — сказала я, — что прибуду к нему на личную встречу?

— Он не просит вас прибыть в Алькоро. Он и королева Джемма уже в пути в столицу Сиприяна, Лилу. Он надеется, что вы присоединитесь к нему там, на нейтральной территории.

— Вы занимали Сиприян больше пятидесяти лет, — сказала я. — Это не нейтральное место.

— Он предлагает вам прибыть на его флоте, если хотите, и солдат может быть, сколько вы сочтете необходимым. Хотя он просит встречи без вооруженных солдат.

— Хорошо, ведь встречи не будет.

— Он готов на компенсацию, — терпеливо сказала Атрия, не обращая внимания на мои отказы. Я уважала бы ее, если бы она так не раздражала. Она продолжила. — Три корабля моего флота полны товаров, что могут заинтересовать народ озера и гор. Эти товары вы не получите без доступа к торговым путям Сиприяна.

— У нас есть другой доступ к восточному побережью, — сказала я. — Мне не нужны торговые пути Сиприяна.

Но она была готова к этому спору и озвучила мои мысли:

— Да, горы снова открыты для торговли, но тот торговый путь люди не использовали десятки лет, почти век. Люди доверяют морским путям. Матарики поддерживает торговцев. Такое не перенаправить быстро по другому пути, особенно когда он опасен, снежен и дорог.

— А вы будете пускать дешевле, женщина каньонов? — пылко спросила Мэй. — Сколько платит народ Сиприяна, чтобы использовать свои порты?

— Отмечу, что торговцы, что прибыли в Сильвервуд за последние пять месяцев, посчитали наши налоги приемлемыми, — тихо сказал Валиен. — По сравнению с водными путями короля Селено.

— Уверена, это поможет вашему правлению, — сказала она вежливо. — Но не отменяет факта, что зимой народу озера будет сложно, они долго полагались на речную торговлю.

Она повернулась ко мне и начала зачитывать список:

— Сахарный тростник. Соль. Кофе. Ткани. Рис. Шерсть. Сталь. Специи. Травы…

— Хватит, — сказала я, отмахнувшись. С каждым перечисленным предметом у меня рос список предметом, без которых придется обходиться. — У нас не хватает этих товаров, но мы готовы заплатить эту цену, чтобы разорвать связи с Алькоро. Я не буду встречаться с Селено лично. Скажите ему, что этот его план тоже провальный.

— Это не план короля Селено, — сказала Атрия.

— Что? — я точно ее не расслышала.

— Это не план короля. Попытка переговоров была идеей королевы Джеммы.

— Мне все равно, что придумала его канарейка…

— Это попытка, — перебила она меня, — не дать королю направить по водным путям флот в две дюжины военных кораблей. Чтобы помешать кровопролитию.

Я увидела, как ерзает Кольм, но не собиралась поддаваться запугиванию.

— Присылайте корабли, — сказала я. — Грузите всем оружием и солдатами. Я потоплю их в реке.

— Прошу вас, леди королева, — сказала она, и я поразилась нотке тревоги в ее голосе. Это была часть выступления? — Король Селено не будет таким неподготовленным, как четыре года назад. У него много доступных ресурсов, его арсенал постоянно растет. Вы рискнете безопасностью новых союзников в Сильвервуде, даже не попробовав переговоры?

— Теперь вы угрожаете мне… и моим союзникам, — сказала я. — Люмен и Алькоро были союзниками девяносто пять лет. Это вы глупо положили этому конец, — я указала на дверь. — Мы закончили. Прочь.

Ее челюсть работала, но копейщики и лучники сжали оружие, и она вздохнула.

— Мне жаль, королева Мона, — она поклонилась. — Благодарю за время, — она поклонилась Валиену и, поколебавшись, склонила голову перед Мэй. Та нахмурилась.

Она повернулась уходить, Кольм кашлянул.

— Мы обсудим это, посол Каокотцли, и напишем ответ, что вы отнесете королю. Не уплывайте пока что.

Я потрясенно посмотрела на него. Алькоранка замерла и поклонилась ему. Она выпрямилась, и ее вывели из домика солдаты. Лучники и копейщики, что окружали нас, вышли за ними и разместились на пристани.

Напряжение трещало в комнате. Валиен встал рядом с Мэй, балансирующей на одной ноге на краю лодки. Я смотрела на Кольма свысока и недовольно.

— Что с тобой? — спросила я. — Я не собираюсь писать ответ, я хочу, чтобы ее корабли немедленно уплыли.

— Нам нужно это обдумать, — заявил он, глядя мне в глаза.

— Не нужно.

— Ты слишком быстро судишь.

— Это ты говорил и о доверии Мэй в Тиктике, — пылко сказала я.

— Да, и я был прав.

Мэй опустила голову, подавив улыбку.

— Наполовину, — сказала я.

— Подробности, — отмахнулся он. — Это другое, и ты это знаешь. Мне кажется, что такого шанса может больше не быть.

— И не нужно, — яростно сказала я. — Селено — узурпатор и убийца, и я не буду с ним в союзниках. Не обвиняй меня в этом.

Кто-то пробился через ряд солдат у широкой двери. Мэй потянулась к луку, но это был Арлен с красным лицом. Он тяжело дышал.

— А меня вы в разговор включить не собираетесь? — осведомился он.

Я хлопнула руками по лбу.

— Великий Свет, все вы идиоты! Это не совет по поводу урожая раковин! Три вражеских корабля рядом с нами. Один выстрел, и Селено сотрет правителей двух стран. Это опасное дело с опасным монархом.

— Потому нам нужно обдумать, — настаивал Кольм. — Ты слышала посла. Это не идея Селено. Это его жена.

— И ты в это веришь! Да и какая разница, чья это идея?

— Потому что, — сказал он, — это показывает, что не только Селено слушают в Алькоро. Это показывает, что король и королева отличаются. Это важно, Мона.

— Ты видела, как она сжалась сказав, что арсенал Селено растет? — сказала Мэй. Я повернулась к ней. Она тоже против меня? — Она не хочет воевать. Она пыталась убедить тебя ради ее страны и ради твоей.

— Убедить в чем? — спросил Арлен. — Что она сказала?

— Селено просит Мону встретиться с ним в Сиприяне, — сказал Кольм. — Чтобы обсудить возобновление торговли.

Арлен точно будет против. Вспыльчивый Арлен, готовый бороться со всеми, кто не так на него посмотрит. Впервые я хотела, чтобы он не послушал старшего брата.

Но он нахмурился.

— Или что?

— Или он продолжит воевать с нами и расшатывать Сильвервуд, полагаю, — ответил Кольм.

— Две дюжины военных кораблей, — добавила Мэй. Я хотела задушить ее.

— Количество не имеет значения, — сказала я, пытаясь не пускать гнев в голос. — Скауты Сильвервуда их заметят. Мы защитим реку копьями и стрелами. Цепи сдержат корабли. Мы выстрелим в них. Потопим их.

— Цепи удержат лишь пару кораблей, — сказал Арлен. Не вовремя он решил обнаружить в себе логику. — А двадцать четыре корабля растянутся по реке. Он пришлет их волнами. Первый корабль пробьет цепи. Другие доберутся до озера.

— Мы потопим их раньше, чем они навредят.

— Они будут стрелять по нам, — сказал он, теребя атлатл. — Мы смогли потопить их в первый раз, потому что они не знали, в чем дело. Они выстрелят по нам в воде, если мы попробуем доплыть до них. И, если он не будет дожидаться весны, нам придется плавать зимой. Люди смогут плавать там только пару минут, а потом начнут замерзать.

— Валиен, — я в отчаянии повернулась к нему. — Скажи, что ты еще не утратил разум. Торговля по реке не в твоих интересах.

Он хмурился, прислоняясь к каноэ, его ладони сжимали локти.

— Торговля по реке Сильвервуду не на пользу, — сказал он, и я выдохнула с облегчением. — Но, — продолжил он, — война и разруха нам помогут еще меньше. Если Селено заберет озеро, он не оставит нас в покое.

— Утром ты был готов идти в бой!

— Мы не знали, что есть варианты, — терпеливо сказал он. — Я всегда буду рад переговорам, а не войне. Я поклялся поддерживать, королева Мона, и я буду помогать, если ты попросишь, но я не рад мысли, что придется отправлять народ на бойню.

Я хотела кричать, но Мэй опередила меня, заговорив:

— Мы упускаем кое-что важное.

— Кроме того, что вы сошли с ума?

— Да, — сказала она. — Кроме этого.

— Что? — процедила я.

— Сиприян, — сказала она. — Мы забываем о Сиприяне. Новый союз и отсутствие торговли делает Сиприян в хватке Алькоро уязвимее, чем когда-либо. Я была там как обычная путешественница годы назад, но вряд ли сейчас туда можно попасть. Селено дает шанс попасть внутрь и проверить верность речного народа.

Валиен взял жену за руку и сжал, не скрывая вспышку гордости на лице. Я скрипнула зубами, зная, что он вспоминает наш танец две ночи назад. Я хотела узнать, кому верны жители Сиприяна. Но это не была причина считать это план умным.

Я повернулась к Кольму, он был спокоен, как всегда.

— Селено убил твою жену, — сказала я.

— Да, — сказал он. — И я не дам ему убить кого-то еще.

Тишина воцарилась в комнате. Арлен устало почесал голову Птахом. Валиен гладил большим пальцем костяшки Мэй. Кольм не двигался.

Я глубоко и медленно вдохнула и разжала кулаки.

— Что ж, похоже, я в меньшинстве.

Все, кроме Кольма, отвели взгляды.

— Пора обсудить, кто отправится туда, — сказала Мэй.

— Отправь меня, — сказал Кольм. — Вместо себя.

— Я тебя не отправлю, — рявкнула я. — И тут никакого спора нет. Селено хочет встречи со мной. Если он хотел видеть посла, то и сам отправил бы посла.

— Он его и отправил, — отметил Арлен.

— Я про Сиприян, — резко сказала я, все еще злясь из-за его внезапного спокойствия, когда мне нужна была вспышка. — Король и королева Алькоро отправятся в Сиприян лично. Будет невежливо отправлять к ним посла. Я не позволю им и дальше смотреть на наш народ, как на некультурные племена, которые готовы сдаться.

Звучало логично, но дело было в том, что, если это и происходило, если моя и их страны будут вести переговоры после произошедшего, я хотела быть там. Я должна быть там. Я хотела, чтобы Селено видел меня, а не кого-то, говорящего за меня. Он думал, что казнил меня. Я хотела услышать его слова, оспорить их, вывести его долгим молчанием. Я не хотела, чтобы он думал, что запугал меня лично и политически. Когда он снова начнет думать об озере Люмен, думать, как осушить нас, я хотела, чтобы он вспоминал мое лицо.

«Ты — страна».

Я прищурилась, глядя на Кольма, вызывая его спорить. Он скривил губы, но промолчал. Валиен вздохнул.

— Я отправлюсь с тобой… — начал он, но Мэй его прервала.

— Нет, Вал. Я была королевой всего два дня. Ты не можешь оставить страну на меня на недели. Не говори о риске, — сказала она, когда он открыл рот. — Ты отправил меня завоевать доверие врага несколько месяцев назад.

— Элламэй Сердцевина, моя вспыльчивая королева, — сказал он. — Позволь закончить. Я собирался сказать, что отправлюсь в Сиприян, если ты не хочешь. Конечно, ты — лучший выбор. Когда бы я не доверял тебе?

На миг она лишилась дара речи, но губы шевелились, словно ей нужно было спорить дальше.

— Ох, — выдавила она.

Он поцеловал ее пальцы.

— Конечно, это не значит, что я рад этому.

— А я не поплыву, — сказал Арлен. — Даже если бы меня брали. Я хочу остановить войну с Селено, но не стал бы кричать на него и бить.

— Ах, — Валиен повернулся к Мэй. — Он прав. Так не делай.

Она соблазнительно улыбнулась ему.

— Он испортил нашу брачную ночь. Любимый, мне можно все.

* * *

— Прошу, не злись на меня.

Я сунула платье в сундук.

— Я не злюсь. С чего ты взял?

Кольм смотрел на меня, прислоняясь к дверной раме.

— Ты мнешь платья.

Я выдохнула и вытащила платье, разгладила его.

— Ладно, я немного злюсь. Но на Селено, а не тебя. Когда мы топили его корабли, я и подумать не могла, что мы будем обсуждать с ним торговлю.

— Это нужно нашему народу. Посол была права. Торговцы не скоро начнут регулярно приходить через горы, а снег все усложнит.

— Знаю. Поверь, я знаю, — я опустила в сундук аккуратно сложенное платье и добавила к нему подходящие туфли. — Но повернуться к Алькоро… Я просто удивлена, что это предложил ты. Ты едва можешь смотреть на статую Амы, — я покачала головой. — Ты лучше меня, Кольм, ты можешь смотреть поверх дел, что он совершил.

— Нет.

— Ты всегда был лучше. Бескорыстный, честный, хороший. Ты — мой ориентир.

— Нет, — сказал он, и нажим в его голосе заставил меня поднять голову. Он выглядел так, словно проглотил что-то горькое. — Я не забыл о его поступках. Но если мы сможем торговать по реке, это нужно сделать. Придется кому-то путешествовать от Лилу к Матарики несколько раз в год. Селено убил прошлого советника по торговле. Место свободно.

Я уставилась на него. Он говорил, но на лице было отвращение к себе.

— Ты хочешь, чтобы я вела переговоры о торговле с Селено, чтобы ты получил повод покидать озеро? — воскликнула я.

— Давай я пойду вместо тебя, Мона. Прошу.

— Нет.

— Прошу.

— Нет. Если ты отправишься, переговоров не будет. Он предложит десять лодок белого жемчуга каждый месяц, а ты поднимешь до дюжины, — я бросила черепаший гребень в сундук, от этого сдвинулись туфли, что я только что уложила. — Нет. Я собираюсь. Я отправлюсь. Я открою торговлю только для необходимого, сделав это ради народа, а не ради тебя.

Я свернула плащ и устроила рядом с туфлями. Пряжки на туфлях зацепили ткань, вытянув несколько нитей. Я сжала кулаки и глубоко вдохнула. В тишине я подняла голову. Кольм прислонялся головой к двери, глаза его были зажмурены.

Я выдохнула. Кольм не заслужил моей злости. Он не заслужил резких слов при прощании. Если он был готов на сделку с женой убийцы, он страдал сильнее, чем показывал.

Я пересекла комнату и просунула руки под его, прижала голову к его плечу. Он без колебаний обнял меня в ответ.

— Прости, — прошептал он.

— Не нужно. Я должна была ожидать такое. Если я смогу решать, я подумаю о твоем назначении советником торговли. Но пока не бросай нас. Ты нужен нам здесь.

— Никому я здесь не нужен.

Я вздохнула в его плечо.

— Мне нужен, в каком бы состоянии ты ни был. Ты — мой моральный ориентир.

— Я уже не указываю на север.

— Тебе пора подумать о себе, — я вернулась к сундуку и вытащила смятый плащ. — Рядом с тобой все мы выглядим плохо.

* * *

Сюрпризы от братьев не закончились. Следующим утром я спешила выполнить дела, при этом завтракая. Я отказалась плыть на кораблях Селено, так что Каван суетился у «Брызга», готовя его к путешествию в Лилу. Проверив, что мой сундук погрузили, я встретилась с советниками, чтобы дать указания о правлении, пока меня не будем. Кольм был там, принял ответственность, лишь хмурясь. Я выбежала из комнаты совета, чтобы проверить, как выгружают товары из корабля Селено на берег озера. Но, пока я по главному коридору, Арлен вышел из оружейной.

— Думаю, мне стоит отправиться с вами, — сказал он. На его щеках были два розовых пятна.

Я застыла.

— Зачем?

— Чтобы я мог тебя защитить.

— С нами будет десять копейщиков и восемь мечников Сильвервуда, — я заметила его дискомфорт. — Какая причина на самом деле?

Он заломил руки.

— Сорча хочет замуж.

Я хотела откинуть голову и рассмеяться, но лишь приподняла бровь.

— Да? С чего вдруг?

— Она увидела, как благородно я бежал вчера на защиту ее семьи.

Я продолжала бороться со смехом. Он был расстроен.

— А ты переживал, что не можешь больше хорошо бросать.

— Я не… вряд ли я буду хорошим мужем.

Это меня остановило. Что заставило моих братьев произносить слова, которые я никогда от них не слышала? Когда Арлен из долговязого мальчика с ободранными костяшками и большими ушами превратился в мужчину, переживающего о том, будет ли он хорошим мужем? Я поняла вдруг, что он был в том возрасте, в каком Кольм женился на Аме.

— Арлен, у меня нет времени перечислять список, делающий тебя хорошим мужем. То, что ты переживаешь из-за этого, уже делает тебя лучше многих, — я не привыкла к таким разговорам с ним. — А пока утешай себя фактом, что я не позволю тебе жениться, пока отсутствую. Это даст тебе пару недель. Это ее успокоит?

— Наверное.

— Приказ королевы.

— Да

— Хорошо, — я разглядывала его. — Сделай мне одолжение. Проверь, чтобы груз из алькоранских кораблей инвентаризовали.

— Хорошо.

— А потом найди Кольма. Скажи ему, что ему не нужно следить за уничтожением бараков на острове Пуговка. Я хочу, чтобы это сделал ты. Убедишься, что все следы их пребывания уничтожены?

— Попробую.

— Отлично. Мы отправляемся через час. Я увижу тебя на пристани?

— Конечно.

Я проводила его взглядом, качая головой, пока он не завернул за дальний угол. Я повернулась и пошла по коридору, чтобы раздать еще несколько указаний. Я надеялась, что Мэй не решит взять с собой Валиена, потому что столько сюрпризов за один раз я не выдержала бы.

Глава 4

«Брызг» и «Полумесяц» были загружены и покачивались на волнах. Мэй и Валиен вышли со спутанными волосами из замка. Кольм и Арлен стояли на пристани с горстью других людей. Без лишних слов мы попрощались и забрались на корабль. Каван и его помощники суетились на палубе, отплывая и желая удачи.

На реке нас поприветствовали алькоранские корабли, уже движущиеся вниз по течению. Я выдохнула с облегчением. Пока что Атрия Каокотцли нас не обманула. Ее корабли выгрузили груз и отступали без скрытого оружия или внезапного нападения. Но я впилась руками в борт, пока мы вплывали в реку. Если эта встреча закончится жестокостью, Алькоро станут лишь врагами навеки, если я переживу эти переговоры.

Мэй смотрела, как мимо проносятся горы, не сжимаясь, пока лодку не качало. Когда лодку тряхнуло, она пошатнулась и схватилась за живот.

— Земля и небо, — бормотала она, закрыв глаза. — Лучше я пойду под палубу и буду пить следующие пять дней.

— Внизу хуже.

— Ты не слушаешь: я собираюсь пить.

Я улыбнулась, качая головой.

Путь был без событий, как мы и надеялись. Двигались мы неплохо, ветра были в нужную сторону, течение быстро несло нас на юг. Погода была ясной, прошла лишь короткая осенняя буря, и от нее Мэй стошнило в ведро.

— Знаешь, — сказала я, опуская стакан воды у ее локтя. — Менее добрый человек напомнил бы тебе случай со змеей, когда ты смеялась надо мной.

Она не могла лишний раз дышать, грубо замахнулась на меня и впилась в ведро.

Я оставила ее в относительном покое.

Несмотря на вспышки цвета на горах и чистый воздух, я редко бывала на палубе. В прошлый раз я сама плыла в этих водах, ныряла, скрываясь от патрульных кораблей Алькоро, просила братьев двигаться быстрее. Горевала по Аме и десятках других. Кипела от ненависти к Седьмому королю, сорвавшему с меня корону. Я помнила пейзажи, которые мы миновали — сосны, которые мы проплыли ночью, дрожа от холода. Камни, где мы прятались от солдат Селено, погрузившись до носов. Грубый пляж, где Кольма тошнило от воды, которой он наглотался, пока плакал, плывя прочь по моему приказу. После нескольких напоминаний я уже не могла терпеть.

И я проводила время под палубой, планируя с Мэй, обсуждая, какую торговлю нам открыть, без вреда для новых путей в горах. Мы обсуждали, как нам обходиться с Селено, где разместим солдат. Мы говорили о том, как проверить верность народа Сиприяна, как понять, сдались они Алькоро или там были мятежники.

— Будет сложно, — сказала я на четвертый день обсуждения истории Сиприяна. — Они всегда были странной страной. У них никогда не было монархии.

— Это я слышала, — Мэй лежала на боку и вытаскивала занозу из большого пальца. — У них какой-то совет, да?

— Ассамблея шести, — сказала я, разглядывая смятые записи Кольма. — Один представитель от каждой провинции в стране.

— Шестеро? Четное количество? Как они принимают общие решения?

— Понятия не имею, — сказала я, думая о своем совете. Там всегда было нечетное количество, чтобы точно принялось решение, и это часто помогало. Я не могла представить, как они справлялись с четным количеством.

— Но это же по наследству? — сказала она, разглядывая большой палец. — Эти представители — монархи каждой маленькой провинции, да?

— Нет, — сказала я. — Их избирают.

— Избирают? Кто?

— Люди, — сказала я. — Граждане Сиприяна. Все от шестнадцати и старше могут голосовать за своего кандидата в Ассамблею, но они могут их и прогнать оттуда.

— Да?

— Да, — я покачала головой. — Так было веками. Выборы каждые пять лет.

— Поразительно, — я подняла голову от тона в ее голосе. Она забыла о занозе и смотрела на меня в потрясении. — Голос обычного народа? Вот это система.

— «Вот это система?» — повторила я. — Ты королева, Мэй. Ты должна управлять страной и защищать ее. Тебе понравилось бы, если бы тебя прогнали с поста, потому что горстка людей не согласна с тобой?

— Так и было, Мона, — сказала она, хмурясь. — Спасибо за это. Это было из-за того, что монарх, Вандален, не подходил для роли короля Сильвервуда, но он был в родстве с предыдущим монархом, так что носил корону. А если бы мы могли голосовать? А если бы могли заметить его.

— Я тебе скажу, что было бы, — ответила я. — Началась бы гражданская война или беспорядки, и страна станет уязвимой перед сильными странами. Система Сиприяна работала, пока Алькоро не захотели их ресурсы, и смотри, к чему все привело. Монархи не всегда популярны, Мэй, но их стараниями страна едина.

— Можно подло отметить, что твоя страна справилась не лучше при нападении Алькоро.

Я шлепнула рукой по странице.

— Я же вернулась? Озеро Люмен почти четыре года было в руках Алькоро, пока не пришел тот, за кем народ привык идти. Я. Это не похвальба, Мэй. Я не говорю, что я — идеальная королева, но система работает. Да, есть те, кому не стоило быть правителями — Селено и Вандален среди них — но плохие монархи со временем страдают от своих плохих решений. Вандален воевал, там его и убили. Он издевался над сыном, это стоило ему верности, — я закрыла книгу. — Селено, надеюсь, начал ощущать последствия на себе. Потому он хочет переговоры. Его предыдущие действия провалились.

Она цокнула языком и вернулась к занозе.

— Интересно слышать, что люди сказали бы о том, кому подчиняются.

— Больше они так не делают, — сказала я. — Ты же не заметила мятеж, когда была в стране?

Она фыркнула, я уже задавала этот вопрос.

— Ничего. Никто не кричит против пророчества Алькоро на улицах, признаков конфликта нет. Алькоранцы контролируют порты и дела, Сиприян ничего не решает.

— А Алькоро? — спросила я. — Ты успела понять, как народ каньонов относится к Селено?

Она пожала плечами, глядя на большой палец.

— Я добралась только до Парнассии, что на другой стороне гор на границе Сиприяна. Они не скрываются. Они всюду вешают его знамя, слова Призма. «Мы — творения Света, а Он — идеален». Это на зданиях и столбах.

— А королева Джемма?

— Не знаю. О ней ничего не сделала.

Я поджала губы.

— Хотелось бы знать о ней хоть немного. Понять, почему она выбрала королевой Селено, если теперь она против его действий.

— Они вряд ли любят друг друга?

Я вытащила другую книгу по алькоранской истории.

— Да. Селено родился в слишком важной роли, чтобы жениться по любви.

— Вал смог.

— Не смог бы, если бы его отец мог возразить, — сказала я. — Ты была изгнана и для того, чтобы вы с Валиеном были порознь.

— Но мы это смогли, — процедила она. — Несмотря ни на что.

— Да, и ты должна знать, что твоя история — аномалия. У многих монархов любовь — роскошь обычных жителей.

— Я — обычная. Ха! Вытащилась, — она сплюнула занозу, которую вытащила из пальца.

— Потому ты и не подумала об этом, — я разглядывала записи Кольма. — Тебя растили без ограничений политики.

— Ах, снова старания мамы? — сказала она, вытирая руку о штаны. — Что она говорила на эту тему? Выбирать только красивых?

— Нет, — мои щеки невольно вспыхнули. — Она говорила: «между сердцем и разумом соблюдай дистанцию». Каждого кандидата нужно оценивать как потенциального монарха, у меня нет роскоши отношений. Я должна так себя вести.

— Великий Свет, — сказала она. — Твоя мать говорила тебе это в детстве. Теперь ты — взрослая женщина, Мона. Тебе можно отойти от ее советов хоть немного.

Я смотрела на страницу.

— Я пыталась раз. И что? Была катастрофа.

Она тут же взмахнула ногами и села прямо.

— Правда?

Я резко посмотрела на нее.

— Да.

— Что случилось? Ты разбила его сердце?

— Нет.

— Ее сердце?

— Нет.

— Он бросил тебя из-за другой?

— Нет, Мэй…

— Она тебя бросила ради другого?

— Нет! — я шлепнула по странице. — Великий Свет, хватит!

Она прислонилась к стене.

— О, я спрошу у Кольма, когда вернусь.

— Он тебе не расскажет.

— Почему?

— Потому что обещал это.

— О, Мона, — вздохнула она. — У всех есть доля романтики. Это не делает тебя глупой или эмоциональной.

Я захлопнула книгу.

— Ты не в той вселенной, Мэй. Поступки правителя влияют на других. Порой — на всю страну.

Мэй смотрела на меня, склонив голову.

— Что случилось?

— Я же сказала, катастрофа. И все скажут тебе это же. Оставь это. Поговорим о насущном, — я поправила стопку книг на столе. — Что ты наденешь на встречу с Селено?

Она пожала плечами.

— Я даже не думала об этом. Форму стража, наверное.

— Не стоит. Я не хочу выглядеть воинственно. И ты королева, стоит выглядеть должным образом. Что ты еще взяла? Скажи, что не только туники.

Она пронзила меня взглядом.

— Если ты забыла, мы покидали Сильвервуд в спешке после ночи без сна. Я собиралась для боя, а не для чаепития с печеньем.

— Реки к морям, — я отодвинула стул и встала. — Придется одолжить тебе свое.

— Невозможно.

— Почему?

— Три причины, — она указала на грудь. — Раз. Два, — она хлопнула по бедрам. — А три — ты выше — платье будет мне длинным.

Я подошла к сундуку.

— Мы это сделаем.

— Никогда.

— Ты сомневаешься в моих навыках шитья.

— Да. Ты не чудеса творишь. Я просто надену форму.

— Я видела на встрече с Атрией. Колени грязные. Скажи, какого цвета твои самые чистые штаны?

Она вздохнула и закинула ноги на рюкзак.

— Наверное, коричневого. Почти всегда коричневые.

— Серые есть?

— Нет. Какая разница?

— Коричневый тебе не идет. Грязнит.

Она в насмешливом расстройстве обмахивала себя.

— О, ты так жестока. И я так долго не знала этого…

Я вытащила самый яркий цвет из взятых — полночно-синее платье с квадратным вырезом воротника.

— Тебе стоит носить красное или что-то пастельное.

— Пастельное? — она выдавила слово, словно оно было гадким на вкус.

— Не оливковое и коричневое.

— Может, я приду голой, чтобы Селено не обиделся, — возмутилась она. — И не обижай зеленый — это цвет нашего знамени.

— Пусть там и остается. Вставай, — сказала я, выдвигая стульчик на середину комнаты. — Приступим в работе.

— Я думала, мы должны обсуждать что-то важное? — сказала она.

— На стул.

Она стонала, скулила, ворчала, возмущалась, пока я надевала на нее свое платье. Я утихомирила ее и заставила выпрямиться, сказав, что мои туфли на каблуках помогут ее осанке. Было проще, когда она перестала горбиться.

Платье плотно село на груди, но ткань тянулась. Торс я могла укоротить, скрыв шов потом поясом. Я закрепила ткань на месте шпильками и взяла ножницы. Я поднесла их к юбке, она завизжала:

— Стой! Что ты делаешь?

Я замерла.

— Укорачиваю юбку, ясное дело.

— Ты же даешь его на время! Не режь! Ты его испортишь!

— Заберешь себе платье. У меня есть другие, — я поднесла ножницы к ткани. Она схватила меня за запястье. Я удивилась при виде огня в ее глазах.

— Мона, на воротнике этого платья миллион жемчужин. Ткань, наверное, прибыла из Самны. Эта вещь стоит больше всего гардероба моей сестры. Ты не можешь его резать.

Я опустила ножницы.

— Знаю, ты считаешь меня мелочной, но Селено не получал вести о том, что Валиен женился. Если кто-то из его солдат был на озере в день, когда мы потопили их корабли, они тебя узнают. Вспомнят тебя как гонца.

— И?

— Ты должна правильно выглядеть. Это важно при дворе. Глупо и вычурно, да. Добро пожаловать на трон.

— Не такой королевой я хотела быть.

— Поверь, Мэй, ты получишь шанс править своей страной с грязью на ладонях и коленях, но не сейчас. Все важно у монарха, даже то, в чем ты.

Она надулась, хмурясь, но отпустила мое запястье. Мэй замерла, и я подняла ножницы, но она вскрикнула снова:

— Великий Свет, ты так сильно отрезаешь?

— До бедер.

— Бедер?

— Чтобы ты носила его поверх штанов. Я сделаю из него официальную тунику.

— Почему? Ты хотела, чтобы я была в платье.

— Я хочу, чтобы ты выглядела как королева Сильвервуда, — я начала резать ткань. — Я хочу, чтобы было видно твои сапоги.

Она замерла, а я обошла юбку.

— Ясно.

— Я не такой и монстр, — сказала я, ткань упала.

— Врешь, — прошептала она.

* * *

Мы приплыли к пристани Лилу на закате пятого дня. Я поднялась на палубу и ощутила воздух болот.

— Отлично выглядите, моя королева, — сказал Каван.

— Благодарю, — это серо-голубое платье с перламутровыми застежками и рукавами, что расширялись от локтей, я любила. Оно было изящным и строгим. Мне не нравилось, что я надела его на эту встречу.

Я подошла к борту.

— Как скоро?

— Еще пару минут, моя королева.

Краем глаза я увидела, как поднимается на палубу Мэй.

— Только посмотри на себя, — сказала я, повернувшись к ней. Полночно-синее платье чудом превратилось в официальную тунику. Она настояла, чтобы пояс был ее с инструментами, а не мой с жемчугом, но с ее сапогами с бахромой он смотрелся уместно.

— Я в тебе сомневалась, — сказала она, приглаживая юбку поверх штанов. — Как ты так хорошо шьешь? Я думала, это кто-то делает за тебя.

— Три года никто этого не делал, — сказала я. — Мне всегда шитье хорошо удавалось, это хорошее занятие, в котором внимание к деталям потом вознаграждается. В изгнании это стало необходимостью, а не только искусством. Особенно для Арлена — он вечно рвал локти и колени. И ты знаешь меня. Разве я могла быть в плохо сидящей тунике даже в изгнании?

— Ни за что, — она подняла горсть шпилек. — Сделаешь мне прическу?

Я пригладила ее темные волосы, обвила вокруг серебряной короны на ее голове. Я закалывала ее кудри сзади, а лодка обогнула выступ суши и попала в канал, ведущий к Лилу. Я посмотрела на горизонт.

От вида моя рука соскользнула, и я задела шпилькой кожу головы Мэй.

— Ай! Осторожно!

— Что же…

Весь город был в огне, сияющий красный на фоне темнеющего неба. Угли отлетали в ночь, сколько было видно. Вода мерцала оранжевым. Дым разлетался с ветром.

— О! — воскликнула Мэй. — Первый огонь! Я слышала об этом, но не видела. Их осенний фестиваль — они тушат все огни, выметают камины и разжигают новый.

— Зачем? — спросила я, очарованная зрелищем перед нами. — Это не пожар.

— Это символ, конечно, Мона. Это о новых начинаниях, так они отпускают то, что было в прошлом, — она смотрела на фейерверк над водой. — Они празднуют неделю. Так они видят Свет. В огне.

Я присмотрелась. Город не горел. Но спутать было просто, сияли все улицы и пристани. Мы приближались, стало слышно музыку — пульс барабанов и дикие скрипки — а еще крики и пение. Мы двигались по каналу, смотрели на сцены вокруг корабля. Пристани были полны речного народа, занятого праздником. Всюду горели огни, некоторые вспыхивали искрами и дымом. Два жонглера бросали над головой пылающие палочки, зрители были в восторге. Люди вопили, мужчина босыми ногами шел по раскаленным углям. Женщина танцевала с двумя факелами, подносила их к губам и извергала облако огня в воздух. Дети бегали вокруг пылающих обручей, смеясь и вопя.

Мэй покачала головой.

— Невероятно.

— Ужасно, — сказала я. — Как они все еще не сожгли?

— Удача?

Цвета завораживали: ярко-лиловый, изумрудный, алый и золотой. Многие были в масках на глазах, украшенных золотом и обрамленных блестками, чтобы отражался свет огня. Женщины были в смелых платьях с бахромой и кисточками, а мужчины носили цветные пояса, их края были как из огня, было сложно понять в сиянии, что не горело. Я поворачивала голову, смотрела на свет, краски и движения, уверенная, что кто-то загорится и бросится в сияющую воду. Никто не прыгал. Или они умели избегать ран, или не замечали опасность вокруг себя, захваченные праздником. Редкие отводили взгляды на наш корабль, отмечая знамя озера Люмен на мачте.

Что они думали, видя мое знамя? Наши страны были когда-то союзниками, но теперь все испортили Алькоро. Речной народ видел мою страну в том же свете, что и народ каньонов? Я вытянула шею, глядя на мужчину, крутящего пылающий посох под алькоранскими флагами. Я не учла, что страна будет праздновать во время нашего визита. Мы с Мэй сможем понять верность Сиприяна, пока мы тут?

Мы плыли к пристани, где было тише и темнее, чем в городе. Люди толпились у единственного фонаря в красном стекле, свет мерцал на их угольных туниках и бордовых поясах. Алькоранцы. Они остановили наш корабль и указали высаживаться к ним.

Я вдохнула, пытаясь отвлечься от водоворота активности. Переговоры начинались. Я посмотрела на алькоранцев, щуря глаза, они поймали канаты, что бросили помощники Кавана, и закрепили на пристани.

— Ах, — сказала Мэй. — Я поняла.

— Что?

— Я нервничаю.

Я мрачно улыбнулась.

— Я тоже. Не показывай это, понятно? Держи себя в руках.

— Попробую.

— И помни, что я сказала.

— О чем?

— Обо всем.

Трап вел до пристани, маленький отряд наших воинов спускался к алькоранцам внизу. Мы с Мэй стояли у борта корабля, смотрели на группу. У многих мужчин были покрытые воском усы, женщины были с украшенными лентами в волосах, это, наверное, определяло ранг. Свет факела сиял на их черных сапогах и бирюзовых кольцах. Они были без оружия, насколько было видно.

Атрия Каокотцли стояла впереди, наши люди заговорили с ней. Она кивнула, но, прежде чем мы пошли по трапу, ее кое о чем просили. Я видела, как алькоранцы заерзали, наверное, оскорбившись, но Атрия вытянула руки, чтобы ее проверили. Наши люди провели руками по ее запястьям, плечам, талии и бедрам. Они потыкали ее твердые сапоги. Когда они решили, что скрытого оружия у нее нет, они повели ее по трапу.

Если ее и обидело их обращение, она этого не показала. Мне это не нравилось, но я даже уважала Атрию за ее навыки дипломата. Она прошла на нашу палубу, ее лицо было вежливым, как и раньше. Она низко поклонилась.

— Королева Мона Аластейр из озера Люмен и Двенадцати островов, — сказала она. — И королева Элламэй Сердцевина из гор Сильвервуд, — теперь она знала о Мэй. Значит, должен знать и Селено. — Добро пожаловать в Лилу.

— Благодарю, посол Каокотцли, — сказала я, склонив голову. Мэй помахала рукой.

— Если вы готовы, мы отведем вас на корабль короля Селено, — сказала она.

— Нет, — сказала я. — Мы с королевой Элламэй примем его тут, на «Брызге».

Я снова поразилась Атрии, она была так хорошо обучена и быстро думала. Она не вскинула брови, не рявкнула приказ. Она чуть склонилась.

— Леди королева, мои король и королева устроили для вас прием на своем корабле, там вас ждут угощения и образцы нашего лучшего кофе. Там не будет солдат, лишь два его личных стража.

— Мы ценим старания, — сказала я. — Но не встретимся с ним на его корабле.

— Ваши солдаты могут проверить палубу и каюту, если это ослабит ваши тревоги.

— Нет, — сказала я. — Мы не придем на его корабль. Мы уже приплыли на алькоранскую территорию. Если ему нужны переговоры, он встретится на нашем корабле.

Она посмотрела на палубу «Брызга», где мои люди быстро размещали простой стол и четыре стула. Знамена Люмена и Сильвервуда развевались рядом, только они украшали это место.

— С моим королем еще двое, — сказала она. — Чтобы помочь переговорам.

— У нас есть еще стулья, — сказала я.

— Леди королева, умоляю. Там для вас нет угрозы, — я заметила ту же тревогу, что и в домике у берега, но я не могла понять, намеренно ли она это делает, или это проскальзывало случайно. — Король не хочет вреда.

— Как и я, — сказала я. — Но я отказалась, посол, и не передумаю.

— Он не обрадуется, — сказала она. — Он не так это представлял.

Я замолчала.

Молчание было сильным оружием, этому меня учила мама. Как-то раз мы молчали почти час, стояли в паре футов друг от друга, смотрели в глаза, пока слуга нас не прервал. После ее смерти я удерживала так взгляд у других людей, и они ерзали и отводили взгляд или пытались заполнить пустоту словами, часто выдавая важную информацию.

«Слова — власть, — говорила мама. — Но тишина — контроль».

Атрия была хороша. Я хотела бы себе такого спокойного посла. Она не спешила нарушать молчание. Я заметила, что Мэй отвела взгляд раньше нее. Нас окружал шум речного народа. Где-то близко зловеще играла скрипка. Атрия не двигалась, была спокойна. Это могло затянуться.

Но она вздохнула и кивнула.

— Я поговорю с королем и принесу его ответ.

— Нет, — сказала я. — Приведите его.

Она еще раз поклонилась каждой из нас и пошла по трапу к своим людям. Они обступили ее. Некоторые мрачно смотрели на наш корабль. Но посол увела их без задержки.

Мэй выдохнула.

— Думаю, немного предупредить стоить. Это было неудобно.

— Но успешно, — я начала отворачиваться от пристани, чтобы приказать принести еще два стула, но слова замерли на губах. Я застыла и посмотрела на следующую пристань в стороне. Там собралась небольшая группа, не сильно плотно стояла, и было видно скрипача, что играл зловещую мелодию, полную грусти и нескладных аккордов. Эта музыка и вид не совпадали с пылающим праздником, что было необычно.

Юноша изящно ступал то в одну, то в другую стороны, крутя тонкие цени с огнями на концах. Они оставляли сияющие полоски в ночи, окружали его кольцами огня. Он кружил их невозможными узорами над головой, поднимал над головой дугами и озарял копну кудрявых волос. Я видела уличных артистов в путешествии, некоторые тоже выступали с огнем, но я еще не видела ничего такого завораживающего. Движения юноши были энергичными и плавными, он словно гипнотизировал, и моя напряженная хватка на борту корабля ослабла. На миг разум расслабился, его заполняли только огненные узоры во тьме. Мы были слишком далеко, юноша двигался слишком быстро, чтобы я могла разглядеть его лицо. Но пару секунд он стоял, широко расставив ноги, на пристани лицом к кораблю. Среди узоров огня он смотрел на меня, нас разделяла вода. Через миг мне показалось, что это была игра огня, что летал над его головой. Он взмахнул цепями с огнем и отвернулся от меня.

— Итак… стулья, да?

Я обернулась, моргая.

— Что?

Мэй указала на стол.

— Нужно еще два стула, да?

— Да. Стулья. Да, — я тряхнула головой, прочищая ее, и крикнула Кавану. — Пусть кто-то из ребят принесет еще два стула.

— Жаль, эта Коколики, или как ее там, не сказала, что Селено возьмет советников, — сказала Мэй. — Я была бы не против, если бы с нами был наш советник по торговле. Я продавать умею, но еще плоха с подробностями перевозки и налогов.

— Предоставь это мне, — я взглянула на нее. — И если не помнишь ее имя, просто называй послом.

— Кокалики — вкусный суп, она должна гордиться…

— Посол.

— Великий Свет, — сказала она, — ты вообще не веселишься в такой момент.

Посол Каокотцли ходила почти двадцать минут. Мэй стояла у борта и смотрела, как праздник пылает в городе, а я сидела у стола, чтобы не видеть того артиста. Я слышала скрипку, значит, он еще выступал, но я заставляла себя не думать о сияющих кругах в воздухе. Я представляла мать, смотрящую с картины над камином. Этого хватило, чтобы я взяла себя в руки. Я смотрела в пустоту, вспоминала все, что мы с Мэй обсуждали в пути, обдумывала все. Я пошла по второму кругу, когда Мэй сказала:

— Идут.

— Все?

— Все. По центру явно король, рядом с ним королева. Сложно понять, у них красные фонари. Красное стекло, — она кашлянула. — Немного жутко.

— Они всегда делают фонари такими, — сказала я. — Это из-за того, что они смотрели на звезды в прошлом. Так они не дают своему ночному зрению испортиться.

— Откуда ты это знаешь?

— Кольм узнал, прочитав книги, что они бросили в Люмене.

— Ясно. Но, может, он не так понял. Может, они просто пытаются изобразить, как лесной пожар выглядит перед нем, как сжигает дом дотла.

— При них так не говори, ладно? Не показывай, что тебе страшно, — попросила я. — Садись, чтобы они не видели тебя с пристани.

Атрия поднялась на палубу еще раз, и мы решительно смотрели из-за стола. Если Селено и отругал ее за мой поступок, она этого не показала.

— Мои король и королева сожалеют, что вы отказались от их гостеприимства, но они ответили на ваше приглашение, — она чуть поклонилась. — Но у них есть несколько требований прежде, чем они поднимутся. Наши солдаты осмотрят корабль. Из вооруженных на корабле будут только два личных стража, все оружие будет в ножнах и не заряжено… развинчено, — продолжила она, исправляя помарку, ведь только в Алькоро использовали новые арбалеты, тяжелые и сложные в обращении. Но, как обычно, люди каньонов забыли о древнем оружии моего народа, которое использовалось при их рабстве. Атлатл не нужно было заряжать или завинчивать. Он выстрелил бы дротиком раньше, чем они смогли бы сдвинуться с места.

Может, она восприняла мою слабую улыбку как знак согласия, потому что продолжила увереннее.

— Остальные наши солдаты будут рядом с кораблем, как и ваши воины.

— Сколько ваших? — спросила я.

— Тридцать, леди королева.

— Отправьте половину на свой корабль, — сказала я, — и мы договорились.

Все проходило, как я приказала. Два стража из Алькоро быстро, но тщательно проверили палубу и трюм, их сопровождали два наших копейщика. На пристани их народ и наш разделились на отряды. За их шумом все еще играла скрипка, я старалась не обращать внимания.

Результат их удовлетворил, стражи заняли места по сторонам от стола. Наши два стража, лучшие наши стрелки, встали напротив, сцепив руки за спинами, там они прятали атлатлы, а на поясах были дротики. Незаряженные арбалеты алькоранцев висели у их поясов, но я была уверена, что они легко могли достать ножи. Было бы глупо думать, что они не будут защищены как мои стражи.

Посол Каокотцли пропала у трапа. Мы с Мэй снова заняли места за столом, наши знамена шелестели на ветру. По доске трапа топали шаги. Над бортом появились головы, а потом король поднялся на нашу палубу, залитую светом фонаря.

Он выглядел поразительно непримечательным. Кожа была ни светлой, ни темной. Волосы были просто каштановыми, зачесанными густыми волнами назад. Глаза тоже не запоминались. Не было усов, смазанных воском. Его цвета сливались, ничего не выделялось. Не считая одежды. Он компенсировал свой скучный вид украшениями — черный жилет был расшит алым и золотым, пояс был в тон. От плеча до плеча тянулась цепь бирюзовых камней, в центре висел белый ограненный кристалл. Похожий камень был в короне, окруженный, как я с негодованием отметила, семью радужными жемчужинами.

Наш жемчуг.

Остальные зашли за ним, пока я разглядывала его. Атрия приблизилась к ним и низко поклонилась перед королем. Она собиралась представить нас первыми, словно мы были гостями, а не наоборот. Я скрыла раздражение.

— Представляю вас королеву Мону Аластейр из озера Люмен и Двенадцати островов и королеву Элламэй Сердцевину из гор Сильвервуд, — Атрия выпрямилась и повернулась к нам. — Леди королевы, имею честь представить короля Селено и королеву Джемму Тезозомок из Алькоро.

Я посмотрела на королеву за плечом ее мужа. У нее было красивое лицо, юное и нежное, схожее по чертам с королем, но ее волосы были темнее. Ее платье насыщенного бордового цвета и корона в камнях казались бы изящными, если бы не шаль с бахромой и кружевом, что закрывала ее от запястий до подбородка. Это казалось неуместным при таком красивом платье, но, может, так ходили в каньонах.

— Добро пожаловать в Сиприян, уважаемые королевы, — сказал Селено. Его голос был слишком сильным, словно и этим он пытался затмить скучные черты.

— Добро пожаловать на корабль «Брызг», — ответила я, не желая отдавать ему власть хозяина.

— Полагаю, путь был приятным? — спросил он.

«Лучше, чем в прошлый раз, — хотела сказать я. — Не нужно было горевать по убитым. Не нужно было неделями мерзнуть и голодать».

— Да, благодарю.

— Позвольте поздравить вас, королева Элламэй, с недавним браком, — продолжил он. — Мои искренние пожелания добра вам и королю Валиену.

Я слышала, как она подавила фырканье. Даже если он не знал, что нарушил ее празднование, он был сильным. Она чуть оскалилась.

— Благодарю, — она не показала ему свой жест благодарности ладонью. Я поджала губы. Я была рада, что он отвлек ее, но надеялась, что он не продолжит давить на нее. Я не хотела, чтобы это закончилось синяком под глазом Седьмого короля.

Рядом с королем и королевой стояли два советника. Один был плотным мужчиной, переминавшимся с ноги на ногу, он не мог дождаться, когда его представят. Другим советником была высокая худая женщина в черном строгом платье и бордовом болеро с такой же лентой с кристаллами, как и у других женщин каньонов на пристани. Я восхитилась бы ее вежливым поведением, если бы она не смотрела на меня немного пугающим взглядом.

Посол Каокотцли указала на мужчину.

— К нам присоединились Алгон Катцомок, губернатор Сиприяна.

Его вощеные усы подрагивали от напыщенности.

— Рад знакомству, королевы.

Губернатор. Таким его сделали алькоранцы, изменив систему ассамблеи, когда захватили Сиприян.