Одна на двоих. Истинная для вампиров

18 глава

Когда забрезжил рассвет, озарив бледным светом окрестности, машина наконец свернула на уединённую подъездную дорожку. Макс остановил автомобиль, заглушил двигатель и повернулся, чтобы проверить, как там Аля. Она лежала, свернувшись калачиком, на заднем сиденье, и её грудь вздымалась и опускалась при каждом поверхностном вдохе. Макс осторожно взял её на руки, стараясь не потревожить хрупкое тело. Он отнёс её в деревенский домик с деревянными балками, выцветшими до серебристо-серого цвета. Шон шёл позади, широко раскрыв глаза от любопытства и беспокойства.

В тускло освещённом помещении Макс уложил Алю на плюшевый диван и накрыл мягким одеялом. Он принёс стакан воды и уговорил её выпить, с тревогой наблюдая, как она глотает прохладную жидкость. Её цвет лица немного улучшился, а дыхание выровнялось под его внимательным взглядом

Пока Макс ухаживал за Алей остальные члены семьи начали просыпаться в уютных стенах хижины. Все они были оборотнями — волками, если быть точным, — и запах их вида пропитал каждый уголок дома. Отец Макса, суровый мужчина лет сорока с точёными чертами лица и властным взглядом, вышел из кухни и пристально посмотрел на незнакомца.

— Кто это? — спросил он глубоким голосом, в котором слышались любопытство и настороженность. Остальные, включая мать и братьев с сёстрами Макса, собрались вокруг, и на их лицах отражалась смесь любопытства и опасения, как и у патриарха. Никто из них не мог понять, как человек, который вскоре станет вампиром, оказался среди них..

— Она спасла Шона, — объяснил Макс, в его голосе слышались благодарность и неуверенность.

— Мы не можем просто оставить её, пап. Не после того, что с ней случилось.

Выражение лица старейшины смягчилось, его взгляд задержался на бледном лице Али. Он медленно кивнул, сжав губы в тонкую линию.

— Хорошо, сын.

— Мы позаботимся о ней. Но нам нужно быть осторожными.

— Приводить человека в наш мир… рискованно.

Макс кивнул, понимая серьёзность ситуации.

— Я знаю, папа. Но мы не могли просто бросить её.

— Не после того, как она рисковала жизнью, чтобы спасти Шона.

Шон, который молча наблюдал за разговором, подал голос:

— Да, и она довольно крутая!

— Она мне нравится!

Их мать, потрясающая женщина с чёрными как смоль волосами и изумрудными глазами, шагнула вперёд и успокаивающим голосом взяла Алю за руку.

— Давайте сначала позаботимся о том, чтобы ей стало лучше. Тогда мы сможем обсудить будущее.

Ближе к полудню Аля начала приходить в себя, её веки затрепетали, открывая расширенные зрачки. Макс держал её за руку, его прикосновение было нежным, но успокаивающим.

— Добро пожаловать обратно, — пробормотал он успокаивающим шепотом.

Она медленно моргнула, оглядывая незнакомую обстановку. Деревенское очарование хижины, тёплое сияние камина и лица членов семьи Макса — всё это смешалось в головокружительном вихре новых ощущений. У Али пересохло в горле, и она прохрипела, что хочет пить.

Макс поспешил выполнить её просьбу и принёс стакан с прохладной прозрачной жидкостью. Попивая воду, Аля остро ощутила странное покалывание в венах. Казалось, что всё её существо откликается на что-то в пределах этого уединённого святилища.

Внезапное воодушевление Шона напугало Алю, и она чуть не уронила стакан с водой. Глаза мальчика сверкали от волнения, когда он засыпал её вопросами, и его энтузиазм был заразителен, несмотря на тяжёлые обстоятельства.

— Ты теперь вампир? — спросил он, повышая голос.

— Это было бы так круто!

Его взгляд скользил по лицу Али, словно выискивая явные признаки её предполагаемой трансформации. Разум Али помутился, она пыталась понять смысл вопроса Шона. Возможно ли это? Неужели воздействие таинственной крови каким-то образом изменило её сущность? Она взглянула на Макса в поисках поддержки, но увидела лишь настороженное выражение на его лице. Напряжённое внимание его отца усилило её беспокойство, заставив её задуматься, не знают ли они о её состоянии больше, чем говорят.

Тон Шона резко изменился, в его голосе послышалась серьезность, кторой не было раньше, когда он повернулся к Максу.

— Макс, — сказал он, и его обычно ясные глаза сузились от беспокойства, когда он увидел встревоженное выражение лица Али.

— Посмотри на неё. Мы не можем просто предполагать, что…

Он замолчал, оставив невысказанные слова висеть в воздухе. Макс стиснул челюсти, его взгляд метался между младщим братом и Алей. В хижине воцарилась тишина, единственным звуком было потрескивание огня и частое, неглубокое дыхание Али.

Отец Макса откашлялся, нарушая напряженную атмосферу.

— Давай не будем спешить с выводами, предложил он, его глубокий голос успокаивал.

— Нам нужно следить за ней, внимательно следить за любыми изменениями. Это не игра, мальчики.

По мере того, как день шёл своим чередом, Аля оказалась в центре внимания семьи Макса. Они заботились о ней с осторожностью и теплотой, и их действия говорили громче слов. Несмотря на первоначальный шок и неуверенность, Аля начала чувствовать себя как дома среди этих незнакомцев, которые приютили её.

Однако тяжесть её положения никуда не делась, оставаясь постоянным фоном в гостеприимной атмосфере. Мысли Али были поглощены тайной её новообретённой связи со сверхъестественным миром и нависшим вопросом о том, что может ждать её в будущем.

Близился вечер, и мать Макса отвела Алю в комнату, обставленную мягкой мебелью, с большим окном, из которого открывался захватывающий вид на окружающий лес.

— Отдохни здесь сегодня вечером, — мягко сказала она, гладя Алю по волосам.

Как только Аля осталась одна в своей комнате, успокаивающее тепло хижины сменилось леденящим ужасом, который пробирал её до костей. Тишина была гнетущей, нарушаемой лишь отдалённым волчьим воем и мягким шелестом листьев за окном.

Депрессивные мысли наводнили её разум, и каждая из них была ещё более удушающей, чем предыдущая. Она не могла избавиться от чувства покинутости, гадая, знают ли Кай и Элиас вообще, что с ней случилось. Волнует ли их это? Ищут ли они её?

Неопределённость терзала её, неумолимый страх грозил поглотить её изнутри. Аля свернулась калачиком на кровати, прижав к груди подушку, и в уголках её глаз выступили слёзы. Она чувствовала себя потерянной, плывущей по течению в море тьмы и сомнений.

Когда наступила ночь, отбрасывая длинные тени на хижину, мысли Али становились всё более сумбурными. Воспоминания о Кае и Элиасе, её спутниках-вампирах, преследовали её во снах, их загадочные улыбки и пронзительные взгляды врезались в её подсознание.

Она беспокойно металась, плюшевое одеяло путалось у неё в ногах, пока она ворочалась на простынях. Сон ускользал от неё, сменяясь яркими воспоминаниями об их совместных моментах — о трепете полёта, пьянящем вкусе крови, электрическом заряде их запретной связи.

С каждой минутой желание Али по ним усиливалось, превращаясь в физическую боль, которая отзывалась глубоко внутри неё. Ей хотелось почувствовать сильные руки Кая, обнимающие её, услышать хриплый шёпот Элиаса у своего уха. Но больше всего ей хотелось почувствовать себя частью чего-то, обрести цель, которую могли дать только они.

Отчаяние терзало сердце Али, как неукротимый зверь, которого невозможно обуздать. Она чувствовала себя совершенно одинокой, плывущей по течению в чужом мире без путеводных огней Кая и Элиаса. Их отсутствие оставило в ней зияющую пустоту, которая, казалось, расширялась с каждой секундой.

Слезы безудержно текли по её лицу, смешиваясь с потом, выступившим на лбу. Её тело дрожало от невыносимого желания. Она тосковала по знакомым прикосновениям их кожи, по успокаивающей интонации их голосов, по электризующей атмосфере их компании. В глубине своего отчаяния Аля цеплялась за воспоминания о времени, проведённом вместе с ними, проигрывая каждое мгновение, как драгоценный гобелен.

Когда в окно проникли первые лучи рассвета, Аля наконец поддалась изнеможению, и её тело сдалось всепоглощающей усталости. Она погрузилась в беспокойный сон, прерываемый фрагментарными видениями Кая и Элиаса — их лица расплывались, а фигуры мерцали, как призраки в тумане.

Её сны были беспорядочным нагромождением тоски и утраты, стремления к связи, которая, казалось, была недосягаема. В темноте своего подсознания она тянулась к ним, безмолвно умоляя о возвращении, о том, чтобы они обняли её.

Но когда наступило позднее утро, Аля проснулась одна, и суровая реальность её изоляции обрушилась на неё, как физический удар. Она села, протирая глаза, и тупо уставилась на незнакомые стены своего временного убежища.

Аля попыталась сосредоточиться на своих эмоциях, погрузиться глубже в круговорот чувств, которые грозили поглотить её. Однако она обнаружила тревожное отсутствие первобытной жажды, которая определяла её вампирскую природу. Вместо этого её привлекли звуки, доносившиеся снизу, — слабый шёпот, который, казалось, разносился по ветру.

Потрясенная неожиданным отвлечением, Аля потеряла концентрацию и больше не могла разобрать слов. Она напрягла слух, пытаясь уловить обрывки диалога, но это было все равно что слушать иностранный язык — непонятный и раздражающий.

На мгновение она задумалась о том, чтобы спуститься вниз и подслушать, ей было любопытно, о чем говорят ее те кто помог ей.

Аля сосредоточилась, стараясь уловить обрывки разговора, доносившегося снизу. Пока она напряжённо прислушивалась, слова складывались в тревожную картину.

— Я отвезу её обратно в город, — сказал Макс, и в его голосе слышались нерешительность, но твёрдость.

— Ты должен понять, — ответил его отец твёрдым, но обеспокоенным тоном.

— Мы не хотим проблем с вампирами.

Сердце Али упало, смысл сказанного был ясен как день. Они планировали отослать её прочь, бросить посреди этого странного нового мира. Мысль о том, что её изгонят, что она потеряет хрупкое чувство безопасности, которое обрела, наполнила её отчаянной паникой.

Она крепче сжала одеяло, пытаясь понять их мотивы.

Мысли Али кружились в водовороте смятения и страха, пока она пыталась осознать, что хозяева собираются избавиться от неё, как от ненужного груза. Мысль о том, что её бросят обратно в коварное подбрюшье города, уязвимую и одинокую, заставила её похолодеть от ужаса.

Она чувствовала себя преданной, брошенной теми, кто приютил её, несмотря на то, что ничего не знал о её истинной сущности. Груз их недоверия тяжким бременем лег на нее, и ей стало трудно дышать.

Взгляд Али устремился к окну, где солнце висело низко над горизонтом, окрашивая небо в багровые и золотые тона. Она задумалась, ищут ли ее Кай и Элиас, заботятся ли они о ней до сих пор.