Одиночка

63

Ночь подкралась незаметно. Сопки, поросшие голубыми елями, почернели, напоминая своими очертаниями пушистую задремавшую собаку. Дневной воздух, раскаленный солнцем, перемешивался с прохладой, исходящей от горной реки, извилистой змейкой петляющей между рядов сопок, и превращался в слабый ветерок, нежно ласкающий тело. Он приносил запах теплого соснового леса и трав, растущих вдоль берега.

Рипли расправила плечи, вдыхая полной грудью этот волшебный настой. Где-то в глубине зарослей зашуршали ветки и вскрикнула разбуженная этим шумом птица.

— Отличная вода!

Он улыбнулся и, присев рядом, накинул себе на плечи полотенце.

— Не хочешь окунуться? Вода — как парное молоко.

— Нет, — Рипли поежилась, обнимая ладонями собственные плечи.

— Тебе холодно? Я принесу одеяло.

Он поднялся.

— Нет. Не стоит. Просто ветер.

— Да. Правда, здесь великолепно? Такое место я искал три года. Кругом уже на сотни миль все загажено. Понаставили кемпингов, бензоколонок. Ты знаешь, мне даже кажется, что здесь в реке водятся русалки.

— Русалки? О-о-о, — Рипли хитро прищурилась, — и наверное, они ласкали тебя там?

Она указала на блестящую серебром полоску реки.

— Наверное. — Он сел у нее в ногах и опустил мокрую голову на ее колени, обхватив их влажными руками. — И еще мы танцевали и пели. И они рассказывали мне, что хотели бы хоть раз в жизни выкупаться в том, — он указал на небо, — звездном море.

— Ты мелкий льстец. — Рипли погладила его холодные пряди кончиками пальцев.

— Это было бы слишком глупо с моей стороны.

«Я действительно люблю это небо, люблю его мрак. Холодный черный мрак, таящийся за голубым одеялом моего дома. И только ночами я чувствую себя легко, видя этот бездонный колодец, эту чернильницу с блестящими вкраплениями звезд».

— Ты слышишь меня?

— Конечно.

— По-моему, ты никогда меня не слушаешь.

— Слушаю. Мне больше некого слушать. Только тебя.

— Нет. Ты слушаешь себя и разговариваешь, как всегда, только с собой.

— Извини. Я больше не буду. Это, наверное, усталость. Уже все-таки ночь.

"И опять ночь. Он знает, что я люблю это время суток, вот и вытащил меня сюда. Правильно. Всегда возникает такое чувство, что вся планета — это космический корабль, и ты сидишь возле иллюминатора, и во всей Вселенной — только ты и звезды, и мы смотрим друг другу в глаза. То есть мы — одно целое, просто как две стороны одной монеты, но ничего не знаем друг о друге, и не можем существовать друг без друга, и смотрим друг другу в глаза.

Поэтому сегодня ночь, а завтра рейс. И в принципе это одно и то же. Приходящие день, работа, суета. И вечный холодный покой, космос, ночь.

А он, бедняга, все психует, психует. Не понимает, как я ему благодарна…"

— Скажи мне что-нибудь. Пожалуйста. Ты всегда так красиво и хорошо говоришь. — Рипли откинулась на спину, распластывая тело по влажной от вечерней росы траве. — Скажи мне что-нибудь хорошее.

Небо было здесь, рядом. Рукой подать. Оно было чистым, а его мрак — глубоким и прохладным. Небо…

Он подполз к ней и обнял:

— О чем же сказать?..